Это интересно
- ОКД
- ЗКС
- ИПО
- КНПВ
- Мондиоринг
- Большой ринг
- Французский ринг
- Аджилити
- Фризби
Опрос
Полезные ссылки
РКФ
Все о дрессировке собак
Стрижка собак в Коломне
Поиск по сайту
LJ Magazine. Абгарян наринэ живой журнал
Дневник Наринэ
Я стерегу выход в сад — двери нельзя оставлять нараспашку, иначе набежит енотова семья — папа, мама и два детёныша, беспардонные и любопытные, словно непрошеные провинциальные родственники, нагрянут шумным кагалом на неделю, а то и на две, замучаешься выпроваживать. — Неужели я в Сан-Франциско? — шёпотом спрашиваю у себя я.Кто-то, увы, не вспомню кто — в памяти всё перемешалось от количество встреч и частой смены городов, рассказывал историю о том, как испанские военные обосновались у пролива Золотые Ворота. Однажды они организовали бал, на который заявились единственные две женщины форта — супруга губернатора и великовозрастная некрасивая дочь шерифа. Офицеры не стали отчаиваться и разослали во все концы штата триста кибиток. Кибитки вернулись с тремястами молодыми красивыми бесприданницами из обнищавших аристократических семей. Спустя месяц в форту сыграли триста свадеб. Так и возник Сан-Франциско. Или я всё перепутала и это было в другом городе? Из укутанный в шерстяной платок морозной Москвы воспоминания о Калифорнии кажутся сном и небылью. И если не фотографии, можно подумать, что осенней Америки в моей жизни не случилось.
Дом Жени — царство книг. Их так много, что целой жизни не хватит, чтобы все прочитать. Радуюсь, замечая среди плотного ряда обложек знакомые, из детства. Мама, убежденная в том, что любой человек имеет право на личное пространство, никогда не торопила нас с пробуждением. «Оставь ребенка наедине со своими мыслями, пусть он побудет с собой», — говорила она. Я помню долгие и счастливые воскресные утра, когда можно было подолгу лежать в постели, прислушиваясь к звукам просыпающегося родного городка и наблюдать сквозь сомкнутые ресницы корешки книг на полках и комнатную обстановку. Собрание сочинений Салтыкова-Щедрина, Гоголя, Достоевского. Стопки «Иностранки» и «Невы». Толстенные альбомы музеев — Дрезденского и Британского, Эрмитажа и Третьяковки. Миниатюры Тороса Рослина. «Рассвет» Николая Рериха — отныне и навсегда, отмечая удивительный сине-голубой оттенок гор, я буду называть его рериховским. — На завтрак! — зовёт Женя, возвращая меня в сегодняшний день. — Нужно было улететь из Москвы в Сан-Франциско, чтобы на миг оказаться в детстве, — признаюсь я. Над изящно сервированным столом струятся четыре облачка пара. По две чашки кофе каждой, чтоб по второму кругу не заваривать. Кому не нравится — мы не виноваты. Нам хорошо — и ладно.
Потом мы долго гуляем по городу. Возле Ситибанка нас приветствует здоровенный чернокожий бездомный.— Мэм, дайте немного денег — и я буду вашим дефендером, — сообщает он густым певучим басом.Я протягиваю ему купюру.— Ты ему целый доллар дала? — вздёргивает брови Женя. — Ну всё, теперь он будет твоим пожизненным дефендером!130-я Вест Портал авеню, завернуть за угол, пройти пять шагов. Там и увидите моего персонального защитника.Азиатский квартал шумен и разноцветен. В арабском Женя, указав на одну из витрин, рассказывает, как заставила хозяина магазина убрать плакат с призывом сдать деньги на очередную интифаду. — Я у них считай постоянный клиент. Хумус беру и приправы.— И тому даже некоторые, хмхм, противоречия не помеха?— Что поделаешь. Мосты ведь всё рано нужно сводить!
В итальянском квартале туман внезапно расступается, и солнце заливает улицы ярким, почти средиземноморским светом. Мужчины здесь все как один смахивают на Дэнни Айелло — мимикой, характерным прищуром, вальяжными жестами. Сидят на стульях, выставленных на краю тротуаров, сложив на животе руки, обсуждают что-то своё, сугубо итальянское. Мимо течёт строгая река женщин. Выскакивают из воды серебристой рыбёшкой шумные глазастые дети. У входа в цветочный магазинчик застыла целующаяся пара: высокая, худенькая светловолосая девочка и юноша, ощутимо ниже её ростом. Он трогательно привстал на цыпочки, она немного наклонилась, чтобы ему легче было её целовать. Итальянский мир всюду и навсегда звучит «Амаркордом» Феллини. В этом мире и я когда-то жила. Или, может быть, буду.
greenarine.livejournal.com
Дневник Наринэ - Глянец журнал в Самаре
Смешные и трогательные рассказы-воспоминания Наринэ Абгарян в ее ЖЖ «Дневник Наринэ» о детстве в армянском городке Берд стали интересны сначала издателям, а потом тысячам человек, далеким от армянской культуры. Они даже переведены на многие языки. Потому что возвращаться в детство, вспоминать себя ребёнком – невероятно трепетное для каждого чувство. Вне зависимости от национальности, статуса и прочих различий.
Фото: Ольга Олейникова и Ирина Григорьева.
Из любимых произведений назову «Сто лет одиночества» Габриэля Гарсия Маркеса, «Шум и ярость» Фолкнера, «Улисс» Джойса, рассказы Чехова. Пожалуй, это те книги, на которых я выросла.
Спасибо большое «СамАРТу» за постановку моей книги «Манюня». Увы, спектакль я не видела, но мне его очень хвалили.
GL Наринэ, когда записи в блоге превратились в полноценную книгу, а вы – в писателя?
Наринэ Абгарян Всё случилось спонтанно – со мной связалась редактор «Астрель-СПб» Ирина Епифанова и предложила собрать рассказы, выложенные в моём ЖЖ, в книгу. Так я и стала писателем. А чуть позже пришло ощущение, что я не могу не писать. И я ему искренне радуюсь.
GL Ваши книги во многом автобиографичны, обращены к прошлому. Окунувшись в него, вы поменяли отношение к событиям своего детства, к семье, родине?
Наринэ Абгарян Я лечусь воспоминаниями. Потому почти все мои книги о городке Берд, где я родилась, о людях, которые меня окружали. Не скажу, что с возрастом я поменяла своё отношение к прошлому… Скорее наоборот – я прониклась к нему большим пониманием. Мне стали ясны мотивы тех или иных поступков родных, я объяснила себе их несчастье и радость. Мир познаётся не в сравнении, а через любовь. Чем старше я становлюсь, тем больше во мне любви.
GL Что значит быть ребенком в традиционной армянской семье, где семья возведена в культ?
Наринэ Абгарян Не думаю, что армянский культ семьи чем-то отличается от русского или таджикского. Уважительное отношение к старшим, безграничная любовь к детям, взаимовыручка... Но так ведь должно быть в любой нормальной семье вне зависимости от нацииональности.
GL В городе Берд происходит действие вашей книги «Манюня». Он описан как некая Аркадия: интернациональный город, где дружат и уживаются люди разных национальностей. Вы намеренно использовали прием утопии или в ваших детских воспоминаниях Берд именно такой?
Наринэ Абгарян Для советской провинции это была не утопия, а самая что ни на есть будничная реальность. А вот с неприятием по национальному признаку я впервые столкнулась, очутившись в больших городах – сначала в Ереване, потом в Москве.
GL Если говорить о другой вашей книге – романе «С неба упали три яблока», то критики единодушно сравнивают его с магическим реализмом произведений Маркеса. Как вы относитесь к этому сравнению?
Наринэ Абгарян Габриэль Гарсиа Маркес – один из величайших писателей в истории человечества. Я достаточно критически отношусь к своим книгам, потому отлично понимаю ту пропасть, которая отделяет меня от него. Маркес – мастер, я – подмастерье. Но подобное сравнение меня, безусловно, радует.
GL В вашем романе описываются и сегодня тяжело переживаемые армянами события турецкого геноцида, Карабахской войны. Как вы думаете, если бы Турция признала геноцид над армянским народом, как это отразилось бы на самоощущении нации?
Наринэ Абгарян Мне очень приятно, что вы увидели эти события в книге, потому что преподнесены они в иносказательной форме. У каждого народа своя трагедия, через которую ему пришлось пройти. У моего народа – это геноцид, который Турция до сих пор не признала и будет делать всё возможное, чтобы не признать. Мы упрямая нация, у нас крепкая память и толковые сильные дети, и мы будем бороться до победы, потому что за любое преступление нужно нести ответственность.
Но делать такую борьбу смыслом жизни, безусловно, нельзя. Мне очень импонирует послание, с которым обратилась к армянам в столетие геноцида команда Рубена Варданяна и Вероники Зонабенд. Мы — не пострадавшая, а победившая нация, нас хотели уничтожить, но не смогли. Нужно избавляться от синдрома жертвы, нужно жить с верой в будущее и делать всё для того, чтобы оно стало прекрасным. Это правильно, так и должно быть.
GL Но вы как представитель нации, пострадавшей от геноцида, чувствуете неприязнь к современным туркам?
Наринэ Абгарян У меня нет неприятия турецкой нации, турки – такие же люди, как мы, они так же любят своих детей и горюют об ушедших. Все претензии должны предъявляться исключительно турецкому правительству – это оно осознанно перевирает факты и переиначивает историю.
GL Среди армян-эмигрантов очень много людей творческих профессий, сумевших построить карьеру в не самых простых условиях вдали от родины. До сих пор среди голливудских продюсеров часто встречаются армянские фамилии. Как вы считаете, в чем секрет?
Наринэ Абгарян Думаю, секрет в целеустремлённости, трудолюбии и желании доказать себе, что не зря уехал. Армяне очень привязаны к родине, потому отъезд для них — большое испытание. Каждый потом живёт с ощущением вины. Большинство из добившихся успеха армян потом помогают родине. Я знаю много таких людей.
GL Зато благодаря вашим книгам у многих появилось желание съездить в Армению, ознакомиться с её культурой.
Наринэ Абгарян «Вот мы в Берде», «Вот мы у подножия холма, на макушке которого развалины старой крепости»… «Вот мы выпили тутовки и выжили…»
Я бесконечно благодарна своим читателям за доверие, это огромная радость, когда они посещают и, более того, привязываются к тому уголку мира, который навсегда в моём сердце.
GL А что непременно посоветовали бы посетить в Армении из тех мест, что дороги вам?
Наринэ Абгарян Я очень люблю Татевский монастырь, Дадиванк, Дилиджан, Ахпат, Хор Вирап... Армения очень разная, но неизменно прекрасная. У неё вкусная кухня, медовые абрикосы, сладкий виноград, замечательные сыры, потрясающий лаваш.
GL Стойте-стойте, вы так аппетитно описываете – хочется немедленно собрать чемодан…
Наринэ Абгарян Приезжайте, вам там будет сытно и красиво. И такого Арарата вы не увидите больше нигде!
GL У вас есть любимая армянская традиция?
Наринэ Абгарян Да-а-а. Вардавар – день поливания. В этот день можно не принимать душ: вышел за порог – и тебе всё там организуют в лучшем виде.
GL При слове «Армения» какие первые ассоциации у вас рождаются?
Наринэ Абгарян Родители. Отчий дом. Берд. Арарат.
www.gl-media.com
Настоящая Наринэ Абгарян - My Fairy World
Сегодня я впервые увидела давно полюбившуюся мне писательницу Наринэ Абгарян собственной персоной. Дело было на встрече с читателями в "Библио-глобусе". Собралось поклонников, а вернее поклонниц, порядка тридцати (к автограф-сессии подтянулись еще столько же). Все трепетно прижимали к груди добрые, светлые, смешные книжки Наринэ, потому что там им самое место - у сердца, ведь они проникают в самую душу и с первых страниц становятся очень дорогими и невероятно ценными. Со временем перестаешь замечать, что в книге есть слова, бумага, чернила - кажется, будто это Наринэ сама пришла в гости и рассказывает свои чудесные истории о простом советском детстве, полном приключений.
Герои трилогии про еврейскую девочку Манюню, ее подружку Нарку, бабушку Ба и других членов их семей так волнуют читателей, что главный вопрос встречи касался того, в кого же-таки выросла наша Манюня? Вот стоит Наринэ, автор четырех потрясающих книг, мама очень умного сына и просто душевный, открытый, искренний человек. А что же Маня? Какая она теперь? Наринэ не стала скрывать и рассказала, как сложилась судьба главной героини ее книг: Маня теперь в Америке, замужем за успешным политтехнологом и они с Наринэ до сих пор дружат (только вот секретная работа мужа Манюни не позволяет ей светиться). Впрочем, нам достаточно и того, что у Мани все хорошо и книжки про их с Наркой дружбу ей очень понравились. Как и всем без исключения Абгарянам.
Еще мы узнали, что родители всегда поддерживали в Наринэ ее талант, стремление к литературе. Родилась будущая писательница в Берде в Армении, где прошло ее счастливое и насыщенное детство, после чего Наринэ выучилась на филолога, а потом в 90е отправилась покорять Москву. Об этом периоде ее жизни рассказывается в очень смешной книге "Понаехавшая". Наринэ устроилась работать в обменный пункт в гостинице "Интурист" и очень живо и искрометно описала постоянных обитателей гостиницы - интердевочек, бандитов, туристов, продавщиц шуб и коллег по обменнику. В книге даже есть экшн - ограбление обменника!Потом Наринэ довелось поработать и бухгалтером, и продавщицей в магазине. Работа эта не приносила ей радости и вот она обратилась к ЖЖ, стала выкладывать истории о Манюне и обрела любовь читателей. По словам Наринэ, сейчас у нее более 7000 подписчиков. И очень много любящих читателей, многие из которых утешаются книгами Наринэ в дождливые, тоскливые дни. 
На вопрос, почему ее книги стали так популярны, Наринэ заметила, что "давно не было смешных книг" - и с этим действительно не поспоришь. Помнится, я была под впечатлением от книги Санаева "Похороните меня под плинтусом" и решила почитать что-нибудь еще про советское детство, так сказать, из первых уст. Но если история Санаева скорее трагикомедия, то история Абгарян пышет радостью и любовью, счастливыми воспоминаниями, верными друзьями и невероятными приключениями. Книги про Манюню еще и очень вкусные - в них вы найдете много рецептов, от которых просто слюнки текут. Описания быта, уютного дома бабушки Ба и ее кулинарных изысков не оставят равнодушной ни одну хозяйку!
От встречи с Наринэ у меня остались исключительно положительные эмоции. В ней нет ни высокомерия, присущего многим успешным авторам, ни какой-либо фальши. Сегодня я убедилась, что Наринэ в жизни такая же настоящая, скромная, веселая и немного застенчивая, как и в книгах. И, как и в книгах, она не прочь пошутить насчет своего якобы большого носа. Впрочем, нос у нее - вполне себе, это она к себе чересчур строга.
Также в ходе встречи я получила ответ на волнующий меня вопрос - когда ждать новые книжки от Наринэ Абгарян? Перспективы дальнейшего знакомства с писательницей достаточно радужные - она уже сдала в издательство рукопись следующей книги, смешную повесть для семейного чтения о пятилетнем Семене Андреиче. Готовую книгу Наринэ обещала нам в августе. Кстати "Семена Андреича" проиллюстрирует Виктория Кирдий.
Ждем с нетерпением и большое спасибо Наринэ за ее книги, за доброту и за то, что познакомила таких как я (а именно тех, кто не застал, какого это жевать одну жвачку всем двором) с чудесами советского детства в маленьком городке небольшой горной республики. Именно с чудесами - уж моему-то детству далеко до похождений Манюни и Нарки, но Наринэ подарила мне возможность немножко побыть с этими девочками-катастрофами, посмеяться над ними и вместе с ними, а также пожить в совершенно другой эпохе.
one-fairy-lady.livejournal.com
Женщины моего мужа - Дневник Наринэ
Вот говорят – противоположности притягиваются. Высоким мужчинам нравятся маленькие женщины и наоборот.У меня, например, всегда было так. Мало того, что все подруги Дюймовочки, так ещё парни у них высоченные, выше меня ростом. Зато мои ухажёры всегда заканчивались в лучшем случае там, где у меня начиналась грудная клетка. Буквально где-то в районе солнечного сплетения они и предпочитали закругляться.Со временем я смирилась со своей судьбой. Поэтому когда познакомилась с будущим мужем, внимания на него обращать не стала. Высокий – под два метра, да ещё и спортивный. Сразу видно, что не моё. Вот если бы метр пятьдесят, кружевное жабо и нотная папка под мышкой – тогда да, сопротивление бесполезно. Все побитые молью молодые люди мои. А тут прямо Аполлон. С лицом Довлатова. Эх.
Как ни странно, новый знакомый при виде меня подозрительно оживился – тут же полез знакомиться, дарить цветы и выспрашивать номер телефона.-Ненормальный,- обрадовалась я.Мы с ним стали встречаться. Через полгода вовсе съехались.Потом у нас родился сын.Ему уже 17 лет, взрослый дядька. Мы родители взрослого дядьки, да.
Позавчера муж вернулся с работы навеселе. Отмечали удачную сделку, культурно напились. Если не иностранные партнёры, конкретно бы нажрались. А так пришлось строить из себя аристократов. Коман сава, силь ву пле. Марьяж де колёр.
И муж, расстроенный тем, что сделку пришлось отмечать без привычного русского размаха, стал резко разговорчив. В тот злосчастный вечер. И принялся рассказывать нам о женщинах, с которыми встречался до меня. Правда, по ходу разговора быстро трезвел, поэтому рассказал только две истории.-Они у меня были разные, но объединяло их одно – высоченный рост и обильное телосложение,- заключил он.- Поэтому, когда я познакомился с тобой, тут же решил - надо брать. Где я ещё такую хрупкую найду.-Мам, похоже ты с твоим ростом в 180 см и 41 размером ноги первая миниатюрная женщина в его жизни,- рассмеялся сын.
Итак, женщины моего мужа.
Женщина № 1.-Она была высокая, вот такая,- повёл рукой над головой муж.-В смысле такая?- удивились мы.-Волейболистка была. Когда сидела в метро, колени упирались в сиденье напротив. Не вставая, дотягивалась рукой до поручней. -До каких поручней?-Ну, тех. Верхних. За которые люди держатся, чтобы не упасть.-А расстались почему?- аккуратно спросил сын.-Не сошлись характерами.-В смысле?-Она захотела замуж, а я оказался не готов лицезреть каждое утро возле своей кровати женские тапки 52 размера. Можете считать меня малодушным. Так и быть, разрешаю.
Женщина №2.-У неё были золотые зубы,- потупился муж.-Ггг.-Погодите смеяться. Мы с ней не встречались. Я сбежал.-То есть как сбежал?-Вот если не будете меня перебивать, я вам расскажу.-Всё-всё, молчим.-Значит так. Было это в 1993, кажется, году. Собрались мы с Гариком (бывший однокурсник) в Ставропольский край. Он решил заняться бизнесом, поехал туда для разведки. А меня с собой взял. Чтоб не страшно было одному. В общем, приехали мы в Ставрополь, встретились с людьми, поговорили, выяснили всё, что нужно было.
До поезда два часа, решили перекусить. Зашли в какой-то ресторан, сделали заказ, сидим, ждём.За соседним столом активно жуёт компания – женщина и четыре мужика. Накачанные, плечистые. Грузины.-В смысле грузины?-Мужики, говорю, грузины. Охрана её.-У неё была охрана?-Ну. Она как увидела меня, сразу оживилась. Давай кокетливо стрелять глазками. А потом улыбнулась. В 32 золотых зуба. Мы с Гариком чуть в осадок не выпали. Уткнулись в тарелки, боимся взглядами встретиться, чтобы не заржать. Мало ли, вдруг она обидится, охрану на нас натравит. У неё четыре бугая, а среди нас с Гариком драться умею только я.
И вдруг в ресторане включают музыку. Что-то типа Михаила Круга. -Буэ.-Подождите. От музыки охрана начинает волноваться. Чем дольше звучит шансон, тем сильнее она волнуется. Ну всё, думаю, звездец. Сейчас будет как у Довлатова – "прибежали грузины, стали так жестикулировать, что у Фиделя пошла кровь из носа".
Но тут встаёт эта тётя. Рост два метра, грудь пятнадцатого размера, химия как у Мордюковой в "Родне". Ручищи словно клинки лопаты. Которая для уборки снега. Подходит она к нашему столу, отодвигает стул с Гариком, шаркает ножкой и протягивает мне руку:-Разрешите пригласить вас на танец.-А ты чего?-Нет, я сначала отнекивался. Но она сделала такой странный жест бровями, словно до упора их растянула, ещё немного – и переносица треснет. Пришлось соглашаться. Она вывела меня в центр зала и повела в танце. Натурально повела!
Муж с невозмутимым видом подождал, пока мы с сыном отсмеёмся, продолжил:-Вот вы смеётесь. А она меня в фуэте кружила и рассказывала о себе всякие истории. Мол, я директор винного завода, денег столько, хоть жопой жуй. Так и сказала. Давай, говорит, мы с тобой поженимся. Будешь у меня как сыр в масле кататься. Джип тебе куплю, по заграницам буду возить. Я, говорит, потомственная донская казачка, в восьмом колене. Дед мой Василий Евсеич, царствие ему небесное, ударом кулака быка валил. Я в него пошла. Силой, статью и красотой.И делает бровями так, что у меня под ложечкой ноет.
Я киваю ей и семафорю Гарику лицом – SOS!!!Гарик делает вид, что ничего не замечает. Жуёт, сука.Тётя меж тем входит в раж и начинает швырять меня на манер спортивных танцав на льду. Двойным акселем и тройным риттбергером. -Так,- лихорадочно соображаю я, пока она кидается мной в разные стороны,- что-то надо делать! Что-то определённо надо делать! Вот только что???
И тут мне резко везёт. В очередной реттбергер тётя отправляет меня туда, где сидят её охранники.-Генацвале,- вцепившись в стол, шепчу я им,- гамарджоба, рогораха, тбилисоба. Мимино!И, тщательней порывшись в памяти, выуживаю наконец нужное:-Сомехи!-Так бы и сказал, что армян,- оживились они, скрутили меня, и, пока тётя не опомнилась, вынесли вперёд ногами из ресторана.
А далее было как в "Вожде краснокожих". -С ней всегда так под шансон,-признались они мне,- ты беги, мы её как-нибудь задержим.-Спасибо, калбатоно,- пожал я им руки,- век вашей доброты не забуду!Они изменились в лице, переглянулись, но отвечать ничего не стали.Уже потом, в поезде, сообразил, что надо было говорить не калбатоно, а батоно. Калбатоно – обращение к женщине.
Listen or download Marvin Gaye Lets Get It On for free on Prostopleer
greenarine.livejournal.com
Мир ЖЖ: Дневник Наринэ - Мыслями по клавишам
Да, я не отличаюсь оригинальностью. Особенно если нужно придумать названиеВ отличие от человека, про блог которого я хотела бы сегодня рассказать.Прошу любить и жаловать - Наринэ Абгарян, она же
greenarine.Ее блог такой же искренний и веселый, как и хозяйка.
Вот что она сама пишет о своем блоге:Ем на ночь.Иногда, между перерывами, пишу книги. Хотя писателем себя не считаю.Такие дела.Прекрасное описание, я считаю)
Так вышло, что с творчеством Наринэ я познакомилась именно через ее книги.Она действительно достаточно известная писательница. Про нее даже в Википедии написано^^
На "Манюню" - певую книгу Наринэ - я наткнулась в прошлом году. Прочла ее на одном дыхании, как и продолжение (всего 3 книги в серии). "Манюня" - это автобиографической книга. Не буду спойлерить, но кое-что скажу: если бы я детстве вела себя так, как Наринэ и Манюня, до сегодняшнего дня я б не дожила. Либо просто осталась бы без ушей, ибо мама бы мне их открутила^^
И, добивая тему книг, признаюсь: в этом году (2015 уже) я перечитала всю серию "Манюня" открыла для себя другую сторону творчества Наринэ, прочитав книги "Понаехавшая" и "Люди, которые всегда со мной". Если "Понаехавшая" тоже написана с юмором, то роман - серьезная вещь. В любом случае, я вам советую все, что читала сама.
А теперь непосредственно к блогу^^Есть там как и серьезные темы, так и веселые.Вот вам отрывок, который вошел и в блог, и в "Люди, которые всегда со мной":
Как только сходил снег, нас, детей, отправляли в горы – к прабабушке Магтахинэ. Прабабушка была совсем старенькая – маленькая, беззубая, согбенная. Ходила в платке, повязанном на манер западных армян – он обязательно прикрывал лоб и подбородок. «Иначе турки украдут»,- объясняла она. Мы смеялись – нани Магтах, да кто тебя украдёт, ты совсем старенькая. И турки нас уже не достанут – воооон, какая у нас теперь крепкая граница.-В молодости я была очень красивой,- улыбалась прабабушка,- красота ушла, а привычка повязывать платок таким образом, чтобы он закрывал половину лица, осталась.
Дом – обычная землянка, каркас деревянный, треугольный, покрытый дёрном. Когда шёл дождь, дёрн протекал, изливался грязными струями. Мы сдёргивали со старой кровати постель, сворачивали её в плотный тюк и заталкивали под стол – чтобы защитить от влаги. Дождь барабанил по голой кровати – это даже не кровать была, а тахта – большая, деревянная, с резными боками грубой работы. Такую тахту сейчас в антикварном магазине за бешеные деньги покупают, а раньше они в каждом доме стояли. Обычная мебель бедняков. Мы спали вповалку, накрывшись тяжёлым шерстяным одеялом. Чесались жутко – донимали вши. Прабабушка затапливала тонир, вытряхивала нашу одежду – вошки так и трещали в огне. Оставляла на ночь одежду в остывающем тонире – дезинфицировала.
У неё была красная безрогая корова – Марал. Она и спасла нас в голодные послевоенные годы. Своевольная была корова, упёртая. Могла специально опрокинуть ведро с молоком. Главное ждала, пока прабабушка её подоит, а потом переступала задними ногами так, что задевала ведро и опрокидывала его.-Марал!- плакала прабабушка.- Ну что ты за вредная скотина такая! Ни росту в тебе, ни красоты. Сама маленькая, кургузая, молока даёшь три капли. Пусть у тебя вымя отсохнет, Марал! Чем я буду детей кормить?
Марал обиженно мычала. Прабабушка замахивалась на неё, но ударить не решалась. Уходила, долго бродила по двору. Потом возвращалась:-Марал-Марал! Ты ж моя умничка! Ты ж моя красавица! И глаза у тебя большие, и сама ты высокая, стройная, и молока даёшь много. Никогда больше не опрокидывай ведро, Марал. Детям нечего есть, с голоду помрут – что я внучке своей скажу?Обнимала корову и плакала. И корова жалобно мычала в ответ – винилась.
Так и тянули нас весь послевоенный голод. Когда он немного унялся, прабабушки не стало. И Марал не стало. Ушли в один год.
Наринэ, как и многих восточных людей (это обобщенное название), отличает безграничное уважение к своей семье. Величина любви к ним просто поражает.Я тоже очень люблю свою семью. Но часто не могу выразить это. А у нее это с легкостью получается даже в "Манюне", которая позициионируется скорее как книга для детей.
Вот вам еще один пост, который меня заставил смеяться в голос:Нашла у мамы журналы «Лечебные письма».— Зачем они тебе? — спрашиваю.— Умиляться. Почитай.Начала с писем для знакомства. Привожу несколько цитат.
1.Тема: Ищу мужа.«Мне исполнилось всего 84 года».
2. Тема: Места у нас красивые.«Мне скоро 70 лет, но я очень даже работоспособная. У нас красивые места. Кругом лес, рядом речка. Хотелось бы познакомиться с работящим дедушкой (без интима). Будем вместе ходить в лес по грибы, по ягоды и на речку купаться».
3. Тема: Одинокий трезвенник.«70-165-88 (возраст-рост-вес). Устал от одиночества. Очень активный, живой, сильный. Пусть отзовётся женщина, готовая переехать ко мне. Люблю полненьких, но не толстых».
4. Тема: Надеюсь обрести друзей.«Вдова, 64 года. Живу одна, не обременена детьми и внуками. Сын и дочь живут отдельно. Пишите мне из Омской и Тюменской области. Другие области прошу не беспокоиться».
5. Тема: Приезжай, родная!«Мне 80 лет, но никто больше 70 не даёт. Рост 164 см, вес нормальный».
6. Тема: Будь мне сестрой.«Я бывшая медсестра, 80 лет. Будь мне сестрой, женщина не старше 55 лет! Всё у меня есть: гараж, 4 сарая, балкон, 8 соток».
7. Тема: Ищу единственную.«Вдовец, 74 года. Был женат 5 раз. 4 раза неудачно, а пятый раз — со смертельным исходом».
8. Тема: Одинокое сердце ищет.«Ищу женщину не старше 50 лет. Приезжай, родная, если ты без судимости».
Статью «Омолаживаемся луком» оставила на потом. Хорошего понемногу.
Будь я свободна и постарше, не устояла бы^^
Вот еще цитата сына Наринэ, которого я уже заочно обожаю:Эмиль роется в холодильнике.— О! Сметана. «Брест-Литовская». Почувствуй вкус национального унижения.
И на сладкое:Из смс-переписки с мужем.— Всё нормально, не переживай.— Уже.— Раз уже, кинь на карточку денег.— Сколько?— В пределах, не превышающих уровень твоей пятиминутной пилёжки. Дольше не вынесу.
bondaresja.livejournal.com
Дневник Наринэ
В горах папа делается суетливым и многословным. По-детски оживлённым и неудержимым. В горах у него столько энергии — хоть отбавляй. Папа вырос в горах, там его место силы. Дорога туда невозможно плохая — не всякая машина проедет. Папа держится края ущелья — у меня заходится сердце, я зажмуриваюсь и отворачиваюсь, я давно живу в городе и научилась бояться высоты, но папа не замечает этого, он рулит по самой кромке горного серпантина, и рассказывает, рассказывает.— Вооон в том разрушенном доме жила Макаранц Рипсиме. Глазливая была женщина, недобрая. Однажды прокляла нашу корову Марал. Марал и так давала не очень много молока, а тут совсем перестала. Нани Магтахинэ поостереглась идти скандалить с Рипсиме, вдруг та порчу похлеще наведёт. Привела нас в хлев, восемь голодных ртов, старшему двенадцать, младшему три. Велела встать полукругом, чтобы корова видела всех.— Марал джан, вот ты, а вот они. Как решишь — так и будет. Дашь молоко — будут жить. Нет — помрут.Корова горько замычала — повинилась. Утром дала молока, неожиданно много, почти целое ведро. Нани Магтахинэ налила немного в ковшик, пришла к Рипсиме, плеснула молоком на порог ее дома. — Ещё раз сглазишь — оно превратится в бельмо на твоем глазу, — крикнула в закрытую дверь. С того дня мы не боялись Рипсимэ. Она чувствовала это, злилась. Но больше нас не трогала. — Чудеса, да и только. — Может было иначе, но я запомнил именно так. — Не хочешь у своего брата спросить? Он старше, наверное помнит, как всё на самом деле было. — Не хочу. Пусть будет, как я запомнил. Моё прошлое — мои воспоминания. Его прошлое — его воспоминания.
Знаешь, как осень приходит в горы? Молчанием. Просыпаешься в самую рань — а кругом такая тишина, словно отключили звук. Только ветер шумит в остывшей печной трубе. Лежишь с закрытыми глазами, зарывшись носом в кусачее шерстяное одеяло, и слушаешь молчание гор. Пробудившись, нани Магтахинэ первым делом проводила рукой по моему лицу. Если нос холодный — накидывала поверх одеяла свою шаль. До сих пор помню запах этой шали. Осенью она варила кчахаш. Замачивала на ночь кукурузу, фасоль, полбу. Утром сливала воду, заливала свежую. Затапливала жестяную печку, давала ей сначала разогреться, потом немного подостыть. Подбрасывала дрова умеючи, чтобы огонь не горячился, но и не тлел. Ставила кастрюлю на печь. Теперь главное было постоянно помешивать кчахаш, ведь по мере варки он густел, напитывался клейковиной, набухал. Готовился по пять-шесть часов, только к обеду и поспевал. Нани Магтах разольёт кчахаш по глиняным мискам, накрошит сверху солёной капусты, даст каждому по куску хлеба. Ели, словно манну небесную. — Масла в обед не добавляла? — спрашиваю я. Папа удивлённо цокает языком. — Вроде знаешь не понаслышке, что такое голод, и такие безголовые вопросы задаёшь! Виновато киваю. Знаю, всё знаю. Сглупила, да.
Доезжаем до Ущелья Сов. Оно разделяет горный хребет ровно пополам. У самой высокой скалы сдвоенная макушка — такое впечатление, что над тобой, встопорщившись перьевыми ушками, навис огромный филин. Впадина между ушками озаряется на закате солнечными лучами, переливается обманчивым мерцанием — на сколе глянцевые камни сияют, словно драгоценности. Там, на той драгоценной вышине, бабушка протянула мне горсть летнего червивого снега — посмотри, Наринэ, всюду жизнь. Рассказываю папе, он слушает, не отрывая взгляда от верхушки скалы. Он никогда не смотрит в глаза, когда говоришь о Тате. Тата — это слишком больно. Она ушла, когда ему было 36. Ему 36, мне 10. Потому о ней мы говорим редко, и так, словно наедине с собой.Папа дослушивает меня, и, когда умолкаю, произносит куда-то вверх: — Когда-нибудь мы тоже будем там.
И я представляю, как однажды, взмахнув крылом, улетаю на макушку совиной горы, туда, где меня дожидаются все, кого я так люблю: прапрабабушка Шаракан, прожившая сорок лет с проломленной головой (աշէ, էսիգ թուրքերն են զարգել), архангельская прабабушка Анна, не пережившая раскулачивания, прабабушка Анатолия, похоронившая всех своих сыновей, прадед Арутюн, не доживший до двадцати пяти лет, прадед Василий, ушедший в самый голод, прабабушка Антарам, оставившая сиротами пятерых детей, прабабушка Тамар, полюбившая этих детей, как родных… Дед Андраник, бабушка Анастасия, дед Драстамат, двоюродные бабушки Шушик и Кнарик. Тата. Когда-нибудь придёт и мой черёд превратиться в воспоминание. А пока я стою на склоне Филин-горы и смотрю вверх. И единственное, о чём прошу — возможности как можно дольше простоять так не одной, а вместе с родителями.
greenarine.livejournal.com
Ку ляци - Дневник Наринэ
Бабуля называла унитаз угнетазом. Угнетённый таз. Потому что жизнь у него такая. Безрадостная. Думаю, будь моя бабуля Андерсеном, она бы сочинила об этом сказку. Как унитаз маялся всю свою печальную жизнь, а однажды ему это надоело и он решил наложить на себя руки. И сломался. И хозяева выкинули его на свалку. Там было грязно и холодно, зато весь долгий день светило солнце, а дождь уходил за горизонт по дорожке из двойной радуги. Это была бы очень хорошая сказка. О победе добра над злом. О том, что у каждого свой рай. И о том, что для каждого из нас припасена ещё одна дверь. И если Бог закрывает эту, то обязательно открывает ту. Обязательно открывает.Ещё моя бабуля говорила "филосОс". Это если мы умничали или занимались демагогией. Подростком я была говорливым, постоянно качала права, вдохновенно несла всякую чушь.-Ииии-х, филосос!- отмахивалась от меня бабуля. -Бабуль, не филосос, а философ!-Пукалка ещё до философа не доросла!Она была родом из Архангельской губернии, село Гора, ударение на "о". Виноградовский район, Моржегорский сельсовет. В Архангельской губернии много населённых пунктов с "горным" названием – Холмогоры, Карпогоры. А бабулина деревня называлась ГОра. Оттуда в 1937 году брат Вася тайно вывез её в город. На лодке, по Северной Двине. Бабуля отучилась на медсестру, а потом началась война. Вася погиб, бабуля была тяжело ранена. После контузии работала в тылу. В закрытом госпитале. Дезертиры себе сухожилия на щиколотках и руках перерезали, чтобы не воевать, а в госпитале их лечили и прямиком отправляли на передовую, в самое пекло. Чтобы кровью позор смывали.
Она часто вспоминала своё детство.У неё были две лошадки – Карька и Рыжик. Восьмилетняя Настя ухаживала за ними, кормила, выводила погулять.Рассказывала:-Придёшь с утра, а у лошадей грива в мелкие косички заплетена. Домовой их всю ночь водил. -В смысле водил?-Путал-колдовал. Знаешь как это вредно для лошадей? Стоишь потом, расплетаешь косы, пока все не расплетёшь – уходить нельзя.
Учила правильно относиться к снам. Если сон плохой, рассказывать его никому нельзя. Иначе сбудется. Нужно проснуться, сходить к "бегущей" водичке – открыть кран, зачерпнуть ковшиком воду и лить её тонкой струйкой, сбегать к речке. И шёпотом пересказать сон воде. Тогда он уйдёт бесследно и вреда никому не причинит.
Чопорная семья моего деда приняла бабулю неблагосклонно – сами княжеских кровей, а невестка из простолюдинок. Бабуля делать трагедии из этого не стала, не до того было. Дети мал мала меньше, кругом чудовищная послевоенная нищета, голод. Надо было как-то выживать. Со временем семья мужа приняла и полюбила её. Правда, к их любви бабуля тоже отнеслась индифферентно. Может, затаила обиду, а может действительно не придавала значения чувствам людей, которые, по большому счёту, не имели к ней никакого отношения.
Правда, внешние приличия бабуля соблюдала, строила из себя правильную армянскую невестку. При гостях, например, старалась говорить на армянском:-Надя, эс инч писа кник а! (что за нехорошая женщина!)Далее следовал кивок в сторону нехорошей женщины.-Мама,- шептала ей дочь,- ты чего? Она же понимает, что ты говоришь!-Не волнуйся, я тихо.После контузии бабуля слышала плохо и от этого говорила громко. Так что её "тихо" вполне можно было услышать на другом конце города.
Вообще, бабуля придавала армянскому какой-то мистический смысл. Если нужно было кому-то сделать грозное внушение, она переходила на этот труднопроизносимый для себя язык. Удивительное дело, но армянский в её устах звучал весьма убедительно. Например, если ребёнок заходился в кроватке от плача, бабуля умела его мигом успокоить. Особенно хорошо это срабатывало с нашей Сонечкой. Лежит Сонечка в кроватке, орёт басом-захлёбывается, отказывается спать. Бабуля заходит к ней в комнату, через минуту рёв прекращается, Сонечка засыпает.-Как это тебе удаётся?- выпытывали мы.-Я ей строго велела спать, сказала – ку ляци! И она сразу уснула.Мы потом рыдали по углам.Ку ляци – искажённое армянское «будешь плакать».
Бабуля прожила в Кировабаде сорок лет. Город был разделён на две части – армянскую и азербайджанскую. Чтобы как-то справиться с этим резким национальным размежеванием, людей в 60-е годы стали расселять. Многие армянские семьи переехали в азербайджанскую часть города. Правда, эти пертурбации ни к чему хорошему не привели – в 1988 году, после чудовищных погромов, армянское население покинуло Кировабад. Навсегда. Так моя русская бабуля вернулась в Россию. Беженкой – на родину.И ушла через три года.
Бабуля была дочерью раскулаченной помещицы. Очень настороженно относилась к коммунистам. Называла их презрительно елдашами. -Надя, захожу сегодня в трамвай – ни одного человеческого лица. Одни елдаши!- жаловалась она дочери. (Ёлдаш – товарищ (азерб.)).
Не любила, когда нукали. На каждое "ну" отвечала "хер гну". По настроению могла добавить "маленькие двести висят на месте".
Когда мы приезжали в гости, бабулиной радости не было предела. И она спешила поделиться этой радостью с каждым встречным. Так что наши выезды в город превращались в настоящее светопреставление. -Моя дочь,- представляла кондуктору (продавщице, регулировщику, случайному прохожему) нашу маму бабуля,- а это мои внучки. Поздоровайтесь, девочки.Мы здоровались. Далее бабуля подробно рассказывала кондуктору (et cetera), что дочь её (умница, красавица, преподаёт в школе, а как поёт!) вышла замуж за очень уважаемого человека, врача (мой зять – золото). И дети у неё сущие ангелы (тут мы начинали бегать глазами), учатся на одни пятёрки (бег глаз превращался в броуновское движение), вот, в гости приехали, счастье-то какое!Люди восхищённо ахали, качали головами, рылись в карманах и сумках в поисках угощений. Пока мы доедали одни сладости, бабуля уже рассказывала кому-то другому о свалившемся на её голову счастье. А мы гадали чем нас сейчас угостят – халвой, финиками или изюмом в шоколаде.Очень мы любили эти поездки в Кировабад.
За окном бабулиной квартиры росли огромные чинары. Под ними стояли лавочки. Вечерами, когда спадала изнуряющая кировабадская жара, на этих лавочках отдыхали люди – играли в нарды, ели мороженое, лузгали семечки, что-то оживлённо обсуждали. Я перевешивалась через перила балкона, пыталась разобрать непонятный мне, громкий, наполненный странными тягучими звуками язык. Мне казалось – так будет всегда. За бабулиным окном на проспекте Ленина будут шуметь чинары, мамин брат дядя Миша будет жить на Аббаса Хата 17 кв 2, ехать к нему долго и шумно, с двумя пересадками, но время пролетает почти незаметно – кругом пёстрый, не похожий на наш тихий и туманный Берд восточный город – мятный, пряничный. Коричный.Я ошибалась. Так будет не всегда.
Вообще-то я собиралась написать новогодний пост. Но вышло совсем другое. Это потому что за окном частыми хлопьями падает снег.Бабуля говорила – в такие снежные ночи к нам приходят наши ушедшие родные.Они могут просто побыть рядом, а могут присниться. Если они приснятся, обязательно нужно запомнить то, что они нам скажут.Потому что говорить они умеют только снежными ночами.
greenarine.livejournal.com
