Diletant.media. Дилетант журнал невзоров

Александр Невзоров-вкус кала | Блог Самоед

Это не «громкий» заголовок. Это название статьи на «Снобе», в которой Александр Глебович в свойственной ему циничной манере вещает о современной духовности народа России, которая по его словам сводится только к бездумному поглощению новостей СМИ. Как он написал: «…Просмотр новостей в РФ превратился в гражданский обряд, стал важнейшей частью пещерно-черносотенного культа.»…

Ниже будут даны и другие цитаты Невзорова, сделанные в последнее время. Все хорошо помнят его репортажи «600 секунд», отличавшиеся непривычной ещё тогда остротой подачи материалов . А пока ознакомимся с его биографией.

Родился Александр 3 августа 1958 года в Ленинграде. Мать – Галина Георгиевна Невзорова – журналист, воспитывала сына одна. Дед по линии матери был сотрудником госбезопасности, руководителем службы борьбы с бандитизмом в Литве в период с 1946 по 1955 годы. Кто его отец, то здесь предоставим слово самому Невзорову: «…Так сложилось, что моей судьбой никто не рулил. Что касается папани, то я вообще понятия не имею, кто он такой. Версий очень много. В „секундовскую“ пору на это место хватало претендентов — из этих самых пап выстроилась очередь человек в сто пятьдесят. Но я так и не подобрал достойного кандидата...», а вот последняя версия о родителе . 26 июня 2015 года в эфире радиопередачи «Сбитый фокус» на радиостанции «Эхо Москвы» Невзоров заявил, что, согласно наиболее вероятной версии, его отцом является представитель североамериканского индейского народа команчи, который находился в Ленинграде за 9 месяцев до его рождения во время проведения VI Всемирного фестиваля молодёжи и студентов в Москве… источник:  https://ru.wikipedia.org/wiki/... 

Вот такой вот индеец. То что, Александр Глебович мастер эпатажных заявлений давно известно.

Стал известен в масштабе страны, в конце 1980-х годов, как тележурналист, создатель и ведущий остросоциальной передачи «600 секунд». Зритель увидел ведущего, в ставшей культовой передаче Ленинградского ТВ впервые в программе «Взгляд».

Невзоров активно участвовал в политических противостояниях и кризисах в нашей новейшей истории – в ГКЧП (1991), в перестрелках в Латвии в Вецмилгравис, штурме рижского здания МВД, погромах прибалтийских таможен. В 1991 году по ЦТ показали фильм из серии репортажей Невзорова «Наши» о бойцах ОМОНа Вильнюса.

Бурная биография у Александра Невзорова . Желающие ознакомиться с ней подробней могут обратиться к той же «Википедии» или к любому другому ресурсу. О ней написано достаточно много.

Здесь же будут приведены статьи и интервью Невзорова последнего времени. Чтобы разобраться кем он стал ныне, широко известный в период перестройки и начала девяностых, репортёр . ( в кавычках приведены слова самого Невзорова)

"У меня нет национальности. После украинских событий я написал заявление об уходе из русских. Я непьющий, неверующий и на балалайке играть не умею - какой из меня русский?" - Заявил Невзоров в том же интервью журналу "Сноб".

В этом интервью Невзоров рассуждает о роли СМИ, походя замечая, что российский потребитель СМИ «…благодарен СМИ, что избавляет его от необходимости думать. Виртуальный пещерно-черносотенный мир оказался для них очень уютным местечком.»…Вот так о уровне русского народа и демонстрируя свою начитанность Александр Глебович, приводит в качестве аргумента слова «…профессора Гитлера. (Да-да, того самого. Помимо всего прочего, Гитлер, разумеется, был почетным профессором девяти университетов только в одной Германии.) Третий закон гласит: «Всякая пропаганда должна быть доступна для массы: ее уровень должен исходить из меры понимания, свойственной самым отсталым индивидуумам из числа тех, на кого она хочет воздействовать. Чем к большему количеству людей обращается пропаганда, тем элементарнее должен быть ее идейный уровень» (А. Гитлер. Моя борьба).»…

О русской культуре, которой по словам Невзорова нет и никогда не было:

«…К примеру, в вопросе об абсолютной самобытности и уникальности «русского мiра», «русской цивилизации» нет-нет да и покажется мерзкое рыло реальности, способное попортить всю красоту патриотической картины.»…»… Как известно, у идеологии «самобытной и неповторимой русской цивилизации» существует небольшая проблема. Что-нибудь «русское» (в черносотенном смысле этого слова) обнаружить в общественных пейзажах практически нереально. Абсолютно все, из чего соткана современная жизнь РФ, имеет строго западное происхождение. И никакого другого. Вторично и заимствовано все, без исключения.»…

И к «Евгению Онегениу», «Анне Карениной», архитектурному комплексу Московского Кремля и игрушке-матрёшка русские, по мнению Невзорова не имеют никакого отношения.

С интервью журналу «Сноб» можно ознакомиться здесь: http://snob.ru/selected/entry/... 

И завершающая фраза в нём:

«…в ближайшее время России придется отведать новое идеологическое блюдо. Вкус его будет, конечно, чуть-чуть иным, но очень знакомым.»…

А вот что он пишет в другой статье, например о шествии «Бессмертного полка» на День Победы в 2015 году.

«…Суть мероприятия заключается в том, что идущие большими организованными колоннами граждане РФ несут на палках портреты погибших на войне родственников. Это символизирует сплочение народа в скорби и безмолвный, но грозный вызов тому врагу, по вине которого погибли изображенные на портретах люди. Но!

Чрезвычайно велика вероятность того, что примерно на трети портретов запечатлены те, кто был уничтожен исключительно по вине самого советского командования: перебитые заградбатальонами, брошенные в бессмысленные атаки, заморенные фронтовым или тыловым голодом, замороженные, «сваренные» в котлах, а также расстрелянные пьяными СМЕРШевцами. Солдатское мясо в России всегда было исключительно дешево и, как правило, тратилось генералами с феерической расточительностью. Но никому из участников шествия не придет в голову обвинить в смерти отца или прадеда тех мясников-генералов СССР, которые были действительными виновниками гибели их близких. Тем самым шествие «Бессмертного полка» превращается в индульгенцию власти, в предложение ей и впредь расходовать жизни без всякого стеснения.»…Вот так… источник:  http://glavpost.com/post/29jun... 

А вот что наговорил Невзоров совместно с духовным единомышленником Сергеем Пархоменко в Петербургской Центральной городской публичной библиотеке имени В.В. Маяковского, где в рамках «Мартовских диалогов» была организована дискуссия на тему «Конец истории». Говорили они очень пространно . Александр Глебович утверждал, что историю в школе вообще изучать не следует, поскольку наукой она не является. Мол, каждый врет в книгах и учебниках по своему усмотрению, а объективной истины вообще нет. Истории в России «по Невзорову» не было вообще. «Запад всегда может рядом с безумными королями поставить Коперников, Галилеев, может поставить Левенгука с первым микроскопом, то России ставить некого, – заявил он. - И у нас никого не было, кроме солдафонов, до середины практически XVIII века, до весьма спорного явления – господина Ломоносова, который всерьез считал Венеру обитаемой планетой, и очень много напорол чуши про спектроскопию, гравитацию и верил во флогистон».

а было, по его словам, «всякое вранье про всяких там Александров Невских, Мининых и Пожарских» .

На вопрос ведущего о патриотизме он, не задумываясь, отвечает: «Я хочу сказать одно. Что скрепляет нацию лучше всего? Лучше всего нацию скрепляет злоба. Где ее брать? Одно время думали, что хорошим станком для производства злобы будет религия и церковь. Но, во-первых, религию и церковь накладно содержать, они все время клянчат недвижимость, их нужно обвешивать бижутерией, они скандалят, а злобы, такой объединяющей матерой злобы, нет. И поэтому есть исторические недра, из которых злобу можно качать, как нефть. Эта злоба еще не омрачена всякими толерантностями и цивилизованностями»

После чего Н. Солодников «подогревает» русофобскую дискуссию. «Мы знаем, как поступили с телеканалом «Дождь» после того, как совместно с историческим журналом «Дилетант» они в эфире задали вопрос: «Не считаете ли вы, что было бы правильно сдать Ленинград во время блокады?» – и все, что за этим последовало, – многозначительно заявляет заместитель директора библиотеки. – На ваш взгляд, насколько допустимо и важно в школьном классе, например, обсуждать подобные вещи?».

У А. Невзорова сомнений нет: «Я полагаю, что обсуждать можно и нужно все. Есть вопросы, которые гораздо страшнее, чем тот, на котором погорел «Дождь». Это вопрос, например: а какое вообще отношение Россия имеет к победе во Второй мировой войне? Во Второй мировой войне победило другое государство с абсолютно другой идеологией, с абсолютно другими знаменами, с абсолютно другими принципами жизни – Советский Союз. И победило… Мы же понимаем, что государство это, прежде всего – не будем прятаться от этого жуткого термина – это, прежде всего, идеология»… А теперь вспомним его слова о «Бессмертном полке».

С. Пархоменко развивает тему: «Есть еще круче вопрос в продолжение этого: на чьей стороне воевала бы сегодняшняя Россия во Второй мировой войне?».

А. Невзоров поддерживает: «А есть вопрос покруче: а благодаря кому на самом деле была одержана во Второй мировой войне решающая окончательная победа? И я понимаю, что у меня достаточно экзотическое представление, но я полагаю, что если бы не подвиг девяти норвежских диверсантов, которые взорвали завод с тяжелой водой и лишили возможности немцев обогащать уран…».

«Александр Глебович, вы совершенно правы, – соглашается С. Пархоменко. – Вот это и есть история…» и продолжает «…А все-таки маленький кусочек ответа на вопрос о вопросе. Вопрос типа дождевского – страшно опасен, просто сногсшибательно, просто валит наповал человека, который ни о чем не в курсе. Для человека, который знает, как было дело, ему не страшны никакие вопросы, никакими вопросами его сбить нельзя по одной простой причине: он умеет на эти вопросы отвечать, вот и все. На самом деле, на риторический вопрос, можно ли было спасти миллион человек, сдав город Ленинград врагу, есть ответ, и профессиональный историк знает этот ответ».

А. Невзоров, категорично: «Никто не брал Ленинград, и не собирался брать».

С. Пархоменко: «Вот ровно поэтому. Это просто продолжение этого ответа. Невозможно было этот город сдать, потому что никто не хотел его брать. Потому что все проблемы этого города происходили внутри этого города. Они были созданы людьми извне этого города. Вот этот город был обречен на гибель огромного количества людей вне зависимости от того, какова была военная история, кому бы он ни принадлежал…»

Такая вот «историческая дискуссия» состоялась в Ленинграде-Санкт-Петербурге. Выводы по Невзорову просты: никто Ленинград брать не собирался, Победы не было, не было даже истории России тоже…источник :   http://xn--80aa3aekaebe4a6lc.x... 

Вот ещё немного цитат от Невзорова:

«…Духовность — это газ, который выделяют попы из разных бородатых отверстий. Надышавшиеся этим газом идут выкидывать детский садик, чтобы расположить на его месте коммерческую точку по торговле благодатью.»

«…Есть люди, у которых есть устойчивое хобби или не очень устойчивое, я имею в виду верующих. Православие – это тот же вид хобби. Но ничем принципиально от любого другого хобби это не отличается. Могут быть какие-то кактусоводы, фелинологи, люди, которые умеют вышивать бисером. Но чем отличается религия от кактусоводов и фелинологов? Религия стремится всех, кто не разделяет ее взглядов на реальность, всех этих людей объявить неполноценными, неправильными, больными, заблуждающимися, убогими и так далее, так далее.»

«…Патриотизм — это идеологический наркотик, под воздействием которого человек совершает бесплатно поступки, которые стоят 3-5-10 миллионов евро.»

«…При всем моем отрицательном отношении к патриотизму как таковому, патриотизм и даже русский патриотизм не предполагает ни ношение лаптей, ни наличие вшей, ни православности. Как раз дикое русофобство, дикая ненависть к этой стране требует вернуть мировоззрение и поведение этой страны в XIV или XV век.»

источник : http://amarok-man.livejournal.... 

список материалов по истории на этом блоге ( расположены по датам в архиве)

http://amarok-man.livejournal....

×

cont.ws

Diletant.media — Блоги — Эхо Москвы

Главный архитектор Донецка Лев Львович Берберов славился на весь Донбасс своей эксцентричностью. Его сосед вспоминал: «Лев был страстным любителем всякой живности, и когда я попадал в его квартиру, то обязательно наступал на черепаху, садился на ежа и пугался его очень маленькой, но непрерывно и пронзительно-визгливо тявкающей собачонки». В середине 1960-х годов Лев Львович, бросив свой зверинец и семью, сбежал в родной Баку вместе с секретаршей Ниной.

Создав в Азербайджане новую ячейку советского общества, Берберов принялся обзаводиться питомцами. Нина Берберова вспоминала: «Лев Львович обожал всякую живность, поэтому в нашей квартире жили кошки, собаки, попугаи, ежи, еноты, змеи. К тому же нам вечно подкидывали кого-нибудь под дверь. Однажды принесли волчицу. Мы назвали ее Томкой. Когда она подросла, стала вести себя неадекватно: в квартиру всех впускала, но никого не выпускала. Мы с мужем решили, пока ничего не случилось, пристроить ее в зоопарк. Навещали нашу питомицу каждое воскресенье: залезали с детьми в клетку и кормили Томку ее любимыми пирогами с абрикосами». 

 

Юный Кинг у кроватки Ромы Берберова, 1969. Источник: ria.ru

Во время одного из таких визитов Ева, дочка Берберовых, заметила в одной из клеток маленького звереныша: «Мама, погляди, какая собачка. Давай возьмем её к нам». Оказалось, что в пустой клетке скрючилась не собачка, а львенок. Он родился больным, и львица отказалась его выкармливать. Лев Львович был в зоопарке не чужим – институт «Бакгипрогор», где он работал, проектировал для зверинца новые вольеры. Архитектор упросил директора зоопарка отдать ему обреченного на смерть львенка. Назвали нового члена семьи Берберовых Кингом.

С малышом пришлось повозиться. Сослуживец Берберова Владимир Алексеев вспоминал: «Они обкладывали Кинга грелками, кормили его из соски всевозможными смесями. Поначалу у львенка совершенно не действовали передние лапы. Так они поочередно целыми днями массировали их. Постепенно лев начал ходить, но дефект остался на всю жизнь». Львенок рос вместе с Евой и маленьким Ромой, играл с ними. Своим начальником, помимо двуногих обитателей квартиры Кинг считал шестилетнего скотч-терьера Чапа. Даже когда Кинг подрос (через полгода он стал уже здоровенной стокилограммовой зверюгой с гривой), Чап следил за его поведением и частенько громким лаем загонял льва под обеденный стол. Правда, когда пристыженный царь зверей вставал, стол поднимался вместе с ним.

Семейный обед у Берберовых. Фото Михаила Аванесова. Источник: ria.ru

Квартира у Берберовых была по советским понятиям просторная – сто квадратных метров. Находилась она на втором этаже. Балкон, выходивший на плоскую крышу пристроя, забрали железными прутьями, получилось место прогулок для Кинга. В квартире льву отвели антресоли, к которым приделали специальную лесенку, в коридоре повесили старую покрышку, на которой лев с удовольствием качался. 

Несмотря на то, что  на рассвете Кинга на поводке выводили на прогулки в ближайший парк, в квартире страшно воняло. Владимир Алексеев вспоминал, что «душок стоял – хоть топор вешай». Ничего удивительного: аккуратностью в берберовском зверинце отличался только Чап, приучить льва не метить свою территорию оказалось невозможно. Сидя на унитазе, он позировал только для фотографов и киношников.

А они не заставили себя долго ждать. Через год Берберовы уже купались в лучах всесоюзной славы. Сначала азербайджанские, а потом и московские журналисты стали в их доме частыми гостями. Умилительные кадры льва, завтракающего за общим столом или валяющегося на супружеской кровати, кочевали из газет в журналы, с кино— на телеэкраны. В 1970 году в Москве выпустили красочный набор из 15 открыток, запечатлевших человеко-львиную семейную идиллию.

Ева Берберова и Кинг. Источник: ria.ru

Соседи Берберовых жаловались. Кинг по ночам любил напоминать о себе громовым ревом, разлетавшимся на весь престижный микрорайон в центре Баку. Шерсть с балкона летела в соседние квартиры. Больше всех страдала жившая через стенку от Берберовых семья Кривенко. «Лев ревел так, что посуда звенела, — жаловался Александр Кривенко. -  Иногда он с ревом бросался на стену, и от этих толчков у нас сыпалась штукатурка. Но главное – вонь и шерсть. Клетка льва от нашего окна в одном метре. Вонь такая, что постоянно тошнило. И в комнату ветер заносил шерсть».

Жалобы оставались без внимания – знаменитому льву благоволил всесильный первый секретарь ЦК компартии Азербайджана Гейдар Алиев. По его распоряжению каждое утро к дому Берберовых подъезжал грузовичок со свежим мясом для Кинга. Проблема корма, таким образом, решилась. К тому же Кинг из обузы для семейного бюджета превратился в источник дохода: фотографы и киношники неплохо платили. Лев Львович уволился из института и стал продюсером своего воспитанника.

Кинг под охраной милиции. 1970. Открытка из набора «В гостях у Берберовых», 1970

Берберовы утверждали, что проводят уникальный эксперимент по одомашниванию обитателя саванны. На самом деле ученые предупреждали их об абсолютной ненаучности и опасности этой затеи. О том, что крупному хищнику в квартире не место, говорила Берберову знаменитая укротительница львов Ирина Бугримова. Советы оставались без внимания, а о сенсационном эксперименте трубили журналисты. Самые известные документальные кадры, снятые в семье Берберовых, вошли в фильм Сергея Образцова о жестоком обращении с животными «Кому он нужен, этот Васька?». Кинг был показан как пример правильного воспитания домашнего питомца.

Фильм Образцова вышел в 1973 году, когда Кинг уже снимался в картине «Невероятные приключения итальянцев в России». Режиссер Эльдар Рязанов вспоминал: «Хозяин льва ознакомился со сценарием и остался им недоволен. «Сценарий очень плохой, — сказал он. — Он не учитывает и сотой доли возможностей моего Кинга. А Кинг может все!»». Сценарий переделали. Льва привезли из Баку сначала в Москву, а потом в начале июня и в Ленинград. 

Кинг в фильме «Необыкновенные приключения итальянцев в России», 1973

Как писал Рязанов,  Кинг оказался никудышным артистом: «Выяснилось, что актеры панически его боятся. Но это бы еще полбеды! Главное, что лев чихать хотел на всех нас! Это был ленивый, домашний лев, воспитанный в интеллигентной семье архитектора, и он не желал работать. Кинг даже не подозревал, что такое дрессировка. Этот лев в своей жизни не сделал ничего, чего бы он не желал. К сожалению, способности льва были сильно преувеличены. Лев был недрессированный, невежественный и, по-моему, тупой. Мы намытарились с этим сонным, добродушным и симпатичным животным так, что невозможно описать. На съемках царила нервная обстановка. Сложные отношения сложились с «дрессировщиками». По малейшему поводу и без повода они заявляли: «Лев болен, лев не может, лев устал». После того как, скажем, Кинг пробегал метров двадцать, они говорили: «Лев переутомился и сегодня сниматься не будет». Так вымогались дополнительные деньги у директора картины  Атаджанова, который ненавидел весь этот зверинец».

В начале июля отснявшегося Кинга перевезли в Москву и до отъезда в Баку поселили в спортзале школы №74 недалеко от «Мосфильма». Ручной лев стал объектом внимания богемной Москвы. К нему ходили в гости. Писатель и сценарист Юрий Яковлев свозил его к себе на дачу в Красную Пахру и в санаторий для детей-сердечников  в Переделкино. Кинг был умницей, мило общался со всеми.

Обложка книги Нины Берберовой, 1974

24 июля дрессировщик Саша в спортзале играл с Кингом в футбол. Лев Берберов ушел в магазин за мясом, Нина Берберова в одном из классов готовила обед. Саша отошел попить чаю, лев остался один. В это время в школьный сад забежал скотч-терьер 18-летнего студента Володи Маркова. Хозяин, сквозь дыру в заборе, побежал за своим питомцем. Лев в окно увидел бегущую собаку, выглядевшую точь-в-точь, как оставшийся в Баку друг Чап. Он выдавил стекло и выпрыгнул на улицу. Володя бросился бежать от неизвестно откуда взявшегося в центре Москвы льва. По какой-то причине Кинг бросился за ним, повалил его на траву и сильно расцарапал голову. Прохожие подняли крик, кто-то вызвал милицию. Из соседнего Гагаринского райотдела примчался младший лейтенант Александр Гуров. Увидев сидевшего на окровавленном теле хищника, он открыл огонь из табельного «Макарова». Одна из пуль пробила льву сердце.

На этом кошмар не кончился. Из воспоминаний Гурова: «Первой к месту происшествия прибежала хозяйка зверя Нина Берберова, потом муж ее, и они начали орать на меня: «Фашистская морда! Вот она, советская действительность!» А рядом лежит парень в луже крови. На этого несчастного они и внимания не обратили. Несмотря на оскорбления, я сопроводил потерпевшего в больницу». Врачи диагностировали шок первой степени и большую потерю крови. Позже, выйдя из больницы, студент подарил своему спасителю радиоприемник с гравировкой «Александру Ивановичу Гурову. Спасибо за жизнь. Володя Марков».

Александр Гуров во время службы в Гагаринском РОВД Москвы, начало 1970-х. Источник: itogi.ru

На следующий день Кинга похоронили на даче Яковлева, под тем самым дубом, где он лежал за несколько дней до смерти. А еще через день руководитель Центрального театра кукол Сергей Образцов привел безутешных, но жаждавших мести Берберовых к министру внутренних дел СССР Щелокову. Туда же вызвали и младшего лейтенанта Гурова. «Я как участник акции по ликвидации взбесившегося хищника выслушал от Щелокова длинный монолог, из которого узнал, кто я на самом деле, кто моя мать и другие близкие родственники и многое другое, связанное и с богом, и с чертом. За то количество крепких выражений, которые министр обрушил на меня, он мог бы получить по статье 206, часть 1 УК РСФСР (мелкое хулиганство) в совокупности пожизненное заключение…», — рассказывал позднее милиционер.

От начальственного гнева Гурова спас только знакомый с обстоятельствами происшествия руководитель Управления уголовного розыска СССР Игорь Карпец. Узнав, что милиционер спасал человека (об этой детали Берберовы и Образцов умолчали), Щелоков остыл. Гуров сделал хорошую карьеру. Через пятнадцать лет он прославился как главный борец с зарождавшейся в союзе мафией. Интервью с ним журналист Юрий Щекочихин назвал «Лев прыгнул», взяв образ из биографии своего героя. В 1999 году генерал Гуров вместе с Сергеем Шойгу и Александром Карелиным возглавил избирательный список, основанного Владимиром Путиным межрегионального движения «Единство» и стал депутатом Госдумы.

Семья Берберовых с Кингом II и Лялей, 5 ноября 1973 Источник photo.rgakfd.ru

Через двадцать дней после гибели Кинга в Баку от инфаркта умер Чап. У всех Берберовых на душе тоже скребли огромные кошки. Больных брошенных львят на тот момент в Союзе не было. На помощь пришли московские знакомые. Сергей Образцов, Юрий Яковлев, Владимир Высоцкий и Марина Влади собрали деньги и купили в Казанском зоопарке здорового львенка, которого торжественно вручили Берберовым. Назвали его Кингом II. «К удивлению многих, Берберовы взяли в свою квартиру нового львенка (теперь уже не больного, каким был Кинг, взятый «для выхаживания»). Зачем? Неужели жажда новых заметок в газетах, открыток, телепередач, фильмов, интервью и всякой другой суеты?», — писал по этому поводу журналист Василий Песков в «Комсомольской правде». Как бы в ответ на это недоумение Берберовы «приютили» еще и самочку пумы Лялю. 

Характер Кинга II оказался сложным. Авторитетами он считал только Льва Львовича, да еще Рому, которому единственному разрешал ездить на себе верхом. На хозяйку и дочь он мог и рыкнуть. Свою агрессию Кинг II продемонстрировал на съемках фильма «У меня есть лев», в котором участвовали все Берберовы. На память о съемках на ноге режиссера Константина Бромберга остался глубокий шрам от львиного когтя, а ассистент оператора лишился полпальца, когда попытался измерить расстояние от камеры до морды зверя. 

Кинг II, Ляля, Рома и Ева Берберовы в фильме «У меня есть лев», 1974

В 1978 году Лев Берберов скончался от сердечного приступа. Нина Петровна говорила, что хочет избавиться от домашних хищников и, вроде бы, вела переговоры с Берлинским зоопарком, но почти три года после смерти «вожака стаи» к дому продолжал ежедневно подруливать грузовичок с мясом. Хищники остались кормильцами семьи. Шли переговоры о новых фильмах, готовилась к изданию книга о домашнем воспитании львов и пум.

Во все инстанции продолжали идти жалобы от соседей Берберовых. Таире Искандеровой как-то вечером в подъезде легли на плечи огромные лапы. «Оказалось, что пуму выгуливали и у дома спустили с поводка. Мне сказали: «Таира-ханум, это она вас так любит». У меня же неделю от этой любви руки дрожали», — рассказывала Искандерова. Шестилетняя соседка Лена Кривенко с рождения болела тяжелой формой астмы, вызванной шерстью и запахом животных, задыхалась, синела, часто лежала в больнице.

На все жалобы реагировал разве что участковый Ягуб Абдуллаев, да и то безрезультатно. Абдуллаев: «Был жив Лев Львович – хоть говорили спокойно. А последнее время – одни грубости, даже на порог не пускали. Что я мог сделать? Пишут о них, пишут. Я думал: значит, какая-то большая поддержка имеется…». Так продолжалось до 24 ноября 1980 года. 

Кинг II в фильме «Лев ушел из дома», 1977

В тот день Кинг II сильно нервничал – у Ляли была течка. Интерьер явно мешал кошачьей романтике. Василий Песков писал несколько дней спустя: «Никогда в жизни я не видел столь удручающей обстановки: вонь, все подрано, вопиющая антисанитария. Что лев! Тут даже и мышь взбунтовалась бы!»

Около часа дня до соседей донеслись крики о помощи. Они позвонили в райотдел. Милиционеры с крыши заглянули в окно кухни. Стены в крови, из тёмного коридора слышалось рычание, а из ванны слабый голос: «Помогите, убейте льва!». Дом оцепили. Перебросили лестницу горизонтально из наружной форточки во внутреннее окошко ванной. По ней перебрался майор Ибрагимов. В ванне в луже крови лежал мальчик, рядом на полу сидела оскальпированная израненная, почти терявшая сознание женщина. Милиционеры выбили дверь и застрелили льва. Пока они гонялись за ним по квартире, пума выскочила на улицу. Её ликвидировали уже на дворовом газоне. 

Сама Нина Берберова позже винила в трагедии соседей. Берберова: «Когда я вошла в квартиру, почувствовала едкий запах дыма. Второй Кинг на балконе вел себя очень странно, потому  что наш сосед, конченый алкоголик, поджигал и бросал в льва куски пластмассовой расчески. В это время вернулся из школы сын Рома, я усадила его есть. Лев забрался на антресоли, свесился с них, сорвался и упал со всей силы на спину, вскочил и бросился на меня. Разодрал мне лапой голову, повалил на спину. Рома вскочил, попытался убежать, но Второй Кинг в один прыжок нагнал его и убил на месте: содрал скальп и перебил шейные позвонки. Я потеряла сознание… Врачи спасли мне жизнь, но после случившегося жить мне совсем не хотелось…. На Второго Кинга я зла не держу, он же зверь, а не человек, и не понимал, что делает. Единственное, не могу себе простить, что не уберегла моего первенца  — сына Рому».

Владимир Алексеев случайно оказался рядом с местом трагедии. Он вспоминал: «Вижу: на улице толпа. Сразу сердце екнуло. Подхожу – лежит убитый Кинг, и подтаскивают убитую пуму… Погиб мальчик, погибли два очень дорогих зверя, тяжелейшая душевная рана у женщины. И все ради тщеславия».

Источник

Читайте также: 

Война за испанское наследство. Кто ты в ней?

«Наполеон на Аркольском мосту». История шедевра Гро

«Я один в воздухе вместе с самолётом, которым сам управляю!» Воспоминания летчиков

echo.msk.ru

 — Александр Невзоров — Персонально ваш — Эхо Москвы, 27.04.2016

А. Нарышкин: ―15:06 в российской столице, всем здравствуйте. Алексей Соломин и Алексей Нарышкин у микрофона. Мы сразу же переносимся в Петербург, столицу культурную нашей родины, куда всеми правдами и неправдами стремятся попасть даже маленькие дети. Там Виталий Дымарский, глава «Эха Петербурга», и Александр Невзоров, герой программы «Персонально ваш». Здравствуйте.

А. Невзоров― Здравствуйте, Леши. Здравствуйте, дорогие Леши.

В. Дымарский― Культурная столица на месте.

А. Невзоров― Да, и журнал «Дилетант», у которого вышел новый номер, тоже. Вот Дымарский об этом забыл, а я, видите, хороший друг и внимательный товарищ, я об этом сразу же напоминаю.

В. Дымарский― Я просто скромный.

А. Невзоров― Кстати говоря, по поводу журнала «Дилетант» и всякой истории, давайте я быстренько на эту тему пройдусь, поскольку меня достали в Сапсанах, в самолетах, в универмаге вопросами граждане по поводу – вот страшно их озаботил тот факт, что Николя II поубивал за свою жизнь огромное количество собак и кошек.

А. Нарышкин― Я вам скажу, мне даже бабушка моя родная написала: что-то там Невзоров, по-моему, приврал. Ну, объясняйте.

А. Невзоров― Вот, вот, значит, я объясняю. Вот для тех, кто поленится собственноручно залезать в императорский журнал царской охоты, есть путь гораздо проще. Недавно вышла чудесная книжка «Повседневный быт российского императорского двора», и вот там всю эту цифирь вы найдете. Более того, вы найдете там, помимо 12 тысяч собак и 18 тысяч котов, которых этот маньяк отстреливал – надо вообще понимать, что это не только отстреливалось, но еще и зачем-то вносилось в опись трофеев императорской охоты. Ребята, вдумайтесь о шизофреничности и дикости вообще этого процесса: с одной стороны, безумный Распутин с его поросшим мхом фаллосом, вот все эти деликатные фрейлинские вагины, с другой стороны – 20 тысяч убитых воронов – вот непростительно, да? И ворон. Массовые расстрелы на Невском. Вообще очень красивая картинка получается. Короче говоря, вот кто желает…

В. Дымарский― А это тренировка такая что ли была?

А. Невзоров― Да нет, он искренне ненавидел собак и котов и отстреливал их всюду, где мог, и об этом заносил записи и в свои личные дневники, и требовал, чтобы убитые коты включались в опись трофеев императорской охоты.

А. Нарышкин― Слушайте, вас послушаешь, у меня возникают мысли: может, надо каким-то образом царскую семью деканонизировать? Вот вы такие страшные вещи рассказываете…

А. Невзоров― Я ее не канонизировал, мне до нее дела, честно говоря, никакого нет, я не вижу ее отличия от любой другой семьи, которая погибла в те годы. И полагаю, что эти смерти были ничем не страшнее, чем смерти купеческих семей, мещанских семей, поповских семей или каких-нибудь еще других семей, когда целиком семейство расстреливалось.

Хотя здесь, в общем, надо сказать, что не случайно известная площадь, на которой находился Ипатьевский особняк в Екатеринбурге, долгое время назывался площадью «Народной мести». И что если человек взял и расстрелял 350 человек старушек, детей и стариков, которые шли к нему на поклон с иконками и его портретами, взял и просто расстрелял – то за такие штуки рано или поздно приходится отвечать.

У него была возможность спасти свою семью, если бы он повесился просто на следующий день после того, как отдал приказ о расстреле людей, но он дотянул все до такого состояния, что, увы, увы, пули полетели не только в него. Все, кто не поверил в эту историю, берите книжку «Повседневная жизнь российского императорского двора» и вычитывайте все там.

А. Соломин― Я хотел ваше внимание обратить на…

В. Дымарский― Я хотел про сегодняшний императорский дворец.

А. Соломин― А что там?..

В. Дымарский― Про сегодняшнего нашего императора, который вынужден был остаться на космодроме Восточный.

А. Соломин― В нынешней ставке он пребывает, по-прежнему остался, из-за переноса пуска. Вот скажите, есть Дмитрий Рогозин, да? Человек, который, в общем, которому президенту в глаза сегодня пришлось посмотреть – говорят, не самые хорошие вещи он там нашел. Вот что вы ему посоветуете? Только я призываю вас не советовать то же, что Николаю II, потому что некоторые люди из Роскомнадзора нас тоже могут сейчас слушать.

А. Невзоров― Конечно, вы знаете, я людей из Роскомнадзора постоянно имею в виду и помню об их незримом присутствии везде. Кроме них есть же еще всякие православные активисты и прочее-прочее-прочее.

Вы имеете в виду, что много неприятного в глазах Рогозина сегодня увидел Путин? То есть, глаза Рогозина набиты падающими спутниками, обломками ракет, дымящимися лужами старого топлива и всякой прочей ржавчины. Вот напрасно Владимир Владимирович смотрит в такие штуки, как глаза Рогозина – вот это вот дурная привычка.

А. Соломин― Наоборот, наоборот, я имел в виду, что в глазах Владимира Путина сегодня было что-то такое, что чиновники выходили оттуда с лицами, на которых лица не было.

В. Дымарский― Напуганные.

А. Невзоров― Напрасно, напрасно. Вот все они как-то избыточно серьезно воспринимают. Потому что Владимир Владимирович человек не глупый, он понимает, что наша космическая отрасль – это в чистом виде бутафория. Вот если вы бывали в Нью-Йорке, там есть для всяких пожилых обедневших звезд магазинчик, где даются в аренду драгоценности, сделанные, конечно, из обычного оконного стекла, или просто там разбирают старые люстры. Когда вроде бы надо прилично выглядеть, но никаких претензий уже на обладание многокаратными камнями нету. И вот надо понимать, что космическая отрасль России закончилась давно, потому что в космической отрасли нет такого понятия, как отставание. Отставание – это не применимый в данном случае термин вообще никак. Есть разрыв традиций, есть технологическое падение…

В. Дымарский― Саша, а что вдруг произошло с нашим отечественным космосом? Это что – наука, или это производство?..

А. Невзоров― Наука здесь ни причем. Это чистые технологии, это, прежде всего, заточенность государства либо избыточность средств у государства. Заточенность государства именно под космические цели. У нас не было ни того, ни другого. Плюс действительно были тяжелые годы, когда эта отрасль находилась в состоянии практически такого металлолома, и никто не подозревал о том, что снова какие-то полеты будут. Сейчас мы пытаемся создавать вот эту бутафорскую видимость. Конечно, проще всего было бы сказать, что нифига не взлетает, потому что допустили попов, которые там чего-то поосвящали – так чего вы теперь удивляетесь? Потому что православная ракета и не должна взлетать выше колокольни – это гордыня, да? Но я думаю, что здесь гораздо более тяжелая глубокая и неприятная история. Просто пора уже отказаться от этих амбиций.

(неразб.)

А. Нарышкин― Виталий Наумович…

В. Дымарский― Сейчас, подожди.

А. Нарышкин― Да пожалуйста.

А. Невзоров― Пока вы задавали вопрос…

В. Дымарский― … от чего отказаться?

А. Невзоров― … темпераментные москвичи. Отказаться от этих амбиций, от попыток выглядеть космической державой. Потому что пока все то, что мы предпринимаем по этому поводу – я не имею в виду такие глобальные неприятности, за которые, в общем, всерьез стыдно, типа «Фобос-Грунта», да? Помните.

В. Дымарский― Да.

А. Невзоров― Действительно вот это была огромная трагедия, в которую было вбухано много средств, много нервов, много знаний и много страсти – и она тоже провалилась, хотя была вроде бы подготовлена наилучшим образом.

А. Нарышкин― А дальнейшая судьба Рогозина, как вам кажется, что он будет делать?

А. Невзоров― Да вы посмотрите на его милое счастливое лицо – все же там абсолютно как с гуся вода. Да и никому в голову от Рогозина не придет ничего требовать. Он же обещал в 2017 году открыть секретные заводы на Луне. Помните, книжка такая была «Рогозин на Луне»? Да. Вот, будучи героем этой книжки, он будет чувствовать себя прекрасно в любом качестве.

А. Соломин― Николай Носов, кажется, написал ее.

А. Невзоров― Да, да.

В. Дымарский― И не только на Луне, по-моему.

А. Невзоров― И «Рогозин в Солнечном городе», какая-то еще была.

В. Дымарский― Скажите мне, Александр, так все-таки… ну, хорошо, не будем вот по поводу науки, образования, здесь еще было одно событие, которое меня во всяком случае так заинтересовало, мягко говоря. Владимир Путин заявил, что нужно не допускать иностранные образовательные программы в нашу систему образования. Вот такого рода ограничения, они помогают космосу?

А. Невзоров― Вы спрашиваете меня про космос…

В. Дымарский― Ну, я про космос условно, как пример.

А. Невзоров― В стране, где в школах отменено и запрещено преподавание астрономии. И вы удивляетесь, что ракеты не взлетают и что этот космос выглядит…

В. Дымарский― Я понимаю, что вы хотите сказать. Зато там есть основы православия.

А. Невзоров― Да, основы какой-то там очередной религиозно-мифологической культуры. Да, конечно, тут, увы, просто надо очень честно отдавать себе отчет в том, кем мы являемся на сегодняшний день, и танцевать строго от этого. А внезапные заявления Владимира Владимировича – вы знаете, он делает и те заявления, и другие заявления. Он находится под влиянием множества людей, множества разных факторов, его публичная жизнь велика. И я думаю, что он вполне имеет право на глупость, как любой из нас. Отказывать ему в этом праве, ну, было бы, наверное, предельно негуманно.

А. Соломин― Александр Глебович, а можно я уточняющий один вопрос по поводу этой темы восточной? Все-таки, с вашей точки зрения, большую ответственность сейчас из-за того, что происходит с космосом, несет вице-премьер, который отвечает за космос, или министр образования, который отвечает за подготовку людей?

А. Невзоров― Ни тот, ни другой, ни третий. Надо понимать, что это объективное явление, объективное событие, в котором, как в фокусе, собралось множество различных причин и факторов. И все, начиная с 90-х годов, начиная с момента разрушения Советского Союза, кстати говоря, у которого не меньше ракет падало, но просто об этом не узнавали, и не меньше ракет взрывалось, и не меньший бардак и безобразие было в космической отрасли. Здесь все вместе. Это не взлетающие ракеты, даже если, предположим, этот «Восток» каким-то образом на орбиту выведут, то это реальность и данность сегодняшнего дня…

А. Нарышкин― Не «Восток», «Союз».

А. Невзоров― «Союз», да. Которая продиктована множеством-множеством неприятных и абсолютно естественных причин.

В. Дымарский― Смотрите, нас просили еще вам передать вопросы, которые прислали участники группы ВКонтакте, поэтому я выполняю это поручение. Александр Мурашов вас спрашивает: «Во многих городах отменили первомайские демонстрации из-за православного праздника Пасхи. А вот если бы Пасха совпала с 9 мая, что было бы отменено, на ваш взгляд: крестный ход или парад Победы?»

А.Невзоров: Путин человек не глупый, он понимает, что наша космическая отрасль – это в чистом виде бутафория А. Невзоров― Я думаю, что там как раз произошел бы симбиоз, наконец произошел бы симбиоз и сплав этих двух государственных культов. Думаю, что все равно победило бы 9 мая как культ гораздо более юный и имеющий для кого-то еще оттенок некой искренности. Если по поводу Пасхи все просто лицемерят откровенно, это лицемерие тотально, то в отношении 9 мая очень многие сохраняют иллюзии и искренность. Так что, я думаю, что в этом перетягивании каната выиграло бы 9 мая и попов бы здесь как бы задвинули в стороночку.

В. Дымарский― Аркадий Паровозов: «Какой кодекс способствует тому, что у нас в стране за лайки и репосты люди получают сроки больше, чем за взятки и убийства?». Я думаю, что к этому вопросу Аркадия Паровозова можно добавить случай с Антоном Носиком.

А. Невзоров― Да, вот случай с Антоном Носиком, я разобрался в нем. Меня эта поразила вся история, хотя меня удивить очень трудно, но это как раз тот случай, когда у русской Фемиды откровенный заворот кишок, и начался приступ обратной перистальтики. Вы знаете, что такое обратная перистальтика? Это когда каловые массы выталкиваются не из того отверстия, из которого должны, а как раз вот из ротового, и выходят из начальной точки пищеварительного тракта.

А. Соломин― … которые специально так пытались сделать, да.

А. Невзоров― И вот я могу сказать, что ведь фантастичность истории с Носиком заключается в том, что уголовное дело в отношении Носика возбудила на Сирия, а уголовное дело возбудили люди, которые радостно приветствовали, организовывали бомбежки Сирии – они же возмутились тем, что кто-то бомбежки Сирии одобрил. Вероятно, наиболее логичным было бы требовать от Сирии, чтобы Сирия требовала бы выдачи ей Носика. А если Сирия откажется требовать выдачи Носика, начать бомбить Сирию, пока Сирия не потребует Носика выдать. Вот в таком виде эта история приобрела бы хоть какие-то такие разумные черты. Но пока в данном случае это в чистом виде…

А. Нарышкин― А как вам кажется, а зачем вообще выбрали Носика в качестве объекта для такого нападения, преследования?

А. Невзоров― Нет, я вам могу сказать, что статьишка – поскольку она была в «Снобе», а в «Снобе» я читаю почти все, по крайней мере много – статьишка была действительно предельно мерзкая, будем честны. Потому что вот так вот взять и вдруг в унисон со всеми кремлевскими фуражконосцами завопить, что вот какое счастье, когда кого-то разносят ржавыми русскими бомбами – ну, это выглядело не очень красиво, но, в конце концов, вероятно… Носик, он же не просто еврей, он еврей, который стремится, чтобы об этом узнал весь мир, и делает для этого все возможное.

Вот здесь он немножечко, что называется, перегнул палку. Конечно, за это нельзя ни судить, ни преследовать, ни даже пальчиком грозить. Потому что, ну, что? Каждый человек имеет право на определенного вида и рода маразмы. Но вот эта вот обратная перистальтика и заворот кишок российской Фемиды, которая вдруг… это тоже, друзья мои, некий непонятный симптомчик. Пожалуй, почти такой же красивый и красноречивый, как красавица Москалькова, которая вдруг угодила…

В. Дымарский― Она должна за него заступиться?

А. Невзоров― Нет, я не думаю, что она должна заступиться. Я думаю, что она обеспечит права человека. А права человека в России заключаются в праве подохнуть за режим, в праве подставить башку под омоновскую дубинку, в праве сесть по любому облыжному обвинению – это вот настоящие права человека. При том, что Москалькова ведь тоже… она смешная, конечно, тетка такая. Судя по тому, что она много говорит о Боге и вере, она абсолютная лицемерка. Здесь можно не переживать, не беспокоиться.

А. Нарышкин― Подождите, что, нельзя быть одновременно и генералом, и каким-то набожным человеком?

А. Невзоров― Нет, поймите, друг мой… давайте, Леши, милые Леши, давайте здесь поставим раз и навсегда точку.

А. Нарышкин― Давайте.

А. Невзоров― Что такое религиозный человек? Религиозный человек – это, прежде всего, некие поведенческие отчетливые приметы, некая система поступков, некая особенность поведения, прежде всего. Болтовня может быть какой угодно, это все гроша ломаного не стоит. Но есть поведение верующего человека, поведение человека, который уверен в том, что его судьбой распоряжаются мифологические сказочные существа, и эти существа надо задобрить и умолить о том, чтобы чего-нибудь плохого в его жизни не случилось.

Вот пилоты, которые врезались в башни-близнецы в Нью-Йорке – это верующие люди действительно, которые пошли на определенный жесткий поведенческий акт, для того чтобы веру продемонстрировать. Террористы в аэропортах – это верующие люди. Святая Агнесса, которая засовывала себе во влагалище пылающее полено, чтобы избавиться от блудных помышлений – это верующий человек. Симеон Столпник, который намазывался калом, чтобы разводить червей в язвах тела своего – это верующий человек. А болтовня на эту тему – это все фигня.

А.Невзоров: Пора уже отказаться от этих амбиций и попыток выглядеть космической державой А. Соломин― А человек, который живет с внутренним неким законом, который он берет из православной, из Библии, например, но при этом не намазывается никаким калом и не ведет самолет на башни-близнецы?

А. Невзоров― Не бывает никаких православных библий, Библия – это единая книга для всех христиан. Не считайте, что я вас подкузьмил, я просто расставляю все акцентики. Поймите, существует стилистика поведения, прописанная для каждого верующего. Верующий, если становится верующим, не вправе выбирать и не в состоянии выбирать, как себя вести, он следует той рецепторике, которая для него означена в его же прежде всего учении и в его священных книгах.

Тот же самый Милонов, красавец. Вот идет Милонов по улице, видит Милонов бомжей. Что должен сделать Милонов, верующий человек? Он должен тут же схватить бомжей и бежать с ними быстренько к нотариусу и переписывать на них свое имущество, согласно Евангелию. Либо сделать какой-нибудь другой идиотский поступок. Но этого же не происходит. Поэтому я вправе говорить о том, что, скорее всего, с огромной вероятностью, это все лицемерие.

Но вернемся к красавице Москальковой. Да, это очень смешной выбор, сделать ее уполномоченным. Но она такая вишенка на торте к тому разрешению, которое режим сам себе выписал – разрешению стрелять в живых людей, без счета: в женщин, в детей, в старух, в больных; в лоб, в живот – куда хотите, да? Он себе это разрешение во имя собственного сохранения, во имя собственного спокойствия и комфорта выписал и законодательно закрепил. Режим глуп, мы это знаем, потому что стрельба по людям – о-о-о, как правило, именно со стрельбы по людям все самое интересное и начинается. Если бы на Майдане не возникла у кого-то идиотская идея начать откровенно стрелять по людям, возможно, Майдан бы и захлебнулся в собственной будничности, грязности и зацикленности, скажем так.

В. Дымарский― Ну, мы и Николая сегодня вспоминали.

А. Невзоров― Да, мы сегодня вспоминали про Николая, где тоже было выписано режимом разрешение стрелять по людям, и когда все самое интересное в государстве с этого и началось.

А. Нарышкин― А вам не кажется, что зацикливаются на личности самой Москальковой? Вот она генерал, она сказала то-то по этому поводу. А вот сам институт уполномоченного по правам человека – разве эта штука работает так вот, как должна была бы работать?

А.Невзоров: Если по поводу Пасхи все лицемерят откровенно,то в отношении 9 мая многие сохраняют иллюзии и искренность А. Невзоров― Милый Леша, вы правы, он не работает, он не может работать. Хотя в определенном смысле, вы знаете, когда – вот я помню первую чеченскую войну – я понимал, что он работает, потому что право русского мальчика сгнить где-нибудь на ж/д-вокзале в Грозном со ртом, полным червей. Это было то самое священное право, к которому его обязывала любовь к родине и всесилие и всемогущество государства. В этом смысле права человека соблюдались и, вероятно, будут соблюдаться еще какое-то время, пока все это не распадется окончательно.

В. Дымарский― Институт прав человека, защиты прав человека у нас отсутствует действительно, у нас отсутствует не только этот институт.

А. Невзоров― Еще вдогонку к Москальковой: тут недавно Петренко, девушка с гнездом…

В. Дымарский― Валентина.

А. Невзоров― Валентина Петренко. Ой, кстати, я на «Дожде» спрашивал, мне так никто и не ответил: ребята, из вас кто-нибудь видел Петренко сверху?

А. Соломин― Ну, там сложно. В смысле? Она сама по себе девушка не низенькая.

В. Дымарский― Как вы представляете себе эту экспозицию?

А. Невзоров― Мне просто интересно, есть ли там яйца. Вот это вопрос, который меня каждый раз мучает, когда я вижу…

А. Соломин― Нет, нет, нет.

А. Невзоров― Вы уверены, да?

А. Соломин― Да, видел.

А. Невзоров― Я имею в виду, в гнезде. Не то, что вы подумали.

А. Соломин― Слушайте, это неприлично, в конце концов, Александр Глебович, неприлично. Она женщина, давайте оставим в покое ее…

А. Нарышкин― Вы бы лучше обсудили какие-то ее инициативы, а не внешний вид, я поддерживаю Соломина.

А. Невзоров― Инициативы запрещения детей называть какими-то именами, которые наиболее симпатичны их родителям, в частности, например, давать ребенку имя Светоносец. Вот нельзя этого делать.

В. Дымарский― Почему?

А. Невзоров― Вот она решила, что нельзя этого делать. Нельзя называть ребенка Люцифером. Давайте переведем слово «Люцифер» на русский язык – мы получим как раз именно «Светоносец», потому что ведь вся эта библейская фиготень, которая путешествует вместе с людьми по векам уже очень продолжительное время, полностью потеряла свои изначальные смыслы и сути.

А. Соломин― Это лукавство.

А. Невзоров― Нет никакого лукавства.

А. Соломин― Потому что, смотрите, история с Люцифером была совершенно от конкретной семьи.

А. Невзоров― Я знаю про то, что, да, кто-то назвал ребенка… да как хотят, пусть и называют, ребята. Ну, почему кто-то должен определять?

В. Дымарский― А, кстати, по поводу всякого рода инициатив депутатских. А вот эти вот ваши областные ленинградские?

А. Невзоров― А областные ленинградские предложили ввести уголовное преследование и штрафы за оскорбление танка. Что вы там смеетесь?

А. Нарышкин― Расскажите. У нас минута до перерыва.

А. Невзоров― Они запрещают оскорблять танк Т-34, квашеную капусту, водку, балалайку и другие неформальные символы России. А также запрещают оскорблять то, что вынесено давно в герб Мозамбика и других африканских…

А. Нарышкин― Калашников.

А.Невзоров: Права человека в России заключаются в праве подохнуть за режим и подставить башку под омоновскую дубинку А. Невзоров― Автомат Калашникова. Хотя я понимаю, да, Калашников надо спасать, потому что вот сейчас должна вылезти правда про то, что на самом деле это обычный немецкий Штурмгевер, который просто удачно вовремя слизали и сделали из него ухудшенную массовую копию.

А. Нарышкин― Давайте на этом месте прервемся. Александр Невзоров, публицист, Виталий Дымарский, они в Петербурге. А здесь, в московской студии, Алексей Соломин, Алексей Нарышкин.

А. Соломин― А сразу после новостей мы предложим Александру Глебовичу попробовать оскорбить танк Т-34, пока уголовной статьи на эту тему нет.

НОВОСТИ

А. Соломин: 15―35 в российской столице, мы продолжаем программу «Персонально ваш». (смеется) Извините, мы до сих пор не можем отойти, Александр Глебович, от вашего танка Т-34.

А. Невзоров― Подождите, если вы такая, милые Леши, благодарная аудитория, давайте-ка я вас порадую еще таким фактом: возродилась и наконец окончательно оформилась православная журналистика.

А. Соломин― Журнал «Фома», я знаю, есть такой православный.

А. Невзоров― Нет, но это ладно, это такое серое явление. А вот тут появились настоящие перлы православной журналистики, появились православные журналисты, которые в частности пишут такие блестящие вещи: «истекающий слюной вожделения хищник во фамилии Лурье», «этот шакал, разинувший свою пастью». Имеется в виду епископ Григорий Лурье, который на данный момент является самой, скажем так, мыслящей фигурой в Православной Церкви. Не в Московском патриархате, а в каких-то соседних, параллельных структурах. И в связи с этим я хочу сказать: братцы, существует сейчас роскошная вакансия, ее надо занять. Требуется лидер раскола. Дело в том, что… причем я понимаю, о чем говорю.

А. Соломин― Церковного раскола?

А. Невзоров― Да, конечно, конечно. Все недовольные так называемой унией, все недовольные сближением с Ватиканом сейчас терзаемы внутренними распрями. Какую-то даму, которая там руководила идеологическими процессами, уже побили видеокамерой. Уже подрались между собой ревнители веры. Нужен очень хороший лидер раскола. Причем там в основном требования, чтобы была большая густая бородища, брюхо, умение зычно рявкнуть: встань за веру, русская земля! Особого ума не требуется. Но если человек будет каким-то образом вращаться и прилагать усилия, то я полагаю, что эта должность принесет от 20 до 25 миллионов в месяц сборами с различных бизнесменов и всякими темными путями (темными, но надежными). А если еще и прилагать серьезные усилия, то где-то это попахивает примерно 50-ю лимонами в месяц. Вы не точите зубы, вы не успеете за такое время отрастить бороды и брюхи.

А. Соломин― Главное, чтобы не пришлось, как святой Агнес поступать.

А. Невзоров― Да, я понимаю, что вас почему-то именно этот факт поразил больше всего.

В. Дымарский― Нет, все-таки танк Т-34 больше, наверное. Александр, чтобы не забыть. Вы про «Дилетант», а я про «Эрарту».

А. Невзоров― Так, в «Эрарте»…

В. Дымарский― У нас в Петербурге существует совершенно замечательно пространство…

А. Невзоров― Музейное пространство роскошное, в котором я читаю лекции. Вот 4-го числа следующая лекция у меня в «Эрарте».

В. Дымарский― Поэтому те, кто… многие люди нам пишут и спрашивают, где можно послушать Невзорова – приезжайте в Петербург. Иногда вы и в Москве бываете.

А. Невзоров― Да.

В. Дымарский― И прямиком в «Эрарту» вот 4-го числа. Кстати говоря, здесь замечательное нам пишут: Прохоров видел Петренко сверху.

(смех)

А.Невзоров: Майдан – это не бунт. Майдан – это материализация страха власти. Это материализация ее порочности А. Невзоров― Хорошо.

А. Соломин― Кстати, о Прохорове. Вы читали статью Ксении Собчак?

В. Дымарский― По поводу «РБК», да.

А. Невзоров― Да, я читал статью Ксении Собчак. Надо сказать, что статья очень хорошая, статья впервые по-настоящему серьезная. Статья показывает, что Ксения способна не только гламурничать, но и всерьез мыслить. Она, конечно, совершенно ошибочная, потому что эта статья предлагает всем мыслящим людям смириться с тем, что они есть некое меньшинство, которое обязано своим существованием долготерпению и снисходительности большинства.

Ну, по этой логике, в Российской империи, где огромное количество крепостных, где огромное количество жандармов, где огромное количество черносотенцев, где огромное количество вообще всей той нецивилизованной дикарской публики, вероятно, если бы меньшинство смирилось, то ничего бы и не произошло, и историческое развитие этой страны даже в тех уродливых формах, в каких она наблюдалась в 17-18 году не произошло бы. Я думаю, что Ксения неправа по сути, все равно я остаюсь при абсолютной убежденности, что все всегда решает 1-2% интеллектуалов, вот они переворачивают и страны, и политические, и общественные движения, течения, да и любой строй тоже им по зубам и по силам.

А судя по тому, как паникует режим, судя вот и по Москальковой, судя и по этому разрешению, которое они выписали себе палить в людей. Наивные люди, они думают, что что-то можно этим изменить. Наивные…

В. Дымарский― Но запугать-то можно.

А. Невзоров― Нет, нельзя запугать.

В. Дымарский― Но после Болотной запугали даже не расстрелами, а просто посадками.

А. Невзоров― Поймите, ведь Майдан – это не бунт. Майдан – я говорю в переносном смысле этого слова. Майдан – это материализация страха власти. Это материализация ее порочности. А у нас страха и порочности власти более чем достаточно.

А. Соломин― Когда вы говорите о меньшинстве деятельном, все-таки ведь речь идет, насколько я помню, что революцию у нас делает меньшинство, преобразования делает, в общем-то, меньшинство. А Ксения Собчак, насколько я ее понял, говорит о том, что принцип существования демократического государства заключается во власти большинства при уважении прав меньшинства.

В. Дымарский― В мирный период.

А. Соломин― Меньшинством являемся – ну, я позволю, себя тоже припишу в это меньшинство. Хотя это, конечно, достаточно нагло с моей стороны.

А. Невзоров― Нет, не нагло. Леша, милый, смотрите, ведь здесь вы сами упомянули очень важную оговорку: при соблюдении прав этого меньшинства. Но когда эти права не соблюдаются, тогда меньшинство вправе сделать то, что ему абсолютно по плечу, то есть, изменить общественный строй в очередной раз. Вот эту маленькую ремарку почему-то все забывают. Да, действительно, уважение взглядов большинства, но при условии соблюдения прав меньшинства тоже. Как только эти права не соблюдаются, тогда возникают те самые критические ситуации, от которых ничем не защититься. И разрешение стрелять по людям, столь меня неприятно поразившее, оно не является гарантом того, что ничего не случится. Потому что ведь совсем-то дураков нет.

Мы же видим, что бывают не только преступные приказы, бывают преступные законы. Мы уже имеем дело с одним из таких законов, преступным законом, я полагаю, является закон Димы Яковлева, да? Когда судьбы и жизни маленьких инвалидов были принесены в жертву тупости и идеологии.

Второй преступный закон – это закон, разрешающий стрелять по людям. А те, кто будет стрелять, они ведь тоже не дураки, они тоже понимают, что вместе с режимами аннулируются и законы. Ведь то, что советские десантники, бывшие в Вильнюсе в известные годы, выполняли приказ и выполняли закон, никого не волнует – их судят и им впаривают огромные срока. Точно так же будет, вероятно, и в этом случае, поэтому вот эта инициативочка ни к чему абсолютно не приведет.

В. Дымарский― По поводу режимов, вы заговорили о Майдане, тут, соответственно, возникает Украина у нас в голове. Что за история с Савиком Шустером? Не перерождается ли украинская демократия, если там демократия?

А. Невзоров― Вы знаете, для того чтобы рассуждать об Украине, в которой так много дикого и так много невероятного, надо все-таки дождаться того момента, когда мы перестанем быть перед ней так виноваты. Когда хотя бы какая-то часть вины с нас будет снята, потому что дикие процессы, которые в ней происходят, своим происхождением обязаны нам с вами тоже.

В. Дымарский― Они не оправдывают поведение властей.

А. Невзоров― Понятно, что они боятся, понятно, что они истерикуют, дергаются, но эта истерика, боязнь и дерготня того, в отношении кого осуществляется агрессия.

С Шустером какая-то дикая история, но он не пропадет, он профессиональнейший человек. Единственное, что забавно – это сочетание: Шустер и голодовка. А он объявил голодовку до тех пор, пока его не пустят обратно в эфир.

Кстати говоря, интересно, как будут реагировать русские журналисты, я бы рекомендовал нынешней кремлевской обслуге вести себя по-другому. Например, угрожать не голодовкой, а устраивать в прямом эфире…

В. Дымарский― «Большую жратву».

А. Невзоров― Да, обжорство до умирания, поскольку это, во-первых, будет гораздо зрелищнее, потом, это гораздо быстрее – от голода человек умирает в течение…

В. Дымарский― … больше соответствует реалиям…

А. Невзоров― Это будет гораздо интереснее.

А. Нарышкин― А как вам кажется, вот с точки зрения Савика Шустера, это правильная, красивая история вообще – говорить о голодовке, когда вот у нас есть Надежда Савченко, объявлявшая голодовку в связи с серьезной опасностью для себя? А тут как бы у Шустера никакой реальной угрозы нет, его судьбе ничего не угрожает. Он наверняка, находясь в Киеве, имеет выходы на администрацию…

В. Дымарский― Не перегибает ли он палку, да, такими мерами?

А. Невзоров― Вы же свое отношение высказали, и я с ним абсолютно согласен – это весьма неудачное решение, которое выставляет его больше с комической стороны, чем заставляет ему сочувствовать. Посему я и попытался от этой темы срулить во всякие шуточки и прибауточки по поводу того, как…

В. Дымарский― А давайте еще, может быть, зарулим, раз уж мы на Украине, в Одессу еще.

А. Нарышкин― Да, давайте в Одессу.

В. Дымарский― Там годовщина событий 2 мая – ну, известные события в Одессе. Саакашвили уже здесь чуть ли не в истерике и требует введения Национальной гвардии, потому что, видимо, ожидаются, может быть, какие-то столкновения по поводу этой даты.

А. Невзоров― Я не думаю, что там ожидаются реальные столкновения, я думаю, что Саакашвили, у которого была возможность воспитаться в чрезвычайно опытного и постоянно страхующегося политика, хочет принять все меры и, вероятно, правильно хочет сделать, хотя разрывные силы, которые могли бы в очередной раз озарить Одессу каким-нибудь пламенем и залить ее кровью, в Одессе на так сильны. Но вот этот призрак событий майских, он, вероятно, еще долго будет преследовать.

Хотя его, вероятно, надо оценить немножко по-разному. Немножко по-другому, нежели он был оценен. Вот проставьте себе, вот были еврейские погромы, да? Вот представьте себе, что было бы, если бы в какой-то момент среди тех, то подвергался этим погромам, нашлись бы решительные люди, которые бы в ответ начали стрелять, которые в ответ бы начали кидаться коктейлями Молотова в толпы черносотенцев, которые оказали бы реальное сопротивление.

Мы знаем, что то, что произошло в Одессе, целиком и полностью было на совести тех диверсантов из «русского мира», которые заводили толпу, которые подговаривали эту толпу к безумствам, дракам, пожарам и погромам, потому что все начала именно та сторона, а украинская сторона была, в общем, обороняющейся. И уже по странной логике событий произошло то, что произошло. Вы знаете, в условиях боя бывает всякое, и тут уже как кривая вывезет – невозможно ничего предсказать, предугадать. Жертвы могли быть и с той, и с другой стороны еще больше.

В. Дымарский― Саакашвили, на ваш взгляд, больше мешает или помогает нынешней власти? Они его, понятно, зачем призывали. А в сегодняшней ситуации?

А. Нарышкин― Я подозреваю, что там такой же существенный дефицит политиков и управленцев, как и везде. В России он трагичен, но с ним уже смирились. А на Украине с ним не смирились, потому что Украина продолжает оставаться очень живой политической структурой, которая нацелена на выживание. Мысли и мечты, которых давно уже нет в России.

В. Дымарский― Ищет способы развития.

А. Невзоров― Да, она ищет способы, и Мишико в данном случае, прошедший такие горнила, он очень неплохое приобретение.

А. Нарышкин― Я хочу от Одессы, выражаясь в вашей терминологии, срулить в Крым, и там же состоялось заседание Верховного суда и Меджлис крымско-татарского народа, мы об этой теме говорили.

А. Невзоров― Да, мы об этом говорили в прошлый раз.

А. Нарышкин― Все-таки приняли решение запретить эту организацию. Это опять же пример заворота кишок власти, или, как вы назвали, обратная перистальтика – что это такое?

А. Невзоров― Перильстатика.

А. Нарышкин― Я буду учиться правилам.

А. Невзоров― Извини, что я поправляю, но у меня дурацкая привычка, и мне от нее надо избавляться, больше не буду. Извини, пожалуйста.

По поводу Крыма уже мне добавить к тому, что я сказал, нечего, напрасно крымских татар вот так надергали за усы, и я думаю, что последствия мы увидим в течение ближайших трех-четырех месяцев.

А. Соломин― Я на другую тему тогда перейду, хорошо? Сергей Нарышкин, наш спикер Государственной Думы, пообещал наблюдателям ПАСЕ…

В. Дымарский― Чтобы не перепутать с Нарышкиным.

А. Соломин― Я стараюсь всегда, держу это в голове.

В. Дымарский― У нас же их, «как собак нерезаных», если верить Жириновскому.

А. Соломин― Так вот, он исключил присутствие наблюдателей ПАСЕ на выборах в Госдуме, которые будут осенью. Понятно, почему, потому что ПАСЕ исключила присутствие делегатов от России на заседаниях своих. Вот это нормальная реакция – почему бы нет? Ведь правильно поступил по большому-то счету?

А. Невзоров― Ну, скажем так, это автоматическое действие, которому автор – не он, поскольку это предписывает определенного рода этикет и правила межгосударственного взаимодействия в вопросах выборов. Здесь особо нечего обсуждать. Давайте лучше про то, что у нас в очередной раз учительница развратила ученика.

В. Дымарский― Ну, что вы какие-то страшные всегда нам примеры пытаетесь…

А. Невзоров― Ну, почему! Я как раз…

(неразб.)

А. Невзоров― У меня другой вопрос: где были все эти учителя, когда были наши школьные годы? Где были эти училки, где они болтались, наконец? Почему все досталось поколениям 2000-х?

В. Дымарский― Александр Глебович пытается рассказать об учительнице, которая совратила своего ученика.

А. Невзоров― Ну, да. Недавний случай в Волгограде. Но вы мне уже не дали, я почувствовал, прямо вот как Москалькова, которая в свое время требовала введения уголовной ответственности за покушение на нравственность, вот так же среди вас, я подозреваю, уже есть большие борцы и с…

В. Дымарский― Скоро Пасха, Москва вся в яйцах…

А. Нарышкин― Невзоров обиделся?

А. Невзоров― Нет, нет, не обиделся абсолютно.

А. Нарышкин― А как вам праздник?

А. Соломин― Если бы не Венедиктов, который работал школьным учителем, то, я думаю, что он гораздо живее бы откликнулся на это.

А. Невзоров― Он бы взвился, конечно. Но мы воспользуемся тем, что…

В. Дымарский― Мы говорим об обратной ситуации, нас интересовали учителя, конечно, не мужчины все-таки, а девушки.

А. Невзоров― Девушки, только девушки.

А. Соломин― Кому что.

В. Дымарский― Ну…

А. Соломин― Я не о себе.

А. Невзоров― Я очень надеюсь.

В. Дымарский― Давай про Пасху поговорим.

А. Нарышкин― Очень важно, меня Невзоров поправил, а слушатели за меня заступились. Все правильно: перистальтика.

А. Невзоров― Ну, конечно, а я как сказал?

А. Нарышкин― А вы сказали как-то… расшифровку посмотрите потом на сайте «Эха Москвы».

А. Невзоров― Перистальтика, хорошо. Вы втроем на меня набросились – слова мне не даете сказать… Нет, когда я ошибаюсь, я легко признаю ошибки.

А. Нарышкин― 2 минуты.

В. Дымарский― У нас Москва готовится…

А. Невзоров― Она у вас покрыта яйцами. И яйца стали еще одной скрепой, но надо сказать, что есть еще одна в Москве чудесная традиция, это колокольный звон. Вот я удивляюсь, почему бы не совместить эти две традиции – яйца и звон, тогда Москву можно было бы переименовать в какой-нибудь чудесный (…)звонск, да?

(смех)

А. Невзоров― И все точки над i были бы расставлены, и уже не надо было бы думать, что выбирать: 1 мая, пасхальный крестный ход – все наконец срослось бы и обрело свою удивительную полноту и цельность.

В. Дымарский― Но я не могу не отметить наших слушателей, которые совершенно замечательных сегодня несколько смсок прислали. Например, один товарищ прислал, сейчас не буду искать, но смысл такой: знаете, почему ракета наша не полетела на Восточном? Потому что надо не освящать ракеты, — говорит, — вот раньше обмывали – они летали, а теперь освящают, поэтому они не летают. Может, надо действительно обмывать? Ну, Пасху мы обмоем.

А. Невзоров― Но это вы уж сами обмывайте. Я к вашим религиозным праздникам никакого отношения не имею.

В. Дымарский― А вы пойдете на первомайскую демонстрацию?

А. Невзоров― Нет, я вообще никуда не пойду, у меня две статьи в «Снобе», и мне их надо срочно закончить.

В. Дымарский― Это же праздник труда – мир, труд, май.

А. Невзоров― Вот я как раз трудом-то и займусь.

А. Соломин― Спасибо большое! В Петербурге Александр Невзоров, публицист, традиционно по средам «Персонально ваш», с ним Виталий Дымарский.

В. Дымарский― Приветствую вас.

А. Соломин― А здесь в Москве Алексей Нарышкин и Алексей Соломин. Спасибо вам большое, счастливо!

В. Дымарский― Всего доброго.

А. Невзоров― Да, счастливо!

echo.msk.ru

 — Александр Невзоров — Персонально ваш — Эхо Москвы, 23.11.2015

В.Бойко― 15 часов и 9 минут в столице, это программа «Персонально ваш», как вы уже услышали. В Москве – Всеволод Бойко и Оксана Чиж, в Санкт-Петербурге в новой студии радиостанции «Эхо Москвы» Александр Невзоров. Здравствуйте.

А.Невзоров― Ничего себе «в новой студии».

О.Бычкова― Ничего себе «в новой студии». Мы в старой доброй Гельвеции, между прочим, на Марата, 11.

О.Чиж― Да что ж вы скачете-то туда-сюда?

В.Бойко― Ольга Бычкова, главный редактор радиостанции «Эхо Москвы» в Санкт-Петербурге нас поправляет.

О.Бычкова― А нам так интереснее, для разнообразия, да. Привет.

В.Бойко― Вы уже определитесь, коллеги.

О.Бычкова― Ну, знаете, нет. Мы уже определились, мы, конечно, здесь. И, кстати говоря, в Гельвеции идет бойкая торговля журналом «Дилетант» — не забывайте об этом, уважаемые местные жители.

В.Бойко― Марата, 11.

О.Бычкова― Да. Тут еще есть некоторое количество номеров.

А.Невзоров― Вы слышали, да? Ребят, вы слышали, как это по-московски прозвучало? «Уважаемые аборигены, местные жители».

О.Чиж― Ой, ой.

О.Бычкова― Начинается. Эти питерские понты.

А.Невзоров― «Имейте возможность засунуть себе за набедренную повязку номер свежего «Дилетанта».

О.Бычкова― Не слушайте вашего Невзорова…

А.Невзоров― Нет, стоп, я вас…

А.Невзоров: Количество ржавых бомб позволяет решить вопросы не только ИГИЛа О.Бычкова― ...уважаемые жители Санкт-Петербурга.

О.Чиж― А Александр Невзоров будет ли на меня в обиде…

А.Невзоров― Нет. Не будет, не будет.

О.Чиж― ...если я скажу, что, например, он подпишет какой-нибудь из номеров «Дилетанта», если кто-нибудь успеет до конца эфира дойти и купить его в Гельвеции?

О.Бычкова― Ух ты.

А.Невзоров― Да пожалуйста.

О.Чиж― Вот как хорошо.

А.Невзоров― Пожалуйста. Мне нравится журнал «Дилетант», и он всем хорош за исключением, может быть, двух статей в течение там 3-х лет, к которым у меня лично есть претензии. А вообще журнал, правда, замечательный. Ребят, поехали.

О.Чиж― Поехали. Хотели бы…

В.Бойко― В буквальном смысле.

О.Чиж― В буквальном смысле поехали, потому что образовалась большая тема дорог и, возможно, каких-то дураков (не исключено). Тема эта, знаете, вечная.

Вот, есть чудесная история – она у нас в блогах, например, на сайте «Эха Москвы», история от нашей коллеги Ирины Баблоян, которая сегодня столкнулась с транспортным кошмаром.

Вот, есть трасса Москва-Санкт-Петербург, которая нас с вами соединяет. Теперь на ней ввели платный режим. И вследствие, видимо, этого (по всей видимости), образовался огромнейший затор на самой Ленинградке, потому что люди, стало быть, просто вернулись на Ленинградку и попытались добраться так. Вот, наша коллега сегодня с 6-й попытки в автобус проникла кое-как в неестественном положении, и всё это как-то, знаете, складывается в одно большое досье, потому что еще, в общем, жива в голове тема с историей с системой «Платон», протестами дальнобойщиков, которые грозятся поехать на Москву. В общем, что-то странное творится с нашими дорогами. Какие-то на них такие пошли поборы, которые внезапно из неожиданного места с неожиданной стороны вызывают протесты.

А.Невзоров: В свое время депутат Федоров был такой милашечка-милашечка и боялся рот открыть А.Невзоров― Так? А в чем вопрос-то заключается? Вы всё так замечательно рассказали, сделали все выводы. Поборы, действительно, есть. Я, к сожалению, в них не участвую. То есть… Нет, поборы… Ведь, поборы – замечательная вещь, когда ты являешься непосредственно самым заинтересованным лицом и когда всё собранное идет к тебе, да? А когда это не идет к тебе, то любые реплики попахивают завистью, грязной завистью.

А что касается всяких колонн дальнобойщиков и пробок, ну, во-первых, вы не забывайте, что совсем недавно власть вспомнила, что есть роскошный способ решения всех проблем – во-первых, можно бомбить, да? И количество ржавых бомб, не до конца проржавевших…

О.Бычкова― В смысле… В прямом смысле, а не в переносном.

А.Невзоров― Ну, конечно, да. Конечно, да. Количество ржавых бомб позволяет решить вопросы не только ИГИЛа, запрещенного в Российской Федерации, за исключением там большого количества местных игильчиков и игилушек, с которыми у нас тоже всё в порядке. Но и непосредственно, как бы, это можно, наверное, было бы решить.

По крайней мере, мы должны знать, что наша власть – она с фантазией, с огоньком и с большим энтузиазмом может взяться применять апробированные в других регионах и на других континентах методы, ну, и здесь тоже.

О.Бычкова― Так мы же знаем, кто, на самом деле, организовал всю эту историю с (НЕРАЗБОРЧИВО). Теперь-то мы узнали, кто истинный организатор.

А.Невзоров: Поборы – замечательная вещь, когда всё собранное идет к тебе А.Невзоров― Обама, конечно!

О.Бычкова― Ну, конечно.

А.Невзоров― Мерзавец Обама, переодетый то ли трассовой проституткой, мутил дальнобойщиков, то ли в их среду затесался вот этот роскошный парень, американский украинец, который поет песни за рулем своей дальнобойной гигантской автомобильной… Причем, как поет! Вот, могу сказать, что как бывший церковный певчий я оцениваю его усилия чрезвычайно высоко.

О.Бычкова― Вы мне покажете потом ролик.

А.Невзоров― Обязательно. А я не знаю, где. Это вы мне должны показать ролик, это ваш интернет, Оля.

О.Бычкова― Ну, хорошо. Найдем. Найдем, хорошо. В нашем интернете.

А.Невзоров― Поэтому я думаю, что как-нибудь эту проблему решат с помощью ли сухопутной операции или просто бомбежкой, но… Не большая проблема.

О.Бычкова― Ну, давайте мы вернемся к вот этому названию, запрещенному в Российской Федерации, и к прочим Обамам, потому что, конечно, сейчас все последние дни мы наблюдаем за совершенно беспрецедентной международной активностью.

А.Невзоров― Ой, а подожди. Извини, что я тебя перебил, Оль. А, ведь, вот, ты знаешь, что существует, как бы, особая категория православных философов-патриотов? Патриотов, да? Нет, я совершенно не к тому, что они пишут какие-то книги о способах самоудовлетворения при помощи лучины. Нет. Они еще периодически рассказывают, что всё то, что происходит в России ужасного, организовывает лично и непосредственно Обама.

Потому что вот этот юродивый Федоров, которого спускают… Причем, он интересный парень-то. Парень-то он тихий и такой, я бы сказал, серенький. И в свое время был такой милашечка-милашечка, и боялся рот открыть. Но вот сейчас он изображает из себя главного по вопросам духовности, и он на полном серьезе обратился к дальнобойщикам с призывом вышвырнуть из своей среды Обамы и развернуться, и ехать на Вашингтон лучше, да?

А.Невзоров: Шел горячий диспут о том, сколько церквей необходимо на Марсе выстроить А вообще вычислить Обаму там… Ну вот, я не думаю, что это будет так легко.

О.Бычкова― Конечно, конечно. Глубоко законспирированный Обама.

А.Невзоров― И между прочим, кстати говоря… Вот, ты, вот… Вот, Бычкова, вы всё хихикаете. Вы хихикаете, не зная, что жизнь идет мимо вас! И вы тоже в Москве хихикаете, не понимая, что вы теряете. Вот, у вас в Москве на днях состоялось торжественное, масштабное заседание Изборского клуба.

О.Бычкова― Это ваши как раз друзья все.

А.Невзоров― Да. Это как раз, вот, там собрались все черносотенные православные светилы, философы. Вы знаете, какой вопрос они обсуждали?

О.Чиж― Ну-ка?

А.Невзоров― Нет вы знаете?

О.Чиж― Нет.

А.Невзоров― Они обсуждали количество приходов, которые необходимо будет открыть на Марсе. Я говорю совершенно серьезно.

О.Бычкова― Да ладно?

А.Невзоров― Откройте. Это даже есть, по-моему, и в РБК, это есть еще где-то. Называлось это, по-моему, «Круглый стол Изборского клуба в Манеже», и на полном серьезе был объявлен Марс православной канонической территорией. И шел горячий диспут о том, сколько церквей необходимо на Марсе выстроить для того, чтобы не пустить туда никакую иную религиозную силу. Или атеистическую, например.

А.Невзоров: Из них пена идет, как из старого огнетушителя, когда они обсуждают тему секс-просвета О.Бычкова― Ну? И сколько?

А.Невзоров― Я не знаю. Вот, в такие тонкости меня не посвящали.

О.Бычкова― Так это ж самое главное.

А.Невзоров― Я понимаю, что это самое главное, но я не могу всего знать.

О.Чиж― Марс наш?

А.Невзоров― Ну, вот, судя по всему, да. Оль, открой. Вот, открой свое.

О.Бычкова― Да, да, да, открываю свое. Давайте пока я открываю свои интернеты…

О.Чиж― А мы уже нашли публикацию «Коммерсанта»: «На русский Марс сектантов не пустят». Публицисты Изборского клуба и активисты Сорока сороков поделились планами на будущее. Да-да.

А.Невзоров― То есть, вот, сознайтесь, братцы, вы решили, что это какая-то больная фантазия или перегиб, да?

О.Чиж― Была мысль, была.

А.Невзоров― Или что я выпендриваюсь. Понятно. Хорошо.

О.Бычкова― Ну, конечно. Мы решили, что это ваша больная фантазия, да.

А.Невзоров: Очередная судорога человечества в попытке преодолеть очередную заразу глобальную А.Невзоров― Ну вот… Нет. Там же, по-моему, еще на одном из заседаний Клуба обсуждались всякие вопросы запретительства различного секс-просвета. Причем, вот, секс-просвет вызывает у них особую ярость до падучей, до тряски, да? Из них пена при этом идет как из старого огнетушителя, когда они обсуждают тему секс-просвета. И была высказана, в общем, вполне здравая идея, что православному человеку всё это не надо, он просто может просверлить в матрешке отверстие нужного размера и жить с ней долго и счастливо, пока смерть не разлучит их.

О.Бычкова― Невзоров плачет. Вытирает слезу.

В.Бойко― Александр Невзоров в программе «Персонально ваш». +7 985 970-45-45. Если вы не заняты изготовлением фольклорных предметов, это номер для ваших SMS-сообщений. Кроме того…

А.Невзоров― Если вы не заняты просверливаниями отверстий в фольклорных предметах.

В.Бойко― Кроме того, Twitter-аккаунт @vyzvon для тех, кто больше предпочитает Дымковскую игрушку, Гжель или другие фольклорные всякие, так сказать, игрушки. И кроме того, у нас еще есть echo.msk.ru.

О.Чиж― Можно сфотографировать ваше сообщение на бересте и послать туда, да. С вопросом.

В.Бойко― Ольга Бычкова, главный редактор «Эха» в Питере.

О.Бычкова― Но я всё хочу вернуть, конечно, Невзорова в какое-то серьезное русло.

А.Невзоров― Да, я готов. Я готов стать серьезным, пожалуйста.

О.Бычкова― Да. Потому что я начала уже задавать этот очень глубокомысленный, конечно, вопрос, глубоко политологический. Но тем не менее. Вот, возвращаясь к ИГИЛу и ко всем этим вещам, о которых сейчас все говорят, и вот даже… Ну, везде просто. Понятно, что везде существует реакция. Например, в Петербурге, где мы находимся, здесь внезапно стали там закрывать какие-то входы-выходы на вокзал привычные, там, в метро что-то происходит.

А.Невзоров― А ты знаешь, что теперь пишут в поликлиниках? Что анализ кала принимается только в прозрачной посуде из-за возросшей опасности терактов, да?

А.Невзоров: Игильский терроризм – ничто по сравнению с кошмаром, который на протяжении веков устраивала церковь О.Бычкова― Не сомневаюсь в этом, да.

А.Невзоров― Ага. Так, давай еще серьезней.

О.Бычкова― Давайте еще серьезней. Хотя, казалось бы, куда уже просто серьезнее?

Ну, собственно, вопрос-то в том, что, вот, очередная такая судорога человечества в попытке преодолеть очередную заразу, такую, глобальную.

А.Невзоров― Ну, она не очередная зараза. То есть она как раз именно очередная зараза, если говорить совсем серьезно. Но я, вот, сказал недавно в замечательном журнале «Сноб», что XXI век будет либо веком ИГИЛа, либо веком «Шарли».

И надо сказать, что в этой разбойничьей фразе гораздо больше смысла, чем кажется на первый взгляд. Почему? Потому что если мы говорим о  терроризме и о возможностях его победить, то у нас есть прецедент победы над терроризмом. Один единственный раз за всю историю человечества терроризм был побежден.

Когда это произошло? И почему это произошло? Ведь, игильский терроризм – это ничто по сравнению с тем кошмаром, который на протяжении многих веков устраивала церковь. Ну, будем откровенны: то, что она делала здесь ли, в России в отношении родной природной веры россов, в отношении язычников, которым надевали на головы колпаки из бересты и поджигали, которых убивали сотнями и десятками, в отношении старообрядцев. Католическая ли церковь, которая терроризировала… Причем, это была машина, которая терроризировала. Это были не какие-то случайные люди. Там просто не было другого никакого варианта кроме того, что общество постоянно испытывало на себе террористическое давление церкви.

И вот в XVIII веке этот терроризм был побежден – его до смерти закололи обычными гусиными перьями несколько храбрых французов. Закололи цинизмом, насмешками, свободомыслием, тем, что они открыли людям ворота в колоссальный простор интеллектуальных возможностей, в абсолютную свободу. И как мы знаем, после барона Гольбаха, после Дидро, после Руссо, после Ламетри, после Даламбера вот тогда этот структурированный тяжелый терроризм, который даст 100 очков вперед любому ИГИЛу, запрещенному Российской Федерации (я знаю, что так положено говорить), вот тогда он дал первую трещину, а затем был сломлен. Началось сказочное развитие наук. И на гребне этой волны наукопочитания, понимания того, на что, на самом деле, способен человек, всякий религиозный фанатизм был снесен.

И дело не в том, что это мне так хочется. Мне-то как раз хочется, чтобы религиозный фанатизм бушевал и довел бы вас всех до ручки, чтоб вы его возненавидели. Но! Единственный способ избавляться от терроризма – это избавляться, к сожалению, по методике «Шарли», то есть свободомыслием. И те, кто сейчас катят на «Шарли» и кричат про какое-то кощунство, должны привыкнуть, что, вероятно, это и будет доминирующей стилистикой, что у «Шарли» придется учиться. А вот то, что касается всяких там кощунств и чьих-то задетых чувств – ну чего, привыкайте, учитесь, а то вы как дети глупые, которые лекарство горькое не хотят и начинают гримасничать, кривиться и повторять как попугаи заученное слово «кощунство».

А.Невзоров: Мне хочется, чтобы религиозный фанатизм бушевал и довел вас всех до ручки, чтоб вы его возненавидели То есть вот таким вот образом: еще больше свободы, еще больше прелестной распущенности, еще больше свободомыслия, еще больше бесстрашия.

Ты видела картинку «Шарли» последнюю, как они нарисовали про Париж, да? Когда продырявленный человек пьет шампанское, у него из всех дырок льется шампанское? Вот это ответ, конечно. Это ответ и храбрый, и бесстрашный, и очень французский.

В.Бойко― Александр Глебович, еще про религию и Исламское государство хотелось бы спросить, раз уж вы увязали, собственно, две эти вещи.

А.Невзоров― Да, пожалуйста.

В.Бойко― «Близится Рождество и будут огоньки празднования, яркие деревья, вертеп и всё это в то время, когда мир ведет войну. Это всё бессмысленная суета. Мир не понял, как жить в согласии. Весь мир находится в состоянии войны», — сказал Папа Римский Франциск. И пресса расценила это как призыв особо празднований-то не устраивать разгульных рождественских.

О.Бычкова― Или наоборот.

О.Чиж― Или наоборот. Но во всяком случае обратила внимание на сопоставление.

В.Бойко― «Всё это бессмысленная суета, — говорит он, — в условиях, когда весь мир находится в состоянии войны». Вот, с вашей точки зрения, если вы согласны с тем, что весь мир находится в состоянии войны, все-таки, что нужно? Жить как обычно? Или надеть траур?

А.Невзоров― Я поражаюсь, конечно. Все-таки, вот, ad majorem dei gloriam, да? Какие молодцы ребята и как они великолепно дрессируют у себя в Ордене людей, да? Я имею в виду иезуитов. Это надо быть сверхсупериезуитом, чтобы отмочить такое накануне Рождества (я про Папу Франциска). Это, конечно, блистательный ход, который характеризует его, к сожалению, как весьма и весьма умного человека.

Дело в том, что Папа, вероятно, как наблюдательный человек, неплохо знающий историю, отдает себе отчет в том, что именно религия… Причем, не важно, как она называется и что это такое – культ ли это Вуду или это какие-нибудь чукотские верования, или это православие, или ислам, который, на самом деле, от всех остальных религий не отличается. Пока этот религиозный фактор не будет вообще удален из жизни, шансов, конечно, нет. Но он будет удален, потому что единственное спасение от исламизма, единственное спасение от закабаленности, от того, что мы превратимся, скажем так, во второй ИГИЛ и будем им отвечать тем же, что они делают нам. Поверьте, ничего не прекратится, потому что ИГИЛы – вообще с ними невозможно справиться ни бомбардировками, ни расстрелами. Чем больше их бомбардируешь, чем больше их расстреливаешь, тем им комфортнее, потому что для них вот это идеологическое мученичество имеет особый и необыкновенно сладостный вкус.

А.Невзоров: Чем больше их бомбардируешь, чем больше их расстреливаешь, тем им комфортнее Они живут энергией осуждения, они живут энергией противостояния, они подпитываются ею. Но как только они оказываются в среде свободы, вот тут у них полностью отказывает координатная система, они с трудом находят двери из комнаты или входы, и вот тут они начинают кончаться.

О.Бычкова― Ну, вот, Далай Лама сказал тоже на днях, что террористы недальновидны, люди хотят жить мирно, и это одна из причин такого распространения самоподрывов. Мы не можем решить эту проблему исключительно молитвой. Я – буддист, я верю в молитвы, но люди сами ее создали и теперь просят бога ее решить. Это не логично. Вот, скажите, что вы ее создали, вот вы ее и решайте. И не надо ждать помощи не только от бога, но и от правительства.

А.Невзоров― Забавно. Вот, на этом фоне, на фоне Папы, на фоне Далай Ламы забавно выглядят наши эти толстопузые с кашей в бороде, которые трясут кулачищами и призывают убивать больше, возвращать смертную казнь, вводить и усугублять религиозное образование и просвещение (потому что это на каждом шагу).

Ну, вот, смотри. Вот, интересные тенденции. Вроде бы, мы имеем повальное одобрение этого православно-шовинистического курса. И вместе с тем, бац, Войковскую-то народ переименовывать не хочет. Притом, что уже все посвящены.

Причем, я подозреваю, абсолютно не из-за симпатий к Войкову и отнюдь не из-за неприязни к Николя II, которого этот Войков где-то не так пострелял, как надо. А исключительно, я подозреваю, для того, чтобы насолить попам. Потому что это ж тоже очень приятно.

О.Бычкова― Да, по-моему, это просто равнодушие. Ну, Войковская и Войковская.

А.Невзоров: Войковскую не хотят переименовывать, чтобы насолить попам А.Невзоров― Ты знаешь, если человек уже проголосовал, если его вынудили… Равнодушие – те, кто не голосовал вовсе. А вот то подавляющее большинство, которое смогло, вот, не мытьем так катаньем, ну, вот, как-нибудь…

О.Бычкова― Да они просто решили «Да пускай будет. Да господи».

А.Невзоров― Так они, ведь… Нет-нет-нет. Они же тоже живут в каком-то информационном поле и знают все настроения. И надо заметить, что, вот, опять-таки, с одной стороны, все эти реляции победные о том, что духовность крепнет и умножается. А с другой стороны, вот тут плачется Екатеринбургский Верхотурский. Ну, знаменитая очень кафедра Верхотурская – там был Никон, который в колготках ходил всё время, которые виднелись у него из-под рясы. Ну, был знаменитый иерарх недавно, да? Сейчас там Кирилл. И, вот, он плачется, что, оказывается, всё больше и больше детей отказываются от курса православной культуры в школе. И что по сравнению с прошлым годом на солидное число процентов количество детей, которые желают постигать основы долбежки лбом об пол, в общем, существенно сократилось.

О.Бычкова― Комментарий 5 секунд. Ваш на это.

А.Невзоров― Вот на то, что я сказал, я должен себя еще и откомментировать?

О.Бычкова― Ну, конечно.

А.Невзоров― Ну, я удивлен тому, что это происходит быстро, и я вижу, как ловко пользуются люди возможностями выразить свое истинное отношение к происходящему.

О.Бычкова― Прерываемая на несколько минут?

О.Чиж― Прерываемся на несколько минут. Напоминаю, из Петербурга персонально ваш публицист Александр Невзоров. Ольга Бычкова находится рядом с ним. Мы сейчас прервемся буквально на несколько минут (впереди новости). Очень скоро вернемся в эту студию, продолжим. Напоминаю телефон для ваших вопросов +7 985 970-45-45, Twitter-аккаунт @vyzvon, сайт echo.msk.ru.

НОВОСТИ

В.Бойко― 15 часов и 35 минут в Москве. Сегодня персонально ваш публицист Александр Невзоров, в этой студии – Всеволод Бойко и Оксана Чиж, в Санкт-Петербурге – Ольга Бычкова, главный редактор «Эхо Москвы» в Питере. И у Оксаны есть вопрос в продолжение затронутой темы с господином Войковым.

А.Невзоров― Подождите-подождите-подождите. Давайте до Войкова, да? Давайте забудем всё, ребята, и потом всем будем стыдно, да? Давайте поздравим Аркашу Бабченко, блестящего русского журналиста, пожалуй, ну, одного из самых храбрых людей сегодня, пишущих о войнах и о бедах этой страны с поразительной чистотой, искренностью и откровенностью. Бабченко получил премию Шведского ПЕН-клуба. Это высокая награда, это очень высокая награда, и ему было бы чертовски приятно, если бы об этом кто-нибудь узнал в России. Вот, давайте мы это сделаем.

А.Невзоров: Количество детей, которые желают постигать основы долбежки лбом об пол, существенно сократилось О.Бычкова― Давайте, да. И не просто с прямотой, честностью и профессионализмом, но еще и с большой отвагой, конечно.

А.Невзоров― Да.

О.Чиж― Поздравляем.

А.Невзоров― Большущий молодчина. Конечно.

В.Бойко― Да, присоединяемся. Давайте я еще пару слов скажу, раз уж речь об этом зашла. Бабченко получил премию 2015 года, премия эта называется «Премия памяти Курта Тухольского за журналистскую неподкупность и свободное от иллюзий описание военной действительности», — так звучит официальная формулировка. Оксана.

О.Чиж― Еще раз поздравляем. Вот, до того, как мы прервались на новости, вы объяснили результаты голосования по Войковской отрицательные против переименования тем, что большинство людей, которые принимали участие в этом голосовании, хотели как-нибудь насолить РПЦ и сделать что-нибудь назло.

А.Невзоров― Не только РПЦ, не только. Вот, поймите… Нет. Я думаю, что не только РПЦ. Они хотели насолить идеологии. Вот, вы рисовали?.. Вот, я уже задавал, по-моему, в этой студии вопрос. Скажите мне, Оксан, честно, сколько вам лет?

О.Чиж― Мне – 29.

А.Невзоров― Нет, тогда вопрос не к вам. Оля, тебе… Поскольку тебе 30, ты можешь мне ответить.

О.Чиж― Вот это послали.

А.Невзоров― Ты рисовала Брежневу в учебнике усы?

О.Бычкова― Ну, не помню, усы ли, но что-то там такое пририсовывали, да.

А.Невзоров― Да, да. Фингал, усы, крестик такой вот, из лейкопластыря на щеку. Вот, по сути дела, это голосование – это такой тихий из-за угла плевок в идеологию. И это то же самое, что мы делали с учебниками марксизма, истории ленинизма.

Кстати, вот тут смотрите, проявился опять наш красавец с лишней хромосомой Мединский, который вот потер лапки и вдруг его пробило на большую откровенность. Они там опять решают судьбу школьных учебников, и вот тут Мединский как-то (я даже не знаю, с чего он так потек), он взял и абсолютно честно сказал, что вообще история должна отвечать интересам сегодняшнего государства.

О.Бычкова― Ну, это не новость.

А.Невзоров― Нет, не новость, но впервые он сказал это откровенно. Я хочу обратить ваше внимание на то, что у каждой эпохи, практически у каждого десятилетия и в каждой стране (не только в России) всегда был свой Мединский. Почему мы имеем такую…

А.Невзоров: Голосование по Войковской – это тихий из-за угла плевок в идеологию О.Бычкова― И не один.

А.Невзоров― Конечно, и не один. Почему мы имеем настолько искаженную фантазийную и лживую историческую картину? Потому что трудится вот этот род Мединского, который уходит еще во времена фараонов Рамзеса, Аменхотепа и так далее. Да.

О.Чиж― То есть у них какая-то генетическая память есть о предыдущих поколениях, и каждый новый, когда приходит, он?..

А.Невзоров― Нет, генетической памяти не бывает, геном не занимается такой фигней как передача информации идеологического характера. Нет, просто это вот такие вот своеобразные люди, которые… Ведь, история чем плоха, да? Она всегда немножко не такая, как надо, ее хочется всегда улучшить. А она совершенно беззащитна – делай с ней всё, что хочешь. И вот эти вот поколения Мединских, которые начинают свою историю еще, может быть, с Шумер или, действительно, с Египта, ну, вот, сегодня эти поколения историков устами Мединского честно признались: «Да, мы всё искажаем, да, мы всё врем, да, мы делаем удобный идеологический конструкт, а вы учите».

О.Бычкова― Оксана…

А.Невзоров― Да, Оксаночка, извините, что я вас перебил.

О.Бычкова― Удалось ли тебе спросить то, что ты хотела спросить, или мы пойдем дальше уже?

О.Чиж― Да давайте пойдем дальше – далеко ушли мы уже от той отправной точки.

О.Бычкова― Хорошо. Тогда…

А.Невзоров― А нет, спросила, почему? Оксана спросила. Она спросила секрет нежелания москвичей переименовывать Войковскую.

О.Чиж― Да нет, на самом деле, ведь, непонятно, откуда взялась-то эта обратная петля? Ну, то есть если от чрезмерного присутствия в каком-то публичном пространстве и в нашей жизни, так нам по телевизору много кого каждый день показывают. Но, вот, почему-то в отношении, там не знаю, этой части идеологии можно фигу из-за угла показать, а в отношении другой как-то, вот, чего-то нет.

А.Невзоров: У каждой эпохи и в каждой стране всегда был свой Мединский А.Невзоров― Да вы знаете, я подозреваю, что просто еще не было хорошего повода, чтоб сделать это с наслаждением, безопасно и особо вызывающе.

О.Бычкова― У нас всё впереди, короче говоря. Оксана, не волнуйся, не переживай.

А.Невзоров― Да. Всё будет в порядке.

О.Бычкова― А можно обсудить вот такую нормальную, на самом деле, новость (вот, нормальную, а вот не то, о чем вы говорили до сих пор) про, конечно, премию «Просветитель», которая 8-й раз уже вручалась, за лучшую научно-популярную книгу на русском языке? И вот это вот, конечно вот, совсем другое дело, понимаете?

А.Невзоров― Да, другое дело. Спасибо Зимину.

О.Бычкова― Математика, антропология…

А.Невзоров― Спасибо Зимину. Умница!

О.Бычкова― История, кстати, тоже.

А.Невзоров― Спасибо Зимину, огромный умница. И надо сказать, что премия досталась (что редкий случай, да?) именно тому, кому надо. Хотя, она досталась книжке «Математическая составляющая». Я, правда, болел за блестящего астронома Сурдина с его эволюцией Вселенной. Это тот самый Сурдин, который первый решился поднять голос и разгромил такую гадостную и смешную, и жлобскую вещь как Астрология в специальной книге. Он пошел против общественного мнения, он, действительно, необычайно, ну, в своей науке успешный человек и, конечно, его трясет от того маразма, в котором пребывает общество, и от астрологического в том числе. Но, вот, Эволюция Вселенной была уже посвящена другим вопросам, и это очень хорошо, что, действительно, достойные книги попадают в призеры. Там, правда, в этой премии было очень много и такой, абсолютно пустяковой макулатуры – там всякие попытки снова говорить об эволюции человека Соколова, потом еще была такая, наукообразная макулатура с кучей странных ошибок. И Марков этот бесконечный, который тоже вечно толчет воду в ступе. Но там, как я понимаю, надо было создать массовку, чтобы на фоне этой массовки можно было бы выделить, действительно, хорошие книжки. И это получилось.

О.Бычкова― Ну, понятно, что премию нельзя вручить сразу всем, и что есть более достойные, менее достойные или те, на кого просто не хватило премии. Но сам факт, что просто происходит такое событие.

А.Невзоров― Да, это…

О.Бычкова― И происходит такой отбор.

А.Невзоров: Наши денежки, которые могли бы пойти на оплату услуг пингвинов, не дойдут ни до пингвинов, ни до Рогозина А.Невзоров― Да, да, да.

О.Бычкова― И, ведь, прекрасно, что Зимин подтвердил, что в 2016 году это тоже будет продолжаться.

А.Невзоров― Да. По-моему, это происходило…

О.Бычкова― Несмотря на вот это всё.

А.Невзоров― ...синхронно с решением того, чьей канонической территорией будет объявлен Марс.

О.Бычкова― Ну, где-то да.

А.Невзоров― Да.

О.Бычкова― Где-то рядом. А также это происходило синхронно с очередными скандалами. Вот, даже нельзя их назвать научными, а околонаучными или, я даже не знаю, «около-какими» еще, когда опять какой-то депутат оказался без докторской степени. Как это уживается всё одно с другим?

А.Невзоров― Нет, ну мы знаем, что…

О.Бычкова― С одной стороны, люди пишут математические книги, с другой стороны, фальсифицируют диссертации и научные труды. Невероятно.

А.Невзоров― Нет, ну, мы знаем, что в России докторская степень, ну, удовольствие недорогое. На самом деле, почти каждый может себе это позволить. Но некоторые могут позволить себе это совсем без проблем, и к таким людям относятся как раз депутаты Государственной Думы. То, что потихонечку-потихонечку как-то, все-таки, их за ушко на солнышко выволакивают, это приятно. Но я думаю, что они нам отомстят, потому что, ведь, в эту самую минуту, когда мы с вами тут занимаемся откровенным свободомыслием, эта вся слабоумная публика сидит и наши с вами денежки, которые к ним пришли в качестве налогов, распиливает на какие-то чудовищные нужды в бюджете, абсолютно далекие от наших с вами интересов. Причем, мы знаем, до какой степени у нас государство вдруг стало проявлять скаредность, алчность, такую мелочную плюшкинскость, когда, вот, оно норовит уже сдирать со всех, и даже подослало Обаму к дальнобойщикам, чтобы обратить наше внимание на то, что и у дальнобойщиков теперь не всё в порядке. Вот, мы с вами тут сидим и хихикаем, а они делают с нашими денежками всё, что хотят. Мы у них можем отбирать докторские степени, мы можем над ними смеяться, издеваться, но вот эти вот люди, которые не блещут никакими талантами, никаким умом, никакими знаниями, тем не менее, распоряжаются нашими с вами деньгами и распоряжаются нагло и весьма уверенно.

В.Бойко― А позвольте вопрос про распорядителей еще один, раз уж речь зашла? Просто сегодня пресса пишет, в частности, «Новая газета», есть такой проект, прости господи, «Арктический Щит». 6 военных городков, 13 аэродромов, наземный авиационный полигон, 10 технических позиций для радиолокационных стаций и пунктов наведения авиации на Новосибирских островах, острове Врангеля и Земле Франца-Иосифа. И, в общем, строят-строят, но проблема в том, что рабочим не платят и они там голодают, живут с крысами и остались у них одни крупа да консервы.

Вопрос в следующем: нам щит нужен?

А.Невзоров― Ну, вот, и еще вы забыли упомянуть 10 тысяч одних пингвинов в качестве курьеров, которые будут сновать…

О.Чиж― И каждый с щитиком такой стоит там.

А.Невзоров― ...которые будут сновать по всей этой толпе и разносить патриотическую литературу, туда же будут приезжать министры, там же будет где-то разводить свои небольшие симпатичные ядерные костры из обломков «Армат» Рогозин. То есть там будет такая… Там будет симпатичная очень обстановка.

Другое дело, что этого никогда не произойдет. Понятно, что там между холодными камнями будет свистать арктический ветер, пингвины не будут знать, что они давно в штате Министерства обороны, и кто-то получает мало того, что наградные, боевые, пенсионные и даже, может быть, и северные. Пингвины так и умрут, не узнав о том, как много они, на самом деле, потеряли.

В.Бойко― И только одинокий флаг «Единой России», поставленный Евгением Федоровым, кажется (или кем там, Александром Сидякиным) будет развеваться на ветру над карликовой березой.

А.Невзоров: У крымского руководства есть возможность лучше узнать друг друга наощупь А.Невзоров― Ну, да, я подозреваю, что там, может быть, еще будет какой-нибудь мемориальчик, непосредственно посвященный Министерству «обвороны».

О.Бычкова― А я не понимаю, почему вы так пессимистичны по поводу этих проектов?

А.Невзоров― А я не… Как раз оптимистично.

О.Бычкова― Или оптимистичны, наоборот. Потому что уж на что, на что, а на всякие оборонно-такие-мегаломаньяческие скрепочные огромные расходы уж чего-чего, а на это всегда, по-моему, хватало и средств, и кого угодно.

А.Невзоров― Нет, на это хватало средств раньше, в советское время, в которое все мечтают вернуться, как ты знаешь, да? Ну, в принципе, вернуться туда не трудно – надо просто перестать пользоваться туалетной бумагой и начать газеты использовать. Затем нужно найти где-нибудь старые «Жигули». А перед тем, как войти в магазин, надо всего-навсего там постоять минут 40 перед входом, даже если нет очереди – просто для того, чтобы ощутить себя в той реальности.

Но это была та реальность, где крупные кражи были еще… Ну, они были приняты, но не до такой степени распространены. А сейчас воровать можно много, и все вот эти наши с вами денежки, которые могли бы пойти на оплату услуг пингвинов, и на костры для Рогозина, вот, я думаю, что они всё равно не дойдут ни до пингвинов, ни даже до самого Рогозина. Там столько возможностей от этого большого денежного потока отвести маленький ручеек в свою сторону, что никакое вооружение, никакая военная мощь в принципе России не грозит.

О.Бычкова― Ну, вот это как-то перекликается. Эта северная история перекликается, конечно, с южной историей и вот с этой катастрофой с энергоснабжением, которая только что случилась в Крыму. И это может затянуться еще на месяц, сказал Аксёнов.

А.Невзоров― Очень жалко. Очень жалко…

О.Бычкова― Очень жалко людей, безумно.

А.Невзоров― Очень жалко крымчан. Я представляю себе, как они сейчас в темноте пытаются склеивать порванные когда-то украинские паспорта. Это же очень тяжело в темноте делать.

О.Чиж― Вы злорадствуете.

А.Невзоров― Нет.

О.Бычкова― Да.

А.Невзоров― Я сочувствую.

О.Бычкова― Не очень красиво прозвучало, между прочим.

А.Невзоров― Не очень красиво?

О.Бычкова― Угу.

А.Невзоров― Ой. Я даже не знаю, что и поделать. Но я сочувствую. Это ваша трактовка, что я злорадствую.

О.Бычкова― Но есть такое ощущение, что Крым, конечно, наш, но как-то, вот, эта история ушла как-то, эта скрепа куда-то скрылась далеко. Нет?

А.Невзоров― А я не знаю подробностей, и подозреваю, что они сейчас вообще не очевидны и не очень понятны. Но зато у крымского руководства есть возможность лучше узнать друг друга наощупь. Ну, им же надо как-то проводить различного рода мероприятия, заседания, сессии?

О.Бычкова― Это была шутка, да.

А.Невзоров― Нет…

О.Бычкова― Мы все посмеялись. Очень весело.

А.Невзоров― ...Это тоже было сочувствие.

О.Бычкова― Угу. Ну а, вот, между тем, туроператорам запрещают продажу путевок в Египет, видимо, чтобы люди ехали в Крым. Не знаю. Где темно, с другой стороны. Вот, что делать, непонятно.

А.Невзоров― Это замечательно. И еще, наверное, теперь будет выдаваться вязанка лучин.

О.Бычкова― В дополнение к туристическим путевкам?

А.Невзоров― В дополнение к путевкам, да, да. Вот, просто вот кладется на стол путевка и туда же кладется большая красивая вязанка лучин.

Но вообще удивляться нечему. Оль, вот скажи мне… И вы, ребята, в Москве. Оксан. Скажи мне, как ты думаешь, в каком году…

В.Бойко― Я помолчу, хорошо.

О.Бычкова― (смеется)

А.Невзоров― Ой, прости, пожалуйста. В каком году колхозники, советские колхозники получили паспорта? В каком году они получили право покидать место жительства и передвигаться хотя бы по стране? Не знаешь, нет?

В.Бойко― По-моему, это было где-то в 60-х.

О.Бычкова― Я знаю ответ.

О.Чиж― Мне кажется, чуть пораньше. В 50-е скорее, нет?

А.Невзоров: 1976―й год.

О.Чиж― Ого.

О.Бычкова― Не при Хрущеве это было? При Брежневе, да?

А.Невзоров― Да. 50 миллионов человек, вероятно, по самым скромным подсчетам, а то и больше. Вот, только тогда они получили возможность хотя бы на месяц или на полмесяца покидать с паспортом в руках свою территорию.

То есть вот эти вот привычки ограничительские, привычки направлять народные стада туда, куда нужно руководству, они никуда не делись. Другое дело, что вот этого всего уже не носят. И увы, дело, ведь, не в том, нравится это нам или не нравится. Но как справедливо говорил бородатый Маркс, ну, миром управляют не идея, а экономические законы, и с этим ничего не придумаешь.

Другими вопросами могут управлять идеи. Они могут разжигать войны, они могут способствовать просвещению или, наоборот, омракобешиванию. Но миром-то правят экономические законы. И пытаться вот сейчас так гордо писать прямо против экономического всемирного ветра – ну, понятно, что все будут стоять очень мокрые и во тьме. Но зато с пачкой лучин подмышкой, с путевкой в Крым.

О.Бычкова― А вот сегодня рассказывают, что Франсуа Олланд и Дэвид Кэмерон посетили вот этот концертный зал в Париже «Батаклан», чтобы почтить память погибших во время теракта. И кстати говоря, я хотела вас спросить об этом, а вспомнила про еще одну такую тему, которая обсуждается в интернете и как-то тоже с такой, внезапной горячностью и эмоциональностью. Вот, когда произошли все эти ужасные вещи в Париже, то все чтили память, там, в интернете меняли аватары и так далее. А вот когда всё это произошло в Мали, буквально неделей позже, то как-то это произвело меньшее впечатление и теперь люди говорят «А, вот, почему вы?» Вот, у вас есть объяснение?

А.Невзоров― Ну, что касается Мали, то, как я знаю, там погибли русские, там погибло много очень достойных людей. Причем, там погибли не просто какие-то, которые приехали пузо себе чесать на курортах от нечего делать, а там погибли авиаторы, которые там были по долгу службы, замечательные ребята все.

О.Бычкова― Ульяновские.

А.Невзоров― Да. И я думаю, что по поводу Мали вопросов нет, как раз идут упреки, что почему-то просвещенное человечество не волнуют теракты там, в Сомали, в Кении, которые тоже устраивают мусульмане. Ну, я про себя могу сказать честно, что меня теракты в Кении, действительно, абсолютно не интересуют. И зачем вообще я буду интересоваться теми, кто абсолютно не интересуется мной, да? Это люди, которые живут в другом…

О.Бычкова― А вы хотите, чтобы они вами поинтересовались?

А.Невзоров― Нет…

О.Бычкова― Вы точно этого хотите?

В.Бойко― Мы вынуждены вас перебить, потому что мы уже перебрали минуту эфирного времени. Просим прощения.

А.Невзоров― Ну, тогда мы прощаемся.

О.Бычкова― Александр Невзоров, публицист, Ольга Бычкова, главный редактор «Эхо Москвы» в Питере. Всеволод Бойко, Оксана Чиж. Последние двое вернутся в эту студию через минут 10.

О.Чиж― Спасибо.

echo.msk.ru

 — Александр Невзоров — Персонально ваш — Эхо Москвы, 18.05.2016

А. Нарышкин― 15 часов и 8 минут в российской столице, всем добрый день, дневной «Разворот», и в рамках дневного «Разворота» программа «Персонально ваш». Сегодня, как и всегда в этот день, Александр Невзоров, публицист, из Санкт-Петербурга по скайпу, и рядом с ним Арсений Веснин, наш питерский коллега. Здравствуйте вам.

А. Веснин― Всем привет.

А. Невзоров― А мы разве по скайпу?

А. Веснин― Мы не по скайпу, да.

А. Невзоров― Ну, неважно.

А. Нарышкин― Главное, что в Москве, главное, что Соломин и Нарышкин, оба Алексеи, и мы вас еще раз приветствуем.

А. Невзоров― А вы забыли про то, что мы в гостинице «Гельвеция»…

А. Веснин― И что здесь продается журнал «Дилетант».

А. Невзоров― И что здесь же можно поинтересоваться о галерее «Эрарта», где я читаю лекцию ближайшую 25-го числа.

А. Нарышкин― Не забыли, а специально для вас оставили это. Еще раз, когда у вас там будет в «Эрарте»?

А. Невзоров― 25 мая в «Эрарте». А «Дилетант» здесь практически постоянно.

А. Соломин― И совсем скоро выходит новый номер, на что тоже можно обратить внимание. Кстати, знаете, перед тем как мы перейдем к обсуждению основных тем, которые хочется действительно обсудить, я хотел вас поздравить, Александр Глебович, с праздником. Сегодня день рождения у упоминаемого вами регулярно и, не побоюсь этого слова, любимого вами Николая Романова, Николая II, бывшего императора Российской империи.

А. Невзоров― Нет, при чем здесь моя любовь? У меня вообще традиционная ориентация. А для меня цари вообще существуют только для того, чтобы их кто-нибудь мог свергнуть, другого предназначения царю я не вижу.

А. Соломин― Как раз Николай II вам угодил в этом смысле.

А. Невзоров― В этом смысле, да, у него все прошло благополучненько. Вы знаете, были в России цари, которые вызывали у меня определенного рода симпатию. Вот Николай II, со всеми его забавами, художествами и примитивностью никакого ни интереса, ни симпатии не вызывает.

А.Невзоров: Для меня цари вообще существуют только для того, чтобы их кто-нибудь мог свергнуть

А. Нарышкин― Давайте перейдем от исторических персонажей к нынешним нашим персонажам – может быть, они тоже когда-нибудь станут историческими. Судят в Москве Петра Павленского. Его называют художником-акционистом. Завтра у Петра Павленского будет приговор по делу о поджоге покрышек у вас там в Петербурге, а сегодня начались слушания по делу о поджоге двери здания ФСБ на Лубянке. У меня вопрос вот, я сам себе отвечаю на него однозначно, хочу ваше мнение услышать. Надо ли Павленского изолировать от общества все-таки, несмотря на все вот эти акции? Они же такие, мне кажется, небезопасные. С каждым днем, с каждым месяцем они становились у него все радикальнее. Это мое мнение. Ваш взгляд?

А. Невзоров― Нет, конечно, его изолировать никуда не надо. При возможности, надо было бы клонировать Павленского – и каждому городу по Павленскому, и каждому району по Павленскому…

А. Веснин― Чтобы двери горели везде?

А. Невзоров― Да-да-да.

А. Нарышкин― Брусчаток не хватит.

А. Невзоров― Не переживайте, ни за брусчатки, ни за тестикулы Павленского. Он ведь делает все то, на что всего-навсего у вас, у таких милых и таких свободомыслящих, не хватает храбрости и времени, вероятно, да? Он демонстрирует…

А. Соломин― И здоровья.

А. Невзоров― Таким скрипучим несчастным голосом извинились москвичи, здоровья у них не хватает для поджигания дверей. Нет, я никого не призываю поджигать двери или покрышки, но Павленский чертовски любопытный и, конечно, очень сильный персонаж и, безусловно, светлый персонаж во всей этой страшной картине российского сегодняшнего маразма. Если мы можем ему помочь добрым словом, так, чтобы ему это передали, поверьте, какой бы он ни был весь из себя железный, какой бы он ни был из себя весь презрительный по отношению к мирской славе, но мнение хотя бы четырех свободомыслящих людей для него будет немаловажно.

А.Невзоров: Павленский чертовски любопытный и, конечно, очень сильный персонаж

А. Соломин― Позвольте уточнить. Ведь то, что сейчас делает Павленский – это своего рода художественная акция, он сам об этом, в общем-то, говорит. Это его, в общем, новая инсталляция и новый перформанс. В таком случае, если происходят какие-то совершенно ужасные вещи – вот сейчас, например, мы знаем, что он жалуется на то, что ему сломали ребра конвоиры – мы должны к этому относиться как: как к преступлению или как к части этой художественной акции? Все-таки он нас поставил в определенные рамки.

А. Невзоров― Ну, поймите, любой режим, он ведь не совершает преступления, он всего-навсего обеспечивает свое выживание, и, обеспечивая свое выживание, он способен на все. Поэтому это все абсолютно в правилах игры прописано, и Павленский, вероятно, предполагал, что его не будут носить в розовом паланкине и что ему не будут, скажем так, ставить сразу компрессы или обмахивать ковры под его ногами пальмовыми ветвями. С этим все как раз более-менее понятно. Нет, он мужественно избрал крайнюю радикальную форму демонстрации неприязни действительности, и в этом, я полагаю, и вы с ним солидарны, и Арсений с ним солидарен. И делает это лучше, чем кто бы то ни было.

А. Веснин― Александр Глебович, у меня тогда к вам такой вопрос. Он все-таки несет какую-то реальную угрозу нынешнему государству? Потому что зачастую, разговаривая с людьми, которые не понимают Павленского и которым он неприятен, они говорят, наоборот, что он отвращает их от всяческих либеральных идей: вот, либералы – это те, кто прибивают себя к Красной площади.

А. Невзоров― Они ищут повода для того, чтобы отвернуться от либеральных идей, потому что сегодня жить с патриотическими или с черносотенными идеями гораздо комфортнее, во всех смыслах этого слова. Поэтому они ищут для себя малейшую лазейку, чтобы каким-то образом не впасть в необходимость мыслить, не впасть в необходимость чувствовать так, как это, в общем, предлагает практически вся история свободомыслия и России, и мира. Поэтому они будут искать на Павленском пятна и, конечно, найдут. Конечно, все это грубо и дико, но именно на этом грубом и диком языке и нужно разговаривать с массами. А то, что в историю войдет Павленский, а не вот эти вот брезгливые дураки, которые что-то говорят про яйца или возмущается тем, что он сжег двери, это несомненно.

А.Невзоров: Они ищут для себя малейшую лазейку, чтобы каким-то образом не впасть в необходимость мыслить

А. Веснин― А все-таки угрозу государству он несет?

А. Невзоров― Конечно. Всякий мыслящий человек несет в себе угрозу государству.

А. Нарышкин― И Невзоров?

А. Невзоров― Я, ребята, сторонний наблюдатель, я многократно это подчеркивал. Я всего-навсего оцениваю то, что происходит, и даю те ответы, которые я единственно могу дать. Точно так же, как если бы вы спросили меня, сколько будет трижды три, я вынужден был бы дать ответ согласно таблице умножения. Вот здесь, используя как бы навыки владения политической химией и элементарной математикой, я могу вам давать ответы, при том, что, как вы знаете, у меня никаких политических взглядов нет, я вообще до таких глупостей никогда не опускался.

А. Веснин― Вот мы начали говорить об исторических персонажах, я бы хотел все-таки продлить эту тему. Сейчас КПРФ в своей агитации перед думскими выборами собирается использовать изображение и образ Сталина, говоря о том, что он сейчас актуален, как никогда. Это поможет КПРФ?

А. Невзоров― Да, очень смелый и очень подлый ход, который гарантированно этой загнивающей, истлевающей компании коммунистов принесет, вероятно, серьезные дивиденды. Вопрос о том, кто будет отвечать за то, что они снова раздувают старые и весьма поганые преступные угли. Потому что Сталин – это же у нас не просто некая идеологическая фигура, это прямая угроза жизни и свободе всего живого, что есть в России. Но неудивительно, ведь какая разница, канонизируется Сталин или солдаты сталинской армии. Потому что, давайте будем называть вещи своими именами, и когда мы видим все эти пилоточки, и все эти формы, и истерию по этому поводу, давайте будем помнить, что это была сталинская армия, не какая-то другая, а именно сталинская армия. И коммунисты здесь всего-навсего последовательны, они будут использовать наиболее эффектные изображения и будут подогревать в этом, и без того исстрадавшемся, и несчастном, и горемычном народе самые его скверные и самые его омерзительные качества.

А. Веснин― Александр Глебович, просто позвольте, я с вами не соглашусь, просто даже не могу промолчать. Вы говорите про сталинскую армию. Но мы знаем огромное число личных историй, когда люди, не приемлющие Сталина, все равно шли на фронт защищать не Сталина никоим образом, а защищать свои семьи, свою страну и так далее. Почему же это сталинская армия?

А. Невзоров― Ну, потому что это армия Сталина просто по, во-первых, историческому периоду, во-вторых, по смыслу своего существования и по тому, что она сделала. Ведь если бы это была армия какая-то иная, она, вероятно, уничтожив в Берлине одну гадину, развернулась бы, дошла бы до Москвы и уничтожила бы другую.

А. Веснин― Я думаю, что люди, может быть, просто устали воевать.

А. Невзоров― Ах вот оно, да? Ну, давайте примем ваш ответ, но я останусь при своем мнении, для меня это армия сталинская.

А. Соломин― По поводу Сталина еще позвольте. Вот там в проектах коммунистов, то есть то, о чем они сейчас думают, в общем-то, процесс пересмотра итогов XX съезда. Они говорят, что вообще коммунисты всего бывшего Советского Союза должны принять решение. Как вы думаете, во-первых, возможно ли это сейчас, или это уже произошло, денонсация решения XX съезда?

А. Невзоров― Я думаю, что не играет никакой роли, какие у них были съезды, и какие у них были решения. Вот это все уже игры. Мы прекрасно все знаем, что нынешняя политика имеет в качестве своих главных ориентиров не решения съездов, а законы шоу-бизнеса и существует только по этим законам. И вот по этому закону шоу-бизнеса образ Сталина – это действительно чрезвычайно удачная, подлая и сильная находка, которой они будут пользоваться. Другое дело, что вместе с этим образом они будут пропагандировать все то, что Сталин символизирует, и от чего на самом деле этому горемычному народу давным-давно надо было бы бежать сломя голову.

А.Невзоров: По закону шоу-бизнеса образ Сталина – это действительно чрезвычайно удачная, подлая и сильная находка

А. Соломин― В таком случае интересно, какой образ должны использовать противники коммунистов, чтобы не уступать им в предвыборной борьбе. Вот Наталья Поклонская икону с Николаем II взяла на «Бессмертный полк». Есть какие-то герои, которые могут спасти, в общем-то, прокремлевские силы, потому что коммунисты у нас сейчас оппозицией считаются?

А. Невзоров― Не думаю. Дело в том, что в России, в какого бы героя вы ни ткнули, вы обязательно обнаружите что-нибудь гнилостное и жуткое. И честный анализ выявит степень гнилостности и степень жуткости этого персонажа. Сталин, по крайней мере – совершенно откровенно, не замаскированно, не мимикрирующая, а вполне отчетливо злодейская фигура, не имеющая никаких других смыслов и объяснений. То есть, это вот тот самый палач, тот самый Саурон, те самые безусловные и омерзительные силы зла, которые когда-то насиловали эту страну. И страна, поскольку, возможно, она снова хочет быть изнасилованной, она снова хочет батогов, плетей, карцеров, фронтов, карточек, то есть, всех примет великодержавности, она будет подогрета в этих чувствах. Проблема заключается только в том, что Кремль не может предоставить сегодня в товарных количествах ни плетей, на батогов, ни карцеров…

А. Веснин― Но изображения Сталина в товарном количестве предоставить могут.

А. Невзоров― Ну, как мы поняли, этим будет заниматься не Кремль.

А. Веснин― Ну, коммунисты.

А. Невзоров― Кремль точно так же будет, благодаря своей двуликости и своему лицемерию, падать в обморок, а коммунисты будут безнаказанно разжигать страсть к доносительству, страсть к подлости и дикую страсть к самоуничтожению, которая заложена здесь культурно-исторической традицией самоуничтожения. Вот сейчас они будут паразитировать на этом жутком облике. Ну, там, в принципе, можно было бы в компанию Франкенштейна, графа Дракулу, кого-нибудь еще из столь же живописных персонажей. Чикатило, разумеется.

А. Веснин― А образ того же Ленина не может быть сейчас популярен? Он революционный.

А. Невзоров― Образ Ленина, он не такой однозначный, он не такой примитивный, как образ Сталина.

А.Невзоров: Образ Ленина, он не такой однозначный, он не такой примитивный, как образ Сталина

А. Веснин― Хорошо, вот вы сказали про самоуничтожение, и это, наверное, такой грубый переход, но в последнее время все об этом говорят – это расследование «Новой газеты» про самоубийства, про самоубийства детей, подростков, школьников из-за групп ВКонтакте. Я знаю, что у вас есть какие-то свое мнение по этому поводу.

А. Невзоров― А это тоже следствие применения той самой математики, о которой мы с вами уже и говорили, математики и понимания политической химии. Я думаю, что не надо винить в этом ни в коем случае никакие социальные сети, надо просто понимать, что весь тот набор ценностей, которые считаются традиционными, уже ценностями не являются. И что все то, что на протяжении многих лет и, может быть, даже многих веков преподносилось как нечто незыблемое, обязательное, доброе, прекрасное, то, на чем только и может базироваться и основываться человек, никуда не годится к чертовой матери.

А. Веснин― То есть, что вы имеете в виду? Семья, работа – что?

А. Невзоров― Я имею в виду большинство тех традиционных ценностей, набор которых хорошо известен. Давайте вспомним, что и солдаты сталинской армии, которые, согласно книге Рабичева, замечательной книге, стояли в очередь на изнасилование немецкой маленькой девочки. Книга не запрещена, не объявлена экстремистским трудом, поэтому я смело ее цитирую. Да, немецкие солдаты вели себя точно так же на территории Советского Союза, но книга Рабичева доказывает просто, что разница между сталинскими и гитлеровскими солдатами была невелика. Это были люди, воспитанные в традиционных ценностях. Все, кто совершал революции, все те, кто строил гильотины, все те, кто сбрасывал бомбы – это все как раз дети традиционных ценностей. И вот сегодняшнего подростка, как я понимаю, эти традиционные ценности уже не способны ни от чего уберечь. А все вот эти вот деды, грубо говоря, мы с вами, они мешают молодым поколениям вырабатывать свои новые системы, которые могли бы адаптировать их в этом мире. Просто надо понимать, что эти традиционные ценности совсем не так хороши, как нам про них рассказывают. И в этом случае очень показателен пример Европы, которая идет на слом этих ценностей сознательно, уступая место новому миропониманию. Да, это жестоко в отношении себя, но это необходимо, потому что это всего-навсего способ приспособиться к очень сильно изменившейся среде.

А. Нарышкин― Так получается, молодому поколению вообще не надо мешать как-то адаптироваться с внешним миром, надо просто стоять молча и смотреть, что они делают? Я не понял, как надо воспитывать-то детей. Вот у меня дети – что мне делать?

А. Невзоров― Ну, не разводите такую уж прямо шекспировщину, что вот надо стоять. Нет, есть какие-то вещи, которые возможно объяснять, но навязывать им то, что, в общем, не сработало… Я ведь ничего не имею против всех традиционных ценностей, я только могу констатировать, что, судя по всей фиксированной человеческой истории, по истории XX, например, века, эти ценности не работают, они не делают людей такими, как вы бы хотели их видеть. Люди остаются злобными, развратными, похотливыми и бесконечно жестокими, мы видим в них то, что Иван Петрович Павлов называл «в полный рост стоящая мерзость межлюдских отношений». Это все дети традиционных ценностей.

А.Невзоров: Люди остаются злобными, развратными, похотливыми и бесконечно жестокими А. Веснин― А какие тогда должны быть ценности?..

А. Невзоров― … я всего-навсего в состоянии диагностировать то, что не работают традиционные, и то, что все хорошо до того момента, когда какая-то чрезвычайная ситуация или чрезвычайная мысль не прикасается к вам. Но там, где на примере всех войн последнего времени, на примере того, что мы сейчас уже опять стоим в полушаге от какой-то невероятной глобальной войны, вероятно, да? Для этого есть все основания, предполагать это. Мы видим, что эти ценности не работают. Так, черт возьми, может быть, не мешать молодежи вырабатывать какие-то собственные свои? Терпимость, которую демонстрирует Запад, пренебрежение всеми этими фокусами веры, которые тоже ни к чему, кроме кровищи и ненависти, не ведут. А что касается того как воспитывать…

А. Веснин― В фокусах веры, как вы их называете, тоже есть терпимость.

А. Невзоров― В фокусах веры нет терпимости. В этом суть веры – в нетерпимости к любому другому мнению, иначе вера будет уничтожена, растворится, края ее размоются, а затем размоется ее сердцевина. Поэтому любая вера обязана быть нетерпимой к чуть-чуть иному мнению. Как вы помните, даже христиане между собой никогда не могли поладить. И даже если мы возьмем, в общем-то, маленькую Россию, мы увидим, что исповедующие одного и того же Бога люди охотно уничтожали друг друга просто за такую фигню, как способ складывать пальчики. Не помните?

А. Соломин― Если говорить об идейной содержании, все-таки я тут тоже с вами не согласен. Потому что церковь призывает нас быть терпимыми не только к чужому мнению, но и к чужому кулаку и подставить левую щеку и правую щеку, если ударили по левой.

А. Невзоров― Церковь много к чему призывает, она вместе с тем устами не своих главных канонических книг, но святоотеческих преданий, она объясняет, что, нет, вы знаете, иногда нужно эту руку перехватить и врезать самому. Таких прецедентов, поверьте, в христианской вере тоже очень много. Но вся она основана, естественно, на злобе и нетерпимости.

А.Невзоров: Вся церковь вся она основана, естественно, на злобе и нетерпимости

А. Соломин― Остался момент не проясненным, позвольте я уточню. Вы сказали о том, что традиционные ценности не способны уберечь, да?

А. Невзоров― Как видим. Это не мое мнение, это всего-навсего математический ответ на поставленный вами вопрос.

А. Соломин― Понятно. Но в таком случае получается, что традиционные ценности выполняют для нас функцию защиты. А защиты от чего? Вот что за сила такая, которая ведет нас к смерти, от которой мы должны защищаться?

А. Невзоров― К сожалению, защиты от торжества науки, защиты от выработки новых программ поведения, которые необходимы в современном очень сложном и очень опасном мире. Мы впервые стали так опасны друг для друга. Мы всегда были опасны, начиная со времен палеолита, потому что мы весьма злобные, очень агрессивные, очень похотливые, вороватые животные, ну, скажем так, обладающие некоторой сообразительностью. Но мы никогда не были так смертельны друг для друга, как мы стали смертельны в XXI веке. И, вероятно, XXI век будет предъявлять совершенно иные требования к тому, каким должен быть человек. Старые вот эти все прославленные и воспетые ценности, как выяснилось, не страхуют от проявлений всех мерзостей.

А. Веснин― Александр Глебович, вот, например, сейчас собирается появиться партия атеистов. Это вот, например, та какая-то структура или что-то вот то рожденное новое, новыми ценностями, или там могут родиться новые ценности, или это все-таки какая-то очередная политическая игра?

А. Невзоров― Я подозреваю, что это игра, причем примитивная. Я почитал их документы, и если атеисты говорят об уважении к чувствам верующих – значит, это уже не атеизм. Что такое атеизм? Атеизм – это абсолютно отчетливое обоснованное предположение о том, что любая вера в любых богов есть смешная глупость. Говорить об уважении к смешной глупости, ну, как минимум, непоследовательно.

А.Невзоров: Атеизм – это обоснованное предположение о том, что любая вера в любых богов есть смешная глупость

А. Веснин― Говорят не об уважении к смешной глупости, а об уважении к тому, что человек может заблуждаться, может быть.

А. Невзоров― Так нет, это пожалуйста. Но уважать заблуждение – это тоже довольно сложно. Есть хобби, у разных людей есть разные хобби. Кто-то собирает пивные крышки, кто-то коллекционирует отпечатки вороньих лап, кто-то верит в Иисуса Христа – это все хобби.

А. Нарышкин― Извини, Александр Глебович…

А. Невзоров― И уважать коллекционирование крышек довольно сложно.

А. Нарышкин― Новости мы должны послушать. На «Эхе Москвы» Александр Невзоров, публицист, из Петербурга. Новости, реклама, через пять минут продолжим.

НОВОСТИ

А. Соломин: 15―35 в Москве, программа «Персонально ваш» на радиостанции «Эхо Москвы». Алексей Нарышкин, Алексей Соломин здесь в столице, а в культурной столице нашей, в отеле «Гельвеция» Арсений Веснин, наш ведущий «Эха Петербурга», и Александр Невзоров. Последним представляю, как самую важную персону этой передачи.

Александр Глебович, вы наверняка слышали про вчерашнее нападение на Навального, его соратников и даже его семью группой людей, называющих себя казаками, ну, или ряженых под казаков во всяком случае точно. Какое у вас отношение к участникам вот этого инцидента?

А. Невзоров― Ну, разумеется, в результате этого инцидента мне Навальный стал гораздо симпатичнее. Я бы рекомендовал ему все-таки в состав своей партийной группы включить дагестанца и возить с собой. Если вы пороетесь в своих интернетах, то вы увидите, что совсем недавно зафиксирован случай, когда дагестанец изнасиловал казака. Причем казак был при шашке, в полной форме, в газырях. И когда казаки видят дагестанцев, они начинают подтягивать штаны и разбегаются молча, не вступая ни в какие, естественно, конфликтные ситуации. Поэтому вот я думаю, что Алексею кто-нибудь посоветует прибегнуть к такой мере.

Но вообще я смотрю, как раскручивается машина пропаганды и, будучи существом крайне подозрительным и, скажем так, многоопытным, я не очень верю в то, что все происходящее с Навальным происходит спонтанно, и в этом нет какого-то хорошего красивого мощного медийного плана.

А.Невзоров: Я бы рекомендовал Навальному в состав своей партийной группы включить дагестанца и возить с собой

А. Веснин― Откуда план, из Кремля?

А. Невзоров― Черт его знает. Но вот так, чтобы все время совпадали обстоятельства, чтобы все время перекрещивались на одном и том же человеке лучи всех ситуаций, которые только могут быть… Ну, вот если бы я писал Навального как технолог, то, наверное, я бы делал примерно так. Я не утверждаю, что это так. Возможно, действительно ему помогают добровольно все эти ряженые дураки, ему помогают болваны из Прокуратуры, ему помогают все идиоты России, объединились, чтобы сделать имя Навального звучащим совершенно по-особенному.

А. Нарышкин― Из Навального сделали бренд – а дальше что с этим брендом делать? Как его можно монетизировать, и кто его может монетизировать, кто может воспользоваться этой раскрученностью?

А. Невзоров― Сложно сказать, но вообще, по идее, должен был бы сам персонаж себя монетизировать и раскрутить. Посмотрим.

А. Веснин― Он дальше еще может раскрутиться?

А. Невзоров― Наверное, для кого-то может. Со мной здесь проблемы, потому что для меня он не прошел этого теста «Крым наш / Крым не наш», поэтому для меня это персонаж такой, пока по крайней мере, не очень актуальный.

А. Соломин― Для вас он в разряде микроорганизмов.

А. Невзоров― Друзья мои, вот когда я говорил про микроорганизмы, я-то надеялся, что вы, умные Леши, поймете меня правильно. Но и вы, оказывается, не поняли, и многие другие не поняли, судя по отзывам. Давайте вспомним, что именно микроорганизмам организм обязан либо проблемами, либо выздоровлением. Именно микроорганизмы переносят сложнейшие смертельные инфекции, именно микроорганизмы и микроструктуры организма вырабатывают противодействие различным проблемам. Если я кого-то называю…

А. Соломин― Это лукавство, Александр Глебович.

А. Невзоров― Ничего подобного, вот ничего подобного.

А. Соломин― Можно человека назвать говном, а потом сказать: ну, подождите, ведь именно благодаря этому питательному субстрату и появляются на свете цветы.

А. Невзоров― Нет, во-первых, цветы появляются совсем не благодаря фекалиям. Давайте не будем употреблять какие-то совсем уж неэфирные слова, вспомним про академический настрой нашего эфира.

А. Соломин― Простите.

А. Невзоров― Да, пожалуйста. Я думаю, что это некорректное обобщение. А там, где я говорю про микроорганизмы, я-то знаю, о чем я говорю, я знаю, насколько всевластны, всесильны бывают микроорганизмы. Вы знаете, сколько в вас, дорогой мой – вот вы сейчас со мной сидите беседуете – знаете, сколько в вас сейчас микроорганизмов, которые во многом определяют ваше поведение?

А. Соломин― Я не знаю, сколько, но некоторых из них даже знаю по именам.

А. Невзоров― Нет, в вас примерно 2 с половиной килограмма микроорганизмов, которые не имеют отношения вот к вам непосредственно, которые во многом определяют работу всех ваших внутренних органов.

А. Веснин― Я бы хотел с микроорганизмами все-таки немножко затормозить. Последний вопрос про Навального.

А. Невзоров― да. Как-то у Арсения остекленел взгляд…

А. Веснин― Я начинаю себя взвешивать.

А. Невзоров― Да, он же у нас гуманитарий, понятно.

А. Веснин― Да, это правда. Поэтому гуманитарный вопрос. Вот если бы вы писали Навального, что бы вы ему дальше нарисовали, какую судьбу? Ну, вот мы сравним за год.

А. Невзоров― Конечно, ему, в принципе, очень бы хотелось какую-нибудь красивую хорошую статью, потому что ведь сейчас то время, когда меня, например, пугают всякими моими наездами на попов и моей охотой на попов, я говорю: ребята, сейчас такое время, когда даром раздают роскошные статьи, которые будут являться сертификатом абсолютной интеллектуальности.

А. Веснин― Сделают биографию.

А. Невзоров― Причем, таким жестким сертификатом спустя два или три года. Вот ему тоже надо было бы постараться огрести какую-нибудь красивую статью, для того чтобы его нимб засиял бы еще ярче. При том, что я не убежден, что это тот персонаж и тот человек, который нужен сейчас нашей стране.

А. Веснин― А вот сейчас очень много говорят о Шнурове, о лидере группы «Ленинград». Вот это тот персонаж, который нужен нашей стране?

А. Невзоров― Вот это тот персонаж. Вот я бы ни на секунду не задумался, если бы Шнур решил бы заняться политикой. Но я думаю, что он займется по-другому. Тут что-то на него навякал Рогозин, абсолютно не понимающий, что это все равно, что состязаться в силе струи с Ниагарским водопадом, да? Я думаю, что в следующем ролике Шнура и Рогозин появится, и что они сами вытолкнут рано или поздно этого блестящего человека, который каждый раз ухитряется попасть в нерв зрительского внимания, они вытолкнут его к тому, что в его роликах появится откровенная сатира, уже персонифицированная сатира на то, что происходит сегодня в России. Ох, я им не завидую!

А.Невзоров: Я бы ни на секунду не задумался, если бы Шнур решил бы заняться политикой

А. Веснин― Александр Глебович, но вы же не любите музыку.

А. Нарышкин― Простите, пожалуйста, я просто напомню, что Рогозин отправил Шнурова на конкурс Евровидение в следующем году. А в этом году выиграла Джамала с Украины. И вас как раз спрашивают: а почему такие страсти кипят в России в связи с победой представительницы Украины? Есть ли у вас ответ?

А. Невзоров― Ну, во-первых, потому, что это Украина. Во-вторых, потому что Украина – я уж не знаю, там, честно – не честно, братцы, вот я ничего не понимаю в пении и не отличаю одного эстрадного исполнителя от другого. Мне совершенно безразлично. Я видел эту Джамалу, такая, вроде, симпатичная девушка в синем, в ноты попадает – что, кстати, большая редкость для эстрады, и надо здесь отдать ей должное, что сольфеджио знает. А все остальные ее достоинства для меня неведомы. Но если выиграла – значит, вероятно, заслужила.

А. Веснин― А Шнуров бы на Евровидении, как вы думаете, зажег бы?

А. Невзоров― Я подозреваю, что он найдет себе площадку помощнее. Для него вся Россия последнее время – это одно сплошное Евровидение. И мне просто интересно, как он будет совершенствоваться, увеличиваться и крупнеть. А он должен это сделать именно потому, что гигантское количество идиотов сейчас пойдут на него в атаку по самым разным поводам. А здесь уже дальше идет чистая физика.

А.Невзоров: Для Шнура вся Россия последнее время – это одно сплошное Евровидение

А. Соломин― Вы оценили вокальные данные Джамалы, но многие россияне, недовольные результатами конкурса, как раз говорят о том, что оценивалось вовсе не пение и даже не песня, а позиция России на международной арене, и что голосование было абсолютно политическим. Вот здесь вам не кажется, что это действительно могло быть так? Все-таки Европа к нам сейчас не сильно расположена.

А. Невзоров― Это могло быть так, и это абсолютно заслуженно. И если там выдаются эти премии по каким-то политическим соображениям, то я могу сказать, что жюри приняло абсолютно верное решение.

А. Веснин― То есть, это нормально?

А. Невзоров― Конечно.

А. Веснин― Когда на конкурсе песни побеждает политика?

А. Невзоров― Да, конечно. Мы же должны за все художества, которые Россия себе напозволяла за последнее время, ответить хотя бы такой малостью и глупостью, как лишение первого места на каком-то конкурсе песенок.

А. Веснин― Хорошо. А давайте дальше про глупости, потому что как-то иначе сложно очень назвать…

А. Невзоров― Я хотел тебе еще объяснить, про атеизм вот важный был момент, и не надо было бы с него соскакивать. Ведь что такое атеизм на самом деле, почему его не может представлять какая-то партия? Атеизм – это очень важная штука, это такой маркер развития. Вот и ты, и Леши, на секундочку закройте глаза и представьте себе гигантскую фотографию, на которой изображены, там, много кафров, габонов, каких-нибудь цейлонских веддахов, тасманийцев – каких-нибудь дикарей, да? С футлярами на пенисах, с перьями, с ассегаями в руках, с тарелками в нижней губе. Вот представьте себе.

А. Соломин― Хорошо, что вы хоть пояснили, что это люди, у нас сейчас сложности возникли – слишком такие образы были.

А. Невзоров― Вы представили себе?

А. Соломин― Да.

А. Невзоров― Вот скажите мне, кого там точно нет?

А. Нарышкин― Нас с вами.

А. Невзоров― Нет, подождите. Не отшучивайтесь. Попробуйте не шутить и не балагурить, а подумать. Кого там точно нет вот в этом вот скоплении абсолютных дикарей?

А. Соломин― Ну, цивилизованного человека там нет.

А. Невзоров― Там нет ни одного атеиста. И с помощью атеизма мы всегда можем легко ориентироваться в том, где же мы находимся в историческом процессе. До какой степени мы от того первобытного мышления, от примитивных представлений о мире ушли дальше. И судя по тому, что происходит сегодня в России, мы можем ориентироваться во времени и в пространстве в историческом развитии как люди, в общем, недалеко ушедшие от кафров, габонов, цейлонских веддахов, тасманийцев и других дикарей. Потому что дикарские представления, то есть, религиозные представления до сих пор существуют и даже пользуются какими-то, как выражается мой визави, уважением.

А.Невзоров: И с помощью атеизма мы всегда можем легко ориентироваться в том, где же мы находимся в историческом процессе

А. Веснин― Вот про дикарские представления. Предложили тут такую историю: проверять жениха и невесту на способность иметь детей.

А. Невзоров― Я знаю, это предложила Дума. Причем, если будут проверять непосредственно думские дамы, то они будут регистрировать сплошных импотентов, да? И потом, мне тоже интересно: а кто же будет, собственно говоря, оплачивать переоборудование зала заседаний? Кто будет платить за бесконечное количество коек, которое они должны будут там установить?

А. Соломин― Вроде бы не собираются уже…

А. Невзоров― И будет ли процесс транслироваться, вот мне тоже очень интересно. Если вы вспомните думских дам, то вы должны пожалеть всех потенциальных женихов России. А это они сами придумали, что вот у них теперь право первой ночи, да?

А. Веснин― Ну, они не себе это право первой ночи…

А. Невзоров― Не себе? Ну, подождите, мы же знаем, что самые невинные законодательные инициативы заканчиваются порой трагически и приводят к каким-то уже фантасмагорическим ситуациям. Как, там, закон об экстремизме в вашем интернете, как вообще множество законов, да?

А. Веснин― Ну, все-таки это врачи будут проверять, пока вроде сами депутаты не готовы опуститься до такого…

А. Невзоров― Еще не вечер.

А. Веснин― То есть, вы думаете, они наперед думают?

А. Невзоров― Да, конечно.

А. Соломин― Есть еще одна история из мира homo sapiens. Помните, мы с вами обсуждали известного телеведущего немецкого Яна Бемермана, который сочинил нехорошую песню про президента Турции, и на него завели дело. Так вот, сегодня суд в Гамбурге запретил этому Яну Бемерману декламировать фрагменты поэмы с оскорблениями, и в случае, если он откажется признать это решение, он должен будет заплатить штраф. При этом суд в целом признал поэму Бемермана сатирической. Вот это укладывается в рамки разумного государства, разумного общества, или выбивается из них?

А. Невзоров― Ну, во-первых, он может заплатить штраф. Во-вторых, как я уже говорил, некоторые статьи и некоторые судимости – это сертификат вменяемости и очень классный задел на будущее. Если бы не эта ситуация, мы бы с вами об этом милом молодом человеке, об этом, теперь уже скажем – назовем вещи своими именами – весьма и весьма успешном литераторе и журналисте не разговаривали бы. Он искал успех, он его нашел. А успех никогда даром не дается. Он заплатил за свой успех, и, я считаю, заплатил недорого.

А. Веснин― А давайте сейчас чуть-чуть, если вы не против, отойдем от какой-то политической повестки, просто мы все-таки в Петербурге, введем какую-то культурную. Вот уже обсуждают практически год в археологическом сообществе, наверное, не только, это находки под и Йоханнесбургом, где обнаружили, как говорят, новый вид человека, homo naledi, человек звезды, если я правильно понимаю, и говорят, что он состоит из каких-то совершенно…

А. Невзоров― Да, вы имеете в виду так называемое открытие Бергера, который в очень сложной пещере, в очень сложно сконструированной природой пещере обнаружил невероятное количество костных останков человека, нефоссилизированных и не запечатленных глубоко в грунте.

А. Веснин― Нам это что-то может дать для изучения современного человека?

А. Невзоров― Нет, абсолютно. Это может только всех запутать. И я, например, об этом узнал с огромным злорадством, потому что понимаю, что чем больше у них будет костей, тем больше им будет нужно костей еще, для того чтобы это все систематизировать. Это такой костяной капкан. Дело в том, что есть такая дисциплина, которая систематизирует и классифицирует, и она начинается с наличия вот как бы корневого таксона, который нужно вывести из огромного количества общего останков и прецедентов…

А. Веснин― Каких-то реальных последствий…

А. Невзоров― Нет, единственное, что мы можем, наблюдать за тем, как доценты что немецкие, что южноафриканские, что русские, какие они милые романтики. Они тут же заговорили про то, что это захоронение. А почему было не предложить гораздо более реальную ситуацию, что это, возможно, был холодильник или кладовочка. Но вот тут же вот возник разговор о захоронениях. Это говорит только о том, что вся эта скапулимантия, все это гадание на костях, никогда не даст никакого отчетливого и либо исчерпывающего представления о происхождении человека. Происхождение человека – это дисциплина, которая включает в себя очень много позиций, начиная с квантовой химии, физики, космологии и в том числе физиологии мозга. Просто костяшками ничего не решить.

А.Невзоров: Все это гадание на костях, никогда не даст никакого отчетливого представления о происхождении человека.

А. Соломин― Александр Глебович, у нас очень мало времени, но мне очень хочется задать этот вопрос.

А. Невзоров― Да.

А. Соломин― Потому что вы – человек, который знаком с Виктором Золотовым.

А. Невзоров― Да.

А. Соломин― Сегодня пришла новость о том, что руководитель следственной группы по делу об убийстве Бориса Немцова генерал-майор Николай Тутевич обратился к Золотову с требованием провести служебную проверку в батальоне Север и устранить нарушения, которые могли привести к преступлению, к убийству. Золотов известен как человек, у которого достаточно хорошие отношения с Рамзаном Кадыровым в публичном поле. Теперь в публичном поле от него требуют, чтобы он залез в вотчину Рамзана Кадырова, по сути. Как вы думаете, Золотов тот человек, который не побоится сделать это?

А. Невзоров― Вы знаете, если бы я вам рассказал, что я лично видел, как Золотов прогрыз огромную дырку в листе нержавеющей стали, то это было бы вымыслом – такого не было. Я этого не видел. Но предполагаю, что это вполне возможно.

А. Соломин― То есть, если…

А. Невзоров― Я думаю, что если Золотов получил определенного рода команды, то он сворачивать точно не будет. Он не случайно избран на свою должность, это действительно один из немногих боевых клинков в окружении Владимир Владимировича, на которого можно рассчитывать Владимиру Владимировичу в сложную минуту. И сейчас Золотов будет делать то, что ему прикажут, не дрогнув и не сомневаясь.

А.Невзоров: Если Золотов получил определенного рода команды, то он сворачивать точно не будет

А. Нарышкин― А про приказ Золотову, как вы считаете, Путин хочет вообще раскрыть дело Немцова и на самом деле найти и посадить организаторов, найти заказчиков?

А. Невзоров― Я думаю, что, по крайней мере, убедительная имитация нахождения и раскрывания ему абсолютно необходима.

А. Соломин― А зачем?

А. Невзоров― Ну, как? Есть же определенные правила приличия, в том числе и политического приличия, и межгосударственного приличия. Посему – а Владимир Владимирович, в общем, по старой памяти, еще чекистской, пытается приличия соблюдать. Если бы он не соблюдал приличия, то мы, дорогой, с вами уже давно висели бы на фонарях а не беседовали бы тут в эфире «Эха Москвы».

А. Нарышкин― Нам пора заканчивать нашу беседу.

А. Соломин― Спасибо!

А. Нарышкин― Спасибо Александру Невзорову.

А. Невзоров― Как-то они сразу стали прощаться, обратите внимание!

А. Соломин― Пойдем столбы примерять…

А. Нарышкин― Александр Невзоров, Арсений Веснин из Петербурга. Здесь в московской студии Алексей Соломин и Алексей Нарышкин. Через 10 с лишним минут мы вернемся уже в дневной «Разворот». Оставайтесь с нами.

echo.msk.ru

Александр Невзоров — Персонально ваш — Эхо Москвы, 31.08.2016

А. Нарышкин― Мы начинаем дневной «Разворот». Всем добрый день. И в рамках дневного «Разворота» программа «Персонально ваш». Алексей Соломин и Алексей Нарышкин здесь, в студии «Эха Москвы» в Москве. А в Петербурге Виталий Дымарский и публицист Александр Невзоров. Вам тоже здравствуйте.

А. Соломин― Здравствуйте.

В. Дымарский― Добрый день.

А. Невзоров― Да-да-да, мое глубочайшее почтение, приветствую.

В. Дымарский― Мы находимся в студии. Как вы говорите, студия «Эха Москвы» — а мы находимся в студии «Эха Петербурга» в отеле «Гельвеция».

А. Невзоров― В отеле «Гельвеция», где, естественно, распространяется журнал «Дилетант», к которому я проникся определенного рода нежностью.

В. Дымарский― Да что вы говорите!

А. Невзоров― Да, да, могу сказать честно. То есть, до этого у меня особой нежности не было, но после того, как я посмотрел на читателей и на публику «Дилетанта»... А каким образом? Мне просто показали результаты голосования по удивительно интересному вопросу. Насколько я знаю, это вы, Соломин, вы придумали этот опрос…

А. Нарышкин― Он уже краснеет, хватит.

А. Невзоров― Да-да-да. О том, является ли Библия экстремистской литературой. И было предложено две точки зрения. Одна точка зрения – моя, которая…

В. Дымарский― Правильная.

А. Невзоров― Я не могу говорить от лица истины и не утверждаю, что я прав. Которая утверждала, что это абсолютно экстремистская литература, которая учит экстремизму и экстремистская вся насквозь. И какой-то там еще воцерковленыш, который пытался объяснить, что все это не так.

А. Соломин― Я вас попрошу! Религиовед все-таки, а не воцерковленыш. Так, для точности.

А. Невзоров― Судя по стилистике его текста, это как раз воцерковленыш. И кто победил, Леша?

А. Соломин― Победил Невзоров. Но я хотел еще вас поправить: речь шла о Ветхом завете и о том, можно ли относиться к Ветхому завету именно как к экстремистской книге. Не в юридическом смысле, потому что мы тут не призываем, естественно, запрещать ничего, а в общечеловеческом скорее. Вот Невзоров выступал с позиции, что это, безусловно, текст, содержащий в себе экстремистские признаки, так скажем. А другой наш эксперт, Роман Лункин, он вот говорит, что все намного сложнее, относиться так просто к этому нельзя. Это просто чтобы расставить, так сказать, все точки над i.

А. Невзоров― Можно под любой экстремизм подвести оправдательную базу.

В. Дымарский― Александр Глебович, вас счет интересует?

А. Невзоров― Да, счет меня интересует.

В. Дымарский― На вашей стороне путинское большинство – 87%.

А. Невзоров― 87%. прекрасно. Нет, там ведь, когда пытаются говорить, что вот есть Библия, а есть Евангелие – это глубочайшая богословская религиозная неграмотность, потому что в христианстве не два и не три бога, там один Бог, и этот один Бог под разными именами действует в разных книжках, в соответствии с собственными представлениями о том, что надо делать.

Все, поехали тогда. О, я с вами хотел поделиться. Я тут ехал, естественно, на эфир, и был потрясен феерической картиной, которая сегодня наблюдается в Санкт-Петербурге. Всюду висят плакаты, на этих плакатах с непередаваемо тупыми физиономиями размещены так называемые кандидаты в депутаты. Ребята, чего там только!..

То есть, ну, понятно, что каждый из них ухитряется создать на своей физиономии некое державное выражение, каждый стремится показаться патриотом. Ну, патриот что такое в России? Это человек, который готов фальсифицировать мочу, историю, уголовные дела, результаты выборов и вообще все на свете. Но поражает отсутствие какой бы то ни было фантазии и хотя бы каких-то интеллектуальных признаков.

А. Нарышкин― То есть, креатива не хватает?

А.Невзоров: Неужели опять вся страна пойдет в эту унылую примитивную ловушку и опять будет голосовать? А. Невзоров― То есть, надписи демонстрируют, что избираются люди до такой степени тупые, примитивные, унылые, которые ничего, кроме двух правильных строчек, там: «Россия вперед!», или «Наш успех – это успех России», или какой-нибудь еще другой такой же пресной белиберды…

А. Нарышкин― Слушайте, а вы уверены, что избиратели, которые?..

А. Невзоров― Не перебивайте! В. Дымарский― Я только хотел спросить: а избирателям, может, этого и достаточно?

А. Невзоров― Дело не в этом. Я-то искал плакат, на котором было бы, хоть на одном плакате, хоть под одним портретом хоть одного кандидата была бы честно написана его цель. Вот если я увижу такой плакат, то я преодолею себя и схожу на выборы. Но я хочу посмотреть на плакат, где будет рожа кандидата в депутаты и будет написано: ребята, хочу 800 тысяч зарплаты, хочу неприкосновенность, хочу четыре года тусить в Москве за ваш счет…

А. Нарышкин― Пять, пять.

А. Невзоров― Пять лет, да? И быть вашим начальником. Вот когда я увижу это честное признание, хотя бы от одного, то даже я пойду на выборы.

А. Нарышкин― Преодолевая рвотные какие-то рефлексы, да?

А. Невзоров― Да. Страшно представить себе, что неужели опять вся страна пойдет в эту унылую примитивную ловушку и опять будет голосовать за каких-то кандидатов в депутаты? Притом понятно, что Государственная Дума – это орган совершенно лишний. Мало того, что он очень дорогой, но, ведь поймите, если мы правильным образом воспринимаем все равно власть как врага, власть как источник проблем и неприятностей, мы обязаны понимать, что никакое правительство просто не в состоянии придумать такую массу гадостей, которую придумывает Государственная Дума просто потому, что им надо…

В. Дымарский― Но их больше, во-первых.

А. Невзоров― Да, их очень много, да, и у них у каждого есть свои примитивные представления о том, как нужно где-то что-то сказать, чтобы засветиться в телевизоре, для того чтобы о них поговорили. Но ведь эти все гадости потом приходятся на нас с вами.

А. Нарышкин― Александр Глебович, насчет текста, мне кажется, мы с Дымарским тут совпали даже в вопросе: а вы уверены, что это кандидаты такие тупые? Может быть, это вы слишком умный? А кандидаты на своем языке обращаются к среднему российскому избирателю?

В. Дымарский― Говорят на языке избирателей.

А. Нарышкин― Да-да-да, абсолютно.

В. Дымарский― Они знают, что нужно избирателю.

А. Невзоров― Ну, я полагаю, что все, как всегда, очень дуалистично. И когда мы говорим про население, и когда мы говорим про покорные проценты – и особенно я люблю говорить о них так пренебрежительно – мы можем вспомнить феерический эффект Шнура, да?

Почему об этом говорю? Потому что я стал первым в России зрителем его нового клипа, который очень романтично и философично называется «Маленькие сиськи». Он приехал ко мне вечером и своем правда громогласном телефончике это все показал. Вот я могу сказать, что он выступает в этом клипе как такой препаратор действительности, мы имеем очередной оттиск подлинной физиономии нашего современника. Мы видим, что на самом деле волнует так называемых россиян, по крайней мере женскую часть. Мне очень нравится эта форма глумления над так называемыми вечными ценностями. Это супер изощренно.

А. Нарышкин― А вы не знаете, Шнуров-то сам пойдет на выборы?

А. Невзоров― Мы не говорим с ним на такие идиотские темы. И я подозреваю, что это никому из нас просто в голову прийти не может. Я один раз в своей жизни голосовал, и только потому, что я точно знал, за что я голосую – мне был обещал грузовик дров местным поселковым советом, если я приду на выборы. И я пошел, разумеется, потому что я точно знал, что я голосую за грузовик дров.

В. Дымарский― Но очень многие, я вас уверяю…

А. Невзоров― Я вам хочу дорассказать про клип. Клип, конечно, удивительным образом глумится над всеми этими ценностями. Каким образом? Он исследует современного человека, современную женщину и не обнаруживает в ней даже следа вот всей этой трескотни, всей этой демагогии, всех этих разговоров про духовность. Клип, конечно, фантастически блестящий, будет очень популярным. Я когда я смотрел, я капризничал и ныл: мне тут, понимаешь ли, мало милиционера из «В Питере – пить», дайте мне побольше милиционера, он мне полюбился. Тут мне портретик

В. Дымарский― Да и женщину немножко может быть другую?..

А. Невзоров― Но на все эти перфекционистские капризы мои можно не обращать внимания, клип блестящий, будет огромным событием.

В. Дымарский― И все-таки, Александр Глебович…

А. Невзоров― По поводу избирателей…

В. Дымарский― Избиратель вечером, основная масса избирателей вечером включает не клип Шнура, а включает телевизор.

А. Невзоров― Так вот, как выясняется, клип Шнура…

В. Дымарский― А включает телевизор.

А. Невзоров― Избиратель – вот я видел, там какой-то дяденька военный избирается, с таким тоже непередаваемым, таким остекленевшим, таким мопсообразным патриотическим ликом он намекает на могущество России. И я понимаю, что, например, люди узнали про то, что сейчас ведется секретная разработка тайной ракеты под названием «Урюпинск 2».

А.Невзоров: Никакое правительство просто не в состоянии придумать такую массу гадостей, которую придумывает Госдума А. Нарышкин― Ну, это известно, конечно.

А. Невзоров― Ракета действительно фантастической силы. Любой город, в который она попадает – неважно, это Нью-Йорк, Чикаго или Токио – становится Урюпинском. И никаких способов сопротивляться этому нет. Вот тут военщина американская, вероятно, будет поставлена в тупик. И я вижу вот этот Урюпинск в глазах очередного кандидата в депутаты. Очень буду удивлен, если на выборы вообще кто-то придет.

В. Дымарский― Но, кстати говоря, вот вы говорите: патриотизм, патриотизм, ракеты хотят новые. Предпоследнее место по уровню отношения к науке Россия занимает в мире.

А. Невзоров― Ну, неудивительно. Не забывайте, что у нас всюду порхает Гундяев, и этот Гундяев уже ухитрился наставить следы своих лапок буквально на всем, в том числе и на науке. А Российская Академия наук, которая представлена весьма и весьма робкими персонажами, как всегда, кивает. И ее развал ею абсолютно заслужен, она получила по заслугам. Потому что она могла бы возглавить сопротивление вот этому мракобесию и бреду…

В. Дымарский― А как сопротивляться?

А. Невзоров― Как сопротивляться? Как я сопротивляюсь, как вы сопротивляетесь.

В. Дымарский― Что, на баррикады встать?

А. Невзоров― Нет, не на баррикады. Но когда люди открыто смеются над этим, то, поверьте, того же… я же знаю, что от очень многих выпусков «Эха Москвы» Гундяева трясет, как гнома на перфораторе, буквально. Потому что, конечно, никто не представляет себе, что на эти темы можно так изощренно, так неподсудно и так аккуратно и вместе с тем так понятно объясняться. А Академия наук молчит в тряпочку, тем самым теряя…

В. Дымарский― Они говорили…

А. Невзоров― Не, ну, как сказать? Посмотрите их внутреннюю прессу, периодически они делятся мыслями. Вот там Гундяев посетил ядерный центр…

А. Соломин― А ученые разве должны обладать политической долей участия что ли? Они же никогда, в общем… они занимаются своим делом и никогда, кроме отдельных персонажей…

В. Дымарский― … власть должна понимать их значение.

А. Невзоров― Речь идет об их деле. Они потом в своих внутренних изданиях, в телефонных разговорах, они все хихикают, что вот приезжал Гундяев и заставил нас себя слушать полтора часа. Это, знаете, как девки деревенские, которых изнасиловали, а они потом долго обсуждают, что у насильников письки маленькие и кривые, и вообще вот как-то насиловали не так. Тем не менее, они пошли на это изнасилование.

В. Дымарский― Сексуальный маньяк? – говорит – Нет, не очень.

А. Невзоров― Да, да, да. Поэтому, что касается уровня избирателя, учитывая бешеный успех Шнура и учитывая бешеные успехи американских фильмов, учитывая, что, вероятно, очень многие вещи в России, на которые мы уже поставили клеймо проклятия, не являются такими уж проклятыми… вот не обижал бы я население так, как хотите его обидеть вы.

В. Дымарский― Кстати говоря, к Гундяеву заходила новый министр образования Васильева.

А. Невзоров― Да, новый министр уже…

В. Дымарский― И они очень хорошо друг друга понимают.

А. Невзоров― Да, конечно. Новый министр получила уже полное одобрение, благословение и благоговеннейшее отношение со стороны так называемой РАЕН, Российской Академии естественных наук. Это притон для самых мрачных фантазеров типа Петрика, типа Гробового. Там же торсионные поля, там же этот Левашов. То есть, вот вся глупость, которая может быть собрана в одном месте.

Вот покойный академик Гинзбург, лауреат Нобелевской премии, он замечательно говорил, что РАЕН – это откровенная липа, да? Но Гинзбург умел сказать прямо и сочно поставить точку в вопросе. Вот они уже сразу подползли к этой Васильевой. Понятно, что поддержка у нее будет весьма и весьма дурно пахнущая.

В. Дымарский― Но будет.

А. Невзоров― Но будет, конечно. Конечно, будет, безусловно.

А. Соломин― Если немножко углубиться в то, что говорит госпожа Васильева уже на посту министра, а не по тем фразам, которые дергали из ее предыдущих выступлений, в частности, она сказала о том, что необходимо блокировать детям доступ в интернет. Вы, понятно, как относитесь к этому, но еще как родитель скажите.

А. Невзоров― Нет, во-первых, я полагаю, что долг каждого нормального человека оградить своего ребенка от системы образования. И этой системе так называемого образования надо бить по рукам. Они должны понимать, что они обсуживающая структура, такая же, как химчистка. Они не имеют права лезть к детям ни с каким воспитанием. Они обязаны предоставить образовательные услуги, и не более того. И никто не просит их, и никто не позволит им, и не должен позволять своими номенклатурными потешными лапками лезть в детское воспитание и в детский характер.

А они претендуют на это. И, разумеется, надо делать все для того, чтобы снижать влияние школы, для того, чтобы дезавуировать и этих педагогов, и эту систему, и эти учебные программы. Конечно, надо не бояться и лучше воспитывать в ребенке самостоятельность, критичность, жесткость и иронию, а не покорное желание следовать голосу государства…

А. Нарышкин― Александр Глебович…

А. Невзоров― Очень часто этот голос государства этого ребенка приводит на ж/д вокзал в Грозный и оставляет его там лежать под мелким снежком с навсегда разинутым ртом.

А. Нарышкин― Вы сейчас говорите о том, что не надо слушать Министерство образования, и педагоги только предоставляют услуги, и все. Хорошо, вот вы лично как решали для детей, решаете вопрос с доступом в интернет? Вы сидите рядом, или полная свобода?

А. Невзоров― Я вообще никому не имею право что бы то ни было указывать, в том числе и ребенку.

А. Нарышкин― А как же, подождите, опасный контент? Ребенок может куда-нибудь не на те страницы зайти и чем-то увлечься нехорошим.

А. Невзоров― Ну, если он увлечется нехорошим, тогда мы будем это исправлять и объяснять, что это не слишком хорошее и, главное, не слишком нужное.

А. Нарышкин― Но, согласитесь, ребенок, возможно, не захочет обсуждать с вами нечто найденное на просторах интернета. Он пойдет общаться со сверстниками, не обязательно с папой.

А. Невзоров― В любом случае, он имеет право на свои собственные представления и на свои собственные понимания того, что есть что. Я объясняю, я не очень удачный пример, потому что я всегда всем все разрешаю.

А. Нарышкин― Подождите, если такой же подход, вот ребенок может спокойно в школе попробовать курить, пить, наркотики, не знаю, легкие, тяжелые?

А. Невзоров― Ну, насчет курить – я сам начал курить в семь лет.

А. Нарышкин― Нечем гордиться.

А. Невзоров― Ничего страшного не вижу. Ну, как вам сказать? Мы с вами на эту тему как-нибудь подискутируем. Сашка у меня и не пытался начинать курить, да и уговаривать курить я его тоже не буду. Захочет – будет курить, не захочет – не будет.

А. Соломин― Сейчас тренды другие.

А. Невзоров― Да пусть хоть попом станет, мне совершенно все равно. Главное, чтобы ему было хорошо, и чтобы это был его личный выбор.

А. Соломин― Хорошо, я не понял немножко тогда другую часть нашей беседы. А каким образом удастся вот родителям сегодня нивелировать воздействие школы? Ведь школа – это то необходимое, то, что необходимо ребенку для дальнейшего продвижения: для поступления в вуз и так далее.

А. Невзоров― Ну, надо, по крайней мере, брать от школы то, что она может дать, то есть те знания, которые она дает, к сожалению, подмешивая в эти знания чудовищный процент невероятной ахинеи. Я уж не говорю про всю эту замшелую литературу, которую заставляют учить, про все эти выдумки и вранье про какую-то историю. Но вообще вот русская школа, она постепенно сползает в такой же глупый примитивный архаичный тоталитаризм, который вообще является трендом сегодняшней России. Мы скоро станем уже Узбекистаном.

А.Невзоров: Гундяев уже ухитрился наставить следы своих лапок буквально на всем, в том числе и на науке Знаете эту историю с Каримовым, когда, судя по всему, товарищ Каримов еще не принял окончательного решения, жив он или мертв, да? И поэтому на эту тему просят не распространяться как узбекских журналистов, так и журналистов всего мира тоже. Пока товарищ Каримов не решит сам, то никакого мнения по этому поводу высказывать не разрешается.

А. Нарышкин― На секунду к школе вернусь. Я правильно понимаю, что школьная программа по литературе, например – это вот чушь, ахинея, это все неправильно?

А. Невзоров― Это абсолютная ахинея. То есть, вероятно, есть какие-то любители этих всех словес, длинных романов, бессмысленных кринолинов и обсыпанных пудрой героев XIX века.

А. Нарышкин― Но все это не полезно?

А. Невзоров― Никто не запрещает этим заниматься. Я не могу сказать, что полезно, не полезно. Наверняка есть любители этого дела, но для этого должно быть выделено какое-то факультативное специальное время. Но вот это принуждение ко всем этим Болконским и ко всем этим Раскольниковым – это принуждение совершенно недопустимо и изначально является грубейшей ошибкой. Мало того, что это убивает, конечно…

В. Дымарский― То есть, только точные науки, точные и естественные?

А. Невзоров― Это то, что позволяет ориентироваться в этом мире относительно точно. Ну, и, кроме всего прочего, в качестве развлечения дополнительного может быть для тех, кто хочет, существовать эта литература. Я же не против этой литературы. Я считаю, что, да, чтение – это пустая трата времени, но кто-то же считает и по-другому. Я просто против того, чтобы ее навязывали в качестве обязательного стандарта и обязательного блюда к и без того тяжелому и корявому школьному столу.

А. Нарышкин― Александр Глебович, а предложите свой список на самом деле – я подумал. Я не знаю, может быть, он уже существует?

В. Дымарский― Список чего, дисциплин?

А. Нарышкин― Книг, книг хороших. Вот «Невзоров рекомендует», сто книг. Это, по-моему, такая распространенная практика.

А. Невзоров― Хорошо, давайте это мы, опять-таки, выпросим – Венедиктов мне обещал дать какое-то время для ответа на вопросы, но я думаю, что если я буду зачитывать эти сто книг, начиная с Ньютона и продолжая Павловым, Пенфилдом и Анохиным…

А. Нарышкин― Как раз вам сутки эфира надо выделить, да? А. Невзоров― Да, мне как раз понадобится…

А. Соломин― Мы можем список опубликовать.

В. Дымарский― Венедиктов скоро приедет в Питер.

А. Нарышкин― Опубликовать список либо на сайте «Эха Москвы», либо вот на «Дилетанте» — Соломин здесь сидит.

А. Невзоров― Хорошо, договорились.

А. Нарышкин― Спасибо.

А. Соломин― Договорились.

В. Дымарский― И пойдем читать все список Невзорова. И такой фильм можно сделать.

Есть еще вопросы?

А. Нарышкин― Про Полтавченко вопрос. Закачалось кресло или как?

В. Дымарский― Про Полтавченко мы держим на закуску.

А. Невзоров― Ничего там не закачалось. Вы знаете, я не могу, конечно, ручаться полностью и стопроцентно, но я вот пошарил, поковырялся сегодня там, где можно узнать реальный ответ – вот там про эту всю историю никто ничего не знает и считают, что она целиком и полностью высосана из журналистского пальца. То есть, мы имеем дело с очередным этим дигитальным минетом, который практикует отечественная журналистика, и практикует всегда, в общем, достаточно успешно. Посмотрите, какую волну по этому поводу поднять удалось. Но пока история является чистым фейком.

А. Нарышкин― А чем Полтавченко хорош?

А. Невзоров― Полтавченко – бесконечно благородный человек. Вот можете плеваться в меня за эти слова, но то, что я знаю, и то, каким я его знаю… Все-таки, поймите, братцы, он сделал очень много в городе ведь. Мало кто заметил, что перестали воровать, да? Да, возможно, отсутствие воровства…

В. Дымарский― Где перестали воровать?

А. Невзоров― В Петербурге. Я имею в виду, чиновничество. Я не имею в виду какие-то случаи с Зенит-Ареной, где просто вовремя не были оторваны головы – не чиновников, а совершенно других расхитителей. Но это как раз вот тот самый генерал-губернатор с очень хорошим прошлым, с моей точки зрения. Я знаю, что вы и здесь со мной не согласитесь, но мы не обязаны соглашаться по всем пунктам абсолютно. Предельно достойный человек.

А. Соломин― Я только хотел сказать, что в статье, где речь идет о возможности отставки губернатора, помимо того, что там три источника разных, и это очень мало похоже на высосанный из пальца фейк…

В. Дымарский― Абсолютно правильно.

А. Соломин― Но еще и там указано, что в случае увольнения губернатор, скорее всего, уйдет на новую высокую должность. То есть, это не означает ликвидацию Полтавченко из политического мира.

А. Невзоров― Друзья мои, вы оперируете прессой, я оперирую тем, что мне, в общем, в той или иной степени известно. Давайте посмотрим, кто из нас окажется прав.

А. Соломин― А повышение?..

А. Невзоров― Не знаю. Вот я не имею решать уравнения с таким количеством неизвестных.

В. Дымарский― Полтавченко, он, в общем-то, и не скрывает от петербуржцев, да и не только от петербуржцев, своей религиозности.

А. Невзоров― Да, как вы сами понимаете, он чуждый мне мировоззренчески человек…

В. Дымарский― Он ездит всегда в церкви, это для него очень важно, это видно. Как вы с ним?..

А. Невзоров― Легко и без проблем. Он никогда не навязывает свою религиозность и никогда эту религиозность не подмешивает к решению городских или государственных вопросов. Посмотрите внимательно. Если бы он хотел, то, вероятно, он мог бы собрать педагогов, собрать директоров школ, рявкнуть – и здесь было бы, как в Краснодарском крае, когда там 30-40% выбирают ОПК, да? А в Петербурге выбрали 8%.

А. Соломин― Да, мы должны прерваться, Александр Глебович, простите. Новости, и потом продолжим.

НОВОСТИ

А. Нарышкин― Мы продолжаем. Александр Невзоров в программе «Персонально ваш». Рядом с ним в Петербурге в отеле «Гельвеция» Виталий Дымарский. Здесь в Москве Алексей Соломин, Алексей Нарышкин. Здравствуйте еще раз.

В. Дымарский― Да, мы здесь и мы хотим задать всем вопрос, даже повесить такой плакат: а ты внес деньги на золотую медаль Исинбаевой?

А. Невзоров― А собирают деньги на золотую медаль Исинбаевой?

В. Дымарский― Да, конечно.

А. Невзоров― А что бы им тогда не скинуться и не построить новую Украину для Януковича, а? Но вообще, вы знаете, все эти истории с Исинбаевой, с растратой государственных средств на X6 для каких-то прыгунов вверх и для каких-то плескающихся граждан для собственного удовольствия…

Вот я бы хотел здесь несколько сместить акценты и сообщить вам, напомнить вам, что абсолютно никак не отмеченным, никак не облагодетельствованным, не обласканным, не обдаренным остался Илья Кочергин – это мальчишка, который выиграл международную олимпиаду по физике). И вот поскольку всем на это наплевать…

В. Дымарский― Я встаю.

А.Невзоров: Долг каждого нормального человека оградить своего ребенка от системы образования А. Невзоров― Да, это тот случай, когда надо почтить хотя бы вставанием…

В. Дымарский― Считайте, что мы играем гимн.

А. Невзоров― Да.

А. Соломин― Наши команды по информатике олимпиаду взяли, насколько мне известно, по математике олимпиаду взяли.

А. Невзоров― Там не только Кочергин, там три или четыре блестящих парня. И это действительно успех, и это действительно гордость – а на это никто, ни одна собака не обратила никакого внимания. Я уж не говорю про какие-нибудь X6, да?

В. Дымарский― Хотя бы Ладу бы дали.

А. Невзоров― Да хоть что-нибудь. Но вот по крайней мере он должен знать, что я, например, им восхищен, черт побери!

А. Нарышкин― Подождите, может быть, просто это не та дисциплина, которой можно вот так вот открыто восхищаться?

А. Невзоров― Физика?

В. Дымарский― Почему?

А. Нарышкин― Нет, как вы себе представляете, я не знаю, в Соединенных Штатах будут чествовать своих каких-то победителей международных олимпиад?

А. Невзоров― А я просто знаю, как их чествуют.

А. Нарышкин― Как?

А. Невзоров― Я знаю, как чествуют победителей даже химических конкурсов, как чествуют людей, которые демонстрируют удивительные навыки препарации. Я знаю, какое почтение в Германии и в Италии проявляют к анатомам и к морфологам. Это я все знаю и все это вижу, потому что, в общем, иногда часть лавров достается совершенно незаслуженно, но все-таки мне.

Ну, опять-таки, здесь, поймите, ребята, вот этот чертов рок, вот когда я слышу в очередной раз про какого-нибудь Ивана Грозного и про необходимость установки ему памятника, мне, конечно же, смешно. Но я вам честно скажу, мне совершенно глубочайшим образом наплевать на то, сколько он убил людей. Мне абсолютно безразличны его жены, которых он топил в каких-то прудах, и его дети, которых он где-то убивал. В конце концов, бывает всякое, да?

А.Невзоров: Русская школа, она постепенно сползает в такой же глупый примитивный архаичный тоталитаризм Но давайте прикинем, вот на год смерти Грозного что представляла собой Россия, и что представлял собой мир. Вот мир уже был обладателем по меньшей мере тысячи томов по металловедению, механике, биологии, астрономии, по геологии, по палеонтологии. Уже появились Бернар Палисси, уже Фоллопий, уже Везалиус полностью картировал мозг. Уже Сильвиус выделил второй и четвертый черепные нервы. Уже вот, скажем так, то, что я хорошо знаю, я имею в виду морфологию мозга – морфология мозга на день смерти, на год смерти Грозного в Европе была представлена с невероятной широтой и полнотой. Не забывайте, что уже открыты в Европе и малый, и большой круг кровообращения, что сделаны первые попытки подводной лодки и туалета со смывом. А у нас вот – заскорузлые осклизлые от крови колы и господи помилуй…

В. Дымарский― Но, скажите…

А. Невзоров― Понятно, что это тяжелое наследие, он не может не аукаться.

В. Дымарский― Саша, скажите, Петр Первый век спустя начал как бы гонку эту, начал догонять.

А. Невзоров― Это начал делать так называемый Лжедмитрий.

В. Дымарский― Все-таки Петр Первый завез ремесла, науки…

А. Невзоров― Он, скажем так, осуществил все то, что хотел сделать Лжедмитрий, в этом не было никакой поразительной новации.

В. Дымарский― Но главное, что осуществил.

А. Невзоров― Осуществил.

В. Дымарский― Но с тех пор три века прошло… уже четыре, а мы никак не догоним.

А. Невзоров― Мы никак не догоним, хотя по многим дисциплинам у нас был шанс и перегнать, и вписать в мировую науку множество русских имен, те мне менее, мы видим, да, кому-то Х6, а кому-то полная безвестность, хотя этот кто-то, я имею в виду этого Кочергина, мальчишку, он значительно достойнее, чем вся олимпийская сборная.

А. Соломин― Но так у нас распределились просто тренды, люди, то, что является популярным, попсовым таким, то идет в телевизор. А то, что не идет в телевизор, то может быть важным, и за этим, кстати, могут следить. Потому что, я насколько знаю, Министерство образования наше и поощряло, и какие-то будут, естественно, я думаю, этим ребятам льготы при поступлении в вузы – это обычная практика. Но об этом не говорят по телевизору.

А. Невзоров― Возможно. Вы знаете, когда я – вот вы меня спрашиваете про нового министра образования, я почему-то с нежностью вспоминаю Северную Корею. Там недавно расстреляли двух министров. Причем, не из чего-нибудь, и из зенитных пулеметов.

В. Дымарский― В упор.

А. Невзоров― В упор, да. Причем, я же не кровожадная тварь какая-то, я, разумеется, никакого особого восторга по этому поводу не испытываю, хотя давайте вспомним Фрица Габера, да? Это был чудесный человек, который изобрел всякие боевые отравляющие газы, именно благодаря ему Первая мировая война была полностью затянута всяким ипритом и другими мерзостями. И когда к нему пытались предъявить какие-то претензии нравственного характера, Габер замечательно отвечал, что, коль скоро на войнах все равно умирают солдаты, то какая разница, от чего именно? И вот здесь, коль скоро человек – министр, то какая разница, из чего его расстреляли? Но в Северной Корее как-то вот эти вот взаимоотношения с министром ухитряются решать красиво и как-то вот не без оттенка некоторого шоу.

А. Соломин― Шоу – ну, слава богу, что мы так не делаем. Вы знаете, вы ввели интересную тему с Иваном Грозным. Как известно, после того, как он ушел от власти, скончался, авторитарный достаточно правитель, собравший русские земли во многом, началась в России смута, такой период долгого лихолетья.

А сейчас в Твиттере, в социальных сетях есть очень такая живая дискуссия с участием разных журналистов о том, что будет в России после ухода Владимира Путина. И многие из участников этого переговорного процесса сошлись на мнении в том, что ничего хорошего после этого не случится, потому что в России может начаться настоящая гражданская война.

Вот я хотел бы, если это возможно, вас попросить высказаться: вы на чьей стороне, какого лагеря?

А. Невзоров― Я вообще ни на чьей стороне, я ведь человек не русский. Участие в гражданской войне я могу принять, это вопрос цены. На чьей стороне? Ну, я посмотрю, какая сторона будет наиболее близка к победе. В конце концов я ведь умею и менять сторону тоже. Но я это делаю, скажем так, не так легкомысленно, как принято думать, потому что вот много ведь вопросов и по поводу моего участия в Приднестровье, и по поводу моего участия в югославских делах. Я всегда имею возможность себя честно спросить: Глебович, вот скажи мне, пожалуйста, твои действия в ту пору, вели ли они к увеличению, там, административно-хозяйственной человеческой энтропии, к убийствам, к грабежам, к разбоям, к кошмарам? Да, конечно, вели. Но только я себе это говорю честно.

И поэтому я поражаюсь на нынешнюю Россию, которая растит и пестует сепаратистские идеи при огромной строгости отношения законодательства к сепаратизму как таковому зачем-то Россия выращивает не только профессиональных сепаратистов в лице тех, кто прошел школу донбасского сепаратизма, но и выращивает идеологов сепаратизма, потому что постоянное восхищение, постоянная поддержка сепаратистов, раскалывающих соседнее единое государство – ведь, поймите, сепаратизм, он же с легкостью переходит любые границы и переносится на любые почвы. Вот я думаю, что с учетом опыта, который Россия зачем-то, за каким-то чертом приобрела на Донбассе, то отношение к сепаратизму, которое воспиталось в России из-за поддержки донбасских уголовников, вероятно, может очень трагическим образом и обязательно отразится трагическим образом на судьбе России уже после ухода Владимира Владимировича, а, возможно, и до него.

А.Невзоров: Системе образования должна понимать, что она обсуживающая структура, такая же, как химчистка Это очень опасные игры. И ведь по идее все то, что вытворяют каналы, любая поддержка лугандона или соседней независимой республики должна была бы по идее жесточайшим образом пресекаться. Почему? Потому что сейчас Донбасс – это инкубатор сепаратистских идей. А те, кто там то, что называется, воюют, они страшны тем, что они опыт легкости осуществления сепаратистских действий легко могут перенести сюда. Зачем-то Россия копает себе эту могилу донбасской лопатой, и закончится вот это все, я подозреваю, весьма и весьма плохо.

В. Дымарский― И отрезает нас от цивилизованного мира.

А. Невзоров― Это еще одно следствие, еще одно печальное следствие того же самого факта.

А. Соломин― Уточню…

А. Невзоров― А у вас Латынина-то будет в «Дилетантских чтениях»?

В. Дымарский― Будет.

А. Невзоров― Извини, Лёша, я хочу у Дымарского выяснить.

В. Дымарский― В октябре. А я у вас хотел выяснить, как это, мы сидим, уже почти вся программа прошла, а поповедения у нас не было.

А. Невзоров― Поповедение – у нас, к сожалению, довольно скудно сегодня…

В. Дымарский― Покровители лошадей.

А. Невзоров― Есть только… да, это то, что этому Флору и Лавру навязали какие-то ветеринарные функции, поймите, вот у нас есть на днях какой-то Иоанн Рыльский, который вообще прославился только тем, что всю жизнь, как белочка, жил в дупле, да? В связи с этим он канонизирован, и в связи с этим его надо почему-то почитать.

Но все остальные святые, они вообще абсолютно фантазийные, не забывайте, что все эти рассказы, разговоры о мучениках ранней христианской церкви – это абсолютный фейк, потому что ведь римляне не преследовали за иную религиозность, да? Они воспринимали христиан того времени как некое своеобразное ответвление от иудаизма, они были, кстати говоря, такими. И поэтому каким-то образом преследовать за взгляды, за веру – ну, у древних римлян не было ни малейшего желания и ни малейшей потребности.

К тому же, мы знаем, что все так называемые надгробия так называемых мучеников христианских – ведь как, видели там надгробия, там было написано это, сразу предполагалось, что это некий мученик, а на ней нарисован цеп, или серп, или нож, а на самом деле эти могилы просто принадлежали ремесленникам, а совсем не тем, кто принял мученическую смерть от цепа. Это были могилы хлебопашцев, могилы мельников, могилы забойщиков скота. Поэтому практически все, о чем мы здесь говорим, о так называемых мученических вопросах, они все как правило фейковые.

А. Соломин― Есть один вопрос, кстати говоря, от наших слушателей, который мне показался интересным. В нашем сообществе ВКонтакте «Эха Москвы» Алла Коченарова спрашивает: «Александр Глебович, вы считаете, что без государственной поддержки РПЦ быстро загнется. Но народ ведь явно не может жить без чудес, ритуалов, шествий и прочего. Не заменить ли официозную РПЦ язычеством – в каждом райцентре свой бог, он подчиняется областным богам и прочее? Народ сам будет выбирать шаманов, волхвов – и креативно, и будет чем заняться людьми вместо диванных войн с Обамой».

В. Дымарский― А бог будет называться губернаторами.

А. Невзоров― Ну, во-первых, есть для этих целей замечательное божество, ни к чему не обязывающее, под названием летающий макаронный монстр, и, поверьте, первые лица государства будут отлично смотреться в дуршлагах, стоя на мавзолее. Это им пойдет. И учитывая демократический характер этого – я не поддерживаю, поскольку это тоже религия, это тоже вера, но вполне можно было бы сменить. Но вот если вы почитаете в «Снобе», я уже давно предлагал сменить существующую религию на гораздо более интересный культ богини Нут. Там отправление этого культа не требует километров парчи, не требует всех этих шествий и бесконечного золота, там просто первые лица государства должны раз в год излить свое семя в магистральную реку. Это по представлениям древних египтян необыкновенно повышает достоинство национальной валюты, обещает плодородие и легко себе представить, как это будет выглядеть – вполне себе даже очень патриотичненько, потому что, если народ воспринимает одну ахинею, почему бы ему не воспринять какую-нибудь другую?

В. Дымарский― Разврат может быть патриотичным?

А. Невзоров― Все что угодно может быть. Сегодня, я подозреваю, у настоящих патриотов разврат должен совершаться с трехцветным знаменем в руках, а рисовать друг на друге они могут даже двуглавых орлов.

В. Дымарский― Вы мне сами рассказывали про Волочкову.

А. Невзоров― Я не рассказывал, я сказал, что я увидел в интернете, что появились какие-то расценки на интимные услуги Волочковой. Я полагаю, что балерина абсолютно вправе распоряжаться своим телом, и что с ним делать – делать ли фуэте, делать ли «Пиаф», или делать что-нибудь другое. Никто ее абсолютно не вправе за это осуждать и, тем более, это обсуждать.

А. Нарышкин― Слушайте, вот Дымарский объявил сегодня рубрику поповедение, да? А у меня вопрос возник: а почему… вот, поповедение в вашем изложении достаточно весело, забавно, остроумно. А почему нет в программе «Персонально ваш» рубрики имамоведение? Абсолютно никакого…

А. Невзоров― А приглашайте специалиста, потому что если я, например, хорошо знаю догматику, патристику, гомилетику, литургику, святоотеческие предания и писания, жития и все остальное просто в силу своей биографии, то я про мусульманство могу вам только сказать не про саму религию, а прежде всего выставить счет, что, конечно, мусульмане являются нахлебниками у всего цивилизованного мира. Это 23% населения, и за все эти годы они дали – ребята, вдумайтесь в эту цифру – только 2-х нобелевских лауреатов. И то в тех случаях, когда жители арабских стран переезжали на постоянное проживание на Запад. Они издают 1% всей издающейся в мире литературы, из них, естественно, большинство книг религиозных. Они ничего не изобретают.

В. Дымарский― Может быть, это сектантство христиан – не давать Нобелевскую премию мусульманам? Давать только своим.

А. Невзоров― Да почему? Нет такого, дают кому угодно. Но это действительно должно быть прорывное открытие, либо, по крайней мере, какая-то суммация известных фактов. Нет, мы видим, что даже если – вот я могу ошибиться, поправьте меня, пожалуйста, но я полагаю, что, если, например, Израиль на 2007 год мог похвастаться, по-моему, 8-ю тысячами патентов технических изобретений, Корея (Южная, разумеется) 16-ю тысячами, то арабский мир весь целиком принес человечеству 300, да? Это несопоставимые цифры. Конечно, они являются нахлебниками, конечно, это…

В. Дымарский― Арабский мир нам дал очень много в науку. Я имею в виду древних.

А. Невзоров― Он, поймите, он не сам дал, он ухитрился унаследовать от греческого и римского античного мира, сохранить в течение какого-то времени, а потом передать эти знания обратно, когда уже науки снова стали в почете в Европе. Как только воцарилось мусульманство, с науками было покончено.

А. Нарышкин― У нас время заканчивается. Хорошо, что вы объяснили, потому что мне могло показаться, знаете, такое есть расхожее мнение, что…

А. Соломин― … попробовали бы в мечети.

А. Нарышкин― Да, вот примерно то же самое. Но вот ваше объяснение принимается.

А. Невзоров― А я подозреваю, что найдется рано или поздно какой-нибудь специалист по исламу, который будет так же азартно и весело крушить это дело. Вообще, вот если бы все были умные, то занялись бы давно медресе и подумали бы, как воспитать там атеистов, как воспитать там дух свободолюбия прежде всего для того, чтобы огромный мусульманский мир перестал бы быть нахлебником человечества.

А. Соломин― Спасибо большое. Это был «Персонально ваш» с Александром Невзоровым.

echo.msk.ru

 — Александр Невзоров — Персонально ваш — Эхо Москвы, 06.07.2016

А. Нарышкин― Добрый день. Дневной Разворот на «Эхо Москвы». Программа «Персонально ваш». В студии в Москве Алексей Нарышкин и Алексей Соломин. В Санкт-Петербурге — публицист Александр Невзоров и наш коллега Арсений Веснин в отеле «Гельвеция».

А. Невзоров― Да, в том же самом отеле «Гельвеция», где 12-го числа будет проходить прелюбопытнейший диспут с моим участием.

А. Соломин― «Дилетантские чтения» вы имеете в виду.

А. Невзоров― Да. «Ложь как принцип истории» они называются. Это вечером и билеты продаются в «Гельвеции». Полагаю, что будет весьма любопытно, потому что против меня выступает Дымарский. А Дымарский надо понимать, что это в своей теме яркий и мощный тяжеловес. Достаточно радикальный и очень вооруженный и подкованный. Так что я полагаю, что будет жестко и интересно.

А. Соломин― То есть вы настраиваетесь.

А. Веснин― Здесь же  в отеле есть журнал «Дилетант».

А. Невзоров― Это главный редактор журнала, человек, для которого история является неким культом. И я, который утверждает, что история это, в общем, абсолютная ахинея, которую лучше и не помнить вовсе.

А. Соломин― Интересно. Мы позволите, перейдем к обсуждению насущных тем. Потому что темы великие вы будете обсуждать 12 числа. Одна из самых насущных тем приземленных это поведение российских футболистов некоторых. Кокорина и Мамаева, к которым принимают дисциплинарные меры. Вы слышали про этот эпизод с бутылками шампанского. Какие эмоции вызывает у вас этот случай?

А. Невзоров― У меня никаких эмоций не вызывает. Вы насоздавали себе кумиров, а потом автоматически в соответствии с вообще принципом кумирообразования начинаете к этому кумиру предъявлять какие-то завышенные высокие требования. Ведь что такое футболист. Футболист это все равно человек, который думает ногами и от которого странно было бы требовать каких бы то ни было осмысленных или философических или вообще корректных поступков. Футболисты заменили собой гладиаторов. Вот когда вы, любители азартных игр имели возможность наблюдать за тем, как публика на арене мурмиллоны, секуторы выпускают друг другу кишки и забрызгивают кровью до третьего ряда трибун, тогда наверное вы легче относились к тому, что эти гладиаторы в свободное от работы время занимаются осеменением знатных римлянок по десять штук за ночь. Бесчинствуют во всех кабаках и лупанариях. Причем так, что наутро выносят трупы бедных девок и их клиентов. И здесь сегодня мы имеем вариант тех же самых гладиаторов. Требовать от них разумного поведения, ну забудьте вы об этом. Любуйтесь вы их идиотскими поступками и умейте вы их идиотские поступки любить точно так же как вы любите их самих и этот спорт, в котором они, в общем, достаточно яркие явления. Прощайте им…

А. Соломин― Мы можем требовать, чтобы им не платили такое количество зеленых бумажек. Чтобы не платили денег так много.

А. Невзоров― Это другой вопрос. Если они хреновые гладиаторы, вероятно, им не полагается такое количество зеленых бумажек. Если они хорошие гладиаторы, вот знаете, в свое время, когда в Спарту наведывались клазоменцы, это была такая разновидность публики, тоже склонная к буйству, хамству, гадостям. Они взяли, вымазали сажей и дерьмом кресло эфоров в качестве такой шуточки. Эфоры это кресло, в котором сидели старейшины Спарты. И спартанцы подумали, подумали, чего с клазоменцами сделать и на законодательном уровне приняли постановление – клазоменцам разрешается вести себя непристойно. Предлагаю сделать то же самое. И вообще не тратить время. Ну, о чем мы говорим. Что два каких-то дурака пили очень дорогое шампанское, и мы этим занимаем то драгоценное время, на которое слетаются радиослушатели и…

А.Невзоров: Умейте идиотские поступки футболистов любить точно так же как вы любите их самих и этот спорт

А. Нарышкин― Подождите. А почему называете дураками. Что они плохого сделали. Разве они в свое свободное время не имеют право оторваться. С шампанским, водкой.

А. Невзоров― Друг мой, я, во-первых, вам и говорю, что они должны отрываться. И про то, чем безобразнее себя будут вести…

А. Нарышкин― Так мне обидно, что дураками их называете.

А. Невзоров― Слушайте, дурак это состояние добровольное. Это не обидно. Любые состояние, которое характеризуется понятием глупость можно исправить за какие-нибудь полтора-два-три года, и примерно за 600-800 настоящих книжек. Так что у них тоже все впереди. На дурака обижаться не надо. Я в слово «дурак» никакого обидного смысла не вкладываю.

А. Веснин― Но вы же понимаете, что эти футболисты не просто какие-то гладиаторы, они представляют всю империю.

А. Невзоров― Да не представляют. Во-первых, нет никакой империи, чтобы представлять.

А. Веснин― Они бьются за имидж России.

А. Невзоров― Да бросьте вы. Сегодняшняя РФ это злобная, но очень точная и смешная карикатура на российскую империю. Обратите внимание, какие возникают странные ассоциации, какие удивительные повторы. Если в 19 веке, а это был реальный случай, который был позже описан в каком-то романе, я не помню его название. Какой-то чиновник ездил, скупал мертвые души. Это вполне реальный случай, посмотрите на 21 век РФ, случай повторился. С мертвыми душами. Но уже мертвые души должны были голосовать по мысли одного из столпов сегодняшних идеологических представлений о прекрасном. Это совсем недавний случай. То есть мы видим постоянную карикатуру, и давайте не будем судить ее слишком, какую империю они представляют? О чем вообще речь?

А. Веснин― РФ.

А. Невзоров― Да бросьте вы. Вот перестаньте это все произносить с таким пафосом, и вам станет все гораздо проще воспринимать и эта оценка станет сразу…

А. Веснин― Но вы сами говорите, что мы находимся не в обычной реальности, а в медийной.

А. Невзоров― Конечно.

А. Веснин― В медийной реальности эта российская империя существует. Именно поэтому я к ней апеллирую.

А. Невзоров― Вы знаете, я боюсь, что, судя по множеству последних примет, она и существует, и не существует. Такой «кот Шредингера», пользуясь неудачным образом про живого и одновременно мертвого кота, но неудачность его лежит скорее в плоскости науки. В качестве медийного образа это неплохо, хотя это совершенно безграмотно придумал Шредингер. Но поймите, мы не можем всерьез говорить о существовании какой-то империи, ведь обратите внимание, националисты, патриоты, черносотенцы, они понаписали огромное количество плакатов про Турцию. Они изготовились ненавидеть Турцию долго и страстно, они сделали все для того, чтобы найти еще очередного врага империи и тут бабах – Владимир Владимирович говорит, что мы оказывается, Турцию очень любим. И, ребята, сверните плакаты и уйдите с ними. Уйдите куда-нибудь подальше. Это не очень напоминает империю. Это не очень напоминает тот дубовый примитивный идеологический конструкт, которым порой мы выглядим. Эта ситуация внушает определенного рода оптимизм.

А. Веснин― То есть вы считаете, что даже медийная империя перестает существовать.

А.Невзоров: Пусть наконец будет четко, ясно, внятно расписано, как нельзя думать

А. Невзоров― Нет, медийная империя она могла бы существовать, вот недавно был какой-то процесс. Очередной процесс, где очередному хорошему человеку впаяли срок за то, что он… Или срок или штраф за то, что он разместил какой-то маленький текстик в своем Интернете о том, что да, действительно вот как удивительно дружил СССР с гитлеровской Германией и о том, что проводились совместные парады, что вместе дербанили и атаковали Польшу. Но настоящая империя то, что я предлагаю, нужно ввести некие «syllabus errorum», что было у римско-католической церкви, начиная с 16 века. Это перечень заблуждений. Вот этого делать нельзя. Пусть наконец будет четко, ясно, внятно расписано, как нельзя думать. Нельзя знать, что СССР вместе с Гитлером развязал Вторую мировую войну. Этого нельзя знать. Пожалуйста, этого не знайте и тот, кто будет об этом говорить, будет наказан. Штрафом или каким-то другим образом.

А. Соломин― И ввести в школьные учебники перечень вещей, которые нельзя знать.

А. Невзоров― Да, извините, я перебил вас.

А. Соломин― Я говорю, сразу школьники будут изучать, вот это нам знать нельзя, вот эти вместе напали, развязали войну, это нельзя знать. То есть знание будет, но формально они знают, что об этом знать нельзя.

А. Невзоров― Да, но они видите, хотят изготовить некий суррогат для масс. Где все будет понятно, где все будет просто, где не будет никаких смысловых и идеологических диссонансов. Нужен такой очень простой примитивный конструкт, которым они будут кормить школьников и так называемое народонаселение. А все, что не имеет к этому конструкту отношение, вероятно, должно быть отметено. Вот тут кстати у нас странная ситуация. У нас как вы знаете, в Санкт-Петербург возвращается крейсер «Аврора».

А. Веснин― С 15 на 16-е.

А. Соломин― На свое место.

А. Невзоров― Это все будет очень романтично, красиво. Но тут же параллельно руководство заявляет, что никогда больше на «Авроре» не будут проводиться корпоративы. Вот это не совсем понятно. Зачем нужна «Аврора», которая не плывет к корпоративу. Это совершенно непонятно. Это первое. Во-вторых, от этого я бы сказал, попахивает экстремизмом. Потому что а что они тогда хотят. Они хотят сохранить символ революции. Символ, у которого орудия продолжают быть нацеленными на Пиотровского и его кабинет. В некой первозданной идеологической чистоте. К чему они призывают, черт возьми. Почему они боятся проводить корпоративы и тем самым ввести эту «Аврору» в круг нормальных обычных развлечений.

А. Нарышкин― Ну может быть корпоративы на «Авроре» и будет какая-то отдельная статья – осквернение чувств революционеров.

А. Невзоров― Вот от этого уже попахивает культом революции, который сейчас с современной идеологией никак не увязывается.

А.Невзоров: Умение признавать ошибки, критиковать самих себя — это признак империи, которая способна управлять миром

А. Соломин― Можно заподозрить в провокации Русский музей.

А. Невзоров― Честно говоря, меня это сильно-сильно настораживает.

А. Веснин― Александр Глебович, вы все время говорите об истории, хотя будете дискутировать с Дымарским о том, что история все это ложь, ерунда и чепуха. У нас еще одно событие, касающееся истории. Великобритания призналась, что вторжение в Ирак это была ошибка. И что можно было действовать как-то по-другому. Это осмысление истории недавней.

А. Невзоров― Совсем недавней. Вы здесь очень правильно отметили. И это даже еще не превратилось в историю. Это до сих пор реальность, потому что там еще стреляют, там еще льется кровь. Это все еще абсолютно теплое. Здесь мы можем об этом говорить с какой-то достоверностью. И это блистательно то, что это произошло. Потому что умение признавать ошибки, умение обрушиваться с критикой на самих себя это признак действительно империи, которая способна управлять миром. Вот когда мы видим такое отношение к себе самим, прежде всего, и такую высокую критичность, мы должны только позавидовать и начать ожидать, что когда-нибудь возможно и в России будет возможен столь же смелый и отчетливый шаг по признанию собственной глупости и собственных ошибок.

А. Веснин― Вы считаете вторжение в Ирак это ошибка.

А. Невзоров― Я не знаю. Я не анализирую это. Я в данном случае говорю лишь о сегодняшнем поступке англичан и о красоте этого поступка.

А. Соломин― Наш пользователь Вконтакте спрашивает Марина Осеева: почему Александр Глебович не уважает историю, не признает ее как науку, но при этом сам любит ссылаться на исторические примеры.

А. Невзоров― Всего-навсего в качестве понятных иллюстраций, понимая, скажем так, условность их. Дело в том, что если бы история была бы наукой, то мы бы не оказались сегодня с вами в том анусе, в котором сегодня оказались все. Потому что мы не в состоянии извлекать уроков, не в состоянии номинировать явления. Мы не в состоянии делать то, что делает любая наука. То есть получать некую предсказательную силу, когда мы точно знаем, что вот из этих двух элементов, соединив эти два элемента, мы получим эту реакцию. Вот вся фактура, которая предлагается мировой историей, увы, будучи вероятно либо ложной, либо вымышленной, либо вообще фантазийной, она не дает никаких оснований для того, чтобы мы с ее помощью могли бы корректировать сегодняшнюю действительность и получать те результаты, которые нам нужны.

А. Нарышкин― А это особенности истории как науки только в России или во всем мире такая проблема.

А. Невзоров― Нет, везде, где есть какие-то раскаленные воспаленные темы, вот там возникает естественно, и соответственно гигантское количество лжи. Потому что любое событие, имеющее идеологический или политический смысл, тем более событие в прошлом, оно ведь начинает обрастать неимоверным количеством трудов пристрастных, истеричных, идеологизированных, полярных. И чем больше историков трудятся над какой-нибудь темой, чем больше возникает мнений и монографий, тем меньше у нас надежды когда-нибудь узнать о том, что происходило в реальности. То есть какие-нибудь пустяки типа методики сбора клюквы в Вологодской губернии в 18 веке, поскольку это никого не интересует, да, мы можем здесь легко докопаться. Но все качественные, огнедышащие, сложные события, из которых сегодня власть пытается формировать идеологию, конечно, они изувечены, искажены и уже являются практически чистой беспримесной ложью.

А.Невзоров: Выпускники ФСБ, которые устроили заезд на Гелендвагенах, они не дураки. Они идиоты. Это другое

А. Веснин― У историков есть такой формат как хроника, который очень важный и который может быть наименее идеологизированный.

А. Невзоров― Хроники тоже абсолютно полярны. Я уже приводил в пример, что та же самая Куликовская битва так называемая хронистами русскими и хронистами немецкими и ганзейскими преподносится в совершенно не только разном смысле, но с разными сюжетами. По всем европейским, согласно всем европейским хроникам, которые писали о некой Варварии, им было не очень даже интересно, Варвария называется, не очень интересно было, что происходило в реальности. Тем не менее, они описывают, что да, действительно определенного рода успехи москвитян были, но в тот момент, когда они кинулись грабить татарские обозы, на них напали воины великого Княжества Литовского и их всех перебили. То, что никакого смысла в этом Куликовском сражении не было, вы знаете сами, так уже ровно через два года…

А. Веснин― Была сожжена Москва.

А. Невзоров― …легко сжег Москву и наказал всех, и этот Дмитрий Донской сидел тихо в своей норе и трясся. Поэтому хроника тоже очень условная вещь. Весьма и весьма.

А. Соломин― Позвольте я вас верну к теме дураков. В таком не негативном смысле. Относите ли вы к этому понятию ребят, выпускников академии ФСБ, которые устроили массовый заезд на Гелендвагенах.

А. Невзоров― Нет. Они не дураки. Они идиоты. Это немножко другое. Это все-таки уже…

А. Нарышкин― А «идиоты» из уст Невзорова тоже можно воспринимать как комплимент или все-таки обидно.

А. Невзоров― Нет, дурак это и не комплимент и не обидное. Это всего-навсего фиксация сегодняшнего умственного статуса персонажа, который он может либо поправить, либо не будет поправлять.

А. Нарышкин― Дурак может исправиться.

А. Невзоров― А идиот это немножко хуже. Это следующая степень, которая обозначает, что человек прошел по пути дурака слишком далеко и возвращаться ему, вероятно, будет уже неинтересно, да и сложновато.

А. Веснин― То есть клинический идиот…

А. Невзоров― Это следующая стадия. Эти ребята на Гелендвагенах еще до нее не дошли.

А. Нарышкин― А что они сделали плохого? Они окончили обучение. Они счастливы. У них впереди долгая счастливая жизнь, служба в ФСБ. Что в этом плохого? Почему бы им ни оторваться в последний день.

А. Невзоров― Они нарушили абсолютно четкий корпоративный регламент. И на этом четком корпоративном регламенте основывается служба. Если они не понимают этого принципа, им там не фиг делать и, к сожалению, мы говорим именно об идиотизме.

А.Невзоров:Нельзя благополучие стран отдавать в ведение идиотам, принимающим решение под воздействием страшилок из ТВ

А. Соломин― Многие наши слушатели говорят про 17-й год, беспокоятся насчет переворота. И говорят, что «Аврору» видимо готовят к этому событию. К столетию.

А. Невзоров― Нет, нет. Я надеюсь, что на «Авроре» в памятные дни, особенно во всякие особо важные даты будут проходить веселые корпоративы, на ее мачтах будут вешаться знамена с черепами и костями. И будут падать за борт барышни в абсолютно открытых купальниках.

А. Нарышкин― А вы согласны с утверждением, что история, которую вы не признаете как науку, она циклична.

А. Невзоров― Нет. Не согласен. Но это отдельный долгий разговор. Давайте не будем загромождать эфир такими сложными вещами. У нас масса прелестных…

А. Веснин― Уже затронули Великобританию, я хотел бы все-таки совсем далеко от этой темы не уходить. Вы перед эфиром упомянули статью по поводу того, что все голосование в принципе не имело смысла. И что вы с этим согласны.

А. Невзоров― Дело не в этом. Дело в том, что у нас есть постоянная рубрика, когда мы вручаем пальму первенства тому или иному публицисту и на этой неделе она вероятно должна принадлежать Джеймсу Траубу, который разродился блистательной статьей по следам, правда, известной статьи в «Таймсе». О том, что референдум это чудовищная глупость и про то, что нельзя доверять серьезные вопросы так называемому народу. Нельзя существование и благополучие государств и целых систем отдавать в ведение идиотам, которые вот решили, что под воздействием того пива, которое оно в себя закачали, под воздействием страшилок из телевизора, которые они 15 минут назад услышали, они принимают свое совершенно идиотское решение. Мне это очень близко, потому что как вы знаете я не демократ. Меня всегда приводила в ужас мысль о том, что строй, государство и порядок жизни может определять некое так называемое большинство. Притом, что уровень умственный этого большинства мы слишком хорошо знаем. Конечно, народ не должен быть допущен до принятия каких бы то ни было серьезных решений. Это огромная задача как это сделать. Но это, тем не менее, задача достойная и задача политики будущего. Следовательно, пальму первенства Траубу.

А. Веснин― Вас не пугает, что при так называемой демократии получается, что 48% других граждан, в данном случае Великобритании не были учтены. То есть может быть тут в другом проблема. Что демократия все равно не определяет настоящее какое-то волеизъявление народа.

А. Невзоров― Вы сами ответили на свой вопрос. Как мне кажется.

А. Веснин― Хорошо. Ладно.

А. Соломин― Давайте я теперь попробую сделать то же самое. Антон Романов нас спрашивает из сообщества Вконтакте. Эхомск.ру: что вы думаете по поводу мнения РПЦ о насилии над детьми.

А. Невзоров― Вы знаете, мы сейчас опять с вами, уважаемый Леша, упремся друг в друга лбами. Потому что вы мне опять будете говорить, что христианство это что-то доброе, призывающее к любви и милосердию. А я вам опять скажу, что по сути РПЦ есть прекрасный выразитель именно идей христианства. Именно идей православия. А что касается жестокости и права на избиение и убийство детей, это заложено в этой религии. Вы себе напридумывали вместо реального христианства какое-то возвышенное интеллигентское картиночное. На самом деле реальное христианство гарантирует блаженство тому, кто берет ребенка и разбивает его голову об камень. Псалом номер 136: блажен, иже имет и разбиет младенцы твоя о камень. На самом деле христианство предполагает возможность так называемого бога наслать медведицу на 40 ни в чем неповинных детишек, которые посмеялись над каким-то Елисеем, очередным доверенным лицом Иеговы. И эти детишки были разорваны, потом бог и медведица, вероятно, меланхолично ковыряли в зубах, наблюдая за тем, как матери этих детей соблюдают останки.

А.Невзоров: Реальное христианство гарантирует блаженство тому, кто берет ребенка и разбивает его голову об камень

А. Нарышкин― Давайте сделаем паузу.

А. Соломин― Я предлагаю перекинуть через новости и рекламу.

НОВОСТИ

А. Соломин― 15.35. Программа «Персонально ваш». Александр Глебович, мы закончили на ветхозаветных примерах. Насилие в отношении детей со стороны церковных…

А. Невзоров― Да, и про то, что это абсолютнейшая норма в христианстве поймите и очень глупо делить христианство на Ветхий и Новый завет. Поверьте мне, без Ветхого завета невозможен Новый, неслучайно во всей догматике христианства именно ветхозаветные мотивы занимают такое сверхважное место. В качестве вишенки на торте об отношении к детям давайте вспомним, еще был такой симпатичный дядечка под названием Авраам. Под влиянием каких-то религиозных бредней что он сделал со своим ребенком?

А. Соломин― Убить его пытался.

А. Невзоров― Он схватил его за волосы и пытался ему перерезать глотку.

А. Соломин― Это было испытание, насколько я помню.

А. Невзоров― В каждой книге… Да, но он был готов это сделать. И это говорит об отношении к детям в принципе. Поэтому, да и вообще если вы внимательно прошерстите Библию, вы очень во многих главах и книгах обнаружите и прямой призыв к педофилии и насилию. Это очень экстремистская, очень жестокая…

А. Нарышкин― В Библии к педофилии?

А. Невзоров― Конечно.

А. Соломин― Может быть это следствие приватизации христианства. Все-таки и религиозные тексты, авторы текстов очень разные люди и в очень разных условиях это все создавалось.

А.Невзоров:Отношение к ГМО — это тест на цивилизацию сегодняшнюю

А. Невзоров― У церкви была возможность редактировать, селекционировать и отбирать то, что ей необходимо в течение многих веков. Все это уцелело и стало даже те же самые младенцы, которых необходимо разбить о камень и блажен будет тот, кто это сделает, это все прошло долгие века селекции. Тем не менее, мы это видим в числе их вечных ценностей. Удивляться, что церковь пропагандирует примитивную тупую жестокость в отношении сегодняшнего ребенка, причем какие основания. Вот какие основания для этого, какие основания выступать с подобного рода как минимум идиотическим заявлением. Только то, что так написано в древней примитивной книжке, являющейся правилом поведения для примитивного скотоводческого народа далекого прошлого. Но к нам какое это имеет отношение. Я уже не говорю про то, что вообще так называемая вера это очень опасная штука. Помните, была такая Мария Склодовская-Кюри. Прелестная женщина. Вот она, еще не понимая всех волшебных свойств радия, урановой руды, она имела привычку помещать ее в сахарницу, в колбах носила ее в корсаже. Но сейчас если вы попробуете поработать с документами Кюри, то вам просто никто не позволит. Они до такой степени фонят, что разглядывать их можно только через специальные освинцованные стекла. Вот такая же история примерно с верой. Вот вы все думаете, что это что-то, до сих пор думаете, что это что-то симпатичное и улучшающее человека. И день ото дня благодаря талантам Гундяева вы получаете доказательства того, что это не так. Но вам уже и еще один пример лично РПЦ привела о том, что такое христианская вера в отношении детей. Вот сейчас. А вы все до сих пор упираетесь. Кстати у нас сегодня, чтобы мы не забыли, есть рубрика «поповедение», у нас есть церковный календарь. И я полагаю сегодня вам должно быть особенно интересно, потому что сегодня день так называемого Артемия Веркольского. Что это такое. Это был юноша, которого или мальчишка, которого убило молнией. Больше он ничем не примечателен. Но поскольку считалось в старой Руси, тот, кто убит молнией, вызвал каким-то образом гнев бога, то родители этого ребенка после того, как его поразило молнией просто бросили в лесу и даже тело его не стали погребать. Это тоже к вопросу об отношении к детям. И об их проблемах. Но дело не в этом. Дело в том, что спустя какое-то время его останки нашли, поместили в соответствующий саркофаг и произвели в святые. Но когда в 1920 году производились вскрытия мощей, а я этим вопросом занимался очень серьезно, то что удивительно, в раке Артемия Веркольского было обнаружено, которым поклонялись люди на протяжении почти трехсот лет, феноменальное количество ваты. И вообще этот мотив, невероятное количество ваты, вот например, так называемый Тихон Задонский вообще был целиком сделан из ваты, и эта ватная кукла почему-то была еще обтянута дамскими чулками с фабричными клеймами. Не забывайте, что при вскрытии мощей присутствовали и архимандрит, и архиепископы, епископы, клир, монашествующие прихожане. Все это фиксировалось на кинопленку. Сергий Радонежский тоже, когда были вскрыты раки, то было обнаружено наряду с несколькими гнилыми костями и опять-таки огромное количество ваты. И известно, что в так называемых останках черепах, когда они тоже находились в раках, тоже почему-то эти черепа были изнутри туго набиты ватой. В связи с чем один из архиереев потрясенный говорит, неужели мы столько лет поклонялись вате. Но выходит, что действительно это так.

А. Веснин― Александр Глебович, по поводу Артемия Веркольского просто маленький момент. Есть версия о том, что мощи были спрятаны во время разорения монастыря большевиками.

А. Невзоров― Ну может быть это и так.

А. Веснин― Что это была ложная могила. Чтобы уже не представлять все в одном…

А. Невзоров― Тогда давайте говорить о том, что были спрятаны мощи Сергия Радонежского, Задонского и всех остальных. И те фигуры, те личинки моли, те наборы старых преимущественно женских волос, какие-то клочья белья 19 века это тоже все подложили либо злые большевики, а где же тогда все настоящее. Нет, к сожалению, мы имеем дело в истории с мощами Веркольского с попыткой каким-то образом выйти, сохранить хорошую мину при плохой игре. Все это было именно в ведении монахов. Именно под их надзором вскрывалось. И говорить о том, что где-то… А сейчас тогда почему не вынут. Почему там по-прежнему остается предметом поклонения вата.

А. Соломин― На секунду давайте к наказанию вернемся. У меня вопрос возник. В РПЦ говорят, что есть умеренное разумное использование физических наказаний в воспитании детей. Есть ли оно по-вашему и когда вы воспитываете ваших детей, вы какие-то такие силовые приемы используете?

А. Невзоров― Знаете, мне бы даже в голову такое никогда не пришло.

А.Невзоров: Боюсь, что все эти милые люди, оказавшись в ГД, все равно подвергнутся влиянию ее чудовищной среды

А. Соломин― То есть вы детей своих никогда не били, не шлепали.

А. Невзоров― Нет, и в голову мне бы это, честно говоря, не пришло. Потому что я прекрасно понимаю, что обратка рано или поздно прилетит и сегодня делать это либо основой, либо даже каким-то просто сателлитом воспитательного процесса любое битье и любое насилие совершенно бессмысленно.

А. Веснин― А когда вас воспитывали.

А. Невзоров― Нет, я вообще рос абсолютно свободным, абсолютно независимым. Я вытворял все, что хотел.

А. Нарышкин― Невзоров сам всех бил. Молодым.

А. Невзоров― Нет, одно дело драки между сверстниками, другое дело, когда кто-то бьет тебя по праву власти над тобой. А ведь разговор о разумном или неразумном. Для кого-то разумно перерезать горло сыну, для кого-то разумно поставить его на колени на горох или пороть ремнем до крови или даже не до крови, а для кого-то это кажется абсолютно дикостью и нелепостью.

А. Веснин― А в домострое неразумно было бить металлическими палками, но деревянными…

А. Невзоров― Давайте вот эту всю фольклорную литературу оставим там, где она должна находиться. То есть в далеком прошлом.

А. Веснин― Давайте к сегодняшнему дню перейдем. Точнее к позавчерашнему. Путин все-таки подписал закон о запрете производства продуктов генномодифицированных.

А. Невзоров― Владимир Владимирович меня разочаровывает. Я все-таки не понимаю, как он позволяет влиять на себя в столь важных вопросах откровенным дуракам, которые вероятно представляют ему ситуацию диаметрально противоположным образом нежели ту, что должна быть. Дело в том, что вообще отношение к ГМО это тест на цивилизацию сегодняшнюю. И я уж не говорю про то, что нет ни одного задокументированного случая, при котором ГМО причинило бы кому-нибудь какой-то вред, я не говорю про то, что никакого другого выхода из ситуации у прожорливого человечества кроме как генная модификация нет, я не буду здесь вдаваться в подробности, не буду грузить. Но вот это решение абсолютная неандертальщина. Представляю себе, что было бы в РФ, если бы у нас хотели запустить, например, большой адронный коллайдер. Легко вижу эти толпы черносотенцев, которые орут про то, что прорвет дыру в реальности.

А. Веснин― Если бы Путин сказал, что все это хорошо, может быть, было бы нормально.

А. Невзоров― Но, судя по консультантам в деле ГМО, у Владимира Владимировича здесь весьма хреновые консультанты.

А. Соломин― А кстати вы считаете правильным если бы на продуктах указывалось, просто обязать на продуктах с ГМО указывать это.

А. Невзоров― Да, безусловно. Потому что я бы выбирал только такие.

А. Соломин― А большинство людей выбирало бы совершенно другие, и тогда эта бы инициатива загубила тех, кто производит продукты генномодифицированные.

А. Невзоров― Нет, я думаю, вы недооцениваете все-таки возможности цивилизации. И возможности просвещения. И старушек, которые радуются, что они сегодня купили соль без ГМО все-таки уже не так много.

А. Веснин― Еще к современным темам. У нас выборы все-таки на носу и партия «Яблоко» определилась со своими кандидатами. Дмитрий Гудков, который вошел в первую десятку, которая пойдет на выборы, говорит, что вот она настоящая демкоалиция, потому что такие разные представители оппозиционных сил соединились. Шлосберг, Гудков, Владимир Рыжков. Галина Ширшина и так далее. Я думаю все читали этот список. Вам кажется он симпатичным?

А. Невзоров― Мне список кажется симпатичным. И чем он более симпатичен, тем у меня скажем так, меньше надежд на то, что из этого что-нибудь получится. Потому что ведь они идут не куда-то, они идут в ГД. Есть такое понятие как конвергенция. Это когда организмы, не очень похожие друг на друга, приобретают общие признаки, оказавшись в одной среде. Ну, вот мы возьмем млекопитающего дельфина и акулу. Это совершенно разные существа и по классам, отрядам, видам. Тем не менее, оказавшись в одной среде, они приобретают сильное внешнее сходство и примерно одинаковый функционал. Такую же историю мы можем наблюдать с ящерицей агамой и хамелеоном. Они к разным подотрядам принадлежат.

А.Невзоров: Обратка прилетит, и делать сателлитом воспитательного процесса любое насилие совершенно бессмысленно

А. Веснин― Хорошо, давайте ближе к ГД.

А. Невзоров― Но вот я боюсь, что произойдет так называемая конвергенция, сближение признаков, когда все эти милые люди, оказавшись в ГД, все равно подвергнутся влиянию ее чудовищной среды. Они не смогут ее переделать. А для того чтобы в ней существовать, они конвергируют…

А. Нарышкин― Извините, пожалуйста, Дмитрий Гудков уже в думе и довольно давно, с ним-то вряд что-то произойдет. Он-то опытный. Рыжков там был. Явлинский там был. Неужели вы считаете, что новая дума пережует каким-то образом…

А. Невзоров― Но Явлинский уже… Во-первых, пережует. Во-вторых, что касается Явлинского, здесь совсем плохо дело. Потому что он конвергенцию пережил уже не один раз. Я-то просто в отличие от вас, которые очень молоды, я уже глубокий дремучий старец. Мне почти 96. Поэтому я-то хорошо помню, как это все выглядело. И если один Гудков сохранил в себе некую дерзость и некий задор, полагаю по единственной причине – он знал, что это его единственный козырь на данный момент. И к тому же тогда можно было контрастировать. Но вот весь этот, в общем, блестящий состав наверняка будет поглощен, разжеван и произойдет так называемая конвергенция. То есть сближение… Я слишком хорошо знаю эволюционные законы, чтобы думать или надеяться по-другому.

А. Веснин― Повторю свой вопрос. Вы действительно думаете, что вся эта десятка, как вы говорите, блестящая компания попадет в думу?

А. Невзоров― Я не знаю. Но у меня, если совсем честно, я не предполагаю, что одним политикам можно верить, чем другим. Людям, которые занялись профессионально ложью, потому что вся политика состоит именно из этого ремесла. Они это не делают искусством. Это еще не та ложь, которая становится объектом поклонения, это весьма ложь примитивная и грязненькая. Я не думаю, что они сохранят свое достоинство и свою значимость. Я скорее за то, чтобы например, уважаемый мною Шлосберг туда бы не попал.

А. Веснин― Но вы сами были в думе.

А. Невзоров― Да, я поэтому говорю с большим знанием вопроса. Поверьте, этой среде сопротивляться…

А. Веснин― Вы конвергировались?

А. Невзоров― Нет, я сопротивлялся только таким образом, что я за четыре срока, я четыре срока отмотал в ГД, был на заседаниях всего четыре раза.

А. Соломин― За вас тоже нажимали кнопочки.

А. Невзоров― Конечно.

А. Соломин― Скажите, а как вы относитесь к возвращению в политическую жизнь Ирины Хакамады. Человека достаточно известного и мощного, но который где-то отматывал в другом месте сроки эти.

А. Невзоров― Ну подождите, посмотрим, что она собой нынче представляет. Она задиристая, умная, она из тех времен, когда действительно можно было надеяться на то, что в России что-то меняется. Она очень дочка тех дней. Не знаю, до какой степени она будет уместна на политическом небосклоне сегодня.

А.Невзоров: Моя безнравственность и чудовищная репутация меня предохраняют от стыдных предложений примкнуть к партии

А. Веснин― А то, что она пошла от «Партии роста», не с этой «яблочной» компанией вас не удивляет?

А. Невзоров― Не знаю. Я не готов и не хотел бы заниматься вот опять-таки этим микропрепарированием. Давайте не будем говорить об их намерениях. Давайте будем говорить об их свершениях. А для этого должно пройти хотя бы какое-то время.

А. Нарышкин― Кстати, в «Партии роста» в федеральном списке есть и журналистка Ксения Соколова. Она, по-моему, совладелец или соредактор портала Сноб. А вам случайно не поступало предложение к какой-нибудь партии примкнуть, в список войти.

А. Невзоров― Нет, моя безнравственность, аморальность и чудовищная репутация, слава богу, меня великолепнейшим образом предохраняют от подобного рода стыдных предложений.

А. Нарышкин― А с какой партией пошли бы?

А. Невзоров― Я вообще не принадлежу ни к каким партиям, никогда не принадлежал, и никогда ни к какой партии не буду принадлежать. Я флибустьер информационного моря, и я граблю любые галеоны, которые вижу на своем пути, вне зависимости, под демфлагами, либеральными флагами или флагами черносотенцев они мне попадаются. И у меня нет никаких выраженных политических симпатий, как я уже неоднократно говорил. Я могу сказать, что от последних предрассудков я наконец избавился. Узнав, что в моем родном Приднестровье, за которое я так долго сражался в свое время, ввели уголовную ответственность за инакомыслие. Да, да, там просто реальный срок до 4-х лет за отрицание миротворческой роли России. И это очень хорошо, что это произошло, это избавило меня от последних иллюзий. И все те ордена, За личное мужество за номером 31, мой личный орден, Защитнику Приднестровья, За оборону Приднестровья, я собрал в конвертик и собираюсь это отправить по почте к чертовой матери обратно к правительству Приднестровья. Мне больше эти цацки не нужны.

А. Соломин― А вот это интересно. Вы сейчас сделали новость, но, к сожалению, развить мы не успеваем. Потому что программа наша подходит к концу. Спасибо большое за этот эфир.

А. Невзоров― Пожалуйста.

А. Соломин― Арсений Веснин вместе с Александром Невзоровым из петербуржской студии в «Гельвеции». А здесь из Москвы Алексей Соломин и Алексей Нарышкин. Пока со слушателями не прощаемся, еще час мы будем с вами. Сейчас сделаем перерыв.

echo.msk.ru

---

Смотрите также

• 
  Македония живой журнал
• 
  Журнал мифические истории
• 
  Братишка журнал спецподразделений
• 
  Журнал соколовского руслана
• 
  Японские авто журналы
• 
  Фреш журнал жж
• 
  Улица сезам журнал
• 
  Украинский астрологический журнал
• 
  Турбо автомобильный журнал
• 
  Тв экран журнал
• 
  Тайм американский журнал