О чем ревнует «Русь Православная»? Журнал русь православная

ПРАВОСЛАВНАЯ РУСЬ

О канонической правомочности применения Указа Св. Патр. Тихона № 362 в наше апостасийное время.Из Обращения духовенства и монашествующих РИПЦ и РПАЦ, июнь 2014 г.

В нынешние апостасийные времена Истинная Православная Русская Церковь вступает в новую фазу своего бытия, когда за исповедание неповрежденной чистоты Святого Православия вновь могут обрушиться на христиан гонения и преследования, а самой Истинно-Православной Церкви придется вновь перейти на полное катакомбное положение.

Подвижник Русской Зарубежной Церкви иеромонах Серафим (Роуз) еще в 1978 г. писал: «Мы чувствуем, что знамения времени все более и более указывают нам на приближающееся "катакомбное" существование, какую бы форму оно ни приняло. Чем быстрее мы сможем приготовиться к этому, тем лучше... Каждый монастырь или общину мы рассматриваем как часть будущей катакомбной "сети" борцов за истинное православие, и вероятно, в эти времена... вопрос юрисдикций отступит на второй план» [i]. По мысли отца Серафима, Истинная Церковь последних времен будет представлять собой не централизованные официальные юрисдикции во главе с церковно-административным аппаратом, а «сеть» самоуправляющихся катакомбных общин и епархий истинно-православных христиан, объединенных не внешними формами администраций и институций, а духовным единством в вере, через евхаристическое общение и общее исповедание истинной веры. Он считал, что «преданность Христу невозможна в организациях, планах, проектах – она в душе каждого человека» [ii], и поэтому он был «проповедником "неорганизованного" движения простых верующих, которое он назвал "катакомбные ячейки"» [iii].

Эти убеждения отца Серафима формировались в РПЦЗ под влиянием его духовных наставников – святителя Иоанна (Максимовича) Сан-Францисского и Шанхайского, архиепископа Аверкия (Таушева) Сиракузского и Троицкого и единомышленных с ними святителей Русской Зарубежной Церкви, таких как архиепископ Леонтий (Филлипович) Чилийский, епископ Нектарий (Концевич) Сеатлийский, епископ Савва (Сарацевич) Эдмонтонский и другие.

По учению Св. Писания, Св. Предания и Отцов Церкви Церковь есть Мистическое Тело Христово. Отмечая мистическую природу Церкви, известный богослов РПЦЗ протопр. Михаил Помазанский в работе «Догматическое богословие» пишет: «По буквальному смыслу слова, Церковь есть “собрание”, по-греч. ekklisia, от ekkaleo, собираю. В таком смысле употреблялось оно и в Ветхом Завете… Изображая Церковь в притчах, Спаситель говорит об одном стаде, об одном овчем дворе, одной виноградной лозе, одном основном камне Церкви… Истинность единой Церкви определяется православием ее членов, а не их количеством в тот или иной момент» [iv].

Согласно толкованиям Св. Отцов, Глава Церкви – Христос, Очи Церкви – епископы, Руки Церкви – священники, Тело Церкви – народ Божий.  Святоотеческому Православию чужд западный дух узко-клановой корпоративности, где в лице «непогрешимого» папства и иерархии сосредоточена вся «церковная полнота». В отличие от католицизма, Православие – это, прежде всего, Соборность. «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18,20), – учит Христос.

В Православии все члены Церкви совместно составляют общий Собор народа Божия, который является «защитой веры и предания». Как отмечено в Окружном Послании Восточных Патриархов 1848 г., «Хранитель веры у нас – самое тело Церкви, то есть самый народ Божий» [v]. Не случайно поэтому по канонам Евхаристию может совершать не один только епископ или священник, но в ней должна участвовать вся община верных, и Литургия не должна совершаться без прихожан, считающихся в православной традиции «царственным священством» (1 Пет. 2, 9). На Литургии обязательно должен присутствовать хотя бы один мирянин как представитель народа Божия, в противном случае Литургия не совершается.

Центральной частью мистической жизни Церкви как Тела Христова является Евхаристия. «Церковь творит Евхаристию, а Евхаристия творит Церковь», – учит православное богословие. Евхаристия – это наше личное общение и единство с Главой Церкви – Христом. Посему справедливо утверждение, что Церковь там, где совершается Евхаристия, где приносится Безкровная Жертва Иисуса Христа, а не там, где есть внешние юридические формы организации.

В этом отношении для нас очень важен опыт и наследие Русской Катакомбной Церкви ХХ века, на который ссылается о. Серафим (Роуз). Как известно, в ИПЦ Евхаристия не прекращала совершаться во все годы гонений на Православие в СССР, не прекращала приноситься истинная Безкровная Жертва Иисуса Христа, не прекращалось окончательно существование ни священства, ни народа Божия, участвовавшего в таинстве Евхаристии. А значит, именно здесь, а не у униатов, обновленцев или сергиан (у которых сохранялся внешний институт епископата и административное церковное управление), была Истинная Церковь, которая зиждется на крови Мучеников, и хранителем которой является «самое тело Церкви, то есть самый народ Божий».

Не имея внешней церковно-административной структуры и централизованного управления, Истинно-Православная Церковь Христова в богоборческом СССР продолжала нести свое исповедническое служение в условиях конспирации и подполья, почему у нее и возникло другое наименование – Катакомбная Церковь. Как и в первые века христианства, ИПЦ представляла собой катакомбные общины верных, разбросанные по огромной территории СССР, объединенные не административно, не институционально, а вероисповедно, духовно, евхаристически, почему она и обрела столь ответственное имя – Истинно-Православная Церковь.

Катакомбная Церковь как Мистическое Тело сохранялась в лице «малого стада» верных Исповедников и Мучеников, и Она была истинной Церковью – не «иносказательно» (как это теперь пытаются доказать в МП), а реально и действенно. В лице народа Божия, Свв. Мучеников и Исповедников это была истинная Церковь в полном смысле этого слова, без западных примесей юридически-материализированного деления на земные «институты» и «юрисдикции».

Говоря об ИПЦ, важно отметить, что с самого начала ее идеологи и святые отцы-основатели отказались от идеи создания альтернативной администрации и централизации церковной власти, противопоставив ей децентрализацию и самоуправление на местах, в соответствии с Постановлением Святейшего Патриарха Тихона, Священного Синода и Высшего Церковного Совета Православной Российской Церкви от 7/20 ноября 1920 года за № 362 [vi].

Так, на январском Акте отхода духовенства Воронежской епархии от Сергия Страгородского (1928 г.) св. митрополит Иосиф (Петровых) написал резолюцию: «Управляйтесь сами, самостоятельно – иначе погубите и меня, и себя» [vii]. Аналогичные ответы разослал св. митрополит Иосиф и другим сочувствовавшим ему архиереям, таким образом показывая, что он не желал централизации ИПЦ [viii]. И когда в марте 1928 г. в Петроград к управляющему «иосифлянскими» приходами св. архиепископу Дмитрию (Любимову) прибыл св. епископ Майкопский Варлаам (Лазаренко), окормлявший православные приходы на Кубани и Северном Кавказе, по результатам совещания «было уговорено, что он будет действовать применительно к местной обстановке и в значительной степени самостоятельно» [ix].

Аналогично и св. архиепископ Серафим (Самойлович), бывший Заместителем Патриаршего Местоблюстителя, 20 января 1929 г. в послании «Возлюбленным о Господе архипастырям, пастырям и пасомым Православной Российской Церкви» писал из ссылки:

«…В части административной, по управлению церковными делами мы рекомендовали бы всем верным о Господе принять к руководству воззвание почившего Высокопреосвященнейшего Агафангела, Митрополита Ярославского, от мая 1922 г. и наш циркуляр от 16/29 декабря 1926 г., обращаясь в крайней нужде к Высокопреосвященнейшему Митрополиту Иосифу (Ленинградскому), от которого мы восприняли 16/29 декабря 1926 г. права Заместителя Патриаршего Местоблюстителя и с которым мы находимся в одинаковом ссыльном положении».[x]

А вот что писал в 1928 г. по поводу церковного управления еще один из лидеров антисергиевской оппозиции св. архиепископ Уфимский Андрей (кн. Ухтомский):

«Церковь есть такое бытие, которое не нуждается ни в каких внешних административных подпорках. Церковь есть Столп Истины! Она нуждается только во внутреннем очищении своей жизни: а это очищение производится не иначе как в процессе внутренней жизни и никогда не производится по приказанию начальства».[xi]

Но наиболее полно и ясно необходимость децентрализации церковной власти раскрыл один из отцов-основателей Катакомбной Церкви св. митрополит Казанский Кирилл (Смирнов), писавший в феврале 1934 г.:

«Как и все обновленчеству сродное, не можем признать обновленное митрополитом Сергием церковное управление нашим православным, преемственно идущим от Святейшего Патриарха Тихона, и потому, оставаясь в каноническом единении с Патриаршим Местоблюстителем митрополитом Петром, при переживаемой невозможности сношения с ним, признаем единственно закономерным устроение церковного управления на основе Патриаршего Указа 7/20 ноября 1920 года».[xii]

В соответствии с наставлениями ссыльных святителей Катакомбная Церковь подпольно действовала по всей стране. В этой связи представляет интерес свидетельство одного из очевидцев, в конце 1930-х гг. отбывавшего наказание в сталинских концлагерях за принадлежность к ИПЦ, а в годы войны эмигрировавшего за рубеж. По его словам, в 1937 г. в пересыльном лагере возле Иркутска шесть ссыльных иерархов Катакомбной Церкви провели тайное совещание, на котором подтвердили осуждение сергианского раскола и запретили своим последователям принимать таинства  «у духовенства, узаконенного антихристианским правительством». Кроме того, они приняли решение сохранить самоуправление ветвей Катакомбной Церкви при сохранении молитвенного единства: «Все ветви Церкви, произрастающие из экклезиастического древа – ... а древом является наша дореволюционная Церковь, – суть живые ветви Церкви Христа. Пусть пребывает молитвенное и литургическое общение между духовенством всех этих ветвей».[xiii]

Показательными являются и свидетельства проф. Ивана Андреева, писавшего в 1947 г.:

«Никакого административного центра и управления катакомбными церквами не было. Духовными руководителями считались митрополит Кирилл и митрополит Иосиф. Главой Церкви признавался законный Местоблюститель Патриаршего Престола митрополит Петр Крутицкий».[xiv]

Свидетельство проф. Ивана Андреева наиболее точно отображает положение ИПЦ советских времен. Еще раз подчеркнем, что катакомбные общины ИПЦ, в отличие от обновленцев и сергиан, сознательно объединялись не административно, а вероисповедно, духовно, евхаристически.

В условиях господства богоборчества и ересей иметь централизованную структуру ИПЦ объективно было невозможно и опасно. Поэтому в своей деятельности катакомбные епископы и священники ИПЦ опирались на  Постановление св. патриарха Тихона № 362 «О самоуправлении», придерживаясь таким образом (в связи с чрезвычайной ситуацией – гонениями) практики «временной децентрализации» церковной жизни, что уже само собой исключало необходимость создания как единого центрального высшего органа церковного управления (администрации), так и самой централизации тайной церковной жизни.

Поясняя суть и смысл Постановления № 362, отец-основатель ИПЦ св. митр. Иосиф (Петровых) так писал о церковной власти и самоуправлении в епархиях ИПЦ:

«Не отрицая моего сочувствия антисергианству, я должен констатировать факт, что оно и не нуждается ни в моем и ни в чьем особом возглавлении, так как каждый антисергианский архиерей получил власть вполне самостоятельно управляться со своею паствою и не нуждается в другой центральной власти за ее, в сущности, отсутствием и невозможностью функционировать правильно. Такое исключительное положение предусмотрено еще при Патр[иархе] Тихоне и подтверждено митр[ополитом] Петром, митр[ополитом] Агафангелом и др[угими] высшими иерархами, в руках коих за последнее время пребывала возможность наладить высшее церковное управление, ныне фактически не существующее… В силу постановления соборного, при отсутствии облеченной доверием центральной духовной власти или при невозможности сноситься с нею, архиереи на местах облекаются всею полнотою прав и управляются совершенно самостоятельно». [xv]

Эти пояснения свят. Иосифа Петроградского являются ценным указанием по применению Постановления Святейшего Патриарха, Священного Синода и Высшего Церковного Совета Православной Российской Церкви от 7/20 ноября 1920 года за № 362.

Именно на основе этого пророческого Постановления св. патриарха Тихона возникли как РПЦЗ, так и ИПЦ. Однако это Постановление совершенно не касается создания центральных органов Высшей Церковной Власти в Русской Церкви, но предусматривает лишь временные органы церковного управления «для нескольких епархий, находящихся в одинаковых условиях» (см. п. 2).

Именно поэтому РПЦЗ не могла претендовать на всю полноту Высшей Церковной Власти, и претензии в 1990-е гг. некоторых представителей Синода РПЦЗ (созданного и действовавшего на основании Постановления № 362) на полноту церковной власти не только в Зарубежье, но и в России носили явно неканонический характер, противореча букве и духу Постановления № 362. На это неоднократно указывал многолетний секретарь Синода РПЦЗ епископ Григорий (Граббе) Вашингтонский. Точно также не имеет канонических прав и полномочий выступать от имени полноты Поместной Русской Церкви и любой из нынешних временных Синодов («малых соборов») среди ветвей или частей РПЦЗ, также опирающихся на Постановление № 362. Одно из двух: либо этим «осколкам» нужно поубавить свои претензии на полноту высшей церковной власти, ограничившись лишь временными полномочиями «для нескольких епархий, находящихся в одинаковых условиях (в виде ли Временного высшего церковного правительства или митрополичьего округа или еще иначе)» (п. 2), как это и предписывает само Постановление № 362, либо им необходимо объявить, что Постановление № 362 утратило свою каноническую силу, объявить его недействительным, и лишь после этого объявлять о своих претензиях на высшую церковную власть в Поместной Русской Церкви, позаботившись о созыве Всероссийского Поместного Собора и выборах единого Патриарха для всей полноты Русской Церкви. По последнему сценарию пошел митр. Сергий (Страгородский) в 1943 г. Другие части Русской Церкви (РПЦЗ и ИПЦ) такой путь всегда считали неканоничным, поэтому для ИПЦ этот вариант однозначно неприемлем.

Таким образом, любой из Синодов любой из ветвей ИПЦ и РПЦЗ может претендовать лишь на ограниченные права и полномочия как временный орган церковной власти «для нескольких епархий, находящихся в одинаковых условиях», причем объединенных на сугубо добровольных основаниях. Из этого положения вытекают и те ограниченные и временные права таких Синодов («малых соборов») относительно суда над другими «осколками», объявления их таинств «безблагодатными» и т.п.

Ныне мы вновь переживаем те времена, о которых иеромонах Серафим (Роуз) в 1978 г. писал, что «знамения времени все более и более указывают нам на приближающееся "катакомбное" существование», когда «каждый монастырь или общину мы рассматриваем как часть будущей катакомбной "сети" борцов за истинное Православие, и вероятно, в эти времена... вопрос юрисдикций отступит на второй план».

В таких условиях уже отходят на второй план формальные юрисдикционные разногласия, претензии и споры о власти между частями некогда единой Истинной Русской Церкви (ИПЦ и РПЦЗ). И вновь, как и в 1920-е гг., особую актуальность приобретает необходимость вернуться к точному следованию и исполнению основополагающего Постановления св. патриарха Тихона № 362. И, опираясь на него, приложить все усилия к постепенному достижению единства Истинной Русской Церкви, признав возможным существование нескольких параллельных церковно-административных структур («самоуправляющихся митрополичьих округов») на одной канонической территории, как это и предусматривает Патриаршее Постановление № 362 (п. 2) на случай чрезвычайного положения и отсутствия легитимной высшей церковной власти в лице законного Патриарха, Собора и Синода всей полноты Поместной Русской Церкви.

Постановление № 362 предусматривает возможность временного самоуправления «митрополичьих церковных округов». Так это и было в 1920-е гг., когда одновременно действовали самоуправляющиеся ВВЦУ Юга России, ВВЦУ Сибири, автономный синод на Украине, московский синод Патр. Тихона и даже оппозиционный "даниловский синод" архиеп. Феодора (Поздеевского), а также Синод РПЦЗ. Несмотря на несколько разных временных церковных администраций, все это была духовно единая Русская Церковь. Точно так же, по сути, обстоит дело и сейчас. Так было одно время даже внутри РПЦЗ, где в 1920-е гг. были созданы несколько митрополичьих церковных округов с центрами в Белграде (митр. Антоний (Храповицкий)), США (митр. Феофил (Пашковский)) и Париже (митр. Евлогий (Георгиевский)), объединенных общим Собором. В нынешних условиях это был бы идеальный канонический принцип восстановления единства ветвей или частей некогда единой Русской Церкви, в полном соответствии с Патриаршим Постановлением № 362.

Постановление № 362 заканчивается следующими словами: «Все принятые на местах, согласно настоящим указаниям мероприятия, впоследствии, в случае возстановления центральной церковной власти, должны быть представляемы на утверждение последней». В Постановлении не говорится, что одна «группа» должна представлять на утверждение другой «группе» свои действия, но что «в случае возстановления центральной церковной власти, должны быть представляемы на утверждение последней», т.е. высшей церковной власти в лице законного Патриарха, Собора и Синода всей полноты Русской Церкви.

Поскольку после 1927 г. в России отсутствует каноническая высшая церковная власть в лице законного Патриарха, Собора и Синода всей полноты Поместной Русской Церкви, то Постановление № 362 остается тем каноническим фундаментом, на котором не только основывается существование всех современных ветвей или частей Русской Церкви, но на основе которого только и возможно их объединение. Более того, оно недвусмысленно предписывает иметь самоуправляющимся церковным округам евхаристическое общение между собой без создания единой административной структуры и переподчинения одного «малого собора» (синода) другому. Это касается и РИПЦ, и РПАЦ, и РПЦЗ(А), и РПЦЗ(В).

Как известно, первые три «ветви» объединяет не только общее наследие и история, но и общая архиерейская преемственность от одного архиерея – архиепископа Лазаря (и епископов РИПЦ, и епископов РПАЦ, и епископа Агафангела  в свое время рукополагал именно архиеп. Лазарь). Тот факт, что у истоков преемственности всех этих ветвей стоял один архиерей, было не случайным, но промыслительным. И в этом, верим, заключается залог их будущего единства.

Ведь главное, повторимся, единство не административное, а духовное, евхаристическое, в вере и Истине /.../

И будем помнить, что тайный Собор архиереев Катакомбной Церкви в пересыльном лагере под Иркутском в 1937 г. так постановил и завещал относительно самоуправления ветвей ИПЦ и сохранения ими молитвенного единства между собою: «Все ветви Церкви, произрастающие из экклезиастического древа – ... а древом является наша дореволюционная Церковь, – суть живые ветви Церкви Христа. Пусть пребывает молитвенное и литургическое общение между духовенством всех этих ветвей».[xvi]

Июнь 2014 г.

Под документом стоят подписи:

Иером. Евфимий (Трофимов) (Леснинский монастырь РИПЦ)Мон. Евфросиния (Молчанова) (Леснинский монастырь РИПЦ)Иер. Артемий Варламян (Леснинский монастырь РИПЦ)Иер. Сергий Мясоедов (Харьков, РИПЦ)Иером. Савва (Прикарпатье, РИПЦ)Протоиерей Алексей Лебедев (г. Санкт-Петербург, РПАЦ)Протоиерей Роман Новаковский (г. Железноводск, Ставропольский край, РПАЦ)Протоиерей Валерий (РПАЦ)Чтец Виталий (РИПЦ)

Дополнительно см.:

О канонической правомочности применения Указа Св. Патр. Тихона №362 в ситуации распада Синода РИПЦhttp://orthodoxrusk.livejournal.com/18440.html

«Указ №362 и самоуправляющиеся Церковные Округа» - доклад игумена Андрея (Эрастова) - РПЦЗ, Австралияhttp://orthodoxrusk.livejournal.com/20756.html

«VI-й Всезарубежный Собор» РПЦЗ(А) принял Резолюцию «Постановление № 362 и Церковные Округа»http://orthodoxrusk.livejournal.com/21209.html

orthodoxrusk.livejournal.com

«Православная Русь» – «церковно-общественный орган» Русской Православной Церкви Заграницей : Портал Богослов.Ru

10 февраля 2016 г.

Доктор исторических наук, профессор, заслуженный работник высшей школы РФ Кашеваров А.Н. знакомит читателей портала с историей самого известного из всех периодических изданий Русской Зарубежной Церкви – «Православная Русь». Ныне это журнал, издающийся дважды в месяц. Данное издание оказывало большое влияние на православную эмиграцию в советские годы и стало опорой для многих русских верующих, находившихся в рассеянии вдали от Родины. Данная публикация представляет собой доклад, озвученный на ежегодной международной богословской конференции «Покровские чтения в Брюсселе».

Родиной этого самого известного из всех периодических изданий Русской Зарубежной Церкви являлся Иовлевский монастырь в селе Ладомирово на Карпатах в Словакии. У истоков издания «Православной Руси» стоял архимандрит Виталий (Максименко), который в дореволюционный период был известен на всю Россию своей издательской деятельностью в Почаевской Успенской лавре. В 1902 г. Волынский епископ Антоний (Храповицкий) назначил его начальником типографии, которая за годы руководства ею архимандритом Виталием превратилась в одну из самых современных – с восемью печатными станками, количество работников возросло с 6 до 150 человек[i]. После того, как лавра оказалась на территории польского государства, отец Виталий за свою православную и русофильскую позицию был арестован и затем выдворен польскими властями за переделы страны. Вместе с церковными русскими беженцами он был принят в Югославии.

Архимандрит Нафанаил (Львов) так вспоминал о деятельности архимандрита Виталия по воссозданию монашеского печатного братства: «Услышав в Югославии о том, что одно русское село на Пряшевской Руси хочет перейти в православие, но нет священника, который взялся бы это село обслуживать, о. Виталий бросил налаженную, спокойную жизнь в Сербии, где он – всей России, да и всей Православной Церкви известный пастырь, пользовался почетом и значением, и направился один в село Ладомирово. Поселился он впрочем, не в этом селе, а в соседнем более крупном селении – Свиднике, где снял помещение во втором этаже над корчмой, и поставил там с трудом приобретенную старую печатную машину, стал печатать воззвания, листки, потом молитвенники, служебники. Медленно, очень медленно стали собираться около него сначала трудники, студенты и священники, а потом и иноки. Из иноков одним из первых был игумен Савва (Струве), сын известного общественного и политического деятеля, правнук знаменитого русского астронома»[ii]. В 1924 г. трудами отца Виталия была закончена постройка храма в находящемся неподалеку от Свидника селе Ладомирове. Туда и переехал архимандрит Виталий с монашеским печатным братством преподобного Иова Почаевского.

С 1925 г. в типографии начал издаваться церковный календарь. Со временем был напечатан целый ряд богослужебных книг: «Служебник», «Требник», «Великий сборник», «Помянник», несколько молитвословов[iii]. В 1928 г. начала выходить газета «Православная Карпатская Русь» – «церковно-народный орган православного движения на Карпатской Руси и Восточной Словакии». Целью этого издания была «борьба за восстановление православия среди завлеченного в унию с Римом населения Карпатской Руси». Епископ Григорий (Граббе) в своих воспоминаниях особо подчеркивал миссионерскую направленность газеты и всей издательской деятельности монашеской общины в Ладомирове: «Миссию на Карпатской Руси основал покойный архиепископ Виталий (Максименко). Ему было очень трудно, потому что он приехал без всяких средств. Тяга к православию там у населения была. В начале «Православная Карпатская Русь» ставила целью борьбу с унией и занималась местными карпатскими проблемами. Главное – защита православия и миссия… У владыки Виталия уже был опыт миссионерской работы в Почаеве, где он вызвал большое народное движение. Вся Волынь была под его влиянием. О. Виталий зажег интерес к православию у простых людей[iv]. Постепенно «Православная Карпатская Русь» начала рассылаться по всему русскому рассеянию, и, по свидетельству того же епископа Григория, очень понравилась председателю Архиерейского Синода митрополиту Антонию (Храповицкому), хорошо знавшему и любившего ее издателя архимандрита Виталия.

Карпаты, где находился монастырь преподобного Иова, были в ведении Сербской Православной Церкви – ее Мукачевского и Прешовского архиерея, хотя духовенство для служения в монастыре ставилось священноначалием Русской Православной Церкви Заграницей. В эти годы русское церковное зарубежье глубоко переживало разделение, происшедшее между Синодом русских архиереев за границей и митрополитом Евлогием (Георгиевским). «Православная Карпатская Русь» старалась способствовать примирению в Русской Церкви. Позиция газеты была близка отношению к этой проблеме со стороны Сербской Православной Церкви. Несомненно, сочувствуя РПЦЗ, ради скорейшего наступления времени церковного единения иерархия Сербской Православной Церкви старалась избегать резких оценок и действий по отношению к «парижанам» во главе с митрополитом Евлогием.

Первым редактором газеты короткое время являлся протоиерей Всеволод Коломацкий, затем его сменил иеромонах Серафим (Иванов), окончивший Белградский богословский факультет. В 1934 г., после посвящения архимандрита Виталия в сан епископа и назначения в США, иеромонах Серафим, возведенный в сан архимандрита, стал настоятелем монастыря в Ладомирове и начальником книгопечатания[v]. К тому времени уже семь лет «Православная Карпатская Русь» выходила в свет как местное издание. Но на 1935 г. по инициативе ее нового редактора Серафима 2 октября 1934 г. объявлена была подписка на «православную, церковную, литературную газету “Православная Зарубежная Русь”».

Цели газеты были сформулированы так:

1) укрепить православное церковное самосознание русских зарубежников, помочь им найти себя в Церкви Христовой;

2) повествовать читателям о чудных явлениях промысла Божия, и в наше время творящего великиt чудеса, обычно замалчиваемые по большей части равнодушной к религии политической прессой;

3) рассказывать о святых угодниках Божиих и современным нам подвижниках;

4) благовествовать посильно о великих благодатных духовных сокровищах, заключенных в недрах Церкви и многим православным христианам поныне мало известных;

5) осведомлять читателей об общецерковных событиях и вообще о религиозной жизни русского зарубежья, а равно имеющих отношение к вере политических событиях;

6) стоять за общецерковное объединение всего русского зарубежья;

7) раскрывать религиозные заблуждения иноверцев, сектантов, оккультистов, теософов и прочих врагов Православной Церкви;

8) бороться с воинствующим безбожием и раскрывать полную его несостоятельность;

9) освещать движение и рост православия на Карпатской и Пряшевской Руси.

Перед самым выходом в последнем номере «Православной Карпатской Руси», в объявлении, слово «зарубежная» было опущено, и газета 7 января 1935 г. вышла под названием «Православная Русь». Только в подзаголовке значилось, что это орган «православного движения в зарубежной Карпатской и Пряшевской Руси»[vi]. Таким образом, «Православная Карпатская Русь» заявила о себе как об общецерковном издании, расширила свое название и стала просто «Православной Русью». Под этим названием она регулярно выходила до декабря 1942 г., имея читателей по всему зарубежью, в 48 различных государствах. К 1939 г. ее тираж достигал 2500 экземпляров, что для церковного зарубежного органа немало[vii].

«Православная Русь» становилась печатным органом, объединявшим всех тех людей, которые вышли из России после событий 1917 г. и связывали возрождение страны не с политическими силами, но с возрождением в православии. Позиция «твердого стояния в православии и рассмотрения в отношении верности ему всего, что бы ни происходило в мире», пусть даже в сферах, казалось бы, ничего общего не имеющих с религией, привлекла к газете людей тех, кто пришел, может быть, тяжелым путем опытного познания к убеждению в единственной верности этой позиции.

О том, сколь широка была география русского рассеяния в 1930-х годах и сколь значительно внимание к «Православной Руси» свидетельствует раздел «Почтовый ящик», в котором велась переписка с читателями. Помимо беженцев «Православную Русь» читали и те русские люди, которые никуда не бежали от большевиков, но волей исторических обстоятельств оказались за пределами СССР – в Польше, Прибалтике, Финляндии, Бессарабии, Манчжурии.

«Православная Русь» доходила и до Москвы, по крайней мере отдельные ее номера. Об этом можно судить по появлению в заграничном издании Московской Патриархии журнале «Голос Литовской православной епархии» (1938, № 4) официального опровержения руководства РПЦ из Москвы на публикацию «Православной Руси».

В 1934 г. у «Православной Руси» появилось приложение «Детство и юность во Христе», которое ставило своей задачей воспитание в верности Христу и сплочение через этот журнал русского православного юношества в рассеянии. О том, что это издание, основателем которого был инок Алексей Дехтерев, было в целом успешным, свидетельствует обширная корреспонденция читателей, находившая место на страницах журнала. Оформление к материалам приложения готовил лучший иконописец зарубежья архимандрит (в описываемое время – монах) Киприан (Пыжов). Активное участие в этом издании, материалы которого исключали какие-либо споры, обиды и пристрастные мнения, так тесно связанные с миром взрослых, принял приехавший в 1939 г. с Дальнего Востока архимандрит Нафанаил (Львов). Из-за увеличившегося объема работ по книгопечатанию издание детского приложения было приостановлено в 1941 г.

Важным событием в жизни Иовлевской обители в Ладомирове и ее типографии стал приезд туда в 1940 г. главы Русской Зарубежной Церкви митрополита Анастасия (Грибановского). Несколько раз монастырское издательство в конце 1930-х гг. посещал известный духовный писатель Иван Шмелев. Одним из сотрудников типографии в это время был будущий глава Русской Зарубежной Церкви митрополит Виталий (Устинов). Вот что писал о нем в 1939 г. редактор «Православной Руси» архимандрит Нафанаил (Львов): «Отец Виталий (в миру Ростислав Устинов) из семьи морских офицеров, окончил французский колледж в г. Лемане и прекрасно владеет как французским, так и английским языком. Несмотря на противодействие семьи, он почувствовал стремление к иночеству, порвал связи с миром и прибыл в обитель св. Иова, где несет послушание старшего наборщика и метранпажа типографии»[viii]. Митрополит Лавр (Шкурла), предшественник нынешнего главы Русской Зарубежной Церкви, также начинал монашеское служение в монастырской печатне в Ладомирове[ix].

«Перед самой Второй мировой войной «Православную Русь» за правдивое и решительное отстаивание общерусских церковных интересов запретили к распространению в Польше и Латвии»[x]. В Польше в 1920 – 1930-е гг. было отобрано у православных и по большей части взорвано около 800 храмов, духовенство, сопротивлявшееся полонизации или пользовавшееся особым пастырским успехом, попадало в тюрьмы и лагеря, запрещалось в служении и высылалось за границу[xi]. На страницах газеты публиковались свидетельства такого преследования православных христиан со стороны польских властей.

В 1930-е гг. с «Православной Русью» начали сотрудничать выдающийся русский философ и мыслитель И.А. Ильин, профессор Н.Д. Тальберг, церковный публицист и писатель будущий архиепископ Аверкий (Таушев).

«Православная Русь» живо следила за всем, что было связано с церковной жизнью в СССР. Публикации на эту тему проникнуты состраданием к русскому народу, надеждой на то, что «под игом России советской живет Русь Православная». Примечательна статья «Молебен у родной земли», где рассказывалось о служении Камчатского архипископа Нестора (Анисимова) в китайском г. Сахаляне, расположенном на берегу реки Амура против находящегося на советской территории г. Благовещенска. На том берегу была слышна проповедь Нестора, призывавшая русских православных братьев обратиться к Богу: «Мы же будем молиться за страдающий русский народ, томящийся в плену у себя на родине, о спасении его от власти жестокой и безбожной, и о вразумлении вас, помраченных умом…»[xii].

Во второй половине 1930-х гг. в Европе укрепились антикоммунистические силы. Многие деятели РПЦЗ возлагали свои надежды на эти внешние силы так же, как в годы гражданской войны надеялись на помощь союзников, а на Украине – немцев. Эти надежды на помощь «варягов» отражались и в некоторых публикациях «Православной Руси» того времени, выражавших идею о том, что «Россия находится под оккупацией «Интернационала», а немецкие войска идут сокрушить его». Суждения в статьях, где высказывались подобные мысли, естественно, не могут не вызвать несогласие у современных российских читателей. Вместе с тем следует отметить, что в годы Второй мировой войны, находясь на оккупированной немцами территории Словакии, «Православная Русь» прежде всего занималась своим непосредственным делом – укреплением читателей в православии.

«С 1941 г. несмотря на запреты немцев, «Православная Русь», всеми правдами и неправдами, при помощи русских переводчиков и карпаторуссов – словацких солдат, проникла в оккупированные немцами русские области и читалась там с определенным интересом. Редакция получала «оттуда» в свое время немало трогательных благодарственных отзывов»[xiii]. В конце 1941 г. для русских людей, находившихся на оккупированной территории или вывезенных для работы в III-ем рейхе, было создано специальное приложение-вкладка под названием «Православная Русь». Примечателен подзаголовок этого приложения, отражавший позицию редакции издания, а также и руководства РПЦЗ в годы Второй мировой войны: «зарубежная Русь – родной освобожденной Руси».

В конце 1942 г. «Православная Русь» вместе со многими другими периодическими изданиями была закрыта словацкой администрацией по требованию немцев. В мае 1943 г. удалось возобновить издание, а в августе 1944 г. вышел его последний «европейский номер»[xiv]. В августе того же 1944 года монашеская печатная община эвакуировалась из обители по существу в неизвестность…

Следующий номер был датирован уже 18(31) января 1947 г., адрес редакции значился следующий: русский Свято-Троицкий монастырь в штате Нью-Йорк. В редакционном заявлении говорилось, что «Православная Зарубежная Церковь в настоящее время осталась единственной организацией, которая может и должна объединить все зарубежье. В ней могут пребывать вместе и монархисты, и социалисты, и беспартийные. Все, кто в Бога верует, – в Церкви братья. Братская любовь во Христе – это такая мощная связующая сила, которой нет равной в мире…» Редакция особо подчеркивала, что «Православная Русь» как общецерковный орган избирает не способ полемики, «а углубление в истине православия и особенно в догмате Церкви… Начинаем мы свою работу в Америке с малыми силами, на собственные скромные средства, а потому просим прежде всего старых наших друзей и подписчиков, потом и всех церковно-настроенных русских зарубежников посильно поддержать нас, особенно вначале. Подписывайтесь сами, находите других подписчиков, посылайте жертвы в издательский фонд «Православной Руси», знакомьте с газетой своих друзей, хотя бы и без подписки. Свято-Троицкий монастырь гарантирует выход, по крайней мере, пяти номеров, на которые и принимается подписка, дальше уже будет зависеть от читателей»[xv].

Примечательно, что первое время газета выходила раз в месяц. А когда прибывшая «иноческая типографская дружина Иова Почаевского» освоила работу на линотипах, газета перешла на двухнедельное и даже еженедельное издание. В ней появились постоянные отделы: догматический, проповеднический, противосектантский, агиографический (современные подвижники духа и новомученики), а также отдел общецерковной хроники, материалы которого позволяли читателям иметь широкую картину церковной жизни зарубежья. В отделе «Спутник проповедника» помещались подробные конспекты проповедей, по 2 – 3 конспекта в каждом номере. В другом постоянном отделе, называвшемся «И свет во тьме светит», редакция стремилась «предать гласности материалы о борьбе за веру в СССР и о современных мучениках и исповедниках русских».

Касаясь американского, точнее джорданвилльского периода истории «Православной Руси» (Джорданвилль – небольшое селение в штате Нью-Йорк, где расположен основанный в 1928 г. Свято-Троицкий монастырь), важно отметить, что когда 1 декабря 1946 г. в Свято-Троицкий монастырь прибыла «типографская иноческая дружина», здесь уже существовала маленькая монашеская община во главе с архимандритом Пантелеимоном (Нижником), который юридически являлся владельцем монастыря. Несомненно, что приезд уже сформировавшегося монашеского братства во главе со своим настоятелем Серафимом (в Америку из Европы прибыло 13 человек) внес изменения в жизнь этой обители. Несмотря на это, основатель Свято-Троицкого монастыря иеромонах Пантелеимон (Нижник) немало способствовал устройству типографской общины на новом месте. В слове, произнесенном архиепископом Виталием (Максименко) в 1950 г. в джорданвилльском Свято-Троицком монастыре и опубликованном в «Православной Руси», особо подчеркивалась задача продолжения издательской деятельности Иовлевского братства на новом месте и в новых условиях[xvi].

По воспоминаниям главы РПЦЗ митрополита Лавра (Шкурла), «первые впечатления по приезде в сам монастырь были следующие: никаких зданий тогда не было, кроме коровника и жилого дома»[xvii]. Несмотря на эти малопригодные для издательской работы условия, прибывшие в Америку из Европы 13 человек уже «с 1947 г. начали работу в печатне. Работали на линотипах. Начали издавать «Православную Русь», печатать брошюры, церковно-богослужебные книги. С 1950 г. начали печатать англоязычную литературу: молитвословы, жития святых»[xviii], – так возобновилась издательская деятельность. Условия для нее изменились к лучшему лишь к концу 1950-х гг., когда монастырь отстроился – были построены здания братского корпуса с типографией, семинарии с библиотекой.

В августе 1949 г. в Свято-Троицкий монастырь прибыл архимандрит Константин (Зайцев), до этого служивший клириком РПЦЗ в Южном Китае. Почти сразу же после прибытия по приглашению архиепископа Виталия (Максименко) он стал редактором журнала «Православная Русь» и оставался на этом посту более четверти века. Редакторское credo он выразил в следующих словах написанной им передовой статьи: «Молчание, в условиях, когда перо вложено в руки, как монашеское послушание, далеко не всегда может быть оправдано. А бывает и так, что оно по долгу совести, как личной, так и церковной, должно быть нарушаемо, чтобы со всей решительностью было сказано правдивое слово. И учит, как жизненный опыт, так и учение  Церкви, что это не ведет к разобщению, а, напротив того, создает почву для истинного сближения, прочного и ясного, обеспечивающего тесное стояние совместное за Веру… Стать и быть подлинным сыном подлинной Церкви – вот лежащий перед нами путь»[xix].

Как известно, своеобразие того или иного печатного издания во многом зависит от личности его редактора. В связи с этим следует отметить особую роль в истории «Православной Руси» архимандрита Константина, который являлся очень образованным человеком, свободно владевшим европейскими языками, церковно-общественным деятелем зарубежья и, наконец, представителем эмигрантской богословской элиты. Он был не только известным богословом, но и опытным издателем и редактором. В частности, в межвоенный период участвовал в издаваемых в Париже П.Б. Струве газетах «Возрождение» и «Россия и славянство», печатался в харбинском церковном журнале «Хлеб небесный»[xx]. Почти в каждом номере редактируемой архимандритом Константином «Православной Руси» помещалась его статья. Под влиянием его писательских и редакторских трудов в значительной степени складывалась идеология Русской Православной Церкви Заграницей.

Архимандрит Константин очень переживал, когда видел проникновение в церковную среду духа, чуждого, по его мнению, «православной русскости». В то же время, будучи представителем «петербургской культуры», он стал в монастыре при американском селении Джорданвилль связующим звеном с исторической Россией. «Ни капли лжи или лукавства нигде и ни в чем» – такой девиз можно отнести к жизни и трудам архимандрита Константина, который был православным идеалистом в самом совершенном проявлении этого понятия. Он не думал о сохранении своего здоровья, о том, чтобы снискать себе расположение вышестоящих и т.п.[xxi]

Почти в каждом своей публикации обвиняя советскую власть в богоборчестве – борьбе не только с религией, но и с ее приверженцами, преследовании граждан за их религиозные убеждения, веру, создании искусственных помех деятельности Церкви и т.п., – авторы «Православной Руси» в то же время были далеки от идеализации того свободного мира, в котором они жили. Так, без всякого восторга описывал архимандрит Константин западный уклад жизни второй половины ХХ в. Например, в статье «В чем основная беда и где спасение?» он отмечал следующее: «Сгущается атмосфера свободного мира. Разложение в полном ходу всяческое. Проявляется оно с наибольшей яркостью в молодом поколении… Нечто чудовищное происходит в области секса. Ни семья, ни вера во всех ее исповеданиях… никакого сколько-нибудь значительного оздоровления не вносят. В зародыше наблюдаются некоторые проявления здоровой реакции общественности… Общей картины это не меняет – устрашающей и угнетающей»[xxii]. Причины этого разложения, по утверждению автора статьи, «коренятся в самом «свободном» мире, как таковом».

Большой поддержкой для архимандрита Константина было то, что настоятель монастыря архиепископ Аверкий (Таушев) являлся его искренним единомышленником и постоянным автором «Православной Руси», выступавшим против пренебрежения основами православной веры среди некоторых православных иерархов и проявления беспринципности или двуличия в среде Русской Зарубежной Церкви – те, кто призывал к «стоянию в истине», должны прежде всего сами соответствовать этому призыву. Архиепископ Аверкий неоднократно полемизировал на страницах журнала с теми православными богословами, которые допускали возможность обновления формулировок христианских догматов с целью более точного раскрытия их содержания для современных верующих. «Мы решительно отвергаем всякую модернизацию нашей святой непорочной веры в духе нечестивого богоотступнического времени»[xxiii]. «Истинное православие только то, – писал архиепископ Аверкий, – которое не принимает и не допускает ни в чем – ни в учении, ни в практике церковной – никаких новшеств, противных слову Божию и постановлениям Вселенской Церкви»[xxiv].

По инициативе архимандрита Константина произошло восстановление ежемесячного приложения для молодежи, но уже под другим названием – «Православная жизнь», а также «церковно-богословско-философского ежегодника» «Православный путь». Также Константин начал отдельное независимое от «Православной Руси» издание журнала на английском языке – «Orthodox life». В этом начинании проявилась дальновидность архимандрита Константина. В то время в монастыре не было монахов американцев. И вот в таком монастыре, где среди братии иной речи кроме русской нельзя было услышать, Константин начал издание журнала на английском языке, ныне являющегося ведущим англоязычным изданием Русской Зарубежной Церкви.

В 1948 г. при Свято-Троицком монастыре была открыта духовная семинария. Для преподавания в ней был приглашен ряд ведущих авторов «Православной Руси», выступавших на ее страницах в качестве историков и публицистов: протопресвитер Михаил Помазанский, воспитанник Киевской духовной академии, Н.Д. Тальберг, правовед, известный еще в дореволюционной России консервативный политический деятель, И.М. Андреевский и др. Последний до своего бегства из СССР во время Второй мировой войны принадлежал к так называемой катакомбной Церкви. Оказавшись за рубежом, Андреевский поддерживал связь с другими вышедшими из советской России катакомбниками и публиковал в «Православной Руси» очерки и статьи о них и их жизни в условиях богоборческого режима.

В журнале «Православная Русь» также печатались важные для осмысления судеб Русской Церкви в ХХ в. статьи о взаимоотношениях РПЦЗ, Московской Патриархии и других русских православных юрисдикций, в особенности Американского митрополичьего округа и Русского Западно-европейского экзархата Константинопольского Патриархата.

Россиян, которые не желали возвращаться в СССР после окончания Второй мировой войны и получили название Пи-Ди (от англ. displaced person), означающее перемещенных лиц, советская власть считала изменниками родины, поэтому принадлежать к пастве Московской Патриархии они не могли. Всю духовную заботу об этих беженцах взяла на себя Русская Зарубежная Церковь.

В послевоенные годы «Православная Русь» постоянно помещала объявления и призывы о помощи беженцам в их различных нуждах. Вторая волна эмиграции, о вере которой свидетельствуют построенные ею во многих странах мира храмы, стала основной читательской аудиторией «Православной Руси». Для оказавшихся на Западе в годы Второй мировой войны представителей русской церковной эмиграции «Православная Русь» стала органом, где они, наконец, могли сказать правду о гонениях на религию и Церковь в СССР. К этой категории авторов «Православной Руси» принадлежала, например, Е.Н. Лопушанская, бывшая секретарем репрессированного в 1937 г. Глуховского епископа Дамаскина (Цедрика). Публиковавшиеся ею в «Православной Руси» статьи о епископах-исповедниках были впоследствии изданы в Сан-Франциско отдельной книгой[xxv].

Некоторые видные представители второй волны российской эмиграции, печатавшиеся в периодических изданиях РПЦЗ, назвали эту волну религиозной и политической, совершившей свой трагический исход из родины во время войны, когда советская власть насчитывала только 25 лет своего существования». Ее религиозность выражалась в строительстве многочисленных храмов. Этим, по мнению известного церковного историка и писателя протоиерея Д. Константинова, вторая волна российской эмиграции, к которой он сам принадлежал,  резко отличалась от «не слишком религиозной» первой, чьей духовной опорой были храмы, построенные за рубежом еще до революции[xxvi]. Однако большинство клириков и мирян, принадлежавших к первой волне русской эмиграции, не были согласны с подобного рода утверждениями. Представители первой волны эмиграции отмечали более высокий уровень культуры и духовных запросов «белой эмиграции», отличавший ее от бывших советских граждан, «пи-дийцев», лишенных в советской школе даже основ религиозного обучения[xxvii].

Конец 1950-х – начало 1960-х годов вошли в историю как трагический период последних попыток руководства СССР радикально, в кратчайшие сроки решить «религиозную проблему» в стране. Времена хрущевской «оттепели» обернулись для представителей различных конфессий лютым морозом. Сильнейший удар был нанесен по Русской Православной Церкви как самой влиятельной и многочисленной в стране. В ходе антирелигиозной кампании 1958 – 1964 гг. число приходов сократилось почти вдвое, духовных семинарий – с 8 до 3, монастырей – с 63 до 18, а особым постановлением о налогах был нанесен тяжелый удар по экономической основе РПЦ, был проведен также ряд акций, направленных на ограничение издательской деятельности Патриархии[xxviii]. Журнал «Православная Русь» не остался безучастным зрителем разворачивавшихся гонений. В ряде публикаций, помещенных в журнале в начале 1960-х гг., раскрывался механизм новой антицерковной кампании и содержался официальный призыв священноначалия РПЦЗ к мировому общественному мнению защитить Церковь в СССР от начавшихся гонений[xxix]. Несмотря на то, что священноначалие РПЦ в меру своих возможностей прилагало  усилия по защите  Церкви от начавшихся гонений, «Православной Русью» Московская Патриархия была объявлена «инструментом коммунистического правительства» и даже «орудием атеистов для ликвидации религии». В послании 1962 г., обращенном даже не к Патриарху Алексию I, а к русскому народу, глава РПЦЗ митрополит Анастасий (Грибановский) обвинил РПЦ, назвав ее советской, во лжи, выслуживании перед атеистическим режимом, предательстве новомучеников своими утверждениями, что гонений за веру в СССР никогда не было, возводя вину за гонения на гонимых. Это же обращение 1962 г. призывало прихожан избегать любых контактов с клириками, порабощенными коммунизмом и являющимися игрушкой в руках богоборческой власти, чтобы избежать их инфильтрации и влияния, и рекомендовало не посещать храмов Московской Патриархии[xxx].

Нежелание контактировать с Русской Православной Церковью «карловчане» мотивировали также тем, что в Советском Союзе якобы широкое распространение имеет «катакомбная церковь», «церковь молчания и сопротивления», которая не подчинилась ни атеистической власти, ни сотрудничающей с ней Московской Патриархии, и которую можно рассматривать как базу будущего  воссоединения русского православия. Примечательно, что профессор-протоиерей В. Виноградов, отсидевший 6 лет в советских лагерях за веру, отмечал, что митрополиту Анастасию и подведомственным ему иерархам хочется жить легендой о будто бы существующей в России многочисленной «катакомбной церкви… желаемое они выдают за существующее»[xxxi]. Другая беженка из СССР – Н. Китер, духовный писатель и активный участник церковной жизни и подпольных православных братств в Ленинграде до 1941 г., жаловалась тому же митрополиту Анастасию, что «Православная Русь» перевирает ее статьи о подвижниках и мучениках среди духовенства «сергианской» Церкви, превращая их в катакомбников, отвергающих Московскую Патриархию, и что в ответ на ее протесты редакция «Православной Руси» ответила: «Правда для церковного дела в Америке крайне вредна»[xxxii]. Такая позиция редакции нашла отражение в целом ряде упоминавшихся выше публикаций о катакомбных православных общинах в СССР, подготовленных профессором Свято-Троицкой духовной семинарии в Джорданвилле И.М. Андреевским.

В 1960-х гг., после вступления Русской Православной Церкви во Всемирный Совет Церквей (далее – ВСЦ), в полемических выступлениях «карловчан» против Московской Патриархии на страницах «Православной Руси» появилась новая тема – обвинение РПЦ в экуменической ереси. Конечно, и раньше священнослужители и миряне РПЦЗ не отличались экуменическими настроениями, но та риторическая непримиримость к инославному миру, которая столь остро проявилась в позиции Архиерейского Синода в 1960 – 1990-е гг., не была свойственна ему в довоенные и первые послевоенные годы. Впрочем, отмеченная позиция не мешала Русской Зарубежной Церкви получать помощь от ВСЦ, которая оказывается ей как Церкви беженцев[xxxiii]. С этих пор в полемике против священноначалия Московской Патриархии «карловчане» стали выдвигать три главных обвинения: в непочитании мучеников или даже клевете на них (под клеветой подразумевались вынужденные заявления ряда иерархов РПЦ о том, что священнослужители подвергались советской властью преследованиям за их политические преступления), в так называемом «сергианстве» и, наконец, в экуменической ереси. Наибольшей резкостью среди материалов, опубликованных «Православной Русью» на эти темы, отличались статьи управляющего делами Архиерейского Синода епископа Григория (Граббе)[xxxiv].

Большое внимание в «Православной Руси» в начале 1970-х гг. уделялось подготовке «Всезарубежного Поместного Собора», не созывавшегося с 1938 г. Проведение его намечалось на 1971 г. как широкое религиозно-общественное мероприятие, приуроченное к 50-летию Русской Зарубежной Церкви. Профессор Миннесотского университета В.И. Алексеев писал о том, что цель Собора – сохранение православия в условиях современной жизни и укрепление РПЦЗ. Однако вместо Поместного Собора удалось созвать епископский, 29-й по счету, который состоялся в сентябре 1971 г.: начался в Монреале, а закончился в Нью-Йорке. «Православная Русь» освещала празднование полувекового юбилея РПЦЗ, проведенного в конце соборных заседаний в Нью-Йорке и отмеченного богослужениями, заседаниями и банкетом.

В ходе освещения работы Третьего Всезарубежного церковного Собора, созванного в сентябре 1974 г. и проходившего в семинарском зале Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле, на страницах «Православной Руси» большое внимание уделялось таким кризисным явлениям, как повсеместное снижение уровня религиозности в среде русской эмиграции, преобладание в приходах пожилых людей, малый процент молодежи в них, острая нехватка священнослужителей. «Мы не можем не видеть, – писал архиепископ Аверкий в этот период в статье «О необходимости усиленной внутренней миссии в нашей Русской Зарубежной Церкви», – как легко на наших глазах уже теперь денационализируется наше молодое поколение, забывая все свое русское, родное, забывая свой язык, свои русские нравы и обычаи, а вместе с тем, вполне естественно, и свою веру, отходя постепенно все больше и больше от Церкви. Особенно велика опасность в этом отношении для наших детей, рождающихся уже в иноверных странах и лишенных возможности получить воспитание и образование в русских школах в православном и национальном русском духе. Не будем закрывать глаза на этот совершенно несомненный печальный факт, что мы постепенно теряем нашу паству, которая как бы растворяется в окружающей нас чуждой нам по языку, по культуре и по вере среде. Пройдет еще, быть может, совсем немного лет, и от нашей православной русской паствы почти ничего не останется»[xxxv]. Единственный выход из создавшегося положения, по мнению владыки Аверкия, состоял в следующем: «Совершенно необходима в нынешнее время, в наших условиях, более, чем когда-либо прежде, ибо мы окружены со всех сторон иноверцами, катехизация, т. е. постоянное, систематическое наставление в основных истинах нашей православной христианской веры, как детей, так и взрослых. И дети и взрослые должны настолько быть знакомыми с основными положениями нашего православного христианского вероучения и нравоучения, чтобы быть в состоянии дать ответ каждому вопрошающему о святом православии и, если нужно, посрамить иноверцев и сектантов, подходящих к ним, как это часто бывает, с своим лукавым совопросничеством. Нечего доказывать, как это важно для сохранения нашей паствы в ограде нашей святой Церкви!»[xxxvi]

Почти вся эмигрантская печать опубликовала и широко комментировала письмо А.И. Солженицына Третьему Собору Зарубежной Церкви (1974 г.), написанное по просьбе главы РПЦЗ митрополита Филарета (Воскресенского). Солженицын указывал, что в беспрецедентных катастрофах ХХ в. никто из церковных деятелей не мог следовать букве канонов. «Но ни в подчинении безбожным силам, ни в сотрудничестве с ними… никто не обвинит ни Церковь, происшедшую от митрополита Евлогия, ни Американскую митрополию. …И вместе с тем ни одну из спорящих трех Церквей нельзя признать божественно безошибочной во всем объеме ее деятельности»[xxxvii]. Солженицын  призвал все три зарубежные русские православные юрисдикции покончить с разногласиями, духовно воссоединиться, а РПЦЗ помочь слиянию всех ветвей русского православного зарубежья.

В весьма пространном ответе А.И. Солженицыну председателя эмигрантского Синода митрополита Филарета вся вина за расколы в православном российском зарубежье взваливалась на митрополита Евлогия и Американскую митрополию. Филарет осуждал Православную Церковь Америки и «евлогиан» за якобы измену русскости в их стремлении стать поместными миссионерскими Церквами[xxxviii]. Своеобразное «кредо» редактора журнала «Вестник Русского Христианского Движения» и директора издательства «ИМКА-Пресс» выразил Н.А. Струве, откликнувшись на письмо Солженицына и ответ митрополита Филарета следующим образом: «“Уход к грекам” (имеется в виду переход сторонников и последователей митрополита Евлогия в юрисдикцию Константинопольского Патриархата. – А.К.) и “укоренение на Западе” не измена России, а, наоборот, подтвержденное опытом, необходимое условие, чтобы спасти Церковь от ограничивающих и парализующих ее национализма и политики, чтобы воплотить в жизнь лучшие заветы Русской Церкви и русской духовной традиции»[xxxix].

Одним из учеников архимандрита Константина был иеромонах Игнатий (Трепачко), окончивший Свято-Троицкую семинарию и ставший незадолго до кончины своего учителя в 1975 г. редактором «Православной Руси». Так же, как и архимандрит Константин, Игнатий всю редакторскую работу вел один, к тому же являясь для «Православной Руси» метранпажем. Будучи человеком долга, он оставался на своем посту до тех пор, пока болезнь (рак) не развилась до последней степени. Несмотря на этот тяжелый недуг, поразивший редактора журнала, «Православная Русь» выходила регулярно. Итак, «Православная Русь» конца 1970 – 1980-х гг. – это «Православная Русь» иеромонаха Игнатия. Последний полностью подготовленный им номер вышел в конце января 1991 г., а в феврале того же года Игнатий скончался.

Одной из сквозных тем журнальных выпусков 1987 – 1988 гг. было освещение судьбы церковного историка В.С. Русака, подвергшегося преследованиям в СССР за свои убеждения. С 1970 г. по 1980 г. он являлся научным редактором «Журнала Московской Патриархии». Параллельно с работой в журнале он писал книгу о гонениях на РПЦ в послереволюционный период «Свидетельство обвинения. Церковь и государство в Советском Союзе», которая была издана в США в 1987 г. в трех томах. В апреле 1986 г. за эту книгу В.С. Русак был приговорен по статье 70 УК РСФСР к 7 годам лагерей строгого режима и 5 годам ссылки. В результате ходатайства Конгресса США и ряда международных организаций в конце 1987 г. В.С. Русак был освобожден и выслан в США, где проживал в Джорданвилле и преподавал в Свято-Троицкой семинарии историю Русской Церкви[xl]. В «Православной Руси» в 1987–1988 гг. было опубликовано семь различных статей, подробно освещавших историю его работы над книгой, осуждения и отбывания срока в пермских лагерях, а также борьбы правозащитных организаций за его освобождение[xli].

В 1988 г. Русская Православная Церковь, как на родине, так и за рубежом, широко отмечала 1000-летие Крещения Руси. Каждый номер «Православной Руси», выходивший в тот юбилейный год, печатал различные материалы о проведении юбилейных торжеств в различных епархиях и приходах РПЦЗ[xlii].

После крушения советского режима и распада СССР наступил новый период истории «Православной Руси», получившей возможность свободного доступа к читательской аудитории в России. В настоящее время «Православная Русь» издается в качестве журнала и выходит два раза в месяц. По-прежнему она имеет подзаголовок – «церковно-общественный орган».

[i] Виталий (Максименко), архимандрит. Мотивы моей жизни. Джорданвилль, 1955.

[ii] Нафанаил, архимандрит. Страничка из жизни обители преп. Иова //Хлеб небесный. 1940, июль. Харбин.

[iii] Всеволод (Филиппьев), инок. Святорусское откровение миру: Избранные статьи. М., 2005. С. 6.

[iv] Звукозапись беседы епископа Григория с сотрудником редакции, лето 1991 г.// Фонд «Православной Руси» архива Свято-Троицкой семинарии в Джорданвилле (США).

[v] Всеволод (Филипьев), инок. Святорусское откровение миру. С. 16 – 17.

[vi] Константин, архимандрит. Возникновение «Православной Руси» //Православная Русь. 1972. № 23.

[vii] Серафим, епископ. «Православная Русь» в Америке // Там же. 1947. № 1.

[viii] Нафанаил, архимандрит. Указ. соч.//Хлеб небесный. 1940, июль. Харбин.

[ix] Всеволод (Филиппьев), инок. Святорусское откровение миру. С. С. 9 – 10.

[xi] Поспеловский Д.В. Из истории русского церковного зарубежья //Церковь и время. 1991. № 1. С. 51.

[xii] Православная Русь. 1940. № 21.

[xiii] Серафим, епископ. Указ. соч. //Там же. 1947. № 1.

[xiv] Шкаровский М.В. Нацистская Германия и Православная Церковь (Нацистская политика в отношении Православной Церкви и религиозное возрождение на оккупированной территории СССР). М., 2002. С. 270.

[xv] Православная Русь. 1947. № 1.

[xvi] Там же. 1950. № 18. С. 7 – 8.

[xvii] Цит. по: Всеволод (Филипьев), инок. Святорусское откровение миру. С. 30.

[xviii] Цит. по: Там же. С. 31.

[xix] Контантин, архимандрит. Слово критики  //Православная Русь. 1960. № 2.

[xx] Всеволод (Филипьев), инок. Путь святых отцов: Патрология. Джорданвилль, 2006. С. 557 – 558.

[xxi] Православная Русь. 1998. № 24.

[xxii] Константин, архимандрит. В чем основная беда и где спасение? //Там же. 1970. № 6.

[xxiv] Там же. 1986. № 4.

[xxv] Лопушанская Е. Епископы-исповедники. Сан-Франциско, 1971.

[xxvi] Полян П.М. Кругосветное путешествие Димитрия Константинова //Русская мысль. 1998. 23 – 29 июля.

[xxvii] См., напр: Болдырев О., протоиерей. Воспоминания. //Церковно-исторический вестник.  1999. № 4 – 5. С. 160 – 223.

[xxviii] Кашеваров А.Н. Печать Русской Православной Церкви в ХХ веке: Очерки истории. СПб., 2004. С. 97.

[xxix] См., напр.: Тальберг. Действительная правда о Русской Церкви //Православная Русь. 1962. № 7. С. 6 – 7; Архипастырское послание Собора Архиереев Русской Православной Церкви за границей православным русским людям под игом безбожной власти страждущим // Там же. № 24. С. 3 – 4.

[xxx] Русская Православная Церковь за границей. 1918 – 1968. Нью-Йорк, 1968. С. 306 – 315.

[xxxi]Виноградов В.П., проф. протоиерей. Письма епископу Иоанну (Шаховскому) //Вестник русского студенческого христианского движения. 1987. № 150. С.253.

[xxxii] Поспеловский Д.В. Указ. соч. //Церковь и время. 1991. № 1. С. 61 – 62.

[xxxiii] Русская Зарубежная Церковь, по мнению некоторых исследователей, в течение долгого времени участвовала в экуменическом движении намного активнее, чем Московская Патриархия (см., напр.: Псарев А. Русская Православная Церковь за границей и экуменическое движение 1920 – 1948 гг. //Церковь и время. 2003. № 1 (22). С. 182 – 202).

[xxxiv] См.: Григорий (Граббе), епископ. Современное сергианство //Православная Русь. 1989. № 9. С. 8 – 9; Он же. Путь лжи в Москве не меняется (По поводу обращения Московской Патриархии к зарубежной пастве) //Там же. 1991. № 4. С. 4 – 8; Он же. Догматизация сергианства //Там же. № 17. С. 5; Он же. Московская Патриархия отшатнулась от православия //Там же. 1992. № 16. С. 19.

[xxxv] Православная Русь. 1973. № 2. С. 13 – 14.

[xxxviii] Ответ митрополита Филарета А.И. Солженицыну //Вестник русского христианского движения. 1974. № 112 – 113. С. 11 – 115.

[xxxix] Струве Н.А. По поводу письма А. Солженицына «Зарубежному Собору» //Там же. С. 4- 5.

[xl] Попов А.В. Российское православное зарубежье. История и источники. С приложением систематической библиографии. М., 2005. С. 119.

[xli] Новый страдалец за верность истине //Православная Русь. 1987. № 1. С. 6 – 7; Еще об о. Владимире Русаке //Там же. № 7. С. 12; Отец Владимир Русак //Там же. 1988. № 6. С. 1; Русак М.С. Воспоминания сестры Владимира Степановича Русака о брате //Там же. № 14. С. 12 – 13;Антич О. Диакон Владимир Русак освобожден //Там же. № 22. С. 9; Интервью с о.Владимиром Русском //Там же. С. 10.

[xlii] См., например: Празднование 1000-летия Крещения Руси в обители Благовещения в Лондоне //Православная Русь. 1988. № 14. С. 14 – 16; Празднование 1000-летия Крещения Руси в Калгари, Канада//Там же. № 15. С. 14; Празднование 1000-летия Крещения Руси (Св. Троицкий приход, г. Виндзор, Канада) //Там же. № 15. С. 14; Празднование 1000-летия Крещения Руси в Св. Архангело-Михайловском храме в г. Паттерсон, Нью-Джерси //Там же. № 18. С. 14 – 15; Празднование 1000-летия Крещения Руси в Монреальском Св. Николаевском кафедральном соборе //Там же. № 24. С. 12 – 13; Празднование 1000-летия Крещения Руси в благочинии Бельгии, Голландии и Люксембурга //Там же. № 24. С. 13 – 14.

www.bogoslov.ru

Номер 9 / О чем ревнует «Русь Православная»?

Протоиерей Петр АНДРИЕВСКИЙ

Когда в 1997 году появился первый номер газеты «Русь Православная», казалось, что полку борцов за Православие прибыло. Смелая, нелицеприятная и бескомпромиссная позиция газеты по некоторым церковным вопросам поначалу вызывала у читателей одобрение и поддерж­ку. В обращении к читателям, являющемся, по собственному признанию редакционного коллектива, манифестом «РП», из всех задач, стоящих перед современным Православием, главной была названа борьба с ересями, угрожающими Православию, — ересью экуменизма и ересью обновленчества. Обличению этих ересей, особенно экуменизма, посвящены все без исключения номера газеты. При этом главными еретиками-экуменистами, а значит, и главными врагами Церкви, по мнению редакции, являются постоянные члены Священного Синода митрополиты Кирилл (Гундяев), Владимир (Котляров), Филарет (Вахромеев). Для пущего устрашения своего читателя редакция именует экуменизм не просто ересью, а «сверхъересью», «всеересью» и даже «ересью ересей». Неудивительно, что постоянный читатель «РП» под влиянием прочитанных статей негодует против экуменизма, готов порвать и порывает с еретиками-экуменистами евхаристическое общение. То, что экуменизм является ересью, кажется ему истиной совершенно очевидной, не требующей никаких доказательств.

Известно, что всякая ересь — это догматическое заблуждение, конкретное искажение конкретной истины православной веры. Какую же истину или истины православной веры искажают экуменисты? Что это за ересь — экуменизм, настойчиво обличаемая газетой «Русь Православная»? Ведь ересь, имеющая свое название, должна иметь и свое, свойственное только ей выражение. Из анафематствования экуменизма Зарубежной Церковью, приведенного в одном из номеров «РП», вытекает, что под ересью экуменизма следует понимать известные экклезиологические ереси: лжеучение о том, что Церковь Христова в настоящее время не существует, а должна быть собрана из иноверий и расколов, а также противоположное этому лжеучение — что границы Церкви не ограничиваются известными Поместными Православными Церквами, а распространяются на расколы и еретические сообщества.

Но при чем здесь экуменизм? Ведь можно участвовать в богословских диалогах с еретиками (быть, таким образом, формально экуменистом), однако исповедовать православную веру. А можно и не участвовать ни в каких экуменических меро­приятиях, однако исповедовать означенные выше экклезиологические ереси. К примеру, сама редакция «РП» исповедует принадлежность к Церкви греческих старостильников, карловацких и других раскольников, то есть верует в Церковь, состоящую из нескольких, не находящихся между собой в евхаристическом общении частей. Что же, назвать редакцию «РП» «всееретиками-экуменистами» в соответствии с анафематствованием экуменизма Зарубежной Церковью?

Таким образом, объявление экуменизма ересью вносит великую путаницу. Ибо тогда к еретикам-экуменистам можно с полным основанием отнести и редакцию «РП», а также редакцию альманаха «Православие или смерть», от лица которой главный редактор Рюмин заявил о карловацких раскольниках: «Я же от лица всех сотрудников альманаха «Православие или смерть» скажу: в наших глазах Церковь едина, раскол между иерархами (но не в среде народа церковного) искусственно поддерживается и подогревается врагами Русского Православия. Поэтому переход из одной юрисдикции в другую лишен всякого смысла» («РП», 1998, № 1).

Редакции газеты «Русь Православная» и альманаха «Православие или смерть», таким образом, не видят, как и все экуменисты, «доходящими до небес перегородки» между Церковью и находящимися вне евхаристического общения с Церковью греческими старостильниками и прочими раскольниками. А ведь есть и таковые экуменические мудрецы, кто не видит «доходящими до небес перегородки» между Православной Церковью и папистами, англиканами, лютеранами, монофизитами, старообрядцами и прочими еретиками и раскольниками. Есть ли какая-либо разница в экклезиологических воззрениях на Церковь редакций «РП», альманаха «Православие или смерть» и тех, кого они бичуют как всееретиков-экуменистов за те же самые воззрения на Церковь? Как после этого можно опровергнуть тех, кто от лица группы украинских раскольников-«филаретовцев» заявляет то же самое: что Церковь Украинская (УПЦ КП, УАПЦ, УКГЦ) едина, что раскол этот политический и т. п.?

Конечно, само стремление объявить экуменизм ересью понятно. Но ни одно каноническое преступление епископа не дает права подчиненным ему клирикам и мирянам отделяться от него. Только исповедание епископом догматической ереси дает право клирикам и мирянам отделяться от епископа без прещений к ним со стороны Церкви. Следовательно, причину всей газетной возни «РП» вокруг экуменизма следует видеть в стремлении некоторых враждебных Церкви сил побудить клириков и мирян к отделению от своих епископов-«экуменистов» и в конечном итоге — расколоть Русскую Церковь. Простому человеку не требуется обширных, обоснованных доказательств. Достаточно показать ему видеосюжет о нахождении некоторых православных архиереев в окружении католиков, протестантов, иудеев, мусульман и даже язычников — и он будет уже готов к восприятию понятия «всееретик-экуменист». «Русь Православная» нередко усматривает ересь даже в присутствии инославных (католиков, монофизитов и других) на православных богослужениях,  сопровождая это «обличительными фотоматериалами», свидетельствующими, по мнению редакции «РП», о «вероотступничестве» наших архиереев. Следует напомнить таким ревнителям не по разуму, что святой равноапостольный князь Владимир крестил Русь в веру православную после беседы со своими послами, которые побывали на Патриаршей литургии в Храме Святой Софии в Царьграде. А ведь они были в то время погаными язычниками! И слава Богу, что в храме Святой Софии тогда не оказались «ревнители» Византии Православной. Потому что выгнанные взашей из храма русские послы, вернувшись в Киев, не произнесли бы тогда свои знаменитые слова: «Не знаем, где мы находились — то ли на земле, то ли на небе!»   

Но ведь в редакциях «РП» и «Православие или смерть» трудятся не простецы. Им должно быть понятно, что даже молитвы православных экуменистов с еретиками являются всего лишь каноническим нарушением, которое отнюдь не следует оправдывать или поощрять, но никак не догматическим заблуждением. Богословские же диалоги с еретиками не являются даже и каноническим преступлением. Церковь имеет полное право вести любые богословские диалоги, то есть проповедовать Православие находящимся вне Церкви. Но, конечно же, никакой епископ или мирянин не имеет никакого права молиться вместе с еретиками. И если экуменические мероприятия в настоящее время не могут обходиться без этих общих молений, то такой экуменизм нашей Церкви не нужен.

Экуменическое движение сегодня справедливо подвергается критике. Православные христиане не видят от участия православных в экуменических мероприятиях никаких положительных результатов: обращающихся к истинной вере еретиков мы не видим. Напротив, еретики из этих так называемых богословских собеседований выходят более убежденными в своем зловерии. Ни католики, ни монофизиты, ни другие еретики и не помышляют отказаться от своих ложных догматов. В то же время православные экуменисты во имя ложно понятой ими христианской любви нередко готовы пожертвовать догматами Веры. Понятно, что православные христиане справедливо заключают, что экуменическое движение существует не для того, чтобы обратить в Православие еретиков, а для того, чтобы разрушить Православие.

Если бы «РП» критиковала экуменизм как вредное и опасное для Православной Церкви явление, то эта критика была бы совершенно справедливой. Но, объявляя экуменизм ересью, редакция вносит в души своих читателей смятение. Православный читатель «РП» вдруг узнает, что практически все (!) члены Священного Синода нашей Церкви еретики, более того, даже «всееретики». Всем же известно, что еретики Царствия Божия не наследуют, с таковыми нельзя находиться в евхаристическом общении. Неудивительно поэтому, что, начитавшись статей из «РП», некоторые клирики и миряне решают порвать с такими «вероотступниками» евхаристическое общение, то есть уходят в раскол. Но кто ответит на Страшном Суде за их души? Ведь перегородки между Церковью и расколом, вопреки ложным предположениям редакций газеты «РП» и альманаха «Православие или смерть», доходят до небес точно так же, как и между Церковью и еретическими сообществами.

Из номера в номер бичуя мнимую «всеересь экуменизма», редакция «РП» почему-то не замечает подлинных еретиков, распространяющих среди верных чад нашей Церкви свои заблуждения. Обличая в «ересях» только наших архиеерев, редакция «РП» совершенно не желает замечать вероотступническую деятельность некоторых клириков, от которых очень много вреда, ибо они, непосредственно «окормляя» своих прихожан, сеют в их неутвержденные души еретические заблуждения. Но редакции «РП» до этих лжепастырей дела нет. Не бичует газета радиоканал «София», на котором заштатный игумен Иннокентий (Павлов) сотоварищи поливает грязью Православную Церковь, которой он присягал когда-то служить, а теперь усердно отрабатывает тридцать католических сребреников. И если «РП» целью своей поставила борьбу и с обновленчеством, то почему же редакция газеты до сих пор никак не обратила внимания на деятельность священника Георгия Кочеткова, еретика и обновленца, издавшего целый ряд своих еретических книжек? Отец Георгий воспитал уже целую обновленческую рать, готовую разрушать все устои Православия. Редакция не замечает и деятельность других видных обновленцев: прот. Александра Борисова, свящ. Владимира Лапшина, прот. Николая Балашова. А все обновленчество, угрожающее нашей Церкви, редакция «РП» усматривает лишь во мнении митрополита Владимира (Котлярова) о возможности перехода на новый стиль. Эта однажды оброненная фраза митрополита Владимира кочует из номера в номер как пример (и единственный!) обновленчества в нашей Церкви. Редакция «РП» проявляет немалый интерес именно к таким частным мнениям видных иерархов Церкви, оброненных ими, возможно, даже случайно, необдуманно. Из этих случайно оброненных фраз иерархами Церкви редакция делает глобальные выводы о еретичности епископата Русской Церкви, неспособности иерархов Церкви вести ко спасению вверенную им паству, формируют у своих читателей дух противления церковному священноначалию и Святейшему Патриарху.

«Борьба за Православие», таким образом, используется редакцией «РП» исключительно как инструмент давления на священноначалие Церкви и околпачивания своих наивных читателей. За все время своего существования «РП» не обличила ни одной подлинной ереси, распространяемой в настоящее­ время среди верных чад нашей Церкви. Более того, кроме своей еретической экклезиологии, которую редакция вдалбливает в умы своих читателей, «РП» в № 7 за 1999 год под рубрикой «Будь верен до смерти» опубликовала статью в защиту ереси имябожничества, осужденной еще в 1913 году Российской Православной Церковью (см.: Благодатный Огонь, 2000, № 5).

Главный же редактор «РП» К. Душенов на страницах своей газеты демонстрирует вопиющее незнание основ православного вероучения. На замечание одного священнослужителя о недопустимости именования Государя Николая II искупителем г-н Душенов в свойственной ему манере учительства пишет: «Всякий православный, серьезно относящийся к изучению своей веры, скажет, что, рассуждая об искуплении и покаянии, не следует путать грех первородный и грех личный. Быть может, такая путаница еще простительна недавно воцерковившемуся мирянину, но она недопустима для пастыря, облеченного сугубой благодатью Божией и священным санам. У первородного греха один Искупитель — Христос. Личные же, повседневные свои грехи каждый искупает по силам — покаянием, доброделанием, слезами, болезнями. “Искупление, — говорит Полный православный богословский энциклопедический словарь, — славянское слово, взятое с греческого, обозначающее освобождение от рабства. Таким образом, например, освобождение евреев от египетского рабства есть искупление, а Моисей «искупитель» (Деян.7, 39). Искупителями назывались также Гедеон (Суд.7) и Давид…”» («РП», 2000, № 3–4).

Догмат Искупления — центральный догмат христианства. Каждый православный христианин обязан знать, что искупительная жертва Христа простирается на все грехи. Христос искупил нас не только от первородного греха, но и от всех грехов, которые совершены людьми в прошлом, а также от всех грехов будущих. Христос «истребил, — говорит св. Иоанн Златоуст, — не один первородный грех, но и все прочие грехи; даже не только истреблены грехи, но и дарована нам праведность; и Христос не только исправил все то, что повреждено Адамом, но все сие восстановил в большей мере и в высшей степени». Никто из земных людей не может быть искупителем никаких грехов — ни своих, ни чужих, поскольку все рождаются в этот мир, будучи должниками смерти за грех праотца. Только Единый Безгрешный Богочеловек Иисус Христос едину о гресех принес жертву… единем бо приношением совершил есть во веки освящаемых (Евр. 10, 12, 14). Предположение об искуплении некоторых грехов простыми людьми (например, царем) является настоящим богохульством, ересью царебожия, поскольку умаляет искупительную жертву Богочеловека Иисуса Христа.

Если ко всему этому еще добавить, что в последних номерах «РП» усиленно пропагандируется бредовая идея канонизировать «старца» Григория Распутина и царя Иоанна Грозного, не имеющая под собой никаких серьезных исторических обоснований, то нельзя не прийти к печальному выводу, что на наших глазах не без участия редакции «РП» зарождается какое-то псевдоправославие.

К сожалению, в последнее время появилось немало таких ревнителей не по разуму, изучивших православную веру по низкопробным словарям и псевдоисторическим сочинениям, возомнивших себя борцами за чистоту Православия. Таким деятелям можно только посоветовать вначале все-таки изучить православную веру по первоисточникам, а не по сомнительным словарям. В свое время словарей было для них вполне достаточно для изучения основ марксизма-ленинизма. Им можно было даже никогда не открывать сочинения Маркса и Ленина, чтобы трудиться в качестве пропагандистов и агитаторов на комсомольско-партийном поприще. Однако в Православии принято изучать вероучение все-таки по первоисточникам — по Священному Писанию и творениям святоотеческим, чтобы самому не блуждать во тьме неведения православного вероучения и других не соблазнить этим своим неведением. Ибо слепец же слепца аще водит, оба в яму впадетася (Мф. 15, 14).

www.blagogon.ru

---

Смотрите также

• 
  Журнал русский глобус
• 
  Журнал вызовов мтс
• 
  Библиотечные профессиональные журналы
• 
  Открытка классный журнал
• 
  Герои журнала мурзилка
• 
  Военные тайны журнал
• 
  Powershell журнал событий
• 
  Электронный журнал стрижи
• 
  Сборная солянка журнал
• 
  Здоровье мужчины журнал
• 
  Журнал огонек 1914