Главред MAXIM Александр Маленков: «Писать о сексе с юмором - это высший пилотаж». Маленков александр журнал максим

Александр Маленков — Персонально ваш — Эхо Москвы, 14.08.2017

А.Ежов― 15 часов, 6 минут в российской столице. Это программа «Персонально ваш». Ведут ее, как всегда по понедельникам, Станислав Крючков и Андрей Ежов. У нас в гостях сегодня – Александр Маленков, главный редактор журнала «Maxim». Александр, добрый день!

А.Маленков― Добрый день!

А.Ежов― Я напомню средства связи: +7 985 970 45 45 — это номер для ваших СМС-сообщений. Есть форма на сайте «Эхо Москвы», аккаунт vyzvon в Твиттере и идет трансляция в YouTube на канале «Эха Москвы». Там есть чат. И за всеми сообщениями там мы также следим.

С.Крючков― Подключайтесь с вопросами к нашему гостю. Автор серии романов «Оттенки магии» американка Виктория Шваб грозится российскому издательству разорвать контракт из-за несогласованного изменения сюжетной линии ее книги о представителях ЛГБТ. Вам эта история знакома? Это что значит, цензура уже подползла в эту до поры остававшуюся более-менее свободной плоскость?

А.Ежов― Скорее, стало это событием или тенденция была такова, что, в общем, рано или поздно этого ожидать стоило.

А.Маленков― Да, я как-то пропустил мимо ушей это. Ну да, действительно, логично. У нас такая яростная борьба с гомосексуализмом. Вы правы. Это первый раз, когда из книги что-то вырезают.

До сих пор была бурная борьба в СМИ, в журналах, например, мы все время находимся в неком сложном противостоянии с властями по поводу того, что можно, что нельзя. Но песни, литература, кино, по-моему, пока еще у нас не цензурируются. Так что давайте поздравим друг друга: наконец-то скрепы добрались до книг. В принципе, это только начало, я надеюсь, потому что много еще есть, чего запретить. Книги – вообще рассадник вольнодумства.

А.Ежов― Вы сказали о сложном противостоянии в том же журнале.

А.Маленков― Да.

А.Ежов― Как вы сталкиваетесь, как вы решаете эти истории?

А.Маленков― Мы не являемся рупором гомосексуализма. Таких задач нету, по крайней мере, на текущий момент. Но если мы вспомним нормальные времена, когда царствовала нормальная логика человеческая, не искаженная эта фантомная логика текущего момента, — например, упоминание каких-то девиаций, например, такое страшное явление как лесбийская любовь, было совершенно нормально. Можно было упоминать, можно было о нем рассуждать, забывать, ехать дальше.

Но, поскольку теперь на сайте все сохраняется, то находится наша старая статья на эту тему, вполне игривая, вполне характерная для глянцевого журнала мужского, что-то рассуждающая о сексе – и из контекста может создастся впечатление, что может, лесбийская-то любовь даже по-своему и нормальна – из того текста и контекста, что, конечно противоречит нынешнему законодательству.

Мы должны обличить и крупными буквами написать как о вреде курения, что лесбийская любовь, даже если вы мужчина, вредит вашему здоровью. Чего не было, и, соответственно, нам предписали это дело удалить, и мы, конечно, удаляем, потому что, собственно, у нас нет задачи как-то отстаивать именно эти права. Вот вам пример. То есть любое упоминание…

Но это старая дилемма. То есть пропаганда или информирование — где граница между упоминанием предмета и пропагандой? Вот мы вспомним Гитлера, скажем. А знаете, что он, кроме того, что он маньяк и тиран, он еще был вегетарианцем? Так, секундочку, это что, получается, вы его оправдываете?! Давайте-ка разбираться. Так что проще сейчас вообще не упоминать. Вот все, что запрещено — проще не упоминать.

А.Ежов― А вы сказали, что поле у нас широченное и вроде как мы только в начале пути. Ну, не знаю, это такой прогноз. Древнегреческая литература – там, вообще, так истории на истории очень интересные. Стоит ли ждать того, что…

А.Маленков― Да. А Библия? Я вас умоляю!..

А.Ежов― Тем более..

А.Маленков― Так нет, любые запреты сейчас, они настолько сыры и непродуманны, настолько их правоприменение туманно и непонятно, что, в принципе, их и не применяют. Потому что если по-хорошему начинать применять законы о запрете пропаганды чего бы то ни было, это, во-первых, не хватит никаких людей и чиновников перелопатить всё – все книги, которые продаются, все газеты и журналы, все сайты, которые выходят…

А в общем, речь идет о явлениях повседневности нашей жизни: курение, нетрадиционные отношения… что у нас еще запрещено?.. Тем более, эти сложные градация: вот это детям до 16 можно, а с 16 до 18 почти можно, а уже с 18 точно можно… — никто этим не занимается. Поэтому, как обычно в России, строгость законов компенсируется необязательностью их исполнении. Но при желании можно взять и исполнить, как с этой книгой, например.

А.Маленков: Если по-хорошему начинать применять законы о запрете пропаганды, то не хватит чиновников перелопатить всё А.Ежов― Там просто в этом издательстве должно выйти очередное произведение. Как вам кажется, здесь есть какое-то решение, в принципе: 18+ маркировка или непрозрачный пакет?

А.Маленков― Напомните мне нюансы этого так называемого закона: запрещено ли это вообще или только для детей? По-моему, вообще.

А.Ежов― Издательство «Росмэн» ссылается на то, что они соблюдают требование закона о запрете пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних.

А.Маленков― Ну, видимо, маркировка 18+ как крестное знамение сразу нечистую силу прогонит. Можно будет.

С.Крючков― Ну, хорошо, литература – это ведь глобальная история, в отличие от журнала, в отличие от сайта, где можно оперативно реагировать на подобного рода предъявленные претензии. Стоит ли ожидать, что другие литераторы возьмут под козырек или другие издатели, публикующие западных литераторов, возьмут под козырек и скажут: «Да, действительно, есть проблемы, и мы будем впредь с больше степенью НРЗБ на все это реагировать».

А.Маленков― Конечно. Знаете, проблемы никому не нужны. И это вечная проблема между тем, что я буду счастлив или прав? Поэтому человеку проще быть неправым, какой-то компромисс, как-то поступиться принципами, от них отказаться, но жить спокойно.

Помните, была эта скандальная выставка, где нудистов снимали? Как-то его фамилия фотографа…

С.Крючков― Стёржес.

А.Маленков― Стёржес, да. Незадолго до его открытия мне позвонили организаторы и сказали: «Не хотите ли быть информационным спонсором? Это такая тема игривая, провокационная как раз в стиле вашего журнала «Maxim». Я думаю: «Чего-то какие-то несовершеннолетние… ну его подальше куда-нибудь! Зачем мне эти проблемы?» И как в воду глядел. Какое счастье, что я не согласился быть информационным спонсором этого дела. То есть это нам прилетело бы тоже.

И так, я думаю, рассуждают очень многие. Ну, зачем, ему переводить именно эту книгу? Книг полно. Зачем переводить именно это, где есть какие-то сцены, которые явно написаны, чтобы оскорбить российское законодательство — врагами, — когда можно перевести другую, невинную книгу про покорение космоса? Я думаю, да, потихоньку самоцензура будет процветать.

А.Ежов― Просто мы так очень далеко можем зайти, если будем отказываться последовательно…

А.Маленков― Да, да. Вы тоже, наконец, это поняли?

А.Ежов― Нет, я давно это понял, просто мне интересно, есть ли у этого явления… есть ли у сказки этой конец.

А.Маленков― У любой сказки есть конец. Если мы обратимся к истории, любые периоды государственной истории, они имеют свое начало и свой конец. И сейчас траектория понятна. Но в любой момент она имеет такую производную… прерывается как в математике – игла такая: раз – бах! – как было в 91-м году – все обнулилось, все законы. То есть в какой-то момент просто все эти законы пачкой будут признаны смешными… Каждый новый руководитель обличает предыдущего, что всё до него было плохо и неправильно, с соответствующей корректировкой если не Конституции, то как минимум законодательства. Поэтому у нас сейчас такой отрезок. Давайте наслаждаться.

А.Ежов― Ну, а фаза какого-нибудь условного «православного Ирана» у нас, вообще, насколько очевидна эта перспектива, или до такого все-таки не дойдет? Прогнозистом побудьте.

А.Маленков― Я пытаюсь, конечно, прислушиваться, скорее, к ощущениям. Она может быть. Вот люди с более обостренным чувством окружающего мира, чем я, например, Владимир Сорокин этот мир уже сконструировал. И судя по тому, что все больше галочек напротив вещей, которые он предсказал, — а у него-то, понятно, всё идет к какому-нибудь Тверскому халифату, — так что очень может быть. Но это тоже будет интересно.

С.Крючков― Если говорить о прогнозировании в виде бизнеса. Вы редактор глянцевого издания для себя какие-то риски наверняка просчитываете. Вот каковыми они могли бы быть: первое, второе третье? Вы публикуете текст, который кому-то, может быть, не понравится…

А.Маленков― Основной риск – это… у нас же не нарушить закон; у нас это кому-то, действительно, не понравиться. Тогда найдутся как раз подходящие законы – любые – вплоть до того, что выясниться, что я военный билет до сих пор не забрал в военкомате. Мне 45 лет, а я все еще… Может, за это.

Поэтому, если кому-то очень сильно не понравиться… Или станешь показательным примером. Какой-то очередной виток борьбы за нравственность произойдет: кого бы еще прищучить? Всех же уже позакрывали, на телевидении всё стерильно, как в больнице. На радио еще вот только враги на «Эхо Москвы» засели, ну ладно, пусть будет. А чего у нас еще в прессе! А, гля: журналы! Давайте на их показательном примере поднимем…

И вот тогда, если это приедет – да, это риск. И тут уже ничего не докажешь потом.

С.Крючков― А вот история, которая разворачивается на наших глазах уже довольно давно — «Матильда» пресловутая, где группа сторонников, ждущих выхода фильма Учителя и группа противников, которые всяческие не хотят появления этого фильма на больших экранах по своему объему как минимум сопоставимы друг другу.

А.Маленков― Я думаю, на самом деле группа обличающих «Матильду» мала. И просто, поскольку это комичная история, то про нее весело читать новости. Потому что абсурд – это всегда как-то ценится. Какие-то скучные новости: приняли бюджет в каком-то чтении, где-то прошел футбольный матч – а тут такой махровый сюрреализм.

А.Маленков: Обычно в России, строгость законов компенсируется необязательностью их исполнении Из-за того, что царя под горячую руку случайно в какой-то момент (больше от скуки) в какой-то момент причислили к лику святых, что само по себе в 21-м веке довольно абсурдно звучит, фильм про его личную жизнь, вот такой сложной дугой задевает чувства по большому счету одного человека, психическое здоровье которого тоже вызывает вопрос. Но, поскольку она имеет некое влияние, то люди, которые любят обижаться, подхватывают эту повестку дня, но таких, я думаю… ну вышло и вышло… Сколько людей вышло на это стояние против? Там несколько десятков, да? Против «Матильды». Причем сама она не пришла – Поклонская.

С.Крючков― Ведь неспроста же у Поклонской есть эта самая группа поддержки. И, видимо, число людей, стоящих за ней все-таки не так мало.

А.Маленков― Но я не думаю, что это как-то санкционировано сверху. Я думаю, что она из ряда этих политических фриков, которые у нас существуют, чтобы отвлекать и развлекать общественность. Она прекрасно вписалась в этот ряд фриков, и мы за ней наблюдаем.

С.Крючков― Нужно сказать, что церковь не дает официальной своей позиции, кроме как частные выступления…

А.Маленков― Пока нет, да. Хотя она дискредитировала себя почти до конца, но еще вот до такого детского сада она не скатилась.

А.Ежов― А как вам стилистика Поклонской? Потому что сегодня вышло, на мой вкус, весьма психоделическое интервью «Комсомольской правде», где она, в том числе, рассуждала о взаимоотношениях актера, который главную роль, собственно, царя играл в «Матильде», с колбасой, куда он ее засовывает… То есть там какая-то совершеннейшая феерия. Это что за средневековье… я даже не знаю – какое-то чернокнижье.

А.Маленков― Как Милонов, послушайте…

А.Ежов― Милонов, во всяком случае, у меня есть ощущение, что там все четко, как шоумен.

А.Маленков― Ну да, как Жириновский он играет некую роль. Но это дитя вот невинное, оно как-то в это уверовало, видимо, и на полном серьезе существует в этом альтернативном мире. Ну что, у вас мало странных знакомых в подъезде живет? Ну, у каждого в голове свой космос.

Просто странно, что она там делает, в этом здании, в этих креслах она сидит, в общем, человек, которого надо как следует проверять, может быть, как-то беседовать, является законодателем. С другой стороны, дума у нас ничего не решает на самом деле, поэтому какая разница, кто там сидит?

С.Крючков― Вы верите в искренность Натальи Поклонской?

А.Маленков― Да, она производит искреннее впечатление. Видимо, кто-то ее подзуживает: «Давай, отлично! Смотри, как весело!» Она в новостях – у нее, может быть, есть свой пиарщик. Он говорит: «Отлично! Давай продолжать. У нас такие рейтинги! Ты цитируема…». Ну, она человек не очень искушенный, входит в историю таким комиком.

С.Крючков― Такой человек, идя на поводу у своих пиарщиков, мог бы стать, условно, героем разворота в вашем журнале? Я предлагал ей обложку, конечно. Нет, потому что журнал «Maxim» относится к женщинам, прежде всего, как к женщинам вне зависимости от содержания их черепной коробки. В общем, мы любим всех, и я все равно заранее прощаю и соглашаюсь с любой женщиной.

И вам тоже не советую никогда не спорить. Вы знаете, как этот анекдот: «Мне приснился сон, что ты меня обидел». Он говорит: «Дорогая, прости, пожалуйста, я больше не буду». Всегда лучше извиниться, всегда признать.

Поэтому Наталья Поклонская для меня, прежде всего, красивая девушка. И, конечно, мы ей предлагали – она отказалась. Я бы поставил ее на обложку.

С.Крючков― А какая-то аргументация была или просто вот?..

А.Маленков― Это ожидаемо все-таки в ее положении, в ее общественном положении. У нас были красавицы, которые потом стали депутатами Государственной думы. Но у нас не было актуальных депутатов Государственной думы. Хотя, в общем, цирковая какая-то атмосфера в Государственной думе продолжает нагнетаться, я думаю, что в какой-то момент это может быть рассмотрено вполне как своевременный пиар-ход.

А.Ежов― Мне кажется, было бы очень хорошо в каком-нибудь таком консервативном образе она бы…

А.Маленков― А даже бы розыгрыш: ей звонили пранкеры и предлагали ей сняться в роли властной госпожи, опередив меня с серьезным предложением. Вот. Ну, в общем, паноптикум, как обычно.

С.Крючков― А нет ощущения, что на сегодняшний день публичная политика несколько смещается в сторону глянца, и ваше предложение, которое было отвергнуто, в том числе, одно из свидетельств тому?

А.Маленков― Мне кажется, нет. Мне кажется, публичная политика вообще норовит свернуться как броненосец в какой-то непробиваемый шарик и перестать быть вообще публичной, потому что зачем ей это нужно? Чем больше мы узнаем, тем им труднее работать. Потому что мы смотрим, как они принимают законы, как они друг за друга голосуют. Их это раздражает. Потом кто-то недоволен. У нас нету публичной политики.

С.Крючков― А, может быть, это и есть альтернатива: мы сворачиваем публичную политику – играемся в глянец?

А.Маленков: Человеку проще быть неправым, поступиться принципами, от них отказаться, но жить спокойно А.Маленков― Ну, что вы называете глянцем? Если легкомысленные какие-то темы, немножко странные, фриковатые — в общем, да. Если вы это подразумеваете, то Милонов, конечно, работает в этом ключе и все другие экстравагантные персонажи. То есть они создают повестку дня максимально далекую от серьезной, то есть несерьезную. Потому что обсуждаются какие-то части тел, какие-то художественные произведения, какие-то барельефы оскорбительные, ну, то есть все так немного по-детски, знаете, чтобы было понятно совсем.

С.Крючков― В эту несерьезную игру включаются довольно серьезные люди, лидеры республик российского Северного Кавказа, которые призывают не показывать фильм на отдельно взятых территориях, то есть какие-то лакуны цензурированные возникают.

А.Маленков― Я далек от предположения, что есть стройная система в верхах, как-то продуманная. Если внизу бардак, откуда наверху будет порядок? Но это чувствуется – посылки. Вот мы, журналисты создаем эту повестку дня. То есть если мы об этом рассуждаем, значит даже участники этих событий чувствуют: Ага, это важно, давайте еще на эту тему поговорим. Все подают голоса, все главы регионов тоже подают голоса.

То есть это полноценное замещение серьезной экономической, политической повестки дня. Вроде богатый день событиями, есть дискуссия, смотрите, есть плюрализм: обсудили фильм «Матильду». Под это дело приняли десяток законов, касающихся нас напрямую, которые никто с нами не обсудил, но зато мы обсудили «Матильду». Прекрасно! Такие вещи должны быть.

Это, скорей всего, случайно происходит. Я не думаю, что там, наверху говорят: «Так, вот в следующем году мы планируем фильм про царя, который вызовет неприятие этого депутата. Всё – приняли». Нет, конечно, это случайно.

С.Крючков― Фильм никто еще не видел кроме Барышникова в Нью-Йорке.

А.Маленков― Я думаю, что это прекрасная история для фильма. И, конечно, Алексею Учителю надо крепиться в том смысле, что он художник, человек тонкой организации, для него это все нервно. Но ни один его фильм, я думаю, такого резонанса не имел и не будет иметь и пойдут все на него абсолютно.

А.Ежов― Есть конспирологическая теория, что всё это…

А.Маленков― Да-да-да…

А.Ежов― Но это вряд ли. Тут у нас в YouTube, я напомню, идет трансляция на канале «Эха Москвы». Тут многие зрители предаются фантазиям на тему возможной съемки на обложке журнала «Maxim» депутата Мизулиной. Но это так… реплика.

А.Маленков― Ну, это шутят… да, понятное дело.

А.Ежов― Напомню, Александр Маленков, главный редактор журнала «Maxim» у нас в гостях. Телефон для связи с нашей студии: +7 985 970 45 45. Про трансляцию на YouTube я же сказал и форма на сайте «Эха Москвы», равно как и аккаунт vyzvon в Твиттере существуют.

Андрей Малахов не появился в новом выпуске программы «Пусть говорят». Он уже вышел в эфир на Дальнем Востоке. Почему так неожиданно весь этот телевизионный таблоид, вся эта желтая шелуха заполонила информационную повестку? Вообще, означает ли это, что Малахов, его программа для россиян означает больше, чем мы с вами можем догадываться?

А.Маленков― Не знаю, насчет вас, но у меня-то иллюзий нету по поводу того, что Малахов в пантеоне этих богов, — а в общем, звезды – это такая языческая религии, — он, в общем, делит с Ургантом и Шнуром, думаю, верхний трон.

Поэтому он для людей значит гораздо больше, чем многие их родственники, потому что они видят его каждый день вечером, он родной человек для половины… сколько аудитория программы «Пусть говорят»? – десятки миллионов человек,— для них это родной абсолютно член семьи. Любое событие из его жизни они воспринимают очень близко к сердцу. Так всегда бывает с героями сериалов, которые приходят к тебе…

Сейчас же такой мир странный. Мы видим в сотни раз больше виртуальный персонажей, вымышленных, глянцевых, сфотографированных, чем живых. Мы в день общаемся, допустим, близко с десятью людьми живыми – и порядка сотни на нас взирают с реклам, с телевизора, из кино, и сознание их не очень отличает. Поэтому это огромное события для страны, да – переход Малахова, уход его с этой программы. Для кого-то скорбь, для кого-то новая надежда, что будет другая программа.

С.Крючков― Но мы в недостаточной степени информированы о причинах такого решения, и, может быть, ему порекомендовали это, и если порекомендовали, то кто-то решился пробить эту брешь в пантеоне богов, то есть удалить фактически бога.

А.Маленков― Нет, скорей всего, он ничем не провинился, в отличие от Шаца с Лазаревой в свое время. Все очень корректно у него было. Действительно, у него по сравнению с другими ток-шоу, было меньше политики. Это было приятно.

Поэтому, я думаю, что версия о том, что это рабочий конфликт его с продюсером, вполне мне кажется реалистичной, и он запустится на 2-м канале точно так же, как Максим Галкин уходил с «Первого» и возвращался. Но это нормальные перестановки. Неймара вот продали же в ПСЖ. Примерно это то же самое.

С.Крючков― А пантеон 1-го канал и пантеон 2-го канала сопоставимы по своей силе?

А.Маленков― Я, вообще, не думаю, что народ отличает. Меня так трогают эти… например, у нас борются две киносети. Они открывают кинотеатры. Но когда вы идете в кинотеатр, вы не придаете значения тому, к какой сети он принадлежит – Синема Парк или кто у нас там есть. Только для них это важно. Они имидж… фирменные цвета, которые мы не отличаем – мы, потребители.

Точно так же, не думаю, что сильно отличает потребитель, прыгая по кнопкам, какой канал они смотрят. Им примерно все равно, что смотреть, в общем: клоны программ «Один в один» или «Точь в точь» на 1-м или на 2-м. Точно так же будет «Пусть говорят» или «Давайте поговорим» на 2-м каннеле. Ничего не изменится для зрителе и народной любви к Малахову. 1-й канал, возможно, потеряет с этим что-то.

А.Маленков: Поклонская из ряда политических фриков, которые существуют, чтобы отвлекать и развлекать общественность А.Ежов― Но для среднестатистического зрителя это что, скорее обычная жвачка, времяпрепровождения, ну, как мы в Фейсбуке серфим, условно говоря, или какой-то психотерапевтический момент, окно в мир? Потому что, действительно, аудитория колоссальная, и в общем, член семьи огромной российской Андрей Малахов уже, по-моему, больше десяти лет. Вот что здесь скорее?

А.Маленков― Это духовная пища. Для непритязательных «едоков» этого вполне хватает. Сейчас такой редкий период в истории России, когда мы не заняты выживанием, а можем просто жить; когда ты живешь, у тебя удовлетворены базовые потребности пирамиды Маслова, возникает желание развлекаться. Телевизор же предоставляет эту возможность. Вот ты проживаешь чужие жизни, ты сравниваешь их со своими.

В программе «Пусть говорят» разбираются в основном реальные случаи из жизни: как муж побил жену; как жена побила мужа, какие-то отклонения: физические, психические. Это очень интересно – про других людей. Поэтому да, это прекрасно занимает. Вы бы посмотрели как-нибудь.

А.Ежов― Я пару раз попадал, но, в общем, надолго меня не хватило.

А.Маленков― Либо вы более притязательны в духовное пище.

А.Ежов― Нет, нет, на самом деле, мне кажется, от темы зависит программа конкретная. Потому что там, действительно, есть остро социальные моменты, они были не раз.

А.Маленков― Я хочу сказать в защиту Андрея. На самом деле, — я поскольку был за кулисами и в программе. – насколько это тяжелый труд, вы не представляете. Насколько он профессионально держится со всеми этими сумасшедшими, берет их за руку, заглядывает в глаза, и у него это происходит в часами. Это же мы видим программу 40 минут, а он же занимается этим каждый день часами. И у него хватает как бы выдержки и любви к этим персонажам… Я просто поражаюсь, какой он большой профессионал.

А.Ежов― Но там несомненно еще и большая продюсерская работа, потому что каждый день готовить такие горячие темы.

А.Маленков― Да. И я был на программе, мне хотелось то плюнуть в рожу, то убить, то убежать от этих героев примерно на 8-й минуте. А он сидит, и прямо веришь, что он сопереживает им, сочувствует. Это профессионализм называется.

А.Ежов― У нас в программе «Персонально ваш» Александр Маленков, главный редактор журнала «Maxim». Напомню средства связи. Свои вопросы, реплики и комментарии можете присылать: +7 985 970 45 45, аккаунт vyzvon в Твиттере, форма на сайте «Эхо Москвы» и увидеть нас также можно на канале «Эхо Москвы» в YouTube. Мы вернемся в эту студию через пять минут после кратких новостей и рекламы на «Эхе».

НОВОСТИ

А.Ежов― 15 часов, 35 минут в российской столице. Это программа «Персонально ваш». И здесь у нас в гостях – Александр Маленков, главный редактор журнала «Maxim». Эту историю с щукой, о которой мы говорили в перерыве, которую обсуждали, по-моему, всю прошлую неделю – эта рыбная ловля Владимира Путина в Тыве, по-моему, это происходило…

С.Крючков― Собственно, вы говорили о приготовлении некоего блюда для аудитории. Вот какое блюдо хотели приготовить нам пиарщики президента?

А.Маленков― Дежурное блюдо, безусловно, постоянное. Это основа рациона, особенно в преддверии выборов, чтобы не забывали. Знаете, зимой нужны витамины, чтобы питаться, а перед выборами нужно мужественность президента подчеркнуть. Я не знаю, по-моему, это уже по кругу стихии были: земля, вода и небо. Уже мы в небе летали, тигров прививали… Ну, и все эти ассоциации с сильными животными: тигр, щука…

С.Крючков― НРЗБ и рыбу ловили.

А.Маленков― Да, и рыбу ловили топлес, безусловно.

А.Ежов― И амфоры доставали.

А.Маленков― Так что это тоже привычная черта эпохи, что-то типа новогоднего выступления, обращения президента. То есть под Новый год он выходит в одежде на фоне Красной площади и говорит, что был трудный год. А летом он без одежды что-нибудь ловит. Мне кажется, это такие опорные моменты нашего виртуального мира эфирного, которые подтверждают нам, что мы живы, что мир крутиться, продолжается, что все хорошо. Я бы забеспокоился, если бы этого не произошло.

А.Ежов― То есть пиарщики остаются верными себе, и что эта история год за годом, несмотря на какие-то физические циклы любого человеческого организма…

А.Маленков― У Путина нет физических циклов. Он выше этого. Я к тому, что если вещь работает, надо ее повторять. Судя по рейтингу Путина, все вещи, связанные с ним, работают. Так что надо их повторять. Не надо ничего нового изобретать.

С.Крючков― Но какая-то смысловая, ценностно образующая составляющая у всего этого есть?

А.Маленков― Конечно. Это, прежде всего, обращается к женщинам, поскольку он в каком-то смысле муж России и муж каждой россиянки. Конечно, его хотят, быть с ним, иметь от него детей, есть даже песни на эту тему, — то лишнее подтверждение его мужественности, я уж не говорю, сексуальности – явление, которое имеет место, я уверен, в головах многих избирательниц. Тут мы подходим, конечно, к теме, вообще, разумности текущей системы выборов. Но пока она такая, какая она есть, а именно всеобщая, то люди голосуют сердцем, прежде всего.

С.Крючков― А с этими НРЗБ нужно по-прежнему работать? По-моему, покорил один раз…

А.Ежов― Там на автомате уже всё. Или надо подогревать топку?

А.Маленков: Публичная политика норовит свернуться как броненосец в непробиваемый шарик и перестать быть публичной А.Маленков― Как с девушками. Типа: «Ты полгода где-то ходил, а сейчас звонишь мне». Нет, нужно периодически посылать цветочки. Ну, как любой такой, в общем, если мы говорим, ловелас, он знает, что свою аудиторию – девушек, женщин – нужно поддерживать в тонусе, нельзя пропадать. Ты один раз охмурил… Это как нельзя жене один раз сказать «Я тебя люблю» — во время свадьбы, а потом перестать, потому что вопрос этот у нее возникает каждый день. И если ответа не получать, то, видимо, не любит. Поэтому нужно хотя бы раз в неделю говорить: «Дорогая, я тебе люблю». — «А, ну ладно».Так вот примерно и тут так же.

С.Крючков― То есть самого факта любви недостаточно, то есть нужно обязательно проговорить.

А.Маленков― Да. Я вот с высоты своих прожитых тел, по-мужски вам сообщаю. К сожалению, мне это тоже кажется странным. То есть «Ты меня любишь?» — «Я тебе сказал это во время свадьбы. Если что-то изменится, я сообщу». Вот это не работает.

А.Ежов― Но при этом тут весьма тонкая грань. Мне кажется, что пиарщики не до конца осознают, что тут очень легко оказаться совсем смешным. Тем более, что уже много раз американские анимационные мультфильмы, в том числе, и «Симпсоны», по-моему, демонстрировали именно нашего президента в этом облике.

А.Маленков― Очень легко оказаться смешным в Америке, честно говоря. У нас, во-первых, это не смотрят…

А.Ежов― У нас тоже есть часть аудитории, которая, так или иначе, все эти мемы знает прекрасно.

А.Маленков― Да. Именно. И она сейчас нас как раз слушает. Естественно, работают на большинство, на пресловутые 86%. Остальные 13%, конечно, могут потешаться сколько угодно, и посмотрим, где они закончат свои дни. А большинству это не кажется смешным, а, наоборот, кажется прекрасным. Ролевая модель для мужчин.. Заметьте, он отказался от коньяка! Шойгу такой: «Коньячку?» Он такой: «Да не-не-не. Я не буду».

А.Ежов― Там вплоть до реплик, мне кажется, все расписано, что было.

А.Маленков― Да. И все бабы такие: «Смотри, наш-то не пьет! Молодец! Вот твой пьет, а наш — нет».

А.Ежов― Нам подсказывают из Татарстана, что местный глава республики тоже рыбачил, так что, я так понимаю, это нисходящее. Это тоже вертикаль власти. Смотрите, как все складывается.

А.Маленков― Ролевая модель. Все же стали носить часы на правой руке вслед за ним многие.

С.Крючков― Ну, это просто физически удобно.

А.Ежов― Да ничего подобного.

А.Маленков― Ну, это же нормально. У нас всегда всё делают… При Сталине все френч стали носить. Ну, в общем, копируют как могут.

С.Крючков― Та же история в Чечне с одеждой, которую носят приближенные Рамзана Кадырова.

А.Ежов― Какой-то свой модный дом.

С.Крючков― Кстати, о мультфильмах упомянули, о «Симпсонах». Тут история занимательная в МГУ приключилась. Студенты и преподаватели психологического факультета по итогам исследования составили стоп-лист мультфильмов, которые, по их мнению, не стоит показывать детям. Об этом сегодня пишет сайт «Мел».

Это значит, что помимо этой аудитории женщин за 40, о которой вы говорите, которую нужно накануне выборов — в кавычках – «окучивать», подумывают и о детишках, потому что там занимательный антихит-парад составили. Удивительная история. Вы отследили ее?

А.Маленков― Честно говоря, я не отследил, хотя от психологов я жду чего угодно. Они же как климатологи: им нужно постоянно бить тревогу, и какие-то нормальные явления жизни вдруг обличать… Чем не угодил мультфильм «Маша и Медведь» психологам? Тем, что Маша плохо ведет себя?

С.Крючков― Он транслирует ребенку определенные модели поведения, которые в дальнейшем подспудно, бессознательно могут быть..НРЗБ неправильными.

А.Маленков― Мне кажется, мы очень много внимания детям уделяем. Раньше все обязанности родителей сводились к тому, что детей надо иногда кормить. Всё, точка.

А сейчас нужно заботиться о психологической целостности, эмоциональной, содержательной, о том, какие ролевые модели транслирует, чего он там смотрит… Дети – это крепкие существа физически и морально. Если их не ломать, просто любить и кормить – они, в общем, вырастут здоровыми людьми, и никакие мультфильмы им в этом не помешают, я вас уверяю, даже если им регулярно показывать «Семейку Адамс» или «Кошмар на улице вязов», если он в нормальной, здоровой семье растет.

А.Маленков: Малахов для людей значит гораздо больше, чем их родственники, потому что они видят его каждый день вечером А если у него мама все время на работе и он смотрит очень правильный мультфильм по телевизору вместо того, чтобы общаться с родителями, то какими бы правильными мультфильмы не были, он все равно вырастет психически не совсем здоровым.

Поэтому это дело психологов. Их дело находить, предупреждать — как любых специалистов: они находят проблему, а потом предлагают способы борьбы с ней. Если проблемы нет, они ее придумывают. Так что «Маша и Медведь» прекрасный мультик, но есть еще лучше.

С.Крючков― Но если об этом задумываются психологи, не говорит ли это о том, что уровень чопорности какой-то нашей…

А.Маленков― Политкорректность проклятая, конечно. Это «чума 25-го века». Это любые человеческие нормальные проявления… То есть противостояние свободы и безопасности все время склоняется к безопасности, потому что это взаимоисключающие вещи: либо у тебя свобода, и ты можешь делать все что хочешь, либо ты в безопасности, но тогда почти ничего нельзя тогда. Вот уже нельзя без шлема ездить на велосипеде, без наколенников ездить на велосипеде. Всё кончится тем, что в принципе, наверное, нельзя будет ездить на велосипеде.

Так и здесь: вот эти растлевают, эти развращают, эти мультфильмы учат плохому… Ну, давайте вообще читать только Евангелие.

А.Ежов― Ну, например. Но психологи психологами, ладно, они там свой рейтинг составили. А когда, как вам кажется, мы докатимся до того, о чем говорили в начале программы: прямые запреты на те или иные мультфильмы? Вот я смотрю, здесь совершенно феерический перечень: «Миньоны» и «Свинка Пеппа» там же – не рекомендовано смотреть. Я просто помню, что, по-моему, еще лет десять назад, когда о православный активистах особо слышно не было, начались гонения то ли на «Симпсонов», то ли на «Гриффинов», какой-то был судебный процесс…

А.Маленков― Вообще, на 2х2, по-моему.

А.Ежов― 2х2 чуть позже был, а это такие паранормальные явления мы наблюдали. Дойдем ли до мультфильмов мы сейчас?

А.Маленков― Так нет, в о время, когда мы имеем дело то с выставкой, то с фильмом, то с телеканалом, совершенно не важно, какой жанр попадает под горячую руку. Запросто может мультфильм стать символом всего самого ужасного и рушащего российскую духовность. Пожалуйста, может быть интернет-мультфильм, какой-нибудь канал в YouTube.

Просто пока, вообще, цензура есть на повестке дня, пока этот инструмент периодически пускается в действие, такие вещи будут происходить. Будет ли он чаще пускаться – ну, возможно, будет. Я думаю, чем хуже мы будем жить, тем чаще у нас будут эти вещи, потому что как бы если народ счастлив, то, в общем, пусть балуется. А он может выйти на улицу и пойти громить Останкинскую башню в основном от голода. Поэтому в таких ситуациях лучше ничего не показывать и не провоцировать. Так что давайте все будем молиться на высокую цену на нефть или, наоборот, уже тогда, чтобы разом всё… не мучаясь.

С.Крючков― А такие вещи, они будут транслироваться сверху или произрастать снизу?

А.Маленков― Если мы берем метафору гаек, которые то закручивают, то раскручивают, то, конечно, чем хуже ситуация, тем больше их закручивают. Помните, были благодатные времена, был сезон хороший в начале 2000-х? Гайки были куда свободнее. По-моему, это логично.

Но это собственно, ситуация Украины, Венесуэлы: чем меньше есть еды, тем больше репрессий. Это логично. Поэтому смотрим на заполнение магазинов, из них вычисляем степень закрученности гаек, из них вычисляем каков риск у «Симпсонов» на сегодняшний момент. Народное недовольство и «Симпсоны» — совершенно два таких же индикатора, как цена нефти.

С.Крючков― А такая самораскручивающаяся снизу история, допустим, с набирающим за сутки несколько миллионов просмотров рэп-баттлом на просторах российского интернета – тут чопорность наша завит о себе? Или ее как-то будут педалировать?

А.Ежов― Причем не только интернета, но писали «Ведомости, РБК и Михаил Борисович Ходорковский.

А.Маленков― И «Эхо Москвы».

А.Ежов― И «Эхо Москвы» само собой.

А.Маленков― Вы знаете, до них доходит-то не очень быстро. То есть эти новые жанры – в них нет специалистов. Они же вызывают там… Так, кто у нас специалист по рэп-баттлам в Кремле? Поискали – чего-то нет. Безобразие! Давайте тогда факультет, что ли, по рэпу в школе ФСБ откроем. Почему нет ни одного специалиста?

Знаете, как Миронов же тоже тут пытался рэп читать, но это было совсем печальное зрелище. Поэтому только сейчас, видимо, возникают специалисты по интернету где-то там у нас в Кремле, в правительстве. Начинают пытаться что-то запрещать. Но интернет такая быстрая вещь, так быстро уходит вперед этот прогресс, что не успевают. И как они пытались отключить американский GPS, пока им не сообщили, что, вообще-то, это спутники и их нельзя отключить; что в России нет никаких станций GPS. Они так удивились. А уже совсем собрались отключать.

А.Маленков: Зимой нужны витамины, чтобы питаться, а перед выборами нужно мужественность президента подчеркнуть Так и с рэпом. Пока поймут, насколько это популярно… Это же язык, который наполовину совсем непонятен. Я послушал… я так, по мере профессиональной необходимости пытаюсь быть в курсе всего: половина отсылок мне неясны и туманны, половина терминов и неологизмов тоже мне непонятны. В общем и целом, раз уж разговор зашел, я свою оценку дам. Мне это напомнило КВН. Знаете, когда битва капитанов была – конкурс.

А.Ежов― Конкурс «Разминка».

А.Маленков― Нет. Вначале в КВН очень много на импровизации было. Это было ценно, потому что нужно было быстро придумать. Потом это все исчезло, и были сплошные домашние заготовки.

Я от баттла ожидал больше импровизации, что это будет, действительно, баттл, что это будет диалог, что это будут какие-то реакции – а это абсолютно современный КВН: все домашняя заготовка. То есть это было несколько читок. И это недостаточно остроумно.

Мне нравится новый жанр, любопытно. Но это должно быть смешнее, это должно быть остроумнее. Немножко скучновато и серьезно. Но ребятам там, видимо, не с чем сравнивать в этой субкультуры рэперской. У них не было таких ярких образцов. Oxxxymiron, действительно, с большим словарным запасом, считается суперлитературоведом. Еще бы ему чувство юмора добавить, вот тогда это уже можно было общественности предлагать, но пока что это очень нишевое искусство.

А.Ежов― Но при этом, чем вы такие колоссальные цифры – несколько миллионов за короткий промежуток времени – объясните?

А.Маленков― Молодежь любит эту культуру. Вы удивляетесь. Сами у себя повесили на заглавной странице «Эхо Москвы» — и сами удивляетесь. Если бы никто об этом не сказал, было бы в десять раз меньше, а так… Все новостники, мы все в этой лодке, нам нужно какое-то событие брать.

С.Крючков― А как вы думаете, власть попытается этого конька оседлать?

А.Маленков― Миронов уже пытался. Перевалился на другую сторону конька – спасибо, что шею не свернул.

С.Крючков― Тина Канделаки тут высвобождается по некоторым слухам…

А.Маленков― Но пока не подтвержденным.

С.Крючков― Готовый ведь специалист, на самом деле?

А.Маленков― Рэп. Ну, Тина — универсальный специалист.

С.Крючков― По интернету и по продвижению в социальных сетях и через социальные сети подобного роду историй.

А.Ежов – Smm―гуру.

А.Маленков― Тина?

С.Крючков― Да.

А.Маленков― Она, еще раз повторюсь, гуру во всем. У нее супермозг, она разберется, если надо, во всем. Сейчас ни одна песня без рэп-речитатива не обходится, поэтому, патриотические, я думаю, рэпы могут быть. Рэп сейчас немножко замена рок-н-роллу. Он такой бескомпромиссный и честный, поэтому там фальшь любая заметнее будет. И если, судя, по баттл с Noize MC считается нетрушным, что что уж говорить про такие поделки.

Я думаю, могут позаигрывать, но вряд ли это принесет эффект. Но главное, чтобы деньги выделили специалистам.

С.Крючков― А вот еще одна история. Центробанк по некоторым данным хочет взять под контроль общественный краудфандинг. Тестирование новых правил пройдет уже в течение года, и участвующие в эксперименте площадки должны выполнить одно, второе, третье, пятое-десятое…

А.Ежов― Как-то все это очень совпадает с датами президентских выборов, электоральным циклом. Не подозрительно?

С.Крючков― То есть аккумуляция происходит энергии вокруг интернет-историй.

А.Маленков― Вообще, идет упорядочивание интернета. Это был абсолютно дикий Запад. Это была территория без правил. Это было его преимущество, это была его свобода. Сейчас все движется к такому белому интернету, где всё-все будет по предъявлению паспорта…

Я еще удивлялся, как это легко деньги перетекают из кармана в карман, кто-то что-то собирает, никто не контролирует это. Потихоньку все от свободы к порядку мы движемся. Ну, жаль, конечно. Теперь это не так легко будет собрать. Я выпущу перчатку для мороженого, как Али Джи, вот захочу разработать, а мне скажут: «Ну-ка давайте вашу налоговую декларацию, банковскую историю… Нет, вам нельзя». Будет грустно.

С.Крючков― Движение от свободы к порядку – вектор только таков? Свобода и порядок не могут идти параллельными курсами?

А.Маленков― Нет, ну вы же понимаете. Вдумайтесь: свобода – это риск всегда, а порядок – это всегда нечто, уменьшающее риски. В том и прелесть свободы, что он может выиграть и может проиграть. Когда порядок, у тебя только одно направление, зато у тебя все будет хорошо. И этот вектор, к сожалению, всемирный. Не только наш.

А.Маленков: Сейчас все движется к такому, белому интернету, где всё-все будет по предъявлению паспорта У нас, может быть, даже вольница есть некоторая. У нас еще можно делать вещи, которые во многих странах уже нельзя, в очень цивилизованных странах. Ну это политкорректность. Это, кстати, отчасти усталость от этих запретов и регламентаций – то, что привело Трампа к власти. Потому что он-то оседлал эту волну политкорректности, когда уже регламентируется, что ты говоришь, как ты называешь… бесконечно это. «Черный» — уже плохо, нужно «афроамериканец», а если он не из Африки, а, допустим, из Австралии, то он «австралоамериканец», а корейцев не называть корейцами, их нужно называть азиатами… В общем, люди устали от этого.

А он правдоруб, типа: «Хватит, давайте уже всё по-нормальному, по-человечески…». В этом есть некое обаяние Трампа, честно говоря.

А.Ежов― Королева Великобритании – перейдем в свободный мир – сказала, что намерена отречься от престола через четыре года в пользу собственного старшего сына. Вообще, монархия стилистически не устарели ли, или это вполне органично в той же Великобритании смотрится?

А.Маленков― Ну, это же милый такой ритуал и традиция. Она по большому счету совершенно не мешает демократии и парламентаризму, той же старейшей демократии, как в Великобритании. Ну, это типа Царь-пушки, конечно. В сторону сына своего? Я думал, сразу — внука.

А.Ежов― Не-не-не, Чарльза.

А.Маленков― Ну, Чарльз… на старости лет.

А.Ежов― Что ж, пусть порадуется. Спасибо большое! Александр Маленков, главный редактор журнала «Maxim» был персонально ваш в эфире «Эхо Москвы». Ну, а мы вернемся к вам уже минут через десять.

echo.msk.ru

Александр Маленков: «Задача главного редактора – построить механизм, который работает, а потом любоваться, как он работает без твоего участия»

На вопросы MediaJOBS.RU о профессии и карьере отвечает Александр Маленков - главный редактор журнала «Maxim». Общий стаж работы в профессии - 14 лет. В 2000 году - редактор интернет-портала estart.ru. 2001 – редактор, затем – заместитель главного редактора журнала «Men’s Health». С 2002 года - главный редактор журнала «Maxim».

Александр, расскажите, пожалуйста, о профессии главного редактора журнала вообще и об особенностях работы главного редактора такого издания как «Maxim».

Работа главного редактора – это сочетание творчества и менеджмента, 50 на 50. Конечно, переключаться с творческого процесса на руководство и организацию довольно трудно, ведь этими процессами занимаются разные полушария мозга. При этом нужно понимать, что творчество для главного редактора – это, скорее, не самостоятельное создание какого-то продукта, а режим оценки того, что произвели другие. Если ты правильно построил работу, то тебе приходится быть фильтрующим звеном в производственной цепочке. Ты получаешь некие полуготовые куски работы и должен решить, что с ними делать дальше.

Как у любого начальника творческой группы, у главного редактора должен быть в голове уже готовый продукт. Если главный редактор, руководитель не знает, чего он хочет получить в итоге – это сразу все чувствуют. Всегда большое уважение вызывает начальник, по которому видно, что он уверен в том, что делает. Ему готовы прощать жесткий характер, переработки, если понимают, что у него есть цель, к которой он ведет команду. Наш журнал практически ничем не отличается от других, может быть, разве что некой приятной широтой интересов. Мы не обязаны писать о продуктах, об одежде, автомобилях в большей степени, чем это нужно читателю. Это такой идеальный набор мужских интересов без перегибов в коммерческие истории. Маркетинг сильно влияет на содержание многих изданий, а вот в журнале «Maxim» это влияние минимально.

От каких профессионалов в первую очередь зависит успех журнала сегодня, в условиях падения рынка печатной прессы, перехода большой части читающей аудитории в интернет?

От всех зависит, естественно. Редакторы, дизайнеры, фотографы – вот три основных составляющих. В идеале хочется, чтобы все работали слаженно. Конечно, приходится чуть больше напрягаться, делать журнал удобным, чтобы люди выбирали именно его. Я, например, поклонник крупного шрифта. У нас очень крупный шрифт по сравнению с другими журналами. Конечно, это оставляет меньше места для маневра дизайнера – мы не можем делать узкие колонки, маленькие подверсточки, но зато любая бабушка может взять и прочитать без увеличительного стекла.

Индустрия не очень изменилась с приходом интернета и прочих соблазнов. И держится она за счет того, что бумажный журнал очень мобилен и надежен как носитель: его можно брать жирными пальцами, сгибать, не нужно думать, что он треснет, как стекло планшета, его не нужно включать в розетку, можно брать в ванную, на пляж. Как только появится какое-то электронное устройство, которое можно сворачивать, складывать и раскладывать – тогда журналы закончатся. А пока интернет для нас опасности не представляет.

Какие  профессионалы в редакциях журналов и в издательском бизнесе в целом, на Ваш взгляд, сегодня в наибольшем дефиците?

Хороших специалистов вообще найти сложно. Желающих – масса, но стоящих мало. После ухода нашего арт-директора, мы два года не могли найти ему замену. Даже за границей пытались нанимать. Потом он просто вернулся к нам.

Дизайнеров найти труднее, чем, например, редакторов. Нам нужен творческий подход, когда дизайн переходит в художественное самовыражение. В очень большом дефиците специалисты, которые знают школы журнального дизайна, умеют работать со шрифтами, понимают, что это многолетняя, вековая традиция, преемниками которой они являются, а не просто - освоили программу и верстают «квадратно-гнездовым» методом. Потому что это искусство – располагать информацию и изображения на бумаге.

Как относятся главные редакторы и сотрудники редакции глянцевой прессы к клану их коллег в деловых, социально-политических СМИ?   

У нас, работников глянца и развлекательных печатных СМИ, есть некая ревность к настоящим журналистам. Мы все себя чувствуем немножко ненастоящими. Потому что настоящий журналист под свист пуль берет интервью у политиков и героев. А у нас все вылазки из редакции – это, как правило, пресс-тур на презентацию новой бутылки какого-нибудь виски. Нас не цитируют. Другое дело, что можно и в своем жанре заметно выступить. И мы стараемся – вот, недавно выпустили серию предвыборных плакатов. И каждый раз, когда наше произведение становится в интернете вирусом, начинает жить своей жизнью – это приятно.

В глянцевом журнальном бизнесе очень много халявы - нас без конца возят в заграничные поездки, что-то показывают, «облизывают», наш уровень жизни как бы авансом немножко более высок, чем должен быть. Возможно, общественно-политические журналисты мечтают в глубине души тоже, чтобы им давали скидочные карточки, приглашали на закрытые распродажи…

Мне кажется, газетчики чувствуют себя хуже всех. Этим рабочим муравьям журналистики, по-моему, никто не завидует. А вот по сравнению с телевизионщиками, конечно, все чувствуют себя на вторых ролях, потому что есть ощущение по-прежнему (я надеюсь, что скоро оно пройдет), что телевидение – это главное медиа.

Зато по сравнению с интернетом мы чувствуем себя куда более настоящими, потому что интернет – вещь мало осязаемая. Я сам работал 10 лет назад на одном портале, столько было усилий в него вложено, а сейчас проект закончился и увидеть то, что было сделано тогда, невозможно уже нигде.  А то, что я делал 10 лет назад на бумаге, по-прежнему можно найти и прочитать.

Как бы  вы определили разницу в требованиях к журналистам, корреспондентам,  редакторам, арт-директорам и  фотографам в сегментах деловой, новостной и глянцевой журналистики сегодня?

Конечно, в глянце форма намного важнее, чем в деловой прессе, где она помогает просто донести содержание. В глянцевом журнале форма самоценна, все, что мы делаем, должно быть, в первую очередь, красиво. Целый разворот журнала может быть красиво снят, сколлажирован – даже без текста. Соответственно, требования к арт-директору в глянце особые.

Кроме того, в глянцевых ежемесячниках предполагается более художественный уровень текстов. Поскольку мы пишем не на злобу дня, наши тексты не могут соревноваться в информативности с еженедельниками, тем более с газетами. Мы больше ориентированы на вневременные ценности, соответственно, и литературная ценность текстов должны быть выше. Так что и требования к тому, как автор владеет русским языком выше.

Вы пришли в сферу медиа, не имея профильного образования. Это Вам мешает или помогает? Советуете ли Вы получать обязательно  профильное образование тем, кто планирует найти работу в журналах и другой прессе?

Мне мое техническое образование очень помогает в том, чем я занимаюсь, потому что в работе главного редактора очень важно системное мышление. Журнал – это машинка, ее нужно спроектировать. Чтобы все шестеренки крутились, не заедали. А потом любоваться, как он работает, без твоего участия.

Может быть, это самоутешение, но я люблю говорить, что не верю в академическое образование, почти ни в какое. Конечно, когда это не связано с очень узкими специальностями – понятно, что врач или оперный певец не может быть самоучкой. А вот самоучки – творческие работники – запросто. Я очень люблю пишущих людей с техническим образованием. Очень приятно, когда человек бойко пишет и при этом разбирается в том, как устроен этот мир. Умный человек – в том числе, человек, обремененный некими знаниями. И чем их больше, тем интереснее его читать.

Опираясь на Ваш  личный опыт и опыт Ваших коллег, скажите, есть ли типичные шаги в успешной карьере от выпускника  университета до главного редактора?

Во-первых, для того, чтобы, в конце концов, стать главным редактором, человек должен обладать конкретным набором качеств. Нужно уметь хорошо писать на разные темы, а не только на те, которые интересны. Важно использовать свое владение языком просто как инструмент. Человек должен обладать широким кругозором, быть осведомленным практически обо всем, не обязательно глубоко, но в разных областях. Нужно знать английский обязательно, потому что огромное количество информации можно найти только в англоязычных источниках. Нельзя быть социопатом, необходимо уметь прилично выглядеть, общаться с людьми и быть милым. Нужно владеть искусством компромисса, уметь обуздывать свой перфекционизм, который тоже должен быть. Необходим баланс между желанием сделать работу безупречно и умением уложиться в сроки и в бюджеты.

А главное - нужно понимать, главным редактором чего именно ты хочешь быть. Должно быть не все равно, в каком издании работать – в развлекательном, общественно-политическом, деловом. Путь очень простой: автор, постоянный автор, редактор, заместитель главного редактора, главный редактор.

Начинаем с авторства. Ты открываешь журнал, в котором хочешь быть автором, и смотришь, что бы ты мог написать так же или лучше. Желательно – лучше. Очень часто мне пишут: «Я готов писать для вашего издания, дайте мне тему». Когда журнал выходит каждый месяц, редактору нужно придумать к номеру 25 тем, у него головной боли хватает и без новоявленных талантов. Поэтому не нужно осчастливливать редактора сообщением о том, что ты «готов писать». Сначала нужно обязательно похвалить: «Ваш журнал самый лучший, но я считаю, что его можно сделать еще лучше! Например, завести такую-то рубрику или написать на такую-то тему». Любой редактор после этой фразы просто растает. Потому что ты всегда выпускаешь свой журнал в свет с ощущением, что он может быть лучше. А тот, кто с тобой делит это ощущение, конечно, сразу становится единомышленником. Можно предложить несколько тем для статей и спросить, с какой начать. Если редактор - профессионал, он вступит с тобой в диалог. Нужно писать, сверяясь с интонацией журнала, но не копируя ее, а развивая. Нормальный редактор сразу увидит потенциал.

Если ты стал постоянным автором, который пишет каждый месяц, рано или поздно тебя позовут в штат - младшим редактором, стажером, редактором на сайт – и вот она, первая ступенька. Дальше уже не нужны советы, как стать главным редактором. Делай свое дело, и тебе будут поручать чуть больший фронт, потом еще, еще… Остальное – дело времени и профессионализма.

Прогнозируете ли Вы очередное сокращение рынка вакансий в печатных  СМИ в 2012 году?

Чем чаще выходит издание, тем больше оно страдает от интернета. Я думаю, что женские журналы, в которые вкладывают пробники парфюмов, продержатся дольше всех. Пока не будет мощной технологической революции, в индустрии «душистого» глянца ничего принципиально не изменится. Но воспринимать это как профессию на будущее я бы молодежи не рекомендовал. Через 10 лет все точно будет по-другому. Я года три назад читал лекции на журфаке – у меня уже тогда было чувство, что я рассказываю, как правильно мастерить кареты. Журналистика в том  виде, в котором она существует сейчас - уходящее в прошлое профессия.

mediajobs.ru

Главред MAXIM Александр Маленков: «Писать о сексе с юмором

В прямом эфире радио КП главный редактор журнала MAXIM Александр Маленков рассказывает журналистам «Комсомолки» Оксане Фоминой и Дарье Завгородней о том, что на самом деле мужские журналы пишут девушки. Но под мужскими псевдонимами.

Завгородняя:

- В эфире программа «Красавицы и чудовище». Моя соведущая сегодня – Оксана Фомина. А в гостях у нас в качестве «чудовища» Александр Маленков, главный редактор журнала MAXIM, который отмечает 10-летие в этом году. Но собрались мы не по этому поводу. Мы собрались по одному из актуальных гендерных вопросов, а именно: почему женщины с таким любопытством читают мужские журналы? Оксана мне перед эфиром призналась, что очень любит мужские журналы и всегда их читает.

Фомина:

- Это правда. Мне кажется, что они гораздо более интеллектуальные, чем женские. Женские журналы, на мой взгляд, больше ориентированы на такую блондинку с розовой сумочкой, маленькой собачкой. Ничего полезного для себя оттуда почерпнуть нельзя. Если ты хочешь выяснить, возможно, неизвестное тебе, то надо к мужскому журналу обращаться.

Завгородняя:

- Александр, когда вы издаете свой журнал с таким простым названием MAXIM… Я мечтаю, когда появится журнал «Максимка» маленький. Появится «Максимка» или нет?

Маленков:

- Для детей?

Завгородняя:

- Или для наивных простых девушек.

Маленков:

- Очень много шуток у нас на эту тему было. И «Максим Максимыч» для пожилых, и… Во-первых, здравствуйте. Про девушек, которые читают мужские журналы.

Завгородняя:

- Вы вообще на них опираетесь, ориентируетесь?

Маленков:

- Для вас это какие-то ваши личные отношения к журналу. Мы оперируем статистикой, мы знаем профиль нашей аудитории. Поэтому можно смело говорить в конкретных величинах. У любого мужского журнала процент женской аудитории где-то от четверти до трети, почти до половины. Секрет в том, что ни один мужской журнал на своих страницах не признается в том, что он делает вид, что он только для мальчиков, чтобы сохранить вот это любопытство. Если бы девушки открывали и понимали, что это написано для них, то половина интереса бы пропала. А так они подглядывают, есть что-то запретное, вроде бы непонятный мир. Но хитрые журналисты всегда пишут так, чтобы женщинам тоже было интересно, чтобы они продолжали. Потому что это огромная часть аудитории, и распугать ее проще простого. Поэтому в хороших мужских журналах ставится задача так, чтобы девушка, прочитав его, почувствовала себя умной, прекрасной, что она узнала что-то новое и полезное. И ни в коем случае мы не позволяем себе каких-то шовинистических шуточек, а только очень любят. Женщина не человек, конечно, в нашей идеологии, она нечто лучшее, чем человек.

Завгородняя:

- Есть знаменитое высказывание Татьяны Толстой, которая писала рецензию на свежевышедший журнал Men’s Health, по-моему.

Маленков:

- Вы помните это? Я же там работал тогда. Это было зарождение мужских журналов. На тот момент был только Playboy. Но он такой все-таки отдельный. Все знали, что он есть, какой он должен быть. Он абсолютно соответствовал ожиданиям. А потом вышел этот непонятный Men’s Health, с таким сложным названием. И вдруг он был ориентирован на здоровый образ жизни, что, конечно, для наших мужчин было каким-то открытием, революцией. Это была рецензия на первый номер.

Завгородняя:

- Да. И я помню, что основная из ее претензий состояла в том, что для кого пишется этот журнал? Как представляет себе женщину средний автор этого журнала? Что это такая сучка с сумочкой.

Маленков:

- Это не она придумала, это расхожий оборот. Юмор в том, что это была рецензия на первый номер, и его почти целиком написали девочки под мужскими псевдонимами (как, собственно, и в нашем журнале, и в других). Девушки куда более «писучие», они усидчивые. Они берут тему и выжимают, им не лень. А мужчина входит в состояние «я творец, писатель, сейчас я что-то такое рожу». Он несколько аккордов берет в ночи на клавиатуре. Как обычно, женщины работают, а мужчины…

Завгородняя:

- Самовыражаются.

Маленков:

- Да. Поэтому полагаться мне как главному редактору, конечно, на женщин-авторов куда легче и проще.

Завгородняя:

- Вот открылся секрет мужских журналов. Их пишут женщины.

Маленков:

- Не все, конечно. Но, в общем, с не меньшим успехом точно. Это не всегда советы по мужскому поведению, это могут быть совершенно разные жанры.

Фомина:

- Есть какие-то темы, которые вы женщинам никогда не доверите?

Маленков:

- Конечно. Репортаж. Когда, например, мужчина что-то делает, куда-то идет, ввязывается в какое-то приключение. Эти ощущения очень трудно симулировать, каково тебе, мужчине, в той или иной ситуации. Это мой любимый жанр, и я, кроме того, что редактор, я намного больше любил писать, чем редактировать, просто мне, к сожалению, приходится куда больше сейчас заниматься управлением и редактурой. Но что я себе оставил, я иногда делаю репортажи, и год назад ровно я ввязался в Англии в такой чемпионат потешный, такой спорт – езда по дну болота на велосипеде. Вот я всё описывал, как я поехал, как было холодно, как я рухнул, как меня придавило велосипедом, как меня вынули, как я нахлебался болотной воды. Девушка, я думаю, не смогла бы так. Может быть, она бы и лучше написала, но все равно как от первого лица такое напишешь?

Завгородняя:

- Александр не знает такого автора, как Дарья Завгородняя.

Маленков:

- Дарья могла бы написать от своего лица, как Дарья. Но если бы она симулировала мужской подход, наверняка, там были бы другие обороты, другие сравнения. Это трудно симулировать. Хотя, я помню, в том же издательском доме работали, там все журналы сидят, перекрестное опыление, пишут все для всех. У нас там был такой бородатый редактор, сильно пьющий. Я говорю: Саня, ты подвезешь меня? Он говорит: нет, мне еще писать для «Космополитен» статью «Мой первый лесбийский опыт».

Завгородняя:

- Оказывается, такой обмен энергией. А у меня был стереотип, который состоял в том, что, как мне казалось, женские журналы пишутся такими же неудачницами и серыми крысами, как я, а мужские журналы красавцами атлетичными пишутся.

Маленков:

- Прекрасно, что вы так думаете. И я бы хотел, чтобы все остальные пребывали в этом приятном заблуждении.

Завгородняя:

- Но есть хоть один-то красавец?

Маленков:

- Как правило, он меньше всех пишет. Просто суть в том, что, по моей теории, можно либо уметь писать, либо уметь жить. И таких примеров вы не найдете. Всем великим писателям было трудно так же ярко жить, как они писали.

Завгородняя:

- Иной раз, как на рулетке проиграется, весь свет знает.

Маленков:

- В общем, это люди невротические, с какими-то сложными комплексами. Вот Хемингуэй, вроде бы ярко жил, хотя покончил с собой. То есть явно сложно все это у него было.

Фомина:

- Или съездишь на Дальний Восток, пройдешься по всем борделям – есть что написать.

Маленков:

- Это застенчивые люди, которые хорошо пишут. Наши редакторы уютнее себя в виртуальном мире чувствуют, чем в реальном. Их заставить выйти из редакции… Какой уж репортаж, просто встретиться с другим живым человеком.

Фомина:

- Как же вы их раскрепощаете?

Маленков:

- Никак. Это вымышленный мир, в котором они существуют, им там гармонично. Знаете, любой роман, любое виденье любого человека (а журнал это некий коллективный разум) это некий новый мир, который конструирует автор. Он похож на реальный, но не до конца. И за это его любят читатели. Они хотят увидеть другой мир. Поэтому я не так уж стремлюсь к такому натурализму. Если в голове этого автора или редактора в приоритетах выход фильма про Бэтмена важнее, чем какое-нибудь научное открытие или война на Ближнем Востоке, значит, такой мир имеет право на существование.

Завгородняя:

- Как вы считаете, что должно быть в журнале, для того чтобы его читали все? Что интересует и мальчиков, и девочек?

Маленков:

- На самом деле тут вопрос не «что»? Правильнее будет сказать, как это сделано. Если это сделано здорово, вы будете читать взахлеб журнал про вязание крючком. И ваш муж будет читать, и дети, и бабушки, если это здорово сделано и написано. Потому что это всего лишь повод. Так же когда мы делали журнал Men’s Health, ограниченный рамками здорового образа жизни, мы там фонтанировали, загнанные в эти рамки, даже куда бойчее. Потому что рамки всегда как-то стимулируют творческий поиск. Поэтому совершенно неважно, о чем ты пишешь, важно как. И если ты пишешь хорошо и с юмором - а юмор это универсальный ключ к любому сердцу, к любому замку… Понимаете, человек засмеялся – он твой, о чем бы ты ни писал. Поэтому там почти христианское, религиозное вылавливание душ идет. То есть ты даешь огромными буквами какой-то непонятный интригующий заголовок, заставляющий почитать чуть более мелкую, но всё еще крупную вводку, которая тебя подцепляет на крючок и пробуждает интерес. А потом уже человек, заинтересовавшись, переходит к мелким буквам. Потому что труднее всего заставить человека читать мелкие буквы.

Завгородняя:

- Я больше всего в мужских журналах люблю читать про секс. Если секс на обложке, я куплю журнал даже с самым непонятным названием.

Маленков:

- Мы знали. Поэтому всегда у нас на первом месте, в красном углу (а именно в левом верхнем)…

Завгородняя:

- Хочу рассказать историю. Я как-то в журнале MAXIM прочла руководство к тому, как заниматься правильно сексом, чтобы все получили удовольствие. И у меня тогда подвернулся в моей жизни прекрасный мужчина. Правда, он потом куда-то подевался. Не сработало, не помогло это применение правильного «максимовского» секса.

Саша, вы считаете, о сексе тоже нужно писать с юмором?

Маленков:

- Это высший пилотаж. Писать о сексе – там очень легко скатиться либо в наукообразие, либо в какую-то адскую пошлятину. Поэтому ирония, некая дистанция в описании сексуальных упражнений (потому что это описывается почти как упражнения, как аэробика), подобрать правильную интонацию, чтобы она не коробила, это очень трудно. Но когда ты настраиваешься, это получается. И там юмор имеет место, потому что мы придумали столько смешных названий для всяких мест, которые довольно трудно произнести, чтобы никого не шокировать.

Завгородняя:

- Да, русский язык очень целомудренный.

Маленков:

- Ничего. Зато он позволяет много чего, можно придумывать всякие свежие обороты, эвфемизмы, в ироничном ключе какие-то цитаты.

Фомина:

- Авторство каких именно вещей вы приписываете себе в этой области?

Маленков:

- Я не помню, я много писал таких статей. Можно это все преподносить так по-мужски, как карту и маршруты: поверни южнее, когда войдешь, поверни направо.

Фомина:

- Я знаю, многие покупают мужские журналы из-за красоток, которые там помещены. Меня интересует, как вы их уговариваете. Мне случалось за некоторое время до этого интервью с этой же девушкой, когда она говорила: ню – ни за что на свете. А потом – раз! – и всё. Как вы их раскручиваете?

Маленков:

- Ответ на этот вопрос у вас внутри. Вот вам мужчина что-то предлагает, ухаживает, а вы говорите: нет, я не такая. Он говорит: поедем ко мне домой. В ответ: ну нет. Он говорит: я тебе покажу коллекцию магнитиков на холодильник. Она отвечает: ну разве что одним глазком, только коллекцию магнитиков. А утром вы себя обнаруживаете… То же самое. Если верить всему, что девушки говорят, человечество бы вымерло давно. Слава богу, что мужчины не верят и женское «нет» воспринимают как «может быть».

Фомина:

- То есть практически каждая женщина готова раздеться?

Маленков:

- Практически. Не 100%, но большинство. Ровно так же, как она любит себя разглядывать в зеркале, любая девушка хочет видеть себя очень красивой. И если ей нравится результат, чтобы это видело как можно больше людей.

Фомина:

- Александр, признайтесь, фотошопите их сильно?

Маленков:

- Изрядно. Я всегда это сравниваю с коррекцией текста. Присылает автор текст без запятых, с ошибками. Мы же не можем его печатать, корректоры его исправляют. И фотографии – то же самое. У кого прыщи, складки, синяки, родинки. Это все аккуратненько убирается. Конечно, это некий мир грез. Это не надо воспринимать как предмет для подражания.

Завгородняя:

- А многие же воспринимают.

Фомина:

- Ладно еще девушки. А мужчины потом начинают фантазировать.

Маленков:

- Да, я понимаю. Меня совесть подмучивает в этом смысле, что мы задираем планку, и мужчины начинают сравнивать своих девушек. Ладно бы, с другими красавицами, но с несуществующими красавицами, которых в жизни не существует. Я надеюсь просто на здравый смысл и понимание, что это некая сказка и мир грез. Это все равно, что сравнивать свою жизнь с жизнью киногероев. Все равно у тебя жизнь скучнее. Не надо ориентироваться на приключения, которые ты видишь в сериале про ковбоев.

Завгородняя:

- Для меня всегда было загадкой. Вот в мужских журналах красивые девки и в женских журналах.

Маленков:

- Прекрасный вопрос.

Завгородняя:

- Почему там тоже девки? Я хочу мужские торсы.

Маленков:

- Нет, на самом деле вы не хотите. Действительно, почему и в женских журналах на обложках женщины, и в мужских? Есть две причины, по которым человек может захотеть купить журнал, или то, что он видит на обложке человека. Он хочет им обладать. Это некий порыв: хочу вот это. Или он хочет быть таким же. То есть он видит либо ролевую модель, либо нечто, что его толкает… У мужчин больше развит первый порыв, они хотят обладать. Женщины больше настроены на «быть как». Вот он, идеал, я хочу быть ближе к нему. Поэтому на мужских обложках мы видим женщин, которыми мужчины хотят обладать. Поэтому они в других позах, они более приглашающие, более сексуально привлекательны. На женских обложках женщины, иногда даже в тех же купальниках, но в других позах, с другим выражением лица. И они как бы приглашают: будь такой, как я.

Были попытки ставить на женские журналы мужчин с торсами, заигрывать с этим же женским порывом обладания. Это не срабатывало. Намного меньше женщины ведутся на такой посыл. Им интереснее совершенствоваться и стремиться к женскому идеалу. Ровно так же журналы с мужчинами на обложках продаются намного хуже, чем с женщинами.

Например, Men’s Health ставит мужчин на обложку. Они хоть и обнажены, там очень строго следят, чтобы не было никакого гомосексуального намека.

Завгородняя:

- Александр, зачем люди вообще читают мужские журналы? Там же все такое развлекательное, легкое.

Маленков:

- Спасибо. Конечно, журналы несут миссию развлечений. Просто формат ежемесячный не оставляет других вариантов. Потому что угнаться за актуальностью невозможно, учитывая, что его еще делают примерно за два месяца до номинального выхода, он еще печатается три недели. В общем, суть в том, что остается только развлекать и писать о вечном. Без пафоса, просто о каких-то вечных темах. Поэтому так много об отношениях мужчин и женщин, питании, психологии – то, что не протухнет и не устареет через две недели.

Фомина:

- Физкультура.

Маленков:

- Именно поэтому, кстати, прекрасно журналы читаются и через несколько лет. Вы можете их сложить на чердак, потом достать. Не покупать, например, журналы, а просто перечитать те же номера десятилетней давности. Уверяю вас, ничего не поменялось с тех пор в тех темах, на которые пишут ежемесячные журналы, кроме обзоров музыки и кино.

Ну и, конечно, кроме развлекательного… Когда ты развлекаешь, развлекаешь, тебя любят, ты становишься такой любимец, то ли шут, то ли человек, который всегда свой, хорошее настроение дарит. Его начинают любить. Вот фильмы. Любимые фильмы – это комедии. Так вот, это путь в самое сердце. Когда ты там оказываешься, когда ты понимаешь, что тебя любят, большой соблазн начать немножко манипулировать. То есть ты завоевал огромное доверие. Рекламодатели начинают потихоньку втюхивать свои товары через всякие редакционные рекламные проекты. Это понятно, это бизнес (на какие деньги мы выходили бы?). В общем, начинаешь думать: а ведь уже можно писать и о серьезных вещах. Тем более это зависит еще от авторского коллектива. Очень часто в развлекательных изданиях это такой молодежный коллектив. В 90-е годы, когда я был юн и молод, я вообще не помню, что там такого было: я был жутко увлечен какой-то личной жизнью, девушками, где заработать деньги, чтобы было весело. Все это прошло мимо меня, все эти ужасы 90-х. Как-то жили, в Крым ездили, портвейн пили. Сейчас я смотрю: господи, страна-то прошла через такие пороги, через такую ревущую эпоху. А я как-то не заметил. Мне было 20, условно говоря.

Так вот, ровно то же самое и когда ты так юн, и ты делаешь журнал, тебя интересуют именно эти материи – развлекательные, веселые, секс, девушки, музыка, выход альбома любимой группы. Ты становишься старше, и ты понимаешь, что в жизни есть какие-то важные вещи. Ты вдруг начинаешь интересоваться политикой, экономикой. И тебе кажется, что то, что ты делал, естественным образом совал в свой журнал, то теперь тебе бы вот эти темы затронуть. Плюс об этом начинают говорить все вокруг. Ты же все равно не знаешь всех, ты знаешь круг своих друзей и знакомых. Вот о чем вы говорите, об этом ты и думаешь.

В общем, многие журналы, я думаю, именно по этой причине, а вовсе не потому, что модно сейчас писать о политике, что сейчас срослись гламур и политика…

Завгородняя:

- Это модно.

Маленков:

- Может быть, это и модно. Но ты об этом думаешь. И многие журналы стали об этом писать. Мы в MAXIM больше в режиме сатиры стали об этом писать. Нам самим очень нравилось, мы в это всё глубже погружались. Оказалось, это совсем не так скучно, как мы думали, когда нам было 25 лет. Где-то за 30 мы поняли, что это такое, политика, что она реально влияет на каждого из нас. И мы стали пописывать. И, что интересно, читатели, разделявшие нашу образовавшуюся внезапно гражданскую позицию, совершенно не захотели нас воспринимать в качестве какого-то…

Завгородняя:

- Трибуна эпохи.

Маленков:

- Да. Стали писать в том смысле, что мы не для этого покупаем журнал. У нас есть гражданская позиция, но мы не хотим еще и в MAXIM его получать. Это отдушина, где мы хотим видеть красивых девушек, красивые тачки, красивую жизнь, мужские фантазии, мечты, юмор. А политику мы не хотим. Не лезьте не в свое дело. То же, когда про религию. Ужасно много любопытного, интересного в истории религии, которой мы лишены были в силу специфики нашего образования советско-российского. Вся эта подоплека культуры, заканчивая устройством мира, который, в общем, зиждется на религиях. Когда мы начали цикл статей на этой теме, многие хвалили, но говорили: куда вы лезете? Не надо вам писать о религии, вы в этом не разбираетесь. Хотя нам помогали специалисты.

Фомина:

- Многих, наверное, шокировало соседство обнаженных женщин и всяких религиозных рассуждений.

Маленков:

- Надеюсь, наших читателей не шокирует соседство ничего рядом с обнаженными женщинами. Так же, как и в мужской жизни, обнаженная женщина занимает свое большое законное место, и всё, что угодно, рядом с ней смотрится гармонично.

Вот сейчас концерты Хью Лори прошли в Москве. Все обожают доктора Хауса, все смотрят. Обаятельнейший актер. И вот он как музыкант. И ты думаешь: зачем он музыкант, я люблю, когда он с тросточкой ходит, когда он хромает и говорит свои циничные реплики. Пусть он лучше выйдет с тросточкой и пошутит что-нибудь. Вот тут мы его любим. А когда он какой-то другой, мы его не любим. Хотя человеку скучно быть одинаковым все время. Он думает: меня так все любят, я сейчас и фокусы буду показывать, и на машинке шить. Ан нет. Сколько раз было, когда актеры лезли в музыку, музыканты лезли в кино. И это был грандиозный провал. Мадонна – это же уже притча во языцех. Что Мадонна раз в несколько лет пытается стать актрисой. И это каждый раз заканчивается полным фиаско, полным посмешищем. Над ней издеваются. При этом когда Мадонна выходит на сцену с микрофоном, то все падают ниц. Королева. И куда девается это верноподданичество (это те же люди, массовая аудитория), когда она вдруг пытается что-то играть? И вот это настроение поклонников, фанатов очень обманчиво. Они любят тебя только таким, каким они тебя полюбили. И не дай бог шаг влево, шаг вправо.

Фомина:

- Тем не менее, на того же Хью Лори билеты разошлись за полгода. Пришлось второй концерт организовывать.

Маленков:

- Потому что люди шли на доктора Хауса, мне кажется. Просто посмотреть на знаменитость вблизи. Он стал родственником. Это феномен этих сериалов.

Завгородняя:

- Почему все так любят мужские журналы, особенно женщины? Мне кажется, что все-таки тут какая-то собака порылась. Именно в новом отношении мужских журналов к женщине. Мужской журнал в России, мне кажется, прошел некий эволюционный путь, такой же, как история феминизма, от женщины униженной, которая действительно сучка с сумочкой, до женщины, которая партнер, которая поможет тебе принять важную позу и сама тебе ее предложит. Женщина читателя вашего журнала какая, на ваш взгляд?

Маленков:

- Прежде всего это женщина… Знаете, я всегда таких любил. Раньше я бы это назвал «с мужским характером». Такая трезвая, ироничная, не боящаяся, хорошо ориентирующаяся в реальной жизни, не синий чулок, не благородная девица вся в розовом, всего боящаяся. Казалось бы, такой кукольный типаж, на который мужчины должны реагировать. Такая нормальная, циничная, такая Бриджит Джонс, которой что-нибудь скажешь, а она тебе так ответит. Которая, может быть, так же утилитарно относится к отношениям, как и мужчины, которая знает, чего хочет, и вполне может разделять чувства и желания свои.

Я сейчас не называю это «с мужским характером». Это с нормальным человеческим характером. Потому что женщины сейчас приближаются к тем ценностям, которые раньше были мужскими, а на самом деле они общечеловеческие, просто женщины в силу необходимости без конца рожать и растить детей были от них немножко отстранены. И сейчас, наконец-то, с приходом эпохи контрацепции, когда женщина сама выбирает, когда ей родить ребенка, а когда выйти на работу, они отобрали у мужчин то, что называлось мужским, и сделали его общим. Оно и было общим изначально. Это прикольно – водить быстрые, мощные машины. Это весело, и всем женщинам тоже нравится. Это, мне кажется, навязанная ценность – маленькая розовая машинка. Тратить деньги весело. Получать удовольствие. Вообще гедонизм, который раньше казался только мужской прерогативой, женщины прекрасно с этим справляются.

Завгородняя:

- А сейчас уже переметнулся шопинг. Это же очень женское понятие. Когда я писала заметку про шопинг, я про себя отметила, что совершенно не представляю себе шопингующего мужчину.

Маленков:

- Надо правильные магазины выбирать. Зайдите куда-нибудь на «Горбушку», там магазин электроники. Когда я туда прихожу, мне хочется всего, хотя я знаю, что все это мне не нужно. Но это такое ощущение, как в магазине игрушек когда я был. Вот где шопинг. Там все хочется потрогать.

Идея в том, что читательницы – вот такие эмансипированные женщины, которых труднее шокировать, которые могут полюбоваться и на другую женщину (с потребительской точки зрения, как на вещь). Я люблю девчонок, которые могут сказать: о, смотри, какая фигура у той. Просто ей нравится эстетически. Не то, что она ревнует или хочет быть такой же. Это не унижает ее достоинство, это дай бог каждому. Если у мужчин смотрят на бицепсы и говорят: какие бицепсы обалденные. Причем не имея в виду человека и развитие его личности. Мы смотрим на какую-нибудь собаку породистую, на коня, на автомобили, так же мы можем смотреть на человеческое тело.

Завгородняя:

- Александр, спасибо вам огромное. Вы описали сейчас девушку – читателя вашего журнала. Девушку, которой очень трудно найти себе мужа. Вы описали мою близкую подругу, меня описали.

Маленков:

- Таким девушкам надо вести себя глупее, чем они есть. Не нужно слишком умными казаться. Потом всё покажете. Вначале нужно быть дурочкой в отношениях.

<<Самые интересные эфиры радио "Комсомольская правда" мы собрали для Вас ЗДЕСЬ >>

www.kp.ru

Журнал MAXIM извинился за то, что назвал советских снайперов убийцами

ПРЕДЫСТОРИЯ СКАНДАЛА

Журнал «Максим» опубликовал подборку снимков под заголовком «Ничто не предвещало». На первый взгляд - просто кадры, на которых ничего особенного не происходит. Если не читать описаний. В которых открывается жуткая история каждого фото.

Казалось бы - интересная такая творческая задумка. Но читателей (и в первую очередь самого «Максима», судя по откликам на их сайте) возмутила подборка. Приведем несколько примеров:

- Клоун. На самом деле на снимке - американский убийца, который расправлялся с геями.

- Остров, красивый такой. На самом деле - бразильский «остров змей», одно из опаснейших мест на земле.

- Фото очаровательного малыша. На самом деле это Адольф Гитлер.

- Улыбающиеся девушки в форме Красной армии. На самом деле - наши снайперши, победительницы, дошедшие в Великую Отечественную до Берлина.

Долистав до этого снимка, общество и взорвалось. Во-первых, из-за визуального ряда. Выходит, наши снайперши стоят вровень с «островом змей» и Гитлером?! Где логика? И второе - подпись к снимку. Вот цитата: «Это (девушки на фото. - Ред.) - одни из самых отважных и эффективных убийц в Красной армии — девушки-снайперы. За их сияющими улыбками — 775 убитых немцев...»

Писатель Захар Прилепин, увидев это фото, разразился колонкой За что я не люблю вскормленных коктейлями хипстеров, воспитанных в столичных кафе. Праведный гнев разделили тысячи людей, делавших перепосты в сетях. И мы - ведущие программы «Культурные люди Антон АРАСЛАНОВ и Наталия АНДРЕАССЕН - позвали главного редактора журнала MAXIM Александра МАЛЕНКОВА, чтобы выяснить: неужели он на самом деле считает приемлемым записывать в одну компанию с маньяками и змеями материал о девушках-снайперах времен войны.

Маленков пришел вместе с редакционным директором этого же журнала Ильей БЕЗУГЛЫМ. Спор начался жаркий.

«РЕАКЦИЯ - НЕНОРМАЛЬНАЯ»

А. Арасланов: - Мы звали Захара на этот эфир, но он в другом городе - презентует свою новую книгу. Только сказал нам по телефону, что «не собирался делать из этого такой скандал…». А скандал получился до небес. Александр, Илья, зачем вы это сделали?

А. Маленков: - Мы познавательный журнал, и если задавать вопрос «зачем», то лучше, наверное, не выходить. Идея статьи - а это была моя идея - изначально такова. Я увидел фото исцарапанной стены. Думаю - снимок и снимок… А когда прочитал, что эти борозды на бетонной стене - следы ногтей пленных в Освенциме, я ужаснулся несоответствию довольно спокойной фотографии и ужасному содержанию. И подумал: было бы интересно собрать подобные изображения. Эти сюжеты связаны только предполагаемой эмоциональной реакцией читателя.

АРАСЛАНОВ: - Но вы же не могли не отдавать себе отчет, что публикация будет воспринята как то, что вы ставите знак равенства между маньяками и снайпершами?

МАЛЕНКОВ: - Конечно, я не отдавал себе в этом отчет. Такое могло прийти в очень ненормальную голову.

АНДРЕАССЕН: - Значит, у нас с Антоном и у тысяч читателей они ненормальные.

МАЛЕНКОВ: - Девушки-снайперы - героини, но это не отменяет того факта, что это юные девушки, которых война заставила против их воли быть героями и воевать, и убивать врагов, хотя призвание девушек быть матерями и не отнимать жизнь, а давать ее. И если вам от этого не становится не по себе, то у меня к вам вопрос – нормальны ли вы?

АНДРЕАССЕН: - Мне становится не по себе от подписи, в которой вы этих девушек - тех, кого страна привыкла называть героями и защитниками, - убийцами. Хотя слова «убийца» несет совершенно точно негативный оттенок.

МАЛЕНКОВ: - На войне убивают.

АНДРЕАССЕН: - Да, убивают, но на войне и защищают. Эти женщины защищали родину.

МАЛЕНКОВ: - Вопрос трактовки – только и всего. Захару Прилепину было угодно увидеть такую трактовку, которую мы сюда не вкладывали. Понятно - он писатель. Но призывать после этого к физической расправе над реальной редакцией, когда в конце зсвоей заметки он говорит - взять бы табуретку... И люди поддерживают этот призыв в откликах!

И. Безуглый: - А что творится в Фейсбуке Прилепина, какие там у людей фантазии на тему того, что бы они сделали с нами с этой ножкой от табуретки...

АРАСЛАНОВ: - Но судя по такой реакции в том числе, вы как считаете: эта публикация - неудача?

МАЛЕНКОВ: - Конечно, это неудача, учитывая то количество людей, которое пережило отрицательные эмоции. Мне очень жаль, если это кого-то расстроило.

Фрагмент скандальной статьи в мужском журнале MAXIM

«У НАС ТОТАЛЬНАЯ САКРАЛИЗАЦИЯ ВСЕГО И ВСЯ»

АРАСЛАНОВ: - Илья, а кто они, эти люди, аудитория вашего журнала?

БЕЗУГЛЫЙ: - Это некий среднестатистический молодой человек в возрасте около 30 лет, который работает, ходит в офис и любит родину, безусловно. Путешествует, имеет какой-то кругозор широкий. Ценит юмор, легко относится к жизни.

АРАСЛАНОВ: - Как люди этого поколения относятся к памяти о войне?

БЕЗУГЛЫЙ: - Думаю, что для всех русских людей, без исключения, война являлась героическим и трагическим событием. Думаю, что у всех русских людей, включая меня и Александра Маленкова, в семьях есть погибшие на ней. Поэтому и у нас, и у наших читателей к этой войне может быть отношение исключительно уважительное. Но при этом, наверное, у некоторой части нашей читательской аудитории вызывает недоумение вот эта тотальная сакрализация всего и вся в нашей стране. У нас Великая Отечественная война скоро сравняется по сакральности с пророком Мухаммедом у мусульман.

АНДРЕАССЕН: - Не знаю, как там принято мыслить в вашем мужском журнале, но мне как женщине непонятно: по-вашему, мы слишком сакрально относимся к Великой Отечественной?

БЕЗУГЛЫЙ: - Нет, я говорю о том, что сейчас у нас каждый день добавляется в списку сакральных вещей какая-то новая вещь.

АНДРЕАССЕН: - Война не добавлялась, она всегда была сакральной.

БЕЗУГЛЫЙ: - ...И список этот стремительно расширяется! И количество людей, которые пытаются обидеться на что-нибудь, бесконечно расширяется.

АРАСЛАНОВ: - Приведите пример. Что вы называете излишней сакрализацией военной памяти?

БЕЗУГЛЫЙ: - Меня пугает не столько это. Меня пугает, что у нас вопрос о стилистических различиях (а это вопрос о стилистических различиях: кому-то не понравился видеоряд – о кей, файн, допускаю, да) на выходе не ведет к дискуссии, а ведет к призыву к насилию.

АРАСЛАНОВ: - Вы не отвечаете на вопрос.

БЕЗУГЛЫЙ: - Меня тревожит и пугает дикий градус ненависти. Чем больше людей готовы к насилию, тем вероятнее это насилие произойдет.

АРАСЛАНОВ: - Вы не отвечаете на вопрос...

АНДРЕАССЕН: - Несколько откликов наших слушателей зачитаю. «Ребята, нашей стране не надо касаться темы Великой Отечественной войны – слишком много мы потеряли людей, родных и близких». «Возможно, журнал немного перебрал с подборкой материала, но лепить ярлыки не стоит». «На войне не убивают, а уничтожают врагов – это доблесть. Этих людей нужно называть защитниками».

АРАСЛАНОВ: - Вы считаете, что должны нести ответственность за то, что вы делаете в журнале?

БЕЗУГЛЫЙ: - Безусловно.

ЭПОХИ ПОТРЕБЛЕНИЯ БОЛЬШЕ НЕ БУДЕТ

АРАСЛАНОВ: - А подобными публикациями вы не размываете ценностные ориентиры?

БЕЗУГЛЫЙ: - Нет. Потому что, повторю, это не была какая-то злоумышленная идеологическая диверсия, как, может быть, померещилось господину Прилепину. Да, это не самый удачный наш материал. Если бы я его редактировал бы, я как-нибудь поработал над негативными аннотациями, я имею в виду слово «убийцы» - это как бы не самая корректная вещь. Безусловно, это не самая профессиональная история, которая вызвала совершенно очевидно довольно горячий негативный отклик у многих наших читателей. Я готов извиниться еще раз за то, что эти эмоции возникли. Мы не пытались сдвинуть представления нашей многомиллионной аудитории по поводу героического, безусловно, прошлого наших бабушек и дедушек и конкретно вот этих 12 красавиц, которые здесь находятся...

Звонок от Генриха: - Вот говорят, что во времена «совдепии» была такая карательная медицина – ну когда несогласных объявляли ненормальными и упрятывали их в лечебницу. Уверен, что вас это – я имею в виду гостей «Комсомолки» - возмущает, но сами вы ничем, оказывается, не отличаетесь. В самом начале передачи тех, у кого иное видение, Маленков назвал ненормальными...

АНДРЕАССЕН: - Как раз в это время на наш портал 2420 пришло сообщение от Ирины: «Извинения не приняты, они были принесены со ссылкой на ненормальность обиженных»,

Звонок от Михаила:

- Главное не извинения, а то, что эти люди поняли и какие выводы сделали.

Звонок от слушательницы Любови: - Очень скорбный разговор, очень неприятный…

БЕЗУГЛЫЙ: - Да, я тоже не наслаждаюсь ситуацией.

Любовь: - Я понимаю, что вы чужие нам. И мы - вам. Только почему вы не работаете в вашей Англии (журнал «Максим» - основан в Великобритании. - Ред.) и не живете там, в Лондоне?

БЕЗУГЛЫЙ: - Потому что я здесь родился, это моя страна, и я ее люблю не меньше вашего.

АРАСЛАНОВ: - Илья, какие смыслы предлагает журнал «Максим» своей аудитории?

БЕЗУГЛЫЙ: - Я думаю, он должен начать жить сегодня, а не в периоде, который закончился много десятилетий назад. Не забывая о том, какой важный этот период и ни в коем случае не умаляя подвига наших отцов, дедов и наших героев. Но как бы поискать себе темы для обсуждений в сегодняшней реальности.

АРАСЛАНОВ: - Например, сегодня на сайте «Максима» одной из главных статей висит статья о том, в чем прелести и в чем преимущества эпохи потребления. Вот это предлагаете?

БЕЗУГЛЫЙ: - Эпоха потребления помахала нам всем ручкой, как только, благодаря всевозможным санкциям и прочим телодвижениям наших правителей, рубль упал в два раза по сравнению к доллару. Никакой эпохи потребления в ближайшей перспективе, хочу вас расстроить, не будет.

АРАСЛАНОВ: - Означает ли это, что и глянец умрет с эпохой потребления?

БЕЗУГЛЫЙ: - Не исключаю.

ВЗГЛЯД СО СТОРОНЫ

«Мы наблюдаем возросшее самосознание»

А вот как эту ситуацию прокомментировал в эфире писатель, культуролог, ректор академии медиа Андрей Новиков-Ланской.

ЛАНСКОЙ:- Сегодня мы имеем дело, как минимум, с двумя разными системами ценностей. Для западноориентированной части населения - их немного, но они есть - эти фотографии просто интересный материал. Ничего обидного. Но для такого писателя как Захар Прилепин и большинства людей в этой стране есть сакральные вещи, для них Великая Отечественная - это нечто, о чем вообще нельзя говорить всуе.

БЕЗУГЛЫЙ: - Секундочку, вы сейчас мне будете объяснять, как мне нужно относиться к войне - человеку, который потерял на ней двух дедов?!

ЛАНСКОЙ: - На вас никто не нападает.

АРАСЛАНОВ: - Почему, несмотря на извинения Илья и Александра, люди все равно, судя по звонкам и смс-сообщениям, чувствуют себя этой публикацией оскорбленными?

ЛАНСКОЙ: - Есть такие сакральные табуированные вещи, которые отключают критическое сознание. Вот человек слышит: что-то сказано против Великой Отечественной войны, и он даже не пытается разобраться, а что там было.

БЕЗУГЛЫЙ: - Сужается, к сожалению, на наших с вами глазах вот то самое окошко, в котором можно оперировать безопасно, что ли.

АНДРЕАССЕН: - Наоборот - расширяется «окно Овертона». Про эту теорию манипулирования сознанием ваши же читатели вспоминают. Теория, в которой как бы «окно» разворачивается, разворачивается и какая-то идея от абсолютно неприемлемой в обществе становится совершенно нормальной. Как, например, однополые браки. Вопрос к Андрею: не кажется ли вам, что такие публикации – те же «окна Овертона»? В данном случае молодежь приучают к мысли, что на войне наши солдаты были убийцами...

ЛАНСКОЙ: - Журналисты и редакторы именно этого журнала привыкли работать со своей аудиторией. Они знают, как среагирует их сравнительно молодая городская публика. То есть, это же не люди, которые прошли войну. Они понимают, что это молодежь, оторванная немножко от истории, которая ориентирована на МТВ, на Голливуд, у них другая система ценностей, они любят шопинг-моллы.

И поэтому журналистам даже в голову не пришло, что они говорят что-то не так. Смотри, как прикольно – оказывается, остров красивый, а на самом деле там змеи. Маленький симпатичный малыш, а, оказывается, это Гитлер. Какие-то милые девушки, а, оказывается, они убийцы. То есть, у них даже не возникло мысли, что вообще-то вся страна мыслит в других категориях, в другой системе ценностей. Когда они увидели реакцию, они ужаснулись сами и теперь не знают, что делать. Они извинились, взмыленные ушли, они сами не понимают, что произошло.

Очевидно, что Илья Безуглый - такой честный западник, который верит в западные ценности, верит в западное представление о свободе, которое превыше всего, об индивидууме, которое важнее, чем, допустим, государство или что-то еще. Это нормально, так думают миллиарды людей во всем мире. Другое дело, что в России так думают далеко не все, и, может быть, большинство как раз думает иначе. И вот западничеству противостоит славянофильская идея. Где гораздо важнее не личная свобода, а причастность к общему великому большому делу, например, такое, как Великая Отечественная война.

АНДРЕАССЕН: - И те самые скрепы, о которых достаточно уничижительно отозвался, кстати, Илья.

ЛАНСКОЙ: - Либералы над ними могут смеяться, потому что по большому счету просто духовность как таковая кажется им немножко вульгарной. Им кажется это средневековым каким-то делом. БОльшая часть страны сейчас, конечно, думает иначе. То есть, все-таки у нас очень сильная прививка и православия и очень сильная прививка моральных ценностей, которые несла советская эпоха.

АРАСЛАНОВ: - Дай Бог, чтобы так и продолжалось.

ЛАНСКОЙ: - Мне очень нравится название вашей передачи – «Культурные люди». Мне как раз хочется призвать людей к тому, чтобы они воспринимали себя как культурные. Нужно принимать другую точку зрения. Не соглашаться, спорить с ней, но не оскорблять, не обижать, пытаться разговаривать.

АНДРЕАССЕН: - Судя по откликам, мало кто кого оскорблял. Эта история возбудила людей, в том числе молодых, как раз на диалог: что можно - чего нельзя, где границы дозволенного. Вот что самое главное. А не пассаж про табуретку у Прилепина.

ЛАНСКОЙ: - То, что сейчас мы наблюдаем, - такой возросший процесс самосознания нации. То есть, нация пытается себя переосмыслить. В 90-е годы и начало нулевых у нас же самоощущение было другое – мы проиграли «холодную войну», мы непонятно кто, американцы главные... Когда тебе на протяжении многих лет говорят о том, что ты провинциален, что ты здесь никто, поэтому следуй нашим формулам и логикам, - это, конечно, было очень болезненно. И сейчас, вот уже несколько лет, идет такой процесс восстановления вот этой национальной гордости. И одно из мощнейших проявлений этой гордости – конечно, православие, и, с другой стороны, это Великая Отечественная война, одна из самых фундаментальных причин нам гордиться самими собой. И когда что-то касается христианства, православия или войны, мы реагируем очень болезненно. Потому что мы опираемся в нашем возрастающем самосознании на эти вещи.

АНДРЕАССЕН: - Илья Безуглый говорил о том, что хотелось бы, чтобы молодежь сегодняшняя больше переживала за события сегодняшнего дня, а не прошлого...

ЛАНСКОЙ: - Русские люди в большинстве не разделяют прошлое и настоящее. И будущее. Мы живем тотально во всей истории сразу. Это свойство русского сознания – не отделять себя ни от предков, ни от потомков. Западное сознание очень привязано к сегодняшнему моменту, ей очень важно быть актуальным, сегодняшним, современным, в тренде, в тенденции. Такая молодежь есть и в России, но ее не так много. А для русского сознания, в том числе, молодого русского сознания, более привычного для нашей культуры, важно видеть себя во всей целостности русской истории.

Уважаемые читатели! Мы привели вам наиболее характерные отрывки нашего разговора. Полную запись эфира вы можете послушать в плеере в начале статьи.

www.krsk.kp.ru

---

Смотрите также

• 
  Шишкова алена журнал максим
• 
  Антонова светлана журнал максим
• 
  Ульяна тригубчак максим журнал
• 
  Дорофеева надя максим журнал
• 
  Журнал максим ирина пегова
• 
  Журнал максим меган фокс
• 
  Ксения суркова максим журнал
• 
  Ольга кузьмина журнал максим
• 
  Журнал максим мария кравченко
• 
  Интервью в журнале максим
• 
  Анна снаткина журнал максим