Описание событий нескольких дней апреля 1986 года Часть 1. Оперативный журнал чаэс

Хронология событий аварии на ЧАЭС

События по официальной версии  МАГАТЭ (из отчета INSAG-7)

Хронология

События по рассказам непосредственных участников  аварии, а так же установленные проведенными  независимыми   экспериментами и расследованиями

дата

время

Началась разгрузка энергоблока, ОЗР (оперативный запас реактивности) на отметке 31 РР – это означает, что в банку реактора погружен 31 графитовый стержень.

25.04.1986

01.06.00

 

Азотно-гелиевая смесь газовой продувки графитовой кладки реактора стали заменять на азот.

 

03.45.00

 

Тепловая мощность реактора составляет 1600 МВт, что в два раза меньше обычного рабочего показателя.

 

03.47.00

 

Постоянная тепловая мощность реактора установлена на отметке 1500 МВт. Произведено поочередное измерение вибрационных характеристик ТГ-7,^8  и характеристик систем регулирования.

 

04.13.00 – 12.26.00

 

В банке реактора погруженными оставлены 13,5 стержней.

 

07.10.00

 

Произведено отключение ТГ-7 (турбогенератора)

 

13.05.00

 

Произведено отключение САОР (системы аварийного охлаждения реактора). В это же время диспетчер Киевэнерго требует отсрочки эксперимента ввиду нарушения энергоснабжения г.Киева.

 

14.00.00

 

Количество погруженных стержней увеличено, ОЗР составляет 16,8 РР.

 

15.20.00

 

Перевод нагрузки от оборудования не принимающего участия в эксперименте на электропитание от трансформатора Т6.

 

18.50.00

 

Реактор работает на минимально контролируемом уровне тепловой мощности 700 МВт,  после чего она снижается до 500 МВт. ОЗР – 26 стержней.

Длительный период работы реактора на минимальных мощностях не был частью эксперимента, а потому признан комиссией как нарушение. При этом к первому отчету было прикреплено устное заявление конструкторов о запрете продолжительной эксплуатации реактора на мощности 700 МВт (тепловых) и ниже в связи с проблемами теплогидравлической неустойчивости. Вместе с тем ни в одном документе, включая проекты такого запрета, не содержалось.

 

23.10.00

 

 

 

00.00.00

Персонал ночной смены заступает на дежурство и узнает о том, что эксперимент, который должен был быть проведен накануне, отложен на ночное время. Начинается процесс подготовки. Администрация станции в ночное время отсутствует, и за работу реактора отвечают молодые специалисты, квалификация которых, не смотря на возраст, считается достаточной для проведения мероприятий.

По записям в оперативном журнале мощность реактора в этот момент времени была на отметке 720 МВт.

26.04.1986

00.05.00

 

В процессе подготовки к эксперименту осуществляется переход с локального на общее регулирование мощности, в ходе которого по неизвестной причине, (расцененной заместителем главного инженера А.С. Дятловым как ошибка системы) мощность реактора падает до 30 МВт (тепловых).

Данный инцидент не был признан ошибкой оператора.

Оператор, контролирующий мощность, начинает ее увеличивать, стабилизировав на отметке 200 МВт.

 

00.28.00

Оператор увеличивает упавшую неожиданно мощность реактора с 30 МВт до уровня 200 МВт поднятием всех контрольных графитовых стержней, но она по-прежнему продолжает медленно падать.

По рассказам некоторых очевидцев катастрофы, молодые специалисты регулирующие работу реактора, предупреждали заместителя главного инженера о невозможности проведения эксперимента в условиях нестабильности реактора, однако посоветоваться было не с кем и принимается решение действовать в соответствии с планом.

Далее, начиная с 00 часов 34 минут 03 секунд, с интервалом в 8 - 10 минут в оперативном журнале будет зафиксировано 6 сигналов об аварийных отклонениях уровня в барабанах-сепараторах.

 

00.34.03

00.43.37

00.52.27

01.00.04

01.09.45

01.18.52

 

 

 

 

00.32.00

00.51.00

01.01.00

01.20.00

Хронология событий приведенная в официальном отчете INSAG, не показывает ни одной отметки о четырех сигналах сброса пара, произведенного через специальное быстродействующее редукционное устройство (БРУ-К), хотя он упоминается в числе других «обычных технологических процессов и операций», имевших место «В период времени от начала подъема мощности до стабилизации параметров энергоблока при мощности 200 МВт, наступившей приблизительно к 01 ч 23 мин».

Отмечено несоблюдение  требуемого ОЗР. В это же время установка аварийной защиты снижающей давление в барабанах-сепараторах переведена с 55 на 50 кг/см

 

00.36.00

 

Был блокирован сигнал аварийной зашиты по остановке первого турбогенератора. Первый отчет INSAG фиксировал это событие на хронологической отметке 01.23.04

 

00.43.27

 

По данным оперативного журнала в этот период времени с целью снятия вибрационных характеристик на холостом ходу производилось отключение от сети теплогенаратора ТГ-8

 

00.41.00 – 01.16.00

 

Произведено включение в работу седьмого главного циркуляционного насоса (ГЦН)

 

01.03.00

 

Произведено включение в работу восьмого главного циркуляционного насоса

 

01.07.00

 

Системой зарегистрирован сигнал «1 ПК-ВВЕРХ»

 

01.19.39

 

Все имеющиеся на тот момент параметры записываются на магнитную ленту. Впоследствии на Семипалатинской АЭС  по ним будет произведен расчет, который покажет, что на момент начала эксперимента в банке реактора осталось только 6 стержней вместо минимально установленного количества в 26 единиц.

 

01.22.30

 

Прозвучала команда о включении осциллографа. Подготовка к испытаниям завершена. Эксперимент начался. Сразу после этого закрываются стопорно-регулирующие клапаны (СРК) турбины № 8 и начинается выбег двух пар ГЦН: секция 8РА - ГЦН-13, 23 и  секция 8РБ - ГЦН-14, 24.

 

01.23.04

 

Зарегистрировано нажатие кнопки МПА, которая была специально смонтирована для эксперимента. Ее цель сымитировать сигнал максимальной проектной аварии

 

01.23.10

 

Зафиксирован сигнал «1 ПК-ВВЕРХ»

 

01.23.30

 

Нажата кнопка АЗ-5, которая предназначена для остановки реактора в обычных условиях.

 

01.23.40

Именно в этот момент началась катастрофа. Нажатие кнопки должно было заглушить реактор, но недостаточное количество стержней, оставленное в банке реактора, и недостаток конструкции (концевой эффект), проявившийся не ожидаемым снижением реактивности, а напротив ее увеличением, не дали реактору остановиться. Он вышел из-под контроля персонала.

Регистрирующие устройства фиксируют различные аварийные сигналы.

 

01.23.47

Первый взрыв приводит к разрушению активной зоны 4-го реактора, что вызывает скачок давления. После этого резко снижается расход всех насосов ГЦН, также резко увеличивается давление в барабан-сепараторах и резкий подъем парообразования.  Графитовые стержни вырывает из ядра реактора.

Происходит полное разрушение реактора.

 

01.23.49

Очевидцы отмечают второй взрыв, который и разрушил реактор окончательно.  Смесь пара и газа срывает двухтонную плиту реактора.

rb.mchs.gov.ru

Хронология аварии на Чернобыльской АЭС — Documentation

Материал из Documentation.

• Январь — Коллегией Госплана УССР было рекомендовано место размещения одной из атомных станций с реактором РБМК — с. Копачи Киевской области. Рекомендованная площадка была выбрана после обследования 16 пунктов в Киевской, Винницкой и Житомирской областях. Расположенная на малопродуктивных землях на правом берегу реки Припять в 12 км от г. Чернобыля, она отвечала всем требованиям водообеспечения, транспорта, санитарно — защитной зоны.[1]
• Февраль — Постановлением ЦК КПСС и СМ СССР утверждены рекомендации Госплана УССР о размещении АЭС возле с. Копачи Киевской области. Будущей станции было дано название Чернобыльская.[2]

• Июнь — Применение на Чернобыльской АЭС реакторов РБМК-1000 было определено совместным решением Минэнерго СССР и Минсредмаша СССР на основании разработок Уральского отделения института Теплоэнергопроект с дальнейшим проектированием институтом Гидропроект.[3]

• 4 февраля — Начало строительства города Припять — забит первый колышек, заложено общежитие № 1, здание строительного управления, столовая № 1, начался монтаж поселка «Лесной».[4]
• Май — Начинается разметка котлована под 1-й энергоблок ЧАЭС.[5]

• Июнь — Рабочая комиссия приняла первый 90-квартирный дом в Припяти.[6]
• Июль — Закончено строительство ЛЭП 110 кВ подстанции Чернобыльская.[7]
• Август — Приняты в эксплуатацию инженерные сооружения Припяти: пусковой комплекс водоснабжения, канализации и техводоснабжения.[8]
• 7 ноября — Создана постоянно действующая комиссия по принятию объектов Чернобыльской АЭС.[9]

• 14 апреля — Вышло Постановление ЦК КП Украины и Совета Министров УССР «„О ходе строительства Чернобыльской атомной электростанции“». В постановлении отмечено, что управление строительства «Кременчуггэсстрой» Министерства энергетики и электрификации СССР медленно разворачивает строительство Чернобыльской атомной электростанции. План работ не выполняется. Строительно-монтажные работы выполняются на низком инженерном уровне, допускаются большие потери рабочего времени строителей, недостаточно используется строительная техника. Дирекция атомной электростанции несвоевременно и некомплектно выдает на строительство необходимую проектно-сметную документацию. Длительное время не решается вопрос о резервном источнике электроснабжения строительства.[10]
• 14 апреля — День Рождения Припяти. В этот день Указом Президиума Верховного совета УССР ей было дано имя — в честь реки, на которой она была построена — Припять.[11]
• 24 апреля — Решением исполкома Киевского областного Совета депутатов поселок Припять Чернобыльского района отнесен к категории поселков городского типа.[12]
• 15 августа — В 11 часов дня был торжественно уложен первый кубометр бетона в основание деаэраторной этажерки главного корпуса первой очереди ЧАЭС, произведена закладка нержавеющей капсулы с письмом к будущим поколениям.[13]

• Октябрь — Приступили к заполнению пруда-охладителя.[14]

• Май — Коллектив монтажников, строителей, наладчиков и эксплуатационный персонал ЧАЭС приступил к пуско-наладочным работам на 1-м энергоблоке.[15]
• 14 декабря — Подписан Акт приемки первого энергоблока ЧАЭС в эксплуатацию.[16]

• 24 мая — Первый энергоблок ЧАЭС был выведен на мощность 1 000 МВт.[17]
• 16 ноября — Начался физический пуск второго энергоблока ЧАЭС.[18]
• 19 декабря — Приступили к подъему мощности реактора второго энергоблока ЧАЭС.[19]
• 21 декабря — Произведено включение в сеть турбогенератора № 3 ЧАЭС.[20]

• 10 января — Дал промышленный ток турбогенератор № 4 ЧАЭС, подписан Акт приёмки второго энергоблока ЧАЭС.[21]
• 28 мая — Энергоблок № 2 ЧАЭС выведен на проектную мощность 1 000 МВт.[22]
• 5 октября — Первая очередь Чернобыльской АЭС в составе двух энергоблоков выведена на номинальную мощность 2 000 МВт.[23]

• 3 декабря — Осуществлен энергетический пуск третьего энергоблока ЧАЭС.[24]

• 9 июня — На третьем энергоблоке освоена проектная мощность 1 000 МВт.[25]
• 9 сентября — После выполненного среднего планового ремонта во время пробного пуска реактора 1-го энергоблока ЧАЭС на мощности 700 МВт тепловых при номинальных параметрах теплоносителя произошло разрушение тепловыделяющей сборки и аварийный разрыв технологического канала № 62-44.[26]

• 25 ноября — На реакторе 4-го энергоблока ЧАЭС загружена 1-я ТВС.[27]

• 28 марта — 4-й энергоблок ЧАЭС выведен на проектную мощность 1000 МВт.[28]

[править] 25 апреля

• 01:06 — Начало снижения мощности 4-го энергоблока ЧАЭС (оперативный запас реактивности равен 31 стержню).[29]
• 03:47 — Тепловая мощность реактора 4-го энергоблока ЧАЭС снижена и застабилизирована на уровне 50 % (1600 МВт).[30]
• 07:10 — ОЗР равен 13,2 стержня.[31]
• 13:05 — Отключен от сети ТГ-7 (первый из двух ТГ, входящих в состав энергоблока).[32]
• 14:00 — САОР отключена от контура циркуляции. Отсрочка выполнения программы испытаний по требованию диспетчера Киевэнерго (САОР в работу введена не была, реактор продолжал работать на тепловой мощности 1600 МВт).[33]
• 15:20 — 23:10 — Начата подготовка энергоблока к проведению испытаний.[34]

[править] 26 апреля

• 00:28 — При тепловой мощности реактора около 500 МВт в процессе перехода с системы локального регулирования мощности на автоматический регулятор мощности основного диапазона было допущено не предусмотренное программой снижение тепловой мощности приблизительно до 30 МВт. Начат подъем мощности.[35]
• 00:39:32 — 00:43:35 — Персонал в соответствии с регламентом испытаний заблокировал сигнал аварийной защиты по останову двух ТГ.[36]
• 00:41 — 01:16 — Отключение от сети ТГ-8 для снятия вибрационных характеристик на холостом ходу (второй ТГ, входящий в состав энергоблока).[37]
• 01:03 — Тепловая мощность реактора поднята до 200 МВт и застабилизирована (испытание было решено проводить на этой мощности).[38]
• 01:03 — В дополнение к работающим шести ГЦН включен в работу седьмой ГЦН.[39]
• 01:07 — Включен в работу восьмой ГЦН (последний из обеспечивающих циркуляцию в реакторе).[40]
• 01:09 — Резко снижен расход воды до 90 т/ч по правой стороне и до 180 т/ч по левой при общем расходе по контуру 5600-5800 т/ч. В результате температура на всосе ГЦН составила 280 градусов по Цельсию.[41]
• 01:22:30 — Системой «Скала» произведена запись параметров реактора на магнитную ленту.[42]
• 01:23:04 — Начало испытаний. На ТГ-8 закрыты стопорно-регулирующие клапаны турбины, начался выбег четырех ГЦН.[43]
• 01:23:10 — Нажата кнопка МПА, специально смонтированная для проведения испытаний с целью имитации сигнала МПА.[44]
• 01:23:40 — Нажата кнопка АЗ-5 аварийной защиты реактора, стержни аварийной защиты начали движение в активную зону.[45]
• 01:23:43 — Появились аварийные сигналы по периоду разгона, а также по превышению мощности реактора.[46]
• 01:23:46 — Отключена первая пара «выбегающих» ГЦН.[47]
• 01:23:46,5 — Отключена вторая пара «выбегающих» ГЦН.[48]
• 01:23:47 — Резкое (на 40 %) снижение расходов ГЦН, не участвующих в выбеге, и недостоверное показание расходов ГЦН, участвующих в выбеге, резкое увеличение давления и подъем уровня в барабанах-сепараторах; сигналы «Неисправность измерительной части» в обоих автоматических регуляторах основного диапазона (1АР, 2АР).[49]
• 01:23:48 — Восстановление расходов на ГЦН, не участвующих в выбеге, до значений, близких к исходным; на выбегающих ГЦН левой стороны восстановление расходов на 15 % ниже исходного; на выбегающих ГЦН правой стороны восстановление расходов на 10 % ниже от исходного для ГЦН-24 и «недостоверность» для ГЦН-23; дальнейший рост давления и уровня в барабанах — сепараторах; срабатывание быстродействующих редукционных устройств сброса пара в конденсатор турбины.[50]
• 01:23:49 — Сигнал аварийной защиты «Повышение давления в реакторном пространстве (разрыв технологического канала)»; сигнал «Нет напряжения=48В» (снято питание с муфт сервоприводов стержней системы управления и защиты реактора; сигналы «Неисправность исполнительной части автоматических регуляторов 1АР, 2АР».[51]
• 01:23 — В ходе проведения проектных испытаний на 4-м энергоблоке Чернобыльской АЭС произошёл взрыв, который полностью разрушил реактор. Здание энергоблока частично обрушилось. В различных помещениях и на крыше начался пожар. Выброшено в атмосферу большое количество радиоактивных веществ.[52]
• 01:24 — (Из записи в оперативном журнале старшего инженера управления реактором). «Сильные удары, стержни системы управления и защиты остановились, не дойдя до нижних концевиков. Выведен ключ питания муфт».[53]
• 6 часов — Умер в Припятской МСЧ от перелома позвоночника и многочисленных ожогов пострадавший при аварии сотрудник пуско-наладочного предприятия Владимир Шашенок.[54]
• 8:00-9:00 — Запрос директора ЧАЭС об эвакуации населения из Припяти у председателя Правительственной комиссии без четкого представления радиационной обстановки на ЧАЭС и в городе. Разрешения не последовало.[55]
• К 15 часам было достоверно установлено, что реактор разрушен, а из его развала в атмосферу поступают огромные количества радиоактивных веществ.[56][57]
• 23 часа — Обсуждение в Правительственной комиссии вопроса об эвакуации населения из Припяти (принято решение усилить наблюдения за радиоактивной обстановкой, подтянуть предназначенный дли эвакуации транспорт к окраинам Чернобыля, окончательное решение принять утром 27 апреля 1986 года).[58]

[править] 27 апреля

• Начало засыпки защитных материалов с вертолётов в развал 4-го энергоблока ЧАЭС.[59]
• Совершено 110 вертолёто-вылетов к 4-му энергоблоку ЧАЭС.[60]
• 7 часов — Председатель Правительственной комиссии на узком совещании объявил, что принял решение об эвакуации во второй половине дня 27 апреля 1986 года.[61]
• 10:00-12:00 — На совещании председатель Правительственной комиссии дал местным партийным и советским органам указания и объявил порядок эвакуации населения (временем и датой официально объявленного решения Правительственной комиссии о проведении эвакуации Припяти принято считать 12.00 27 апреля 1986 года).[62]
• 12:20-13:00 — Инструкции начальников эвакосекгоров, их заместителей и старших нарядов, всего личного состава, задействованного в эвакуации.[63]
• 13:10 — Передача по местному радио сообщения Припятского горисполкома об эвакуации.[64]
• 13:20 — 13:50 — Обход домов сотрудниками милиции.[65]
• 13:50 — Сбор жителей Припяти у подъездов своих домов.[66]
• 14:00 — Подача автобусов к местам сбора (начало эвакуации Припяти).[67]
• 15:20 — 16:30 — Проведение эвакуации: колонны из 20 автобусов и 5 грузовых машин направлялись за людьми и личным имуществом в Припять с интервалом в 10 мин в сопровождении ГАИ.[68]
• 18:20 — Повторный поквартирный обход домов сотрудниками милиции (выявлено 20 человек, которые пытались уклониться от эвакуации).[69]
• 19 часов — Генерал-майор Антошкин доложил председателю правительственной комиссии Щербине, что в жерло реактора 4-го блока ЧАЭС сброшено 150 тонн песка. «Плохо, генерал,- сказал Щербина. -Сто пятьдесят тонн песка такому реактору как слону дробина. Надо резко нарастить темпы».[70]

[править] 28 апреля — 31 декабря

• 28 апреля — Совершено 300 вертолёто-вылетов к 4-му энергоблоку ЧАЭС.[71]
• 28 апреля — В 4-й энергоблок ЧАЭС было сброшено 300 тонн веществ.[72]
• 29 апреля — Состоялось первое заседание оперативной группы Политбюро ЦК КПСС.[73]
• 29 апреля — В 4-й энергоблок ЧАЭС было сброшено 750 тонн веществ.[74]
• 29 апреля — Правительственная комиссия оставила Припять и переехала в Чернобыль.[75]
• 30 апреля — В 4-й энергоблок ЧАЭС было сброшено 1500 тонн веществ.[76]
• 1 мая — В 4-й энергоблок ЧАЭС было сброшено 1900 тонн веществ.[77]
• 1 мая, 19 часов — Щербина сообщил о необходимости сократить сброс вдвое. Тогда имелось опасение, что не выдержат бетонные конструкции, на которые опирался реактор, и все рухнет в бассейн-барбатер, что грозило тепловым взрывом и огромным радиоактивным выбросом.[78]
• 2 мая — Принято решение об эвакуации населения из 30-км зоны ЧАЭС и других населенных пунктов, подвергшихся радиоактивному загрязнению. Энергоблоки № 1,2,3 переведены в режим временной консервации.[79]
• 4 мая — Из Чернобыля в Москву прилетели Щербина, Майорец, Марьин, Семенов, Цвирко, Драч и другие. В аэропорту Внуково их встретил спецавтобус и всех увез в 6-ю клинику. Цвирко, с большим давлением и кровоизлиянием в оба глаза, ухитрился удрать в кремлевку. «Откуда?» — спросили там. «Из Чернобыля… Облучился…» «Такое лечить не умеем…» Тогда он пошел в 6-ю клинику. Там всех «обнюхали» датчиком, раздели, обмыли, обрили. Все было очень радиоактивное. Один Щербина не дал себя обрить. После обмывки переоделся в чистое и с радиоактивными волосами ушел домой. (Щербина, Майорец и Марьин отдельно от других обрабатывались в соседней с 6-й клиникой медсанчасти.) Всех, кроме покинувшего клинику Щербины и быстро отмытого Майорца, оставили на обследование и лечение в 6-й клинике, где они находились от недели до месяца. На смену Щербине в Чернобыль улетел новый состав правительственной комиссии во главе с заместителем Председателя Совета Министров СССР Силаевым.[80]
• 4 мая — Б. Я. Прушинский вылетел на вертолете к реактору вместе с академиком Велиховым. Внимательно осмотрев с воздуха разрушенный энергоблок, Велихов озабоченно сказал: «Трудно понять, как укротить реактор…»[81]
• 4-5 мая — По предложению В. А. Легасова была начата подача жидкого азота через бассейн-барботер, парораспределительный коридор, подаппаратное помещение в шахту реактора. Однако, писал Легасов, очень быстро стало ясно, что как способ охлаждения реакторного пространства «это мероприятие оказалось бессмысленным», и подача жидкого азота была прекращена.[82]
• 5 мая — Эвакуировали Чернобыль. Объявлена тридцатикилометровая зона. Эвакуированы население и скот. Штаб Правительственной комиссии отступил в Иванков.[83]
• 6 мая — Персоналом ЧАЭС освобожден от воды первый этаж бассейна-барботера 4-го блока с целью устранения контакта расплавленных топливных масс с водой. Резкое снижение мощности выброса. Начало дезактивации территории, зданий и сооружений ЧАЭС и города Припять.[84]
• 6 мая — Пресс-конференция Щербины в Москве. Зампред Совета Министров СССР Б. Е. Щербина, председатель Госкомгидромета СССР Ю. А. Израэль и его заместитель Ю. С. Седунов на пресс-конференции заявили о том, что радиоактивность в районе аварийного энергоблока Чернобыльской АЭС составляет всего лишь 15 миллирентген в час, то есть 0,015 рентгена в час. А. Петросьянц на пресс-конференции, комментируя чернобыльскую трагедию, произнес поразившие многих слова: «Наука требует жертв».[85]
• 7 мая — Организован штаб Минэнерго СССР в Москве для оперативной и долговременной помощи Чернобылю.[86]
• 8 мая — Секретным Протоколом № 9 Минздрав СССР утвердил новые нормы допустимых уровней облучения населения радиоактивными излучениями, превышающие прежние в 10 раз. В особых случаях возможно увеличение этих норм до уровней, превышающих прежние в 50 раз.[87]
• 9 мая — Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О проведении дезактивационных работ в районах УССР и БССР, которые подверглись радиоактивному загрязнению вследствие аварии на ЧАЭС».[88]
• 9 мая, примерно в 20 часов 30 минут — Под сброшенным в 4-й блок ЧАЭС грузом образовалась пустота, и вся махина из пяти тыс тонн песка, глины и карбида бора рухнула вниз, выбросив из-под себя огромное количество ядерного пепла. Резко возросла активность на станции, в Припяти — в тридцатикилометровой зоне. Рост активности ощущался даже за 60 км в Иванкове и в других местах.[89]
• 11 мая — Умер Александр Акимов.[90]
• 14 мая — Умер Леонид Топтунов.[91]
• 16 мая — Правительственная комиссия приняла решение о долговременной консервации разрушенного энергоблока ЧАЭС.[92]
• 16 мая — Б. Я. Прушинский вылетел в Москву.[93]
• 20 мая — начало первого этапа сооружения объекта «Укрытие».[94]
• 23 мая, 14:40 — В кабельных туннелях помещений двигателей ГЦН и шахт опускных трубопроводов четвёртого энергоблока ЧАЭС вследствие короткого замыкания в силовом кабеле 3-го и 4-го блоков возник пожар, продолжавшийся около 7 часов. Работы по ликвидации были затруднены из-за высоких уровней радиоактивного излучения, возникшего в результате аварии 26 апреля. Участие в тушении пожара приняли 268 пожарных, получившие значительные дозы облучения.[95]
• 29 мая — Вышло Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 634—188. Министерству среднего машиностроения СССР были поручены «работы по захоронению 4-го энергоблока ЧАЭС и сооружений, которые к нему относятся». Объект получил название «Укрытие 4-го блока ЧАЭС».[96]
• Июнь — Впервые был обнаружен источник повышенного гамма-излучения (>3000 Р/ч), когда М. С. Костяков и В. И. Кабанов проводили измерения гамма-полей с помощью прибора «Киржач-3» из помещения 017/2 на нижней отметке 0 м, где гамма-поле было ~25 Р/ч. Наращивая сборные штанги вверх, вдоль металлической лестницы (штанги и сейчас там стоят, прилитые бетоном при сооружении саркофага). Прибор мог измерять мощность дозы до 3000 Р/ч. При подъеме до отметки 6,0 м прибор зашкалил и вышел из строя. Это позволило предположить, что наверху, в помещении 217/2 находится очень сильный источник излучения. Позже выяснилось, что там застыл передний фронт растекавшегося топливосодержащего расплава, его стали называть «слоновья нога».[97]
• 3 июня — Началось сооружение теплообменника под фундаментной плитой реактора. Оно продолжалось до 28 июня 1986 года.[98]
• 5 июня — Вышло Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 663—194. Постановлением функции Генерального Проектировщика работ «по захоронению 4-го блока ЧАЭС, по захоронению радиоактивных отходов и дезактивации оборудования промплощадки ЧАЭС» были возложены на ВНИПИЭТ (г. Санкт-Петербург). Научное руководство работами по захоронению 4-го блока ЧАЭС осуществлял ИАЭ им. И. В. Курчатова.[99]
• 27 июня — Вышло распоряжение Третьего главного управления Министерства здравоохранения СССР «Об усилении режима секретности при выполнении работ по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС»: «(…) 4. Засекретить сведения об аварии. 8.Засекретить сведения о результатах лечения. 9. Засекретить сведения о степени радиоактивного поражения персонала, участвовавшего в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС. Начальник третьего главного управления МЗ СССР Шульженко».[100]
• 1 июля — В соответствии с приказом № 394 Минэнерго СССР персонал ЧАЭС переведен на вахтовый метод работы (15-15).[101]
• 15 июля — окончен первый этап дезактивации в помещениях энергоблоков первой очереди ЧАЭС (1-й и 2-й энергоблоки).[102]
• Август — На второй очереди ЧАЭС произведено рассечение коммуникаций, общих для 3-го и 4-го блоков, возведена бетонная разделительная стена в машинном зале.[103]
• 19 августа — В непосредственной близости от четвёртого аварийного энергоблока произошел сход с рельсов 180-тонного железнодорожного вагона-контейнера с отработавшим ядерным топливом. Для ликвидации последствий схода были привлечены бойцы железнодорожных войск Министерства обороны СССР. Восстановление пути заняло двое суток, несколько часов потребовалось для подъёма и уборки с территории станции вагона-контейнера.[104]
• 22 августа — Принято решение о проведении дополнительной эвакуации населения из населенных пунктов в связи с аварией на ЧАЭС.[105]
• Лето — Были проведены опыты по проверке возможности горения графита активной зоны. В Отделе радиационного материаловедения ИАЭ Федором Федоровичем Жердевым куски ядерного графита раскалялись в муфельной печи, действительно, до красного каления, однако при извлечении их из печи на воздух они мгновенно чернели, никакого горения не происходило. В НИКИЭТ Владимиром Никитичем Смолиным была проведена серия экспериментов, зафиксированных видеосъемкой. В одном из них графитовые блоки были уложены на березовые дрова в укутанной (для теплоизоляции графита) асбестом двухсотлитровой бочке без дна (для доступа окислителя). Разожженные дрова раскалили графитовые блоки до красного каления. Видеокамера часами фиксировала изменения размеров раскаленного графита в бочке. Никакого пламени не наблюдалось, но постепенное «таяние» или абляция графита происходила: по прошествии часов стали заметны небольшие изменения формы графитовых блоков, однако при извлечении раскаленного графитового блока на открытый воздух свечение мгновенно прекращалось, несмотря на неограниченный доступ окислителя к графиту. Этот и другие эксперименты показали, что при сильном нагреве происходит унос массы графита. Но даже при избытке окислителя на воздухе, при начальной высокой температуре, пламенного горения графита не происходит, реакция не является самоподдерживающейся.[106]
• Лето — В комитете комсомола говорили, что более 1200 молодых сотрудников Курчатовского института изъявили личное желание участвовать в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС.[107]
• Сентябрь — В Чернобыльской зоне состоялся концерт Аллы Пугачевой для участников ликвидации последствий аварии на ЧАЭС. Пугачева стала одной из первых звезд советской эстрады, посетивших зону.[108]
• 24 сентября — Издан циркуляр № 423 Правительственной комиссии по Чернобылю — «Перечень сведений по вопросам аварии на ЧАЭС, которые не подлежат опубликованию в открытой печати, передачах по радио и телевидению». В нем предписывается засекретить: «2. Сведения о показателях ухудшения физической работоспособности, потери профессиональных навыков эксплуатационного персонала, работающего в особых условиях на ЧАЭС или лиц, привлеченных по ликвидации последствий аварии».[109]
• 1 октября — Вновь запущен первый энергоблок ЧАЭС и в 16:47 произведено подключение его к сети.[110]
• 2 октября — Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О строительстве нового города для постоянного проживания работников Чернобыльской АЭС».[111]
• 2 октября — Возле 4-го энергоблока ЧАЭС, зацепившись за подъемный кран, потерпел катастрофу вертолёт Ми-8, экипаж из 4 человек погиб.[112]
• 11 октября — Правительственная комиссия приняла «Вывод о надежности и долговечности конструкций покрытия, а также радиационную безопасность реакторного отделения блока № 4 Чернобыльской АЭС». Относительно срока службы объекта в документе отмечено: «В связи с тем, что укрытие реакторного отделения строится на разрушенных конструкциях и в условиях высокой радиационной обстановки, а также, учитывая сложность установки конструкций и контроля их положения, не имеем возможности получить достоверные данные об их несущей способности». В этом же документе сказано: «Учитывая низкую скорость коррозии в условиях работы конструкций при выполненных защитных покрытиях можно считать обеспеченным срок их службы: из труб 30-40 лет, из балок — 30 лет».[113]
• 26 октября — Для эксплуатации систем и оборудования объекта «Укрытие» организован реакторный цех четвёртого блока.[114]
• 5 ноября — Произведён послеаварийный пуск энергоблока № 2 ЧАЭС.[115]
• Осень — Усилиями резервистов (их называли «партизанами») были очищены кровли второй очереди. Но не полностью. Осталась куча на северной площадке кровли вентиляционного блока — ее прикрыли от взглядов издалека стальным кожухом, однако на крыше к этой куче открытых источников излучения сохранялся доступ не только воздушным потокам, но и мужчинам в полный рост. Фон около кучи фрагментов активной зоны был до 100 Р/ч.[116]
• 30 ноября — Строительство объекта «Укрытие» (т. н. «Саркофаг») завершено подписанием Акта Государственной приемочной комиссии. Законсервированный четвёртый энергоблок принят на техническое обслуживание. Строительство продолжалось 206 дней и ночей с июня по ноябрь 1986 года. В нем приняли непосредственное участие только строителей около 90 тыс. человек.[117][118][119]

• 24 ноября — Приступили к физическому пуску реактора третьего энергоблока ЧАЭС.[120]
• 4 декабря — Произведён энергетический пуск третьего энергоблока ЧАЭС.[121]
• 31 декабря — Решением Правительственной комиссии № 473 утверждён акт приёмки в эксплуатацию 3-го энергоблока ЧАЭС после ремонтно-восстановительных работ.[122]

• В 1988 году исследователи уже вплотную подобрались к центральному залу 4-го блока ЧАЭС с южной стороны.[123]
• В 1988 году режиссер Роллан Сергиенко снимает фильм «Порог».[124]

• В 1989 году исследователям удалось начать методичные исследования в центральном зале над шахтой реактора. Выяснилось, что «Игла» была установлена не в шахте реактора 4-го блока ЧАЭС, а примерно в пяти метрах от неё, в пустом северном бассейне выдержки отработавшего топлива (к моменту аварии отработавшее топливо из активной зоны в него еще не начинали перегружать, и в нем не было ничего).[125]
• До середины 1989 года не разрешалось публиковать что-либо о состоянии послеаварийного 4-го блока ЧАЭС.[126]
• С целью уменьшения выноса радиоактивных аэрозолей в окружающую природную среду с конца 1989 года на объекте введена в эксплуатацию стационарная система пылеподавления для нанесения различных химических составов на поверхность «развала», что позволило примерно в 10 раз уменьшить «неорганизованный» вынос активности из объекта «Укрытие».[127]

• В 1990 году в северный бассейн выдержки 4-го блока ЧАЭС удалось опустить шнур с накопителями и определить мощность дозы 36 Р/ч внутри и 75 Р/ч — выше пола центрального зала.[128]
• 17 февраля — Верховный Совет Украинской ССР и Совет Министров Украинской ССР, определили срок вывода из эксплуатации энергоблоков Чернобыльской АЭС в 1995 году.[129]
• 17 мая — Совет Министров СССР выдал распоряжение о разработке программы вывода из эксплуатации энергоблоков ЧАЭС.[130]
• 2 августа — Верховный Совет Украинской ССР объявил Мораторий на строительство новых атомных станций и на увеличение мощности существующих сроком на пять лет.[131]

• В 1991 году в северный бассейн выдержки 4-го блока ЧАЭС была пробурена исследовательская скважина, и исследователи убедились воочию, что она пуста — нет в ней никакого топлива.[132]
• Апрель — Приехал на экскурсию в саркофаг ЧАЭС журналист из «Правды Украины» Юрий Семенович Овсянников. Вместе с начальником экспедиции Альбертом Михайловичем Пасечниковым исследователи поднялись с журналистом на 43-ю отметку. Солнечный день, все как обычно: солнечные лучи исполосовали пространство под крышей, светло, птички летают. Журналист стоит, опешив: как же так? Ведь писали, что саркофаг герметичен? Я предлагаю ему: «А вы напишите все, как есть, как сами видите!» — «Нет, — отвечает, — нельзя пугать народ!»[133]
• Осень — Была начата работа по обмеру щелей в саркофаге ЧАЭС. Чтобы тратить как можно меньше времени (время — доза), исследователи устанавливали геодезические линейки или самодельные (такая точность вполне устраивала), фотографировали и (или) снимали на видеокамеру, а потом пересчитывали площадь каждой щели. Щели ведь были не только на верхней плоской кровле, а, главным образом, с боков саркофага.[134]
• 11 октября — В результате сильного пожара в машинном зале остановлен 2-й энергоблок ЧАЭС, повреждена кровля машзала. Пожар послужил основанием для решения Верховного Совета Украины об останове и немедленном выводе из эксплуатации второго энергоблока Чернобыльской АЭС, а также об останове первого и третьего энергоблоков в 1993 году.[135]

• В 1993 году мораторий 1990 года на строительство новых атомных электростанций был досрочно снят, и по предложению Кабинета Министров Украины принято решение о продолжении эксплуатации Чернобыльской АЭС в течение срока, определяемого ее техническим состоянием.[136]

• В 1994 году на очередную конференцию в Чернобыль приехал Ю. Л. Цоглин. Услышав, что говорят с трибуны о щелях в саркофаге, его душа опять не выдержала, он стал объяснять, что еще в 1986 г. читал: в саркофаге создана вытяжная вентиляция, создающая разрежение. В конференц-зале о стены бился хохот. Кое в чем он все-таки был прав. Была изготовлена часть вытяжной вентиляции, под ее здоровенной трубой до сих пор надо нагибаться при проходе с третьего на четвертый блок. Но дело не дошло не только до ее пуска, но даже до испытаний — ну, какая вытяжная вентиляция при таких больших дырах.[137]

• Декабрь — Подписан меморандум о взаимопонимании между Правительством Украины, правительствами стран большой семерки и Комиссией Европейского Союза, согласно которому началась разработка программы полного закрытия станции к 2000 году.[138]

• 30 ноября — Полностью остановлен реактор 1-го энергоблока ЧАЭС.[139]

• 22 сентября — Начата реорганизация ПО «Чернобыльская АЭС» и её вхождение в структурное подразделение НАЭК «Энергоатом».[140]
• 22 декабря — Постановлением Кабинета Министров Украины признано целесообразным произвести досрочное снятие с эксплуатации энергоблока № 1, остановленного 30 ноября 1996 года.[141]

• 11 декабря — Принят Закон Украины, определивший особенности правовых отношений во время дальнейшей работы ЧАЭС и досрочного снятия с эксплуатации энергоблоков, преобразования разрушенного четвёртого энергоблока в экологически безопасную систему, а также защиту персонала.[142]

• 15 марта — Постановлением Кабинета Министров Украины признано целесообразным произвести досрочное снятие с эксплуатации энергоблока № 2, остановленного после аварии в 1991 году.[143]

• 29 марта — Кабинетом Министров Украины принято решение о досрочном снятии с эксплуатации энергоблока № 3 и окончательном закрытии Чернобыльской АЭС до конца 2000 года.[144]
• 29 ноября — С целью высвобождения ХОЯТ-1 и энергоблоков ЧАЭС от отработавшего ядерного топлива и отработавших дополнительных поглотителей было выпущено постановление Кабинета Министров Украины № 1747 о необходимости строительства хранилища отработавшего ядерного топлива сухого типа.[145]
• 15 декабря, 13:17 — по указанию Президента Украины во время трансляции телемоста Чернобыльская АЭС — Национальный дворец «Украина» поворотом ключа аварийной защиты пятого уровня (АЗ-5) навсегда остановлен реактор энергоблока № 3 Чернобыльской АЭС. Станция прекратила генерацию электроэнергии. На момент закрытия на Чернобыльской АЭС работало 9051 человек.[146]

• Июнь — В эксплуатацию сдана промышленно-отопительная котельная (ПОК), предназначеная для теплоснабжения объектов площадки после окончательной остановки энергоблоков, производства горячей воды и пара, необходимых для работы объектов по обращению с ОЯТ и РАО.[147]
• 30 декабря — Была получена лицензия Государственного комитета ядерного регулирования Украиныны на эксплуатацию объекта «Укрытия» и преобразование его в экологически безопасную систему.[148]

• В 2003 году стационарная система пылеподавления в ОУ модернизирована, что позволило увеличить площадь покрытия пылеподавляющими составами.[149]

• 1 января — Завершены работы приведению реакторных установок блоков № 1,2. в состояние «окончательно остановлены».[150]

1. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
2. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
3. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
4. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
5. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
6. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
7. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
8. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
9. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
10. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
11. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
12. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
13. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
14. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
15. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
16. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
17. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
18. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
19. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
20. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
21. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
22. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
23. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
24. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
25. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
26. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
27. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
28. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
29. ↑ [1]
30. ↑ [2]
31. ↑ [3]
32. ↑ [4]
33. ↑ [5]
34. ↑ [6]
35. ↑ [7]
36. ↑ [8]
37. ↑ [9]
38. ↑ [10]
39. ↑ [11]
40. ↑ [12]
41. ↑ [13]
42. ↑ [14]
43. ↑ [15]
44. ↑ [16]
45. ↑ [17]
46. ↑ [18]
47. ↑ [19]
48. ↑ [20]
49. ↑ [21]
50. ↑ [22]
51. ↑ [23]
52. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
53. ↑ [24]
54. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
55. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
56. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
57. ↑ [25]
58. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
59. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
60. ↑ Григорий Медведев. Чернобыльская тетрадь // Lib.ru
61. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
62. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
63. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
64. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
65. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
66. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
67. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
68. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
69. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
70. ↑ Григорий Медведев. Чернобыльская тетрадь // Lib.ru
71. ↑ Григорий Медведев. Чернобыльская тетрадь // Lib.ru
72. ↑ Григорий Медведев. Чернобыльская тетрадь // Lib.ru
73. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
74. ↑ Григорий Медведев. Чернобыльская тетрадь // Lib.ru
75. ↑ Григорий Медведев. Чернобыльская тетрадь // Lib.ru
76. ↑ Григорий Медведев. Чернобыльская тетрадь // Lib.ru
77. ↑ Григорий Медведев. Чернобыльская тетрадь // Lib.ru
78. ↑ Григорий Медведев. Чернобыльская тетрадь // Lib.ru
79. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
80. ↑ Григорий Медведев. Чернобыльская тетрадь // Lib.ru
81. ↑ Григорий Медведев. Чернобыльская тетрадь // Lib.ru
82. ↑ [26]
83. ↑ Григорий Медведев. Чернобыльская тетрадь // Lib.ru
84. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
85. ↑ Григорий Медведев. Чернобыльская тетрадь // Lib.ru
86. ↑ Григорий Медведев. Чернобыльская тетрадь // Lib.ru
87. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
88. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
89. ↑ Григорий Медведев. Чернобыльская тетрадь // Lib.ru
90. ↑ Григорий Медведев. Чернобыльская тетрадь // Lib.ru
91. ↑ Григорий Медведев. Чернобыльская тетрадь // Lib.ru
92. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
93. ↑ Григорий Медведев. Чернобыльская тетрадь // Lib.ru
94. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
95. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
96. ↑ [27]
97. ↑ [28]
98. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
99. ↑ [29]
100. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
101. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
102. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
103. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
104. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
105. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
106. ↑ [30]
107. ↑ [31]
108. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
109. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
110. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
111. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
112. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
113. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
114. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
115. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
116. ↑ [32]
117. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
118. ↑ [33]
119. ↑ [34]
120. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
121. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
122. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
123. ↑ [35]
124. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
125. ↑ [36]
126. ↑ [37]
127. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
128. ↑ [38]
129. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
130. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
131. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
132. ↑ [39]
133. ↑ [40]
134. ↑ [41]
135. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
136. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
137. ↑ [42]
138. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
139. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
140. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
141. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
142. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
143. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
144. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
145. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
146. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
147. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
148. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
149. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com
150. ↑ Хронология событий — Сайт г. Припять. Чернобыльская авария. Фото Чернобыль. Чернобыльская катастрофа // Pripyat.com

newsruss.ru

Как готовился взрыв Чернобыля. (Воспоминания В.И.Борца.)

О Чернобыльской аварии 26 апреля 1986 года много написано и много сказано. Постараюсь коротко проинформировать о событиях, связанных с аварией, которые ранее не публиковались и произошли задолго и накануне аварии 26 апреля. В которых я был непосредственным участником. Постараюсь не навязывать своего мнения. Почти 30 лет назад, в ноябре 1975 года нашу очередную группу специалистов оперативного персонала со строящейся ЧАЭС направили стажироваться на Ленинградскую АЭС, на которой реакторы РБМК (реактор большой мощности канальный) однотипны с реакторами ЧАЭС.

В нашу группу вошли начальник смены блока Д.Д. Кривой (ныне покойный), начальник смены электроцеха А.Г. Лелеченко (погиб при ликвидации аварии на ЧАЭС), старший инженер турбинного цеха Н.А.Штейнберг (нынешний зам. министра энергетики Украины) и автор, начальник смены блока В.И.Борец.

Нас распределили по сменам. В процессе стажировки после моей смены намечалось интересное для меня изменение режима работы блока. Поэтому я остался на блоке 2-ю смену подряд. Не буду перегружать воспоминания подробностями, скажу только, что в переходных процессах на малой мощности с малым запасом реактивности при отсутствии воздействия оператора на изменение реактивности, реактор вел себя неадекватно. У реактора резко возрастала скорость роста мощности (уменьшался период разгона). При подъеме мощности после останова, без воздействия оператора на изменение реактивности (не извлекая стержней), вдруг реактор самопроизвольно уменьшал период разгона, т.е. самопроизвольно разгонялся, другими словами стремился взорваться. Дважды разгон реактора останавливала аварийная защита. Попытки оператора снизить скорость подъема мощности штатными средствами, погружая одновременно группу стержней ручного регулирования + 4 стержня автоматического регулятора, эффекта не давали, разгон мощности увеличивался. И только срабатывание аварийной защиты останавливало реактор. Имея опыт работы старшим инженером управления реактором (СИУР) на реакторах в г. Томск-7, я еще не потерял тогда чувство реактора, примерно как водитель чувствует двигатель автомобиля. В этой ситуации реактор оказался фактически неуправляем. Подъем начинался нормально, СИУР прекращал извлечение стержней (рост мощности обычно прекращался или продолжался с постоянной скоростью подъема). Здесь же реактор не подчинялся управлению СИУРА, мощность быстро увеличивалась, причем быстро возрастала скорость разгона (ускорение) и только срабатывание защиты останавливало реактор. Реактор стремился разогнаться самопроизвольно! (прим. VIUR: обратите внимание – все это происходило при пуске реактора, т.е. выводе его в критическое состояние, а это совсем не тот режим, который был на ЧАЭС. Совсем другие характеристики реактора - на его поведение существенное влияние оказывают процессы, нехарактерные для более высоких мощностей)

Следует отметить виртуозную работу старшего инженера управления реактором (СИУР). Но авария тогда все же произошла. С перекосом мощности, расплавлением одного канала, разгерметизацией тепловыделяющих элементов (ТВЭЛ), попаданием топлива в контур, с выбросами в окружающую среду. Не буду вникать в подробности аварии, нас интересуют только вопросы, связанные с аварией на ЧАЭС.

На следующий после аварии день, придя на блочный щит управления, я не смог ознакомиться с записями в оперативном журнале начальника смены блока. Причина-запрет директора ЛАЭС для работников министерства энергетики (ЧАЭС была в Минэнерго, а ЛАЭС в Минсредмаше). Я сказал НСБ (Чече), бывшему работнику 5 объекта в г. Томск-7, что был на БЩУ в момент аварии, может быть, видел больше, чем записано в оперативном журнале.

На следующий день, еще на проходной меня попросили зайти в кабинет заместителя главного инженера по науке. Зашел. ЗГИ Н снял трубку телефона и сказал: «Он уже здесь». Заходит зам директора по режиму Зинченко Н.Г. Спрашивает: «Так что вы видели на БЩУ, о чем нет записи в оперативном журнале НСБ?». Скромно отвечаю, что для ответа мне, как минимум, необходимо почитать оперативный журнал, что запрещено директором ЛАЭС.

Он попросил меня рассказать, что видел, мое впечатление. Я рассказал, что поражен резким ростом мощности и скорости разгона реактора, большим мощностным положительным эффектом реактивности реактора. Реактор при такой физике реактора взрывоопасен! Будучи эксплуатационником, данный эффект прочувствовал, но его причины были непонятны.

Мне было жестко сказано, что я ничего не понимаю, советский реактор не может быть взрывоопасным. И что значит взрывоопасен? Я сказал, что понимаю, что ЗДР не физик, постараюсь объяснить доступно и понятно: « Представьте себя за рулем автомобиля. Заводите мотор. Трогаетесь. Плавно разгоняетесь. Переключаете передачи. Скорость 60 км/час. Снимаете ногу с педали газа. И вдруг автомобиль начинает самостоятельно разгоняться, 80, 100, 130, 150 км/час. Тормозите - никакого эффекта, разгоняется. Как Вы будете себя чувствовать? Вот такое у меня было ощущение на БЩУ перед аварией. Понимаете? Надо немедленно ученым разобраться с этим эффектом. Тогда я не знал величины положительного мощностного эффекта реактивности, как и эффекта вытеснителей стержней, как и многого другого, но динамику реактора в данной ситуации прочувствовал точно.

ЗДР начал меня впечатлять, что я ошибаюсь, мы перешли на повышенные голоса, открылась дверь и зашел заместитель главного инженера ЛАЭС по эксплуатации Фукс В.П. (бывший работник 45-го объекта г. Томск –7) с вопросом «Что за шум, а драки нет?» Это грамотный, умный человек. Подробно объяснил ему о своих наблюдениях, впечатлениях и выводах. Он все понял и сказал, что совместно с учеными разберутся с проблемой, разработают, как всегда, мероприятия для ликвидации проблемы, и выполнят их, чтобы впредь подобные ситуации не повторились.

Через пару дней дома у земляка по г. Томск-7 Минеева В.А. встретил интеллигентного, с видом ученого, человека, представившимся Александром Яковлевичем. За столом разговорились. А.Я. проявил живейший интерес к моему рассказу о том, что я видел перед аварией.

Последний его вопрос: «Виталий Иванович, как Вы считаете, кто главный виновник аварии?» Я ответил: «Однозначно фирмы: Институт им. Курчатова (научный руководитель РБМК академик А.П.Александров), выполнивший физрасчет реактора и НИКИЭТ академика Доллежаля как генеральный конструктор, о степени их ответственности пусть разбираются между собой».

А.Я. сказал: «Возможно, вы пра вы». Как оказалось, это был заместитель научного руководителя реакторов РБМК им. Курчатова, Александр Яковлевич Крамеров.

А.Я. Крамеров в этой ситуации сделал все, что мог. Произвел расчеты, разработал мероприятия по устранению, мягко говоря, замечаний по реакторам РБМК. Писал письма в НИКИЭТ Доллежалю с предложениями по устранению недостатков реактора РБМК.

Но уже в 1975 году наша система была не способна к модернизации, внесению изменений, даже в таких жизненно важных вопросах. Ни Фукс, ни А.Я. Крамеров не смогли заставить систему устранить замечания. Вскоре Фукс перевелся директором на Южноукраинскую АЭС с реакторами ВВЭР 1000. (прим. VIUR: Не совсем так. Кое что все-таки было сделано: увеличено обогащение топлива с 1,8% до 2,0%, внедрена система ЛАР-ЛАЗ, увеличен минимальный ОЗР с 10 до 15 ст. РР)

Приехав на ЧАЭС, я проинформировал об аварии, ее причинах и своих замечаниях руководство ЧАЭС и своих коллег - реакторщиков.

ЧАЭС продолжала строиться, начала поступать наладочная документация, программы. Как-то мой непосредственный начальник А.С. Дятлов направил мне, для выдачи замечаний, программу по наладке КМПЦ (контура многократной принудительной циркуляции), разработанную зам. начальника ЦНИИ Белоярской АЭС.

Поработал над программой, выдал замечания (объем замечаний оказался примерно такой же, как сама программа). Позднее увидел свои замечания с припиской зам. главного инженера по науке Г.А. Копчинского начальнику цеха наладки и испытаний (ЦНИИ) ЧАЭС В.К. Бронникову: «...обратите внимание на автора этих замечаний, мне кажется, что это Ваш заместитель...». Так я стал заместителем начальника ЦНИИ.

В 1982 году главком Союзатомэнерго была проведена реорганизация наладочных структур атомных электростанций. В результате ЦНИИ ЧАЭС, Курской АЭС и Смоленской АЭС были преобразованы в соответствующие пуско-наладочные производства (ПНП) предприятия Смоленскатомэнергоналадка. Так мы со своим персоналом, в своих помещениях, со своими окладами и премией ЧАЭС оказались работниками другого предприятия. Мы стали подрядчиками ЧАЭС. Оказалось, что согласно расценок норм ОРГРЭС достаточно выполнять примерно 1/3 от ранее выполняемых ЦНИИ объемов работ, чтобы жить безбедно с премией и т.д. Я категорически настоял на сохранении с ЧАЭС предыдущих отношений ЦНИИ: мы выполняем все необходимые для ЧАЭС объемы работ, не считаясь, сколько надо для плана и зарплаты ЧПНП иначе, зачем тогда ЧПНП. Так и делали. И отношения с ЧАЭС были, в основном, как подразделения ЧАЭС, без трений (на некоторых АЭС пошли по другому пути и были проблемы и в ПНП и на АЭС).

ЧПНП оставался, одним из самым инженерных подразделений на ЧАЭС. В подтверждение этого приведу пример, в котором сам принимал активное участие. В сентябре 1984 года позвонил мне главный инженер ЧАЭС Н.М. Фомин. Он сообщил, что в г. Москве будет проходить двухнедельное совещание по безопасности АЭС с реакторами РБМК. Сказал, что надо было бы ехать самому главному инженеру АЭС, но он не может, начальник реакторного цеха в отъезде, поэтому, оценивая квалификацию персонала ЧАЭС, его выбор остановился на мне, чтобы от ЧАЭС в совещании принял участие представитель подрядной организации, зам. нач. ЧПНП В. Борец. Я принял его предложение.

На совещании от Курской АЭС был начальник ПТО Е. Акимов (бывший работник 5-го объекта г. Томск-7), от Смоленской АЭС ЗГИС по науке, от Костромской АЭС ЗГИС А.М. Подойницын (бывший работник 45 объекта г. Томск-7). От НИКИЭТ в совещании принимали участие Василевский В.Н. и кандидат технических наук Полушкин К.К.

Совещание вел опытнейший специалист (работал в управлении реакторами в г. Томск-7, зам. главного инженера по науке КАЭС, зам начальника главка, начальник главка) Ю.Н. Филимонцев. На совещании были подняты нами (Ю.Н. Филимонцевым и представителями Курской и Чернобыльской АЭС) все на то время уже известные недостатки физики реакторов РБМК: положительный мощностной эффект реактивности, положительный эффект реактивности вытеснителей стержней СУЗ при вводе стержней в реактор, малая скорость погружения в реактор стержней СУЗ и т.д. Я рассказал о своих наблюдениях в процессе аварии на ЛАЭС в 1975 году. Две недели мы прессовали представителей НИКИЭТ, требуя внести в протокол, предложенный нами перечень мероприятий по приведению физики реактора РБМК в рамки приемлемых для эксплуатации характеристик (эти мероприятия были выполнены на всех реакторах РБМК после аварии на ЧАЭС 1986 года). Лидером у нас в этом вопросе, безусловно, был Филимонцев Ю.Н. В результате обсуждения недостатков физики реактора РБМК я понял, что при существующей в то время системе работники НИКИЭТ, прекрасно зная эти недостатки, просто НЕ МОГУТ СОГЛАСИТЬСЯ С НИМИ…

В создавшейся ситуации мы потребовали, чтобы НИКИЭТ и ИАЭ записали в Регламент реактора РБМК, что на малой мощности с допустимым по регламенту малым запасом реактивности реактор РБМК становится взрывоопасным и расписали мероприятия по исключению такого состояния с последующим внедрением полного объема мероприятий по обеспечению безопасной физики реактора.

В ответ представители НИКИЭТ заявили, что если в протоколе совещания будет указан хоть 1 недостаток РБМК, они такой протокол не подпишут. Тогда Ю. Филимонцев поступил так: в протокол записали весь перечень мероприятий, внесли в список участников совещания всех, в том числе и представителей НИКИЭТ, а протокол подписал один руководитель совещания Ю.Н. Филимонцев.

Протокол вышел с грифом «Для служебного пользования», ЧАЭС его получила, я проверил это. Руководство ЧАЭС с протоколом было ознакомлено.

Прибыв на ЧАЭС, я подробно проинформировал руководство станции о совещании. В первую очередь главного инженера.

До аварии 1986 года ни одно мероприятие из протокола по улучшению физики РБМК не было принято к устранению ни на одной АЭС СССР с реакторами РБМК!

Эта застойная система была уже не способна к реорганизации.

В процессе останова каждого блока на планово-предупредительный ремонт (ППР) и при пуске каждого блока после ППР выполняются согласно графика плановые испытания оборудования и систем для снятия их характеристик и определения их работоспособности. Без этого работа АЭС будет запрещена надзорными органами.

В конце апреля 1986 года был запланирован плановый останов 4-го блока. Примерно за неделю перед испытаниями 26 апреля 1986 года на ежедневном эксплуатационном совещании по команде зам. главного инженера по эксплуатации мне, зам. начальника Чернобыльского пуско-наладочного производства предприятия Смоленскатомэнергоналадка было поручено, как обычно, собрать предложения цехов на выполнение испытаний (согласно нормативных документов) и составить график испытаний. Выполнил, собрал, составил график испытаний, точнее 2 графика: о дин в виде перечня испытаний и последовательность их выполнения, второй в виде 3-х графических кривых:1-я кривая – изменение тепловой мощности 4-го реактора в процессе испытаний;

2-я кривая – изменение мощности электрической турбогенератора ТГ-7;

3-я кривая – изменение мощности электрической ТГ-8.

Как обычно, графики испытаний были переданы в физлабораторию научно-исследовательского отдела (НИО, начальник Гобов А.Л.) для выполнения расчетов изменения реактивности. Испытания намечалось начать 24.04.86г в 22.00 и согласно построенных мной графиков планировалось закончить 25.04.86г в 13.00.

После выполнения расчетов, физлаборатория попросила уплотнить испытания и закончить их не позднее 10.00 25.04.86 г, иначе запас реактивности снизится до величины ниже рарешенной регламентом. Графики испытаний мной были приведены в соответствие с требованиями физлаборатории и утверждены руководством ЧАЭС в соответствии с существующим на ЧАЭС порядком.

Испытания начались 24 апреля 1986 года после получения разрешения диспетчера энергосистемы (прим. VIUR: наверное, ошибка – мощность начали снижать:

«25 апреля 1986 г. (время по оперативному журналу)

01 ч 06 мин - начало разгрузки энергоблока; ОЗР равен 31 стержню РР»)

Я работал с утра и в связи с предстоящими испытаниями остался на работе на ночь. Примерно в 1 час ночи 25.04.86 года ко мне на блоке № 4 обратился руководитель программы “Выбег генератора с нагрузкой собственных нужд” (Донтехэнерго) С.Г. Метленко с просьбой выделить персонал ЧПНП САЭН для выполнения контроля закрытия отсечной арматуры системы САОР. В программе, согласованной моим начальником ЧПНП и утвержденной руководством ЧАЭС так и было записано. На мощности отсечь систему аварийного обеспечения расхода, во избежание заброса холодной воды САОР в контур реактора... А если в это время произойдет разрыв трубопроводов контура реактора? Во что тогда превратится реактор? Поэтому я отказался принимать участие в выполнении этого пункта программы и потребовал отказаться от отсечения САОР. Выполнение данной операции удалось задержать. (Отсекли днем 25.04.86). Утром, передавая информацию ЗН ЧПНП П.Р. Паламарчуку, сменившего меня, по данному вопросу подробно его проинформировал. В 07.45 мин. 25 апреля встретил на блочном щите 4 начальника физлаборатории Анатолия Васильевича Крята. Физика реактора - не моя сфера деятельности по должности (тем более подрядчика), все же обратил внимание А.В. Крята на малый запас реактивности и попросил убедить руководителя испытаний А. Дятлова НЕМЕДЛЕННО прекратить испытания, остановить реактор из-за малого запаса реактивности (аналогия с ЛАЭС 1975 года). В памяти всплывали воспоминания об аварии на ЛАЭС… К сожалению, руководитель испытаний с предложением А. Крята остановить реактор не согласился. Об этом я узнал от А.В. Крята по истечении более 10 лет. И у него были для этого свои основания. В процессе выполнения испытаний на ЧАЭС прибыл (из завода ХТГЗ, г. Харьков), автобус «Мерседес», в то время чуть ли не единственный в СССР, начиненный электроникой и компьютерной техникой для выполнения вибрационных испытаний турбины, выполнения балансировки и уменьшения вибрации. Остановить блок – значило сорвать балансировку и неизвестно, когда ее удастся выполнить с таким оборудованием. (Обычно балансировку всегда выполняло ЧПНП, но в данном случае его приборного парка и возможностей было недостаточно, были проблемы).

В 08-00 утра 25.04.86 г, сдав дела на блоке П.Р. Паламарчуку, я ушел к себе в кабинет продолжать работать. Вечером, по согласованию с начальником ЧПНП уехал отдыхать домой.

Ночью меня разбудил начальник ЧПНП И.П. Александров, сообщил, что на ЧАЭС тяжелая авария и попросил меня приехать на станцию. Проезжая между ОРУ и блоками ЧАЭС, увидел, что верх центрального зала блока №4 разрушен, торчали зубья разрушенных стен центрального зала реактора. Понятно было, что при таких разрушениях ЦЗ реактор разгерметизирован. А дальше – действия в условиях ядерного взрыва и радиационного загрязнения местности, т.е. согласно моей институтской военной специальности (командир взвода радиационной и химической разведки). Прибыл на ЧАЭС, всех руководителей подразделений собрали в убежище №1. Директор собирал команды по 2 человека из руководителей и заместителей руководителей подразделений и посылал их в разведку в районы, граничащие с разрушенным 4-м блоком, а также на кровлю 3-го и 4-го блоков. Ни один человек не отказался! Хотя дозиметры зашкаливали и фактически разведка выполнялась без дозиметрического контроля.

Это был жребий. Кому он выпал, тот с разведки пришел с рвотой и лучевой болезнью в лучшем случае, или через некоторое время умер. Так после разведки умерли начальник реакторного цеха-2 А.П. Коваленко - бывший работник 45 объекта г. Томск-7 (начальник реакторного цеха, правда, выполнив еще один долг перед родиной, отсидев в тюрьме – должность обязывала, так посчитала номенклатура), быстро умер А.А. Ситников – заместитель главного инженера. Приобрел лучевую болезнь заместитель начальника реакторного цеха В.Орлов, стал инвалидом зам. нач. РЦ В.А. Чугунов и другие. При грамотных действиях руководства ЧАЭС этих потерь можно было избежать…Сидящий рядом со мной начальник реакторного цеха-3 В.В. Грищенко сказал: «Что он делает, он же угробит всех руководителей цехов!». Я с ним был согласен. Руководство ЧАЭС было в шоке и действовало не лучшим образом. Не знаю, понимали ли это другие, но не отказался идти в разведку никто.

Начальник научно-исследовательского отдела Гобов Александр Львович по собственной инициативе сел за руль грузовика и на скорости поехал в разведку по территории АЭС с северной стороны от 4-го блока, в которую был направлен выброс из активной зоны реактора. Все осмотрел и возвратился. Доложил руководству. Один из руководителей предложил свозить в разведку и его. Свозил. Стал инвалидом.

Зам. нач. электроцеха А.Г. Лелеченко по собственной инициативе прошел возле 4-го блока, отключил электролизную установку (водород был уже не нужен) и мимо 4-го блока возвратился к блоку №1. Я увидел его в первых числах мая, лицо его было обожжено и чем-то напоминало папиросную бумагу. Предложил Саше немедленно обратиться к врачам. Но было поздно. Он умер.

Население города Припять было эвакуировано. Из Москвы прибыла комиссия (1-й зам М инсредмаша А.Г. Мешков, нач. 16-го Главка Минсредмаша Б.В. Будылин, Е.С. Иванов и другие). Мне поручили работать с комиссией как представитель ЧАЭС. Тридцатого апреля, в связи с ухудшением радиационной обстановки, руководством было принято решение перевести комиссию в пионерлагерь ЧАЭС «Иловница», примерно в 20 км от ЧАЭС. Организацию перевода было поручено мне.

Летом 1986 года меня пригласили в Киев в качестве эксперта для дачи показаний следователям комиссии по расследованию аварии на ЧАЭС (тогда говорили, что следствие вела комиссия КГБ).

Следователи сказали, что им известно, что общее руководство примерно в 60% испытаний на блоках за все время работы ЧАЭС выполнял я. Подтвердил это. Попросили уточнить, что значит руководить испытаниями блока. Объяснил, что осуществлял общее руководство: организовывал подразделения на выполнение программ испытаний согласно утвержденного графика, контролировал, чтобы параметры блока соответствовали требованиям соответствующих программ испытаний, решал возникающие вопросы. В то же время не имел права вмешиваться в работу оперативного персонала, не имел права требовать от оперативного персонала нарушать существующие правила и инструкции.

Следующий вопрос: взрыв блока произошел в процессе выполнения программы испытаний останова блока с замером выбега генератора с нагрузкой собственных нужд. Руководил испытаниями блока зам. главного инженера Дятлов А.С. (программу подготовил Донтехэнерго, С.Г. Метленко). Следователи сказали, что им известно, что эта программа уже выполнялась ранее на блоке ЧАЭС, руководил испытаниями блока В.Борец, ответьте, почему тогда блок не взорвался, а 26 апреля взорвался? Ответил, что проблема взрыва заключается не в программе, а во взрывоопасной физике при определенных состояниях реактора. Эта программа на ЧАЭС выполнялась трижды в 1982 году, в1984 и в 1985 годах. Но могу ответить, почему взорвался 26 апреля, а не в ноябре 1975 года на ЛАЭС и рассказал информацию о недостатках физики реактора РБМК и вероятной причине взрыве. Сообщил, что после аварии на ЛАЭС при выполнении испытаний блоков ЧАЭС всегда избегал режима работы реактора в процессе испытаний на низкой мощности с малым запасом реактивности. Следователей моя информация не заинтересовала. Видимо, перед ними были поставлены другие задачи.

В 1974 году на ЧАЭС работал молодой специалист, затем секретарь комсомола управления строительства ЧАЭС А. Суховилин. Затем А. Суховилин закончил учебное заведение КГБ и стал работать на ЧАЭС представителем КГБ (не знаю, как называлась эта должность, она обычно в тени). Как - кто (после совещания по безопасности в Москве) на оперативке Саша сидел рядом со мной. Я сказал ему, что есть проблемы с ядерной безопасностью на ЧАЭС. После оперативки подробно рассказал А. Суховилину о совещании по безопасности (и протоколе) в Москве, о недостатках физики реактора РБМК и попросил его по своим каналам попытаться посодействовать решению проблемы. Недостатки физики реактора РБМК должны быть устранены! Результата не было.

Сразу после аварии А. Суховилин начал участвовать в расследовании причин аварии, но его срочно перевели на постоянную работу в г. Москву с солидным повышением в должности.

Летом 1987 года в г. Чернобыле проходил суд над виновниками аварии. Я работал на ЧАЭС в должности заместителя начальника реакторного цеха по эксплуатации. Несколько человек – работников РЦ в этот день добровольно присутствовали на суде (это разрешали). В конце рабочего дня наши коллеги приехали с суда на ЧАЭС и сообщили мне, что на суде вызывался свидетель Борец В.И. и судебный чиновник объявил, что свидетель Борец В.И. находится в отпуске, уехал в неизвестном направлении и его местонахождение неизвестно. Предложил начальнику РЦ поехать на суд на следующий день, получил ответ, что все знают, где Борец, надо будет – вызовут.

Понятно, что показания и А. Суховилина и мои не совпадали с поставленными перед судом задачами.

После аварии были внедрены на всех реакторах РБМК мероприятия по улучшению физики реактора, предложенные на совещании 1984 года. И даже ЧАЭС закрыта (я написал и опубликовал статью в газете «Вечерний Киев» против закрытия ЧАЭС, но этот вопрос на Украине решал Президент, а не специалисты - энергетики).

Вопрос, мог ли работать реактор (состояния 1985 года) без аварий? Уверен, что не мог. Аварии на ЛАЭС 1975 г и на ЧАЭС 1982 г и 1986 г это доказали.

Вопрос, можно ли было избежать аварии на реакторах (состояние 1985 г)? Считаю, что в конструкции и физике реактора РБМК были вопиющие недостатки и несоответствия требованиям нормативной документации (ОПБ, ПБЯ и т. д.), с которыми реактор не должен был эксплуатироваться. Но в то время аварии все же можно было избежать, как минимум, организационным путем (без материальных затрат, только с моральными потерями), четко расписав в регламенте существующие взрывоопасные угрозы и пределы безопасности (запрет работы на малой мощности, увеличение минимально допустимого запаса реактивности).

Эти воспоминания необходимо читать как дополнение к книге А.С. Дятлова «Чернобыль. Как это было».

Настоящие воспоминания написаны год назад по просьбе бывшего в 60-е годы директора Реакторного завода (тогда объект 45) в г. Томск-7 (сейчас Северск) глубоко уважаемого мной Журавлева Павла Александровича.

Пропаганда – великая сила. Вот уже прошло 19 лет с даты этой страшной чернобыльской катастрофы. Время все дальше отдаляет нас от этой даты. Но нет-нет, да и зазвучит очередное обвинение в аварии в адрес персонала ЧАЭС. Персонала, который проявил в опаснейшей ситуации большое мужество. Ни один человек не сбежал. Многие погибли, выполняя свой долг. Некоторые из них (самые облученные, которые умерли первыми в Москве) похоронены на Митинском кладбище в Москве. Видимо, из чувства благодарности их могилы периодически оскверняют. Да, государственная пропаганда – великая сила.

Все меньше наших товарищей остается в живых.

Пишу свои воспоминания, чтобы люди знали правду об аварии, о наших коллегах - чернобыльцах и о роли застойной власти, которая привела всю страну (не только ЧАЭС) к страшной аварии, к вполне закономерному и естественному полному развалу государства.

pripyat.com

Описание событий нескольких дней апреля 1986 года Часть 1

Предлагаемое ниже описание событий нескольких дней апреля 1986 года основано на содержании маршрутного листа, составленного бывшим оператором Чернобыльской АЭС Алексеем БРЕУСОМ в 1991 году с использованием более ранних личных записей. Основной задачей маршрутного листа является отображение хронологии всех действий и перемещений работника во время аварийных работ после Чернобыльской катастрофы. На основе этих данных представляется возможным рассчитать или оценить дозу облучения, полученную работником во время таких работ на Чернобыльской АЭС и в Чернобыльской зоне.

Для расчета полученных доз используются данные о мощности дозы в помещениях Чернобыльской АЭС и на промышленной площадке в первые часы и дни после аварии, составленные по результатам дозиметрических измерений, проведенных в то время. На основе таких данных были составлены дозиметрические карты для помещений ЧАЭС, в частности, четвертого блока.

Маршрутные листы составлялись по инициативе администрации ЧАЭС или самих работников в тех случаях, когда определить дозу облучения с помощью средств индивидуального дозиметрического контроля было невозможно. Например, 26 апреля 1986 года персонал ночной и утренней смен в основном использовал фотокассеты ИФКУ, не предназначенные для фиксирования больших доз облучения. Фотопленка в такой кассете, собственно и являющаяся индикатором дозы, полностью засвечивается при дозе около 4 бэр. Очевидно, что индивидуальные дозы облучения персонала Чернобыльской АЭС в первые часы после аварии были в десятки и сотни раз выше.

Структура изложения действий в маршрутном листе:1. Дата, время.2. Маршрут движения или место нахождения.3. Выполняемые работы, их эффективность. По чьему распоряжению работали?4. Как оценивали дозиметрическую обстановку?5. Кто работал вместе с вами?6. Кого видели из лиц, получивших Острую Лучевую Болезнь (ОЛБ)?7. Каким было ваше самочувствие, особые ощущения?8. Личные воспоминания, не вписывающие в предлагаемую структуру изложения.

Ф.И.О: БРЕУС Алексей АлексеевичАдрес в Припяти: ул. Спортивная, 17-а, кв. № 74.

Образование - высшее. В 1982 году закончил Московское высшее техническое училище (ныне – университет) им. Н.Э.Баумана по специальности 311 - ядерные энергетические установки (кафедра академика Н.А. Доллежаля, главного конструктора реакторов чернобыльского типа РБМК-1000).

На Чернобыльской АЭС - с июня 1982 года. Работал в должности инженера оперативной группы - на рабочих местах оператора установки подавления активности (УПАК) и оператора реакторного отделения (оператор ГЦН), затем - куратором от ЧАЭС на монтаже реактора и оборудования четвертого блока (курирование и приемка работы монтажных и наладочных организаций), после пуска четвертого блока работал инженером управления блоком №4 (ИУБ), затем - старшим инженером управления блоком №4 (СИУБ).

Место работы на 26 апреля 1986 года: Чернобыльская АЭС, старший инженер управления блоком № 4, табельный № 0230.

26 апреля 1986 года

С 0:00 часов до 6:55 утра был дома, в Припяти. В момент аварии спал в своей квартире. Взрыва, шума или чего-то подобного не слышал, хотя окна квартиры выходят в сторону ЧАЕС и из них хорошо видны энергоблоки. Через несколько лет узнал, что моего соседа - пожарного, лейтенанта Петра Хмеля (перенес ОЛБ-2 – острую лучевую болезнь 2-ой степени), ночью разбудили и забрали на четвертый блок, но шума в коридоре тоже не слышал. Спал.

К 7 часам утра подошел к автобусной остановке напротив бассейна "Лазурный", откуда должен был уехать на работу на ЧАЭС. На работу выходил в соответствии с действовавшим в то время графиком сменной работы - у меня был первый их трех рабочих дней после двух выходных (работал во второй смене, или смене "Б-2").

На остановке было очень много людей. Подумал, что с автобусами какая-то задержка. Не доходя до остановки, на другой стороне улицы увидел "дежурку" - дежурный автобус начальника смены станции. Начальник смены турбинного цеха (НСТЦ) В.Г. Усенко позвал меня к "дежурке", и я сел в нее, радуясь тому, что не придется ехать в забитом автобусе, которого все еще нет. Сразу после этого "дежурка" поехала на станцию.

7:00-7:15Ехали на дежурном автобусе ("Кубань") от остановки до административно-бытового корпуса первой очереди (АБК-1) обычным маршрутом: мимо открытых распределительных устройств (ОРУ) пристанционных электросетей.

Подъезжая к ОРУ, увидел из автобуса разрушенный блок и таким образом узнал об аварии. До этого никто ничего мне не говорил об аварии, в автобусе почти не разговаривали. Впервые в жизни ощутил, что означают слова "волосы встают дыбом". Вид разрушенного блока навел на мысль о многочисленных жертвах под развалом, подумалось о "братской могиле". Появилось недоумение: зачем нас сюда привезли, что здесь еще можно делать?

В автобусе кроме меня ехали: С.В. Камышный (ОЛБ-2), В.Г. Усенко (ОЛБ-2), В. Добрынин (ОЛБ-2), В.Г. Ковалев (ОЛБ-2), А.И. Бибиков (ОЛБ-2), А.Г. Бакаев (ОЛБ-1), А.Ф. Колядин, Г. Каюда, А. Радько и еще пара человек, не помню – кто именно.

7:20На контрольно-пропускном пункте, который находится на АБК-1 (КПП-1), на территорию станции пропустили только тех, у кого пропуска хранились на этой проходной. Мой пропуск, как и у большинства других, работавших на четвертом блоке, хранился на КПП-2 (т.е. на проходной со стороны четвертого блока), а команды руководства станции пропустить нас через КПП-1 не было. Поэтому от КПП-1 приехали на "дежурке" к КПП-2 (ехали мимо пожарной части ЧАЭС - СВПЧ №2).

Охранник на КПП-2, светловолосый прапорщик, одетый в прорезиненный общевойсковой защитный комплект (ОЗК), удивился нашему приезду и сказал, что через КПП-2 уже никого не пускают. Он пропустил нас на территорию АЭС только после разрешения начальника караула, с которым созванивался по телефону.

Через КПП-2 прошли вместе - кроме меня были: В.Г. Ковалев, А.И. Бибиков, С.В. Камышный, В. Добрынин (все - ОЛБ-2), А.Г. Бакаев (ОЛБ-1).

7:25Принял таблетку йодистого калия (самостоятельное решение – таблетку предложил охранник на КПП-2, спасибо ему! Насыщение щитовидной железы обычным йодом предотвращает накопление в ней радиоактивного йода). Прошел на промплощадку АЭС. Мимо столовой "Ромашка", через железнодорожный путь, мимо компрессорной станции (КСН) дошел до АБК-2, поднялся на второй этаж санпропускника. По пути получил от начальника смены турбинного цеха (НСТЦ) В.Г. Усенко (ОЛБ-2) команду идти на свое рабочее место - т.е. на щит управления четвертым блоком (БЩУ- 4).

Проходя по территории АЭС, изучал развал четвертого блока, расположенный практически передо мной. Из развала поднимался легкий, едва заметный то ли пар, то ли дым. Хорошо были видны обнажившиеся блестящие стояки пароводяных коммуникаций (стояки ПВК - это трубы, по которым вода выходит из реактора), они были расположены, как и положено, вертикально (очень хорошо это помню), а если и были наклонены, то на меня или от меня – так, что для меня этот наклон не был заметен. Были видны желтые двигатели главных циркуляционных насосов (ГЦН - качают воду через реактор), так как стен, за которыми они стоят, уже не было. Один из двигателей, как мне показалось, немного наклонился. Барабаны-сепараторы (емкости для охлаждающей воды реактора) также оказались видны. Они были ниже стояков ПВК, т.е. ниже верхней части реактора - так называемой схемы "Е", или "крышки" реактора (устоявшееся название этой конструкции – "Елена"). Поэтому я решил, что барабаны-сепараторы, из которых вода должна поступать в реактор, провалились ниже реактора, а значит, реактор хоть на время - до включения аварийной подачи воды в него - мог оставаться без охлаждения и поэтому мог быть поврежден (как узнал через год или два, расположение схемы "Е" и барабанов-сепараторов было совсем другим: это наоборот, барабаны-сепараторы остались на своем месте, а "Елена" вместе с установленными на ней стояками ПВК оказалась выше барабанов-сепараторов - она поднялась во время взрыва). Было очевидным, что коммуникации сильно повреждены, реактор тоже наверняка поврежден, но, видимо, не разрушен, и в него подается вода.

Понял, что именно для этого я здесь: требование "обеспечить подачу воды в реактор в любом режиме" было записано не только в эксплуатационных инструкциях по моему оборудованию, но даже в моей должностной инструкции, несмотря на то, что это был не технический, а административный документ, определяющий требования к моей подготовке, объем необходимых знаний, периодичность экзаменов, медицинских проверок, закрепленное оборудование, взаимоотношения с начальством и подчиненными и т.п.

"Задним числом" можно, конечно, рассуждать о необходимости или нецелесообразности подачи воды в реактор в той ситуации. Сейчас, спустя годы после катастрофы, считаю, что это все же нужно было делать. Персонал ЧАЭС обвинили в ряде нарушений, которые якобы и привели к взрыву. Если бы мы 26 апреля 1986 года не пытались подавать воду к реактору, то персонал обвинили бы еще в одном нарушении. Наверняка!

Справа, сверху развала падал большой поток воды, разбиваясь о битые бетонные плиты, что подтверждало мое предположение о том, что вода на блок подается, а значит, есть надежда, что реактор не разрушен. Поэтому решил, что черные куски на земле размером с кулак - это, видимо, закопченный бетон, но никак не думал, что это могут быть обломки графита из реактора, как потом утверждали другие. Был ли это графит - не знаю до сих пор, но валявшиеся на моем пути куски, действительно, были похожи на обломки графитовых блоков.

Надо признаться, надо мной довлел тот факт, что мы, приехавшие утром на разрушенный блок, зачем-то здесь нужны: раз уж нас сюда привезли, значит, что-то еще можно сделать, не все потеряно, и еще есть надежда. Возможно, из-за этого обстоятельства, вопреки некоторым фактам и догадкам, никак не хотелось соглашаться с тем, что реактор полностью разрушен. Вместо этого искались аргументы в подтверждение того, что на реактор еще можно воздействовать и подавить исходившую от него опасность.

7:30.Переоделся в санпропускнике на втором этаже АБК-2. В санпропускнике видел В. Бражника (ОЛБ-4, умер от переоблучения), кожа у него была красного цвета, и было видно, что он очень плохо себя чувствует.

После переодевания в санпропускнике в белую униформу вошел в зону строго режима, взял свою фотокассету индивидуального дозиметрического контроля, одел ее, как и положено, на пуговицу на груди. По коридору на отметке +9 м (так называемый "золотой" коридор, проходящий через все четыре блока ЧАЭС примерно на уровне третьего этажа, т.е. на высоте 9 м) пошел в сторону четвертого блока. Из санпропускника к четвертому блоку шел вместе с А.Г. Бакаевым (ОЛБ-1).

Перед четвертым блоком зашел на щит систем радиационного контроля - ЩСРК (самостоятельное решение). На ЩСРК мне ответили, что БЩУ-4 не разрушен и туда можно пройти. Мне дали респиратор "Лепесток - 200", и я надел его. В коридоре по пути к БЩУ-4 был небольшой завал - только в одном месте, что меня удивило: внутри сильно разрушенного блока, каким я его видел снаружи, оставались почти неповрежденные проходы и совсем целые помещения!

7:30-8:00Находился на БЩУ-4. На 2 - 3 минуты выходил на правый неоперативный БЩУ (смежное помещение, не требующее постоянного присутствия оператора) посмотреть приборы - интересовал, прежде всего, уровень воды в барабанах-сепараторах, которые, по сути, являются основными емкостями с запасом воды для охлаждения реактора. От старшего инженера управления блоком (СИУБа) М.У. Гашимова (ОЛБ-2) узнал, что ведутся работы по обеспечению охлаждения реактора. По распоряжению начальника смены очереди (НСО) В.А. Бабичева (ОЛБ-2) включился в эти работы. Насколько эффективна подача воды в реактор, доходит ли она до него - определить по приборам на БЩУ-4 было невозможно.

Старший инженер управления турбинами (СИУТ) А.И Черанев (ОЛБ-1), которого привезли на блок еще ночью, сообщил мне, что на БЩУ-4 мощность дозы составляет 800 микро-Рентген в секунду (мкР/сек), а максимальный уровень был возле лужи позади рабочего места старшего инженера управления реактором (СИУР), где немного обвалилась облицовка с потолка. Я сразу оценил, что 800 мкР/сек - это ровно в 1000 (тысячу!) раз больше предельно-допустимой величины, установленной тогдашними нормами для персонала АЭС (теперешние украинские нормы – более жесткие). Оценил также, что мощность дозы в 800 мкР/сек приведет за час к облучению дозой около трех Рентген, но более детально рассчитывать свою дозу не пытался, и не было на это времени. В дальнейшем делал лишь качественную оценку уровня радиации и только предположительно: "терпимо", "много", "очень много". Дозиметриста не было.

На БЩУ-4 были (не одновременно) М.У. Гашимов, В.А. Бабичев, В.А. Орлов, А.Г. Усков, В.Г. Смагин (все - ОЛБ-2), А.Ф. Акимов и Л.Ф. Топтунов (ОЛБ-4, оба умерли от переоблучения), А.И. Черанев (ОЛБ-1) и другие (из-за респираторов на лицах не всех мог узнать).

8:00.Вчетвером, вместе с начальником смены блока №4 (НСБ-4) В.Г.Смагиным, у которого я был в непосредственном оперативном подчинении, и прибывшими еще ночью из реакторного цеха первой очереди ЧАЭС В.А. Орловым и А.Г. Усковым (все трое - ОЛБ-2) вышли из БЩУ-4 в коридор на отметке + 9 метров, затем пошли к лестнице 059 (в сторону резервного пульта управления - РПУ), поднялись по лестнице на отметку +27 м

8:03Вошли в помещение 714/2 на отметке +27 м (рядом с питательным узлом четвертого блока; питательным узлом называют систему трубопроводов и регуляторов для возврата в реактор воды, которая в виде пара направляется в турбину). Помещение было отчасти заполнено паром, на полу - лужи. В помещении 714/2 примерно по 3-4 минуты находился возле ближней (к входу) и дальней задвижки.

В помещении 714/2 мы открывали вручную задвижки подачи охлаждающей (питательной) воды в реактор снизу через систему аварийного охлаждения реактора (САОР). Из-за тугого хода задвижки поддавались плохо. Но расход через них был, о чем можно было судить по периодическим (через 5-10 сек) хлопкам обратного клапана.

8:10Все вышли из помещения 714/2 - надо было найти рычаг (на сленге персонала АЭС – "мартышку") для открытия тугих задвижек, который был оставлен где-то поблизости еще ночью, когда на питательный узел ходили другие - кажется, А.Ф Акимов, Л.Ф. Топтунов, В.А. Орлов и А.Г. Усков. На 2-3 минуты вошел в помещение 702/2, т.е. на питательный узел (см. схему 2). Заодно проверил положение задвижек на пусковой нитке питательного узла - похоже, были приоткрыты. Нашли рычаг в помещении 702/2.

8:13Вернулись в помещение 714/2. Продолжили открытие задвижек. Открыли их на 40-60%. Находился в основном у ближней к входу в помещение задвижки.

8:30 - 8:35Все четверо вышли из помещения 714/2, спустились по лестнице 059 на отметку +9 м и прошли по коридору к БЩУ-4. Оценить эффективность наших действий было сложно.

С 8:35 до 11:45 находился на БЩУ-4, в основном около своего пульта (пульта СИУБа) и около стола НСБ

Около 8:40 высказал В.Г. Смагину - моему непосредственному начальнику на блоке - сомнения в целесообразности подачи воды в реактор, так как видел, что барабаны-сепараторы - ниже "пятака" (верхней части реактора). Выяснилось, что он этого не видел, так как на станцию проходил с другой стороны - через АБК-1. После этого В.Г. Смагин ходил на резервный пульт управления (РПУ), откуда просматривалась часть развала. Он видел падающий поток воды от поврежденного пожарного трубопровода - дал команду на береговую насосную станцию (БНС) отключить пожарные насосы, после этого течь воды прекратилась.

Находясь на БЩУ-4, заполнял свой оперативный журнал. Когда записывал время действий и посмотрел на часы, то очень удивился, что на часах всего около девяти утра. По моему внутреннему восприятию времени мне казалось, что уже около двух-трех часов дня! В целом было ощущение, чем-то похожее на эйфорию, готовность сделать все, что потребуется, хотя и не было уверенности в эффективности выполняемых действий.

В это время и позже осуществлялась подача воды к реактору из деаэратора (основная емкость с водой в турбинном отделении) с помощью аварийного питательного насоса (АПН), который был включен еще ночью, до моего прихода на блок. Ход выполнения этой операции периодически контролировал начальник смены станции (НСС) Н.В. Бекешко (справлялся по телефону).

Находясь на БЩУ-4, я также отключал ненужное оборудование, остававшееся в работе с ночной смены (в частности, насосы охлаждения системы управления и защиты реактора - НС, НСОС и др.), также отключил насосы аварийного охлаждения аварийной и неаварийной половин реактора (НОАП и НОНП), так как в результате осмотра полуразрушенных помещений реакторного цеха выяснилось, что электрические кабеля и трубопроводы этих насосов оборваны. В эти помещения ходили, как мне помнится, начальник смены реакторного цеха С.В. Камышный (ОЛБ-2) и оператор реакторного цеха А.Н. Зеленцов (ОЛБ-1), которые затем заходили на БЩУ-4 и сообщили об этом.

В это время совместными усилиями операторов предпринимались также попытки отсечь группу деаэраторов для уменьшения потерь воды через поврежденный трубопровод на питательном насосе, так как поврежденный участок можно было отключить только вместе с половиной деаэраторных баков. Трубопровод был поврежден ночью из-за падения на него бетонной плиты с кровли турбинного зала.

Около 10 часов у НСБ В.Г. Смагина и НСТЦ В.Г. Усенко (оба - ОЛБ-2) заметно ухудшилось самочувствие, началась рвота, из-за чего они выбегали за дверь в помещение левого неоперативного БЩУ. Через некоторое время НСРЦ С.В. Камышный (ОЛБ-2) принес воинскую аптечку (оранжевая коробочка), из которой дал В.Г. Смагину и мне противорвотные таблетки, и мы их приняли. У меня к тому времени была легкая тошнота, но рвоты не было. После приема таблеток тошнота прошла. Военные пилюли, призванные сохранить, во что бы то ни стало, боеспособность личного состава в условиях радиационного поражения, таки действуют!

Как мне помнится, в 10:04 из-за затопления водой и, как следствие, аварийного отключения электрических секций, от которых осуществляется электроснабжение основного оборудования четвертого блока, автоматически включились два из трех дизель-генератора, третий я запустил ключом с панелей безопасности на БЩУ-4. На одном из трех дизель-генераторов при запуске порвался трубопровод горючего диаметром 80 мм, из-за чего возникла течь и опасность пожара. Локализацией течи занимался машинист дизель-генераторной станции (расположена в стороне от блока, в отдельном здании).

После отключения электрических секций остановились также насосы, подававшие воду из баков чистого конденсата в деаэраторы, так как эти насосы не запитаны от дизель-генераторов. Поэтому подача воды в деаэраторы прекратилась, уровень воды в них быстро снизился, и мне пришлось отключить аварийный питательный насос (АПН), который берет воду из деаэраторов. Т.е. подача воды к реактору была прекращена (пишу "к реактору" а не "в реактор", так как уверенности в том, что вода доходит до реактора, у меня не было).

Сразу же после отключения аварийного питательного насоса на БЩУ-4 позвонил главный инженер ЧАЭС Н.М. Фомин и спросил, что произошло, так как, по его словам, резко увеличилось дымление из реактора (с Н.М. Фоминым по телефону говорил М.У. Гашимов). Это может служить косвенным подтверждением того, что часть воды до реактора все-таки доходила. С БЩУ наблюдать за развалом было невозможно, так как помещение БЩУ, так же как и соседние с ним помещения, не имеет окон.

Примерно в 11 часов НСБ В.Г. Смагин отдал команду "Всем покинуть четвертый блок!".

Позже В.Г. Смагин получил "Орден Ленина" - самую высокую награду Советского Союза. Не знаю, что написано в наградных документах к ордену, но только за одну эту команду ему уже можно было вручать самые высокие награды. Признать бесполезность своих действий в той ситуации было сложнее, чем продолжать действия "по инструкциям".

По распоряжению В.Г. Смагина я остался вместе с ним на БЩУ-4. Этого требовала инструкция по действиям в чрезвычайных радиационных обстоятельствах. Инструкция была с грифом секретности и не входила в число документов, которые я, как старший инженер управления блоком (СИУБ), должен знать. Но ее требования знал начальник смены блока (НСБ) В.Г.Смагин: на блоке при необходимости должны оставаться два наивысших по рангу оператора, т.е. НСБ и второе после него лицо на блоке - СИУБ, который имеет право и обязан заменить начальника смены блока в случае необходимости.

Некоторое время мы были на БЩУ-4 вдвоем. А до того там были (не одновременно) М.У. Гашимов, В.А. Бабичев, А.И. Бибиков, В.Г. Ковалев, Б.Г. Усенко. В. Добрынин С.В. Камышный (все - ОЛБ-2), А.И. Черанев, Н.В. Кориков, А.Н.Зеленцов (все – ОЛБ -1) и другие.

11:45По распоряжению НСБ В.Г. Смагина, согласованному по телефону с начальником смены станции (НСС) Н.В. Бекешко, ушел с БЩУ-4 на БЩУ-3. Проходя по "золотому" коридору на отметке +9 м, останавливался около щита систем радиационного контроля (СРК) для переодевания пластиковых бахил (чтобы не переносить на обуви радиоактивную грязь).

11:55Пришел на пульт управления третьего блока (т.е. на БЩУ-3). Там были НСТЦ В.Г. Усенко (ОЛБ-2), НСБ третьего блока В.С. Минин, операторы пультов третьего блока и другие.

Позвонил с БЩУ-3 В.Г. Смагину на БЩУ-4, где он остался один в плохом самочувствии. Звонил несколько раз, но никто на мои звонки не ответил. Учитывая плохое состояние В.Г. Смагина, решил пойти к нему (самостоятельное решение), о чем сообщил начальнику смены третьего блока В.С. Минину.

12:00Вышел из БЩУ-3 в "золотой" коридор на отметке +9 м, пошел, в сторону БЩУ-4. Не дойдя до четвертого блока, около щита СРК встретил В.Г. Смагина. Он шел на третий блок и остановился для переодевания пластиковых бахил.

12:10Вернулся вместе с В.Г. Смагиным на БЩУ-3. Из-за очень плохого самочувствия В.Г. Смагин и В.Г. Усенко (оба - ОЛБ-2) ушли с блока в медпункт на АБК-1 (за пределами зоны строгого режима). По распоряжению НСС Н.В. Бекешко и в соответствии со своей должностной инструкцией, заменил НСБ В.Г. Смагина.

В.Г. Смагин передал мне черновой журнал начальника смены блока №4 и распорядился записывать в него все мои действия (оперативный журнал НСБ-4 ему при приемке смены утром не был передан, так как был кем-то изъят еще ночью, по слухам - заместителем главного инженера ЧАЭС А.С. Дятловым (ОЛБ-3), который ночью 26 апреля руководил проведением испытаний на 4 блоке). У меня был также свой журнал - оперативный журнал старшего инженера управления блоком, в который я с утра записывал свои действия.

Получил команду от начальника смены очереди В.А. Бабичева (ОЛБ-2) подавать в деаэраторы воду из баков чистого конденсата (БЧК, находятся на промплощадке, около здания блока), которые к тому времени усилиями В.А. Бабичева были заполнены технической водой (из пруда-охладителя) с помощью пожарных рукавов.

12:40-12:45Для выполнения распоряжения В.А. Бабичева отправился из БЩУ-3 по коридору на отметке +9 м в направлении БЩУ-4. Шел в одиночку.К тому времени около щита СРК уже был организован санитарный шлюз, и дежуривший там, кажется, Г. Красножен (начальник службы радиационной безопасности), отказался меня пропустить, так как получил распоряжение никого не пускать на четвертый блок.

12:45Вернулся на БЩУ-3, позвонил оттуда на центральный щит управления первой очереди (ЦЩУ-1) начальнику смены станции Н.В. Бекешко и попросил разрешить мне проход на БЩУ-4. Проход был разрешен.

12:50-12:55Перешел с БЩУ-3 по коридору на отметке +9 м на БЩУ-4. Шел один.

Автор: 

Алексей Бреус

pripyat.com

Что случилось 26 апреля 1986 года? | Законы и безопасность

До этого… 25 апреля, в 01.06, начали снижение мощности энергоблока. Тепловая мощность реактора снижена и стабилизирована до уровня 50% (1600 МВт). Начата подготовка энергоблока к испытаниям. По требованию диспетчера Киевэнерго, отсрочено выполнение программы испытаний. Реактор продолжал работать на половинной мощности.

После смены персонала управления реактором…Тройка людей, во главе с Дятловым, встала за руль реактора. Начались испытания.При снижении мощности ниже 500 МВт (в плане испытаний всех реакторов ЧАЭС запрещено снижение меньше 700 МВт), мощность начинает падать неконтролируемо. Дятлов дает указание продолжать испытания, несмотря на протесты Александра и Леонида. Мощность продолжала падать. Реактор проявлял себя крайне нестабильно при малой мощности, причина тому — роковая ошибка в конструкции реактора, на которую закрыли глаза инженеры при введении 4-го энергоблока в эксплуатацию.

Дятлов собирался провести испытание на мощности в 200 МВт, чтобы снизить расход охлаждающей воды, предотвращающей перегрев реактора. Он считал, что риск в подобной ситуации минимален. Мощность достигла критических 30 МВт. Персонал не испытывает ни малейшего испуга, так как такие критические ситуации были частыми на блоке управления реактором. Табло уже показывало значение, равное нулю. Дятлов срывается на Акимова: «Идиот, ты же реактор уронил! Ну, давай, выводи регулирующие стержни, поднимай мощность».

Немного об регулирующих стержнях: это стержни, состоящие из карбида бора. Всего на реакторе установлено 211 таких стержней. Они являются катализаторами и тормозами активности реактора одновременно. Поднятие таковых лишает персонал использовать их в качестве тормоза.

Регулирующие стержни выведены. После неудачного бунта в помещении блочного щита управления снова воцарилось спокойствие. Инженеры повысили мощность реактора до того уровня (200 МВт), который был необходим Дятлову для проведения испытаний.

- Очень хорошо, начинайте испытания, — говорит Дятлов.Акимов не сдается: - По регламенту, начинать испытания я могу только при мощности в 700 Мегаватт. Если вы хотите проводить их на 200 МВт, попрошу вас внести этот факт в оперативный журнал.- Да будет вам известно: я, как помощник главного инженера, могу изменить параметры испытаний. И я этими полномочиями воспользуюсь, — ставит точку в споре Дятлов.

Немного о работе реактора: в результате химических реакций урана, находящегося в реакторе, выделяется огромное количество тепла. В результате вода вверху реактора нагревается, превращается в пар, и под давлением крутит большую турбину, вырабатывающую электроэнергию.

Несколько управляющих стержней всё еще были погружены в верхнюю активную часть реактора, где начинала накапливаться мощность. Под давлением пара выбивало наконечники биозащиты реактора. 350-килограммовые блоки подбрасывало так, как будто они весили не более килограмма. Мощность начинает неконтролируемо расти. Начинается критический недостаток охлаждающей воды. Ситуация полностью выходит из-под контроля.

- Я включаю систему аварийного снижения мощности! — действует Акимов. Эта система вводит регулирующие стержни в реактор с целью аварийного снижения мощности. Это и была роковая ошибка. Стержни имеют свойство — при введении их в реактор они сначала создают кратковременный импульс повышения мощности, и только после — понижение. В результате ввода стержней в плохо охлажденный реактор тепло сконцентрировалось в нижней части реактора, произошел взрыв. Из записи в оперативном журнале старшего инженера управления реактором — «Сильные удары, стержни СУЗ остановились, не дойдя до НК (нижних концевиков). Выведен ключ питания муфт». По свидетельствам очевидцев, в это время произошло два мощных взрыва с разрушением части реакторного блока и машинного зала, на энергоблоке № 4 ЧАЭС возник пожар. К 15 часам 26 апреля 1986 г. было достоверно установлено, что реактор разрушен, а из его развала в атмосферу поступают огромные количества радиоактивных веществ.

Несомненно, это самая великая катастрофа человечества за все время его существования. Она унесла жизни людей не только находящихся на энергоблоке во время аварии, но и тех, кто устранял последствия аварии — ликвидаторов. Количество радиоактивного топлива, поступившего в атмосферу, в 50 раз превышало заряд ядерной бомбы в Хиросиме. Зона в 30 км от ЧАЭС по окружности была огорожена, и назвалась «30-ти километровая Зона Отчуждения».

Четвертый блок был помещен в так называемый «саркофаг» для предотвращения дальнейшего распространения ядерных веществ. Реакторы первого и второго блока давно остановлены и освобождены от ядерного топлива. Недавно (!) был выведен из эксплуатации и остановлен третий блок, ядерное топливо выгружено. АЭС полностью выведена из эксплуатации.

Дятлов провел в местах лишения свободы четыре года из десяти, к которым он был приговорен. «Реактор был не годным к эксплуатации чисто по вине Института атомной энергии. С таким букетом несоответствия с пунктами требований нормативных документов, взрыв его был неизбежен. Он четким солдатским шагом шел…» (Анатолий Дятлов, 1995 г.)

shkolazhizni.ru

Чернобыль. Как это было.

Эти строки принадлежат Анатолию Степановичу Дятлов. Человеку , который во время Чернобыльской аварии 26 апреля 1986 г. получил дозу облучения как минимум 550 бэр и по приговору Верховного Суда СССР признан одним из виновников аварии (осужден на 10 лет лишения свободы). Человеку который был Там  и видел Всё. Перед лицом смерти бессмысленно врать, именно поэтому его воспоминания особенно ценны.

Отрывки из книги Анатолия Степановича Дятлова  - "Чернобыль. Как это было"

...

 

    26 апреля 1986 г. в один час двадцать три минуты сорок секунд начальник смены блока №4 ЧАЭС Александр Акимов приказал заглушить реактор по окончании работ, проводимых перед остановом энергоблока на запланированный ремонт. Команда отдана в спокойной рабочей обстановке, система централизованного контроля не фиксирует ни одного аварийного или предупредительного сигнала об отклонении параметров реактора или обслуживающих систем. Оператор реактора Леонид Топтунов снял с кнопки А3 (аварийной защиты) колпачок, предохраняющий от случайного ошибочного нажатия, и нажал кнопку. 

По этому сигналу 187 стержней СУЗ реактора начали движение вниз, в активную зону. На мнемотабло загорелись лампочки подсветки, и пришли в движение стрелки указателей положения стержней. Александр Акимов, стоя вполоборота к пульту управления реактором, наблюдал это, увидел также, что «зайчики» индикаторов разбаланса автоматического регулятора «метнулись влево» (его выражение), как это и должно быть, что означало снижение мощности реактора, повернулся к панели безопасности, за которой наблюдал по проводимому эксперименту.    Но дальше произошло то, чего не могла предсказать и самая безудержная фантазия. После небольшого снижения мощность реактора вдруг стала увеличиваться со все возрастающей скоростью, появились аварийные сигналы. Л. Топтунов крикнул об аварийном увеличении мощности. Но сделать что-либо было не в его силах. Все, что он мог, сделал - удерживал кнопку A3, стержни СУЗ шли в активную зону. Никаких других средств в его распоряжении нет. Да и у всех других тоже. А. Акимов резко крикнул: «Глуши реактор!». Подскочил к пульту и обесточил электромагнитные муфты приводов стержней СУЗ. Действие верное, но бесполезное. Ведь логика СУЗ, то есть все ее элементы логических схем, сработала правильно, стержни шли в зону. Теперь ясно - после нажатия кнопки A3 верных действий не было, средств спасения не было. Другая логика отказала!    С коротким промежутком последовало два мощных взрыва. Стержни A3 прекратили движение, не пройдя и половины пути. Идти им было больше некуда.    В один час двадцать три минуты сорок семь секунд реактор разрушился в результате теплового взрыва, вызванного разгоном мощности на мгновенных нейтронах. Это крах, предельная катастрофа, которая может быть на энергетическом реакторе. Ее не осмысливали, к ней не готовились, никаких технических мероприятий по локализации на блоке и станции не предусмотрено .... 

... Чернобыльская АЭС расположена вблизи от р. Днепр на р. Припять. В 1986 г. — это крупный энергетический узел мощностью 4 млн. кВт. Первый энергоблок запущен 26 сентября 1977г., последующие - в декабре 1978, 1981 и 1983 гг. соответственно. До 1986 г. на Чернобыльской АЭС была одна серьезная авария - разрыв технологического канала на первом блоке в 1982 г. Она привела к длительному ремонту и значительному облучению ремонтного персонала. В пределах нормы для работающих на станции. Был один случай загрязнения территории станции, нескольких десятков квадратных метров, дезактивирующим раствором после промывки первого контура из-за небольшой течи трубопровода. Поверхностный слой грунта сняли, захоронили. В целом на Чернобыльской станции инцидентов происходило меньше среднего количества по атомным станциям страны. Выработка электроэнергии в последнее перед аварией время составляла около 28 млрд. кВт-ч в год, что лишь немного уступало Ленинградской АЭС. Но там был уже устоявшийся коллектив. У нас же постоянно шла передвижка персонала и приток новых людей. И в 1985-86 гг. часть опытных оперативных работников была передана на сооружаемый пятый блок. 

Надо сказать, на Чернобыльской станции технические руководители среднего звена назначались из станционных работников, не со стороны. Все начальники смены блока, да и начальники смены цехов, отработали только на Чернобыльской станции не менее пяти лет. Это не какие-то сидячие начальники, а люди, непосредственно реализующие и контролирующие технологический процесс. После аварии весь оперативный персонал прошел переэкзаменовку, сами понимаете, с пристрастием и признан годным к работе. Сошлюсь здесь на доклад комиссии Госпроматомэнергонадзора от 4 января 1991 г.: «В трудах психологической отраслевой научно-исследовательской лаборатории «Прогноз» Минатомэнергопрома СССР (были исследования и других - А.Д.) получены результаты анализа личностных и социально-психологических характеристик персонала ЧАЭС до и после аварии, которые показали, что личностные данные оперативного персонала ЧАЭС не имели таких отличий от данных персонала других станций, которые могли бы быть прямой причиной аварии. И в целом коллектив ЧАЭС в 1986г. характеризуется как достаточно ординарный, зрелый, сформировавшийся, состоящий из квалифицированных специалистов - на уровне, признанном в стране удовлетворительным. Коллектив был не лучше, но и не хуже других АЭС».    И почему это обычные нормальные операторы вдруг допускают «крайне маловероятное сочетание нарушения порядка и режима эксплуатации»? Может сочетание в смене 26 апреля было каким-то особо выдающимся? Нет, обычная смена. Да и не слишком ли много «маловероятного»? Оно, конечно, было, и я об этом далее скажу

26 апреля 1986 г. Злополучный день. Жизнь многих людей он разделил на до и после. Что уже говорить о моей жизни - глубокой пропастью разделилась на две вовсе несхожие части.    Был практически здоровым и последние годы только по три-четыре дня провел на больничном листе - стал инвалидом. Был благонадежным законопослушным человеком - стал преступником. И, наконец, был свободным гражданином — стал гражданином осужденным.

Не раз встречал в печати и по Чернобыльской АЭС, что из-за досрочной сдачи — низкое качество строительства и монтажа. Не знаю. Я приехал на станцию в сентябре 1973 г. На здании столовой - лозунг о пуске первого блока в 1975 г. Прошел срок — пятерку переписали на шестерку. Фактически первый энергоблок ЧАЭС был запущен 26 сентября 1977 г. Второй блок - в декабре 1978 г., но, надо полагать, срок его был сдвинут из-за задержки пуска первого. Также и два последующие блока. О досрочной сдаче говорить не приходится. Здесь вполне уместно сказать. Монтаж на ЧАЭС по советским критериям выполнен хорошо. Несмотря на большое количество сварных соединений на трубопроводах первого контура, припоминаю только один треснувший шов на серьезном трубопроводе. И то надо, видимо, отнести на жесткость конструкции и поэтому неудовлетворительную компенсацию при температурных расширениях. К аварии 26 апреля монтаж и монтажники отношения не имеют.

Больше всего неприятностей во время строительства доставляли Технические решения об изменениях проектных условий. Принимались они по разным причинам. После начала строительства Ленинградской АЭС с реакторами РБМК было принято постановление Правительства о строительстве таких же электростанций - Курской и Чернобыльской. Не дожидаясь пуска и опытной эксплуатации реакторов РБМК, их запустили в серию. Реактор РБМК нельзя назвать оборудованием, скорее сооружением. Основные металлоконструкции транспортировать по дорогам невозможно, они собираются и свариваются непосредственно на площадке станции из деталей заводского изготовления. Для крупных изделий десять и более комплектов — уже серия, а мелкие изделия как для самого реактора, так и вспомогательные, попали в разряд нестандартного оборудования. А это опоры и подвески для трубных коммуникаций самого реактора и оборудование транспортной технологии, предназначенное для перемещения по зданию топлива и радиоактивных изделий, сборки топливных кассет, загрузки и выгрузки из реактора и т.д. Все оборудование должно быть выполнено на хорошем техническом уровне. Для обращения с отработанным топливом, крайне радиоактивным, теперь объяснять это не нужно. 

Свежее топливо лишь слабо радиоактивно, особой опасности не представляет, но также требует осторожного аккуратного обращения во избежание даже малейших повреждений, которые в первое время эксплуатации могут никак себя не проявить, но в дальнейшем скажут о себе и громко.

    Ленинградская АЭС, подведомственная Министерству среднего машиностроения, проектировалась его организациями, под его заводы, оснащенные современным оборудованием. Курская и Чернобыльская станции принадлежали Министерству энергетики и электрификации. В правительственном Постановлении было указано, что нестандартное оборудование для четырех блоков первых очередей этих станций будет изготовлено теми же заводами, что и для Ленинградской. Но для Минсредмаша правительственное Постановление не указ даже и в то время, когда еще немного слушались правительства. Говорят, у вас есть свои заводы, вот и делайте, чертежи дадим. Был я на некоторых заводах вспомогательного оборудования Минэнерго — оснащение на уровне плохоньких мастерских. Поручать им изготовление оборудования для реакторного цеха все равно, что плотника заставлять делать работу столяра. Так и мучились с изготовлением на каждый блок. Что-то удавалось сделать, чего-то так и не было. Характерно, вот уж поистине застой, Минэнерго за несколько лет так ни одного своего завода и не модернизировало, чтобы был способен изготавливать не столь уж сложное оборудование

...    Пусть не покажется странным, если я скажу, что работа заместителя главного инженера по эксплуатации да и предыдущая - начальник цеха -связана с немалыми затратами и физических сил.    Оборудование на атомных станциях размещается в помещениях -взглядом не окинешь, надо ходить. Помню, после пуска первого блока решил ежедневно осматривать все оборудование. Оказалось, сделать это никак за полдня невозможно. Больше на осмотр времени тратить никак нельзя - работа с людьми, документами, да и полдня — много. Прекраснодушное намерение вынужденно оставил, пришлось составить график обхода. Все равно доставалось много ходить — где-то течь объявилась, насос завибрировал, что-то в ремонт выводят, пройти по рабочим местам - переговорить с персоналом...    Нравилась работа, вполне меня устраивала. На пусках и остановках блоков всегда был от начала и до конца - сутки и более. И даже это приносило удовлетворение, когда работа выполнена. Здоровье позволяло отработать непрерывно и тридцать часов. Я же не оператор — ему нельзя.    Без ложной скромности могу сказать — дело знал. Реактор и системы, его обслуживающие, знал досконально, не раз пролез по всем местам. Другие - похуже, но тоже достаточно. Помогали в освоении еще в институте усвоенные общетехнические дисциплины: математика, физика, механика, термодинамика, электротехника. На этой основе можно изучать большинство механизмов и процессов, встречающихся на станции. Хорошо знал практически все инструкции, схемы. Конечно, не схемы отдельных приборов - на это человеческой жизни не хватит. Порядок составления инструкций и схем был таким: подрядные организации и, частично, сами цеховые работники составляли черновой вариант и приносили мне. После просмотра и замечаний давал добро печатать, а если замечаний было много, то и на повторный просмотр просил. Затем уже чтение в чистовом варианте. Уже в силу этого столько будешь знать... Здесь, понятно, возникает вопрос - о каком знании ты говоришь, когда реактор не отвечал основам ядерной безопасности? Об этом разговор ниже. А пока спокойно ходил на работу, уверенный в надежности оборудования. Здесь надо остановиться на двух моментах.    Г. Медведев в «Чернобыльской тетради» пишет, что они, опытные эксплуатационники (согласимся пока с его самоназванием), всегда ощущали, какая острая грань их отделяет от аварии. Не могу себе представить, как можно каждый день со страхом ходить на работу. Это мазохизм какой-то в технической сфере. Невозможно нормальному человеку быть в страхе по несколько часов ежедневно. Нормальная психика такого испытания не выдержит. Не нервы надо иметь - веревки.    И второй - о надежности реактора. Что вот-де, персонал, считая реактор надежным, обращался с ним неподобающим образом, как хотели, как со шкафом и т.д. Да, конечно, мы его считали надежным, считали A3 (аварийную защиту) надежной. Кто бы иначе стал работать? Но что реактор РБМК - аппарат сложный, трудный в управлении, требующий максимальной сосредоточенности и внимания, ясно было любому молодому СИУР, уже не говоря о других инженерно-технических работниках. На реакторе РБМК есть еще много ситуаций, о которых оператор узнает при обучении, ведущих к достаточно тяжелым авариям. Понятно, они не идут в сравнение с 26 апреля, это и вообще не авария, а катастрофа. Ни у одного оператора и мыслей нет о вольном обращении с реактором. Для людей, обычных жителей Земли, авария -это то, что произошло 26 апреля. Для оператора авария — это просто остановка реактора без каких-либо повреждений реактора или даже системы какой. Если же будет повреждение по вине оператора (уточняю - такое повреждение, о каком людям знать и незачем, и неинтересно), то это надолго перечеркнет мысли о карьере. 

    Многие спрашивают: было ли у меня какое-то предчувствие беды? Нет, никакого. Да если говорить откровенно, не очень-то и верю в предчувствия. Приводимые в печати разные случаи, вроде бы и несомненные, не убеждают. Надо еще знать тех людей. Если человек делал всегда так, если он не подвержен в действиях колебаниям и сомнениям и если вдруг отступил от правила, что его и спасло, тогда имеет смысл подумать. А если в нем сидит огромный червь сомнения, и он десятки раз передумывает и вот куда-то не пошел или не поехал, стоит ли об этом говорить. 

    Нет, все в ту ночь делал как всегда. Пришел в кабинет, позвонил на блок выяснить обстановку. Перекурил, переоделся и зашел, как всегда, вначале на щит третьего блока узнать как дела. И лишь после этого пошел на четвертый блок.    Четвертый энергоблок по согласованию с энергосистемой 25 апреля должен был остановиться на профилактический ремонт. К середине дня мощность реактора снизили до пятидесяти процентов и остановили один из двух ТГ (турбогенераторов). Далее диспетчер энергосистемы запретил снижение до прохождения вечернего максимума потребления электроэнергии и останов разрешил в 23 часа 25 апреля. Ничего заслуживающего внимания в это время не происходило. Велись обычно намечаемые на останов проверки и испытания по типовым программам.    Пожалуй, только один факт можно отметить из этого дня. После снижения мощности реактора началось его отравление продуктом деления топлива - ксеноном и, соответственно, уменьшение ОЗР. Есть и другие эффекты, влияющие на реактивность, однако, обычно отравление преобладает. Минимальный запас реактивности, зафиксированный блочной ЭВМ, составил 13,2 стержня, что меньше допускаемых Регламентом 15 стержней. Вместе с тем отмечено, что при этом из-за сбоя в вычислении машина не учла реактивность, компенсируемую 12 стержнями АР, расположенными в промежуточных положениях по высоте активной зоны. Так что недостающие 1,8 стержня они перекрывали. Затем реактор стал разотравляться и в 23 часа 25 апреля запас реактивности составлял 26 стержней. При этом мощность реактора 50 %, в работе один ТГ № 8, все параметры в норме.    Для создания целостной воспринимаемой картины произошедшего на блоке опишу события и разговоры без объяснения физических процессов и мотивов действий персонала. Опишу без утаивания и прибавлений в последовательности, многократно выверенной по записям системы контроля и в оперативных журналах группой работников Научно-технического центра Госпроматомэнергонадзора СССР для доклада комиссии этой организации «О причинах и обстоятельствах аварии на 4-м блоке Чернобыльской АЭС 26 апреля 1986 года» от 01.01.91 г. Эти данные не расходятся с ранее приводимыми в технических отчетах, они только наиболее подробные. Полный хронологический перечень событий приведен в Приложении 2, здесь же — только основные.    В 23 часа 10 минут 25 апреля после разрешения диспетчера энергосистемы начато дальнейшее снижение мощности реактора и, соответственно, энергетической нагрузки на работающем ТГ.    В 24 часа 25 апреля при передаче смены состояние следующее: мощность реактора - 750 МВт тепловых, ОЗР - 24 стержня, все параметры -согласно Регламенту.    Перед передачей смены поговорил с начальником смены блока Ю. Трегубом и заступающим на смену А. Акимовым. Осталось только замерить вибрацию турбины на холостом ходу (без нагрузки на генераторе) и провести эксперимент по «Программе выбега ТГ». Никаких вопросов не возникало. Измерение вибрации осуществляется при каждой остановке на ремонт, здесь все ясно. И по подготовке к последнему эксперименту у А. Акимова нет вопросов, он еще 25 апреля смотрел.    После этого я ушел с БЩУ-4 для осмотра перед остановом интересующих меня мест. Так всегда делал. Во-первых, дефекты «охотнее» проявляют себя при смене режима, во-вторых, при снижении мощности можно более внимательно осмотреть помещения с повышенной радиационной опасностью. Нет, конечно, я не боялся работать в зоне с радиационными излучениями, но и без нужды лишнюю дозу получать не стремился. Да и нельзя годовую дозу набрать до конца года - отстранят от работы в зоне.    Вернулся на щит управления в 00 часов 35 минут. Время установил после по диаграмме записи мощности реактора. От двери увидел склонившихся над пультом управления реактором, кроме оператора Л. Топтунова, начальника смены блока А. Акимова и стажеров В. Проскурякова и А. Кудрявцева. Не помню, может и еще кого. Подошел, посмотрел на приборы. Мощность реактора - 50...70 МВт. Акимов сказал, что при переходе с ЛАР на регулятор с боковыми ионизационными камерами (АР) произошел провал мощности до 30 МВт. Сейчас поднимают мощность. Меня это нисколько не взволновало и не насторожило. Отнюдь не из ряда вон выходящее явление. Разрешил подъем дальше и отошел от пульта.    С Г.П. Метленко обговорили подготовку по «Программе выбега ТГ» и пометили в его экземпляре программы выполнение работы. Подошел А. Акимов и предложил не поднимать мощность до 700 МВт, как записано в «Программе выбега ТГ», а ограничиться 200 МВт. Я согласился с ним. Заместитель начальника турбинного цеха Р. Давлетбаев сказал, что падает Давление первого контура и, возможно, придется остановить турбину. Я ему сказал, что мощность уже поднимается и давление должно застабилизироваться. Еще Давлетбаев передал просьбу представителя Харьковского турбинного завода А.Ф. Кабанова замерить вибрацию турбины на свободном выбеге, т.е. при снижении оборотов турбины без нагрузки на генераторе. Но это затягивало работу, и я отказал ему, сказав: «При эксперименте мы реактор глушим, попробуй подхватить обороты (примерно от 2 000 об./мин), пару еще должно хватить».    В 00 часов 43 минуты заблокирован сигнал A3 реактора по останову двух ТГ. Несколько ранее переведена уставка A3 на останов турбины по снижению давления в барабан-сепараторах (в первом контуре) с 55 атмосфер на 50.    В 01 час 03 и 07 минут запущены седьмой и восьмой ГЦН согласно Программе.    А. Акимов доложил о готовности к проведению последнего эксперимента.    Собрал участников для инструктажа кто за чем смотрит и по действиям в случае неполадок, кроме оператора реактора - ему отлучаться при таком режиме не следует. Все разошлись по назначенным местам. Кроме вахтенных операторов в это время на щите управления были задействованы в эксперименте работники электроцеха (Сурядный, Лысюк, Орленко), пуско-наладочного предприятия (Паламарчук), заместитель начальника турбинного цеха Давлетбаев, из предыдущей смены Ю. Трегуб и С. Газин, оставшиеся посмотреть, начальник смены реакторного цеха В. Перевозченко и стажеры Проскуряков, Кудрявцев.    Режим блока: мощность реактора - 200 МВт, от ТГ № 8 запитаны питательные насосы и четыре из восьми ГЦН. Все остальные механизмы по электричеству запитаны от резерва. Все параметры в норме. Система контроля объективно зарегистрировала отсутствие предупредительных сигналов по реактору и системам.    Для регистрации некоторых электрических параметров в помещении вне БЩУ был установлен шлейфовый осциллограф, включался он по команде в телефон - «Осциллограф-пуск». На инструктаже было установлено, что по этой команде одновременно: закрывается пар на турбину;нажимается кнопка МПА — нештатная кнопка для включения блока выбега в системе возбуждения генератора; нажимается кнопка АЗ-5 для глушения реактора.    Команду Топтунову дает Акимов.    ...В 01 час 23 минуты 04 секунды системой контроля зарегистрировано закрытие стопорных клапанов, подающих пар на турбину. Начался эксперимент по выбегу ТГ. Со снижением оборотов генератора после прекращения подачи пара на турбину снижается частота электрического тока, обороты и расход циркуляционных насосов, запитанных от выбегающего генератора. Расход другой четверки насосов немного возрастает, но общий расход теплоносителя за 40 секунд снижается на 10... 15 %. При этом вносится в реактор положительная реактивность, АР стабильно удерживает мощность реактора, компенсируя эту реактивность. До 01 часа 23 минут 40 секунд не отмечается изменений параметров на блоке. Выбег проходит спокойно. На БЩУ тихо, никаких разговоров.    Услыхав какой-то разговор, я обернулся и увидел, что оператор реактора Л. Топтунов разговаривает с А. Акимовым. Я находился от них метрах в десяти и что сказал Топтунов не слышал. Саша Акимов приказал глушить реактор и показал пальцем - дави кнопку. Сам снова обернулся к панели безопасности, за которой наблюдал.    В их поведении не было ничего тревожного, спокойный разговор, спокойная команда. Это подтверждают Г.П. Метленко и только что вошедший на блочный щит мастер электроцеха А. Кухарь.    Почему Акимов задержался с командой на глушение реактора, теперь не выяснишь. В первые дни после аварии мы еще общались, пока не разбросали по отдельным палатам, и можно было спросить, но я тогда, а тем более сейчас, не придавал этому никакого значения — взрыв бы произошел на 36 секунд ранее, только и разницы.    В 01 ч 23 мин 40 с зарегистрировано нажатие кнопки A3 реактора для глушения реактора по окончании работы. Эта кнопка используется как в аварийных ситуациях, так и в нормальных. Стержни СУЗ в количестве 187 штук пошли в активную зону и по всем канонам должны были прервать цепную реакцию.    Но в 01 ч 23 мин 43 с зарегистрировано появление аварийных сигналов по превышению мощности и по уменьшению периода разгона реактора (большая скорость увеличения мощности). По этим сигналам стержни A3 должны идти в активную зону, но они и без того идут от нажатия кнопки АЗ-5. Появляются другие аварийные признаки и сигналы: рост мощности, рост давления в первом контуре...    В 01 час 23 минуты 47 секунд - взрыв, сотрясший все здание, и через 1-2 с, по моему субъективному ощущению, еще более мощный взрыв.     Стержни A3 остановились, не пройдя и половины пути. Все.    В такой вот деловой будничной обстановке реактор РБМК-1000 четвертого блока ЧАЭС был взорван кнопкой аварийной защиты (!?!?). Далее я попытаюсь показать, что для взрыва того реактора и не надо было никаких особых условий. Если мне не удастся это, то только из-за неумения доходчиво изложить. Других причин нет, теперь все произошедшее ясно.    После изложения событий на четвертом блоке 26 апреля 1986 г. так, как это воспринималось очевидцами, нужно дать пояснения: что происходило с реактором и его системами, почему персонал действовал так, а не иначе, что он нарушал и зачем. Ведь согласно официально объявленной версии именно персонал является виновником. Реактор, если и не был красивым, то уж хорошим-то был наверное. Только при невероятном сочетании нарушений порядка и правил эксплуатации реактора он взорвался. Целый коллектив авторов, человек двадцать со всевозможными учеными степенями, в журнале «Атомная энергия» утверждает, что оперативный персонал допустил непредсказуемые нарушения. Много чего наши ученые (чему ученые?) наговорили на персонал, вот только от персонала никому слова не было дано. И до сих пор, через пять лет после катастрофы, ни один центральный печатный орган - ни газета, ни журнал - не напечатали ничего из написанного мной. Писал только в ответ на очередные измышления и клевету. Указывал, где проверить написанное, понимая, что зэку доверять «не можно». Не то что доктору, уж не говоря об академике, - им-то доверие полное. Только киевская газета «Комсомольское знамя» напечатала, спасибо им. Что-то уж очень односторонняя у нас гласность.    Смене, заступившей на четвертый блок в ночь на 26 апреля, предстояло сделать совсем немного. Нужно было снять электрическую нагрузку с генератора, измерить вибрацию турбины на холостом ходу и провести эксперимент по «Программе выбега ТГ». Когда я ушел с БЩУ, видимо, из-за какой-то несогласованности между начальником смены ЧАЭС Б. Рогожкиным и А. Акимовым вместо того, чтобы просто снять с генератора нагрузку, оставив мощность реактора 420 МВт, они начали ее снижать. Реактор в это время управлялся так называемым ЛАР мощности с внутризонными датчиками. Этот регулятор значительно облегчал жизнь оператору на относительно больших мощностях, но на меньших работал неудовлетворительно. Поэтому решили перейти на АР с четырьмя ионизационными камерами вне зоны. Таких два равноценных регулятора и еще один малой мощности. При переходе с ЛАР на АР, оказавшийся неисправным, и произошел провал мощности до 30 МВт.    Здесь персоналу приписывается два нарушения:подъем мощности после провала;мощность была поднята до 200 МВт.    Само по себе снижение мощности реактора по той или иной причине - явление нередкое, нет, пожалуй, операторов реактора, у кого бы это не случалось. Можно ли было поднимать мощность после этого, на что операторы должны были ориентироваться? На показания приборов и Регламент.    Согласно Регламенту снижение мощности реактора вручную или автоматически до любого уровня не ниже минимально-контролируемого считается частичным снижением мощности. Минимально-контролируемым уровнем считается мощность, при которой становится на автомат регулятор малой мощности, т.е. 8...100 МВт. Не вдаваясь в технические подробности, сошлюсь на запись в журнале оператора реактора, что он уменьшил уставку задатчика уровня мощности, сбалансировал регулятор и поставил на автомат. Не доверять этой записи нет оснований, потому что он в момент записи не мог и знать, как надо врать. И без этого нет оснований подозревать его во лжи.    Еще один момент. В Регламенте записано, что при снижении ОЗР менее 15 стержней РР реактор должен быть заглушен. Каким был запас реактивности при 30 МВт - измерить нельзя, устройство замера не годится. Можно было сделать только прикидочный расчет на основе известных в то время сведений по отравлению, мощностному коэффициенту реактивности. Согласно этому запас реактивности при провале мощности реактора был больше 15 стержней. Значит, нарушения персонал не допустил. Подробнее об этом чуть позднее.    Остановимся на вопросе об уровне мощности. Сразу надо сказать, что ни в одном эксплуатационном, проектном или директивном документе по реактору РБМК нет даже намека на ограничение работать на какой-то мощности. Да это и не свойственно реакторам. В Регламенте прямо сказано, что длительность работы на минимально контролируемом уровне мощности не ограничивается. Тот же Регламент дает рекомендацию при отделении энергоблока от электрической системы снизить мощность реактора до величины, обеспечивающей нагрузку механизмов собственных нужд станции, а это те же 200 МВт, за которые нас и обвиняют.    Поэтому нет никакого нарушения со стороны персонала, когда он начал снижать мощность. Кто бы ни распорядился делать это и почему. Я согласился с предложением Саши Акимова поднять мощность до 200 МВт после провала по очень простой причине: до 700 МВт, согласно Регламенту, надо подниматься не менее получаса, а у нас и работы на полчаса, мощность такая не нужна ни для замера вибрации турбины, ни для эксперимента по «Программе выбега ТГ» - по последней реактор вообще глушился. При работе на подводных лодках постоянно приходилось считать пусковое положение органов воздействия на реактивность, если после падения A3 проходило какое-то время. Приходилось учитывать и отравление ксеноном, и другие эффекты реактивности. На реакторе РБМК с такой точностью расчет сделать невозможно, но прикинуть вполне допустимо. По моей прикидке, до половины второго снижения запаса реактивности менее 15 стержней быть не могло. И сейчас в этом уверен.

    Я же не ожидал подвоха со стороны станционного Отдела ядерной безопасности. Согласно требованиям нормативных документов Отдел периодически проводил измерения характеристик реактора, в том числе таких параметров, как паровой эффект реактивности (αφ) и быстрый мощностной коэффициент реактивности (αN). Вот последние данные, полученные оперативным персоналом для руководства в работе: αφ=+1,29 β и αN = -1,7 * 10-4β/МВт.    После аварии на других блоках станции измерили паровой эффект и получили ни много, ни мало αφ=+5 β. Разница большая, а отсюда и разница в воздействии на запас реактивности при пуске седьмого и восьмого ГЦН и при увеличении расхода питательной воды в сторону уменьшения запаса реактивности.    Мощностной коэффициент реактивности Отдел ядерной безопасности измерял на мощности, близкой к номинальной, возможно, он там такой и был, какой нам выдавали. А как выяснили после аварии, на низких мощностях (с какой начиная, до cих пор Научный руководитель и Главный конструктор — их организации, не уточнили) реактор имел не отрицательный, а положительный мощностной коэффициент, причем так и до сих пор неизвестно какой величины. И при снижении мощности получили не увеличение запаса реактивности на один стержень, а неизвестно какое снижение. Поэтому прогноз изменения запаса оказался ошибочным.    Знали или нет Научный руководитель и Главный конструктор реактора РБМК, что реактор в достаточно большом диапазоне мощности имел положительный мощностной коэффициент реактивности, сказать не берусь. Но что в практике это не учитывалось - точно. Станционный Отдел ядерной безопасности работал под их методическим руководством и, конечно, должен был измерять характеристики в наиболее неблагоприятных областях. Следовательно, Отдел подсказки от научных организаций не получил, а те, что получал, были, мягко говоря, не того качества. Ведь паровой эффект реактивности в 1,29 при действительном в 5 Отдел намерял по их методике.    Создателям реактора было ясно отрицательное влияние большого парового эффекта реактивности на динамические свойства реактора. Вот что пишет в записке следователю Главный конструктор РБМК академик Н.А. Доллежаль:

«В самом начале строительства канальных уран-графитовых реакторов, исходя из уровня знаний того времени (середины 60-х годов), активная зона реактора была спроектирована с использованием урана, обогащенного U-235 в 1,8%. Спустя некоторый срок эксплуатации первого реактора, стала очевидной целесообразность поднятия этого значения до 2 %, что позволило, в частности, в некоторой степени понизить отрицательное влияние парового коэффициента реактивности. Дальнейшее изучение всех параметров, характеризующих работу реактора, привело к выводу о целесообразности повышения обогащения урана до 2,4 %. Такие сборки с активными элементами изготовлены и удовлетворительно проходят представительные испытания на работающих канальных реакторах АЭС. При создании активной зоны реакторов на этом уровне обогащения урана по всем данным влияние парового коэффициента реактивности локализуется. До этого, т.е. при обогащении урана 2 %, это влияние регулируется постановкой в каналы специальных поглотителей (ДП), что строго и предусматривается в эксплуатационных инструкциях. Отступление от них недопустимо, так как делает реактор «н е у п р а в л я е м ы м» (разрядка моя — А.Д.).

    Полагаю, слово «неуправляемым» пояснения не требует. Реактор РБМК-1000 четвертого блока имел уран 2 % обогащения, ДП в активной зоне не имел, по определению Главного конструктора - неуправляем. Указаний в эксплуатационных инструкциях не было и появиться им неоткуда было - в проектных материалах Главный конструктор сообщить не обеспокоился. В отчете его НИКИЭТ, озаглавленном «Ядерная безопасность реакторов РБМК вторых очередей. Нейтронно-физические параметры», паровой коэффициент реактивности не превышает 1 β, а мощностной коэффициент отрицательный. Ладно, это расчеты. Жизнь вносит коррективы. Активные зоны реакторов РБМК формировались по расчетам НИКИЭТ. Не указали в проектных материалах. Знали, что в таком виде он неуправляем, и все же делали.    Именно положительный паровой коэффициент (эффект) реактивности недопустимо большой величины делал положительным мощностной коэффициент реактивности. Чем это плохо?    У критичного реактора мощность удерживается на постоянном уровне. Если теперь каким-то способом (изменение расхода теплоносителя, питательной воды, давления первого контура) внесена положительная реактивность, то мощность начнет возрастать. В правильно спроектированном реакторе от увеличения мощности вносится отрицательная реактивность (отрицательный мощностной коэффициент), которая скомпенсирует ранее внесенную реактивность, и мощность установится на новом, более высоком уровне. В этом заключается принцип саморегулирования. У реактора РБМК, по крайней мере на малой мощности, мощностной коэффициент оказался положительным. Теперь увеличение мощности реактора вносит дополнительную положительную реактивность, реактор начинает увеличивать мощность с большей скоростью, что вызывает еще положительную реактивность и создаются условия для разгона реактора. Нельзя говорить, что такой реактор нисколько работать не может. Автоматический регулятор или оператор своими действиями могут удержать реактор от разгона. Но все это до поры до времени. При достижении избыточной реактивности величины (3 (доля запаздывающих нейтронов) реактор уже разгоняется на мгновенных нейтронах с очень большой скоростью, и ничто его не может спасти от разрушения. Экзотические исследовательские реакторы в расчет не принимаются.    Нормативный документ ОПБ-82 так требует проектировать реакторы:

СТАТЬЯ 2.2.2. ОПБ «Как правило, быстрый мощностной коэффициент реактивности не должен быть положительным при любых режимах работы АЭС и любых состояниях системы отвода тепла от теплоносителя первого контура. Если быстрый мощностной коэффициент реактивности положителен в каких-либо эксплуатационных режимах, в проекте должна быть обеспечена и обоснована безопасность реактора в стационарных, нестационарных и аварийных режимах».

    Ну, при A3 со скоростью действия 18...20 с (чемпион по медленнодействию) даже при нормальной конструкции стержней СУЗ говорить об обосновании безопасности при положительном мощностном коэффициенте не приходится.    Аналогично и требование другого нормативного документа - ПБЯ-04-74.    Можно констатировать. Имеем свидетельство Главного конструктора о знании, как делать безопасный реактор. Имеем требование нормативных документов. Сделано наоборот.    В 00 часов 43 минуты вскоре после провала мощности реактора начальник смены блока А. Акимов заблокировал защиту реактора по останову двух ТГ. Проще всего было бы сказать, что согласно Регламенту указанная защита выводится при мощности менее 100 МВт электрических, у нас было 40 МВт. И, следовательно, никакого нарушения нет. Но вышло оно, это нарушение, аж на международную арену, и потому надо пояснить. Эта защита при остановках блока чаще всего выводилась заранее, поскольку работа реактора требовалась еще некоторое время для выполнения каких-либо проверок. Если взять Регламент, то там тоже написано, что мощность реактора снижается АР и затем кнопкой АЗ-5 приводится в действие A3 для глушения реактора. Это обычное и, главное, нормальное явление. Назначение этой защиты - предотвратить резкий рост давления в первом контуре, поскольку при остановке турбин они перестают потреблять пар. А при малой мощности турбины она и пару потребляет мало, и при остановке не от чего защищать реактор.    Сколько мне пришлось писать по этой защите - даже и не знаю. И пусть бы она выведена была без нарушения требований эксплуатационных документов. Но вот вопрос: при введенной защите взрыва бы не было? Так нет же, никакого значения она не имела.

После ареста, когда мне предъявили обвинение, я следователю указал пункт документа, что нет нарушения в блокировке защиты. Казалось бы, вопрос исчерпан. Не тут-то было. Пошло и в Обвинительное заключение и в Приговор. Судья задает вопрос свидетелю М. Ельшину, бывшему на смене 26 апреля, кто, по его мнению, вывел защиту? Тот отвечает, что согласно оперативной дисциплине, думаю, Акимов сам этого сделать не мог. Логически далее следует - приказал Дятлов. Очень оживился судья и даже напомнил секретарю суда: «Обязательно запиши». Хотя и странно, вроде бы, все должно записываться. Интересный феномен, как человек начинает мельтешить перед следователем, прокурором, судом. Особенно перед следователем, в суде все-таки люди присутствуют, а там -один на один. Не верьте рассказам тех, кто впервые под следствием, как они лихо отвечали следователю. Даже свидетели, которым ничего не грозит, не всегда сохраняют достоинство. Того же М. Елыпина разбуди в нормальной обстановке среди ночи и задай тот же вопрос. Ответ будет другой: защита заблокирована согласно Регламенту, а в этом случае начальник смены блока вправе не спрашивать ни у кого разрешения. Пусть не покажется странным, но ответ Елыпина, были и другие подобные, у меня вызвал удовлетворение, хотя вроде бы обвиняет меня, - значит, правильно учил персонал.    В тот раз А. Акимов меня не спрашивал, а если бы и спросил, то я бы разрешил. Это нужно было сделать. После провала мощности реактора в 00 часов 28 минут начало снижаться давление в первом контуре. Для предотвращения глубокой просадки давления возможно понадобилось бы закрыть пар на турбину, но тогда бы сработала A3 реактора.    По этой же причине была изменена уставка защиты на остановку турбины по снижению давления в барабан-сепараторах (в первом контуре) с 55 атмосфер на 50. Эту уставку персонал выбирает по собственному усмотрению, специально ключи выведены на оперативную панель. Защиту никто не выводил. У судебно-технических экспертов и других это трансформировалось в блокировку A3 реактора по давлению в первом контуре. Есть и такая защита - действует на остановку реактора при повышении давления в первом контуре. Но она все время была введена.    Как видим, действия персонала по «преступному» выводу A3 на самом деле согласны с действующей эксплуатационной документацией, вызваны технической необходимостью и никоим боком не связаны с аварией.    Еще одна A3 реактора, в блокировке которой обвиняют персонал, - снижение уровня теплоносителя в барабан-сепараторах ниже минус 600 мм. Эта защита действует следующим образом: на большом уровне мощности реактора, более 60% от номинального, она при снижении уровня автоматически уменьшает мощность реактора до 60%. При малых мощностях - глушит реактор. Это изменение функций осуществляется с помощью ключа оперативным персоналом. После снижения мощности мы этого не сделали. Почему изменение функций не сделано автоматическое? Проектант это объясняет так: при снижениях мощности, например, по АЗ-2 до 50% уровень в барабан-сепараторах обычно снижается ниже 600 мм и при автоматическом переключении произойдет полное глушение реактора. Поэтому надо дождаться стабилизации параметров и лишь после этого переключить. На малой мощности регуляторы питательной воды работают не очень хорошо, и 26 апреля после снижения мощности реактора уровень в сепараторах уменьшился до -600 мм. Был бы заглушен реактор при срабатывании защиты - неизвестно, потому что трудно сказать, когда защита стала неработоспособной. Даже будь точно известно: если бы A3 по уровню была переключена, то при его отклонении в 01 час 00 минут реактор был бы благополучно заглушен - ни о чем не говорит.

 Работу реактора на «если» нельзя строить. Ведь не из-за отклонения уровня произошла авария, а совсем по другим причинам. Да и защита по снижению уровня теплоносителя в барабан-сепараторах до -1100 мм оставалась введенной.    Таким образом, аварийные защиты реактора были в полном объеме для такого режима, кроме защиты по уровню в барабан-сепараторах -она была -1100 мм вместо -600 мм.    О включении всех восьми ГЦН. Не существовало никаких ограничений по максимуму расхода теплоносителя, было только на расход через отдельный технологический канал из условий вибрации топливной кассеты. Но до этого было далеко, ни одного сигнала превышения расхода воды через канал не было. Вся идеология Регламента и других документов основана на обеспечении минимума расхода теплоносителя во избежание кризиса кипения. Да, включается обычно шесть насосов (по три на сторону), и это понятно - зачем лишаться резерва, когда и трех достаточно. Технических причин, препятствующих включению четырех насосов на сторону, не видно. И в инструкции по эксплуатации реактора, согласованной с научными организациями, есть такие режимы: при замене одного насоса другим сначала включается четвертый и после этого останавливается намеченный, также при проверке отремонтированного насоса. Никакой самодеятельности не было, все основано на документах. Включение насосов произведено согласно «Программе выбега ТГ», чтобы при выбеге генератора, после остановки четверки насосов, в работе осталась другая четверка, запитанная от резервной сети.    Удивительным образом вот уже пять лет по многим документам кочует утверждение, что при большом расходе теплоносителя его температура на входе в активную зону сближается с температурой насыщения, при которой вскипает вода. И на этом основании делается вывод о теплогидравлической неустойчивости активной зоны. Неверно. Утверждение справедливо для всоса ГЦН, но не для входа в активную зону. Если неустойчивость и была, то это свойство, присущее активной зоне, а не вызванное персоналом.    После провала мощности реактора из-за снижения гидравлического сопротивления расход у двух-трех ГЦН возрос и превышал разрешенный при таком количестве питательной воды. Могло эти насосы сорвать, то есть они прекратили бы подачу теплоносителя. Оператор среднего пульта Б. Столярчук занялся регулировкой уровня в барабан-сепараторах и не успел установить нужный расход ГЦН. При срыве даже трех из восьми насосов оставшихся вполне достаточно для снятия тепла при такой мощности. И объективно системой контроля зарегистрирована исправная работа всех насосов без признаков срыва и кавитации до самого взрыва реактора.    Многочисленные судьи оперативного персонала утверждают, что персонал ради выполнения производственного задания шел на нарушения Регламента и эксплуатационных инструкций. Здесь я рассказал все, как было на БЩУ 26 апреля 1986 г. Как видим, практически никаких нарушений не было. Аварийные защиты, вопреки многим сообщениям, - согласно Регламенту для такого режима; параметры также. И нет причин для невыполнения задания. Конечно, мы стремились сделать работу - это же производственное задание, а не решение пионерского собрания. С другой стороны, выполнять любой ценой тоже никто не собирался. Персоналу это вообще незачем — никакой награды за выполнение, никакого взыскания при невыполнении. За мной также не наблюдалось легкомыслия. На этом же четвертом блоке также при остановке на ремонт при выполнении первого пункта намеченной программы испытаний на мощности, близкой к номиналу, ложно сработала A3 реактора по превышению давления в первом контуре. Сразу разобрались, все было исправлено. Но в этом случае согласно Регламенту перед падением защиты запас реактивности должен быть не менее 50 стержней — тогда можно снова поднять мощность. Такого запаса не было, и я, не задумываясь, распорядился расхолаживать реактор, вовсе не выполнив остановочную программу. Здесь же все было выполнено кроме одного. Ну, сделали бы через сорок дней после ремонта. Причин из кожи вон лезть не было. Естественно, поступки наши надо оценивать не с колокольни теперешних знаний о реакторе, а исходя из действовавшей на то время документации с учетом уровня знаний о реакторе из всех доступных персоналу источников.    Как отмечено выше, перед началом эксперимента по «Программе выбега ТГ» параметры реактора нормальные, на блоке нет ни предупредительных, ни аварийных сигналов.    

И все же бомба в полной готовности была уже в то время. Если бы мы по какой-то причине отказались проводить последний эксперимент и, как рекомендует Регламент, для глушения реактора нажали кнопку АЗ-5, то получили бы взрыв точно такой же. Аналогично было бы и при срабатывании A3 по какому-либо сигналу. Ретроспективный взгляд показывает, что реакторы РБМК были в таком состоянии не один раз, и лишь острая грань отделяла от взрыва ранее. Оказывается, РБМК, как и все реакторы, ядерноопасён при большом запасе реактивности, но в отличие от всех остальных он еще более опасен при малом запасе реактивности. В книгах по реакторам о таком не говорится. А создатели РБМК, родив перевертыша, по стыдливости или по скромности умолчали об этом его свойстве. Впрочем, если бы они сообщили, то едва ли нашлись согласные эксплуатировать его.    Главный конструктор академик Н.А. Доллежаль в уже упомянутом выше документе пишет:

«Постоянное стремление создателей ядерного реактора к наивысшей его экономичности связано, в частности, с необходимостью возможно больше удалять из активной зоны элементы, вредно и паразитно поглощающие нейтроны. Среди прочих одним из таких элементов является вода, остающаяся в нижней части канала, занимаемого стержнем регулирования мощности, развиваемой реактором. Чтобы избежать этого влияния, некоторая нижняя часть стержня регулирования определенного строго рассчитанного размера (выделение мое — А.Д.) делается из непоглощающего материала, вытесняя таким образом соответствующее количество воды в этом канале, которое в должной степени до этого было поглотителем».

    То есть, что сделали конструкторы? К стержню из карбида бора, сильно поглощающего нейтроны, подвесили графитовый вытеснитель длиной 4,5 м. При поднятом поглотителе вытеснитель симметрично располагается по высоте активной зоны, оставляя сверху и снизу в канале столбы воды по 1,25 м. Казалось бы, надо сделать вытеснитель на всю высоту (7 м) активной зоны, выигрыш больше. Но при симметричном вытеснителе нужно либо удлинять канал - помещение не позволяет, либо усложнять конструкцию стержней. А поскольку при работе реактора подавляющую часть времени нейтронное поле внизу и сверху относительно мало, то и выигрыш нейтронов невелик. Остановились на вытеснителе 4,5 м.    И тут выясняется, что утверждение академика - «строго рассчитанного размера» - чистый блеф, действительности не соответствует. Считали или нет - не знаю, но о строгости говорить не приходится.    При движении стержня из верхнего положения в верхнюю часть зоны входит поглотитель и вносит отрицательную реактивность, в нижней части канала графитовый вытеснитель замещает воду и вносит положительную реактивность. Оказывается, суммарная реактивность при нейтронном поле, смещенном вниз, вносится положительная в течение первых трех секунд движения стержня. Явление недопустимое. Наблюдалось оно на Игналинской станции, на Чернобыльской при физическом пуске реактора четвертого блока, но должной оценки у научных работников не получило. На этом фокусы 4,5-метрового вытеснителя не кончаются.    Реактор РБМК геометрически и, что важнее, физически - большой. Отдельные его области могут вести себя почти как самостоятельные реакторы. При срабатывании A3, когда одновременно в зону идет большое количество стержней, в нижней части зоны создается стержнями локальная критическая масса.

СТАТЬЯ 3.3.28. ПБЯ «Количество, расположение, эффективность и скорость введения исполнительных органов A3 должны быть определены и обоснованы в проекте реактора, где должно быть показано, что при любых аварийных режимах исполнительные органы A3 без одного наиболее эффективного органа обеспечивают: скорость аварийного снижения мощности реактора, достаточную для предотвращения возможного повреждения твэлов сверх допустимых пределов; приведение реактора в подкритическое состояние и поддержание его в этом состоянии...; — предотвращение образования локальных критических масс».

    Стержни СУЗ реактора не только не предотвращали, но и сами создавали критическую массу внизу активной зоны.    Заместитель директора НИКИЭТ И.Я. Емельянов, под руководством которого создавался проект СУЗ, так это хладнокровно и академично, как на лекции в Баумановском училище, дает свидетельское показание: «Органы воздействия на реактивность должны проектироваться таким образом, чтобы при движении их в одну сторону знак вносимой реактивности не изменялся». Как будто не под его руководством созданы стержни с противоположными свойствами.    Когда стержень СУЗ находится в промежуточном положении, вода из нижней части канапа уже вытеснена и при движении стержня он сразу начинает вносить отрицательную реактивность. При большом запасе реактивности некоторое количество стержней находится в промежуточном положении и A3 как-то справляется со своим назначением.    При малом запасе большая часть стержней извлечена из зоны и при срабатывании A3, по сигналу или от кнопки, она может вносить положительную реактивность, согласно послеаварийным расчетам, величиной до одной бета. И только через 5...6 с, в аварийных условиях это целая вечность, защита начинает вносить отрицательную реактивность.

СТАТЬЯ 3.3.5. ПБЯ «По крайней мере одна из предусмотренных систем воздействия на реактивность должна быть способна привести реактор в подкритическое состояние и поддерживать его в этом состоянии при любых нормальных и аварийных условиях и при условии несрабатывания одного наиболее эффективного органа воздействия на реактивность».

    26 апреля 1986 г. A3 после нажатия кнопки, к сожалению (я не оговорился), сработала в полном объеме и взорвала реактор. При отказе части защиты аварии могло и не быть. Парадокс? Да. Но такова защита.

Оперативный запас реактивности

    Обычно ОЗР необходим для возможности маневрирования мощностью. Сконструировать реактор с нулевым коэффициентом реактивности не представляется возможным, поэтому при изменениях режимов работы необходим какой-то запас реактивности. И по экономическим соображениям, и по условиям безопасности он должен быть минимальным. Вначале в проектных документах на реактор РБМК не накладывалось никаких ограничений на минимальный запас. В 1975 г. на первом блоке Ленинградской АЭС при выходе на мощность после срабатывания A3 произошла авария с разрывом технологического канала из-за перегрева небольшой части активной зоны. Уменьшить в этой части мощность путем погружения стержней здесь и извлечения в других местах не представлялось возможным. Из-за отравления реактора ксеноном запаса реактивности не было.    Это был первый звонок, даже колокол громкого боя. Станция была близка к катастрофе. Разгерметизировался один канал, а в тех условиях могло быть и несколько, и, как теперь ясно, это вело к аварии, аналогичной Чернобылю. После аварии комиссия сотрудников ИАЭ и НИКИЭТ обследовала реактор и выдала в 1976г. рекомендации по улучшению характеристик РБМК, которые легли в основу мероприятий по модернизации... в 1986г., после Чернобыльской катастрофы. Ну, десять лет - не срок!    Отсюда и появилась запись в Регламенте о запрете работать при запасе реактивности меньше 15 стержней PP. Все на Чернобыльской станции, как и на других с реакторами РБМК, понимали его необходимость для регулирования энерговыделения по объему активной зоны, чтобы иметь возможность уменьшить нейтронный поток в «горячих» точках и увеличить в «холодных». О том, что при малом запасе реактивности из-за принципиально неверной конструкции стержней СУЗ A3 становится своим антиподом — разгонным устройством, создатели реактора нам не сообщили. Знали ли сами авторы об этом? По совокупности ставших теперь известными документов — должны были знать при соответствующем подходе к осмыслению фактов. В ИАЭ и НИКИЭТ были группы, занимающиеся темой РБМК. Видимо, для руководителей этих групп должности давно стали синекурой, и любые предложения (комиссии по аварии на Ленинградской АЭС, сотрудников ИАЭ В.П. Волкова и В. Иванова) они расценивали как покушение на их покой. Преобладала философия - ну, работают же реакторы, чего искать? Другое трудно придумать. Как мне представляется, у руководства четкого понимания опасности не было, иначе невозможно понять абсолютную бездеятельность и пренебрежительное отношение к предложениям думающих работников.    Что авторы реактора не ставили в прямую зависимость запас реактивности и работоспособность A3, видно по пункту Регламента, переписанного из типового Регламента, составленного ими.

П. 2.12.6. «Если реактор в течение 15 минут не удается вывести в критическое состояние, несмотря на то, что все стержни СУЗ (кроме укороченных стержней-поглотителей (УСП)) извлечены из активной зоны, заглушить реактор всеми стержнями до нижних конечников».

    Вот после аварии 26 апреля работники ИАЭ и НИКИЭТ немедленно поняли действительные причины катастрофы. Я в этом совершенно убежден. Если я в объяснительной записке сразу после аварии, высказав четыре или пять версий, по разным соображениям отклонил их, кроме одной - неправильное действие A3 из-за концевого эффекта стержней, т.е. пришел к правильному выводу, хотя это и не все, то им, имея эксплуатационные данные, даже только те, которые мне стали известны, сделать правильное заключение труда не составило. Другое дело, что они «темнили» и продолжают до сих пор, - причины понятны. Особенно этим отличаются работники НИКИЭТ. Из-под их пера, кроме записки Н.А. Доллежаля (с оговорками), по аварии я не видел ни одного правдивого документа. Не знаю, ложь там входит в кандидатский минимум или потом мастерство оттачивают, но владеют ею профессионально.    Первая, уводящая в сторону, версия со срывом ГЦН не прошла из-за совершенно явной подтасовки фактов. Тогда пошли в ход другие - напридумывали персоналу нарушений, ложные расчеты и, главное, выводы, перевернутые с ног на голову. Наибольшей агрессивностью и безапелляционностью опять же отличались работники НИКИЭТ. Нас обвинили: из-за малого запаса реактивности A3 потеряла функциональную способность. Не из-за патологической конструкции стержней, а вследствие малого запаса. Ну, согласимся ненадолго с ними и обратимся к ПБЯ-04-74, вступившим в действие в 1974 г. Читаем. «Правила обязательны для всех предприятий, учреждений и организаций при проектировании, строительстве и эксплуатации атомных электростанций...».    И если параметр ОЗР выводит из строя A3 (что может быть хуже для реактора?!), то почему проектом не соблюдены:

СТАТЬЯ 3.1.8. ПБЯ «Система сигнализации реакторной установки АЭС должна выдавать следующие сигналы:— аварийные (световые, звуковые), включая сирену аварийного оповещения, при достижении параметрами уставок срабатывания A3 и аварийных отклонениях технологического режима;— предупредительные (световые и звуковые) при приближении параметров к уставкам срабатывания A3, повышении излучения выше установленного предела, нарушениях нормального функционирования оборудования».СТАТЬЯ 3.3.21. ПБЯ «В СУЗ должна быть предусмотрена быстродействующая A3, обеспечивающая останов реактора при возникновении аварийной ситуации. Сигналы и уставки срабатывания A3 должны быть обоснованы в проекте».

    Ничего этого в нарушение обязательных правил по запасу реактивности не было. После аварии нам говорят - это самый важный параметр реактора. Позвольте не поверить. На станции каждый приямок для сбора протечек в помещении имеет сигнализацию о заполнении и, зачастую, автоматическую откачку. А самый важный параметр, взрывающий реактор при отклонении, ничего не имеет - даже прибора непрерывного контроля. Это лирика, а требование Закона я изложил чуть выше. Оперативный персонал не был обеспечен средствами контроля и автоматикой согласно Закону. Ограничились указанием в Регламенте. Один из советских специалистов, информировавших международное сообщество в МАГАТЭ, в августе 1986 г. говорил мне в шестой больнице в Москве, что иностранные специалисты сказали в связи с этим о непомерной нагрузке на оператора. Но наши специалисты начали говорить о трудности проблемы разделения функций между человеком и машиной. Изрядной долей цинизма надо обладать, чтобы в этих условиях вести разговор о разделении. Отклонения параметра ведут к глобальной катастрофе, а персонал даже не видит и не слышит.    Какое было измерительное устройство — об этом чуть ниже. Если отклонение параметра ведет к остановке блока без повреждений, согласен отвечать премией, выговором. Но почему за чужие грехи платить жизнью, здоровьем и свободой должен персонал, а не сами греховодники?! Я не жажду крови, четыре года отсидел в каталажке и мне это как-то не понравилось. Но мне страшно, что люди, сконструировавшие совершенно негодный к эксплуатации аппарат, до сих пор этого не признают и после легкой встряски продолжают заниматься тем же. Чем они еще одарят человечество?    Хотя мы и не знали за запасом реактивности его способности превращать A3 в разгонное устройство и выше я сказал, что не могли мы его считать важным ввиду отсутствия средств контроля, но это последнее просто для возражения обвинителям.    Нарушать ОЗР мы не собирались и не нарушали. Нарушение — когда сознательно игнорируется показание, а 26 апреля никто не видел запаса менее 15 стержней. Запись Регламента надо соблюдать, во-первых; регулирование энерговыделения по реактору - вещь серьезная, во-вторых. Но, видимо, мы просмотрели (неверно, смотреть-то как раз и не по чему было) снижение запаса. Хотя это и не так уж бесспорно для момента нажатия кнопки A3. Блочная счетно-вычислительная машина маломощная, рассчитывала запас реактивности по программе «ПРИЗМА» в течение пяти минут по заданию. Можно ли уследить за параметром, если он изменяется на три-четыре стержня за несколько секунд, например, при изменении расхода питательной воды. В стационарных условиях годится, но не в переходных режимах. Для регулирования энерговыделения в сочетании с системой физического контроля за реакторными энерговыделениями с ее ста тридцатью радиальными и двенадцатью семизонными высотными датчиками - такой способ измерения запаса устраивал. Но для вновь объявившейся функции - гаранта работоспособности A3 - не подходил никак. Да еще при незнании персоналом об этом. Оператор реактора должен был бы только за ним и следить. А он при управлении реактором совершает больше тысячи манипуляций и на контроле имеет больше тысячи параметров.    Допускаю, что просмотрели, но для этого проектом было сделано все и даже больше. Как я уже писал, Отдел ядерной безопасности снабжал оперативный персонал неверной информацией, что не давало возможности правильно прогнозировать. И выходит - измерять параметр нельзя, прогнозировать тоже. Поэтому не укладывается в голове, чтобы Научный руководитель и Главный конструктор четко представляли опасность своего реактора. В противном случае очень все грустно и полная безнадежность.    Впрочем не так это и невозможно. Да и вопрос не в том, знали они или нет, четко или смутно представляли.    Они обязаны были знать!    Конструктор и проектант имеют сколько угодно времени для обдумывания и принятия технических решений, чтобы не ставить оператора, стиснутого временными рамками, в экстремальные условия. Не должно быть у оператора ситуаций, ранее не продуманных конструктором, и, безусловно, не должно быть ситуаций, ведущих к разрушениям, не говоря уж о глобальных катастрофах. Они должны быть блокированы конструктивными или проектными мерами. При тех огромных количествах энергии, заключенных в современных аппаратах, машинах, трубопроводах, решениями столетней давности не обойтись, подходы должны быть адекватны применяемой технике.    Реактор РБМК имеет номинальную мощность 3,2 млн. кВт, при аварии, по различным оценкам, мощность составляла от двадцати до ста номиналов, возросла бы она практически до любой величины, пока реактор не разрушится. От разгона на мгновенных нейтронах защиты нет, его можно только предотвратить. Не может возникать вопроса, чтобы возникновение такой ситуации поставить в зависимость от ошибки оператора. Это не мое благое пожелание, об этом прямо говорят нормативные документы по безопасности реакторов:

СТАТЬЯ 2.7.1. ОПБ «Защитные системы должны выполнять функции по обеспечению безопасности и при независимых от исходного события отказах в соответствии с п. 1.2.4.».

    Ошибочное действие персонала также является исходным событием.    Места для произвола конструктору не оставлено. Хочу делаю, хочу не делаю. Обязан.    Это прямо перекликается с требованиями ПБЯ, приведенными выше. Будь реактор оснащен сигнализацией и автоматической защитой, ни о каком снижении запаса реактивности в опасную зону и речи быть не могло.    Другое дело, что минимальный запас реактивности в 15 стержней, указанный в Регламенте, отнюдь не гарантировал безопасность. Да и не мог, поскольку установлен совсем из других соображений. Правда, есть расчет, не помню какой организации, где взято одно из многочисленных положений стержней СУЗ при запасе в 15 стержней и показано, что положительного выбега реактивности при срабатывании защиты нет. Но это вовсе на простаков рассчитано. Во-первых, запас может быть реализован при различном положении стержней и выбрать надо самое неблагоприятное; во-вторых, отсутствие положительного выбега никак не показывает работоспособность A3. Необходимо обеспечить нужную скорость внесения отрицательной реактивности с первого момента после срабатывания.    Во всяком случае после аварии на оставшихся реакторах РБМК минимальный запас реактивности установлен в 30 стержней и это при измененной конструкции и установленных восьмидесяти ДП, которые значительно уменьшили паровой коэффициент реактивности.    А вообще-то это противоестественное явление, когда реактор ядерно-опасен при малой избыточной реактивности.    После закрытия стопорных клапанов в 01 ч 23 мин 04 с прекратилась подача пара на турбину, и обороты начали снижаться. Опыт должен был закончиться при оборотах около 2000 в минуту. Не знаю по какой причине, мне запомнилось число 2370 - то ли при взрыве, то ли когда я снова повернулся к приборам после разговора А. Акимова с оператором реактора Л. Топтуновым. Все проходило спокойно, без отклонений от ожидаемых результатов. И в первые секунды после нажатия кнопки A3 никто из находившихся рядом не выказывал беспокойства. Системы централизованного контроля, в частности, программа ДРЕГ, не зарегистрировали до 01 часа 23 минут 40 секунд — момента нажатия кнопки - никаких изменений параметров, которые могли бы послужить причиной приведения в действие A3 оператором. Комиссия Госпроматомнадзора под председательством Н. Штейнберга собрала и проанализировала большое количество материалов и, как написано в докладе, не смогла установить достоверной причины сброса A3. Искать и не надо, не было причины. Реактор глушился по окончании работы.    Как я это наблюдал, уже написано. Есть в деле свидетельское показание Г.П. Метленко. Он сидел за столом начальника смены блока близко от Акимова и Топтунова. Показания его — на магнитной ленте. Но у меня есть его письмо в ответ на мое с просьбой выслать копию Программы и ответить на некоторые вопросы. По этому поводу он пишет: «Мои впечатления по команде Акимова такие: процесс проходил спокойно и команду он дал спокойным голосом, повернувшись вполоборота и взмахнув рукой, а далее было впечатление раскатистого гидроудара».    Есть еще показания А. Кухаря, который зашел на БЩУ непосредственно перед распоряжением Акимова глушить реактор.    Да, кажется, сейчас ни у кого нет сомнения, что A3 приведена в действие при отсутствии каких-либо технических причин и сама защита инициировала разгон реактора. Кроме тех, чье мнение с самого начала определялось целью доказать виновность персонала.    Вот как, например, можно обыграть технически совершенно прозрачное и естественное явление. В результате предыдущих процессов АР остался с минусовым (фактически мощность реактора меньше заданной) разбалансом в пределах нечувствительности регулятора, о чем свидетельствует сигнал «1ПК вверх», зарегистрированный ДРЕГом. При выбеге генератора расход теплоносителя снижался, что вело к увеличению реактивности, и мощность реактора стала возрастать, перешла в область положительного разбаланса, и регулятор начал движение вниз. Сигнал «1ПК вниз» снялся в 01 ч 23 мин 30 с.    Судебно-технические эксперты сфотографировали запись мощности на ленте с 17 и 30-кратным увеличением, где и заметили увеличение мощности за 20 с до взрыва. Пошло это в Обвинительное заключение и дальше. Серьезное обвинение. Всего лишь в семнадцать раз увеличили и уже заметно возрастание мощности. Не было у нас ни микроскопов, ни телескопов, но и заметное невооруженным глазом увеличение мощности не является чем-то особенным. Автоматический регулятор начинает реагировать, только когда разбаланс есть и при том больше определенной величины -таков уж принцип работы.    Живописно излагает Г. Медведев в своем опусе:    «Старший инженер управления реактором Топтунов Леонид первым забил тревогу. «Надо бросать аварийную защиту, Александр Федорович, разгоняемся», - сказал он Акимову. Акимов быстро посмотрел на распечатку вычислительной машины. Процесс развивался медленно, да, медленно... Акимов колебался».    Не выдает вычислительная машина вообще распечаток, по которым можно было бы посмотреть, как развивается процесс. Чтобы распечатка попала на щит управления из помещения ЭВМ, нужно минуты две, если делать без задержки. И вовсе распечатки на 01 ч 22 мин 30 с не было, она появилась после аварии. И «процесс» начал развиваться после нажатия кнопки. И жал кнопку не Акимов, а Топтунов (смотри выше). Забыл Г. Медведев еще дополнить, что до нажатия кнопки Акимов послушал, как нейтроны с легким шорохом делят ядра урана, понюхал портянки и только тогда решился. Уж коли пишешь документальную повесть, так надо все отмечать, режь всю правду-матку.    Я не слышал, что сказал Топтунов Акимову, слышать мог только Г. Метленко, но он ничего не рассказывал, его переговоры не интересовали. Б. Столярчук, занятый своими делами, тоже не слушал. Остальные были далеко, и тихие спокойные переговоры до их слуха не дошли. Судя по поведению Топтунова и Акимова, по записи сигналов, без боязни ошибиться можно сказать - когда стержни АР подходили к низу активной зоны, Топтунов спросил, что делать с реактором. И Акимов, как это было условлено на инструктаже, приказал глушить.    С этого момента все и началось. После незначительного снижения мощности в самом начале движения стержней в активную зону, что вполне объяснимо, т.к. нейтронное поле было двугорбое с максимумом вверху и провалом в средней части по высоте. Такое поле бывает всегда после снижения мощности, поскольку при работе максимальное поле было посредине и, значит, отравление середины наибольшее. Далее из-за дефекта конструкции стержней внизу создался локальный надкритичный реактор, нейтронный поток, и с ним энерговыделение, возрос, а в верхней части - снизился. Суммарная реактивность, вносимая стержнями, стала положительной, и мощность стала нарастать преимущественно внизу.    В 01 час 23 мин 40 с при нажатии кнопки мощность не могла существенно превышать 200 МВт, иначе по большому разбалансу выбило бы регулятор с автомата. Но уже в 01 ч 23 мин 43 с зафиксированы АЗС (аварийный сигнал по скорости нарастания мощности)  и АЗМ(аварийный сигнал по превышению мощности).    Этих сигналов быть никак не должно при движущихся вниз стержнях аварийной защиты! При правильно сконструированных стержнях... Как теперь вспоминают некоторые, были ранее случаи, когда при срабатывании A3 по разным сигналам (отклонение уровня в барабан-сепараторе и другие) выпадали и эти сигналы. Причину их появления объяснить не могли ни эксплуатация, ни разработчики СУЗ. Сколько таких случаев было — сказать непросто и, пожалуй, все невозможно выявить. Рыться в архивах эксплуатационникам не хочется, руководящим органам это совершенно ни к чему. Дело тут вот еще в чем: как правило, первопричина падения A3 известна и на другие аварийные сигналы внимания обращают меньше, хотя в объяснительных записках персоналу требовалось перечислить все сигналы. В то время эти попутно выпадавшие аварийные сигналы считали ложными и списывали на несовершенство электроники СУЗ. Как теперь ясно, на самом деле они были свидетельством неправильной работы A3.    Были фактические броски мощности, но из-за несовершенства измерительных и регистрирующих приборов они не были правильно оценены и поняты. Даже 26 апреля при мощности в десятки номиналов измеритель мощности показал менее одного из-за инерционности. Те набросы мощности были меньше и быстротечнее, но ... зыбкая грань отделяла от катастрофы.    Оператор реактора Л. Топтунов закричал об аварийном увеличении мощности реактора. Акимов громко крикнул: «Глуши реактор!» и метнулся к пульту управления реактором. Вот эту вторую команду глушить уже слышали все. Было это, видимо, после первого взрыва, т.к. от Акимова в больнице я слышал, что именно он обесточил муфты сервоприводов СУЗ, а ДРЕГ зафиксировал это в 01 ч 23 мин 49 с. Вторая команда ровным счетом ничего не могла изменить, кнопка-то уже была нажата раньше, и стержни A3 шли в зону, пока могли.    Экспертам и следствию очень хотелось доказать, что реактор начал разрушаться еще до нажатия кнопки A3. По каким причинам, какие объективные показатели для таких выводов? К моменту написания Обвинительного заключения уже были графики параметров блока и они есть в деле, из которых ясно видно, что для таких выводов нет никаких оснований. Но есть версия, и под нее идет подгонка фактов, показаний.    И. Киршенбаум, С. Газин, Г. Лысюк, присутствовавшие на щите управления, показали, что команду глушить реактор они слышали непосредственно перед взрывом или сразу после него. Все верно, они находились далеко и первое распоряжение спокойным тихим голосом не слышали, только второе. А. Кухаря заставили изменить свое первое показание от 26 апреля, где он говорит, что Акимов сказал глушить реактор, и через несколько секунд появились аварийные сигналы и взрыв. Второе его показание такое: «...я услышал голос, но кого - не помню, что давление в КМПЦ 79 атмосфер, хотя номинальная уставка — 70. В это время услышал команду Акимова - глушим аппарат. Буквально сразу же раздался сильный грохот со стороны машзала». Первое показание А. Кухаря работает против версии, его отбросили. Второе показание, в принципе, тоже верное, если указать, что оно отстоит от первого на несколько секунд и команда Акимова — повторная. Это Кухарь и подтвердил в суде на мой вопрос: «Почему он изменил показания?»    А вот уже следовательский выверт: «Эти показания объективно подтверждаются имеющейся в деле объяснительной запиской Топтунова, в которой, в частности, написано: «В момент удара (или сразу после него) стержни СУЗ остановились...».    Субъективно или объективно - не имеет значения, а вот смысл точно противоположный: в момент удара стержни остановились, к этому времени они прошли 2,5...3 м, т.е. двигались уже семь секунд до удара. Если скажете, такие штуки просто опровергнуть, то ошибаетесь. Для этого нужны люди, желающие слушать. Найдете ли вы их в суде? Помоги Вам Бог!..    Кажется, автор версии о разрушении реактора до падения A3 — эксперт В. Долгов из г. Обнинска, другие тоже не возражали. Вот их утверждение: «О том, что развитие аварии началось до нажатия кнопки АЗ-5, свидетельствует зафиксированное специалистами НИКИЭТ, Госатомэнергонадзора СССР и Чернобыльской АЭС положение стержней СУЗ после аварии. В приложении к акту они отметили, что около 20 стержней остались в верхнем крайнем положении, а 14-15 стержней погрузились в активную зону не более чем на 1...2 м по причине деформации каналов».    Это какие же разрушения в активной зоне должны были произойти для деформации каналов СУЗ? И чтобы никаких сигналов не было ни по реакторному пространству, ни по контуру СУЗ?    Не удосужились даже посмотреть, что большая часть из указанных каналов - это УСП, которые по алгоритму при срабатывании A3 неподвижны.    Кто может утверждать, что на указателях положения стержней остались верные показания, когда кабели рвались под напряжением и потом все обесточилось?    Умело используется обвинителями персонала распечатка положения стержней СУЗ. Помните по Медведеву - Акимов быстро посмотрел по распечатке развитие процесса - ну, это «развесистая клюква». Другие делают более квалифицированно. Блочная вычислительная машина периодически записывает параметры, в том числе и положение стержней, и по программе подсчитывает ОЗР. После 01 ч 22 мин 30 с расчет запаса для этого положения машина сделать не успела до аварии, его сделали на Смоленской АЭС и запас оказался 6...8 стержней. Нарушение Регламента. В это время запас был самым малым, так как расход теплоносителя был максимальным, и для поддержания уровня в барабан-сепараторе оператор увеличил расход питательной воды, что на этой мощности привело к схлопыванию пара в активной зоне. Уже через минуту запас был порядка 12 стержней, а может и больше.    Учитывая незнание людьми фактических обстоятельств, обвинители говорят - персонал знал о нарушении, сознательно игнорировал показание и продолжал работать. Давайте разберемся.    Предположим, распечатка положения стержней на 01 ч 22 мин 30с была сделана. Нужно было ее срезать с телетайпа, зарегистрировать в журнале, оператору ЭВМ принести на БЩУ метров за пятьдесят и вручить оператору. Никто, конечно, не бегал. Оператору ЭВМ распечатка эта вообще ничего не говорит. К началу эксперимента по «Программе выбега ТГ» в 01 ч 23 мин 04 с на щите распечатки быть не могло. Пусть она появилась через минуту, в 23 мин 30 с. Посмотрел оператор реактора или начальник смены блока. Плохо. Согласно Регламенту нужно либо привести параметр в норму (невозможно), либо сбросить A3. Защита сброшена в 01ч 23 мин 40 с - произошел взрыв. Но последний абзац написан только для показа явной недобросовестности людей технически грамотных, знавших конкретно и блок, и обстоятельства. Такие распечатки персонал не брал, по ним нельзя установить запас реактивности -оператор не вычислительная машина. Мы брали распечатки с подсчитанным машиной запасом.    Аварийная защита по самому названию и фактически предназначена для глушения реактора без нарушения его элементов и систем в аварийной обстановке, в любой аварийной и нормальной ситуациях, как требуют нормативные документы и сказано в Регламенте по эксплуатации РБМК.    26 апреля 1986 г. мы нажали кнопку A3 при нормальных параметрах, стабильном режиме, в отсутствие аварийных и предупредительных сигналов — получили взрыв.

СТАТЬЯ 3.3.26. ПБЯ «Аварийная защита реактора должна обеспечивать автоматическое быстрое и надежное гашение цепной реакции в следующих случаях:— при достижении аварийной уставки по мощности;— при достижении аварийной уставки по скорости нарастания мощности;— при нажатии кнопок A3».

narowlja.narod.ru

---

Смотрите также

• 
  Душеполезное чтение журнал
• 
  Экономика качества журнал
• 
  Акунин живой журнал
• 
  Журнал приемная семья
• 
  Журнал офтальмологические ведомости
• 
  Кардиология журнал 2017
• 
  Детский досуг журнал
• 
  Журнал ностальгия читать
• 
  Железо журнал 2017
• 
  Молния маквин журнал
• 
  Тотали спайс журналы