Цифророждённые. Журнал кот шредингера

Цифророждённые | Кот Шрёдингера

Цифровая революция кардинально изменит мир, а значит, нам придётся учиться жить по-новому, ещё неизвестным человечеству способом. К чему готовиться и чему учить молодое поколение, непохожее на все прежние, «КШ» рассказал Александр Кулешов, ректор Сколтеха, академик РАН, математик, профессор и дедушка внука-центениала.

Жизнь в «Доме-2»

Меняется ли мир к лучшему? Скорее он вынуждает нас становиться лучше. Пару дней назад приходили ко мне стартаперы с очень простой идеей: на каждом рекламном табло повесить bluetooth-модуль — он вас с 70 метров опознает, и табло покажет рекламу, адресованную лично вам. Ну и власти заодно узнают, когда вы здесь были. Их это интересует прежде всего с точки зрения статистики: все городские решения должны приниматься на основе статистических данных. Но важен сам тренд — мир становится всё более прозрачным.

А когда появится, например, поиск людей по видео, то в сочетании с повсеместно установленными камерами это приведёт к концу приватности, которая, впрочем, и сейчас-то скорее воображаемая.

Один очень известный человек недавно сказал мне: «Я не хочу жить в „Доме-2“». Фраза мне очень понравилась, но ведь, по сути, мы уже живём в «Доме-2», за стеклянными стенами. Пока, правда, информацию о нас может получить сравнительно узкий круг лиц, но скоро это оружие массового поражения будет в руках у каждого! Начинается жизнь, в которой придётся намного меньше врать и гораздо больше следить за своей частной жизнью, хотя боюсь, что никакой частной жизни просто не будет. Я в этих условиях жить не сумею, но для нового поколения приватность мало что значит. Это и хорошо, и плохо... Во всяком случае обманывать станет невозможно: всё и все на виду. Совершить преступление и избежать наказания тоже будет почти невозможно. Поэтому я и говорю: мир вынуждает нас становиться лучше.

Начинается жизнь, в которой придётся намного меньше врать и гораздо больше следить за своей частной жизнью.

Сейчас все говорят о внедрении блокчейна. Не считаю себя записным лгуном, но я не смог бы быть директором или администратором в этом случае. Во времена моей молодости была пословица: «Когда подписываешь бумагу, считай, что у тебя за спиной прокурор стоит», но в дивном новом мире блокчейна я бы сразу подал в отставку, потому что к идее, что невозможно изменить даже запятую в приказе двухлетней давности, нужно привыкать с пелёнок. Как и к тому, что все твои движения, всё твое прошлое — всё видно. Мы по-другому воспитаны, у нас совершенно иная ментальность и привычки. А молодёжь — не то чтобы она была честнее нас, просто привыкла, что жизнь прозрачна и если хочешь что-то скрыть, то лучше вовсе этого не делать, всё равно узнают.

Вы обратили внимание, что визитки постепенно выходят из употребления? Например, я и множество моих знакомых перестали носить их с собой, потому что достаточно набрать фамилию человека, чтобы найти его контакты. А если тебя нет в интернете, так, может, с тобой вообще не стоит дело иметь? Логика сейчас такая. А ведь ещё 15 лет назад всё было наоборот: если у тебя нет этого кусочка картона, ты как бы и не существуешь. Тогда на визитке пытались мелким шрифтом написать всё, что только можно: лауреат, дважды герой, академик... Сейчас это стало дурным тоном. Интересно — посмотри в Сети, что я собой представляю. То есть люди начали получать информацию по-другому, и это сильно влияет на образ мыслей.

Спросите меня: «В каком году была битва при Азенкуре?» — я вам тут же скажу. По всемирной истории проэкзаменуйте — все даты помню. А почему? В наше время чрезвычайно ценились эрудированные люди, а эрудиция понималась прежде всего как умение быстро извлечь из памяти нужную информацию. Сейчас это совершенно бесполезное качество. Нет смысла запоминать, что битва при Азенкуре была в 1415 году, потому что, если мне эта информация понадобится, я тут же её получу — из воздуха, условно говоря.

Не думаю, что мы деградируем из-за гаджетов, — наоборот, они заставят нас стать лучше.

Если социальная среда требует людей определённого типа, они появляются, а если, наоборот, бракует — исчезают. На Западе люди вроде как более законопослушные, чем в России. Но 300–400 лет назад всё было совершенно иначе. Во времена Тридцатилетней войны немцев считали лгунами и бездельниками. Новые практики сначала силой врываются в быт, ломают традиции, но постепенно становятся естественными, и следующие поколения уже не понимают, как можно по-другому. Не думаю, что мы деградируем из-за гаджетов, — наоборот, они заставят нас стать лучше. А те, кто не станет, просто не выживут как зашедшая в тупик эволюционная ветвь.

Поколение Z

На протяжении всей истории человечества старики считали, что молодое поколение уже не то, что прежде. А дети — что они сильно отличаются от родителей в лучшую сторону. Но где-то лет в тридцать понимали, что ни черта не отличаются. Точно такие же... Сейчас, однако, на самом деле появилось поколение, которое существенно отличается от предыдущего, от своих родителей. В этом я совершенно убеждён. Это центениалы, поколение Z — ребята, которых по-английски определяют как digitalnatives — цифророждённые. Это люди, которые уже из чрева матери вышли с гаджетом в руках. Они действительно другие, это понятно уже на тысячу процентов!

У меня есть собственное ощущение от этого поколения, очень хорошее. У них есть крайне важный навык, которого нет у нас и который стал неотъемлемой частью их самих. Это умение быстро и точно получать необходимую информацию. Но возможности мозга ограниченны. Если вкладывать их в умение работать с гаджетами, уменьшается ресурс, который можно было использовать на другие вещи. Сейчас наши способности меняются, но ведь подобные сдвиги происходили на протяжении всей истории.

Наши проблемы и недостатки являются продолжением наших достоинств. То, что называют клиповым мышлением, — это даже не невозможность сосредоточиться, а скорее ощущение, что долго думать об одной проблеме просто нецелесообразно. Конечно, в каком-то смысле это ограничитель. Например, теорема Ферма была доказана психом — с обывательской точки зрения, — который всю жизнь думал только об этом. Но мы всё-таки говорим о массовых явлениях, а такие выдающиеся одиночки, как Эндрю Уайлс, доказавший Великую теорему Ферма, были и будут всегда.

За феноменом клипового мышления стоит потребность и возможность получать информацию в любой момент, когда в ней возникает необходимость. Эта ситуация делает людей совершенно другими. Если взять образование, то им очень трудно сосредоточиться на традиционных лекциях и высидеть полуторачасовую пару. Они привыкли получать информацию, точно отвечающую на вопрос, но фрагментарную. И это не означает, что они глупее, — они просто другие.

Перескажу вам разговор. Беседуют два моих знакомых профессора; один давным-давно занимается математикой в США, второй в России. Первый спрашивает: «Слушай, какое у тебя впечатление о нынешних студентах?» — «Ой, деградация, конечно, полнейшая... Но решают лучше».

Образование — вещь абсолютно фундаментальная для прогресса, это ледокол для движения в будущее.

Понимаете, это люди, которые по-другому воспринимают информацию и действуют. Я люблю рассказывать про своего внука Макса, который живёт в Париже. Когда у него заканчивается туалетная бумага, что, как вы думаете, он делает? Ищет её на Амазоне. Увидев это, я сказал: «Слушай, Макс, а ты не пробовал посмотреть в кладовке?» Он на секунду задумался и ответил: «Хорошая идея!» Ему не приходит в голову поступить по-другому. Он привык, что любая потребность — в информации, в вещи — удовлетворяется с помощью гаджета.

Как учить центениалов

Сейчас всем понятно, что вкладывать деньги нужно прежде всего в образование. Это первейшая задача любого государства. Наука дарит нам очень важные вещи и при этом базируется на образовании. Если нет образованных людей, то и науке неоткуда взяться. Образование — вещь абсолютно фундаментальная для прогресса, это ледокол для движения в будущее.

Но с центениалами процесс обучения надо выстраивать по-новому. Им трудно слушать лектора, особенно долго, но они очень хорошо реагируют на персональный подход. Мы в Сколтехе ввели то, что сами называем «командно-персонализированной системой обучения». Она уже работает, хотя пока и не в полном объёме. Берём группу и даём ей конкретное задание — скажем, спроектировать дрон, который вылетит из трубки и после выполнения миссии приземлится в автоматическом режиме. Студенты проходят все стадии работы над проектом: моделирование, цифровое проектирование, сертификацию, изготовление прототипа, испытания...

Конечно, это не новый шаг в науке, а учебная работа, но она заканчивается созданием настоящего аппарата, над которым работал весь коллектив. Ребят разбивают на тройки: двое младших и один старший, который проходил этот курс в прошлом году. Я шучу, что у нас дедовщина, как в советской армии: есть салаги, есть деды, ну и постдок в роли прапорщика... Мы убедились, что такая форма обучения в миллион раз эффективнее. Во-первых, learning by doing, обучение методом создания чего-то своими руками, — это всегда лучше и результативнее. А во-вторых, это та форма работы, которая для молодёжи наиболее органична: глаза в глаза.

Сколтех — это и есть полигон, на котором отрабатываются лучшие образовательные практики будущего.

Когда мы были студентами, то начинали с теории, а уже потом решали практические задачи. А они хотят начинать с задачи! И только если задача не решается, тогда можно посмотреть, как это делается. Они гораздо более рациональны в выборе объёма знаний. Абстрактное знание из их обихода практически исчезает. Не поймите неправильно: это совершенно не исключает фундаментальной науки, потому что фундаментальная наука тоже состоит из задач. Но если я могу решить задачу без изучения той или иной теории, значит, эти знания мне не нужны.

Системе образования придётся подстраиваться к особенностям нового поколения — не наоборот. Мы вынуждены будем это сделать. Образовательная система должна радикально измениться, но не так, как думает большинство. Мы персонализируем обучение. Наш «командно-персонализированный метод» не нов — мехматовские кружки в мои годы так и работали: старшие учили младших. И именно этот метод образования следует называть классическим — так строилось обучение, например, в Древней Греции: учитель лично передавал знание ученику. В каком-то смысле мы должны вернуться к истокам — к тому, как это было устроено во времена Платона.

Хайп по поводу удалённого обучения и онлайн-курсов во многом оправдан, я и сам почти каждый уик-энд смотрю что-нибудь для профессионального развития. Это хороший довесок к образованию, но нелепо считать, что таким образом можно подготовить высокопрофессиональных людей. Ничто не заменит живое общение между учителем и учеником, только так можно воспитать специалистов высокой квалификации.

Мир пришёл к массовому образованию, потому что возникла огромная потребность в людях средней квалификации. Но боюсь, время то ушло, и это страшная социальная проблема. Уже сегодня экономике всё меньше нужны середнячки, а в дальнейшем требования к квалификации тех, кого не заменить автоматикой, будут только расти. Есть, правда, и другая точка зрения: сто профессий умрёт, а на их месте родится двести новых. Мы это уже проходили — беспокоились, когда появились паровые машины и ткацкие станки, потом электричество... Монтёры стали электромонтёрами — каждая промышленная революция, уничтожая одни профессии, рождала другие. Но я не понимаю, откуда возьмётся эта масса новых профессий для людей со средней квалификацией. Мне кажется, на этот раз всё будет иначе.

У нас в стране путают образование с социализацией, это опасно. Наше массовое высшее образование — это не институты, где получают квалификацию, а институты социализации. Они выпускают, допустим, инженеров, которые совершенно не понимают современной инженерии и работать как инженеры не могут. Их до сих пор учат сопромату — это всё равно что логарифмической линейке учить. В итоге они могут выполнять лишь примитивные операции, которые давным-давно никому не нужны, точнее, их делают машины. Зачем тогда это всё? Ну надо же что-то делать с мальчиками и девочками 17–22 лет — в вузе они по крайней мере под присмотром, там порядок, занятия какие-никакие, за пять лет чему-нибудь научатся, с хорошими, умными людьми познакомятся. Это похоже на призывную армию, другой важнейший институт социализации. Так сложилось, что я хорошо знаю Францию и не раз слышал от французов, какую большую ошибку они сделали, когда ликвидировали призывную армию. Множество людей с окраин и представителей национальных меньшинств именно там становились собственно французами и приобретали базовые социальные навыки. Думаю, сегодня в России таких вузов 90%. Что с ними делать, я не знаю, просто хочу отметить, что у них другая функция: не образование, а социализация. Не стоит путать эти два процесса.

Чтобы понять российские особенности образования и адаптировать к ним мировые практики, нужен полигон, который покажет, как и чему мы должны учить. Первые полтора месяца на посту ректора я только и делал, что говорил с выпускниками Сколтеха, — почти всё время на эти разговоры тратил, пока у меня не сложилось максимально ясное представление о том, что здесь происходит, что в системе обучения хорошо, а что надо менять.

Сколтех — это и есть полигон, на котором отрабатываются лучшие образовательные практики будущего. Не те, которые лучше всего показали себя в других странах, а те, которые оптимальны для нас. У нас другая система преподавания и, например, до сих пор сохраняется элитное школьное образование, чего почти нигде в мире нет. Зато, допустим, средний американский студент психологически гораздо взрослее нашего. Он знает, что за годы его обучения в MIT заплачено 44 тысячи долларов и второй такой возможности не будет. И отлично понимает, что должен выйти оттуда абсолютно подготовленным к жизни. Наши студенты в большинстве своём почему-то психологически гораздо менее зрелые, у них не сформирована мотивация. Поэтому механический перенос западных практик не сработает — не получится просто взять и скопировать опыт MIT.

Нечеловеческий интеллект

Всё самое интересное сейчас происходит в области искусственного интеллекта — и чем дальше, тем больше. Очень забавную с философской точки зрения вещь сделал Илон Маск, который тоже серьёзно занимается ИИ в рамках программы OpenAI. Представьте себе компьютерную симуляцию поединка борцов сумо. Начинают они с хаотичных движений руками и ногами. Каждым из борцов управляет своя нейронная сетка, которая поощряет за победу — выталкивание соперника из круга, и штрафует за проигрыш. И спустя некоторое время сумоисты начинают двигаться как будто совершенно осмысленно: бросаются друг на друга, один вдруг пропускает — другой вылетает из круга... Они становятся мастерами! Это словно самозарождение жизни из грязи — появление интеллекта из ничего, понимаете? Прямо на наших глазах. Какая интересная история с философской точки зрения!

К нам недавно приезжал президент ­KAIST, Корейского института передовых технологий — самого продвинутого вуза Южной Кореи. Он рассказывал, что европейцы не понимают, каким шоком была для корейцев победа программы AlfaGo над их чемпионом по го, потому что каждый кореец знает, что эта игра не на расчёт — на интуицию. Для них го — важный элемент образования, там с первого класса факультатив по го, почти обязательный. Они считают, что эта игра сильно влияет на развитие интеллекта. Победа машины в го настолько их потрясла, что искусственный интеллект практически сразу был объявлен приоритетом номер один в Южной Корее — и сейчас это действительно так.

Недавно Оксфорд и Стэнфорд провели опрос среди участников NIPS — ведущего мирового форума по исследованиям в области искусственного интеллекта. Респондентов спрашивали: когда ИИ сможет...? Дальше шёл перечень примерно из 40 занятий, от стирки белья до доказательства теорем. И ни один из участников опроса не сказал «никогда»! Сроки варьировались от 3 лет до 15–20, но, повторю, никто не сказал «никогда».

Развитие искусственного интеллекта не исчерпывается глубоким обучением — у этого метода есть свои ограничения. Машинное обучение опирается на большие данные: задача может быть решена, только если есть достаточно данных. Но ведь ребёнок учится по-другому. Если показать ему фотографию жирафа, ребёнок раз и навсегда поймёт, кто такой жираф. Это называется few-shot learning — обучение на незначительном количестве примеров. Думаю, что и развитие искусственного интеллекта рано или поздно пойдёт по этому пути. Пока существенных успехов нет, но работа ведётся.

 

Опубликовано в журнале «Кот Шрёдингера» №1-2 (39-40) за январь-февраль 2018 г.

Подписаться на «Кота Шрёдингера»

kot.sh

Ничто | Кот Шрёдингера

Автор: Коллектив авторов / под редакцией Джереми Уэбба 

Перевод с английского: Алексей Капанадзе

Издательство: «Лаборатория знаний» 

«В от вам загадка: что общего между Большим взрывом, смертельным проклятием, мужскими сосками, ловушками из антиматерии, сверхпроводниками, пингвинятами и ксеноном? Ответ: разумеется, ничего. Их ничто не связывает. А точнее, их связывает Ничто. Да-да, я не хочу сказать, что всё это никак не связано. Напротив, всё это объединено понятием “ничто”, “ничего”: nothing, nada, nichts, niente» — так начинает вступление к книге «Ничего» её редактор Джереми Уэбб (его основное место работы — журнал New Scientist).

Под одной обложкой собраны популярные статьи о самых разных научных проблемах, которые связывает лишь то, что их главным героем является отсутствие чего бы то ни было. Как действует таблетка, в которой нет никакого лекарства? Что было до Большого взрыва? Как математики справлялись с понятием нуля? Какую химическую роль играют инертные газы? Зачем нужны органы, которые не выполняют никаких функций?

Мы долго ломали голову, какую главу взять для публикации, — всё казалось таким вкусным. Определиться помогла кошка главного редактора. Пока он мучился, составляя план номера, отвечая на звонки и выполняя ещё несколько десятков задач, она лежала на столе под лампой и решительно ничего не делала. Это было возмутительно! В итоге мы выбрали главу, предлагающую биохимическое объяснение того, почему многие животные целые дни проводят в праздности и почему мы не должны им завидовать. Её автор Джонатан Найт променял карьеру успешного журналиста на преподавание биологии в Калифорнийском университете в Сан-Франциско и написание научно-популярных работ.

После тяжёлого рабочего дня, после дороги домой, готовки, стирки, мытья, укладывания детей самое время улучить хотя бы пять минут, чтобы уютненько свернуться в кресле. В эти немногочисленные и скоротечные периоды праздности вы наверняка завидуете невероятно лёгкой жизни некоторых других позвоночных. Возьмём ленивца: он часами сидит без движения на дереве в тропическом лесу. Или гигантского питона — этот гад месяцами лежит в ожидании очередной трапезы, а поев, неделями таится в кустах, занимаясь лишь пищеварением и ничем больше. Благодать, да и только.

Так-то оно так, да не совсем. Исследование поведения и метаболизма животных, которые кажутся нам столь вялыми, показывает: ничегонеделание не имеет ничего общего с лёгкой жизнью. Эти бедняги ведут чрезвычайно рискованное существование, и праздность нужна им просто для того, чтобы оставаться в живых. Более того, метаболизм некоторых из наименее подвижных существ может не уступать по интенсивности метаболизму скаковой лошади на ипподроме!

Марк Чапелл, биолог из Калифорнийского университета в Риверсайде, особенно интересуется потреблением энергии животными, обитающими в экстремальных условиях. Работая в Антарктиде лет двадцать назад, он обнаружил, что птенцы пингвина Адели совсем не такие праздные, какими нам представляются. Время от времени они принимаются выпрашивать еду у родителей, но такие приступы жадности длятся недолго. Обычно же пингвинята неделями сидят на одном и том же ледяном пятачке, не двигаясь с места. Но когда Чапелл измерил интенсивность метаболизма этих крошек, он поразился.

Учёный помещал птенцов в небольшие изолированные камеры, ­отслеживая объём поступающего туда воздуха, чтобы определить, насколько быстро птицы расходуют кислород. Потребле­ние кислорода напрямую связано с интенсивностью мета­болизма: чем больше метаболические процессы требу­ют от клеток, тем больше кислорода нужно клеткам, чтобы расщеплять глюкозу, тем самым вырабатывая энергию. У пингвинят с пустым желудком интенсивность метаболизма составляет в пересчёте 1 миллилитр кислорода на грамм веса тела в час. Чапелла удивило, что скорость ­метаболических процессов у только что накормленных птенцов возрастает вдвое. Для теплокровных животных такое усиление метаболизма при пищеварении является необычно значительным.

У человека во время отдыха интенсивность метаболизма составляет около 0,3 мл кислорода на грамм тела в час. Лёгкие физические упражнения (например, прогулка) могут увеличивать этот показатель вдвое, а пробежка — даже в 10 раз (на небольшой период). Однако само по себе пищеварение повышает интенсивность нашего метаболизма лишь примерно на 50 % по сравнению с состоянием покоя, не связанным с усвоением пищи. Для большинства млекопитающих соответствующие цифры примерно те же. Так что птенец пингвина, переваривающий свой обед, в метаболическом смысле трудится не хуже человека, шагающего в хорошем темпе.

При физических нагрузках энергия расходуется в основном на сокращение мышц. Но пищеварительные энергозатраты более разнообразны. При рационе пингвинёнка, богатом белками, примерно половина энергии уходит на то, чтобы двигать пищу по кишечнику, вырабатывать пищеварительные ферменты, дабы расщепить корм, и прокачивать молекулы, которые возникают при таком расщеп­лении, в клетки стенок кишечника. Другая половина энергии тратится уже внутри этих клеток, чтобы собрать новые белки из аминокислот, полученных при обработке пищи.

Но почему пингвинята тратят так много энергии на эти действия? На ранней стадии жизни у пингвина одна цель: как можно скорее вырасти. Пингвинятами любят лакомиться поморники — хищные чайки, нередко нападающие на пингвинов. В этой ситуации маленький, слабый птенец обречён. Так что быстрый набор массы тела принципиально важен для выживания, а быстрое пищеварение способствует этому. Быстрее прочих сожрав и усвоив корм, птенцы могут чаще других требовать у родителей добавки. Таким образом, усиленная связь метаболизма и пищеварительной системы помогает птенцам быстро наращивать массу. Вот почему праздный образ жизни так для них полезен: энергию, которая расходуется на движение, нельзя конвертировать в прирост веса. Как скажет вам всякий любитель посидеть перед телевизором, такая праздность отлично способствует развитию тучности.

Чапелл обнаружил и другие неожиданности, изучая баланс между метаболизмом, физическими упражнениями и пищеварением уже у другой птицы, живущей куда ближе к его родине. Домовый крапивник ­гнездится в дуплах деревьев по всей Северной Америке. Птенцы этих птиц появляются на свет слепыми и беспомощными и две недели сидят неподвижно, превращая всё, чем их кормят родители, в кости, мышцы, жир и перья. За это время они успевают увеличить массу своего тела почти в 10 раз.

Чтобы подробно изучить эти метаболические ­таланты, Чапелл привычной рукой посадил птенцов ­крапивника в герметичную камеру, обеспечил контролируемый приток воздуха и стал при помощи специального прибора измерять, сколько кислорода будут потреблять птенчики. Он перепробовал целый ряд условий. Изучал птенцов сытых и голодных — последних в том числе в ­ситуации, когда их постоянно толкали, заставляя двигаться по ­гнезду. Результаты эксперимента показали: в первые 8 дней самым изнурительным занятием для этих птиц в любом случае являлось переваривание пищи. Например, у шести­дневного птенца интенсивность метаболизма в состоянии покоя равна 1 мл кислорода на грамм тела в час. При самой бурной вспышке физической активности этот показатель может возрастать лишь на 50 %. А вот если птенец просто сидит неподвижно и переваривает пищу, скорость его метаболических процессов повышается более чем вдвое: такое не под силу даже пингвинятам.

Подобно человеку и другим млекопитающим, у родителей маленьких крапивников интенсивность метаболизма удваивается, лишь если они подвергают себя значительным физическим нагрузкам. А вот птенцы приспособлены к тому, чтобы потреблять эту «лишнюю» энергию, лишь когда они усваивают пищу. Это ленивые машинки роста, предназначенные для того, чтобы трудиться над перевариванием корма так же усердно, как трудятся их родители над его добыванием и доставкой. Однако Чапелл обнаружил, что примерно после 8 дней такого дуракаваляния метаболизм птенцов домового крапивника меняется, и теперь они быстрее тратят энергию при физических упражнениях, чем при переваривании пищи.

Ещё один яркий пример трудолюбивого ничегонеделания — бирманский питон. Он неделями пребывает в полной неподвижности. Однако метаболические способности этого пресмыкающегося не хуже, чем у лошади, скачущей ­галопом по ипподрому. В своей ­лаборатории в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, а позже — в Алабамском университете в Таскалусе Стивен Секор много лет изменял уровень потребления кислорода у молодых бирманских питонов, переваривающих пищу или же постящихся. Учёный обнаружил: чем больше они едят, тем быстрее их метаболические процессы. Если повезёт, маленький питончик способен слопать пяток крыс за один присест. Их общая масса равна его собственной. У змей, ко­торые едят такие большие порции, интен­сивность метаболизма может меньше чем за сутки увеличиваться в 44 раза, что само по себе пора­зи­тельно. «Не думайте, что змеюка просто лежит и ниче­го не делает, на самом деле она вовсю трудится», — замечает учёный. По мере переваривания пищи (этот процесс после обильной трапезы может занимать недели две) интенсивность метаболизма змеи понемногу снижается. <…>

На поддержание пищеварительного тракта в рабочем состоянии требуется очень много энергии, главным образом из-за того, что клетки, контактирующие с пищей и пищеварительными соками, постоянно отмирают и отслаиваются. На их замену, разумеется, нужна энергия. Однако питон умеет прекращать циркуляцию пищеварительных соков и временно прерывать цикл замены клеток. Его кишечник в буквальном смысле уплощается по всей своей длине. «Это как выключить двигатель в пробке, чтобы сэкономить бензин», — сравнивает Секор.

Учёный обнаружил, что и другие питоньи органы «затягивают пояса» в трудные времена. Печень, почки и сердце тоже постепенно съёживаются по мере опустошения желудка. Однако в течение нескольких дней после очередной кормёжки вновь увеличиваются, прибавляя в размерах до 50 %. Судя по всему, единственным органом, который после приёма пищи теряет в весе, является желчный пузырь: накопленную желчь он отдаёт кишечнику.

Такая адаптация метаболизма особенно удобна для хищников, поджидающих в засаде крупную и редкую добычу. Для питона, который может месяцами не находить корма, умение оставаться в неподвижности — вопрос жизни и смерти. Лишние ползания по окрестностям не принесут достаточное количество дополнительной пищи, чтобы оправдать энергозатраты на эти перемещения, поскольку питонья добыча не живёт кучно и побежит, если начать её преследовать (иногда эти факторы действуют одновременно, иногда имеет значение лишь один из них). Так что питон, который постоянно охотится, наверняка вскоре умер бы от голода.

Не только бирманский питон сумел адаптироваться к экологической нише, где энергозатраты на движение перевешивают пользу от него, отмечает Брайан Макнаб, почётный профессор биологии Флоридского университета, автор книги «Физиологическая экология позвоночных с энергетической точки зрения». В этом труде исследуется эволюционная роль энергопотребления. Техасская слепая саламандра обитает в пещерах, лишённых света, где единственная пища — органический мусор, намываемый внутрь через трещины в стенках или потолке. Здесь способно выжить лишь существо с крайне низким уровнем энергопотребления. Так что саламандра ведёт вынужденно малоподвижный образ жизни. Мало того что она ничего не делает для собственного выживания — она ещё и ничего не видит. Как полагает Макнаб, она произошла от зрячих ящериц, но эволюционное давление, направленное на сбережение энергии, оказалось настолько сильным, что саламандра постепенно лишилась зрения. Возможно, это произошло из-за недостаточного эволюционного давления, которое вынуждало бы саламандру сохранять способность видеть. Случайные мутации генов, контролирующих зрение, могли остановить их работу, что не ухудшило саламандриных перспектив, поскольку в такой среде видеть ей, в общем-то, не требовалось. Однако Макнаб полагает, что здесь, возможно, имел место естественный отбор с селективным давлением. Он замечает: требуется очень много энергии, чтобы поддерживать способность видеть, поскольку клетки сетчатки и роговицы быстро отмирают, а значит, требуют быстрой регенерации. Поэтому сохранение глаз в условиях, когда они бесполезны, стало бы ужасным расточительством. «В сущности, главное занятие этих животных — сбережение энергии», — отмечает учёный. <…>

Так что в следующий раз, когда вы с наслаждением усядетесь в кресло после трудового дня, помните: хотя возможность ничего не делать иногда и кажется эволюционным преимуществом, которое человек как-то упустил, все исследования позвоночных лентяев показывают, что организмы, нацеленные на ничегонеделание, устроены так лишь для того, чтобы выжить, и за это им приходится тяжко расплачиваться. То, что хорошо для техасской слепой саламандры, вряд ли хорошо для вас.

 

Опубликовано в журнале «Кот Шрёдингера» №4 (18) за апрель 2016 г.

Подписаться на «Кота Шрёдингера»

 

kot.sh

Кот Шрёдингера (журнал) — Википедия (с комментариями)

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

К:Печатные издания, возникшие в 2014 году

Кот Шрёдингера — российский научно-популярный журнал, издающийся с октября 2014 года[1]. Журнал получил название в честь мысленного эксперимента австрийского физика-теоретика Эрвина Шрёдингера. Главный редактор — Григорий Тарасевич[2].

История

Журнал основан в 2014 году Григорием Тарасевичем, ранее работавшим редактором отдела науки в «Русском репортёре» и покинувшем это издание из-за финансовых проблем[1].

Для собственного проекта Тарасевич нашёл инвестора в лице дирекции «Фестиваля науки». Редакцию нового журнала составили, в том числе, бывшие сотрудники журнала «Русский репортёр»: Светлана Скарлош, Алексей Торгашев, Алёна Лесняк, Светлана Соколова[1].

Это история про некое чудо. До сих пор не верю, что журнал существует. Я будто сразу оказался князем Монако. И я до сих пор не могу свыкнуться с этой странной ролью. Мы исходим из того, что в обществе случился странный переход настроений: почему-то наука стала важной. То ли это случилось после 90-х, то ли сейчас такой эскапизм от политики, и мы решили эту волну поймать. — Григорий Тарасевич, 2015

Журнал «Кот Шрёдингера» был зарегистрирован в сентябре 2014 года, а первый номер вышел в октябре. На его обложке были размещены чёрный кот и надпись «Кот жив!». Первый номер был издан тиражом 150 000 экземпляров и распространялся на площадках «Фестиваля науки» в Москве и Новосибирске, а также в виде приложения к «Русскому репортёру».

Издательская политика «Кота Шрёдингера» весьма патриотична, 70 % объёма журнала отводится освещению российской науки:

Мы естественно отдаём предпочтение российской науке и не только потому, что мы такие патриоты, а ещё и потому, что мы пишем о людях, а живых людей в России нам легче понять: они вокруг нас. Сложно по переписке, да и вообще о человеке чужой культуры, судить как о человеке. Почему все знают, что Крым наш, а про то, что таблица Менделеева наша, никто не знает? — Григорий Тарасевич, 2015

Журнал заявлен как ежемесячный, однако периодически выходят сдвоенные номера.

Продвижением журнала занимается «Фестиваль науки», рассматривающий «Кота Шрёдингера», как собственный проект.

Структура журнала

«Кот Шрёдингера» имеет пять основных разделов:

• Диктатура будущего;
• Технологии;
• Естествознание;
• Homo Sapiens;
• Герои.

Кроме этих разделов есть ряд постоянных рубрик: «Простые вещи», «Своими руками», «Тема номера», обзор научно-популярных книг, настольная игра.

География распространения

Журнал распространяется по всей территории Российской Федерации (в том числе по подписке). Имеется возможность международной доставки журнала по подписке[3].

Награды

По итогам 2015 года журнал стал лауреатом премии «За верность науке», учрежденной Министерством образования и науки Российской Федерации, в номинации «Лучшее периодическое печатное издание о науке»[4].

24 сентября 2016 года журнал получил Литературную премию им. Александра Беляева за "Наиболее интересную деятельность в течение года"[5]

Напишите отзыв о статье "Кот Шрёдингера (журнал)"

Примечания

1. ↑ 1 2 3 [planetasmi.ru/izdatelskij-biznes/36922-kot-shrjodingera-istoriya-pro-shudo-glavnyj-redaktor-grigorij-tarasevish «"Кот Шрёдингера" — история про чудо», — главный редактор Григорий Тарасевич]. PlanetaSMI.RU (20 апреля 2015).
2. ↑ [kot.sh/stranica/14/o-zhurnale Раздел "О журнале" сайта издания]. Кот Шрёдингера.
3. ↑ [kot.sh/subscribe Подписка на журнал]. Кот Шрёдингера.
4. ↑ Надежда Буйлова. [www.ug.ru/archive/63861 Новости от «Кота Шредингера»]. Учительская газета (23 февраля 2016).
5. ↑ [fantlab.ru/award21 Премия «Беляевская премия»].

Ссылки

• [kot.sh Официальный сайт издания]

См. также

Отрывок, характеризующий Кот Шрёдингера (журнал)

– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову. – Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму. – Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном… – Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел. Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился. – Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно. Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту. «Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он. Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда. – Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов. Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями. – Носилки! – крикнул чей то голос сзади. Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие. – По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом. Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него: – Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста. – Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник. – Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.

Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия. «Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями. – Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь. – Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер. – И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы. – Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает. – Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь! Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали. На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.

wiki-org.ru

---

Смотрите также

• 
  Мцко электронный журнал
• 
  Электронный журнал рт
• 
  Калаказо живой журнал
• 
  Благодатный огонь журнал
• 
  Электронный журнал пгу
• 
  Журнал вокруг света
• 
  Кавказпресс серый журнал
• 
  Электронный журнал псковеду
• 
  Серый журнал дагестан
• 
  Кураев живой журнал
• 
  Уфанет школьный журнал