Это интересно
- ОКД
- ЗКС
- ИПО
- КНПВ
- Мондиоринг
- Большой ринг
- Французский ринг
- Аджилити
- Фризби
Опрос
Полезные ссылки
РКФ
Все о дрессировке собак
Стрижка собак в Коломне
Поиск по сайту
Литературная энциклопедия - на литературном посту. Журнал на посту
Журнальный зал: Знамя, 1998 №12 - Евгений Ихлов
Вселенская смазь
Журнал “На посту. Культура/Искусство”, 1998, № 1 (май) и № 2 (июнь).
Ерническое вступление
Где-то на 6-й странице нового московского журнала “На посту” весной 1999 года может появиться следующий текст:
В 12-м номере упорного в своей вычурной старомодности журнала “Знамя” появилась довольно наивная попытка некоего философствующего публициста Е. Ихлова отрецензировать наш замечательный журнал. Ее автор, несмотря на все полученные им в нашей редакции разъяснения, так, видимо, ничего и не понял в затрагиваемых им вопросах, бессильный покинуть стезю плоского умничанья. Ну-с, господа, кто еще решится поточить о нас зубки?
Это заведомая пародия на те отклики в прессе, что публикует “На посту” (дальше “НП”) в рубрике “Хроники”. Но стиль и оформление данной рецензии-пародии более-менее выдержан и дает некоторое представление о манере нового издания.
Истоки(Типическое вступление)
Полку отвязных периодических искусствоведческих изданий прибыло — в мае 1998 года увидел свет первый номер нового журнала “На посту” (с подзаголовком “Культура/Искусство”). Славная полиграфия, несколько навязчивый (и даже легко травмирующий взгляд — вроде затрещин для запоминания отца Б. Челлини) дизайн в стиле панк-арт, больше ста страниц лихого текста. Надо иметь большую смелость, чтобы, начиная издание в сущности праволиберального направления, взять имя леворадикального журнальчика “На посту”, что издавали в 20-е годы те, кого сейчас назвали бы “большевистскими фундаменталистами”.
Те леваки — покусанный Эренбург назвал их “постом скорее милицейским”, видимо, за жанр открытого доноса — отчаянно травили писателей-попутчиков (сейчас бы сказали “коллаборантов с носорожьей властью”). “Попутчики” же были “спецами” (от литературы) — категория на определенных этапах весьма высоко ценимая разборчивой “Софьей Власьевной” (советской властью). И в ходе чисток и преследований спецов всех видов процент потерь был существенно ниже, чем у правоверных чекистов-комиссаров и прочих пыльношлемных героев. То же относится к соотношению между репрессированием попутчиков и краснописателей. “Напостовцы” — даже не предчувствуя свой страшный конец в застенках Лубянки — бешено ревновали власть к пастернакам, эренбургам, брикам и а.н.толстым (последняя фамилия приведена не только для того, чтобы прикрыть юдофобский оттенок перечня), внезапно оказавшимся на гребне казенного почета. “Литментам”, как и всем бешеным романтикам революции, было трудно смириться с
Повторюсь еще раз: нужна большая смелость, чтобы романтично накинуть на свои интеллигентские плечи шкуру давно освежеванных напостовцев, которая могла бы и дальше украшать каминный зал какого-нибудь заплечных дел гроссмейстера, нынче бесстыдно словоохотливого (или его утонченных наследников). Наверное, в этом есть своя программа. Название как бы подразумевает, что новый журнал — это либо левомарксистское издание, посвятившее себя срыванию масок с бывших советских писателей, продавшихся “демокрадам”, либо — радикально-демократический орган “апрелевцев”, продолжающих исступленно воевать с красно-коричневой гидрой.
Сердитые молодые филологи(Платоны — мои друзья,но истина...)
О, все это не так! Неонапостовцы больше всего напоминают городских партизан в духе 1968-го, ведущих активные операции по всем направлениям филологии и лексикографии. Они блестящи и неотразимы в своих ударах и беспощадны, как “барбудос”, ворвавшиеся в Нью-Йорк, в ужасе опустевший перед ударными частями, условно говоря, маршала Варенникова. Их критическая оперативность может посрамить любой спецназ, напоминая части быстрого реагирования, одновременно освобождающие Гренаду от социализма, Панаму — от “героинизма” и Горбачева — от Фороса. Настильный огонь ведется по всем азимутам, и его жертвой уже пала масса священных коров отечественной
и прочей словесности. Досталось Ю. Лотману, А. Лосеву, У. Эко. Редакционный тандем: В. Анашвили (заодно — редактор “ЛОГОСа”) и В. Руднев (экс-столп “Даугавы”) — великолепен в своем гневе. Их священную ярость соблазнительно разделить — одновременный распад советской и русской традиционной культур вызвал к жизни сонм напыщенных халтурщиков и претенциозных демагогов, кои забили все поры культурной жизни. Ну, а попытки химически заместить в привычной госидеологии маркленинизм на православнодержавность способны привести в отчаяние любого слабонервного (крепконервного же эти попытки способны привести прямиком в объятия “белого друга”). Наконец-то нашлись самоотверженные люди, способные дать отпор всей этой пошлости и глупости, порывом бодрящего воздуха разогнать туман невежества и демагогии!В “НП” #2 рецензий несколько меньше. Более того, редакция неофициально обещала дальнейшее снижение их удельного веса. Публицист Маяцкий гневно обрушивается на западную, особенно бельгийскую, общественность, страдающую с недавних пор неуемным педофилоборчеством (аргументируется почти словами Павора Сумана из “Гадких лебедей”: детей, мол, сколько ни развращай — им все мало). Катя Бубенцова привычно размашисто — не хуже отвязной “марухи” в кабаке — дает отповедь какой-то американской психотерапевтине (та поучает, как отвадить амбулаторных душевнобольных от курения). Маше Бурас и Максику Кронгаузу, поглощенным лингвистической подосновой русского секса, хочется напомнить, что по-нашему “трахать” — это значит делать love, а “е...ться” — это значит делать labour. Очень неплохой уровень философско-просветительской публицистики В. Калиниченко, А. Филиппова и А. Монастырского — и отвратительный срыв: статья Марлена Маслова о эссеистике У. Эко “Я убью тебя под Моздоком” (эпиграфом к ней подошли бы пародийные строки “и на груди его качалась медаль за город Гудермес”). Итальянскому философу ставится в вину: а) верещание “не хуже Сергея Адамовича” в защиту чеченского сопротивления — видит Gott, у депутата Ковалева много недостатков, но, долго зная его, утверждаю: он никогда не верещал; б) попытки обелить итальянский фашизм, утверждая якобы его онтологическую чуждость германскому нацизму. М. Синдлин смачно издевается над проститутобольшевичкой Коллонтай: понятно, все эти подпольщицы трахались на верстке “Искры”, да и революцию
Новая национальная идея
В целом идея напостовцев весьма похвальна в своей основе. Во-первых, если все кругом обрызгать кислотой, то она растворит все, кроме благородных металлов, которые открыто воссияют (правда, не все в мире состоит из сплавов, есть еще и минералы, и органика). Во-вторых, вспомним социологию народников: исторический прогресс обеспечивают критически мыслящие люди. Если их собрать и вдохновить — прогресс обеспечен. Восстановим истинную интеллигенцию! “Есть русская интеллигенция, есть!” — еще в ревущие 70-е так рапортовал Вознесенский. В-третьих — и это главное — если нашлись ресурсы для издания такого филологически-критиканского журнала, значит, есть расчет на то, что его будут читать.
Евгений Ихлов
magazines.russ.ru
Журнал "На боевом посту" февраль 2016
Авторитет офицера
Хотелось, чтобы эти заметки стали продолжением разговора, который состоялся на делегатском офицерском собрании, прошедшем в феврале в Главном командовании внутренних войск МВД России, и остались напоминанием каждому, кто носил офицерские погоны, о стержневом принципе всей нашей службы – принципе личной примерности офицера. Пусть это будет разговором по душам с товарищами офицерами.
МЫ НА ВСЕХ уровнях издаём приказы и директивы, готовим обзоры по различным вопросам многообразной служебнобоевой деятельности войск. Практически в каждом таком документе речь идёт о месте и роли офицера, о его дисциплинированности и примерности. Документы предметно доводятся до различных категорий военнослужащих "в части их касающейся", конспектируются в рабочих тетрадях офицеров. С офицеров строго взыскивается за неисполнение требований руководящих документов…Форма же журнальной статьи, публицистичной, обзорной, свободной, освобождает от директивноприказного тона, начальственной назидательности. Напротив, предполагает неспешный разговор на заданную тему, позволяет обратиться и к собственному служебному опыту, и к бесценному наследию предшественников, заслуживших уважение офицерским служением Отечеству.ОФИЦЕР… Это слово мы произносим много раз каждодневно в продолжении всей нашей службы, часто забывая о его изначальных, ключевых смыслах, просто имея в виду одну из категорий военнослужащих, составляющих многосложный организм многотысячных войск.А между тем слово это – "офицер" – имеет и некое магическое, сакральное, ко многому обязывающее нас наполнение. Оно содержит в себе нечто большее, чем определение профессии. В нём заключается и образ жизни, и кодекс поведения, и образ мышления, и принадлежность к особому сословию или касте. На этот счёт рассуждают давно и широко. Здесь хочу напомнить о небольшом сборнике материалов, изданных нами под одной обложкой к первому офицерскому собранию. В работе "О традициях офицерского корпуса России" приводились мысли основоположников, создателейпрактиков и назидателейтеоретиков славного русского воинства. Непобедимый генералиссимус Александр Васильевич Суворов дал блестящую характеристику правильному офицеру русской армии, которая с веками не утратила своей актуальности: "Весьма смел, но без запальчивости, скор без опрометчивости, деятелен без легкомыслия, подчинён без унижения, честолюбив без лукавства, твёрд без упрямства, скромен без притворства, основателен без педантства, приятен без ветрености, благорасположен без коварства, проницателен без пронырства, откровенен без простодушия, приветлив без околичностей, уступчив без корыстолюбия".Идеал офицера, к которому все мы должны стремиться, скажете, недостижим, потому как именно идеал. Но стремитьсято надо! Понятие "служебная лестница" – устоявшееся и правильное, оправданное жизнью. Шаг за шагом, ступенька за ступенькой лейтенант (да что там лейтенант, – курсант военного вуза или даже суворовец, кадет) призван идти к самым высоким воинским званиям и войсковым должностям. "Маршальский жезл в солдатском ранце" – звучный, казалось бы, образ, фигура речи. Из этого же ряда и поговорка – "Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом". А если вспомнить биографию легендарного маршала Победы Георгия Константиновича Жукова?! В энциклопедиях и словарях, изданных в советский период, его военную службу отмеряют либо от участия в Гражданской войне в должностях красного командира, либо и вовсе – с боёв на ХалхинГоле, где был он уже командармом. А ведь была в биографии будущего четырежды Героя Советского Союза и с достоинством пройденная Первая мировая война, был он и Георгиевским кавалером. Авторитет офицера там нарабатывался и потом, и кровью…У маршала Г.К. Жукова был досоветский период армейской службы, фронтовых походов и боёв. У многих из нас, кто на военную стезю ступил до печальной памяти 1991го, сохранился опыт службы Советскому Союзу. Памятью будем крепки, потому как беспамятство об истории Отечества и воинстве его офицеру просто неприлично. В годы, прошедшие с момента разрушения Советского Союза, а наш президент В.В. Путин недвусмысленно назвал это величайшей геополитической катастрофой XX века, войска, их сердцевина – офицеры – оказались вне партий, вне идеологии, вне политики. Но важны не деполитизация и деидеологизация армии и силовых структур. Главное – в наполнении понятий, в их направленности. В конце концов, основа, стержень нашей идеологии – патриотизм, а он, в свою очередь, пусть основывается на здоровом, просвещённом консерватизме.Как офицерскому корпусу должен быть присущ известный консерватизм, так и здоровый патриотизм при любом государственном строе неизменно приветствуется. Вот вам и идеология. А партией нашей пусть будет офицерский корпус, офицерское товарищество, офицерское братство. Политикой же – не просто исправная, но беззаветная, честная служба.ОФИЦЕРЫ всегда были любимы народом. Вольнодумец и беспощадный критик российского устройства А.И. Герцен, и тот писал: "До 1825 года все, кто носил штатское платье, признавали превосходство эполет. Чтобы слыть светским человеком, надо было прослужить два года в гвардии или хотя бы в кавалерии. Офицеры являлись душой общества, героями праздников, и, говоря правду, это предпочтение имело свои основания. Военные были более независимыми и держались более достойно, чем трусливые и пресмыкающиеся чиновники".Эполеты, погоны – знак принадлежности к особой касте – всегда почитались в воинских коллективах. Помните, как несколько лет назад при штатском министре армейские новаторымодельеры мало того что переместили погоны со звёздами с офицерских плеч на… живот, так ещё и парадные расчёты, вышедшие на Красную площадь, отнюдь не красовались блеском формы и наград, а шли однообразной, камуфлированной массой. Тото было возмущения и роптания в офицерской среде! Справедливости ради заметим, что парадный батальон внутренних войск шёл, как полагается, с погонами на плечах.Всякий реформатор, тем более если речь идёт о вещах изначально консервативных, устоявшихся в своих правильных традициях, должен крепко подумать, прежде чем покушаться на святыни. Почему в грозовом 1943м на груди лучших советских офицеров, офицеров Красной Армии, появились награды, носящие имена святого Александра Невского, царских полководцев Суворова и Кутузова, флотоводцев Нахимова и Ушакова? То были наши предки – победители. На офицерские плечи вернулись золотые погоны – дань памяти, возвращение к истокам, к традициям, которые доныне воинству сил придают. "И на плечах погоны, как две ладони Родины, лежат", – это слова полковника внутренних войск, хорошего поэта Евгения Ерхова. Лучше не скажешь!МЫ ВСЕГДА обязаны помнить сами и напоминать подчинённым о личной примерности как эффективном средстве повышения офицерского профессионализма.В воинских коллективах не должен быть забыт суворовский наказ: "Возьми в пример себе героя!". А у нас в войсках есть с кого брать пример. Из 108 наших военнослужащих, удостоенных звания Героя Российской Федерации, 64 – офицеры. К великому прискорбию, 38 из них погибли. Но они пример беззаветного служения Родине, верности присяге. Нынешние офицеры принимают от старших товарищей эстафету офицерской чести. В такой преемственности – наша сила. Будут живы героические традиции – мы будем непобедимы. Особо хочу сказать о подвиге, совершённом полковником Сериком Газисовичем Султангабиевым, который в ходе плановых занятий по боевому гранатометанию заслонил подчинённого от осколков разорвавшейся ручной гранаты. В результате взрыва офицер получил тяжёлые ранения и контузию, но младший сержант при этом не пострадал. Указом Президента Российской Федерации Серику Газисовичу Султангабиеву было присвоено звание Героя Российской Федерации. Золотую Звезду Президент России вручил офицеру в Кремле – это в телевизионном эфире видела вся страна.Нет сомнения в том, что в основе геройского поступка офицера лежит не только его личная ответственность (что называется, по должности, по уставу) за жизнь и здоровье своих подчинённых, но ещё и глубокое осознание им понятия чести офицера. Случается у нас, что после высокого награждения сослуживца по войскам некоторые офицеры, прилюдно поздравив награждённого, за его спиной, кулуарно дебатируют: достоин – не достоин, та ли награда, или не та. Плохо, когда прислушиваются ещё и к "альтернативным" голосам тех, кто о героях и подвигах рассуждать не имеет права морального. Нынче, в свете провозглашённой гласности, оскверняют память и Зои Космодемьянской, и Александра Матросова, и панфиловцев, защитивших Москву. Один писатель из модернистовформалистов – небезызвестный Пелевин – мудрствует: "В этом и суть подвига, что его всегда совершает н е г о т о в ы й (выделено мной. – В.Н.) к нему человек, потому что подвиг – это такая вещь, к которой подготовиться невозможно. То есть можно, например, наловчиться быстро подбегать к амбразуре, можно привыкнуть ловко прыгать на неё грудью, этому всему мы (кто это "мы"? – В.Н.) учим, но вот самому духовному акту подвига научиться нельзя, его можно только совершить. Чем больше тебе перед этим хотелось жить, тем лучше для подвига".Что тут сказать, чем ответить на подобные сентенции? Был бы свой брат – офицер – поспорил бы, подискутировал. Да и то сказать, с такими связываться в прениях – пустое! А вот молодым офицерам, каждому лейтенанту, каждому курсанту, считаю, нелишне сегодня рассказать, как шёл к своему подвигу наш боевой товарищ полковник Серик Султангабиев. На мой взгляд, вся служба его – замечательный пример молодым офицерам. Сразу после окончания Челябинского танкового училища он попал в самое пекло боевых действий в Чечне – участвовал в штурме Грозного в январе 1995 года, заслужил медаль "За отвагу". Воевал и во второй кавказской кампании – получил медаль ордена "За заслуги перед Отечеством" II степени с мечами. Окончил академию, продолжил службу в специальной моторизованной воинской части внутренних войск. Наконец, стал командиром полка по охране ВГО. Как говорится, прошёл офицер не только многие ступени служебной лестницы, но огонь и воду. Уверен, и медные трубы славы его не испортят – человек он скромный и беззаветно преданный своему офицерскому делу.ОФИЦЕРЫ – кадровый состав военной организации любого государства. Именно они призваны служить примером для солдат, сержантов, прапорщиков в вопросах соблюдения законов. Увы, пороки общества, которые разъедают, изъязвляют общество, встречаются и в воинских коллективах. Ставшая притчей во языцех на всех уровнях чиновничьей лестницы коррупция, тлетворное "веяние времени" – распространение и даже изготовление наркотиков, одно из побочных проявлений растущего благосостояния – ДТП на личном транспорте, – вот такой пышный букет преступлений собирается за очередной год в войсках. А рукоприкладство в офицерской среде – вообще мерзость! В те годы, о которых А. Куприн написал в своём знаменитом "Поединке", это явление имело своё название – "мордобой". Потом, в советское время, весь негатив именовался "пережитком прошлого". Увы, мы и сегодня сталкиваемся с тем же самым – вчерашние выпускники военных институтов раздают зуботычины солдатам. Какой позор!Теми, кто дорожит офицерской честью, движет сила любви к Родине, к своей профессии, к подчинённым, которыми офицеру доверено командовать. И эти слова в применении к офицерам, которые видят смысл своей жизни в ревностной, преданной, честной службе, совсем не кажутся излишне высокими!Офицеры, о которых можно с полной уверенностью сказать, что это человек долга и чести, составляют большинство в каждом соединении, полку, батальоне, военной образовательной организации или учреждении внутренних войск.Из чего складывается авторитет офицера? Каков для нас лучший офицер? Помоему, это человек надёжный, крепкий, грамотный, образованный, подготовленный, подтянутый, честный, интеллигентный, культурный, правильный… Этот ряд характеристик дополните и продолжите сами. Все эти качества приобретаются не вдруг, не со следующего понедельника, не со следующего семестра или учебного периода. Комуто со школьной скамьи запомнился эпиграф к "Капитанской дочке" А.С. Пушкина – "Береги честь смолоду". Прекрасная офицерская проза: молодой офицер Пётр Гринёв, старый служака капитан Миронов, бесчестный предатель Швабрин – все служили в заштатной крепостишке на окраине государства. Но какие они оказались разные и как много поучительного, полезного возьмут у нашего первого классика нынешние молодые военные.В ЭТИХ заметках об авторитете офицера я нарочно ссылаюсь на непререкаемые для офицеров (для меня, во всяком случае) авторитеты. Это те, кто военного человека уважает не только по форме, но глубиною души, понимая высокое предназначение защитника и охранителя Отечества. Ведь даже Александр Сергеевич Пушкин, по словам хорошо его знавшего полковника Ивана Петровича Липранди, "создан был для поприща военного". Вряд ли может быть выше оценки!.. Честь – это чистая совесть, незапятнанная репутация. Когда речь заходит о таких позорных явлениях в воинских коллективах, как, например, коррупция, мошенничество, воровство, всегда вспоминаю очень ёмкое и недвусмысленное высказывание известного военного публициста генералмайора Михаила Сергеевича Галкина, прошедшего высокие командные, штабные и педагогические ступени. Да и вы, полагаю, встречали эти слова: "При всех остальных хороших служебных качествах офицер не может быть терпим, если он неразборчив в добывании средств к жизни и марает мундир". Сказано было в начале прошлого века, но, согласитесь, это справедливо и сегодня. Вопрос сегодня должен стоять так: среди офицеров преступлений не должно быть вообще! Как выразился один из персонажей замечательного рассказа Андрея Платонова "Офицер и солдат": "Мы ведь с тобой офицеры, и при нас жить злу на земле не положено". Вот бы всем нашим офицерам жить и служить с таким убеждением – злу противостоять и самому его тем более не совершать!НИ ЗЛА, по большому счёту, ни злости, в какихлибо частностях, не должно быть ни во взводе, ни в роте. Грубость отдельного командира нередко воспринимается солдатом как социальная несправедливость к нему едва ли не всего офицерского корпуса войск.Я вот в который раз достал с полки томик писателя Андрея Платонова. Удивительные у него рассказы о войне, об офицере на войне. Один из этих рассказов называется впрямую – "Размышления офицера", написан он в форме дневника погибшего подполковника. Прочитайте – речь о событиях 1943 года на фронте, но как точно и для нас подходит:"В солдате есть одна особая тайна. Он, лишенный на войне семьи и привычных любимых людей, невольно, в силу свойства человеческого сердца, желает видеть в офицере замену всех тех, кого он любил, кого оставил на родине. Он хочет, чтоб и на фронте его сердце питалось чувством привязанности, а не оставалось грустным и пустым. Это естественно. Сколь многое может сделать офицер, понимая это обстоятельство, если он способен утвердить в себе высокие качества человека и образованного воина и не обманет своих солдат, готовых верить ему и любить его…" Читаем строки писателяфронтовика о сердечности офицера, а что имеем в наших сегодняшних реалиях? Те самые случаи зуботычин и мордобоя, или на официальном языке юриста "избиения подчинённых военнослужащих офицерами". Как сказал 17 декабря 2015 года на своей прессконференции Владимир Владимирович Путин: "Никакие погоны, никакие должности не освобождают от ответственности перед законом". Обратите внимание, и Верховный главнокомандующий напомнил нам о наших погонах!Главную роль в обеспечении каждым офицером личной примерности на службе и в быту играет, конечно же, командир. Каждый командир должен помнить, что название его должности происходит от слова "команда". И не только в смысле распоряжения, но и в смысле общности людей, объединённых единой целью. Именно от его стиля работы зависит моральное здоровье коллектива, отношение офицеров к исполнению своих служебных обязанностей. Каждое слово и действие командира, да и любого офицера, всегда имеют воспитательную составляющую. Авторитет командира зависит не только от воинского звания, должности или возраста – он завоёвывается главным образом ревностным исполнением воинского долга, а также в процессе общения и взаимодействия с подчинёнными.БЕЗДЕЙСТВИЕ некоторых командиров, бездумные, преступные деяния других офицеров в ОДОНе привели в прошлом году к гибели одного военнослужащего и на скамью подсудимых – двух других. Всего этого можно было избежать, если бы должностные лица изначально применили те полномочия, которые им предоставило законодательство Российской Федерации.Эти драматические события, случившиеся в нашей прославленной дивизии, заставили вспомнить одно из мудрых, проверенных службой наставленийпоучений замечательного командира, педагога генерала Михаила Ивановича Драгомирова. Он писал: "Дисциплина – дело взаимное, то есть бывает крепка только там, где она существует не только снизу вверх, но и сверху вниз, ибо тот же самый закон, который налагает на солдата известные обязательства, обеспечивает его от неправых посягательств, и начальствующие лица, которые позволяют себе подобные посягательства, суть нарушители и закона, и дисциплины". Если заветы опытных военачальников, постулаты военных теоретиков и педагогов, слова ярких писателей упомнить трудно, то уж некоторые краеугольные лозунгипризывы у каждого военного человека должны засесть, что называется, в подкорке. Кто не знает с солдатских, с курсантских лет: "Дисциплина – мать порядка, а устав – отец родной"? А кто из офицеров, в особенности молодых, сможет, вопервых, развернуть устоявшиеся веками понятия в свой собственный кодекс воинской службы и поведения, а вовторых, утверждать, что во всём этому кодексу каждодневно следует. Основным, если не главным условием авторитета офицера является его духовная близость к подчинённым. Надеюсь, вы прочитаете (или перечитаете ещё раз) рассказ А. Платонова "Размышления офицера", который я сегодня уже цитировал. А пока ещё несколько строк оттуда – в тему: "И ещё нужно одно – пример офицера. Без любви к своему офицеру солдат – сирота, а сирота – плохой солдат. Офицер должен заслужить любовь своих солдат действительным превосходством своих человеческих и воинских качеств; лишь тогда, когда солдат убеждён в превосходстве офицера, убеждён до сердца, убеждён своею любовью, ему легко страдать вместе с офицером и умереть возле него, когда потребует долг…".К сожалению, некоторая часть офицеров у нас напрочь оторвана от своих подчинённых. Происходит это прежде всего изза некомпетентности, педагогической безграмотности и нравственной глухоты отдельных офицеров. По этим причинам у офицера возникает сначала боязнь общения с подчиненными, а затем отчуждённость от них. А с ней связаны незнание обстановки в подразделениях, неспособность владеть и управлять ею. Отсюда – предпосылки многих происшествий. Вот почему первой заботой офицерского собрания должен стать молодой офицер! Я УЖЕ ссылался на полезные для нас, офицеров, книги. Вспомню ещё одну – сборник романов и повестей известного писателя, Героя Советского Союза, которого безмерно уважаю не только за фронтовые подвиги, но и за многолетнюю командирскую службу в суровых условиях Средней Азии. Это Владимир Васильевич Карпов, который не раз бывал и в частях внутренних войск, уважал их офицеров.Я сам прослужил от лейтенанта до майора в песках Туркестана. Поверьте мне: условия там далеко не райские. А потому книги, о которых сейчас вспомнил, – истинная правда об офицерской службе, о взаимоотношениях в воинских коллективах. Названия романов и повестей говорят сами за себя: "Вечный бой", "Не мечом единым", "Двое в песках", "Портрет лейтенанта". А повесть, давшая название сборнику, – "Офицеры седеют рано".Старым офицерам, ветеранам, многие реалии того времени – комсомол, партийнополитическая работа – вспоминаются зачастую с ностальгией, всегда – с благодарностью. В тех реалиях росли и мужали советские офицеры – мы и наши предшественники. Кстати, и офицерские собрания, и суды чести офицеров тогда работали весьма эффективно. Владимир Васильевич высказал выстраданные мысли на переломе веков – XX и XXI, – когда страна наша переживала не лучшие времена. Впрочем, а когда нам, военным, было легко? Писательфронтовик, прошедший после войны многие ступени служебной лестницы, рассуждал с сердечной болью и надеждой: "Хватились – армия нужна! Но многие традиции, драгоценный опыт были потеряны, преданы забвению. Сегодня, как после тяжёлой болезни, армия распрямляет плечи, начинает новую ратную жизнь. В этой книге мне хотелось рассказать о том, какая была замечательная служба в мирные послевоенные дни. Благодаря напряжённой, увлекательной работе офицеров человек в армии приобретал качества, которые помогали ему плодотворно жить и работать после увольнения. Не зря армию называли школой мужества…"В романе "Вечный бой" идёт речь о жизни воинской части со всеми её проблемами, проблемами сродни нашим сегодняшним. Найдём здесь и рассуждения опытного командира полка: "Кроме звания и должности, нужно ещё и такое качество, которое называется официальным, строгим словом – авторитет. Бывает в жизни так – одного слушаются с первого слова, за ним люди готовы идти куда угодно, а другого не уважают, подчиняются только потому, что дисциплина велит. Значит, у одного есть авторитет, а у другого нет. Что же делать – угождать подчинённым, быть добрым дядей, чтобы тебя любили?.."Было в этом полку и "Общество молодых офицеров", создание которого приветствовало своё командование и вызвало гнев у проверяющего свыше. Неблагодарное дело – пересказывать многостраничный роман. Советую и я взять эту книгу в подспорье для работы офицеров, для работы с офицерами – не пожалеете.ВАЖНЕЙШЕЕ направление работы – это культурнодосуговая деятельность, в том числе и организация свободного от военной службы времени офицеров и членов их семей. Надо признаться: сегодня большинство офицеров мало уделяют внимания своему культурному росту, самообразованию, самовоспитанию. Чем оправдываются? Времени, дескать, свободного мало, а когда оно есть – в Интернете сижу, в выходные дни – рыбалка (в лучшем случае) или классический "выход на природу", то бишь на шашлыки.Мы не против рыбалки или товарищеских пикников (кстати, и это можно проводить поофицерски пристойно, красиво). Но если при этом офицер напрочь забыл о книгах (только сегодня сколько достойных авторов мы вспомнили!), о театре, о художественных выставках, он неизменно деградирует как образованная, культурная, интеллигентная личность.Недавний пример на этот счёт. У Верховного главнокомандующего дел и забот, полагаю, не меньше нашего. Но вот выставку великолепного живописца Валентина Серова Владимир Путин всё же посетил. При этом показал прекрасное знание биографии и творчества художника. А кроме знаменитой "Девочки с персиками", вы заметили, – задержался у прекрасного портрета государя императора Николая II, изображённого в полковничьей форме. Словно спустя столетие отдал дань уважения венценосному представителю офицерского корпуса. Ничто не случайно в этом мире, всё промыслительно, как внушают нам православные батюшки и архиереи.Кстати, надо нам упомянуть и наших сподвижников – духовных пастырей, кто наше воинство духовно окормляет. Все традиционные религии – православие, ислам, буддизм, иудаизм – имеют право входа в наши воинские коллективы. Упаси нас, Боже, только от сектантов и раскольников! А честных духовников честных офицеров – милости просим!Таких, например, как протоиерей Димитрий Смирнов. Известный проповедник, энергичный пастырь, он говорит о нас, грешных, о русском воинстве:"К сожалению, в последнее время в нашей армейской среде появилась тенденция потери самоуважения, то есть сознания принадлежности к великому и славному сословию и той ответственности, которую несёт сильный, защищающий слабого. А между тем воинство призвано быть становым хребтом нации! Действительно, разве офицеры не самые здоровые физически люди? А образование? В каком слое общества есть такое число закончивших по два или даже три вуза? Да и разводов в офицерской среде меньше, чем в других социальных группах. Среди военных много детей офицеров, что является важнейшим признаком сословия и свидетельством того, что отцы стали для сыновей примером для подражания. Кроме того, в силу замкнутости среды в военных всегда сохраняется известная толика наивности и романтизма, можно сказать, мальчишества, которое есть признак душевного здоровья. При этом нельзя не признать, что с утратой христианских ориентиров воины во многом утратили некогда присущие им черты. Однако, по милости Божией, мы живём в эпоху нового обретения и осмысления традиций – духовных, нравственных, культурных, исторических". Остаётся лишь напомнить, что небесным покровителем внутренних войск является святой равноапостольный князь Владимир – креститель Руси. А на почётной войсковой награде – знаке "За отличие в службе" – ещё один небесный ратник – святой Георгий Победоносец, один из самых почитаемых на Руси святых. "С нами Бог. Никто же на нас" – слова эти можете прочитать над главной иконой внутренних войск. Мы с вами сегодня много говорим о чести офицера. А непобедимый Александр Васильевич Суворов об этом и вовсе категорично сказалзавещал: "Честь моя мне всего дороже. Покровитель ей Бог". Эти заветы, эти традиции, эта крепость духа – нам всем в поддержку и помощь.МЫ ПРЕКРАСНО знаем, что специфика наших войск такова, что ни на один день им никогда не будет передышки. Тысячи и тысячи военнослужащих денно и нощно, с оружием выполняют ответственные служебнобоевые задачи.Беззаботного времени, как и лёгкой службы, нам ждать не приходится. Да и Отечество наше переживает ныне непростое время. Пусть это будет временем офицеров. Ибо, как говорил ещё один наш предшественник из военного сословия, уже цитируемый мною генерал Михаил Иванович Драгомиров: "Если офицер не сделает, то и никто не сделает".Почти сто лет тому назад – мировая война, в России революционные брожения и смута – 7 мая 1917 года в ставке верховного главнокомандующего русскими войсками в Могилёве проходил съезд офицеров, на который прибыло более 300 делегатов. Выступление генерала Антона Ивановича Деникина распечатали для фронта и тыла. У истинных патриотов России душа болела за судьбу Отечества. Генерал А.И. Деникин тогда сказал: "Берегите офицера! Ибо от века и доныне он стоит верно и бессменно на страже русской государственности. Сменить его может только смерть". Чуть позже он сделал ещё один вывод: "…Не может быть никаких сомнений в том, что вся сила, вся организация и красных, и белых армий покоилась и с к л ю ч и т е л ь н о на личности старого русского офицера".Напомню, что именно Верховный главнокомандующий В.В. Путин распорядился перевезти прах генерала А.И. Деникина на Родину, перезахоронить в Донском монастыре. Соединив тесно слова белого генерала и советского писателя, закончу эти заметки их пожеланием, к которому присоединяюсь всей душой: "Берегите офицера, ибо при нём злу на земле жить не положено".Честь имею!
v-novozhilov.ru
Литературная энциклопедия - на литературном посту
журнал, издававшийся РАПП (ред. Г. Лелевич, Б. Волин, С. Родов) в Москве. Возник из реорганизованного журн. «На посту». Журн. «На посту» вел борьбу за пролет. лит-ру против буржуазных воззрений в лит-ре и литературоведении и в этой борьбе сделал ряд крупных литературно-политических и теоретических ошибок. Разногласия в напостовстве резко выявились после опубликования в 1925 резолюции ЦК по вопросам лит-ры. После резолюции ЦК от руководства отстраняются Г. Лелевич и С. Родов. Вместо журнала «На посту» с апреля 1926 начал выходить двухнедельный журнал «На литературном посту» под ред. Л. Авербаха, Ю. Либединского, Б. Волина, Ф. Раскольникова и М. Ольминского. С № 20—21 в 1928 отстраняются Б. Волин, Ф. Раскольников, М. Ольминский. Руководят журналом Авербах, Ермилов, Сутырин, Киршон, Фадеев, Либединский. С № 19 [1929]редакция пополняется Н. Шушкановым, а с № 17 [1930]— Ф. Панферовым. С 1931 в связи с организацией специального литературно-теоретического журнала «РАПП» «Н. л. п.» был сделан журналом массовой рабочей критики. «Н. л. п.» вел развернутую борьбу с буржуазной лит-рой и критикой, с капитулянтскими и оппортунистическими течениями, боролся с контрреволюционным троцкизмом в литературоведении, с воронщиной, с горбовщиной, с буржуазным формализмом, с бухаринской школой (Слепков, Ионов, Астров) по вопросам культурной революции. Однако эта борьба «Н. л. п.» с враждебными течениями не была последовательной и не всегда отвечала принципам ленинизма. В противовес троцкистскому обоснованию невозможности создать пролетарскую литературу в период диктатуры «Н. л. п.» вел борьбу за гегемонию пролет. лит-ры. Однако одновременно на страницах журнала нашла себе место грубейшая теоретическая и политическая ошибка руководства РАПП (Авербаха в особенности), ошибка в вопросе о социалистическом характере пролетарской лит-ры, механическое противопоставление социалистической культуры культуре пролетарской. В противовес Воронскому с его взглядами на подсознательное, на сферу непосредственных чувств как основу художественного творчества, «Н. л. п.» подчеркивал решающее значение мировоззрения писателя. И все же на теоретической линии журнала сказалось влияние воронщины. Преувеличение роли подсознательного момента в художественном творчестве, теория непосредственных впечатлений Ю. Либединского, конкретные проявления влияний воронщины притупляли борьбу журнала с идеалистическим истолкованием природы творчества. Журнал принял активное участие в разоблачении меньшевистской теории и практики переверзевской школы, в борьбе с Литфронтом, вскрывал его ликвидаторскую сущность. «Н. л. п.» отразил существеннейшую ошибку РАПП последнего периода — недоучет политической диференциации попутчиков и соответственно неправильную политику по отношению к ним. Журнал игнорировал поворот интеллигенции в сторону активной защиты социализма, культивировал на своих страницах вульгаризаторский «левацкий» рапповский лозунг — «не попутчик, а союзник или враг». Требование четкого классового анализа художественного творчества, определения социальной функции его делало критику «Н. л. п.» воинственной, но превращалось зачастую в окрик на писателей и левацкое отрицание значения творчества того или другого писателя. Линия «Н. л. п.» по творческим вопросам содержала в себе принципиально верную установку на реализм, но не была свободна от ряда существенных извращений. Раскрывая содержание реализма, «Н. л. п.» развил на своих страницах ошибочную теорию «живого человека» в лит-ре; этой теорией он пытался исчерпать проблему творческого реализма, а на деле зачастую скатывался к идеалистическим позициям и к отрыву индивидуальной психологии от классовой практики. Заостряя проблему творческого освоения наследства прошлого, журнал в соответствии с своим ошибочным истолкованием реализма ориентировался на тех писателей-классиков, которые были мастерами исчерпывающего, самодовлеющего психологического анализа, давали образцы «диалектики души» (Л. Толстой, Флобер). В результате вместо правильного ленинского отношения к лит-ому наследству «Н. л. п.» проявил некритическое отношение к ряду писателей, в частности к Л. Толстому. Универсальное значение приобрел в журнале лозунг «срывания всех и всяческих масок». Правильный в своем конкретном и ограниченном значении по отношению к разоблачению классовых врагов, лозунг «срывания всех и всяческих масок» был расширительно и абстрактно истолкован и в таком виде был глубоко неверным. На линии журнала серьезным образом отразилась та кружковщина, к-рая была свойственна руководству РАПП и к-рая особенно отчетливо проявилась в последние годы существования организации. Эта кружковщина нашла себе выражение, с одной стороны, в захваливании ошибочных произведений пролетарских писателей, входивших в РАПП (напр. «Рождение героя» Либединского и др.), а с другой — в явно кружковом, нетерпимом отношении к писателям, расходившимся с руководством РАПП в литературно-политич. вопросах (Панферов, Ставский). Журнал не только переставал быть фактором, способствовавшим росту советск. лит-ры, но становился серьезным препятствием этому росту. После постановления ЦК ВКП(б) от 23 апреля 1932 о перестройке литературно-художественных организаций и ликвидации ВОАПП вышли лишь два-три номера журнала. Линия поведения журнала прежней редакции и после постановления ЦК ВКП(б) осталась «гнилой политиканской линией „пассивного“ сопротивления» директивам ЦК [см. ст. «Не на посту» в № 23 (192) «Литературной газеты» от 23 мая 1932 и ст. «Угнетенная невинность» в «Правде» от 14 мая 1932, № 132 (5297). Библиография: Указатели к «Н. л. п.»: Предметный и именной указатель за 1927—1928 гг., [М., Гиз, [1929; То же, за 1929 г., «На литературном посту», 1930, № 2.www.xn--80aacc4bir7b.xn--p1ai
НА ЛИТЕРАТУРНОМ ПОСТУ - Литературная энциклопедия - Литература
НА ЛИТЕРАТУРНОМ ПОСТУжурнал, издававшийся РАПП (ред. Г. Лелевич, Б. Волин, С. Родов) в Москве. Возник из реорганизованного журн. «На посту». Журн. «На посту» вел борьбу за пролет. лит-ру против буржуазных воззрений в лит-ре и литературоведении и в этой борьбе сделал ряд крупных литературно-политических и теоретических ошибок. Разногласия в напостовстве резко выявились после опубликования в 1925 резолюции ЦК по вопросам лит-ры. После резолюции ЦК от руководства отстраняются Г. Лелевич и С. Родов. Вместо журнала «На посту» с апреля 1926 начал выходить двухнедельный журнал «На литературном посту» под ред. Л. Авербаха, Ю. Либединского, Б. Волина, Ф. Раскольникова и М. Ольминского. С № 20—21 в 1928 отстраняются Б. Волин, Ф. Раскольников, М. Ольминский. Руководят журналом Авербах, Ермилов, Сутырин, Киршон, Фадеев, Либединский. С № 19 [1929] редакция пополняется Н. Шушкановым, а с № 17 [1930] — Ф. Панферовым. С 1931 в связи с организацией специального литературно-теоретического журнала «РАПП» «Н. л. п.» был сделан журналом массовой рабочей критики.
«Н. л. п.» вел развернутую борьбу с буржуазной лит-рой и критикой, с капитулянтскими и оппортунистическими течениями, боролся с контрреволюционным троцкизмом в литературоведении, с воронщиной, с горбовщиной, с буржуазным формализмом, с бухаринской школой (Слепков, Ионов, Астров) по вопросам культурной революции. Однако эта борьба «Н. л. п.» с враждебными течениями не была последовательной и не всегда отвечала принципам ленинизма. В противовес троцкистскому обоснованию невозможности создать пролетарскую литературу в период диктатуры «Н. л. п.» вел борьбу за гегемонию пролет. лит-ры. Однако одновременно на страницах журнала нашла себе место грубейшая теоретическая и политическая ошибка руководства РАПП (Авербаха в особенности), ошибка в вопросе о социалистическом характере пролетарской лит-ры, механическое противопоставление социалистической культуры культуре пролетарской. В противовес Воронскому с его взглядами на подсознательное, на сферу непосредственных чувств как основу художественного творчества, «Н. л. п.» подчеркивал решающее значение мировоззрения писателя. И все же на теоретической линии журнала
584 сказалось влияние воронщины. Преувеличение роли подсознательного момента в художественном творчестве, теория непосредственных впечатлений Ю. Либединского, конкретные проявления влияний воронщины притупляли борьбу журнала с идеалистическим истолкованием природы творчества. Журнал принял активное участие в разоблачении меньшевистской теории и практики переверзевской школы, в борьбе с Литфронтом, вскрывал его ликвидаторскую сущность. «Н. л. п.» отразил существеннейшую ошибку РАПП последнего периода — недоучет политической диференциации попутчиков и соответственно неправильную политику по отношению к ним. Журнал игнорировал поворот интеллигенции в сторону активной защиты социализма, культивировал на своих страницах вульгаризаторский «левацкий» рапповский лозунг — «не попутчик, а союзник или враг». Требование четкого классового анализа художественного творчества, определения социальной функции его делало критику «Н. л. п.» воинственной, но превращалось зачастую в окрик на писателей и левацкое отрицание значения творчества того или другого писателя. Линия «Н. л. п.» по творческим вопросам содержала в себе принципиально верную установку на реализм, но не была свободна от ряда существенных извращений. Раскрывая содержание реализма, «Н. л. п.» развил на своих страницах ошибочную теорию «живого человека» в лит-ре; этой теорией он пытался исчерпать проблему творческого реализма, а на деле зачастую скатывался к идеалистическим позициям и к отрыву индивидуальной психологии от классовой практики. Заостряя проблему творческого освоения наследства прошлого, журнал в соответствии с своим ошибочным истолкованием реализма ориентировался на тех писателей-классиков, которые были мастерами исчерпывающего, самодовлеющего психологического анализа, давали образцы «диалектики души» (Л. Толстой, Флобер). В результате вместо правильного ленинского отношения к лит-ому наследству «Н. л. п.» проявил некритическое отношение к ряду писателей, в частности к Л. Толстому. Универсальное значение приобрел в журнале лозунг «срывания всех и всяческих масок». Правильный в своем конкретном и ограниченном значении по отношению к разоблачению классовых врагов, лозунг «срывания всех и всяческих масок» был расширительно и абстрактно истолкован и в таком виде был глубоко неверным. На линии журнала серьезным образом отразилась та кружковщина, к-рая была свойственна руководству РАПП и к-рая особенно отчетливо проявилась в последние годы существования организации. Эта кружковщина нашла себе выражение, с одной стороны, в захваливании ошибочных произведений пролетарских писателей, входивших в РАПП (напр. «Рождение героя» Либединского и др.), а с другой — в явно кружковом, нетерпимом отношении к писателям, расходившимся с руководством РАПП в литературно-политич. вопросах (Панферов, Ставский). Журнал не только переставал быть фактором, способствовавшим
585 росту советск. лит-ры, но становился серьезным препятствием этому росту. После постановления ЦК ВКП(б) от 23 апреля 1932 о перестройке литературно-художественных организаций и ликвидации ВОАПП вышли лишь два-три номера журнала. Линия поведения журнала прежней редакции и после постановления ЦК ВКП(б) осталась «гнилой политиканской линией „пассивного“ сопротивления» директивам ЦК [см. ст. «Не на посту» в № 23 (192) «Литературной газеты» от 23 мая 1932 и ст. «Угнетенная невинность» в «Правде» от 14 мая 1932, № 132 (5297)]. Библиография: Указатели к «Н. л. п.»: Предметный и именной указатель за 1927—1928 гг., [М.], Гиз, [1929]; То же, за 1929 г., «На литературном посту», 1930, № 2.
Литературная энциклопедия. 2012
Словари → Литература → Литературная энциклопедияСмотрите еще толкования, синонимы и значения слова НА ЛИТЕРАТУРНОМ ПОСТУ в русском языке в словарях, энциклопедиях и справочниках:
slovar.cc
