Это интересно
- ОКД
- ЗКС
- ИПО
- КНПВ
- Мондиоринг
- Большой ринг
- Французский ринг
- Аджилити
- Фризби
Опрос
Полезные ссылки
РКФ
Все о дрессировке собак
Стрижка собак в Коломне
Поиск по сайту
За кулисами: редакция журнала SNC. Snc журнал вакансии
редакция журнала SNC, Buro 24/7
"Ксения Собчак — это Ксения Собчак", — согласитесь, сказать о себе подобное может далеко не каждый. В отличие от многих, кто сумел заставить имя работать на себя, Ксения Анатольевна заставила имя работать еще и во благо своих проектов.
SNC (прежде известный как Sex and the City) — относительно новое для нее поле деятельности. Журнал, в котором на протяжении долгого времени Ксения была колумнистом, нуждался в серьезных изменениях. Времена, когда слово "Sex" на обложке обеспечивало изданию продажи, уходят в прошлое. У нынешнего читателя требования гораздо выше, и именно Собчак было доверено вывести SNC на должный уровень, когда в мае нынешнего года она была назначена на пост главного редактора журнала, относящегося к издательскому дому Artcom Media.
Собчак придумала новую расшифровку аббревиатуры SNC — Style, News, Comments, ей принадлежит идея развития издания как "городского журнала для модных и прогрессивных", актуальные темы, неожиданные и не раскрученные изданиями-конкурентами герои — все это плоды работы лишь над тремя номерами. О том, чего нам ждать впереди, сколько еще просуществует печатная журналистика и кто станет следующим — новым для глянца — лицом на обложке SNC, Ксения Собчак рассказала в интервью Buro 24/7.
Когда и от кого вам поступило предложение стать главредом SNC?
На самом деле мне уже очень давно это предлагали. И я не то чтобы отказывалась, но всячески тянула с ответом и интеллигентно говорила: "Давайте посмотрим, подумаем..." Я была предельно занята на телевизионных проектах и понимала, что делать дело надо либо хорошо, либо никак. Учитывая, что в тот момент я уже приняла предложение работать в журнале "Сноб" и продолжать наши проекты с Ксенией Соколовой, я поняла, что добавить ко всему этому должность главного редактора журнала не смогу. А позднее, зимой, в моей жизни произошли некоторые события, а именно увольнения с телевизионных каналов, и примечательно, что как раз в тот момент ко мне вновь обратился Саша Федотов, хозяин Artcom Media, и вновь предложил работать в SNC. Я ему ответила: "Не уверена, что теперь это будет хорошо для вас". Саша сказал, что знает меня как профессионального человека, помнит, насколько хорошо мои проекты воспринимались еще в журнале Sex and the City. И, подумав, я это предложение приняла. Собрав команду, мы начали работать над первым номером. И знаете, это удивительная вещь! Скажу честно: когда я пришла сюда, то начала работать исходя только из того, что мне всегда надо быть чем-то занятой — я абсолютный работоголик. Если в моей жизни есть наркотик, то это работа. Поэтому я начала работать в SNC, — чтобы отвлечься, попробовать себя в качестве главного редактора. Только в процессе я поняла, что это абсолютно другой мир, живущий по своим законам, очень интересный и невероятно захватывающий. Имея два телевизионных проекта на канале "Дождь" — "Госдеп 3" и "Собчак живьем", — работая на радио и в "Снобе", сейчас я могу сказать, что SNC — мой самый любимый ребенок. Не думала, что так случится. Я брала SNC скорее как приемыша, а сейчас для меня это главная творческая реализация. Совсем другое чувство, которое я смогла осознать только благодаря этому журналу, когда ты создаешь некий отдельный от себя продукт. В радиоэфирах, на телевидении и даже в рубрике с Ксюшей Соколовой мы все равно продаем себя: как хорошего журналиста, как человека, который может сделать рейтинг какой-то программе. А SNC — это продукт, который я рожаю, и он отдельно от меня существует. Да, его делаю я — я ругалась за то, чтобы макет был именно таким, я выбирала именно такой шрифт для обложки (показывает первый номер SNC, выпущенный под ее руководством. — Прим. ред.) — здесь есть я, но это и не я одновременно. Сейчас я делаю что-то, что в дальнейшем со мной уже не связано. Это новый этап в моей карьере, за который я SNC очень благодарна!
На фоне ухода журнала Newsweek в интернет многие вновь заговорили о скорой гибели печатных СМИ.
Печатная журналистика умрет, но не сразу. Думаю, у нас впереди еще есть как минимум пять-десять лет. Что касаемо глянца, то он может прожить еще дольше, потому что выполняет определенную функцию. Когда ты садишься в салоне красоты и тебе делают прическу, ты не будешь в iPad смотреть какие-то новости, когда ты летишь в самолете, где вообще нет интернета, ты тоже возьмешь почитать глянцевый журнал. История, когда людям, особенно моего поколения, надо держать что-то в руках, щупать, разглядывать картинки, вырывать то, что тебе нравится, будет жить еще очень долго. Да, она умрет, но не сегодня и не завтра. Когда-нибудь умрет и Ксения Собчак, и все мы, но я думаю, что у нас еще есть время для хорошего глянца. Кстати, если посмотреть на рекламу в журналах, то тезис о гибели печати не подтверждается, потому что рекламодатели идут, значит, спрос есть, бизнес вертится, процесс идет.
Если говорить о телевидении, у него тоже есть срок годности? Оно сегодня, кажется, умирает еще быстрее...
Нам тоже так кажется, и я сама активно вела разговоры о том, что федеральные каналы невозможно больше смотреть, это все не имеет отношения к реальности, везде на телевидении одни и те же люди, которые несут какую-то чушь. И вообще, самым модным в Москве сегодня является заявление о том, что у тебя дома нет телевизора. Мне все-таки кажется, это преувеличение. Мы видим, что главные события связаны с обсуждением программ именно на федеральных каналах — будь то "Анатомия протеста" или адский фильм Мамонтова — люди на это реагируют. Иван Ургант по-прежнему невероятно популярен именно за счет работы на Первом канале. Я думаю, что постепенно мы все равно перейдем в интернет-эру, но это вопрос достаточно долгого времени.
Ключевую роль в любом издании играет его команда. Будучи главредом журнала, уже приходилось сталкиваться с нехваткой кадров?
В начале своей работы я со всеми старалась найти общий язык. Какое-то количество людей пришлось уволить, кого-то я оставила и так собрала собственную команду. Из прошлого коллектива остался, например, fashion-директор Михаил Барышников; мне нравится то, что он делает, и я считаю его вполне профессиональным человеком и очень прислушиваюсь к его мнению. Главной находкой нашего журнала я считаю арт-директора Веру Зашихину, которая сделала макет журнала — такой, которого нет больше нигде. Вера — это как раз тот человек, которого я привела в команду и которым очень горжусь. Есть замечательная Аня Хрусталева — редактор, который пишет убойные тексты, креативит и фонтанирует новыми идеями. Ну и конечно, большая моя находка — Геннадий Устиян, человек, широко известный в мире моды и глянца. Он делал Time Оut, работал в Vogue, а затем в Interview с Аленой Долецкой. С ним пришло одно из фундаментальных изменений, так как раньше шеф-редактором SNC была Ксения Наумова, с которой мы сделали пару первых номеров и поняли, что нуждаемся в каких-то изменениях.
Каковы были первые решения на посту главного редактора? От чего "старого" вы сразу отказались?
Мне очень не нравилась история, которую я образно назвала "Хочу быть как Tatler, но не очень получается". Мы отказались ставить на обложку какие-то замытые лица из поп-тусовки. Отказались много говорить о наших суперизвестных звездах, мире шоу-бизнеса. Это темы, которые лично меня и вообще людей моего поколения уже не очень интересуют. Мы сосредоточились на создании интеллектуального глянца, на модных, хоть и не очень раскрученных, но новых, актуальных персонажах. Мы учредили принцип для обложки, и я вообще считаю, что принципиальность очень важна для глянца: на обложке у нас может появиться только тот человек, который до этого не был лицом другого большого издания. Изредка мы можем сделать исключение, как это будет, например, в декабрьском номере, на обложку которого мы поместили Дашу Жукову, хотя до этого она уже один раз была на обложке глянца в России. Тем не менее сейчас она никому не дает интервью, отказала в большом материале Vogue, поэтому мы сделали подобное исключение. Ульяна (Ульяна Сергеенко — героиня обложки октябрьского номера. — Прим. ред.), например, не была до этого на обложке глянца в Москве. Модели из первого моего номера SNC тоже были новыми лицами, а одна из них недавно заключила эксклюзивный контракт с Givenchy, поэтому так просто ее сейчас тоже не снять для журнала. Даже когда мы делаем интервью со Скарлетт Йоханссон или Милой Йовович, то не ставим их на обложку, именно потому, что они являются раскрученными звездами категории А. Мы же представляем собой городской журнал для модных, прогрессивных девушек, и именно такие девушки будут появляться на обложке.
Рассуждая о концепции SNC, вы как-то сказали: "Мы хотим смешивать моду и социально значимые вещи, как правило, во всех глянцевых журналах они разводятся". Но "упаковать" политику, социальные и экономические темы в глянец невероятно сложно.
Да, это так.
Каким образом вы планируете это сделать?
Мы все-таки пытаемся сделать это в глянцевой обертке. Есть проблема того, что это чуть-чуть разные целевые аудитории. Красивая, роскошная, гламурная жизнь плохо ассоциируется у людей с политическими темами. Мужские журналы как-то пробили эту табуированность, и сейчас это проблема исключительно женских изданий. Раз ты женщина, раз ты можешь купить сумочку Marni, то вряд ли ты хочешь прочитать про группу Femen. Я с этим не согласна. Я считаю, что женщины у нас деятельные, иногда во многом умнее мужчин, и в этом смысле SNC как раз претендует на эту нишу. Мой журнал для тех, кому одновременно интересно прочитать про Ульяну Сергеенко и ее шедевральный показ в Париже, группу Femen, серьезную аналитику Павла Шеремета. Этой девушке будет интересно пролистать и с юмором обсудить рейтинг самых сексуальных политиков, и этой же девушке будет интересно узнать о деятельности различных благотворительных организаций. Я хочу доказать, что интеллектуальный глянец — это привилегия не только мужских журналов Esquire, GQ и "Сноб".
Каждый издатель, главный редактор старается сделать свой продукт ни на кого не похожим. Но при этом у каждого всегда есть некая ролевая модель. Для вас какие журналы авторитетны?
Мне бы хотелось, чтобы мы стали московским Le Figaro, в хорошем смысле этого слова. В свое время мне также нравилась концепция журнала Menu, но, на мой взгляд, он ушел совсем в другую сторону. SNC я вижу модным, прогрессивным, клевым городским журналом. Вот это основная цель — все важное, что происходит в нашем мегаполисе, должно быть освещено в журнале: выставки, музеи, аналитика, разговоры о политике. Политика сейчас есть в журналах потому, что она стала неотъемлемой частью жизни в нашем городе. Как только политика уйдет из сферы интересов, ее не будет в нашем журнале. Это абсолютно не связано с тем, что у меня появились какие-то новые амбиции и я хочу продвигать политику в гламур. Просто сейчас это как раз то, что, на мой взгляд, интересует людей.
Являясь главным редактором журнала, вы не являетесь журналистом по образованию. Аналогичные примеры есть в политике, куда зачастую приходят те, кто до этого 20 лет занимался боксом или прыгал через скакалку. На ваш взгляд, возможно ли быть хорошим политиком или журналистом, не имея профессиональной подготовки?
Таких историй очень много, взять хотя бы избитый пример Рональда Рейгана. Люди часто получают одну специальность, а потом увлекаются чем-то другим. Важно всегда одно: гореть тем, что ты делаешь, — это единственный путь к успеху. На мой взгляд, для работы журналиста, к счастью, требуется не столько именно журналистское, сколько просто качественное гуманитарное образование. Я поступала на факультет международных отношений, так как понимала, что это хорошее, базовое гуманитарное образование: немного истории, два иностранных языка, политика, дипломатия, у нас даже были курсы, посвященные международной журналистике, — это все смежные вещи. Если ты владеешь языком, умеешь анализировать ситуацию, то это достаточная база, чтобы на нее легла в том числе моя карьера в шоу-бизнесе, хотя, казалось бы, нет ничего дальше от МГИМО, чем человек, объявляющий Диму Билана на корпоративах.
Вас в разное время действительно называли по-разному. Сначала светской львицей, потом писательницей, вы также снимались в клипах, фильмах. На данный момент вы бы сами кем себя назвали? Что у вас написано на визитке?
То, как меня называли, — это не те названия, которые я присвоила бы себе сама. Мне всегда не нравилось то, что люди намеренно не хотели видеть, как много я работаю, добавляя моему образу легковесности и называя меня светской львицей, которой я никогда на самом деле не была. Мне кажется, с этим сейчас сталкивается и Мирослава Дума, которая много работает, но при этом многие до сих пор называют ее светской львицей. У наших людей в крови считать, что хорошо одетый человек со свежим маникюром и прической не может много работать — нужно обязательно быть рабочей лошадкой, которая не может найти время, чтобы, например, выбрать последнее творение Стефано Пилатти для вечеринки. Как кто меня называл, мне было все равно всегда. А на визитке у меня написано самое главное — Ксения Собчак и контактные данные. Мне кажется, этого вполне достаточно. Как бы нескромно это ни звучало, но Ксения Собчак — это больше, чем главный редактор SNC и телеведущая. Ксения Собчак — это Ксения Собчак.
Вы сказали, что однажды глянец все же умрет. Каким вы видите последний номер SNC?
Надеюсь, последний номер SNC выйдет не раньше, чем лет через 10, но, к сожалению, это уже зависит не от меня одной, а еще и от издателя, хозяина, денег, которые будут вкладываться в журнал, и насколько все это будет "отбиваться". Но обещаю, что последний номер будет самым шкодным. Помещу в него все то, что сейчас не делаю. Что называется, как в последний раз: разоблачить всех, поместить нелепые фото, комиксы, рассказать о подноготной 10 лет труда — и уйти на покой с легким сердцем, что ты закончил эту страницу своей биографии.
Интервью: Анна ВельмакинаФото: Николай Зверков
www.buro247.ru
Главный редактор SNC об этикете деловой переписки в XXI веке - Карьера
Как-то пятничным вечером на Патриарших прудах я услышала сплетню о девушке Дмитрия Рыболовлева. Это сейчас все в курсе, что один из богатейших людей России встречается с экс-моделью Анной Барсуковой, водит ее на «Амфары» и разрешает давать журналам сдержанные интервью. А тогда на весь мир гремел развод «Уралкалия» с законной женой: побег на Крит, дележка недвижимости и активов, наконец, детективная история про якобы украденное кольцо стоимостью двадцать пять миллионов долларов. Рыболовлев был в центре внимания, об Анне никто не знал. «...И вот она такая-сякая, а ведь у нее богатый бойфренд. Владеет целым футбольным клубом – кажется, «Монако». И фамилия такая... с рыбкой связана».
Вот это «с рыбкой связана» огрело меня, как недавно боксерша Холли Холм распиаренную Ронду Роузи. Я работала в журнале про богатых и знаменитых, и персона Дмитрия Рыболовлева была вроде огромного солнца, вокруг которого вращались гиганты, карлики и прочие спутники нашей Вселенной. Позвонила начальнице, чтобы поделиться новостью. Та выслушала меня и вежливо попросила: «Наташа, я все понимаю. Но помилуй: сейчас пятница, вечер. У меня «Уильямс», просекко-гранде. Давай вернемся к этому в понедельник».
Сейчас в роли начальницы оказалась я и честно скажу, что ни одно пятничное «просекко-гранде» не обходится без веселого присвиста, с которым мне сыпятся вести (добрые и не очень), предложения, исповеди, отзывы, шуточки, уточнения и просьбы о контактах: все – касательно работы.
В последние пару лет – с подъемом мессенджеров – общаться стало легко как никогда. Раньше, чтобы собрать компанию приходилось на правах главного энтузиаста обзванивать каждого и мучительно сгонять народ в кучу. Теперь все трещат в чатах 24/7: «Кто сегодня после работы на Патриках фри?» – «Я», «Я», «И я».
С появлением WhatsApp родственники перестали жаловаться на то, что я редко звоню. «Фейсбук»-мессенджер облегчил рабочую переписку, причем не столько с сотрудниками, сколько с героями журнала: сложно представить времена, когда общение с ними проходило через пресс-службы или добытый через знакомых телефон («Только не говори, что это я слила, говори, база!»). Пишешь звезде в «Фейсбук» – звезда, как правило, отвечает. Посредством мессенджеров нынче зовут на свидания и делают предложения о работе.
Утром, днем, вечером «Воцап» с «Фейсбуком» и «Телеграммом» услужливо мигают зелеными статусами: абонент онлайн, пиши не хочу! Но у доступности, как говорят в расследованиях на федеральных телеканалах, есть и обратная сторона: люди совсем потеряли страх, стыд и совесть.
В детстве меня учили (не бесспорно, конечно, но хоть что-то): «Детям, Наташа, прилично звонить с одиннадцати утра до девяти вечера, взрослым – до десяти вечера, а после десяти – только по очень веской причине и с извинениями». Дорвавшиеся до «Воцапа» абоненты-2015 шлют этикет в задницу. Для них не существует рабочего и нерабочего времени, будней и выходных, закатов и рассветов. They get right to the point, как пела Ширли Бессей в песне Big Spender. Отправляют свои измышления с танцпола «Симача», ночного рейса «Шереметьево–Хитроу», в напряженный рабочий полдень по нью-йоркcкому, сука, времени. Пришло в голову – написал.
И если электронная почта не представляет проблем (можно разгрести ящик в удобное время), то мессенджер – пытка. Поздний вечер пятницы, общаюсь с мамой, она архитектор. Фьють-фьють – знакомый присвист! «RAL7036 – или Platingrau?!» – «Мам, что это?» – «Заказчица решила выбрать цвет кухни. Вот, советуется со мной». Пятница. Десять вечера. А чо? Абонент же онлайн!
Тут уже разрывается мой телефон. Фьють-фьють! «Наташ». Фьють-фьють! «Слушай». Фьють-фьють! «Тут такое дело». Фьють-фьють! «Да они издеваются, что ли?!» – не выдерживает мама. Наверное, нет. Просто так мысль идет у человека – ступенчато.
Есть вариант не отвечать до утра или понедельника, скажете вы. До недавних пор такого варианта не было. Ведь две зеленые галки в мессенджере дают понять: абонент прочитал сообщение. И, гад, не отвечает. С девушкой, разразившейся на закате дня целым эссе про психологию, трюк не прошел. Фьють-фьють! «Наташа». Фьють-фьють! «Меня пугает, что ты прочитала все это и не отвечаешь». То есть не обсуждаю интересующие моменты онлайн в удобное время.
Совсем недавно разработчики WhatsApp пошли навстречу потребителю и включили опцию: не показывать, что сообщение прочитано. По желанию вместо двух зеленых галок ставится одна, серая. И взятки гладки. Функцию уже установили несколько моих собеседников – в частности, человек, распределяющий бюджет крупной модной компании. Представляю, как его осаждают накануне Нового года, когда всем глянцевым журналам особенно хочется рекламы!
Сейчас половина десятого вечера, воскресенье. И я дописываю эту колонку с работы. Признаюсь, мне ужасно, просто ужасно хочется написать агенту одной капризной топ-модели и поинтересоваться, все ли идет по плану с нашей съемкой. Ведь написав сейчас, не придется держать это в голове завтра. Но я креплюсь и бью себя по рукам. А вот трудоголичные сотрудники моего приятеля из «Ростеха» не отказывают себе в удовольствии прислать ночной «телеграмм» боссу: «Начальник, я все закончил, скинул презентацию тебе на почту, завтра будем обсуждать!» Ну и для чего это делается? Чтобы тебя оценили? Да начальник, разбуженный в полчетвертого ночи, скорее тебя проклянет.
А вообще, конечно, эта колонка – из серии «Пчелы ругают мед». Информация – наше, медийное, все. И если я перестану получать «воцапы» утром, днем и вечером в безумное количестве – тут-то мне, как главреду, и конец. Но, кажется, что все-таки можно хотя бы попробовать составить новые правила рабочего (подчеркиваю! От друзей мы все стерпим) этикета – начала двадцать первого века.
1. Не писать в онлайн-мессенджер по работе в нерабочее время без кромешного ада, полной жопы, потенциального срыва дедлайна. Короче: не писать, если можно сделать это утром.
2. Утро по Москве и по Лондону – разные вещи. Так что следить за часовыми поясами, ну хоть чуть-чуть.
3. Стараться уложить свой «месседж» в одно-два сообщения, чтобы телефон адресата не надрывался пять минут подряд. Короче, не «Привет», «Надеюсь не отвлекла», «Так вот», «Слушай», а сразу к делу.
4. Не заниматься рекламной рассылкой посредством мессенджера. Ей-богу, для откровенного спама есть старый добрый е-мейл.
5. Не заводить рабочие чаты на десять и более человек. Это все равно, что рассылка с over-десятью адресатами: никто вдумчиво не читает, никто не чувствует себя ответственным за толковый ответ, а нервы треплет изрядно.
6. Не обижаться, если человек прочитал сообщение и не ответил немедленно. В конце концов, все мы имеем право допить тот самый «просекко-гранде», довести машину до дома, не отвлекаясь за рулем, закончить разговор с близким человеком и завершить четырехфазный процесс очищения кожи лица.
Я бы под таким подписалась. А вы?
www.sncmedia.ru
редакция журнала SNC. Интервью с главным редактором SNC Ксенией Собчак
«Ксения Собчак — это Ксения Собчак», — согласитесь, сказать о себе подобное может далеко не каждый. В отличие от многих, кто сумел заставить имя работать на себя, Ксения Анатольевна заставила имя работать еще и во благо своих проектов.
SNC (прежде известный как Sex and the City) — относительно новое для нее поле деятельности. Журнал, в котором на протяжении долгого времени Ксения была колумнистом, нуждался в серьезных изменениях. Времена, когда слово «Sex» на обложке обеспечивало изданию продажи, уходят в прошлое. У нынешнего читателя требования гораздо выше, и именно Собчак было доверено вывести SNC на должный уровень, когда в мае нынешнего года она была назначена на пост главного редактора журнала, относящегося к издательскому дому Artcom Media.Собчак придумала новую расшифровку аббревиатуры SNC — Style, News, Comments, ей принадлежит идея развития издания как «городского журнала для модных и прогрессивных», актуальные темы, неожиданные и не раскрученные изданиями-конкурентами герои — все это плоды работы лишь над тремя номерами. О том, чего нам ждать впереди, сколько еще просуществует печатная журналистика и кто станет следующим — новым для глянца — лицом на обложке SNC, Ксения Собчак рассказала в интервью Buro 24/7.
Когда и от кого вам поступило предложение стать главредом SNC?
На самом деле мне уже очень давно это предлагали. И я не то чтобы отказывалась, но всячески тянула с ответом и интеллигентно говорила: «Давайте посмотрим, подумаем…» Я была предельно занята на телевизионных проектах и понимала, что делать дело надо либо хорошо, либо никак. Учитывая, что в тот момент я уже приняла предложение работать в журнале «Сноб» и продолжать наши проекты с Ксенией Соколовой, я поняла, что добавить ко всему этому должность главного редактора журнала не смогу. А позднее, зимой, в моей жизни произошли некоторые события, а именно увольнения с телевизионных каналов, и примечательно, что как раз в тот момент ко мне вновь обратился Саша Федотов, хозяин Artcom Media, и вновь предложил работать в SNC. Я ему ответила: «Не уверена, что теперь это будет хорошо для вас». Саша сказал, что знает меня как профессионального человека, помнит, насколько хорошо мои проекты воспринимались еще в журнале Sex and the City. И, подумав, я это предложение приняла. Собрав команду, мы начали работать над первым номером. И знаете, это удивительная вещь! Скажу честно: когда я пришла сюда, то начала работать исходя только из того, что мне всегда надо быть чем-то занятой — я абсолютный работоголик. Если в моей жизни есть наркотик, то это работа. Поэтому я начала работать в SNC, — чтобы отвлечься, попробовать себя в качестве главного редактора. Только в процессе я поняла, что это абсолютно другой мир, живущий по своим законам, очень интересный и невероятно захватывающий. Имея два телевизионных проекта на канале «Дождь» — «Госдеп 3″ и «Собчак живьем», — работая на радио и в «Снобе», сейчас я могу сказать, что SNC — мой самый любимый ребенок. Не думала, что так случится. Я брала SNC скорее как приемыша, а сейчас для меня это главная творческая реализация. Совсем другое чувство, которое я смогла осознать только благодаря этому журналу, когда ты создаешь некий отдельный от себя продукт. В радиоэфирах, на телевидении и даже в рубрике с Ксюшей Соколовой мы все равно продаем себя: как хорошего журналиста, как человека, который может сделать рейтинг какой-то программе. А SNC — это продукт, который я рожаю, и он отдельно от меня существует. Да, его делаю я — я ругалась за то, чтобы макет был именно таким, я выбирала именно такой шрифт для обложки (показывает первый номер SNC, выпущенный под ее руководством. — Прим. ред.) — здесь есть я, но это и не я одновременно. Сейчас я делаю что-то, что в дальнейшем со мной уже не связано. Это новый этап в моей карьере, за который я SNC очень благодарна!
На фоне ухода журнала Newsweek в интернет многие вновь заговорили о скорой гибели печатных СМИ.
Печатная журналистика умрет, но не сразу. Думаю, у нас впереди еще есть как минимум пять-десять лет. Что касаемо глянца, то он может прожить еще дольше, потому что выполняет определенную функцию. Когда ты садишься в салоне красоты и тебе делают прическу, ты не будешь в iPad смотреть какие-то новости, когда ты летишь в самолете, где вообще нет интернета, ты тоже возьмешь почитать глянцевый журнал. История, когда людям, особенно моего поколения, надо держать что-то в руках, щупать, разглядывать картинки, вырывать то, что тебе нравится, будет жить еще очень долго. Да, она умрет, но не сегодня и не завтра. Когда-нибудь умрет и Ксения Собчак, и все мы, но я думаю, что у нас еще есть время для хорошего глянца. Кстати, если посмотреть на рекламу в журналах, то тезис о гибели печати не подтверждается, потому что рекламодатели идут, значит, спрос есть, бизнес вертится, процесс идет.
Если говорить о телевидении, у него тоже есть срок годности? Оно сегодня, кажется, умирает еще быстрее…
Нам тоже так кажется, и я сама активно вела разговоры о том, что федеральные каналы невозможно больше смотреть, это все не имеет отношения к реальности, везде на телевидении одни и те же люди, которые несут какую-то чушь. И вообще, самым модным в Москве сегодня является заявление о том, что у тебя дома нет телевизора. Мне все-таки кажется, это преувеличение. Мы видим, что главные события связаны с обсуждением программ именно на федеральных каналах — будь то «Анатомия протеста» или адский фильм Мамонтова — люди на это реагируют. Иван Ургант по-прежнему невероятно популярен именно за счет работы на Первом канале. Я думаю, что постепенно мы все равно перейдем в интернет-эру, но это вопрос достаточно долгого времени.
Ключевую роль в любом издании играет его команда. Будучи главредом журнала, уже приходилось сталкиваться с нехваткой кадров?
В начале своей работы я со всеми старалась найти общий язык. Какое-то количество людей пришлось уволить, кого-то я оставила и так собрала собственную команду. Из прошлого коллектива остался, например, fashion-директор Михаил Барышников; мне нравится то, что он делает, и я считаю его вполне профессиональным человеком и очень прислушиваюсь к его мнению. Главной находкой нашего журнала я считаю арт-директора Веру Зашихину, которая сделала макет журнала — такой, которого нет больше нигде. Вера — это как раз тот человек, которого я привела в команду и которым очень горжусь. Есть замечательная Аня Хрусталева — редактор, который пишет убойные тексты, креативит и фонтанирует новыми идеями. Ну и конечно, большая моя находка — Геннадий Устиян, человек, широко известный в мире моды и глянца. Он делал Time Оut, работал в Vogue, а затем в Interview с Аленой Долецкой. С ним пришло одно из фундаментальных изменений, так как раньше шеф-редактором SNC была Ксения Наумова, с которой мы сделали пару первых номеров и поняли, что нуждаемся в каких-то изменениях.
Каковы были первые решения на посту главного редактора? От чего «старого» вы сразу отказались?
Мне очень не нравилась история, которую я образно назвала «Хочу быть как Tatler, но не очень получается». Мы отказались ставить на обложку какие-то замытые лица из поп-тусовки. Отказались много говорить о наших суперизвестных звездах, мире шоу-бизнеса. Это темы, которые лично меня и вообще людей моего поколения уже не очень интересуют. Мы сосредоточились на создании интеллектуального глянца, на модных, хоть и не очень раскрученных, но новых, актуальных персонажах. Мы учредили принцип для обложки, и я вообще считаю, что принципиальность очень важна для глянца: на обложке у нас может появиться только тот человек, который до этого не был лицом другого большого издания. Изредка мы можем сделать исключение, как это будет, например, в декабрьском номере, на обложку которого мы поместили Дашу Жукову, хотя до этого она уже один раз была на обложке глянца в России. Тем не менее сейчас она никому не дает интервью, отказала в большом материале Vogue, поэтому мы сделали подобное исключение. Ульяна (Ульяна Сергеенко — героиня обложки октябрьского номера. — Прим. ред.), например, не была до этого на обложке глянца в Москве. Модели из первого моего номера SNC тоже были новыми лицами, а одна из них недавно заключила эксклюзивный контракт с Givenchy, поэтому так просто ее сейчас тоже не снять для журнала. Даже когда мы делаем интервью со Скарлетт Йоханссон или Милой Йовович, то не ставим их на обложку, именно потому, что они являются раскрученными звездами категории А. Мы же представляем собой городской журнал для модных, прогрессивных девушек, и именно такие девушки будут появляться на обложке.
Рассуждая о концепции SNC, вы как-то сказали: «Мы хотим смешивать моду и социально значимые вещи, как правило, во всех глянцевых журналах они разводятся». Но «упаковать» политику, социальные и экономические темы в глянец невероятно сложно.
Да, это так.
Каким образом вы планируете это сделать?
Мы все-таки пытаемся сделать это в глянцевой обертке. Есть проблема того, что это чуть-чуть разные целевые аудитории. Красивая, роскошная, гламурная жизнь плохо ассоциируется у людей с политическими темами. Мужские журналы как-то пробили эту табуированность, и сейчас это проблема исключительно женских изданий. Раз ты женщина, раз ты можешь купить сумочку Marni, то вряд ли ты хочешь прочитать про группу Femen. Я с этим не согласна. Я считаю, что женщины у нас деятельные, иногда во многом умнее мужчин, и в этом смысле SNC как раз претендует на эту нишу. Мой журнал для тех, кому одновременно интересно прочитать про Ульяну Сергеенко и ее шедевральный показ в Париже, группу Femen, серьезную аналитику Павла Шеремета. Этой девушке будет интересно пролистать и с юмором обсудить рейтинг самых сексуальных политиков, и этой же девушке будет интересно узнать о деятельности различных благотворительных организаций. Я хочу доказать, что интеллектуальный глянец — это привилегия не только мужских журналов Esquire, GQ и «Сноб».
Каждый издатель, главный редактор старается сделать свой продукт ни на кого не похожим. Но при этом у каждого всегда есть некая ролевая модель. Для вас какие журналы авторитетны?
Мне бы хотелось, чтобы мы стали московским Le Figaro, в хорошем смысле этого слова. В свое время мне также нравилась концепция журнала Menu, но, на мой взгляд, он ушел совсем в другую сторону. SNC я вижу модным, прогрессивным, клевым городским журналом. Вот это основная цель — все важное, что происходит в нашем мегаполисе, должно быть освещено в журнале: выставки, музеи, аналитика, разговоры о политике. Политика сейчас есть в журналах потому, что она стала неотъемлемой частью жизни в нашем городе. Как только политика уйдет из сферы интересов, ее не будет в нашем журнале. Это абсолютно не связано с тем, что у меня появились какие-то новые амбиции и я хочу продвигать политику в гламур. Просто сейчас это как раз то, что, на мой взгляд, интересует людей.
Являясь главным редактором журнала, вы не являетесь журналистом по образованию. Аналогичные примеры есть в политике, куда зачастую приходят те, кто до этого 20 лет занимался боксом или прыгал через скакалку. На ваш взгляд, возможно ли быть хорошим политиком или журналистом, не имея профессиональной подготовки?
Таких историй очень много, взять хотя бы избитый пример Рональда Рейгана. Люди часто получают одну специальность, а потом увлекаются чем-то другим. Важно всегда одно: гореть тем, что ты делаешь, — это единственный путь к успеху. На мой взгляд, для работы журналиста, к счастью, требуется не столько именно журналистское, сколько просто качественное гуманитарное образование. Я поступала на факультет международных отношений, так как понимала, что это хорошее, базовое гуманитарное образование: немного истории, два иностранных языка, политика, дипломатия, у нас даже были курсы, посвященные международной журналистике, — это все смежные вещи. Если ты владеешь языком, умеешь анализировать ситуацию, то это достаточная база, чтобы на нее легла в том числе моя карьера в шоу-бизнесе, хотя, казалось бы, нет ничего дальше от МГИМО, чем человек, объявляющий Диму Билана на корпоративах.
Вас в разное время действительно называли по-разному. Сначала светской львицей, потом писательницей, вы также снимались в клипах, фильмах. На данный момент вы бы сами кем себя назвали? Что у вас написано на визитке?
То, как меня называли, — это не те названия, которые я присвоила бы себе сама. Мне всегда не нравилось то, что люди намеренно не хотели видеть, как много я работаю, добавляя моему образу легковесности и называя меня светской львицей, которой я никогда на самом деле не была. Мне кажется, с этим сейчас сталкивается и Мирослава Дума, которая много работает, но при этом многие до сих пор называют ее светской львицей. У наших людей в крови считать, что хорошо одетый человек со свежим маникюром и прической не может много работать — нужно обязательно быть рабочей лошадкой, которая не может найти время, чтобы, например, выбрать последнее творение Стефано Пилатти для вечеринки. Как кто меня называл, мне было все равно всегда. А на визитке у меня написано самое главное — Ксения Собчак и контактные данные. Мне кажется, этого вполне достаточно. Как бы нескромно это ни звучало, но Ксения Собчак — это больше, чем главный редактор SNC и телеведущая. Ксения Собчак — это Ксения Собчак.
Вы сказали, что однажды глянец все же умрет. Каким вы видите последний номер SNC?
Надеюсь, последний номер SNC выйдет не раньше, чем лет через 10, но, к сожалению, это уже зависит не от меня одной, а еще и от издателя, хозяина, денег, которые будут вкладываться в журнал, и насколько все это будет «отбиваться». Но обещаю, что последний номер будет самым шкодным. Помещу в него все то, что сейчас не делаю. Что называется, как в последний раз: разоблачить всех, поместить нелепые фото, комиксы, рассказать о подноготной 10 лет труда — и уйти на покой с легким сердцем, что ты закончил эту страницу своей биографии.
Интервью: Анна Вельмакина
Источник
ksenia-sobchak.com
