Это интересно
- ОКД
- ЗКС
- ИПО
- КНПВ
- Мондиоринг
- Большой ринг
- Французский ринг
- Аджилити
- Фризби
Опрос
Полезные ссылки
РКФ
Все о дрессировке собак
Стрижка собак в Коломне
Поиск по сайту
Аристократ языка. Аристократ журнал
Удивительная история про респектабельного английского аристократа: tema
Мы начали в аргентинской Ушуайе и сразу же отправились через пролив Дрейка на юг, к Антарктиде. После этого нам предстояло еще почти три недели плыть на север - до самого Кабо-Верде. Короче, весь Атлантический океан снизу вверх с посещением самых удаленных островов мира, включая остров Буве и остров Святой Елены (где провел последние дни Наполеон).
Больше половины путешественников купили этот круиз, чтобы попасть на остров Буве - самый равноудаленный от материков кусок скалы посреди мирового океана. Этот никому не нужный остров является территорией Норвегии, а в Общероссийском классификаторе стран мира идет отдельной строкой, и у него даже есть отдельный домен (.bv).
Корабль был наполнен преимущественно старыми дедами, которые занимают первые строчки во всех рейтингах мировых путешественников и собирателей стран и территорий. Я на их фоне - подросток. Но на корабле был самый удивительный персонаж - Вильям Бакеланд.
Ему было всего 22. Он объездил полмира, очень хорошо знает географию, с удовольствием поддержит разговор про атолл Рокол, не упустит возможность арендовать частный полет на Таймыр. Его прадедом был Лео Бакеланд, изобретатель бакелита - первого массового пластика - который на своем изобретении неслыханно разбогател. Его бабушка была одной из первых женщин в мире, которая объездила все страны еще в 1930-е годы.
Вильям не похож на обычного молодого человека своих лет. Он изящно одевается, у него с собой есть костюм с бабочкой, который он надевает на один из ужинов в важных поездках, он не интересуется женщинами и, кажется, мужчинами тоже. У него блестящее политологическое образование, он катался в детстве на лыжах в Аспене, знает несколько языков, говорит на безупречном английском высшего света. У него немного эксцентричные манеры - скажем, он выскакивает из-за стола, если кто-то кладет лимон в колу. Он не пьет, не курит, не слушает плеер, он плохо умеет обращаться с техникой, но играет на клавесине и учится водить вертолет. Почти всю жизнь он проводит в поездках.
Не может быть более подходящего места, чтобы познакомиться со всеми людьми, чем корабль, который 35 дней идет по океану. И Вильям примкнул к нашему ядру - группе из примерно 10 самых последовательных, постоянных, увлеченных путешественников. Каждый завтрак, обед и ужин мы занимали одни и те же столы рядом, не пуская за них посторонних. И нам всем было очень приятно, что такой образованный и приятный путешественник находит утешение в нашей компании. Скоро Вильям был полностью принят в сообщество и стал полностью своим.
Когда мы подошли к острову Буве, мы два дня плавали вокруг, но так и не смогли высадиться. Погода была ужасная, волны огромные, а руководитель экспедиции не хотел кидать в ледяную воду 80-летних дедов. Поэтому мы поехали дальше, но у каждого на душе остался осадок от несбывшейся мечты. И Вильяму пришел в голову план - организовать круиз мечты на три месяца вокруг всей Антарктиды. С посещением всех самых желанных мест, включая тот же Буве, острова Херд и Макдональд, остров Кергелен, и пр. Вильям сидел с атласом и планировал логистику. Его личный помощник в Лондоне уже начал переговоры о фрахте с владельцами подходящих судов.
Разумеется, весь наш клуб путешественников захотел присоединиться - кто на весь маршрут, кто на одну хотя бы треть.
Мы благополучно доехали до финиша и разлетелись по домам. Через некоторое время я получил от Вильяма письмо - поездка вокруг Антарктиды состоится, мне гарантируют на борту вино и быстрый интернет. Что еще нужно для счастья? Внести депозит. И я внес, конечно. На поездку, которая должна состояться в 2018-2019 годах. А быстрее такие серьезные поездки и не планируются, тут все четко. У каждого серьезного путешественника расписаны все планы на два года вперед.
Наш клуб стал чаще встречаться, больше ездить, выбирать более экзотические направления. И несколько раз в год все так или иначе пересекались. Кто-то съездил с Вильямом в ЦАР, кто-то на остров Клиппертон, я с ним ездил вместе в Дарфур. Если читатель знает что-то о Дарфуре, но он понимает, что туда может поехать только очень целеустремленный путешественник, нормальных там нет.
Вильям в шляпе, я слева:
Вместе с тем, Вильям планировал еще разные поездки - по редким островам и малоизвестным атоллам, и даже обещал мне, что получил разрешение высадиться в Силенде. Этой поездки я очень ждал, потому что в Силенде уже много лет никто не был.
Избранным знакомым Вильям писал дайджесты событий своей жизни - где он успел побывать, что увидеть, что случилось в его жизни. В 2016 году в Нью-Йорке скончалась его сестра Мугетт, которая 8 месяцев до этого была в клинике. Церемония прощания была простой, присутствовал только близкий круг родственников, исполнялась композиция "Пребудь со мной".
Особо трогальной была деталь - его мать послала из Лондона первым классом в самолете любимого плюшевого мишку Мугетт, чтобы он тоже присутствовал на похоронах. У богатых свои причуды, и это так непохоже на все, с чем мы сталкиваемся в своих простых жизнях.
Надо заметить, что Вильям, как все эксцентричные миллионеры, немного странен в поведении. Он может месяцами не отвечать на письма, он не пользуется телефоном, он может организовать поездку, но не приехать сам. За те два года, что мы знакомы, у него случилось несколько форс-мажоров. У него умерли две сестры и отец. Все наше сообщество путешественников очень переживало об этих утратах.
Последний раз я был в одной поездке с Вильямом в августе на островах Спратли. После этого его никто не видел.
Через неделю мы получили письмо от его помощника - Вильям в больнице, ему очень плохо, сколько он там пробудет неизвестно, просьба отнестись с состраданием. За две недели до поездки в Мали, в которую многие уже собрались, купили билеты и пр.
В этот момент разные члены клуба стали подозревать что-то неладное - оказалось, что много людей платили авансы за самые дорогие и интересные поездки, но все они не состоялись под разными предлогами.
Основатель клуба, Гарри Митсидис, начал свое расследование. И оказалось, что абсолютно все от начала и до конца про Вильяма - полная хуйня на постном масле. Включая имя.
Мальчик из небогатой бирмингемской семьи по имени Джесси Гордон просто поменял себе имя (что в Англии делается за один день и стоит пенни). Оказалось, что его сестер зовут не Мугетт и Арианда, и они вполне себе живы. И его отец тоже жив. И он не воспитывался в Швейцарии и Испании. А у его матери нет частного фонда, из которого она спонсирует федеральные программы сохранения птиц на удаленных островах США.
И самое интересное - это пирамида, которую Джесси-Вильям построил из своих друзей-путешественников. Авансовые деньги он тратил на свои поездки. И ни в чем себе не отказывал. Даже наоборот - если была возможность из бизнес-класса пересесть в первый, он демонстративно покупал себе на глазах у всех апгрейд.
А в одном случае он заплатил свою долю за перелет на частном самолете, в котором не смог принять участия из-за того, что у него разболелась голова. И разумеется, все участники этого полета не могли после этого сомневаться ни в чем, и тоже вносили авансы за новые поездки.
Наследник трехсот миллионов фунтов с аристократическим акцентом и безупречными манерами не мог наебать на какие-то пару десятков тысяч, - так думал каждый. Лично я попал на 60 000 евро. Это мой вклад в поездки мечты, которые останутся пока в мечтах. А всего Вильям наебал сообщество путешественников на 650 000 евро (насколько удалось посчитать).
А еще на всякий случай он зарегистрировал несколько десятков аккаунтов под именем William Baekeland в разных сетях, чтобы желающие его нагуглить были сбиты со следа. Один из Вильямов - 14-кратный получатель номинаций на Оскар с аккаунтом на Вимео, другой Вильям - французский медиевалист и поэт, третий - координатор программ на Фейсбуке.
Все они появились буквально недавно. И будут еще новые, под другими именами и с не менее удивительными биографиями.
Мораль, увы, стара как мир: Уж сколько раз твердили миру, Что лесть гнусна, вредна; но только все не впрок,И в сердце льстец всегда отыщет уголок.
И что же в результате? Вильям сейчас в Англии основал новую компанию, и принимает предоплаты за туры в 2019 году.
tema.livejournal.com
Аристократ языка / Книга недели / Главная
Рубинштейн Л. Духи времени. - М.: Колибри, 2008. - 368 с. Тираж 5000 экз. ISBN 978-5-98720-055-1.
Язык выдает. Ребенок замечает, что если у народа есть вожди, то этот народ - дикое племя. Оратор говорит о чуждой идеологии, ведущей разрушительную работу против мыслящей части интеллигенции, фактически признавая, что есть и немыслящая часть и он к ней принадлежит. За языковой несовместимостью - фальшь. "При входе в храм отключите свои телефоны" - и храм оказывается учреждением вроде кинозала, почему бы не написать "отключите телефоны свои"? За клишированными оборотами - ложь. "Стоит ли так много говорить о "великой стране", если ты и правда так уж уверен в ее величии?" Тем более что практика показывает, как "величие" оборачивается несвободой и нищетой для большинства населения, и есть в то же время не великие страны, обеспечивающие более достойную человека жизнь. Или агрессия. "Мне всегда были подозрительны люди, неумеренно много талдычащие о нравственности", потому что за этим, как правило, скрыто стремление навязать собственное представление о нравственности другим, лишив их свободы и ответственности. Концептуализм также и критика языка, и она очень помогает поэту-концептуалисту Льву Семеновичу Рубинштейну ориентироваться во времени и пространстве. И улыбаться, обнаруживая в столовой с приевшимися комплексными обедами - психоанализ: "у нас комплексы", а в объявлении о помощи в борьбе с лишним весом - явную уголовщину: "лишу живота". Слушая кондуктора: "Молодой человек! А пенсионное удостоверение у вас при себе?"
Индивидуальность языка - это индивидуальность мышления. Опыт свободы, которую надо согласовывать со свободой других, пусть даже с официанткой, которой настолько противно чтение, что она запрещает читать в кафе. Но люди именно разные, говорят разными словами, и если один ученик в школе кукарекает на перемене, из этого не следует, что будут кукарекать все (хотя почему бы и нет в свободное-то время). И оригинально просящий алкоголик получит больше требуемого - за артистизм, украшающий мир. Все веселое не имеет отношения к человеконенавистничеству, и эстонцы первые посмеются над выдуманным Порно Сайтом из поселка Трахну-Выдру. Войны затевают не те, кто умеет смеяться над собой.
Индивидуальность - это умение смотреть. "Обнаруживать радугу в струях поливальных машин". Сквозь отверстие сортира Дома творчества в Сванетии видны пропасть, облака и орел. А от анекдота о высоте и глубине Рубинштейн почти мгновенно переходит... например, к любви. Чем еще, кроме нее, объяснить, что муж тетушки даже и не слышал никогда ее храпа, похожего на брачный дуэт кашалотов или потерявший управление Краснознаменный ансамбль песни и пляски.
Но почему воспоминания Рубинштейна о коммуналке вливаются в аморфное множество текстов тысяч авторов о том же самом? Может быть, потому, что не всегда они подкреплены "случаями из языка" или неожиданностью взгляда? И китч - да, объект иронического любования. "Любая форма, общественно осознанная как китч, легко становится объектом "высокого искусства". Для этого требуется сущий пустяк: наделить ее смыслом". Рубинштейн, как почти всегда, ироничен: это ведь не пустяк, и он идет не от формы, а от смотрящего, и приходит, только если человек умеет смотреть. "Любая вещь, любое слово, любой жест - суть потенциальные единицы хранения, объекты музеефикации". Любая ли? Есть такие, из которых и Рубинштейну ничего не выжать. Например, "народное гулянье": "...Какие-то повизгивающие в такт грохочущему салюту девки, какие-то алчущие драки пригородные подростки, какие-то измазанные шоколадом и помахивающие мятыми флажками полусонные дети, оседлавшие в меру поддатых папаш". И с клише, кажется, все сложнее. "Вот раньше, во времена Большого стиля, было куда как легче. Напишет человек что-нибудь вроде того, что "веками человечество...", - и пошло-поехало". А сейчас заезженное опознается быстрее? Так ли это? Появились новые клише, в том числе основанные на иронии, почему бы и не на Дмитрии Александровиче Пригове. И очень многие читатели газет и журналов ждут клише, им тяжело с непривычным текстом.
А ирония? Противоядие от мракобесия, но универсальное ли? Она слишком часто является способом уйти от вопроса - или лишает человека сил. Рубинштейн пишет, что в детстве лез с кулаками на обидчика, даже и более сильного - к сожалению, порой, после зрелого неиронического размышления, это приходится делать и взрослому. Рубинштейн сам признает, что иронию порой приходится откладывать. "Ни слова о политике" - это главный лозунг теперешней государственной идеологии... Аполитичность - это, если угодно, и есть сегодняшний конформизм". А ирония работает в основном на аполитичность. И смех используется официальным лоснящимся гламуром. Ситуация между тем такова, что даже слова упертого в идеологию Бертольда Брехта о том, что "для искусства беспартийность означает принадлежность к господствующей партии", кажутся Рубинштейну содержащими долю истины. Политика ломится в квартиру - хотя бы в лице участкового, занимающегося "проверкой паспортного режима".
Так что ограниченность повествования, концептуализма, иронии - это "вопросы литературы". Важнее другое - трезвость взгляда, лишенного умиления. "Из блаженного детства за нами тянутся совсем другие хвосты: ужас перед социальной ответственностью, небрежение причинно-следственными связями, крикливая капризность, беззаветное доверие к сказке, смертельный страх потерять из поля зрения папу-маму, непреклонная уверенность в том, что не ты сам, а этот противный шкаф, лишь он один, повинен в том, что ты с разбегу треснулся головой об его угол". Пребывающий до сих пор в детстве бывший советский гражданин увидел, что на Западе тоже есть страдания, преступность, глупые чиновники и врачи, что это не рай. И почувствовал себя обманутым, не получив даром того, что Запад выстраивал столетия. А пребывающие у власти только рады этой невзрослости. "Сюда надо смотреть. Отсюда слушать. Ничего не трогать, пока не будет все готово. Вас позовут. Вам сообщат. Покажут и разъяснят. А пока позырьте-ка лучше телик".
Необходима взрослость. Необходима независимость. "Близость к власти во что бы то ни стало требует нравственных жертв", которые приносили что дворяне XIX века, что современные служащие власти интеллектуалы. А без критики власть теряет чувство реальности - от чего и ей в конечном счете хуже (хотя, конечно, вдесятеро хуже подвластным). Но как заговоришь о правах личности, так тебе в ответ о самобытности России, особом пути, на котором до этих прав дела нет. И на мусорном контейнере кто-то пишет "Курилы наши", не задумываясь, что едва ли данная принадлежность Курил даст квартиру или свободу от взяточника ему самому или жителю этих Курил. Вместо СССР - Великая Россия. А вместо "советского строя" и "коммунистического мировоззрения" - "славные традиции предков" и "духовность". Возможно, положение Рубинштейна - еврея в России, не ходящего в синагогу, говорящего на русском, но все равно чужого, - модель положения вообще человека с нестандартными интеллектуальными запросами в мире массовой культуры. Легче найти взаимопонимание с китайским поэтом, используя ломаный английский, чем с соседом по лестничной площадке. "Это только кажется, что мы все говорим на одном языке". И тревожен любой исход футбольного матча: при поражении болельщики будут крушить все с горя, при победе - от радости, да еще и укрепятся в чувстве своего превосходства. То, что гораздо большая (сравнительно с предыдущими сборниками эссе Рубинштейна) доля книги посвящена воспоминаниям, тоже показатель ситуации и чувствительности Рубинштейна. Общество утрачивает мобильность, остается вспоминать.
Но Рубинштейн остается собой, не поддается иллюзиям, продолжает вглядываться в безумие и юмор жизни, где Серафимович настолько древний писатель, что мальчик может поинтересоваться, нет ли его скелета в палеонтологическом музее.
Читая Рубинштейна, понимаешь, что вот это и есть аристократичность. Говорить, что думаешь. Не продаваться - потому что противно. Быть честным с другими и собой. Чувствовать оскорбления не в свой адрес (противно же читать на заборе "Азеры, вот из Москвы"). Быть собой - и уважать свободу других. Рубинштейн, конечно же, со своей аристократичностью не согласится - но мы ему не поверим, потому что умение не принимать себя слишком всерьез тоже входит в аристократичность, а настаивающий на своей избранности - не аристократ никакой.
www.russ.ru
Думы мои, сумерки...
«Начиная с 50-х годов оборонная доктрина Израиля строилась на одном единственном факторе: на абсолютном превосходстве наших ВВС. Мы знали, или думали, что знаем, что у нас есть могучие ВВС, которые решат в нашу пользу исход любой войны».
(Либерман, Авигдор, «Ничего, кроме правды», Иврус, 2005, стр. 66-67).
Одной из причин трагедии Второй Ливанской войны практически все политические и военные комментаторы называли слепую веру в наши военно-воздушные силы. Начальник Генштаба Дан Халуц, первый главнокомандующий-военлет, не смог правильно оценить значение наземной фазы операции, и в частности - опоздал с началом этой фазы и допустил неразбериху в руководстве действиями войск. О том, что Халуц - смелый солдат, знали все. В Войне Судного дня он отличился, сбив три вражеских истребителя МиГ-21. Дураком его тоже никто не посмел бы назвать, Гарвардский университет дураков не принимает. Проблема Халуца была лишь в том, что, как летчик до мозга костей, он воспринимал ситуацию сквозь призму превосходства ВВС. О том, что солдатам-пехотинцам надо иметь нормальное вооружение, а также время от времени питаться, он не задумывался.
В начале месяца министр обороны Авигдор Либерман заявил о создании ракетных войск. Быть может, кого-то это удивит, но в Израиле до сих пор их не было - была лишь артиллерия, к которой приписаны ракетные установки М270 (американские РСЗО фирмы Lockheed Martin). По замыслу министра, которого поддержал начальник Генштаба генерал-лейтенант Гади Айзенкот, в первую очередь новые войска получат современные высокоточные ракеты малой и средней дальности (150-300 км).
Против ракетных войск вот уже много лет выступают генералы от авиации. Зачем тратить огромные средства на развитие новых формирований, говорят они. Отдайте их нам, и мы всех победим с воздуха. Фиаско в войне 2006 года их ничему не научило. Они твердят старую мантру: наши летчики всех разобьют в пух и прах.
Вот почему важно заявить во всеуслышание - ни в коем случае не преуменьшая возможности наших ВВС, одних из лучших в мире - только самолетами безопасность страны не обеспечить. Военный обозреватель Алекс Фишман пишет, что около пяти лет назад эта простая истина дошла и до нашего военного руководства, ведь соседние страны, в первую очередь Иран, обзавелись высокоточными ракетами. В течение ближайшего десятилетия на территории одного лишь Ливана будут около тысячи таких ракет, которые в нужный момент «накроют» наши командные пункты, взлетные полосы, стратегические склады и т.д. Одними самолетами это не остановить.
Примечательно, что еще 13 лет назад все тот же Либерман писал в своей книге, что «арабские страны оснастились самым современным ракетным оружием всех видов, вследствие чего способность наших ВВС решить исход войны значительно снизилась. Большинство из нас этого попросту не осознает». Получается, до него эта простая истина дошла лет на 6-8 раньше, чем до наших генералов? Как такое возможно? Почему? А почему бывший министр обороны Амир Перец понимал потребность страны в противоракетной системе «Железный купол», а генералы были против?
Главная проблема любого министра обороны из генералов (будь то Эхуд Барак или Шауль Мофаз, Моше Яалон или Ицхак Мордехай) заключается в том, что заняв этот сверхважный и сверхответственный пост, они продолжают думать, как генерал. Но министр обороны - это не военная должность. Он должен думать и о том, как защитить тыл, как не допустить технологического отставания, как подготовить армию к будущим вызовам.
Именно потому, что Амир Перец был гражданским лицом, жителем юга, он подумал, что никакие новые самолеты не спасут Израиль, если в тылу будут рваться ракеты, если общство будет в панике. Именно потому, что он не был генералом, Перец настоял на том, чтобы был создан «Железный купол» - чудо современной инженерной мысли, позволивший тылу чувствовать себя в относительной безопасности в ходе последнего противостоянии с ХАМАСом летом 2014-го. Террористы выпускали сотни ракет, а в Израиле люди продолжали ходить в магазины и на пляж, на работу и в кино. Перец, не будучи генералом, просто не успел намертво вбить себе в голову мысль о том, что надо во всем положиться на авиацию.
В Германии министр обороны на протяжение последних шести десятилетий - всегда гражданское лицо. Тогда, в 50-х годах, в их памяти еще был свеж печальный опыт Веймарской республики, когда рейхсвер составлял своего рода «государство в государстве». К чему в итоге привело отчуждение немецкой армии от общества, всем хорошо известно. После 30-40 лет службы солдат, доросший до генерала, уже не помнит, каково это быть гражданским лицом. Кстати, штатские министры обороны были и есть в РФ, Голландии, Норвегии, Италии, ЮАР, Испании, Австралии. Были отличные министры-штатские и в США. Ничего удивительного - для разработки военных операции есть Генштаб, министр обороны должен решать другие задачи.
aristocrate.livejournal.com
