Главная
О нас
Наши собаки
- Репортаж
- Фотоальбом
- Видео
Информация
- Новости
- Статьи
- Ветеринария
- Разное
Юмор
Форум
Контакты

Это интересно

ОКД
ЗКС
ИПО
КНПВ
Мондиоринг
Большой ринг
Французский ринг
Аджилити
Фризби

Опрос

Какой уровень дрессировки необходим Вашей собаке?

	Элементарное послушание в быту
	Чёткое выполнение команд
	Спорт и соревнования

Полезные ссылки

РКФ

Все о дрессировке собак

Стрижка собак в Коломне

Поиск по сайту

Анатолий БЕЛОЗЁРЦЕВ. Сергей алабжин журнал молоко

Валентин СОРОКИН. Рождённый для подвига. Памяти Мусы Джалиля

Муса Джалиль

Песни, в душе я взрастил ваши всходы,

Ныне в Отчизне цветите в тепле,

Сколько дано вам огня и свободы,

Столько дано вам прожить на земле.

Муса Джалиль

В краю, где родился поэт, орлы устают кружиться - такие широкие и такие здесь звёздные степи! Днём они залиты золотистыми пересверками огромного и сильного солнца, а ночью - над ними горят и серебристо искрятся большие и тёплые звёзды. Южный Урал... Легендарное Оренбуржье...

На четыре древних стороны - свобода и ветер. А грянет ливень, возбуждённый чёрною грозою, - травы к земле приникают, а птицы жмутся к птицам, затихая и вздрагивая. Там Емельян Пугачёв гулял по селам и хуторам с бунтарями. Там Салават Юлаев скакал навстречу ему с юными воинами. Там встречали наследников царей. Там катилась Белая армия на Красную армию. Сабля брата свистела над саблей брата.

Там вышел поклониться из кибитки кудрявой головою седому Уралу Александр Пушкин. А через десятилетия Сергей Есенин голубыми глазами всматривался в гордые выси распахнутого простора. Там родился бессмертный Муса Джалиль. Родился. Вырос. Расправил плечи. Вскинул голову. И шагнул в легенду. В песню шагнул - в песню татарского и русского народов, в память и отвагу народов России, народов Союза Советских Социалистических Республик:

Сердце с последним дыханием жизни

Выполнит звонкую клятву свою:

Песни всегда посвящал я Отчизне,

Ныне Отчизне я жизнь отдаю.

Родился Муса Джалиль 15 февраля 1906 года в селе Мустафино. Учился в сельской школе, а после - в городской, куда семья переехала, ища сносного быта, уюта. Семья поэта-обычная, деревенская, бедная. А он - уральский орлёнок, пронзительноглазый и неукротимый, в 13 лет – комсомолец, в 14 лет - на комсомольской работе, активист и товарищ, в 19 лет - автор первой книги, да с названием потрясающим и пророческим «Мы идём», не так ли я говорю?..

Далее - работа в национальном бюро ЦК ВЛКСМ и успешное окончание учёбы на литературном факультете Московского университета.

Вот это воля! Вот это характер! Вот это призвание быть собранным, убеждённым, увлекающим на широкую дорогу судьбы своих друзей, быть и знать самого себя и близкого тебе человека. Такая душа цветёт среди родных душ:

Луч поляну осветил

И ромашки разбудил.

Улыбнулись, потянулись,

Меж собой переглянулись.

Ветерок их приласкал,

Лепестки заколыхал,

И заря росой душистой

Их умыла чисто-чисто.

Так качаются они,

Наслаждаются они.

Вдруг ромашки встрепенулись,

Все к подружке повернулись.

Сколько ласковости, сколько красоты в строке, сколько доброты в сердце поэта! Удивительное соединение детства, святой наивной безгрешности и великой природной мудрости!..

А эти две линии, две лучевые тропинки и ведут человека к холму жизни. Сбережёт человек их в себе - взойдёт на Великий Холм Жизни. Не сбережёт - судьбе не состояться.

И вот такой поэт, уже овеянный гулом боя, на Волховском фронте тяжело ранен. Окровавленный и поражённый. Дым и крики. Стоны и топот. Вспышки красных знамён. И вспышки артзалпов. Июнь. Гитлеровцы затекли в глубь России. Их танки режут отчую землю. Сердце матери режут. Но не взойти им на Великий Холм Жизни Отчизны!..

Июнь. Ещё не везде майские цветы угасли. Июнь. Птенцы доверчиво шевелятся в гнездах. Июнь. На родном Урале, там, в степном необозримом Оренбуржье, красная заря плачет о погибших сынах. Плачет и высоко поднимается над миром. Там деревенская изба поэта прищурилась окнами и слёзы не прячет от старух и от стариков, от сирот и калек. Война на все четыре древних стороны СССР выплеснула кровь и горе.

Фашисты затолкнули полуживого поэта в ограду лагеря. А позднее - в Маобитскую тюрьму. Можно только гадать - какое звериное, лисье, тигриное внимание, какие увещевания и какие угрозы адресовались и втискивались в сердце и в рассудок Мусы Джалиля - лишь бы заставить его пронзительное слово поспособствовать их палаческому плану:

Я прежде и не думал, не гадал,

Что сердце может рваться на куски,

Такого гнева за собой не знал,

Не знал такой любви, такой тоски.

Боже мой, откровение мальчика перед матерью! Откровение богатыря, готового принять мучительную смерть!..

Уж так ли много дел я совершил?

Уж так ли много я на свете жил?

Ох, если б дальше жизнь моя пошла,

Прошла б она полезней, чем была.

Можно зареветь! Ему ведь - 36 лет! Ему ведь столько пришлось уже пережить, передумать, перестрадать, а всё он - как великий ребёнок, как юный воин, как седой Урал, как его татарский народ, неодолимый, гордый, светлый, родниковый, орлиный. Русью звёздной окрылённый!..

Мы, русские и татары, мы, татары и русские, Великую Русь вместе колыбелили, вместе, опираясь на плечи друг друга, на лопатки клали общих врагов и праздновали над ложью и злом красивую Победу!

Жизнь сильнее смерти. И поэт выпускает своё сердце на волю:

Напрасны были замыслы мои.

На что надеялся?

К чему стремился я?

Напрасно я писал:

«Умру смеясь...»

Нет! Умирать не хочется, друзья!

До чего он, Муса Джалиль, доверчивый, беззащитно откровенный! Но подобная беззащитность - танковая броня, Пушкинский пистолет, когда подступают враги, дыша в ясные очи поэта звериной ненасытностью. Да, ни зависть, ни плен, ни клевета, никакая подлость поэта никогда не победит: да здравствует Муса Джалиль, поэт и воин!

Вот поэту кажется - он виноват, что за проволочной оградой мыкает горе, а не в атаке он идёт на укрепление врагов:

С обидой я из жизни ухожу,

Проклятья рвутся из души моей.

Напрасно, мать, растила ты меня...

Но разве храбрый защитник виноват? Это ведь огненная верность поднимает его, истерзанного палачами, в атаку через страдания и гнев, через бессонное желание отомстить захватчиком и карателям за все разорения, насилия и позор!

Пускай умру, но как перед концом

Я не увижу дочери моей,

Как умереть и не припасть лицом

К родной земле, к могиле матери моей?

Не хвастайте, клеветники и стукачи, доносчики и бездари, завистники и негодяи, хапуги и хитрецы, не ликуйте, опьянённые успехами на грязной площадке, ваши успехи – лжеуспехи, ваши богатства - лжебогатства, ваши радости – лжерадости, слово поэта, посвящённое верности и отваге, родному народу и Отечеству - неистребимо!

Мой друг, ведь наша жизнь - одна лишь искра

Всей жизни Родины - страны побед.

Пусть мы погаснем, не страшимся смерти:

Отчизны нашей станет ярче свет.

Так он из Маобитской тюрьмы обращался к татарскому писателю, другу своему, Абдулле Алишу. И также нежно он обращался к сокамернику, побратиму по несчастью, иностранцу Т. Андре:

Здесь нет вина.

Так пусть напитком

Нам служит наших слёз вино.

Нальём! У нас его с избытком.

Сердца насквозь прожжёт оно.

Это новогодний тост поэта, запертого фашистами в клетку.

Совесть поэта - стон: Муса Джалиль виноватится. А в чем его вина? В том, что истекал кровью на поле боя? В том, что миллионы таких сынов России встали, как встал поэт, на защиту Отечества? Просто нет у меня слов, равных по силе авторитету воина, и я не могу, я не найду их - подвиг Мусы Джалиля выше моих чувств. Я кланяюсь ему низко.

А он, захлебываясь пеплом камер, изобретённых гитлеровцами, горюет и терзается, дескать, в плену, а не в атаке:

Вернулся я! Встречай, любовь моя!

Порадуйся, пускай безногий я,

Перед врагом колен не преклонял,

Он ногу мне за это оторвал.

Мечтатель, сражающийся узник, и перед фашистской пулей не дрожит духом. Такого солдата, такого богатыря, такого поэта на Руси любой дом ночью по первому звонку впустит. Нет в России честного человека, который бы не восхищался именем и подвигом Джалиля. Недаром до него Оренбуржье посетили Пушкин и Есенин. Недаром в соседнем селе Шарлык родился и вырос Александр Родимцев, генерал, защищавший Сталинград. И на просторе Южного Урала, в Оренбуржье, родился и заговорил их юный брат, соколёнок Александр Матросов.

Их образы, их святые лики отлиты в бронзе в Уфе и в Казани, в Москве и в Оренбурге. Александр Родимцев и Муса Джалиль росли рядышком. Учились в одной школе. Не раз, видимо, играли «в лапту», не раз соревновались в беге и в добродушной спортивной борьбе. Родимцев под Сталинградом победил. А Муса Джалиль победил в Маобите. И друг их юный, Александр Матросов, в центре России закрыл собою фашистское горло, харкающее на безвинных защитников России свинцом и порохом.

В моем Челябинске стоит памятник Льва Головницкого «Орлёнок»: не Матросову ли? Но Матросов на пьедестале - в Уфе. Господи, помоги, пожалуйста, челябинцам отлить из сверкающей стали фигуры трёх героев, на века и века прославившим подвигами народы России!.. Русский и татарин, а с ними Саша Матросов, воспитанный в Башкирии, сын и защитник народов России, ринувшийся на огненное драконье дуло.

Мои предки - оренбуржцы. Из станицы Воскресенской. А отец мой, Сорокин Василий Александрович, воевал тоже на Волховском фронте и был тяжело ранен в 1942 году. А вдруг они в окопе или в атаке мелькнули рядышком под танки вой и пушечной гарью? Татарин и русский. Русский и татарин. Да будет проклят нами и в грядущих поколениях тот циник и предатель, кто сеет неприязнь между нами. Без русских и без татар Россия не удержится. Фундамент России - её народы.

Встал бы сейчас Александр Родимцев, встал бы сейчас Муса Джалиль, встал отец мой родной, а с ними - Саша Матросов! Чем бы мы с вами похвастались? Чем бы утешили их, а?.. Татарской раздольной песней? Её вытеснили с экрана. Русским удалой пляской? Её не впускают на экран. Чем бы похвалились? Потерянными территориями или наркотиками, мафиозно ввозимыми к нам? Глобальным предательством Горбачёва и Ельцина?

Но поют же и пляшут голые и не очень вымытые:

Ты иди ко мне,

Я тебя зову,

Я тебя при луне

Повалю на траву!..

Или:

Ты отдайся, отдайся,

Хоть при мне, хоть при всех,

И на кайся, не кайся –

Заплачу за успех!..

Скажу вам, что эти куплеты ещё терпимые, без громкого мата и блуда, а ведь есть куплеты - уши вянут. Правила жизни народов, заповеди их религий близки мудростью и гуманностью: Бог един! Но языки и культуры разно неповторимы, какое мы имеем право не беречь танец и песню ратную - славу и душу нации? Не убережём - безвестно исчезнем.

Отчизна! Безутешным сиротой

Я умираю тут, в стране чужой.

Пусть горьких слез бежит к тебе поток!

Пусть кровь моя зардеет, как цветок!

Александр Пушкин. Сергей Есенин. Муса Джалиль.

Санкт-Петербург.

Рязань.

Оренбуржье.

Урал.

Татарстан.

Россия.

Я слышу тебя, Муса Джалиль, я благодарю тебя, поэт!

Я слышу тебя, я вижу тебя, Муса Джалиль, защитник России!

Палачи скрыли от нас твою могилу, но ты живой, ты идёшь через сёла и города Европы домой, домой, домой. К нам идёшь!

Улыбнись, поэт. Видишь, красный тюльпан лепестками веет!

Это седая мать-Россия встречать тебя вышла.

Слезы её и твоя боль в цветок превратились.

Смолкло всё. Тишина.

Можно только шептать,

Говоря меж собой,

Чтоб ему не мешать.

Не мешайте поэту. Не мешайте России - маме нашей седой. Не мешайте красному тюльпану, солнечному сердцу героя!..

Южный Урал - родной край трёх богатырей. Трёх бессмертных защитников России. Их памяти я и посвящаю вот эти последние строки:

Весна шумит, а далеко, в Берлине, -

Солдат с ребёнком тёплым на груди.

Курган над Волгой.

Не туман в долине,

А слёзы вдов, поближе подойди.

И по холмам, высоким или низким,

Они горят, недрёмные, горят

Пронзившие эпоху обелиски,

Глазами стран и наций говорят.

Мой дальний хутор на Урале грозном.

А где же ты и что с тобой? - скажи,

Кресты, кресты,

По луговинам росным

Порхают одичалые стрижи.

Кресты, кресты,

Куда ни повернусь я –

Кресты, кресты

И - муторно окрест.

Но не поставил ворог крест над Русью,

А Русь над ним переломила крест!

Сергей Алабжин, Валентин Сорокин

Этот очерк опубликован в сборнике "Мой век, меня ты не обидел" (авторы книги - Сергей Алабжин, Валентин Сорокин). Подробнее о книге читайте здесь.

moloko.ruspole.info

Анатолий БЕЛОЗЁРЦЕВ

О проектеРедакцияАвторыГалереяКнижн. шкафАрхив 2001 г.Архив 2002 г.Архив 2003 г.Архив 2004 г.Архив 2005 г.Архив 2006 г.Архив 2007 г.Архив 2008 г.Архив 2009 г.Архив 2010 г.Архив 2011 г.Архив 2012 г.Архив 2013 г.

"МОЛОКО"

"РУССКАЯ ЖИЗНЬ"

СЛАВЯНСТВО

РОМАН-ГАЗЕТА

"ПОЛДЕНЬ"

"ПАРУС"

"ПОДЪЕМ"

"БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ"

ЖУРНАЛ "СЛОВО"

"ВЕСТНИК МСПС"

"ПОДВИГ"

"СИБИРСКИЕ ОГНИ"

ГАЗДАНОВ

ПЛАТОНОВ

ФЛОРЕНСКИЙ

НАУКА

Анатолий БЕЛОЗЁРЦЕВ

И взорвал!..

С большим чувством сожаления и недоумения прочел я беседу главного редактора газеты «Танкоград» Сергея Алабжина и одного из ведущих поэтов нашего края Сергея Семянникова. Беседа была опубликована под интригующим заголовком «Взрывая загазованную осень…» (Строка из нового стихотворения С. Семянниова).

В целом публикация честная, смелая, мужественная. Все, что в ней говорится о нынешнем состоянии полуразрушенной – экономически и духовно – России я прочел с пониманием и готов подписаться под каждым словом. Но авторам беседы не хватило чувства меры остановиться на одной или двух проблемах, и они, словно напичканные наркотиками, шарахаются из одной крайности в другую. Им надо и добрым словом И.В. Сталина вспомнить, и наших южноуральских поэтов и прозаиков ошельмовать. Добро, если б разговор шел только о творчестве – здесь непочатый край для размышлений. Редко мы читаем друг друга, а если и прочитаем, то почти никогда не высказываемся о прочитанном. А тут Сергею Семянникову представилась возможность пройтись по творчеству своих коллег, и он, как лихой рубака, машет шашкой направо и налево. Его совсем не устраивает творчество современного Николая Годины. Это дело вкуса. Но если оно не нравится тебе, докажи, в чем Н. Година 2000-х годов уступает Н. Године 60–70-х годов прошлого века. А то походя заметил, что на нынешние творения автора сильное влияние оказывает Саша Черный. И ни одной строки в пример, ни одного доказательства. Так можно любого обвинить и в плагиате, и в подражательстве, и в творческой несостоятельности. Даже самого С. Семянникова, если не доказывать высказываемое.

Но походя сказанное о творчестве Н. Годины – всего лишь цветочки. Ягодки начинаются тогда, когда собеседник начинает вспоминать события давно минувших лет и поливать на своих коллег грязь, от которой становится жутко.

В сентябре в газете «Танкоград» прозаик Ким Макаров в статье «Писатели» с теплотой и искренней душевностью отозвался о творчестве того же С. Семянникова, Он по праву назвал его одним из самых работоспособных и творчески одаренных поэтов. А потом нашел добрые слова и о творчестве другого нашего поэта Владимира Носкова. Похвально! Редко такое встретишь. Не знаю, читал ли С. Семянников эту статью К. Макарова, но его пространные откровения про личные отношения с К. Макаровым больно ударили по моему сердцу. Он, словно неблагодарная свекровь, грязной половой тряпкой отхлестал по лицу сноху, то бишь своего коллегу. Припомнил ему такие грехи, которые известны лишь им двоим. Неужели для того и создавалась патриотическая газета «Танкоград», к чему имею самое непосредственное отношение, чтобы на ее страницах выяснять личные отношения между уважаемыми литераторами? Даю голову на отсечение, я бы никогда так не поступил! И никогда не пойму того, кто посягнул публично оскорбить и унизить своего товарища по перу. На это способен не просто злой и несостоявшийся человек, а, наверное, патологически больной. Не для того писателю дано это великое оружие – Слово, чтобы рубить сплеча и разрушать все и вся вокруг себя. На мой взгляд, дар Божий настоящему Поэту дан, чтобы созидать, творить, врачевать души других!

Так же походя, как с Кимом Макаровым, С. Семянников прошелся по другим уважаемым писательским именам Владимира Черноземцева и Нины Ягодинцевой, по литературным премиям им. Д.Н. Мамина-Сибиряка, которые якобы выдают по личному усмотрению руководитель Ассоциации творческих союзов Урала Александр Кердан, наш земляк, родом из шахтерского города Коркино, и руководитель аналитического центра Правительства области Салим Фатыхов. Должен сказать, что С. Фатыхов не просто госслужащий – он еще автор увлекательной книги об истории Женщины, а в молодые годы довольно перспективный поэт, член Союза писателей. Так вот, Салим Фатыхов и Александр Кердан совсем недавно проявили инициативу, чтобы в наше кризисное время жюри вручило премию им. Мамина-Сибиряка Киму Макарову за его талантливую книгу прозы «Вечерний свет», которую мы, члены правления областной писательской организации, рекомендовали жюри конкурса в декабре прошлого года. Кстати, за присуждение этой премии К. Макарову голосовал и член правления Сергей Семянников. А нынешней зимой прозаик Геннадий Скобликов издал интереснейший проблемный роман «Свой крест». Осенью мы подарили его Салиму Фатыхову. Не прошло недели, как Салим Галимович ответил на мой электронный адрес, что с удовольствием прочел этот роман и будет ходатайствовать о вручении ему в будущем году премии им. Мамина-Сибиряка. Вот тебе и «тайны Мадридского двора», которые снятся С. Семянникову! Вляпался Сергей в лужу со своими умозрительными подозрениями и субъективными выводами. Вместе с редактором газеты «Танкоград».

И последнее. Сергей Семянников ратует за чистоту русского языка, его высокую культуру и предназначение. Сергей Алабжин почти в каждом номере вспоминает благие дела Бога и негодует по поводу поступков тех, кто отступает от высоких и благородных заповедей господних. Но почему ж тогда в конце более чем пространной беседы двух Сергеев встречаем это ужасное слово «б…», которым оскорбляют недостойных женщин. Что это, как не издевательство над русским языком и отечественной культурой? Кто и когда дал нам право разговаривать на страницах патриотической прессы поганым сквернословным языком? Неужели известному поэту и православному редактору не хватило чувства меря, чтобы вместо оскорбительного, унижающего достоинство любой Женщины слова поставить хотя бы многоточия? Или «тормоза» в черепной коробке сдали? Или их там и не было вовсе?

Честно скажу, прочел я пространную статью-беседу, от которой за версту пахнет зловониями нынешней желтой прессы, и расстроился. Не претендую на истину в последней инстанции, и все же – имею я право на собственное мнение? Сергею Семянникову при нашей встрече сказал всё, что думал об этой «чернухе», а редактору Сергею Алабжину – своему другу решил написать вот это открытое письмо. Пусть думает: печатать его или нет? Если в нем есть совесть, напечатает. Если – нет, Бог ему судья.

Челябинск

www.hrono.ru

ПРИЛОЖЕНИЯ. «Время Бояна» | Сычёва Лидия

Приложение 1

СТАТЬЯ ИЗ БИОБЛИОГРАФИЧЕСКОГО СЛОВАРЯ

(Русская литература XX века. Прозаики, поэты, драматурги: био-библ. словарь: в 3 т. / Под редакцией Н. Н. Скатова. — М.: ОЛМА-ПРЕСС Инвест, 2005. — Т. 3. П — Я. — 830 с., ил.)

СОРОКИН Валентин Васильевич [25.7.1936, хутор Ивашла Башкирской АССР] — поэт.

С. происходит из известного уральского казачьего рода. Фамилия Сорокины первоначально произносилась с ударением на последнем слоге — так звали ратников, командовавших сорока воинами. Предки поэта сражались на Куликовом поле, а проживали в Мосальском княжестве. Позднее мосали были переселены Иваном Грозным на Южный Урал. Здесь они основали множество поселений, в числе которых был и хутор Ивашла (ныне не существует), где в многодетной семье (четыре сестры и четыре брата, двое из которых умерли в младенчестве) рос будущий поэт. Мать С. — крестьянка, знала множество стихов, пословиц и поговорок. Отец — лесник, участник Великой Отечественной войны, был ранен шесть раз, домой вернулся инвалидом. Большим потрясением для С. стала трагическая смерть его старшего брата Анатолия (погиб в 1945-м году в глиняном карьере). С этого момента будущий поэт ощущал себя совершено взрослым, ответственным человеком.

В 14 лет, чтобы помочь семье, С. уходит из родительского дома. В это время он уже автор нескольких прозаических и поэтических публикаций в районной прессе (первая из них, по свидетельству самого С., рассказ «Поэт»). Окончив семилетку, С. поступает в челябинское ФЗО № 5, по окончании которого десять лет работает оператором электрокрана в 1-м мартене Челябинского металлургического завода. Параллельно оканчивает вечернюю школу, учится в горно-металлургическом техникуме, посещает литобъединение «Металлург», много печатается в областной прессе. Одаренного поэта поддерживают земляки: писатель Н. Воронов публикует его в альм. «Уральская новь», а поэтесса Л. Татьяничева редактирует первую книгу «Мечта» (Челябинск, 1960), стихи из которой «Мы простые парни, работяги, / Дышим вечным пламенем отваги…» позволяют впоследствии ряду критиков причислить С. к продолжателям «рабочей темы». Но в следующих сб. «Мне Россия сердце подарила» (1962) и «Я не знаю покоя» (1962) вырисовывается иной лирический герой, который ставит более масштабные задачи, чем воспевание рабочего класса: «Век поэта — грозное мерило, / Всё, что есть в душе, / Не утаю. / Мне Россия сердце подарила, / Я его России отдаю!».

В 1962 по рекомендации Л. Соболева, Б. Ручьева и В. Федорова С. вступает в СП СССР. В следующем году по настоянию В. Федорова он приезжает в Москву для учебы на Высших лит. курсах, где занимается в поэтическом семинаре, руководимом критиком А. Макаровым. В Литинституте и на ВЛК дружит с И. Акуловым, братьями Э. и В. Сафоновыми, Н. Рубцовым, Б. Примеровым, С. Кузнецовой, В. Машковцевым, А. Жигулиным и др. За неопубликованное стих. «Льву Троцкому» («Для тебя и ракета, и книга, / И такси, и гремучий состав, / Ты страшнее монгольского ига, / Ядовитый сионский удав!») и ряд др. произведений С. подвергается многолетнему прессингу со стороны КГБ.

После окончания ВЛК в 1965-67 С. заведует отделом поэзии в саратовском журнале «Волга». В книге «Лирика» (1966) он выступает как яркий и самобытный поэт любовной темы: «Я люблю тебя очень и очень, / Так, что всюду — куда ни пойди, / Не глаза, а иконные очи, / Светят мне бесконечно в пути».

В 1968-69 С. ведет отдел очерка и публицистики в ж. «Молодая гвардия», отстаивавшего в те годы ценности русской культуры. В это время окончательно формируются художественно-эстетические, философские и гражданские принципы С. В 1970-80 возглавляемое С. из-во «Современник» становится ведущим изд-вом почвеннического, национально-гос. направления, а сам поэт создает несколько произведений, вошедших в «золотой фонд» русской лит-ры XX века: поэмы «Евпатий Коловрат», «Пролетарий», «Дмитрий Донской», «Сейитназар», «Красный волгарь», «Две совы», «Золотая», опубликованные в книгах С. «Огонь» (1973), «Признание» (1974), «Плывущий Марс» (1977), «Лирика» (1979). Критики усматривали в поэтике С. тех лет близость «к поэтической стихии Корнилова и Павла Васильева. Те же широта, размах, удаль, яркие живописные мазки, народный язык… Сорокин — поэт ярко выраженного национального чувства. Он — поэт громкий и громко говорит о своей любви к Родине» (Львов М. [Предисл.] // Признание. С. 4–5).

Характеризуя значимость жанра поэмы, С. писал, что «поэт без поэмы — царь без короны», и его творческий метод отчасти раскрывает признание, сделанное им в критической книге «Благодарение»: «Поэма требует иногда целого пласта жизни. Поэма — карьер, где надо работать долго и умело, терпеливо и безответно». Примером такого труда можно считать поэму «Дмитрий Донской». Это драматическое повествование (в пяти картинах) густо населено действующими лицами. Дух победительности, торжества властвует в поэме, но не менее сильно выражено в ней ощущение беды и тревоги. Явление Сергия Радонежского в прологе в атеистическое время 1970-х было более чем смелым сюжетным ходом. Тема Родины становится ведущей в творчестве поэта: «Беречь Россию не устану, / Она — прозрение моё, / Когда умру, то рядом встану / Я с теми, кто берег её» («Дмитрий Донской», эпилог).

В 1978 году С. подвергается целому ряду нападок со стороны партийных органов; вместе с др. руководителями «Современника» он проходит через позорную и несправедливую процедуру партийного суда — Комитета партийного контроля; М. Шолохов, лично не знакомый с С., шлёт в Политбюро телеграммы с требованием снять с должности «хамоватого парня Сорокина». Эти внешние обстоятельства существенным образом повлияли на жизнелюбивую и темпераментную поэзию С. В. Кочетков писал: «…на долю поколения, к которому принадлежит Валентин Сорокин, выпали вроде бы самые „тихие“, самые бескровные годы. Но на дне этих лет таилась такая горечь, которая в особый цвет окрасила не один лирический сборник, не одну прозаическую книгу. Лирика Валентина Сорокина соединила в себе и драму прошлого, и сумятицу настоящего, и надежду будущего» (Сычева Л. — С. 118). В наиболее явном виде трагедия «тихого времени» отразилась в сборнике «Посреди холма» (1983), где возникает образ одинокого и сильного человека, ощущающего грядущую катастрофу русского народа и государства: «…Но не летят знакомо журавли. / Я видел сон: они крестов коснулись, / И в заревой растаяли пыли, / И никогда уж больше не вернулись».

С 1983-го С. руководит Высшими лит. курсами. В 1986-м году за книгу лирики (преимущественно любовной) «Хочу быть ветром» (1982) поэт удостоен Гос. премии РСФСР. В 1980-е С. борется за опубликование большой эпической поэмы «Бессмертный маршал» (о Георгии Жукове), завершенной еще в 1978-м. Цензурные и партийные преследования были таковы, что в отдельные годы из нее вымарывали до 1500 строк — власти обвиняли автора в «антисоветчине», требуя убрать образы Берии, Сталина, да и сам Жуков казался ЦК КПСС «недостаточно коммунистом». Полностью поэма была опубликована только в 1989.

Распад СССР, национальные войны на окраинах некогда единой державы поэт переживает очень тяжело. Именно в эти годы в периодике появляются очерки С. о погибших русских поэтах — Сергее Есенине, Борисе Корнилове, Павле Васильеве, Николае Рубцове и др., составившие впоследствии документально-публицистическую книгу «Крест поэта» (1995). Кровавые события 1993 года легли в основу поэмы «Батый в Кремле». В этом произведении кроме характерных для С. горько-обличительных, гневных интонаций много народной лексики и сатирических приемов: «А Батый на „ЗИЛе“ мчится / И кобенится, мурло: / „Не успел я помочиться / Вертолету на крыло!..“».

В 1996 году в книге «Будь со мной» С. возвращается к любовной лирике. Для поэта характерно слияние любимой женщины, России, матери в едином образе лирической героини: «Глаза твои, глаза её / И колокольный звон, / Все это — вечное, моё, / Протяжное, как стон!». Любовная лирика С. отличается глубокой интимностью и чувственностью: «Нам тоской разлуки не согреться. / Белые деревья. / Лунный чад. / И тебе под маленькое сердце / Кровь и свет страстей моих стучат».

Параллельно поэт работает над циклом политических басен («Басни и сказы про ельцинские проказы», 1997) и очерками новейшего «смутного времени» («Обида и боль», «Отстаньте от нас!..», 2002). Очерки В. Сорокина отличаются большой страстностью, бескомпромиссностью, ярко выраженным национальным чувством. Документальный роман в новеллах «Биллы и дебилы» (2003), где С. касается, в основном, своей работы в «Современнике», — образец прозы поэта, импульсивной, ироничной, точной в оценках, с многочисленными лирическими отступлениями. В поэтическую книгу «Голос любви» (2003) вошли стих., написанные в последние годы, а так же те, что не были опубликованы в советское время из-за цензурных препятствий.

После распада СССР в качестве сопредседателя СП России С. способствует восстановлению лит. процесса в национальных республиках, с 2002 года работает заместителем председателя исполкома Международного сообщества писательских союзов. В 2000-м за поэму «Бессмертный маршал» ему присуждена Международная премия им. М. А. Шолохова. С. также удостоен лит. премий имени А. Твардовского, В. Федорова, В. Тредиаковского и др.

В последние годы в стихах C. все яснее звучат христианские мотивы. Поэт осознает свое творчество как мессианское служение: «К Родине склоняясь головою, / Знаю, Бог мне указал перстом / Стать землей, молитвою, травою, / Эхом стать в моем краю пустом!..» (Ср. у Пушкина: «И неподкупный голос мой / Был эхом русского народа».)

С. — автор очерков о многих поэтах и писателях, своих современниках: Б. Ручьеве, Л. Татьяничевой, В. Федорове, П. Проскурине, Ю. Бондареве, Е. Исаеве, В. Семакине, И. Шевцове, Н. Воронове, И. Акулове, М. Львове, Д. Ковалеве, В. Бокове, С. Куняеве, А. Маркове, А. Прокофьеве, С. Богданове, В. Машковцеве, А. Филатове, С. Викулове, С. Поделкове, В. Кочеткове, Ю. Прокушеве, О. Шестинском и др. Стихи С. переведены на мн. европейские языки, на арабский (у поэта есть большой стихотворный цикл «Древняя песнь Иордана»), японский и хинди.

Соч.: Мечта: Стихи. Челябинск, 1960; Мне Россия сердце подарила: Стихи. Челябинск, 1962; Я не знаю покоя: Стихи. Челябинск, 1962; Ручное солнце: Стихи. М., 1963; Лирика: Стихи. Челябинск, 1966; Библиотечка избранной лирики. Валентин Сорокин: Стихи. / Вс. ст. Михаила Беляева, М., 1966; Разговор с любимой: Стихи и поэмы. Саратов, 1968; Голубые перевалы: Стихи. М., 1970, Проплывают облака: Стихи. М., 1971; За журавлиным голосом: Стихи и поэмы. М., 1972; Клик. Стихотворения и поэмы. М., 1973; Огонь: Поэмы. М., 1973; Грустят березы; Стихи. М., 1974; Признание: Стихи, поэмы. / Вст. ст. М. Львова. М., 1974; Багряные соловьи: Стихотворения. М., 1976; Озерная сторона: Стихи и поэмы. / Послеслов. Бор. Леонова, М., 1976; Плывущий Марс: Стихотворения и поэмы. М., 1977; Избранное: Стихотворения и поэмы. М., 1978; Я шел к тебе: Стихи. Челябинск, 1979; Лирика: Стихотворения и поэмы. / Вс. ст. Б. Примерова, М., 1979; Первый ветер: Стихи. Уфа, 1981; Хочу быть ветром: Стихотворения и поэмы. М., 1982; Посвящение: Избранное. М., 1982; Посреди холма: Стихотворения и поэмы. М., 1983; Лирика: Стихи и поэмы. М., 1986; Благодарение. Поэт о поэтах: Портреты писателей, очерки, литературная критика. / Вст. ст. Е. Осетрова. М., 1986; Я помню: Стихотворения, баллады, поэма. М., 1987; Обещание: Стихотворения и поэмы. М., 1989; Будь со мной: Стихи о любви. М., 1996; Лицо: Стихи. Оренбург, 1997; Басни и сказы про ельцинские проказы: Басни. М, 1997; Крест поэта: Очерки. М., 1998; Бессмертный маршал: Драматическая поэма. М., 2000; Ратный миг: Стихотворения, баллады, поэмы. М., 2000; «Обида и боль», кн. 1, «Отстаньте от нас!..», кн. 2.: Очерки, М., 2002; Голос любви: Стихи и поэмы. Челябинск, 2003; Биллы и дебилы: Роман в ярких документальных рассказах. М., 2003.

Лит.: Денисова И. Крылатая правда. // Огонек, 1969. № 17; Макаров А. Эстафета поколений (стр. 353–357). Непокой молодости. — В кн.: Во глубине России. // М., 1973; Поделков Сергей. Читая жизнь. // Литературная Россия, 4 мая 1973; Цыбин В. Песенная биография времени. // Литературная Россия, 24 мая 1974; Кузин Н. «В просверках огней и соловьев..» — В кн.: Поэзия рабочего Урала. // М., 1974; Макаров А. Критик и писатель. М., 1974; Богданов В. По ступеням зрелости. // Наш современник, 1975. № 12; Калугин В. Не лирикой единой. // Саратов: Волга, 1977. № 7; Муссалитин В. Верность времени. // М.: Книжное обозрение, 1977, 1 июля; Кочетков В. Перепутье. — В кн.: В. Кочетков. Люди и судьбы. // М., 1977; Рымашевский В. Вечное, как солнце, ремесло… // Литературное обозрение, 1977. № 10; Ханбеков Л. Выбираю бой. Штрихи к творческому портрету Валентина Сорокина. // Челябинск, 1980; Филиппов А. Серебряные струны Зилаира. — В кн.: Востребованные временем. // Уфа, 1999; Белозерцев А. Сердце матери. — В кн.: Свет материнских глаз. // Челябинск, 2001; Числов М. Жизнь поэта — крест поэта. // Москва, 2000. № 10; Валеев Р. Первый среди друзей. // Челябинский рабочий, 25 июля 2001; Вилинский О. «Мне Россия сердце подарила…» // Магнитогорский металл, 4 октября 2001; Числов М. Поэзии божественная суть. // Российский писатель, 2002. № 2; Сычева Л. Тайна поэта. Документальная повесть-размышление о жизни и творчестве, // Челябинск, 2002; Голубничий И. Любовь, родина, борьба. // Московский литератор, 2003. № 14; Крупин М. Последняя звезда. // Литературная Россия, 2003. № 47.

litresp.ru

Фотографии. Время Бояна

Портрет Александра Блока.

Художник Константин Сомов, 1907.

Сергей Есин, Валентин Сорокин, Иван Голубничий.

Лидия Сычева, Валентин Сорокин.

«Могучая кучка» основателей журнала «МОЛОКО». Во дворе Литинститута, осень 1997 года. В центре — Лидия Сычева.

Юбилейный вечер Литературного института в Центральном доме литераторов. Валентин Сорокин, Борис Леонов, Евгений Антошкин, Ямиль Мустафин.

Вместе со слушателями Высших литературных курсов у памятника Сергею Есенину на Тверском бульваре.

Сергей Есенин. 1921 г.

Расул Гамзатов, Валентин Сорокин. Махачкала, 2003 год.

Вопрос Сергею Миронову. Литературный институт, 2009 год. Фото Юрия Паршинцева.

Александр Байгушев, автор книги о Валентине Сорокине.

Писатель и журналист Анатолий Белозёрцев.

Владимир Маяковский.

Леонид Ханбеков, автор книги «Выбираю бой. Штрихи к творческому портрету Валентина Сорокина».

Композитор Дмитрий Данилов (Санкт-Петербург), автор романсов на стихи Валентина Сорокина.

Виктор Сошин, двоюродный брат поэта Вячеслава Богданова, организатор «Богдановских чтений» на Тамбовщине.

Автор книги «Своим чередом» Зоя Прокопьева, Лидия Сычёва, Артём Ермаков, Капитолина Кокшенёва. Челябинск, май 2005 года.

Сергей Алабжин, Валентин Сорокин.

Русские поэты в гостях у Сергея Есенина. 8 октября 2006 года, Константиново. В первом ряду справа налево — Игорь Мухин, Дмитрий Дианов и Василий Попов. Второй ряд — Антонина Спиридонова и Людмила Снитенко. В центре Валентин Сорокин, справа от него Ирина Ерёменко, слева Ольга Юлдашева.

Валентин Сорокин. Лето 2011 года. Фото Владислава Цылёва.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

public.wikireading.ru

ПУСТЬ ВОССИЯЕТ. Газета Завтра 499 (24 2003)

ПУСТЬ ВОССИЯЕТ

Валентин Сорокин

17 июня 2003 0

25(500)

Date: 17-06-2003

Author: Валентин Сорокин

ПУСТЬ ВОССИЯЕТ

Я православный человек. И мне, конечно, не безразлична судьба русского православия, как судьба России, как и судьба моего народа в эти тяжелые, проклятые времена, которые мы сейчас переживаем.

Сергей Алабжин

ДЛЯ ШКОЛ И ВУЗОВ Все в нем — прочно и замечательно: высокий рост, широкие плечи, чуть покатые, сильные руки, трудом натренированные, выдвинутая немного вперед грудь, крестьянская, генетически сформированная веками, зоркие умные глаза, ясно думающий открытый лоб, смугловатое лицо, большое и, кажется, давно знакомое — уральский казак!

Лет десять назад Сергей Алабжин, директор средней школы в Челябинске, вдруг сделался необыкновенно знаменитым сразу. О нем затараторили по радио и по телеэкранам на Урале и в Москве. О нем замелькали строгие статьи в местных и центральных газетах. Некоторые авторы деспотично критиковали Сергея Алабжина, некоторые журналисты требовали отлучить Алабжина от школы, педагога, рискнувшего совершить не банальный, а весьма самостоятельный и громкий шаг.

А громкий шаг — в средней школе открыт бюст, бронзовый, Иосифу Виссарионовичу Сталину, легендарному революционеру, руководителю Коммунистической партии Ленина, Председателю Совета Министров СССР, вождю всех народов и племен, несгибаемому рулевому всего прогрессивного человечества...

Ныне подобные комплиментарные характеристики звучат почти иронично, но вчера образу и воле товарища Сталина миллионы и миллионы людей, солдат и ученых, крестьян и рабочих на планете доверяли надежды свои и жизнь, судьбу свою доверяли. Так было!

Сергей Алабжин, тогда еще молодой, сдается мне, искал и видел в образе и биографии Сталина — державный путь и твердость хозяина. И вот душа учителя, разочарованного идейными, политическими, экономическими, культурными и национальными вихляниями, предательствами и торгашествами Горбачева, взмыла в орлиное небо, ввысь взмыла и заклокотала несогласием, гневом и отмщением изменнику.

Пусть — Сталин. Пусть — жестокий. Пусть — ошибавшийся. Пусть. Но не предавший. Но — сохранивший великую Державу. Но — нагоняющий страх и трепет на нейтрально лебезящих. Но — разгромивший лютых и ненасытных врагов Союза Советских Социалистических Республик!

Сталин — наша слава боевая,

Сталин — нашей юности и полет,

С песнями, борясь и побеждая,

Наш народ за Сталиным идет!

Я иначе, подробнее и придирчивее, отношусь к Иосифу Виссарионовичу Сталину, но за кем сегодня идти школьнику и студенту, солдату к ученому, крестьянину и рабочему, за кем? Не за кем? Но мы — многонациональная страна. Но мы — огромнейшая территория. Но мы — сгоняемые с отчей земли гои. Но — где нами построенные фабрики и заводы, театры и академии, у кого в кармане?

Книга Сергея Алабжина "Воссияй, Россия!" — учебник для школ и для вузов, по страницам которого катится многовековая слеза наших предков, наших дедов и отцов, наших бабушек и матерей. Книга, по страницам которой звенят победные мечи воинов Александра Невского, книга, по страницам которой победно реют багряные знамена армий Георгия Жукова.

ХРАБРОСТЬ СЛОВА Сергей Алабжин — честный и себя уважающий публицист. Его убеждения снабжены и увенчаны опытом его собственной жизни, его любви к народу, к России, к истории и к славе ее. Его убеждения активизированы и пламенно раскалены нищетою и бесправием труженика в России, ядом вражды, высеваемым СМИ в самую глубину ядра взаимоотношений народов России, рождены охаиванием, осмеиванием, унижениями и оскорблениями в адрес русского народа.

Сергей Алабжин успокоился мудростью. Онежился — болью: ведь его очерки и статьи — попытка найти и показать нам причину ухода с арены жизни равенства и братства, свободы и счастья, коллективного умения решать государственные задачи, даже не попытка, а ответственнейшая цель — показать разложение верхушки Кремля.

Не успокоился — вооружился знанием и словом.

Сталина славить или винить?

Храмы доразрушивать?

Национализмы и шовинизмы усмирять?

Безмолствовать перед олигархами, грабителями?

США кланяться?

Международному Диктату присягать?

Сергей Алабжин — главный редактор газеты "Танкоград". Газета, им творимая на благо, отличается правдивостью и компетентностью. Ее ценят уральцы и берегут ее авторитет. Вообще, движение массовое "Танкоград" быстро укоренилось в народе и в краю, даже за пределами седого Урала о нем слухи благородные катятся в четыре стороны.

Надоели безликие лжелидеры. Надоели лжепосулы. Надоели лжепенсии. Надоели бесконечные повышения цен на электричество, на газ, на дрова, на воду, на хлеб, на молоко, на лекарство, на чернила, на телефон, на соль, на крест, на гроб, на траурную ленту. Рабство опостылело нам! Сказал же Александр Блок:

Рожденные в года глухие,

Пути не помня своего,

Мы, дети страшных лет России,

Забыть не вправе ничего!..

Внимательно мы обязаны читать и перечитывать откровенную и очень умную книгу Сергея Алабжина. "Воссияй, Россия!", дабы еще и еще раз утвердиться в мыслях, помогающих нам жить и бороться за Родину.

ДРУГ МОЙ! Личность и народ, народ и государство — стратегия и фундамент бытия.

Друг мой!

Возьми эту книгу в руки. Склонись над нею. Медленно прочитай и глубоко задумайся. Кто ты? Кто мы? Кто народ наш? Почему ты озабочен и удручен горем и нищетою? Почему народу твоему нет нигде покоя? В деревне — безлюдье и старость. Дома покосились и приумолкли. А в городе — разноликое скопление нервных и неустроенных соседей и наезжающих, приезжающих, уезжающих, уплывающих и улетающих, но почему?

Тебя родила мать. Тебя защищал отец. Тебя поддержал брат. А невеста твоя где? А жена твоя? А счастлива ли сестра твоя? Ведь русская земля перед тобою — шире океана!.. Скажи, ну почему на ней столько обелисков?.. Скажи, друг мой, башкир мой широкоглазый, татарин мой синеокий, мордвин мой русоволосый, скажи!..

Какая ночь! Я не могу.

Не спится мне. Такая лунность.

Еще как будто берегу

В душе утраченную юность.

У нас ведь, уральцев, у нас ведь, чувашей и русских, века и века Россия — единая и неделимая. А характер у народов ее — распахнутый, доверчивый, гостеприимный. Может — беда наша? Нет, доброта наша — отвага и непобедимость наша. Так задумаемся. В уединении и в размышлениях великий смысл и молитвенная опора.

Сергей Алабжин написал дружелюбную книгу, очень мудрую, очень аккуратно советующую книгу: как нам самих себя сохранить — крепкими, энергичными, работящими, нужными — сосед соседу, жених невесте, жена мужу, брат сестре, а сестра брату — и как нам семью облагородить и детей красивыми и грамотными вырастить! Сергей Алабжин — учитель и врач, пахарь и ратник, политик и философ, художник и поэт.

Друг мой! Разве не отворачивался ты виновато от русских церквей, на куполах которых снесены и уворованы золотые кресты православные? Разве не ранили твою душу разоренные мечети? Мы даже святые древние могилы не сберегли. Их сравнивали железом, на них возводили скотозагоны. Но Сергей Алабжин — опытный и совестливый лидер: он ярко рассказывает в книге — как мы чтим Зою Космодемьянскую и Мусу Джалиля, Евпатия Коловрата и Юрия Гагарина. Без нервущегося, постоянного и откровенного уважения к мужеству и подвигу нам не возродить мощь и авторитет Родины. Мы были — великая и крылатая держава. Мы — есть. Мы — дочери и сыны России. Мы, бедные ли, богатые ли, мы, ну, давайте, посмотрим в глаза друг другу, руку пожмем друг другу, Бог нас благословит — и вспашем отчую землю, засеем ее надеждами и успехами, обогреем ее, встанем же за Россию! Мы — матросовцы и танкоградцы.

Вот к чему зовет и чему учит нас, друг мой, книга Сергея Алабжина, Человека — страдающего, лидера — объединяющего, автора, остро тоскующего по справедливости и порядку в государстве.

НЕ УКОРЯТЬ, А ДЕЛАТЬ! В книге нет оголтелых обвинений или озлобленных укоризн, нет. Но в книге — голос друга, голос, уводящий тебя к истории, ко дню нынешнему, голос, верящий в тебя, в твою честность, в твою боль о собственной стезе и о судьбе России. Не разделять, а соединять — соль книги. Не угнетать горем, а поднимать надеждами — задача книги. А как же? Я недаром цитирую Есенина:

Руки милой — пара лебедей —

В золоте волос моих ныряют.

Все на этом свете из людей

Песнь любви поют и повторяют.

Вдохновение и красота помогут тебе, друг мой, не ошибиться и не устать. Действительно — слово Сергея Алабжина вдохновенно и красиво. Вместо назойливой политики — суровая фактовость. Вместо пустых лозунгов — дело. Вместо трибунной похвальбы — любовь. Ну, задумайся же, брат мой, над собою и надо мною, глянь в дали скифские, бессмертные: разве они не зовут и разве они не помогают?!..

Ты сильный: с тобою Бог и Родина. Разве этого мало?

Я храбрых жду.

За нами нет погони.

Рабы вздохнуть свободно не хотят...

И потому — расседланные кони

Одни в туман погибельный летят.

Это — мои строки. Это — минута одиночества и час раздумья. Но это — неистребимая вера моя: коней мы оседлаем, беду мы победим! Отступать некуда. За нами — Россия! Это — ладони матери. Это — свет любимой.

Опять в Кремле звенят наградами,

Дивят речами, словно мифами...

С Чубайсами и Хакамадами

И Грефы кажутся мне грифами.

Им аплодируют госдумовцы,

И олигархи Федерации:

Нет Сталина,

ведь толстосумовцы

Давно достойны депортации!

Они одетые, обутые

И евро-долларами сдобрены,

И Колыма в морозы лютые

Их ждет, бараки-то не топлены.

Они, к особнякам привыкшие,

Не слышат нашего презрения,

По ним тоскуют меры высшие

За нищету и разорение!

За Белоруссию, Абхазию

И за чеченские сражения,

За то, что сдали нашу Азию

С Россией вместе в окружение.

Министра или председателя

Обнимет вьюга безутешная:

Бог, метя шельму и предателя,

Незыблем карой неизбежною.

...И ты люби меня, из ратников

Всех громче правду говорящего,

Люби — над стаями стервятников

Под небом Родины парящего!

Валентин СОРОКИН, лауреат премии Ленинского комсомола, Государственной премии РСФСР им. А.М. Горького и Международной премии им. М.А. Шолохова.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

public.wikireading.ru

газета Завтра: Блог: ПУСТЬ ВОССИЯЕТ

25(500)Date: 17-06-2003Author: Валентин Сорокин ПУСТЬ ВОССИЯЕТ Я православный человек. И мне, конечно, не безразлична судьба русского православия, как судьба России, как и судьба моего народа в эти тяжелые, проклятые времена, которые мы сейчас переживаем.Сергей Алабжин ДЛЯ ШКОЛ И ВУЗОВ Все в нем — прочно и замечательно: высокий рост, широкие плечи, чуть покатые, сильные руки, трудом натренированные, выдвинутая немного вперед грудь, крестьянская, генетически сформированная веками, зоркие умные глаза, ясно думающий открытый лоб, смугловатое лицо, большое и, кажется, давно знакомое — уральский казак!Лет десять назад Сергей Алабжин, директор средней школы в Челябинске, вдруг сделался необыкновенно знаменитым сразу. О нем затараторили по радио и по телеэкранам на Урале и в Москве. О нем замелькали строгие статьи в местных и центральных газетах. Некоторые авторы деспотично критиковали Сергея Алабжина, некоторые журналисты требовали отлучить Алабжина от школы, педагога, рискнувшего совершить не банальный, а весьма самостоятельный и громкий шаг.А громкий шаг — в средней школе открыт бюст, бронзовый, Иосифу Виссарионовичу Сталину, легендарному революционеру, руководителю Коммунистической партии Ленина, Председателю Совета Министров СССР, вождю всех народов и племен, несгибаемому рулевому всего прогрессивного человечества...Ныне подобные комплиментарные характеристики звучат почти иронично, но вчера образу и воле товарища Сталина миллионы и миллионы людей, солдат и ученых, крестьян и рабочих на планете доверяли надежды свои и жизнь, судьбу свою доверяли. Так было!Сергей Алабжин, тогда еще молодой, сдается мне, искал и видел в образе и биографии Сталина — державный путь и твердость хозяина. И вот душа учителя, разочарованного идейными, политическими, экономическими, культурными и национальными вихляниями, предательствами и торгашествами Горбачева, взмыла в орлиное небо, ввысь взмыла и заклокотала несогласием, гневом и отмщением изменнику.Пусть — Сталин. Пусть — жестокий. Пусть — ошибавшийся. Пусть. Но не предавший. Но — сохранивший великую Державу. Но — нагоняющий страх и трепет на нейтрально лебезящих. Но — разгромивший лютых и ненасытных врагов Союза Советских Социалистических Республик!Сталин — наша слава боевая,Сталин — нашей юности и полет,С песнями, борясь и побеждая,Наш народ за Сталиным идет!Я иначе, подробнее и придирчивее, отношусь к Иосифу Виссарионовичу Сталину, но за кем сегодня идти школьнику и студенту, солдату к ученому, крестьянину и рабочему, за кем? Не за кем? Но мы — многонациональная страна. Но мы — огромнейшая территория. Но мы — сгоняемые с отчей земли гои. Но — где нами построенные фабрики и заводы, театры и академии, у кого в кармане?Книга Сергея Алабжина "Воссияй, Россия!" — учебник для школ и для вузов, по страницам которого катится многовековая слеза наших предков, наших дедов и отцов, наших бабушек и матерей. Книга, по страницам которой звенят победные мечи воинов Александра Невского, книга, по страницам которой победно реют багряные знамена армий Георгия Жукова. ХРАБРОСТЬ СЛОВА Сергей Алабжин — честный и себя уважающий публицист. Его убеждения снабжены и увенчаны опытом его собственной жизни, его любви к народу, к России, к истории и к славе ее. Его убеждения активизированы и пламенно раскалены нищетою и бесправием труженика в России, ядом вражды, высеваемым СМИ в самую глубину ядра взаимоотношений народов России, рождены охаиванием, осмеиванием, унижениями и оскорблениями в адрес русского народа.Сергей Алабжин успокоился мудростью. Онежился — болью: ведь его очерки и статьи — попытка найти и показать нам причину ухода с арены жизни равенства и братства, свободы и счастья, коллективного умения решать государственные задачи, даже не попытка, а ответственнейшая цель — показать разложение верхушки Кремля.Не успокоился — вооружился знанием и словом.Сталина славить или винить?Храмы доразрушивать?Национализмы и шовинизмы усмирять?Безмолствовать перед олигархами, грабителями?США кланяться?Международному Диктату присягать?Сергей Алабжин — главный редактор газеты "Танкоград". Газета, им творимая на благо, отличается правдивостью и компетентностью. Ее ценят уральцы и берегут ее авторитет. Вообще, движение массовое "Танкоград" быстро укоренилось в народе и в краю, даже за пределами седого Урала о нем слухи благородные катятся в четыре стороны.Надоели безликие лжелидеры. Надоели лжепосулы. Надоели лжепенсии. Надоели бесконечные повышения цен на электричество, на газ, на дрова, на воду, на хлеб, на молоко, на лекарство, на чернила, на телефон, на соль, на крест, на гроб, на траурную ленту. Рабство опостылело нам! Сказал же Александр Блок:Рожденные в года глухие,Пути не помня своего,Мы, дети страшных лет России,Забыть не вправе ничего!..Внимательно мы обязаны читать и перечитывать откровенную и очень умную книгу Сергея Алабжина. "Воссияй, Россия!", дабы еще и еще раз утвердиться в мыслях, помогающих нам жить и бороться за Родину. ДРУГ МОЙ! Личность и народ, народ и государство — стратегия и фундамент бытия.Друг мой!Возьми эту книгу в руки. Склонись над нею. Медленно прочитай и глубоко задумайся. Кто ты? Кто мы? Кто народ наш? Почему ты озабочен и удручен горем и нищетою? Почему народу твоему нет нигде покоя? В деревне — безлюдье и старость. Дома покосились и приумолкли. А в городе — разноликое скопление нервных и неустроенных соседей и наезжающих, приезжающих, уезжающих, уплывающих и улетающих, но почему?Тебя родила мать. Тебя защищал отец. Тебя поддержал брат. А невеста твоя где? А жена твоя? А счастлива ли сестра твоя? Ведь русская земля перед тобою — шире океана!.. Скажи, ну почему на ней столько обелисков?.. Скажи, друг мой, башкир мой широкоглазый, татарин мой синеокий, мордвин мой русоволосый, скажи!..Какая ночь! Я не могу.Не спится мне. Такая лунность.Еще как будто берегуВ душе утраченную юность.У нас ведь, уральцев, у нас ведь, чувашей и русских, века и века Россия — единая и неделимая. А характер у народов ее — распахнутый, доверчивый, гостеприимный. Может — беда наша? Нет, доброта наша — отвага и непобедимость наша. Так задумаемся. В уединении и в размышлениях великий смысл и молитвенная опора.Сергей Алабжин написал дружелюбную книгу, очень мудрую, очень аккуратно советующую книгу: как нам самих себя сохранить — крепкими, энергичными, работящими, нужными — сосед соседу, жених невесте, жена мужу, брат сестре, а сестра брату — и как нам семью облагородить и детей красивыми и грамотными вырастить! Сергей Алабжин — учитель и врач, пахарь и ратник, политик и философ, художник и поэт.Друг мой! Разве не отворачивался ты виновато от русских церквей, на куполах которых снесены и уворованы золотые кресты православные? Разве не ранили твою душу разоренные мечети? Мы даже святые древние могилы не сберегли. Их сравнивали железом, на них возводили скотозагоны. Но Сергей Алабжин — опытный и совестливый лидер: он ярко рассказывает в книге — как мы чтим Зою Космодемьянскую и Мусу Джалиля, Евпатия Коловрата и Юрия Гагарина. Без нервущегося, постоянного и откровенного уважения к мужеству и подвигу нам не возродить мощь и авторитет Родины. Мы были — великая и крылатая держава. Мы — есть. Мы — дочери и сыны России. Мы, бедные ли, богатые ли, мы, ну, давайте, посмотрим в глаза друг другу, руку пожмем друг другу, Бог нас благословит — и вспашем отчую землю, засеем ее надеждами и успехами, обогреем ее, встанем же за Россию! Мы — матросовцы и танкоградцы.Вот к чему зовет и чему учит нас, друг мой, книга Сергея Алабжина, Человека — страдающего, лидера — объединяющего, автора, остро тоскующего по справедливости и порядку в государстве. НЕ УКОРЯТЬ, А ДЕЛАТЬ! В книге нет оголтелых обвинений или озлобленных укоризн, нет. Но в книге — голос друга, голос, уводящий тебя к истории, ко дню нынешнему, голос, верящий в тебя, в твою честность, в твою боль о собственной стезе и о судьбе России. Не разделять, а соединять — соль книги. Не угнетать горем, а поднимать надеждами — задача книги. А как же? Я недаром цитирую Есенина:Руки милой — пара лебедей —В золоте волос моих ныряют.Все на этом свете из людейПеснь любви поют и повторяют.Вдохновение и красота помогут тебе, друг мой, не ошибиться и не устать. Действительно — слово Сергея Алабжина вдохновенно и красиво. Вместо назойливой политики — суровая фактовость. Вместо пустых лозунгов — дело. Вместо трибунной похвальбы — любовь. Ну, задумайся же, брат мой, над собою и надо мною, глянь в дали скифские, бессмертные: разве они не зовут и разве они не помогают?!..Ты сильный: с тобою Бог и Родина. Разве этого мало?Я храбрых жду.За нами нет погони.Рабы вздохнуть свободно не хотят...И потому — расседланные кониОдни в туман погибельный летят.Это — мои строки. Это — минута одиночества и час раздумья. Но это — неистребимая вера моя: коней мы оседлаем, беду мы победим! Отступать некуда. За нами — Россия! Это — ладони матери. Это — свет любимой.Опять в Кремле звенят наградами,Дивят речами, словно мифами...С Чубайсами и ХакамадамиИ Грефы кажутся мне грифами.Им аплодируют госдумовцы,И олигархи Федерации:Нет Сталина,ведь толстосумовцыДавно достойны депортации!Они одетые, обутыеИ евро-долларами сдобрены,И Колыма в морозы лютыеИх ждет, бараки-то не топлены.Они, к особнякам привыкшие,Не слышат нашего презрения,По ним тоскуют меры высшиеЗа нищету и разорение!За Белоруссию, АбхазиюИ за чеченские сражения,За то, что сдали нашу АзиюС Россией вместе в окружение.Министра или председателяОбнимет вьюга безутешная:Бог, метя шельму и предателя,Незыблем карой неизбежною....И ты люби меня, из ратниковВсех громче правду говорящего,Люби — над стаями стервятниковПод небом Родины парящего! Валентин СОРОКИН, лауреат премии Ленинского комсомола, Государственной премии РСФСР им. А.М. Горького и Международной премии им. М.А. Шолохова.

Это интересно

Опрос

Полезные ссылки

Поиск по сайту

Анатолий БЕЛОЗЁРЦЕВ. Сергей алабжин журнал молоко

Валентин СОРОКИН. Рождённый для подвига. Памяти Мусы Джалиля