Часовые аукционы (Часть 1). Журнал мои часы официальный сайт

Vogard / Статьи / MyWatch - Сайт журнала Мои часы

15/06/2008

 Vogard — первые и пока единственные механические часы в мире, в которых вы можете легко корректировать время, вращая один только безель — вперед или назад, делая при этом поправку на летнее или зимнее время

Vogard — первые и пока единственные механические часы в мире, в которых вы можете легко корректировать время, вращая один только безель — вперед или назад, делая при этом поправку на летнее или зимнее время. Вам нужно только установить нужный город на отметке «12 часов». 

Однажды я прилетел из Женевы в Сингапур. По дороге было несколько пересадок, я переводил часы и к концу путешествия совершенно запутался во времени. Мне нужно было позвонить в офис и сообщить срочную информацию. В Сингапуре было раннее утро, и этот час в отеле не нашлось ни одного человека, который подсказал бы мне, сколько времени сейчас в Женеве.

Телефон в офисе молчал, но я не мог понять: то ли рабочий день уже закончился, то ли сейчас там время обеда. Именно в этот момент я подумал, что если когда-нибудь создам собственные часы, то это будет модель с лучшим индикатором времени в других часовых поясах.

В том, что я рано или поздно создам свои часы, я не сомневался. Я родился в знаменитом своими часовыми традициями городе Гренхене. А окончив Университет Санкт-Галлена по специальности «деловое администрирование», работал на руководящих постах в таких компаниях, как TAG Heuer, Ebel и Gucci.

Параллельно занимался своим хобби — созданием и развитием интернет-компаний. Одна из них Aseantic стала большой и прибыльной, и когда я продал принадлежащую мне долю акций, я, наконец, обрел средства для открытия собственной часовой компании.

Случилось это в 2002 году. Назвать свою компанию я решил Vogard, что составляет комбинацию моего имени и слова «авангард». Как я уже сказал, с самого начала мне хотелось создать лучшие часы для путешественника.

Задумавшись, а зачем людям покупать мои часы, если есть прекрасные модели с функцией мирового времени от Patek Philippe, Girard-Perregaux или Ulysse Nardin, я пришел к выводу, что нужно взять лучшее из модуля GMT этих знаменитых компаний и дополнить его полезными функциями, которые будут только у меня. Так родился наш фирменный модуль под названием Timezoner system. 

Опубликовано в журнале "Мои Часы" №2-2008

mywatch.ru

Подарок из Белого дома / Статьи / MyWatch - Сайт журнала Мои часы

07/11/2004

Часы, которые носят титул «Официальный подарок администрации Белого дома» и опережают по популярности среди американских миллионеров Cartier, Omega и Longines, называются Bulova

Часы, которые носят титул «Официальный подарок администрации Белого дома» и опережают по популярности среди американских миллионеров Cartier, Omega и Longines, называются Bulova.

Эти часы, объединяющие традиции часового искусства Старого Света с дерзкими идеями Нового, не очень известны у нас, но в сентябре одна из старейших американских часовых компаний приходит в Россию!

Время – деньги

В Северной Америке часы с легендарным камертоном на циферблате знает буквально каждый. Достаточно сказать, что 93 процента американцев, чей доход превышает 100 тысяч долларов в год, ответили, что носят или когда-то носили их.

И в этом нет ни ничего удивительного, ведь компания Bulova вошла в историю не только производства часов, но и рекламы. Еще в 1926 году радиосигнал точного времени на первой коммерческой радиостанции Соединенных Штатов сопровождался звуковой заставкой: “At the tone, it’s 8 P.M., B.U.L.O.V.A., Bulova watch time”. Bulova смастерила и первый в истории телевизионный рекламный ролик.

На протяжении 20 секунд в перерыве бейсбольного матча в 1941 году демонстрировались часы на фоне карты страны в сопровождении простенького текста из уст диктора: «America runs on Bulova time!» («Америка живет по времени Bulova!»). И надо сказать, компания, заплатившая, кстати, за этот ролик аж 9 долларов, имела полное право провозгласить такой лозунг.

Движимый великой американской мечтой 23-летний иммигрант из Богемии Йозеф Булова, открывая в Нью-Йорке свой ювелирный магазин, твердо знал, что добиться успеха можно только при одном условии – предлагая покупателю лучший товар по лучшим ценам.

Уловив веяние времени (иммигранты самой многочисленной второй волны разбогатели и принялись обустраивать свои гнездышки), накануне Первой мировой Булова начинает производство интерьерных и карманных часов в сотрудничестве с часовщиками из Швейцарии.

Очень скоро (и, заметим, значительно раньше конкурентов) предприимчивый иммигрант, ставший стопроцентным американцем по стилю ведения бизнеса, начинает производить наручные часы – сначала мужские, а там и женские, чутко прислушиваясь к потребностям рынка в точности, надежности и красоте.

Ведь в душе он оставался сентиментальным европейцем, что проявлялось, конечно же, в изысканном облике циферблатов с четко выписанными цифрами, филигранной отделке корпусов, которые не кажутся старомодными и сегодня.

Однако жизнь заставляла его быть американцем. Практически одновременно с Генри Фордом, поставившим на конвейер производство автомобилей, проницательный чех внедряет принципиально новую концепцию часового производства, строящуюся на полной стандартизации всех деталей часового механизма.

Этот шаг не только удешевил продукцию, но и революционизировал процедуру технического обслуживания и ремонта  часов. Работа на опережение (технологий, идей, самого времени) позволила Булове с размахом вкладывать средства в научные исследования (в 1928-м компания предлагает первые в мире радиочасы, в 1931-м - электрические), в поддержку сопутствующих областей техники (в 1929-м - патентует принципиально новые автомобильные часы), спорта (в 1926-м - объявляет приз летчику, который в одиночку совершит трансатлантический перелет).

Первым из часовщиков во всем мире хитрый чех начал вкладывать в рекламу своей продукции более миллиона долларов в год. Было это в начале кризисных тридцатых, а тогдашний доллар «весил» в 12,5 раз тяжелее.

Благодаря финансовому гению Буловы, который скончался в 1935-м, компания благополучно пережила Великую американскую депрессию, почти не снизив продажи – часы охотно продавали в рассрочку. Даже самому бедному американцу уже в те трудные годы было отлично известно, что время – деньги, а точное время от Bulova – это верные деньги.

Камертон в Море Спокойствия

Но подлинный расцвет компании, принесший ей всемирную славу, пришелся на конец 50-х, когда родился знаменитый Accutron - принципиально новые часы с точностью хода +/-2 секунды в день (минута в месяц).

Изобретателями Accutron были швейцарец Макс Хетцель и американец Ви-Оу Беннет, дерзнувшие перевернуть базовые принципы классических часов. Механизм «Аккутрона» приводился в действие не маятником, а осциллятором в виде маленького камертона длиной 25 мм. Часы имели всего лишь 12 движущихся деталей.

Частота камертона - 360 герц - была для часовых осцилляторов того времени необычно высокой. Постоянство частоты поддерживалось электронной схемой с встроенными в обе консоли камертона постоянными магнитами.

Точность этих часов, изобретенных в 1952 году, превышала все мыслимые в те времена стандарты для наручных часов. В 1960 году Bulova стала серийно производить наручный Accutron-214», издававший вместо привычного тиканья приятный музыкальный звук.

На протяжении 17 лет эти часы оставались точнейшими на Земле и в космосе – технология Accutron использовалась Национальным аэрокосмическим агентством США в 46 американских космических миссиях, от «Эксплорера», «Скайлэба»  и спутников  до луномобиля.

В 1969-м аккутроновский таймер попал в Море Спокойствия на Луне, куда его привезли на корабле Apollo-11 первые лунные люди Нил Армстронг и Базз Олдрин, ставший вскоре посланником Bulova во всем мире. Слава «космического камертона» была так велика, что компания выбрала его в качестве символа. Сегодня все часы марки Bulova помечены изображением знаменитого камертона, или turning fork.

Accutron применялся на железных дорогах Америки, а президент Линден Джонсон объявил его «официальным подарком администрации Белого Дома». С той поры часы не потеряли ни грана точности, став законной гордостью коллекционеров и любителей часов. Особую ценность представляют модели с прозрачным передним стеклом, позволяющим видеть работу уникального механизма "tuning fork"

Пророк Йозеф

Как и следовало ожидать, эпоха инноваций в часовом деле не остановилась на Accutron. В середине 70-х на смену камертону пришел кварцевый резонатор, и рынок покорился дешевым и точным электронным часам. Трудности испытала и Bulova, которая наотрез отказалась сворачивать производство классической механики. И надо сказать, Йозеф Булова оказался гениальным провидцем.

В трудные годы добрую службу фирме оказали ее давние связи с радио и телевидением, а точнее - миллионы, вложенные в рекламу брэнда. В 1979-м, после пяти лет борьбы за существование, марку взяла под свое крыло корпорация Loews – гигантская империя братьев Тиш.   Старшего Ларри называли «человеком из CBS», крупнейшей телерадиовещательной компании Америки. Впрочем, бизнесмен, входивший на протяжении 20 лет в рейтинг мировых богачей по версии «Форбс», не ограничивал свои интересы средствами массовой информации: прибыль ему приносили также отели, кинотеатры, страховые фирмы, табак.

Методом «калькулятора и скальпеля» братья Тиш выискивали самые прибыльные отрасли, безжалостно отсекая все подразделения, которые приносили убытки. Эта стратегия была применена и в отношении модельного ряда Bulova. Как ни странно, сработало. Всего за год компания не только выбралась из долгов, но и принесла 8 миллионов долларов чистой прибыли!

Ставка была сделана, как обычно, на оригинальность дизайна и опережение спроса. Часовой брэнд империи Loews уделяет огромное внимание разработке фэшн-часов и освоению новых рынков, производству миниатюрных и ювелирных моделей.

Кроме того нынешний впечатляющий модельный ряд Bulova составляют часы со сложными функциями, часы на солнечных батареях, кварцевые, механические, с вибро- и звуковым сигналом, часы для фанатов мотоцикла Harley-Davidson, миниатюрные интерьерные модели из драгоценных металлов для коллекционеров… В общем, в коллекциях Bulova есть все, что в состоянии покорить душу самого взыскательного потребителя.

Вернув лидирующие позиции в США, в 2002 году Bulova вторглась в Европу, перенеся с этой целью штаб-квартиру из Нью-Йорка в швейцарский Фрибург. Разработанные лучшими американскими дизайнерами часы с лейблом Swiss Made начали успешный захват рынков Старого света. При этом модели Bulova хранят верность собственной традиции – их отличают пленительный внешний вид и доступные цены.

Особое внимание создатели часов уделяют, конечно же, ювелирным часам и коллекции, которая носит непосредственное имя компании – Bulova. Это круглые, квадратные, прямоугольные корпуса, «бочки», перламутровые циферблаты, сталь, золото, хрустальные и сапфировые стекла, драгоценные камни ¬¬- богатство выбора поражает истинно американским размахом.

  Все они, разумеется, снабжены только швейцарскими механизмами, корпусами и прочими комплектующими, и собраны швейцарскими же мастерами. Лишь цены на часы Bulova трудно назвать швейцарскими: ценовой диапазон колеблется от 500 евро (классические механические часы в стальном корпусе) до 3200 евро (автоматические в золоте).   Скажем, отличный хронограф обойдется в 840 евро. Ну и в качестве бонуса вы приобретаете громкое имя Bulova и легендарный камертон на циферблате. В общем, космические часы по земным ценам.

Опубликовано в журнале "Мои Часы" №4-2004

mywatch.ru

Новые русские / Статьи / MyWatch - Сайт журнала Мои часы

20/02/2013

Почему-то российская часовая промышленность не попала в ура-патриотическую правительственную программу национальной гордости. Многих часовых производителей это, понятное дело, обидело, зато в итоге избавило от лишних унижений.

Почему-то российская часовая промышленность не попала в ура-патриотическую правительственную программу национальной гордости. Многих часовых производителей это, понятное дело, обидело, зато в итоге избавило от лишних унижений. Например, не появляется анекдотов про русские часы. Что само по себе хорошо для бизнеса. И бизнес не замедлил отреагировать. В последние годы возникает все больше оригинальных новых российских часовых брендов. Некоторые, правда, довольно быстро и закрываются. Но есть и вполне жизнеспособные проекты. Даже если и не принадлежать к той категории людей, которая умиляется дедушкиными «Командирскими», можно купить часы российской марки из чувства патриотизма. Согласно последнему опросу ВЦИОМ, патриотами себя считают 84% населения. Из них 19% считают главным признаком патриотизма празднование великих национальных событий и сохранение исторического наследия. Неплохая потенциальная потребительская аудитория. Видимо, в основном в расчете на нее самые популярные российские часовые проекты до сих пор находят вдохновение в прошлом (имперском или коммунистическом, военном или поэтическом, не так важно) и продолжают эксплуатировать имена и марки, известные еще с советских времен. Правда, тут серьезную конкуренцию российским производителям составляют те же швейцарцы, которые собаку съели на историческом наследии всех народов мира. Второй вариант — это ставка на оригинальный новый модный дизайн, как-то обыгрывающий национальный колорит. Или не обыгрывающий, а просто симпатичный. Если часы красивые, хорошего качества и стоят приемлемо, то почему бы им не быть российскими? Это самый разумный, самый благородный и честный путь, но, к сожалению, самый сложный. Тем приятнее, что подобные проекты возникают все чаще. Но главный признак надежды на лучшее, которого еще недавно отчаянно не хватало российскому часовому делу, — появление «фриков». В хорошем смысле этого слова. Современная часовая индустрия сильно отличается от индустрии электрочайников тем, что в ней зачастую хвост и правда виляет собакой. Всего два эксцентричных человека: Кари Вутилайнен и Степан Сарпанева способны создать образ «финских часов», хотя в Финляндии нет ни одной часовой фабрики. Макс Бюссер вообще делает свои часы неизвестно где и с какими друзьями, но во многом благодаря его усилиям растет доход и «традиционных швейцарских мануфактур с вековой историей». Швейцарский часовой люкс своим процветанием обязан не только грамотным маркетологам, но и безумным энтузиастам, которые двадцать лет назад устанавливали в своих сараях купленные на распродаже фрезеровочные станки.

Konstantin Chaykin QuartimeПочти десять лет назад в редакцию пришло письмо от молодого предпринимателя из Санкт-Петербурга, который настолько увлекся часовой механикой, что приобрел нужное оборудование, скачал чертежи и изготовил собственный настольный турбийон с фузеей. Звали молодого человека Константин Чайкин. Вскоре хобби превратилось в профессию. Мастер успел основать свой бренд, стать членом академии AHCI, выпустить несколько громких премьер и, наконец, переехать в Москву, где вместе с компанией «Ника» построил собственную фабрику. Новинка мануфактуры Konstantin Chaykin, представленная в ноябре прошлого года, — механизм Quartime, в соответствии со своим названием показывающий время в формате «четверти суток»: утро, день, вечер и ночь. Название времени суток появляется в окне в центре циферблата, а соответствующая этому времени индикация часов — в 6 окошках по его окружности.Характеристики: корпус из розового золота 40,4 мм (или сталь), сапфировое стекло и задняя крышка, WR 30 метров, механизм с ручным заводом KQR 01-3, частота работы баланса 21 600 пк/час, запас хода 45 часов, индикация часов, минут, боковая секундная стрелка, запатентованный механизм индикации времени суток, циферблат покрыт гравировкой «парижские гвозди», вороненые стрелкиГде найти: мануфактура Konstantin Chaykin, ул. Речников, д. 15, стр. 2Цена: 18 250 евро

Валентин Ерофеев Однострелочник с циферблатом из сланцаНовый герой российского часового интернет сообщества, Валентин Ерофеев пять лет назад бросил адвокатуру, чтобы создавать собственные часы. Все производство располагается в одной из комнат его квартиры на Садово-Каретной. Часы он изготавливает на заказ, броских названий для моделей не придумывает, в качестве основы использует интересные старинные калибры. Сейчас самая узнаваемая его модель — однострелочник с гипертрофированным «яблоком Бреге» на базе механизма XIX века, почти полностью переработанным Ерофеевым, в частности с заменой спирали баланса. Острие стрелки указывает на минуты, тогда как в «яблоке» на противоположном конце, как сквозь лупу, видны цифры часа. Сейчас мастер заканчивает работу над флагманом коллекции — наручным однострелочником с турбийоном, который проектировал 8 месяцев.Характеристики: часы сделаны на заказ, стальной корпус 44 мм, сапфировое стекло, метки, цифры и стрелки сделаны вручную из закаленной углеродистой стали, калибр с ручным заводом 1890-х годов, индикация одной стрелкой часов и минут (минутная шкала разелена на 72 метки, каждая метка по 10 минут), циферблат из валлийского сланца.Где найти: мастерская Валентина Ерофеева, ул. Долгоруковская, д.5Цена: от 170 000 руб.

Ракета МорякРоссия — родина эзотерики. Загадочная русская душа лежит к тому, чтобы на месте старых (нерентабельных) фабрик строить новые, но не из соображений делать лучше, красивее и дешевле, а просто потому, что «надобно любить родное». Душа, правда, в данном случае русско-французская, так как Петродворцовый часовой завод «Ракета» был выкуплен и отремонтирован Жаком фон Полье, экстравагантным предпринимателем, который стал заметной фигурой в российском часовом бомонде. Среди ключевых ценностей новой «Ракеты» — дата основания фабрики, такая, что Авраам-Луи Бреге заплакал бы от зависти. Но вдохновение для новых коллекций дизайнеры фон Полье почему-то ищут в недавнем советском прошлом. Например, часы «Моряк» навеяны популярными среди коллекционеров морскими часами «Ракета» КСФ, выполненными для Краснознаменного Северного флота.Характеристики: корпус 43 х 11 мм из стали, сапфировое стекло, WR 50 метров, механизм с ручным заводом Ракета 2623 Н, 24-часовой указатель часов, циферблат поделен в соответствии с тремя основными системами вахт: английской, скандинавской и русской — на циферблат нанесены символы Кардинальной системы навигационного оборудования, а также флаги международного свода сигналов, ремешок кожаный, стальной или каучуковый на выбор.Где найти: бутик «Ракета», магазин «Подиум», ул. Кузнецкий мост, д 14Цена: 32 900 руб.

Umnyashov Night HawkЧасовые заводы СССР закрылись, но остались специалисты, чей опыт работы в КБ потребовал моральной сатисфакции в виде создания собственных именных брендов. В отличие от молодых мастеров нового времени эти люди — не самоучки и, возможно, поэтому не занимаются «изобретением велосипеда», вытачивая детали на домашнем станке. Привыкнув работать с большими мощностями, они делают ставку на дизайн, а воплощение доверяют профессиональным фабрикам-аутсорсерам. Например, Александр Умняшов, начинавший карьеру на заводе «Полет», разрабатывает часы преимуществено военного стиля. В частности, линия хронографов с 24-часовой шкалой, в которой дизайн корпуса навеян аэродинамической конструкцией знаменитого «самолета-невидимки» Локхид F-117 Nighthawk. О российском происхождении часов и «корнях» их создателя свидетельствуют калибры «Полет», на которых базируется большинство моделей.Характеристики: корпус из стали 47x53x13 мм, минеральное стекло, WR 30 метров, механизм с ручным заводом, калибр Poljot 31681, частота работы баланса 21 600 пк/час, запас хода 42 часа, индикация часов, минут, боковой секундной стрелки, хронографа с 30-минутным счетчиком, 24-часового указателя GMT, календаря-даты.Где найти: магазин «Русские часы», ул. Арбат, д. 11Цена: 15 000 руб.

Ranger Рулевое колесоПремьера этой марки состоялась в октябре 2012 года на Moscow Watch Expo, а в продажу она поступила только в начале этого. Внимание посетителей выставки сразу же привлекал стенд ТД «Полет», оформленный фактурными черно-красными автомобильными колесами. Эта стилистика специально была посвящена новейшему дизайнерскому проекту Ranger, родившемуся в стенах компании-наследницы Первого часового завода. Ranger сознательно дистанцируется от образов прошлого, ориентируясь на молодую аудиторию «фанатов прогрессивного автомобильного дизайна» (так написано в буклете марки). Стальной корпус покрыт черным PVD, циферблат выполнен из моднейшего карбонового волокна и украшен красно-белой решеткой в виде автомобильного диска, заводная головка повторяет форму поршня и украшена гравировкой рулевого колеса. Внутри установлен практичный кварцевый механизм. Отличный подарок для молодого человека, у которого есть дела поинтереснее, чем читать учебник истории СССР.Характеристики: корпус 42 мм, высота 9 мм, из стали, черное PVD на ранте, минеральное стекло, задняя крышка на винтах, WR 100 метров, кварцевый механизм с индикацией часов, минут и центральных секунд, карбоновый циферблат, кожаный ремешок.Где найти: магазин "Русские Часы", Ленинградский пр., д. 10Цена: 4100 руб.

Нестеров Истребитель ПоликарповаКрылья и якорь — как известно, любимые символы часовых марок (намекающие на их профориентацию), поэтому интересно, почему среди российских брендов много крылышек и ни одного якоря. Марки «Адмирал Ушаков» нет, а марка, посвященная великому летчику Петру Николаевичу Нестерову, есть. Самое интересное в ее ассортименте — лимитированные серии, навеянные легендарными самолетами. Например, часы, выпущенные в честь тяжелого истребителя Поликарпова, вполне соответствуют своему имени: массивный стальной корпус с покрытием под оружейную сталь, крупные фактурные кнопки хронографа, расположенные с левой стороны корпуса, чтобы нажимать в летной перчатке, надежный кожаный ремешок. Оригинальный штрих: указатели «получаса», выгравированные прямо на стекле. А под тонированным стеклом скрываются 24-часовой указатель и полный календарь с индикацией дня недели и месяца, причем на русском языке.Характеристики: корпус 50 мм из стали с покрытием оружейной сталью, минеральное стекло, WR 100 метров, кварцевый механизм Ronda 515-4W, указатель часов, минут, центральная стрелка хронографа, индикатор даты, дня недели, месяца, 24-часовой индикатор кожаный ремешок, лимит серии 150 экземпляровГде найти: салон «Московское время», 41-й км МКАД (ТЦ «МегаТеплый Стан»)Цена: 12 600 руб.

Русская фабрика стиля Кружево Образцом успешного ведения дел в новой России могут стать отечественные модельеры, которые сумели отгрызть себе заметный участок на мировой карте моды и приличные адреса на различных «улицах бутиков». Часовая марка «Русская фабрика стиля», несмотря на претенциозное название и несколько «имперский» логотип, также пошла по этому достойному пути: стала выпускать демократичные кварцевые часы специальными сезонными коллекциями, дизайн которых придумывают молодые художники. РФС — стопроцентный фэшн-бренд, и в этом качестве добился определенной известности. К этому зимнему сезону РФС представила закономерную коллекцию «Кружево», в которой узор на циферблате напоминает морозный узор на окнах. Рисунок придумала дизайнер Светлана Чаянова, которая также занимается росписью тканей. Коллекция «Кружево» включает три модели. Часы с белым ремешком и белым циферблатом украшены серебристым кружевом, а часы с черным ремешком и черным циферблатом — серебристым и золотистым кружевом.Характеристики: корпус 40 мм из стали, минеральное стекло, WR 30 метров, кварцевый механизм, индикация часов и минут, циферблат белый или черный, скелетонизированные стрелки, кожаный ремешок с лаковым покрытиемГде найти: салон «Московское Время», Ленинградское шоссе, д. 16а, стр.4 (ТЦ «Метрополис»)Цена: с серебристым кружевом — 2700 руб., с золотым кружевом — 3000 руб.

Опубликовано в журнале "Мои Часы" №1-2013

mywatch.ru

В контакте / Статьи / MyWatch - Сайт журнала Мои часы

27/11/2010

Основа успеха большинства часовых брендов – не испытывать недостатка в идеях и держаться подальше от производства. В свою очередь, секрет процветания тех, кто хоть что-то умеет делать руками – ни в коем случае не выходить на рынок с готовым продуктом.

Основа успеха большинства часовых брендов – не испытывать недостатка в идеях и держаться подальше от производства. В свою очередь, секрет процветания тех, кто хоть что-то умеет делать руками – ни в коем случае не выходить на рынок с готовым продуктом. А главный инструмент успешного часового производителя – это записная книжка с контактами. Она позволят быстро реагировать на спрос и легко «заметать следы», но давайте будем честными: такая ситуация не может сохраняться вечно. Вопрос в том, как скоро она изменится и в какую сторону.

В ночь на 14 апреля началось извержение исландского вулкана Эйяфьятлайокудль, вызвавшее транспортный коллапс в Европе, и ставшее едва ли не самым обсуждаемым событием прошедшей весны. А ровно через неделю 21 апреля швейцарская часовая компания Romain Jerome разослала журналистам и партнерам информацию о новой модели Eyafjallajokull DNA с циферблатом, сделанным из лавы и пепла проснувшегося вулкана. Естественно, такая скорость выпуска вызвала разумный вопрос: а не поторопились ли господин Эмш и компания с анонсом, в стремлении к сенсации выдавая желаемое за действительное? Оказалось, нет. Часы действительно были изготовлены ровно через неделю – правда, в виде единственного экземпляра по специальному заказу от одного из клиентов марки. Клиент заказал часы на следующий день после извержения, когда оно прогремело на первых полосах всех СМИ. И в тот же день глава Romain Jerome Мануэль Эмш связался с Исландским институтом Естественной Истории, сотрудники которого переслали образцы застывшей лавы из соседнего вулкана Фиммвердюхаулс (его извержение, правда, не столь сенсационное, произошло 1 апреля, и он уже успел остыть) и пепла из самого Эйяфьятлайокудля, собранного в 10 км от кратера. Подлинность материалов подтвердил женевский нотариус, после чего они были переправлены мастеру, пожелавшему остаться анонимным, который в течение 3-х дней на станке у себя дома изготовил тот самый уникальный циферблат. О том, в какую сумму обошелся заказчику этот производственный марафон, руководство Romain Jerome умалчивает, но после информационной рассылки Romain Jerome получил так много запросов на Eyafjallajokull DNA, что было решено закупить побольше пемзы у исландцев и выпустить лимитированную серию в 100 экземпляров по цене 26 000 долларов за часы. Нехитрый подсчет показывает, что усилиями талантливого кустаря коллекция будет реализована в течение года — если, конечно, не соберется нанять помощников.

Пепел и лава для циферблата Eyafjallajokull DNA были получены от Исланского института естественной истории, что засвидетельствовал женевский нотариус, после чего материалы поступили в распоряжение мастера

Стоимость Eyjafjallajokull DNA не сильно отличается от стоимости другой скандальной новинки – часов ArtyA Coprolite с циферблатом из окаменевших экскрементов динозавра. Эта «сенсация» — дело рук Ивана Арпа, до лета прошлого года возглавлявшего все тех же Romain Jerome. Само собой разумеется, что Арпа не глотал в раскопе пыль и не стоял за станком; продукты жизнедеятельности доисторического чудища были найдены студентами-геологами, а на циферблаты их нарезали в ателье Guer-Man, основанном двумя друзьями — дизайнером Германом Эшлером и инженером Мануэлем Дзанетти. Guer-Man уже не первый год работает с кусочками природы, превращая фрагменты древних деревьев и современные коряги в детали корпуса и футляры. Такой подход к часовому делу, сочетающий в себе любовь к природе, оригинальность, эксклюзивность и ручную работу, обречен на успех — можно и не сомневаться в том, что список клиентов ателье будет только расти.

Удивительные фокусыЭти две истории отлично иллюстрируют главный принцип создания товаров категории «люкс» начала XXI века. Сформулировал его столетием раньше Сергей Дягилев, бросивший Жану Кокто бессмертное «etonne-moi!»; вот мастера-одиночки и учатся «удивлять», вполне справедливо рассчитывая на то, что узкая специализация сможет их прокормить. Часовое производство превращается в своего рода цирк: кто-то крутит на арене сальто, кто-то показывает фокусы, кто-то парит под куполом. Хороший менеджер способен объединить все эти таланты в единое целое, устроив представление уровня Cirque du Soleil — выпустив часовую коллекцию, концентрацией достижений превосходящую возможности отдельных ателье. Получается, что секрет успеха (к слову сказать, он известен не только молодым фирмам, но и вполне состоявшимся часовым брендам, не желающим обзаводиться экспериментальными цехами) сводится к двум простым принципам: нужно всего лишь беспрестанно фонтанировать новыми идеями и не ввязываться в организацию собственного производства. Тем же, кто умеет хоть что-то делать руками, ни в коем случае не следует создавать свои собственные марки — и без того рот будет полон хлопот.

Главным инструментом успешного часового магната стала записная книжка с телефонами и адресами электронной почты. Еще десять лет назад ее страницы были бы по большей части пусты, однако ситуация в индустрии меняется буквально на глазах. Новое поколение гравировально-фрезерных станков с числовым программным управлением (тех самых пресловутых CNC-машин) в полной мере реализует ленинский принцип «фабрики — рабочим»; любой мало-мальски сведущий мастер может у себя в гараже вырезать корпуса и детали практически любой степени сложности. Речь идет не только о декоративной части — часовое сообщество, подстегиваемое отказом Swatch Group от поставки калибров ETA сторонним производителям, принялось искать им достойную замену. Образовавшуюся нишу заполнили молодые таланты, не желающие состоять в услужении у больших марок, и опытные мастера, жаждущие личной славы. Наступила эпоха микропроизводств.

Примерно так же обстояли дела век назад. В начале 20-х годов XX века часовую отрасль Швейцарии держали на плаву сотни семейных предприятий, каждое из которых занималось лишь определенными узлами механизмов. К 1923-му году таких фирм набралось аж 972, причем большинство из них обходилось максимум 35 работниками. Необходимость в унификации стандартов качества и потребность в контроле за соблюдением правил игры на рынке привели к появлению крупных часовых картелей — таких, как ASUAG, способных в полной мере пользоваться плодами индустриализации и сохранять финансовую устойчивость. Cейчас технический прогресс движется в сторону децентрализации производства; снова оказываются жизнеспособны (и востребованы) небольшие подрядчики, готовые в кратчайшие сроки поставить любые комплектующие — от винтиков и стекол до готовых турбийонов. Когда-то деталь, изготовленная на заводе, по определению считалась более качественной; в наши дни с качеством в первую очередь ассоциируется «индивидуальный подход».

Плоды индивидуализацииСовременный любитель наручной механики имеет доступ к бескрайнему океану технической информации, залезать в который его вынуждает рост стоимости часов. Конечный потребитель внезапно начал интересоваться происхождением товара, «родословной» используемых механизмов; клиент стал разбираться в «сортах» оригинальности. Почему, спрашивается, стоимость часов разных марок, оснащенных одним и тем же калибром, отличается не в два или три раза, а на порядок?

Новые часовые бренды очень быстро нашли правильный ответ на этот вопрос, начав играть в «мануфактурность». Названия нескольких мастерских выносятся на отдельную страницу чудодейственной записной книжки — появляется своего рода консорциум, способный за пару месяцев выпустить на рынок новую коллекцию с псевдомануфактурными калибрами высокого качества. Самое важное в такой схеме взаимодействия — это оперативность и гибкость производства; часовая марка начинает реагировать на события в мире не хуже иного информационного агентства. Добавление приставки «псевдо» объясняется тем, что в большинстве своем ателье все-таки ограничиваются доработкой чужих механизмов. Да, калибры тщательно перебирают, дополняют новыми модулями и функциями, снабжают деталями из необычных материалов, с выдумкой декорируют — но можно ли назвать результаты этого творчества оригинальными? Или мы в очередной раз имеем дело с видимостью оригинальности? Можно ли свести гордое «in-house manufacturing» к сборке продукции по схеме, на которой цифрами отмечена последовательность выполняемых операций, и нанесению серийного номера? Наверное, все-таки можно — если задумка принадлежит вам, а за качеством ее воплощения следят ваши собственные мастера, то не все ли равно, в чьем подвале гудят станки?

Разберитесь с приоритетамиВ самом деле, не стоит так уж придираться к словам, если все участники процесса вполне довольны своими ролями. Разработка полноценного механизма с нуля всегда растягивается на многие годы, попутно требуя огромных инвестиций и постоянного внимания со стороны самых опытных кабинотье. Калибр с ручным заводом хороший мастер способен изготовить, что называется, и «на коленке» — а вот автоматический калибр в силу особенностей его регулировки можно собрать только на базе многократно проверенного, серийного проекта. Швейцарские специалисты судят о добротности часовых сердец по дате начала производства; 20 лет на конвейере — и механизм можно безоговорочно считать надежным. Надежностью же озабочены даже самые отъявленные авантюристы мира часов, поэтому «полноразмерной» мануфактурностью охотно жертвуют ради гарантий качества — пятна, которые брак оставляет на репутации, отмываются с большим трудом.

Наличие огромного пула подрядчиков позволяет современным часовым маркам практически полностью абстрагироваться от вопросов производства. В ведении штатных сотрудников остаются задачи деловые и творческие: разработка коллекций, построение бренда, продвижение марки и тому подобные приятные вещи. Классическая формула «выдающийся мастер-часовщик + гениальный коммерческий директор = успех и процветание» продолжает работать — но с поправкой на модный нынче аутсорсинг. Отправной точкой для Patek Philippe, Vacheron Constantin, Audemars Piguet и Jaeger-LeCoultre послужило наличие под рукой большого таланта; у марок, подобных Jaquet Droz, все начинается с концепции и сопутствующей ей легенды — сначала определяется ценовой сегмент и лишь потом решается вопрос с «начинкой». Если такому бренду удается встать на ноги, то он, как правило, скупает и объединяет в мини-мануфактуру хорошо знакомые ему мастерские — зачем изобретать велосипед, если можно просто сесть и поехать?

Тихий ходПока молодые марки соревнуются друг с другом в скорости, аксакалы часового бизнеса сидят на завалинке и греются в лучах солнца. «Wait...» — вот и все, что хочет сказать нам реклама Girard-Perregaux; ждите, не торопите нас — ведь речь идет о произведениях искусства, не терпящих спешки. Домам haute horlogerie (таким, как Piaget или Parmigiani), всегда опиравшимся на свои собственные мастерские, статус полноценных мануфактур дался огромной ценой, о чем они непременно сообщают всем покупателям. Лучшего козыря в битве за клиента у них попросту нет — свойственная титанам неповоротливость вынуждает их не столько следовать моде, сколько ее формировать. Есть «патриархи» и среди подрядчиков; сотрудничеством с этими мастерскими гордятся, на основе их изобретений именитые марки создают целые коллекции. Основа успеха по-настоящему независимых студий – гениальные часовщики, к которым обращаются за «чем-нибудь эдаким», намереваясь поразить публику до глубины души. Мастерам такого калибра важно ощущать, что на свободу их творчества никто не покушается — именно по этой причине они до последнего будут сопротивляться любым попыткам поглощения. Например, заслуженной славой пользуется фабрика Renaud & Papi, основанная в 1986 году молодыми мастерами Джулио Папи и Домиником Рено. Поначалу реализацией своих идей они занимались под покровительством Audemars Piguet, однако впоследствии, заработав репутацию надежных и креативных исполнителей, Рено и Папи отправились в свободное плавание, трудясь над заказами фирм уровня A. Lange & Söhne. Схожую специализацию — разработка и производство невиданных доселе усложенений — выбрал для себя обладатель Женевского Гран-при 2007 года в номинации «Лучший часовщик» — Жан-Марк Видеррехт. Созданное им 14 лет назад ателье Agenhor помогает большим ювелирным домам создавать часовые шедевры; так, Видеррехт придумал для Van Cleef & Arpels целую серию волшебных ретроградов Poetic Complications.

Вихрь страстейВо всей этой истории с измельчанием производств не последнюю роль сыграла «турбийономания» — в нулевых годах этого века ею переболели все марки. Страшная болезнь мешала спокойно спать владельцам и руководителям фирм; симптомы отступали лишь тогда, когда очередная коллекция пополнялась желанным «вихрем». Отстающим приходилось неуклюже оправдываться перед клиентами и журналистами за отсутствие в каталоге «короля усложнений». У большинства часовщиков не было ни возможности, ни особого желания вкладываться в разработку модной игрушки. За немедленными результатами пришлось идти на поклон к малоизвестным ателье, способным быстро придумать и изготовить все, что нужно — участие заказчика в производстве сводилось лишь к нанесению логотипа.

О том, что турбийон состоит в отдаленном родстве с рулеткой, ярче всего напоминает судьба основателей BNB Concept — Матиаса Буттета, Мишеля Наваса и Энрико Барбазини. В апреле 2004 года микроинженер и два дизайнера решили уйти из компании Franck Muller и создать свою собственную мастерскую. Уже через год турбийоны BNB появились на пяти стендах в Базеле; еще через год штат ателье разросся до 60 человек. Успех трех товарищей был поистине феноменальным, число довольных заказчиков увеличивалось чуть ли не в геометрической прогрессии. Сделанные для Jacob & Co. часы The Quenttin с месячным запасом хода, двойной турбийон Romaine Jerome Day and Night, сумасшедший C1 QuantumGravity для Concord, сложные турбийоны для Bell & Ross, DeWitt и прочих — BNB не только беспрестанно пополняли свою коллекцию призов, полученных на всевозможных конкурсах, но и постоянно снабжали партнеров новыми идеями. Казалось, ничто не способно оставить BNB: в 2009-м году ателье побило все рекорды по количеству выпущенных разработок, довело число сотрудников до 200 человек, на коне въехало в 2010-й... и лопнуло, оглушив и ошарашив всех экспертов. Долги в размере 9 миллионов долларов, безуспешные поиски покупателя, готового спасти студию, банкротство — повезло лишь Матиасу и сорока его часовщикам, которых спас часто сотрудничавший с BNB Жан-Клод Бивер. Теперь они работают в отделе сложных разработок на новой фабрике в Ньоне; в соседнем цеху стоят хорошо знакомые им станки, купленные Hublot во время ликвидации ателье. Кто-то теряет, кто-то находит — стремительно растущему бренду нужны новые таланты и новые производственные мощности.

Господин Пикерез, женевский нотариус, повсюду сопровождает Мануэля Эмша, заверяя подлинность всех материалов, в частности лунной пыли

Чем-то схожая с BNB судьба сложилась у еще одного лидера аутсорсингового турбийоностроения последнего десятилетия – компании STT. Эта мануфактура появилась на руинах обанкротившейся из-за неумелого менеджмента компании Progress Watch в октябре 2003 года. Голландскому финансисту и инвестору Доктору Роберту Янсену досталось в наследство полностью технически укомплектованное производство и потерявший мотивацию персонал. За умелый менеджмент взялся сам Янсен, а чтобы решить производственные проблемы был приглашен к сотрудничеству очень известный английский часовой мастер Питер Спик-Марин. Поскольку Спик-Марин прославился прежде всего безупречной отделкой своих часов, уровень декорирования механизмов STT стал соответствовать самым высоким и требовательным стандартам Швейцарского часового дела. И снова сбалансированное взаимодействие часовщика и внешнего управленца дало великолепный результат – STT стал обслуживать люксовые бренды без собственного производства – Bovet, Harry Winston Rare Timepieces, Gérald Charles, Alain Silberstein и непосредственно Speake-Marin. Ставшую на ноги компанию в 2006 году Янсен решает продать владельцу и главе Bovet Паскалю Раффи. Истинный коллекционер Раффи сразу же согласился на сделку, особенно с учетом того что в состав STT входила компания Spirit – производитель пружин баланса (таких компаний в Швейцарии можно сосчитать на пальцах одной руки). Компания была переименована в Dimier 1738: Dimier в честь семьи собиравшей в Флерье часы на экспорт в 19 столетии, а цифры 1738 связаны с датами рождения детей Раффи. Первое решение, которое принял новый владелец, не признающий компромиссов в вопросах качества, это снизил объему производства с 1500 механизмов в год до 600, максимально сконцентрировав человеческие ресурсы на декорировании и отладке «двигателей», то есть на перфекционном повышении качества. Так как концепция камерного бренда Bovet предполагает с приходом Паскаля совершенный эксклюзив, то Dimier 1738 продолжает поставки своего продукта на сторону. Так, например, первенец проекта Макса Бюссера MB&F – часовая машина HM1 была сделана при непосредственном участии STT/Dimier 1738. Если не учитывать приобретение замка 14-го века в Валь-де-Траверс для нужд Dimier 1738, в «омануфактуривание» Bovet Паскаль Раффи вложил 16 миллионов долларов.

Два капитанаЕсли вы держите в руках репетир с турбийоном, то крайне велика вероятность, что часы вышли готовыми с ателье Кристофа Кларе. Кларе – гуру механической мелодики, единственный на сегодня человек способный создать турбийон с репетиром Вестминстерского боя. Одним из первых клиентов его мастерской был Рольф Шнайдер в 1987 году – с тех пор все знаменитые жакемары производились при непосредственном участии Кларе. Среди его заказчиков такие зубры как Girard-Perregaux (знаменитая серия Opera), Corum, Parmigiani, Cartier, Franck Muller и многие другие. Менее претензионный участник рынка сложно часовой механики – фабрика La Joux-Perret из Ла Шо-де-Фона в отличие от своих конкурентов на первое место ставит эффективность и рационализацию всей производственной цепочки. В ее истории тоже были неприятные моменты, связанные с ее предшественницей Jaquet SA, однако на сегодня под умелым управлением Фредерика Ванжера эта фабрика обслуживает, по крайней мере, половину из списка первых 50-и часовых брендов Швейцарии. Именно La Joux-Perret возглавила противостояние с Swatch Group, когда та в 2002 году объявила о вначале постепенном, а затем полном прекращении к 2006 году механизмов ETA компаниям, не входящим в группу. Совместными с Sellita усилиями решением антимонопольного комитета Швейцарии срок удалось сдвинуть до 2010 года, что дало возможность рынку более спокойно адаптироваться к новым условиям игры. Собственными турбийонами La Joux-Perret комплектуются Masterpiece Tourbillon Retrograde, Corum Sapphire Tourbillon, Chanel J12 Tourbillon, Louis Vuitton Tourbillon Tambour. Кроме того, в портфеле мануфактуры и механизмы попроще, используемые Panerai, TAG Heuer, Raymond Weil, Jorg Hysek, Graham, Hublot Big Bang, Eberhard и Paul Picot. Мануфактура La Joux-Perret полностью интегрированная: здесь есть бюро технической разработки механизмов, модулей и декора, бюро контроля расходов и продуктивности, бюро контроля качества внешних и внутренних компонентов, цех подготовки к сборке и сборочный цех.

Самый страшный кошмарКак говорил царь Соломон, венец мудрых – богатство их, а глупость неразумных глупость и есть. Сейчас уже стало очевидно, где лежит грань между серьезными часовыми проектами и «трюками», которые действительно не больше чем трюки. Все проекты заказов неких феерических часов у талантливых мастеров-одиночек из маленьких ателье оказывались эффективными, когда этот мастер приходил к исполнению с уже готовой, долго вынашиваемой концепцией. Как, например, с первыми двумя Opus для Harry Winston, где Бюссер интегрировал в корпуса марки по сути уже отлаженные прототипы Франсуа Журна и Антонио Прецьюзо. Попытки же «блицкригов», создания сложной механики с наскока в большинстве случаев не продвигаются дальше фазы прототипа. Иметь записную книжку с контактами пары десятков талантливых ребят со своими станками можно. Но – если ты не делаешь ничего сверхсложного. Если же речь идет о марке, которая хочет работать не только на настоящее, но и на будущее, то тут приходится искать другие пути. Николас Хайек-младший заявил, что в ближайшем будущем ЕТА совсем откажет в поставке не только китов, но и готовых механизмов, и будет работать только на обеспечение нужд марок Swatch Group. Повезет только тем, что сумел сохранить хорошие отношения с узловыми фабриками Swatch, например, Nivarox для поставки спиралей балансов, но сами механизмы изготавливать придется на каких-то других мощностях. Но, в принципе, со Swatch Group всегда можно договориться, если быть уверенным, что сама ЕТА не сократит производство. А самый страшный кошмар для часовых производителей, крепко завязанных на каком-то конкретном подрядчике - это его продажа или банкротство. Как это произошло с BNB, и как, по-видимому, в ближайшем будущем это ожидает La Joux-Perret. На фабрику, по слухам, сейчас активно ищут покупателя. И если новый владелец решил реформировать фабрику, то многим маркам придется искать нового поставщика. Правда, большинство из них относится к этой перспективе философски. Почему? Потому что им есть с чем идти искать - и это можно назвать главным достижением нулевых годов для часового дела.

Что останется Постепенно часовые производители приходили к выводу, что основная ценность их компании представляет собой не историческую, не материальную, а интеллектуальную собственность. Те, кто раньше просто полагался на профессионализм своих поставщиков, или даже просто на удачу, наконец-то поняли, что надо как-то собрать, каталогизировать и сохранить то, чего они уже достигли. Например, все знают, что знаменитый корпус Romvlvs для Corum был рожден совершенно случайно: поставщик не успел вовремя поставить нужные циферблаты к Базельской выставке и тогдашнему владельцу компании Рене Баннварту пришлось в срочном порядке заказывать простые золотые циферблаты без разметки, а сами римские цифры гравировать на ранте. Фактически так же «случайно» родилась и идея другой культовой коллекции марки - Golden Bridge, это была почти готовая концепция, с которой к Corum обратился Венсан Калабрезе. Впоследствии Golden Bridge изготавливался разными фабриками, отчего и конструкция и уровень исполнения моделей иногда сильно отличались друг от друга. Фактически, Corum был заложником своих поставщиков, поскольку только получал готовые механизмы и корпуса. Последним изготовителем моста Golden Bridge была мануфактура Parmigiani, фабрика очень высокого уровня, но новый глава Corum Антони Кальче решил, что даже это недостаточная гарантия качества. Он изменил конструкцию моста, защитил каждый ее винтик патентом, и собрал полный кластер чертежей. Теперь Golden Bridge - это 100% интеллектуальная собственность Corum. Даже не имея собственного полноценного производства, компания может теперь обращаться к различным поставщикам с точными чертежами и расчетами для изготовления кита механизма, финальная сборка которого осуществляется в ателье Corum Sarl.

R8: часы проектируются по желанию заказчика прямо в Facebook Беда, но не известно, где производятся

Собственно, отдел технической документации, подробно фиксирующий каждую разработку инженеров, стал краеугольным камнем большинства часовых компаний. Они приходят на Vaucher, La Loux-Perret, Renauld & Papi или к Кристиану Кларе уже не словами «сделайте нам красиво», а четкими указаниями, что и как нужно изготовить. Потому что все понимают, что именно эти чертежи, техописания и патенты, а вовсе не старые альбомы с красивыми картинками - это и есть символы «наследия», «легитимности», «ДНК марки», всех тех прекрасных слов, которые так милы сердцу ценителей часового искусства.

И следующий естественный шаг к еще большей защите своей интеллектуальной собственности - это взятие под контроль хотя бы части ее реализации. То есть, проще говоря, не организация собственного производства, на что у многих банально не хватает сил и денег, а долевое участие в какой-нибудь фабрике-подрядчике. Часовые компании приобретают доли в крупных и не очень фабриках по производству механизмов, отдельных модулей, циферблатов, корпусов и чувствуют себя более защищенными. Например, после банкротства той же BNB, компания и ее оборудование, как известно, была не полностью выкуплена Hublot, а скорее растащена по кусочкам отдельными брендами в соответствии со своей специализацией. А разобраться в сложных акционерно-производственных отношениях Audemars Piguet, Renauld & Papi, Valgine и Richard Mille и того сложнее. Конечно, такое совместное владение мощностями во многом страхует компании и от неожиданного банкротства подрядчика, от продажи третьему лицу и от переменчивости его настроения, с другой стороны - организованное таким образом часовое производство Швейцарии все больше напоминает запутанный клубок змей, за который не понятно с какого конца надо тянуть, а лучше вообще не трогать.

Новый глава Corum Антонио Кальче добился того, чтобы все механизмы были задокументированы, запатентованы и поставлялись в ателье в виде китов, которые собирают только собственные мастера Corum Sarl

И, судя по всему, «акционерная часовая Швейцария» будет только разрастаться, а в противовес крупным концернам возникнут спонтанные производственные объединения, связанные общим капиталом и взаимными обязательствами. Конечно, такая ситуация в отличие от монополии не вредит здоровой конкуренции между теми же брендами (представьте себе: сидят в разных углах одной мастерской два мастера, собирающих модули для конкурирующих марок, и смотрят друг на друга с презрением), но в отличие от тех же крупных концернов у подобных ОАО нет единой стратегии и желания выступать единым фронтом. И не исключено, что в ближайшее время нас ожидает еще больше тяжб, скандальных разделов и банкротств– всего того, что не успело выплеснуться во время кризиса. И в конце-концов, фабрики-подрядчики будут растащены на куски или вольются в дружную структуру какого-то мощного концерна. Но что останется? Останутся те самые чертежи, проекты, экспериментальные сплавы и необычные конструкции. Останутся сотни тысяч пронумерованных папок и мегабайты памяти 3D. За это потомки скажут спасибо.

Опубликовано в журнале "Мои Часы" №5-2010

mywatch.ru

Часы, которые мы не знаем / Статьи / MyWatch - Сайт журнала Мои часы

03/11/2007

По-гавайски эта фраза означает «Который час?». Вопрос для гавайца довольно странный, потому что в этом языке нет прошедшего и будущего времени, только настоящее, и самого понятия «времени», соответственно, нет. Тем не менее часы на Гавайях люди носят

По-гавайски эта фраза означает «Который час?». Вопрос для гавайца довольно странный, потому что в этом языке нет прошедшего и будущего времени, только настоящее, и самого понятия «времени», соответственно, нет. Тем не менее часы на Гавайях люди носят.

Среди прочих марок в Гонолулу можно увидеть ювелирные часы Kurt Baumen, дайверские Bathys и механические хронографы Cutthroat, созданные американской компанией Bozeman из штата Монтана. Очень интересные и забавные марки, которых нет и, наверное, никогда не будет в России.

Страна знатоков

Одним из парадоксальных следствий свободного рынка и открытых границ является то, что они существенно сокращают культурный и потребительский кругозор. Во времена Советского Союза людей гораздо больше интересовал сам предмет, чем возможность его приобретения — изначально было понятно, что таковая возможность отсутствует практически полностью.

Поэтому, если человек, например, интересовался швейцарскими часами или сложной механикой, он превращался в настоящего специалиста, знатока вопроса, изымая информацию из каждого доступного источника. Breguet, Patek Philippe, Cartier, Rolex и Omega были известны у нас в стране задолго до того, как эти марки официально пришли на российский рынок и о них стали писать статьи и публиковать рекламу.

Неслучайно Советский Союз славился как страна знатоков. Люди знали все и обо всем. У нас до сих пор самые лучше кинокритики (именно российский критик является главой международного жюри Фипресси), лучшие эксперты по живописи, лучшие знатоки моды, мировой литературы и ювелирного дела. И всем этим специалистам больше 40 лет.

Потому что они выросли в мире, где информация о предметах или явлениях была важнее самих предметов и явлений. Сегодня же ситуация прямо противоположная. Доступность порождает ограничение кругозора.

Когда появляется доставка на дом, необходимость в изучении ассортимента всех окрестных магазинов просто пропадает: что привезут (особенно, если еще и не нужно повторять адрес и есть скидка) — то и хорошо.

Ярчайший пример такого добровольно ограниченного спроса при полной свободе рынка — США. Там местные жители просто не знают того, что не продается на родине. Ну, за исключением ряда запрещенных лекарственных средств, за которыми приходится ездить в Мексику и Канаду.

 А что касается книг, музыки, техники, продуктов питания, моды, ювелирных изделий и часов, то те марки, которые не представлены в США, для американцев вроде как и не существуют вовсе. И в этом нет ничего странного. Та же ситуация наблюдается сейчас и в России.

Возьмем, например, часовые и глянцевые журналы. Обратите внимание: лет десять назад, когда часовых марок, продаваемых в стране, было значительно меньше, в разделы «часовые новинки» попадали объективно более интересные модели, чем сегодня.

Сейчас же редактор, составляя обзор новинок, в первую очередь интересуется вопросом, заключила ли его рекламная служба контракт с этим брэндом, где их можно приобрести в Москве, чтобы поставить адрес магазина на последнюю страницу. Хотя люди, которые много путешествуют, часто приобретают часы в сети Duty Free или вообще за границей. Например, дайверские модели туристы обычно покупают там же, где ныряют.

А роскошные часы там, где выигрывают: в Монако или Лас-Вегасе. А то и просто прогуливаясь по улицам Парижа, Нью-Йорка, Токио или Лондона, возникает желание заглянуть в часовой бутик и выбрать что-то оригинальное и интересное. Часы, которые можно показывать друзьям и коллегам по работе в твердой уверенности, что у них таких точно нет. Пока еще нет.

Потому что велика вероятность, что новые марки рано или поздно появятся в России. А, может, и не появятся никогда, но это не означает, что они не стоят внимания. Просто по каким-то объективным причинам или даже из-за курьезного стечения обстоятельств им трудно найти путь в российские магазины. Зато их с удовольствием носят жители Гонолулу, Дубаи, Лос- Анджелеса и Лондона. Или даже Женевы. А мы об их существовании не догадываемся.

Итак, пора расширять свой часовой кругозор. Хотя бы для того, чтобы выйти за рамки того, что нам предлагают, и взглянуть на мир часов объективным взглядом. Узнать о революционных, легендарных и даже культовых часовых марках с роскошной ювелирной работой, оригинальными механизмами и удивительной историей, которые ранее не попадали в поле нашего внимания. Пора вспомнить о том, что знание — по-прежнему сила.

Американское Зазеркалье

Может быть, холодная война и закончилась, но что касается часового мира, то он по-прежнему двуполярный. Да, в 80?е мечтой советского человека были знаменитые японо-китайские часы с настоящим американским названием Montana, ударопрочные и с многочисленными кнопочками.

Но с тех пор мы решительно пропели «Гуд бай, Америка!» и попрощались со многими вещами, в том числе часами, которых мы по сути и не знали. Сегодня существует непреложная истина: прежде чем американский часовой брэнд начинает пользоваться успехом в России, он должен стать европейским. Яркий пример — марка Hamilton.

Это легендарный американский брэнд, но в нашей стране он появился всего два года назад, после того как штаб-квартира и производственный центр были перенесены в Швейцарию и серьезно изменен дизайн и исполнение многих коллекций. Швейцарские автоматические механизмы, шикарный стиль, отделка и финиширование на самом высоком уровне, абсолютно европейский вид.

 Собственно говоря, американского в этих часах осталась только история и происхождение, от которого Hamilton не может отказаться никак. Похожая картина произошла с другой известной американской маркой — Concord, — которой до самого последнего времени в России не было, в связи с чем об этих часах практически ничего не было известно.

А, между тем, Concord — одни из самых культовых часов ХХ века по обе стороны Атлантики. Компания была основана в Бьенне в 1908 году. Вначале Concord ориентировалась на выпуск классических моделей, но в 1915-м была представлена первая модель класса люкс в золотом корпусе, которая на долгие годы определила статус марки.

Concord были выбраны как официальный подарок президенту США Гарри Трумену, и именно в этих часах он выступал в 1945 году с приветственной речью, посвященной победе во Второй мировой войне. Успех марки в Америке привел к тому, что во второй половине ХХ века Concord окончательно перебралась в США. В 1978 году фабрика ЕТА представила технологию Delirium Tremens, позволявшую производить часы высотой всего 1,98 мм.

Ее секрет заключался в том, что задняя крышка корпуса служила и платиной механизма, на которой расположена колесная передача. Механизм с несколько странным названием (Delirium Tremens переводится как «белая горячка» — так создатели иронично обыграли французское словосочетание tres mince, что значит «очень тонкий») приобрели несколько фирм: Longines, Eterna и Concord.

Последняя представила часы Concord Delirium в 1979 году в США и самостоятельно развила технологию: уже через год, в 1980-м, появилась модель Delirium IV, которая получила титул «самых тонких часов в мире» — их высота в корпусе всего 0,6 мм, в то время как высота Longines Feullie D’Or с тем же механизмом была 0,9 мм.

За последний год в компании произошли значительные перемены: ее штаб-квартира вернулась из США на свою историческую родину в швейцарский Бьенн, у компании появился новый президент Винсент Перрьяр, работавший ранее на Audemars Piguet и в Swatch Group, а также новый маркетинговый директор Стефан Фельтген, пришедший в Concord после аналогичного опыта работы в Cartier и Jaeger-LeCoultre.

Естественно эти изменения сказались и на географии распространения марки. Все старые коллекции были изъяты из продажи, появились новые модели с уникальными сложными механизмами, например, довольно интересным турбийоном, расположенным на боковой стороне корпуса.

Вскоре обновленные подчеркнуто роскошные Concord можно будет увидеть и в России, однако, как и в случае с Hamilton, это будут другие часы — не те, к которым привыкли в Америке. А вот что не может измениться по определению — это часы компании Bozeman из штата Монтана.

Дело в том, что дизайн этих мужественных коллекций Cutthroat, Galattin, Sidewinder, Shofield и USS, навеянный эстетикой богатых скотоводов, храбрых моряков и летчиков, стилем ковбоя Мальборо (джинсы, пиджак и сапоги из телячьей кожи), создается именно в городе Бозмене, штат Монтана, а механизмы в них используются швейцарские, сертифицированные хронометры COSC.

Пожалуй, Bozeman — самые американские из всех американских часов, и вряд ли она когда-нибудь соберется куда-либо переезжать. Но взглянуть на эти интересные часы стоит, тем более что цена у них вполне умеренная: от 4000 до 7000 долларов. А в самом бутике Bozeman в одноименном городе можно приобрести вообще удивительную вещь: автоматический хронограф SmokeJumper за 5500 долларов, изготовленный по заказу Национальной Ассоциации борьбы с курением.

Серия лимитирована всего 100 экземплярами в год, поэтому наверняка станет коллекционным раритетом. Кстати, о коллекционных часах. Многие швейцарские марки выпускают модели, которые предназначены только для Соединенных Штатов. Это могут быть как более дешевые, так и более дорогие варианты серийных часов. Так, Ice Link от Chopard бывает не только золотой, но и стальной.

Равно как Calatrava от Patek Philippe и многие модели Cartier. Что поделать: несмотря на высокие доходы, американцы — народ весьма прижимистый, и заставить их раскошелится на часы очень непросто. Интересно, что через несколько лет после выпуска некоторые из таких «дешевых» моделей становятся коллекционной редкостью и по стоимости на аукционах превосходят точно такие же часы в корпусе из золота.

Причина столь очевидной диспропорции в малом объеме выпуска. На другом конце шкалы — сверхдорогие эксклюзивные модели. Некоторые из них, как, например, J12 Tourbillon Bevelry Hills Limited, выпущенную Chanel в честь завершения реконструкции бутика марки на Родео-драйв в Беверли- Хиллз, приобрести вряд ли удастся.

Модель в корпусе из белой керамики, инкрустированная синими сапфирами огранки багет и оснащенная механизмом с турбийоном калибра 05?01, была выпущена всего в единственном экземпляре. Но есть и более доступные и в то же время экзотические для России модели.

Например, лимитированная серия часов швейцарской марки Ernst Benz, выпущенная в соавторстве с известным ньюйоркским поваром Марио Батали, шефом ресторана Multo Mario. Батали — один из самых популярных светских персонажей Большого Яблока, а марка Ernst Benz более чем известна среди нью-йоркской богемы.

Огромные механические авиахронографы Grand Circle, создаваемые во время Второй мировой войны Эрнестом Бенцем, сегодня производятся в Бьенне, а продаются только в Швейцарии и США. Правда, учитывая, что СЕО и главным дизайнером Ernst Benz является наш бывший соотечественник Леонид Ханкин, можно не сомневаться, что эта марка рано или поздно дойдет до России: вслед за Jacob&Co и Ice Link.

Освоить наш рынок хотят, пожалуй, все американские компании. Даже те, которым и дома живется очень неплохо. Так, прийти в Россию пытались известнейшие u1072 американские фирмы Movado и Bulova. Обе они более 100 лет назад были созданы в Швейцарии, затем штаб-квартиры и производство переехали поближе к основному рынку сбыта — за океан, где марки прекрасно чувствуют себя до сих пор.

В активе Movado — более 100 патентов и 200 международных призов за инновации. Но только считанные коллекционеры в России знают о существовании модели Polyplan, механизм которой повторял анатомическую форму корпуса и колеса располагались не в одной, а в трех плоскостях. И

 ненамного больше их известны Museum Watch, чей циферблат с единственной точкой стал иконой модернизма. Bulova у коллекционеров ассоциируется прежде всего с моделью Accutron — первыми в мире камертонными часами, прародителями современного кварца. Но известность этой фирмы держится не только на технических находках, но и на была беспрецедентной рекламной активности.

В 1926 году мир услышал «Шестой гудок означает, что сейчас 8:00 по часам Bulova», а в 1931?м Bulova стала компанией, чей рекламный бюджет впервые в истории отрасли превысил один миллион долларов. Почему их нет в России? В концерне Movado несколько лет назад провели «разведку боем», представив коллекцию в некоторых странах Европы, в том числе и в России.

Но модели показались покупателям слишком уж непривычными, «американскими». В итоге руководство концерна сочло, что от добра добра не ищут, и менять прекрасно продающийся в США модельный ряд на что-то другое не стоит. У Bulova причины другие. Эта компания сегодня отчасти повторяет историю Cartier, когда три одноименные фирмы работали в Париже, Лондоне и Нью-Йорке.

Только она представляет собой не три, а две практически независимые компании. И в отличие от братьев Cartier, которые сумели договориться между собой, две половинки Bulova никак не могут четко разделить мировой рынок. К тому же в России американцам банально не повезло с дистрибьютором.

Местный колорит

В том, что до нас не доходят многие марки, пользующиеся успехом на локальных рынках других стран, на самом деле нет ничего удивительного. Если принять на веру маркетинговую аксиому, что русским людям не нравятся американские часы, то можно сказать, что часы других стран мы понимаем и любим еще меньше.

Скажем, пару лет назад в Россию попыталась прийти индийская компания Titan — одна из самых попу- лярных марок в азиатском регионе. Тогда они вообще никакого впечатления на публику не произвели. И сейчас, когда Titan, следуя мировой тенденции, расширяет коллекции, создает все более престижные модели и уверенно движется в направлении luxury, абсолютно не известно, состоится ли когда-нибудь второе пришествие марки в России.

Азиатское Haute Horlogerie вообще недоступно для нашей страны. Ни сингапурская марка Helios, ни японская Voltex, выпускающая часы со швейцарскими механизмами, ни даже знаменитые и восхитительные люксовые брэнды Seiko — Credor и Grand Seiko — в России не продаются.

Видимо, производители понимают, что затраты на то, чтобы объяснить россиянам, что часы со сложной механикой могут быть не только швейцарскими, слишком высоки. Что касается Credor, который занимает в модельном ряду Seiko точно такое же место, что и Lexus у Toyota и Infinity у Nissan, то это самая роскошная коллек- ция Seiko и самая «закрытая».

Мы привыкли к Seiko как к недорогому символу высоких японских технологий. Но модели Credor с великолепными репетирами и скелетонами в золотом корпусе представляют марку в совершенно ином u1089 свете.

Например, модель Credor Sonnerie со знаменитым революционным мехатронным механизмом Spring Drive и музыкальным боем в 2006 году была выпущена тиражом всего в 5 экземпляров по цене 104 тысячи евро каждый. Доступна Seiko Credor только в Японии, США и центральном европейском бутике марки в Париже.

Русских же клиентов, к которым часы поступают через сложную систему офисов Seiko в Германии и Англии, японцы, видимо, считают недостаточно развитыми, чтобы получать удовольствие от Credor. В результате мы видим в лучшем случае Sportura и Arktura.

Возможно, японцы, как многие европейцы еще со времен Петра I, привыкли объединять Россию с Германией. По идее это должно означать, что и часы русские и немцы должны любить одинаковые. А вот и нет! Немецкие часы в нашей стране также практически неизвестны. Кроме A. Lange&Sohne, Glashutte Original и Chronoswiss, остальные немецкие марки в России либо не приживались, либо вообще не доехали.

Причина — в пресловутом немецком дизайне, который навевает на поэтичную русскую душу тоску своим рационализмом и лаконичностью. Что хорошо в автомобилях и технике, в часах не вызывает восторга. Впрочем, у немецких Sinn, Schauer, Sothis, Temption, Junghans есть свои поклонники и в России.

Тем более что от нас до Берлина и в самом деле не так уж далеко. Еще меньше у нас известны английские часовые марки. Возможно, это и к лучшему, потому что английское у них только название, все остальное — швейцарское. Речь не идет о таких марках, как Graham или Arnold&Son, которые производятся швейцарцами и в Швейцарии.

Речь о компаниях, которые основаны в Англии самими англичанами. Например, Speake-Marin (которая у нас все-таки одно время прода- валась) или IWI — новая марка из графства Ланкастер. Только в этом году в Москве состоялась премьера популярных в Англии часов Teslar, которые обладают неким встроенным чипом, влияющим на человеческую энергетику (журнал «Мои Часы» писал о них еще в 2002 году).

Не представлена в России самая популярная итальянская марка — Breil. Причина стандартна: модельный ряд слишком сильно «заточен» под темпераментных жителей Апеннинского полуострова. Гоконгская Latitude, которая специализируется на часах для активных видов спорта, также неизвестна в России.

Поэтому незаменимые для яхтсменов и серферов часы с измерителем скорости ветра или модель со встроенным дозиметром вы не купите в наших магазинах. И, наконец, совершенно неизвестны у нас самые популярные в середине ХХ века в Европе часы французской марки Lip. А между прочим, именно ей СССР обязан возникновением собственной часовой промышленности: именно у французов мы закупали оборудование и технологии.

До кварцевого кризиса 70?х годов Lip считалась одной из самых мощных часовых фабрик в мире и во многом опережала даже швейцарские компании. Сегодня многие думают, что она вообще прекратила существование, но это не так. Просто пока не нашлось желающих снова вывести ее за пределы Франции.

Неизвестная Швейцария

Впрочем, зачем говорить о том, что мы не знаем часовые марки народов мира, если даже столь любимые и почитаемые россиянами швейцарские брэнды известны у нас далеко не все? Если полистать иностранные часовые журналы, то практически каждое третье имя ничего не скажет российскому читателю.

О масштабах «безвестности» говорят цифры: из более 600 марок, которые входят в Швейцарскую часовую федерацию, в России работают чуть более ста. Пытаться описать неизвестные в нашей стране швей? царские марки в формате одной статьи явно не представляется возможным.

Поэтому мы остановимся только на причинах, почему далеко не все часовые дома могут или считают нужным донести свои коллекции до России. Первая причина — небольшой объем выпуска очень многих марок.

Наряду с крупными концернами и сильными международно известными брэндами в Швейцарии работают сотни небольших предприятий. Как правило, это небольшой семейный бизнес. Исторически такие компании имеют 2—3 ключевых рынка, под потребности которых полностью подстроено их производство и модельный ряд.

Ни амбиций, ни финансовых возможностей для освоения новых территорий, где неизбежно придется конкурировать с монстрами, у них нет. Среди подобных марок можно упомянуть West End Co, которая завоевала признание в ряде стран Ближнего Востока и Юго-Восточной Азии еще в те времена, когда эти территории входили в состав Британской империи.

Империи уже нет, а марка, которая производит вполне приличные классические часы, осталась. Если говорить про эксклюзивные марки, то у многих из них объем выпуска исчисляется десятками, в лучшем случае сотнями экземпляров в год.

Давать масштабную рекламу, охватывать множество торговых точек при таких объемах бессмысленно. Чаще всего такие часы без лишнего шума продаются через местных дилеров, и встретить их можно скорее на руке, чем на витрине магазина.

Магазины же если и связываются с небольшими эксклюзивными марками, то предпочитают проекты уже раскрученные в прессе: например, дизайнерские изыски Йорга Хайсека HD3. В этой связи можно вспомнить недавнюю историю с утопленными и Неве часами доселе никому не известной марки Hellmuth.

На самом деле это немецкий ювелирный дом, в частности, известный тем, что на него работает даже Вивьен Вествуд. Часы он начал выпускать совсем недавно и мало, но обещает скоро начать поставлять их в Россию. Но не все могут похвастаться такой отвязной фантазией.

Поэтому неизвестно, увидим ли мы в России часы другого авторского проекта MB&Friends (его создал Макс Бюссер, автор знаменитой серии Opus для Harry Winston, над которой работали лучшие часовщики Швейцарии). Попадут ли к нам ньюсмейкеры этого года — часы Romaine Jerome в корпусе из «Титаника»?

Или рафинированные часы из Ле-Локля Favre-Leuba (первые упоминания о марке датируются 1732 годом) с заманчивой коллекцией сложной механики с символическим названием Mercury, которая просто напрашивается в витрины одноименных магазинов? Впрочем, даже среди не эксклюзивных, а вполне массовых швейцарских марок есть такие, которые в России не продаются.

И очень часто по той простой причине, что этого не хотят ее владельцы. Например, «младший брат» Rolex’a — Tudor. Или Zodiac — мощные, неубиваемые, водонепроницаемые часы стиля casual по очень приличной цене. Владельцы этой марки — концерн Fossil — уже несколько лет «обкатывают» ее на менее крупных рынках, а когда решат, что она готова, запустят наконец брэнд к этим монстрам потребления — в Китай, Россию и Индию.

Некоторым маркам банально не везет с дистрибьютором. Российский бизнес — вещь сложная и динамичная. Бывает так, что подписал производитель контракт с вроде бы серьезной российской фирмой, подготовил товар для отправки, а ее раз — и смыло очередной волной перемен. Да и российские дистрибьюторы внимательно отфильтровывают брэнды, оценивая не столько их перспективы на рынке, сколько пользу, которую та или иная марка может принести их товарному портфелю.

А ставки аренды торговой площади и общая стоимость ведения бизнеса в России существенно выше, чем в большинстве европейских стран, и пробиться на наш рынок новой марке очень непросто. В результате частенько производители выбирают тактику постепенного проникновения.

Так, Gevril в течение дух лет давала рекламу в бортовых журналах «Аэрофлота» и других авиакомпаний, зазывая россиян в свои ньюйорские и европейские магазины, прежде чем подписала контракт с российским дистрибьютором. А итало-швейцарская марка U-Boat, выпускающая роскошные огромные часы диаметром 57 мм, в качестве трамплина в Россию избрала «Аэроферст» и, можно считать, пока российскую границу не пересекла.

И, наконец, временами причины бывают просто эмоциональными. Не секрет, что некоторые названия на ряде языков читаются странно. Российский внедорожник «Нива» продавался в африканских странах под иным названием, потому как родное имя на части диалектов означало «не едет».

Похожие проблемы испытывают и некоторые часовые марки. Но часы — не машина, здесь торговая марка является ключевым компонентом стоимости, и ее так просто не поменяешь. В результате те, кто понимает, покупают и носят часы Hublot (от французского слова un hublot — иллюминатор). Но значительная часть публики, услышав это название, косясь переспрашивают: что-что?

Схожие проблемы в России преследуют и брэнд Bedat & Co. Эту марку основала Симон Беда, очень известная дама в швейцарской часовой индустрии, стоявшая у истоков ее возрождения в 80?е. Ее сестра Жаклин Беда — автор самых авторитетных книг по истории часовой промышленности.

А сама Симон вместе с сыном Кристианом были совладельца- ми компании Raymond Weil, но покинули ее, чтобы основать собственную часовую фирму Bedat & Co, которую, правда, недавно продали концерну Gucci Watches. Владельцы компании поменялись, но имя- то осталось! Хотя в данном случае дело не только в названии. Модельный ряд Bedat ориентирован в первую очередь на Азию и подстроен под вкусы той клиентуры.

 А разбрасываться руководители марки не хотят. Несколько раз российские журналисты на выставке в Базеле пытались договориться с Кристианом и Симон Беда об интервью, пока оба еще работали в компании. И всегда получали вежливый отказ. Почему? Менеджеры компании объясняют: у нас нет планов в отношении России, вот и в интервью мы не видим смысла.

Шейхи наступают

 Несмотря на постоянно увеличивающийся российский ВВП и заверения глав крупнейших часовых компаний о том, что им очень нравятся русские клиенты, Россия все еще не является главным рынком Luxury в мире, удерживая лишь первенство по потреблению сложных часов.

Мы стремительно растем, но уровня США и стран Дальнего и Ближнего Востока пока не достигли. Так что неудивительно, что не все швейцарские производители ориентируются на нас. И если с Америкой и Японией российские вкусы в некоторых аспектах не совпадают, то ближневосточная эстетика с нашим «третьим путем» и евразийством должна быть близка.

Действительно, если где-то и можно не бояться прослыть невеждой, увидев незнакомые часы, так это в Арабских Эмиратах. Там можно встретить немало брэндов, которые в России не продаются или продаются ограниченно. Для примера можно взять крупнейшую международную сеть ювелирно-часовых бутиков Damas из Дубаи, у которой более 100 магазинов на Ближнем Востоке, а также в Италии, на Мальдивах, в США, Англии и Гонконге.

Помимо известных нам марок, в ней представлены роскошные ювелирно-часовые марки Clerc, Paul Jobin, Sarcar, Varotti. Особенно стоит выделить Sarcar, на стенд которой в Базеле российские журналисты ходили, как в Алмазную палату, любоваться шикарной моделью Solitaire с корпусом и циферблатом, полностью инкрустированными бриллиантами и безелем, украшенным бриллиантом весом в 3 карата.

 Впрочем, в начале следующего года Damas планирует открыть собственные магазины и в России. И тогда у нас представится шанс увидеть, что предпочитают шейхи, а также выяснить, насколько схожи наши вкусы. 

Опубликовано в журнале "Мои Часы" №5-2007

mywatch.ru

Часовые аукционы | Журнал Мои часы #6-2014

Сергей Майсурян 25/12/2014

Аукционная торговля — это поистине феномен человечества. Ведь совершенно очевидно, что однажды проданная вещь по идее неизбежно должна дешеветь при дальнейшей перепродаже. Но аукционисты сумели возвести в ранг настоящего искусства не только старые вещи сами по себе, но и торговлю ими. И неплохо на этом заработать, особенно если судить по результатам прошедшего года. Впрочем, с часовыми аукционами все не так просто.

УРОЖАЙНЫЙ ГОД

С начала года возникло ощущение, что все часовые марки, пиар-агентства и аукционные дома, будто сговорившись (или действительно сговорившись), сказали себе — пора! Количество рекордных лотов, общих рекордных результатов, уникальных лотов, никогда ранее не выставлявшихся на торги или появившихся впервые за долгие годы, превысило самые смелые ожидания.

Карманные часы Breguet 4420 принадлежавшие британскому королю Георгу IV были проданы на Christie's за 240 000 франков  

Вот несколько только самых ярких аукционных событий 2014 года. На торгах Christie’s 12 мая был установлен собственный рекорд Rolex: модель Oyster Perpetual 1949 года выпуска в золотом корпусе с циферблатом, расписанном перегородчатой эмалью, ушла за 1 220 632 долларов при заявленной цене в полмиллиона, став, таким образом, самыми дорогими часами Rolex, проданными на аукционе.

А через два дня в Женеве на Sotheby’s Important Watches был установлен абсолютный рекорд по продаже часов Panerai, принадлежавших адмиралу итальянского флота Джино Биринделли (1911-2008). Чрезвычайно редкая модель из нержавеющей стали Luminor 1955 года была выставлена на торги его потомками и принесла им 425 000 швейцарских франков (около 348 000 евро). В июне часовой аукцион Bonhams установил тройной рекорд: на 90% превысил эстимейт, собрав чистой выручки 1,5 миллиона фунтов стерлингов, из которых за 146 500 фунтов ушли золотые наручные часы, изготовленные Джорджем Дениелсом — максимальный исторический результат для часов мастера на торгах. Это так называемые часы Миллениума, из серии, созданной Дениелсом в период между 1998 и 2001 годом (конкретно эта модель 1999 года), оснащенные коаксиальным спуском и продававшиеся по розничной цене около 30 000 фунтов. Всего было выпущено 50 пронумерованных экземпляров. Третий исключительный результат дня показала Rolex Datejust на золотом браслете, проданная за 18 750 футов, что в шесть раз превысило начальную цену и стало собственным рекордом этой модели.

Аукционныи? рекорд Officine Panerai 14 мая на Sotheby's Important Watches: редкая модель Luminor 1955 года за 425 000 франков 

Но эти данные меркнут по сравнению с июньскими же торгами Sotheby’s, на которые была выставлена так называемая Titanium Collection — коллекция часов Patek Philippe, состоящая из 12 уникальных моделей, включая пять титановых, каждая из которых была выполнена по индивидуальному заказу. Общая прибыль от продажи Titanium Collection составила 7,1 миллиона долларов против ожидаемых пяти. Лотом-рекордсменом стал однокнопочный хронограф с двумя секундными стрелками Patek Officier, из желтого золота с циферблатом, покрытым белой эмалью, который был куплен одним из музеев за 2 965 000 долларов.

Patek Philippe Ref. 5004R хронограф с вечным календарем, продан на Antiquorum за 219 750 долларов 

А 10 сентября в Лондоне прошли торги Christie’s Jewellery & Watches, самым дорогим лотом которых стали золотые часы Cartier Crash. Модель с лондонским клеймом 1967 года в асимметричном корпусе была продана за 80 500 фунтов при первоначальной оценке 6000-8000 фунтов, то есть начальная цена была превышена ровно в десять раз!

Чтобы не утомлять читателя, можно также упомянуть юбилейный аукцион, посвященный 175-летию Patek Philippe, общая выручка которого составила 19 367 000 франков, а также открывший год аукцион Antiquorum в Гонконге, посвященный 40-летию дома и собравший 41 975 625 гонконгских долларов.

В ноябре прошлого года музеи? Breguet приобрел 3 модели на Sotheby's и Christie's на общую сумму 1,5 миллиона франков: одна из них Breguet 5015, сделанная в 1830 году для Маркуса д'Аберкорна

Конечно, случались и разочарования, самым громким из которых был золотой хронометр Rolex Ref. 4467 Datejust, принадлежавший 34-му президенту США Дуайту Эйзенхауэру, выставленный 18 сентября на аукционе RR в Бостоне. Его владелец, бывший агент ФБР Рейли де Гир Эмикс, рассчитывал выручить не менее миллиона долларов (и побить майский рекорд Christie’s), но снял лот с торгов, когда ставки едва перевалили за 500 тысяч. Причина вялого интереса, по мнению специалистов — плохое состояние самой модели. Другой, чуть менее громкий провал — Rolex Oyster Chronograph (No6034) 1950 года из коллекции культового музыканта Эрика Клэптона, в последний момент снятый с торгов немецкого онлайн-аукциона Auctionana. Но завершился год триумфальным аккордом — 11 ноября на Sotheby’s в Женеве были проданы легендарные The Henry Graves Supercomplication с 24 усложнениями, изготовленные Patek Philippe в 1933 году, ожидаемо побив предыдущий аукционный результат 1999 года (11 миллионов долларов). За самые сложные часы, созданные без применения компьютерных технологий, торговались пять покупателей, и через 15 минут торгов шедевр часового искусства перешел в собственность анонимному покупателю за фантастическую сумму 21,3 миллиона долларов.

Хоть это, конечно, и не сто с небольшим миллионов, которые неделей раньше собрала «Колесница» Альберто Джакометти на нью-йоркских торгах Sotheby’s. Это событие дом без всяких дополнительных эпитетов и натяжек назвал просто лучшими торгами за всю свою 270-летнюю историю (общий результат 422 миллиона долларов).

Продлжение статьи в материале Часовые аукционы (Часть 2)

mywatch.ru

Часы «Время России. Крузенштерн» Константина Чайкина / Статьи / MyWatch - Сайт журнала Мои часы

07/04/2016

11 временных зон  и изображения легендарных судов

Новые часы талантливого Константина Чайкина рассказывают о географии России и отдают дань уважения истории отечественного военно-морского флота и выдающемуся мореплавателю Ивану Федоровичу Крузенштерну. 44-миллиметровый корпус модели «Время России. Крузенштерн» стал холстом для изображения небольших трехмачтовых шлюпов – судов, на которых Крузенштерн совершил первое русское кругосветное путешествие. «Надежде» отведено место справа от заводной головки, «Неве» - слева. Выполнен корпус из 18-каратного розового золота.

Циферблат часов рассказывает о протяженности территории России благодаря отображению времени в 11 часовых зонах. Запатентованное годом ранее усложнение, одновременно ведущее отсчет во всех часовых поясах России, оформлено в виде двух апертур, расположенных сверху и снизу. Для удобства использования дугообразная шкала разбита на «день» и «ночь». Названиям городов из разных зон отдана верхняя часть циферблата, а нижнюю заняла разноцветная схематичная карта России, нанесенная на циферблат в технике горячей эмали и разделенная на пояса золотыми перегородками. Область под стрелками декорирована ажурной ручной  гравировкой.

Модуль мирового времени установлен на отделанный «женевскими волнами» калибр K01-7 с ручным подзаводом с оборотной стороны модели. Функция представлена в виде 24-часового вращающегося диска и двойного ряда названий наиболее известных городов, выгравированных по кругу на металлической части задней крышки с инсталированным в нее сапфировым стеклом. Время указывается одновременно для каждого из мировых часовых поясов с учётом текущего времени суток.

Новое на сайте

mywatch.ru

---

Смотрите также

• 
  Журнал автомобиль на службе читать
• 
  Подсистема электронный журнал выданных справок
• 
  Как посмотреть в опере журнал
• 
  Нумерация в журнале регистрации приказов
• 
  Необходимые журналы на строительной площадке
• 
  Электронный журнал номер 84 школы
• 
  Коды на фоллаут 4 журналы
• Дошкольное воспитание журнал 2000 год
• 
  Вахтенный журнал крановщика кто заполняет
• 
  Электронный журнал номер школы 47
• Журналы необходимые на строительной площадке