Антикварные книги. Журнал зритель

Русские писатели и поэты :: Литературные журналы. Зритель

Вновь к журнальной сатире Крылов обращается в 1792 г., когда вместе со своими единомышленниками — молодым литератором А.И. Клушиным, драматургом и актером П.А. Плавильщиковым и знаменитым И.А. Дмитриевским — он основывает на паях издательскую компанию под названием «Типография И. Крылова с товарищи» и начинает издавать новый ежемесячный литературный журнал «Зритель».

Журнал выходил с февраля 1792 г. на протяжении 11 месяцев и имел свыше 160 подписчиков. Основная часть опубликованных в «Зрителе» оригинальных материалов принадлежала членам типографской компании. Кроме издателей на страницах журнала печатали свои стихотворения и переводы А. Бухарский, В. Свистуновский, Д.И. Хвостов, И. Варакин и др.

Направление журнала определялось критико-публицистическими статьями Плавильщикова и сатирическими сочинениями Крылова и Клушина. Уже в февральском номере была помещена программная статья Плавильщикова «Нечто о врожденном свойстве душ российских», полемически направленная против сочинений иностранных публицистов вроде Шаппа д'Отероша, автора книги «Путешествие в Сибирь», в которой русские люди представлялись чуть ли не дикарями, лишенными способности к цивилизованным нормам жизни. Проблеме самобытности русского драматического искусства была посвящена другая обширная, также не лишенная программности, статья Плавильщикова «Театр». В ней выражалось страстное желание видеть русский театр «совершенным училищем, как должно любить Отечество», и подвергались острой критике драматурги, слепо хранившие верность устарелым канонам классицизма и шедшие путем подражательности. Патриотизм позиции Плавильщикова ярко выразился и в статье «Мир», в которой автор приветствовал заключение мира между Россией и Турцией в декабре 1791 г. и связывал с этим событием надежды на приращение богатств России и дальнейшее усиление со стороны правительства мер по развитию отечественной торговли.

Публицистическому пафосу материалов Плавильщикова в журнале противостояла сатирико-обличительная направленность опубликованных там сочинений Крылова и Клушина. Крылов поместил на страницах «Зрителя» незавершенную сатирико-нравоописательную повесть «Ночи», цикл пародийно-сатирических речей, в которых высмеивались пороки модного воспитания дворян («Речь, говоренная повесою в собрании дураков» и «Мысли философа по моде, или Способ казаться разумным, не имея ни капли разума») и обличалась практика бесчеловечного отношения помещиков к своим крепостным крестьянам («Похвальная речь в память моему дедушке, говоренная его другом за чашею пунша в присутствии его приятелей»). По-видимому, Крылову принадлежало и анонимно опубликованное язвительное сатирическое эссе «Покаяние сочинителя Крадуна», завуалированно высмеивавшее Княжнина. Особо следует выделить «восточную повесть» Крылова «Каиб». В сущности, это сатирико-аллегорическая сказка в духе традиции философских повестей Вольтера. В ней рассказывается, как некий могущественный восточный государь Каиб, томимый скукой в своем роскошном дворце в окружении алчных царедворцев, случайно получает от мыши, чудесным образом превращавшейся в фею, спасительный совет, как стать счастливым: он должен найти человека, который любит и ненавидит его одновременно. Каиб отправляется странствовать, и только теперь он узнает, как живут его подданные, убеждается в лживости идиллических пасторалей поэтов-сентименталистов, познает истинную цену тех похвал, которые расточают монархам в пышных одах наемные стихотворцы. Встреча Каиба с семьей безвинно оклеветанного старика, его бывшего министра, и любовь к его дочери Роксане помогают сбыться предсказаниям феи. Гротесковая сатира в повести сочетается с не лишенной сентиментальности, хотя и иронически окрашенной утопией. Из материалов, принадлежавших Клушину, следует выделить два цикла нравоописательных очерков — «Портреты» и «Прогулки», а также бытовую сценку «Передняя знатного боярина». Умеренная сатира перемежается в этих произведениях с нападками на противостоявшие «Зрителю» литературные группировки, в частности, на авторов, сотрудничавших в издававшемся Н.М. Карамзиным «Московском журнале».

Поэтический раздел «Зрителя» был представлен дружескими посланиями Клушина и Крылова, баснями Д.И. Хвостова, медитативным стихотворением И. Варакина «Долина», созданным по мотивам элегии Т. Грея «Сельское кладбище», принадлежавшими А. Бухарскому переводами из Катулла и Сафо. Читатели журнала могли также познакомиться с оссианической поэзией — переведенными прозой И. Захаровым фрагментами поэм Оссиана «Дартула» и «Оина-Моруль». Жанры песни, романса, анакреонтической оды, интимных лирических признаний и пейзажной элегии постоянно присутствовали в номерах журнала.

Читательский успех «Зрителя» был очевиден, но сатирические материалы, печатавшиеся в нем, вызывали настороженность властей. В мае 1792 г. в типографии журнала полиция произвела обыск. Искали рукописи опасных в глазах правительства сочинений. Текст одной из набранных в типографии повестей Крылова «Мои горячки» потребовала к себе Екатерина II. Искали также крамольную поэму Клушина «О горлицах». Обошлось без наказаний, но за деятельностью издателей журнала был установлен негласный надзор. К концу 1792 г. из типографской компании вышли Дмитриевский и Плавильщиков. В декабре издание «Зрителя» было прекращено.

Источник: «История русской журналистики XVIII-XIX веков». / Громова Л.П., Ковалева М.М., Станько А.И., Стенник Ю.В. и др. Под ред. Громовой Л.П. – СПб.: Издательство С-Петерб. ун-та, 2003 г.  

writerstob.narod.ru

12 Журалы Крылова

§ 7. Журналы И. А. Крылова и ею группы («Почта духов», «Зритель», «Санкт-Петербургский Меркурий»)

Заметной вехой в истории журналистики последнего десятилетия XVIII в. стали журналы, издававшиеся И. А. Крыловым и сплотивши­мися вокруг него единомышленниками в лице И. А. Дмитриевского, А. И. Клушина и П. А. Плавильщикова. С деятельностью этой группы связано появление таких журналов, как «Почта духов» (1789), «Зри­тель» (1792) и «Санкт-Петербургский Меркурий» (1793). Демокра­тизм идеологической позиции составлял основу того творческого единства, которое объединяло взгляды членов данного кружка. Это выливалось в открытое противостояние перечисленных изданий ге­гемонизму сентименталистского направления в литературе 1790-х годов. Душой кружка и фактическим руководителем названных жур­налов был Иван Андреевич Крылов (1769-1844).

Жизненная судьба Крылова поражает своей неординарностью. Как писатель он принадлежал сразу двум историческим эпохам — XVIII столетию, в конце которого Крылов заявил о себе как яркий драматург и талантливый журналист-сатирик, и XIX в., точнее пер­вой его трети, в которой неподражаемое мастерство Крылова в жан­ре басни сделало его имя бессмертным в русской литературе. Как человек Крылов воплощал собой странное сочетание гонимого судь­бой пасынка фортуны и вместе с тем мудреца, осознавшего ничтож­ность людской суеты в погоне за мнимыми благами жизни, как-то: чины, богатство, власть. Истинную цену этих атрибутов жизненного благополучия, как и низменность средств, какими они порой дости­гаются, он великолепно раскрыл в своих баснях.

Начало творческого пути Крылова в литературе было связано с драматургией. Но разногласия с тогдашним руководством театраль­ного ведомства столицы в лице Я. Б. Княжнина сделали невозмож­ным постановку пьес молодого драматурга на сценах петербургских театров. Крылов обращается к журналистике.

Первым журналом, который начал единолично издавать Крылов,

был «Почта духов. Ежемесячное издание, или Ученая, нравственная и критическая переписка арабского философа Маликульмулька с во­дяными, воздушными и подземными духами». Это был чисто литера­турный журнал, выходивший в Петербурге с января но август 1789 г. и печатавшийся в типографии И. Г. Рахманинова. Хотя журнал выхо­дил ежемесячно отдельными книжками, в композиционном отноше­нии это было многоплановое, связанное единым фантастическим сюжетом произведение. Следуя традициям сатирической журнали­стики 1769 г. (в частности, журналу Ф. А. Эмина «Адская почта»), издание Крылова более тяготело к романной форме беллетристиче­ского повествования. Материалом журнала служит «переписка» вол­шебника Маликульмулька со своими фантастическими корреспон­дентами, выполняющими строго определенные функции. В письмах подземных духов, гномов Зора, Буристона, Вестодава едко и остро­умно осмеиваются царящие на Земле разврат и коррупция, захватив­шие, подобно заразе, и размеренную жизнь подземного царства. Плу­тон посылает гнома Буристона на Землю с поручением найти гам честных и беспристрастных судей для подземного царства. Но, столк­нувшись с судебными порядками на Земле, гном отчаивается выпол­нить поручение Плутона. Параллельно благодаря письмам гнома Зора мы знакомимся с петиметром Приирыжкиным, женящимся на престарелой кокетке, присутствуем на обеде богача Плутореза, узна­ем о француженке, хозяйке модной лавки, приютившей своего брата, во Франции бежавшего из Бастилии, но здесь намеревающегося стать воспитателем российского юношества.

Совсем в другом стиле выдержаны письма, отправляемые вол­шебнику воздушными духами-сильфами — Выспрепаром, Свето-видом и Дальновидом. Это в основном философские рассуждения об общественной морали и ноли гике, об обязанностях монархов, о положении дворян в обществе, о моральном долге, определяющем звание «честного человека», о мизантропии как единственно пра­вильной жизненной позиции в этом мире, где царствуют фальшь и корысть. Содержание этой части журнала было во многом заим­ствовано Крыловым из сочинений французского писателя и фило­софа-просветителя маркиза Ж.-Б. д'Аржана: «Кабалистические письма» и «Еврейские письма». Проникнутая духом демократизма И нетерпимостью к сословным предрассудкам, программа д'Аржа­на, несомненно, импонировала Крылову. Стиль заимствованных ма­териалов этой части переписки духов явно тяготел к философской публицистике.

Значительное место на страницах «Почты духов» отводилось борь-

бе с галломанией, а также литературной полемике. Объектами язви­тельных, нередко на грани пасквиля, нападок Крылова являлись его давний литературный противник, известный драматург Я. Б. Княжнин, а также заведовавший репертуаром петербургских театров П. А. Сой-монов. Идеологическая радикальность сатиры «Почты духов» обус­ловила недоброжелательство по отношению к журналу со стороны дворянских читательских кругов Петербурга. Ввиду материальных затруднений в августе 1789 г. издание было прекращено. Правда, в 1802 г. «Почта духов» вышла вторым изданием.

Вновь к журнальной сатире Крылов обращается в 1792 г., когда вместе со своими единомышленниками — молодым литератором А. И. Клушиным, драматургом и актером П. А. Плавильщиковым и знаменитым И. А. Дмитриевским — он основывает на паях издатель­скую компанию под названием «Типография И. Крылова с товари­щи» и начинает издавать новый ежемесячный литературный журнал «Зритель». Журнал выходил с февраля 1792 г. на протяжении 11 меся­цев и имел свыше 160 подписчиков. Основная часть опубликованных в «Зрителе» оригинальных материалов принадлежала членам типо­графской компании. Кроме издателей на страницах журнала печата­ли свои стихотворения и переводы А. Бухарский, В. Свистуновский, Д. И. Хвостов, И. Варакин и др.

Направление журнала определялось критико-публицистически-ми статьями Плавильщикова и сатирическими сочинениями Крыло­ва и Клушина. Уже в февральском номере была помещена про­граммная статья Плавильщикова «Нечто о врожденном свойстве душ российских», полемически направленная против сочинений иностранных публицистов вроде Шапна д'Отероша, автора книги «Путешествие в Сибирь», в которой русские люди представлялись чуть ли не дикарями, лишенными способности к цивилизованным нормам жизни. Проблеме самобытности русского драматического искусства была посвящена другая обширная, также не лишенная программности, статья Плавильщикова «Театр». В ней выражалось страстное желание видеть русский театр «совершенным училищем, как должно любить Отечество», и подвергались острой критике дра­матурги, слепо хранившие верность устарелым канонам классициз­ма и шедшие путем подражательности. Патриотизм позиции Пла­вильщикова ярко выразился и в статье «Мир», в которой автор приветствовал заключение мира между Россией и Турцией в декаб­ре 1791 г. и связывал с этим событием надежды на приращение бо­гатств России и дальнейшее усиление со стороны правительства мер по развитию отечественной торговли.

Публицистическому пафосу материалов Плавилыцикова в журна­ле противостояла сатирико-обличительная направленность опубли­кованных там сочинений Крылова и Клушина. Крылов поместил на страницах «Зрителя» незавершенную сагирико-нравоописательную повесть «Ночи», цикл пародийно-сатирических речей, в которых вы­смеивались пороки модною воспитания дворян («Речь, говоренная повесою в собрании дураков» и «Мысли философа но моде, или Спо­соб казаться разумным, не имея ни капли разума») и обличалась прак­тика бесчеловечного отношения помещиков к своим крепостным крестьянам («Похвальная речь в память моему дедушке, говоренная его другом за чашею пунша в присутствии его приятелей»). По-види­мому, Крылову принадлежало и анонимно опубликованное язвитель­ное сатирическое эссе «Покаяние сочинителя Крадуна», завуалиро­ванно высмеивавшее Княжнина. Особо следует выделить «восточную повесть» Крылова «Каиб». В сущности, это сатирико-аллегорическая сказка в духе традиции философских повестей Вольтера. В ней рас­сказывается, как некий могущественный восточный государь Каиб, томимый скукой в своем роскошном дворце в окружении алчных царедворцев, случайно получает от мыши, чудесным образом пре­вращавшейся в фею, спасительный совет, как стать счастливым: он должен найти человека, который любит и ненавидит его одновремен­но. Каиб отправляется странствовать, и только теперь он узнает, как живут его подданные, убеждается в лживости идиллических пастора­лей поэтов-сентименталистов, познает истинную цену тех похвал, ко­торые расточают монархам в пышных одах наемные стихотворцы. Встреча Каиба с семьей безвинно оклеветанного старика, его бывше­го министра, и любовь к его дочери Роксане помогают сбыться пред­сказаниям феи. Гротесковая сатира в повести сочетается с не лишен­ной сентиментальности, хотя и иронически окрашенной утопией. Из материалов, принадлежавших Клушину, следует выделить два цикла нравоописательных очерков — «Портреты» и «Прогулки», а также бытовую сценку «Передняя знатного боярина». Умеренная сатира перемежается в этих произведениях с нападками на противостояв­шие «Зрителю» литературные группировки, в частности, на авторов, сотрудничавших в издававшемся Н. М. Карамзиным «Московском журнале».

Поэтический раздел «Зрителя» был представлен дружескими по­сланиями Клушина и Крылова, баснями Д. И. Хвостова, медитатив­ным стихотворением П. Варакина «Долина», созданным по мотивам элегии Т. Грея «Сельское кладбище», принадлежавшими А. Бухарско­му переводами из Катулла и Сафо. Читатели журнала могли также

познакомиться с оссианической поэзией — переведенными прозой И. Захаровым фрагментами поэм Оссиана «Дартула» и «Оина-Мо-руль». Жанры песни, романса, анакреонтической оды. интимных ли­рических признаний и пейзажной элегии постоянно присутствовали в номерах журнала.

Читательский успех «Зрителя» был очевиден, но сатирические ма­териалы, печатавшиеся в нем, вызывали настороженность властей. В мае 1792 г. в типографии журнала полиция произвела обыск. Искали рукописи опасных в глазах правительства сочинений. Текст одной из набранных в типографии повестей Крылова «Мои горячки» потре­бовала к себе Екатерина II. Искали также крамольную поэму Клуши-на «О горлицах». Обошлось без наказаний, но за деятельностью изда­телей журнала был установлен негласный надзор. К концу 1792 г. из шпографской компании вышли Дмитриевский и Плавильщиков. В декабре издание «Зрителя» было прекращено.

В 1793 г. Крылов совместно с Клушиным предпринимает издание нового журнала — «Санкт-Петербургский Меркурий». Журнал вы­ходил ежемесячно с января по декабрь. Несмотря на выход из редак­ции Плавильщикова и Дмитриевского, издатели сумели привлечь к сотрудничеству новых авторов, поэтов и переводчиков. Так, в числе участников журнала дебютировал В. Л. Пушкин, два стихотворения которого («К камину» и «Ельвира») были опубликованы в ноябрь­ском и декабрьском номерах. Помимо активно выступавшего уже в «Зрителе» А. Бухарского на страницах «Санкт-Петербургского Мер­курия» регулярно печатают свои стихотворения и переводы П. Мар­тынов, А. Струговщиков, Ст. Ляпидевский, также опубликовавший там стихотворение «Совет Темире» и «Сатиру», князь Д. П. Горчаков, князь Г. Хованский, выступивший в рубрике «Российские анекдоты».

По насыщенности содержания сатирическими и публицистиче­скими материалами новый журнал значительно уступал «Зрителю». Но зато по разнообразию тематических рубрик и по структуре «Санкт-Петербургский Меркурий» более соответствовал профилю чисто литературного журнала. Редакторы журнала ориентировались на сей раз на традиции парижского издания «Mercure de France». Так, в отдельных номерах появляется рубрика «О новых книгах», содер­жавшая рецензии на выходившие из печати книги. В числе рецензен­тов чаще всего выступали Крылов и Клушин. Первый поместил и февральском номере рецензию на комедию Клушина «Смех и горе», а в июньском — рецензию на пьесу того же автора «Алхимист». Клу-шин в августовском номере откликнулся на трагедию Я. Б. Княжнина «Вадим Новгородский». Отзыв Клушина был достаточно критиче-

ский. Отметив многочисленные противоречия драматурга и непо­следовательность в воплощении идеи трагедии, критик заключал: «Кто имеет вкус и тонкий слух, тот найдет и без меня множество погрешностей в стихах и в языке. Вообще Вадим не есть лучшая из трагедий г. Княжнина. Кажется, что он начал и кончил „Дидоной"».

Другая рубрика, постоянно присутствовавшая в 1-й и 2-й частях жур­нала, — «Российские анекдоты» (авторами были тот же Клушин, А. Стру-говщиков, князь Г. Хованский) представляла различные удивительные события, случившиеся чаще всего на войне и запечатлевшие черты рус­ского национального характера. В февральском и мартовском номерах печатались чувствительная повесть Клушина «Несчастный М-в», создан­ная под явным влиянием популярного в те годы произведения И. В. Гете «Страдания юного Вертера». Почти в каждом номере Клушин также помещал свои стихотворения («Стихи к Клое на новый год», «Человек», «Вечер», «Стихи на смерть моего друга», «К лире» и др.).

Участие Крылова в этом журнале было не столь активным. Поми­мо упомянутых рецензий и нескольких стихотворений Крылов про­должил публикации пародийно-сатирических речей. В «Санкт-Петер­бургском Меркурии» он помещает «Похвальную речь науке убивать время, говоренную в новый год» и «Похвальную речь Ермалафиду, говоренную в собрании молодых писателей». В первой Крылов про­должает традицию обличения паразитической морали дворянских прожигателей жизни, видящих призвание «благородного человека» в том, «чтоб делить по-братски время свое с обезьянами и с попугая­ми». Гротесково заостренное отрицание разумности господствую­щих в дворянском обществе нравов — вот предмет сатиры Крылова в пародийных речах. Созданный им жанр сатирических панегириков, в которых критика социальных и нравственных пороков приобретала форму пародийного утверждения их достоинств, отражал то измене­ние идеологической ситуации, когда в результате французской рево­люции 1789 г. продолжение традиций просветительской сатиры, раз­вивавшейся в журналах Новикова конца 1760-х годов, стало невозможным. Другое пародийное сочинение — «Похвальная речь Ермалафиду...», согласно общепринятой точке зрения, представляло собой памфлет против школы Н. М. Карамзина. Выпады против край­ностей сентиментализма сочетались в ней с едкими насмешками в адрес представителей других литературных направлений.

Очень обильно представлены в журнале переводы сочинений ев­ропейских, в основном французских, авторов, особенно Вольтера. Уже в январском номере был опубликован перевод его «Рассужде­ния об аглинской трагедии», а в последующих номерах — «Рассужде-

иие о г. Попе», очерк «О Сократе». К этому же разряду переводных материалов примыкают биографические очерки «Жизнь славного Серванта», «Портрет г. Вольтера», «О Ричардсоне», «Рассуждение об оде. Из соч. д'Аламбера» и «Опыт о человеческой жизни г. Попе» в переводе И. Мартынова, фрагмент известного трактата А. Поупа «Опыт о человеке». Примечательно было и помещение в июльском номере переводов отрывка из «Мыслей» Г. Т. Рейналя под названием «Об открытии Америки» и особенно трех басен Г. К. Пфеффеля, от­крыто высмеивавших происходившие во Франции в результате рево­люции перемены: «Употребление вольности», «На равенство» и «На правление народное». Как видим, скрытая оппозиционность сочета­лась в журнале с помещением материалов явно охранительного ха­рактера. В одном из последних номеров журнала Крылов опублико­вал стихотворение «К счастью», в котором с грустью пенял на фортуну, столь немилостиво обошедшуюся с ним. Грустными пред­чувствиями пронизаны и стихотворение Крылова «Мой отъезд», и дружеское послание Клушина «К другу моему И.А.К.». По-видимо­му, существовало негласное распоряжение властей, запрещавшее друзьям продолжать издание журнала. В обращении издателей к чи­тателям, опубликованном в декабрьском номере «Санкт-Петербург­ского Меркурия», наряду с благодарностью почитателям журнала упоминались и его недоброжелатели: «Мы слышали иногда критики и злые толки на наши писания, но никогда не были намерены против них защищаться. <...> Слабо то сочинение, которое в самом себе не заключает своего оправдания».

studfiles.net

«ЗРИТЕЛЬ» И «С. ПЕТЕРБУРГСКИЙ МЕРКУРИЙ»

Уезжая из Петербурга в село Казинку, И. Г. Рахманинов уступил свою типографию молодому И. А. Крылову, причем на весьма льготных условиях. И. А. Крылов составил компанию из близких ему, главным образом, по его театральной деятельности людей. Это были: артист и драматург Петр Плавильщиков, артист И. А. Дмитриевский, критик и драматург А. И. Клушин. С ними вместе И. А. Крылов организовал «Типографию Крылова с товарищи», которая вскоре приступила к печатанию ряда книг. С ними же И. А. Крылов начал издавать журнал «Зритель»14.

В составлении этой компании по изданию нового журнала не трудно угадать тонкий расчет И. А. Крылова. Он понимал, что издание журнала исключительно сатирического направления не избежит жесточайшего преследования цензуры и немедленного закрытия. Следовательно, в журнале должны быть статьи «положи­тельного» характера, статьи, посвященные театру, драматургии, вопросам искусства. Настоящая подлинная сатира, как ее понимал И. А. Крылов, должна существовать в журнале между прочим, отнюдь не занимая главного места. По этой причине в «Зрителе», наряду с злыми, умными и сатирическими статьями самого Крылова, есть немало всякого рода восхвалений деяний «просве­щенной» монархини. На них не скупился Петр Плавильщиков, умевший сочетать эти восхваления с борьбой за народность театра, и ряд случайных сотрудников, вроде И. Варакина, А. Бухарского, В. Свистуновского, князя Г. Хованского и других.

Сатирическая часть журнала, наиболее ценная в нем, составля­ется из произведений И. А. Крылова и очень подружившегося с ним весьма способного журналиста А. И. Клушина.

Из сатирических произведений И. А. Крылова, напечатанных в «Зрителе», останавливает внимание, прежде всего, его восточная сказка «Каиб», являвшаяся в то время едва ли не самым смелым, после радищевского «Путешествия из Петербурга в Москву», произведением, направленным против деспотизма и самодержа­вия.

Основная мысль «Каиба» выражена' словами главного героя: «Не верьте в возможность существования идеальных государей. Это возможно только в волшебных сказках!»

А именно «идеальным государем» считала себя Екатерина II. Проблема «идеального государя» была своего рода политической программой, противопоставляемой мечтам о республике. По этой «программе» и ударил И. А. Крылов.

Кроме «Каиба» он напечатал в «Зрителе» повесть «Ночи», дающую сатирическую картину нравов того времени, колкие и остроумные статьи: «Мысли философа по моде, или Способ казаться разумным, не имея ни капли разума», «Речь, говоренная повесой в собрании дураков», «Похвальная речь в память моему дедушке» и другие.

Все это было как бы продолжением «Почты духов», и судьба журнала «Зритель» не могла быть иной, чем у первого журнала И. А. Крылова. Сатирик в то время еще не полностью овладел искусством маскировки, намеки его еще слишком легко угадыва­лись, и «Зритель» на одиннадцатой книжке закончил свое суще­ствование.

Тираж журнала «Зритель» не установлен, но он вряд ли мог быть больше 250—300 экземпляров. Все три томика «Зрителя» сейчас уже почти ненаходимы. У меня — экземпляр из библиотеки П. А. Ефремова.

Документальных данных о запрещении «Зрителя» не найдено, но весь логический ход событий неминуемо вел журнал именно к такому концу. В типографии «Крылова с товарищи» еще летом был сделан обыск, во время которого у Крылова отобрали рукопись так и не дошедшего до нас его произведения «Мои горячки», а у Клушина — рукопись его сочинения — «Сны». За обоими авторами установили слежку.

Н. М. Карамзин писал И. И. Дмитриеву 3 января 1793 года: «Правда ли, что издателей «Зрителя» брали под караул и за что?» 16.

К этому времени уже был арестован Н. И. Новиков и над головой молодого Крылова нависли тучи. Однако он еще не собирался отказываться от борьбы.

Он решил, что может сделать еще одну пробу, еще раз попытать судьбу.

От И. А. Крылова поспешили отойти П. А. Плавильщиков и И. А. Дмитревский, и Крылов только с одним, пока еще верным ему, А. И. Клушиным затевает издание нового журнала под названием «С. Петербургский Меркурий» 16.

Журнал этот уже вовсе не похож ни на «Почту духов», ни на «Зрителя». Это не сатирический, а общелитературный журнал. В нем гораздо больше произведений А. И. Клушина и других сотрудников, чем самого И. А. Крылова. Крылов печатает в журнале только стихи, оды, послания к друзьям. Во всем этом нет и тени сатиры. Всего лишь в двух статьях показывает, и очень осторожно, свое подлинное лицо И. А. Крылов. Он пишет «Пох­вальную речь науке убивать время» и «Похвальную речь Ермалафиду», которые вошли в число лучших сатирических произведе­ний И.А.Крылова. Кроме этого он печатает рецензии на пьесы А. Клушина «Смех и горе» и «Алхимист».

Но и этого немногого оказалось много. Придравшись к рецензии А. И. Клушина (на пьесу «Вадим»), напечатанной в третьей части «журнала и показавшейся слишком «вольнодумной», цензура на­правила в редакцию для наблюдения своего человека — И. Марты­нова, который фактически отстранил от редактирования издате­лей— И. А. Крылова и А. И. Клушина. Кроме того, печатание журнала из типографии «Крылова с товарищи» было перенесено в Типографию Академии наук. Так, конечно, было вернее: больше гарантий, что в журнале и без того уже совершенно беззубом, не появится что-нибудь такое, чему не следует появляться.

Внешне это было обставлено так, что Крылову и Клушину печатать журнал в академической типографии должно было казаться даже как будто и выгодней: они были освобождены от расходов по его изданию.

В общем, подписной год «С. Петербургскому Меркурию» дали довести до конца.

Кроме Крылова и Клушина, в журнале сотрудничали: И.Мартынов, Н.П. Николев, Д.Горчаков, Г.Хованский, А.Бухар­ский, А. Струговщиков и другие. Но все они, кроме И. Мартынова, печатались в журнале лишь эпизодически.

По сведениям В. П. Семенникова, «С. Петербургский Мерку­рий» печатался в количестве 580 экземпляров. Сведения эти, правда, касаются только последней четвертой его части, которая печаталась в типографии Академии наук. По всей вероятности, остальной тираж был такой же17.

Комплект журнала сейчас весьма редок, в особенности в полном и хорошем виде. Мой экземпляр — из библиотеки П. А. Ефремова.

Журнал издавался неаккуратно, видимо, из-за цензурных перипетий. Последний номер, помеченный декабрем 1793 года, вышел в апреле 1794. В нем напечатано объявление от издателей, в котором говорится: «Год Меркурия кончился и за отлучкой издателей продолжаться не будет». Вместе с «Меркурием» окончи­лась журналистская деятельность молодого Крылова. Теперь он уже ясно понял, что высказывать свободные мысли в печати ему не дадут. Это подтвердила и личная его беседа с Екатериной П.

По-видимому, императрица, не считая молодого и несомненно талантливого журналиста И. А. Крылова «безнадежным», решила попытаться сделать его исполнителем своей воли. Литературные дела беспокоили Екатерину П. Разгром Радищева, Новикова и других, учиненный ею, в конце концов, никак не украшал «блестящий век Фелицы». Это она понимала сама. Надо было что-то противопоставить, и она начала свои «милостивые беседы» с писателями. В их число попал сначала Крылов, а потом Клушин.

Позже, Фаддей Булгарин, захлебываясь от восторга, писал об этом приеме Крылова («Северная пчела», 1845, №8):

«Великая приняла ласково молодого писателя, поощрила к дальнейшим занятиям литературой».

Результат этого «поощрения» сказался очень быстро: А. И. Клу­шин тут же написал низкопоклонную оду государыне и стал собираться в заграничную командировку на казенный счет, а несговорчивый И. А. Крылов, бросив все свои дела и литературные занятия, уехал из Петербурга скитаться по чужим местам, подаль­ше от столицы. Уехал сам, не дожидаясь пока его вышлют. Он хорошо знал, что с непокорными литераторами «великая» была коротка на расправу.

antkniga.myinsales.ru

Смотрите также

• 
  Дошколенок журнал
• 
  Агидель журнал
• 
  Агидель журнал
• 
  Скарлетт журнал
• 
  Скарлетт журнал
• 
  Проспект журнал
• 
  Проспект журнал
• 
  Журнал технадзора
• 
  Журнал технадзора
• 
  Журнал отраслевой
• 
  Журнал отраслевой