Это интересно
- ОКД
- ЗКС
- ИПО
- КНПВ
- Мондиоринг
- Большой ринг
- Французский ринг
- Аджилити
- Фризби
Опрос
Полезные ссылки
РКФ
Все о дрессировке собак
Стрижка собак в Коломне
Поиск по сайту
Road-эпос. Журнал эпос
Road-эпос – Журнал «Сеанс»
«Труба». Реж. Виталий Манский, 2013 Для всех, кто зацепил позднесоветскую эпоху, словосочетание «Уренгой — Помары — Ужгород» сопоставимо с БАМом и московской Олимпиадой: эти позывные неслись из всех утюгов… Где сейчас те Помары? Неужто по-прежнему между Уренгоем и Ужгородом? Разве прошло тридцать лет? Разве время движется? В фильме Манского движется только газ по трубе. Со страшной скоростью.
Все рецензенты отметили расчисленность замысла, темпа, ритма, поступательное движение повествования, равно лишенного публицистической эмоциональности, этнографической холодности или любопытства путешественника-зеваки. Камера (оператор Александра Иванова) объективна, крупные планы исключены, композиция рациональна, кадр отцентрован иногда до полной симметрии. Автор за кадром помалкивает и в историю не вмешивается: любой текст от лирического героя сломал бы эпическую интонацию. Труба сама по себе настолько монументальна и совершенна, что достаточно нескольких минутных монтажных врезок — строгих интерьеров сияющих подстанций, — чтобы задать ритм двухчасовой картине, рассыпавшейся было на собранье пестрых глав.
Нанизать жизнь на трубу — это была отличная идея. Труба длинная — жизнь вдоль нее разная. Труба давняя — жизнь при ней долгая. Труба пробивает пространство, собирая его в симметричные складочки, и возникают музыкальные рифмы и повторы. Труба выводит из времени в вечность, поэтому все рядом с ней кажется анахронизмом. Все публицистические идеи и исторические аналогии, возникающие в картине, — только следствие этого строгого поступательного движения, этого ритма. А метафоры и символы рождаются, прежде всего, из метонимии, из странного соседства механизма и жизни, разных жизней между собой.
Каждый эпизод картины представляет собой свернутую повесть: мы видим героев не только в настоящем, но в прошлом и будущем, в горе и в радости, в будни и праздники. Иногда для этого нужно побегать за персонажем, иногда, наоборот, посидеть и послушать. Повествование о жизни ведется в формах самой жизни, как писали в советских учебниках.
Сюжет про уренгойских автохтонов, на первый взгляд, про традиционный уклад: кухлянки, олени, яранги, подледный лов. На второй взгляд, труба все это разрушила: рыба, вытащенная из полыньи, дохлая и вонючая, в факеле, который рвется из сугроба, символически горит синим пламенем целая аутентичная цивилизация. На третий взгляд, это не очень печалит: в яранге бубнит телевизор, мобильный телефон на гвоздике разговаривает на разные голоса, для скорой езды есть снегоходы, а гонки на оленьих упряжках — часть спортивной программы Дня оленевода. Эта цивилизация сгорела не в трубе. Она устарела, просто не настолько, чтобы умереть.
«Труба». Реж. Виталий Манский, 2013 Стела «Европа — Азия». Жених тащит невесту через воображаемую границу. Урна, заваленная пустыми бутылками из-под шампанского: здесь все так женятся. В окрестностях трубы не всё экзотика, жизнь бывает типичной: неубиваемый тамада с народными потехами, танцы под Уитни Хьюстон и вечный слоеный пирожок.
Вагон-храм погромыхивает по рельсам, занесенным снегом. Поп скрипит по безлюдной улице, набредает на молодую мамашу, но она крестить новорожденного не хочет, сама некрещеная, а муж на работе. В вагон на молитву собираются только потертые старички да старушки. Эта история монтируется с историей матери и ее сына-инвалида: старуха рассказывает, как в молодости училась на тракторе, а сейчас что? День прошел — к смерти ближе.
Сельский ветеринар, напротив, с удовлетворением констатирует, что жизнь стала лучше — вон уже с кошками приходят, а раньше кошки жили и мерли сами по себе. Правда, главные пациенты — все равно коровы.
Сельский погост, на котором мужички долбят топором и кайлом мерзлую землю, долбят долго, долбят трудно, долбят целый день, чтобы поставить в яму гроб и проводить человека как положено.
Праздник 8 марта: глава муниципального образования, холодный клуб (все «милые дамы» сидят в шубах и платках), народные песни, школьные пляски. И только тут (полпути уже проехали!) поминают люди заглавную трубу — может быть, проведут и к ним отвод. Впрочем, особо никто не надеется.
«Труба». Реж. Виталий Манский, 2013 Монтаж неспешен, эпичен, эпизод к эпизоду, от одного острова жизни к другому. Здесь нога человека еще ступает, но руки уже давно никто не прикладывает. В кадре почти нет молодых, пространство населено стариками и старухами, ветеранами и инвалидами, для которых труба когда-то была сполохом энтузиазма, а сейчас и следа его нет. Труба качает газ в одну сторону, обратки нет. Зрители дружно отметили рифму: похороны в глухой деревне — и крематорий в чешском городке; выматывающее долбление мерзлой каменной земли — и мраморная высокопарность зала для прощания; ватники и валенки — и белые штиблеты и шляпки; прожитый ради покойника день — и кратенькое прощание, чтобы успеть в обеденный перерыв. Газ, который недоступен живым, и газ, которого не жалко для мертвых.
Но «Труба» спроектирована не как культурологическое эссе или публицистическая статья. Это эпос, он рассказан гекзаметром, он объективен и невозмутим, не различает малого и великого, переправа на пароме не менее важна, чем День победы. Эпосу неведомы различия между людьми, придуманные новым временем: бабушка-трактористка, сидящая без газа и света посреди зимы, дедушка-трубач, которого иногда зовут играть перед футбольным матчем, или немецкий гастарбайтер, что развозит газовые баллоны, равно одиноки и придавлены судьбой. Двести часов отснятого материала за восемь месяцев монтажа ужались до выразительной и печальной истории о том, как ушло время и захудала жизнь. Как проговорилась крановщица с двадцатью шестью годами горячего стажа: «Было детство, юность, а сейчас уже старость, знаете, это уже не то…» А трубе хоть бы что: она не люди, она железная.
seance.ru
Публикации
ab-irbis.ru
ГЕРОИЧЕСКИЙ ЭПОС НАРОДОВ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ И ЮЖНОЙ СИБИРИ | Опубликовать статью РИНЦ
Дамбаева А.Н.
К.филол.наук, АОУ ДПО РБ «Республиканский институт кадров управления и образования», Улан-Удэ
ГЕРОИЧЕСКИЙ ЭПОС НАРОДОВ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ И ЮЖНОЙ СИБИРИ
Аннотация
В статье приводятся результаты сравнительного анализа героических эпосов центральноазиатских и сибирских народов. Рассмотрены вопросы их идейно-художественного содержания, сюжета и композиции, образов, становления и развития, взаимовлияния, форм бытования, сходства и различий, отражения в них культово-религиозных воззрений, образа жизни, философии народа. Практическая значимость заключается в возможности использования результатов в типологических сравнительно-сопоставительных исследованиях по фольклору, эпосоведению, этнографии, а также при разработке теоретических и практических курсов по дискурсу эпических произведений.
Ключевые слова: эпос, мифологические черты, первобытно-общинный строй, сюжет, мотивы
Key words: epos, mythological features, primitive communal system, subjects, motifs
Текст героических эпосов народов Центральной Азии и Южной Сибири содержит в себе богатый материал, который характеризуется историческими, этническими, культовыми и другими чертами. Их изучение поможет понять отличительные черты героического эпоса кочевых народов, идейно-художественного содержания, композиции, сюжета и поэтики, роли в жизни общества, сходства и отличий, поскольку их влияние и роль в жизни народа, культуры, литературы, искусства на самом деле неисчерпаемы. Поэтому необходимо исследовать эпические тексты родственных, контактирующих народов, а также народов, территориально весьма удаленных друг от друга, но имеющих определенную общность на уровне духовных, религиозно-культовых, хозяйственно-экономических реалий, что помогает вычленению контактных и типологических связей. Это даёт возможность тщательно анализировать вопросы специфики эпических произведений восточных народов данных регионов, пролить свет на вопросы их происхождения и развития, взаимовлияния и заимствований.
К эпосу народов Центральной Азии и Южной Сибири мы относим бурятский, монгольский, тибетский, калмыцкий, якутский, эвенкийский, тувинский, алтайский, хакасский, частично шорский, нивхский героические эпосы. Интерес для нас представляют различные аспекты дискурса эпоса, включая историю происхождения и развития; этническая принадлежность, идеи, сюжет и композиции, формы бытования, религиозные и культовые воззрения народов, сходства и отличия, а также установление концептуальных классификационных признаков, сущностные, а также функционально-прагматические, онтологические (экзистенциальные, обыденно-бытовые, хозяйственные) характеристики, степени открытости эпоса как системы, его способности к развитию и трансформации, а также степени его транспарентности (прозрачности), то есть возможности адекватного толкования его составляющих и категориальных признаков.
Сравнительное изучение фольклора данных народов показывает, что в их устном творчестве распространены общие сюжеты, мотивы, образы. Сходные мотивы появляются, прежде всего, по законам типологического схождения, основанного на общности образа жизни, идеалов, чаяний и ожиданий. Это отчетливо видно при сравнительном анализе фольклорных текстов с народным поэтическим творчеством исконных соседей – монголов, бурятов, тувинцев, хакасов, алтайцев. Общность фольклора Азии опирается на кочевой скотоводческо-охотнический образ жизни, на шаманско-буддийские философские, религиозные взгляды его творцов, а также на общность языков племен и народов, взаимодействие их языков. Исследователи находят много фактов и сведений о древнейших историко-культурных, этнических связях тувинцев, алтайцев, хакасов, якутов, бурятов, монголов. Корни взаимопроникновения и взаимодействия элементов эпической архаики следует искать в некогда едином этнокультурном пространстве, а значит, в определенной общности исторических, социальных, культурных, религиозных, языковых факторов, но не последнюю роль играют и типологическое сходство в культуре не тесно контактирующих между собой народов, удаленных друг от друга на большие расстояния.
Моделирование сюжетного стержня выявляет на ранней ступени развития эпоса мифологическое начало: анимизм, тотемизм, фетишизм, волшебно-сказочные элементы: оборотничество, магия. На следующей ступени мы наблюдаем перерастание мифологического повествования в богатырское сказание; усиление героики в действиях персонажей. Затем формируется героический эпос со своими составляющими: поиски жены, сватовство, героические подвиги, свадьба, рождение детей, старение, и это происходит на фоне описания героики, боевого снаряжения, коня, различных символических представлений о мироздании, включая культово-религиозные, хозяйственно-бытовые реалии. Наконец, последняя ступень развития эпоса приходится на период разложения родового, первобытно-общинного строя. Появляются имущественные отношения, элементы феодализма. Причиной этого разложения служат развитие орудий производства, приручение животных, развитие производительных сил. Как известно, развитие производительных сил привело к появлению общественного разделения труда, к росту обмена и возникновению частной собственности на средства производства. Но развитие производительных сил, совершенствование орудий производства, становление имущественного неравенства не служат непосредственным предметом воспевания в эпосе, хотя все они нашли в нем свое отражение. Но непосредственным предметом повествования ранних героических песен становится образование семьи. «Моногамная семья разрушает, расшатывает устои первобытно-общинного строя и вступает с ними в противоречие. Это объясняет, почему эпос, как выражение прогрессивных исторических сил и стремлений, возникающий при разложении этого строя, имеет своим содержанием борьбу за семью. Чудовищные хозяева стихий, созданные идеологией родового строя, всегда стремятся препятствовать герою в основании семьи, пытаются похитить, отнять у него жену. Герой вступает с ними в смертельную схватку и поражает их» [Пропп, 1999, с. 42].
Таков механизм длительного процесса развития героического эпоса.
Не у всех из этих народов отчётливо оформился жанр героического эпоса. У некоторых народов эпос лишь только приблизился к жанру героического эпоса, например, у селькупов, у которых богатейшая мифология, или у крымских татар, у которых интересные символические представления. Каждый из эпосов представляет собой интересный, уникальный, природощадящий и природосакрализующий, прагматически-экзистенциальный, эмоционально-экспрессивный мир.
Эпический фон или дискурсивный план различных версий и вариантов разных национальных эпосов народов Центральной Азии и Южной Сибири характеризуется героическим характером, динамичностью и связностью общего повествования, особой функциональной направленностью, историко-этническим своеобразием, богатой идейно-художественной составляющей, отличительными мировоззренческими установками, своеобразным сказительским мастерством, иногда наличием паралингвистических средств, твердыми установками о ценностной системе, иерархической структуре в описываемых сообществах, символических представлениях, а также своеобразным стилистическим обликом, общими местами и эпическими формулами, исключительной популярностью среди народа. В разных национальных эпосах выявляются черты общности и различий в презентации «фоновых» знаний, разнообразные историко-филологические характеристики, включая источниковедческую и историографическую картину, различные жанровые особенности, идейно-композиционный комплекс, способы циклизации, черты архаики и современности, религиозно-культовые составляющие, манеры сказительского исполнения.
Литература
- Абай Гэсэр Могучий. Бурятский героический эпос. М.: Изд-я фирма «Восточная литература» РАН, 1995. – 526с.
- Гребнев Л.В. Тувинский героический эпос. – М., 1961.
- Емельянов Н.В. Сюжеты якутских олонхо. М.: Наука. – 1980.
- Золотарев A.M. Родовой строй и первобытная мифология. – М.: Наука. 1964. – 218с.
- Кыыс Дэбилийэ: Якутский героический эпос. – Новосибирск ВО «Наука». Сибирская издат. фирма, 1993. – 330 с. (Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока).
- Мелетинский Е.М. Происхождение героического эпоса. Ранние формы и архаические памятники. – М.: Изд-во Восточной литературы. 2004. – 464 с.
- Отаина Г.А. Жанровая специфика нивхских настундов. //В кн.: Фольклорное наследие народов Сибири и Дальнего Востока. – Горно-Алтайск. – 1986. – С. 53-59.
- Пелих Г.И. Селькупская мифология. Томск, 1998. – 78с.
- Пропп В.Я. Русский героический эпос. М.: Лабиринт, 1999. – 638 с.
- Джангар: Калмыцкий народный эпос. М.: Худ. лит., 1940. – 460с.
- Жуковская Н.Л. Бурятская мифология и ее монгольские параллели // Символика культов и ритуалов народов зарубежной Азии. М.: Наука,1980. – с.47-49
- Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М.: Наука, 1976.- 336с.
- Неклюдов С. Ю. Героический эпос монгольских народов. – М.: Гл. ред. Восточной литературы, 1984. – 307 с.
- Потапов Л.В. Алтайский шаманизм. Л.: Наука, 1991. – 196 с.
- Пропп В.Я. Фольклор и действительность: Избранные статьи. М.: Наука,1976. – 352 с.
- Чистобаева Н.С. Основные темы героического эпоса хакасов // Гуманитарные науки в Сибири. – Новосибирск: Наука, 2005. -№3.-С 65-70.
- Маадай-Кара. Алтайский героический эпос. – М., 1973.
research-journal.org
