ПОЧВЕННИЧЕСТВО. Почвенники журналы

ПОЧВЕННИЧЕСТВО - Древо

По́чвенничество - литературно-общественное направление в России, зародившееся в 60-е годы XIX века.

Идеологи почвенничества: Ф.М. Достоевский(+ 1881), М.М. Достоевский, А.А. Григорьев (+ 1864), Н.Н. Страхов (+ 1896).

Термин "почвенничество" сложился на основе публицистических призывов Ф.М. Достоевского вернуться к своей "почве", к русским национальным началам, "сделаться русскими":

"...наша задача создать себе новую форму, нашу собственную, родную, взятую из почвы нашей, взятую из народного духа и из народных начал..." [1]

В начале июля 1860 года Санкт-Петербургский цензурный комитет разрешил братьям Достоевским издавать ежемесячный журнал "Время". В цензоры "Времени" определили И.А. Гончарова. Основная идея, которую, по замыслу братьев Достоевских, должен был проповедовать журнал, была идея необходимости выработки в сознании общества новых начал государственного развития.

Санкт-Петербург. Дом на Малой Мещанской, в котором располагалась редакция журналов "Время" и "Эпоха".

Центральные положения почвенничества впервые звучат в цикле статей Ф.М. Достоевского "Ряд статей о русской литературе.Введение", опубликованных в журнале "Время" в 1861 году [2]. Этот цикл статей - главный ориентир и идейно-эстетическая доминанта журнала, допускающая отклонения и в сторону радикально-демократической, и в сторону славянофильской линии. Журналистикой 1960-х годов "Введение" было воспринято как манифест почвенничества.

Сохранив общественно-исторический смыл слова "почва", который вкладывали в него славянофилы и революционные демократы (Белинский, Герцен, Добролюбов), т.е. "народные начала жизни", издатели "Времени" дают слову новое качество: "почва" - это тот духовно-нравственный пласт общественно-политической жизни, на основе которого только и возможна встреча и органическое соединение интеллигенции и народа, образованности и народной нравственности; культуры и народности.

В отличие от славянофилов, почвенники отнюдь не считали необходимым для России вернуться к нравственным и духовным основам, нарушенным петровскими реформами, не настаивали на полном отрицании какого бы то ни было положительного восприятия общественно-исторического опыта Европы. Напротив, они предлагали исходить из реальной современной действительности, из тех форм жизни, которые сложились в результате преобразований Петра, именно с учетом европейского опыта развития. Они отрицали лишь возможность перенесения этого опыта, выработанного опять же на почве, но иной западной культуры, на русскую почву, ибо считали, что любая идея претендующая на жизнеспособность и плодотворность существования, должна быть не пересаживаемой, но естественно вырастающей из родной почвы. [3]

Почвенники ратовали за собрание всего созидательного в идеях и славянофилов и западников.

Первостепенное значение редакцией "Времени" придается задаче распространения грамотности в народе; это главное, на чем должно сосредоточить свои усилия образованное сословие. Отсюда призыв Достоевского снизойти до крестьянского мальчика, оставив отвлеченные теоретические споры и рассуждения о всечеловеческом благе.

Идеи почвенничества были враждебно встречены публицистом M. H. Катковым:

«Народные начала! Коренные основы! А что такое эти начала? Что такое эти основы? Представляется ли вам, господа, что-нибудь совершенно ясное при этих словах? Коль скоро вы, по совести, должны сознаться, что при этих и подобных словах в голове вашей не рождается столь же ясных и определенных понятий, как при имени хорошо известного вам предмета, то бросьте эти слова, не употребляйте их и заткните уши, когда вас будут потчевать ими».

Критик С.С.Дудышкин из "Отечественных записок" подверг пристрастному обсуждению "Объявление о подписке на журнал "Время" первую статью Достоевского из цикла "Ряд статей о русской литературе". Журнал "Москвитянин" объявил, что программа нового журнала списана как будто с их программы.

Но многим новый журнал понравился, например Некрасову. В первом номере "Свистка" за 1861 год поэт писал:

Что ты задумал, несчастный?

Что ты дерзнул обещать?..

Помысел самый опасный -

Авторитеты карать!

Явленье нового журнала

Внезапно потрясло умы:

В нём слышны громы Ювенала,

В нём незаметно духа тьмы,

Отважен тон его суровый,

Его программа широка...

Привет тебе, товарищ новый!

Явил ты мудрость старика.

Неси своей задачи бремя,

Не уставая и любя!

С января 1861 года "Время" вошло в число толстых петербургских журналов и вскоре стало соперничать с самыми популярными периодическими изданиями: только за первый год издания "Время" сравнялось по количеству подписчиков с "Отечественными записками" и "Русским словом" (около 4 000 подписчиков) и заняло третью позицию по отношению к двум абсолютным лидерам - "Современнику" Н.А. Некрасова (7 000 подписчиков) и "Русскому вестнику" М.Н. Каткова (5 700 подписчиков).

В 1863 г. журнал "Время" был запрещен после появления статьи Н.Н. Страхова "Роковой вопрос", содержавшей комментарий почвенников к польскому восстанию, превратно истолкованный властями как антиправительственный.

С начала 1864 года начал издаваться новый журнал "Эпоха"(власти не разрешили использовать старое название). "Эпоха" пыталась продолжать традиции "Времени", но отвергалась всякая критика государства и не было политической сатиры, и в целом журнал отличался консерватизмом в духе правого славянофильства. После смерти Михаила Достоевского в феврале 1865 года выпуск "Эпохи" прекратился.

Использованные материалы

[1]  Ф.М. Достоевский. Объявление о подписке на журнал "Время", 1860

[2]  http://www.philolog.ru/filolog/writer/pdf/vvedenfm.pdf

[3]  Селезнев Ю.И. Достоевский.-4-е издание., М.:Мол.гвардия, 2004, с.224

drevo-info.ru

это что? Основные принципы и представители почвенничества

Почвенничество - это литературная школа и философское мировоззрение, сложившееся в шестидесятых годах XIX века. Основы учения базировались на идеях журнала «Москвитянин», которым руководил А. Григорьев. В литературе почвенничество – это в первую очередь Ф.М. Достоевский. Своим огромным авторитетом он привлек особое внимание к одному из многочисленных направлений в культуре. Среди писателей XX века к почвенникам относили Валентина Распутина, Василия Шукшина, Солженицына.

Определение

Довольно трудно дать точное определение литературному направлению, отцы-основатели которого особо не заботились о выработке четкой программы и декларации своих принципов. Многими справедливо отмечается схожесть почвенников со славянофилами, которые видели для России собственный путь цивилизационного развития, отличный от западноевропейского. Однако сами почвенники отвергали свою принадлежность к этому лагерю, выдвигая собственные концепции в философии и в литературе.

Почвенничество – это в первую очередь стремление рефлексирующих интеллигентов обратиться к своим корням, почувствовать сопричастность к собственному народу, который представлялся в XIX веке мистической тайной. Главной целью почвенников было слияние всех слоев общества на основе общих идей, якобы свойственных русскому народу.

Объединение «просвещенных классов» с «народной почвой» виделось на фундаменте традиционных ценностей и православия. При этом почвенниками не отвергалась и европейская культура, достижения которой не предавались сомнению, в чем и заключалось их главное расхождение со славянофилами.

Предпосылки

Период правления Александра II стал временем глубоких общественно-политических реформ в стране, не доведенных, однако, до своего логического завершения. Конституция, демократическое переустройство – все это так и осталось в области надежд. Тем не менее власти ослабили гайки, стало можно выражать на страницах периодических изданий самые разнообразные взгляды, в корне отличавшиеся от общепринятых.

Шестидесятые годы, начавшиеся с освобождения крестьян от крепостного права, стали временем жарких и непримиримых дискуссий, разгоревшихся между западниками, славянофилами и почвенниками. Первые смотрели в сторону Европы, вторые ратовали за особенный путь России. С почвенниками все было значительно сложнее.

Вполне резонно они указывали на то, что в России к девятнадцатому веку сложилась ситуация, когда в одной стране параллельно проживали представители практически двух абсолютно разных народов, несмотря на общее название «русские». Петровские реформы преобразовали высшее общество на европейский манер, однако крестьянская масса, составлявшая основное население страны, оставалась верна традиционному укладу жизни. Вчерашние крепостные, практически рабы, они жили так же, как их предки за пятьсот лет до этого.

Достоевский и его последователи вполне обоснованно видели в таком положении серьезную угрозу национальному единству и выдвигали собственные рецепты спасения. Почвенничество – это поиск некоего связующего элемента, способного воссоединить разделенный, по сути, народ.

Как все начиналось

Одним из отцов-основателей нового идеологического учения был А. Григорьев, ведущий критик журнала «Москвитянин» в 1850-56 годах. Соглашаясь со славянофилами во мнении об особом пути России, он, тем не менее, возражал против выдвигаемой ими абсолютизации крестьянской общины. Растворение творческой личности в общей массе было недопустимо, по мнению уважаемого критика, и он предлагал собственное альтернативное видение идеального общества.

При этом Григорьев и его товарищи тогда еще не называли себя почвенниками, название это пришло позднее.

Еще в 1847 году К.С. Аксаков, один из многих рефлексирующих интеллигентов, сокрушался по поводу того, что он и его современники совершенно отделены от народа, словно растение, вырванное из земли. Этот своеобразный мем очень сильно понравился Ф.М. Достоевскому, который с удовольствием использовал образ интеллигенции, оторванной от народной почвы.

Идеологическое оружие классика

Федор Михайлович отличался своеобразными взглядами, которые не вписывались ни в одну идеологическую концепцию, поэтому он решил вместе с братом основать собственные издания, где смог бы проповедовать свое видение мира. Почвенничество – это культурное учение, развивавшееся на страницах журналов «Время», «Эпоха», которые стали рупором идей почвенничества Достоевского и прочих фанатов «особого пути».

Собственно, классик мировой литературы так и не свел в единую стройную систему свои взгляды на общество и культуру, своеобразное «евангелие от Достоевского» можно составить из его отдельных высказываний по определенным темам.

Принимая в целом программу славянофилов, он резко расходился с ними в вопросе отношений личности и общества. Великому художнику была противна сама мысль о полном растворении живой, творческой индивидуальности в аморфной крестьянской общине. Здесь он уже смыкался с западниками, отдавая дань европейской культуре и положительному влиянию искусства на человека. Он призывал интеллектуалов обратить внимание на далекий от них народ, описывать его быт, нравы, изучать потребности. Ключевой здесь была идея смирения перед старой Русью.

Взгляды на общество

Достоевский отвергал идеи социализма, кроме того, его последователи были схожи в стремлении обличения «гнилого Запада», что становится популярнейшей доктриной в России с неумолимой периодичностью. Традиционные бездуховность и аморальность, опасные социалистические идеи с одной стороны и буржуазность с другой – все это приводилось в качестве доводов к неприятию западного пути. При этом не оспаривалась ценность европейской культуры, ее влияние на Россию.

Основные принципы почвенничества по отношению к обществу заключались в возвращении к традиционным формам – общине и земству. Соборность и православие – вот путь, который должен объединить мужиков и дворян согласно мнению Федора Михайловича. Такие кошмарные пережитки, как крепостное право и прочие формы закабаления, должны быть отменены.

Критика

Представители почвенничества часто становились объектами критики со стороны либеральных и радикально-демократических кругов. Идиллия, рисуемая почвенниками, казалась нигилистам весьма сомнительной, они требовали от идеологических оппонентов представить конкретную программу действий по исправлению положения народа, а не жалкую подачку в виде концепции «малых дел».

Тем не менее в те благородные времена «либералы» и «патриоты» относились друг к другу с уважением, высоко оценивая личные качества друг друга. Комментируя уход из жизни Григорьева, революционный демократ Писарев причислял того к последним гигантам русского идеализма.

Особенно язвительными были высказывания Антоновича. Он справедливо указывал почвенникам, что свой патриотизм, идею особого пути и неприятие «гнилого Запада» они непринужденно обосновывают языком немецкой философии. Из этого он заключает, что идеи почвенников полны взаимоисключающих параграфов и противоречат друг другу.

В общем, почвенникам доставалось от всех: демократы их критиковали за мракобесие и наивный идеализм, славянофилы – за страсть к европейской культуре, консерваторы – за призывы к пересмотру сложившегося устройства общества.

Серебряный век и почвенничество

После смерти Григорьева и Достоевского интерес к теоретическим изысканиям почвенничества утих, на первый план вышли главные направления общественной мысли – марксизм и толстовство. Лишь в 1902 году А. Блок обращается к подзабытым идеям почвенников. В 1916-м он публикует статью «Судьба Аполлона Григорьева», где называет того единственным мостом от Пушкина и Грибоедова к себе и своим современникам.

Большинство мыслителей Серебряного века относили почвенничество к религиозному явлению, продолжению идей русской соборности.

Неожиданное возрождение

Реакцией на государственную идеологию при СССР и концепции социалистического реализма стало появление писателей, которые начали искать альтернативные способы самовыражения. Под прессом государства стали искать способы самовыражения видные художники двадцатого века. Возвращение к народности, собственным корням, особенный путь развития – все это можно найти, в той или иной степени, в произведениях Александра Солженицына, Валентина Распутина, Василия Шукшина.

В любом случае почвенничество стало серьезным культурологическим явлением. По мнению многих, на Западе именно почвенники являются типичными выразителями «загадочной русской души».

fb.ru

Ответы на вопрос "7. Идеи почвенничества в журналах братьев Ф.М. ..."

 

Идеология почвенничества – Консервативное течение рус. общества. модификация идей славянофильства. Возникла из стремления выбрать общую идею (почву), которая бы объединила западников и славянофилов, цивилизацию и народное начало.

представителями являются А. А. Григорьев, Ф. М. Достоевский и Н. Н. Страхов. Излагали свои взгляды в журналах «Время» (1861—63) и «Эпоха» (1864—65).

В 1858 году Михаил Достоевский испросил разрешение издавать литературный и политический еженедельник «Время» небольшими выпусками, до четырёх печатных листков. Ему разрешают В сентябре 1860 года выходит объявление о журнале «Время». Это манифест нового литературного направления – почвенничества и одновременно ответ Достоевского на самые животрепещущие запросы дня.

 

Национальная почва считается важнейшей основой социального и духовного развития России. Они верили в рус. православный народ — в его смиренность и самоотреченность.

Как и славянофилы, почвенники обличали буржуазность и бездуховность западно-европ. Цивилизации. Не принимая буржуазную демократию, они в то же время высоко оценивали европ. культуру.

«Время»

В 60-е годы свою журналистскую деятельность начал русский писатель Ф.М. Достоевский.

Вместе с братом Михаилом в 1861—1863 гг. он издавал журнал «Время». Здесь были опубликованы «Записки из мертвого дома», «Униженные и оскорбленные» Ф.М. Достоевского и др. Большое место отводилось французской уголовной хронике, мастерски обработанной в редакции; в статьях затрагивались вопросы воспитания молодежи; имелись отделы внутренних новостей и иностранных известий. Журнал был разнообразным и интересным для публики и собирал до четырех тысяч подписчиков.

Достоевский вел критику, полемизировал с Добролюбовым по вопросам искусства, литературы.

Существенную роль в журнале играл критик-идеалист Н.Н. Страхов, который с согласия издателей защищал некую особую самобытность русского народа, развивал идеи так называемого почвенничества в противовес западничеству, умозрительному западноевропейскому утопическому социализму. Журнал утверждал, что беда России не в крепостном праве (тем более что оно отменено), а в отрыве интеллигенции от народа.

Страхов особенно горячо возражал против материального подхода к улучшению жизни народа. Изменение положения масс должно идти через моральное, религиозное усовершенствование.

Вместе с тем журнал высмеивал консервативные мнения Каткова.

Салтыков-Щедрин, Антонович в «Современнике» не раз выступали против непоследовательности позиции «Времени», консервативности ряда пунктов его социальной программы, отрицания необходимости борьбы.

В 1863 г. в связи с освещением в журнале причин польского восстания журнал был закрыт правительством. Но Ф.М. Достоевский продолжил свою издательскую деятельность, предприняв ежемесячник под названием «Эпоха», который выходил два года (1864—1865). Журнал «Эпоха» продолжал защищать идеи почвенничества, обсуждал новую судебную реформу и активизировал полемику по ряду вопросов с демократическими журналами «Современник» и «Русское слово».

По мнению Достоевского цивилизация не заменяет собой древнюю культуру народа, она лишь инструмент, открывает новые возможности. Начало духовного примирения Достоевский видит в образовании. Размышляя о своеобразии русского народа Достоевский выделяет «всепримиримость и всечеловечность – именно эти свойства точка соединения и примирения всего общества». В др. публикациях Ф.М. возвращается к идеям почвенничества.

Летом 1862г. Ф.М. впервые едет заграницу, едет в Европу. Эта поездка была нужна чтобы вернуться к рассуждениям о судьбе России и Запада. 63г. – «Зимние заметки о летних впечатлениях» - критика. В. В «зимних заметках» ставится 3 проблемы:

1. соотношение буржуазной действ-ти и соц-ого идеала

2. суть социалистической идеи и возможность ее воплощения

3. роль национального начала в исторических судьбах России.

Авторов можно условно разделить на 3 группы: не все публикации имели автора, поэтому всех перечислить не можем:

1)

1. Группа, в которой объединены авторы 30-40 гг. Старый состав. Тургенев. Некрасов, Григорович. Майков, Милюков, ПорЕцкий.

2)

1. Группа, которая близка Достоевским по социальному положению. Сверстники Достоевского. Сблизились с Дост. В связи с участием в журнале. Страхов, Полонский, Аполлон-Григорьев, стремился найти связь между западничеством и славянофильством. В поисках почвы единомышленников.  Алексей Разин. Они вышли из среды разночинской. Причастны к педагогической деятельности.

3)

1. Наиболее многочисленная группа – молодёжь. Период после Николая. Общественный подъём. Многие из них в дальнейшем приходят в народничество. Это «революционная сила». Поэт Владимир Крестовский, Степан ЛевИтов. ПомялОвский, Острогорский, публицисты – Фёдор Ткачёв, Леонид Уткин, Пётр Барсов. Мещане, мелкие чиновники, разночинцы.

Почвенничество для Ф.М. - стремление выработать общую идею цивилизацию и народное начало. Эта идея носила демократический характер.

 

www.konspektov.net

О  традиции  почвенничества - ДОСТОЕВЩИНА

(Текст  из  блога  пользователя  makekaresus  от  9  мая)

Такое сложное явление русской культуры шестидесятых годов девятнадцатого столетия, как то, что вошло в историю под именем «почвенничество», одинаково правомерно квалифицировать и как литературно-общественное, и философское течение, и как особую социально-политическую доктрину, которая сформировалась и решительно заявила о себе в период, справедливо именуемый «золотым веком русской политической мысли».

Дело в том, что свои исходные интуиции почвенники выражали достаточно свободно: в литературно-критических, художественных формах, в виде концептуально-философских суждений и в жанре публицистики. Подобное стилевое многообразие было обусловлено как особенностями духовного склада ведущих идеологов почвенничества, так и своеобразием социокультурной ситуации того времени.

«Великая реформа» 1861 года, открывающая не менее великое десятилетие общественного подъема и спада, спровоцировала взрывообразный рост числа газет и журналов, на страницах которых с доселе невиданной свободой обсуждались острейшие социально-экономические вопросы; в них было разрешено создать разделы иностранной и внутренней политики. Предельно интенсифицировалась политическая мысль, приобрели новые и более четкие очертания либеральные, консервативные и радикально-демократические направления. «Это было время, - отмечает Г. Флоровский, - очень решительных сдвигов и глубочайших переслаиваний во всем составе и сложении русского общества, всего русского народа». Как-то сразу «публика» заговорила обо всем, а литература, получившая «общественное значение», откликнулась на это десятками статей о железных дорогах, таможенных тарифах и свободе торговли, «состоянии земледельческого класса», свободном труде, задачах воспитания, пороках чиновничества.

Возникновение почвенничества было явлением глубоко закономерным, что под этим имелись серьезные социально-исторические, идеологические, теоретические основания, что почвенничество – это еще и продукт имманентной логики развития основных тенденций общественной мысли 40-х – 50-х гг. XIX века, знаменитой дискуссии Запада и Востока. Уже два столетия в России ведется «извечный спор о путях. Спор славянофилов и западников, почвенников и космополитов, русистов и гуманистов...». Один из виднейших западников ХIХ века, А. И. Герцен писал: «И мы, как Янус или как двуглавый орел, смотрели в разные стороны, в то время как сердце билось одно». В этой известной «поэтической формуле» речь шла о западниках и славянофилах... О славянофилах как предшественниках «почвенничества» писал позднее А. Ф. Лосев: «Славянофилы выросли на русской почве, они сотворены из русской земли, они наполнены основательным, непреклонным духом земли, они прочно связаны с землей, их нельзя от нее отделить, не повредив их существа... ...Славянофильство... представляло собой национально-романтическую идеализацию старины. В славянофилах чувствуется спокойствие, уравновешенность и несокрушимая надежность. Другое дело – наша современная эпоха. Со времени славянофилов произошло почти полное распадение покойной деревенской жизни землевладельцев». Начало этой трагедии увидели «почвенники» ХIХ века (сразу после реформы 1861 года). «Почвенническое движение в лице Ф. М. и М. М. Достоевских, А. А. Григорьева, Н. Н. Страхова оформилось как реакция на стремление философов (западников и славянофилов – в равной мере) дать рациональное объяснение феноменам мира. Главную роль в почвенничестве играет начало иррациональное, интуитивное, собственно художественное, эстетическое», - утверждает современный исследователь.

Идеологема «почвы» у Достоевского насыщена осмысленным содержанием и тесно связана со сферой религиозных представлений. Обретение почвы в этом плане есть одновременно прикосновение к подлинному смыслу православия и православной святости, бережно сохраняемому в простом пароде. К данному кругу представлений примыкали и другие общественные деятели и публицисты, группировавшиеся вокруг «Времени» и «Эпохи». «Почвенничество» - не Восток и не Запад, не западничество и не славянофильство, не противопоставление интеллигенции народу, а слияние в некоем единстве, в синтезе; вот что представляет собою творчество Пушкина по А. Григорьеву и по Достоевскому. Почвенники стремились эклектически соединить западничество и славянофильство, либеральные и консервативно-романтические компоненты. Как «почвенники», Аполлон Григорьев и Достоевский все время твердили, что они не западники и не славянофилы. Хотя они тоже, как славянофилы, выдвигают главной своей мыслью, что интеллигенция «оторвалась от своей почвы» и что «следует искать своей почвы» в народных началах, но их «почва» совсем другая, не славянофильская, и другое они понимают под «народными началами». Были здесь возможны два пути: путь к Герцену, противопоставление России Европе в свете истории и вопросов современности, - подобно Герцену тоже стать на ту точку зрения, что только русский народ способен осуществить идею, которой «беременна Европа», идею социализма, русский народ к этому подготовило своеобразие его исторических судеб, сохранившийся до сих пор его общинный строй, - или уж прямо скатиться к славянофильству: признать, что русский народ - «народ-богоносец», истинное христианство, православие определяет его душевный строй.

«Русское общество должно соединиться с народной почвой и принять в себя народный элемент», - писал Достоевский. На страницах «Времени» постоянную прописку получили понятия «почва», «вернуться на родную почву», «почвенная сила», «беспочвенный» и т. д. как понятия центральные, определяющие основание новой общественно-политической идеи журнала. Многие восприняли эту идею как лишь слегка перекрашенную в туманное понятие старую славянофильскую мысль; другие решили, что почва — это лишь новый «экзотический» синоним привычного понятия народ; третьи и вовсе предпочитали говорить о неопределенности, расплывчатости идеи, которую «почвенники» выдвинули, да еще и в качестве какого-то нового слова... Действительно, назвать почвенничество мыслью совершенно новой нельзя, но и сами вожди «Времени» не смотрели на свое детище таким образом; скорее уж они видели в выдвинутой ими идее истинно русскую мысль именно потому, что она, как им представлялось, собирала воедино, синтезировала все наиболее плодотворное, что было выработано различными, даже и враждебными направлениями внутри русского национального самосознания.

И само понятие почвы в общественно-историческом смысле этого слова не представлялось столь уж экзотическим и неопределенным: оно давно уже употреблялось и у славянофилов («Мы похожи на растения, обнажившие от почвы свои корни», - писал, например, еще в 47-м году Константин Аксаков), и у революционных демократов – Белинского, Герцена, Добролюбова, и употреблялось действительно как синоним народа, вернее – народных начал жизни. Сохранив это значение, понятие «почва» обрело во «Времени» и новое качество: «почва» - это тот духовно-нравственный пласт общественно-политической жизни, на основе которого только и возможна встреча и органическое соединение интеллигенции и народа, образованности и народной нравственности; культуры и народности.

В философском плане почвенничество было консервативной формой философского романтизма. Григорьев сам называл себя «последним романтиком», большое влияние французского романтизма (В. Гюго) испытал Достоевский. Три исходные, специфические для романтизма посылки – индивидуум, нация и универсум получили в почвенничестве своеобразное развитие, Центр философских размышлений был смещен в сторону «национальной почвы», нация осмыслялась как исходный принцип философствования. При этом шеллингианство Григорьева, гегельянство Страхова хотя и соприкасались с кругом почвеннических идей, оформляя их в виде теории «органической критики» у первого или «рационального естествознания» у второго, но по отношению к почвенничеству были чем-то внешним.

Основные идеи почвенничества сложились в полемике с журналом «Современник» Чернышевского и «Русское слово» Писарева по вопросам революции, прогресса и искусства. Достоевскому и Григорьеву была очень близка романтическая идея о превосходстве искусства над наукой. Они полагали, что наука аналитична, тогда как искусство синтетично и потому полнее угадывает потребности эпохи и дух народа. Для неакадемического образно-художественного философствования Достоевского было характерно сопряжение философии и искусства.

В философском трактате «Мир как целое. Черты из науки о природе» Страхов развил идеи антропологии почвенничества в духе христианского персонализма. В человеке заключены величайшая загадка и величайшее чудо мироздания. Человек занимает центральное место по всем направлениям связей, соединяющих мир в одно целое. Мир, как организм, есть иерархия составляющих его частей – отношение между ними включено в общую гармонию целого, в котором нет ничего лишнего и бесполезного. Религиозно-христианская ориентированность философских построений была одной из важнейших черт почвенничества. Например, Достоевский, чуткий к социальной жизни своей эпохи, предпринял попытку построения религиозно-социальной утопии, воплощенной в рае Христа. «Вся история, как человечества, так отчасти и каждого отдельно, есть только развитие, борьба, стремление и достижение этой цели». Религиозное чувство смирения, самоотречение, стремление к царству Божьему сочетались у представителей почвенничества с идеей об особой миссии русского народа, призванного спасти человечество. В письме к М. П. Погодину от 26 августа 1859 г. Григорьев писал: «Под православием разумею я сам для себя просто известное, стихийно-историческое начало, которому суждено еще жить и дать новые формы жизни, искусства... на почве славянства, и преимущественно великорусского славянства, с широтою его нравственного захвата – должно обосновать мир».

Григорьев заложил идейный фундамент почвенничества, опираясь на эстетику романтизма и славянофильскую концепцию культуры. Он утверждал, что умозрительная теория не является адекватным выражением жизненной реальности, и отдавал эстетическое предпочтение непосредственному чувственному восприятию. Эстетика Григорьева определяла и остальные стороны его мировоззрения. Так, учения славянофилов и западников воспринимались им как отвлеченные схемы, оторванные от истинной действительности. Григорьев критиковал славянофильство за абсолютизацию общинного начала и разделение русской истории на два периода (до Петра I и после). Из противоречий теории и жизни он видел только один выход – обращение к традиционному укладу русского народа, примирение враждующих социальных групп на основе единой национальной культуры.

Почвенничество, по определению А. А. Григорьева, характеризовалось «восстановлением в душе новой, или лучше сказать, обновленной веры в грунт, в почву, в народ». Вера в народ, в развитие на собственной почве сочеталась со взглядом на историю как на спонтанный органический процесс, принципиально не поддающийся рационализации. Одна из самых важных заслуг Григорьева – это применение к литературе понятия народности, которая была для критика выражением стихии русской души, умением «через конкретный образ передать вечное начало этой души», и разработка понятий почвы и почвенности. Против гегельянства Григорьев защищает «автономию народного начала», или «близость родной почве» (отсюда и название - «почвенники»). «Почва – это есть глубина народной жизни, таинственная сторона исторического движения». В духе своего «почвенничества» и в согласии с Шеллингом, поклонником которого он был, Григорьев любил подчеркивать «ограниченность» народной жизни и вообще всячески выдвигал идею «органической целостности». Но эта «органичность» имела для него скорее высший духовный, чем биологический, смысл. Ведь он воспитал себя на Шеллинге и «трансцендентальная закваска» была сильна в нем.

С начала 1861 по апрель 1863 г. Ф. М. Достоевский издает в Петербурге со старшим братом М. М. Достоевским журнал «Время», а затем его продолжение - «Эпоху» (1864 – 1865), журнал, который после смерти брата (в июле 1864 г.) выпускает один. С выходом «Времени» начинается новый интенсивный период работы Достоевского в качестве художника и публициста. Своей сложившейся к этому времени общественно-политической программе братья Достоевские в 60-х гг. дают имя «почвенничества». Ф. М. Достоевский считал возвращение к «почве», народу, основам русского национального духа необходимым шагом для позитивного исторического развития России. Основой для разрешения противоречий он считал синтетическую силу рус. духа, его универсальные возможности. Почвенничество понималось Достоевским как религиозная и социальная доктрина, способная переустроить жизнь на христианских началах братства и единения. Зап. индивидуализму противопоставлялись национальные формы социального устройства – община и земство, а идея русской «всечеловечности» призвана была соединять мировые культурные ценности и народные идеалы. Центральный пункт ее – ожидание «нового слова» русской истории от народа, призванного реформой 1861 г. к активному участию в общественной жизни; в то же время освободительные стремления высших классов и разночинной интеллигенции («оторванной от народа») вызывают растущее недоверие Достоевского; задачу образованных слоев он видит, с одной стороны, в просвещении народа, а с другой – в нравственном сближении с «почвой», в восприятии ими основ исконного мировоззрения народа, выработанного и стойко сохраненного, несмотря на века крепостнического и чиновничьего гнета. Это глубинное народное мировоззрение, краеугольным камнем которого для писателя является чувство органической связи всех людей между собой, рождающее братское сочувствие каждого человека другому, готовность добровольно прийти ему на помощь без насилия над собой ж умаления собственной свободы, Достоевский в 70-х гг. рассматривает как основу «социализма народа русского», который он противопоставляет как «мечтательному», утопическому, так и позднейшему «политическому», т. е. революционному, социализму русских народников и западноевропейских социалистов. Достоевский откликнулся на статью Чернышевского «Не начало ли перемены?». В декабрьской книжке журнала «Время» появилась без имени автора его статья «Рассказы Н. В. Успенского», в которой формула Чернышевского о «правде без всяких-прикрас» рассматривалась как вредное направление искусства, ведущее его к превращению в «фотографическую машину». Автор дал свое, «почвенническое» толкование творчества Успенского. В противовес Чернышевскому и Добролюбову Достоевский утверждал, что «идея смирения перед народом», сознание того, что «мы еще не доросли до понятия о народе», должна «одушевить описывателей народного быта». Это и поставит их «на верный и плодотворный путь». Однако беда писателей, а также и всей русской интеллигенции состоит в том, что эта идея «не вошла во всеобщее сознание и потребность», что привело к «отчуждению от родной почвы».

Почвенническая концепция Достоевского, воспринявшая в основном славянофильскую положительную программу, представляется неким паллиативом положительной идеи, более перспективного варианта, которой Достоевский найти не смог. Расхождения же со славянофильством в его чистом выражении у Достоевского были значительные и главным образом в части взглядов на искусство. Достоевский, для которого утверждение человеческой личности было главной задачей искусства, не мог сочувствовать «надличностным» концепциям славянофильства, идеям о растворении личности в общине и т. п. Достоевский – критик социалистического утопизма. Он противопоставляет социализму мирное объединение высших слоев общества с «почвой», русским народом («почвенничество»). Его христианская антропология предвосхищает идеи экзистенциализма и персонализма в отечественной и зарубежной философии.

"Почвенничество" как ответ на обозначившуюся ситуацию означало именно возврат к первоначальной цельности, идеал и задание цельной жизни. Для Достоевского, как и для многих других, то был проект еще не распознанной соборности. Соборность - вот что становится более адекватным решением проблемы. Эта категория духовной жизни выражает нечто более возвышенное, нежели просто органичную целостность. Славянофилам это было, конечно, известно. Но Флоровский заострил заключенное здесь различие. Из романов Достоевского он усвоил, что одной только естественной цельности восприятий и переживаний еще очень и очень недостаточно, нужно вернуться не столько к цельности чувств, сколько к вере, к единству в вере.

Почвенничество претендовало на создание «нейтральной» идейной платформы: с одной стороны, реформаторские требования отмены крепостного права («кошмарного прошлого»), с другой – неприятие строя буржуазной демократии («чумы буржуазной»). На основе «нейтральной» идеологической позиции почвенничество стремилось объединить все общественные течения вокруг идеи о самобытном пути России. Идейное родство почвенничества со славянофилами не мешало признанию целого ряда заслуг и за западной культурой. Обличение «гнилого Запада» его буржуазности и бездуховности, тлетворности его революционных, социалистических и материалистических идей сочеталось в почвенничестве с высокой оценкой «европейской культуры». Социологическая концепция почвенничества включала утопическую идею сближения западничества, славянофильства, «официальной народности» и православия. Высшей целью социального реформаторства почвенничества была программа «малых дел», призывающая к «слиянию» всего «просвещенного общества» с народом в традиционно устоявшиеся формы русского быта – общину и земство.

Идеи почвенничества четко проявились в полемике с «Современником» по вопросам революции, прогресса и искусства. Революция и обострение борьбы между классами, полагали почвенники, не являются источниками прогресса, который достигается соединением образованных классов с народом; он движим развитием культуры, искусства, народной нравственности. Достоевский писал: «Всякое общество может получить (вместить) только ту степень прогресса, до которой оно доразвилось и начало понимать». Несмотря на постоянную полемику с либералами, почвенники в определении характера прогресса сближались с ними.

Почвенники обвиняли идеологов «Современника» Н. А. Добролюбова и Н. Г. Чернышевского в незнании народной жизни, в стремлении обнаружить в русском крестьянстве готовность к революции, которой в нем, по мнению почвенников, не было, в «кабинетном» теоретизировании, в утопичности их социалистических идеалов. В области литературы они упрекали «Современник» в упрощенно-утилитаристском подходе к искусству, пренебрежении художественностью, недооценке пушкинского духа гармонии и красоты в пользу обличительного направления. Достоевский и Григорьев полагали, что наука аналитична, тогда как искусство синтетично и потому полнее угадывает потребности эпохи и дух народа. В гении Пушкина Достоевский видел « … русский идеал – всецелость, всепримиримость, всечеловечность», отражение готовности русского народа понять дух всех национальностей. Григорьев считал образ «смиренного Белкина» высшим национальным созданием Пушкина. Идеи почвенничества подверглись резкой критике в полемических статьях «Современника». После закрытия журнала «Время» почвенничество постепенно стало утрачивать черты демократизма; в полемике с «Современником», где после 1862 года уже не было Добролюбова и Чернышевского, журнал «Эпоха» все более сближался со славянофильством, особенно в выступлениях Страхова. Черты почвенничества в 60-е и 70-е годы проявлялись в художественных произведениях Н. С. Кохановской, в философских сочинениях Н. Я. Данилевского («Россия и Европа») и «Дневнике писателя» Ф. М. Достоевского.

Представители почвенничества продолжили славянофильскую традицию рассмотрения судьбы России в европейской перспективе, т.е. с точки зрения ее способности продолжить историческую миссию Европы. Но наряду с этим у них формировалось отстраненное отношение к западной цивилизации, получившее отчетливое выражение в теории культурно-исторических типов Данилевского (немалую роль в ее пропаганде сыграл Страхов – один из главных идеологов почвенничества). Почвенники 1860 – 70-х гг. твердо верили в особую миссию России как носительницы новой, не вполне еще оформившейся мировой идеи. В русле идеологии почвенничества разработаны многие важные идеи, оказавшие значит, влияние на духовную жизнь России и русское национальное самосознание. В первую очередь это мысли Достоевского о бесчеловечности и всемирной отзывчивости как уникальных чертах русского национального гения, его определение русского народа как народа-богоносца, трактовка православия как духовного стержня русской самобытности и др. Интересна в этой связи своеобразная трактовка «русского социализма», который, согласно Достоевскому, по сути своей совпадает с христианским единением во имя Христово.

Подобно западничеству и славянофильству, почвенничество возникло в атмосфере острых идейных баталий, главным образом по вопросу о своеобразии исторического пути России. Первыми историографами почвенников были их современники и оппоненты, самые непримиримые из которых - Д. И. Писарев, В. А. Зайцев, М. А. Антонович, авторы журналов радикально-демократической ориентации «Русское слово» и «Современник». Для радикальных демократов и нигилистов менее всего была характерна какая-либо «имманентная» (конструктивная критика по существу) почвенничества, перед ними был «онтологический враг», весь строй мысли которого был им абсолютно чужд. Именно из радикально-демократического лагеря прозвучали исторически первые (по времени) обвинения почвенников в идеализме, оторванности от жизни, прекраснодушных мечтаниях. Свои критические стрелы они целили против «идиллического настроя» журналов «Время» и «Эпоха», в направлении которых они не видели программы практических мер, основанных на подлинной заботе о народе: «Новый журнал «Время» на интересах народности строит всю свою программу, и что же из этого выходит, какие практические следствия ведут за собою все эти благородные стремления? Ровно никаких». Публицисты того периода спешили обвинить друг друга в предательстве «утилитарно-практическому духу времени». Более других усердствовали в этом нигилисты. «Вся политика, наука и критика «Времени» составляет, очевидно, одну длинную, сладкую-пресладкую, нежную-пренежную идиллию... ». Вместе с тем, Писарев достаточно высоко оценивал личные качества идеологов почвенничества, их вклад в развитие русской культуры, о чем свидетельствует его отклик на смерть А. Григорьева статья «Прогулка по садам российской словесности», в которой он называет Григорьева «последним крупным представителем русского идеализма».

Более глубокими по существу, но не менее резкими по форме были выступления в печати М. А. Антоновича. Прежде всего, он обращает внимание на наличие якобы фундаментального противоречия во взглядах почвенников, доставшегося им, с его точки зрения, еще от «старых славянофилов». Свой патриотизм, считает Антонович, приверженность народным началам, свое неприятие Запада они обосновывают с помощью немецкой философии. Упрек был брошен всем почвенникам, но, в первую очередь, Н. Н. Страхову – поклоннику Гегеля и переводчику «Истории новой философии» Куно Фишера. Антонович замечает, что почвенники вместо того, чтобы трудиться над «Приспособлением наук к характеру русской народности, если не положительных фактических наук, которые менее всех окрашиваются национальными оттенками, то наук отвлеченных, чисто философских, в которых более чем где-либо могут отражаться национальные особенности, поступили в ученики к немцам». Кроме того, он считал все рассуждения о «почве» «бессмысленной стереотипной фразой», лишенной конкретного содержания и только «затемняющей дело». Сходным образом отзывались Н. А. Добролюбов и Н. Г. Чернышевский о «странных обольщениях» авторов почвеннической концепции. Критика в адрес почвенничества со стороны революционных демократов была сосредоточена, таким образом, на его неполной терминологической и методологической определенности, недостаточном внимании к социально-экономическим ("материальным") аспектам жизни русского общества, оторванности от реальных жизненных процессов, как они виделись представителям данного лагеря.

После бурного развития различных социально-политических течений в годы царствования Александра Второго, которые Ричард Пайпс называет «золотым веком русской политической мысли», последовало некоторое затишье, связанное с правительственными контрреформами, затронувшими все сферы жизни российского общества. Почвенничество, наряду с рядом других направлений, оказалось "основательно подзабытым". Сыграл свою роль и уход из жизни А. Григорьева (в 1864-м) и Ф. М. Достоевского (в 1881-м). В восьмидесятых и девяностых годах интерес привлекают, в основном, революционно-народнические и марксистские течения, формирующееся отечественное либеральное движение и, конечно, толстовство. Первое – после длительного молчания – упоминание о почвенничестве мы встречаем в статьях Александра Блока, проявлявшего особый интерес к фигуре Аполлона Григорьева. Разработку "григорьевской" темы Блок начинает в 1902, однако первая значительная статья - "Судьба Аполлона Григорьева" - увидела свет только в 1916 г. Он единственный мост, перекинутый к нам от Грибоедова и Пушкина: шаткий, висящий над страшной пропастью интеллигентского безвременья, но единственный мост». Практически в одно время с Блоком (в 1902-1913 гг.) работал над большой книгой, освещающей главные проблемы историко-философской и религиозно-философской мысли России «через исследование Достоевского» - Т. Г. Масарик. Справедливо считая, что в характере Достоевского, по существу, было много общего с Григорьевым, Масарик посвящает несколько страниц характеристике «почвенничества» как «разновидности славянофильства», и «попытке синтеза славянофильских и западнических взглядов», которую предпринял Григорьев.

Мыслителей «серебряного века» объединяет взгляд на почвенничество как на религиозное явление, продолжение и развитие идей православной соборности. Особенно характерны в этом отношении труды В. В. Зеньковского. «Почвенники, - пишет он в своей наиболее известной работе "История русской философии", - развивали свои философские построения, исходя из религиозного мировоззрения». Именно православные корни имеет стремление «почвенников» к "оцерковлению земного порядка", их «искание "непосредственности" через восстановление органической цельности в созерцании мира и в историческом творчестве», идея воссоздания единства нации. Главным идеологом "почвенности" Зеньковский называет Ф. М. Достоевского; в то же время не остается незамеченным вклад в ее формирование и Аполлона Григорьева: «Григорьев оставался все же оригинальным в своих исканиях; его участие в выработке идеологии почвенничества, бесспорно, очень значительно». Г. В. Флоровский в своей знаменитой книге "Пути русского богословия" рассматривает почвенничество сквозь призму "основной мысли Достоевского" - "церковь как общественный идеал": «Почвенничество есть именно возврат к первоначальной цельности, идеал и задание цельной жизни. Для Достоевского, как и для других многих, то был проект еще не распознанной соборности. Во всем бытии есть некий раскол, в человеческом существовании всего больше. Человек уединяется – в этом главная тревога Достоевского. И в ней по-новому звучат все еще социалистические мотивы, - мечта открыть или создать "органическую" эпоху».

Ряд других представителей русской религиозной философии, в том числе Н. А. Бердяев и В. В. Розанов, - не выделяя почвенничество как самостоятельное направление, тем не менее, останавливались в своих работах на взглядах его отдельных представителей – Ф. Достоевского и Н. Страхова. Н. А. Бердяев в работе «Миросозерцание Достоевского» указывал на родство "органического" учения об обществе почвенников и социально-философских идей Фр. Баадера, Шеллинга, Адама Мюллера, Герреса. Он также провел разграничительную линию между почвенническими воззрениями Ф. Достоевского и славянофильством. В. Розанов в одном из своих сочинений дал комплексную оценку творчества Николая Страхова, центром которого он, в духе своей школы, считал религиозную проблему.

Тема преодоления раскола в обществе особенно остро зазвучала в работах, посвященных осмыслению духовного облика русской интеллигенции, ее роли в исторических судьбах России. В этот период была востребована та часть творческого наследия почвенников, которая касалась критики интеллигенции за ее отрыв от реальности, тяготение к заимствованным теориям в противовес "органическим" народным инстинктам. Так, Г. П. Федотов апеллирует к работам Н. Страхова, рассуждая о "беспочвенности" и "нигилизме" как доминирующих чертах русского интеллигента как "национально-культурного типа": «Беспочвенность есть отрыв: от быта, от национальной культуры, от национальной религии, от государства, от класса, от всех органически выросших социальных и духовных образований. В пределе отрыв приводит к нигилизму, уже не совместимому ни с какой идейностью. В нигилизме отрыв становится срывом.., когда идея, висящая в воздухе, уже не поддерживает падающего, уже не питает, не греет и становится видимым для всех призраком».

Почвенничество как неотъемлемая часть консервативной отечественной традиции, оказало существенное влияние на последующее развитие общественно-политических и философских идей в России: несомненна его роль в становлении теории культурно-исторических типов Н. Я. Данилевского, в формировании идеологии народничества. Следы влияния почвеннических идей можно обнаружить в работах русских религиозных философов начала XX века, в концепциях евразийцев. После событий 1917 близкие к почвенничеству мотивы в русской литературе и искусстве тесно переплелись как с ностальгическими темами утраченной Родины и «уходящей Руси», так и с неугасимой надеждой на то, что дух православной России по-прежнему теплится где-то в глубинах народного бытия, вследствие чего она обязательно возродится. Теоретическое наследие почвенничества 19 века активно разрабатывается в ряде направлений современной русской мысли, тематически объединенных проблематикой национального самопознания и поисками самостоятельной модели социально-исторического развитии («философия русского пути»).

Есть основания полагать, что идеология почвенничества, пусть существенно трансформированная, - факт современной жизни российского общества. В наши дни создана общественно-политическая ассоциация «Эпоха», которая издает одноименный журнал, открыто претендующий на духовное преемство изданию братьев Достоевских. Как показывает анализ опубликованных в нем материалов, такое преемство отнюдь не является пустой декларацией. Кроме того, в Санкт-Петербурге создано и активно действует Русское философское общество имени Н. Н. Страхова, с 1994 года издается философско-исторический журнал «Русское самосознание», авторы которого предприняли интересную попытку принципиально по новому изложить историю русской мысли и, в целом русской культуры, решить проблему метафизических оснований современной политики, опираясь на опыт почвенников. Все это прямое свидетельство того, что общественная мысль современной России, не дожидаясь появления специальных исследований и целостных исторических реконструкций, посвященных анализу воззрений почвенников, пытается напрямую обратиться к их творческому наследию.



dostoevschina.livejournal.com

Почвенники Википедия

По́чвенничество (от рус. народная почва) — литературное течение и направление общественной и философской мысли в России 1860-х годов. Основы мировоззрения восходят к идеям и концепциям так называемой «молодой редакции» журнала «Москвитянин» (1850—1856)[1] во главе с Аполлоном Григорьевым[2]. Приверженцы называются почвенниками. В. Н. Захаров указывает, что термин «почвенничество» является поздним — Достоевский и его единомышленники не называли себя почвенниками[3].

Принципы

Основные принципы почвенничества были сформулированы на страницах ряда толстых литературных журналов, но главным образом сотрудниками журналов «Время» и «Эпоха» Аполлоном Григорьевым, братьями Михаилом и Фёдором Достоевскими, Николаем Страховым, проводившими острую полемику с рупором нигилизма — «Русским словом» Д. И. Писарева и оплотом революционных демократов журналом «Современник», когда его редактором был Н. Г. Чернышевский[1].

Несмотря на то, что почвенничество представляло собой разновидность европейского философского романтизма и примыкало к позднему славянофильству, полное его отождествление с последним не вполне корректно[1]. В непримиримом противоборстве славянофильства и западничества, когда «редкий современник представлял себе иное решение проблемы „Россия—Запад“, нежели альтернативное»[4], представители почвенничества признавали положительные начала этих течений, но претендовали на собственную независимую «нейтральную» позицию[1]. Об этой собственной позиции Ф. М. Достоевский декларировал в сентябре 1860 года в «Объявлении о подписке на журнал „Время“ на 1861 год»[5], которое стало кратким манифестом почвенничества[6]. Независимая позиция почвенников относительно западников и славянофилов утверждалась в различных публикациях сотрудников журнала, в частности в статье Ф. М. Достоевского «Два лагеря теоретиков (по поводу „Дня“ и кой-чего другого)» (1862, № 2 (февраль))[7].

А. Л. Осповат писал, что Достоевский и Григорьев «равно отвергали славянофильство и западничество как замкнутые идеологические системы, предполагавшие четкое разделение людей на „наших“ и „не наших“ и канонизировавшие свои опорные постулаты, по отношению к которым (внутри соответствующей структуры) не допускалось ни сомнения, ни иронии»[8]. Прежде всего, Достоевского и Григорьева сближало общее представление о «русской идее»[9]. Устойчивым и неизменным «ядром» понятия Ф. М. Достоевского «русская идея» была «вера в нашу русскую самобытность»[10].

Почвенники признавали особой миссией русского народа спасение всего человечества, проповедовали идею сближения «образованного общества» с народом, на народной или национальной «почве» с религиозно-этической основой.

Представители почвенничества выступали против крепостнического дворянства и бюрократии, призывали к «слитию образованности и её представителей с началом народным» и в этом видели залог прогресса в России в её противостоянии Западу. Почвенники высказывались за развитие промышленности, торговли, за свободу личности и печати. Принимая «европейскую культуру», они одновременно обличали «гнилой Запад» — его буржуазность и бездуховность, отвергали революционные, социалистические идеи и материализм, противопоставляя им христианские идеалы.

В 1870-е годы черты почвенничества проявились в философских сочинениях Николая Яковлевича Данилевского и «Дневнике писателя» Фёдора Достоевского. Наиболее обстоятельно почвенничество рассматривается в монографиях польского политолога Анджея де Лазари[11] и канадского историка Вэйна Доулера (Wayne Dowler)[12].

В XX веке

Во второй половине XX века почвенничество возродилось в «деревенской прозе» и публикациях на историко-патриотические темы, против которых заведующий Идеологическим отделом ЦК КПСС А. Н. Яковлев в 1972 году направил статью с сокрушительной критикой с позиций ортодоксального марксизма-ленинизма.

Представители XIX века

Представители XX века

Согласно В. Н. Захарову в круг почвенников определённо входят Д. С. Лихачёв и А. И. Солженицын, В. Г. Распутин и В. П. Астафьев, В. И. Белов и В. М. Шукшин[13].

Представители XXI века

См. также

Примечания

1. ↑ 1 2 3 4 Соловьев Э. Г. Почвенничество // Новая философская энциклопедия / Ин-т философии РАН; Нац. обществ.-науч. фонд; Предс. научно-ред. совета В. С. Стёпин, заместители предс.: А. А. Гусейнов, Г. Ю. Семигин, уч. секр. А. П. Огурцов. — 2-е изд., испр. и допол. — М.: Мысль, 2010. — ISBN 978-5-244-01115-9.
2. ↑ Х. Москвитянин // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
3. ↑ Захаров, 2012, с. 14.
4. ↑ Осповат А. Л., 1978, с. 145.
5. ↑ Достоевский, Ф. М. <Объявление о подписке на журнал «Время» на 1861 год> // Собрание сочинений : в 15 т. / Ф. М. Достоевский. — Л. : Наука, 1993. — Т. 11. — С. 7.
6. ↑ Время (публицистика). Федор Михайлович Достоевский. Антология жизни и творчества. Проверено 15 марта 2016.
7. ↑ Достоевский Ф. М. Два лагеря теоретиков (по поводу «Дня» и кой–чего другого) // «Время» : Литературно-политический журнал / Под ред. М. Достоевского. — СПб.: Типография Э. Праца, 1862. — Т. VII, вып. 2 (февраль).
8. ↑ Осповат А. Л., 1978, с. 146.
9. ↑ Осповат А. Л., 1978, с. 147.
10. ↑ Тихомиров Б. Н. «Наша вера в нашу русскую самобытность» (к вопросу о «русской идее» в публицистике Достоевского) // Достоевский. Материалы и исследования / гл. ред. Г. М. Фридлендер. — СПб. : «Дмитрий Буланин», 1996. — Т. 12. — С. 108—124. — 280 с. — ISBN 5-86007-061-6.
11. ↑ Лазари, 2004.
12. ↑ Dowler, 1982.
13. ↑ Захаров, 2012, с. 24.

Литература

• Захаров В. Н. Почвенничество в русской литературе: метафора как идеологема // Проблемы исторической поэтики (Евангельский текст в русской литературе XVIII—XX вв. Вып. 7) : Сб. ст.. — Петрозаводск : Изд. ПетрГУ, 2012. — Вып. 10. — С. 14—24.
• Зеньковский В. В. Глава XI. «Почвенники». Аполлон Григорьев. Н. Н. Страхов. Ф. М. Достоевский // История русской философии. — 2-е. — Париж: YMCA-PRESS, 1989. — С. 404—437.
• Лазари Анджей де. В кругу Федора Достоевского. Почвенничество = W kręgu Fiodora Dostojewskiego. Poczwinnictwo / Пер. с польск. М. В. Лескинен, Н. М. Филатова. Отв. ред. В. А. Хорев. — М.: Наука, 2004. — 207 с. — ISBN 5-02-033377-8. (недоступная ссылка)
• Московцева Ж. Ю. «Русская идея» во взглядах почвенников: (А. А. Григорьев, М. М. Достоевский, Ф. М. Достоевский, Н. Н. Страхов) // Научные труды МПГУ : сб. ст.. — М. : Прометей МПГУ, 2005. — С. 107—112.
• Осповат А. Л. К изучению почвенничества (Достоевский и Ап. Григорьев) // Достоевский. Материалы и исследования / Редактор Г. М. Фридлендер. — Научное издание. — Л. : Наука, 1978. — Т. 3. — С. 144—150.
• Dowler W. Dostoevsky, Grigor'ev, and Native Soil Conservatism. — Toronto, 1982.

Ссылки

wikiredia.ru

Почвенничество — Википедия (с комментариями)

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

По́чвенничество (от рус. народная почва) — литературное течение и направление общественной и философской мысли в России 1860-х годов. Основы мировоззрения восходят к идеям и концепциям так называемой «молодой редакции» журнала «Москвитянин» (1850—1856)[1] во главе с Аполлоном Григорьевым[2]. Приверженцы называются почвенниками. В. Н. Захаров указывает, что термин «почвенничество» является поздним — Достоевский и его единомышленники не называли себя почвенниками[3].

Принципы

Основные принципы почвенничества были сформулированы на страницах ряда толстых литературных журналов, но главным образом сотрудниками журналов «Время» и «Эпоха» Аполлоном Григорьевым, братьями Михаилом и Фёдором Достоевскими, Николаем Страховым, проводившими острую полемику с рупором нигилизма — «Русским словом» Д. И. Писарева и оплотом революционных демократов журналом «Современник», когда его редактором был Н. Г. Чернышевский[1].

Несмотря на то, что почвенничество представляло собой разновидность европейского философского романтизма и примыкало к позднему славянофильству, полное его отождествление с последним не вполне корректно[1]. В непримиримом противоборстве славянофильства и западничества, когда «редкий современник представлял себе иное решение проблемы „Россия—Запад“, нежели альтернативное»[4], представители почвенничества признавали положительные начала этих течений, но претендовали на собственную независимую «нейтральную» позицию[1]. Об этой собственной позиции Ф. М. Достоевский декларировал в сентябре 1860 года в «Объявлении о подписке на журнал „Время“ на 1861 год»[5], которое стало кратким манифестом почвенничества[6]. Независимая позиция почвенников относительно западников и славянофилов утверждалась в различных публикациях сотрудников журнала, в частности в статье Ф. М. Достоевского «Два лагеря теоретиков (по поводу „Дня“ и кой-чего другого)» (1862, № 2 (февраль))[7].

А. Л. Осповат писал, что Достоевский и Григорьев «равно отвергали славянофильство и западничество, как замкнутые идеологические системы, предполагавшие четкое разделение людей на „наших“ и „не наших“ и канонизировавшие свои опорные постулаты, по отношению к которым (внутри соответствующей структуры) не допускалось ни сомнения, ни иронии»[8]. Прежде всего Достоевского и Григорьева сближало общее представление о «русской идее»[9]. Устойчивым и неизменным «ядром» понятия Ф. М. Достоевского «русская идея» была «вера в нашу русскую самобытность»[10].

Почвенники признавали особой миссией русского народа спасение всего человечества, проповедовали идею сближения «образованного общества» с народом, на народной или национальной «почве» с религиозно-этической основой.

Представители почвенничества выступали против крепостнического дворянства и бюрократии, призывали к «слитию образованности и её представителей с началом народным» и в этом видело залог прогресса в России в её противостоянии Западу. Почвенники высказывались за развитие промышленности, торговли, за свободу личности и печати. Принимая «европейскую культуру», они одновременно обличали «гнилой Запад» — его буржуазность и бездуховность, отвергали революционные, социалистические идеи и материализм, противопоставляя им христианские идеалы.

В 1870-е годы черты почвенничества проявились в философских сочинениях Николая Яковлевича Данилевского и «Дневнике писателя» Фёдора Достоевского. Наиболее обстоятельно почвенничество рассматривается в монографиях польского политолога Анджея де Лазари[11] и канадского историка Вэйна Доулера (Wayne Dowler)[12].

В XX веке

Во второй половине ХХ века почвенничество возродилось в «деревенской прозе» и публикациях на историко-патриотические темы, против которых заведующий Идеологическим отделом ЦК КПСС А. Н. Яковлев в 1972 году направил статью с сокрушительной критикой с позиций ортодоксального марксизма-ленинизма.

Представители XIX века

Представители XX века

Согласно В. Н. Захарову в круг почвенников определённо входят Д. С. Лихачёв и А. И. Солженицын, В. Г. Распутин и В. П. Астафьев, В. И. Белов и В. М. Шукшин[13].

Представители XXI века

См. также

Напишите отзыв о статье "Почвенничество"

Примечания

1. ↑ 1 2 3 4 Соловьев Э. Г. [iph.ras.ru/elib/2388.html Почвенничество] // Новая философская энциклопедия / Ин-т философии РАН; Нац. обществ.-науч. фонд; Предс. научно-ред. совета В. С. Стёпин, заместители предс.: А. А. Гусейнов, Г. Ю. Семигин, уч. секр. А. П. Огурцов. — 2-е изд., испр. и допол. — М.: Мысль, 2010. — ISBN 978-5-244-01115-9.
2. ↑ Х. Москвитянин // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
3. ↑ Захаров, 2012, с. 14.
4. ↑ Осповат А. Л., 1978, с. 145.
5. ↑ Достоевский, Ф. М. [rvb.ru/dostoevski/01text/vol11/1860/74.htm <Объявление о подписке на журнал «Время» на 1861 год>] // Собрание сочинений : в 15 т. / Ф. М. Достоевский. — Л. : Наука, 1993. — Т. 11. — С. 7.</span>
6. ↑ [www.fedordostoevsky.ru/works/lifetime/time/ Время (публицистика)]. Федор Михайлович Достоевский. Антология жизни и творчества. Проверено 15 марта 2016.
7. ↑ Достоевский Ф. М. [smalt.karelia.ru/~filolog/vremja/1862/Febrar/2lagteor.htm Два лагеря теоретиков (по поводу «Дня» и кой–чего другого)] // «Время» : Литературно-политический журнал / Под ред. М. Достоевского. — СПб.: Типография Э. Праца, 1862. — Т. VII, вып. 2 (февраль).
8. ↑ Осповат А. Л., 1978, с. 146.
9. ↑ Осповат А. Л., 1978, с. 147.
10. ↑ Тихомиров Б. Н. «Наша вера в нашу русскую самобытность» (к вопросу о «русской идее» в публицистике Достоевского) // [www.fedordostoevsky.ru/research/mr/12/ Достоевский. Материалы и исследования] / гл. ред. Г. М. Фридлендер. — СПб. : «Дмитрий Буланин», 1996. — Т. 12. — С. 108—124. — 280 с. — ISBN 5-86007-061-6.</span>
11. ↑ Лазари, 2004.
12. ↑ Dowler, 1982.
13. ↑ Захаров, 2012, с. 24.

</ol>

Литература

• Захаров В. Н. [smalt.karelia.ru//~filolog/journal/konf/2012/02_zakharov.pdf Почвенничество в русской литературе: метафора как идеологема] // Проблемы исторической поэтики (Евангельский текст в русской литературе XVIII—XX вв. Вып. 7) : Сб. ст.. — Петрозаводск : Изд. ПетрГУ, 2012. — Вып. 10. — С. 14—24.</span>
• Зеньковский В. В. [www.odinblago.ru/filosofiya/zenkovskiy/istoriya_russkoy_filosofii/14 Глава XI. «Почвенники». Аполлон Григорьев. Н. Н. Страхов. Ф. М. Достоевский] // История русской философии. — 2-е. — Париж: YMCA-PRESS, 1989. — С. 404—437.
• Лазари Анджей де. [vrn-id.ru/A_de_Lazari_Po4v.pdf В кругу Федора Достоевского. Почвенничество] = W kręgu Fiodora Dostojewskiego. Poczwinnictwo / Пер. с польск. М. В. Лескинен, Н. М. Филатова. Отв. ред. В. А. Хорев. — М.: Наука, 2004. — 207 с. — ISBN 5-02-033377-8.
• Московцева Ж. Ю. «Русская идея» во взглядах почвенников: (А. А. Григорьев, М. М. Достоевский, Ф. М. Достоевский, Н. Н. Страхов) // Научные труды МПГУ : сб. ст.. — М. : Прометей МПГУ, 2005. — С. 107—112.</span>
• Осповат А. Л. К изучению почвенничества (Достоевский и Ап. Григорьев) // [www.fedordostoevsky.ru/files/pdf/mr03.pdf Достоевский. Материалы и исследования] / Редактор Г. М. Фридлендер. — Научное издание. — Л. : Наука, 1978. — Т. 3. — С. 144—150.</span>
• Dowler W. Dostoevsky, Grigor'ev, and Native Soil Conservatism. — Toronto, 1982.

Ссылки

• [www.philolog.ru/filolog/vremtext.htm Тексты статей из журнала «Время» на сайте кафедры русской литературы и журналистики Петрозаводского государственного университета]
• Белкин А. А. [feb-web.ru/feb/kle/Kle-abc/ke5/ke5-9221.htm Почвенничество в литературе] // Краткая литературная энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия, 1962—1978.

Отрывок, характеризующий Почвенничество

Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение. Вся деятельность его, старательная и энергическая (насколько она была полезна и отражалась на народ – это другой вопрос), вся деятельность его была направлена только на то, чтобы возбудить в жителях то чувство, которое он сам испытывал, – патриотическую ненависть к французам и уверенность в себе. Но когда событие принимало свои настоящие, исторические размеры, когда оказалось недостаточным только словами выражать свою ненависть к французам, когда нельзя было даже сражением выразить эту ненависть, когда уверенность в себе оказалась бесполезною по отношению к одному вопросу Москвы, когда все население, как один человек, бросая свои имущества, потекло вон из Москвы, показывая этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства, – тогда роль, выбранная Растопчиным, оказалась вдруг бессмысленной. Он почувствовал себя вдруг одиноким, слабым и смешным, без почвы под ногами. Получив, пробужденный от сна, холодную и повелительную записку от Кутузова, Растопчин почувствовал себя тем более раздраженным, чем более он чувствовал себя виновным. В Москве оставалось все то, что именно было поручено ему, все то казенное, что ему должно было вывезти. Вывезти все не было возможности. «Кто же виноват в этом, кто допустил до этого? – думал он. – Разумеется, не я. У меня все было готово, я держал Москву вот как! И вот до чего они довели дело! Мерзавцы, изменники!» – думал он, не определяя хорошенько того, кто были эти мерзавцы и изменники, но чувствуя необходимость ненавидеть этих кого то изменников, которые были виноваты в том фальшивом и смешном положении, в котором он находился. Всю эту ночь граф Растопчин отдавал приказания, за которыми со всех сторон Москвы приезжали к нему. Приближенные никогда не видали графа столь мрачным и раздраженным. «Ваше сиятельство, из вотчинного департамента пришли, от директора за приказаниями… Из консистории, из сената, из университета, из воспитательного дома, викарный прислал… спрашивает… О пожарной команде как прикажете? Из острога смотритель… из желтого дома смотритель…» – всю ночь, не переставая, докладывали графу. На все эта вопросы граф давал короткие и сердитые ответы, показывавшие, что приказания его теперь не нужны, что все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем то и что этот кто то будет нести всю ответственность за все то, что произойдет теперь. – Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять. – Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете? – Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел. На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя: – Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё! – Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин. – Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.

К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать. Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете. Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека. Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть. Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов. – Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна. – Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант. Растопчин опять подошел к двери балкона. – Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера. – Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить… – Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева. – Готов экипаж? – в другой раз спросил он. – Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант. – А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием. И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу. – Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью. По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии. Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.

wiki-org.ru

Почвенники Вики

По́чвенничество (от рус. народная почва) — литературное течение и направление общественной и философской мысли в России 1860-х годов. Основы мировоззрения восходят к идеям и концепциям так называемой «молодой редакции» журнала «Москвитянин» (1850—1856)[1] во главе с Аполлоном Григорьевым[2]. Приверженцы называются почвенниками. В. Н. Захаров указывает, что термин «почвенничество» является поздним — Достоевский и его единомышленники не называли себя почвенниками[3].

Принципы[ | код]

Основные принципы почвенничества были сформулированы на страницах ряда толстых литературных журналов, но главным образом сотрудниками журналов «Время» и «Эпоха» Аполлоном Григорьевым, братьями Михаилом и Фёдором Достоевскими, Николаем Страховым, проводившими острую полемику с рупором нигилизма — «Русским словом» Д. И. Писарева и оплотом революционных демократов журналом «Современник», когда его редактором был Н. Г. Чернышевский[1].

Несмотря на то, что почвенничество представляло собой разновидность европейского философского романтизма и примыкало к позднему славянофильству, полное его отождествление с последним не вполне корректно[1]. В непримиримом противоборстве славянофильства и западничества, когда «редкий современник представлял себе иное решение проблемы „Россия—Запад“, нежели альтернативное»[4], представители почвенничества признавали положительные начала этих течений, но претендовали на собственную независимую «нейтральную» позицию[1]. Об этой собственной позиции Ф. М. Достоевский декларировал в сентябре 1860 года в «Объявлении о подписке на журнал „Время“ на 1861 год»[5], которое стало кратким манифестом почвенничества[6]. Независимая позиция почвенников относительно западников и славянофилов утверждалась в различных публикациях сотрудников журнала, в частности в статье Ф. М. Достоевского «Два лагеря теоретиков (по поводу „Дня“ и кой-чего другого)» (1862, № 2 (февраль))[7].

А. Л. Осповат писал, что Достоевский и Григорьев «равно отвергали славянофильство и западничество как замкнутые идеологические системы, предполагавшие четкое разделение людей на „наших“ и „не наших“ и канонизировавшие свои опорные постулаты, по отношению к которым (внутри соответствующей структуры) не допускалось ни сомнения, ни иронии»[8]. Прежде всего, Достоевского и Григорьева сближало общее представление о «русской идее»[9]. Устойчивым и неизменным «ядром» понятия Ф. М. Достоевского «русская идея» была «вера в нашу русскую самобытность»[10].

Почвенники признавали особой миссией русского народа спасение всего человечества, проповедовали идею сближения «образованного общества» с народом, на народной или национальной «почве» с религиозно-этической основой.

Представители почвенничества выступали против крепостнического дворянства и бюрократии, призывали к «слитию образованности и её представителей с началом народным» и в этом видели залог прогресса в России в её противостоянии Западу. Почвенники высказывались за развитие промышленности, торговли, за свободу личности и печати. Принимая «европейскую культуру», они одновременно обличали «гнилой Запад» — его буржуазность и бездуховность, отвергали революционные, социалистические идеи и материализм, противопоставляя им христианские идеалы.

В 1870-е годы черты почвенничества проявились в философских сочинениях Николая Яковлевича Данилевского и «Дневнике писателя» Фёдора Достоевского. Наиболее обстоятельно почвенничество рассматривается в монографиях польского политолога Анджея де Лазари[11] и канадского историка Вэйна Доулера (Wayne Dowler)[12].

В XX веке[ | код]

Во второй половине XX века почвенничество возродилось в «деревенской прозе» и публикациях на историко-патриотические темы, против которых заведующий Идеологическим отделом ЦК КПСС А. Н. Яковлев в 1972 году направил статью с сокрушительной критикой с позиций ортодоксального марксизма-ленинизма.

Представители XIX века[ | код]

Представители XX века[ | код]

Согласно В. Н. Захарову в круг почвенников определённо входят Д. С. Лихачёв и А. И. Солженицын, В. Г. Распутин и В. П. Астафьев, В. И. Белов и В. М. Шукшин[13].

Представители XXI века[ | код]

См. также[ | код]

Примечания[ | код]

1. ↑ 1 2 3 4 Соловьев Э. Г. Почвенничество // Новая философская энциклопедия / Ин-т философии РАН; Нац. обществ.-науч. фонд; Предс. научно-ред. совета В. С. Стёпин, заместители предс.: А. А. Гусейнов, Г. Ю. Семигин, уч. секр. А. П. Огурцов. — 2-е изд., испр. и допол. — М.: Мысль, 2010. — ISBN 978-5-244-01115-9.
2. ↑ Х. Москвитянин // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
3. ↑ Захаров, 2012, с. 14.
4. ↑ Осповат А. Л., 1978, с. 145.
5. ↑ Достоевский, Ф. М. <Объявление о подписке на журнал «Время» на 1861 год> // Собрание сочинений : в 15 т. / Ф. М. Достоевский. — Л. : Наука, 1993. — Т. 11. — С. 7.
6. ↑ Время (публицистика). Федор Михайлович Достоевский. Антология жизни и творчества. Проверено 15 марта 2016.
7. ↑ Достоевский Ф. М. Два лагеря теоретиков (по поводу «Дня» и кой–чего другого) // «Время» : Литературно-политический журнал / Под ред. М. Достоевского. — СПб.: Типография Э. Праца, 1862. — Т. VII, вып. 2 (февраль).
8. ↑ Осповат А. Л., 1978, с. 146.
9. ↑ Осповат А. Л., 1978, с. 147.
10. ↑ Тихомиров Б. Н. «Наша вера в нашу русскую самобытность» (к вопросу о «русской идее» в публицистике Достоевского) // Достоевский. Материалы и исследования / гл. ред. Г. М. Фридлендер. — СПб. : «Дмитрий Буланин», 1996. — Т. 12. — С. 108—124. — 280 с. — ISBN 5-86007-061-6.
11. ↑ Лазари, 2004.
12. ↑ Dowler, 1982.
13. ↑ Захаров, 2012, с. 24.

Литература[ | код]

• Захаров В. Н. Почвенничество в русской литературе: метафора как идеологема // Проблемы исторической поэтики (Евангельский текст в русской литературе XVIII—XX вв. Вып. 7) : Сб. ст.. — Петрозаводск : Изд. ПетрГУ, 2012. — Вып. 10. — С. 14—24.
• Зеньковский В. В. Глава XI. «Почвенники». Аполлон Григорьев. Н. Н. Страхов. Ф. М. Достоевский // История русской философии. — 2-е. — Париж: YMCA-PRESS, 1989. — С. 404—437.
• Лазари Анджей де. В кругу Федора Достоевского. Почвенничество = W kręgu Fiodora Dostojewskiego. Poczwinnictwo / Пер. с польск. М. В. Лескинен, Н. М. Филатова. Отв. ред. В. А. Хорев. — М.: Наука, 2004. — 207 с. — ISBN 5-02-033377-8. (недоступная ссылка)
• Московцева Ж. Ю. «Русская идея» во взглядах почвенников: (А. А. Григорьев, М. М. Достоевский, Ф. М. Достоевский, Н. Н. Страхов) // Научные труды МПГУ : сб. ст.. — М. : Прометей МПГУ, 2005. — С. 107—112.
• Осповат А. Л. К изучению почвенничества (Достоевский и Ап. Григорьев) // Достоевский. Материалы и исследования / Редактор Г. М. Фридлендер. — Научное издание. — Л. : Наука, 1978. — Т. 3. — С. 144—150.
• Dowler W. Dostoevsky, Grigor'ev, and Native Soil Conservatism. — Toronto, 1982.

Ссылки[ | код]

ru.wikibedia.ru

---

Смотрите также

• 
  Журнал стриж
• 
  Почвенники журналы
• 
  Журнал стриж
• 
  Журнал wifi
• 
  Журнал wifi
• 
  Демография журналы
• 
  Демография журналы
• 
  Журнал флеш
• 
  Журнал флеш
• 
  Журнал тор
• 
  Журнал тор