Это интересно
- ОКД
- ЗКС
- ИПО
- КНПВ
- Мондиоринг
- Большой ринг
- Французский ринг
- Аджилити
- Фризби
Опрос
Полезные ссылки
РКФ
Все о дрессировке собак
Стрижка собак в Коломне
Поиск по сайту
Захар Прилепин. Прилепин захар живой журнал
Захар Прилепин. Новости. Книги. Публикации.
Убивать из рогатки и вцепляться в горлоСложное обществоРоман Сенчин
Существовать в государстве, построенном по принципу банды (Владимир Даль дал такое определение этому нерусскому, кстати, слову: «толпа, шайка, ватага, артель, скоп, соглас, общество, братство или союз в дурном значении»), и критиковать какие-то частности, детали, обращаться в поисках справедливости к занимающим заметное положение в этом «союзе», давно кажется мне делом попросту нелепым. Во многом поэтому я и перестал иметь постоянное место работы. Теперь «шакалю», как называют подобный образ жизни паханы, которым добычу приносят готовенькой, уже освежеванной…Но за общественной жизнью наблюдать волей-неволей приходится, чтение по крайней мере литературных еженедельников стало потребностью. Поэтому вливается в мозг новость за новостью, а мозг, уставший, переполненный, пытается эти новости переварить.Вот несколько попыток.Хотите верьте, как говорится, хотите нет, но 2015 год начался у меня с такого события: утром 1 января вышел погулять с дочкой, и на перилах возле подъезда обнаружил книгу Эдуарда Лимонова «По тюрьмам» 2004 года издания. Кто ее сюда положил? Зачем?.. Тем более в такой день… Я даже заподозрил какой-то подвох, а то и что-нибудь того хуже. Сказал дочке, чтоб отошла (мало ли что), осторожно поднял «По тюрьмам», полистал. Всё нормально. Ни взрывчатки внутри, ни чего другого опасного или неприятного. Сунул книгу в карман куртки.После прогулки стал читать… Точнее, перечитывать. Читал лет десять назад, вскоре после издания – брал у приятеля, собиравшего все произведения Эдуарда Вениаминовича.Книга добрая, автор, в то время сам заключенный, с состраданием пишет о тех, кто томится в тюрьмах. Сострадает Лимонов даже чеченским боевикам, негодует по поводу насильственной (наверняка) смерти Салмана Радуева, ликвидации тех, кто захватил «Норд-Ост»: «Умерщвленные, иного слова не подберешь».Как это у меня часто бывает, вслед за одной книгой Лимонова, потянуло почитать другие. Прозу и стихи перечитывать не стал, последние книги еще свежи в памяти; нашел на полке тоненькую «Лимонов против Путина». 2006 год издания (не знаю, издавали ли ее раньше), самый расцвет стабильности, оппозиции практически не существует, социальные проблемы решаются легко и быстро, Россия уверенно, но (пока еще) не пугая потенциальных врагов, поднимается с колен…Помню, ту книгу многие признали неудачной, высосанной из пальца. Лимонов обвиняет Путина в общеизвестном, пытается морализаторствовать, будучи человеком богемным, критикует жену президента за то, что часто меняла места работы, и т.п. Ну да, книга не ахти. Но хочется привести из нее одну цитату:«Теперь еще о мотивах, по которым Путин ведет войну в Чечне. <…> По сути Путин мог передать Чечню старшему Кадырову уже сразу после того, как тот был избран президентом Чеченской республики. Этого не случилось, потому что президент Путин ведет эту войну не только за свой рейтинг и имидж крутого парня, но и для того, чтобы поддерживать фактический режим чрезвычайного положения, царящий в российских городах. Если Чечню отпустить восвояси, то не будет предлога для продолжения существования полицейского государства в РФ. Перестанут из Чечни засылать шахидок и диверсионные группы — тогда прощай металлоискатели, обыски и досмотры, придется убрать часть милиции с улиц, сойдет, в конце концов, и часть ненависти к кавказцам. Даже такое общество, которое мы имеем, в конце концов, потребует послаблений, когда увидит, что чеченцы занялись сами собой, после того, как российские войска, наконец, покинули их территорию. Формулирую еще раз: Путин нуждается в чеченской войне для поддержания полицейского государства в России, для ограничения личных и политических свобод граждан в целях сохранения и упрочения своей власти».Писалось это году в 2005 – 2006-м. Война в Чечне («контртеррористическая операция») формально завершилась в 2009-м. Но весь Северный Кавказ до сих пор сложно назвать спокойным регионом России. Существованием террористического подполья можно оправдывать очень многое…Но тем не менее война давно закончилась. Наведен порядок в Южной Осетии. Проведена Зимняя Олимпиада, на которую, как нам рассказывали, были брошены большие средства, предприняты беспрецедентные меры безопасности… Дальше бы, казалось, заняться повседневной жизнью России в целом, но случился переворот на Украине.И тут Эдуард Вениаминович действие Путина одобряет. Критикует лишь за некоторую робость. «Необходимо ввести Вооруженные силы», – требует.Да, присоединение Крыма, борьба за Донбасс, это старинные цели Лимонова и созданной им в начале 90-х НБП. Но почему же Лимонов обличал Путина, когда тот боролся за Чечню? Ведь справедливо предположение, что если бы не удержали Чечню, то посыпалась бы остальная Россия – от окраинной Тувы до находящегося в центре страны Татарстана.По-моему, Донбасс нужен тому образованию, которое Даль называл «союзом, братством», для того же, для чего была, по мнению Лимонова, нужна Чечня в середине 00-х. Чечня продолжалась полтора десятилетия, теперь много лет будет продолжаться Донбасс, зачистка от экстремистов Крыма. Вновь не стоит в обозримом будущем ожидать «послаблений», отмены «ограничения личных и политических свобод граждан».Но теперь Лимонов не протестует – наоборот, он радуется завинчиванию гаек: «Кампания по приведению в чувство некоторых наших сограждан началась». Вот как он отреагировал на арест жительницы Вязьмы Светланы Давыдовой, которая, как говорят, услышала весной прошлого года в автобусе военную тайну и сообщила ее украинскому посольству. Давыдову «разрабатывали» почти год, а в конце января арестовали, увезли в Лефортово.Ну да, Светлана Давыдова – гражданка, а у граждан, как нам объясняли еще в школе, есть не только права, но и обязанности. Может, арест был в рамках тех законов, по которым «братство» определило жить подмятые под себя миллионы. Но все-таки выглядел этот арест с оторванным от материнской груди двухмесячным младенцем, помещением женщины в печально знаменитую Лефортовскую тюрьму (до недавнего времени собственный следственный изолятор органов госбезопасности, остающийся таковым, по многочисленным свидетельствам, до сих пор) очень уж жутко.В связи с этим событием многие вспоминали роман Солженицына «В круге первом». Да, параллель наглядная: вроде предательство, а начнешь думать, философствовать, и вроде не совсем… Мне вспоминались еще и страницы о Лефортовской тюрьме Эдуарда Лимонова. Он ее быт и нравы подробно описал в своих тюремных книгах – сам провел там много месяцев. Страшные страницы. Не позавидуешь даже виновным. И не раз Эдуард Вениаминович в тех книгах приходит к мысли, что подобные тюрьмы не должны существовать, что «Лефортовскую Бастилию» нужно снести.И вот, спустя десять лет после освобождения, Лимонов сокрушается о том, что Светлане Давыдовой заменили заключение под стражей подпиской о невыезде: «Я бы эту тетку не выпустил на свободу… Вот так и страну можете потерять. На этом пути уступок».Сегодня Эдуард Вениаминович на коне. Он часто повторяет, что Путин начал выполнять программу НБП. Лимонову разрешено собирать митинги на Триумфальной площади, его колонки ждут во многих СМИ, он нередкий гость на ТВ и радио (единственный до недавнего времени рупор, с помощью которого он мог обратиться к народу, – «Эхо Москвы» – ему нынче не нужен и многократно обруган). Но разве Лимонов не понимает, что жизнь полосата, как костюм осужденных на особый режим, и не исключено, что или он сам или те, кто близок к нему, при том же самом путинском правлении могут оказаться на месте Давыдовой?Сражающиеся сегодня за Новороссию Путину очень опасны, но пока нужны. Изменится курс, и они поедут колоннами в Лефортово как участники незаконных вооруженных формирований и идеологи этих формирований.Эдуард Лимонов – большой писатель. Очень талантливый, есть мнение, что и великий. Судьба заносила его не на одну войну, не в одну передрягу и кровавую баню. На протяжении уже долгой жизни Лимонов постоянно с кем-то борется, но до недавнего времени в нем главным был все же гуманизм. И даже своих врагов он скорее жалел, чем ненавидел. В последние года три ненависть перевесила, стремительно заливает все остальные чувства, а может, и сам разум...Но жажда искать врагов, карать и сажать сегодня обуяла многих. В том числе и в литературном мире. Довольно большом, кстати, многолюдном.Я, конечно, не знаю достоверно, как там было в этом мире в 30–80-е годы прошлого века. Но судя по всему, нравы царили суровые: шаг влево, шаг вправо, и можно было лишиться если не жизни и свободы, то права быть писателем. Исключали, вычеркивали, не публиковали…Под конец 90-х, когда я увидел литературный мир вблизи, а затем и оказался в нем, то с удивлением обнаружил, что большинство писателей тяготятся, томятся свободой, статусом частного человека («Писательство – частное дело», главенствовал в то время лозунг), какой-то своей бесхозностью. Были, конечно, начальники, но особой власти они не имели, у них не было ни настоящих кнутов, ни сладких пряников.Это томление продолжалось до прошлого года, когда на писателей обратили внимание наверху. Дали понять, что могут выделить пряников, раздать кнуты. И тут началось… Нет, часть инженеров человеческих душ и раньше готова была прильнуть к рулящим страной, нашептывала имена врагов, но с прошлого года это стало основным занятием внушительного числа литераторов.Вот, к примеру, Юрий Михайлович Поляков, известный писатель, да к тому же главный редактор «Литературной газеты». Доверенное лицо Путина на президентских выборах 2012 года. Путин на выборах победил, и его доверенное лицо, как, кстати, большинство доверенных лиц этого деятеля, развернулся.Не стану перечислять все заявления, инициативы, суждения, подававшиеся как призыв к действию, да и попытки действовать самого Юрия Михайловича. Обращу внимание на два эпизода последних дней. Может, не громогласных, но очень симптоматичных. Писатель прямо рвется в сабельную атаку.В конце января состоялось торжественное открытие Года литературы в здании МХТа в центре Москвы. Камергерский переулок, где находится театр, перекрыла длиннющая очередь из писателей. Некоторые не сумели ее выстоять, отправились по домам. Юрий Михайлович смог. А может, прошел без очереди. Как знать… Посмотрел на то, что происходило на прославленной сцене, и написал отчет в «Фейсбуке». Текст этот распространили многие СМИ, и я позволю себе привести из него несколько предложений:«Актёры за редким исключением читали из рук вон плохо. Иных хотелось убить из рогатки прямо на сцене». Ну что ж, остроумно. Но я прошу запомнить это вроде бы шутливое «убить из рогатки». Позже оно аукнется…После нескольких едких и смачных, простите за украинизм, фраз (например, «одноногий Евтушенко» чего стоит!) Юрий Поляков выдает такое: «Была на этом шабаше толерантности и ещё одна «фенечка»: по заднику сцены то и дело проплывали косяками фамилии отечественных писателей разных времён и достоинств. <…> Но самым крупным толстолобиком проплыл по заднику Захар Прилепин, что справедливо и заслуженно. Я без иронии. Он уникален в отечественной словесности. Он самым первым из не сидевших написал книгу о ГУЛАГе, нашем национальном достоянии, которым мы теперь вкупе с водкой и матрёшками можем ответить на санкции оборзевшего Запада. За сей гражданский подвиг он единовременно стал лауреатом Большой книги и журнала «Наш современник», а это как если бы в годы Великой Отечественной войны носить на груди сразу и Железный крест, и Орден Ленина. Крупный писатель...».Комментировать не буду. Спрошу только: что это? Нет – ЧТО ЭТО?!К «Обители» Захара Прилепина и премии Большая книга можно относиться по-разному, но говорить такие слова – за гранью безумия. Впрочем, Ульрих, Вышинский и тысячи индивидов помельче говорили много безумных слов, но эти безумные слова решали судьбы людей. Скажут, «сейчас время другое». Посмотрим, посмотрим…Хочется лишь заметить на всякий случай: Юрий Михайлович тоже послужил в тех формированиях, где, по его словам, выдают «Железные кресты»: в 2009 году, если не ошибаюсь, был сопредседателем премии Большая книга. Потом, типа, одумался, взбунтовался, покинул… Но тут уж, по логике Юрия Михайловича, степень его замаранности будет решать суд. То ли высший, то ли вполне земной…Так, хорош лирики… Открываю новый, № 5, номер «Литературной газеты». В нем первый выпуск «страницы молодежной редакции» этого еженедельника под названием «Площадь эволюции».Увидев эту страницу, я поначалу обрадовался: молодые, свежие силы литературе необходимы. Врываться, сбрасывать с парохода современности, менять смыслы, слог, темы… «Литературная газета» при Юрии Полякове уже не раз предоставляла свои страницы молодым. Помнится, были в ней «Беззаконная комета», «Литературный резерв», но как-то быстро исчезли… И вот – новая попытка.Стал изучать полосу и первым делом увидел рисунок: головы некоторых писателей в колбах. Даже надписи есть: «В. Сорокин», «Л. Улицкая», «Д. Быков». Кажется, так раньше держали головы известных злодеев в музеях и медицинских академиях. Голова Хаджи-Мурата долго где-то хранилась.Но это – карикатура, а что за текст при ней? «Приговор современной "большой литературе" под авторством "Следующее поколение"». Хотите, ознакомьтесь с текстом (точнее, настоящим манифестом) целиком – «Литгазета» доступна в библиотеках и интернете, может, где и в киоске залежалась.Приведу два кусочка из манифеста. Вот первый: «Прилепин? О, да! Кузен прозападного царедворца заигрывает с патриотическими чувствами читателя. А потом, втершись в доверие, в лучших традициях пятой колонны ворошит гулаговские кости. Мрак. Литература-яд, литература-девиация, литература-бизнес».Прошу сравнить смысл, язык, тональность этого отрывка с цитатой записи из «Фейсбука» Юрия Полякова. Очень похоже, не правда ли?А вот еще из манифеста: «Сегодня мы кусаем за пятки "вросших в гранит" либеральных мэтров. Щекотно? Завтра мы вцепимся в горло». Опять же явная перекличка с желанием «убивать из рогатки». То ли молодежная редакция «Литературной газеты» прочитала текст своего главного и развила некоторые мысли в манифест, то ли писала оба произведения одна рука.Советую редакции привлечь к работе «Площади эволюции», например, Всеволода Непогодина – ему явно тесно в интернете. Да и других юношей хватает, кто готов вцепиться в горло. И самому Юрию Полякову пора выдать маузер и разрешить руководствоваться чутьем (или животной завистью, которая прямо и давно сквозит в отношении этого литератора к Прилепину). Ведь очень же ему хочется, даже наверняка кушать не может…Вообще жажда убивать и вцепляться в горло - повсеместна. На днях один депутат Госдумы прямо молил: введите смертную казнь, и мы сразу расстреляем несколько миллионов.Главарям «союза или братства» вряд ли нужны сегодня миллионы лишенных жизни. Им важнее держать подмятых в напряжении, додавливать точечно, показательно. Чтоб, так сказать, и Олег Миронов, вроде как устроивший что-то (сам парень показаний не дает) на концерте Макаревича в назидание остальным торчал за это в СИЗО, но и чтобы Андрей Макаревич не имел возможности устраивать концерты. Этакий статус-кво.Процитирую слова того, о ком нынче вспоминают всё больше в связи с «пятой колонной». Типа, вот ярчайший ее представитель, из подобных ему и выросли нынешние нацпредатели… Александр Солженицын писал: «…Вечные и постоянные "враги" – удобная основа ваших должностей и вашего существования... Да что бы вы делали без "врагов"? Да вы б и жить уже не могли без "врагов", вашей бесплодной атмосферой стала ненависть, ненависть, не уступающая расовой».Написано почти полвека назад, а подходит к нашему времени один в один. Как на нас сшито.09.02.15 14:30
prilepin-ru.livejournal.com
Всё, что я хотел, но забыл в прошлый раз сказать про Бориса…
Всё, что я хотел, но забыл в прошлый раз сказать про Бориса Гребенщикова, его политические убеждения и прочие сопутствующие обстоятельства.https://russian.rt.com/opinion/488032-prilepin-albom-grebenschikov
Гори, гори, его паникадило
В определённой среде Борис Гребенщиков обладает статусом современного Льва Толстого. Для определённой среды это важно: «Взгляните, Лев Толстой за нас! Значит, правда на нашей стороне!»
Да и вид у Бориса Гребенщикова нынче подобающий: огромная борода, мудрое лицо, а голос с какого-то момента стал низок, суров, хрипл. Наверное, Лев Толстой так же ругал толстовцев, жену и детей — хрипло и сурово.
Очередным подтверждением высочайшего статуса Гребенщикова стал его новый альбом «Время N».
В определённой среде это стало праздником. Праздником небывалого урожая.
Достаточно прочесть подобострастную, отекающую от счастья и рукопожатной неги рецензию Яна Шенкмана в «Новой газете» на этот альбом или интервью с Гребенщиковым в «Огоньке» (с выносом досточтимого БГ на обложку), где корреспондент обращается к нему, как к носителю высших знаний, пришедшему от начала начал к концу концов. А Гребенщиков соответственно так же и отвечает. Как носитель начал и концов.
О чём новый альбом Гребенщикова? Если вкратце — о том, что на душе тяжело. Так тяжело, что время на***ниться. Напиться то есть.
Если альбом слушать без пояснений Яна Шенкмана и самого Гребенщикова, то он, конечно же, о вечном. Но если слушать с пояснениями — то о насущном.
Надо заметить, что политические убеждения Бориса Гребенщикова до какого-то момента оставались для большинства тайной. Как многие большие художники (а Гребенщиков, безусловно, большой художник) он так или иначе отдавал себе отчёт, что агитировать за одних против других нехорошо. Искусство — оно для народа. Народ — он разный.
Поэтому «Русский альбом» и «Навигатор» Гребенщикова слушали и патриоты, и либералы, и левые, и правые, и анархисты, и пацифисты, и каждый находил что-то для себя — практически как в поэме Блока «Двенадцать».
Нет, конечно же, внимательные люди отлично отдавали себе отчёт, что убеждения у Бориса Гребенщикова вполне себе прозрачные. Чтобы их понять, достаточно было пары строк из альбома 1994 года «Кострома mon amоur»: «Вперёд, вперёд, плешивые стада, дети полка и внуки саркофага…»
Под «плешивыми стадами» Борис Гребенщиков подразумевал сторонников «красного реванша».
Чтоб никто не сомневался в этом, песня называлась «Московская октябрьская».
В середине 90-х, напомню, в связи со скорыми — или, можно сказать, скорбными — перевыборами Бориса Ельцина на должность президента серьёзно выросли ставки коммунистов, и какая-то часть общества, в том числе Гребенщиков, всерьёз опасалась, что красно-коричневые мракобесы придут к власти и всех посадят в ГУЛАГ.
Последние две строки в цитируемой песне Гребенщикова звучали так: «Гори, гори, моё паникадило, а то они склюют меня совсем!»
Влюблённого в песни Гребенщикова, меня, помню, несколько озадачивал этот посыл. Вообще говоря, в коммунистических колоннах ходили тогда ещё полные сил участники Великой Отечественной, и называть их «плешивыми стадами», на мой скромный вкус, было перебором.
Но Бог миловал, не склевали они никого, но молча ушли под воду, и жесты их теперь неразличимы.
В нулевые годы Гребенщиков подобрел, подуспокоился. Ему, предположим, временно показалось, что Россия вполне себе превращается в слабое, но приемлемое подобие, скажем, Англии, являющейся для Гребенщикова в известном смысле образцом мироустройства (примерно с тех самых пор, как Гребенщиков услышал группу «Битлз»). Посему он даже встречался с Владиславом Сурковым и с Борисом Грызловым, за что строгая либеральная общественность выговаривала Гребенщикову: ай-я-яй, как не стыдно, они же плохие, ты должен встречаться только с нами. Собчак вела с Гребенщиковым разговоры в студии «Дождя» примерно с тем же выражением лица, с каким она сегодня с Грудининым разговаривает.
Однако в десятые Гребенщиков что-то такое почувствовал и сам и вновь позволил себе крайне редкое (в его случае) высказывание по сути происходящего в России (цитируем отличную песню «Рухнул»): «Живём в грязно-серой стране, где главная политика — лечь».
Сурово, правда? Про Англию такого, вестимо, Борис Гребенщиков петь не стал бы. А про местных грязно-серых б***** вполне себе можно.
В этом, собственно, и заключена главная душевная мука Гребенщикова.
С одной стороны, держава наша — как лужа мутная, морды у нас чумазые, по земле нашей постоянно ходят туда-сюда плешивые дети полка, а вслед за ними — внуки полка, и все они норовят лечь и отдаться тирану.
С другой стороны, парадоксальным образом эта же земля властно, неумолимо притягивает Гребенщикова.
Далёкие 90-е начинались с брошенной Гребенщиковым злой фразы: «Всё надоело, еду в Рязань». Ехал он, между прочим, из США, а в Рязани пел про Никиту Рязанского — была такая чудесная песня у него.
В начале нулевых целым альбомом Гребенщиков обозначил новый географический маршрут — «Назад в Архангельск».
Посредине меж Рязанью и Архангельском была у него вышеупомянутая остановка Кострома mon amour. Не забудем также милейшую песню «По пути из Калинина в Тверь» того же автора.
Вот как его кружило, не давая оторваться и улететь прочь от наших нелечебных грязей.
Песни свои, в том числе альбом «Время N», Гребенщиков давно уже старается записывать в Лондоне, но петь всё равно едет сюда. И даже если не сюда, а за пределы страны, то всё равно на русском языке и для граждан, разбежавшихся из Архангельска, Костромы, Твери и Рязани по белу свету.
Это почти как у артиста Серебрякова или писателя Акунина — то же самое страдание, можно уже медицинский диагноз придумывать. Страна наглая, хамская и поехавшая рассудком, но первому всё равно не стать канадским артистом, второму — французским историком, а третьему, о котором речь ведём, — Бобом Диланом. Таланты свои приходится всё равно демонстрировать чумазым хамам.
«8200 вёрст пустоты, а всё равно нам с тобой негде ночевать», — спел Гребенщиков ещё в 90-е. Надо бы им с Акуниным или с Серебряковым хором её записать — красиво получится.
Случившееся в 2014 году временно вывело Бориса Гребенщикова из себя и несколько расшатало его психику. С навязчивой последовательностью Гребенщиков ездил петь именно на Украину, а в Крым категорически не стремился, что в итоге послужило причиной раскола внутри группы «Аквариум», где одна половина с какого-то момента стала отказываться ездить во Львов, минуя Севастополь и тем более Донецк. Теперь той половины группы «Аквариум» в группе «Аквариум» уже нет. Группа «Аквариум» не место для дискуссий. Если Грызлов чему-то научил Гребенщикова, то, пожалуй, только вот этому.
На очередном гастрольном витке Борис Гребенщиков конкретно оступился, когда в сети появились его фотографии сначала с Саакашвили, а потом с Геращенко — двумя записными русофобами самой высшей, самой последней, самой позорной пробы.
Российская прогрессивная общественность все эти фотографические нехитрые сигналы считала и возлюбила Гребенщикова с новой страстью. Ибо нет лучших друзей у российской прогрессивной общественности, чем русофобы.
«Время N» всей этой публикой воспринимается почти как откровение для посвящённых.
Альбом — нечем крыть — сшит ладно и скроен на славу.
Несколько настораживает только то, что Гребенщиков периодически цитирует и перепевает себя самого.
«Сякухачи» — песня времён «Навигатора», в какой-то момент ему нравилось сочинять такие, а-ля рюс, застольные, псевдонародные вещи «со слезой» и почти высоцким надрывом. «На ржавом ветру» — это часть вторая песни «Как нам вернуться домой», сочинённой ещё в конце 80-х, но вышедшей только на альбоме «Любимые песни Рамзеса IV». «Крестовый поход птиц» — это, что ни говорите, «Пока не начался джаз», только немножко по-другому. Баллад вроде «Песни нелюбимых» Гребенщиков сочинил столько, что в ближайших аналогиях даже теряешься: ими можно, как в грибной год, самую глубокую корзинку наполнить.
Кроме того, пристрастие Гребенщикова к глагольным рифмам в первой же песне, давшей название альбому, вызывает несколько смущённые чувства.
На все куплеты песни «Время на***ниться» Гребенщиков догадался только один раз срифмовать «на***ниться» с существительным («пленница»), в остальных случаях идут, как на верёвочке, ожидаемые «денется», «изменится» и «ерепениться».
Русские рокеры вообще толком рифмовать не очень любили, да и не умели (кроме, естественно, Башлачёва). В этом смысле нынешний рэп-музыкант средней руки уделывает их всех в одном куплете.
Но рок-н-ролл мы за другое любили.
За то, что эти люди (и Гребенщиков едва ли не в первую очередь) выпустили нас на свободу.
Нет, на свободу не из тоталитарной тюрьмы прямо в райские кущи демократии, а на какую-то другую свободу, которая внутри нас: свободу жеста, свободу интонации, свободу душевной реакции на боль, обиду или тоску — в том числе на чужую боль и на чужую обиду.
То, что рок-музыканты, отпустив на свободу многих из нас, сами остались сидеть в каких-то собственных клетках, нас касаться не должно. Тема эта выходит за рамки данного повествования. «Говорящий не знает, Дарья, знающий не говорит», как спел в своё время всё тот же Гребенщиков.
О пластинке «Время N», возможно, и не стоило бы писать так много слов, когда б внутри этой пластинки не разыскались две песни, а именно «Тёмный как ночь» и «Ножи Бодхисаттвы».
Перед нами, вынужден признаться, невозможно хорошие песни, в сущности, обнуляющие весь сегодняшний разговор.
Песни эти хороши настолько, что оказываются больше разнообразных благоглупостей, произносимых то там, то сям, больше гастрольных графиков, больше фотографий с записными русофобами, больше подобострастных прогрессивных рецензий и больше самого Гребенщикова в том числе.
Но так как исполнил их всё-таки он, мы передаём ему пламенный привет от детей полка и внуков саркофага. Пусть горит твоё паникадило, Борис Борисович, пусть горит. Пока вместо тёмного, как ночь, не проглянет ясный, как день.
Страна у нас хоть и с одним именем, но разная, зато тоска общая.
prilepin.livejournal.com
Наконец-то это кто-то сказал! Отличное интервью группы "Аффинаж"…
Наконец-то это кто-то сказал! Отличное интервью группы "Аффинаж" журналу "Афиша". Круть. Одна из моих любимых групп, кстати. Далее - цитата.Сергей: «Серьезное о серьезном». То, чего сейчас критически не хватает на российской сцене, тем более молодежной. Такое не стесняются сейчас говорить только музыканты старшего поколения. А если мы возьмем молодых исполнителей, в том числе и тех, которые появляются на модных порталах, — «Афише» там, «Медузе»… Я не говорю совсем о деградантстве, которое транслируется в массы. Но коллективы, которые делают осмысленный продукт, они такие: «Мы, мол, типа немножко шутим, у нас фига в кармане». Люди стесняются говорить о серьезных вещах. «Аффинаж», начиная с самого первого альбома, культивировал вот это «серьезное о серьезном» в себе и в слушателях. Это созидательный посыл. Мне до сих пор нравится определение, которое нам однажды дали: «Музыка для подвигов, как внешних, так и внутренних». Это то, чего не хватает в медиаполе, которое заполнено макабрическим шлаком.
— Какое у вас негативное отношение к тому, что происходит вокруг…
Эм: Негативное, да. И негативное к тому, что конкретно порталы типа «Афиши» транслируют. Как у журналиста в прошлом, у меня много вопросов к вам возникает. — Вопросов?
Эм: Да. Я вот посмотрел, вы в «ВКонтакте» себя репрезентуете как «самое умное издание из развлекательных». Но я листаю стену, и есть вопросы к тому, что читатель получает на выходе. Умное — это что-то, несущее образовательную функцию, что ли. Не говорю, что вы должны морализировать и ссылаться на Чехова. Вы можете показать на что-то действительно ценное, а можете — на свеженаложенную кучу. Придумать ей определение типа «это новая Янка Дягилева» и всем его транслировать.
— Это вы про Гречку?Эм: Не важно, про кого. У вас все «новые Высоцкие», «новые Башлачевы» (возможно, прием «<имя артиста-новичка> это новый <имя большой звезды>» у кого-то и ассоциируется с «Афишей», но на деле в последние 3-4 года он не применялся ни разу, по крайней мере в материалах о музыке — Прим. ред.). Это далеко от истины. Все они имеют очень опосредованное отношение и к музыке, и к культуре. У всех этих артистов довольно-таки конкретный посыл: «Я — молодой, но я уже алкоголик, и это здорово». «Мой словарный запас — 50 слов». «Я — деградант». «Я не уважаю мать — ни чужую, ни свою. Я не уважаю сестру. Я не уважаю дочь. И могу ее нагибать». «Я испражняюсь вам на голову. Вы — биомусор, и это здорово». И главное: «Я не люблю свою родину. Я стыжусь ее. Я роняю Запад в шмотках с Запада».
— Это вы про Фейса?Эм: Да какая разница. На выходе у нас общество, где круто не уважать мать, круто не любить Россию. У нас страна, где мы стыдимся родного языка. Мы пишем не песни, а «бэнгеры». Мы еще вчера костерили Киркорова за пение под фанеру, а сейчас вы легко переобулись и это называется «петь под плюс». Но Киркоров ее хотя бы записал, а эти рэперы делают все это гнусавыми голосами, отдавленными ушами.Не хочется впадать в паранойю. Но начинаешь верить в теории заговора, когда видишь череду артистов, которых вы и «Медуза» активно транслируете. И возникает два варианта: либо вы действительно с фигой в кармане — мол, все они отстой, но давайте поиграем в постиронию. Либо они вам действительно кажутся «новыми Высоцкими» и «Янками Дягилевыми», но тогда все еще хуже.
— Ок. Допустим. Кто тогда артисты, о которых мы должны писать? Эм: «25/17», Бранимир, «Соль земли», Артем Саграда. Но это не наша задача — рассказать, кто эти люди. Задача культурного СМИ — в том, чтобы выбрать из массы творящих людей что-то, что достойно быть показано на широкую аудиторию. СМИ создают известные бренды, известные коллективы. Если Бранимира никто не освещает, то он пыкается-мыкается в своем андеграунде, собирает примерно сто человек в своем городе. Это потому что у него нет должного освещения, хотя это монументальное явление для российской музыки. Это не Олег Легкий, который спел про виды рыб.
Сергей: Я понимаю, что «Афиша» — не «Литературная газета», не New Yorker с его культурной миссией. Вы ближе к еженедельной газете. Текущий момент разный, и можно найти определенное количество групп, которые делают действительно достойный продукт. Эм: Форс есть у тех, кому нечего сказать. Они скажут, что они бухают и нагибают чужих сестер, — и все. А у нас на два года вперед есть что сказать. Обидно.— За что?Сергей: За публику, которая набивает полный «А2» на выступлении Элджея с его строчкой про биомусор (в песне Элджея «Suzuki» есть рефрен «Эй, биомусор, как тебе туса?». — Прим. ред.). У него 20 тысяч репостов. Мне за этих 20 тысяч репостнувших больно.
— Окей, кто еще виноват в этом, кроме музыкальных изданий?Эм: Подождите. Вот есть «Афиша Видео». Ролики набирают столько же просмотров, сколько топовые блогеры. Это конкуренция телевизору.
— Помимо СМИ кто еще виноват? Эм: Виноват форс. Мы, видимо, немножко не понимаем друг друга. Вы говорите, что СМИ и паблики имеют не 100%-ную долю участия в этом. Это все результат длительного процесса ослабления внутренней цензуры. Вы можете «Аффинажу» сказать: «Кто вы такие?», а Фейсу — нет.
Эм: Дело в том, что мы стараемся создавать материал, чтобы человек мог и в 15 лет, и в 30 послушать и открыть новые грани. Почему Библия — гениальное произведение? Потому что оно написано на нескольких уровнях понимания. Новый возраст — новое измерение этой же самой истины. Он открывает для себя мир, как карту в RPG-игре, постепенно. Я могу сказать, что у меня нет песен, за которые мне стыдно. Вопрос во внутренней самоцензуре. Если есть момент какого-то заусенца внутри, мол, я не должен это явить миру, то это и не появляется. Видимо, поэтому, как вы говорите, эти песни про идеальную Россию. Но эта Россия есть, на самом деле. Просто артисты, о которых мы говорили, не любят ее.
prilepin.livejournal.com
Захар Прилепин
Новая колоночка за жизнь.http://nn.mk.ru/articles/2017/11/22/zakhar-prilepin-o-demokratii-i-tiranii.html
Захар Прилепин о демократии и тирании
Российский человек очень часто размышляет о себе по принципу: «Я така затуркана, така затуркана». Он искренне верит, что не обладает полнотой информации ни о чем – в то время как на чудесном Западе есть истинные свободы, есть та самая демократия, ее можно попробовать, пригубить. И чем западнее, тем демократичнее.
В этом контексте среднестатистический российский человек сразу и не может понять, например, что такое произошло с Мерил Стрип – прекрасной американской актрисой.
На днях она приняла участие в церемонии награждения премией International Press Freedom Award, присуждаемой международным Комитетом по защите журналистов за «мужество во имя защиты свободы слова».
Она уделила особое внимание тем, кто, по ее словам, «заплатил за свои вопросы слишком высокую цену». Стрип назвала имя ведущей «Эха Москвы» Татьяны Фельгенгауэр, которая получила ножевое ранение горла, находясь в редакции радиостанции. Актриса упомянула также других представительниц журналистской профессии – Юлию Иоффе и Машу Гессен.
Гессен победила на этом конкурсе в категории «Нон-фикшн» с книгой «Будущее – это история. Как тоталитаризм снова завоевал Россию». В книге ведется речь о том, какая хорошая у нас была перестройка и как плохо все завершилось – убийством Бориса Немцова и наступлением диктатуры.
У нас могут какие угодно быть взгляды на жизнь и на сущее, но любой вменяемый человек в силах осознать, что картина жизни в России за последнюю четверть века несколько сложнее. Журналисты по тем или иным причинам гибли в самые разные времена, и в этом смысле никакой разницы между нападением психопата на Фельгенгауэр и убийством, скажем, Владислава Листьева в благословенные годы демократии Ельцина – нет. Равно как и разницы между убийством в те же самые времена Галины Старовойтовой и гибелью Бориса Немцова в наши времена.
Обратите внимание, что в рамках становления «молодой украинской демократии» политиков и журналистов убивают с завидной периодичностью – но разве мы в силах вообразить себе, чтобы Мерил Стрип про это не то чтобы вспомнила, а вообще – знала?
Она может услышать по этому поводу только то, что путинское кагэби убивает журналистов не только в России, но вообще по всему миру – и однажды, понимает в ужасе Мерил Стрип, путинские длинные руки дотянутся и до нее.
Вы думаете, я иронизирую? Нет, это их реальная картина мира.
Россия – объективное и чудовищное зло, Маша Гессен и Таня Фельгенгауэр стоят на пути этого зла. Никакой другой информации у этих людей нет, они ее не ищут и найти не в состоянии.
Нам надо осознать несколько банальных вещей: на Западе никто не читает по-русски. 99% СМИ, которые издаются там, подают, мягко говоря, специфическую информацию. В целом – либо объективно антироссийскую, либо субъективно русофобскую.
Еще, конечно же, есть кино. Мерил Стрип не только снимается в кино, но и смотрит кино.
«Форсаж 8» – самая кассовая кинопремьера года. По сюжету фильма актер Вин Дизель заставил русского министра обороны отдать ядерный чемоданчик. Команда Вин Дизеля разнесла секретную российскую базу. Это правильно, понимает американский зритель, это праздник.
И это вам не «Спящие» Юрия Быкова – это четкая, злая, последовательная работа.
Другая новинка – «Бэтмен против Супермена», Бен Аффлек в роли Бэтмена. Там тоже есть русский персонаж – террорист, которого, само собою, взрывают. Супермен в небесах ломает российскую ракету и демонстрирует ее кусок с надписью «Роскосмос». Красота!
Это все, что американцу и конкретно Мерил Стрип надо знать о России. Супермен, Дизель и Гессен рассказали о нас более чем достаточно.
Среднестатистический американский человек знает про Россию в лучшем случае две-три фамилии: Путин, Солженицын, Ельцин, Горбачев, ну, может быть, еще Емельяненко… но про Емельяненко забыл, скорей всего. А так – ГУЛАГ, степь да степь кругом, тирания, ядерная бомба – вот круг знаний. А! Еще хакеры.
Русский человек знает про США тысячи вещей, которые даже не учитывает, не осмысляет: десятки американских политиков, десятки американских спортсменов, десятки американских певцов, история Америки и так далее, и тому подобное. Это ж все наша разнообразная родня: Джек Лондон, Мартин Лютер Кинг, Марк Твен, Джон Кеннеди, Луи Армстронг и так далее до бесконечности.
В этом смысле любая информация, которая поступает к нам из США, – пусть даже в контексте «пропагандистских» программ типа «Время покажет» и «60 минут» – попадает в сложнейший интеллектуальный контекст. Да, я понимаю, что я говорю, и даже готов повторить: в сложнейший интеллектуальный контекст.
А там – контекста никакого нет вообще.
Мы можем только пожалеть этих людей.
Причем речь ведь не только про янки. Плюс-минус схожие и вполне себе глубокие представления у нас про Италию, Германию, Польшу, Великобританию, Испанию и так далее. И плюс-минус такие же ограниченные, практически отсутствующие представления у них о нас. Чуть получше дела обстоят во Франции, но и там картина все печальней и печальней.
Нет с них никакого спроса. Дети малые они. Спросить мы можем только с себя.
Помню, приехал я впервые в США десять лет назад. Мы тут в Нижнем как раз боролись против уплотненной застройки и прочих чудачеств губернатора Валерия Павлиновича Шанцева (которого я с каждым годом ценю все больше). Ночами в Нижнем мы охраняли дома, которые собирались снести, дрались с полицией, прогоняли бульдозеристов.
Не без удовольствия я рассказал про это старому американскому журналисту. Ну, как американскому – еврейскому эмигранту из Советского Союза, живущему в США уже лет тридцать.
– Милый мой, – сказал он мне печально и ласково, – если б вы делали то же самое в Нью-Йорке, вы бы сели на самые разные сроки – от десяти лет и выше. У нас в Нью-Йорке были такие же ребята, они спасали (он назвал, какое именно) здание в центре. В общем, двадцать человек из них село и сидит, а их руководитель – просто исчез. Исчез, и никто не знает, где он.
Может быть, Мерил Стрип знает? Может быть, она скажет нам и об этом тоже?
prilepin.livejournal.com
