Это интересно
- ОКД
- ЗКС
- ИПО
- КНПВ
- Мондиоринг
- Большой ринг
- Французский ринг
- Аджилити
- Фризби
Опрос
Полезные ссылки
РКФ
Все о дрессировке собак
Стрижка собак в Коломне
Поиск по сайту
Джерард Батлер нам 9 лет! Интервью из журнала
Джерард Батлер » Интервью из журнала “JOY”
Рубрика «Звезды»
От любви до ненавистиДженнифер Энистон и Джерард Батлер перевернулись в машине, через несколько секунд он вытащит пистолет и наставит его на нее! Это снимают эпизод боевика The Bounty. Батлер играет киллера, очередным заказом которого становится его бывшая супруга, героиня Энистон. Сюжет отчасти напоминает фильм «Мистер и миссис Смит», на съемках которого познакомились Анджелина и Брэд. Джерри и Джен тоже много времени проводили вместе, и это наводит на мысль, что история может повториться.
Рубрика «Интервью»
«Моей любимой станет та, по которой я буду скучать, пока ее нет рядом»
В комедии «Голая правда» Джерард Батлер (39) играет матерого сердцееда, в жизни актер пока одинок, потому что боится влюбиться.
Вы один из самых успешных актеров Голливуда. Это ведь мечта, не так ли?Да, это так. Сейчас многие думают, что я покупаю дорогие машины, особняки и прочее. Но если говорить честно, я достаточно скромный и не транжирю деньги. Кстати, у меня есть юридическое образование, и я мог бы проворачивать кое-какие сделки. Но когда дело доходит до подписания контракта, меня охватывает паника. Как подумаю, что ввязываюсь в масштабный проект, из-за которого несколько месяцев не смогу видеть друзей, семью…
Вам не нравится быть далеко от близких?Я из тех, кто нуждается в их окружении все время. Ненавижу оставаться в одиночестве, на съемках и так бывает очень много одиноких вечеров.
Вы привлекательный мужчина и могли бы иметь много женщин, но до сих пор холосты. Почему? По той самой причине, о которой я уже сказал. Как можно близко узнать человека, когда большую часть времени ты находишься далеко от него, и вы видитесь несколько раз в месяц? Представьте ситуацию, что у вашей девушки серьезные проблемы или несчастье, а вы не можете быть рядом, чтобы поддержать ее, потому что находитесь за 5000 миль от нее. Этого я очень боюсь и не хочу пережить.
Что же, вы хотите быть один всю жизнь?Нет, конечно. Просто пока я не встретил ту единственную, с которой можно было бы попробовать построить отношения, несмотря на все трудности. Когда ты влюбляешься, то постоянно думаешь о девушке и делаешь все возможное и невозможное, чтобы быть рядом с ней. Если такое случится со мной, то мое отношение к этому изменится и я, вероятно, начну серьезные отношения, поскольку мое сердце просто не оставит мне другого выбора. (Смеется.)
А какие женщины вас привлекают?Определенного типа женщин, которые мне нравятся, нет. Это зависит от многих факторов – характера, чувства юмора и т.д. Первое, что я замечаю в женщине, — это ее глаза, они о многом говорят. Подчас один беглый взгляд может сразить наповал. А идеальной женщиной для меня станет та, которой я смогу открыть свои чувства. Я хочу скучать по любимой, страдать, когда ее нет рядом. Только тогда я буду ощущать, что она – та самая, единственная.
Вы считаете себя сексуальным, как ваши поклонницы?О да! Естественно! (Смеется.) Нет, если честно, эти ярлыки – часть бизнеса, и все об этом знают. Поэтому глупо воспринимать подобные вещи всерьез и действительно считать себя сердцеедом. Да и друзья убили бы меня, если бы я вел себя подобным образом.
Вы дипломированный юрист, но значительного успеха добились на актерском поприще. Что вас привлекает в вашей работе?Ну скажите, на какой еще работе вы сможете постоянно менять костюмы, воплощать свои детские фантазии и так неплохо на этом зарабатывать?
В этом журнале есть еще интервью с Кэтрин Хейгл, в котором она рассказала немного и о фильме «Голая правда». Кликните на превью, чтобы прочитать.
Интервью из журнала “JOY”. Выпуск №10 — октябрь 2009Сканы предоставила Carolina
gbutler.ru
Правила жизни. 100 лучших интервью из журнала "Esquire" - запись пользователя Hennessy (Hennessy) в сообществе Детские книги в категории отзывы
Олеся (4,5) читает на обложке: "Пра-ви-ла жи-зни".
- Мама, эта книжка о том, как правильно жить?
- Угу, - мычу я, занятая фотоснимками книжки.
- А ты ее читаешь, потому что не знаешь эти правила, да?
Книгу подарил мне на день рождения наш с мужем школьный друг. С комментарием, что себе он такую не купит, а вещь интересная, долгоиграющая, - тот вариант, который может годами лежать на журнальном столике, и к которому возвращаешься в минуты отдыха, но и когда хочется чуть поразмыслить над моментами бытия.
Но читаем мы ее всей семьей, - не вместе, по очереди :) А сюда пишу, потому что она оказалась очень интересна и для 17-летнего сына. Может быть, кто-то возьмет на заметку, как отличный подарок взрослеющему ребенку. Да и мужу, чего уж там.
Книга представляет собой толстый сборник из 100 лучших интервью с известными режиссерами, политиками, писателями, актерами, спортсменами, опубликованных в журнале Esquire (Эсквайр) за 10 лет. Здесь также можно прочесть фрагменты интервью, не вошедшие в журнальный вариант.
Каждый разворот издания посвящен одной персоне: интереснейшие моменты интервью сопровождаются полноформатным портретом. В книге много малоизвестных снимков, сделанных выдающимися фотографами. Фотографии как цветные, так и черно-белые.
Таким образом, в книге представлены 100 персон на 200 страницах (плюс еще несколько на титул и прочее).
Правила жизни. 100 лучших интервью из журнала "Esquire"
Харрисон Форд, актер, 72 года, Лос-Анджелес.
"Я страшно люблю летать, иной раз могу сесть в самолет только для того, чтобы сгонять за хорошим чизбургером. Когда-то у меня была большая коллекция самолетов и целый штат пилотов, но потом я всех уволил, потому что, сидя за штурвалом, они получали гораздо больше удовольствия, чем я. Черт, они попросту играли моими игрушками!"
Мальчишки - они и в зрелом возрасте мальчишки ))
Формат издания очень большой, - увесистый подарочный вариант. Листы плотные, белые, офсет. Отличное качество печати. Тканевая обложка, в дополнительной прозрачной плотной суперобложке.
Для понимания размера вот фото рядом с "Щелкунчиком", проиллюстрированным Максимом Митрофановым.
А вот - толщина:
Содержание:
Широко известные личности, - легендарные, яркие, гениальные, мудрые, скандальные, - все-таки, обыкновенные люди, поэтому, можно читать эти интервью, с чем-то - категорически не соглашаться, с чем-то мысленно спорить, над чем-то - глубоко задуматься, где-то посмеяться. Но среди такого количества высказываний и суждений каждый обязательно найдет для себя что-то интересное, за что зацепится мысль, к чему, возможно, потянет еще не раз вернуться и перечитать на досуге, рассказать друзьям и домашним, предложить в кругу семьи как тему для разговора.
Скарлет Йохансон. Актриса, 29 лет, Нью-Йорк
"Я никогда не спрашиваю себя, насколько сексуально я выгляжу. Меня волнует, не выгляжу ли я сумасшедшей".
Диего Марадона. Футболист, 53 года, Дубай
"Мать думает, что я лучший. А я никогда не перечу матери."
Джон Рональд Руэл Толкин. Писатель, умер в 1973 году в возрасте 81 года в Борнмуте, Англия
"Гоблины - не злодеи, у них просто высокий уровень коррупции"
Мик Джаггер. Музыкант, 71 год, Лондон
"Я люблю детей, потому что дети делают тебя моложе"
Катрин Денев. Актриса, 70 лет, Париж
"Старайтесь чаще петь. Пение прогревает душу"
Федор Конюхов. Путешественник, священник, 62 года, Москва
"Все отсеивается. Только Эверест остается"
Умберто Эко. Писатель, 82 года, Урбино, Италия
"Хорошая книга всегда умнее своего автора. Часто она рассказывает о вещах, о которых автор даже не догадывался"
Олег Анофриев. Актер, 84 года, Москва
"В "Бременских музыкантах" я, конечно же, король"
Джонни Депп. Актер, 51 год, Лос-Анджелес
"В юности я работал продавцом, но недолго. Кажется, потому, что я любил говорить: "Слушайте, вам совершенно не идет этот костюм!"
Лев Лещенко. Певец, 72 года, Москва
"Если говорить откровенно, все мы - обслуживающий персонал"
Хавьер Бардем. Актер, 45 лет, Лос-Анджелес
"Актеры - как помидоры на рынке, потому что у каждого есть своя цена. И я такой же помидор. Но я тот помидор, которому наплевать, сколько он стоит"
Уилл Смит. Актер, музыкант, 45 лет, Лос-Анджелес
"Слишком многие сейчас тратят деньги, которых они не заработали, на вещи, которые им не нужны, чтобы произвести впечатление на людей, которые им не нравятся"
Курт Воннегут. Писатель, умер в 2007 году в возрасте 84 лет в Нью-Йорке.
"Я собираюсь судиться с Pall Mall: мне 83, я курю Pall Mall с двенадцати лет, и эти лживые негодяи давно обещают меня убить, о чем сообщают прямо на упаковке. Но я жив."
Ну и напоследок - немного портретов без подписей и несколько страниц с высказываниями. Для тех, кто любит угадайки, - можно попробовать угадать, кто изображен на фото и кому принадлежат эти строчки:
П.С. Кстати, существует еще один том этой книги, в белой обложке. И его мы таки подарили тому самому другу на его день рождения. Будем меняться :)
www.babyblog.ru
Интервью из журнала "Психология" (Рsychologies) - 2011 г. - Интервью - Интервью Леонардо ДиКаприо
Леонардо, сегодня Вам 37. И вряд ли я ошибусь, сказав, что вопрос «Когда Вы решитесь создать семью?» интересует многих. При этом встречаетесь Вы исключительно с супермоделями. Это Ваш осознанный выбор или, возможно, так проявляет себя Ваша тяга к прекрасному? Знаете, я вспоминаю, как тогда нашёл эту книгу – о Говарде Хьюзе, миллиардере, гении, режиссёре, пионере и новаторе авиации, страстной и безумной личности… Собственно, поэтому и фильм Скорсезе «Авиатор» стал возможен потому, что я сам оказался в поле его притяжения. Что меня особенно занимало в Хьюзе, так это его увлечённость кинозвёздами. Собственно, только со звёздами он и переживал глубокие романы – с Авой Гарднер, с Кэтрин Хепберн… И я пришёл к выводу: чем больше он восхищался этими женщинами, чем щедрее была его забота, тем больше он смотрел на них… как на свои любимые самолёты. Они оказывались для него в ряду любимых объектов и неодушевлённых предметов, в которые он также вкладывал душу… На первый – поверхностный – взгляд, за этим его увлечением звёздами легко заподозрить желание нечто восполнить, приобрести то, что способно заполнить некие недостатки имиджа. Но я убеждён, что за нашими отношениями – человеческими отношениями вообще – далеко не всегда стоит нечто социальное, требующее восполнения… Человек, конечно, социальное существо, но главным-то образом психологическое. И я тоже. И в отношениях ищу иного.
Можно спросить, чего именно? Можно, но совершенно бессмысленно.
Вы не ответите? Просто вряд ли сформулирую. Я действительно считаю, что есть непроговариваемые материи. Но я определённо никак не могу соотнести себя с тем, что называю синдромом Говарда Хьюза, – это когда ты заполняешь прекрасным – женщинами, самолётами, машинами, фильмами – зияющий провал в себе. У Хьюза – понятно, он рано осиротел и заполнял в себе провал раннего одиночества, провал недолюбленности. У меня совсем другая биография, совсем другое было детство.
Что важное в Вашей жизни оно определило? Меня самого и определило полностью. Знаете, можно сказать, что мне как начало везти при рождении, так и продолжает. Мои родители – потрясающие люди. Они разошлись, когда мне года не было. Но я никогда не чувствовал, что живу в неполной семье. Папа всегда был рядом, и воспитывали они меня вместе. Наверное, это потому, что они хиппи, убеждённые, с 50-летним стажем. У них на свадьбе посажённым отцом был Тимоти Лири, «ЛСД-гуру», а к папе в гости запросто захаживал Чарльз Буковски – посмотреть новые папины комиксы, папа же пишет нетрадиционные, андеграундные комиксы, сатирические, социально актуальные, и занимается их распространением… Родители мои действительно, подлинно, лично против войны. И на уровне своих отношений не вели военных действий. И со мной военных действий не разворачивали – я не помню, чтобы меня вот буквально воспитывали, ну не было этого насильственного элемента воспитания. Главное, что помню, - они всегда помогали.
И в выборе Вашей актёрской профессии? Стать актёром я решил лет в пять. И родители послушно возили меня на разные занятия, на бесконечные пробы, на какие-то прослушивания, подстраивали к моему свой график. Мама только говорила: «Ты никому ничем не обязан, можешь прекратить это в любой момент». А папа утешал меня после провалов. Однажды я разревелся, когда мне в очередной раз отказали, а он сказал, и так убеждённо: «Однажды ты получишь роль. У меня нет никаких сомнений!» И всё это при том, что в школе я учился хуже всех, был на голову ниже всего класса и то со всеми воевал, то всех смешил. В общем, ничего от очаровательного маленького артиста во мне не было. И многообещающим маленьким талантом меня назвать было нельзя. Я школу вспоминаю как что-то вроде сафари в дикой природе – без проводника и охраны… Но родители терпели.
Как Вы думаете: почему? Они почему-то в меня верили. Я всегда чувствовал, что верят. Как ни странно, верили в мой талант. Мне потом уже бабушка рассказывала. Мне года три было, а папа сказал, что я актёр вне зависимости от того, удастся ли мне стать актёром. Потому что я не давал ему смотреть телевизор – заслонял экран и изображал тех, кто на нём, и получалось у меня довольно похоже… Да, мне повезло с родителями. Они и сейчас хиппи, папа всё так же носит бороду, и у него длинные волосы… И я по-прежнему считаю их самыми мудрыми людьми на свете. Если честно, и до сих пор без папиного совета сниматься не соглашаюсь. У него весь гараж забит присланными мне сценариями – он их читает и, отфильтровав, передаёт мне.
Вы хотите сказать, что не пережили даже подросткового протеста против родителей? Видите ли, чтобы я не сделал подростком в знак протеста, папа с мамой уже сделали в своей бурной хипповской юности. Серьгой в носу, косяком у нас никого не удивишь. А ведь именно желание поразить «предков» лежит в основе всякого тинейджерского протеста. Моё же положение было в этом смысле безнадёжно. Да и вырос я в таком районе… Нас ведь нельзя было назвать материально благополучной семьёй, та что и жили мы в южном Лос-Анджелесе. Идёшь в школу – шприцы скрипят под ногами, вечером – переступаешь через наркоманов в приходе, бездомных… Протеста и без меня было много – в смысле, вокруг было много деструктивного, разрушительного. И я обошёлся без собственной деструктивности. Но в 14 лет я действительно чувствовал себя отверженным. Потому что меня систематически отвергали на пробах, а я уже твёрдо решил, что буду только актёром. И новая семья папы, и наш с мамой дом были теми исключительными местами, где я себя отверженным не чувствовал… Хотя наверное, позже я всё-таки пережил что-то вроде подросткового протеста. Это был протест против правил новой жизни, по которым мне предлагалось жить…
Вероятно, после «Титаника»? После «Титаника». Впечатление было такое, будто я вступаю в новый мир, где меня предполагают съесть – прожевать и проглотить. Все эти толпы поклонниц, папарацци, таблоиды, изобретавшие обо мне невероятные – просто невероятные! – небылицы. Я благодарен «Титанику», но он едва не угробил меня, как актёра – эта романтическая сладость, в которой предполагалось меня потопить, была очевидным отрицанием того, что я хотел делать и уже делал! Отрицанием и брата-имбецила из «Гилберта Грейпа», который виделся мне не лишённым ума, а свободным духом… И хулигана Ромео из «Ромео и Джульетты». И Рэмбо из «Полного затмения» - человека, для которого не существовало никаких конвенций… А тут я на глазах из актёра превращался в сливочную карамель! И я инстинктивно начал поддавать перца, разыгрывать плохого парня, грубить… Я сам устал от себя немыслимо! Не знаю чтобы случилось дальше, если бы бабушка не дала мне тогда свой, как обычно мудрый совет. Она была человеком упорно и твёрдо стоявшем на земле. В конце концов, она с родителями бежала из нацистской Германии, у неё был такой сильный инстинкт выживания и такая трезвость… И она тогда сказала: «Отступи от себя на шаг. Делай что-нибудь руками, хоть кирпичи клади. Со стороны ты увидишь кто ты». Я отступил на шаг… но поступил по-своему. Объявил «брейк». Отказывался от ролей. Согласился только на предложение Вуди Алена – практически сыграть себя, избалованную и растерянную знаменитость в его «Знаменитости». И теперь снимаюсь только в проектах, которые кажутся мне действительно значительными, сущностными. Не соглашаюсь на роли, которые способны сделать из меня конфету.
Сегодня Вы часто играете людей за гранью разумного – того же Хьюза. Ещё были «Остров проклятых», «Начало»… Почему Вы так стремитесь туда – в иррациональное, за границу разума, за его пределы? Тут ничего личного. Ничего личного, но много, если хотите, вечного. Я стараюсь участвовать в проектах, в произведениях, которые… как бы это сказать… нацелены в вечность, что ли. То есть имеют потенциал вечной актуальности. А ведь это только такие вещи, которые рассказывают о происходящем внутри человека. И если спрашивать, свойственна ли одержимость лично мне, то, поверьте, этот вопрос точно не по адресу. Я не свожу мир к одной точке, к одному чувству, я стараюсь… понимаете, мне хочется жить полной мерой, много узнать, много видеть, многое почувствовать. Если я и сосредоточен на охране своего мира от посторонних взглядов, от таблоидов – что тщетно, я знаю, - то только из желания, чтобы люди видели моих героев поверх меня, а не меня за героями. Я вообще-то скрытный человек, который открывается, не боится открываться. Но чтобы поверить в моих героев, людям совсем не обязательно много знать обо мне. Я собираюсь существовать в этом бизнесе, в актёрстве, долго. Так что для меня важно, чтобы в моих героев верили.
Мало кто из Ваших коллег, в том числе и признанных звёзд, решился бы такую фразу произнести: «Я собираюсь быть в этом бизнесе долго». Что питает такую Вашу уверенность? Моя уверенность – следствие того, что я проще отношусь к так называемой востребованности. Я вообще теперь стараюсь жить легче – воспринимать жизнь такой, какая она есть – с везениями, невезениями, потерями. Я хочу заниматься кино, а значит, найду способ им заниматься при любых обстоятельствах. При новых технологиях это даже и не особенно дорого. Меня занимают другие вещи и другие мысли.
Какие, например? Я всё острее чувствую, что мы все связаны. Что мы владеем судьбами друг друга. Впервые я почувствовал это много лет назад… Ривер. Ривер Феникс. Он много значит для меня. Я был начинающим актёром, а он, в 23 года, уже признанным. Да и действительно, он сыграл потрясающе в «Моём личном штате Айдахо», в «Том, что зовут любовью». Он был, можно сказать, моим кумиром. Я встретил его на одной вечеринке. То есть я стоял у дверей того дома, где была вечеринка, а он уже ушёл с неё и перешёл улицу. Я видел его на другой стороне и собирался окликнуть – хотел познакомиться. Но между нами проезжали машины и люди шли. Музыка, рокот, гомон… Я подумал: ладно, будут ещё возможности. Он ушёл. Потом выяснилось, что с той вечеринки Ривер направился прямиком в Viper Room, клуб, которым отчасти владел Джонни Депп и который теперь печально известен как место, где от передозировки скончался Ривер Феникс… То есть, понимаете, если бы я окликнул его, если бы задержал, он бы, может, упал не на пороге клуба, а вот во время разговора со мной… И ему можно было бы ещё помочь… Но произошло то, что произошло. Я не помог ему. Но теперь я чувствую эти связи – нас всех со всеми нами. И всё чаще думаю об этом.
Поэтому Вы и стали экологическим активистом? Отсюда и Ваши документальные фильмы, и щедрые пожертвования, и забота о переживших землетрясение на Гаити? Наверное. Я чувствую себя очень счастливым человеком. Мне повезло в жизни и карьере, я, кажется, по назначению использую свои способности… Но главное, что нужно для счастья – это, по-моему, не способности и не удача. Это найти нечто, что ты ощущаешь более важным, чем ты сам. Мне удалось. Возможно, это тоже везение.
dicaprio.my1.ru
Stardust Memories. Интервью из журнала Rolling Stone
RS: Как вы находите здешнее новое возрождение рок-н-ролльной сцены?
Bowie: Припоминаю, как недавно все тащились от Yeah Yeah Yeahs. Я, лично, никогда не мог этого понять. Ну конечно, это – замечательная ПОЗА, и, честно говоря, я думаю, что большинство людей привлекает скорее ПОЗА, чем музыка. А если музыка и привлекает, то тебе говорят: "Эй, а ты их уже видел вживую?". Конечно, конечно, все понятно, но разве альбом сам по себе не должен тоже что-то значить? Например, когда я услышал Strokes, я сразу же подумал, что это – по-настоящему хорошая группа. Мне понравилась сама музыка, я подумал: они – искуссные писатели, они хороши. Но Yeah Yeah Yeahs просто-напросто звучат как-то старо и подогрето. У певицы такая КОКИ-ПОЗА, и все такое, и я догадываюсь, что некоторых молодых людей это привлекает на фак-ю-уровне. Но музыка...
RS: И-Пи двухгодичной давности был еще вполне хорош...
Bowie: Да, тот И-Пи был неплох. Ты знаешь Raveonettes?
RS: Да.
Bowie: Кто-то прислал мне диск. Я их уже немного знал, потому что они записывались в той же студии, что и я.
RS: Они совсем не похожи на людей, записывающихся в студии у Филипа Гласса.
Bowie: Нет, но они там были. Диск, в принципе, вполне интересный, но и ЭТА группа слишком полагается на подражание и прочие пережитки прошлого. И потом эта шутка насчет того, что они все играют в си-диез... Ну, я прямо даже не знаю... Настоящего музыканта, наверное, это должно просто до безумия довести.
RS: Ваши обложки к дискам просто прекрасны, такая би-муви-эстетика...
Bowie: Да, в визуальном плане она хороша... Больше стиля, чем содержания, верно? Типично для 90-х годов. Думаю, мы с этим покончили, теперь мы находимся совершенно в другом месте. Кажется, больше не существует никакой иронии, никаких шуток.
RS: А вы знаете, в чем причина этого?
Bowie: Да. В этом чертовом ударе по башням. Юмор кончился. (Громко смеется и наливает себе "Виттеля".)
RS: У вас не было в прошлом проблем с Америкой?
Bowie: В будничном плане?
RS: Нет-нет, как у художника?
Bowie: Само собой, на протяжении всех 70-х. Меня здесь не принимали всерьез.
RS: Что, люди в реднек-поясе не ходили на концерты?
Bowie: Нет-нет, это коренилось глубже. Американцы – пуристская нация... Нет, пуританская, я имею в виду, вовсе не пуристская... Так что Америка как в сердце своем чисто пуританская нация всегда относилась к моим методам работы с большим подозрением. Поскольку я смешивал разные музыкальные стили, люди автоматически считали, что я не достаточно цельный и честный человек – враль, попросту. Я никогда не говорил – "Вот настоящий я, вот мои настоящие чувства", и это просто противоречит американскому менталитету. Как назло, в стране, которая была так важна для развития пост-модернизма, у многих людей какое-то архаическое и обывательское отношение к рок-музыке. Вообще говоря, мы с Америкой друг другу не подходим.
RS: Может быть, это могло бы измениться вместе с новыми турне и альбомом?
Bowie: В таких категориях я больше не мыслю. У меня и так большая публика - уже больше 20 лет, и пока это так, мне не на что жаловаться. Точное количество людей, которые купят или не купят мой новый альбом, не будет иметь на мою дальнейшую карьеру, как бы она там ни протекала, никакого влияния.
RS: Мне позволили послушать пластинку только один раз, а тексты песен я получил перед самым интервью, тем не менее, у меня сложилось такое впечатление, что это – ваш наиболее американский альбом. Очень много намеков на Нью-Йорк.
Bowie: Может быть, но в общем и целом, это – мой обычный подход. Многие вещи вполне в духе европейского арт-рока. Даже это больше не сможет уже сильно измениться. По-моему, я был гораздо более американским, когда делал "Young Americans"; это было мое объяснение в любви Америке, особенно американской соул-музыке. Мне не нравится это говорить, потому что это клише, но новая пластика – это скорее история на тему "Англичанин-в-Нью-Йорке". К чему надо прибавить, что я – ДЕЙСТВИТЕЛЬНО нью-йоркец. Мы живем здесь с женой уже 10 лет – это долго. А если считать все те периоды, когда я останавливался здесь на какое-то время, то получается, что я прожил в Нью-Йорке дольше, чем в любом другом городе мира, включая мой родной город. Невероятно...
RS: Вы – такой явный британец, что можете быть только нью-йоркцем. Ведь здесь есть место любому индивидуальному стилю жизни...
Bowie: Мы здесь – не в Америке. Остальные американцы думают, что Нью-Йорк – это Европа. (Смеется.) Надо сказать, они это думают с глубоким презрением. (Подражая реднек-говору): "Мы не доверяем никому, кто не живет в Техасе!"
RS: И тем не менее, многие считают, что Нью-Йорк сейчас проводит очень консервативную внутригородскую политику.
Bowie: Я знаю, хотя я лично не очень это замечаю. Впрочем... О, бой, если ты ЭТО называешь консервативным, тогда что ты скажешь про Средний Запад? Ой-ей-ей!
RS: Нет, я на самом деле впервые в Нью-Йорке. Такое ощущение иногда охватывает, будто ты попал в какой-то фильм.
Bowie: Я как-то раз спросил у Дэвида Бирна, почему он живет именно в Нью-Йорке, а он ответил (идеально точно сымитированным голосом Бирна,
медленно и сдавленно): "В Нью-Йорке достаточно просто выглянуть на улицу, чтобы увидеть, как кто-то падает из окна". Он прав, ты выглядываешь на улицу, и там что-то происходит. Действительно, как в кино. В Нью-Йорке очень широкий горизонт событий. И для людей пишущих, это просто мечта. Как можно здесь жить и НЕ писать? С ума сойти. Раньше – не знаю, как сейчас, потому что я давно там уже не жил – таким был Берлин. В этом городе было что-то ни с чем не сравнимое, люди там были абсолютно чокнутые, что-то вечно происходило. Между так называемым андеграундом и обычными гражданами существовало равновесие, которому я всегда дивился: как могут эти люди мирно уживаться друг с другом? Да еще в обнесенном стеной городе. Странное место. На одном углу улицы какой-то рыжеволосый несет на иностранцев, а несколько шагов дальше сидит девушка-хиппи, и по ее платью снует домашняя крыса. Вот это – БЕРЛИНСКАЯ ПОЗА. Людям наплевать, что делают остальные, но тем не менее там есть глубокая человечность, которой нет в других местах. Когда я жил в Швейцарии... Долго там нельзя было протянуть. Порядок! Соседи жалуются в городское управление, если кто-то выставляет за дверь мусор в неположенный день. Тоже странноватое местечко.
RS: По сравнению с людьми, вроде Брюса Спрингстина или Джона Бон Джови, у вас было много времени, чтобы написать свои 11-сентябрьские песни.
Bowie: Я был... очень травмирован, должен я сказать. Мы всегда чувствовали себя в Нью-Йорке в безопасности. Долгие месяцы у меня просто не было чувства, что я могу облечь происшедшее в слова. Как если бы я потерял голос. Я еще не все понимал. То есть сами события – да, но не последствия с точки зрения долгой перспективы. Потом становилось все яснее, каким образом правительство повело себя в новой ситуации, и я начал понимать. И тем не менее мне все еще нравится здесь жить (смеется).
RS: Вы написали тексты еще до иракской войны?
Bowie: Я не помню точно... нет, бОльшую часть я написал во время войны. Но тексты показывают единственно, как некий нью-йоркец переживает этот период. Я не хотел слишком углубляться в эту тему... Думаю, кто хочет точно знать, что происходит, должен просто заглянуть в интернет. Это не так уж сложно – найти там независимую и объективную информацию и догадаться по ней обо всем остальном. Я бы порекомендовал сайт "Проекта нового американского века" [www.newamericancentury.org - прим.ред.] – он был основан еще в 1997 году людьми, вроде Чейни и Уолфовитца – можете себе представить, что это за объединение. Они написали в конце 1999 года свой манифест; кто его читает, тому должно сразу все стать ясно. Возвращаясь к альбому: тихий тонкий голос, который чего-то там верещит про то, что что-то в мире не так, наверняка мало кого может выбить из колеи (смеется). Я пишу всего лишь песни про этого человека и его жену.
Источник: night-spell.livejournal.com
david-bowie.ru
Джерард Батлер » Интервью из журнала “OK!”
Джерард Батлер: «Влюбиться можно за один вечер»
Благодаря своей брутальной внешности он часто играет мужественных героев без страха и упрека. Но на самом деле под этой бестрепетной оболочкой скрывается скромный, чувствительный и по-хорошему впечатлительный человек.Однажды, увидев в витрине магазина маленькую собачку, Джерард так умилился, что не смог пройти мимо. Теперь у него есть мопс по кличке Лолита. Много лет Батлер выкуривал по две пачки сигарет в день, но потом сыграл в фильме «P.S. Я люблю тебя» – в нем его герой умирает от рака. Актер впечатлился настолько, что в один день отказался от пагубной привычки. Ко всему прочему, этот обаятельный шотландец трогательно верит в любовь с первого взгляда. Мечта любой женщины, не правда ли? Однако в свои 39 он до сих пор не женат. Накануне выхода в российский прокат его новых фильмов «Геймер» и «Голая правда» актер рассказал о том, как когда-то был толстым, что с ним бывало на первом свидании и останется ли он холостяком навсегда.
Джерард, только что в России вышел «Геймер», а «Голую правду» мы ждем в октябре. Расскажите пока про первый фильм.«Геймер» – это экшн-триллер, и действие его происходит, ну скажем, в 2025-м. У меня роль заключенного, который вынужден участвовать в смертельной игре, при чем игроками при помощи навороченных технологий будущего могут управлять другие люди. В фильме очень много насилия, но это невероятная по красоте картина того жестокого мира, к которому мы уже пришли.
Вы в прекрасной физической форме. Вы всегда были таким натренированным?Нет, что вы. Мне пришлось серьезно над собой поработать для фильма «300 спартанцев». До этого люди иногда, совершенно не стесняясь, говорили мне, что я толстый. Правда, у меня был такой живот, что я мог бы сыграть «чужого». (Смеется.)
Зато сейчас вам постоянно приписывают романы с актрисами, с которыми вы снимаетесь. Например, с Дженнифер Энистон…Да нет у меня с ней никакого романа, просто переспали пару раз… Я шучу. Мне кажется, все эти слухи – неизбежная часть профессии. Наверное, это комплимент мне, если люди считают, что существует хотя бы отдаленная возможность того, что Дженнифер может мною заинтересоваться.
Вы правду говорите?Она великолепна, она человек-праздник. Но честно, между нами ничего нет.
Вам уже 39. Как думаете, вы когда-нибудь остепенитесь или так и останетесь вечным холостяком?Не знаю. Я смотрю на это так: что будет, то будет. Я очень люблю женщин, ценю их красоту, у меня много женщин-друзей. Меня с самого детства окружали женщины: мама и четыре тети. Но мне кажется, все это никак меня не характеризует.
Значит, вы совсем не стереотипный голливудский самец?Нет. Я всегда старался оставаться верным самому себе и своим шотландским корням. Я постоянно иронизирую над самим собой и до сих пор испытываю священный трепет перед знаменитостями. (Смеется.)
Ну все-таки, почему вы до сих пор ни разу не были женаты и у вас даже нет постоянной девушки?Я голубой. Шутка! Вот вы, наверное, порадовались бы. Журналистам ведь всегда нужны броские заголовки… На самом деле секрет прост: личная жизнь должна оставаться личной. Я открытый человек, но кое-что оставляю при себе. Вы наверняка этого не знаете, но до недавнего времени у меня была одна девушка на протяжении нескольких лет.
Когда у вас не выходит новое кино, вы словно пропадаете: вас не видно и не слышно.Потому что мне важна работа, а не внимание прессы. Меня тошнит от того, что я вижу вокруг… Однажды на мероприятии я видел девушку на красной дорожке, фотографы кричали ей «Сюда посмотрите, сюда!» И снимали ее, снимали, а она – прямо видно было – купалась в этом внимании, наслаждалась им. А потом один фотограф у нее спрашивает: «Ты вообще кто?!» (Смеется.) Так что это все не для меня.
А кто была эта девушка?Не скажу.
У вас есть забавные истории, связанные с первым свиданием?Целая куча. Однажды в самом конце свидания девушка пошла в туалет, и я тоже пошел. Пока я был в туалете, у меня вдруг возникла мысль уйти не попрощавшись. Выхожу – а девушки уже нет. Бармен говорит: «Черт, она спросила, где ты, а я не знал, что ты в туалете. Она решила, что ты свалил». Больше я ее никогда не видел. (Смеется.) А девушка на самом деле была замечательная, я о ней порой вспоминаю. Не понимаю, что это на меня нашло.
А хорошая история у вас есть?Хорошая? Так… Мы с одной девушкой гуляли по Бруклинскому мосту. Просто я люблю долго бродить с человеком по городу, вместе с ним что-то открывать для себя, испытывать новые ощущения: когда вокруг другие люди, строения – всякие разные вещи происходят… Так запросто можно влюбиться, прямо за один вечер.
У вас такое бывало?Нет, такого со мной не случалось. Но я лично знаю людей, которые влюблялись всего за один день. Вчера я разговаривал с человеком, который восемь лет путешествовал по миру, просто чтобы увидеть жизнь, людей. И вот однажды он был в Бразилии, сел на автобус, чтобы добраться до какого-то там очень труднодоступного пляжа… Причем ему приходилось повсюду таскать с собой мешки риса – там это своеобразная валюта, в тех местах даже деньги не ходят… И вот он входит в автобус и видит женщину. И говорит себе: «На этой женщине я женюсь». Так и произошло. Это невероятно.
Вы хорошо поете. Пение входит в вашу стратегию соблазнения?Я не пел для женщин уже очень давно. В основном я делал это в молодые, более беззаботные и сумасшедшие годы. Теперь я уже не такой свободный. Да что говорить, даже свидания с хождением по городу стали для меня трудными. Делаешь три шага и бац! – к вам пристраивается толпа фотографов. Так что приходится просто сидеть в ресторане, в самом углу, чтобы никто не видел. (Смеется.)
CLAIRE MORRIS/ROBIN LYNCHИнтервью из русской версии журнала “OK!”. Выпуск №37 (150) 2009За сканы огромное спасибо Nadin
gbutler.ru
