LJ Magazine. Desperta ferro журнал

«Desperta Ferro!» | Warspot.ru

В Средние века альмогавары были известны всей Европе как смелые, сильные и жестокие воины. В XIII−XIV веках они были грозой мусульманского мира, устрашением для христианских правителей и непобедимым врагом почти для любого противника. Альмогавары воевали фактически по всей Европе — в Пиренеях, Италии, Византии, Северной Африке, на Балканах.

Альмогавары были жителями горных районов Пиренейского полуострова, где в IX−Х веках на границе Испанской марки Франкской империи велись ожесточенные бои с маврами. Название «al-Mugavari» с арабского переводится как «разведчик» или «те, что наводят ужас», что в полной мере характеризует суть этих войск.

Альмогавары во время завоевания Майорки, фреска XIV векаИсточник

Впервые под этим именем альмогавары упоминаются в 1110 году, во время Арагоно-сарагосской войны. Позднее арагонские короли Хайме I Завоеватель (1208−1276) и Педро ІІІ Великий (1239−1285) начали активно использовать альмогаваров для реконкисты мавританских земель и охраны приграничных территорий. С их помощью в 1238 году были захвачены Майорка и Валенсия, а в 1252 году взята Севилья. Таким образом королевство Арагон оказалось окруженным христианскими владениями и исчез главный источник существования альмогаваров: мусульманские владения, которые можно было бы грабить. В это время альмогавары начали разорять христианские территории, вступать в стычки с дворянскими отрядами, а также воевать между собой.

Король Педро ІІІ и альмогавары, картина Бартоломео Рибо Терриза (1866 год)Источник

Чтобы решить проблему «трудоустройства» альмогаваров, Педро III направил их отряды за пределы Пиренейского полуострова. В 1280 году альмогавары были основой арагонских войск, воевавших против Туниса, а в 1282 году, собрав 12-тысячный отряд альмогаваров, король отправил их на войну против Сицилийского королевства. В ходе ожесточенных боев 1282−1285 годов на территории Южной Италии арагонцы одержали ряд побед над прославленной нормандской конницей, а также успешно воевали в качестве абордажных подразделений флота. Успехи альмогаваров резко повышают спрос на их услуги среди феодалов и рыцарей, и разрозненные подразделения становятся мощной армией наемников.

Восточная Каталонская компания в составе более 10 тысяч альмогаваров была известнейшей наемной армией Средневековья. На протяжении 1303−1311 годов во главе с рыцарем-тамплиером Рожером де Флором они вели боевые действия на территории Малой Азии и Балкан. Де Флор был нанят византийским императором Андроником II (1272−1328) для борьбы с турками, и в ходе кампании 1303−1304 годов каталонцы повсюду громили турок, зачастую побеждая силы противника, превышающие их в несколько раз. Успехи де Флора, его намерения создать собственное государство, а также постоянные грабежи населения вынудили императора избавиться от опасного наемника и его солдат. Однако Андроник ІІ недооценил альмогаваров, которые, избрав себе новых лидеров, в течение пяти лет жестоко мстили Византийской империи за погибших собратьев, беспощадно грабя и уничтожая население Фракии и Македонии. Интересно, что с тех пор в Греции, Албании и Болгарии слова «каталонец» и «каталонский» имеют значения «преступник», «чудовище», «жестокий» либо используются как проклятие и оскорбление.

Доукомплектованные греками, турками, албанцами и болгарами, в 1310−1390 годах отряды альмогаваров установили контроль над Афинским герцогством, фактически сделав его базой наемников и признав сюзеренитет Арагона. К концу ХІV века остатки Каталонской компании были разгромлены другими наемниками — Наваррской компанией, а сами альмогавары постепенно исчезают с полей сражений как неэффективные и устаревшие подразделения – они уже не могли справляться с закованными в латы рыцарями и противостоять активно развивавшейся пороховой артиллерии и аркебузирам. Во второй половине XV века этот термин все чаще применяется для обозначения разбойников и грабителей, а сами альмогавары используются правителями для охраны границ, разведки и шпионажа.

Экипировка альмогавара состояла из легкого кожаного шлема на металлическом каркасе («капель де куэр»), куртки из толстой кожи или звериного меха, одевавшейся на полотняную рубаху («абарку»), меховых гетр и грубых кожаных сандалий. Богатые альмогавары использовали оригинальный корпусной доспех («перпунте»), сплетенный из полос толстой кожи, соединенных заклепками или прошивками. Основным их оружием были метальные дротики, короткие колющие копья («асконы») и короткие широкие тесаки («кольтелли»). С помощью такого вооружения альмогавары издали наносили тяжелые повреждения противнику, лишали его маневренности, а затем атаковали, чтобы добить.

Главные преимущества альмогаваров заключались в быстроте, неожиданности, необыкновенной силе и выносливости, а также чрезвычайном психологическом давлении на противника. В Пиренеях, пользуясь гористым ландшафтом, они неожиданно забрасывали врага дротиками, при этом сила метания была настолько большой, что позволяла пробивать щиты и броню. После этого альмогавары вступали в рукопашный бой, в котором благодаря своей подвижности имели очевидное преимущество над противником. В условиях, когда альмогавары не имели возможности использовать ландшафт, они применяли психологическое давление. Непосредственно перед боем они синхронно били наконечниками копий или тесаков по камням-огнивам (которые носили в отдельных сумках), высекая искры, и неистово кричали: «Desperta Ferro!» («Проснись, железо!»), «Святой Георгий!» и «Арагон! Арагон!». Безусловно, боевые качества альмогаваров основывались, прежде всего, на их необыкновенной храбрости, стойкости, дисциплинированности и быстрой адаптации к условиям боя. В противостоянии с кавалерией арагонские воины проявляли особую дисциплину и стойкость, в первую очередь уничтожая лошадей противника, а затем убивая и упавших всадников.

Для нанимателей альмогавары были очень выгодными подразделениями. Во-первых, они не нуждались в большой плате — достаточно было позволить разграбить территорию врага. Во-вторых, их боевые качества, выносливость в любых условиях и храбрость говорили сами за себя. В-третьих, особое отношение альмогаваров к понятиям чести и долга позволяло феодалу приобрести очень преданное подразделение. Вместе с тем невыплата обещанного вознаграждения часто означала верную гибель «работодателя» и разорение его владений. Отличием альмогаваров от других сословий того времени была их социальная гибкость, демократичность, а также неприхотливость в быту. В подразделения вступали люди разного социального и национального происхождения — в основном обедневшие пиренейские пастухи и крестьяне, а также перебежчики, дезертиры и рабы. Практически всю свою жизнь бойцы проводили вместе, что делало их необыкновенно сплоченными. Все аспекты деятельности воинов регулировало их боевое братство («соматента»). Правила чести и бескомпромиссности, созданные на основе кровной поруки, делали из альмогаваров не только универсальную боевую единицу, но и отдельную касту, сословие, жившее за счет войн и грабежа вражеских территорий. В определенный момент альмогавары фактически стали кочевниками, возя в походы свои семьи, выполнявшие также роль обоза и пополнения.

Организация альмогаваров базировалась на четкой структуре командования и управления. Так как все воины считались членами боевого братства, то командиры избирались, исходя из их боевых качеств и заслуг. Рядовые воины составляли группы по 5−15 человек, во главе которых стояли капитаны («альмогатес»), группы же объединялись в отряды под руководством командиров («ададиль»). Командиром отряда мог быть рыцарь или дворянин, заслуживший уважение умелым командованием или отказавшийся от своей доли добычи.

Легендарные альмогавары были необычным и революционным явлением для военного дела Средневековья. Формируясь в сложных условиях жизни между мусульманским и христианским миром, они смогли выработать эффективную модель борьбы с обученным и сильным врагом. Тактическая гибкость, отчаянная храбрость и развитые традиции боевого братства гарантировали им успех на поле боя. Вместе с тем постоянные грабежи и безудержная жестокость стоили им репутации и перспектив к развитию. Однако опыт альмогаваров был одним из первых признаков пехотных подразделений нового времени – в частности, под их влиянием внедрялась боевая тактика свободного построения (то есть, исходя из ситуации на поле боя), а также система смешанных подразделений пикинеров, мушкетеров и мечников (терции).

warspot.ru

в соседних окопах - ¡AUR, AUR, DESPERTA FERRO!

При словах «окопная война» в голове возникает Ремарк и все прелести Первой мировой: снайпера, саперные работы под огнем, взрывы, огнеметы. Внезапные вылазки с рукопашной, где раскраивали головы любым подручным оружием. В общем, грязь, кровь и нелепая смерть в попытке продвинуться на метр вперед.

Началось это, конечно, не в 20 веке. «Когда я был в траншее, наша батарея открыла огонь. Ответное ядро врага снесло верх нашего бруствера, так что земля полетела нам на уши. Многих подстрелили, когда они высовывались посмотреть, что делает противник. Стоило кончику вашей шапки показаться между габионами бруствера, как в нее всаживали 3-4 пули.» Это автобиография Томаса Рэймонда, осада немецкого г.Райнберг в 1633. Хотя и на сто лет раньше устроить такое было недолго.

«Журнал осады Монтальчино в марте-июне 1553г.», написанный «изнутри» анонимным горожанином, звучит очень современно. Это не самый значительный эпизод сиенской войны. Гарнизон Сиенской республики в Монтальчино возглавлял Джордано Орсини. Осаждала город императорская армия (испанцы, немцы, флорентийцы) под командованием Гарсия де Толедо.

Дон Гарсия - вообще спорная фигура, его роль в борьбе за Мальту (1565) оценивают по-разному. Но эту осаду он действительно провел плохо и вяло (даже делая скидку на трудную горную местность). Пробовал разную тактику, но все как-то неудачно.Возможно, он просто надеялся обойтись малой кровью и договориться. Но его попытки подкупить офицеров гарнизона или заслать в город диверсанта неизменно кончались тем, что очередного шпиона вывешивали на стене за ногу. Защитники были настроены бескомпромиссно.

Не используя свое численное превосходство, дон Гарсия сосредоточил боевые действия на небольшом участке городского периметра в районе замка Рокка. В результате 20 000 его солдат (и такое же число их женщин, детей и др.) из преимущества превратились в обузу: кормить надо всех, а воевать могла лишь малая часть.

Окопавшись у стен города, осаждавшие проторчали на этом участке почти 3 месяца, не в силах продвинуться. И тут с самого начала важную роль играл прицельный огонь из стрелковки. Обычная аркебуза не отличалась особой точностью и дальнобойностью, но проблема была решаема. «29 марта враги (имперцы) принесли в дом, который был близко от городской стены, archibusi apposta (тяжелые стенные аркебузы) и из-за их огня невозможно было находиться на бастионе без величайшей опасности».

В месте боев город имел лишь средневековые стены, спешно укрепленные сзади земляными валами. Но бомбардировка из 9 пушек не наносила им особого вреда. Неясно, в чем причина - в недостатке боеприпасов, плохом качестве орудий и расчетов? В журнале есть странная ремарка, что «все или почти все их ядра раскалывались о стену, как будто были из стекла». Так или иначе, пробить брешь артиллерия оказалась бессильна. Оставались подкопы, саперы с кирками и снайпера, а прицельным арт.огнем давили стрелков противника.17 апреля. «Испанцы день и ночь обстреливали из пушек замок Рокка, где на стенах были сбиты все зубцы. На башне там целыми днями сидел один швейцарец, стрелявший из аркебузы, доставляя им большое беспокойство. И они в бешенстве постоянно вели огонь из орудий по замку и другим местам.»

Огнеметы своего рода тоже не были забыты. Ночью испанцы с кирками подступили к бастиону Сан-Мартин, пытаясь разрушить его. Часовые, не в состоянии достать их в мертвой зоне, зажгли мешки с оливковым маслом, и с помощью цепей забрасывали их в самую гущу противника, так что тем пришлось отступить.

Солдаты Орсини терроризировали осаждавших постоянными вылазками. Внезапно врываясь на позиции противника, они расстреливали в упор и забивали камнями десятки солдат. В одной из вылазок был ранен Асканио делла Корнья - знаменитый императорский командир, будущий герой Мальты и Лепанто. Все действия осаждавших были безуспешны, противник владел инициативой.26 мая дона Гарсия постигла очередная неудача. Для закладки мины его саперы провели туннель под один из бастионов, но ошиблись в расчетах длины шахты. Заряд они взорвали не дойдя до бастиона, подо рвом. Укрепления почти не пострадали, а выброшенные взрывом камни полетели на своих, убив и покалечив много народа. И в Монтальчино «люди оглушительно свистели, били в горшки и котелки, выкрикивая тысячи насмешек и приглашая врага воспользоваться результатами мины и атаковать.»

Тут, мне кажется, проявилась еще одна типичная черта траншейной войны. Когда люди месяцами торчали все на тех же позициях, совсем рядом, их отношения приобретали личный характер, как у соседей по коммуналке. Убивать друг друга, конечно, продолжали. Но при этом могли и посмеяться, иногда злорадно, а иногда по-дружески.6 июня. «Враги сделали манекен из соломы в штанах, воротнике, куртке, со шлемом на голове. И подняли его на алебарде над бастионом. Наши, думая, что это человек, бросились на него с алебардами, схватили, и затем все громко смеялись.»

Тем временем османский флот Тургута и его французские союзники показались у Сицилии. Осада потеряла всякий смысл: надо было сворачиваться и идти прикрывать юг страны. Но по инерции ненужная война шла, и снайперская борьба продолжалась.«Когда саперы противника разрушали бастион, синьор Марио Аццолини вел огонь из стенной аркебузы, которых там находилось около 20. Прилетевшим ядром ему оторвало голову.»

Солдаты, однако, уже вели себя как старые знакомые, которые, хоть и дерутся, но свои люди.

12 июня. «У бастиона появился солдат, выстрелил в нас из аркебузы, крикнул «Канальи, скоро вам конец», и спрятался у подножия стены, где его нельзя было достать, иначе как кипятком и известью. Мы их все время лили, так что многих побрили без цирюльника, а также швыряли в них ульи с пчелами. К тому времени наши позиции были так близко, что можно было рукой дотронуться, и мы постоянно бросали друг в друга камни.»

14 июня. «Мы обнаружили еще один подкоп под бастион, убили одного их сапера, остальные бежали. В тот же день у них на посту был испанец, который играл на гитаре. И наши женщины, копавшие траншею, поднялись на бастион и начали петь, а он им играл с такой охотой, что было приятно посмотреть.»До братания оставалось чуть-чуть, и оно состоялось в тот же вечер. Испанцы начали увозить свою артиллерию, с бастиона по ним открыли огонь, испанцы отвечали из 4 орудий. «И пока шла перестрелка, в нижней части города открыли ворота, и из флорентийского лагеря приходили и уходили их солдаты с мясом, сыром и другими продуктами, и казалось, что все тут друзья». Защитники Монтальчино, в свою очередь, толпами повалили во флорентийский лагерь с теми же целями: что-нибудь купить-продать и пообщаться.

Дон Гарсия, обнаружив, что в его расположении болтается куча солдат противника с опознавательными знаками, возмутился и приказал задержать их. В ответ на такой невежливый шаг Орсини велел закрыть ворота города и не выпускать императорских солдат. В Монтальчино (куда 3 месяца не мог проникнуть ни один враг) на тот момент их находилось более 300. Конфликт разрешил Асканио делла Корнья, обменявшись задержанными.

На другой день императорская армия сняла осаду и ушла, оставив на этом клочке земли 3 тысячи погибших от пуль и болезней. Черт его знает, что про это думали солдаты - своего Ремарка у них не было.

satchel17.livejournal.com

при всем уважении - ¡AUR, AUR, DESPERTA FERRO!

Когда в Новом Свете появились африканские рабы, многие страны столкнулись с одной и той же проблемой. Негры массово бежали, создавая в труднодоступных местах свои селения, и оттуда совершали набеги на плантации. Селения могли быть какие угодно - от пары шалашей до настоящих государств (как бразильское черное королевство Пальмарес, продержавшееся весь 17 век).

Справиться с мятежниками («маронами») было нелегко. Речь шла о партизанской войне в малярийных джунглях, и регулярные войска из метрополии для такого мало подходили. Где-то колонисты обходились своими силами, где-то нанимали индейцев. Но лучше всего воевать с черными, конечно, могли  другие черные.

На Ямайке в 1738 власти попытались переманить часть маронов на свою сторону. С беглецами города Трелани заключили мирный договор. За ними признавалась свобода, владение захваченной землей и самоуправление, в обмен на помощь в усмирении других мятежников.Сделка казалась выгодной. Отношение плантаторов к неграм понятно, но Брайан Эдвардс («Наблюдения за обычаями маронов Ямайки», 1796), старается быть беспристрастным, с уважением отзываясь о прекрасной физической подготовке маронов, их владении оружием.

Не все пошло гладко.«В 1760 представился случай проверить их преданность и человечность, когда их привлекли к подавлению мятежа рабов в приходе Св.Марии. Белые колонисты уже победили мятежников, и маронов послали их преследовать, пообещав награду за каждого убитого. Вскоре они вернулись с коллекцией ушей, сказав, что отрезали их у сраженных в битве врагов. Им поверили и выплатили награду. А позже выяснилось, что они никого не убили и никакого боя не было, они просто отрезали уши у покойников, оставшихся непогребенными после боев с белыми.»Эдвардс разочарованно констатирует: «Мне кажется, белые имеют ложное мнение о полезности маронов, которое их поведение не оправдывает». Видимо, посчитал, что «тест на преданность и человечность» те провалили - никаких моральных принципов!

В Суринаме голландцы попробовали другой подход. Власти создали подразделения рейнджеров из рабов-добровольцев, выкупив их у хозяев и дав свободу. Во главе стояли 3-4 белых, но остальные командиры их собственные. Джон Стедман, британский офицер морской пехоты на голландской службе, оставил замечательный «Рассказ об экспедиции против мятежных негров Суринама в 1772-1777». Его отряд часто действовал вместе с рейнджерами, которые, «хоть их поначалу было всего 300, приносили больше пользы, чем все остальные, вместе взятые. … каждый в лесу стоит полудюжины белых.»

Рейнджер носит красную шапку, означающую статус свободного (и чтобы в бою отличаться  от мятежников). Стедман был неплохим художником и сделал в Суринаме множество рисунков, которыми проиллюстрировал свои записки.

Помимо знания леса, иммунитета к местным болезням и храбрости, рейнджеры отличались энтузиазмом. Порой даже излишним - Стедмана, любителя природы и искусства, огорчала их привычка играть в мяч отрезанными головами. А стимул, помимо свободы, был простой: «за каждого убитого врага они получают 25 флоринов, за пленного 50, за обнаруженное селение мятежников - 1000.» К тому же мароны считали их предателями, и в плен им было лучше не попадать.

Вообще столкновения случались редко. Обычно солдаты месяцами бродили по джунглям в безуспешных поисках противника, массово умирая от лихорадки. Приходилось ограничиваться уничтожением продбазы маронов: сожжением полей, фруктовых деревьев и т. д.Но если все же доходило до боя, рейнджеры были незаменимы - они владели той же тактикой, что и противник. «Когда негры дерутся с неграми, каждая сторона делится на группы в 8-10 человек. Командир группы подает сигналы, трубя в рог. С началом боя они немедленно рассредотачиваются и падают на землю. Оттуда ведут огонь, целясь сквозь заросли во вспышку пороха на полке мушкета противника. Каждого стрелка сопровождают 2 безоружных: один - чтобы занять его место в случае смерти, другой - чтобы унести тело.»

Профессионализм негров так впечатлил Стедмана, что он составил схему их типичной тактики во время боя в джунглях. Стрелки, перемещаясь, работают по очереди по разным целям.

Стедмана удивили и умение маронов устраивать засады, и их стрельба с верхушек пальм (откуда они после выстрела спрыгивали и исчезали), и манера в бою передвигаться зигзагами. «Если лес густой, вместо стрельбы лежа или с колена они укрываются за деревьями, откуда ведут огонь с большей безопасностью и точностью, положив ствол мушкета на раздвоенные ветви.»При этом речь не только об индивидуальных навыках. Он часто поминает их «мастерские маневры», «превосходное командование». "Поняв, что голый негр его обыграл, наш полковник пришел в ярость."  Голые или нет, негры научили европейцев уважать противника.

К несчастью, уважение не было взаимным. Во время одной из перестрелок рейнджеры и мароны начали выкрикивать друг другу оскорбления. «Полковник принял участие, я и сержант Фаулер были переводчиками. Он обещал маронам жизнь, свободу, еду, выпивку и все, что захотят. Они с громким смехом отвечали, что ничего от него не хотят... что им нас жалко, ибо мы - белые рабы, в которых стреляют и морят голодом за 4 пенса в день. Они не будут тратить порох на таких доходяг, как мы, но рейнджеров убьют.»Слово они сдержали, когда вскоре поймали в засаду часть отряда во время переправы через болото. Не тронув ни одного европейца, перестреляли рейнджеров, всадив в их капитана 5 пуль. Спасало то, что у маронов часто не хватало нормальных боеприпасов: при лечении солдат «из огнестрельных ран извлекли лишь несколько пуль, но много камней, пуговиц, кусков монет, которые глубоко не проникали.»

Тем не менее отряд Стедмана понес серьезные потери, имел много раненых и больных, еда и порох кончались. Лишь с большим трудом им удалось унести ноги. Поскольку в ходе кампании они сожгли несколько полей и хижин мятежников, Стедман (не слишком уверенно) называет это «почти победой». При этом во время отступления случались такие картины: «Когда мы вошли в злосчастное болото, полковник схватил пустой ящик для хлеба, затолкал туда гамак и нес перед собой, как щит, крича «Спасайся, кто может!» по-французски». Учитывая, что в тот момент противника и близко не было, это какая-то странная победа.

Часто властям Суринама ничего не оставалось, как идти по пути Ямайки - заключать с мятежным селением аналогичный мирный договор. Т.е. свобода, земля, поставки оружия и т. д., в обмен на военную службу и обещание не укрывать беглецов. Результаты, по словам Стедмана, тоже были похожи: «Во время заключения договора их было 3 тысячи, а сейчас уже 15. Они ведут себя нагло, угрожают колонистам, требуют от них спиртное и деньги. Напоминая им при этом, как предки колонистов жестоко убивали их родителей. Я должен заключить, что в случае конфликта эти новые союзники станут для колонии самыми страшными врагами.»

Удивляться нечему. Рейнджеры, только что выкупленные из рабства, стремились отличиться перед белыми господами. Ну, а те, кто пожил на воле и испытал вкус побед над белыми, уважение к ним сильно утратили. Поэтому, даже после заключения мира, союзники из маронов получались не очень.

«Здесь я себя изобразил в пылу битвы, утомленным и сокрушенно глядящим на тело несчастного мятежника.» Ох уж эта эпоха сентиментализма!

satchel17.livejournal.com

---

Смотрите также

• 
  Журнал соцработника образец
• 
  Тппп апк журнал
• 
  Навигатор бизнес журнал
• 
  Мгппу журналы психологические
• 
  Уголь россии журнал
• 
  Сербия живой журнал
• 
  Светлячок журнал читать
• 
  Сабантуй журналы татарча
• 
  Реальность фантастики журнал
• 
  Печать корпоративного журнала
• 
  Любовь божья журнал