Это интересно
- ОКД
- ЗКС
- ИПО
- КНПВ
- Мондиоринг
- Большой ринг
- Французский ринг
- Аджилити
- Фризби
Опрос
Полезные ссылки
РКФ
Все о дрессировке собак
Стрижка собак в Коломне
Поиск по сайту
«Не Спать!»: Восемнадцать лет без сна. Не спать журнал
«Не Спать!»: Восемнадцать лет без сна
Любой человек, тусовавшийся в Москве по ночам в последние лет восемнадцать, знает что такое «Не Спать!». Кто-то просто слышал, кто-то держал в руках, а кто-то на нем просто-таки вырос. Из этого журнала свой псевдоним «Хозяин Рейва» получил Тимур Мамедов, впоследствии урезавший его до Хо.Ре, а там и во все до аббревиатуры XP (Экс Пи). Маленький журнальчик, специально созданный для того, чтобы умещался в карман, за это время носили с собой и диджеи в своих объемных виниловых сумках, и цветастые рейверы, и гламурные фифы, и проститутки с барными алкоголиками. Нет в Москве (да и скорее всего в России) журнала про ночную жизнь, который бы просуществовал так долго. В преддверии празднования выхода 400-го номера журнала, мы побеседовали с бессменным сотрудником журнала, главным редактором Дмитрием Шаля.
На обложке вашего последнего номера красуется очень впечатляющая цифра «400». Я понимаю, что выходя раз в две недели, такой цифры можно достичь довольно быстро, но, тем не менее, за это время умерли все журналы, которые хоть как-то были связаны с ночной Москвой и клубами.
Это может показаться смешным, но о возникновении новых журналов, планирующих работать в этой клубно-барной сфере я обычно узнаю от наших рекламщиков. Они мне говорят, «Мы сегодня встречались с такими-то, к ним приходили такие-то, показывали свой журнал, говорили что журнал «Не спать!» умер, и они теперь вместо него». И так происходило на протяжении всех восемнадцати лет. Журнал «Не Спать!» хоронили постоянно. Но видимо чем активнее хоронят, тем дольше живешь. Но в памяти осталось огромное количество журналов – начиная от, прости Господи, журнала «Москвариум», до журнала «Где» и прочих. Журналов было таких, ну штук десять точно. Поначалу это, конечно, жутко бесило, а потом стало очень забавно. Первая битва была очень жесткая, это был 1994 год и мы пытались найти какие-то точки распространения и старались зайти всюду, где только могли. И вот мы захотели зайти в гостиницу «Ренессанс-Москва», которая находится около «Олимпийского», где был тогда очень модный кинотеатр «Под куполом». Ну и приходим мы с нашим форматом небольшим, разговариваем с каким-то главным менеджером, и он нам говорит: «Послушайте, молодые люди, вот у нас распространяется журнал «Птюч»» и кладет перед нами огромный журнал. «Вы какие-то мелкие. А тут глянец – так глянец!»
Журнал изначально был бесплатным?
Да, изначально. Концепция была такая, что журнал должен лежать в каждой дырке – интернета тогда не было, а люди ведь как-то должны были ориентироваться в том, что происходит в ночной Москве. С тех пор журнал, конечно же, постоянно эволюционировал и журнал постоянно ориентируется на самые разные аудитории. Поначалу это была довольно смешная богемная тусовка, поскольку Федя Павлов-Андреевич, который журнал и придумал, и которому на тот момент было лет 17, крутился во всей этой клубно-богемной тусовки. Ну просто потому, что ничего другого тогда не было – люди с показа Бартенева ехали в «Penthouse» к Володе Трапезникову, потом, уже когда открылся, в клуб «Титаник» к Горобию. Хотя все было довольно сильно перемешано, но это был своеобразный клуб избранных, костяк которых составляло человек 60-70. Но вокруг этой тусовки крутилось, естественно, куда большее количество людей, включая тех же самых бандитов, которые очень любили всю эту клубную историю. Изначально журнал и был таким, полубогемным-полуклубным. А потом каждый раз что-то менялось, и нам приходилось меняться тоже. Ведь мы не арт-проект, мы не журнал «Большой Город», который издается для того, чтобы гордыню свою потешить. Перед нами с самого начала стояла задача зарабатывать деньги. Правда в первые полгода наш издатель потратил все деньги, и, слава богу, редакцию распустить не решился, хотя желание у него такое было точно.
Журналу сейчас исполняется восемнадцать лет, а клубной нашей сцене чуть больше – двадцать. То есть ничего еще по сути тут не появилось, а уже появился журнал про ночную Москву и про клубную жизнь. Вы когда журнал начинали делать, на какие-то западные аналоги оглядывались?
Главная идея заключалась в том, что он должен быть бесплатный и маленький, чтобы в карман мог влезать. Листинги понятно почему появились – интернета тогда ни у кого и не было. Сначала листинги занимали один разворот, потом два, потом все разрослось до какого-то бешенного количества – то ли шестнадцать разворотов, то ли двадцать четыре. А уже потом, когда появился интернет, то стало понятно – что это бессмысленно, нужно дополнять все это текстами. А по поводу ориентиров – ни на что не оглядывались. Ведь люди, которые собрались делать журнал, на тот момент вообще ничего не умели. Феде было на тот момент 17 лет, в глазах его горел огонь, и делал все по наитию. Катя Миль, которая была редактором Феди, была из первых тусовщиков, с фантастическим чувством юмора и взглядом на все происходящее. Саша Овчинников, который был первым арт-директором журнала, вообще не имел опыта ни с чем – он делал какие-то коллажи, сканировал, что-то придумывал постоянно. Нет, конечно, мы смотрели журналы, вроде The Face, которые на тот момент для всех были иконой – оттуда мы нагло переводили статьи. (смеется) Но на этом все и заканчивалось – у нас была политика открытых дверей. То есть получилось так – взяли, сделали журнал. А раз сделали, значит нужно продолжать его делать. Я до сих пор встречаю людей, которые говорят мне что выросли на «Не спать!». (смеется)
Ты помнишь о чем был первый номер?
Это был довольно странный номер. Вышел он в ноябре 1993 года. Там было интервью с Ромой Рябцевым – его фотографию мы не нашли, а это мы поняли уже на верстке, и вместо него поставили фотографию какой-то собаки. Там еще был материал про стрип-бар «Белый медведь», была какая-то фешн-съемка, была светская хроника, про то, что в «Манхэттен-Экспресс» какие-то вечеринки начали проходить, в том числе и жмакинские «понедельники», было о том, как играть в казино и прочее. Сыр-бор такой был, одним словом. А потом уже пошло-поехало. Помню обложку с The Prodigy, когда их Жмакин привозил в «Россию». Съемку делала Катя Гайка, причем снимала в буквальном смысле на мыльницу. А уже потом было и открытие «Титаника» и «Птюча» - и мы пошли по этой дороге. Редакция была довольно неоднородной. Скажем Феде и его окружению больше нравился рейверский образ жизни, та самая ночь с четверга на понедельник, а вот наш издатель, Костя, тогда был убежден, что на рейверах никаких денег не заработаешь и поэтому ему нужны были в журналы какие-то рестораны и казино. А в то, что рейверы тоже могут приносить деньги, он поверил тогда, когда однажды, глубокой ночью, а редакция тогда сидела на Проспекте Мира, в подвале типографии «Гознак», раздался звонок в дверь. На пороге стоял Тимур Мамедов, в «Адидасе», с фиолетовыми волосами, который хотел купить рекламу в «Не Спать!». На вопрос Кости, а есть ли у тебя деньги, Тимур достал из кармана целый ком мятых долларов, шмякнул его на стол и спросил: «Этого хватит?» После этого Костя поверил в рейв-культуру.
«Не Спать!» ведь тогда, вероятно сразу же получил внимание со стороны клубной тусовки? Ведь тогда из СМИ что было – «Funny House» на радио, да Капитолина Деловая в «МК» со своим «Мегахаусом». То есть промоутерам где еще было давать рекламу?!
Самое удивительное заключалось в том, что промоутеры тогда никакую рекламу не давали. Все себя считали настолько крутыми, что считали, что про них и так должны были писать. И журнал ведь на клубах никогда не зарабатывал. Он зарабатывал на стрип-клубах, на казино, на ресторанах. Московские промоутеры всегда ведь были на пафосе и такое отношение, к сожалению, у клубов осталось до сих пор. Вполне возможно, что никто из них это не воспринимал как бизнес. Потому что когда ты это воспринимаешь как бизнес – ты должен вкладываться в рекламу, для того, чтобы привлечь к себе в клуб или на мероприятие, как можно больше народу. А если ты играешь в какие-то странные игры, то в итоге постоянно получается какой-то «дискодом». При всей моей любви к московской клубной жизни, нужно понимать, что есть истории, которые существуют месяца три, и при этом кормят лишь амбиции промоутеров, а есть истории более серьезные. Понятно, что журнал «Не Спать!» является журналом юмористическим, юрким, но он ориентирован, прежде всего, на зарабатывание денег. Вот для меня всегда показательна история, когда ты приходишь в новый клуб, и там тебе говорят, «мы хотим быть как», и тут я понимаю, что через полгода, ту команду, которая хотела «быть как» с треском выгоняли, и в журнал приходили люди с вопросом куда нести деньги. Но это уже бессмысленно – потому что имя клуба уже загублено. И таких клубов ведь было море. Был такой клуб, Stone – выдающийся провал! А ведь было какое-то фантастическое место, появившееся на гребне этого московского гламура, в который вложили какое-то безумное количество денег, с кожей питона на стенах, на открытии группа «Тату» выступала. Нам говорили, чтобы мы к ним даже и близко не подходили. А клуб в итоге просуществовал недели две или три.
Будучи представителем журнала «Не Спать!», ты провел лучшую половину жизни в клубах. Вот глядя из редакционного кресла, как менялась ночная жизнь в городе? Вот, скажем, рейв-культура тут умерла после кризиса 98-го года, так?
Да, так. Ведь надо понимать, что вся эта рейв-культура жила во многом за счет входа в клубы – а он был довольно дорогой, долларов 10-15 обычно. И клубы тогда денег зарабатывали о-го-го сколько. А вот когда случился кризис, люди просто физически не могли платить такие деньги. И тогда появилась профессия фейс-контрольщика, который не просто отсекал ненужных людей, а оценивал, кто может оставить деньги в баре, а кто нет, потому что за вход уже никто платить не мог. Ну и кризис, конечно, огрел как обухом по голове. До этого момента о деньгах особо никто и не думал – сегодня ты тратишь сто долларов, завтра уже где-то зарабатываешь двести. А тут ты понимаешь, что вот у тебя осталось четыреста долларов, и когда появятся еще деньги, ты не понимаешь абсолютно. И вот тогда в клубной сфере началось это разделение – кто может деньги в клубе оставить, а кто нет.
А вообще клубная история в Москве менялась, как мне кажется, раз шесть. Первый раз это произошло в августе 98-го года, когда вообще казалось, что все, конец. Мы тогда поняли, что нужно переориентироваться на что-то более серьезное. И тут нам на помощь пришли казино. Пришло одно, а за ним потянулись и другие. И мы стали много писать про казино. Илья Нагибин, который сейчас в «Коммерсанте» занимает высокий пост, писал о том, как играть в «рулетку», «блэк-джек» и прочее. Потом придумали колонку, которую вел Федор Достоевский, а потом уже люди стали просто давать прямую рекламу. Потом диджеев стали отжимать от клубов, популярность начали набирать артисты «Нашего радио», началась история с живой музыкой, а клубы, которые раньше были целиком диджейскими, стали переориентироваться на русский рок. Но мы всегда считали, что это была целиком надутая история и особо в это не верили. А потом началось возрождение рейвов, только уже в коммерческо-сигаретном русле, когда Гарри Чагласян начал устраивать в Москве свои рейвы. Потом началась история московского гламура с «демисезонной» историей Горобия – про это писать особо было нечего, но мы как-то крутились, выезжали на светской хронике. А уже после кризиса второго стало понятно, что ночная жизнь явно начинает сдуваться, нет ничего принципиального нового. И тут возникла барная история, поскольку в гламуре практически не оставалось молодежи. А люди ведь все мы тут пьющие, а человек за барной стойкой для заведения столь же важен (а, быть может, еще важнее) чем и диджей. Ну и если раньше ты пил водку с «Ред Буллом» и считал это нормальным то теперь у тебя уже начинает от этого покалывать, и ты приходишь уже к профессионалу, и он тебе намешивает какой-то фантастический коктейль, и тут для тебя открывается удивительный мир напитков и их сочетаний. Почему победили бары? Потому что там играет та же музыка, что и в гламурных клубах, только музыка эта стала более человечной, знакомой уху, ты тратишь меньше денег и быстрее напиваешься.
Для многих журнал «Не Спать!», возможно по старой памяти, все еще ассоциируется с клубным движением, скорее. А когда диджеи вывались из поля зрения «Не Спать!»?
Мне кажется, когда сильно развился интернет. Во времена «Станции», скажем, диджей был богом. А потом, в один прекрасный момент все поняли, что диджеем-то, может быть любой дурак поставивший себе на компьютер программу Traktor. И больше не нужно искать какие-то уникальные пластинки, как только ушло это диджейское меломанство, как только диджейство стало массовым продуктом, то понятие диджейства обесценилось. Ну и потом, популярность диджея или его привлекательность определяется по простым факторам – сколько на него придет человек (а это уже в Москве, как мне кажется, не работает) и сколько под него пьют в баре. Я неоднократно в «Раю» видел, как бар-менеджер, видя что люди перестают пить, менял диджея.
За те восемнадцать лет, по твоим прикидкам, настолько сильно разрослась ночная Москва? Насколько она ярче стала?
Я думаю скорее выросла. Она превратилась в индустрию. Появились профессионально работающие клубы, профессионально работающие диджеи, даже среди тех, кто играет попсу. Если в девяностых в этот бизнес люди попадали скорее случайно (среди промоутеров так уж точно), то сейчас сюда идут абсолютно сознательно. Но, как мне кажется, сейчас не очень хорошее время для клубов. Даже не потому, что кризис или еще что-то, а нет идей. Это кризис идей. Нет нового звука. Вообще это, конечно же, история идеологии. В Берлине, например, существует свой бэкграунд, своя прелесть. Это уже у них городской аттракцион. А Москва это уже совсем другая история. Я думаю, что история с клубом «Рай» в провинции еще не скоро затихнет – волна ударится о Владивосток и вернется обратно.
Сегодняшний журнал «Не Спать!» отражает пульс жизни ночной Москвы?
Ночной - нет. Журнал – это зеркало. Если в нем сейчас особо ничего не отражается, кроме каких-то барных историй, то значит и отражаться нечему. В нем сейчас отражается четыреста граммов каких-то алкогольных напитков. Мне кажется, что сейчас это нерв города. Сейчас, как мне кажется, люди учатся выпивать. Если раньше они учились танцевать, то теперь они учатся выпивать. А если маятник качнется в другую сторону, когда придет новый звук, новая волна какая-то, то мы начнем отражать это. Мы не журнал «Афиша», мы не говорим «Как скажем, так и будет». Мы отражаем существующую реальность.
Интервью: Илья Воронин
Свой юбилей журнал будет праздновать 21 июня в Main Bar под специальные сэты Владимира Фонарева и диджея Града
nightparty.ru
Клубная пресса под прессом. "Не спать!". DJMag
Продолжаем обсуждать вопрос, есть ли в России клубная пресса и каковы ее перспективы. В прошлый раз мы опубликовали интервью главного редактора журнала Nightstyle. Сегодня предлагаем вашему вниманию прямую речь главных редакторов самых "взрослых" изданий на тему - журнала "Не спать!" и "DJMag"
Журнал «Не спать!» - почетный долгожитель среди журналов о клубном мире. Факт его долгого существования более удивителен от того, что распространяется издание абсолютно бесплатно. О том, чем журнал живет, нам рассказал главный редактор Дмитрий Шаля.
КК: Расскажите немного об истории журнала: кто издает, где и как распространяется "Не спать!"?
Дмитрий Шаля: “Не спать!” издается в Москве с ноября 1994 года, совсем недавно мы отметили пятнадцатилетие журнала. Как утверждает его издатель Константин Букарев, все родилось, как у нас это принято, с кухонного спора - есть ли в России клубная культура и будет ли востребован журнал, полностью посвященный ночной жизни. Как показали эти 15 лет - ответ, все же, положительный. В создании журнала принимали участие очень приличные и известные сегодня люди - Федор Павлов-Андреевич (первый главный редактор), Екатерина Миль, Саша Флюгер-Овчинников, Саша Кулиш, Света Рейтер, Владик Мамышев-Монро... Издание с самого начала получилось действительно ночным - время такое было. Редакция сутками висела на вечеринках, потом мы приходили в себя, ехали на верстку - ночную, разумеется - и прямо там пытались вспомнить все что с нами было. Поэтому с самого начала журнал у нас получился юмористическим. По правде сказать, тогда никто не знал “как надо” - не было тогда ни важных издательских домов, ни медиа-планирования, ни маркетинг-директоров. Все делалось ради собственного удовольствия, just for fun. Иногда это получалось. Иногда - нет. Но факт налицо. Мы прожили 15 лет, пережив многие амбициозные и “серьезные” издания. Лично меня это очень радует.
Журнал выходит раз в две недели и распространяется бесплатно. Если вы ходите в клубы, кафе или рестораны, вы его обязательно увидите. Мы хотим, чтобы он попадал в руки только тех, кто действительно живет ночной жизнью.
КК: какова концепция вашего журнала? О чем, для кого и по какому принципу отбирается материал?
Дмитрий Шаля: Концепция журнала простая и не менялась все 15 лет. Мы - журнал для ночных жителей, это у нас на обложке написано. Другое дело, что за это время ночные жители успели здорово поменяться. А с ними меняемся и мы. Это неизбежно. У каждого поколения - а в клубном мире поколения эти меняются раз в четыре года - свои интересы и свои предпочтения. Поэтому “Не спать” образца 95 года не похож на “Не спать” 2010, - и в этом наше главное достоинство. Сейчас мы на стадии очередного апгрейта. Кризис внес определенные коррективы, клаббинг стал другим. И нам сегодня действительно интересно знать - каким именно. Поэтому мы решили сделать журнал более интерактивным. Мы ввели институт своего рода экспертов. Это, собственно, все мы - люди большого города, которые живут своей жизнью, едят, выпивают, ходят в кино и на вечеринки. И мы решили - пусть они и советуют нашим читателям, куда и зачем ходить. Премьера этой рубрики будет в свежем номере журнала. Надеюсь, мы все правильно сделали. Кстати, если вы готовы принять участие в этом опросе - добро пожаловать. Мое мыло - [email protected]. Пишите - мы вам перезвоним.
КК: старые медиа (печатные) уступают место новым (интернет). Например, то же расписание или адрес можно посмотреть через телефон, интернет и т.д.– на что вы делаете ставку?
Дмитрий Шаля: Старые медиа уступают. Вопросов нет. Поэтому мы наконец-то решились на фантастический ход и, спустя десять лет пустых разговоров, наконец-то запускаем свой сайт, nespatmag.ru. Я надеюсь, что он получится интерактивным и заранее прошу читателей включиться в его работу - поправлять нас, когда это необходимо, и комментировать все происходящее. В этом и заключается притягательность “новых медиа” - в мгновенной реакции аудитории. Больше всего на свете я бы не хотел, чтобы “Не спать” забронзовел и гордился бы исключительно прошлым. Это неправильно. Я также надеюсь, что nespatmag.ru не заразиться болезнью новых медиа, всей этой копи-пейст журналистикой. Согласитесь, что это ужасно - читать одни и те же пресс-релизы на всех клубных сайтах. Мне кажется, что у нас достаточно чувства юмора и инсайдерской информации для того, чтобы анонсировать события весело и, простите, с некоторой подъебкой. Мы же юмористическое издание, не забывайте. И еще я очень хочу запустить на сайте сервис guestlist. Это моя давняя идея, что то вроде виртуального фэйс-контроля. Если вы хотите попасть на вечеринку, то просто отправляете свой запрос промоутеру. Он смотрит ваш профиль и решает, рад ли он вас видеть. Если все-таки “да”, то вы получаете в письме код для похода и попадаете в гостевой список. Мне кажется, это гораздо удобнее и интереснее, нежели мерзнуть на улице перед очередным фэйсеров в надежде “попасть в клуб”.
Что же касается листинга и расписаний. Они не нужны. И теперь их просто не будет в журнале. Все это ищите на сайте, если есть такая необходимость. А освободившееся место мы отдали под интервью, тематические гиды и анонсы. Так лучше.
КК: каково ваше мнение по поводу клубной прессы вообще – есть ли возможность сделать концептуально выдержанный журнал, посвященный клубной культуре, объективно наполненный контентом и при этом продержаться в финансовом плане?
Дмитрий Шаля:Клубных журналов должно быть много. Именно из-за того, что даже простая заявка на “объективный и концептуальный журнал” выглядит смешно. У любой редакции, у любой группы единомышленников есть определенные предпочтения. Кто-то любит DJ Данилу и терпеть не может “тарндыбас”. Кто-то однажды отравился текилой и поэтому считает “Маргариту” адским пойлом. Кто-то не ест мяса и пропагандирует вегетарианские рестораны. Нельзя объять необъятное. Просто нужны отдельные журналы для любителей Данилы, супа из одуванчиков или клуба “Солянка”. И не обязательно эти журналы издавать в привычном смысле этого слова. Достаточно делать фэнзины, верстать их правильно и выкладывать в интернет. А любая заявка на объективность, любая история из серии “мы знаем, куда надо ходить” - она провальная изначально. Нет объективной клубной - и не только - журналистики. Другое дело, когда твой, полностью субъективный взгляд, поддерживается максимально широким кругом людей. Они берут твой журнал и говорят, “Вот это правильно. Я так тоже думаю”. Вот тогда это - коммерческий успех и настоящая слава. Только не спешите радоваться - через пару лет поколение поменяется и на тебя уже будут смотреть как на старого, впавшего в маразм пердуна. И тебе вновь нужно будет искать новые темы и новые возможности оставаться на рынке. А иначе - смерть.
КК: Есть ли у нас клубная культура? и что это такое?
Дмитрий Шаля:Я уже ответил на это в первом вопросе.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
DJMAG
DJMag –сумел наиболее приблизиться к формату полноценного клубного журнала. Материалы по теме, посыл понятен. Но и история журнала насчитывает добрый десяток лет. Приличный срок, чтобы понять законы функционирования клубной прессы и постигнуть секреты выживания. Об этом мы и поговорили с главным редактором журнала – Игорем Меркуловым.
КК: Игорь, расскажите немного об истории издания.
Игорь Меркулов: В этом году журналу исполнилось 11 лет, в прошлом году был юбилей. Мы пережили огромное количество изданий от таких знаковых для клубной культуры, как «Птюч», до мертворожденных однодневок, не проживших дольше двух-трех номеров, и пустопорожних журналов о красивой жизни, разоряющихся и всплывающих в том же виде, но под разными названиями. У нашего журнала очень богатая история. В далеком 1999 году его начали делать такие же энтузиасты, как и мы. Журнал начал свой путь под брендом «DJКультура». В 2004-2005 годах начала формироваться другая команда, которая стала конкурировать с первой прямо внутри редакции. В итоге победила новая команда, которая потом сменила название, формат и способ распространение. С того момента журнал стал намного доступней, увеличился тираж в связи с правильной дистрибьюцией, и его можно уже приобретать свободно в розничных сетях, а не только по подписке и рассылке или в клубах.
КК: DJMag - выгодный проект?
Игорь Меркулов: Журнал DJ Mag – пионерство и подвижничество в чистом виде. В отличие от всех без исключения изданий, мы существуем на свои собственные деньги, полученные от розничных продаж в сетях, подписки и размещения рекламы, что, с одной стороны, дает нам полную творческую свободу, но с другой – сильно ограничивает возможности. Все расточаемые нам похвалы, как и нападки на нас, продиктованы этой ситуацией. Денег журнал приносит ровно столько, сколько необходимо для его жизнеобеспечения. Как ни пафосно это прозвучит, но наша цель – пропаганда того, что нравится нам самим. Но совершенно и не против предложений извне. Только все эти предложения поступают от индивидов, руководствующихся желанием наживы, которые, видя, как ломятся клубы и стадионы от посетителей, думают, что вот им сейчас выложат огромные гонорары и заплатят не хуже, чем в журнале «Максим», например. Хочется, кстати, использовать данную возможность, чтобы услышали хоть какие-то критиканы, выступающие с нападками в нашу сторону, и сказать им – кто вам мешает предложить нам что-либо полезное, вместо того, чтобы выкрикивать с «задней парты»? Не важно, музыкальные это материалы или статьи, фотографии к статьям или что-то другое. А мы посмотрим, приблизитесь ли вы к нашему уровню или переплюнете нас. В любом случае, это будет как-то оценено. Например, данная информация может пойти в печать или мы запишем материал на промо-диск. Мы открыты для всех.
С гордостью можем заявить, что свой след в истории мы уже оставили. Для многих наш журнал – предмет коллекционирования. И осознание этого не позволяет нам бросить его и заняться более рентабельным делом.
КК: можете в процентном соотношении назвать, сколько материала в журнале коммерческого и сколько некоммерческого?
Игорь Меркулов: От номера к номеру эти проценты меняются.
КК: Кто ваши конкуренты?
Игорь Меркулов: Конкурентов у нас нет. Не потому, что мы такие распрекрасные, а потому что никто, кроме нас, не хочет и не может на протяжении многих лет, усилиями нескольких человек, работать на голом энтузиазме
КК: есть ли у клубной прессы будущее? Ведь интернет стал настолько всем доступен и печатные медиа, как таковые, уходят на второй план.
Игорь Меркулов: Строить далекие прогнозы – дело неблагодарное. Напомним лишь о том, что с появлением кино, все пророчили смерть театру, а с появлением видео – дружно хоронили кинотеатры. Сегодня у всех бумажных изданий есть и настоящее, и будущее. В Англии, например, существует огромное количество бумажных журналов, несмотря на то, что интернет там развит в разы больше, чем у нас. Российские журналы, претендующие на роль властителей дум, устами своих главных редакторов так пропагандировали web 2.0, что в результате оказались в положении гоголевской унтер-офицерской вдовы, которая сама себя высекла. Рекламные деньги утекли из журналов, но в интернете реклама плохо работает. Торговцы, например, автомобилями знают, что 70% продаж совершается, благодаря рекламе в газетах и журналах. Интернет с собой в карман не возьмешь, в метро не почитаешь, с монитора текст воспринимают единицы, а большинство пользователей играет в игры и сидит в соцсетях. Да и о какой замене бумаги интернетом может идти речь, если в России даже телефон есть далеко не везде, в отличие от почты.
КК: Можно ли сегодняшнюю ситуацию в отношении клубной культуры на территории РФ назвать полноценной?
Игорь Меркулов: Проблемы в клубной индустрии есть, но скорее такие, которые можно считать текущими. Чего-то не хватает, где-то перегиб. Но, в общем и целом, можно смело сказать, что клубная культура есть, она живет и развивается. Ну, а то, что у России свой особый путь, мы и так слышим на каждом шагу, когда дело касается политики, экономики и науки.
КК: чего у нас не хватает в клубном бизнесе?
Игорь Меркулов: В клубном бизнесе нам не хватает того, чего не хватает всей культуре – умной, интеллектуальной, интересующейся публики. От этого происходит невостребованность музыкальных журналов, умного кино, хороших книг. Все, как в песне Захара Мая: «Главная проблема музыки в России – это лично ты. Потому что ты слушаешь говно!».
КК: если бы вы не были ограничены условиями, обязующими вас зарабатывать деньги, допустим пришел бы инвестор и сказал : «делайте все, что считаете нужным!» - изменилось бы что-либо в вашем журнале?
Игорь Меркулов: Разумеется! У нас есть прекрасные авторы, замечательные фотографы, талантливые дизайнеры. Могу с уверенностью сказать, что мы смогли бы выйти на еще более высокий уровень, привлекая тем самым еще больше статусных и маститых авторов и немного увеличив тираж, и вложив в собственную саморекламу. А вообще – это коммерческая тайна, больше ничего говорить не буду. В отличие от журналов, которые изначально субсидировались инвесторами, мы прошли настоящую «школу драконов» и знаем, как выжить в условиях, максимально приближенных к боевым.
Автор: Miamia
nightparty.ru
НЕ СПАТЬ: Стимуляторы | Журнал Популярная Механика
И древние викинги, и пилоты Второй мировой — все они использовали вещества, стимулирующие нервную систему.
Когда нам что-то угрожает, реализуется симпато-адреналиновый механизм срочной адаптации организма к чрезвычайным условиям. Его и запускают амфетамины
Воины древних викингов — берсерки — вошли в легенды благодаря способности сутками напролет без устали рубить врагов направо и налево. Такой эффект достигался после употребления ими отвара из мухоморов. Идея дожила до наших дней: во время Второй мировой войны в действующих воинских частях по обе стороны фронта активно использовались синтетические стимуляторы. Утверждают, что во время французской кампании в мае 1940 года германские танковые дивизии смогли продолжать свое молниеносное сокрушительное наступление и днем и ночью, потому что танкисты принимали амфетамины. В другом лагере пилоты союзников спасались ими от засыпания за штурвалом во время рейдов на большие расстояния.
Видимо, этим же объясняется и неточность некоторых бомбардировок, когда бомбы неудачно сбрасывались не над намеченными военными объектами, а рядом с ними. Побочные эффекты! Действительно, именно побочные эффекты амфетаминовых стимуляторов (в том числе психологическое привыкание) перевесили их мобилизующие достоинства, и в 1970 году в США они были причислены к наркотикам и запрещены.
Как действуют стимуляторы?
Человек несовершенен. Он недостаточно быстр, недостаточно смел, недостаточно вынослив. Когда ученые поняли, что передача нервного импульса, а значит, и наша нервная деятельность, зависит от особых веществ — нейромедиаторов, сразу возник вопрос — нельзя ли этим воспользоваться?
Нервные клетки общаются между собой при помощи длинных отростков, которые при этом не соприкасаются между собой. Как же тогда передается сигнал? В этот промежуток, называемый синапсом, выделяются активные вещества, которые как ключ в замок входят в рецепторы другого нейрона и передают импульс дальше. Скорость и качество проведения сигнала зависят от количества соответствующего медиатора и от того, насколько свободен рецептор.
А теперь предположим, что какое-то вещество может способствовать выходу нейромедиатора в синапс и удерживать его там. Тогда соответствующие импульсы будут регулярно передаваться по нервной системе! Именно так действуют стимуляторы амфетаминового ряда. За состояние эмоционального подъема отвечает нейромедиатор норадреналин. Вместе с другим нейромедиатором — дофамином — он заставляет забыть об усталости и сне, вызывает желание работать и уверенность в своих силах.
Когда нам что-то угрожает и вопрос стоит «все или ничего», реализуется так называемый симпато-адреналовый механизм срочной адаптации организма к чрезвычайным условиям. Именно его и запускают амфетамины. Они вытесняют норадреналин и дофамин в синапс и мешают его обратному захвату — именно поэтому человек и чувствует такой прилив сил. Но ничто не проходит бесследно — после приема амфетамина резервы этих полезных медиаторов истощаются, и человека настигает вселенская тоска и депрессия.
Амфетаминовая эпидемия
Но в 1930-х годах о последствиях приема амфетаминов никто не догадывался. Наоборот, новое вещество сулило блестящие перспективы. В 1932 году амфетамин для ингаляции впервые был выпущен в продажу как лекарство под названием «Фенамин» компанией «Smith, Kline & French», а в 1935-м врачи официально признали его стимулирующий эффект. Через два года амфетамин впервые был одобрен Американской медицинской ассоциацией для продажи в форме таблеток.
Во время Второй мировой войны и амфетамин, и метамфетамин широко использовались солдатами для улучшения их работоспособности и выносливости, что, кстати, и привело к росту наркозависимости в Японии после войны. В 1954 году зависимость от амфетамина в Японии приняла форму эпидемии — на нем плотно «сидели» 2 миллиона человек (это в стране с населением в 88,5 миллионов!). Не обошла амфетаминовая лихорадка и Америку — поскольку этот стимулятор отбивает аппетит, он стал пользоваться бешеным успехом в деле похудения. Печальные последствия этого начинания в красках показаны в фильме «Реквием по мечте»…
Амфетаминовый ряд — это собственно амфетамин (изначальное торговое название фенамин), бензедрин, десбутал, дексамил (то же в таблетках), метамфетамин (имеющий дополнительно одну метильную группу — один углеродный атом и три водородных), «лед» — кристаллический метамфетамин, «винт» (суррогат метамафетамина). Все эти вещества в настоящее время признаны наркотиками и ограниченно применяются в медицинской практике.
Стимулятор, который легко достать
Намного более мягкий и относительно легальный стимулятор — сиднокарб. Несмотря на некоторое сходство с амфетамином, сиднокарб существенно отличается от первого тем, что не имеет свободной аминогруппы — а она в этом деле играет значительную роль. Его нередко прописывают бледным, измученным астеническим личностям, депрессивной творческой богеме и алкоголикам во время абстиненции (похмельного синдрома). Еще им лечат шизофреников. А все потому, что эйфории от сиднокарба — практически никакой, стимулирующее действие нарастает постепенно и так же плавно спадает, да и эффект не такой драматический. Увеличивается работоспособность, уменьшается сонливость и заторможенность. Сиднокарб нетоксичен и хорошо переносится — поэтому он хорошо знаком и студентам во время сессии, и охранникам на ночном дежурстве. Хотя он и продается по рецепту, но добыть его легко — достаточно просто прийти к психологу в поликлинике с жалобами на утомляемость или сонливость.
А теперь — дискотека!
А что же те, для кого настоящая жизнь начинается только ночью? Веселиться всю ночь до утра довольно сложно… — так было, пока в клубах не стали продавать «экстази». МДМА (правильное название) расшифровывается как (3,4)-метилен-диокси-метамфетамин, и уже только поэтому становится понятно, почему таблетка позволяет «клубиться», сколько душе угодно. Но культовым на рейв-тусовках это вещество стало из-за двух эффектов со сложнопроизносимыми названиями — энтактогенез и эмпатогенез. Первое означает «внутреннее прикосновение» — ощущение того, что все хорошо в мире и с вами, чувство гармонии и счастья. Второе — симпатия и разрушение барьеров в общении с другими, непередаваемые эротические переживания при близком контакте. Несложно догадаться, почему «экстази» так популярен в клубах (пик пришелся на 1980-e — 1990-e годы).
Боевой стимул
Но психоделические эффекты не интересуют основного заказчика стимуляторов — военные ведомства. Им нужен «универсальный солдат», который не знает усталости и сомнений и долгое время не нуждается ни в пище, ни во сне. «Обычные» люди мало похожи на этот идеал. По данным американских армейских психиатров Второй мировой войны, в боях примерно четверть солдат рвало от страха, многие не могли контролировать свой кишечник, около 10% мочились в штаны, а некоторые убегали прямо под огнем.
Поэтому и во время Второй мировой, и в Корее американским солдатам вовсю раздавались амфетамины. В аптечке спецназовцев и сейчас есть этот препарат, который положено использовать в экстренных ситуациях. Но прием амфетаминов вызывает у специалистов США острые споры, особенно когда речь идет о летчиках. В условиях экстремальных физических и психических нагрузок пилоты настолько взвинчены стимуляторами, что заболевают хронической бессонницей: чтобы уснуть, им требуется сильная доза успокоительного. Как утверждают медики, именно такое попеременное применение стимуляторов и транквилизаторов в течение длительного времени может вызывать непредсказуемые реакции. В то же время, по утверждению командования американских ВВС, амфетамины применяются пилотами на добровольной основе. Каждый из желающих получать таблетки в письменной форме подтверждает, что проинформирован о последствиях приема препаратов. При этом командование оставляет за собой право не допустить летчика к полетам, если он отказывается от приема препаратов.
Естественно, что разработки альтернативы амфетаминам для использования в военных целях ведутся очень интенсивно — так, в 2003 году в Великобритании получили препарат модафинил, «выключающий» потребность человека во сне. Модафинил уже прошел испытания и получил лицензию в качестве препарата для лечения нарколепсии — нарушения деятельности мозга, основным признаком которого являются приступы неудержимой сонливости.
И хотя некоторые эксперты предсказывают, что воевать на поле боя в будущем будут только роботы, конкуренцию им смогут составить и люди. Правда, бодрствующие круглые сутки и совершенно бесстрашные — вследствие приема современных стимуляторов.
Статья опубликована в журнале «Популярная механика» (№4, Апрель 2005).www.popmech.ru
