Это интересно

  • ОКД
  • ЗКС
  • ИПО
  • КНПВ
  • Мондиоринг
  • Большой ринг
  • Французский ринг
  • Аджилити
  • Фризби

Опрос

Какой уровень дрессировки необходим Вашей собаке?
 

Полезные ссылки

РКФ

 

Все о дрессировке собак


Стрижка собак в Коломне

Поиск по сайту

Россия в глобальной политике. Федор лукьянов главный редактор журнала россия в глобальной политике


Федор Лукьянов "Что дальше?. " / "Россия в глобальной политике". Фонд исследований мировой политики

Встреча президентов США и России в Хельсинки в июле 2018 года имеет шанс войти в историю. Но не как веха международных отношений, а как яркая иллюстрация того, что классической внешней политики больше нет. Она становится то ли заложником, то ли инструментом, то ли компонентом внутриполитической повестки дня. И опасность этого трудно оценить. А возможно, и переоценить.

Если рассматривать результаты переговоров в классической системе внешнеполитических координат, их можно считать умеренно успешными. Стороны прервали паузу в формализованных контактах высшего уровня, которая сама по себе была ненормальной. Обсужден круг насущных вопросов, которые в совокупности составляют необходимую повестку дня. Заявлена готовность активизировать диалог по стратегической стабильности - обсудить судьбу имеющихся соглашений и перспективы на будущее, что вообще надо делать в этой сфере, от которой России и Соединенным Штатам как двум ядерным сверхдержавам никуда не деться. Явно не бесплоден разговор по Сирии, где, несмотря на риторические фейерверки последних лет, интересы Москвы и Вашингтона совместимы. Ну и в целом характер переговоров, если судить по высказываниям лидеров, был деловитый, экзальтации не наблюдалось. В общем, сдержанный оптимизм, как минимум, надежда на продолжение.

Но это все, если исходить из классических категорий. А они, похоже, больше неприменимы. По крайней мере сейчас. Американских журналистов, политиков, комментаторов интересовал только один вопрос - поставил ли Трамп перед Путиным вопрос о вмешательстве в выборы 2016 года, и как президент США намерен ответить российскому супостату. Недоброжелатели умело подогрели атмосферу аккурат накануне встречи, предъявив обвинения "12 сотрудникам ГРУ" и выпустив целый веер заявлений о стремительно растущей киберугрозе из России. Глава Национальной разведки Дэн Коутс и вовсе сравнил ситуацию с кануном 11 сентября 2001 года, мол, "красная лампочка уже не гаснет".

И здесь, можно предположить, Трамп допустил грубую ошибку. Вероятно, он недооценил обвинительный накал и серьезность атаки - материалы, обнародованные в пятницу, хотя бы на вид выглядят основательнее, чем все то, что выдвигалось до сих пор. Но главное - он не уловил важного нюанса. Одно дело - рутинно отвечать на обвинения в сговоре дома и совсем другое - говорить на эту тему в присутствии лица, в сговоре с которым собственно и обвиняют. Трамп не мог не понимать, что первым делом его спросят именно об этом, легко можно было предугадать и прямой вопрос, кому он верит - Путину или собственным спецслужбам. И на этот случай надо было заранее подготовить какой-то очень хитрый либо просто идеально обтекаемый ответ. Президент США этого не сделал и пустился в те же рассуждения, что и всегда - про серверы демократов, про мейлы Хиллари и пр.

Но то, что "съедобно" при выходе на лужайку перед Белым домом или в агитационной поездке по Среднему Западу, на встрече в верхах, привлекающей мировое внимание, грубо говоря, не катит. Тем более что в этот разговор волей-неволей оказался втянут российский президент, в результате чего сложилось катастрофическое для Трампа впечатление - глава американского государства вместе с руководителем страны, которая официально обвиняется в тотальном злоумышлении против Америки, возражает собственным спецслужбам.

Что на выходе? Содержание и итоги переговоров не интересуют никого, Трампа встретило просто настоящее цунами обвинений, среди которых слабость и некомпетентность - самые невинные, а более частое - предательство. Получившаяся мизансцена блистательно сыграла на руку всем врагам Трампа, да и друзья уныло озадачены, что теперь с этим делать. Любопытно посмотреть, как хельсинская конфузия скажется на отношении к Трампу его верной "базы", ядра сторонников, которым, в принципе, нравится его нонконформизм. Но в данном случае и у них могут возникнуть неприятные ощущения.

Стоит подчеркнуть: изложенное не имеет отношения к оценке правомерности и справедливости обвинений в адрес России, того, прав ли Трамп в своем возмущении упреками в сговоре. Это вопрос публичной политики и имиджевой стратегии, где Дональд Трамп всегда славился точной интуицией. Но и она, бывает, обманывает.

Россия могла бы не обращать внимание на эти неурядицы Трампа и истероидную атмосферу в Соединенных Штатах, в конце концов это сугубо внутренняя коллизия. Однако от нее напрямую зависит, сможет ли реализоваться хоть что-то, о чем говорили президенты. Схожая ситуация, правда, без нынешнего накала, была год назад, когда Трамп и Путин встречались впервые на полях встречи "Двадцатки" в Гамбурге. Тогда они тоже начали предметный разговор, достигли предварительных договоренностей о дальнейших шагах, но после резко негативной реакции в США Трамп от всего фактически открестился. Более того, последовал настоящий обвал отношений, как бы в компенсацию самого намерения чего-то изменить в лучшую сторону.

За истекший год Трамп свои внутренние позиции, в принципе, укрепил. И при разумном аккуратном подходе он мог бы сейчас постепенно расширять пространство возможного с Россией, если, конечно, он действительно стремится, как говорит, отношения нормализовать. Получилось, боюсь, наоборот. Теперь в колеса будут вставлять даже не палки, а настоящие бревна, а сам президент, почувствовав масштаб наката, может предпочесть "не связываться", отступить и даже, напротив, предпринять нечто совершенно обратное, чтобы опять доказать всем, мол, а я что? я ничего... Ведь в общей системе приоритетов Трампа Россия занимает особое, но отнюдь не лидирующее место, уступая наполеоновским планам по изменению отношений с союзниками, Китаем, пересмотру миграционного подхода и пр. Но даже если Трамп проявит принципиальность и попытается гнуть линию, заявленную на переговорах, обстановка для этого станет еще более неблагоприятной, чем раньше.

В Америке, вопреки официальным заклинаниям, мир видят в черно-белом варианте - или мы, или они, игра всегда идет с нулевой суммой. И американские СМИ сладострастно смакуют "победу Путина", подчеркивая ничтожество Трампа. Конечно, трудно было не заметить, что на пресс-конференции российский президент смотрелся спокойнее и увереннее, а американский выглядел несвойственно ему блекло, даже несколько растерянно. Но для нас это не та "победа", плодами которой можно воспользоваться. Скорее, она может обернуться очередным поражением для российско-американских отношений.

Российская Газета

globalaffairs.ru

Федор Лукьянов "Чужая игра. " / "Россия в глобальной политике". Фонд исследований мировой политики

Это понятие зародилось во время Второй мировой, когда главы США и Великобритании подписали Атлантическую хартию. Фултонская речь Черчилля в 1946 году констатировала опускание "железного занавеса" между "свободным миром" (Западом) и его противниками, которых олицетворял СССР. Следующие 45 лет Запад представлял собой идейно-политическую общность, спаянную советской угрозой. А после "холодной войны" сообщество, ведомое Соединенными Штатами, стало воспринимать себя авангардом глобального прогресса, моделью для остальных.

Образцовость Запада быстро стала оспариваться - распространение его идей и подходов за пределы культурно-исторического ареала наталкивалось на препятствия и зачастую давало странные результаты. Однако устойчивость и жизнеспособность самого западного блока сомнений не вызывали. Общие базовые ценности, не противоречащие друг другу интересы, теснейшая экономическая взаимозависимость и политическая взаимосвязь... Отсюда шок, который вызвали итоги встречи в верхах "Большой семерки" в Квебеке. Неуступчивость Дональда Трампа, а затем демарш с отзывом подписи Соединенных Штатов под итоговым коммюнике и бранью в адрес хозяина мероприятия Джастина Трюдо заставили комментаторов в Европе и США заговорить о распаде "величайшего в истории" партнерства.

Симптомы расхождения Старого и Нового Света появились давно, вскоре после "холодной войны". Первый законодательный акт о непризнании американских санкций Евросоюз принял еще при Билле Клинтоне (повод тогда - Куба). Острые разногласия проявились при Буше (раскол в рядах НАТО и ЕС в связи с иракской войной и политикой на Ближнем Востоке). Нежелание европейцев тратить деньги на оборону Америка резко критиковала при Обаме, а попытки договориться о Трансатлантическом торговом и инвестиционном партнерстве выявили явное расхождение интересов. Трамп с его манерой вести себя выступил катализатором процесса, который начался почти четверть века назад.

Потрясенным наблюдателям кажется, что рушится мир. А ведь Запад как политическое единство - явление по меркам хроники человечества недавнее. До середины прошлого века его никогда не было. Общие культурные, религиозные, исторические корни не мешали западным державам самозабвенно бороться друг с другом вплоть до попыток тотального уничтожения. Культура войны и экспансии являлась неотъемлемым элементом западной цивилизации, отношений между ее частями.

Те, кто напуган нынешним кризисом Запада, правы в том, что объединение принесло входящим в него народам беспрецедентные мир и процветание, избавление от бесконечной розни. Такого не удавалось добиться никогда прежде. В основе успешного эксперимента лежали два страха. Страх перед междоусобицей, скатыванием к соперничеству, которое дважды разрушило Европу в ХХ веке. И страх перед внешним врагом, желавшим изменить западный образ жизни, - Советским Союзом.

Конец прошлого столетия принес избавление от обоих. СССР ушел с поля сражения и самоликвидировался. Призрак войны в Европе рассеялся по мере небывалых успехов интеграции. Поистине грандиозные достижения. Но что осталось от скреп?

На пошедшем вкривь и вкось заседании "семерки" удалось принять, по сути, только один общий документ - о совместном противодействии пропаганде и дезинформации. Иными словами, о противодействии России. Это логично - попробовать использовать один из изначальных страхов в прежней объединительной функции. Получилось смазанно - неожиданный дивертисмент Трампа по поводу необходимости вернуться к "Большой восьмерке" с участием России сбил всех с толку и породил очередную перепалку. Тем не менее можно быть уверенным, что российский фактор будет в ходу, нет под руками другой привычной угрозы.

Наверняка возродится и второй страх - междоусобицы. Беспочвенным его не назовешь. Вопрос, принципиальный для многих в мире: возможна ли единая Европа без единого Запада? Опыта такого нет, только приход США в Старый Свет во второй половине прошлого века стал гарантом согласия между крупнейшими европейскими народами. Конечно, пройден большой путь. Но отсутствует уверенность в том, что без Соединенных Штатов сохранится прочный фундамент европейского единства. Отчасти и потому, что в случае ослабления атлантических связей сам факт отношения к Америке будет работать на раскол, а не на объединение Европы.

Мир ХХ века уходит безвозвратно, это видно во всех сферах. Нет ни одного института, появившегося тогда, который не переживал бы сейчас кризис. Политический Запад от Вашингтона до Токио и от Осло до Анкары - тоже продукт той эпохи. Так что трансформация неизбежна. Россия может позволить себе роскошь наблюдать за ней со стороны, хотя попытки втянуть нас в нее и как-то использовать неизбежны. Не надо поддаваться, это чужая игра.

Российская Газета

globalaffairs.ru

"Россия в глобальной политике" - журнал о мировой политике и международных отношениях / Федор Лукьянов. Фонд исследований мировой политики

  • 2 августа 2013 года

    Иранцы устали от постоянных конфликтов с окружающим миром, которые привели к жестким санкциям и заметному ухудшению экономического положения, и от отсутствия гибкости — и во внутренней, и во внешней политике.

  • 31 июля 2013 года

    История Эдварда Сноудена начиналась как шпионский триллер, продолжалась как фарс, а сейчас грозит превратиться в драму с элементами человеческой трагедии.

  • 24 июля 2013 года

    В мире может твориться бог знает что - войны, революции, экономические кризисы, политические неурядицы, но когда что-то происходит в королевских домах, всеобщее внимание переключается на них.

  • 18 июля 2013 года

    Сегодня от былых амбиций почти ничего не осталось. Десятилетнюю годовщину проекта Конституции Европа встречает в неважном настроении.

  • 15 июля 2013 года

    Российский консерватизм оказался беспроигрышным на Ближнем Востоке

  • 13 июля 2013 года

    Главная проблема российско-американских отношений – не Сноуден, она в том, что говорить сторонам стало почти не о чем.

  • 9 июля 2013 года

    Египетские события стали ярким завершением очередного периода в мировой политике.

  • 8 июля 2013 года

    Для Сноудена мир плоский буквально, как простреливаемая со всех сторон равнина, потому что негде спрятаться — ни пригорка, ни впадины

  • 4 июля 2013 года

    Египет — самая населенная страна арабского мира, и происходящее там задает тон всему, что разворачивается в этой части планеты.

  • 3 июля 2013 года

    Уроки ЮАР крайне актуальны сегодня для севера континента. Погрузится ли Египет в хаос или окажется под армейским правлением - и то, и другое будет иметь громкий резонанс.

  • 2 июля 2013 года

    Если суммировать мировую атмосферу, преобладающим ощущением будет раздражение.

  • 29 июня 2013 года

    По миру катится вал изменений, который не позволяет толком ни на чем сосредоточиться. Задача одна – успеть отреагировать на новые и неожиданные повороты, не до раздумий и стратегии.

  • 26 июня 2013 года

    То, что раньше показывали только в кино или описывали в шпионских детективах, теперь разворачивается на наших глазах - в реальности.

  • 20 июня 2013 года

    История вокруг Сирии демонстрирует одно: любая, даже самая ошибочная, стратегия лучше, чем ее отсутствие.

  • 19 июня 2013 года

    В Вене прошли Дни безопасности ОБСЕ - регулярная конференция, на которой ведущие эксперты из стран-членов обсуждают насущные проблемы.Сегодня основной вопрос: чем займется ОБСЕ, отметив очередную круглую дату?

  • 6 июня 2013 года

    Неожиданные события в Турции вызвали массу самых разных откликов, и странно, что среди них почти не прозвучал и вопрос о том, а какой исход процессов в соседней стране был бы выгоден России.

  • 4 июня 2013 года

    Мировая политика снова посрамила предсказателей. Многие гадали о том, какую страну Ближнего Востока теперь накроет революционная волна, называли Ливан, Ирак, Иорданию...

  • 3 июня 2013 года

    Чего ждать от встречи президентов России и США в Северной Ирландии.

  • 30 мая 2013 года

    Есть международные кризисы, которые служат живыми учебными пособиями для тех, кто изучает дипломатию и международные отношения.

  • 30 мая 2013 года

    На саммите государств - членов Таможенного союза руководители трех государств обсуждают перспективы развития. Вокруг встречи, как всегда, много слухов.

  • 28 мая 2013 года

    Этот номер журнала «Россия в глобальной политике» – необычный, он – внеочередной и специальный. Его авторы – ученые, дипломаты, политики России и Франции, которые размышляют не только о настоящем и будущем двусторонних связей, но и о ситуации в своих странах, и о насущных международных проблемах.

  • 24 мая 2013 года

    В XXI веке образы становятся все более важной составной частью глобального соревнования. "Евровидение", ставшее причиной дипломатического скандала, это подтверждает.

  • 19 мая 2013 года

    Ситуация в мире напоминает середину XX века, но вместо общей военной угрозы Европу и Америку сближает глобальный экономический кризис.

  • 16 мая 2013 года

    В Сирии близится если не развязка, то переломный момент. Боевые действия по-прежнему не способны выявить победителя, хотя война явно ведется на взаимное уничтожение.

  • 13 мая 2013 года

    За минувшие 15 лет Россия вошла практически во все международные организации, в которые стремилась. Какова отдача?

  • 8 мая 2013 года

    Тема сирийского химического оружия, похоже, становится ключевой для дальнейшего сценария конфликта.

  • 30 апреля 2013 года

    Возможно ли сегодня какое-либо управление глобальными процессами – экономическими, политическими, культурно-информационными? Для России, председательствующей в этом году в «Большой двадцатке», форуме, на который возлагались надежды как чуть ли не на новое мировое правительство, этот вопрос сейчас особенно актуален.

  • 25 апреля 2013 года

    Смутное переходное время, когда никто не знает, чего ожидать, не порождает лидеров, способных на решительные и глубоко продуманные действия.

  • 24 апреля 2013 года

    Олланд побил рекорд непопулярности в Пятой республике - его деятельностью недовольны 74% респондентов.

  • 18 апреля 2013 года

    Взрывы на финише марафона в Бостоне вернули в мировой обиход разговоры о терроризме, затихшие в последние несколько лет.

  • globalaffairs.ru

    Федор Лукьянов "После Европы. " / "Россия в глобальной политике". Фонд исследований мировой политики

    Тридцатого апреля 2018 года городок Эльванген в федеральной земле Баден-Вюртемберг стал известен всей Германии. В этот день полиция попыталась депортировать выходца из африканского Того, который находился в лагере для беженцев, но был признан не имеющим права на убежище. Рутинная процедура превратилась в конфуз для властей, потому что обитатели лагеря отбили тоголезца у полиции и попросту не отдали его силам правопорядка. Спустя четыре дня, проведя намного более масштабную операцию, полицейские арестовали-таки африканца, но резонанс получился мощный. Даже самые либерально настроенные немецкие СМИ задались вопросом, насколько дееспособно правовое государство в Германии. А политики правоконсервативной ориентации, которые в последние годы нервно оглядываются на рост популярности антииммигрантской «Альтернативы для Германии», в один голос начали говорить о необходимости пересмотреть всю систему взаимоотношений с теми, кто стремится получить убежище в Германии, и ужесточить соответствующие правила.

    Этот эпизод — не первый и не последний. Но он примечателен как очередная капля — из тех, что уже долго и все более интенсивно точат камень, основу европейского даже не порядка, а мировосприятия, системы представлений европейцев о себе и окружающей реальности. Ведь весь европейский проект второй половины ХХ — начала XXI века — это не только экономика, политика и право, но еще и чувство моральной и исторической правоты, которое Европа обрела в процессе преодоления самых ужасных политических и идеологических проявлений прошлого столетия. Германия в этом плане по понятным причинам — модельный пример.

    Иван Крастев — болгарин из поколения тех, кто вступил в активную жизнь в период окончательного краха советского блока. Он участвовал в балканском урегулировании в 1990?е годы, обладает великолепными связями в западных научно-политических кругах, работает в Вене в одном из лучших гуманитарных институтов Европы. Он, пожалуй, самый проницательный комментатор и аналитик переходной эпохи, которую Европа и мир переживают вот уже три десятилетия. Его личная биография в данном случае важна — люди этого возраста и подобного опыта способны не просто интеллектуально осмыслять происходящее, они еще и чувствуют то, что «рассеяно в воздухе».

    «Глядя на политическую неразбериху в Европе, — пишет Крастев в последней книге, — трудно отделаться от ощущения, что все это мы видели раньше, с той лишь разницей, что тогда рушился их мир, а сейчас — наш». «Их мир» — это коммунистические режимы, распавшиеся на рубеже 80-х — 90-х годов прошлого века. Те самые, что отправились на свалку истории после наступления ее «конца». «Наш» — как раз «правильное» устройство, вроде бы восторжествовавшее по окончании холодной войны.

    Книга «После Европы» адресована прежде всего западному читателю, отсюда и четкий дуализм — «их» vs «наш». На самом деле, и Крастев убедительно это показывает, стремительное распространение «нашего» уклада на бывший «их», с ликованием встреченное в конце 1980-х жителями соцлагеря, во многом было иллюзорным. Оно не стерло ментальные границы. Не случайно главные фрондеры сегодняшней единой Европы — венгерский премьер Виктор Орбан и лидер польских консерваторов Ярослав Качиньский — яркие активисты антикоммунистического движения 1980-х, пришедшие тридцать лет спустя к последовательному отторжению либерализма. Казалось, что во всем виноваты Советы и навязанная «их» власть. Теперь Качиньский так же характеризует и власть Брюсселя — она тоже «их», а не наша. Стало быть, дело совсем не только во внешнем факторе. «Разлом проходит между людьми, пережившими крах коммунизма, распад некогда мощного коммунистического блока, и жителями западных стран, не затронутых этими травмирующими событиями».

    Иван Крастев много пишет о колеблющейся Центральной и Восточной Европе, но книга не о ней, она как раз о Европе Западной. «Вполне возможно, что “Конец истории”, предсказанный Фрэнсисом Фукуямой в 1989 году, уже наступил, но в том странном смысле, что исторический опыт больше ничего не значит и мало кому по-настоящему интересен». Это одна из главных позиций в рассуждениях Крастева о кризисе Европейского союза — идеологи и управленцы ЕС утратили ощущение исторического контекста и понимание того, что на самом деле происходит и на мировой сцене, и в их собственных обществах. «После окончания холодной войны и расширения Союза, — пишет Крастев, — Брюссель был зачарован социальной и политической моделью Европы, сформировав совершенно некритическое представление о векторе истории».

    Триумфализм конца ХХ века объясним. И сама победа над СССР стала неожиданностью, а уж ее оглушительность, полный крах оппонента — без войны и даже без каких-то сверхусилий Запада — выглядели и вовсе невероятно. Но в то же время победители попали в ловушку самолюбования. «Собственный послевоенный опыт преодоления этнического национализма и политической теологии европейцы приняли за глобальную тенденцию. <…> Европейский постмодернизм, постнационализм и секуляризм скорее выделяют Европу, нежели делают образцом для остального мира».

    Миграционный кризис, по Крастеву, — европейское 9/11 (аналог атаки террористов на Нью-Йорк и Вашингтон), переломный момент истории, именно потому, что тогда Европа встретилась лицом к лицу с другим миром — таким, каков он есть на самом деле, а не тем, что существует в представлениях либеральных миссионеров-обществоведов и политиков, воспитанных на постулатах «конца истории». (Забавно, что в новейшей европейской истории тоже было свое 9/11 — 9 ноября 1989 года, день падения Берлинской стены, с которого и начался «постисторический» отсчет.)

    Столкновение людей и идей, в котором люди берут верх, — вот главная коллизия второго десятилетия ХХI века. «Не идеи, фукуямовский двигатель прогресса, а миллионы людей, легально и нелегально пересекающих границу Европейского союза, будут творить историю Европы в XXI веке. Другими словами, мигранты — субъекты истории, определяющие судьбу европейского либерализма, — приходит к выводу Крастев. — Подобно свободному потоку идей, уничтожившему коммунизм (а с ним и холодную войну), движение людей через границы Европейского союза и Соединенных Штатов похоронило мировой порядок, сложившийся после холодной войны. Миграционный кризис обнажил несостоятельность существующей парадигмы, в особенности неспособность институтов и правил холодной войны справиться с проблемами современного мира».

    Дело, конечно, не только в мигрантах — приток людей из бывшего «третьего мира» стал мощным катализатором, но не причиной упадка европейского проекта. Иван Крастев перечисляет различные источники нынешнего состояния:

    «Вопросы, лежащие в основе экзистенциального кризиса Европейского союза и поставленные расшатыванием либерального порядка, состоят не в том, чтó Запад сделал не так в своих попытках преобразовать мир. Они о том, как за последние три десятилетия изменился сам Запад и как его амбиции экспортировать ценности и институты обернулись глубоким кризисом идентичности западных обществ. <…> Геополитическое обоснование европейского единства утратило смысл после распада Советского Союза. И путинская Россия, сколь бы угрожающей она ни была, не заполняет этой лакуны. <…> Капитализм успешно освободился от институтов и ограничений, навязанных ему после Второй мировой войны, в результате чего прославленное европейское “налоговое государство” обернулось “долговым”…»

    И все же именно миграционный поток стал поворотным моментом: «Неумение и нежелание либеральных элит обсуждать миграцию и справляться с ее последствиями, их уверенность в том, что существующая политика выгодна всем, для многих уподобляет либерализм лицемерию. Бунт против лицемерия либеральных элит в корне меняет политический ландшафт Европы». То есть субъектами истории стали не только мигранты, но в равной степени средние европейцы, «простые люди», которые с какого-то момента перестали понимать, зачем все это (в первую очередь интеграционные новации) им нужно и что хорошего это дает каждому конкретному гражданину.

    Конечно, европейская интеграция никогда с момента ее основания не была демократическим начинанием. Все решали элиты, и это был вполне сознательный выбор основоположников. Великие отцы-основатели единой Европы Жан Моннэ, Робер Шуман, Конрад Аденауэр и др. прекрасно понимали, что через несколько лет после самой чудовищной бойни в истории бесполезно спрашивать европейцев, хотят ли они объединяться для совместного преодоления ее последствий. Все объединительные инициативы надо проводить в жизнь без реального вовлечения масс, но при этом — обязательно доходчиво объяснять обычным французам, немцам, голландцам и т.д., почему им выгодно то или иное политическое действие. И такая схема работала до начала ХХI века. Но потом перестала. Отчасти потому, что Европейский союз стал слишком сложным механизмом и объяснения становились все менее понятны среднему европейцу. Но скорее по другой причине: в условиях глобализации правящий класс стал все дальше отрываться от своих национальных корней, что во многом было объективным процессом, но от этого не менее пагубным для социально-политического единства.

    «Нынешнее встревоженное большинство искренне обеспокоено тем, что оно оказалось вытеснено на обочину глобализации. Способствовавшая росту среднего класса во многих странах за пределами развитого мира, глобализация подтачивает экономические и политические основания среднего класса послевоенной Европы. Тем самым новый популизм представляет интересы не сегодняшних проигравших, но тех, кто рискует оказаться ими завтра».

    В книге Крастева много очень интересных наблюдений о судьбе идей и идеологий. Тут и кризис левых партий, которые на фоне страха трудящихся перед притоком конкурентов на рынок труда потеряли одну из идейных опор — интернационализм. И основополагающее противоречие философии либерализма — «как идея всеобщих прав совместима с тем, что мы пользуемся ими как граждане не одинаково свободных и процветающих обществ?» И изменение рамки европейской политики — «конфликт… между глобалистами и нативистами, между открытыми и закрытыми обществами стал играть более важную роль в формировании электоральных идентичностей, нежели привычное деление на классы». Наконец, «демократия как режим, поддерживающий эмансипацию меньшинств (гей-парады, женские марши, политика позитивной дискриминации), вытеснена политическим режимом, потакающим предрассудкам большинства. Движущей силой этого перехода служит политический шок, вызванный наплывом беженцев и мигрантов».

    Противоречие между «их» и «нашим» миром никуда не исчезло в эпоху глобальности. Но оно стало гораздо более многомерным и запутанным, чем в то относительно простое время, когда «их» и «нас» разделял всем понятный «железный занавес». Теперь размежевание проходит по многим линиям и на международной арене, и внутри обществ самых, казалось бы, успешных стран. А на смену единому занавесу пришло бесчисленное количество шлагбаумов, пытающихся все больше ограничить самые разные виды движения. И неспособность остановить приток извне только усугубляет раскол внутри.

    Описывая различные аспекты кризиса Европейского союза, автор постоянно подчеркивает главное: необходимость вернуться к социально-политической реальности. К тем самым людям, которые и являются субъектами истории, даже если они несовершенны, невежественны и ретроградны с точки зрения наиболее продвинутых либеральных элит. Автор никоим образом не евроскептик, напротив, он убежден в том, что интеграция критически необходима для развития и успеха Европы. Но именно поэтому его пугает ограниченность и догматизм европейских элит, приверженных идее сохранить ЕС любой ценой. «Внимательное изучение истории политических дезинтеграций показывает, что искусство выживания основано на импровизации. Спасти Европу может гибкость — не жесткость», — пишет Крастев.

    В 2011 году, когда до миграционного кризиса и даже до Украины было еще далеко, а внутренние проблемы ЕС (кризис еврозоны) казались хоть и серьезными, но разрешимыми, Иван Крастев инициировал серию семинаров об уроках распада СССР для Европейского союза. Многие тогда с интересом участвовали в дискуссиях, но считали, что это не более чем провокационное интеллектуальное упражнение — как можно сравнивать?

    Семь лет спустя тогдашняя идея Крастева кажется удивительно прозорливой. И дело не в конкретных параллелях, которые можно найти. Фундаментальная причина конца советского проекта — его неспособность правильно оценить изменения, которые происходили в мире, не только и не столько политические, сколько прежде всего социально-экономические и технологические. А также коренная проблема всей советской системы — стремление определить за людей, что для них хорошо, а что плохо, как им следует жить и во что верить. Как ни парадоксально, сегодня Европейский союз столкнулся с той же проблемой. Мир совсем другой, чем думали, и люди вовсе не такие, как хотелось. Книга Ивана Крастева — предостережение от того, чтобы современный Союз не повторил судьбу Союза прошлого.

    Контрапункт

    globalaffairs.ru

    "Россия в глобальной политике" - журнал о мировой политике и международных отношениях / Федор Лукьянов. Фонд исследований мировой политики

  • 6 марта 2016 года

    Истертый афоризм «предсказывать трудно, особенно будущее» сегодня актуален, как никогда, но дерзновенный полет фантазии не остановить. Экстраполяция имеющихся тенденций на предстоящий период, а это наиболее распространенный подход, не работает. Все время происходит нечто, ломающее тренд. А попытка нарисовать картину, радикально отличную от сегодняшней, отдает беллетристикой. И все же мы рискуем.

  • 2 марта 2016 года

    Михаилу Горбачеву - 85. Наверное, нет человека, которого оценивали бы столь же эмоционально и полярно, как инициатора "нового мышления". Схожие чувства вызывал Борис Ельцин, но он покинул этот мир девять лет назад. А никто другой из живущих не может претендовать на сопоставимую роль в драме, которая разыгралась на рубеже 1990-х годов и была возведена в ранг крупнейшей геополитической катастрофы ХХ века.

  • 1 марта 2016 года

    Хлесткое слово «дауншифтер», которым Герман Греф охарактеризовал на Гайдаровском форуме Россию, вызвало бурю. Что имел в виду глава Сбербанка, все поняли — растущее отставание от вызовов глобальной экономики, неспособность ответить на требования конкуренции.

  • 25 февраля 2016 года

    Четверть века назад, 25 февраля 1991 года, министры обороны и иностранных дел государств – участников Варшавского договора приняли Будапештское заявление. Так — юридическим исчезновением одной из сторон — завершилось биполярное военно-политическое противостояние, иначе называемое «холодной войной».

  • 24 февраля 2016 года

    От таких формулировок мы успели отвыкнуть. "Российская Федерация и Соединенные Штаты Америки как сопредседатели Международной группы поддержки Сирии, стремясь обеспечить мирное урегулирование сирийского кризиса …преисполнены решимости всемерно содействовать..."

  • 22 февраля 2016 года

    На Мюнхенской конференции по безопасности, которая прошла в минувшие выходные, как всегда, была обильно представлена американская делегация, причем наиболее яркими были как раз конгрессмены и сенаторы от республиканцев во главе с неувядающим Джоном Маккейном.

  • 15 февраля 2016 года

    Феномен Дональда Трампа, который несколько месяцев держится на лидирующих позициях в гонке за президентскую номинацию, отражает дух времени. И малой доли того, что позволяет себе миллиардер, прежде хватило бы, чтобы похоронить кампанию раз и навсегда.

  • 11 февраля 2016 года

    Программа «Третья мировая война. В комнате принятия решений» вышла на канале «Би-би-си-2» в начале февраля и привлекла всеобщее внимание. Реалити-шоу с участием настоящих (хотя не находящихся сейчас на службе) дипломатов, политиков и военных изображает сценарий возможного военного конфликта между Россией и НАТО, который приводит к применению тактического ядерного оружия.

  • 10 февраля 2016 года

    Сирийский кризис вступает в следующую фазу. Успехи правительственных сил при поддержке российской авиации в районе Алеппо, замораживание политических переговоров в Женеве, резкое ужесточение риторики Анкары, Эр-Рияда вплоть до намеков на военное вмешательство. Все это признаки того, что начинается новый раунд противостояния.

  • 3 февраля 2016 года

    В США официально стартовала избирательная кампания - предварительный отбор в штате Айова открыл серию праймериз, в ходе которых определятся кандидаты двух главных партий. Все должно проясниться в течение ближайших полутора-двух месяцев, когда проба сил состоится в наиболее крупных штатах.

  • 28 января 2016 года

    Разговоры о том, что санкции с России, возможно, снимут в этом году, звучат в Европе все громче. К традиционно благожелательным странам, как Италия или Австрия, вроде бы готова присоединиться Франция. На экспертном уровне начинается обсуждение вопроса, как могли бы в дальнейшем выглядеть отношения с Москвой.

  • 27 января 2016 года

    Какую международную проблему сейчас ни возьми, за конкретными и очень разными обстоятельствами проступает общая проблема. Это разбалансированность мировой системы, где различные институты действуют как будто бы в несовпадающие эпохи, то есть пытаются руководствоваться разными установками.

  • 20 января 2016 года

    Едва ли не самое популярное слово последних дней - санкции. Все о них только и говорят. Есть позитивный контекст: США и ЕС во исполнение ядерных договоренностей сняли ограничения с Ирана, координатор антироссийских санкций Дэн Фрид впервые признал прогресс на переговорах по Минскому процессу и допустил отмену мер против Москвы.

  • 14 января 2016 года

    Прошлый год начинался для Старого Света с потрясения — расстрела редакции сатирического еженедельника «Шарли Эбдо». Сама трагедия, а в еще большей степени — общественно-политическая реакция на нее сразу заставили предположить, что парижские события — веха многослойного кризиса, в который погружается единая Европа.

  • 13 января 2016 года

    В 2016 году Ближний Восток сохранит за собой статус главного источника нестабильности в мире. Причем последствия происходящих в этом регионе катаклизмов будут ощущаться далеко за его пределами. И дело здесь не только в «Исламском государстве», шиито-суннитской розни или конкуренции Тегерана и Эр-Рияда.

  • 13 января 2016 года

    Мировые события развиваются так, что от каждого начинающегося года впору ожидать очередного революционного слома или переворота в расстановке сил. 2016-й не станет исключением. Точнее – процесс глобального переустройства, вступивший в решающую фазу в начале десятилетия, продолжится с нарастающей скоростью и во все большем масштабе.

  • 30 декабря 2015 года

    Пронеслись очередные 12 месяцев, и снова пришла пора новогодних поздравлений и пожеланий. Обычно принято говорить, что время пролетело очень быстро, незаметно, но в сегодняшнем мире есть и другое ощущение. Так много всего случилось, и даже трудно поверить, что миновал всего год.

  • 25 декабря 2015 года

    Уходящий год был очень успешным для российской дипломатии. Ядерная сделка с Ираном, активизация переговоров по Сирии стали возможны благодаря усилиям главы внешнеполитического ведомства и его сотрудников. Однако профессионализмом дипломатов и эффективностью вооруженных сил крайне рискованно заменять стратегию и целеполагание.

  • 25 декабря 2015 года

    Тренд года — безнадежное желание вернуться в "золотой век", у каждого — свой. Похоже, это недостижимо.

  • 23 декабря 2015 года

    Время сжалось - за год происходит столько, что в спокойные периоды хватило бы на десятилетие. Пружина событий, напротив, разжимается. Накопленный массив глобальных политических перемен, который еще недавно пытались удержать крышкой прежних институтов, рвется наружу, сметая препоны.

  • 17 декабря 2015 года

    В 2015 году политика положила на обе лопатки экономику, а внешняя политика одержала решающую победу над внутренней. Стремительный разгром связей с Турцией после сбитого бомбардировщика продемонстрировал приоритеты сегодняшнего российского государства: национальный престиж важнее меркантильных расчетов. Сюрпризом это не стало, просто явлено было с ошеломляющей прямотой.

  • 16 декабря 2015 года

    Барак Обама вступает в последний год своего президентства. Это шанс внести финальные штрихи в свое историческое наследие, отшлифовать, но уже не изменить его.

  • 14 декабря 2015 года

    Давнишняя детская забава – комната кривых зеркал. Всякий заходящий туда оказывается в пространстве, где все выглядит не так, как на самом деле. Почему-то это развлечение принято называть «комнатой смеха», хотя у автора этих строк оно с детства вызывало скорее страх. Эта метафора приходит в голову, когда пытаешься осмыслить современной состояние международной системы.

  • 9 декабря 2015 года

    Вообразим то, что представлялось совершенно невероятным еще пару лет назад, да, честно говоря, и сегодня кажется утопичным. Марин Ле Пен - президент Французской республики.

  • 3 декабря 2015 года

    Несколько лет назад на конференции, посвященной мировым трендам, британский оратор сетовал: пока в Лондоне природоохранные инстанции согласовывали проект строительства пятого терминала Хитроу, в Китае возвели пять новых больших аэропортов. Участники обсуждали сравнительные преимущества демократии и авторитаризма и склонялись в пользу последнего.

  • 1 декабря 2015 года

    В 1992 году Билл Клинтон выиграл президентские выборы в США, оставив за бортом действующего главу государства Джорджа Буша. Для многих это стало неожиданностью. Ведь президент-республиканец помимо прочих заслуг мог не без оснований утверждать, что только что выиграл холодную войну. Еще и года не прошло с момента, как не стало Советского Союза.

  • 27 ноября 2015 года

    Самая яркая цитата Валдайского форума этого года принадлежит Владимиру Путину: «Еще 50 лет назад ленинградская улица меня научила одному правилу: если драка неизбежна — бить надо первым». Любители психоанализа оживились — они давно пытаются объяснить той самой улицей особенности нашей внешней политики.

  • 25 ноября 2015 года

    Уничтожение турецкими ВВС российского самолета в небе над Сирией до предела накалило и без того сложную ситуацию в мировой политике. Зная характер президента Владимира Путина, сложно представить, что он ограничится лишь жесткими заявлениями в адрес Анкары. Однако какими именно будут ответные меры — пока не ясно.

  • 23 ноября 2015 года

    Самая яркая цитата минувшей осени принадлежит Владимиру Путину. «Ещё пятьдесят лет назад ленинградская улица меня научила одному правилу: если драка неизбежна – бить надо первым». Высказывание президента России на валдайской дискуссии исчерпывающе характеризует внешнеполитическое кредо России-2015.

  • globalaffairs.ru

    "Россия в глобальной политике" - журнал о мировой политике и международных отношениях / Федор Лукьянов. Фонд исследований мировой политики

  • 16 июля 2015 года

    Юг Европы, перепуганный перспективой «германского порядка», попытается консолидироваться вокруг Франции — единственной страны ЕС, способной составить противовес Германии.

  • 15 июля 2015 года

    Греческая трагедия должна заканчиваться катарсисом, и в минувший понедельник он почти настал. После изматывающего марафона премьер Алексис Ципрас принял условия кредиторов. Несравнимо худшие, чем те, которые ровно за неделю до того решительно отверг на объявленном им же референдуме греческий народ.

  • 13 июля 2015 года

    В более спокойные времена лето обычно становилось периодом относительного затишья, и отрезок с середины июля до конца августа можно было характеризовать как политические каникулы. Сейчас события не делают пауз никогда, и все же цикл осень — лето по привычке считается очередным политическим сезоном, итоги которого можно подводить

  • 10 июля 2015 года

    Вывод Греции из еврозоны нанес бы тяжелый удар по имиджу Германии как лидера Евросоюза и стал бы личным поражением Ангелы Меркель. Американцы, глядя на происходящее в ЕС, утверждаются в мысли, что европейцы совершенно разучились самостоятельно решать проблемы.

  • 9 июля 2015 года

    Федор Лукьянов о выдумывании цитат, передергивании, которое стало нормой, и интеллектуальном обвале в нашем политическом пространстве

  • 8 июля 2015 года

    Каждый саммит БРИКС на Западе вызывает схожую реакцию. С одной стороны, серия публикаций на тему о том, что это искусственное собрание являет собой нежизнеспособную химеру. С другой - обостренный интерес: а вдруг они там о чем-то все-таки таком договорятся, что реально изменит мировой баланс сил?

  • 2 июля 2015 года

    Враги демократии как политического устройства общества когда-нибудь поставят памятник трем европейским политикам второго десятилетия ХХI века – греческому премьеру Алексису Ципрасу, канцлеру Германии Ангеле Меркель и председателю Еврокомиссии Жан-Клоду Юнкеру.

  • 1 июля 2015 года

    Сюжет современной греческой драмы, который совместно пишут левая партия СИРИЗА и финансово-политический истеблишмент Евросоюза, совершил очередной крутой поворот. На сцену призван новый персонаж - народ (в традиции греческой трагедии - хор), которому и предложено на референдуме принять решение по долговой проблеме.

  • 26 июня 2015 года

    Для Совета по внешней и оборонной политике и журнала «Россия в глобальной политике» уход из жизни Евгения Максимовича Примакова – особенно тяжелая утрата. Академик Примаков стоял у истоков СВОП в начале 1990-х и входил в редакционный совет журнала с момента его основания в 2002 году.

  • 18 июня 2015 года

    Когда-нибудь участники коллизии вокруг греческих долгов напишут подробные мемуары, которые будут читаться как детективная история. Или учебник по технике переговоров — как торговаться в безнадежной ситуации (это про Афины) и идти по грани, пытаясь понять, какое из зол меньшее (это про Еврокомиссию и кредиторов).

  • 8 июня 2015 года

    До ХХ века Россия была неотъемлемой частью большой европейской политики, Китай же и остальная Азия самостоятельной функции не имели, разве что могли становиться отдаленными аренами для отдельных эпизодов европейской интриги. В ХХ веке Россия сама превратилась в Восток, стала стороной системного противостояния, в котором Азия оставалась на обочине.

  • 6 июня 2015 года

    Чем больше страстей по поводу тех или иных политических кризисов, тем отчетливее чувство, что сбой носит фундаментальный характер. Дело не только и, возможно, не столько в обострении различных конкретных противоречий между странами, религиями, партиями, а в дисфункции на базовом уровне. В частности, неспособности современного государства эффективно выполнять свои обязанности и перед собственными гражданами, и на международной арене.

  • 4 июня 2015 года

    В предгорьях баварских Альп в выходные пройдет встреча лидеров «большой семерки». Второй раз подряд на нем не будет президента России. Вероятно, саммит-2015 — последний, в связи с которым вообще обсуждается тема участия или неучастия российского президента. Формат «восьмерки» уходит в историю как олицетворение 15-летнего периода, когда считалось, что Россия становится частью расширенного Запада.

  • 3 июня 2015 года

    Назначение Михаила Саакашвили главой Одесской областной государственной администрации - явление примечательное. Едва ли можно припомнить случай, когда человек, возглавлявший государство - член ООН, занял бы пост чиновника среднего уровня в другом государстве.

  • 27 мая 2015 года

    На президентских выборах в Польше неожиданную победу одержал кандидат от оппозиции Анджей Дуда. Партия "Право и справедливость", которую он представляет, известно резкой и постоянной критикой России, да и сам будущий глава государства не раз высказывался за активную помощь Украине, вплоть до военной, для противостояния "российской агрессии".

  • 22 мая 2015 года

    За полтора года между вильнюсским и рижским саммитами «Восточного партнерства» программа формально добилась больших успехов. Половина стран-участниц подписала соглашения об ассоциации с Евросоюзом, вторая половина хоть и не собираются это делать, всячески дают понять, что заинтересованы в сохранении и развитии связей с объединенной Европой.

  • 22 мая 2015 года

    Германия нуждается еще в одной сильной стране, которая будет служить ее противовесом и партнерство с которой легитимирует ее политический рост, считает председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике Федор Лукьянов.

  • 20 мая 2015 года

    Визиты в Россию государственного секретаря США Джона Керри и его заместителя Виктории Нуланд заставили комментаторов вновь говорить об отношениях России и Вашингтона, на которые в предшествующие месяцы словно бы уже махнули рукой. Это действительно поворот?

  • 13 мая 2015 года

    Россия и Китай совершили решительный шаг. Документы, принятые во время визита в Москву председателя КНР Си Цзиньпина выверены и дипломатичны, однако в них чувствуется качественно иной настрой по сравнению с тем, что было раньше. Два меморандума, обнародованные 8 мая, во-первых, конкретны, во-вторых, всеобъемлющи.

  • 8 мая 2015 года

    Во время холодной войны годовщины окончания Второй мировой войны служили исключением из общего правила противостояния. Какими острыми ни были бы текущие конфликты, главные противники - США и Советский Союз - считали необходимым хоть раз в году подчеркнуть способность объединиться во имя борьбы со злом.

  • 7 мая 2015 года

    В России будущее и прошлое всегда завязаны в странный узел. Прошлое повторяется, однако не воспроизводится в том виде, в котором его ждут. А уж в условиях, когда модель развития исчерпана, назревает какая-то другая, но все ведут себя так, как будто она уже есть, прогнозировать не стоит вовсе. Но можно попробовать описать, какие тенденции из имеющихся способны развиться.

  • 4 мая 2015 года

    На медиафоруме Объединенного народного фронта, который только что прошел в Санкт-Петербурге, среди большого количества прикладных вопросов обсуждали "Вызовы современной мировой журналистике". Оживленная дискуссия на сцене и в зале предсказуемо сместилась к обсуждению информационного противостояния, а потом и к экзистенциальным вопросам - существует ли свобода слова вообще?

  • 4 мая 2015 года

    «Надежда – мой компас земной», – утверждалось в шлягере семидесятых, и, кажется, эта цитата достойна стать лозунгом современной мировой политики. Просто потому что другого компаса, по которому можно было бы ориентироваться в бушующей стихии международных отношений, сейчас нет. Блуждания в поисках верного пути становятся всеобщими, хотя государственные мужи, как правило, отказываются признать, что занимаются именно этим.

  • 28 апреля 2015 года

    Обрушение советской модели на рубеже 1990-х годов породило не рыночную экономику из западных учебников, а карикатурный капитализм, с которым сроднились, непрестанно атакуя его, профессиональные идеологические бойцы прежнего времени.

  • 27 апреля 2015 года

    Российско-американский диалог почти затих. Если что и слышно, то риторику в духе холодной войны. Экономические связи ничтожны. Политическое взаимодействие минимально. Картины мира расходятся едва ли не диаметрально, что делает практически невыполнимой задачу формулировки новой совместной повестки дня.

  • 23 апреля 2015 года

    Празднование 70-летия Победы становится еще одним наглядным доказательством того, насколько изменилась международная ситуация и расстановка сил. Времена, когда, несмотря на все политические и идеологические разногласия, торжества подчеркивали способность объединиться во имя борьбы со злом, — в прошлом.

  • 22 апреля 2015 года

    Прямая линия президента России на прошлой неделе не принесла новых установок во внешнеполитической сфере, но стала индикатором настроя власти. В словах Путина не прозвучало желания эскалации, стремления "дожать".Скорее звучит фатализм, но не безнадежный, а спокойный.

  • 15 апреля 2015 года

    Хиллари Клинтон будет бороться за выдвижение на пост президента США от Демократической партии. Решение всеми ожидавшееся и предсказуемое - амбиции бывшей первой леди и госсекретаря хорошо известны. По распространенному мнению, в партии ей реальных конкурентов нет. С самой кампанией сложнее.

  • 10 апреля 2015 года

    Ближний Восток в том виде, каким он был создан в ХХ веке – сначала примерно 100 лет назад, а потом после Второй мировой войны, – просто рассыпается. Между тем именно в этой части мира Вашингтон предпринял в начале нынешнего столетия наиболее активные и последовательные усилия по переустройству.

  • globalaffairs.ru

    Федор Лукьянов "Назад к балансу. " / "Россия в глобальной политике". Фонд исследований мировой политики

    За десятилетия существования ядерного оружия о нем сказано много плохого. Действительно, в середине ХХ века впервые в истории человечества было создано средство противостояния, способное в случае масштабного применения уничтожить весь мир. Что это означает на практике — можно спорить. Убежденные пацифисты пугают фатальными последствиями использования «немирного атома». Реалисты говорят, что он, напротив, именно по причине своей фатальности служит отрезвляющим фактором, способом избежать войны.

    Это бесконечный диспут. Но технический прогресс не остановить. Все, что основано на физических законах, рано или поздно будет открыто и создано. А все, что открыто и создано с момента изобретения каменного топора и колеса, неизбежно становится и инструментом войны — такова человеческая природа. И обуздать ее можно лишь одним способом — пониманием неизбежности ответа и возмездия, недопущением того, чтобы обретение технологического преимущества в какой-либо сфере толкало кого-то к попыткам воспользоваться этим преимуществом.

    16 июля 1945 года, за день до открытия Потсдамской конференции, на которой главы держав-победительниц решали судьбы послевоенной Европы и мира, на полигоне в штате Нью-Мексико (США) произвели первое в истории испытание атомного оружия. 24 июля американский президент Гарри Трумэн как будто невзначай сказал Иосифу Сталину о наличии у Соединенных Штатов бомбы необыкновенной разрушительной силы. Сталин никак не отреагировал на неожиданную информацию, так что Трумэн и присутствовавший при этом Уинстон Черчилль даже предположили, что генералиссимус не понял, о чем идет речь.

    Сталин, однако, прекрасно знал о существовании Манхэттенского проекта, и у него не было сомнений, зачем американский визави сообщил об успехе. Президент поднимал ставки в ожесточенном торге за новое мироустройство. Вернувшись с заседания, Сталин поручил резко ускорить советские работы по созданию аналогичного «изделия». Через две недели секрет Трумэна узнали все — Соединенные Штаты сбросили атомную бомбу на Хиросиму.

    С того момента и до сих пор история ядерного оружия — это летопись гонки за балансом, паритетом, который необходим для сохранения стратегической стабильности. Сам термин «стратегическая стабильность» — понятие относительно недавнее. Он появился в Договоре между СССР и США о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (1987 год) и в Договоре СНВ-1 (1991 год). А 1 июня 1990 года руководители двух стран подписали специальное совместное заявление относительно будущих переговоров по ядерным и космическим вооружениям и по дальнейшему укреплению стратегической стабильности.

    Однако 30 лет назад понятие было лишь зафиксировано официально, сама же разработка такого подхода началась намного раньше — в трудах американских военных теоретиков 1950-х годов, а затем в процессе советско-американского диалога по проблемам ограничения ядерных вооружений. Путь был долгим и извилистым, через обострения и кризисы, наиболее опасным из которых стало противостояние вокруг Кубы осенью 1962 года. Тогда две сверхдержавы близко подошли к черте, за которой был реальный риск обмена ядерными ударами. И у военно-политического руководства обеих стран хватило здравого смысла и здорового чувства самосохранения, чтобы понять: необходимы правила поведения в этой сфере, которые гарантировали бы снижение рисков противостояния до допустимого уровня. Речь шла не о прекращении соперничества или признании чьей-то правоты, но о гарантии выживания оппонентов, а заодно и всего человечества.

    Размышления над тем, как оптимальным образом обеспечить мир, привели к серьезным умозаключениям, в частности — к выводу о взаимосвязи наступательных и оборонительных систем, о важности взаимной уязвимости как гаранта неприменения силы. Появился устрашающе звучащий, но на практике эффективно сдерживающий военные поползновения принцип «гарантированного взаимного уничтожения».

    Выдающийся советский физик и общественный деятель Андрей Сахаров, который внес большой вклад в создание и совершенствование ядерного оружия, 50 лет назад в статье «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе» обращал внимание на опасность «очень большого различия технико-экономических потенциалов двух противостоящих друг другу противников».

    «В этом случае более сильная сторона,— писал академик,— создав систему противоракетной обороны с многократным запасом прочности, имеет соблазн попытаться навсегда избавиться от опасного неустойчивого равновесия — пойти на превентивную авантюру, затратив часть своего потенциала атаки на уничтожение большей части ракетных стартовых позиций противника и рассчитывая на безнаказанность на последней ступени эскалации, то есть при уничтожении городов и промышленности противника».

    «К счастью для стабильности мира,— продолжал Сахаров,— различие технико-экономических потенциалов СССР и США не настолько велико, чтобы для одной из этих сторон такая "превентивная агрессия" не была бы связана с почти неминуемым риском ответного сокрушительного удара, и это положение не изменится при расширении гонки вооружений на строительство систем ПРО. По мнению многих, разделяемому автором, дипломатическое оформление этой взаимопонимаемой ситуации (например, в виде договора о моратории строительства ПРО) было бы полезной демонстрацией желания США и СССР сохранить статус-кво и не расширять гонку вооружений на безумно дорогие противоракетные системы, демонстрацией желания сотрудничать, а не воевать».

    У Сахарова имелись существенные расхождения с советской властью по вопросам устройства государства и общества (упомянутая статья тогда была опубликована в самиздате и за границей), но по части ПРО его мнение совпало с позицией военно-политического руководства страны. В начале 1970-х годов (1972 и 1974 годы) достигнуты договоренности между СССР и США по ограничению стратегической противоракетной обороны (ПРО), то есть средства защиты от ракетно-ядерного нападения. Они оформили общие подходы к обеспечению военно-стратегического равновесия между двумя сверхдержавами. В последующие полтора десятилетия вплоть до формального окончания холодной войны советско-американские отношения прошли разные фазы, включая крайне неприятные обострения и лишенное смысла накапливание гигантских ядерных арсеналов. Тем не менее осознание необходимости придерживаться основополагающих принципов стратегической стабильности сохранялось и позволяло удержать противостояние в неприятных, опасных, но все же не чреватых катастрофой рамках. Видный российский ученый в сфере международной безопасности Алексей Арбатов дал в одной из работ емкое определение стратегической стабильности эпохи холодной войны: «Устойчивость стратегического ядерного равновесия, которое сохраняется в течение длительного периода времени, несмотря на влияние дестабилизирующих факторов».

    Конец холодной войны был встречен с ликованием — мир, как казалось тогда, навсегда избавляется от страха перед ядерным уничтожением. Радость, однако, оказалась преждевременной. Наверное, не обязательно пересказывать всю недавнюю историю — хронику того, как не проясненные до конца, не зафиксированные в юридически обязывающем документе отношения между прежними главными соперниками привели к нарастанию недовольства, подозрительности, а потом и утрате взаимного доверия. Существенно одно: распад СССР и период острых проблем, в которые на годы погрузилась Россия, создали у США и Запада ощущение, что необходимости в балансе уже нет, а правила поведения и механизмы взаимного ограничения, тщательно выстраивавшиеся в 1960–1980-е годы, больше не нужны. Такое мировоззрение привело к многочисленным односторонним шагам, но определяющим было решение администрации США в 2002 году выйти из Договора о противоракетной обороне, того самого, с которого и началось практическое утверждение принципов стратегической стабильности.

    Чем руководствовались американские стратеги, совершая такой шаг, в общем не имеет значения. Было ли это стремление к полноценному военному господству в мире, желание «упростить» ситуацию, дабы избавиться от лишних «сдержек и противовесов» и обеспечить себе на всякий случай свободу рук, или даже уступка военно-промышленному комплексу, заинтересованному в новых масштабных проектах,— неважно. Вся дальнейшая аргументация (и без того сомнительная) — о том, что система направлена не против России, а только против Ирана и КНДР, что технология ПРО несовершенна и дорогостояща, и неизвестно, что и когда из нее получится, что российский ядерный арсенал как минимум еще пару десятилетий сохранит возможность преодолевать любую американскую систему защиты — не могла отменить основной концептуальной перемены. Был декларирован отказ от того самого принципа стратегической стабильности, взаимной уязвимости как своеобразной основы доверия, который стал результатом кризисов на первых фазах холодной войны. И обеспечил управляемость отношений на поздних ее фазах.

    В XXI веке международная система скользит к хаосу. Тому много причин как объективного, так и субъективного характера. Но все усугубляется легкомыслием и безответственностью тех, кто счел себя победителями в холодной войне и посчитал возможным действовать без оглядки не только на интересы других важных игроков, но, что много хуже, на базовые принципы международных отношений. Отказ от баланса как необходимости привел к эрозии всей глобальной системы безопасности. Возвращение к этому постулату — непременное условие создания новой устойчивой модификации стратегической стабильности.

    Предстоящий мир 2020-х годов, конечно, кардинально отличается от мира 1960-х. Наполнение понятия стратегической стабильности меняется, это было тогда, будет и теперь. Например, по мере технологических изменений трансформировалось соотношение таких понятий, как «стабильность» и «равновесие». Если до 1970-х годов они отражали по сути одно и то же состояние соотношения стратегических сил между СССР и США, то с началом массового перехода от моноблочных ракет к носителям с разделяющимися головными частями с индивидуальным наведением эти понятия стали расходиться в своем значении. «Равновесие» отражало скорее количественные параметры ядерной сферы, «стабильность» же — качественную характеристику. Равновесие может быть устойчивым или неустойчивым и т. д.

    Сегодня помимо технологических изменений добавляются и другие факторы, в частности — распространение ядерного оружия, совершенствование Китаем своих арсеналов, значительное усложнение общей картины. (О желательности разработки пяти-шестисторонних моделей стратегической стабильности писал, например, такой видный специалист в сфере безопасности как академик Андрей Кокошин). Однако Россия и США остаются ядерными супердержавами, сохраняющими значительным отрыв от всех остальных. И именно их отношения по-прежнему определяют, что будет происходить в ракетно-ядерной сфере. Москве и Вашингтону необходимо закрепление баланса и восстановление хотя бы базового доверия. Ситуация конца ХХ—начала XXI века, когда убаюкивающая риторика всеобщего блага и безопасности скрывала растущий военно-политический дисбаланс в пользу Запада, сильно подточила сами основы стратегического доверия и стабильности.

    Серия доктринальных документов, выпущенных администрацией Соединенных Штатов в декабре 2017—феврале 2018 года (стратегия национальной безопасности, национальная оборонная стратегия, обзор ядерной политики) четко и ясно обозначает Россию в качестве стратегического соперника и объекта сдерживания. Не хочется жонглировать штампами, но что это еще, если не холодная война? Ну а раз мы вернулись в такое состояние и никто этого уже не скрывает, требуется подтверждение тех принципов и основ стратегической стабильности, что работали во второй половине ХХ века. Определение, которое приводит Алексей Арбатов, гласит, что «ситуация является стабильной, когда даже в кризисной ситуации у каждой из противостоящих сторон отсутствуют серьезные возможности и стимулы для нанесения первого ядерного удара». А это подразумевает наличие технических возможностей, которые сводят на нет даже теоретическое получение превосходства.

    «Термоядерная война не может рассматриваться как продолжение политики военными средствами (по формуле Клаузевица), а является средством всемирного самоубийства»,

    — резюмировал Андрей Сахаров в упомянутой выше статье. В мире прекрасной утопии, где воцарятся добрая воля и разум, ядерному оружию, вероятно, не будет места. Но такой мир существует только в воображении неисправимых идеалистов. В мире реальном ядерное оружие, с того момента как в середине прошлого века была ликвидирована монополия на него и установился баланс, выполняет задачу ограничения амбиций и сдерживания воинственных устремлений. При всех издержках противостояния сдерживание работало в холодную войну.

    Эффективное сдерживание ни в коей мере не означает безудержной гонки вооружений, более того — она ему противоречит. Знаменитый американский астроном и популяризатор науки Карл Саган в 1980-е годы сравнил советско-американское ядерное соревнование с противостоянием двух противников, каждый из которых стоит по пояс в бензине: один с тремя спичками, другой — с пятью. Бессмысленное накапливание арсеналов по принципу «моя кнопка больше» вело исключительно к истощению ресурсов. Видный отечественный исследователь военной экономики Виталий Шлыков, подробно изучавший гонку ядерных вооружений, писал:

    «Как советская, так и американская разведки, дав неадекватное объяснение взглядам потенциального противника на будущую войну и исказив причины, по которым противоположная сторона стремилась к увеличению своей военной мощи, подталкивали свои страны к совершенно излишней трате ресурсов на гонку вооружений, доведя ее в первой половине 1980-х годов до уровня "мобилизационной войны" с перспективой ее перерастания в войну "горячую" и мировую».

    СССР за это, как известно, дорого поплатился. Впрочем, опыт того времени полезен хотя бы в одном смысле: Кремль выучил этот урок. Пока что удается избежать того, что подорвало советскую экономику,— ее системной милитаризации, когда «на войну» тратился не только официальный оборонный бюджет (сам по себе несопоставимый с сегодняшним по доле в общих расходах), но мобилизационная составляющая, распределенная по всей остальной экономике, намертво в нее встроенная. Ничего подобного в России нет.

    А цель анонсирования президентом Путиным 1 марта новых вооружений — не дань «спортивному азарту», а демонстрация уже взятой планки, чтобы подчеркнуть нецелесообразность «соревнования» в этом «упражнении», сдержать, точнее — предотвратить гонку до ее старта.

    Как замечает Сергей Караганов, напоминая о недавнем пагубном опыте, в конце ХХ века

    «временно ослабевшая Россия де-факто отказалась от политики сдерживания и балансирования». «И тут же получили результат — серию агрессий: в Югославии, Ираке, Ливии»,

    — добавляет он. Предельно важно сдерживание именно сейчас, когда на международной арене происходит сдвиг и перераспределение такого масштаба, который в доядерные времена почти непременно привел бы к большой войне. Но практически все потенциальные участники глобального конфликта обладают собственным потенциалом сдерживания, то есть ядерное оружие выступает гарантом мира и стратегической стабильности. Главное, чтобы ни у кого не появлялось соблазна и иллюзии неуязвимости.

    Переломные эпохи несут повышенные опасности, но и создают запрос на новые договоренности — когда становится понятно, что прежние уже не работают, а риск растет. Тогда «нужно садиться за стол переговоров и вместе думать над обновленной, перспективной системой международной безопасности и устойчивого развития цивилизации», о чем говорил в завершение своего послания Путин. Мир (в смысле отсутствия войны) — это система само- и взаимных ограничений. В идеале она возникает «полюбовно», на основе разумного компромисса. Но на практике обычно как следствие понимания, что война а) слишком опасна, б) не ведет к желаемому результату. Незатейливые видеоматериалы Минобороны, которые использовал в качестве наглядного пособия Владимир Путин,— способ приблизить и закрепить такое понимание.

    Коммерсантъ

    globalaffairs.ru


    KDC-Toru | Все права защищены © 2018 | Карта сайта