Трэвел-журналистика и феномен цифрового номадизма. Фотография в журнале травелоге

Трэвел-журналистика и феномен цифрового номадизма

Автор: Показаньева И.В.

Текст доклада представлен в авторской редакции.

Презентация к докладу

Аннотация:

Широкое распространение Интернета, глобализация, портативность и доступность техники подарили людям возможность работать путешествуя. Все больше и больше людей покидают “пыльные офисы” и уезжают в “солнечный рай” теплых стран. Среди самых популярных занятий цифровых номадов – веб-дизайн, программирование, копирайтинг, преподавание, трэвел-блоггинг и трэвел-фотография и т.д. В последнее время термины “трэвел-журналист” и “трэвел-блоггер” стали невероятно популярны в России. Они означают фриланс-писателей, фотографов и видеографов, занимающихся созданием историй о путешествиях. Эти термины пришли из журналистики, но теперь обозначают весьма специфичное явление – трансформацию впечатлений в информацию. Итог этой деятельности – появление лайфстайл-информации, которая является не новостной, а скорее досуговой, посвященной стилю жизни.

Появление Трэвел 2.0 изменило индустрию путешествий коренным образом. Количество пользовательского контента о путешествиях в Интернете огромно. Такой контент принято называть «Трэвел 2.0» (от английского “Travel” и “Web 2.0”). Пользовательский контент о путешествиях – разнообразные сообщения, отзывы, комментарии, отчеты – представляется наиболее надежным и достоверным источником информации, так как получатель зачастую лично знаком с отправителем. Трэвел 2.0. не только отражает личные интересы и увлечения пользователей, но и оказывает все большее влияние на формирование общественного мнения о рынке туристических услуг.

В условиях отсутствия модерации в Интернете происходит неконтролируемый рост “сарафанной” информации и насаждение туристического медиапространства мифами и легендами. Любительская трэвел-журналистика становится модным ремеслом современного человека. Жизнь и работа цифрового кочевника многогранна, но для большей части аудитории – это удел “хипстеров”. Сами авторы трэвел-контента едва бы подумали о таком определении, описывая свое ремесло. Номадизм в форме трэвел-блоггинга, трэвел-журналистики и трэвел и видеографии требует от создателя строгой дисциплины и немалых организационных способностей.

В последние 15 лет произошел бурный всплеск роста российского пользовательского контента в условиях развития системы новейших коммуникаций. Количество пользовательского контента о путешествиях в Интернете огромно. Такой контент принято называть “Трэвел 2.0” (от английского “Travel” и “Web 2.0”). Пользовательский контент о путешествиях – разнообразные сообщения, отзывы, комментарии, отчеты – представляется аудитории наиболее надежным и достоверным источником информации, ведь получатель лично знаком с отправителем. Трэвел 2.0 не только отражает личные интересы и увлечения пользователей, но и все большее влияет на формирование общественного мнения об индустрии туризма и гостеприимства. Неудивителен и бум трэвел-блогинга, т.е. деятельности по созданию и ведению блогов, посвященных путешествиям автора. Темы туризма и путешествий стали мейнстримом и просто не могли не проникнуть в блогерскую среду Рунета. В последнее время термин “трэвел-блоггер”, обозначающий фриланс-писателей, фотографов и видеографов, создающих материалы о путешествиях, стал невероятно популярен в России. Сегодня этот термин обозначает специфичное явление – трансформацию впечатлений в информацию. Итог этой деятельности – появление лайфстайл-информации, которая является не новостной по характеру, а скорее досуговой, посвященной стилю жизни.

С появлением возможности самопубликации в Интернете, многие пользователи сети обрели платформу для выражения собственного мнения. До эпохи широкого распространения Интернета, только профессионалы могли информировать людей на темы, связанные с путешествиями, зарубежными странами, культурами местных жителей, традициями этнических “Других”. Эта традиционная парадигма претерпела значительные изменения, так как профессиональные журналисты теперь делят место с непрофессионалами. Впервые за историю средств массовой информации, обычные люди могут играть еще более важную роль, чем профессиональные журналисты. Так, в современной трэвел-журналистике стерлась граница между создателями и потребителями сообщений, профессионалами и любителями. Трэвел-блогеры, райтеры, фотографы, видеографы и прочие создатели контента, связанного с путешествиями почти полностью оккупировали виртуальное информационное пространство, оставляя во владении журналистов-профессионалов лишь колонки онлайн журналов и Интернет-газет.

Повседневная жизнь человека 21 века переместилась в виртуальное пространство, поэтому для того чтобы лучше понять современное состояние трэвел-журналистики и Трэвел 2.0, нам необходимо обратиться к такому понятию как цифровое кочевничество, или цифровой номадизм.

Появление и широкое распространение портативных компьютеров, смартфонов и планшетов, а также различных программ для связи между людьми на расстоянии, общедоступность сети Интернет сделали идею мобильного рабочего места еще доступнее и привлекательнее. Эти современные технологии ликвидировали факторы, которые удерживали современного творческого работника на стационарном рабочем месте. Все больше людей покидают “пыльные офисы” и улетают в тропический “рай” теплых стран. Среди самых популярных занятий цифровых кочевников – веб-дизайн, программирование, SMM, копирайтинг, преподавание, репетиторство, трэвел-блоггинг и т.д. (полный список профессий для номадов можно увидеть на www.digitalnomadjobs.com). Таким образом, эпоха постмодерна позволила современникам функционировать независимо от рабочего места, без привязки к какой-либо стране. В первом десятилетии 21 века подобные люди, называющие себя цифровыми кочевниками, или цифровыми номадами, расселились по всему миру.

Цифровые кочевники (или цифровые номады) – это фрилансеры, которые благодаря возможностям современных технологий обеспечивают себя заработком независимо от места проживания и ведут кочевнический образ жизни. Обычно они работают из кафе и ресторанов, библиотек, аэропортов, парков и прочих случайных пристанищ. Такие места создают своеобразный легкий шум, делают рабочее место аутентичным, вдохновляют на создание материалов. Цифровые номады территориально не привязаны к определенному месту, поэтому могут позволить себе путешествовать по всему миру. Номады мобильны и всегда подключены к сети. Цифровой номадизм – это новое социокультурное явление, последствие становления в мире сетевого информационного общества, которое смогло сформироваться благодаря внедрению в повседневную жизнь людей новейших компьютерных технологий. Мобильность людей в условиях глобализации способствовала вовлечению миллионов людей в сетевые формы социального взаимодействия: население большинства развитых стран почти полностью представлено в таких сетях как, например, Facebook, Instagram, Twitter, LinkedIn и проч. Цифровые номады намного более мобильны, чем простые пользователи сети – они теряют локальные и государственные связи, становясь космополитами 21 века. Цифровой номадизм – это своеобразный побег современного человека от жизни в тесных рамках графиков, правил, стандартов и стереотипов.Космополитичный образ жизни, вызывает у номадов размытие их собственных национальных и приобретение глобальной идентичности, гибкой к любым условиям, социальным и культурным надстройкам общества. Благодаря этому цифровой номад становится легко адаптируемым к новым средам. При утрате привязанности к местности, которую принято считать домом, понятия Родины, Отечества, родного края исчезают, остается лишь мобильность, возведенная в закон. Возможно поэтому современные путешественники ищут аутентичность, которую сами утратили.

Кочевнический образ жизни позволяет номадам экономить на съеме жилья, аренде машины, оплате сервисных услуг, ведь для жителей большинства жителей передовых стран полгода жизни в некоторых южно-азиатских странах, таких как Тайланд, Непал или Индия, обходится намного дешевле, чем месяц жизни в Москве, Нью-Йорке или Лондоне. Более того, цифровые кочевники могут вести бизнес без затрат на аренду офиса и его обслуживание. Аскетичность быта становятся одной из ключевых идей цифровых номадов. Она дает им возможность путешествовать налегке и с минимальными финансовыми и физическими затратами. Все необходимое становится доступно благодаря сети и местным магазинам. Путешествуя, цифровые номады собирают впечатления, а не вещи. Деньги – это одна, но отнюдь не главная причина переквалификации в цифрового кочевника. Главной причиной обращения к цифровому номадизму является свобода, ассоциируемая с кочевническим образом жизни – это свобода от отношений подчиненный-начальник, свобода от физических ограничений, связанных с работой в офисе с 8 до 5, свобода от необходимости находится в коллективе большую часть дня, а также свобода от строгого графика, дресс-кода, обременительности многими правилами и нормами поведения в деловом обществе. Свобода от государственных границ является физической репрезентацией этой свободы.

Ощущение полной свободы может быть иллюзией. Свобода исчезает, когда цифровой номад сталкивается с невозможностью выйти в онлайн. Кочевники полностью зависят от наличия в месте их нахождения сети. Такая лимитация возможна в местах с нестабильным Интернетом, поэтому перед выбором очередной страны пребывания, кочевники исследуют новую среду. Некоторые сайты, например, nomadlist.com предлагают начинающим номадам базовую бытовую и культурную информацию о стоимости жилья, безопасности, Интернет-покрытии, традициях и нравах местных жителей, климате, туристических и нетуристических достопримечательностях и проч. В условиях отсутствия Интернета цифровые номады теряют средства к заработку и становятся просто безработными путешественниками. Таким образом, наличие выхода в Интернет является главным условием существования цифрового номада. Мобильность – это неотъемлемая характеристика цифрового номадизма. Если раньше работник должен был встречаться с работодателем лицом к лицу, то теперь, в частности благодаря программам Skype и Facetime, этой необходимости нет. Даже наоборот, теперь в условиях глобального обмена товарами и услугами, для цифровых кочевников открылись новые возможности для заработка. Таким образом, они создают и поддерживают бизнес связи независимо от географического местоположения, общаются и работают с людьми по всему миру.

Движение цифрового номада можно рассмотреть в двух аспектах – физическом и виртуальном. Трэвел-блогер или трэвел-журналист пишет, снимает свои истории в реальном, физическом времени и пространстве, затем кодирует эту информацию для виртуального поглощения рядовыми читателями и зрителями, для которых изначальное путешествие представлено в уже измененном виде. Какое это было путешествие? Было ли оно? Что было случайно или намеренно стерто или сокрыто от зрителя? Ответить на эти вопросы невозможно, ведь конечный трэвел-материал есть уже самостоятельное путешествие. Зритель видит фотографии, видео, заметки путешественника на своем экране, и, не выходя из комнаты, сам таким образом совершает путешествие вне пространства и вне времени. Такое путешествие возможно благодаря подключению современного читателя и зрителя информации к сети. Он самостоятелен, не аморфен. Еще испанский социолог Мануэль Кастельс отмечал, что постоянное подключение, а не движение, является критическим моментом[4]. Таким образом, мобильность кочевников может быть, как физической, так и виртуальной.

Несмотря на то, что мировая академическая теория разделяет понятия “трэвел-блоггинг” (“трэвел-райтинг”) и “трэвел-журналистика”, в российских текстах термины до сих пор употребляются как синонимы, даже в среде российских исследователей и преподавателей трэвел-школ. Так, различные комбинации слоганов с использованием понятия “трэвел-журналистика” часто мелькают в рекламных баннерах трэвел-курсов и школ и в научных статьях трэвел-исследователей. Не облегчает путаницу и многообразие всевозможных переводов английского термина “travel journalism”– существует как минимум четыре варианта его написания на русском языке: “трэвел-жрналистика”, “тревел-журналистика”, “travel-журналистика” и “трэвэл-журналистика”. Бум самопубликации в Интернете также вносит трудности в концептуализацию теории трэвел-журналистики: грани между профессиональным и непрофиссиональным, внутренним и внешним размываются.

В современной теории возникает путаница в употреблении понятий “трэвел-блогер” и “трэвел-журналист”. Оба термина обозначают авторов, рассказывающих о путешествиях. Трэвел-блогер – это пользователь сети Интернет, который ведет трэвел-блог о собственных путешествиях, посещаемых странах, культуре и обычаях местных жителей. Однако: «Трэвел-блогеры в первую очередь являются писателями. Также они маркетологи, торговые представители, публицисты, представители по связям с общественностью, бухгалтеры, разработчики сайтов и исполнительные директоры» [3, с. 4]. В отличие от трэвел-журналистов они информируют аудиторию о персональных особенностях путешествия, собственном опыте и восприятии места путешествия. Материалы трэвел-блогеров намного “персональнее” журналистских – это дневники авторов.

Трэвел-журналист является в первую очередь журналистом, а не писателем, который информирует своего читателя, зрителя или слушателя о фактах, событиях и мнениях, касающихся его путешествия [1]. Трэвел-журналист обладает журналистским методом познания – это обдуманный поиск наилучшей доступной версии истины, а целью публикации независимо от типа истории является обретение независимой, корректной, своевременной, существенной и общественно-полезной информации [6, с. 5]. Передача такой информации отличает трэвел-журналиста от трэвел-блогера и трэвел-журналистику от трэвел-блогерства.

Трэвел-блогер не является трэвел-журналистом, однако трэвел-журналист может быть трэвел-блогером, ведя персональный трэвел-блог [1]. Трэвел-блогер ведет блог о путешествиях и регулярно его обновляет постами из новых стран; трэвел-журналист работает в онлайн или офлайн СМИ, создавая печатные, фото-, видео-, радиоматериалы или подкасты. В центре внимания трэвел-журналиста и трэвел-блогера находится сфера человеческих перемещений как поиск чего-то нового и аутентичного и как способ знакомства с культурой и этническими “Другими”. Для них путешествие является источником работы – вдохновляет на написание текстов, создание фото- и видеопродукции, иллюстраций, тренингов, курсов и т.д. Тем не менее, без внедрения в локальную жизнь, познание культуры и встреч с местными жителями путешествие есть просто смена декораций. Трэвел-журналист и трэвел-блогер обладают эрудицией, туристическим и жизненным опытом, умением грамотно излагать свои впечатления, владеют техническими средствами, позволяющими создавать и выкладывать материал в Интернет (подробнее см.: Pokazanyeva I.V. Theoretical framework of the travel-related ugc and Travel 2.0 in Russia // Humanities scientific researches. 2015. № 12; Показаньева И.В. Теоретическое осмысление основ трэвел-блогинга. Функциональные отличия трэвел-блогера и трэвел-журналиста // Universum: Филология и искусствоведение.–2015. – № 3-4 (17).).

Пользовательский контент (англ. “User-generated content” или “UGC”) отличается от всех прочих материалов в сети неструктурированным, немодерируемым характером. Это стихийный контент, который не зависит от хоста. Пользовательский контент загружается напрямую пользователями на сайты в условиях минимальной модерации (зачастую ограниченной только российским законодательством). Существуют различные формы пользовательского контента, предоставляющие информацию о товарах и услугах: блоги, подкасты, комментарии, отзывы, фото–, видео– и аудиофайлы, чаты и т.д.

Можно выделить 4 главных типа пользовательского контента: 1) Блоги, или веб-страницы, содержащие посты на различные темы, содержащие текст, иллюстрации, ссылки на сторонние ресурсы; 2) Вики, или веб-сайты, позволяющие пользователям легко добавлять, редактировать или удалять контент в соответствии со своим желанием; 3) Подкасты, или аудио-блоги (обычно в mp3 формате), доступные для скачивания и прослушивания пользователями; 4) Социальные сети (например, YouTube, Instagram, Facebook, VK и др.), позволяющие пользователям общаться и обмениваться мнениями на определенные темы в форме чата [5, с.3].

Говоря о цифровом кочевничестве в форме трэвел-блоггинга, связи между российской путевой литературой, берущей корни в травелогах А. Н. Радищева, А. С. Пушкина и Д. И. Фонвизина, и современными трэвел-блогами становятся очевидными [7]. Путешественники ведут документальную летопись своих путешествий, чтобы обучить читателей различным аспектам культуры, нравов и традиций “Других”, сравнивая “их” и “нашу” культуры. Авторами травелогов также движет стремление самопознания и самооткрытия себя в зеркале “Других”.

Проливая свет на разнообразные аспекты путешествий, трэвел-блогеры внесли радикальные изменения в индустрию туризма и гостеприимства. Теперь, пользователи ищут информацию онлайн. В таких условиях, наиболее полезными становятся сайты где путешественники описывают, оценивают и рефлексируют над своим опытом.

Пользовательский контент является одним из главных источников информации современного человека. Благодаря Трэвел 2.0, пользовательскому контенту о путешествиях и туризме, журналист и нежурналист обрели равные по значимости платформы для представления информации о путешествиях. Современные социальные сети могут превратить любого пользователя в журналиста, редактора, продюсера новостного медиа. При этом старые традиционные медиа стараются удержаться на плаву, создавая официальные страницы СМИ в социальных сетях, чтобы быть актуальными для цифрового поколения.

В офлайн эпоху существовал лишь массовый туризм, или Трэвел 0.0. С переходом к информационному обществу появился Туризм 1.0, или Трэвел 1.0, с его возможностями объединения платформ и размещения информации онлайн для всеобщего доступа [2, с. 139]. В начале 21 века, когда большинство туристической информации стало доступно онлайн, произошло становление Трэвел 2.0, новых каналов связи между отправителем и получателем. Структура Трэвел 2.0 такова, что позволяет загружать в сеть любые типы файлов. Контент Трэвел 2.0 полностью интерактивен и расширяется посредством сети.

Веб 2.0 и Трэвел 2.0 произвели революцию в интернет-среде. Современные социальные сети могут рассматриваться в качестве альтернативных или дополнительных источников СМИ. Контент социальных сетей и блогов доносит до аудитории определенные сообщения – об уровне дохода, культуре, социальном статусе путешествующего. Такой контент, отражая персональные интересы пользователя, оказывает огромное влияние на людей, просматривающих эту информацию, во многом предопределяя то, как они будет видеть услуги, предоставляемые во время путешествия. Так, отчет о туристической деятельности пользователя в социальной сети, например в Instagram, превращается в новый рынок для поставщиков туристических услуг, владельцев отелей, ресторанов и т.д.

Трэвел-блогинг становится модным ремеслом современного человека. Появление свежего направления фриланса в условиях отсутствия академических курсов по трэвел-журналистике в университетах привело к росту спроса на обучение цифровому номадизму. Нельзя не обратить внимание на появлением так называемых «трэвел-школ», которые обучают основам написания путевых очерков, фото- и видеосъемке во время путешествий, принципам продвижения своих блогов и т.д. Трэвел-школы упрощают теорию профессиональной журналистики, истории о путешествиях редуцируется до уровня поглощения автором всего “другого”. Количество таких школ и курсов с каждым годом увеличивается, однако теория трэвел-журналистики в России находится только на стадии зарождения, поэтому распространяемая ими информация зачастую ведет к извращению теории, терминологической путанице и подмене понятий. Отсюда следует мифологизация медиапространства трэвел-журналистики.

Туристический консьюмеризм поощряется и в профессиональной телевизионной трэвел-журналистике (например, в программе “Орел и Решка. Шоппинг”). Освещая путешествия привилегированного туриста 21 века, авторы нередко избегают тем культурного присвоения, западного доминирования, а также политических, социальных и экономических проблем посещаемых стран. “Очарованный странник” пишет о личных откровениях, повторном открытии себя и мира. Общий тон выкладываемых отчетов можно охарактеризовать как легкий, очаровательный, вдохновляющий. Такая редукция лишает материалы самой сути настоящего путешествия.

Внимание современных исследователей по всему миру приковано к социальным сетям и Трэвел 2.0 ввиду их всевозрастающего влияния на потребительскую аудиторию. Современные Трэвел 2.0 зачастую превосходят по влиянию традиционные трэвел-медиа ввиду своей интерактивности, доступности и распространенности. Таким образом, социальные сети способствуют формированию имиджа зарубежных стран.

Список литературы

1. Показаньева И.В. Теоретическое осмысление основ трэвел-блогинга. Функциональные отличия трэвел-блогера и трэвел-журналиста // Universum: Филология и искусствоведение. –2015. – № 3-4 (17). URL: 7universum.com/ru/philology/archive/item/2083.].

2. Amaral F., Tiago T., Tiago F. User-generated content: tourists’ profiles on Tripadvisor //International Journal of Strategic Innovative Marketing. – 2014. – Т. 1. – №. 3. – С. 137-145.

3. BoecherM., GradwellO., Jenkins K. et al. The Best Practices in Travel Blogging / [Электронный ресурс]. — Режим доступа: URL: qps.ru/xzIf5 (дата обращения: 01.05.2016).

4. Castells M. The Information Age: Economy, Society and Culture: Volume I—The Rise of the Network Society (Malden, MA, Blackwell Publishers Inc.). – 1996.

5. Burgess S., Sellitto C., Buultjens J. Consumer-generated web-based tourism marketing. – Sustainable Tourism CRC, 2008.

6. Greenman J. F. Introduction to Travel Journalism //On the Road with Serious Intent. – 2012.

7. Pokazanyeva I. V. Theoretical framework of the travel-related UGC and Travel 2.0 in Russia // Ггуманитарные научные исследования [Electronic journal]. – №. 12. URL: human.snauka.ru/en/2015/12/13234(дата обращения: 01.05.2016).

connect-universum.tsu.ru

Йен Фрейзер: «Травелог работает в масштабе человека»

Беседовала Анна ГруздеваФото: Антон Петров

Одним из интереснейших гостей минувшей Красноярской ярмарки книжной культуры, которую Фонд Михаила Прохорова проводит уже седьмой год, стал американец Йен Фрейзер. Постоянный автор журнала New Yorker, писатель, являющийся, по мнению Washington Post, «одним из лучших авторов своего поколения», ещё в 2010-м году написал книгу «Путешествия по Сибири» («Travels in Siberia»). Книга пока не переведена на русский язык, но на Западе уже стала хорошим образцом нового витка литературного жанра, который называют «травелогом» (литература о путешествиях). Мы поговорили с Йеном о травелогах, разнице между путешественником и туристом, нашей фрагментированной реальности и лососе в подарок.

— Йен, почему Сибирь?

— Мне очень нравится звук самого слова «Сибирь», он возбуждает воображение. Этот звук и привёл меня сюда. Я много путешествовал по Америке, в основном по западу Америки. Если продолжать двигаться на запад, то ты упрёшься в Тихий океан, дальше — попадёшь на Аляску, потом окажешься на Чукотке. Моё путешествие и началось с Чукотки, удивительного, экзотического, поразительного места, которое сразу меня захватило. И, кроме всего прочего, у меня есть свои внутренние, загадочные даже для меня, причины любви к России.

— Интересно, а существует ли какое-то представление о реальной Сибири в США, или для большинства американских граждан это пустое пятно на карте?

— Когда я говорил друзьям, что пишу книгу о Сибири, каждый задал один и тот же вопрос: «Там холодно?».

Я был у вас летом и объяснял им, что летом у вас очень жарко, но этого слышать никто не хочет. Это не входит в их идею Сибири.

В представлении американцев ваши края — это бесконечные сосульки на окнах, поэтому мне так хотелось искоренить из сознания моих сограждан идею, что Сибирь это только холод. Вторая вещь, которую все спрашивали: «Есть ли там тюрьмы?» В работе над книгой мне приходилось разбивать концепцию о Сибири, состоящую для американцев из двух понятий: «холодно» и «тюрьма».

— Вы сразу задумывали свою книгу в формате травелога?

«Сибирь и Америка похожи друг на друга. Если отвлечься от их сугубо физического состояния, обе они существуют как идея или как проявление разума». (Цитата из книги «Путешествия по Сибири»)

— Путешествие по Сибири — это отдельный большой литературный жанр. Когда я пишу книгу, я должен понимать, в каком жанре я её пишу, поэтому я пытаюсь понять, в каком жанре были написаны те самые великие книги, которые являются сейчас образцом для меня. Много книг о путешествиях по Сибири было создано; углубляясь в прошлое, мы можем вспомнить даже «Историю монголов», написанную в 1228 году. Ещё одна очень хорошая книга «Сибирь и система ссылки» была написана Джорджем Кеннаном в конце 1880-х. Он родился в Норфолке, штат Огайо, где у меня проживало много родни, и мне даже иногда кажется, что мы с этим писателем тоже родственники. Я хотел написать свою книгу так же хорошо, как и он.

— А как вы понимаете этот жанр?

— Автор травелога рассказывает историю, которая начинается в неком географическом пункте А и заканчивается в неком географическом пункте В. Я считаю, что этот жанр вполне гибкий и податливый.

— Получается, у травелога нет канона, формулы и каждая книга-путешествие индивидуальна по форме? Многие писатели и филологи считают этот жанр очень размытым.

— Да, действительно, границы жанра очень расплывчатые, хотя я бы всё же предпочёл слово «гибкие», потому что кто захочет читать расплывчатую книгу?

Мне нравится, что в этом жанре так много пространства для творчества, потому что писатель (как и читатель) может двигаться там как хочет, и это ему никогда не наскучит.

Каждая книга индивидуальна и каждый автор индивидуален, не похож на другого. В этом сомнений нет.

— Каков ваш метод написания травелога? Вы больше обращаете внимание на факты или свои личные переживания?

— Мой метод — путешествие и исследование. Сначала в мире природы, потом в мире библиотек. То, что движет мной — любопытство. А любопытство, вступая во взаимодействие со смелостью, превращается уже в личную борьбу, награда за которую — удивительные факты, невероятные истории и победа над всеми страхами. Самая главная цель всегда ясна, она всегда мерцает на горизонте — замечательная книга, которую ты напишешь.

Я, например, боюсь сюжета. И в травелоге пользуюсь возможностью того, что само путешествие рождает сюжет. Я следую за внешним миром, и он сам поставляет мне события. Модернизм потряс привычное нам повествование из 19 века, он фрагментировал рассказ, мы часто не понимаем, что происходит. Травелог даёт писателю убежище от модернизма: ты можешь продолжать рассказывать историю.

Тебе заранее дана удобная рамка: ты стартуешь из Петербурга во Владивосток и едешь, едешь, едешь… Это удобное русло повествования тебе уже дано изначально из внешнего мира. И когда ты это делаешь, ты едешь в компании тысячи людей из прошлого, которые делали то же самое. Например, ты путешествуешь в компании декабриста Ивана Якушкина, который видел то же самое в 19 веке, в этом смысле он становится твоим компаньоном. Ты можешь посмотреть: а что делал Якушкин на этом участке пути? Другой важный компаньон для писателя, на мой взгляд, — его невидимый читатель, который тоже направляет поиск. Допустим, когда я путешествовал по Сибири, мне было сложно раскрыть тему тюрем, попасть туда, договориться о чём-то, очень многое пришлось преодолеть. Потому что рядом со мной всегда был требовательный американский читатель, который ждал ответ на вопрос: а что насчёт сибирских тюрем?

— Сегодня идёт эпоха глобализации, открытия границ, какие самые заметные изменения произошли с жанром травелога в 20 веке? Ведь ваша книга и, например, книга Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву» — совершенно разные, хотя написаны в одном жанре.

— Изменения двадцатого века — это развитие старой формы и даже её разрушение, вызванное новыми технологиями. Теперь путешествие необязательно должно лежать прямо из пункта А в пункт В. Сегодня современность так или иначе вторгается в повествование. Я путешествовал по Сибири со спутниковым телефоном, и взял его потому, что жена хотела знать, где я нахожусь. Мы жили в палатках, просто разбивали их у дороги. Сибирь очень тёмное место, здесь прекрасные звезды — ну, мне не нужно вам об этом рассказывать.

Однажды ночью я смотрел на небо и увидел, как летит спутник, направил в его сторону телефон, отправил домой сообщение и подумал, что вот этот сигнал сейчас туда — вжик! — и попадёт. И тут же перезванивает моя жена и говорит: «Слушай, Йен, нам нужно поправить крыльцо»…

Понимаете? Я нахожусь сейчас в месте, которое было для декабристов равносильно океанскому дну, но какой-то частью своего сознания, своей персональной реальности занимаюсь проблемами в Нью-Джерси. И это как раз элементы, которые сейчас нужно включать в текст. Правда, иногда коллаж моего сознания был настолько странным, что я так и не нашёл, как использовать подобные элементы в повествовании. Ещё важно, что есть очень тонкая грань в написании травелога: нужно знать, когда тебе как автору нужно отстраниться. Я пережил в Сибири очень много трудностей, об этом можно было написать отдельную книгу. Но у меня была другая задача.

— Да, я понимаю, о чём вы говорите. Из последней поездки по Хакасии я привезла не только много интересного материала, но и множество синяков на коленках. Но о последних я не имею права писать, это мои личные трудности, которыми не стоит засорять текст.

— Этим различны для меня путешественник и турист. Турист ездит отдыхать, ему важен момент комфорта, удобства, потребления. У путешественника немного иной опыт, опыт одиночества и переживания. И часто трудностей.

— Йен, а нужны ли травелоги сегодня, нужен ли этот чужой опыт анализа, переживания?

— Я думаю, что технологии сделали жанр путешествия ещё более нужным, чем ранее, потому что всё больше людей глазеют в свои телевизоры, всё меньше людей знают, что происходит в реальном, живом мире. Травелог заново пробуждает в нас знания о мире, одомашнивает технологию, одомашнивает географию и одомашнивает высокий модернизм. Он делает его как бы человекоразмерным. Травелог — это жанр, который работает в масштабе человека.

— Можете рассказать историю из ваших сибирских путешествий, которую вы никогда не забудете, которая вас поразила, осталась в сердце? И историю, о которой вам хотелось бы забыть.

— Моё путешествие из Санкт-Петербурга во Владивосток в 2001 длилось шесть недель, до Тихого океана мы добрались 11 сентября. Вместо того чтобы поехать напрямую во Владивосток, мы остановились в посёлке Ольга на берегу океана. Утром 12 сентября мне пришло сообщение от жены о том, что США атакуют террористы. Я был в отчаянии и не знал что думать. Я ходил по лагерю поникший и расстроенный.

«Официально Сибири нет. У Сибири нет ни политических, ни географических границ. В атласах слово «Сибирь» нависает над верхней северной третью Азии. Оно не привязано ни какому конкретному месту, словно определяя зону или состояние. Кажется, оно просвечивает как водяной знак на странице».(Цитата из книги «Путешествия по Сибири»)

Рядом с нашим лагерем была река Аввакумовка, где водится много лосося. Вокруг нашего лагеря тогда шатались какие-то странные парни, они пили пиво и курили. Один из них приблизился ко мне, в руках у него был большой лосось. Остальные парни присоединились к нему, и все вместе они подарили мне этого лосося и сказали: «Нам жаль». Я очень растрогался. На следующий день я узнал, что ловить лосося в тех краях запрещено. Ребята шатались здесь, остерегаясь егеря, они были браконьерами. Другими словами, рыба была украдена. Возможно, я нарушил закон тем, что хранил у себя эту украденную рыбу, но то, что я узнал, сделало подарок ещё более трогательным для меня.

Истории, о которых мне не хочется вспоминать, это конфликты с моим гидом Сергеем. Например, Сергей не хотел, чтобы я фотографировал тюрьмы, а я иногда делал это, и он очень злился, даже приходил в ярость. Он становился будто бы совершенно другим человеком.

В России несложно стать параноиком. У меня и у самого было несколько параноидальных одиноких ночей, как у героев Гоголя. Неприятно это вспоминать.

— Раз мы снова вернулись к литературе. Какие авторы травелогов для вас самые интересные? И какие книги-путешествия о Сибири вы читали, когда ехали в наши края?

— Самые лучшие книги о путешествиях — это «Простаки за границей», «По Экватору», «Налегке» и другие книги Марка Твена; вышеупомянутая книга Джорджа Кеннана. Интересны и «Житие протопопа Аввакума, им самим написанное» (автобиография, в которую включены очерки о Сибири), «Путешествия из Петербурга в разные части Азии» Джона Белла, «Остров Сахалин» Антона Чехова, «Моя ссылка в Сибирь» Александра Герцена и многие другие.

Здесь можно прочесть перевод первых двух глав книги Йена Фрейзера «Путешествие по Сибири», выполненный Екатериной и Еленой Бачко.

Читать также:

Сибирь и точкаСоздатели проекта «Сибирь и точка» решили попробовать написать свой путеводитель по разным уголкам сегодняшней Сибири и начали с манифеста — о территориальной идентичности, культурном невежестве и дорожной сумке Фритьофа Нансена. О своих перемещениях и открытиях путешественники будут регулярно рассказывать на «Сибурбии».

siburbia.ru

Нефотографизмы: Преодоление травелога - Примечания к ненаписанному

Ольга Балла

Нефотографизмы: Преодоление травелога

Homo Legens / Человек Читающий. - № 4 / 2013.

С литературой путешествий – и не только на русской почве, на которой, говорят, травелог как жанр ещё и не освоен, как следует (и уж не поздно ли?), - нынче происходит примерно то же, что случилось с живописью, когда возникла фотография. Эта последняя, появившись, взяла на себя задачу точного отображения видимой реальности – освободив живопись для иных, куда менее очевидных задач.

Вот и теперь, когда есть масса внелитературных и внесловесных способов узнать, как выглядят иные города и страны: можно прочитать в блогах, посмотреть фотографии, видео, карты Google Earth… – в простом описании перемещения от точки А к точке Б стало чувствоваться нечто неустранимо избыточное. Критики и вообще комментаторы культурных процессов ещё видят смысл в напоминании читающим и пишущим о том, что «помимо физического перемещения тела в пространстве», этот жанр вообще-то «предполагает и метафизическое путешествие, в финале которого происходит если не взросление, то как минимум умудрение (как повествователя, так и читателя)». (1) Беда в том, что в культуре с пониженной метафизической чувствительностью – наша как раз такова – и с крайне смутным представлением о том, восхождение к каким ценностям следует считать взрослением и умудрением, такие напоминания обречены оставаться неуслышанными.

Притом в самой идее «путешествия» продолжает оставаться нечто весьма привлекательное для общекультурного сознания. Неспроста тексты о путешествиях, переводные и оригинальные, продолжают появляться в изобилии. Их совокупность и процесс их изготовления со всеми его особенностями для удобства обозрения будем именовать «травелография», а пишущих такие тексты, соответственно, «травелографами».

И по сей день, несмотря на явную вроде бы тщетность пересказа поездок словами, есть множество желающих издать книгой или хотя бы выложить в блоге свои записки о том, как они куда-то поехали и что интересного и полезного для других путешественников они там увидели: эдакие субъективные путеводители. Вся эта вполне массовая продукция, представляющая интерес скорее социологический, нежели литературный, спору нет, находит свою благодарную аудиторию. Куда интереснее, что она, как всё массовое, начинает вызывать сопротивление.

В области литературы немассовой, в ответ происходящему, кристаллизуется собственный травелогический дискурс. Русская травелография в последнее, примерно, десятилетие – когда уже и наездились, и насмотрелись, и наговорились - стала выращивать свои нефотографизмы. Осваивать области своих неочевидностей.

Интерес к травелогам, сама потребность читающей и пишущей публики в них, какого бы те ни были уровня сложности, – симптоматичны. Даже такое интеллектуальное издательство, как «НЛО», завело у себя «травелогическую» серию – «Письма русского путешественника» - и собирает в ней тексты о взаимодействии человека и пространств, написанные в широкой, с размытыми границами переходной области между изящной словесностью и литературой нон-фикшн, тяготеющие то к одному, то к другому из этих полюсов. Само собирание таких текстов в серию – то есть предложение увидеть и осмыслить их как цельность – уже разновидность анализа, по крайней мере, отчётливо преданалитическое состояние вопроса. Пора анализировать.

Для чего именно всё это симптоматично – ещё большой вопрос. По крайней мере, окончательного ответа на него у нас нет, но предлагаются разные его варианты.

Есть, например, версия, что интерес к литературе путешествий – свидетельство переходного этапа в развитии культуры (2), сопоставимого с тем, что случился в пору предыдущего расцвета травелога в европейской словесности, в двадцатые-тридцатые годы XIX века. Есть и та, что видит корни «травелогического бума» (и популярности нон-фикшн вообще) – в истощении художественного, вымышленного, в утрате доверия и интереса к сюжетному, в открытии того, что сюжеты вообще и исчислимы, и предсказуемы. Впрочем, предполагаемый кризис беллетризма – не составная ли часть кризиса культуры вообще – когда старые, сложившиеся формы не работают, по крайней мере, не вызывают прежнего безграничного доверия? Во всяком случае, похоже, что тяга к литературе перемещений – показатель культурного беспокойства, общекультурной потребности в изменениях, в преображении, в выходе из привычного, устоявшегося и изношенного.

Есть представление, что романа-травелога в полном смысле этого слова на русском языке сегодня нет. Так считает, например, Алёна Бондарева, автор вышедшей в прошлом году в «Октябре» обзорной статьи о травелогах. «В книжном варианте, - пишет Бондарева, - русского романа-травелога почти не существует за редким исключением» (3). Такими исключениями она готова признать «Небесные тихоходы» Марины Москвиной или «Перс» Александра Иличевского a_ilichevskii, «лишь содержащий элементы рассказа о путешествиях» (4).

Впрочем, кажется, всё сложнее. В современной русской литературе есть по крайней мере два явления (оба, по моему чувству, в числе важных литературных событий 2013 года), соответствующих модели романа-травелога – именно классической – с гораздо большей точностью. Это «Адамов мост» Сергея Соловьёва и «Матрос на мачте» Андрея Таврова russgulliver. Герои каждого из них проходят преображающий, меняющий их судьбу и сущность путь в пространстве; оба эти странствия, не переставая быть привязанными к географии, – метафизические. Это – пути-испытания: исход каждого не представим вначале. Герои Соловьёва странствуют по Индии, по мере странствий меняются их отношения, чтобы, наконец, измениться совсем. Героиня Таврова скитается по России в поисках любимого человека, потерянного в одной из забытых жизней (а с ним – и самой себя). Да, там есть и путешествия во времени, и не только во времени – по разным уровням организации бытия, что в нынешней русской литературе вообще редкость. Затем герои, воссоединившись, путешествуют по разным странам, и в этих путешествиях – с их помощью - продолжают искать пути друг к другу сквозь забвение и невозможность. Есть и ещё один роман-травелог - «Translit» Евгения Клюева: кстати, классичнейший (был ли он в качестве такового узнан?), в котором развитие сюжета точно совпадает с перемещением героя в пространстве. Он едет на поезде из России в Данию через Европу, небо над которой забито пеплом вулкана Эйяфьятлайокудля – нельзя летать. В каждой из точек пути жизненная ситуация героя меняется – с каноническим для «настоящего» травелога, роковым, радикальным и таинственным его преображением в конце.

Не менее интересны тексты, соответствующие классической модели не так жёстко – и даже решительно от неё отклоняющиеся. Особенно те, что относятся к той самой переходной области между «фикшн» и «нон-фикшн», которую прослеживает «НЛО» в своей «травелогической» серии. Она и предоставляет нам разнообразие примеров для типов современного – поискового, становящегося, размывающего границы беллетристики и документальности – травелогического дискурса.

Попробуем если не выделить чётко выраженные его типы (это, скорее всего, пока рановато), то хотя бы обозначить некоторые заметные тенденции в нём.

Прежде всего, это – роман с пространством и/или с чужой культурой. Из этой категории приходят на ум посвящённый Иерусалиму «роман-травелог» «Город заката» Александра Иличевского a_ilichevskii и «Вернись и возьми» Александра Стесина. При всей разности этих текстов у них, почти парадоксальным образом, есть нечто общее: заворожённость Чужим. Это – сильная эмоциональная, эстетическая, едва ли не метафизическая вовлечённость в пространство Иерусалима у Иличевского. Или, в случае Стесина, заинтригованность очень чужой и далёкой (ганской!) культурой, настолько сильная, что герой готов освоить её язык и жить в ней, хотя и без намерений ассимилироваться. (И освоил, и жил. О том и рассказывает.) Характерно, что оба этих романа с Другим написаны от первого лица, без возможности провести чёткую разграничительную линию между героем и повествователем. Это вообще типично для травелога.

Такое отношение к иным городам, странам и культурам – насыщение их нужными себе смыслами, создание себе на их материале личных пространств интенсивности – неотделимо, пожалуй, от их домысливания, придумывания. (Стесин в этом смысле – исключение: он критичен.) Отдельное явление в этой категории – русский роман с Италией вообще и с Венецией в частности.

О Венеции на русском языке в обозримое время вышло столько книг, оригинальных и переводных, что этот город нельзя не признать одной из важнейших точек интенсивности русской культуры. Уже, кажется, есть основания говорить о «венецианском тексте русской культуры». Его новейшие особенности хорошо видны на примере двух книг, одна из которых вышла, другая – ещё пишется, но автор ежедневно выкладывает фрагменты будущего текста в Интернете. Это – «Моя Венеция» Андрея Бильжо и становящаяся на наших глазах «Внутренняя Венеция» Дмитрия Бавильского paslen. (5) Очень коротко эти особенности могут быть обозначены как, во-первых, перерастание эстетического (ведущего начала в венецианском дискурсе ещё ХХ века), вращивание эстетики и считываемой с облика города исторической памяти в некоторую более объёмную цельность; во-вторых – присвоение города, делание его буквально продолжением собственного тела.

Ведущий смыслообразующий фактор в каждой из них – восприятие не просто личное и пристрастное, но прямо-таки чувственное: не только глазами и ушами, но на вкус, запах, чувство кожей температуры и влажности воздуха. Это - чтение городского пространства собственным телом, превращение всего себя в слепок с него. От этого текст не перестаёт быть описанием города, но обнаруживает как бы изнанку этого описания, психофизиологические корни того, чему предстоит стать образом пространства.

Бильжо превращает в точки сборки городского образа любимые им венецианские кафе и ресторанчики: представляет Венецию на вкус – через её гастрономические обыкновения, неотделимые от образа и чувства жизни вообще и непременно к ним, при ближайшем рассмотрении, выводящие. Бавильский делает такими точками прежде всего места эстетически насыщенные - церкви и музеи, но то, что в результате собирается, - выходит за пределы эстетики. Это скорее ощупывание, с помощью Венеции, жизни в целом – он пишет едва ли не поминутную хронику своего взаимодействия с городом. Характерно, что оба не смущаются включать в рассказ события и детали исчезающе сиюминутные: Бильжо – счета каждого из упомянутых заведений, Бавильский – происходящее на улицах, погоду, цены на билеты в музеи, собственные эмоциональные и телесные состояния.

Это разновидность присвоения, да. Традиционная травелогическая смысловая доминанта – открытие, познание – здесь вроде бы сохраняется. Но не в меньшей, а иной раз и в большей степени это оказывается познанием самого себя.

Далее – путешествие как практика непринадлежности. Практика если не духовная, то по крайней мере экзистенциальная, в которой очевидна инструментальность и пространства, и перемещений в нём. Тут вспомним «Общество любителей Агаты Кристи» и «Город Ё» Глеба Шульпякова shulpyakov и «Книгу перемещений» Кирилла Кобрина. К ним отчасти примыкает книга Дмитрия Бавильского paslen «Невозможность путешествий» - но о ней особо.

Каждая из этих книг лишь внешне – сборник очерков, не связанных ничем, кроме темы путешествий да обложки, под которую они помещены. Каждую держит общая, сквозная тема: обретение независимости от любого пространства, от любого географического, культурного и т.п. контекста. Выщупывание в себе неизменного ядра. Каждое из посещаемых авторами-героями мест описывается едва ли не только за тем, чтобы выстроить и обозначить между ним и собой надёжную дистанцию.

Как будто та же задача заявлена и в «Невозможности путешествий». Собственно, заглавная их невозможность, по Сенеке, состоит, объясняет нам автор, в том, что повсюду возишь самого себя и, значит, не достигаешь основной цели путешествий: не меняешься. На самом деле, меняешься или нет – ещё большой вопрос, и, в отличие от Кобрина и Шульпякова, дистанций между собой и посещаемыми местами Бавильский не выстраивает. Напротив, как и в своих ныне пишущихся венецианских хрониках, он даёт максимально подробный чувственный слепок с любого места, идёт ли речь об иных городах и странах или о родном посёлке АМЗ на окраине Челябинска, путешествие по которому - одновременно и путешествие по разным слоям, этапам и уровням прожитой здесь собственной жизни. Это ли не присвоение? Последняя же часть книги посвящена прочтению чужих травелогов разных времён и даже разных культур: путешествие по путешествиям, путешествие в квадрате… присвоение присвоения.

Словно в противовес набирающей силы практике непринадлежности, есть в русской травелографии и противоположная тенденция: упражнения в принадлежности (к русской ли культуре и судьбе, к мировой ли культуре, к уделу ли человеческому вообще). Это, так сказать, литература солидарности. Она явно родственна роману с пространством: тоже – присвоение мест, вписывание их в себя, – отличаясь от него разве меньшей степенью субъективности, телесности и сиюминутности. Но задачу она выполняет похожую: вживание в новообретаемые места, установления связей с ними. Культивирование чувства, что каждое из мест, куда приезжаешь, имеет отношение к твоим личным смыслам и способно стать для них ресурсом. Из недавнего - путевые записки Петра Алешковского «От Москвы…» и «На пути в Итаку» Сергея Костырко. Особенно же стоит упомянуть (и однажды осмыслить отдельно) работу в травелографии Василия Голованова - «Остров, или Оправдание бессмысленных путешествий», «Пространства и лабиринты», недавний сборник «К развалинам Чевенгура». Это – уже не личное (хотя личное начало здесь очень сильно), а культурное присвоение пространств, выявление их способности к порождению общезначимых смыслов. К той же традиции, по сути – неважно, насколько традиция отрефлексирована – принадлежит классический уже «Гений места» Петра Вайля.

Ещё один тип, доведший до известного экстремума одну из тенденций классического травелога – преображение путешествующего, - представлен книгой Андрея Левкина «Вена: операционная система». В роли «операционной системы» здесь оказывается весь город, а оперирует она, как с «формообразуемым» началом, с попавшим в него человеком. Это – штучный, на одного человека рассчитанный эксперимент: выявление с помощью города экзистенциально значимых состояний, бытийных матриц; совпадение в их пределах героя эксперимента с самим собой в наиболее важных из своих вариантов. В конце концов - подлинность существования и чувство этой подлинности, внутренней - не переводимой до конца в слова - точности.

Отчасти родственно этому – отсылая, однако, через человеческие состояния к надчеловеческим смыслам - путешествие онтологическое (можно даже сказать, «мистическое»). Этот тип текстов представлен «Тремя путешествиями» Ольги Седаковой. В трёх упоминаемых точках: Брянск, Тарту и русско-эстонское пограничье (и с ним – пограничье времён: переход от советского состояния к совсем ещё неясному постсоветскому) и итальянская глубинка, - там проживаются разные состояния самого бытия. (К этой категории может быть отнесён, пожалуй, ещё «Матрос на мачте» Андрея Таврова.)

И, наконец, - тип исключительный: своего рода противоядие против травелогов и очарования пространствами. Стоит особняком, аналогов не имеет (впрочем, не доведённая ли это до своих дальних пределов тенденция, начатая вполне ещё традиционными текстами Кобрина и Шульпякова?). Это – то, что делает в русской травелографии и литературе вообще Дмитрий Данилов ddanilov, автор «Описания города» и куда менее замеченного, но в том же направлении работающего текста «146 часов» - о железнодорожном пути от Москвы до Владивостока.

Формально это - вполне травелоги: хроники путешествий. По существу - антитравелоги, вытравление из себя не то что даже травелога как жанра, а самого травелогического зрения. Именно к этому ведёт сухая, скрупулёзная регистрация происходящего и видимого – с принципиальным для автора отказом от местоимения «я» и глагольных форм первого лица, дополненным на сей раз ещё и изъятием из текста топонимов и имён собственных. Заявленная в начале задача: «Чтобы город стал как родной. Чтобы пропитаться городом. Чтобы город вошел в печенки» - не более, чем техническая уловка. Настоящая цель – освобождение и от города, и от потребности в городе, вообще - в путешествиях и во всём, что они способны с человеком сделать: «Надо как-нибудь так сделать, чтобы больше сюда не приезжать».

В целом о происходящем можно сказать вот что. Фокус внимания травелографа заметно смещается извне – внутрь. (Происходит, так сказать, интериоризация, «овнутрение» путешествия.) Пишущим всё больше интересно описание не столько зримого мира самого по себе, сколько взаимодействующего с ним человека, его внутренней феноменологии. Пространство всё чаще становится инструментом для решения внеположных ему задач.

Но не означает ли это нарастающей слепоты к самому пространству?

(1) Алёна Бондарева. Литература скитаний. «Октябрь», 2012, № 7. (2) Этой версии придерживается, например, главный редактор «Нового Литературного Обозрения» Ирина Прохорова – как следует из её высказываний в диалоге на радио «Комсомольская правда» с авторами наиболее заметных в литературе последних лет «травелогических» книг – Дмитрием Бавильским и Глебом Шульпяковым (эфир от 09.10.2013.)(3) Алёна Бондарева. Литература скитаний. «Октябрь», 2012, № 7.(4) Там же.(5) Выкладывается в журнале: http://paslen.livejournal.com/

gertman.livejournal.com

Журнальный зал: Октябрь, 2012 №7 - Алена БОНДАРЕВА

 

ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА

Алена БОНДАРЕВА

Литература скитаний

 

Дедовским методом

Травелог (возможен вариант произношения как трэвелог) – от английского “travelogue” – о путешествии (журнал, диалог, дневник, в современном понимании еще и блог, посвященный описанию странствий). Жанр нынче не просто востребованный, а популярный. Но потому и размытый.

Хотя что может быть проще? Некий гражданин отправляется в отпуск (куда и на чем – неважно), с собой берет тетрадь для заметок (айпад тоже сгодится) и фотоаппарат для достоверности впечатлений. Подробно записывает все увиденное и услышанное в пути (возможно, даже дает советы грядущим поколениям путешественников), фотографирует каждый свой шаг – и травелог не получается. Видимая открытость жанра – обманчива.

Ведь в традиционном виде травелог – не только документальный рассказ о поездке, экспедиции, исследовании, но повествование, подкрепленное историческими свидетельствами (зарисовками, картами), не чуждое сопоставительного анализа (что было на территории в прошлом, что теперь) и рефлексии пишущего (ожидания и увиденная реальность). Помимо физического перемещения тела в пространстве, этот жанр предполагает и метафизическое путешествие, в финале которого происходит если не взросление, то как минимум умудрение (как повествователя, так и читателя).

К тому же главная задача пишущего путешественника – не развлечь аудиторию, а передать знания (в том числе – редчайшие сведения). Поэтому рассказ о том, как весело отдыхать семьей в Египте или в каком турецком кафе дешевле покупать омаров, травелогом по определению быть не может. Если мы не говорим о беллетризованной версии жанра, но о ней чуть позже.

Классический вариант травелога – “Дневники” Мериуэзера Льюиса и Уильяма Кларка, двух знаменитых капитанов, отправившихся в первую сухопутную экспедицию от атлантического к тихоокеанскому побережью через Америку (1803–1806). В дневниках и путевых заметках они подробно описали свои приключения, дали множество исторических, антропологических и прочих свидетельств.

В русском изводе классическим травелогом можно назвать, пожалуй, сочинения нашего знаменитого путешественника и ученого Николая Николаевича Миклухо-Маклая (1846–1888), побывавшего в Новой Гвинее, Индонезии, Австралии, Океании, на Филиппинах и во многих других местах. Будучи не просто странником, а серьезным исследователем, Миклухо-Маклай написал около ста шестидесяти научных трудов по биологии, географии, этнологии.

Старинный травелог не теряет своего обаяния. Со временем магия стиля и образа самого повествователя только усиливается. Самоотверженный ученый-путешественник, овеянный романтической жаждой странствий, вечно влеком в неведомые дали. Вот типичная запись Маклая, позже вошедшая в “Путешествие в Западную Микронезию и Северную Меланезию в 1876 г.” в главу “Острова Адмиралтейства”: “Мая 15. Проштилевав всю ночь, мы незначительно отдалились от группы, но миль 5 или 6 расстояния от нее не помешали выехать пирогам. Туземцы здесь очень падки на табак, так что небольшой кусок его предпочитают ножу. <…> Пояснительное примечание. При дальнейшем путешествии я не нашел туземцев, понимающих несколько английский язык, ни людей, могущих служить мне переводчиками, как на островах Вуап и Пелау. Я должен был поэтому довольствоваться единственно собственными наблюдениями. Чтобы составить себе понятие об общем типе, я старался видеть как можно большее число индивидуумов разных возрастов и полов, а чтобы отчасти познакомиться с образом жизни туземцев, я оставался в их деревнях почти весь день”.

Однако эпоха Великих географических открытий миновала, люди стали мобильнее и более сведущи. Особенно это касается европейцев и американцев (чье передвижение по миру не сопряжено с визовыми проблемами, как в случае наших соотечественников). Впрочем, русские путешественники тоже постепенно подтягиваются и осваиваются в мире.

Едут в основном на Восток. Это связано с исконным интересом к Византии, сутрам, нирване, рисовым полям и Великой Китайской стене, а также и с упрощенным въездом.

Однако травелога в точном жанровом смысле на русской почве не возникает.

Год назад один из семинаров на Дебаркадере, проходивший в книжном магазине “Гумбольдт и Гумбольдт”, как раз был посвящен этой проблеме. Современную литературу странствий яростно обсуждали организатор семинара Семен Павлюк, путешественники, журналисты, блогеры: Григорий Лапшин, Сергей Бойко, Михаил Антипов и прочие люди, не чуждые приключениям.

Однако дискуссия стремительно пришла к тому, что сегодня травелога в чистом виде быть не может.

Причин несколько. Жанр давно ассимилирован. Например, появился беллетризованный травелог (“Сердце тьмы” Джозефа Конрада, “Путешествие из Петербурга в Москву” Александра Радищева), который как минимум раздвинул границы жанра.

К тому же сам мир изменился до неузнаваемости. Сегодня почти каждый может позволить себе путешествие если не в Турцию, то в соседний город. Передвижение по миру более не сопряжено с материальными трудностями (мы не седлаем лошадей и не оснащаем корабль). Да и нехоженых троп почти не осталось. А особо ленивые могут совершить виртуальный вояж. Почта, Интернет и мобильный телефон сделали мир доступным для любого человека. Потому-то и документирование реальности носит совсем иной смысл.

 

Путешествие на западный манер

Современный травелог более не стремится поведать своему читателю о неизведанном, скорее наоборот, предлагает взглянуть на знакомые вещи с другой стороны.

Например, сочинение Софии Кутлаки “Среди иранцев. Путеводитель по нравам и обычаям самой закрытой страны мира” (“Юнайтед пресс”, 2011) – попытка поделиться своим жизненным опытом. Иран рисуется уехавшей вслед за супругом писательницей не как неведомая земля, а как вполне познаваемая среда обитания. Идет ли речь о большом джихаде (на самом деле – “ежедневной борьбе со страстями на пути к духовному совершенству”) или об обычаях, которые не так кровавы, коварны и непонятны западному человеку, как представляет в своих репортажах Си-эн-эн.

Показателен и пространный роман австрийского писателя Грегори Дэвида Робертса “Шантарам” (“Азбука-классика”, 2010) – кстати, один из примеров беллетризованного травелога. Несмотря на сомнительные художественные достоинства, книга доходчиво рассказывает о Бомбее (Индия) середины 1980-х годов. Из нее можно узнать о быте, укладе, кастовом делении общества и прочих интересных моментах. Однако вымысел в романе Робертса занимает не последнее место.

Чего не скажешь об автобиографическом сочинении Питера Мейла “Год в Провансе” (“Амфора”, 2010), перевернувшем сознание английского общества 1990-х годов. В центре повествования англичанин, бросивший Лондон и сорвавшийся в Прованс, чтобы на скопленные деньги купить небольшую ферму и удариться в прелести сельской жизни. “Вкусными” байками и отчасти обывательскими рассказами о прелестях простого бытия Мейл заразил полмира, превратив свой образ жизни в бренд. Со временем некоторые туристические фирмы даже стали предлагать клиентам узнать Францию с Питером Мейлом. Последний, кстати, оказался весьма оборотистым автором и вскоре издал еще несколько книг о Франции, Провансе и его кухне и даже попробовал себя в художественной литературе, сочинив роман “Хороший год”.

Но показательно здесь другое. У западного читателя (впоследствии и у российского) неподдельный интерес вызывают истории Золушек наоборот: когда вполне преуспевающий человек бросает все и отправляется странствовать по свету, но не столько с целью людей посмотреть и себя показать, сколько в поисках счастья.

Так поступил и писатель-путешественник Брюс Чатвин, несколько лет проработавший экспертом по экспрессионизму в “Сотсби” и вдруг ослепший. Но Чатвину повезло, ему попался ответственный эскулап, он-то и посоветовал переменить взгляд на вещи и обозреть мир. Зрение чудесным образом вернулось к скитальцу. В результате появилось три травелога: “В Патагонии” (In Patagonia, 1977), “Вице-король Уида” (The Vice-roy of Ouidah, 1980), “Тропы песен” (The Songlines, 1987). В некотором смысле сегодня Чатвин – образец для подражания. Потому как проповедует кочевой образ жизни и излагает свои идеи в доступной, беллетризованной форме. За много лет его книги подвигли на странствия не один десяток читателей.

Кстати, более современный аналог чатвиновского сочинения, как ни странно, написан женщиной, американкой Элизабет Гилберт, – “Ешь, молись, люби” (“Рипол классик”, 2008). По сути, книга Гилберт стала пособием для несчастных замужних женщин. Героиня романа, несмотря на благополучно сложившуюся жизнь, однажды понимает, что несчастна, и, недолго думая, решает покинуть дом, мужа и отправиться на поиски себя. Она путешествует по миру (география обширна – от Европы до ашрамов Индии). В пути, естественно, встречает новых людей, заводит друзей, знакомится с иными взглядами на жизнь, постепенно успокаивается и находит мужчину своей мечты. Собственно, именно банальный финал уничтожает этот роман как травелог.

Но вполне понятно, почему книга Гилберт, как и прованское сочинение Мейла, стала такой популярной. Писательница не рассказывает ничего исключительного. Ее душевные поиски, равно как и маршрут, доступны любому среднестатистическому человеку. Да и философия незатейлива: хочешь быть счастливым – ешь вкусную еду, пребывай в гармонии с миром (то есть молись) и обязательно найди выражение своим душевным чаяниям (влюбленность как вариант).

Впрочем, есть травелоги и более сложные. Так, книга американского режиссера-документалиста Карин Мюллер “Год в поисках Ва”, вышедшая в 2007-м в том же издательстве, что и роман Гилберт, повествует о времени, проведенном Мюллер в Стране восходящего солнца. И, в принципе, более или менее отвечает требованиям жанра. Героиня Мюллер (рассказ ведется от первого лица) отправляется не только на поиски просветления (“”Ва” – слово-иероглиф, означающее спонтанное достижение гармонии”), но и искренне хочет понять японцев. Что, разумеется, ей не удается, равно как не обретает она и той невероятной гармонии, о которой мечтает. Но в пути находит что-то свое. Финал книги остается открытым.

Однако с ее русским изданием случилась забавная штука. Наши читатели в некотором роде получили перевод перевода. Японский менталитет, помноженный на разницу с американской (а той, в свою очередь, с нашей) культурой. Но если делать скидку на наивность Мюллер, женские всплески руками – мол, ох уж эти непонятные японцы! – и ее американский взгляд на вещи, то роман можно назвать познавательным. Хотя, думается, Япония в американском изводе далеко не та страна, о которой думаем мы и каковой она является на самом деле. Но книга позволяет понять культурные, религиозные особенности японцев и то, как в их сознании сочетаются древнейшие традиции, невероятный технический прогресс, духовность и значительное социальное расслоение.

 

Травелог травелогу рознь

Если говорить об ассимиляции жанра, то сегодня все чаще элементы травелогов вплетаются в художественные романы (тенденция не нова). Так, французский писатель Жан Мари Гюстав Леклезио (кстати, автор классического беллетризованного травелога “Праздник заклятий” – “Флюид”, 2009) в романе “Онича” (“Амфора”, 2009) использует элементы жанра, отправляя своих героев в малярийную Африку, где им уготованы приключения: обряд инициации и прочие древние таинства.

Но Леклезио – знаток того, о чем пишет. Долгое время он служил в Таиланде, Мексике, Панаме. Не понаслышке знаком с древнейшими культурами, культами и традициями. В 1977 году он даже опубликовал перевод индейского эпоса “Пророчества Чилам Балам”.

Именно индейские легенды и легли в основу тоненькой книжечки “Праздник заклятий”, полной потрясающих сцен. Например, один из эпизодов повествует о том, как в наши дни забытое всеми племя неведомых дикарей в джунглях совершает обряд жертвоприношения и несколько суток подряд молит своих богов о том, чтобы с нашим миром ничего не случилось. А в это время джунгли постепенно вырубают.

Другой вариант смешения жанров – популярные сегодня книги о странах и городах. По сути, это все те же локальные мифы Овидия, но рассказанные на новый лад. И тут уж пишут кто во что горазд. От очень хороших текстов, вроде “Вильнюс: город в Европе” Томаса Венцлова (“Издательство Ивана Лимбаха”, 2012), до весьма посредственных, например, фолианта Валерио Линтнера “Италия. История страны” (“Эксмо”, 2007). В таких книгах, как правило, акцент делается на историческом моменте и связь с травелогом весьма опосредованная.

Более тесно сочленены с литературой о путешествиях сочинения Питера Акройда (“Лондон” – “Издательство Ольги Морозовой”, 2009) и Орхана Памука (“Стамбул. Город воспоминаний” – “Издательство Ольги Морозовой”, 2006). Это некие гипертексты, рассказывающие о биографии города (страны), вобравшие в себя разговоры о литературе, культуре и личный опыт писателя.

 

Русский вариант

Что же до отечественного травелога, то, кроме трудов Миклухо-Маклая, образцом жанра по сей день считается “Хожение за три моря” Афанасия Никитина.

Впрочем, встречаются и беллетризованные варианты. Так, “Русская Швейцария. Литературно-исторический путеводитель” Михаила Шишкина (“Вагриус”, 2006) сочетает в себе и биографию страны, и популярные сегодня разговоры о метафизике пространства (тут впору обратиться к трудам Андрея Балдина и Рустама Рахматуллина). Шишкин рассказывает о русских прозаиках и поэтах, некогда бывавших на альпийских склонах и даже писавших о них в своих произведениях.

Сегодня на российском книжном рынке достаточно часто за травелог выдается обычный путеводитель (уж что-что, а это направление книготорговли развито у нас хорошо). Именно путеводитель рассказывает о том, где в Европе самый дешевый шопинг, а в Индии – самый гостеприимный храм.

Из примеров – “Испания” Дмитрия Крылова (“Эксмо”, 2010). Наглядно знакомит будущих туристов с достопримечательностями, ценами и национальными особенностями страны.

Если говорить о попытках наших соотечественников внятно написать о своих путешествиях, то тут мы сталкиваемся с серьезной проблемой. В книжном варианте русского романа-травелога почти не существует за редким исключением. Например, сочинение Марины Москвиной “Небесные тихоходы” (“Флюид”, 2004) или роман Александра Иличевского “Перс” (“АСТ. Астрель”, 2010), лишь содержащий элементы рассказа о путешествиях.

В остальном русским любителям книг о странствиях приходится довольствоваться либо журнальными публикациями “GEO”, “Вокруг света”, “National Geographic” (к слову сказать, родоначальником советского травелога по праву может считаться Всеволод Овчинников, автор книг “Восхождение на Фудзи”, “Горячий пепел”, “Ветка сакуры”), либо чтением блогов. И если первый вариант хотя бы гарантирует качество, например, тексты подобного рода пишет Петр Алешковский, сочиняет путевые заметки (и рассказы-травелоги) уже упоминавшийся Александр Иличевский, а также Глеб Шульпяков (не так давно в “Новом литературном обозрении” была опубликована его книга “Город Е”), то блогеры художественности не гарантируют.

Впрочем, даже в случае Шульпякова и Иличевского речь идет лишь о разрозненных путевых заметках и рассказах.

Остальные же попытки сочинить отечественный травелог оставляют желать лучшего, будь то издание Ильи Стогоffa “Апокалипсис вчера: дневник кругосветного путешественника” (“АСТ”, 2010) или весьма посредственное повествование “Бом Булинат. Индийские дневники” Арсения Ващенко и Александра Кашкарова (“Европейские издания”, 2008), где соавторы радостно делятся историей своего путешествия, берущего начало в столичном клубе “Дача” и пролегающего в Дели.

И если читатель готов отказаться от хорошего стиля и языка в пользу информации, то самое время открыть LiveJournal. Там, например, Григорий Лапшин (он же ГриЛ, gril_avp) неустанно рассказывает о путешествиях в разные концы страны, выкладывает фотографии, делится впечатлениями.

Для тех же, кто с Интернетом и “ЖЖ” не очень дружен, издательство “Вече” в 2011 году выпустило занятную книгу “Мир глазами блогеров”. И чего там только нет: рассказы об Антарктиде, космосе, океанологии и прочем, прочем, прочем. Все бы ничего, да издание больше похоже на медиапроект, нежели на сколько-нибудь художественное сочинение. Хотя книга по-своему интересна, информативна и хорошо оформлена.

Иными словами, русскому читателю по-прежнему остается надеяться на отмену визового режима, листать “ЖЖ”, читать переводные романы-травелоги, покупать журналы и путеводители, изредка поддерживать отечественных писателей, которые, может быть, как люди сведущие и иногда менее оседлые начнут почаще писать о своих странствиях.

 

∙

magazines.russ.ru

КАК ПИСАТЬ ТРАВЕЛОГИ - РАЙТХАК

В июньском номере Cosmopolitan вышла моя статья "Путевые заметные". Собственно, я пишу об этом здесь для того, чтобы подкинуть вам мысль привезти из летних поездок не только вдохновение, но и готовые к публикации записи. Неважно, где вы опубликуете свои наблюдения: в ЖЖ, альманахе или сборнике, главное - осознание, что лето прошло не зря! А путевые заметки - отличный старт для чего-то большего!Раньше из дальних стран привозили широкие, как душа советского человека, джинсы-клеш и видеотехнику. Теперь туристическая мода требует от нас умения писать путевые записки или, говоря современным языком, травелоги.

«Как-то я одна поехала в Грецию, как раньше ездили «на воды» лечить разбитое сердце. Там, от нечего делать, каждый вечер я садилась на балконе с чашкой кофе, свежим рогаликом и блокнотом. Поставила себе правило записывать, минимум, по три страницы в день. Писала, в основном, о своих ощущениях, пыталась передать колорит страны. Помечала какие-то шуточки, услышанные в экскурсионных турах: например, одна дама поставила гида в тупик вопросом, что это за храм – христианский или католический. К концу поездки блокнот распух от впечатлений. Дома я решила поделиться записями с интернет-знакомыми, и неожиданно мой блог набрал бешеную популярность. Всем было интересно узнать, помогло ли путешествие забыть неудачный роман. Авторитетно заявляю: помогло!»Мария, 31 год

На самом деле, травелоги существуют с давних пор. Традицию начали греки и арабы, когда принялись подробно, в малейших деталях, описывать свои путешествия. Чуть позже веяние докатилось и до Европы. К восемнадцатому веку «книги странствий» обрели такую популярность, что почти каждый известный писатель обязательно прибегал к этому жанру. Например, Александр Радищев, анонимно издавший в 1790 году «Путешествие из Петербурга в Москву», написал самый настоящий травелог, даже не подозревая об этом.

«Когда я прожила в Малайзии два года, друзья вдруг предложили мне описать свои наблюдения в виде путевых заметок. Предложение мне понравилось, и я начала думать, что интересного я могла бы рассказать о стране. Не хотелось просто излагать общеизвестные факты. Тогда у меня возникла идея сделать серию интервью с местными жителями, благо язык я хорошо знаю. С кем я за тот год только не познакомилась: от таксистов-индусов до сурового, но невероятно привлекательного нефтяного магната. К каждому интервью я приложила набросанный карандашом портрет и свои впечатления от встречи. Так родился проект, который в ближайшее время будет запущен одним известным издательством. А я сейчас переселилась во Вьетнам и уже начала знакомиться с вьетнамцами».Лика, 29 лет

В травелогах автор не просто описывает свое путешествие, но пропускает национальный колорит через призму своего восприятия. Это штучная работа в индивидуальном стиле. Ведь одно дело – скопировать слова гида, который рассказал, почему некоторые храмы древнего комплекса Ангкор закрыты от туристов. И совсем другое – обследовать тайком эти храмы и описать в заметках свои советы, перемежая их веселыми историями о том, как вас чуть было не арестовали стражи порядка, от которых удалось откупиться двумя долларами.

В травелоге события часто излагаются в определенной хронологии, но тему можно выбрать любую. Можно сконцентрироваться на серьезных размышлениях о стране и судьбе нации, как это сделала Ребекка Уэст в книге о Югославии «Черный ягненок и серый сокол». Можно поселиться в одном из уютных уголков планеты и передать в записках атмосферу места, подобно Питеру Мейлу с его бестселлером «Год в Провансе». Если ты находишься в стране «по долгу службы», опиши свои впечатления от работы, соединив профессиональные байки с местными легендами. Именно на этом сыграл Денис Цепов в своей книге «Держите ножки крестиком, или русские байки английского акушера», в которой рассказал, как рожают британские леди.

Посмотри по поисковым системам, сколько человек за последнее время интересовались страной, о которой ты хочешь поведать. Но, если, например, спроса на Джибутти нет, это не значит, что о ней не нужно писать. Ищи уникальные способы подачи, подумай, как заинтересовать читателя. Возможно, стоит вставить страшные легенды или разбавить описание выдержками из старинных писем и дневников. Например, про кладоискателей уже написано столько, что, если сложить книги стопками, можно построить Великую Китайскую Стену. При этом тема алмазоискателей остается почти неохваченной. Записывай все, что может пригодиться, знакомься с местными жителями, но не увлекайся «шутками, легендами, тостами». Иначе можно докатиться до кражи девушек и общения с очаровательными джигитами. Впрочем, из этого тоже может выйти отличный рассказ!

Советы начинающим травелогерам:

1. Устрой мозговой штурм, самостоятельно или в компании с друзьями. Собери все  факты, записи в блокнотах, ценники и использованные билеты, путеводители, карты, фотографии. Подумай, каких фактов тебе не хватает и где их можно найти. Набросай на бумаге план.

2. Реши, что именно будешь описывать: разговоры с местными жителями, впечатления от национальной кухни, проживание в частном секторе или веселые приключения в дороге. Сделай акцент на чем-то одном!

3. Продумай сюжет. Если ты собираешься просто описать свой быт в духе «проснулась-поела-заснула», читатели заснут вместе с тобой. Добавь яркие детали, диалоги, интересные случаи из твоей заграничной жизни.

4. Представь своего потенциального читателя и подумай, что он сможет почерпнуть из твоего травелога: описание удобных маршрутов, мастер-класс по торговле с местными продавцами, сведения о «секретных местах», где можно почти бесплатно купить ювелирные украшения.

5. Составь для читателя список «do’s and don’t’s» - того, что можно делать и что нельзя делать в этой стране. Если ты знаешь, что в Таиланде нельзя гладить детей по голове и протягивать деньги левой рукой, напиши об этом!

6. Используй свои сильные стороны, сделай травелог уникальным, укрась его рисунками или фото. Здорово, если ты разбираешься в кулинарии и можешь не только сделать обзор лучших парижских ресторанов, но и написать, как приготовить «соус бедного парижанина» в домашних условиях. Или опровергни привычное: кто сказал, что леди не ругаются, ха, держите ноги крестиком!

mi-pishem.livejournal.com

ВЛАДИМИР ПОТАПОВ: ТРАВЕЛОГ. ТЕКСТ ДЛЯ СМИ. МАСТЕР-КЛАСС

опубликовано 5 февраля, 2015

19 и 26 февраля в Школе визуальных искусств приглашает на двухдневный мастер-класс независимого журналиста, экс-главного редактора журнала GEO Владимира ПОТАПОВА на тему: «ТРАВЕЛОГ. ФОТОГРАФИЯ И ТЕКСТ ДЛЯ СМИ». Мастер-класс состоит из 2-х занятий и будет полезен: профессиональным фотографам и продвинутым фотолюбителям, начинающим журналистам и фотожурналистам, студентам факультетов журналистики, путешественникам и блогерам, ведущим свои странички в Интернете. Начало в 19.00.

Каждое занятие — это рассказ о правилах написания текстов вообще и в частности о путешествии (травелогов), предназначаемых для средств массовой информации. Объяснение понятия «редакционное занятие». Разбор  текстов, написанных участниками: совместный анализ, определение недостающей информации и элементов стиля. Редактирование в реальном времени и его логика.

На примере травелогов  Владимир объяснит общие задачи любого текста, обращенного к читателю: как найти тему,  с чего начать текст, как удержать внимание, для чего нужны абзацы, как «оживить» текст, для чего нужна прямая речь в тексте, что такое «канцеляризмы» и прочие «измы»,  слова-«паразиты», какие слова — лишние в тексте, какой выбрать стиль и интонацию, как понять формат издания, в которое вы решили отправить свой текст или текст с фотографиями.

Всех участников мастер-класса просим заранее прислать заявку с указанием контактов (телефон, е-мейл) и прислать по почте текст в виде рассказа о любом вашем путешествии  или интересном событии в вашей жизни.Объем текста — в пределах разумного. Если вы не успеваете прислать текст к первому занятию, можно будет прислать его ко второму. На каждый присланный текст Владимир Потапов даст рецензию в ходе занятий, объяснит типичные и индивидуальные ошибки. Тексты просим присылать на адрес школы: [email protected]

В ПРОГРАММЕ: 1. Зачем фотографу уметь писать тексты?  Жанры дорожной литературы – от древности к современным образцам жанра, от беллетристики к документальности.  Понятие травелога.  СМИ и интернет – среда травелога. 2. Актуальные жанры: путевой дневник, заметки, репортаж, эссе. Композиция материала. Пограничные жанры (корреспонденция с элементами репортажа и др.). Выбор жанра в зависимости от задач, которые ставит себе автор. 3. О чем писать? Место назначения и цель (тема) поездки. Ракурс. Заголовок и подзаголовок – определение целей и границ повествования. Что понимает читатель из заголовка и подзаголовка? Понятие редакционного заказа. 4. Элементы текста. Изложение «обязательной» информации, ее формализация. Включение в повествовательную ткань впечатлений, ощущений и оценок автора. Ощущение пропорции «объективной» и «субъективной» информации. Авторские акценты и направленность повествования: травелоги в рамках туристической индустрии, специализированные (профильные издания). 5. Начало текста – введение в путешествие. Как удержать внимание читателя. 6. Источники информации и правила их использования. Фиксирование информации во время поездки (записи, сбор справочного материала). 7. Составление плана действий в поездке, налаживание системы контактов. Гид (фиксер). Выстраивание отношений, определение его обязанностей, времени и объема работы, общение с ним после поездки. 8. Взаимоотношения с теми, кто побывал на маршруте до вас: ссылки и цитирование, установление контакта. Необходимость сформулировать для себя и других, чем отличается цель вашей поездки и ваш будущий материал. 9. Как строить взаимоотношения с редакцией. Что нужно редакции – жанр, размер, акценты, обязательная информация. Как «вписаться» в формат издания. Чего НЕ нужно писать. Сроки, понятие дедлайна. 10. Планирование, логистика и бюджет поездки. Экстренные расходы. Участие в пресс-туре. Отношения с устроителями, личные и коллективные обязанности участников. Нужно ли визировать материал. 11. Caption: как правильно описывать и подписывать фотографии (а главное – зачем). Облако тэгов.

Время проведения: 19 февраля, 19.00-22.00, 26 февраля, 19.00-22.00. Место проведения: Школа визуальных искусств, ЦСИ ВИНЗАВОД, 10-й подъезд, второй этаж.

Участие платное: 4800 р (два занятия).  Для студентов Школы – 4000 р (два занятия). Послать заявку:http://art.photomap.ru/?page_id=849 Вместе с заявкой просим присылать тексты, если они у вас есть (объем в пределах разумного), по адресу: [email protected] Число участников ограничено.

Возможные даты проведения следующих мастер-классов  Владимира Потапова по данной программе : 19 и 26 марта; 16 и 23 апреля, 21 и 28 мая

Справки по телефонам: Наталья +7 (919) 139-05-41, Мила 8 (926) 564-79-08.

schoolva.ru

ТЕКСТ ДЛЯ СМИ. МАСТЕР-КЛАСС | Школа Визуальных Искусств

опубликовано 31 января, 2017

Школа визуальных искусств приглашает на мастер-класс независимого журналиста, экс-главного редактора журнала GEO Владимира ПОТАПОВА.  Тема: «ТЕКСТ ДЛЯ СМИ НА ПРИМЕРЕ  ТРАВЕЛОГА».

По мере комплектования группы

Сегодня фотографу мало быть только фотографом. Если он мечтает сотрудничать с изданиями и агентствами, получать гранты, посылать свои работы на конкурсы, писать сценарии для мультимедиа и видеофильмов, выпускать фотоальбомы и создавать лонгриды, быть популярным в блогосфере, то ему просто необходимо научиться писать  тексты и подписи к своим снимкам так, чтобы они были интересны не только ему, но и тем, кто их читает.

Мастер-класс  будет полезен: профессиональным фотографам и продвинутым фотолюбителям, видеографам, начинающим журналистам и фотожурналистам, абитуриентам и студентам факультетов журналистики,  заядлым путешественникам и блогерам.

В программе занятия рассказ о правилах написания текстов вообще и в частности о путешествии (травелогов), предназначенных для средств массовой информации и интернета. Объяснение понятия «редакционное занятие». Разбор  текстов, написанных участниками: совместный анализ, определение недостающей информации и элементов стиля. Редактирование в реальном времени и его логика.

На примере травелогов  Владимир объяснит общие задачи любого текста, обращенного к читателю: как найти тему,  с чего начать текст, как удержать внимание, для чего нужны абзацы, как «оживить» текст, для чего нужна прямая речь в тексте, что такое «канцеляризмы» и прочие «измы»,  слова-«паразиты», какие слова — лишние в тексте, какой выбрать стиль и интонацию повествования, как понять формат издания, в которое вы решили отправить текст или текст с фотографиями.

Владимир Потапов

Всех участников мастер-класса просим прислать заявку и текст, рассказывающий  о любом вашем путешествии или интересном событии в вашей жизни. Объем текста — в пределах трех печатных страниц. На каждый текст Владимир Потапов даст рецензию в ходе занятия, объяснит типичные и индивидуальные ошибки. Тексты просим присылать вместе с заявкой на адрес школы: [email protected]

В ПРОГРАММЕ: 1. Зачем фотографу уметь писать тексты?  Жанры дорожной литературы – от древности к современным образцам жанра, от беллетристики к документальности.  Понятие травелога.  СМИ и интернет – среда травелога и репортажа. 2. Актуальные жанры: путевой дневник, заметки, репортаж, эссе. Композиция материала. Пограничные жанры (корреспонденция с элементами репортажа и др.). Выбор жанра в зависимости от задач, которые ставит себе автор. 3. О чем писать? Место назначения и цель (тема). Ракурс. Заголовок и подзаголовок – определение целей и границ повествования. Что понимает читатель из заголовка и подзаголовка? Понятие редакционного заказа. 4. Элементы текста. Изложение «обязательной» информации, ее формализация. Включение в повествовательную ткань впечатлений, ощущений, прямой речи, информационных справок и оценок автора. Ощущение пропорции «объективной» и «субъективной» информации. Авторские акценты и направленность повествования: травелоги в рамках туристической индустрии, специализированные (профильные издания). 5. Начало текста – как заинтриговать читателя? Как удержать его внимание?  6. Источники информации и правила их использования. Фиксирование информации во время путешествия (записи, сбор справочного материала). 7. Составление плана действий в поездке, налаживание системы контактов. Гид (фиксер): выстраивание отношений, определение его обязанностей, времени и объема работы, общение с ним после поездки. 8. Взаимоотношения с теми, кто побывал на маршруте до вас: ссылки и цитирование, установление контакта. Необходимость сформулировать для себя и других, чем отличается цель вашей поездки и ваш будущий материал. 9. Как строить взаимоотношения с редакцией. Что нужно редакции – жанр, размер текста, акценты, обязательная информация. Как «вписаться» в формат издания. Чего НЕ нужно писать. Сроки, понятие дедлайна. 10. Планирование, логистика и бюджет поездки. Экстренные расходы — откуда они берутся?. Участие в пресс-туре. Отношения с устроителями, личные и коллективные обязанности участников. Нужно ли визировать материал? 11. Caption: как правильно описывать и подписывать фотографии (а главное – зачем?). Облако тэгов.

Время и место проведения мастер-класса: По мере набора укомплектования группы. Школа визуальных искусств, Токмаков переулок, дом 21/2-23. Вместе с заявкой просим заранее до занятий  присылать ваш текст для рецензирования  на почту [email protected]. Число участников ограничено — ( 5-6 человек). Стоимость 4 400 (предоплата за оба дня).

Записаться:  http://schoolva.ru/registration

Справки по телефонам: Наталья +7 (919) 139-05-41  и  Даша +7 (903) 256-18-42.

Рисунок Надежды Железновой

schoolva.ru

---

Смотрите также

• 
  Термический журнал колбасных изделий
• 
  Перемены толстый веб журнал
• 
  Журнал сахарный диабет архив
• 
  Иллюстраторы рисуют для журналов
• 
  Гуманизм и право журнал
• 
  Журнал уведомлений андроид 7
• 
  Медиа кит журнала forbes
• 
  Журнал санэпидконтроль охрана труда
• 
  Читать журнал простоквашино онлайн
• 
  Журнал тахеометрической съемки excel
• 
  Журнал м ю соколова