Полишинель раскрывает секрет. Журнал сноб колумнисты

Санкции навсегда — Сноб

Не понимая Россию, Запад посылает ей сигналы, намекающие, что Путину следует образумиться: стать пусть даже не менее антизападным, но более рациональным. Кремль делает вид, что не понимает намеков

Недавняя одновременная высылка 139 российских дипломатов из 24 стран  — событие неординарное. Особенно если учесть, что предпринята она не в ответ на какие-то провокационные действия в отношении самих этих государств, а в знак солидарности с Великобританией, обвиняющей Россию в покушении на своей территории на жизнь бывшего разведчика Сергея Скрипаля с использованием боевого отравляющего вещества.

Сейчас модно говорить о происходящем как о новой холодной войне — и я давно отмечал, что изменившийся тип отношения России к миру подпадает как раз под это определение. Однако, быть может, события пошли даже еще дальше (или, если быть точнее, несколько в иную сторону).

Запад был крайне обеспокоен происходившим на Украине в 2014–2015 году; вместе с выступлениями Путина 2007–2008 годах в Мюнхене и Бухаресте, пятидневной войной в Грузии, попытками Москвы укрепить свое влияние на территории бывшего Советского Союза и с выстраиванием Кремлем дружеских отношений с некоторыми лидерами стран Центральной Европы агрессивные действия России хорошо вписывались в прежние представления. Понятными выглядели и варианты ответов: сдерживание, помощь союзникам, конкуренция и соперничество на глобальной периферии. Про Путина привычно говорили, что он понимает лишь правила «игры с нулевой суммой»: если у кого-то убыло, то где-то прибыло.

Реакция Запада в виде высылки российских дипломатов указывает на некую новую реальность, заключающуюся в том, что мир окончательно перестал понимать Россию

Между тем начиная с середины 2010-х годов ситуация, как мне кажется, начала меняться, хотя это сложно было сразу заметить. Вмешательство России в те же американские выборы (неважно, смогли ли они изменить их результаты или нет), заигрывание с европейскими ультраправыми, открытая поддержка военных преступников типа Асада и государственный терроризм в отношении противников режима, а также тех, кого сам Путин или его окружение могут счесть предателями, — все это, на мой взгляд, стало указывать не только на то, что Кремль вообще перестал признавать всякие правила. Намного более важным мне кажется то, что Москва перестала даже задумываться о собственной выгоде, предпринимая те или иные шаги.

Чего добился Кремль тем, что оставил грязный след в истории выборов 2016 года в Америке? Если говорить о России, то ровным счетом ничего: кто бы ни выиграл те выборы без нашего вмешательства, отношения между странами практически наверняка не были бы хуже, чем сегодня. Единственным последствием стало перенапряжение американской политической системы и обострение внутренней борьбы в вашингтонском истеблишменте. Чего Москва добивается в Европе, финансируя и поддерживая антиевропейские силы? Судя по всему, похожей же дестабилизации. Характерно, что само ее появление, буде таковое случится, России также ничего не даст. ЕС не развалится, но станет менее функциональным — и проевропейским силам будет лишь проще выстраивать свою линию аргументации, доказывая, что странам Старого Света нужно сплотиться не столько для чего-то, сколько против кого-то. И даже если пропутинские силы одержат где-то локальные победы, это не изменит общей картины. Бóльшая часть Европы будет становиться все более антироссийской. Чего добился Путин, убив в Британии, судя по всему, уже более десятка своих личных врагов, которые давно были лишены любой возможности навредить России? Похоже, никому не нужного превращения нашей страны в международного изгоя.

На мой взгляд, реакция Запада в виде высылки российских дипломатов указывает на некую новую реальность, заключающуюся прежде всего в том, что мир окончательно перестал понимать Россию. И это не должно удивлять: сегодня действительно не ясно, чего хочет Путин. Стать диктатором в собственной стране, где не останется даже видимости демократии? Запад ему в этом никак не мешает и даже не очень пытается. Воссоздать Советский Союз? Да ради бога — только не факт, что этого хотят среднеазиатские ханы и баи, с которыми у Москвы пока не очень получается выстроить настоящую интеграцию (Украина — особый случай, но и тут правильнее было бы договариваться с украинским народом, а не с Брюсселем или Вашингтоном). Отмывать украденные в России деньги в Европе и различных офшорах? Я пока не слышал, чтобы кто-то арестовал там какие-то российские капиталы и собственность. Не понимая Россию, Запад начинает посылать некие сигналы, намекающие на то, что Путину следует образумиться: стать пусть даже не менее антизападным, но более рациональным; вернуться с небес на землю и творить беспредел по возможности внутри собственных границ.

Россия продолжает провоцировать, лгать и изворачиваться. Западу сложно ответить на это силовым методом, поэтому знаки нарастающего презрения будут проявляться снова и снова

Кремль делает вид, что не понимает этих сигналов, и предпочитает действовать в рамках «симметричных ответов»; однако то, что было в годы холодной войны нормальным, сейчас таким не выглядит. В 1970-е члены ЦК КПСС не владели виллами на юге Франции и не держали деньги на счетах фирм, зарегистрированных в Люксембурге или Делавэре. Российские предприятия не принадлежали компаниям, закредитованным на Западе. Отечественная промышленность худо-бедно обеспечивала население практически всем необходимым, а чем не могла, то удавалось получить от восточноевропейских сателлитов. Сейчас все изменилось; Россия намного более уязвима не столько для американских ядерных ракет, сколько для европейских экономических санкций.

Симметричные ответы были хороши тогда, когда сторонами двигал интерес; когда одной движет банальная обида, они становятся контрпродуктивными. Москва полагает, что ее «берут на понт», хотя на самом деле сигнал состоит в другом: разговаривать с Кремлем не о чем, к тому же сам этот процесс никому уже не кажется приятным. Зачем в такой ситуации иметь в странах-противниках посольства, по численности превосходящие миссии их самых проверенных друзей?

Если говорить об аналогиях, которые появляются при осмыслении последних шагов Кремля, они напоминают не столько действия Хрущева или Брежнева, сколько эксперименты сталинской поры — когда советские спецслужбы устраняли врагов революции за рубежом, а из Кремля категорически требовали от германских коммунистов не блокироваться с социал-демократами перед лицом фашистской угрозы. Тогда казалось, что максимальная дестабилизация функционирования демократических стран приведет к их коллапсу и поможет установлению всемирной власти пролетариата. История, однако, показала ошибочность тогдашнего курса. От провала Веймарской республики никто не пострадал больше, чем Советский Союз. Если европейская интеграция развалится, Россия также вряд ли будет в выигрыше. Мы, помнится, радовались недавно Брекзиту? Считали, что более самостоятельная Британия нанесет удар евробюрократам? Только пока скорее заметно, что «возросшая самостоятельность» Соединенного Королевства увеличивает его решимость разбираться с Москвой, а Европа (да и не только) склонна поддержать «отщепенца».

Подводя итог, я могу только повторить свое давнее предположение: санкции против России — это практически навсегда. Вместо того, чтобы осмыслить происходящее рациональным образом, взвесить все за и против (в советские времена у партийного руководства хватало ума на то, чтобы продолжать диалог по экономическим, и не только, вопросам даже тогда, когда гонка вооружений была наиболее активной) и принять решения, направленные на снижение напряженности, Россия продолжает провоцировать, лгать и изворачиваться. Западу сложно ответить на это силовым методом, да этого никто и не хочет, поэтому знаки нарастающего презрения будут проявляться снова и снова. И к этому нужно быть готовыми. Или начать меняться — хотя, видимо, ждать этого не приходится.

snob.ru

Бунт против истории — Сноб

Как Россия постоянно пытается поймать волну истории и почему у нее это не выходит

В воскресенье в России состоятся президентские выборы. Вопрос о результатах голосования и о том, как окажутся «проранжированы» их участники, представляет небольшой интерес. В начале мая Владимир Путин по пустым московским улицам снова проследует в Кремль на уже привычную для него церемонию, с тем чтобы заняться затем, по сути, только одним: оформлением своего пожизненного правления. 

Однако эта привычная церемония, за которой в предшествующих случаях следовал более или менее успешный президентский срок, в этот раз — способ не дать старт куда менее предсказуемым событиям. Новости последних недель и месяцев важны не столько тем, что являются прелюдией к переназначению Путина, сколько тем, что они демонстрируют результат той долгой трансформации, которую претерпевала душа национального лидера. Я бы хотел остановиться на сути путинской эволюции.

Несовременность — важнейшая черта Владимира Путина, он просто физически ощущает дискомфорт от присутствия в мире XXI века

Эта суть, как я полагаю, состоит в бунте против истории — еще более бессмысленном и беспощадном, чем бунт против вождей или кумиров, столь привычный для российского народа в самые разные эпохи.

Основания для такого бунта глубоко укоренены в личности президента. С самого начала его правления было ясно, что этот человек никогда не любил перемен — и прежде всего тех, которые приносятся новыми социальными и производственными технологиями.

Демократия, этот удел успешных стран, дважды выталкивала нашего героя практически в социальный кювет: сначала уничтожив Советский Союз, которому он честно служил, а потом и «попросив» из петербургской мэрии команду, которой он так же верно прислуживал. Технологический прогресс неминуемо отодвигает на обочину и его любимую «энергетическую сверхдержаву», способную лишь добывать газ и производить ракеты, но обустраивающую свою повседневную жизнь за счет западных изобретений; к тому же все больше проблем создают открытые информационные сети, к которым так сложно привыкнуть.

Несовременность — важнейшая черта Владимира Путина, хотя сама по себе она не обязательно должна была породить тот дискомфорт, который он просто физически ощущает от присутствия в мире XXI века.

Очень многие лидеры — и в мире, и в России; и бунтари, и происходившие из самой сердцевины существующих политических систем — начинали свое пребывание у власти с попыток инициирования перемен и реформ, серьезных или не очень. Если оглянуться в России на весь послевоенный период, перечислить можно: «Догнать и перегнать Америку!» у Хрущева, «ускорение» у Горбачева, встраивание в Запад у Ельцина, мечты о Португалии у того же Путина и о силиконовом Сколково у Медведева — все начинали совершенно одинаково. И одинаково закончили: ни одна из амбициозных целей в конечном итоге достигнута не была. Я не хочу тем самым сказать, что перемен не случилось — я просто констатирую, что результаты существенно отличались от замысла.

Ход истории неостановим, и на каждом ее витке государство должен возглавлять человек, впитавший культуру как минимум прошлого витка, закрученного лет тридцать тому назад

Иначе говоря, крайне важным моментом, который редко отмечается четко и прямолинейно, является тот факт, что Россия за последние десятилетия ни разу не «поймала» историческую волну, которая подняла бы ее вместе с наиболее успешными странами. Для лидеров страны это было чревато либо более или менее драматичными уходами с поста (от Хрущева до Медведева), либо доживанием своих дней без каких-либо ожиданий и свершений (как Брежнев). Сегодня ясно, что Путин не отличается от своих предшественников в том, что волну эту он тоже не оседлал. Однако столь же очевидным сейчас становится и то, что он с этим не смирился.

После естественного начального периода, когда лидер склонен стремиться к переменам, обычно наступает следующий, когда приходит понимание, что либо возможностей страны (реже), либо решимости вождя (чаще) недостаточно для того, чтобы превратиться в «нормальную» страну. Очевидной реакцией поначалу становится стремление «отгородиться» от нежелательных трендов и сделать так, чтобы они тебя «не касались». Именно этот переход, на мой взгляд, можно легко разглядеть между первым и вторым президентскими сроками Путина: от попыток встроиться сначала в мир, а чуть позже — в Европу он перешел к обозначению границ собственной «поляны» через выступления в Мюнхене и Бухаресте. Однако экономический кризис и «арабская весна» убедили его в том, что просто отсидеться вряд ли получится — и это спровоцировало его эпический бунт.

Собственно говоря, в демократических странах определенное ограничение (конституционное или «ситуационное») сроков полномочий лидеров обусловлено не столько тем, что им хотят не дать излишне обогатиться или расставить своих детей и друзей на все сладкие посты, сколько тем, что элиты этих стран способны отслеживать происходящие в мире перемены и понимают, что ход истории неостановим и на каждом ее витке государство должен возглавлять человек, впитавший культуру как минимум прошлого витка, а не того, который закручивался лет 30 тому назад. Именно поэтому в мире второй половины ХХ и начала XXI века сложно найти примеры стран, которые авторитарно управляются десятилетиями и являются хотя бы в какой-то мере успешными (хотя, замечу, в эпохи, когда прогресс отличался куда более медленными темпами, таких была масса).

Проблема Путина — и нас как его подданных — состоит в том, что вождь России искренне поверил в возможность заставить историю двинуться вспять

То, что мы наблюдаем в России начиная с 2012 (ну, или 2014) года, на мой взгляд, представляет собой очень нетипичный пример того, как лидер, осознавший невозможность встроиться в современный мир на тех условиях, которые считает для себя приемлемыми, восстал против самой истории. Его опасения переросли в панический страх, а тот породил озлобленность. Заявляемый в качестве кремлевской повестки дня «консерватизм» таковым не является: во всем мире консерваторы стремятся по мере сил сохранить социальные формы, изменяя экономическое и технологическое содержание. Консерватизм предполагает максимальное использование индивидуалистских порывов и ограничение роли государства для того, чтобы экономика и общество шли вперед. То же, что сегодня наблюдается в России — не консерватизм, а ретроградство. От несовершенной демократии мы возвращаемся к монархии; от светского государства — к клерикальной деспотии; от общества относительно равных возможностей — к патриархату; от частной экономики — к огосударствленной; от правительства — к «дружине»; от civil service — к традиционному русскому «кормлению».

Проблема Путина — и нас как его подданных — состоит в том, что вождь России не смог удержаться в принципе допустимых рамках «самоизоляции» (как это делали многие — от Франко до Кастро): сегодня ясно, что он искренне поверил в то, что может заставить историю двинуться вспять. Он не просто свернул свой роскошный лимузин на обочину, задернул шторки и включил в салоне любимую музыку, позволяя остальным водителям следовать, куда им хочется. Он смело вырулил на полосу встречного движения — и, собственно, вся истерика последнего времени проистекает из того, что много кто начал довольно открыто высказываться в том духе, что такая езда не по правилам и не надо путать магистрали истории с перекрытым по случаю Кутузовским проспектом. 

Россия не раз пыталась отгородиться от многих глобальных трендов, и у нее это иногда неплохо получалось. Нередки были и случаи, когда страна пыталась «защищать» от поступательного хода истории других (как в годы, когда Россию принято было называть «жандармом Европы» в XIX веке или как в период доминирования СССР над странами Центральной Европы). Однако, как мне кажется, еще никогда Россия не пыталась «развернуть» ход истории там, где он идет своим чередом. Во время Коминтерна Советский Союз поддерживал в развитых странах силы, задавшиеся целью разрушить буржуазный строй, а на глобальной периферии — движения, стремившиеся демонтировать диктатуры; сегодня в Европе и Америке Кремль занимает сторону ультраправых, а в южных странах защищает диктаторов и убийц. Масштаб задачи выглядит просто неправдоподобным — не зря даже самые мощные державы в последнее время непринужденно «сдают» союзников, против которых восстает большая часть их народов.

Президент относительно честно спрашивал подданных, готовы ли они «прокатиться с ветерком» по встречке. И всякий раз получал утвердительный ответ. Поэтому поездка начинается

Опыт последних 20 лет показывает, что глобальным державам в общем-то наплевать на то, что происходит в России: проходят ли в Москве миллионные мирные митинги или расстреливают из танков здание Верховного Совета, одинаково мало волнует большую часть мира. Если вы живете в своей квартире, вы можете переводить стрелки настенных часов как вам заблагорассудится — и даже на «ручном управлении» крутить их назад. Но проблема возникает, когда вертящий стрелки назад человек начинает считать, что он может с такой же легкостью отправить солнце от заката к восходу. Здесь, что бы он ни делал, ночь наступит «по расписанию».

Завершающийся в ближайшие месяцы третий президентский срок Путина стал, на мой взгляд, временем, когда он осмысливал дальнейшие шаги; проверял историю на твердость; оценивал пределы собственных сил. Судя по всему, он пришел к выводу, что таких пределов нет; мир «прогнется под нас», если сильнее надавить; пора не согласовывать свои планы с другими, а реализовывать их. Конечно, этот вывод ошибочен: он определяется только на том, что медленная реакция сложных организмов часто воспринимается амебами как ее отсутствие — но потом может не хватить времени, чтобы понять, в чем была ошибка. Однако для президента это не имеет значения — выбор сделан. Причем он сделан не только Путиным — он сделан Россией. Президент относительно честно (ну, или не очень честно, но все же) спрашивал подданных, готовы ли они «прокатиться с ветерком» по встречке. И всякий раз получал утвердительный ответ. Поэтому поездка начинается — и можно посоветовать всем только поплотнее пристегнуть ремни. Ну или, если кто успеет, выпрыгнуть из разгоняющейся машины, пусть даже без портмоне и чемоданов.

Жестокий бунт против истории начался. Однако, увы и ах, история тоже может быть жестокой.

snob.ru

Как сделать Россию демократией — Сноб

Почему в России необходимо ввести избирательный ценз и какой именно

Кампания по регистрации кандидатов в президенты закончилась, и всеобщее внимание переключилось на явку, на особенности агитации и пропаганды и, не в последнюю очередь, на качества избирателей. Один известный блогер призвал лишить права голоса пенсионеров, так как будущее страны не должны определять те, кто «живёт прошлым». Это предложение мне не симпатично — однако я убеждён, что, принимая во внимание особенности нашей истории и современное состояние страны, её демократизация без своего рода избирательного ценза невозможна.

Я не буду повторять избитые истины о том, что демократия никогда не начинала со всеобщего избирательного права (а именно оно было провозглашено Временным правительством 27 мая 1917 г.) — потому что сегодняшняя российская ситуация представляет собой несколько иной случай. В России на протяжении веков сложилась ситуация, в которой государство является не столько слугой общества, сколько его господином; в последние десятилетия гражданских и экономических свобод в стране стало больше, однако значительная часть населения так же серьёзно зависит от власти, как раньше. И эти «современные крепостные» — вовсе не пенсионеры.

Конечно, читатель догадался, кого я имею в виду: государственных служащих и бюджетников. Эта категория граждан в современной России насчитывает более 14 млн. человек, или около 12,7% имеющих право голоса (я не включаю сюда работников госкорпораций, так как их доходы обеспечены деятельностью этих компаний, а не бюджетом). И их «волеизъявление» не может не иметь довольно существенных ограничений.

Пенсионера нельзя наказать финансово, не пересмотрев основополагающие принципы пенсионного обеспечения и не изменив закон, уволить же мелкого клерка или учителя — для чиновника раз плюнуть

С одной стороны, для всех тех, кто принимает воинскую присягу или служит в силовых органах, президент — Путин ли сейчас или Собчак, если попытается переизбраться на второй срок в 2024 г. — это верховный главнокомандующий, сомневаться в правоте которого по меньшей мере неблагородно. Да и, как нам известно, опасно: вспомним громкие случаи увольнения со службы «отступников». То же самое касается и чиновников разного уровня, судей, назначаемых президентом, учителей и других работников бюджетных учреждений. В отличие от пенсионеров, все они на порядок более уязвимы: пенсионера, замечу, нельзя наказать финансово (если только не отменить задним числом назначенную ему персональную пенсию, что маловероятно), не пересмотрев основополагающие принципы пенсионного обеспечения и не изменив закон, который затрагивает благосостояние сотен тысяч других; уволить же мелкого клерка или учителя, не говоря о том, чтобы лишить его «надбавок» и «премий», составляющих сегодня бóльшую часть его ежемесячного дохода, — для чиновника раз плюнуть.

Именно потому ситуация в России выглядит однозначно: демократия быстро набирает темп, если сверху поступают указания «вычищать» тех, кто вовремя «не перестроился» — но тут же сворачивается, если любой несогласный объявляется «иностранным агентом». В таких условиях единственным разумным выходом является не давать государству легитимизировать самое себя и исключить тех, кто получает свой основной доход напрямую из бюджета, из числа избирателей.

Современная российская ситуация не может не предполагать масштабного вмешательства действующей власти в выборы не только в контексте пропаганды, но и ввиду прямого влияния государства на как минимум 12,7% избирателей

Естественно, такой подход может показаться масштабным нарушением гражданских прав — однако не надо быть столь категоричным. Российская демократия очень молода — и потому нам стоит учиться на чужом опыте, а он не так уж и однозначен. Например, хорошо известно, что жители федерального округа Колумбия в США, где расположен город Вашингтон, в котором до 50 тысяч человек составляют сотрудники правительственных ведомств и учреждений, принадлежащие в своём большинстве к правящей партии, имеет весьма условное представительство в нижней палате Конгресса и никакого — в верхней (а на президентских выборах все более чем 600 тыс. жителей этой территории получили право голосовать только... в 1963 г. (подробнее см. здесь). Также надо заметить, что право военных голосовать оказалось широко распространено в США только во время Второй мировой войны (точнее, во время президентских выборов 1944 года), а окончательно оно было подтверждено лишь с принятием т. н. Military and Overseas Voting Empowerment Act в 2009 (!) году. Полиция в Америке финансируется штатами и графствами, образовательные учреждения — тоже, в медицине государство практически отсутствует (за исключением финансирования страховок, а не врачей). Поэтому можно сказать, что американская демократия формировалась именно условиях, которые, мне кажется, стоило бы применить сегодня в только ещё свыкающейся с народовластием России.

Современная российская ситуация, на мой взгляд, не может не предполагать масштабного вмешательства действующей власти в выборы не только в контексте пропаганды, но и ввиду прямого влияния государства на как минимум 12,7% избирателей. Именно поэтому, подчеркну, в периоды, когда «государство» «отступает» (как, например, это происходило во второй половине 1980-х и в 1990-е годы, когда оно банально не имело средств для облагодетельствования своих «холопов»), демократия получает больше шансов, так как указанные группы населения утрачивают пиетет перед властью. И наоборот: «сильное государство» оказывается таковым не столько из-за народной поддержки, сколько по банальной причине более эффективной «скупки» голосов. Без прекращения которой выйти из «антидемократического» замкнутого круга удастся только в случае повторения экономической катастрофы, которая сведёт текущие возможности Кремля в обеспечении этой «легальной коррупции» на нет.

Работники систем образования и здравоохранения, ныне в основном оплачиваемые за счёт муниципальных бюджетов, тоже вернули бы себе свои права — просто потому, что федеральная вертикаль не доходила бы до них прямо и непосредственно

На мой взгляд, данное ограничение избирательных прав в России возможно и необходимо ещё по двум причинам.

С одной стороны, тезис о том, что потеря 12,7% потенциальных избирателей катастрофически исказит народную волю, кажется мне надуманным. Если бы власти стремились в полной мере уловить настроения населения, они не только бы не отменили порог явки, но сделали бы голосование обязательным. Между тем основной тренд развёрнут в противоположном направлении: на президентских выборах 2012 г. проголосовали 65,3% населения, на парламентских 2016 г. — 47,9%, на выборах мэра Москвы в 2013 г. — 32,0%. Поэтому, если сейчас 5% граждан могут прийти и выбрать президента, гарантией успешности общества является именно качество и независимость этих избирателей, а не их численность.

С другой стороны, подобное ограничение избирательных прав указало бы стране на направление её дальнейшего движения и без всяких выборов. Если бы, как в Соединённых Штатах, персонал полиции набирался и увольнялся на уровне областей и районов и никакой «вертикали МВД» не существовало, не возникал бы и вопрос об недопуске этой группы граждан к голосованию. Если бы президент не имел права увольнять губернаторов и назначать и. о., гарантированно избираемых затем из-за наличия «муниципальных фильтров», работники систем образования и здравоохранения, ныне в основном оплачиваемые за счёт муниципальных бюджетов, тоже вернули бы себе свои права — просто потому, что федеральная вертикаль не доходила бы до них прямо и непосредственно. Это касалось бы и судей, если они избирались бы населением или утверждались независимо избранными местными законодательными собраниями. Относительно же военных и представителей федеральных правоохранительных структур запрет на участие в голосовании должен сохраняться, может быть, и не столь долго, как он сохранялся в США, но, по крайней мере, до тех пор, пока масштабные манипуляции на выборах не уйдут в России в историю. Иначе говоря, чем «нормальнее» будет становиться общество, тем шире станет сегмент голосующих — и, таким образом, сама по себе эта связка будет стимулировать значительную группу населения добиваться создания современного государства с максимальным числом сдержек и противовесов действующей власти. Когда же такое государство будет создано, всеобщее избирательное право достойно увенчает его политическую конструкцию.

Ни в одной проводившейся в России избирательной кампании ни один кандидат или партия даже не пытались обратить внимание на то, что важнейшим пороком российской политической системы выступают нормы допуска к выборам избирателей, а не кандидатов

Существенно важным моментом является состав избирательных комиссий и определение места проведения голосования. При принятии указанных ограничений граждане, не имеющие права голоса, тем более не смогут быть и членами избиркомов, которые следовало бы создавать под каждые выборы и комплектовать только представителями участвующих в них партий и кандидатов. Избирательные участки было бы целесообразно организовывать лишь в помещениях, не принадлежащих государственным учреждениям и организациям, оплачивая аренду из официально отпущенных на проведение выборов средств (соответственно прекратилась бы и иррациональная практика голосования на закрытых участках в воинских частях, куда обычно не имеют доступа наблюдатели и пресса). Работники избирательных комиссий должны оплачиваться исключительно из избирательных фондов кандидатов или работать на безвозмездных началах. Результаты выборов по каждому из округов утверждались бы законодательным органом власти соответствующей территории. Таким образом, возможность властей вмешаться в результаты выборов или переложить часть предвыборных трат предпочтительных для них кандидатов на бюджеты различных уровней оказалась бы сведенной к нулю.

Наконец, последней мерой, которая становится вполне допустимой в условиях «деполитизации» сферы образования, могло бы стать снижение возраста, с которого гражданин обретает активное избирательное право, с 18 до 16 лет, что уже сделано во многих странах 1 и что отчасти обеспечило бы «баланс» между относительной «традиционностью» россиян старших возрастных групп и относительным «радикализмом» вступающей во взрослую жизнь молодёжи.

Разумеется, надеяться на то, что российские власти инициируют реформу, которая способна сделать выборы намного менее предсказуемыми, было бы совершенно нелепо. Однако меня, честно говоря, удивляет тот факт, что ни в одной проводившейся в России избирательной кампании ни один кандидат или партия даже не пытались обратить внимание на то, что важнейшим пороком российской политической системы выступают нормы допуска к выборам избирателей, а не кандидатов. Которые с учётом отмеченных условий обеспечивают беспроблемную религитимацию государством самого себя. И будут обеспечивать её до тех пор, пока лидеры этого государства не сочтут, что их подданные больше ничего не способны им дать и потому могут быть предоставлены самим себе.

___________

1 Иноземцев, Владислав и Иост, Наталия. «Голоса за будущее» в: Профиль, 2014, 7 апреля, с. 20–21.

snob.ru

Миллиардер и его спонсоры — Сноб

Старая история наполняется новым содержанием — и вопросов к победившему на выборах в США все больше

Трамп ликует: русские начали свою антиамериканскую кампанию задолго до того, как он объявил о выдвижении в президенты. Трамп, вы не поверите, иронизирует: в Москве знали, что он выдвинется в президенты, когда он сам этого не знал! Трамп страдает: когда бы ФБР не тратило столько времени на Россию, то не проворонило бы флоридского стрелка.

Решение Большого жюри округа Колумбия, обвинившего прославленного нашего повара Пригожина и 12 его подручных во вмешательстве в американские выборы, произвело парадоксальное воздействие на президента США. Он как заведенный комментирует эту новость, то веселясь и гневаясь, а то впадая в забывчивость и утверждая, будто никогда не говорил, что Россия непричастна к заговору против Америки. Понять происходящее с Трампом, как всегда, нелегко; ясно лишь, что он взволнован. Впрочем, наблюдая за перепадами его настроения в процессе ознакомления с текстом обвинительного заключения, можно кое о чем догадаться.

Трамп радуется как дитя, узнав, что «фабрика троллей» начала функционировать задолго до того, как он объявил о своих президентских амбициях. Трамп огорчается, когда ему докладывают о том, что следствие продолжается. Трамп осмысляет трагедию, случившуюся во Флориде, не переставая думать о кознях спецпрокурора Мюллера, и в раздражении набрасывается на свои спецслужбы. Хотя прямую связь между расстрелом в школе и креативными происками кремлевского повара способен усмотреть только он сам. Все-таки ФБР — довольно большая организация, и персонала в ней должно хватать и на вредителей, и на убийц.  

Повар, кстати, особо не парится. И даже бодрится, сообщая, что «совсем не расстроен», и даже вроде собирается судиться с Вашингтоном, отстаивая свое, понимаете ли, доброе имя, а также честь подельников. Да и что ему беспокоиться по поводу разоблачений спецпрокурора, когда столько других забот. Начиная с той заварушки на восточном берегу Евфрата, где пригожинским не удалось отбить у курдов нефтяной заводик, поскольку воевать пришлось с Пентагоном и дело кончилось очень плохо.

У питерского олигарха личные счеты с американцами, и он готов с ними и дальше конфликтовать, укрываясь под надежной кремлевской крышей. В часы своей мировой славы Евгений Пригожин скуп на комментарии и стремится более всего к тому, чтобы имя его пореже трепали в газетах. Собственно, ему нечего сказать любопытствующей публике, как и его непосредственному начальнику — президенту России. Поэтому сегодня отмалчиваются оба.

Иное дело — Трамп. Он и по природе своей непоседлив, и обстоятельства складываются так, что постоянно приходится раздражаться. То всплывает старая связь с порноактрисой. То являются оттуда же, из прошлой жизни, разные другие женщины, числом уже 19, и это, кажется, не предел, и хором обвиняют его в харассменте. А то жена Мелания на людях делает вид, что с ним не знакома, выдергивая руку — и чего она, спрашивается, так себя ведет?

За Трамп, обложенный с разных сторон и отводящий душу в твиттере, для Кремля по-настоящему опасен

Или вот почти одновременно с сюжетом про олигарха Пригожина всплывает сюжет про олигарха Рыболовлева. Собственно, это старая, давно известная история о том, как в 2008 году богатый русский со странностями вдруг взял и спас обанкротившегося девелопера, купив у него за бешеные деньги виллу в Палм-Бич. Причем в самый разгар ипотечного кризиса в Америке, и здесь еще загадка: по словам бывшей жены Рыболовлева, тот после покупки «не прожил в доме ни одного дня». Зато два года спустя снова, вероятно, спонсировал Трампа через бизнесмена Уилбура Росса, ныне министра торговли в правительстве США. И вроде они лично встречались не раз, Трамп и Рыболовлев, общаясь дружески, хотя явных доказательств не имеется и сам президент все отрицает. Однако старая история наполняется новым содержанием — на фоне всего, что обнаруживается в биографии Трампа и связанных с ним граждан и гражданок. Находящихся на свободе и под следствием, хороших знакомых красавицы Насти Рыбки и едва ли ее познавших, вроде того же Пригожина.

Большой объем бездоказательных обвинений нарастает как-то сам собой, и вопросов к победившему на выборах в 2016 году становится все больше. Порой вполне конспирологического свойства: мол, Трамп четыре года назад, когда начиналась холодная война и активизировались ольгинские тролли, мог и не знать, что желает стать президентом, но в Москве о том, быть может, уже догадывались? Серьезных вопросов тоже немало. Ежели эксцентричного американского миллиардера щедрые наши богачи пасли как минимум с 2008 года, оказывая ему посильную многомиллионную помощь, то почему не предположить, что и позже, когда Трамп наконец осознал, что хочет жить в Белом доме, к этому его чудачеству в Москве отнеслись с пониманием? А когда он неожиданно для всех, в том числе и для себя, победил, то ему об этом щедрые благотворители напомнили. И что теперь победителю прикажете делать?

Ну, он и мучается, и мечется, и ликует, и страдает, тоскливо вчитываясь в текст объемного, на 37 листах судебного решения. И поневоле действуя в конфликте с Москвой гораздо жестче, чем намеревался, когда вступал в должность. Дабы отвести от себя все подозрения.

Удивительная вообще складывается ситуация. За Трампа в России болели, и если даже неверны слухи о том, что с ним давно уже контактировали, чтобы потом шантажировать, то все равно связывали большие надежды. Однако именно такой Трамп, обложенный с разных сторон и отводящий душу в твиттере, для Кремля по-настоящему опасен. Бойня в Сирии, где под американскими бомбами полегли бойцы «ЧВК Вагнера», тому важное свидетельство.

Яростно борясь с угрозой импичмента и смывая с себя клеймо «российского агента», президент США, наверное, и сам не ведает, что завтра напишет в микроблог и с кем будет воевать. А следствие идет своим чередом, с неспешной скоростью отлаженного, хорошо работающего механизма, заглатывая в пути разных поваров и мало интересуясь мнением взволнованного главы государства. Он пытается с ней, с машиной, разговаривать, спорить, скандалить, даже сует ей палки в колеса, но машина едет себе и едет. Как если бы и не было никакого Трампа.

snob.ru

Неразделенные ценности — Сноб

Бельгия оказалась главным европейским поставщиком террористов в «Исламское государство». Журналист Аркадий Сухолуцкий разбирается, почему молодых бельгийцев не устраивает фламандская мечта

Два самых популярных вопроса, которые слышишь от туристов из России последнее время: «Почему Писающий мальчик такой маленький?» и «Почему в городе так много солдат?» Даже недавнее снижение уровня террористической угрозы (с 3 на 2) не изменило положение дел — военных патрулей в бельгийской столице по-прежнему много. Спустя почти два года после терактов в Брюсселе в марте 2016-го правительство страны приняло решение, несмотря на отсутствие прямой угрозы новых терактов, оставить солдат на улицах города. Группы мужчин в полной амуниции и с автоматами наперевес, которых постоянно встречаешь в центре города и в метро, как бы намекают, что ты находишься в «горячей точке», а не в спокойной и мирной столице Евросоюза.  

Сегодня уже мало кто помнит, но последняя и самая большая волна эмиграции в Бельгию была вызвана нехваткой рабочих рук после Второй мировой войны. Тогда и приехали выходцы из Турции, Марокко, Польши, Италии и других стран. Орнамент знаменитого цветочного ковра, который расстилают на Гран-Плас раз в два года, в августе 2014-го был посвящен 50-летию начала турецкой эмиграции в Бельгию. Люди приехали, что вполне естественно и объяснимо, за лучшей жизнью, на тяжелые работы (шахты, заводы, фабрики, порты), чтобы обеспечить своим детям лучшее будущее. Как известно, работать «от зари до зари» всегда готово только первое поколение иммигрантов. И это не бельгийский феномен — так происходит во многих странах.

Печальное лидерство среди европейских стран, чьи граждане воюют на стороне «Исламского государства», принадлежит бельгийцам

Постепенно тяжелая промышленность уходила из Бельгии, шахты закрывались из-за нерентабельности, автоматизировалось производство, переформировались порты. С другой стороны, процессы интеграции новых людей в новое общество шли очень медленно или вообще не шли. К примеру, печально знаменитый брюссельский район Моленбек, выходцы из которого так или иначе имеют отношение к последним терактам в Европе (теракты в Париже, Брюсселе), примыкает к индустриальному каналу, на котором была сосредоточена городская промышленность. Когда-то здесь кипела жизнь, тяжелые работы давали хлеб семьям иммигрантов, которые и селились здесь же, неподалеку. Постепенно сформировался целый мигрантский квартал.

Бывший бургомистр Моленбека (большой Брюссель объединяет 19 коммун, и Моленбек — просто часть его), занимавший свой пост почти четверть века и сложивший полномочия за полтора года до того, как выходцы из квартала ранним мартовским утром 2016-го взорвали метро и аэропорт, в какой-то степени несет ответственность за случившееся. Но кто с него спросит — пожилой человек, давно на пенсии. Хотя слабые процессы интеграции, отсутствие специальных методов по ее внедрению дали тот результат, который мы имеем сегодня. К примеру, в Брюсселе только недавно прохождение курса интеграции стало обязательным правилом для получения гражданства. Хотя по большому счету такой закон должен был появиться 20, а то и 30 лет назад.

Печальное лидерство среди европейских стран, чьи граждане воюют на стороне «Исламского государства», принадлежит бельгийцам. Разные исследования говорят о цифре, колеблющейся между 420 и 516 человек — это самый высокий показатель среди 4 тысяч иностранцев, воюющих в Сирии и Ираке.

Почему так сложилось, что далекая война на Ближнем Востоке волнует местную молодежь гораздо сильнее, чем происходящее в стране, где они родились, выросли, ходили в школу и по идее должны были стать европейцами и бельгийцами? Очевидно, что ответ не только в плохой интеграции, но и в компактном проживании, когда целые кварталы порой напоминают гетто, из которого трудно вырваться в другой мир. Ну и сложно стало получить социальную помощь, на которую раньше было довольно удобно жить (где-то еще подрабатывая) молодым безработным, если нет амбиций стать богатым и успешным.

Еще два года назад мэр Антверпена заявил, что «политика открытых границ — это эпохальная ошибка»

И даже если амбиции есть, пробиться сквозь «стеклянный потолок» порой непросто. Об этом говорили давно, а в прошлом году одна из общественных организаций вышла с инициативой, чтобы на одну и ту же позицию подставные соискатели рабочих мест прислали CV — один раз с коренной фамилией, а другой раз не очень. И посмотреть — кого быстрее пригласят на рабочее интервью? И пригласят ли вообще?..

Все эти факторы и приводят к разочарованию, непониманию, отчуждению у определенной части молодого поколения из иммигрантских семей и у коренного населения тоже. Никого не удивляет тот факт, что мэр Антверпена (крупнейшего города в регионе Фландрия) Барт Де Вевер является лидером националистической партии «Новый фламандский альянс», а также имеет амбиции стать следующим премьер-министром страны. Совершенно очевидно, что многие иммигранты к усилению позиции правых относятся с настороженностью.

Еще два года назад мэр Антверпена заявил, что «политика открытых границ — это эпохальная ошибка». А говоря о проблеме с интеграцией молодых людей — мусульман в Бельгии, заметил: «Мы были не в состоянии предложить им фламандскую версию американской мечты. Это наша проблема».

Впрочем, нельзя не отметить, что заметное количество граждан считает совсем по-другому. Так, представитель организации «Брюссель для беженцев» на днях заявил, что от 3 до 4 тысяч бельгийцев готовы принять беженцев новой волны, прибывающих в страну из Судана, Эритреи, Афганистана. Приведу цитату: «Недавний марш протеста против жесткой политики министра эмиграции Тео Франкена собрал тысячи людей. А на пикет в поддержку министра возле Центрального вокзала и десятка граждан не набралось».

Когда-то давно я разговорился с одним молодым австрийцем, настроенным довольно скептически по отношению к иммигрантам. Он приехал в Брюссель на какую-то стажировку, до этого много лет жил в Вене. «Ну ведь ты тоже не коренной австриец, ваша семья переехала из Румынии», — пытался урезонить его я. «Да, но не факт, что когда-нибудь нам не придется туда вернуться. К тому же, когда мы приехали, мои родители всегда тяжело работали и сейчас вкалывают. Но дело даже не в этом. Дело в том, что мы всегда разделяли европейские ценности, а они нет…» — «А мы здесь совсем ни при чем, что ли?» — хотелось мне возразить в ответ. Но я промолчал. Это бесконечный спор, который в Бельгии уже давно ни к чему не приводит.

snob.ru

Полишинель раскрывает секрет — Сноб

Что случилось?

Дмитрий Гудков и Ксения Собчак создают политическую партию. Об этом Гудков впервые рассказывает в комментарии «Снобу»

Да, теперь у нас — и у вас — есть своя партия. Мы с Ксенией Собчак пока условно называем ее «Партия перемен» (к лучшему), но это не самое главное. Главное сейчас — объяснить причины и следствия. Зачем нам (вам) это нужно, что будет дальше и чем сердце успокоится.

Давайте по пунктам.

1. О регистрации партии. Мы делаем ее на базе «Гражданской инициативы» Андрея Нечаева. Почему не с нуля? Потому что у ГИ есть лицензия. А новой оппозиционной партии в современной России эту самую лицензию получить нереально. У меня все эти дни крутится в голове аналогия с царской Россией (можно подумать, у нас другая). Тогда Некрасов, лишенный «Современника», выкупил новый журнал — «Отечественные записки». Не основал новый, а именно взял уже существующий, потому что у него была лицензия. Новый же журнал опять-таки было зарегистрировать невозможно.

2. Почему именно на базе «Гражданской инициативы»? Так сложилось естественным образом. С Андреем Нечаевым мы сотрудничали еще на региональных кампаниях 2015 года, а сейчас он решил «дать дорогу молодым», использовав свой политический ресурс. Мой друг Дмитрий Некрасов (тоже Некрасов. Совпадение? Не думаю!) входит в совет ГИ и, предварительно, будет главой исполкома обновленной партии. Наконец, Ксению в президенты выдвинула именно эта партия. Все эти события происходили одно за другим, так что мое участие в новой партии в последнее время стало их естественным развитием.

3. При этом сама партия будет переформатирована и ее существование наполнится новым смыслом — пока это обещание, за его воплощением вы сами сможете следить в ближайшее время. Но ключевое — это не про вождей, а про всех нас. Довольно уже «национальных лидеров».

Мы не собираемся быть «конструктивной оппозицией»: ее время, если и было, давно прошло. Мы — антипутинская партия

4. Почему не «Яблоко»? Я постоянно говорю о том, что хотел бы объединения оппозиции. Но с Григорием Явлинским у меня (вернее, у него) не получается поговорить с октября. Сигналы приходят достаточно ясные, чтобы я не питал иллюзий: на равных коалиция «Дмитрий Гудков — “Яблоко”» невозможна. Внутрипартийных интриг же мне хватило еще в «Справедливой России»: повторять этот опыт я не собираюсь. (Кто пропустил — наши взаимоотношения с «Яблоком» я описывал в телеграме.) Это не отменяет того очевидного факта, что мы стоим на сходных позициях и что две партии — наша и «Яблоко» — смогут работать вместе, добиваясь ключевых целей: прекращения войн, ухода Путина, снятия санкций и так далее.

5. Почему Собчак? Ксению я знаю еще с 2011 года, с Болотной. Она отличный политический журналист(-ка), успешный предприниматель(-ница) и не изменяла своим взглядам за эти годы. Конечно, к президентским выборам можно относиться по-разному (мы все понимаем их опереточность в нынешних условиях), но то, как она использовала их, взламывая эту систему изнутри, одна ее поездка в Чечню стоит многого. Да и мужское плечо Ксении в политике не помешает — назвать окружающих ее «кандидатов в президенты» типа Жириновского мужчинами у меня не получается. Наконец, мы оба — представители одного, пока еще молодого поколения. И не хотим, чтобы оно так и состарилось, глядя на дряхлеющего диктатора.

Мы не собираемся быть «конструктивной оппозицией»: ее время, если и было, давно прошло. Мы — антипутинская партия. И вы знаете, что эта партия никуда не пропадет, как это случилось с проектами Михаила Прохорова. Я уже доказал, что не намерен сдаваться — но для борьбы нужны новые, более сильные инструменты. А то, кто на каких баррикадах стоял в 93 году (возможно, 1793-и), пусть обсуждает «думская оппозиция».

Мы не хотим повторять ошибки прежних объединений, выступая «оппозиционным пылесосом»

Конечно, мы не ограничимся лозунгами «накрасим губы трупу», то есть «проведем скромные экономические реформы в авторитарной стране». Наша задача — изменить ее кардинально, чтобы здесь стало можно свободно дышать — а без этого никакая экономика невозможна.

Отвечу и еще на один вопрос: почему мы объявляем о партии именно сейчас, за три дня до выборов. Потому что пользуемся медийным моментом. Сейчас даже Первый канал не сможет об этом промолчать, выборы, хоть и опереточные, но приковывают внимание к политике. Так что здесь — политический расчет.

И наконец, главное.

Мы ждем в партии всех тех, кто разделяет демократические взгляды. Мы не хотим повторять ошибки прежних объединений, выступая «оппозиционным пылесосом». Мы ищем людей именно наших взглядов — и поможем им стать политиками на основе нашего «убера». Сейчас пройдут выборы мэра Москвы (на которых я надеюсь стать объединенным кандидатом), потом в Питере — муниципальные выборы и выборы губернатора, затем — Мосгордума и Госдума (не говоря о региональных кампаниях в ближайшие годы). Все это время мы будем искать и поддерживать новых людей — вас, которые хотят изменить страну к лучшему. Не к Сталину, не к «России для русских», а к открытости миру и свободе.  

snob.ru

---

Смотрите также

• 
  Журнал про автобусы
• 
  Журнал анита блейк
• 
  Электронный журнал инфоурок
• 
  Ижавиа бортовой журнал
• 
  Btl magazine журнал
• 
  Тинькофф журнал богач
• 
  Вакансии журнал фома
• 
  Стратегические приоритеты журнал
• 
  Поиск нн журнал
• 
  Журнал северный ветер
• 
  Журнал православная община