Основные издания славянофилов. Журналы славянофилы

15 Журналистика славянофилов

§ 5. Журналистика славянофилов

Славянофильство — направление в русской общественной мысли, сформировавшееся в 1840-1850-х годах, когда ряд деятелей из среды преимущественно московского дворянства, протестуя против подра­жательного отношения к Западу, выступил с обоснованием идеи са­мобытного развития России.

Понятие «славянофил» впервые родилось в 1800-е годы как насмеш­ливая кличка литераторов из шишковской «Беседы любителей россий­ского слова». Его вспомнили в кругу западников в начале 1840-х годов, чтобы определить направление, в тот момент являвшееся для них наи­более ярким оппонентом.

В социальной сфере славянофилы выступали за отмену крепост­ного права, за свободу слова, свободу совести, отмену смертной каз­ни и другие законодательные реформы, но, в отличие от западников, все отстаивавшиеся ими реформистские идеи вытекали из их религи­озного миропонимания. По мысли славянофилов, развитие всех сто­рон государственной, общественной и культурной жизни России дол­жно происходить именно на основе православия. Это главное, что разделяло их с западниками.

Рубежи будущих публицистических сражений между славянофила­ми и западниками стали намечаться в московском обществе еще к се­редине 1830-х годов. Но в течение около десяти лет ни те ни другие не имели своего печатного органа, и ареной их частых споров служили несколько московских гостиных и литературных салонов, где поначалу они составляли единый, более или менее дружеский круг общения.

Самыми первыми среди ревнителей «русской самобытности» яви­лись А. С. Хомяков, П. И. Киреевский и Н. М. Языков. Поэт Языков, впрочем, никогда не занимался публицистикой, а исследователь фоль-

клора и переводчик П. Киреевский весьма редко выступал на жур­нальном поприще. Со временем их взгляды стали находить все больший отклик у И. В. Киреевского, А. И. Кошелёва и представи­телей младшего поколения — К.С. и И.С. Аксаковых, Д. А. Валуева, В. А. Панова, А. Н. Попова, Ф. В. Чижова, Ю. Ф. Самарина и др.

От первых выступлений с программными славянофильскими иде­ями дошли лишь две работы, прочитанные зимой 1838/39 г. на вечере в салоне А. П. Елагиной Хомяковым («О старом и новом») и И. Ки­реевским («В ответ Хомякову»). Опубликованы они были только в 1861 г., после смерти обоих авторов.

В начале 1840-х славянофильство представляло собой явление, за-метное в литературно-общественной жизни, но не выраженное в виде ясной, законченной доктрины. Иные из славянофилов, напри­мер Хомяков, И. Киреевский, К. Аксаков, и прежде изредка высту­пали в печати или, как И. Киреевский и Валуев, приобрели некото­рый издательский опыт, но славянофильской журналистики еще не существовало.

Заметной вехой в истории славянофилов стали 1844-1S45 гг. Они отмечены обострением и углублением полемики между славянофи­лами и западниками. Сперва к новым спорам их подтолкнули публич­ные лекции но средневековой истории Европы, читавшиеся одним из самых ярких представителей западнического круга Т. Н. Грановским. Дискуссии вокруг исторических лекций, которые с большим интере­сом встретили и западники, и многие славянофилы, весной 1844 г. завершились тогда большим примирительным обедом. Но затем, в декабре того же года, распространение в рукописи получили стихи Н. М. Языкова «К не нашим», «К Чаадаеву» и др. Являя собой энер­гичную отповедь западническому мировоззрению, они были воспри­няты западниками как пасквиль и стали причиной резкого обостре­ния отношений с обеих сторон.

Наметившийся разрыв еще раз заставил славянофилов задуматься о сути их разногласий с западниками и о необходимости иублично выразить свою позицию. Это только подстегнуло уже начатую ими деятельность но созданию собственных печатных органов, которая развивалась сразу в двух направлениях.

Одно из них, более научное по своему характеру, было ориентиро­вано на издание сборников. Второе, более публицистическое, полу­чило выражение идей и чувств авторов в ежемесячном журнале.

Издание первых славянофильских сборников стало заслугой Д. А. Валуева. Один из самых молодых и, пожалуй, самый энергич­ный труженик этого круга, историк по образованию, Валуев начал

подготовку двух задуманных им периодических сборников еще в 1842-1843 гг., вскоре после окончания университета. Помимо этого в 1843 г. он вместе с профессором П. Г. Редкиным создал журнал «Биб­лиотека для воспитания». Заведуя в нем отделом детского чтения, Валуев привлек к работе в нем некоторых славянофилов. А в 1844 г. он осуществил отдельные издания стихов Языкова и Хомякова.

Первый из подготовленных Валуевым сборников назывался «Син-бирским сборником». Он вышел в середине 1845 г. Сборник содержал исторические материалы, собранные в Симбирской и соседних с ней губерниях, и был посвящен памяти симбирского уроженца Н. М. Ка­рамзина. В него вошли документы русской истории, преимуще­ственно XVI-XVII вв. Один из них — Разрядная книга 1559-1602 гг.— уникальный источник для истории русской государственности и дво­рянства. Во время искоренения местничества почти все разрядные книги сожгли, и это был лишь третий случай публикации подобного документа. Издатель сопроводил его своим исследованием местни­чества в России. В основе работы Валуева лежала антитеза двух на­чал: «внешнего» — государственного и «внутреннего» — общинно­го, религиозного. Именно последнее начало, в представлении славянофилов, нашло выражение в особенностях русского нацио­нального характера и определило роль России в истории.

Валуев рассчитывал продолжать сборник, однако его ранняя смерть в 1845 г., уже после выхода в свет 1 тома «Синбирского сбор­ника», разрушила эти планы.

Валуеву не довелось увидеть другой сборник, который в кругу его друзей норой назывался «Славянским». «Сборник исторических и статистических сведений о России и народах ей единоверных и еди­ноплеменных» — таково его полное название — появился из печати в декабре 1845 г. По замыслу Валуева, ему также надлежало стать первым в череде подобных изданий.

Материалы сборника были посвящены различным сторонам исто­рии, культуры и быта славянских народов. Тон всему изданию задава­ли, во-первых, статья Хомякова под названием «Вместо введения», где описывалась картина развития древнего славянского мира, кото­рый ныне «хранит для человечества если не зародыш, то возмож­ность обновления», а во-вторых, обращенное к современности пре­дисловие Валуева. Он отмечал, что в свое время для России было необходимо воспользоваться опытом Западной Европы и что Западу — «учителю и просветителю мы обязаны многим». Однако «уроки учи­теля, — писал Валуев, — тогда только достигают своего назначения, когда они пробудят в ученике его собственные силы, и он сумеет

основать на них свою самостоятельную жизнь и сознательное мыш­ление».

Из других славянофилов в издании участвовали лишь А. Н. Попов и В. А. Панов. При этом весомую часть сборника составили описа­ния и документы, принадлежащие иностранным авторам, а также исторические работы Т. Н. Грановского, К. Д. Кавелина, С. М. Соло­вьева и И. М. Снегирева. Оба сборника были выпущены на средства братьев Н. М., А. М. и П. М. Языковых.

Еще весной 1844 г. славянофилы начали переговоры с М. П. Погоди­ным о передаче его «Москвитянина» под их редакцию. «Москвитянин», отличавшийся, по словам И. Киреевского, «совершенным отсутствием всякого ясного направления», в ту нору был единственным журналом в Москве, и потому его страницами изредка пользовались и Хомяков, и Грановский, и Соловьев, и Герцен. К тому времени «Москвитянин» имел лишь около 300 подписчиков и влачил жалкое существование.

По условиям договоренности, достигнутой к концу 1844 г., И. Ки­реевский, некогда издатель и редактор «Европейца», становился нео­фициальным редактором «Москвитянина». Его имя не выносилось на обложку, но от правительства этот факт не скрывали. Погодин оставался владельцем и издателем журнала, он же продолжал вести в нем исторический отдел. И. Киреевский надеялся, что после выхода трех-четырех номеров журнал заметно укрепит свое материальное положение. Ему нужно было не менее 900 подписчиков, чтобы, рас­считавшись с Погодиным, получить «Москвитянин» в свое полное распоряжение.

И. Киреевский, к тому времени уже десять лет нигде не печатав­шийся, взялся за новое дело с горячим воодушевлением. Дневное время его было отдано редакторским обязанностям, а ночами он писал собственные статьи. Для обновленного «Москвитянина» И. Киреевский подготовил более десятка работ, среди которых и всту­пительные заметки к материалам других авторов, и печатавшаяся с продолжением программная статья «Обозрение современного со­стояния словесности», и рецензии для отдела «Критика и библиогра­фия», который он вел вместе с молодым ученым-филологом Ф. И. Буслаевым. При И. Киреевском в журнале возникло два новых отдела — «Иностранная словесность» и «Сельское хозяйство».

В числе авторов обновленного журнала предстали участники прежнего «Европейца» (Хомяков, Языков, Жуковский, А. И. Турге­нев, П. Киреевский и А. П. Елагина) И участники погодинского «Мо­сквитянина». Среди других авторов были К. Аксаков, Попов, а также дебютировавшие в печати И. Аксаков и В. А. Елагин.

'

Статьей, привлекшей внимание всех читателей «Москвитянина», стало «Обозрение современного состояния словесности» И.Киреев­ского, в котором, пренебрегая анализом конкретных произведений, автор показал общее направление и особенности культурного разви­тия России в сравнении с Западной Европой. При этом дальнейшую судьбу своей страны критик не связывал ни с повторением западного опыта, ни с подражанием собственной, уже отжившей старине. Путь к «всечеловеческому просвещению», но мысли Киреевского, лежит через своеобразный синтез: «славянский мир» должен «обновить Европу своими началами».

Противоречие с позицией И. Киреевского содержалось в статье Погодина «Параллель русской истории с историей западноевропей­ских государств», опубликованной в 1-м номере «Москвитянина». Ее автор отстаивал идею полной несовместимости оснований, на кото­рых строилась жизнь Европы и России. С возражениями Погодину выступил П. Киреевский в статье «О древней русской истории». Он оспаривал тезис Погодина о смирении и терпении русского народа как определяющих чертах его характера. Существенными для пони­мания позиции славянофилов явились также статьи Хомякова «Пись­мо в Петербург» и «Мнение иностранцев о России», в которых он рассматривал проблему самобытности русской культуры.

Герцен и Белинский, отреагировавшие на появление журнала И. Киреевского с едким сарказмом, ставили его тогда в один ряд с «Маяком». Однако спустя годы другой западник, П. В. Анненков, вспоминал, что с выходом обновленного «Москвитянина» стало ясно: «для славянской партии тип европейской цивилизации столь же до­рог, как и любому европейцу, но дорог не как готовый образец для подражания, а как надежный вкладчик в капитал собственных ум­ственных сбережений русской народной культуры, как хороший по­собник при обработке ею самой своего капитала».

Публикация «Обозрения» И. Киреевского и статьи его брата Петра не была закончена. После выхода третьего номера «Москвитянина» П. Киреевский отказался от его дальнейшего редактирования из-за противоречий с Погодиным, а также по состоянию здоровья, сильно расстроенного напряженной работой. В этот момент у журнала было уже 700 подписчиков.

Славянофилы попытались заключить с Погодиным новую догово­ренность. Однако тот не захотел доверить свой журнал «юному поко­лению», как называл он К. Аксакова, Панова, Попова и др. Тогда, не имея надежды на свое периодическое издание, они решили готовить альманах или сборник, который, как первоначально предполагалась.

должен был выходить четырьмя кнш ами в год. Возглавил работу над новым изданием В. А. Панов, а его помощником был М. Н. Катков, будущий известный западник. Их труд увенчался выходом в мае 1846 г. «Московского ученого и литературного сборника».

Это издание значительно отличалось от предыдущих сборников. Публицистические работы в нем явно превалировали над научны­ми, а другую заметную часть его составляли произведения изящной словесности: стихи Языкова, И. Аксакова, Вяземского, К. К. Павло­вой, а также отрывок из «Семейной хроники» С. Т. Аксакова и очерк В. И. Даля. С научными статьями в нем участвовали историк С. М. Соловьев, филолог и этнограф И. И. Срезневский и профессор сельского хозяйства Я. А. Линовский.

В сборник вошли предназначавшиеся еще для «Москвитянина» И. Киреевского статьи Ф. В. Чижова и Ю. Ф. Самарина, а также новые работы Хомякова, К. Аксакова, Попова и Н. А. Ригельмана. Они и соста­вили своего рода славянофильскую основу «Московского сборника».

Статья А. С. Хомякова «Мнение русских об иностранцах» по сути своей явилась продолжением двух других его работ, опубликованных годом ранее в «Москвитянине». Их можно рассматривать как части одного публицистического цикла. Эти произведения связаны общим рядом проблем: Россия и Запад, их своеобразие, их отношения, их пути развития — и общими методами: об особенностях стран и наро­дов Хомяков часто судил по их проявлению в культуре или, как тогда говорилось, в просвещении, а просвещение в целом являлось для него выражением «нравственного и духовного закона», веры, исповедуе­мой конкретным народом.

Указывая на подражательность современной русской культуры, Хомяков объяснял ее следствием разрыва, возникшего между «само­бытною нашею жизнью и привозною наукою». Выход из такого поло­жения он видел в «синтезе науки и жизни», при котором должно ро­диться новое просвещение. Причем «эпоха перерождения», как отмечал Хомяков, уже наступила. Свидетельство этому он видел в творчестве Гоголя, «художнике, созданном жизнью».

Анализу положения в изобразительном искусстве и архитектуре была посвящена работа «О современном направлении искусств пла­стических». Ее автор А. Н. Попов считал, что подлинное современ­ное искусство стремится найти художественность через религию. Своеобразное продолжение эта идея нашла в статье «О работах рус­ских художников в Риме», подготовленной в Италии Ф. В. Чижовым. Рассказав о творчестве всех сколько-нибудь заметных соотечествен­ников, Чижов из всех выделил А. А. Иванова. Этот живописец, много

лет работавший над картиной «Явление Мессии», по мысли автора, самоотверженно искал пути соединения художественной формы с чистотой религиозного чувства.

«Московский сборник» не остался незамеченным в обществе. Ю. Ф. Самарин писал из недружелюбного к славянофилам Петер­бурга: «Он расходится хорошо, его читают везде, во всех кругах, и везде он производит толки, споры и т. п. Кто хвалит, кто бранит, но никто не остался к нему равнодушным». Ободренный этим, Панов готовил следующий сборник, тираж которого он намерен был увели­чить до 1200 экземпляров.

«Московский литературный и ученый сборник на 1847 год» вы­шел в свет в марте этого года. По составу материалов и кругу авторов он напоминал предыдущий, хотя и стал более объемным. Позиции славянофилов, как и годом прежде, представляли в нем работы Хомя­кова («О возможности русской художественной школы»), К. Аксако­ва («Три критические статьи г-на Имрек»), а также статьи Чижова и Попова. Предназначавшаяся еще для предыдущего «Московского сборника» работа К. С. Аксакова состояла из рецензий на три петер­бургских издания: подготовленный В. А. Соллогубом сборник «Вче­ра и сегодня», «Опыт истории русской литературы» А. В. Никитенко и «Петербургский сборник» И. А. Некрасова. Обвиняя петербург­скую литературу в «оторванности от русской земли», К. Аксаков ука­зал на необходимость иного подхода к изображению народа, «могу­щественного хранителя жизненной великой тайны», а как пример тому отметил рассказ И. С. Тургенева «Хорь и Калиныч».

Соловьев выступил здесь со статьей «О местничестве». В сборник вошли также фрагменты писем Карамзина, а его поэтическую часть помимо прежних авторов пополнили Жуковский, Я. П. Полонский и Ю. В. Жадовская.

Широко была представлена славянская тема: «Взгляд на современ­ное состояние литературы у западных славян» Срезневского, продол­жение «Писем из Вены» Ригельмана и отрывок из писем Погодина под названием «Прага», а также сербские народные песни в перево­дах Н. В. Берга, уже известного читателям по «Москвитянину» и пре­дыдущему сборнику.

После выхода «Московского сборника на 1847 год» славянофилы собирались продолжить его в следующем году. К. Аксаков предлагал уменьшить его объем, но выпускать с большей периодичностью. Однако изданию не суждено было осуществиться, как и журналу «Рус­ский вестник», который Языков и Чижов намеревались выпускать с 1848 г. С периодичностью четыре раза в год.

В марте 1847 г. при возвращении из-за границы Чижов был аресто­ван и отправлен в III Отделение. После допроса, на котором жандар­мы интересовались журнальными планами Чижова и его знакомы­ми-славянофилами, Николай I распорядился освободить его без права проживания в обеих столицах. Других людей, способных взять на себя непростой издательский труд, среди славянофилов в тот момент не было. А когда через год Европу едва не захлестнула волна революций, события приняли еще более драматичный оборот.

В марте 1849 г. за распространение рукописных «Писем из Риги» попадает в Петропавловскую крепость Ю. Самарин. Вскоре аресту подвергается И. Аксаков. После освобождения они оба по указу Ни­колая I попадают под негласный надзор полиции (такой же надзор стали вести по распоряжению генерал-губернатора Москвы графа А. А. Закревского и за другими славянофилами). Правительство вос­принимало их едва ли не как оппозиционную политическую партию. В этих условиях издательская деятельность для славянофилов стала невозможной.

К тому времени становление славянофильской теории в основных ее позициях уже завершилось. Наступал новый этап в жизни славяно­филов. Именно в событиях 1848 г. они увидели подтверждение акту­альности своих идей, прилагаемых к России и к осознанию ее роли в истории. Хотя возможности для здоровой общественной жизни тогда оставалось менее, чем когда-либо, происходящее в Европе подталки­вало их к тому, чтобы из теоретиков, литературных и салонных спор­щиков они становились общественными деятелями. Поэтому в нача­ле 1850-х годов славянофилы предприняли еще одну попытку создать свой печатный орган. К этому времени в их кругу появилось два но­вых активных деятеля — И. С. Аксаков и А. И. Кошелёв.

Осенью 1851 г. Кошелёв предложил И. Аксакову подготовить но­вый «Московский сборник». Кошелёв готов был обеспечить в 1852 г. издание четырех его выпусков. Таким образом, «Московский сбор­ник» (теперь его название сократилось), оставаясь по названию сбор­ником, но сути мог стать изданием журнального тина.

Сам Кошелёв на страницах сборника рассказал о Всемирной вы­ставке в Лондоне, где он побывал в августе — сентябре 1851 г. Редак­тор И. Аксаков написал статью-некролог «Несколько слов о Гоголе». Она и открывала издание. Затем шли статьи И. Киреевского, К. Ак­сакова, Соловьева, И. Д. Беляева, а также народные песни из со­брания П. Киреевского с предисловием Хомякова. Помимо этого в сборник вошли отрывки из «очерка в стихах» И. Аксакова «Бродяга» и два стихотворения И. Аксакова и Хомякова.

Центральное место в издании занимала статья И. Киреевского «О характере просвещения Европы и его отношении к просвещению России». Автор сравнивал Россию и Запад — их различные религи­озные основы, их общественное устройство и отношения церкви с государством, их культуру и быт. Во всем И. Киреевский находил отражение двух противоположных типов сознания. «Там раздвое­ние сил разума, — писал он, — здесь стремление к их живой сово­купности; там движение ума к истине посредством логического сцепления понятий — здесь стремление к ней посредством внут­реннего возвышения самосознания к сердечной цельности и средо­точию разума; там искание наружного, мертвого единства — здесь стремление к внутреннему, живому». Киреевский противопостав­лял Западу не столько Россию, в которой он сам жил, сколько ее, так сказать, сокровенный образ — Древнюю Русь. Современная же Россия, по его мысли, многое утратила после трагических потрясе­ний петровских реформ.

Важным моментом в построениях Киреевского является то, что «на­чала православной церкви», но его представлению, призваны не вы­теснить европейское просвещение, а, «обнимая его своею полнотою», дать ему высший смысл. Таким образом, противопоставление двух полярных начал разрешается не в их борьбе, а в своеобразном синтезе.

Однако отнюдь не все высказанные в этой статье положения разде­лялись другими участникам сборника. Поэтому в предисловии к нему И. Аксаков подчеркивал, что, несмотря на «единство направления», не следует «особенности мнения» одного автора путать со взглядами других. Но предисловие это не было пропущено цензурой.

Сборник вышел в свет 21 апреля 1852 г. Его тираж составил 1500 эк­земпляров, половина из которых разошлась в первый же месяц.

Перед самым появлением «Московского сборника» председатель Московского цензурного комитета генерал-адъютант В. И. Назимов, находясь в Петербурге, послал распоряжение не выпускать сборник до своего возвращения из столицы, но его указание опоздало. Цензор сборника князь В. В. Львов еще полагал тогда: «Если и достанется за что, так это за статью о Гоголе», — и только потому, что она выходит в тот момент, когда отправлен на гауптвахту Тургенев, автор другого некролога, посвященного Гоголю.

Однако дело обернулось иначе. Подозрение властей вызвало не столько содержание очередного «Московского сборника», сколько сами славянофилы, решившие обратиться к обществу в самое непод­ходящее для этого время. Тотчас поползли слухи, что сборник будет запрещен. И. Аксаков писал по этому поводу родным: «...все гово-

рят, что в частности придраться нельзя ни к чему, но что-то в нем есть дерзкое, что-то такое, чего с 1848 г. в России не бывало».

Характерно, что обычные цензоры (кроме Львова, уже после выхода сборника в свет, его давали на отзыв в Петербурге министерскому чи­новнику особых поручений), не находили в пом издании ничего прин­ципиально опасного. Но «по-государственному» мыслящие умы — министр народного просвещения князь П. А. Ширинский-Шихматов и подчинявшийся ему В. И. Назимов руководствовались не столько Цен­зурным уставом, сколько политической конъюнктурой. Они быстро оп­ределили, что большинство статей сборника «выражают направление, которого нельзя не назвать предосудительным: в них везде высказывает­ся какое-то недовольство настоящим временем, односторонние воззре­ния на отечественную историю и, вследствие этих ложных убеждений, желание представить существующий у нас порядок вещей в невыгод­ном свете, сравнительно с нашею стариною». Возмущение, в частности, вызвали «вредные похвалы Гоголю» и критика петровских реформ.

Доклад о подозрительном «Московском сборнике» отправили Ни­колаю I. В результате через III Отделение было объявлено высочайшее повеление: на «сочинения в духе славянофилов должно быть обраща­емо особенное и строжайшее внимание со стороны цензуры». Выход очередного тома сборника разрешался лишь в следующем году и при двойном цензурном контроле — в Москве и в Петербурге.

Тем не менее славянофилы не оставили работу над своим сле­дующим изданием. Для нового «Московского сборника» готовили статьи Хомяков, К. Аксаков, Кошелёв, Черкасский, Попов, этно­граф Д. О. Шеппинг. Две статьи написал сам редактор И. Аксаков, а С. Т. Аксаков отдал в сборник свои воспоминания о Г. Р. Державине.

I la этот раз одной из основных в сборнике надлежало стать ответной работе Хомякова «По поводу статьи И. В. Киреевского „О характере просвещения Европы и его отношении к просвещению России"». Раз­вивая мысль Киреевского о противоположности начал русской и за­падной культуры, Хомяков выступил против идеализации Древней Руси. Сознавая, что православие является жизненной основой русской культуры, он при этом считал, что наша страна приняла более вне­шний обряд, чем «духовную веру и разумное исповедание Церкви».

Рукопись II тома «Московского сборника» была представлена в цензуру уже в октябре 1852 г. Московский цензурный комитет ото­слал его в Петербург, найдя некоторые статьи вредными «по развива­емым в них началам, несогласным с видами правительства».

Обсуждение «Московского сборника» в столице затянулось до весны 1853 г. Итог его обернулся для славянофилов едва ли не катастрофой. 11а

издание был наложен запрет, основным его авторам (И. и К. Аксако­вым, И. Киреевскому, Хомякову, князю Черкасскому) впредь позво­лялось выступать в печати только после рассмотрения их сочинений в Главном управлении цензуры. На практике это оборачивалось не­возможностью печататься вообще. И. Аксаков был лишен права ре­дактировать какие-либо издания. Славянофилы оказались под явным полицейским надзором. Следующие несколько лет, до окончания «мрачного семилетия», они провели почти в полном молчании.

studfiles.net

Основные издания славянофилов

ВВЕДЕНИЕ

Славянофильство — сложившееся в 1830-е—1850-х направление русской общественной и философской мысли, представители которого выступали за культурное и политическое единение славянских народов под руководством России и под знаменем православия. Течение возникло в противовес западничеству, сторонники которого выступали за ориентацию России на западноевропейские культурные и идеологические ценности.

Сторонники славянофильства (славянофилы, или славянолюбы) верили в наличие у России собственного, самобытного пути исторического развития, принципиально отличного от западноевропейского пути. Основоположником кружка славянофилов и главным его идеологом был литератор А. С. Хомяков, деятельную роль в движении играли И. В. Киреевский, К. С. Аксаков, Ю. Ф. Самарин. Среди наиболее известных славянофилов числились также И. С. Аксаков

Ф. И. Тютчев, Н. М. Языков.

В каком-то смысле противостояние двух идеологий, ориентированных соответственно на особость российского пути и на единство России с западным миром, существовало на протяжении многих веков и сохраняется в настоящее время.

Славянофильство как одно из главных направлений политической и философской мысли ХIХ в. оставило заметный след в духовной истории страны. Славянофилы создали социологическую и философскую концепции, в которых придали своеобразную форму русскому национальному самосознанию. Они поставили проблемы России и Запада, особого пути России, общины и государства, положили основание русской религиозно-идеалистической философии второй половины XIX в.

Главная фокусирующая задача славянофильства заключена в поисках места культуры русского народа в системе культур Запада и Востока. В ответ на нигилизм Чаадаева и космополитизм западников славянофилы утверждали, что русская история, социальные структуры, быт, национальное сознание, т. е. вся культура, не должны подводиться под другие, неадекватные ей модели. Она обладает собственными жизненными ценностями и собственными перспективами.

Немало пищи для размышлений русского человека о своем национальном достоинстве давала и область политических отношений, сложившихся после смерти Петра I. Превращение дома Романовых в немецкую династию, бироновщина, гольш-тинцы, откровенные симпатии Петра III и Павла I к пруссачеству, подчинение ими внешней политики династическим интересам, офранцуживание дворянства - таковы факты свидетельствующие о существовании многих причин, болезненно затрагивающих русское национальное чувство.

Сильное возбуждение чувства национальности у многих европейских народов было вызвано наполеоновскими войнами. Для России в этом смысле решающее значение имела война 1812 г., которая всколыхнула народную энергию и заставила передовых людей того времени по-новому взглянуть на историческую роль русского народа и международное значение России. С этого времени понятие «народность» прочно входит в русскую литературу и общественную мысль.

Конечно, перечисленные выше факты не могут толковаться как система или идеология славянофильского типа. Но они заключают в себе много моментов, послуживших известной почвой, на которую опирались славянофилы при выработке своей историко-социологической концепции и особенно своего взгляда на историю России. Идеология славянофильства претерпела известную эволюцию. На 30-е и начало 40-х годов падает становление политической и философско-социологической теории старших представителей славянофильства - А. С. Хомякова и И. В. Киреевского, заложивших основы этого учения. Они сохраняют руководящее положение в кружке вплоть до 60-х годов. В 40-е и 50-е годы славянофилы оформляются в группу единомышленников, ставшую значительной силой в идейной борьбе. В это время вокруг Хомякова и И. Киреевского объединяются братья Аксаковы, Самарин, П. Киреевский, Кошелев и другие менее влиятельные лица. После крестьянской реформы 1861 г., которая по-новому поставила все общественные вопросы, славянофильство переживает упадок и постепенно утрачивает былую общественную значимость. В качестве главных деятелей пореформенного славянофильства наряду с И. Аксаковым, Самариным и Кошелевым выступают новые деятели: Ап. Григорьев, П. Я. Данилевский, Н. Н. Страхов, К. Н. Леонтьев. К ним примыкает Ф. М. Достоевский и отчасти Вл. Соловьев.

Первоначальную философскую подготовку лидеры славянофильства Хомяков и И. Киреевский получили в кружке московских любомудров. Идеализм Шеллинга соответствовал их образу мышления, сложившемуся в результате религиозного домашнего воспитания. Позже ими была использована «философия откровения» для обоснования примата веры над знанием и несостоятельности рационального мышления. Система позднего Шеллинга и сочинения византийских богословов составили главные теоретические источники философии славянофилов.

Славянофильство оставило следы не только в консервативных и религиозно-идеалистических учениях второй половины ХIХ в. По крайней мере, три пункта историко-социологической концепции славянофилов были использованы и получили - иное звучание в идеологи и русской революционной демократии второй половины ХIХ в., а именно: община как социально-эконо-мическая форма народного бытия, особый путь России - идея, возникшая из факта ее отсталости, и отрицание государственности, явившее собой форму протеста против самодержавного деспотизма.

Славянофилы опирались на «самобытников», на православно-русское направление в общественной мысли России. В основе их философского учения лежала идея о мессианской роли русского народа, о его религиозной и культурной самобытности и даже исключительности. Исходный тезис учения славянофилов состоит в утверждении решающей роли православия для развития всей мировой цивилизации. По мнению А.С. Хомякова, именно православие сформировало «те исконно русские начала, тот «русский дух», который создал русскую землю в ее бесконечном объеме»

Основные издания славянофилов: общественно-политическое направление, тематика, круг авторов

«Москвитянин»

Умеренную позицию занимали возникающие в 40-е годы славянофильские журналы. Они издавались преимущественно в Москве — «Московский наблюдатель», «Москвитянин» и другие. Наиболее крупный из них «Москвитянин» в 40-е годы имел отдел «Духовное красноречие», защищал национальную самобытность России, печатал сербских, болгарских, чешских авторов. Ведущую роль в нем играли братья Аксаковы, Хомяков, И. Киреевский и другие. Славянофилы пытались оспаривать взгляды Белинского на поэму Гоголя «Мертвые души», его представления о прогрессе.

В 50-е годы в журнале печатался драматург Н.А. Островский, оригинальный критик Ап.А. Григорьев. Объективная оценка купечества, высоких нравственных качеств купцов, их жен, дочерей существенно дополняла привычную негативную картину жизни этого сословия.

Ап. Григорьев (позднее работавший в журналах братьев Достоевских «Время» и «Эпоха») как критик не примыкал ни к лагерю Белинского, ни к сторонникам аристократического, эстетического направления, считая, что литература, искусство отражают жизнь, передают цвет и запах эпохи, а критика ищет в произведениях искусства связь с действительностью. Однако идеалом считал не прогресс, а патриархальную самобытность, нравственную чистоту героев. Григорьев был проникновенным истолкователем пьес Островского, женских образов русской литературы.

Позднее славянофилы издавали несколько газет: «Молва» (1857), «Парус» (1859) и др. К сожалению, они быстро закрывались правительством за противопоставление жизни простого народа и господ (статья К. Аксакова «Опыт синонимов: Публика — народ» в газете «Молва»), за требование славянофилами свободы слова, гласности.

Знаменательным событием в истории печати славянофилов было появление «Русского слова» и других с середины 1850-х годов.

В 1857 году правительство преступило к подготовке нового закона о печати, который обещал некоторое послабление журнально-газетному предпринимательству. Это привело к ослаблению цензурного режима. Стали возникать новые журналы и газеты общественно-политического, политико-экономического отраслевого характера и назначения. Прежде всего, это коснулось либеральных и либерально-консервативных изданий.

Большую группу составляли в 60-е годы славянофильские журналы и газеты, а также близкие к ним по своей программе издания "почвенников".

Наиболее известным журналом славянофилов и патриотов была "Русская беседа" , которая выходила в Москве с 1856 по 1860 г., первые три года — раз в квартал, в 1859 г. — один раз в два месяца, а в 1860 г. было выпущено две книжки. "Беседу" редактировали в 1856— 1857 гг. А. И. Кошелев (издатель-редактор) и соредактор Т. И. Филиппов, в 1858 г. — один Кошелев, с августа 1858 г. заведовал редакцией И. С. Аксаков. Издание было предпринято на паях. Пайщики А.И. Кошелев, Ю.Ф. Самарин, А.С. Хомяков и В.А. Черкасский составляли совет редакции. В журнале печатались материалы славянофилов - (кроме названных выше редакторов) Хомякова, И. В. Киреевского, С.Т. Аксакова, К.С. Аксакова, Ю.Ф.Самарина. В "Русской беседе" печатались по отделу словесности А. К. Толстой, Н.П. Гиляров-Платонов, А.Ф. Гильфердинг, И.В. Киреевский, С.П. Шевырев, В.И. Даль, Ф.И. Тютчев, а по другим отделам — Погодин, М. А. Максимович, И. Д. Беляев.

В "Русской беседе" были отделы изящной словесности, науки, критики, обозрения, смесь, жизнеописания; печатались произведения С.Т.Аксакова, В.И.Даля, "Доходное место" А.Н.Островского, стихи А.С.Хомякова, Ф.И.Тютчева, А.К.Толстого, И.С.Аксакова, И.С.Никитина, Т.Г.Шевченко, неизданные стихи Е.А.Баратынского, В.А.Жуковского, Н.М.Языкова, рассказы Щедрина "Госпожа Падейкова" и Марко Вовчок "Маша". Наиболее значительными статьями в разделах "Наука" и "Критика" были: "О необходимости и возможности новых начал для философии" И.В.Киреевского, "Предсмертное неоконченное сочинение" А.С.Хомякова, "О правде и искренности в искусстве" А.А.Григорьева, "Два слова о народности в науке" Ю.Ф.Самарина и др.

mirznanii.com

Славянофильские издания

Количество просмотров публикации Славянофильские издания - 234

 

ʼʼМосквитянинʼʼ оказался более близок славянофилам, чем любой другой журнал сороковых годов, но своим журналом они его не считали.

Славянофилам, находившимся в оппозиции к правительству Николая I, претило угодничество ʼʼМосквитянинаʼʼ перед властью и его крепостничество. Восторженные статьи Давыдова, Шевырева, Погодина о Поречье и о губернаторских праздниках вызывали у славянофилов недовольство. При этом многие славянофилы помещали свои статьи на страницах ʼʼМосквитянинаʼʼ и вместе с Погодиным и Шевыревым выступали против ʼʼОтечественных записокʼʼ, некрасовского ʼʼСовременникаʼʼ и натуральной школы.

Крайне узкий круг последователœей славянофильства, недоверчивое отношение к ним со стороны правительства, неприспособленность славянофилов к спешной и постоянной литературной работе – всœе это мешало им организовать журнал.

В серединœе 1840-х годов потребность в своем периодическом издании стала для славянофилов неотложной. К этому времени до­шла до высокого напряжения борьба славянофилов с Белинским и Герценом и несколько расширился самый круг славянофилов, в котором наряду с представителями старшего поколения (Хомяковым и Киреевскими) всœе активнее начинают проявлять себя молодые литераторы: К. С. Аксаков, Ю. Ф. Самарин, Д. А. Валуев, А. Н. Попов и др. Размещено на реф.рфК тому же славянофилам стало известно, что Герцен и Грановский, не довольствуясь постоянным участием в ʼʼОтечественных запискахʼʼ, предполагают издавать новый журнал в Москве.

Естественно, что славянофилы охотно согласились на предложение Погодина передать им редактирование ʼʼМосквитянинаʼʼ. С января 1845 ᴦ. погодинский журнал стал редактироваться славянофилом И. В. Киреевским, который не получил на это официального разрешения и не имел, таким образом, права открыто объявить о себе как о новом редакторе журнала. Погодин оставался издателœем ʼʼМосквитянинаʼʼ и сохранял в своем ведении исторический отдел.

Переход ʼʼМосквитянинаʼʼ в руки Киреевского хотя и не сопровождался радикальными переменами в составе сотрудников журнала и содержании отделов, всœе же несколько изменил его, придав ему славянофильский оттенок. При этом Киреевский смог выпустить под своей редакцией лишь три книжки. Разногласия, возникшие между славянофилами и Погодиным, и невозможность для них стать хозяевами ʼʼМосквитянинаʼʼ заставили Киреевского отказаться от редакторства и снова передать журнал Погодину.

После того как неоднократные попытки организовать в 1840-е годы издание журнала оказались безрезультатными, кружок московских славянофилов решил ограничиться выпуском сборников. В те годы сборники были распространены и часто заменяли собою журналы. У славянофилов был уже некоторый опыт. В первой половинœе 1840-х годов Д. А. Валуев при участии Хомякова и других выпустил ʼʼСимбирский сборникʼʼ и ʼʼСборник исторических и статистических сведений о Россииʼʼ. На решение славянофилов выступить с научно-литературными сборниками, несомненно, повлиял выход в Петербурге сборников, изданных Н. А. Некрасовым: ʼʼФизиология Петербургаʼʼ (1845) и ʼʼПетербургский сборникʼʼ (начало 1846 ᴦ.). Славянофилы считали, что крайне важно дать ответ на эти программные выступления натуральной школы.

В конце 1846 ᴦ. появился ʼʼМосковский литературный и ученый сборник на 1846 годʼʼ, а годом позднее под таким же названием – сборник на 1847 ᴦ. Издание этих книг принял на себя симбирский помещик В. А. Панов.

Выпуская ʼʼСборникиʼʼ, славянофилы ожидали, что они вызовут большой шум в обществе, но их надеждам не суждено было сбыться. ʼʼВышел тот же мертвый нумер ʼʼМосквитянинаʼʼ, только немного толщеʼʼ, – писал Гоголь Языкову о ʼʼМосковском сборникеʼʼ 1846 ᴦ.

После выпуска ʼʼМосковского сборникаʼʼ 1847 ᴦ. славянофилы вынуждены были нужнолго отказаться от всяких издательских планов. Революция 1848 ᴦ. напугала их, а эпоха ʼʼмрачного семилетияʼʼ и ʼʼцензурного террораʼʼ ощутимо дала понять несвоевременность подобных предприятий. Аресты Ю. Ф. Самарина и И. С. Аксакова, официальное запрещение славянофилам носить бороду и национальную одежду, снятие со сцены пьесы К. С. Аксакова ʼʼОсвобождение Москвы в 1612 годуʼʼ и другие правительственные репрессии, заставили славянофилов умолкнуть.

Только в 1852 ᴦ. славянофилы смогли продолжить издание ʼʼМосковского сборникаʼʼ. К этому времени их кружок усилился, его активными участниками стали богатый помещик и литератор А. И. Кошелœев и И. С. Аксаков. Кошелœев взял на себя издание ʼʼМосковско­го сборникаʼʼ, а И. С. Аксаков – его редактирование. Предполагалось за 1852 ᴦ. выпустить несколько сборников, превратив их тем самым в издание журнального типа.

В апрелœе 1852 ᴦ. вышел новый том ʼʼМосковского сборникаʼʼ. При этом пропущенная московской цензурой книга навлекла на себя не­довольство ʼʼбутурлинского комитетаʼʼ, Дубельта и министра просвещения Ширинского-Шихматова.

Вторая книга ʼʼМосковского сборникаʼʼ, подготовленная к октябрю 1852 ᴦ., подверглась продолжительному и тщательному просмотру не только в Москве, но и в Петербурге. Почти всœе статьи вызвали острое недовольство цензуры и правительства. Книга была запрещена, И. С. Аксаков лишен права редактировать какие-либо издания, а главные участники ʼʼМосковского сборникаʼʼ: братья Аксаковы, Хомяков, И. В. Киреевский, В. А. Черкасский – отданы под полицейский надзор.

ʼʼМосковским сборникомʼʼ 1852 ᴦ. заканчивается первый период в истории славянофильских изданий. Следующий относится ко второй половинœе 1850-х годов, когда славянофилы издавали журнал ʼʼРусская беседаʼʼ и газеты ʼʼМолваʼʼ и ʼʼПарусʼʼ.

в начало

Русская печать в годы ʼʼмрачного семилетияʼʼ (1848–1855)

Западноевропейская революция 1848 ᴦ. оказала сильное влияние и на общественное движение в России: нарастают волнения крестьян, поднимается народ в Польше и Прибалтике, возникают страх и паника среди дворянства, усиливаются революционные и оппозиционные настроения у передовой русской интеллигенции. Не только петрашевцы, Герцен, молодой Чернышевский, но даже такие умеренные либералы, как Никитенко, начинают питать надежды на перемены в общественно-политическом режиме России.

При этом этим надеждам не суждено было сбыться. Николай I осуществил военное вмешательство в европейские события и жестоко подавил революцию в Венгрии. Неспокойные губернии России были наводнены войсками, везде усилены полицейские меры. В университетах значительно сократили число студентов, из учебных дисциплин изъяли философию, носились даже слухи о предполагаемом закрытии университетов. Сам министр Уваров был заподозрен в либерализме и должен был уступить свое место Ширинскому-Шихматову, про которого современники говорили, что он объявил русскому просвещению ʼʼшахʼʼ и ʼʼматʼʼ одновременно.

В связи с событиями 1848 ᴦ. особенное внимание правительства привлекли русская литература и журналистика. Как известно, Николай I учредил особый комитет, которому было поручено тщательно обследовать содержание выходивших журналов и действия цензуры. Комитет работал под председательством князя А. С. Меншикова в составе сановников: Бутурлина, Строганова, Корфа, Дубельта и Дегая. Как и следовало ожидать, отзывы о ʼʼСеверной пчелœеʼʼ, ʼʼБиблиотеке для чтенияʼʼ, ʼʼМосквитянинœеʼʼ оказались для этих журналов благоприятны. Совсœем иначе были оценены ʼʼОтечественные запискиʼʼ и ʼʼСовременникʼʼ. Краевскому и Никитенко, редакторам этих изданий, пришлось явиться в Третье отделœение, где их обязали подпиской в том, что они впредь будут стараться ʼʼдавать журналам своим направление, совершенно согласное с видами нашего правительства, и что за нарушение этого при первом после сего случае им запрещено будет издавать журналы, а сами они подвергнутся наистрожайшему взысканию и поступлено с ними будет, как с государственными преступникамиʼʼ. Некоторые сотрудники ʼʼОтечественных записокʼʼ и ʼʼСовременникаʼʼ пострадали от деятельности ʼʼменшиковского комитетаʼʼ гораздо больше, чем редакторы журналов. M. E. Салтыкову, на ʼʼнеблагонамеренностьʼʼ повести которого ʼʼЗапутанное делоʼʼ, помещенной в ʼʼОтечественных запискахʼʼ, обратил особое внимание Дегай, пришлось отправиться в ссылку в Вятку, и нет никакого сомнения, что только преждевременная смерть спасла Белинского от правительственных репрессий. Но этим не исчерпываются результаты деятельности комитета. Он предложил министру народного просвещения усилить надзор за статьями, предназначенными для публикации в периодике, не допускать перепечатки статей, уже одобренных цензурой, без нового их просмотра, запретить высказываться в печати о правительственных мероприятиях.

Поскольку ʼʼменшиковский комитетʼʼ установил ʼʼвредное направлениеʼʼ в русской журналистике и серьезные упущения цензуры, оказалось необходимым учредить постоянный комитет по делам печати. Такой комитет и был создан в 1848 ᴦ. под именем ʼʼкомитета 2 апреляʼʼ, или ʼʼбутурлинскогоʼʼ, по имени его председателя Бутурлина, мракобесие которого имело анекдотический характер. Размещено на реф.рфБутурлин говорил, что евангелие следовало запретить за демократический дух, настаивал на закрытии университетов, находил даже в акафистах богородице ʼʼопасные выраженияʼʼ и утверждал, что формула Уварова ʼʼправославие, самодержавие, народностьʼʼ – революционный лозунᴦ. Кроме Бутурлина, членами комитета были назначены Корф и Дегай, в подспорье им приданы шесть помощников, в т.ч. и небезызвестный литератор-доносчик Борис Федоров. ʼʼКомитет 2 апреляʼʼ был облечен исключительными полномочиями, и его ведению подлежали всœе произведения печати. Комитет был негласный: он не заменял, а контролировал цензурное ведомство и рассматривал уже вышедшие газеты, журналы и книги. Все заключения комитета после утверждения царем передавались как личные распоряжения и указания Николая I.

Расправа с прогрессивной периодической печатью была лишь звеном в цепи тех полицейских репрессий, к которым правительство прибегло, чтобы предотвратить революционный взрыв в России.

Годы с 1848 по 1855–это поистинœе ʼʼмрачное семилетиеʼʼ, в сравнении с которым даже жестокий политический режим предшествовавшего времени кажется гуманным. Т. Н. Грановский имел всœе основания сказать: ʼʼБлаго Белинскому, умершему вовремяʼʼ. Наступил разгул правительственной реакции, тяжело сказавшийся на русской литературе и журналистике.

В 1849 ᴦ. была организована чудовищная расправа над петрашевцами. В том же году подвергся заключению в Петропавловскую крепость и высылке в Симбирскую губернию славянофил Ю. Самарин, был арестован и допрошен другой славянофил – И. Аксаков. В 1850 ᴦ. учреждается полицейский надзор за Островским, так как комедия ʼʼСвои люди – сочтемсяʼʼ вызвала недовольство царя и была запрещена им к постановке на сцене. В 1882 ᴦ. за некролог о Гоголе высылается в свое имение Тургенев.

Цензура пришла в неистовство. ʼʼКомитет 2 апреляʼʼ, по словам официальных ʼʼИсторических сведений о цензуреʼʼ, рассматривал литературу как ʼʼскользкое поприщеʼʼ и обращал главное внимание на ʼʼмеждустрочный смысл сочинœенийʼʼ. ʼʼСтановится невозможным что-либо писать и печатать!ʼʼ – негодовал благонамеренный Никитенко. И в самом делœе, даже ʼʼМосквитянинʼʼ оказался в затруднительном положении, выговоры цензуры следовали один за другим – и за пьесу Островского ʼʼСвои люди – сочтемсяʼʼ, и за отклик на смерть Гоголя, и за опубликование рассказа В. И. Даля ʼʼВорожейкаʼʼ.

В 1852 ᴦ. был запрещен второй выпуск славянофильского ʼʼМосковского сборникаʼʼ, а его участники: Иван и Константин Аксаковы, Хомяков, Иван Киреевский, Черкасский – отданы под полицейский надзор и получили распоряжение впредь проводить всœе свои произведения через Главное управление по делам цензуры, что равнялось запрещению писать.

Даже в безобидной заметке ʼʼСеверной пчелыʼʼ о том, что петербургские извозчики берут не по таксе, цензура увидела критику правительственных мероприятий и, сделав строгое внушение Булгарину, приказала: ʼʼНе допускать в печать никаких, хотя бы косвенных, порицаний действий и распоряжений правительства и ус­тановленных властей, к какой бы степени сии последние ни принадлежалиʼʼ. Но несравненно тяжелœее было, конечно, положение лучшего журнала тех лет – ʼʼСовременникаʼʼ. Само существование журнала, обвинœенного в проповеди коммунизма и революции, висело на волоске. Цензура и ʼʼбутурлинский комитетʼʼ продолжали вести с ним и всœей передовой русской литературой беспощадную войну. ʼʼГромы грянули над литературой и просвещением в конце февраля 1848 года, – писал М. И. Лонгинов в своих воспоминаниях об А. В. Дружининœе. – Журналистика сделалась делом опасным и в высшей степени затруднительным. Надо было взвешивать каждое слово, говоря даже о травосœеянии или коннозаводстве, потому что во всœем предполагалась личность или тайная цель. Слово ʼʼпрогрессʼʼ было строго воспрещено, а ʼʼвольный духʼʼ признан за преступление даже на кухне. Уныние овладело всœей пишущей братией...ʼʼ.

Под влиянием цензурного гнета и общей политической реакции русская журналистика существенным образом изменилась. Вполне вероятно, что прекращение ʼʼЛитературной га­зетыʼʼ, ʼʼЕралашаʼʼ и ʼʼСеверного обозренияʼʼ произошло не без влияния общественно-политических обстоятельств, создавшихся после 1848 ᴦ. Прямое вмешательство правительства положило конец выпуску ʼʼМосковских сборниковʼʼ.

Продолжавшие издаваться журналы потеряли свое былое значение. Определœенность направлений была утрачена. Естественно, что и писатели перестали быть разборчивыми при выборе журналов, в которых будут помещены их произведения. Григорович выступал в ʼʼСовременникеʼʼ, ʼʼОтечественных запискахʼʼ и... ʼʼМосквитянинœеʼʼ. Тургенев печатался в ʼʼСовременникеʼʼ, ʼʼ Отечественных запискахʼʼ и вел переписку с И. Аксаковым по поводу своего участия в ʼʼМосковском сборникеʼʼ. Дружинин отдавал статьи в ʼʼСовременникʼʼ и в ʼʼБиблиотеку, для чтенияʼʼ. Писемский, Даль, Фет, Полонский и другие помещали свои произведения где придется. Потеря журналами своего лица привела к исчезновению принципиальной полемики между ними. Она уступает место пустой и ничтожной грызне. Неточные даты, опечатки, а иногда и личные качества того или иного сотрудника журнала стали главным предметом журнальных дискуссий. Особенно острый характер подобная полемика принимала перед подпиской на новый год. При этом часто брань по адресу журнала-конкурента сопровождалась беззастенчивым рекламированием своего издания.

Сильно упало в журналах качество литературной критики. Авторы статей и обзоров стали осторожно обходить ʼʼпроклятые вопросыʼʼ жизни и старались держаться исключительно в плоскости узкоэстетических тем. Горячие демократические убеждения и революционная страстность сменились холодным беспристрастием и либеральным объективизмом. В критике получили широкое распространение идеи ʼʼискусства для искусстваʼʼ, враждебные критическому реализму. Литературные обзоры превратились в библиографическую хронику и номенклатурные перечисления.

Характерным критиком этого времени был А. В. Дружинин – весьма умеренный либерал, сторонник идеалистической теории ʼʼчистого искусстваʼʼ, открыто отрекавшийся от традиций Белинского. ʼʼПоэзии мало в последователях Гоголя, – заявил Дружинин, – поэзии нет в излишне реальном направлении многих новейших деятелœей... Скажем нашу мысль без обиняков: наша текущая словесность изнурена, ослаблена своим сатирическим направлениемʼʼ.

Большое развитие получил пустой и легкомысленный литературный фельетон. Даже ʼʼОтечественные запискиʼʼ жаловались в 1854 ᴦ., что ʼʼфельетон изгнал и серьезные обозрения литературы, и серьезные критические статьи, и серьезные рецензииʼʼ. Примером могут служить ʼʼПисьма иногороднего подписчикаʼʼ (Дружинина) в ʼʼСовременникеʼʼ и ʼʼБиблиотеке для чтенияʼʼ, фельетоны Эраста Благонравова (Б. Н. Алмазова) в ʼʼМосквитянинœеʼʼ и постоянные фельетоны других журналов. Наиболее популярные в те годы ʼʼПисьма иногороднего подписчикаʼʼ возвели в принцип отсутствие направления и безыдейное шутовство.

Очень разросся в журналах отдел ʼʼНаукиʼʼ. При этом статьи, заполнявшие данный отдел, имели по большей части узкоспециальный характер. Размещено на реф.рфʼʼМосквитянинʼʼ писал о ʼʼспособах обработки торфаʼʼ и ʼʼновом способе дубления кожиʼʼ, ʼʼБиблиотека для чтенияʼʼ – об ʼʼистории тонкорунного овцеводстваʼʼ и ʼʼукреплении летучих песковʼʼ, ʼʼСовременникʼʼ – ʼʼо рыбоводствеʼʼ, ʼʼСын отечестваʼʼ – ʼʼо переугливании лесовʼʼ. Редакции журналов не смущались ни чертежами, ни сложными вычислениями с употреблением логарифмов и интегралов, которыми были снабжены некоторые научные работы вроде статьи ʼʼГрафический способ делœения дуги на три частиʼʼ.

Единственным журналом, который старался сохранить свое значение, был ʼʼСовременникʼʼ. Некрасов не давал журналу забыть традиции 1840-х годов и заветы Белинского. Тем не менее общий упадок русской журналистики коснулся и ʼʼСовременникаʼʼ. Журнал стал менее содержателœен и ярок. Даже художественный отдел ʼʼСовременникаʼʼ – лучший отдел журнала – пострадал. Никто, конечно, не мог заменить ʼʼСовременникуʼʼ Белинского и Герцена.

Таковы основные изменения, которые произошли в русской журналистике в связи с установившейся после 1848 ᴦ. политической реакцией и цензурным террором. Новый период в истории русской журналистики начался после поражения России в Крымской войне и смерти Николая I, когда поднялась новая волна революционного движения и на общественно-политической арене и в литературе выступило поколение разночинной революционной демократии 1860-х годов во главе с Чернышевским и Добролюбовым.

в начало

referatwork.ru

Славянофильская журналистика | От истоков до современности  |  Читать онлайн, без регистрации

Славянофильская журналистика

Сороковые годы XIX в. – время серьезных стремлений передовых людей понять дальнейшие пути развития России. В этот период формируются идейные течения западников и славянофилов. В Москве западников представляли Грановский, Боткин, Герцен, Белинский (до отъезда в Петербург в 1839 г.) и некоторые другие. Но в основном западники группировались в Петербурге. В Москве складывалась большая группа славянофильски настроенных людей, в которую входили И. и П. Киреевские, Н. Языков, А. Хомяков, К. и И. Аксаковы и др. Центром славянофилов был гостеприимный дом Аксаковых.

Первым журналом, где славянофилы заявили о себе, был «Московский наблюдатель» (1835–1839). Этот журнал организовали сторонники официальной народности Погодин и Шевырев. «Наблюдатель» был оппозиционно настроен по отношению к петербургским журналам, в частности, к «Библиотеке для чтения», а также к Белинскому.

В 1835–1837 гг. здесь печатались и славянофилы: Киреевские, Языков, позднее К. Аксаков. Славянофилы, не посягая на институт самодержавия, критиковали крайности крепостничества, бюрократизм чиновничества, взаточничество и неправду в судах, отсутствие свободы слова, антинародный характер русской аристократии. Во всем этом они видели отступление от традиций доброго старого времени. Они отстаивали самобытность России и особые пути ее исторического развития, идеализируя старину, московскую патриархальность, гармонию взаимоотношений народа и бояр, начала народовластия, общинность. В возвращении к порядкам допетровских времен видели выход из трудного политического и экономического положения страны. Их «консервативная прогрессивность» находила выражение во вражде к идеям буржуазного либерализма, европеизации.

Журнал «Москвитянин», 1856 год

Однако сотрудничество в «Московском наблюдателе» налаживалось трудно и вскоре прекратилось, особенно после перехода журнала в руки Андросова и прихода туда Белинского.

В 1841 г. Погодиным и Шсвыревым организуется новое периодическое издание ежемесячный журнал «Москвитянин». Интересна такая деталь в истории «Москвитянина», говорящая об отношении к нему го родских властей. Еще в ноябре 1837 г., когда встал вопрос об организации нового журнала, «на обеде у князя Д.В. Голицына решено было издание, вспоминал Погодин. – Просвещенный московский градоначальник взялся ходатайствовать об этом деле». Хлопоты оказались успешными.

Однако реализация замысла затянулась до 1841 г. Во главе журнала встали Погодин и Шевырев. Слухи о новом журнале быстро распространились по Москве. Им заинтересовались.

Первый номер журнала открывался отделом «Духовное красноречие», чего не было в других изданиях. Там же опубликовано известное стихотворение Ф. Глинки «Москва» («Город чудный, город древний…»). Самобытность России была провозглашена в программной статье номера. «Москвитянин» уделял большое внимание литературе, интересовался русской историей, печатал произведения отечественного фольклора. В отделе «Славянские новости» могли участвовать сербские, чешские, болгарские, польские авторы. Редакция охотно привлекала женщин-писательниц (К. Павлову, Ростопчину и др.). Из славянофилов в журнале печатались К. Аксаков, И. Аксаков, Хомяков, Языков.

«Москвитянин» задуман был как оппонент коммерческой журналистики Греча и Сенковского. Но скоро определился как противник «Отечественных записок» и Белинского, переехавшего в Петербург. Погодин и Шевырев поощряли бескорыстное сотрудничество, часто не платили гонорара авторам это считалось «пагубой» XIX в.

Неумело поставленный отдел литературной критики и вялость сотрудников привели к тому, что число подписчиков в 40-е годы составило всего 300–400 человек. В 1845 г. Погодин передает журнал под руководство И. Киреевскому, однако и это не добавило подписчиков.

Оживился журнал только в 50-е годы под руководством «молодой редакции». Особую роль в этом сыграли москвичи Ал. Григорьев и А.Н. Островский. Ап. Григорьев придал интерес отделу критики, а Островский широко воспроизвел жизнь московского купечества в пьесах: «Свои люди – сочтемся!», «Бедная невеста», «Не в свои сани – не садись», «Не так живи, как хочется», «Бедность – не порок», которые составили репертуар Малого театра.

Интерес к патриархальному купечеству как «среднему» классу общества был характерен и для Григорьева. Кроме литературной критики, Григорьев вел в журнале «Летопись московских театров». После окончания Крымской войны, в условиях подготовки крестьянской реформы, издание журнала прекратилось.

Славянофилы после неудачной попытки Киреевского оживить «Москвитянин», задумали издавать периодические сборники. Первый такой сборник был организован славянофилом В. Пановым и назывался он «Московский литературный и ученый сборник на 1846 год». Там печатались все те же Хомяков, К. и И. Аксаковы, Ю. Самарин, Языков.

Аналогичный сборник вышел и в следующем году. Однако революционные события в Европе 1848 г. привели к новым гонениям на литературу и журналистику. Были подвергнуты кратковременному аресту Ю. Самарин и И. Аксаков, снята со сцены пьеса К. Аксакова «Освобождение Москвы в 1612 году», славянофилам запретили носить бороды и народную одежду.

Только в 1852 г. они вновь наладили выпуск «Московского сборника». Но идеи благотворности общинного устройства, братства в древнем быте славян вызвали недоверие правительства, и от издания периодических сборников пришлось отказаться Стремление славянофилов уберечь Россию от «разрушительных потрясений» и безверия не было оценено официальными кругами.

Несколько активизировалась журнально-предпринимательская деятельность славянофилов после окончания Крымской войны, когда прямо встал вопрос о необходимости отмены крепостного права. В 1856 г. ими под редакторством А.И. Кошелева основывается трехмесячный журнал «Русская беседа» при 850 подписчиках. В 1857 г. его тираж поднимается до 1200 экземпляров.

Философия, русская история, литературная критика, международные новости были предметом этого издания. По проблемам подготовки крестьянской реформы выступил Кошелев. В журнале печатались братья Аксаковы, Хомяков, Самарин, Черкасский, А. Толстой, Ф. Тютчев, Островский и др. Критика ограничения свободы слова в статьях по крестьянскому вопросу (а журнал горячо отстаивал свободу мнений) привела к прекращению издания в 1860 г.

Параллельно с журналом в 1857 г. выходила газета «Молва» под редакцией К. Аксакова, а в 1859 г. И. Аксакову удалось получить в свои руки еженедельник «Парус». Это было серьезное подкрепление журналу «Русская беседа».

Но судьба газеты «Молва» решилась уже на 36-м номере. К. Аксаков поместил в качестве передовой статью «Публика и народ». Статья написана талантливо, ярко и построена на противопоставлении «публики», оторвавшейся от народной жизни, и «народа». «Публика говорит по-французски, народ по-русски. Публика спит, народ давно уже встал и работает. Публика работает (большей частью ногами по паркету), а народ спит или уже встает опять работать… И в публике есть золото и грязь, и в народе есть золото и грязь; но в публике – грязь в золоте; в народе – золото в грязи» и т. д.

Статья вызвала негативную реакцию министра просвещения, и по его докладу Александр II пригрозил запрещением газеты. На 38-м номере Аксаков сам прекратил издание. Судьба «Паруса» была еще более драматична. Он прекратился на втором номере из-за передовой статьи И. Аксакова, где, говоря о задачах газеты, он защищал свободу печатного слова, гласность.

Издавали славянофилы газеты в Москве и в 60-е годы: «День» в 1861–1865 гг. и «Москву» в 1867–1868 гг.

За исключением И. Аксакова и рано умершего И. Киреевского, славянофилы не были журналистами по призванию, писали мало и неохотно, не любили срочной работы. Это обстоятельство вместе с недоверием правящей верхушки общества не позволило славянофилам добиться больших успехов в журналистике, создать журналы, подобные «Отечественным запискам» или «Современнику», газеты, подобные «Московским ведомостям», «Русским ведомостям», но тем не менее без их изданий картина московской журналистики была бы не полна.

velib.com

Кто такие славянофилы, идеи славянофилов, история славянофильства

Славянофилы — кратко

Славянофилы — представители славянофильства — общественно-политического движения русской интеллигенции ХIX века, провозглашающего особый, несходный со странами Запада, путь развития Руси; православия, как истинной религии в противовес католичеству, существования некой исключительной русской цивилизации, отличающейся особенною духовностью

История славянофилов

Википедия относит начало славянофильства к концу XV — середине XVI веков, когда на Руси в религиозных кругах развернулась дискуссия между двумя лагерями: «иосифлянами» и заволжскими старцами. Но то «славянофильство» не преодолело границ церковного сообщества и не привлекло внимание общественности (если таковая вообще имелась в те времена на Руси). «Классическое» славянофильство — продукт развития общественных процессов первой трети XIX века.

Походы русских армий в Европу во время наполеоновских войн позволили многим русским, до того Европейской действительности не знавших, увидеть и оценить её воочую. Образованные русские офицеры обнаружили, что в плане комфорта, порядка, цивилизованности, приятности жизни Европа опережала Россию. Значительное влияние на передовых русских людей оказали лозунги Великой Французской революции, идеи энциклопедистов, парламентаризма. Восстание декабристов — итог этих наблюдений, размышлений, споров. При том декабристы были не какой-то замкнутой сектой, малочисленной группой, а являлись представителями значительной части русской дворянской интеллигенции, что не могло не испугать власть.

В тот же период, по окончании Наполеоновских войн, Европу захлестнула волна национализма. Народы, особенно те, что, либо находились под гнетом иных, не собственных монархий: греки, чехи, поляки, венгры, либо раздробленные между множеством маленьких государств: немцы, итальянцы — «вдруг» осознали свою исключительность, неповторимость, отличность от других, обрели чувство национального достоинства, обнаружили общность исторической судьбы, языка, традиций. Европейские веяния не обошли и Россию. Проявлением русского национализма стало распространившееся среди части интеллектуалов мнение о том, что причиной отсталости и ведомости Руси

«Восприимчивый характер славян, их женственность, недостаток самодеятельности и большая способность усвоения и пластицизма делают их по преимуществу народом, нуждающимся в других народах, они не вполне довлеют себе» (А. Герцен)

является деятельность Петра Первого, пытавшегося установить в России европейские порядки, то есть тлетворное влияние Запада. Самодержавие негласно такие суждения поддерживало, хотя критика великого предка Романовыми была неприятна, да и среди высших сановников Империи было достаточно немцев.

Взгляды славянофилов

• Идеально государство — допетровская Русь
• Идеальное общественное устройство — крестьянская община
• Русский народ — богоносец
• Православие — единственная верная в христианстве религия
• Европа — средоточение разврата, революций, религиозных ересей

Суть идей славянофилов, славянофильства — утверждение существования особой русской цивилизации, отличающейся законами развития от прочих христианских стран и народов

Критика славянофилов Герценым

— «Государственная жизнь допетровской России была уродлива, бедна, дика»— «(Славянофилы) полагали, что делить предрассудки народа — значит быть с ним в единстве, что жертвовать своим разумом, вместо того чтоб развивать разум в народе, — великий акт смирения»— «Возвратиться к селу, к артели работников, к мирской сходке, к казачеству — другое дело; но возвратиться не для того, чтоб их закрепить в неподвижных азиатских кристаллизациях, а для того, чтоб развить, освободить начала, на которых они основаны, очистить от всего наносного, искажающего, от дикого мяса, которым они обросли»— «Ошибка славян состояла в том, что им кажется, что Россия имела когда-то свойственное ей развитие, затемненное разными событиями и, наконец, петербургским периодом. Россия никогда не имела этого развития и не могла иметь»— «Идея народности — идея консервативная — выгораживание своих прав, противуположение себя другому; в ней есть и юдаическое понятие о превосходстве племени, и аристократические притязания на чистоту крови и на майорат. Народность, как знамя, как боевой крик, только тогда окружается революционной ореолой, когда народ борется за независимость, когда свергает иноземное иго»— «Одна мощная мысль Запада … в состоянии оплодотворить зародыши, дремлющие в патриархальном быту славянском. Артель и сельская община, раздел прибытка и раздел полей, мирская сходка и соединение сел в волости, управляющиеся сами собой, — все это краеугольные камни, на которых созиждется храмина нашего будущего свободно-общинного быта. Но эти краеугольные камни — все же камни… и без западной мысли наш будущий собор остался бы при одном фундаменте»

Представители славянофилов

• И. С. Аксаков (1823-1886) — публицист, поэт
• К. С. Аксаков (1817-1860) — публицист, историк, писатель
• С. П. Шевырев (1806-1864) — историк, литературный критик, журналист, профессор Московского университета
• А. С. Хомяков (1804-1860) — поэт
• П. В. Киреевский (1808-1856) — фольклорист, писатель
• М. П. Погодин (1800-1848) — историк, журналист, публицист
• Ю. Ф. Самарин (1819-1876) — публицист
• Ф. В. Чижов (1811—1877) — промышленник, общественный деятель, учёный
• В. И. Даль (1801-1872) — учёный, писатель и лексикограф

Печатный орган славянофилов — «Москвитятнин»

Журнал «Москвитянин»

Журнал «Москвитятнин», в котором славянофилы излагали свои идеи, издавался с 1841 по 1856 годы. До 1849 выходил раз в месяц,затем дважды в месяц. Издавал «Москвитятнин» М. П. Погодин, он же его редактировал. Главными сотрудниками «Москвитянина» были С. П. Шевырев, Ф. Н. Глинка, М. А. Дмитриев, И. И. Давыдов. В 1850 году «Москвитятнин» начала выпускать так называемая «молодая редакция» — А. Островский, А. григорьев, Е. Эдельсон, Б. Алмазов. С журналом сотрудничали А. И. Артемьев, А. Ф. Вельтман, П. А. Вяземский, Ф. Н. Глинка, Н. В. Гоголь (сцены из «Ревизора», «Рим»), В. И. Даль, В. А. Жуковский, М. Н. Загоскин, Н. М. Языков…— В 1849 году журнал печатал статьи по литературе и истории, многочисленные литературные произведения: проза и поэзия. Стандартным разделом являются критические заметкие, различные новостные рубрики.— В 1850 — статьи, посвященные обзорам отечественной и зарубежной истории и литературы, стихотворения и проза, различные критические заметки, статьи по искусствоведению, новости из мира политики и науки, эпистолярное творчество и т.д.—В 1851 — биографические описания, рассказы, повести и стихотворения, заметки по истории России, новости европейские и отечественные, данные по этнографии.— В 1852 — в журнале имелись проза и поэзия, иностранная словесность, науки (статьи по истории), исторические материалы, критика и библиография, журналистика, иностранные книги, современные известия, известия Москвы и различные статьи.— В 1853 — различные литературные произведения: стихотворения и рассказы, различные критические заметки, современные новости о жизни европейских стран, исторические статьи, сведения по иностранной литературе.— В 1854 — литературные произведения, критические заметки, сведения по истории России, современные заметки, различные географические данные, опыты биографических характеристик.— В 1855 — статьи по географии, литературе, искусствоведению, истории России, религии, истории православной церкви, различные литературные произведения – стихи, повести и рассказы, работы по истории точных наук.— В 1856 — материалы по истории России, литературоведению и филологии, философии, современной политике европейских государств, материалах для биографии Суворова, различные письма и заметки, новости Москвы и Российской Империи в целом, известия о праздниках и многое другое.

Идеи славянофилов сегодня

Идеи славянофилов были популярны в период царствования Николая Первого, но с приходом к власти его сына либерального царя-освободителя Александра Второго утратили свое очарование. Ведь при Александре Россия твердо и уверенно встала на дорогу капиталистического развития, которой двигались страны Европы, и шла по ней так успешно, что взгляды славянофилов о каком-то особом пути России выглядели анахронизмом. Первая мировая война остановила победное шествие России к капитализму, а Февральская и Октябрьская революции 1917 года и вовсе обратили страну вспять. Попытка вернуться на столбовую дорогу развития человечества, предпринятая в 90-х годах прошлого века, не удалась. И тут идеи Аксакова и компании очень пригодились. Ведь славянофилы, сегодня они зовутся патриотами в противовес западникам — либералам, доходчиво и главное, льстя самолюбию народа, провозглашают, что не получается у него быть равноправным и уважаемым членом западного сообщества потому, что оно, это сообщество лживо, развратно, слабо, трусливо, лицемерно и двулично, в отличие от российского — смелого, мудрого, гордого, мужественного, прямого и честного; что у России особый путь развития, особенная история, традиции, духовность

chtooznachaet.ru

---

Смотрите также

• 
  Журнал технологии
• 
  Садоводство журнал
• 
  Живого журнала
• 
  Лидер журнал
• 
  Монреаль журнал
• 
  Журнал knitweek
• 
  Журнал рижанки
• 
  Архспич журнал
• 
  Журнал элжур
• 
  Журнал переработки
• 
  Беременность журнал