В начало «трудолюбивая пчела» и «праздное время». Праздное время в пользу употребленное журнал

Праздное время, в пользу употребленное»

Журнал «Праздное время, в пользу употребленное» выходил на про­тяжении 1759-1760 гг. еженедельно. В первый год выпуска он имел тираж 600 экземпляров, во второй год — 400 экземпляров. Основными вкладчиками журнала были преподаватели и выпускники Сухопут­ною шляхетного корпуса, в частности, П. И. Пастухов, П. С. Свисту­нов, А. А. Нартов, Н. С. Титов, кн. В. Белосельский Известно о сотрудничестве в журнале также С. А. Порошина, С. В. Перфильева, Л. И. Сичкарева. С 1 760 г. в журнале начал активно печататься А. П. Сумароков. Решение издавать журнал возникло у eго opганизаторов. по-видимо­му, стихийно, ибо какой-либо четкой программы в материалах «Праздного времени», по крайней мере на протяжении 1759 г., не прослежива­ется. Этот журнал значительно уступал сумароковскому по своей содержательной насыщенности и в литературном отношении оставался безликим. Подавляющая часть публикации журнала, особенно в пер­вый год издания, состояла из переводов. Источниками служили сатири­ко-нравоучительные и полунаучные европейские периодические изда­ния, такие как английский «Зритель», немецкий «Патриот», французские «Экономические новости», журнал «Датский магазин» и др. Некоторые материалы были переведены с итальянского и латинскою языков. О какой-либо строго выдержанной системе расположения матери­алов в пределах отдельных номеров «Праздною времени» также не приходится говорить. Чаще всего номер складывался из двух публи­каций без какой-либо дифференциации материалов по тематическо­му или жанровому принципу. Иногда весь номер отводился для пуб­ликации какого-либо одного переведенного произведения с продолжением ею печатания в следующих номерах. Так обстояло дело, например, с помещением в четырех номерах за декабрь 1759 г. и в одном номере за январь 1760 г. переведенной с французского языка повести С. В. Сен-Реала «История о дон Карлосе», а также сати­рических циклов Г. В. Рабенера, переведенных с немецкою языка и регулярно появлявшихся в «Праздном времени» за 1760 г. Что касается тематической выдержанности материалов, то в этом отношении журнал полностью оправдывал свое название, по край­ней мере за период 1759 г. Переводы морализирующих статей в фор­ме писем или «разсуждений» буквально заполняли номера «Празд­ного времени». Достаточно перечислить названия некоторых материалов, чтобы получить представление об их содержании: «О чести», «О привычке», «О щастии и нещастии», «Разсуждение о пре­делах дружества», «О честолюбии», «Об избрании сообщества», «Раз-суждение о душевном спокойствии и о безумных людских желаниях». «О ревности» и т. д. Другая часть материалов знакомила читателей с наследием античной истории и культуры. Иногда это были переве­денные с немецкого языка подражания Лукиану («Разговоры 6oгоов» пли «Разговор Александра Великого с Диогеном»). Но чаще печата­лись занимательные рассказы на сюжеты античной истории; напри­мер, переведенный из итальянской книги Ф. Лоредана «Игра мечта­нии» отрывок «Александр раскаявшийся» — об убийстве в порыве гнева македонским царем своего друга и помощника Клита; или пе­реведенный из французского журнала рассказ «Великодушие в люб­ви» — о благородном поступке римскою полководца Сципиона Аф­риканскою по отношению к своему побежденному противнику; или эссе в духе «Жизнеописаний» Плутарха «Сравнение Ганнибала с Сципионом Африканским» И тут же читателю предлагались пере­вод статьи «О фарфоре» из французского экономического журнала, или статья «Новый способ, как приуготовлять конопле с меньшим обыкновенным трудом», или научная статья, переведенная из немец-koi о журнала, — «О новоизобретенных особого рода мехах, кои во­дяными назвать можно», или подготовленное, по-видимому, каким-то русским автором «Краткое рассуждение о коммерции между Россией и Турцией». Такая тематическая мешанина свидетельство- вала о стихийности в подборе материалов для журнала и об отсут­ствии у издателей «Праздного времени» четкого плана издания. Впрочем, некоторые вполне определенные установки издателей журнала, свидетельствовавшие об их идеологической позиции, в ряде публикаций раскрываются. Так, в одном из январских номеров жур­нала за 1759 г. была помещена статья «Письмо о пространстве разу­ма и пределах оного». Неизвестный автор исходит из постулата, со­гласно которому невежество простолюдинов является благом для общества, и стремится обосновать данный тезис. По мнению автора, пользоваться плодами наук и искусств, всех других достижений разу­ма составляет прерогативу исключительно представителей правяще­го сословия: «Если бы земледелец был проницателен, остроумен и чрезмерно любопытен, восхотел ли бы он день и ночь в полях ски­таться за стадом? Между тем, ежели скот и земля оставлены будут в небрежении, останемся все без одежды и без пропитания, всюду ро­дится бедствие и нестроение. Итак, грубость и невежество поселяни­на немалое есть для нас благодеяние». Другой темой, определявшей содержательную направленность журнала, была тема воспитания. Учитывая, что издание «Праздного времени» осуществлялось силами преподавателей учебного заведе­ния, такая ориентация в выборе переводных материалов была вполне естественна. Так, уже в одном из февральских номеров было поме­щено «Разсуждение о учении», где утверждалась польза для юноше­ства приобщения к наукам. Сразу два материала, посвященных этой проблеме, были опубликованы в следующем номере. Это коротень­кое эссе «О действиях доброго И худого воспитания» и своеобразная подборка учебных рекомендаций, так и называвшаяся — «Правила для учащагося». Характерно, что наряду с мыслью о важности изу­чения древних языков выдвигается требование «чисто и правильно говорить на природном языке». Не исключено, что данный материал, имевший чисто прикладной характер, был оригинальным, а не пере­водным. Зато в одном из августовских номеров появляется переве­денное из немецкого журнала «Письмо», посвященное проблеме воспитания нравственным примером, а в номере от 9 октября было помещено также переведенное с немецкого языка «Размышление женщины о воспитании дочерей». Все эти материалы, связанные те­мой воспитания, вписывались в общий контекст журнала, определяв­ший его облик на протяжении 1759 г. Положение изменилось в 1760 г., когда издателем и основным вкладчиком «Праздного времени» стал преподаватель Сухопутного шляхетного корпуса П. И. Пастухов и в журнале начал активно сотрудничать А. П. Сумароков, вынужденный прекратить издание «Тру­долюбивой пчелы». Прежде всего претерпела изменения содержа­тельная направленность журнала, резко возросло число материалов сатирического характера и почти в каждом номере теперь были пред­ставлены стихотворные сочинения Сумарокова — его ЭКЛОГИ, идил­лии, песни, эпиграммы, а главное, сатирические притчи. Значитель­но изменился и структурный облик издания. Уже в январском номере журнала была опубликована статья «О хвале и хуле» — перевод фрагмента из «Нравоучительных рассужде­ний» известного датского писателя и драматурга Л. Гольберга. В этой переводной статье издатели «Праздного времени» по-своему пред­восхищали позицию Екатерины II, заявленную в журнале «Всякая всячина», где императрица отстаивала идею незлобивой, «человеко­любивой» сатиры. Более обстоятельное освещение, в сущности, того же вопроса со­держалось в статье «Письмо о позволении сатир», помещенной в апрельском номере журнала за 1760 г. Статья являлась переводом одноименного теоретического трактата немецкого сатирика Г. В. Рабенера. Автор придал трактату эпистолярную форму, построив его как ответ своему корреспонденту, обратившемуся к нему с вопро­сом: «Почитает ли он (автор) сатиры положительными и что при со­чинении оных особливо соблюдать должно?» Такой прием обсужде­ния проблем был довольно распространен в европейской литературе эпохи Просвещения. В ответе подчеркивалась нравоучительная функ­ция сатиры: «Наставление должно быть всегда главным намерением сатиры... Делая пороки смешными, уязвляем мы людей в самое чув­ствительное место», вызывая этим «омерзение к тем привычкам, кои делают их смешными у людей разумных». Три главных порока, иска­жающих человеческую природу, должны быть, по мнению автора, основными объектами сатиры: «честолюбие, сребролюбие и сла­столюбие». Касается Рабенер в трактате и методов сатирического обличения. Не поучение, а скрытый под личиной иносказания живой показ па­губности порока составляет силу сатиры. Наиболее успешно эта на­глядность назидательного примера достигается в басне: «Если б я Гарпаксу сказал: Как тебе не стыдно, сребролюбцу... Подумай, Гарпакс, что ты делаешь? Скупость есть начало всему злу, и те, кои желают быть богатыми, впадают в искушение и сети... Он бы только позевал, в сем бы состояла вся польза моего учения. Расскажи же ему басню о больной собаке, которая при смерти своей только тем и беспокои­лась и мучилась, что не смогла сглодать спрятанных ею кос гей прежде своей смерти... Гарпакс постыдится и почувствуем по крайней мере, внутреннее обличение, что страсть его безумна». В определе­нии границ допустимости обличения сатирой конкретных лиц Рабе-нер, в сущности, занимал двойственную позицию, исходя из убежде­ния, что изображаемые пороки всегда имеют в жизни подлинных носителей, черты которых неизбежно отражаются в сатирических произведениях. Характерно, что в том же номере журнала издатели поместили «От вет на прежнее письмо», автор которого полностью присоединялся к идеям трактата Рабенера относительно возможности конкретного жи­вого изображения обличаемых в сатире пороков и их носителей. Помимо теоретического обсуждения проблем сатиры издатели по­чти в каждом номере публикуют разнообразные материалы, так или иначе связанные с этим родом литературы, как переводные, так и ори­гинальные. В этом отношении «Праздное время» в 1760 г. приняло эстафету от сумароковского журнала. Так, П. И. Пастухов на протяже­нии пракчически всего 1760 г. публикует перевод обширного сагирико-нравоучительного цикла Г. В. Рабенера «Толкование пословиц». В этом сочинении смысл какой-нибудь избранной пословицы раскры­вался примерами, взятыми из жизни, обнажая или ничтожность пого­ни за богатством (пословица «Богатство ум рождает»), или неизлечи­мость человеческих слабостей и пороков (пословица «Каков в колыбельку, таков и в мот илку»), или, наоборот, утверждая всемогуще­ство Божьего промысла, благотворность верности моральным запове­дям (пословица «Божий браки Божиим промыслом устраняются»). Кроме го1 о, в нескольких номерах журнала за ноябрь и декабрь был напечатан также переведенный Пастуховым цикл нравоописательных очерков Рабенера «Семью семь предвещаний»; каждый из этих очер­ков представлял собой сатирический портрет лица, олицетворяющего какой-либо порок. Эти блестящие образцы нравоописательных зарисовок, как и сатирико-назидательные эссе, были своеобразной школой, формировав­шей предпосылки отечественных традиций сатирической прозы. При­мером тому служат памфлетные сатирические «сны», которые помещал на страницах «Праздного времени» неутомимый Сумаро­ков. За этой жанровой формой скрывались те же сатирические эссе, наполненные сарказмом по отношению к главному недоброжелате­лю автора — барону К. Е. Сиверсу. Столкновения с этим вельможей, ведавшим театральным ведомством в столице, заставили Сумароко­ва оставить пост директора Российского публичною тeaтpa в 1759 г. И в своих сатирических «снах», помещенных в ноябрьских номерах журнала, Сумароков пародийно обыгрывает сюжет подачи челобит­ной от лица Мельпомены (музы трагедии) на имя Российской Паллады, где он просит защитить российскую литературу oт самодурства безграмотных подьячих, явно намекая на Сиверса. В ноябрьском но­мере журнала публикуется коротенькое сатирическое эссе «Блоха», полное язви тельных выпадов иносказательного характера против того же Сиверса. Сумароков оживляет содержание «Праздного времени» и тем, что из номера в номер помещает в журнале свои поэтические произведе­ния. В отдельных номерах журнала теперь появляется рубрика «Paзные стихотворения», где читатель может прочесть «Оду» («Долины Волга затопляя...»), переводы из Горация, эклоги, загадки эпиграм­мы, лирические песни. Сумароков публикует свои сатирические басни, которые опреде­ляет термином «притчи». Не случайно Новиков позднее притчи Су­марокова называл «сокровищем российскою Парнаса». Это были острые и динамичные, сюжетно оформленные отклики поэта на мно­гие офицательные явления тогдашней российской действительности: коррупцию в судах, практику откупов, взяточничество, невежество подьячих, тунеядство и сословное чванство дворян. В этом Сумаро­ков также продолжал традиции «Трудолюбивой пчелы», поместив на страницах «Праздного времени» такие шедевры своей притчевой са­тиры, как «Коршун в павлиньих перьях», «Шубник», «Две дочери подьячих», «Осел во Львовой коже» и др. В 1760 г. на страницах журнала было продолжено обсуждение темы воспитания, представленное в переведенном с немецкого «Письме о наставлении юношества», а также в переведенном с французского дидактическом рассуждении «О худом воспитании больших сыновей дворян, живущих в деревне, с примером хорошего воспитания сына Евдокса и дочери Леонтины». Известное уменьшение количества морализаторской эссеистики, представленной в «Праздном времени» за этот период, компенсиро­валось публикацией в отдельных номерах журнала прозаических по­вестей (переведенная с французскою чувствительная повесть «По­хождения Констанции и Феодосия, кои не могши вступить друг с другом в супружество, приняли монашеский чин», с немецкого — повесть «Похождение Филинды»). Таково было в общих чертах содержание второго петербургского журнала, выходившею в стенах Сухопутного шляхетного кадетского корпуса. Итоги выпуска рассмотренных двух журналов на протяже­нии 1759-1760 гг. следует оценивать в контексте общей эволюции той роли, которую периодическая печать стала играть в развитии литера­туры. Прежде всего, этими изданиями была заложена основа литера­турной периодики, где познавательная и чисто эстетическая установ­ки в равной мере определяли содержательную структуру журналов. Благодаря выходу в свет журналов, подобных «Трудолюбивой пче­ле» или «Праздному времени», писатели получали возможность по­стоянною контакта с читателями. В свою очередь, читатели через журналы оказывались включенными в процесс развития литерату­ры, причем не только в России, но и за рубежом, учитывая то место, которое в первых русских журналах отводилось переводным матери­алам. Все это влекло за собой серьезное расширение читательской аудитории и создавало предпосылки для превращения журналов в средство формирования общественного мнения. И. наконец, еще одним очень важным результатом появления та­ких журналов, как «Трудолюбивая пчела» и «Праздное время, в пользу употребленное», стало стихийное формирование будущих литературных кружков. Прообразами их являлись группы энтузиа­стов, составлявшие нечто вроде авторского коллектива, зачастую бравшего на себя функции редакции. Журналы таким образом ста­новились фактором объединения творческих единомышленников, центрами консолидации литературных сил. И в этом состояло не­преходящее значение инициативы А. П. Сумарокова и преподавате­лей Сухопутною шляхетного кадетскою корпуса. Органами, спо­собными привлечь широкую читательскую аудиторию к обсуждению животрепещущих вопросов общественной жизни, на­званные журналы стать еще не могли. Для этого еще не было необ­ходимых условий. Но ими были созданы предпосылки для появле­ния таких условий в будущем.   Глава 4 САТИРИЧЕСКАЯ ЖУРНАЛИСТИКА 1769-1774 годов   Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:

zdamsam.ru

Литературные журналы. Праздное время, в пользу употребленное

Журнал «Праздное время, в пользу употребленное» выходил на протяжении 1759-1760 гг. еженедельно. В первый год выпуска он имел тираж 600 экземпляров, во второй год — 400 экземпляров. Основными вкладчиками журнала были преподаватели и выпускники Сухопутного шляхетного корпуса, в частности, П.И. Пастухов, П.С. Свистунов, А.А. Мартов, Н.С. Титов, кн. В. Белосельский. Известно о сотрудничестве в журнале также С.А. Порошина, С.В. Перфильева, Л.И. Сичкарева. С 1760 г. в журнале начал активно печататься А.П. Сумароков. Решение издавать журнал возникло у его организаторов, по-видимому, стихийно, ибо какой-либо четкой программы в материалах «Праздного времени», по крайней мере на протяжении 1759 г., не прослеживается. Этот журнал значительно уступал сумароковскому по своей содержательной насыщенности и в литературном отношении оставался безликим. Подавляющая часть публикаций журнала, особенно в первый год издания, состояла из переводов. Источниками служили сатирико-нравоучительные и полунаучные европейские периодические издания, такие как английский «Зритель», немецкий «Патриот», французские «Экономические новости», журнал «Датский магазин» и др. Некоторые материалы были переведены с итальянского и латинского языков. О какой-либо строго выдержанной системе расположения материалов в пределах отдельных номеров «Праздного времени» также не приходится говорить. Чаще всего номер складывался из двух публикаций без какой-либо дифференциации материалов по тематическому или жанровому принципу. Иногда весь номер отводился для публикации какого-либо одного переведенного произведения с продолжением его печатания в следующих номерах. Так обстояло дело, например, с помещением в четырех номерах за декабрь 1759 г. и в одном номере за январь 1760 г. переведенной с французского языка повести С. В. Сен-Реала «История о дон Карлосе», а также сатирических циклов Г.В. Рабенера, переведенных с немецкого языка и регулярно появлявшихся в «Праздном времени» за 1760 г. Что касается тематической выдержанности материалов, то в этом отношении журнал полностью оправдывал свое название, по крайней мере за период 1759 г. Переводы морализирующих статей в форме писем или «разсуждений» буквально заполняли номера «Праздного времени». Достаточно перечислить названия некоторых материалов, чтобы получить представление об их содержании: «О чести», «О привычке», «О щастии и нещастии», «Разсуждение о пределах дружества», «О честолюбии», «Об избрании сообщества», «Разсуждение о душевном спокойствии и о безумных людских желаниях», «О ревности» и т. д. Другая часть материалов знакомила читателей с наследием античной истории и культуры. Иногда это были переведенные с немецкого языка подражания Лукиану («Разговоры богов» или «Разговор Александра Великого с Диогеном»). Но чаще печатались занимательные рассказы на сюжеты античной истории; например, переведенный из итальянской книги Ф. Лоредана «Игра мечтаний» отрывок «Александр раскаявшийся» — об убийстве в порыве гнева македонским царем своего друга и помощника Клита; или переведенный из французского журнала рассказ «Великодушие в любви» — о благородном поступке римского полководца Сципиона Африканского по отношению к своему побежденному противнику; или эссе в духе «Жизнеописаний» Плутарха «Сравнение Ганнибала с Сципионом Африканским». И тут же читателю предлагались перевод статьи «О фарфоре» из французского экономического журнала, или статья «Новый способ, как приуготовлять конопле с меньшим обыкновенным трудом», или научная статья, переведенная из немецкого журнала, — «О новоизобретенных особого рода мехах, кои водяными назвать можно», или подготовленное, по-видимому, каким-то русским автором «Краткое рассуждение о коммерции между Россией и Турцией». Такая тематическая мешанина свидетельствовала о стихийности в подборе материалов для журнала и об отсутствии у издателей «Праздного времени» четкого плана издания. Впрочем, некоторые вполне определенные установки издателей журнала, свидетельствовавшие об их идеологической позиции, в ряде публикаций раскрываются. Так, в одном из январских номеров журнала за 1759 г. была помещена статья «Письмо о пространстве разума и пределах оного». Неизвестный автор исходит из постулата, согласно которому невежество простолюдинов является благом для общества, и стремится обосновать данный тезис. По мнению автора, пользоваться плодами наук и искусств, всех других достижений разума составляет прерогативу исключительно представителей правящего сословия: «Если бы земледелец был проницателен, остроумен и чрезмерно любопытен, восхотел ли бы он день и ночь в полях скитаться за стадом? Между тем, ежели скот и земля оставлены будут в небрежении, останемся все без одежды и без пропитания, всюду родится бедствие и нестроение. Итак, грубость и невежество поселянина немалое есть для нас благодеяние». Другой темой, определявшей содержательную направленность журнала, была тема воспитания. Учитывая, что издание «Праздного времени» осуществлялось силами преподавателей учебного заведения, такая ориентация в выборе переводных материалов была вполне естественна. Так, уже в одном из февральских номеров было помещено «Разсуждение о учении», где утверждалась польза для юношества приобщения к наукам. Сразу два материала, посвященных этой проблеме, были опубликованы в следующем номере. Это коротенькое эссе «О действиях доброго и худого воспитания» и своеобразная подборка учебных рекомендаций, так и называвшаяся — «Правила для учащагося». Характерно, что наряду с мыслью о важности изучения древних языков выдвигается требование «чисто и правильно говорить на природном языке». Не исключено, что данный материал, имевший чисто прикладной характер, был оригинальным, а не переводным. Зато в одном из августовских номеров появляется переведенное из немецкого журнала «Письмо», посвященное проблеме воспитания нравственным примером, а в номере от 9 октября было помещено также переведенное с немецкого языка «Размышление женщины о воспитании дочерей». Все эти материалы, связанные темой воспитания, вписывались в общий контекст журнала, определявший его облик на протяжении 1759 г. Положение изменилось в 1760 г., когда издателем и основным вкладчиком «Праздного времени» стал преподаватель Сухопутного шляхетного корпуса П. И. Пастухов и в журнале начал активно сотрудничать А. П. Сумароков, вынужденный прекратить издание «Трудолюбивой пчелы». Прежде всего претерпела изменения содержательная направленность журнала, резко возросло число материалов сатирического характера и почти в каждом номере теперь были представлены стихотворные сочинения Сумарокова — его эклоги, идиллии, песни, эпиграммы, а главное, сатирические притчи. Значительно изменился и структурный облик издания. Уже в январском номере журнала была опубликована статья «О хвале и хуле» — перевод фрагмента из «Нравоучительных рассуждений» известного датского писателя и драматурга Л. Гольберга. В этой переводной статье издатели «Праздного времени» по-своему предвосхищали позицию Екатерины II, заявленную в журнале «Всякая всячина», где императрица отстаивала идею незлобивой, «человеколюбивой» сатиры. Более обстоятельное освещение, в сущности, того же вопроса содержалось в статье «Письмо о позволении сатир», помещенной в апрельском номере журнала за 1760 г. Статья являлась переводом одноименного теоретического трактата немецкого сатирика Г. В. Рабенера. Автор придал трактату эпистолярную форму, построив его как ответ своему корреспонденту, обратившемуся к нему с вопросом: «Почитает ли он (автор) сатиры положительными и что при сочинении оных особливо соблюдать должно?» Такой прием обсуждения проблем был довольно распространен в европейской литературе эпохи Просвещения. В ответе подчеркивалась нравоучительная функция сатиры: «Наставление должно быть всегда главным намерением сатиры... Делая пороки смешными, уязвляем мы людей в самое чувствительное место», вызывая этим «омерзение к тем привычкам, кои делают их смешными у людей разумных». Три главных порока, искажающих человеческую природу, должны быть, по мнению автора, основными объектами сатиры: «честолюбие, сребролюбие и сластолюбие». Касается Рабенер в трактате и методов сатирического обличения. Не поучение, а скрытый под личиной иносказания живой показ пагубности порока составляет силу сатиры. Наиболее успешно эта наглядность назидательного примера достигается в басне: «Если б я Гарпаксу сказал: Как тебе не стыдно, сребролюбцу... Подумай, Гарнакс, что ты делаешь? Скупость есть начало всему злу, и те, кои желают быть богатыми, впадают в искушение и сети... Он бы только позевал, в сем бы состояла вся польза моего учения. Расскажи же ему басню о больной собаке, которая при смерти своей только тем и беспокоилась и мучилась, что не смогла сглодать спрятанных ею костей прежде своей смерти... Гарпакс постыдится и почувствует, по крайней мере, внутреннее обличение, что страсть его безумна». В определении границ допустимости обличения сатирой конкретных лиц Рабенер, в сущности, занимал двойственную позицию, исходя из убеждения, что изображаемые пороки всегда имеют в жизни подлинных носителей, черты которых неизбежно отражаются в сатирических произведениях. Характерно, что в том же номере журнала издатели поместили «Ответ на прежнее письмо», автор которого полностью присоединялся к идеям трактата Рабенера относительно возможности конкретного живого изображения обличаемых в сатире пороков и их носителей. Помимо теоретического обсуждения проблем сатиры издатели почти в каждом номере публикуют разнообразные материалы, так или иначе связанные с этим родом литературы, как переводные, так и оригинальные. В этом отношении «Праздное время» в 1760 г. приняло эстафету от сумароковского журнала. Так, П. И. Пастухов на протяжении практически всего 1760 г. публикует перевод обширного сатирико-нравоучительного цикла Г. В. Рабенера «Толкование пословиц». В этом сочинении смысл какой-нибудь избранной пословицы раскрывался примерами, взятыми из жизни, обнажая или ничтожность погони за богатством (пословица «Богатство ум рождает»), или неизлечимость человеческих слабостей и пороков (пословица «Каков в колыбельку, таков и в могилку»), или, наоборот, утверждая всемогущество Божьего промысла, благотворность верности моральным заповедям (пословица «Божий браки Божиим промыслом устраняются»). Кроме того, в нескольких номерах журнала за ноябрь и декабрь был напечатан также переведенный Пастуховым цикл нравоописательных очерков Рабенера «Семью семь предвещаний»; каждый из этих очерков представлял собой сатирический портрет лица, олицетворяющего какой-либо порок. Эти блестящие образцы нравоописательных зарисовок, как и сатирико-назидательные эссе, были своеобразной школой, формировавшей предпосылки отечественных традиций сатирической прозы. Примером тому служат памфлетные сатирические «сны», которые помещал на страницах «Праздного времени» неутомимый Сумароков. За этой жанровой формой скрывались те же сатирические эссе, наполненные сарказмом по отношению к главному недоброжелателю автора — барону К. Е. Сиверсу. Столкновения с этим вельможей, ведавшим театральным ведомством в столице, заставили Сумарокова оставить пост директора Российского публичного театра в 1759 г. И в своих сатирических «снах», помещенных в ноябрьских номерах журнала, Сумароков пародийно обыгрывает сюжет подачи челобитной от лица Мельпомены (музы трагедии) на имя Российской Паллады, где он просит защитить российскую литературу от самодурства безграмотных подьячих, явно намекая на Сиверса. В ноябрьском номере журнала публикуется коротенькое сатирическое эссе «Блоха», полное язвительных выпадов иносказательного характера против того же Сиверса. Сумароков оживляет содержание «Праздного времени» и тем, что из номера в номер помещает в журнале свои поэтические произведения. В отдельных номерах журнала теперь появляется рубрика «Разные стихотворения», где читатель может прочесть «Оду» («Долины Волга затопляя...»), переводы из Горация, эклоги, загадки эпиграммы, лирические песни. Сумароков публикует свои сатирические басни, которые определяет термином «притчи». Не случайно Новиков позднее притчи Сумарокова называл «сокровищем российского Парнаса». Это были острые и динамичные, сюжетно оформленные отклики поэта на многие отрицательные явления тогдашней российской действительности: коррупцию в судах, практику откупов, взяточничество, невежество подьячих, тунеядство и сословное чванство дворян. В этом Сумароков также продолжал традиции «Трудолюбивой пчелы», поместив на страницах «Праздного времени» такие шедевры своей притчевой сатиры, как «Коршун в павлиньих перьях», «Шубник», «Две дочери подьячих», «Осел во Львовой коже» и др. В 1760 г. на страницах журнала было продолжено обсуждение темы воспитания, представленное в переведенном с немецкого «Письме о наставлении юношества», а также в переведенном с французского дидактическом рассуждении «О худом воспитании больших сыновей дворян, живущих в деревне, с примером хорошего воспитания сына Евдокса и дочери Леонтины». Известное уменьшение количества морализаторской эссеистики, представленной в «Праздном времени» за этот период, компенсировалось публикацией в отдельных номерах журнала прозаических повестей (переведенная с французского чувствительная повесть «Похождения Констанции и Феодосия, кои не могши вступить друг с другом в супружество, приняли монашеский чин», с немецкого — повесть «Похождение Филинды»). Таково было в общих чертах содержание второго петербургского журнала, выходившего в стенах Сухопутного шляхетного кадетского корпуса. Итоги выпуска рассмотренных двух журналов на протяжении 1759-1760 гг. следует оценивать в контексте общей эволюции той роли, которую периодическая печать стала играть в развитии литературы. Прежде всего, этими изданиями была заложена основа литературной периодики, где познавательная и чисто эстетическая установки в равной мере определяли содержательную структуру журналов. Благодаря выходу в свет журналов, подобных «Трудолюбивой пчеле» или «Праздному времени», писатели получали возможность постоянного контакта с читателями. В свою очередь, читатели через журналы оказывались включенными в процесс развития литературы, причем не только в России, но и за рубежом, учитывая то место, которое в первых русских журналах отводилось переводным материалам. Все это влекло за собой серьезное расширение читательской аудитории и создавало предпосылки для превращения журналов в средство формирования общественного мнения. И, наконец, еще одним очень важным результатом появления таких журналов, как «Трудолюбивая пчела» и «Праздное время, в пользу употребленное», стало стихийное формирование будущих литературных кружков. Прообразами их являлись группы энтузиастов, составлявшие нечто вроде авторского коллектива, зачастую бравшего на себя функции редакции. Журналы таким образом становились фактором объединения творческих единомышленников, центрами консолидации литературных сил. И в этом состояло непреходящее значение инициативы А. П. Сумарокова и преподавателей Сухопутного шляхетного кадетского корпуса. Органами, способными привлечь широкую читательскую аудиторию к обсуждению животрепещущих вопросов общественной жизни, названные журналы стать еще не могли. Для этого еще не было необходимых условий. Но ими были созданы предпосылки для появления таких условий в будущем. Источник: «История русской журналистики XVIII-XIX веков». / Громова Л.П., Ковалева М.М., Станько А.И., Стенник Ю.В. и др. Под ред. Громовой Л.П. – СПб.: Издательство С-Петерб. ун-та, 2003 г.

writerstob.narod.ru

В начало «трудолюбивая пчела» и «праздное время»

 

 

Большим событием в истории русской периодической печати было возникновение первых частных изданий. В течение более чем полувека правительство непосредственно и через Академию наук держало свою монополию на печатное слово, и только в конце 1750-х годов появляются в качестве издателей частные лица. В их журналах, и чем дальше, тем чаще, встречаются оппозиционные по отношению к правительству ноты. Издательская же деятельность великого русского просветителя Н.И. Новикова казалась Екатерине II настолько опасной, что она жестоко расправилась с писателем.

В конце января 1759 г. в Петербурге тиражом 1200 экземпляров вышел первый номер ежемесячного журнала «Трудолюбивая пчела», издателем которого был А.П. Сумароков, известный литератор, автор многих трагедий и комедий, десятков стихотворений и песен.

В журнале Сумарокова, кроме него, принимали участие А. Аблесимов, И. Дмитревский, Г. Козицкий, А. Нартов, братья Нарышкины, Е. Сумарокова, В. Тредиаковский и др. Многие из них позже стали печататься в журналах, выходивших при Московском университете.

«Трудолюбивая пчела» открылась посвящением жене наследника престола Петра Федоровича – Екатерине Алексеевне, будущей императрице. Сумароков называл ее «Минервой» и просил покровительства. Он явно ориентировался на «малый двор» великого князя, а не на царицу Елизавету Петровну и ее вельмож. Сама по себе эта ориентация выглядела достаточно смело: Екатерина находилась в опале, подозреваемая, и вполне справедливо, в политических интригах и тайных сношениях с иностранными дипломатами. Оппозиционное направление журнала усиливали резкие нападки Сумарокова на представителей государственного аппарата, достигавшие подчас большой остроты.

Несмотря на то что в «Трудолюбивой пчеле» печатался ряд современных авторов, журнал все же оставался изданием одного лица – именно Сумарокова и хранит ясный след его сильной и незаурядной личности.

Не ставя перед собой далеко идущих художественных задач, как он делал это в поэзии и драматургии, Сумароков развивает жанр сатирического очерка и фельетона, обнаруживая оригинальность мысли и тонкую наблюдательность. Заметки его – отрывки горячего монолога писателя, озабоченного судьбами русской литературы, театра, России в целом.

Сумароков был убежденным монархистом, осуждал только злоупотребления властью, считал крепостное право явлением естественным и необходимым. Однако он яростно протестовал против рабства крестьян, отданных в бесконтрольное владение неразумным и злым помещикам. «Продавать людей как скотину не должно», – утверждал Сумароков в своих замечаниях на «Наказ» Екатерины II. Крестьяне – необходимый элемент государства, они должны работать на земле. Дело дворян – руководить страной, управлять крестьянским трудом. Сумароков предъявлял большие требования к дворянству, стремясь очистить этот класс от присущих ему пороков, приблизить к идеалу. Он не жалел сатирической соли, высмеивая недостатки дворянства и отдельных его представителей, боролся с рабовладением, но так как рабовладельцами были почти все дворяне, удары Сумарокова обращались на крепостническую систему в целом. Только личные достоинства дворянина могут дать ему право занимать видные должности в государстве. «Порода», происхождение, знатность семьи не могут играть никакой роли. «Честь наша не в тиглах состоит, – писал Сумароков, – тот сиятельный, кто сердцем и разумом сияет, тот превосходительный, который других людей достоинством превосходит, и тот болярин, который болеет об отечестве». Эту мысль он повторял и в своих стихах.

В письме «О достоинстве» (1759, май) Сумароков утверждает что чины, богатство и знатность не составляют еще достоинств человека: «Справедливо ли говорится вместо «человек, имеющий великий чин» и вместо «человек знатного рода» – честный человек? Из сего следует, что все крестьяне бесчестные люди, а это неправда; земледелие не воровство, не грабительство, но почтенное упражнение».

Свою положительную программу, весьма неясную и сбивчивую Сумароков излагает в утопии «Сон. Счастливое общество», помещенной в декабрьской книжке «Трудолюбивой пчелы». Автор говорит о том, что он был «в мечтательной стране», которой правит «великий государь», являющийся в то же время «великим человеком». Свои милости он дарует только достойным людям и сурово преследует нарушителей закона. Далее Сумароков рисует положение духовного и военного сословия, подробно описывает судебный и чиновничий аппарат, лишенный всех обычных для него в России недостатков.

Утопические мечтания писателя об идеальном дворянском государстве подчеркивали его критическое отношение к окружающей действительности. Сложившиеся у него представления о том, каким должно быть дворянство, непритворное осуждение зла крепостного права и эксплуатации крестьян, обличение чиновников и откупщиков делали Сумарокова неприемлемым для правительства литератором, несмотря на его желание служить монархии так, как он это понимал. На двенадцатой книжке 1759 г. журнал «Трудолюбивая пчела» закрылся по причинам отчасти материального, а главным образом общественного порядка; слишком резкий тон приняли нападки Сумарокова на правящий класс.

В том же 1759 г., с января, стал выходить еженедельный журнал «Праздное время, в пользу употребленное». Его издателями была группа преподавателей и выпускников Сухопутного шляхетного (т.е. дворянского) кадетского корпуса в Петербурге, тираж составлял 600 экземпляров. В 1760 г. редактором-издателем был преподаватель корпуса П. Пастухов, часто печатавший в журнале свои переводы.

В Шляхетном корпусе, основанном в 1732 г., всегда были сильны литературные интересы. Из его стен вышли такие видные русские писатели, как А.П. Сумароков, M.M. Херасков, и, кроме них, – И.П. Елагин, А.А. Нартов, С.А. Порошин, братья П. и И. Мелиссино и многие другие. Нет ничего удивительного в том, что после крупного успеха первого русского журнала «Ежемесячные сочинения» молодые литераторы Шляхетного корпуса решили выступить со своим еженедельным изданием.

Журнал «Праздное время» не блистал литературными дарованиями и оригинальными статьями. Известную злободневность придали ему лишь выступления Сумарокова, который печатался там после закрытия «Трудолюбивой пчелы». Общий тон журнала – благонамеренно-нравоучительный. Вопрос о сатире, т.е. вопрос о критическом отношении к русской действительности и о дальнейших путях развития национальной литературы, приобретавший с каждым годом новую остроту, решался «Праздным временем» примирительно и не так, как его решал Сумароков. Предвосхищая позицию будущего журнала Екатерины II «Всякая всячина», «Праздное время» считает, что «обыкновенное правило есть сие: сатира должна хулить порок, а не лица». К порокам же относятся «три главные страсти» – честолюбие сребролюбие и сластолюбие. Примеры такого рода отвлеченной сатиры, не касающейся язв русской жизни, иногда встречаются на страницах «Праздного времени» преимущественно в виде переводов из журнала Стила и Аддисона «Зритель», выходившего в Лондоне в 1711–1714 гг. Такие переводы печатались позже и во «Всякой всячине».

Моралистические рассуждения о надежде, об успокоении совести, о чести, о душевном спокойствии, о молчаливости, многочисленные «разговоры в царстве мертвых» великих людей древности, статьи на исторические темы занимают страницы «Праздного времени». Лишь с марта 1760 г., когда в журнале начинает выступать Сумароков, довольно унылый и нравоучительный колорит издания оживляется. Сумароков печатает свои притчи, эпиграммы, стихи и песни, прозаические отрывки, полные ядовитых нападок на «крапивное семя» – подьячих, выражавшие обиду на утеснения русских авторов в пользу иностранцев.

Последний номер журнала «Праздное время, в пользу употребленное» вышел в конце декабря 1760 г. Редакция не объяснила причины прекращения журнала, но, очевидно, сумароковская сатира, придавшая ему критическую окраску, могла ухудшить отношение придворных кругов к кадетскому журналу и способствовать его окончанию.

studfiles.net

4 Труд пчела Празд время

Глава 3

ЗАРОЖДЕНИЕ ЧАСТНОЙ ЖУРНАЛИСТИКИ

§ 1. «Трудолюбивая пчела»

Новый этап развития русской журналистки приходится на конец 1750-х — начало 1760-х годов и связан с зарождением частных изданий. К этому моменту созрели условия для появления первых литератур­ных журналов. 11 издававшийся до этого Академией наук единственный в России журнал «Ежемесячные сочинения» в силу своей научно-про­светительской направленности имел сравнительно узкий круг читате­лей. Но углубление процесса культурных преобразований — открытие Московского университета (1755), учреждение Российского публич­ного театра (1756). создание Академии художеств (1757) — способству­ет увеличению числа культурной интеллигенции. Серьезно расширя­ется сфера воздействия литературы на общественное мнение. В этих условиях возникает потребность в появлении журналов, способных удовлетворять запросы новой читательской аудитории из числа обра­зованного дворянства и приобщенного к литературе городского люда.

Примечательно, что инициатива в создании такого рода журналов исходит из кругов, связанных с деятельностью учебных заведений нового типа, таких как Сухопутный шляхетный кадетский корпус в Петербург и только что открытый университет в Москве. Именно в лоне этих учебных заведений формируются кружки любителей лите­ратуры, для которых выпуск журналов оказывается наиболее удоб­ной формой контактов с читателями — как в целях творческого само­утверждения, так и в аспекте приобщения к литературе своих соотечественников.

Первые опыты по выпуску литературных журналов имели место в Петербурге и были связаны с Сухопутным шляхетным кадетским корпусом, привилегированным учебным заведением, открытым еще в

царствование Анны Иоанновны и готовившим офицеров для армии И высших чиновников для государственной службы. В корпусе по­ощрялись занятия литературой и переводами, культивировался ин­терес к театру, и многие выпускники корпуса, такие, например, как А. П. Сумароков, М. М. Херасков, А. А. Наргов, стали известнейши­ми литераторами своего времени.

В декабре 1758 г. Александр Петрович Сумароков подает в канце­лярию Академии наук прошение о предоставлении ему возможномти «издавал помесячно журнал для ycлyги народной». И начиная с ян­варя 1759 г. в столице выходит журнал под названием «Трудолюбивая пчела», единоличным издателем и редактором, а также и основным вкладчиком которого выступал Сумароков. Месяцем раньше с ана-логичной просьбой об издании журнала на имя директора Сухопут­ного шляхетною корпуса обратился oт группы преподавателей и вы­пускников корпуса А. П. Мелыунов. Журнал этой группы назывался «Праздное время, в пользу употребленное»: он начал выходить так-же с января 1759 г. Эти два издания стоят у истоков литературной журналистики в России XVIII в. и являются первыми частными жур­налами.

Журнал «Трудолюбивая пчела» выходил ежемесячно на протяже­нии всею 1759 г. с постоянным тиражом 1200 экземпляров, К тому моменту, когда Сумароков начал издавать журнал, eго имя было уже широко известно в литературных и театральных кругах Петербурга Своими трагедиями, комедиями и оперными либретто он фактиче­ски заложил основы отечественной драматургии. Не случайно при основании в Петербурге в 1756 г. первою государственного Россий­ского публичного театра он был назначен его директором и в течение трех лет достойно возглавлял его в неимоверно грудных условиях. Су­мароков выступал одновременно и как поэт, и как теоретик новой классицистической доктрины, став за короткое время подлинным за­конодателем литературных мнений в Петербург.

Желание издавать журнал возникло у нею, по-видимому, в связи с потребностью иметь трибуну для отстаивания своих позиций, учитывая почти не прекращавшуюся полемику между известными литераторами тех лет, в которой сам Сумароков играл не последнюю роль. Для участия в журнале Сумароков привлек близких ему людей из числа преподавате­лей и выпускников Сухопутною шляхетного корпуса — Г. В. Козицкого, Н. Мотониса, С. и В. Нарышкиных, А. А. Нартова. Кроме того, в «Тру­долюбивой пчеле» сотрудничали В. К Тредиаковский, И. А. Дмитриев­ский, А. А. Ржевский и даже дочь Сумарокова Екатерина Александровна.

Содержание и весь стиль периодического издания носили на себе отпе­чаток личности издателя. Отдельные номера сплошь состояли из произве­дений Сумарокова. Он печатает па страницах «Трудолюбивой пчелы» свои эклоги и элегии, притчи и эпиграммы, критико-публицистические и исто­рические статьи, филологические разыскания, наконец, переводы. Пуб­ликации других сотрудников также подбирались не случайно. Это был боевой общественно-активный и насыщенный журнал.

Одна из главных заслуг сумароковского издания состояла в том, что в нем стихийно сформировалась типовая структура литературного журнала, в дальнейшем утвердившаяся в отечественной периодике XVIII в. Каждый номер включал в себя переводные и оригинальные материалы, чередуя прозаические и стихотворные сочинения. Стро­гой последовательности расположения материалов Сумароков не со­блюдал, но обычно первую половину номера составляли сочинения в прозе серьезного познавательного, иногда научного содержания, за которыми следовали художественные произведения, в основном пере­водные. Вторую половину номера занимали обычно стихи и публици­стические эссе в форме коротеньких заметок нравоучительного или сатирического плана, выдержанные в стиле распространенной в евро­пейской периодике формы «писем». Обозначения разделов или руб­рик, как это позднее стало принято в журналах XIX в., «Трудолюбивая пчела» не имела. Не было в ней и литературно-критического отдела.

Особенно важное место на страницах издания занимала сатира. Из номера в номер там печатались самые разные материалы сатириче­ского содержания, как переводные, так и оригинальные.

Так, в апрельском номере «Трудолюбивой пчелы» читатели могли познакомиться с сочинением известного немецкого сатирика эпохи Просвещения Г. В. Рабенера «Опыт немецкого словаря» в переводе Андрея Нартова, который расположил слова по русскому алфавиту. Этот перевод явился первым в русской литературе образцом паро­дийного толкового словаря. В ряде номеров были опубликованы пере­воды из английского сатирико-нравоучительного журнала Р. Стиля и Д. Аддисона «Зритель» ("The Spectator"), а в мартовском номере — перевод «учебного разговора» знаменитого сатирика эпохи Возрож­дения Эразма Роттердамского. В том же номере журнала Сумароков помещает перевод сочинения известного античного сатирика Лукиа-на «Разговоры в царстве мертвых», а в июньском — остроумную сценку того же автора «Торг жизней». В августовском номере жур­нала Сумароков публикует переведенную им самим философско-са-тирическую повесть Вольтера «Пришествие на нашу землю и пребы­вание на ней Микромегаса», а в следующем номере — отрывок из знаменитой «Сказки бочки» Дж. Свифта в переводе Г. В. Козицкого под названием «Краткое изображение о естестве, пользе и необходи­мой потребности войны и ссор». Ноябрьский номер журнала откры­вает публикация прозаического перевода «Сатиры 1» Горация.

Таков был диапазон переводной сатирической литературы, пред­ставленной на страницах «Трудолюбивой пчелы». Публикация об­разцов античной и ренессансной сатиры, шедевров памфлетно-пуб-лпцистической и нравоописательной сатиры эпохи Просвещения не только расширяла кругозор русских читателей XVIII в., но и обогаща­ла арсенал отечественных традиций в области сатиры. Так, в подра­жание Лукиану Сумароков сочиняет «разговоры мертвых», малень­кие сатирические диалоги душ умерших, в которых едко высмеивает сословную спесь дворян, мздоимство судей, низкопоклонство и угод­ничество чиновников («Скупой и мот», «Высокомерной и низкомер­ной», «Господин и слуга» и др.). Следуя примеру Г. В. Рабенера, в апрельском номере «Трудолюбивой пчелы» Сумароков печатает соб­ственный опыт пародийного грамматического пособия «Истолкова­ние личных местоимений Я, ты. он, мы. вы, они», выдержанное в явно сатирическом ключе. В правилах сочетания местоимений с при­лагательными и глаголами, в описании степеней сравнения место­имений остроумно высмеивались тщеславие и самолюбование мел­ких душой, но знатных чинами господ.

Но по-настоящему программный характер имело помещенное Сумароковым в декабрьском номере журнала небольшое эссе «Сон. Щастливое общество». Как видно из названия, автор прибегнул к весь­ма распространенному в просветительской сатире XVIII в. жанру «сна». Но в сущности это своеобразный набросок трактата об иде­альном социальном устройстве государства. Сумароков рисует кар­тину общества, основанного на законах справедливости и равенства всех, кто честно исполняет свои обязанности: «Не имеют тамо люди ни благородства, ни подлородства и преимуществуют по чинам, дан­ным им по их достоинствам, и столько же права крестьянской имеет сын быть великим господином, сколько сын первого Вельможи. А еще подает охоту ко снисканию достоинства, ревность ко услугам отечеству и отвращение от тунеядства». В этом обществе «грамоте все знают» и нет места для суеверия и лицемерия; «дела во всех при­казах вершатся не по числу голосов, но по книге узаконений... за малейшие взятки лишается судья и чина своего, и всего имения». Главным законом моральной жизни людей этого общества является правило, открывающее книгу узаконений и состоящее из одной запо­веди: «Чего себе не хочешь, того и другому не желай».

В данном сочинении Сумароков предпринял первую в русской литературе XVIII в. попытку создания социальной утопии Неразрыв-но связанный с сатирой, этот жанр нeceт в себе моделирование неко­ею позитивного идеала человеческого общежития. В полном соот­ветствии с иллюзиями эпохи Просвещения Сумароков связывает свои представления об идеальном социальном устройстве с концепцией «просвещенною абсолютизма». Не случайно высшая власть в ЭТОМ «щастливом обществе» принадлежи г мудрому добродетельному монарху, который «слабости прощает милосердно, беззакония нака-зует строго», а по ходу повествования автор настойчиво подчеркива­ет справедливость и мудрость законов этой неведомой земли, про­стоту судопроизводства в ней и бескорыстие судей.

Примечательно, что двумя номерами раньше Сумароков публи­кует coбственное «Слово похвальное о Петре Великом» — типичный образец риторическою панегирика, прославляющего деяния царя, вошедшего в историю как реформатор, изменивший облик своей страны. Сумароков подчеркивает преобразовательные заслуги этою монарха, собственным примером являвшею образцы храбрости и патриотизма. «Не в великолепии ищут великие государи величества, не в великолепии искал ею и ты, великий государь. Твое великолепие было попечение о государстве, едино украшение и сияние венца, ибо все протчее пустой только блеск».

Из материалов научно-познавательного характера помимо пере­водных следует отметить публицистические по характеру статья Су­марокова, посвященные русскому языку, защите ею от необосно­ванных заимствований и преобразований. Это статья «О истреблении чужих слов из русскою языка» и лит вистическое разыскание «О ко­ренных словах русскою языка». Первая статья открывалась справед­ливым тезисом: «Восприятие чужих слов, а особливо без необходи­мости, есть не обобщение, но порча языка». Но в аргументации этою тезиса Сумароков неосознанно вступает в противоречие со своей собственной практикой драматурга, открывшего русскому зрителю достижения французской театральной кулыуры BMecтe с целым ком­плексом идеи и понятий, неизвестных дотоле в России. Отдельные наблюдения Сумарокова, связанные с крайностями употребления иностранных слов — вроде бурса вместо кошелек, едюкация вместо воспитание, роа вместо король, кухмистр вместо повар, едиция вместо издание книги и т. п., — выглядят вполне оправданно. Но многие лексические нововведения выдержали испытания временем: на­пример. Отмеченные им же татарские слова лошадь, кафтан, полу­чившие права гражданства в русском языке наряду с исконнымисловами конь, шуба, или утвердившиеся в русском языке греческие слова порфира, скипетр, диадема, названия наук — филология, фи­зика и т. п. Исторический процесс обогащения русской лексики пу­тем включения в нее отдельных иностранных слов протекал в XVIII в. весьма активно, поэтому опасения Сумарокова за судьбу отечествен­ного языка были вполне понятны. Но целый ряд иноземных слов, выз­вавших сопротивление писателя, таких, например, как веер, дама, фрукты, мантилья, деликатно, туалет, принц, выдержали испыта­ние временем и вошли в лексический фонд pyccKoi о языка.

Вторая статья касалась этимологических разысканий относитель­но родственности русского языка немецкому и другим европейским языкам, у которых Сумароков находил скифские корни. Само поня­тие скифского праязыка сохраняло много неясностей, поскольку Су­мароков включал в него и гюркские и даже маньчжурские элементы. И производимые на этой основе лексические сопоставления у совре­менного человека могут вызвать только улыбку. Так, слово бой обьяв-ляется родственным лексемам боль, болезнь Сумароков утверждал, что в основе всех их лежит ой — восклицание при болезни.

Почти в каждом номере под рубрикой «Письма» печатались коро­тенькие эссе публицистического или сатирического содержания, за­ключавшие в себе выражение позиции Сумарокова по самым раз­ным вопросам тогдашней общественной и литературной жизни. Чаще всею подобные эссе были выдержаны в ироническом, а то и в резко критическом духе. В данном случае Сумароков следовал традиции европейской сатирико-нравоучительной эссеистики, подражая опы­там немецкою сатирика Г. В. Рабенера и датского писателя Л. Гольберга. Иногда подобные эссе являлись откликами на лигературную полемику тех лет и были своеобразной формой борьбы с поэтиче­скими противниками («О несогласии». «О разнице между пылким и острым разумом», «О неестественности», «К несмысленным риф-мотворцам»). Но чаще материалы «писем» представляли собой рез­кие сатирические инвективы против распространившегося в дворян­ской среде увлечения модой, или против сословного чванства, или против коррупции чиновничьею аппарата. К этой категории матери­алов можно отнести эссе «О достоинстве», «Четыре ответа», «О чте­нии романов», «О некоей заразительной болезни», «О думном дьяке, который взял у меня пятьдесят рублев». Последнее эссе, например, представляло собой живой портрет взяточника, детально раскрывав­ший практику мздоимства.

Публикация подобных материалов не могла остаться незамечен­ной в официальных кругах. И неудовольствие с их стороны позициейиздателя «Трудолюбивой пчелы» послужило, по-видимому, причи­ной закрытия журнала на исходе 1759 г. О наличии у Сумарокова скрьпых недоброжелателей можно судить по стихотворению «Рас­ставание с Музами», которое он поместил в декабрьском номере журнала, подводя этим итог изданию.

Для множества причин Противно имя мне писателя и чин С Парнаса нисхожу. с\олу противу вот Во время пущего я жара моего И не взойду ПО смерть я больше на него

С ульба моей то дОЛИ. Прощайте, музы, навсегда! Я более писать не буду никогда

Обещание свое не писать Сумароков не выполнил, ибо уже в сле­дующем, 1760 г. стал сотрудником другого петербургского литера­турного журнала, издававшегося в стенах Сухопутного шляхетного

корпуса.

§ 2. «Праздное время, в пользу употребленное»

Журнал «Праздное время, в пользу употребленное» выходил на про­тяжении 1759-1760 гг. еженедельно. В первый год выпуска он имел тираж 600 экземпляров, во второй год — 400 экземпляров. Основными вкладчиками журнала были преподаватели и выпускники Сухопут­ною шляхетного корпуса, в частности, П. И. Пастухов, П. С. Свисту­нов, А. А. Нартов, Н. С. Титов, кн. В. Белосельский Известно о сотрудничестве в журнале также С. А. Порошина, С. В. Перфильева, Л. И. Сичкарева. С 1 760 г. в журнале начал активно печататься А. П. Сумароков.

Решение издавать журнал возникло у eго opганизаторов. по-видимо­му, стихийно, ибо какой-либо четкой программы в материалах «Праздного времени», по крайней мере на протяжении 1759 г., не прослежива­ется. Этот журнал значительно уступал сумароковскому по своей содержательной насыщенности и в литературном отношении оставался безликим. Подавляющая часть публикации журнала, особенно в пер­вый год издания, состояла из переводов. Источниками служили сатири­ко-нравоучительные и полунаучные европейские периодические изда­ния, такие как английский «Зритель», немецкий «Патриот», французские «Экономические новости», журнал «Датский магазин» и др. Некоторые материалы были переведены с итальянского и латинскою языков.

О какой-либо строго выдержанной системе расположения матери­алов в пределах отдельных номеров «Праздною времени» также не приходится говорить. Чаще всего номер складывался из двух публи­каций без какой-либо дифференциации материалов по тематическо­му или жанровому принципу. Иногда весь номер отводился для пуб­ликации какого-либо одного переведенного произведения с продолжением ею печатания в следующих номерах. Так обстояло дело, например, с помещением в четырех номерах за декабрь 1759 г. и в одном номере за январь 1760 г. переведенной с французского языка повести С. В. Сен-Реала «История о дон Карлосе», а также сати­рических циклов Г. В. Рабенера, переведенных с немецкою языка и регулярно появлявшихся в «Праздном времени» за 1760 г.

Что касается тематической выдержанности материалов, то в этом отношении журнал полностью оправдывал свое название, по край­ней мере за период 1759 г. Переводы морализирующих статей в фор­ме писем или «разсуждений» буквально заполняли номера «Празд­ного времени». Достаточно перечислить названия некоторых материалов, чтобы получить представление об их содержании: «О чести», «О привычке», «О щастии и нещастии», «Разсуждение о пре­делах дружества», «О честолюбии», «Об избрании сообщества», «Раз-суждение о душевном спокойствии и о безумных людских желаниях». «О ревности» и т. д. Другая часть материалов знакомила читателей с наследием античной истории и культуры. Иногда это были переве­денные с немецкого языка подражания Лукиану («Разговоры 6oгоов» пли «Разговор Александра Великого с Диогеном»). Но чаще печата­лись занимательные рассказы на сюжеты античной истории; напри­мер, переведенный из итальянской книги Ф. Лоредана «Игра мечта­нии» отрывок «Александр раскаявшийся» — об убийстве в порыве гнева македонским царем своего друга и помощника Клита; или пе­реведенный из французского журнала рассказ «Великодушие в люб­ви» — о благородном поступке римскою полководца Сципиона Аф­риканскою по отношению к своему побежденному противнику; или эссе в духе «Жизнеописаний» Плутарха «Сравнение Ганнибала с Сципионом Африканским» И тут же читателю предлагались пере­вод статьи «О фарфоре» из французского экономического журнала, или статья «Новый способ, как приуготовлять конопле с меньшим обыкновенным трудом», или научная статья, переведенная из немец-koi о журнала, — «О новоизобретенных особого рода мехах, кои во­дяными назвать можно», или подготовленное, по-видимому, каким-то русским автором «Краткое рассуждение о коммерции между Россией и Турцией». Такая тематическая мешанина свидетельство-

вала о стихийности в подборе материалов для журнала и об отсут­ствии у издателей «Праздного времени» четкого плана издания.

Впрочем, некоторые вполне определенные установки издателей журнала, свидетельствовавшие об их идеологической позиции, в ряде публикаций раскрываются. Так, в одном из январских номеров жур­нала за 1759 г. была помещена статья «Письмо о пространстве разу­ма и пределах оного». Неизвестный автор исходит из постулата, со­гласно которому невежество простолюдинов является благом для общества, и стремится обосновать данный тезис. По мнению автора, пользоваться плодами наук и искусств, всех других достижений разу­ма составляет прерогативу исключительно представителей правяще­го сословия: «Если бы земледелец был проницателен, остроумен и чрезмерно любопытен, восхотел ли бы он день и ночь в полях ски­таться за стадом? Между тем, ежели скот и земля оставлены будут в небрежении, останемся все без одежды и без пропитания, всюду ро­дится бедствие и нестроение. Итак, грубость и невежество поселяни­на немалое есть для нас благодеяние».

Другой темой, определявшей содержательную направленность журнала, была тема воспитания. Учитывая, что издание «Праздного времени» осуществлялось силами преподавателей учебного заведе­ния, такая ориентация в выборе переводных материалов была вполне естественна. Так, уже в одном из февральских номеров было поме­щено «Разсуждение о учении», где утверждалась польза для юноше­ства приобщения к наукам. Сразу два материала, посвященных этой проблеме, были опубликованы в следующем номере. Это коротень­кое эссе «О действиях доброго И худого воспитания» и своеобразная подборка учебных рекомендаций, так и называвшаяся — «Правила для учащагося». Характерно, что наряду с мыслью о важности изу­чения древних языков выдвигается требование «чисто и правильно говорить на природном языке». Не исключено, что данный материал, имевший чисто прикладной характер, был оригинальным, а не пере­водным. Зато в одном из августовских номеров появляется переве­денное из немецкого журнала «Письмо», посвященное проблеме воспитания нравственным примером, а в номере от 9 октября было помещено также переведенное с немецкого языка «Размышление женщины о воспитании дочерей». Все эти материалы, связанные те­мой воспитания, вписывались в общий контекст журнала, определяв­ший его облик на протяжении 1759 г.

Положение изменилось в 1760 г., когда издателем и основным вкладчиком «Праздного времени» стал преподаватель Сухопутного шляхетного корпуса П. И. Пастухов и в журнале начал активно сотрудничать А. П. Сумароков, вынужденный прекратить издание «Тру­долюбивой пчелы». Прежде всего претерпела изменения содержа­тельная направленность журнала, резко возросло число материалов сатирического характера и почти в каждом номере теперь были пред­ставлены стихотворные сочинения Сумарокова — его ЭКЛОГИ, идил­лии, песни, эпиграммы, а главное, сатирические притчи. Значитель­но изменился и структурный облик издания.

Уже в январском номере журнала была опубликована статья «О хвале и хуле» — перевод фрагмента из «Нравоучительных рассужде­ний» известного датского писателя и драматурга Л. Гольберга. В этой переводной статье издатели «Праздного времени» по-своему пред­восхищали позицию Екатерины II, заявленную в журнале «Всякая всячина», где императрица отстаивала идею незлобивой, «человеко­любивой» сатиры.

Более обстоятельное освещение, в сущности, того же вопроса со­держалось в статье «Письмо о позволении сатир», помещенной в апрельском номере журнала за 1760 г. Статья являлась переводом одноименного теоретического трактата немецкого сатирика Г. В. Рабенера. Автор придал трактату эпистолярную форму, построив его как ответ своему корреспонденту, обратившемуся к нему с вопро­сом: «Почитает ли он (автор) сатиры положительными и что при со­чинении оных особливо соблюдать должно?» Такой прием обсужде­ния проблем был довольно распространен в европейской литературе эпохи Просвещения. В ответе подчеркивалась нравоучительная функ­ция сатиры: «Наставление должно быть всегда главным намерением сатиры... Делая пороки смешными, уязвляем мы людей в самое чув­ствительное место», вызывая этим «омерзение к тем привычкам, кои делают их смешными у людей разумных». Три главных порока, иска­жающих человеческую природу, должны быть, по мнению автора, основными объектами сатиры: «честолюбие, сребролюбие и сла­столюбие».

Касается Рабенер в трактате и методов сатирического обличения. Не поучение, а скрытый под личиной иносказания живой показ па­губности порока составляет силу сатиры. Наиболее успешно эта на­глядность назидательного примера достигается в басне: «Если б я Гарпаксу сказал: Как тебе не стыдно, сребролюбцу... Подумай, Гарпакс, что ты делаешь? Скупость есть начало всему злу, и те, кои желают быть богатыми, впадают в искушение и сети... Он бы только позевал, в сем бы состояла вся польза моего учения. Расскажи же ему басню о больной собаке, которая при смерти своей только тем и беспокои­лась и мучилась, что не смогла сглодать спрятанных ею кос гей прежде своей смерти... Гарпакс постыдится и почувствуем по крайней мере, внутреннее обличение, что страсть его безумна». В определе­нии границ допустимости обличения сатирой конкретных лиц Рабе-нер, в сущности, занимал двойственную позицию, исходя из убежде­ния, что изображаемые пороки всегда имеют в жизни подлинных носителей, черты которых неизбежно отражаются в сатирических произведениях.

Характерно, что в том же номере журнала издатели поместили «От вет на прежнее письмо», автор которого полностью присоединялся к идеям трактата Рабенера относительно возможности конкретного жи­вого изображения обличаемых в сатире пороков и их носителей.

Помимо теоретического обсуждения проблем сатиры издатели по­чти в каждом номере публикуют разнообразные материалы, так или иначе связанные с этим родом литературы, как переводные, так и ори­гинальные. В этом отношении «Праздное время» в 1760 г. приняло эстафету от сумароковского журнала. Так, П. И. Пастухов на протяже­нии пракчически всего 1760 г. публикует перевод обширного сагирико-нравоучительного цикла Г. В. Рабенера «Толкование пословиц». В этом сочинении смысл какой-нибудь избранной пословицы раскры­вался примерами, взятыми из жизни, обнажая или ничтожность пого­ни за богатством (пословица «Богатство ум рождает»), или неизлечи­мость человеческих слабостей и пороков (пословица «Каков в колыбельку, таков и в мот илку»), или, наоборот, утверждая всемогуще­ство Божьего промысла, благотворность верности моральным запове­дям (пословица «Божий браки Божиим промыслом устраняются»). Кроме го1 о, в нескольких номерах журнала за ноябрь и декабрь был напечатан также переведенный Пастуховым цикл нравоописательных очерков Рабенера «Семью семь предвещаний»; каждый из этих очер­ков представлял собой сатирический портрет лица, олицетворяющего какой-либо порок.

Эти блестящие образцы нравоописательных зарисовок, как и сатирико-назидательные эссе, были своеобразной школой, формировав­шей предпосылки отечественных традиций сатирической прозы. При­мером тому служат памфлетные сатирические «сны», которые помещал на страницах «Праздного времени» неутомимый Сумаро­ков. За этой жанровой формой скрывались те же сатирические эссе, наполненные сарказмом по отношению к главному недоброжелате­лю автора — барону К. Е. Сиверсу. Столкновения с этим вельможей, ведавшим театральным ведомством в столице, заставили Сумароко­ва оставить пост директора Российского публичною тeaтpa в 1759 г. И в своих сатирических «снах», помещенных в ноябрьских номерах

журнала, Сумароков пародийно обыгрывает сюжет подачи челобит­ной от лица Мельпомены (музы трагедии) на имя Российской Паллады, где он просит защитить российскую литературу oт самодурства безграмотных подьячих, явно намекая на Сиверса. В ноябрьском но­мере журнала публикуется коротенькое сатирическое эссе «Блоха», полное язви тельных выпадов иносказательного характера против того же Сиверса.

Сумароков оживляет содержание «Праздного времени» и тем, что из номера в номер помещает в журнале свои поэтические произведе­ния. В отдельных номерах журнала теперь появляется рубрика «Paзные стихотворения», где читатель может прочесть «Оду» («Долины Волга затопляя...»), переводы из Горация, эклоги, загадки эпиграм­мы, лирические песни.

studfiles.net

Воспитанники шляхетного корпуса издают журнал "Праздное время, в пользу употребленное

П Е Р И О Д И К А Январь 1755 - 1764 - Ломоносов становится инициатором создания при Аадемии наук первого крупного научно-литературного журнала "Ежемесячные сочинения, к пользу и увеселению служащие". 1759 - 1760 - воспитанники шляхетного корпуса издают журнал "Праздное время, в пользу употребленное". 1759 - Сумароков начал издавать первый частный журнал в России "Трудолюбивая пчела" (очерки, эпиграммы, притчи). В отличие от официальных журналов носил оппозиционный характер. Сумароков намеревался издавать журнал "помесячно для услуги народной". "Трудолюбивая пчела" отличалась политической тенденциозностью, что привело к прекращению издания. Первый номер - в конце января 1759 тиражом 1200 экз., последний - в декабре 1759. Журнал положил начало сатирическому направлению в журналистике 18 века. январь 1760 - июнь 1762 - Херасков при Московском университете издает журнал "Полезное увеселение". Участники журнала стремились "к защищению добродетелей, обличени пороков, увеселени общества". Чужда социальная острота сатиры Сумарокова. Январь 1763 - на смену "Полезному увеселению" приходит журнал "Свободные часы". 1763 - в течение полугода Дашкова и Богданович издат журнал "Невинное упражнение, редактор - Богданович. Журнал уделял особое внимание этическим и философским вопросам. Симпатии французским просветителям. 1769 - рост оппозиционных настроений, усилившееся воздействие литературы на формирование обзественного сознания вынудили Екатерину прибегнуть к новой возможности влиять на общественное мнение и начать издавать сатирический журнал "Всякая всячина". Материал черпался из английского сатирико-юмористического журнала Аддисона и Стиля "Зритель". Формальным издателем считался секретарь Екатерины козицкий, но фактическое руководство велось Екатериной. Первый номер раздавался бесплатно. Екатерина поощряла других литераторов к изданию подобных "сатирических" журналов, причем желающие издавать подобные журналы могли не раскрывать своих имен. Екатерина объяснила, что она понимает под сатирой, и какой она должна быть. "Всякая всячина" не признавала критики социальных недостатков действтельности, она порицала в "улыбательном" духе явления, нежелатльные для правительства, и такие пороки, как скупость, щегольство, мотовство. Показывала пример благонамеренной журналистики, предлагая "не целить на особ, а единственно на пороки", то есть на общечеловеческие недостатки. "Всячина" выступила со своей официозной пограммой, которой должны были следовать остальные:

- не называть слабости пороком,

- хранить человеколюбие,

- не думать, что есть совершенные люди,

- просить бога о кротости и снисхождении.

Журналистам надобно толковать о достоинствах правительства, а не писать о недостатках русской жизни. "Всячина" стремилась затушевать пороки русской действительности, превзнося правление и законодательные меры императрицы.

1769 - "И то, и сио" Чулкова, "Ни то, ни сио в прозе и стихах" Рубана, "Поденщина" Тузова, "Полезное с приятным" Тейльса и Румянцева, "Смесь", издатель которого точно не установлен, "Трутень" Новикова, "Адская почта" Эмина. "Бабушка" русских журналов, как себя называла "Всякая всячина", скоро разочаровалась во "внучатах". Эмин и Новиков, базируясь на опыте Аддисона, Стиля и Сумароковской "Трудолюбивой пчелы", создали новый тип сатирического журнала - на смену юмористически занимательному сюжету пришла сатира с острым, социально-злободневным содержанием. "Адская почта" - ежемесячное издание писателя-разночинца Эмина, который построил журнал в форме переписки двух бесов - Хромого и Кривого. В конце каждой книжки (всего 6 с июля по декабрь) помещались "Ведомости из ада". "Адская почта", "Смесь" - сатира на лица; поднимались вопросы, которые избегала Екатерина. 1 мая 1769 - журнал "Трутень". Название и эпиграф на титульном листе, взятый из притчи Сумарокова "Жуки и пчелы" ("Они работают, а вы их труд ядите") раскрывали идейную направленность. "Трутни" - помещики-тунеядцы. Полемика поповоду сущности сатиры. Новиков был убежден, что только сатира, написанная "на лицо", может быть действенной. В предисловии к 1 листу "Трутня" издатель говорит о намерении исправлять нравы, видя возможность этого в издании трудов "особливо сатирических, критических". Полемика "Трутня" и "Всячины" носила политический характер. За подписью Правдолюбова Новиков в 5 листе "Трутня" от 26 мая высмеивает "человеколюбие", проповедуемое "Всякой всячиной". В полемике намекает и на плохое знание императрицей русского языка. Резко ополяается на лихоимство, ханжество, невежество, внешнюю европеизацию дворянства, ложно понимаемое воспитание и образование дворянства, рассматривая эти проблемы как социальные. Основная тема - взаимоотношение помещиков и крепостных. Сняв "личину", Новиков, воспитанный на принципах просветительства, еще верит в силу слова, что оно может пробудить совесть. Новиков предлагает рецепт: рассматривать каждый день дважды кости господские и крестьянские, пока не найдутся отличия между господином и крестьянином. "Копии с отписок" - наиболее художественно значимое произведение, напечатанное в "Трутне". Добролюбов писал: "Эти документы так хорошо писаны, что иногда думается: не подлинные ли это?" После публикации "Отписок" "Трутень" был закрыт на месяц. 1770 - "Всякая всячина" под названием "Барышек Всякой всячины", то есть остаток, выпустила еще 18 номеров. Падал интерес к журналу и тираж - с 1692 до 1500, 1000, последние 6 номеров - 600 экз. 1770 - вышло еще 17 номеров "Трутня", но пришлось отказаться от острой и обличительной критики. Возобновленный "Трутень" вышел с эпиграфом "Опасно наставленье строго, Где зверства и безумства много". Исчез Правдолюбов. Тираж, который неизменно возрастал (с 626 до 1240), теперь упал до 750 экз. Июнь 1770 - Новиков через подставное лицо пытался издавать журнал "Пустомеля", но он был закрыт на 2 номере. Апрель 1772 - июль 1773 - журнал "Живописец", начал издавать, воспользовавшись поставленной на сцене Екатериной комедии "О время!". Ставит журнал под защиту "неизвестного сочинителя комедии "О время!". Программа нового журнала - истребить из сердца пристрастие, не взирать на лица, так как порочный человек во всяком звании равного достоин презрения. 1773 - второе издание "Живописца". 1775 - третье издание "Живописца", где были напечатаны самые острые статьи из "Живописца" и "Трутня". За 20 лет "Живописец" выдержал 5 изданий. Июль - сентябрь 1774 - "Кошелек", последний сатирический журнал Новикова. Основная тема - боьба с дворянским чужебесием. 1775 - 1776 - издает журнал "Собрание новостей", где появились разделы политики, литетратуры, критики. Впервые введен постоянный раздел критических рецензий на книги. Январь - декабрь 1789 - кружок "Общество друзей словесных наук" издает журнал "Беседующий гражданин". Преимущественно статьи нравоучительного характера, так как члены кружка связаны с масонами. Радищев напечатал резко оппозиционную статью "Беседа о том, что есть сын Отечества". 1798 - "Санкт-Петербургский журнал", издают Панин и Бестужев; наиболее полный, интересный и содержательный журнал конца века, выходил ежемесячно. Журал выступил носителем наиболее прогрессивных философских и экономических идей эпохи. 1788 - 1789 - журнал Рахманинова "Утренние часы", где Крылов опубликовал свои первые басни. 1789 - журнал Крылова "Почта духов", издает в типографии Рахманинова и при его содействии. Крылов - единственный автор и издатель. Книна очерков и фельетонов, выходящая по частям. Преемственность "Адской почте" Эмина (1769).В 48 письмах "Почты духов" 2 плана: 1. резко сатирическое описание нравов и жизни столичного дворянства, строящих благополучие на страданиях народа, 2 рассуждения "сильфов" Световида и Выспрепара, в которых содержатся наставления, как исправить общественные пороки. 1 января 1791 - первая книжка "Московского журнала". Задача - "доставить удовольствие читателю". Отказ печатать теологические и слишком мистические статьи.

1792 - во время разгрома масонов правительством напечатал оду "К милости" в защиту Новикова.

Выходило 12 книжек журнала в год, объединенных в 4 части. Всего 8 частей. Журнал нового типа: публиковались произведения оригинальные и переводные, отличающиеся высоким эстетическим вкусом. Впервые - регулярный отдел критики, библиографий, смеси. 300 подписчиков. 1791-1793 - под влиянием "Московского журнала" издается "Чтение для вкуса, разума и чувствований" Подшивалова. Выходит как приложение к "Московским ведомостям".

1791-1798 - "Приятное и полезное препровождение времени" Подшивалова и Сохацкого.

1802 - первый литературно-общественный журнал "Вестник Европы", положивший начало журналистике 19 века. Определил тип толстых журналов следующего века. Выходил дважды в месяц.

1794 - начинает тип изданий "альманах", первая книжка альманаха "Аглая", литературный сборник прозаических и стихотворных произведений.

1796 - стихотворный альманах "Аноиды".

Внимательно читала учебник Татариновой Виктория Шаяхметова.

flatik.ru

Праздное время в пользу употребленное 1759 1760

Праздное время, в пользу употребленное 1759 – 1760 600 экз. Редактор – П. И. Пастухов

Источники переводных статей • • «Зритель» , «Патриот» , «Нувелист экономик» , «Датский магазин» .

НЕ Сумароков • «Правила для учащегося» • «О беседах и книгах» • «Письмо о пространстве разума и о пределах оного»

Сумароков На что стояти мне, как будто пред богами, Пред человеками, хотя они велят? Полезно ль обществу, что ноги заболят? Да я же головой тружусь, а не ногами.

Сумароков • Недавно воровать Ермолке запретили, Да кражи никакой с него не возвратили. Ермолка мой покойно спит, На что ему обед? Уже Ермолка сыт. Ермолка мой за плутни не повешен. А сверх того Ермолка и не грешен. Покаялся пред богом он, А денег у себя имеет миллион, И златорунный стал ягненок он из волка. О небо! Кто же вор, когда не вор Ермолка, И можно ль истину на свете утвердить, Коль можешь ты Ермолку пощадить?

КОРШУН В ПАВЛИНЫХ ПЕРЬЯХ Когда-то убрался в павлинья Коршун перья И признан ото всех без лицемерья, Что он Павлин. Крестьянин стал великий господин …. . С чинами дурости душ подлых возрастают. Рассмотрен наконец богатый господин, Ощипан он, и стал ни Коршун, ни Павлин. Кто Коршун, я лишен такой большой догадки, Павлинья перья — взятки.

В 1760 -е при Московском университете • • • «Полезное увеселение» , «Свободные часы» , «Невинное упражнение» , «Доброе намерение» , «Собрание лучших сочинений» .

Полезное увеселение, 1760 - 1762

Сотрудники «Полезного увеселения» • • • И. Богданович, С. Домашнев, А. Карин, Алексей и Семен Нарышкины, А. Ржевский, Денис и Павел Фонвизины.

Статья М. Хераскова «Рассуждение о слове «a la Bourgeois»

Морально-нравственные статьи в «Полезном увеселении» • • • «Несчастие должно сносить терпеливо» , «Утешение в страдании» , «О дружестве» , «Примечание о воспитании» , «Истории, выбранные из разных писателей» .

Участие «Полезного увеселения» в литературной полемике • «Путешествие Разума» (М. Херасков) • «Сбытие мечт» (А. Ржевский)

Муж некогда жену за то свою бранил, Что дома не сидит и всякий день гуляет. Поступок женин был весьма ему не мил, И для того вот так жену свою шуняет: Нет, Мой свет, Неложно То, что с тобой И жить не можно, Как с доброю женой. С двора всегда ты ходишь; Тебя по вся дни дома нет. Не знаю, с кем приязнь ты водишь; Нельзя ужиться нам с тобой, мой свет. Гуляй, да только меру знать в том должно; Похвально ль приходить на утренней заре? По всякий день гулять тебе жена, не можно, Лишь то льзя похвалять, что есть в своей поре. Ты худо делаешь, жена, неложно, А ходишь только, чтоб тебе гулять, И дом пустой ты оставляешь. Хожу и я, да торговать; А ты всегда лытаешь. Как мне бы не ходить, Где ж хлеб достати? Тебе так жить Некстати: Не всяк Так • живет, как мы с тобою; Иной не ссорится по смерть с своей женою. Сем мужу своему, жена мнит, угожу; Что слушаюсь его, ему то докажу, И буду поступать всегда по мужней воле, С двора уж никуда ходить не стану боле. На завтрея домой как с торгу муж пришел, И дома он свою хозяюшку нашел. ;

М. М. Херасков «К САТИРИЧЕСКОЙ МУЗЕ» Я слабости ни в ком ни маленькой не вижу. Здесь защищают все достоинства свои: Что кривды нет в судах, божатся в том судьи. Что будто грабят всех — так, может быть, то ложно. Не лицемерствуют они, живут набожно. Отцы своих детей умеют воспитать, И люди взрослые не знают, что мотать. Законники у нас ни в чем не лицемерны; Как Еве был Адам, женам мужья так верны.

М. М. Херасков «К САТИРИЧЕСКОЙ МУЗЕ» Так вздумаешь теперь, что много здесь скупых, — Никак! и с фонарем ты в день не найдешь их; То скупость ли, скажи, чтоб денежки беречь, Не глупость скупо жить, давнишняя то речь. Что кто-нибудь живет воздержно, ест несладко — Так пищу сладкую ему, знать, кушать гадко; Хотя он редьку ест, но ест, как ананас, Ничем он через то не обижает нас;

«Полезное увеселение «Свободные часы» «Невинное упражнение»

«Полезное увеселение «Свободные часы» «Невинное упражнение» 1763 г.

Сотрудники «Счастливых часов» • М. Херасков, • С. Домашнев, • А. Карин, • Алексей и Семен Нарышкины, • А. Ржевский, • Денис и Павел Фонвизины + А. Майков, А Сумароков - И. Богданович

Переводы в журнале «Счастливые часы» О древних историках – Геродоте, Фукидиде, Ксенофонте, Полибии «Метаморфозы» Овидия

Херасков в «Свободных часах» «Стихи, в которых приносится благодарность за полученную милость от е. и. в. » «Стихи к Эпистоле, поднесенной е. и. в. Ноября 24 дня 1762 года» «Эпистола на день высокоторжественного коронования Ея Императорского Величества» «Эпистола на день рождения Его Императорского Высочества Павла Петровича» «Одна на высокоторжественный день тезоименитства е. и. в. »

«Невинное упражнение» январь – июнь 1763 • Редактор И. Ф. Богданович

«Невинное упражнение» • «Об источнике страстей» (пер. из Гегльвеция) • «Речь о равенстве состояний» , «О коммерции» , «На разрушение Лиссабона» (пер. из Вольтера)

«Сатира» Доколь сатирой ты совсем не заразился, Старайся что нибудь - другое ты писать. Порочных похвалять тебя не принуждаю… Когда тебе никак исправить их не можно; Так лутче поступай сам с ними осторожно. Молчи, не раздражай пороки смехом, их, И тем ты не тревожь спокойства дней моих.

Последний номер «Невинного упражнения» «по многим неотвратимым препятствиям и в первых потому, что как издатели, так и те, кои подписались брать наш журнал, из Москвы разъехались»

«Доброе намерение» 1764 Ред. В. В. Санковский

Новое в «Добром намерении» • Переводы из Мазуччо и Боккаччо • Язык «третьего сословия»

«Собрание лучших сочинений, к распространению знания и к произведению удовольствия, или смешанная библиотека о разных физических, экономических, також до мануфактур и до коммерции принадлежащих вещах» 1762 Ред. – проф. И. Г. Рейхель

Участники «Собрания лучших сочинений» • • М. Агентов, А. Воронцов, Я. Дашков, В. Золотницкий, А. Корсаков, И. Калиновский, Д. и П. Фонвизины

статьи из «Собрания лучших сочинений» «О пользе, которую физика приносит в экономии» , «Политическое рассуждение о коммерции» , «Защищение говорливости женщин» , «Секретная наука, как делать сталь из железа» , «О способе поправления овечьей шерсти» , «Новые опыты об окрашивании красного вина» .

Переводы Фонвизина в «Собрании лучших сочинений» «Геройская добродетель или жизнь Сифа, царя египетского» , «Торг семи муз, из Кригеровых снов» , «О действии и существе стихотворства»

present5.com

Праздное время, в пользу употребленное»



Журнал «Праздное время, в пользу употребленное» выходил на про­тяжении 1759-1760 гг. еженедельно. В первый год выпуска он имел тираж 600 экземпляров, во второй год — 400 экземпляров. Основными вкладчиками журнала были преподаватели и выпускники Сухопут­ною шляхетного корпуса, в частности, П. И. Пастухов, П. С. Свисту­нов, А. А. Нартов, Н. С. Титов, кн. В. Белосельский Известно о сотрудничестве в журнале также С. А. Порошина, С. В. Перфильева, Л. И. Сичкарева. С 1 760 г. в журнале начал активно печататься А. П. Сумароков.

Решение издавать журнал возникло у eго opганизаторов. по-видимо­му, стихийно, ибо какой-либо четкой программы в материалах «Праздного времени», по крайней мере на протяжении 1759 г., не прослежива­ется. Этот журнал значительно уступал сумароковскому по своей содержательной насыщенности и в литературном отношении оставался безликим. Подавляющая часть публикации журнала, особенно в пер­вый год издания, состояла из переводов. Источниками служили сатири­ко-нравоучительные и полунаучные европейские периодические изда­ния, такие как английский «Зритель», немецкий «Патриот», французские «Экономические новости», журнал «Датский магазин» и др. Некоторые материалы были переведены с итальянского и латинскою языков.

О какой-либо строго выдержанной системе расположения матери­алов в пределах отдельных номеров «Праздною времени» также не приходится говорить. Чаще всего номер складывался из двух публи­каций без какой-либо дифференциации материалов по тематическо­му или жанровому принципу. Иногда весь номер отводился для пуб­ликации какого-либо одного переведенного произведения с продолжением ею печатания в следующих номерах. Так обстояло дело, например, с помещением в четырех номерах за декабрь 1759 г. и в одном номере за январь 1760 г. переведенной с французского языка повести С. В. Сен-Реала «История о дон Карлосе», а также сати­рических циклов Г. В. Рабенера, переведенных с немецкою языка и регулярно появлявшихся в «Праздном времени» за 1760 г.

Что касается тематической выдержанности материалов, то в этом отношении журнал полностью оправдывал свое название, по край­ней мере за период 1759 г. Переводы морализирующих статей в фор­ме писем или «разсуждений» буквально заполняли номера «Празд­ного времени». Достаточно перечислить названия некоторых материалов, чтобы получить представление об их содержании: «О чести», «О привычке», «О щастии и нещастии», «Разсуждение о пре­делах дружества», «О честолюбии», «Об избрании сообщества», «Раз-суждение о душевном спокойствии и о безумных людских желаниях». «О ревности» и т. д. Другая часть материалов знакомила читателей с наследием античной истории и культуры. Иногда это были переве­денные с немецкого языка подражания Лукиану («Разговоры 6oгоов» пли «Разговор Александра Великого с Диогеном»). Но чаще печата­лись занимательные рассказы на сюжеты античной истории; напри­мер, переведенный из итальянской книги Ф. Лоредана «Игра мечта­нии» отрывок «Александр раскаявшийся» — об убийстве в порыве гнева македонским царем своего друга и помощника Клита; или пе­реведенный из французского журнала рассказ «Великодушие в люб­ви» — о благородном поступке римскою полководца Сципиона Аф­риканскою по отношению к своему побежденному противнику; или эссе в духе «Жизнеописаний» Плутарха «Сравнение Ганнибала с Сципионом Африканским» И тут же читателю предлагались пере­вод статьи «О фарфоре» из французского экономического журнала, или статья «Новый способ, как приуготовлять конопле с меньшим обыкновенным трудом», или научная статья, переведенная из немец-koi о журнала, — «О новоизобретенных особого рода мехах, кои во­дяными назвать можно», или подготовленное, по-видимому, каким-то русским автором «Краткое рассуждение о коммерции между Россией и Турцией». Такая тематическая мешанина свидетельство-

вала о стихийности в подборе материалов для журнала и об отсут­ствии у издателей «Праздного времени» четкого плана издания.

Впрочем, некоторые вполне определенные установки издателей журнала, свидетельствовавшие об их идеологической позиции, в ряде публикаций раскрываются. Так, в одном из январских номеров жур­нала за 1759 г. была помещена статья «Письмо о пространстве разу­ма и пределах оного». Неизвестный автор исходит из постулата, со­гласно которому невежество простолюдинов является благом для общества, и стремится обосновать данный тезис. По мнению автора, пользоваться плодами наук и искусств, всех других достижений разу­ма составляет прерогативу исключительно представителей правяще­го сословия: «Если бы земледелец был проницателен, остроумен и чрезмерно любопытен, восхотел ли бы он день и ночь в полях ски­таться за стадом? Между тем, ежели скот и земля оставлены будут в небрежении, останемся все без одежды и без пропитания, всюду ро­дится бедствие и нестроение. Итак, грубость и невежество поселяни­на немалое есть для нас благодеяние».

Другой темой, определявшей содержательную направленность журнала, была тема воспитания. Учитывая, что издание «Праздного времени» осуществлялось силами преподавателей учебного заведе­ния, такая ориентация в выборе переводных материалов была вполне естественна. Так, уже в одном из февральских номеров было поме­щено «Разсуждение о учении», где утверждалась польза для юноше­ства приобщения к наукам. Сразу два материала, посвященных этой проблеме, были опубликованы в следующем номере. Это коротень­кое эссе «О действиях доброго И худого воспитания» и своеобразная подборка учебных рекомендаций, так и называвшаяся — «Правила для учащагося». Характерно, что наряду с мыслью о важности изу­чения древних языков выдвигается требование «чисто и правильно говорить на природном языке». Не исключено, что данный материал, имевший чисто прикладной характер, был оригинальным, а не пере­водным. Зато в одном из августовских номеров появляется переве­денное из немецкого журнала «Письмо», посвященное проблеме воспитания нравственным примером, а в номере от 9 октября было помещено также переведенное с немецкого языка «Размышление женщины о воспитании дочерей». Все эти материалы, связанные те­мой воспитания, вписывались в общий контекст журнала, определяв­ший его облик на протяжении 1759 г.

Положение изменилось в 1760 г., когда издателем и основным вкладчиком «Праздного времени» стал преподаватель Сухопутного шляхетного корпуса П. И. Пастухов и в журнале начал активно сотрудничать А. П. Сумароков, вынужденный прекратить издание «Тру­долюбивой пчелы». Прежде всего претерпела изменения содержа­тельная направленность журнала, резко возросло число материалов сатирического характера и почти в каждом номере теперь были пред­ставлены стихотворные сочинения Сумарокова — его ЭКЛОГИ, идил­лии, песни, эпиграммы, а главное, сатирические притчи. Значитель­но изменился и структурный облик издания.

Уже в январском номере журнала была опубликована статья «О хвале и хуле» — перевод фрагмента из «Нравоучительных рассужде­ний» известного датского писателя и драматурга Л. Гольберга. В этой переводной статье издатели «Праздного времени» по-своему пред­восхищали позицию Екатерины II, заявленную в журнале «Всякая всячина», где императрица отстаивала идею незлобивой, «человеко­любивой» сатиры.

Более обстоятельное освещение, в сущности, того же вопроса со­держалось в статье «Письмо о позволении сатир», помещенной в апрельском номере журнала за 1760 г. Статья являлась переводом одноименного теоретического трактата немецкого сатирика Г. В. Рабенера. Автор придал трактату эпистолярную форму, построив его как ответ своему корреспонденту, обратившемуся к нему с вопро­сом: «Почитает ли он (автор) сатиры положительными и что при со­чинении оных особливо соблюдать должно?» Такой прием обсужде­ния проблем был довольно распространен в европейской литературе эпохи Просвещения. В ответе подчеркивалась нравоучительная функ­ция сатиры: «Наставление должно быть всегда главным намерением сатиры... Делая пороки смешными, уязвляем мы людей в самое чув­ствительное место», вызывая этим «омерзение к тем привычкам, кои делают их смешными у людей разумных». Три главных порока, иска­жающих человеческую природу, должны быть, по мнению автора, основными объектами сатиры: «честолюбие, сребролюбие и сла­столюбие».

Касается Рабенер в трактате и методов сатирического обличения. Не поучение, а скрытый под личиной иносказания живой показ па­губности порока составляет силу сатиры. Наиболее успешно эта на­глядность назидательного примера достигается в басне: «Если б я Гарпаксу сказал: Как тебе не стыдно, сребролюбцу... Подумай, Гарпакс, что ты делаешь? Скупость есть начало всему злу, и те, кои желают быть богатыми, впадают в искушение и сети... Он бы только позевал, в сем бы состояла вся польза моего учения. Расскажи же ему басню о больной собаке, которая при смерти своей только тем и беспокои­лась и мучилась, что не смогла сглодать спрятанных ею кос гей прежде своей смерти... Гарпакс постыдится и почувствуем по крайней мере, внутреннее обличение, что страсть его безумна». В определе­нии границ допустимости обличения сатирой конкретных лиц Рабе-нер, в сущности, занимал двойственную позицию, исходя из убежде­ния, что изображаемые пороки всегда имеют в жизни подлинных носителей, черты которых неизбежно отражаются в сатирических произведениях.

Характерно, что в том же номере журнала издатели поместили «От вет на прежнее письмо», автор которого полностью присоединялся к идеям трактата Рабенера относительно возможности конкретного жи­вого изображения обличаемых в сатире пороков и их носителей.

Помимо теоретического обсуждения проблем сатиры издатели по­чти в каждом номере публикуют разнообразные материалы, так или иначе связанные с этим родом литературы, как переводные, так и ори­гинальные. В этом отношении «Праздное время» в 1760 г. приняло эстафету от сумароковского журнала. Так, П. И. Пастухов на протяже­нии пракчически всего 1760 г. публикует перевод обширного сагирико-нравоучительного цикла Г. В. Рабенера «Толкование пословиц». В этом сочинении смысл какой-нибудь избранной пословицы раскры­вался примерами, взятыми из жизни, обнажая или ничтожность пого­ни за богатством (пословица «Богатство ум рождает»), или неизлечи­мость человеческих слабостей и пороков (пословица «Каков в колыбельку, таков и в мот илку»), или, наоборот, утверждая всемогуще­ство Божьего промысла, благотворность верности моральным запове­дям (пословица «Божий браки Божиим промыслом устраняются»). Кроме го1 о, в нескольких номерах журнала за ноябрь и декабрь был напечатан также переведенный Пастуховым цикл нравоописательных очерков Рабенера «Семью семь предвещаний»; каждый из этих очер­ков представлял собой сатирический портрет лица, олицетворяющего какой-либо порок.

Эти блестящие образцы нравоописательных зарисовок, как и сатирико-назидательные эссе, были своеобразной школой, формировав­шей предпосылки отечественных традиций сатирической прозы. При­мером тому служат памфлетные сатирические «сны», которые помещал на страницах «Праздного времени» неутомимый Сумаро­ков. За этой жанровой формой скрывались те же сатирические эссе, наполненные сарказмом по отношению к главному недоброжелате­лю автора — барону К. Е. Сиверсу. Столкновения с этим вельможей, ведавшим театральным ведомством в столице, заставили Сумароко­ва оставить пост директора Российского публичною тeaтpa в 1759 г. И в своих сатирических «снах», помещенных в ноябрьских номерах

журнала, Сумароков пародийно обыгрывает сюжет подачи челобит­ной от лица Мельпомены (музы трагедии) на имя Российской Паллады, где он просит защитить российскую литературу oт самодурства безграмотных подьячих, явно намекая на Сиверса. В ноябрьском но­мере журнала публикуется коротенькое сатирическое эссе «Блоха», полное язви тельных выпадов иносказательного характера против того же Сиверса.

Сумароков оживляет содержание «Праздного времени» и тем, что из номера в номер помещает в журнале свои поэтические произведе­ния. В отдельных номерах журнала теперь появляется рубрика «Paзные стихотворения», где читатель может прочесть «Оду» («Долины Волга затопляя...»), переводы из Горация, эклоги, загадки эпиграм­мы, лирические песни.

Сумароков публикует свои сатирические басни, которые опреде­ляет термином «притчи». Не случайно Новиков позднее притчи Су­марокова называл «сокровищем российскою Парнаса». Это были острые и динамичные, сюжетно оформленные отклики поэта на мно­гие офицательные явления тогдашней российской действительности: коррупцию в судах, практику откупов, взяточничество, невежество подьячих, тунеядство и сословное чванство дворян. В этом Сумаро­ков также продолжал традиции «Трудолюбивой пчелы», поместив на страницах «Праздного времени» такие шедевры своей притчевой са­тиры, как «Коршун в павлиньих перьях», «Шубник», «Две дочери подьячих», «Осел во Львовой коже» и др.

В 1760 г. на страницах журнала было продолжено обсуждение темы воспитания, представленное в переведенном с немецкого «Письме о наставлении юношества», а также в переведенном с французского дидактическом рассуждении «О худом воспитании больших сыновей дворян, живущих в деревне, с примером хорошего воспитания сына Евдокса и дочери Леонтины».

Известное уменьшение количества морализаторской эссеистики, представленной в «Праздном времени» за этот период, компенсиро­валось публикацией в отдельных номерах журнала прозаических по­вестей (переведенная с французскою чувствительная повесть «По­хождения Констанции и Феодосия, кои не могши вступить друг с другом в супружество, приняли монашеский чин», с немецкого — повесть «Похождение Филинды»).

Таково было в общих чертах содержание второго петербургского журнала, выходившею в стенах Сухопутного шляхетного кадетского корпуса. Итоги выпуска рассмотренных двух журналов на протяже­нии 1759-1760 гг. следует оценивать в контексте общей эволюции той роли, которую периодическая печать стала играть в развитии литера­туры. Прежде всего, этими изданиями была заложена основа литера­турной периодики, где познавательная и чисто эстетическая установ­ки в равной мере определяли содержательную структуру журналов. Благодаря выходу в свет журналов, подобных «Трудолюбивой пче­ле» или «Праздному времени», писатели получали возможность по­стоянною контакта с читателями. В свою очередь, читатели через журналы оказывались включенными в процесс развития литерату­ры, причем не только в России, но и за рубежом, учитывая то место, которое в первых русских журналах отводилось переводным матери­алам. Все это влекло за собой серьезное расширение читательской аудитории и создавало предпосылки для превращения журналов в средство формирования общественного мнения.

И. наконец, еще одним очень важным результатом появления та­ких журналов, как «Трудолюбивая пчела» и «Праздное время, в пользу употребленное», стало стихийное формирование будущих литературных кружков. Прообразами их являлись группы энтузиа­стов, составлявшие нечто вроде авторского коллектива, зачастую бравшего на себя функции редакции. Журналы таким образом ста­новились фактором объединения творческих единомышленников, центрами консолидации литературных сил. И в этом состояло не­преходящее значение инициативы А. П. Сумарокова и преподавате­лей Сухопутною шляхетного кадетскою корпуса. Органами, спо­собными привлечь широкую читательскую аудиторию к обсуждению животрепещущих вопросов общественной жизни, на­званные журналы стать еще не могли. Для этого еще не было необ­ходимых условий. Но ими были созданы предпосылки для появле­ния таких условий в будущем.

Глава 4

САТИРИЧЕСКАЯ ЖУРНАЛИСТИКА 1769-1774 годов

Карта сайта

toppref.ru

---

• 
  Квант научно популярный физико математический журнал
• 
  Как заполнить журнал сварочных работ образец
• 
  Журнал периодического тестирования средств защиты информации
• 
  Журнал ежесменного осмотра лифтов образец заполнения
• 
  Журнал ежедневного учета использования автотранспортных средств
• 
  Журнал в мире животных для детей
• 
  Детские журналы в украине подписка 2017
• 
  Список журналов вак 2017 по психологии
• 
  За рулем журнал официальный сайт россия
• 
  Журнал регистрации общего собрания участников ооо
• 
  Стоимость публикации статьи в вак журнале