Это интересно
- ОКД
- ЗКС
- ИПО
- КНПВ
- Мондиоринг
- Большой ринг
- Французский ринг
- Аджилити
- Фризби
Опрос
Полезные ссылки
РКФ
Все о дрессировке собак
Стрижка собак в Коломне
Поиск по сайту
Горячие и дерзкие: 10 молодых театральных актеров, которых стоит увидеть в деле. Журнал ок александр петров
Александр Петров: «Нельзя позволить страху убить твою мечту» | Интервью
А ведь когда-то Саша даже не знал, чего хочет от жизни. Он едва не совершил самую распространенную среди молодых людей ошибку, решив получить профессию, которая была ему не интересна. Но вмешался случай.
Саша, у тебя сейчас довольно внушительный список проектов. Расскажи подробнее, где тебя можно увидеть?
Во-первых, скоро выйдет киносериал «Полицейский с Рублёвки» на канале ТНТ. Это очень интересная и, я уверен, актуальная история. Я там, собственно, играю полицейского с Рублёвки. (Улыбается.) Это такой новый образ героя нашего времени — не супермен, но справедливый, честный, добрый, смелый, сильный парень по имени Гриша, главным оружием которого является юмор. Он очень хорошо знает людей и разбирается в психологии, а потому ему удается раскрывать нестандартные дела. В сюжете есть и определенная драматическая линия.
Во-вторых?
Сейчас мы заканчиваем съемки второго сезона сериала «Закон каменных джунглей». Он будет очень сильно отличаться от первого. Сюжет стал интереснее и ближе к реалиям. И мой персонаж, Вадик, раскроется по-новому. Так что многие, думаю, удивятся. Далее для меня скоро завершатся съемки в фильме Фёдора Бондарчука «Притяжение». Еще я сейчас получаю совершенно новый опыт — озвучиваю мультфильм.
Какой?
Он называется «Волки и овцы: бе-е-езумное превращение». Озвучание для меня дело непростое, но мне очень нравится. Сначала предложение отдать свой голос персонажу в мультике я воспринял немного с опаской, потому что технологии озвучания фильмов, к которым я привык, и мультфильмов — разные. Лишь когда въезжаешь в процесс, начинаешь получать от этого удовольствие. Плюс впереди у меня несколько проектов. Пока не могу говорить о них, потому что съемки еще не начались. Планов очень много, и меня это только радует.
Мы с тобой уже общались около года назад. Тогда только готовился к выходу первый сезон «Закона каменных джунглей». Я так понимаю, что на тот момент ты еще не был так востребован, как сейчас…
На самом деле у меня очень напряженный график, мне кажется, со второго курса ГИТИСа, если не с первого. Практически без выходных. Максимальный отпуск, который я могу себе позволить, — пять-шесть дней в году. И мне это нравится, я понимаю, что по-другому никак, это мой наркотик.
Как считаешь, ты очень вырос как профессионал?
Могу так сказать: когда смотришь фильм «Выживший», понимаешь, что на одной с тобой планете живут такие люди, как режиссер Алехандро Гонсалес Иньярриту или актер Леонардо Ди Каприо, фильмы которых смотрят миллионы людей на всей планете. У Ди Каприо, помимо прочего, активная благотворительная деятельность, и одна из основных его целей — борьба с изменением климата на планете Земля. Только вдумайся: борьба с изменением климата! Как после этого можно оценить себя? (Улыбается.)
Может, лучше сравнивать себя не с другими, а с самим собой, только в прошлом?
Да, но я как-то об этом не задумываюсь. Мне нравится, что о многих российских проектах сейчас можно сказать, что они ничем не хуже американских или европейских. И я ощущаю себя в числе тех, кто не занимается самолюбованием, а развивается в профессии и делает всё, чтобы повысить качество продукта. Но конечно, мне лично надо еще долго работать над собой. Я хочу сниматься в хорошем кино, делать истории, которые меня цепляют. Я понимаю, что амбиции мои немного зашкаливают, но так и должно быть. Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Важно каждый день делать шаг вперед — и в работе, и в бытовых вещах, даже в мелочах. Ты всегда способен на большее. И когда понимаешь это, то возможности появляются сами собой.
А что если очередной шаг окажется провалом?
О своем провале, скорее всего, будешь знать только ты. Люди могут его и не увидеть. Однако это хороший повод взбодриться. В жизни же всегда волны: плюс, минус. Важно свой минус дорисовать до плюса.
Нужна ли тебе чья-то оценка или совет? Кого послушаешь в первую очередь?
Хороший вопрос... Еще во время учебы в ГИТИСе я приучил себя всегда представлять рядом своего мастера, Леонида Хейфеца, где бы я ни снимался и что бы я ни делал. И каждый раз, когда мне нужна оценка, я внутренне обращаюсь к нему с вопросом: «Что вы сейчас мне скажете?» Потом встаю на его место и стараюсь объективно себя оценить. И в этот момент мне становится легче.
А как насчет родных? Важно ли тебе слышать от них: «Мы тобой гордимся»?
Да, чего лукавить, важно и приятно. Конечно, внутренне хочется, чтобы они радовались вместе со мной. Я понимаю, что за последние несколько лет сильно повзрослел, но семья для меня как была тылом, так им и останется.
Ты перевез близких в Москву?
Нет, они живут, как и жили, в Переславле-Залесском. Мама, папа, сестра, бабушка, племянница.
Скажи, какие у тебя отношения с театром?
Прекрасные. У меня два спектакля: в Театре имени Пушкина и Ермоловском. В планах еще несколько постановок. Мне очень нравится работать у Олега Евгеньевича Меньшикова в Ермоловском. Он создал прекрасную атмосферу, он для меня гуру, который может дать совет, помочь. В стенах театра очень классная атмосфера, не совсем домашняя, скорее праздничная. Приходишь туда — и не хочется уходить.
Как считаешь, тебя воспринимают как характерного актера? Или такого, кто может сыграть всё?
Роли предлагают очень разные. Мне нравится играть всё, постоянно открывать себя с новой стороны. Не хотелось бы, чтобы во всех фильмах персонажи у меня были как под копирку. Как-то мы с Ильёй Куликовым, сценаристом «Закона каменных джунглей» и режиссером «Полицейского с Рублёвки», подумали, что было бы круто столкнуть моих персонажей из этих проектов в одной сцене. Вадик и Гриша — это два совершенно разных человека. В этом и состоит трудность — сыграть так, чтобы они смотрели друг на друга каждый со своего ракурса. Надеюсь, когда-нибудь мы это сделаем.
Ты как-то обмолвился, что сам пишешь сценарии. Когда ждать результат?
У меня много идей, некоторые в разработке. Но готово будет не прямо сейчас. Может быть, через несколько лет. Меня всегда интересовали живые человеческие истории. И я хочу их создавать. Правда, браться за режиссуру, продюсирование и всё остальное не планирую. Разве что, может, сыграю сам.
Ты учился где-то, чтобы писать?
Для всего есть специально обученные люди. У тебя есть идея, ты идешь к сценаристу и пишешь вместе с ним. Он оформляет это всё профессионально. Чтобы стать хорошим сценаристом, надо потратить очень много лет. Моя основная деятельность — актерская, и я не хочу никуда лезть. Иногда думаю: может, взяться за это? заняться вот тем? Но лишнее нужно отсекать, потому что на двух стульях не усидишь. Лучше выбрать один стул и конкретно на нем хорошо усесться, танцевать на нем — да всё что угодно делать. (Смеется.)
А как же твое увлечение фотографией?
Времени не хватает. Очень многим хочется заниматься. Спортом, например. Но тоже получается редко, потому что всю энергию я направляю в профессию. Так и иду в плотном коридоре, никуда не сворачивая.
Саша, но ведь изначально ты поступил на экономический факультет...
После школы я вообще не знал, чего хочу, у меня не было никаких идей. А в Переславле еще и выбора особо не было, там всего один вуз. Все в него пошли, и я пошел, лишь бы учиться. И отучился на экономическом два курса. В какой-то момент меня увлек мелкий бизнес. Мы с другом организовали офис и стали печатать принты на футболках и продавать. Мне лет восемнадцать тогда было.
То есть тебя всё же тянуло к какой-то творческой работе.
Да. А по поводу учебы я вообще не парился — не ходил на занятия, постоянно попадал на пересдачи, потому что знал, что работать в офисе не буду. Однажды я попробовал — посидел в одной компании на телефоне. Долго не выдержал. Как человек может целый день сидеть за монитором? Это не моя история. Мне нравится, как распределяется мой день сейчас. Настолько, что у меня даже язык не поворачивается назвать это работой. Вот, допустим, интервью — часть моей работы, но если мне сейчас позвонят, я не смогу сказать: «Извини, я работаю». Как это? Я удовольствие получаю от общения.
В какой момент в твоей жизни произошли перемены?
За перемены я очень благодарен Веронике Алексеевне Иваненко, моему первому учителю по актерскому мастерству. Она ведет театральную студию в Переславле, очень много занимается с детьми и воспитывает в них твердый характер. Она открыла мне сцену, показала, что есть такой мир. Однажды мы со своим спектаклем поехали в другой город на фестиваль любительских театров. Там были педагоги из ГИТИСа. Я активно ходил на их тренинги и мастер-классы. Они мне дали информацию об этом вузе, и на следующий год я поступил.
Переезд в Москву дался тебе легко?
Родители меня поддержали, в том числе и финансово, за что им огромное спасибо. Очень трудно мне было только на первом курсе. Приходилось привыкать к новой жизни, к людям, к обстоятельствам, к борьбе какой-то каждодневной, с собой в первую очередь. Мне кажется, каждому, кто приехал в чужой город, не имея там родственников, друзей или знакомых, в первый год всегда трудно.
Ты где-то подрабатывал?
Кстати, нет. Денег, которые высылали родители, мне хватало на недорогую еду. Да что студенту надо, господи! Батон да сгущенка. К тому же я довольно скоро начал сниматься.
То есть студенческой жизни в полной мере ты так и не почувствовал?
Почувствовал, мне хватило с головой. (Смеется.) Кому-то она дико нравится. Например, моему другу Саше Палю, с которым мы делили комнату в общежитии. Он себя там чувствовал как рыба в воде. Я же люблю свое пространство, которое не нужно делить ни с кем. Такая личная свобода в замкнутости. Поэтому пришлось привыкать. Например, к очереди в душ. Но всё это быстро прошло. Не успел оглянуться — четвертый курс уже, потом выпуск, вот и пришла пора устраиваться в театр, начались предложения, планы...
Саша, можно ли сказать, что занять свое место тебе помог счастливый случай? Или всё же за этим стоит огромная работа?
Думаю, можно сказать, что помог случай. Но опять же многое зависит от самого человека. О чем ты мечтаешь и чего хочешь, то у тебя и будет. Просто люди к этому относятся как-то несерьезно: «Ну зачем мне мечтать? Есть же реалии жизни, есть же везение». Я не верю в это.
А во что веришь?
В мечты, в фантазии. Жизнь сама предложит массу вариантов, главное — их не пропустить и не побояться рискнуть. Нельзя позволить своему страху, чужому мнению или давлению убить твою мечту о том, кем ты хочешь быть или что хочешь сделать. Нельзя думать: «Не буду я ничего менять, пусть всё останется неизменным, зато точно не проиграю». Ведь тогда и не выиграешь! Я точно не отношусь к таким людям и не хочу с ними общаться. Счастливый человек мечтает, много работает, много улыбается, радуется жизни, думает, прорывается, борется. Бывает, конечно, и нехорошо… Но лично я каждое утро просыпаюсь и думаю: «Сегодня прекрасный день, солнце светит, Москва, спокойно. Всё очень круто!» А что еще надо для жизни, для счастья? Мне кажется, больше ничего.
Стиль: Галина Масленникова
Макияж и прическа: Ирина Закалюжная
www.ok-magazine.ru
Александр Петров: «Я понял, что любое поражение можно обернуть в победу» | Интервью
«У меня в мобильном телефоне записано «Гамлет Петров Саша»,— пишет об Александре Петрове главный редактор ОК! Вадим Верник.— Три года назад мало кому тогда известный Александр Петров дебютировал на сцене в роли, о которой мечтает любой молодой актер. И это был блистательный дебют. Саша вообще счастливчик. Знаковые роли в кино и на телевидении сыплются на него как из рога изобилия. Его обожают зрители, а особенно зрительницы. Он каждый раз неожиданный, непредсказуемый. Потому что талантливый. Новый виток популярности, бесспорно, принесет ему кинопроект под названием «Гоголь. Начало».
Саша, скажи, тебе выдохнуть удается? Ты столько снимаешься в разных проектах, будто стараешься объять необъятное.
Сейчас просто такой период, Вадим. Столько всего навалилось — я понимаю, что много на себя беру. И еще я понимаю, что мне сейчас очень не хватает какого-то выдоха. На самом деле я планирую в ближайшее время — может быть, в следующем году — сделать этот выдох, взять большую глобальную паузу и попытаться немножко подпитаться. Я и правда уже столько лет без перерыва.
А когда ты начал жить в таком ритме?
Практически на втором курсе института, в 2009 году. У меня не было такого, чтобы, например, месяц был перерыв. Сейчас 2017-й. Получается, восемь лет.
И что, за это время ни одного отпуска?
Пять дней, шесть дней, ну неделя. Но ты приезжаешь в другую страну или на море и тебе хочется всё успеть посмотреть, поездить, спать опять не удается. Ты приехал в Италию, Испанию, Грецию, всё вокруг интересно, очень хочется успеть везде побывать. И отдых, конечно, получается душевным, но физической паузы не хватает.
С другой стороны, ты спортсмен, футболист, у тебя закалка жесткая.
Закалка — да, спасибо детству. Она как-то помогает выдерживать такой ритм. Но сейчас и правда хочется паузы, хотя это не значит, что я устал. Усталостью это назвать ни в коем случае нельзя, просто такой круговорот событий, такое количество людей перед глазами постоянно, много дел. А с другой стороны, как без этого, я тоже не знаю.
Плюс я человек такой — не могу сидеть на месте, у меня всегда какой-то моторчик срабатывает, надо бежать, надо делать, надо, надо, надо...
Ты говоришь, что сниматься начал на втором курсе. Обычно в театральном вузе такое не приветствуется.
Я снимался летом, а в остальное время учился. Были небольшие съемки, ну, собственно, как все студенты снимаются.
У тебя рано появился агент, или поначалу всё на ощупь?
Да, Катя Корнилова появилась сразу, в 2009 году. Она пришла на один из показов в ГИТИС — мы были на втором курсе, — после этого она мне позвонила и сказала, что для меня есть небольшая роль в сериале «Голоса» для Первого канала, где режиссером была Нана Джорджадзе. Я помню, конечно, всё: свой первый съемочный день, как я шел к первому кадру.
Страшно было?
Невероятно страшно! Я, конечно, этого не показывал, но я прекрасно помню, где это происходило, какая погода стояла, я помню, что было под ногами — какая земля, какие камни. Я запоминал какие-то детали, ненужные совершенно моему мозгу. В общем, с тех пор я начал сниматься — потихонечку, шажок за шажочком.
Саш, как ты думаешь, почему сегодня у тебя такая сумасшедшая востребованность?
Поверь, я всегда знал, что будет именно так.
Класс!
Ну и потом, если говорить про то, сколько работы... Я не из Москвы, у меня здесь никого нет. У меня всегда было ощущение, что ты один и в любом случае тебе нужно что-то делать, нужно землю грызть. И вот это ощущение помогло и помогает мне. Но, повторяю, я никогда не сомневался, что будет именно так. Когда я поступал в ГИТИС, еще когда только стоял перед входом в этот «обезьянник», как называют его абитуриенты, — даже тогда не было сомнений.
То есть никакой рефлексии, одна установка: буду number one.
Дело не в этом. Есть интуиция, которой я очень благодарен, — она меня в эту сторону и повела. И у тебя нет шансов проиграть, потому что нет других вариантов. У меня, например, не было варианта не поступить в ГИТИС.
Какой ты все-таки самоуверенный.
Я поступал только в ГИТИС, только к Хейфецу, мне там понравилось. И я был абсолютно уверен, что поступлю. Не знаю почему. Никто из моей семьи с театральным делом не был связан, никто не знал нюансов и особенностей поступления, системы театрального образования и так далее. Я не знал, какая программа нужна, не знал, что нужно готовить, как себя вести перед этими людьми, в чем приходить, что надевать.
Один из педагогов, Алексей Анатольевич Литвин, уже на собеседовании обратил внимание на мою олимпийку: на ней было написано Dolce & Gabbana. Алексей Анатольевич спросил меня: «Нравятся такие бренды?» «Да это, — отвечаю, — с Черкизона!» Какая первая попалась, ту и надел.
Послушай, и у тебя никогда не было поражений?
Да были. Но я прошел определенную школу: сначала занимался в любительской театральной студии в городе Переславль у педагога по актерскому мастерству Вероники Алексеевны Иваненко, затем школа Хейфеца в ГИТИСе. Я просто в какой-то момент понял, что любое поражение можно совершенно спокойно обернуть в победу. Не всегда, конечно, это будет получаться. Но после школы Хейфеца ты готов к поражениям, для тебя это будет не ново. Ты готов проиграть и быстро подняться.
А в чем ты проигрывал?
Подноготной-то много разной! Я, например, никогда не был лучшим на курсе. Были ребята, большие звезды курса, я в их число никогда не входил. Все были рослые, крепкие и так далее. Я был на хорошем счету у Леонида Ефимовича и вообще в мастерской, но никогда не входил в тройку лучших ребят на курсе. Было тяжко, я понимал, что мне нужно учиться, мне нужно максимум взять от Хейфеца, от ГИТИСа, от мастеров, от педагогов, от студентов. Поэтому я впитывал всё как губка, понимал: то, что происходит сейчас, поможет мне побеждать в дальнейшем.
В общем, единственный твой комплекс — это то, что ты не был лучшим студентом. Не густо.
Это не комплекс, ни в коем случае. Я пытался быть лучшим, я пытался тянуться. Но в какой-то момент я просто начал прощаться с этой студенческой жизнью, готовясь к будущему, в котором я окажусь один. Там не будет ни студентов, ни педагогов, ты просто останешься один на один с этой жизнью, и тебе придется там драться уже по-настоящему. Ты спрашиваешь про поражения: конечно, были фильмы, в которые меня не утверждали, а мне этого очень хотелось. И раньше, когда в футбол играл, для меня каждое поражение было чем-то таким значимым, хотя, казалось бы, обычный футбольный матч во дворе.
Проиграли сегодня, завтра выиграем — какая разница. А я вот принимал это очень близко к сердцу и просто до последней капли пота и крови готов был воевать с кем угодно, только чтобы победить, чтобы забить гол, чтобы принести победу — для меня это было важно. И вот эта история сохранилась в дальнейшем.
Ты же мечтал стать профессиональным футболистом. Травма помешала.
Видишь, судьба распорядилась иначе. А любовь к футболу у меня от папы. Помню, как он посадил меня, совсем маленького, перед телевизором и сказал: «Это футбол, сына, вот это команда «Спартак-Москва», и мы будем за нее болеть». С этого момента всё и началось.
Тогда логично спросить: а что от мамы?
Наверное, эта уверенность в том, что всё будет хорошо, а еще то, что надо включить все свои резервы, чтобы победить. Вот это от мамы.
Родители в какой сфере трудятся?
Папа работал электриком, мама — в больнице, фельдшером. Потом, в 90-х, у них появился небольшой собственный бизнес, им нужно было как-то выживать. Сейчас они продолжают заниматься своим бизнесом.
В детстве тебя баловали или...
...не могу сказать, что я в чем-то сильно нуждался, у меня всё было: и игрушки, и деньги, чтобы с друзьями раз в неделю куда-то сходить. Но избалованности не было, конечно. Впервые я полетел на самолете, например, уже на съемки фильма «Август. Восьмого» во Владикавказ, это было в 2009 году.
Семья по-прежнему в Переславле-Залесском?
Да.
Дома часто бываешь?
Бываю, но сейчас реже. Я очень люблю этот город, дорожу тем, что родился там, мне это очень помогло. Вот как большинство готовится к поступлению в театральный? Многие пытаются влиться в московскую театральную тусовку, зная, в каких местах собирается творческая интеллигенция. Кто-то пытается подружиться с кем-то из студентов, чтобы понять, что и как происходит, чтобы набраться опыта. Кто-то не вылезает из Москвы, спит на вокзалах, готовит программу — по 25 отрывков прозы и 25 стихотворений — и так далее. А я перед поступлением бегал зимой вокруг озера. Темнота, ночь, сугробы — и 10 километров каждый день.
Любопытный ритуал.
Просто было какое-то внутреннее чувство, что мне именно это сейчас нужно.
Такой метод Петрова.
Да-да. (Улыбается.) Сначала я поступил на подготовительные курсы. Поехал, помню, в Москву 9 марта. Запомнил этот день, потому что после 8 марта центр Москвы был абсолютно пустой, это была то ли суббота, то ли воскресенье. А приехал я рано-рано, в 8 утра уже был в центре города, курсы начинались в 11. И позже мне всегда хотелось почему-то приезжать пораньше. В 5:50 я уезжал из Переславля — и через два часа в Москве. В 8 утра я обычно был на «Щёлковской», а в 8:30 уже на «Арбатской». Когда впервые приехал, не знал, где ГИТИС находится, блуждал, никто мне не мог подсказать. И я, конечно, помню до мелочей, как это всё было.
Каждый раз на подготовительные курсы я уезжал на электричке в 5:50 утра — мне было важно прогуляться по Москве, по центру, пройтись по Камергерке, сходить в «Макдоналдс» напротив Камергерки, там поесть... Такая традиция.
А я не понимаю: если у тебя было такое трепетное отношение к актерской профессии, зачем ты сначала пошел учиться на экономиста? Конечно, это дела давно минувших дней, но всё же.
Другие пошли, и я пошел. Я не знал тогда, кем хочу быть. Вот я отучился в школе в городе Переславле. Куда ехать поступать — в Москву? Не думаю, что я сразу поступил бы бесплатно в какой-то московский вуз.
Но при этом ты говоришь о своей амбициозности.
Безусловно, но мне не хотелось тогда из города уезжать, я хотел стать бизнесменом, мэром города, у меня была такая мечта — стать мэром города. И я пошел, собственно, в университет Переславля, там проучился два года, затем возникла история с театральной студией, которая немножко меня изменила, поменяла сознание.
А в детстве такой тяги не было?
Ну, я ездил на какие-то конкурсы, стихи читал. Мне в принципе это нравилось, но серьезного отношения к этому делу не было. Мама всегда любила, скажем так, декламацию, она вообще стихи любила очень, и в свое время именно она научила меня учить стихи. Мама говорила: «Вот смотри, Саша, есть там слово, ты его просто представь, оно перетекает в другое слово». И так я учил стихи, поэтому для меня сейчас это несложно, техникой стиха я владею.
Слушай, мой брат — актер, но для меня до сих пор загадка, как можно запомнить огромное количество текста.
Это только лишь образное мышление. Когда находишься в постоянной тренировке, в постоянной практике, постоянно в съемках и репетициях, достаточно один раз посмотреть на текст, пробежаться глазами, и всё — ты его знаешь. Ты можешь ошибиться в каком-то слове, но ты это слово заменишь просто на другое, потому что ты запоминаешь не текст, а ситуацию. Это уже автоматом работает.
Я знаю твоих однокурсников, многие ребята высокие, рослые, фактурные, ты же, так сказать, роста не самого богатырского.
Ну да. (Смеется.)
У тебя на этот счет не было комплексов, переживаний?
Знаешь, нет. Для кинокадра это, наоборот, круто и хорошо. А для сцены... зритель приходит в театр за энергией. Если актер ее дает — совсем не важно, какого он роста. Хотя мне говорили некоторые кинорежиссеры, мол, Саша, не нужен тебе театр: сцена большая, на ней высокие люди должны быть. Меня это задевало, и я говорил: нет, я уж буду «повиднее» тех, которых видно!
И начал в театре с Гамлета.
Конечно. Перед первым курсом нам дали задание выучить монолог, я выучил «Быть или не быть». И много чего тогда придумал, даже в какую-то тряпку обернулся, но педагоги отметили только одну-единственную вещь — то, что все пытались брать что-то попроще, а Петров начал сразу с «Гамлета». И для меня это тоже было важно, потому что мне всегда хочется брать такой вес, который вроде как мне не под силу. Мышцы же могут расти только тогда, когда они поднимают тот вес, который они не могут поднять. Организм так устроен, это природа. Вот я к тебе сейчас ехал и вдруг задумался о том, что, блин, как круто: еду разговаривать с прекрасным человеком, интеллигентнейшим, и говорить о том, что мне очень нравится. И это даже работой не назовешь!
У меня всегда так: проснулся, позавтракал, посидел на балконе, посмотрел на деревья, на Москву, выехал на съемки. И сам этот процесс, процесс съемок я очень люблю. Поэтому я спокойно отношусь к такому сумасшествию в плане собственных графиков. В принципе, для меня это одно и то же — сниматься в кино или гулять по улице и дышать свежим воздухом.
Красивое сравнение. А Ира Старшенбаум, твоя подруга, наверное, хочет, чтобы вместо твоих съемок нон-стоп вы оказались вдвоем на каком-нибудь обитаемом или необитаемом острове.
Это вот как раз наша большая мечта сейчас!
У Иры тоже ведь всё складывается удачно. После фильма Фёдора Бондарчука «Притяжение» ее карьера пошла в гору.
Ну да, она много снимается. Но Ира... Во-первых, она девочка, ей нужно больше пауз и времени для отдыха. Я могу пахать 24 часа в сутки, а Ира в этом плане гораздо умнее, и я этому у нее учусь. Она умеет делать такие точечные паузы в своем расписании, чтобы посмотреть фильмы, как-то отдохнуть.
Наверное, тот ритм жизни, в котором ты живешь, способен понять только человек твоей же профессии.
Наверное. Профессия — это как наркотик, от которого ты не сможешь уже никогда избавиться.
Вы дома обсуждаете работу — за чашкой чая, например?
Естественно, мы советуемся, во многом друг другу помогаем, в какие-то моменты одергиваем друг друга, а в какие-то, наоборот, подстегиваем — давай, давай.
Когда я смотрю на вас с Ирой, у меня ощущение, что вы одно целое. Какая-то органика сумасшедшая. Когда свадьба?
Не хочу на личные темы разговаривать, Вадим. Мне кажется, личное должно оставаться где-то там, в сейфе. Понятно, что у нас публичная профессия, но есть вот дом, есть наша чашка чая, как ты говоришь, есть наша кухня. И то, что там происходит, мы никому не отдадим, и для меня это очень ценно и важно.
Правильно, Саша. Ты парень дерзкий:
когда окончил институт — попал в театр Et Cetera, к Александру Калягину, но через год оттуда ушел.
Через два месяца. Каждый раз, когда я возвращался домой после репетиции, я думал о том, что это не мое, не мои это стены. Там прекрасная труппа, великий Александр Александрович, но я практически сразу понял, что это не моя атмосфера.
Это такой юношеский максимализм, мне кажется.
Ну да, но он работает, как ни странно. А позже возник Олег Евгеньевич Меньшиков и Театр Ермоловой, и я понял, что вот это мое, что это мои стены театральные, мой человек — мой художественный руководитель.
А как ты объяснился с Калягиным по поводу ухода из театра?
Александр Александрович, конечно, был зол на меня. Надеюсь, что сейчас он всё простил и понимает, почему я так сделал. Я и тогда объяснил ему, что для меня в профессии важно не врать.
Ты уходил в никуда?
Нет, не в никуда. До этого был показ спектакля Валерия Саркисова «Божьи коровки возвращаются на землю», после чего Меньшиков пригласил меня к себе в кабинет и сказал: «Я знаю, что ты работаешь в театре Et Cetera, но я бы хотел, чтобы ты работал у меня. Думай о моем предложении сколько угодно». И вот я думал месяц, наверное, параллельно работая у Калягина и понимая, что рано или поздно я должен буду оттуда уйти. А тут как раз возник Театр Ермоловой и пазл сложился. Причем непонятно было, что будет дальше: Олег Евгеньевич только пришел в театр, но я почему-то поверил ему.
С кем-то советовался на этот счет?
Свои самые главные решения я принимаю самостоятельно. Вот посоветовался с одним, у тебя появились сомнения, надо идти еще с кем-то советоваться, и так до бесконечности. Нет, я лучше просто побуду один какое-то время и подумаю, что мне надо на самом деле.
Гибкое у тебя мышление.
Вот эту самую самостоятельность ты обретаешь, когда попадаешь в театральный институт, когда живешь в общежитии. А если, учась в институте, существуешь в тепличных условиях — с мамой, с папой, они тебе готовят еду, стирают, убирают... И правда, видно по ребятам, кто дома живет, а кто в общаге. Слово «ванна» становится для тебя каким-то божественным, и хочется просто хотя бы минут десять-двадцать посидеть в ванне! (Улыбается.)
Я помню, когда я, учась в институте, приезжал в Переславль, то первым делом шел в ванную, потому что в общаге у меня ее не было. А в душ всегда была очередь. Это нормальная общажная жизнь, которая очень сильно мне помогла.
Ну ты ведь и раньше не был инфантильным.
Не был.
То есть резкого скачка не произошло.
У меня не было резкого скачка. В Переславле я, грубо говоря, жил на улице, дома только ночевал. Я постоянно гулял, постоянно футбол, подъезды — нормальное пацанское детство. Но тем не менее там был дом, родители, там ты знал, что мама тебе приготовит еду, погладит одежду. Если нужны деньги, попросишь у папы, и так далее. А тут, в Москве, ты всё должен делать сам и ты ничего не успеваешь, потому что в институте с утра до ночи.
А скажи, кризис подросткового возраста тебя коснулся?
У меня не было никогда такого. Наоборот, всегда было чувство, что всё будет хорошо. У меня были проблемы и с родителями, как у любого нормального пацана, то есть очень много всего было. Но чувства, что меня предали, что я не хочу жить, что у меня кризис, — не было ничего подобного.
Мне, напротив, всегда хотелось что-то организовать, собрать ребят, поиграть в футбол, а это же целый процесс: это надо всех обзвонить, кто-то не хочет, кого-то надо уговаривать...
Я всегда был уверен, что ты по натуре лидер.
Наверное, это мне близко: мне хочется что-то создавать, кого-то за собой вести. Планов очень много. Возможно, создам свою кинокомпанию. Очень много талантливых людей по стране, которые сидят и не понимают, куда им податься, что им делать, которые хотят снимать кино. И у нас, собственно, много талантливых друзей, молодых кинематографистов, которые в будущем станут основным пластом российской кинодействительности. Поэтому, конечно, хочется свое дело делать и становиться всё более независимым.
Что ж, наполеоновские планы — дело хорошее. Но вернемся к твоей профессии. Такую вершину, как Гамлет, ты уже покорил, чеховского Лопахина в «Вишнёвом саде» тоже сыграл. Теперь вот Гоголь.
Да, Николай Васильевич. (Улыбается.) Спасибо каналу ТВ-3. Знаешь, мы иногда разговариваем с Меньшиковым о кино, так он говорит, что для него хорошая картина — это когда ее нельзя описать словами. Мне нравится такое ощущение. Вот я про «Гоголя» не могу рассказать ни в двух словах, ни в трех, это тот случай, когда обязательно надо смотреть. История таинственная, загадочная. Это мистика, это какие-то сумасшедшие приемы режиссера Егора Баранова. И сценарий настолько смело написан! Представить такое несколько лет назад, думаю, было бы невозможно. Это же первый сериал в кино. То есть 31 августа выходит «Гоголь. Начало», а через месяц — следующая часть.
От полицейского с Рублёвки до Гоголя.
Отличный диапазон.
И мне это очень нравится. Передо мной всегда стояла задача, чтобы каждый мой следующий персонаж не был похож на предыдущего. Вот сейчас ТНТ и ТВ-3 подготовили кросс-промо с другими сериалами ТНТ, в том числе с «Полицейским с Рублёвки», так что в одном из таких роликов артист Петров в роли Гоголя схлестнется с персонажем Гришей Измайловым.
А ты не боишься, что в какой-то момент зритель устанет от твоего бесконечного присутствия на экране?
Ты знаешь, не боюсь, вот честно. Мне всё это по кайфу, я получаю большое удовольствие от того, что делаю. В ГИТИСе тебя хвалили за то, что у тебя много работ, много этюдов, или в театре, например, прекрасно, когда у актера много ролей. Все смотрят и понимают, что это ведущий артист театра. А что плохого в том, что у человека много ярких ролей в кино? И все они разные! Но, возвращаясь к тому, с чего мы начали...
Наверное, настанет всё же тот период, когда захочется на какое-то время просто пропасть. И появится тогда возможность посмотреть то, что давно хотел, попутешествовать, почитать книги, которые не успевал читать. Есть люди, которые всегда с книжкой, я не из их числа. Вот папа у меня очень любит читать, я постоянно видел его с книжкой, где бы он ни был, он завтракает с книжкой, ужинает с книжкой. У меня это как-то в памяти отложилось.
А что с театром сейчас? Пауза?
Мы перенесли мою историю «#ЗАНОВОРОДИТЬСЯ», драматическое шоу, как мы его называем, в Театр Ермоловой, сыграли уже один раз, в сентябре повторим. Правда, для «#ЗАНОВОРОДИТЬСЯ» это небольшая площадка, потому что начали мы с Yotaspace, где было больше двух тысяч человек, потом выступали в Екатеринбурге, Воронеже, Питере, а там было почти три тысячи. Потом мы отыграли на «Нашествии» — в холоде, под дождем, но это было тоже очень круто.
Саша, я с тобой разговариваю, и так приятно на душе: рядом сидит успешный перспективный парень, у которого на всех фронтах всё о’кей. Такое благополучие тебя самого не пугает?
А чего пугаться! Ты занимаешься тем, что тебе нравится, тебе хочется развиваться, хочется учиться, удивлять. Как завещал Пастернак: не надо заводить архивов, над рукописями трястись. Надо отпускать ситуацию и двигаться вперед, представляя, что у тебя на самом деле ничего нет и всё надо начинать заново. Примерно с таким девизом я вхожу в каждый новый съемочный период, в какую-то новую авантюру. И знаешь, это работает. Не зря же мне когда-то понравилось стихотворение Пастернака «Быть знаменитым некрасиво»: я тогда понял, что эти слова — отличный слоган на всю жизнь.
Фото: Георгий Кардава. Стиль: Ирина Свистушкина
Груминг: Светлана Житкевич. Ассистент фотографа: Давид Шония
www.ok-magazine.ru
Александр Петров о любимой девушке: «Мы думаем в одном направлении» | Интервью
Саша, насколько я понимаю, всё началось с вашего участия в телепроекте, где вы читали стихи Маяковского. Как случилось, что поэзия так прочно вошла в вашу жизнь? Вы вообще стихи давно пишете?
В детстве были какие-то попытки — наверное, оттуда всё и идет. Но осознанно я начал писать около полугода назад. Как обычно, всё начинается с малого, и ты даже не ожидаешь, что из этого что-то выйдет. Я, конечно, читал стихи, но никогда не учил их, у меня не было к ним безумной страсти. И тут такая странная штука произошла, удивительная, чудесная даже. Меня поразило, что видеоролик с крошечным отрывком из громадного «Облака в штанах» посмотрело такое большое количество людей. Ко мне подходили на улицах, благодарили, говорили, как это здорово. Многие впервые обо мне узнали не из фильмов с моим участием, а из этого ролика.
И вы решили попробовать себя в новом амплуа?
У современного зрителя появилось желание слышать стихи, и мне нравится эта тенденция. Мне близка атмосфера времени, когда сам Маяковский читал свои произведения. Атмосфера беспорядка в кабаке, где поэты собирались, выпивали, где стоял гомон, ор и все друг друга перекрикивали. Но у нас в двадцать первом веке есть уникальная возможность использовать новые технологии, придумывать формы, благодаря которым стихи могут стать ключом к некой истории. Можно просто выйти на сцену и читать — это тоже работает. Но нужно двигаться дальше. Фантазия начала разыгрываться, и я придумал проект, который реализую со своими друзьями.
Работать с друзьями проще?
У нас складывается по-настоящему дружная команда молодых профессионалов, которые готовы выполнять очень сложные задачи. Первый опыт был в Сочи, где поначалу я собирался просто почитать стихи. Я пригласил своих товарищей, группу Ocean Jet. «Приезжайте, — говорю, — давно не виделись. Клево же в Сочи! Лето, море». Это была импровизация, и, как оказалось, она работает. Я набросал минимальный сценарий и прочел монолог из «Револьвера», который в «#ЗАНОВОРОДИТЬСЯ» тоже будет, потому что он мне очень нравится. А ребята играли свою музыку. Они, конечно, очень талантливые. Мы создали особую, невероятную атмосферу. Как же будет круто, когда мы соберем стадион! Это какая-то безумная идея, но мы идем к ней.
Для того чтобы человек в зрелом возрасте вдруг начал писать стихи и стремился поделиться ими со всем миром, в его жизни должно произойти нечто совершенно особенное…
Только так это и может работать. Когда в творчество ты привносишь что-то личное, и наоборот. Если я буду выходить на сцену и просто рассказывать какую-то историю, это будет скучно. Зрителю интереснее услышать личную историю, представленную через творчество, через воображение, через что-то придуманное. Я имею в виду кино, театр, музыку, которые усиливают ощущение.
Для вас поводом поделиться личным стали отношения с актрисой Ириной Старшенбаум?
Да, конечно.
В подготовке проекта Ира вам помогает?
В проекте она принимает непосредственное участие. Частично Иру касаются организационные вопросы, плюс она была задействована в съемках видеороликов и в проекте в целом. Просто я сейчас не хочу раскрывать секретов, которые ждут зрителя. Хочется оставить интригу. (Улыбается.)
Одно дело быть поэтом и музой, а другое — соратниками, соорганизаторами. У вас часто расходятся мнения?
Как ни странно, у нас с Ирой мнения совпадают. Мы думаем в одном направлении и очень часто помогаем друг другу. Иногда ты просто не видишь некоторых вещей, которые с тобой происходят. Конечно, нам важно мнение друг друга, и с точки зрения вкуса мы совпадаем абсолютно. В том, что я делаю, в том, что написано. Мы относимся к этому очень просто, не делаем из этого какого-то культа. Есть энергия, которой хочется поделиться с людьми, чтобы им было интересно, чтобы в них это попадало. Те кинофрагменты, которые мы сняли, и декорации, и свет, и музыка — всё это не будет работать, если я не буду честен со зрителем от начала и до конца, если я полностью не откроюсь людям и практически не умру на этой сцене.
Это требует колоссальных эмоциональных и энергетических затрат...
Наоборот, заряжает! Вот, например, после «Гамлета» я абсолютно выжат. С тебя сошло семь потов, ты сидишь, у тебя ничего не двигается, но ты всё равно счастлив, доволен, в тебе очень много энергии. Мысли очищаются. Ты такой чистый, как после баньки. Силы прибавляются, и ты можешь идти дальше.
В рамках проекта вы будете читать не только свои стихи?
Да, там будет Маяковский, еще, возможно, будет Пастернак, я пока не решил. Но Маяковский обязан там быть, потому что он был началом! Всё будет заполнено стихами. Стихи играют главную роль, они связаны с историей, они в ней существуют. Это не просто отдельные номера, это не концерт. Это перформанс. Но слово «перформанс» мне не нравится, потому что оно сложное, а киноспектакль — нечто более понятное.
И все-таки почему именно киноспектакль?
Вроде спектакль, а вроде и кино. И это не название, это жанр, который мы определили, чтобы человек понимал, куда он идет. Для меня важно, чтобы зрителю всё было понятно и просто. В основе лежит человеческая история, которую можно рассказать в трех словах.
А что кроется за названием?
Это будет понятно из сюжетной линии. Название, кстати, пришло в одну секунду. Просто шел себе по улице и вдруг понял: будет называться так. Мне это очень нравится. Если у тебя есть мечта, то всё вокруг помогает ей осуществиться. И сценарий был быстро написан, и стихи. Никаких мучений я в связи со всем этим не испытывал. Для меня это какая-то невероятная проверка себя. Проверка на вшивость. Зачем я занимаюсь этой профессией, что могу дать людям, какой мир открыть? Это действительно важно. Тут либо полная победа, либо полное поражение. Третьего не дано.
Саша, вы можете назвать себя поэтом?
Нет. Поэт — Пастернак, поэт — Маяковский. А я так, стихи пишу. (Улыбается.)
www.ok-magazine.ru
Горячие и дерзкие: 10 молодых театральных актеров, которых стоит увидеть в деле | Звёзды
В нашей «мужской» подборке к 23 февраля мы выбрали 10 привлекательных молодых актеров, многим из которых нет и 30 — а они востребованы, обласканы публикой и уже достигли больших успехов. Трепещите, Сергей Безруков и Данила Козловский, на пятки наступают они!
Александр Петров, 29 лет
Звезда сериала «Полицейский с Рублевки», фильмов «Притяжение» и «Лёд», артист Театра им. Ермоловой, где задействован в главной роли в классической постановке «Гамлета». Открывается с новой стороны в своём авторском проекте #ЗАНОВОРОДИТЬСЯ, где практикует непосредственный контакт со зрителем, выходя за рамки сцены и декораций: открывает гостям очень личное и потаенное, зачитывает монологи и стихи, заглядывает в глаза, провоцирует на эмоции. Чаще обнажает не тело, а душу, но от этого становится не менее привлекательным для женских сердец — только посмотрите, какой пронзительный взгляд!
Где увидеть: в Театре им. Ермоловой 28.02 — «Гамлет», 2.03 — #ЗАНОВОРОДИТЬСЯ
Иван Янковский, 27 лет
Продолжатель актерской династии Иван Янковский окончил ГИТИС под руководством Сергея Женовача и сразу же был принят в труппу его Студии театрального искусства. Театральный дебют состоялся в спектакле «Записки покойника». В качестве приглашенного артиста Иван задействован в спектакле «Утиная охота» Театра им. Ермоловой, где очень убедительно играет в любовь сразу с тремя разными героинями.
Успешно совмещает театральную и кинокарьеру: был награжден на премии «Кинотавра» за роль в картине «Тряпичный союз» и получил «Золотого орла» за главную роль в фильме «Дама Пик». Талант, харизма, красота — вот главные составляющие его успеха. А еще ставим Ивану пятерку за скромность и приверженность семейным ценностям!
Где увидеть: в СТИ 15.03 — «Записки покойника», 27.02, 16.03 — «Самоубийца», 3.03, 7.03 — «Мастер и Маргарита».
Риналь Мухаметов, 28 лет
Выпускник «Седьмой студии» Кирилла Серебренникова, актер театра и кино. Получил известность благодаря фильму «Притяжение», сериалам «Три мушкетера», «Оптимисты». Высокий, стильный, пластичный, в отличной физической форме и с искренней улыбкой — кажется, что ему подходят только положительные герои.
Однако на сцене Гоголь-центра Риналь примеряет на себя абсолютно разные образы: он и самовлюбленный Нарцисс в «Метаморфозах», и комичный Гамлет/Сталин в «Пастернаке», и даже злодей в спектакле «Хармс. Мыр», а прошлым летом он выступал обвинителем в VR-постановке «Клетка с попугаями».
Где увидеть: в Гоголь-Центре 08.04 — «Пастернак. Сестра моя — жизнь».
Павел Чинарев, 31 год
Самый «возрастной» герой нашей подборки. Павел работает одновременно на Санкт-Петербург и Москву. Задействован во многих спектаклях Константина Богомолова в МХТ им. Чехова, Ленкоме, Театре Наций. Чинарев — уникальный артист, готовый на все: он создал целую галерею героев заднего плана, но каких! Чего стоят их имена: сиротка Мейбл, Корделия Лировна Лир, Механический мент, «а и также» и «не только».
Но не стоит переживать за него — главные роли у него есть. Так, в спектакле Театра Наций «ГРОЗАГРОЗА» Павел играет сразу две главные роли, за что ему отдельные аплодисменты.
Из заметных ролей в кино — лидер «Тряпичного союза» из одноименной картины: сильный, брутальный и одновременно ранимый и нежный в своих чувствах.
Где увидеть: в Театре Наций 10.03, 11.03 — «ГРОЗАГРОЗА»
Василий Буткевич, 23 года; Петр Скворцов, 23 года; Игорь Титов, 26 лет
Выпускники школы-студии МХАТ, участники одного из самых модных театральных коллективов страны — брусникинцев, которых уже давно довольно трудно воспринимать по отдельности. Двое из них (Буткевич и Скворцов) уже активно строят кинокарьеру — «Тряпичный союз», «Хороший мальчик» у Васи, «Ученик» у Пети. Игорь является лидером музыкальной группы Post/a/Nova, которая была собрана из все тех же брусникинцев.
Все вместе они — тайфун, ураган, энергия. Это уже сложившийся бренд, на который идет зритель, о котором говорят и пишут. Все достоинства физической формы наших героев можно будет оценить в спектакле «Конармия». Спойлер: мужская часть брусникинцев предстанет перед вами полностью обнаженной.
Где увидеть: Центр им.Меерхольда (ЦИМ): 24.02, 25.02 — «Конармия», 23.02 — «Сван»; театр «Практика»: 10.03 — «Чапаев и пустота».
Никита Кукушкин, 27 лет
Еще один выпускник курса Кирилла Серебренникова, входящий в состав труппы Гоголь-центра. Обладает запоминающейся внешностью: невысокого роста, лысый, с огромными грустными глазами, Никита притягивает к себе внимание зрителя. Он спокойно участвует в скандальных постановках, обнажается на сцене, играет юродивых и не боится быть непохожим на всех.
В кино чаще играет парней с района, как в фильмах «Около футбола» и «Притяжение». А жизни Никита заботливый любящий папа и сын «крошки Кукушкиной» и «миссис Кукушкиной», основатель благотворительного проекта «Добрый ящик». Надеемся, что роли положительных персонажей еще впереди!
Где увидеть: в Гоголь-центре 06.03 — «Мертвые души», 16-18.03 — «Маленькие трагедии»
Роман Васильев, 23 года
Еще оди выпускник Школы-студии МХАТ, на этот раз курса Виктора Рыжакова. Этот выпуск также сохранился практически в полном составе под названием «Июльансамбль». Роман является, пожалуй, самым юным в плане опыта актером в данной подборке и представляет совсем свежую волную театральных артистов, но уже получил ведущую роль карусельного зазывалы в спектакле «Лилиом».
Для удачного старта всё есть: яркая внешность, пластика и музыкальные таланты, интересный материал для работы — остаётся только пожелать Роману приумножать свои успехи и покорить еще не одно поколение зрителей, полный вперед!
Где увидеть: в ЦИМе: 27.02 — «По-чехову. Тир сестры»; 4.03 — «Несовременный концерт».
Александр Молочников, 25 лет
В нашей подборке мы не могли обойти стороной хитмейкера МХТ им. Чехова последних лет. Александр, начинавший свою карьеру как актер, плавно перерос в одного из ведущих театральных, а с недавних пор и кинорежиссеров. Его спектакли «19.14», «Бунтари» и «Светлый путь.19.17» в идут с большим успехом: аншлаги в зрительном зале тому подтверждение. Кроме того, в своих постановка Александр поднимает важные вопросы, ответы на которые зритель вместе с героями ищет ищет на протяжении всего спектакля.
В качестве актера Молочников задействован в спектакле «Удивительное путешествие кролика Эдварда», за эту роль фарфоровой куклы он был отмечен премией Олега Табакова.
Где увидеть: 24.02 — «Бунтари»; 22.03 — «Удивительное путешествие кролика Эдварда».
www.ok-magazine.ru
Федор Бондарчук, Александр Петров, Ирина Старшенбаум — о том, как создавалось «Притяжение» | Афиша
24 января в Москве состоялась пресс-конференция к фильму Федора Бондарчука «Притяжение». Журналистам картину представили сам режиссер и исполнители главных ролей Александр Петров, Ирина Старшенбаум и Риналь Мухаметов. Кроме них в фильме снялись Олег Меньшиков и молодая гвардия «Гоголь-центра» Кирилла Серебренникова — Евгений Сангаджиев, Никита Кукушкин, Алексей Маслодудов и другие актеры. И это первое, о чем сказал Бондарчук: «У меня все кинематографисты молодые. Я поменял команду, с которой работал с 2004 года».
Повествование начинается с того, что в небе над Москвой военные сбивают неопознанный летающий объект. Как мы потом узнаем, его никто не должен был увидеть, но не будем рассказывать о том, как он оказался в зоне видимости, не засеченный ПВО, дабы не спойлерить. Парни из Чертаново во главе с Александром Петровым, которого подначивает его девушка в исполнении Ирины Старшенбаум, чрезмерно интересуются произошедшим и, движимые любопытством и довольно призрачными целями, проникают в «зону» — зону оцепления, имеется в виду. Далее случайные обстоятельства разворачивают сюжет в неожиданную сторону, и земляне показывают себя «во всей красе»...
В целом фильм вовсе не о вторжении, а о человеческой природе — здесь у каждого к другому есть масса вопросов. И у каждого есть темная и светлая сторона. Даже у военных, которые, по словам Федора Бондарчука, сделали то, что должны были,— сбили НЛО, но при этом и выступили его «хранителями». А если говорить о личностях, то Александр Петров, например, играет парня в общем и целом неплохого, но... скажем так, изменчивого.
«Есть страшное слово «ревность»,— говорит Петров.— Никто из героев изначально не хотел никому делать плохо. Но ревность меняет мировоззрение. В фильме есть один кадр, где, как мне кажется, очень понятно, в какой момент человек меняется до неузнаваемости. Залезает в себя, а там неизведанный мир... Мы как бы исследуем, на что способен конкретный человек в конкретных условиях».
Этот посыл все участники пресс-конференции так или иначе транслируют аудитории: все мы люди, все мы человеки. «Я хочу, чтобы люди вышли из кинотеатра после фильма и что-то для себя поняли, «посмотрели в зеркало»,— говорит Петров. Риналь Мухаметов, сыгравший пришельца, подхватывает: «Мир развивается, появляется много интересного, техника, айфоны, но это не должно перекрывать человеческие качества. Мы — живые создания. Надеюсь, у людей что-то проснётся и мы сможем повлиять на себя [изменить себя к лучшему]».
В фильме есть сцена первого контакта. Наверное, каждый, кто когда-то читал фантастические произведения или смотрел фантастические фильмы, рано или поздно представлял себе, как это могло бы происходить. У Бондарчука все очень просто, почти буднично. Разве что не слишком успешно... Что бы он сам сказал пришельцу, если бы получил право контакта?
«Добро пожаловать,— почти не задумываясь комментирует режиссер и заставляет зал смеяться:— У меня есть любимый фильм, «Марс атакует». Помню, хохотал и до сих пор могу хохотать над ним. Жители Земли и Марса, давайте жить вместе, работать вместе!»
Падение инопланетного корабля, которое частично можно увидеть в трейлерах к фильму, — наиболее масштабная и зрелищная сцена (не считая финальной), которой уделено много времени. Дизайн взят не с потолка. «Вода — это альтернативный источник энергии и вообще то, на чем основана жизнь,— комментирует Федор Сергеевич.— Мы посмотрели, как выглядит молекула воды и... наш корабль с его «кольцами Сатурна» — это молекула».
Героиню Ирины Старшенбаум можно описать так: сумасбродная девушка-подросток — уже скорее девушка, чем подросток,— запутавшаяся в себе и в отношениях с отцом-военным, практически без чувства самосохранения, но с обостренным чувством долга. У нее есть еще одно качество: то же, что сначала заставляет ее кого-то ненавидеть, а затем разворачивает все — и ход событий фильма в том числе — на 180 градусов.
«На первый кастинг я пришла после самопроб, которые отправила с телефона,— рассказывает актриса.— Мне сказали: ты слишком дерзкая, давай это убирать, все-таки школьница. А мне вот показалось, что девушка должна быть с характером. И когда я пришла уже на пробы к Федору Сергеевичу, он сказал: хвостики какие-то, сначала у тебя было живее, верни дерзость. То есть поддержал мою идею. И тут же возникла идея шапки для моей героини...»
«Шапка! — Подхватывает режиссер.— Мы искали образ Юли, которую играет Ира, и мы говорили о шапке. Нам нужна была идеальная шапка. Мы искали ее и постоянно о ней говорили — больше, чем о каком-то другом вопросе. Уже и операторы заговорили о шапке, и продюсеры узнали, [продюсер Антон] Златопольский услышал про шапку... И вот первый день съемок, Ира выходит в кадр, и все в обмороке: а где шапка?..»
Конечно, для масштабного фильма требуется мощный саундтрек. Музыкальный ряд журналисты на конференции похвалили, а создатели прокомментировали: «С одной стороны, космические масштабы, с другой — обычные ребята из Чертаново. Мы хотели все это смешать с музыкой, которую слушают сегодня». Например, с треками Макса Коржа и L'One. О музыке вообще говорили долго и с аппетитом, обсуждали, кто кого слушает. Бондарчук сказал, что ему по нраву все, даже Скриптонит, Петров предпочитает Виктора Цоя.
«Еще до съемок Федор Сергеевич показал мне клип группы U2, который должен был помочь прочувствовать атмосферу будущего фильма. Я эту песню переслушал много раз и это действительно помогло...», — говорит Петров, и Бондарчук терпеливо ждет, когда он закончит, а потом аккуратно отрезает: «Все так, только я показывал клип Jay Z, а не U2». Меломаны поймут.
О том, как в фильм «втянули» Олега Меньшикова, режиссер говорит скромно: «Он сказал, что военных не играл. Но мы встретились, поговорили о графике. Графики — это вообще отдельная тема, у меня все актеры были заняты в театре — то на репетициях, то в спектаклях. Как снимать?.. Так вот, говорю: «Олег Евгеньевич, ты что, согласен?» А он: «А что я тут, по-твоему, с тобой сижу?» Я мечтал поработать с Меньшиковым, и моя мечта осуществилась».
Потом Бондарчук принимается благодарить Петрова «за героизм». Начинает неожиданно: «Он псих,— делает многозначительную паузу, а затем продолжает:— Ближе к середине фильма есть момент, когда через крышу падает экзоскелет, и все ребята в панике, на взводе, тем более патруль рядом...
На съемочной площадке была дверь. Ну дверь и дверь... Кто знал, что она там... И он [Петров] ударил ее ногой и... порезался, порвал себе сухожилие. Хотели сначала приостановить съемки совсем. Но по сюжету он должен летать, у него вообще много действий.
И не стали останавливаться, а вспомнили черно-белый кинематограф с его обманками. И на этом половину фильма построили. Саша был на костылях. Так что вторая половина фильма — он уже герой».
Петров подхватывает благодарным тоном в том смысле, что на площадке все о нем заботились. В сценах драк все работали как единый механизм — Саше приходилось стоять на обеих ногах, но один ему травмированную ногу поддерживал, другой — локоть, и при этом вокруг была возня. «Доверие к партнеру — это очень важно и очень сложно,— говорит он.— У актеров даже упражнение такое есть: ты должен стоя спокойно упасть на руки человеку. Потом оно усложняется. Вот у нас получился настоящий дримтим (dream team — с английского «команда мечты»). С первого съёмочного дня, как я зашёл в актёрский вагончик».
О том, как работалось с самим Федором Бондарчуком, Саша говорит со смехом: «У режиссёра инопланетный язык, и человек без чутья вряд ли поймёт».
Очень ли было сложно? Что вообще такое — «сложно»? На этот вопрос актеры отвечают по-разному. Саша: «Сложности меня всегда закаляли. Это адреналин». Риналь: «Сложно быть максимально честным. Важно быть максимально честным. Я радуюсь, что, судя по первым отзывам, все получилось честно». Ирина: «Бороться сложно. Но не важно, несколько высоки ставки, если борешься за свою правду и любовь».
Фильм закупили для проката более сорока стран, в том числе Германия, Франция, Италия, Испания. В Китае показ стартует в тот же день, что и в России, то есть 26 января.
www.ok-magazine.ru
