1 7 (19) Номер государственной регистрации: КВ Р ISSN Редколлегия журнала: Главный редактор: Деминская Лариса Алексеевна - член Российского межрегионального союза писателей Технический редактор: Гончаров Виталий Николаевич Адрес редакции: Украина , г. Донецк, проспект Ильича 1/54 Адрес типографии: Украина , г. Донецк, ул. Петровского, 126 а/53 Сайт: Архив журнала: С О Д Е Р Ж А Н И Е ЛИТЕРАТУРНЫЙ КАЛЕНДАРЬ. 2 ПОЭЗИЯ Денис ДАВЫДОВ.. 12 ЮНЫЙ ЛИТЕРАТОР Диана БЕРЕГОВА (Россия) Все ради дружбы 19 ЛИТЕРАТУРНЫЙ ПЕРЕВОД Филипп ДУМЭНК (Франция) Любовники Тоннэгранда (окончание).. 37 Перевод с французского языка Александры ЧЕРКАСОВОЙ-ФИЙОЛЬ (Франция) БЕЛЛЕТРИСТИКА Лариса М АРИКИЯНОВА (Чувашская республика) Развод. 59 Линия судьбы.. 61 Любаша.. 66 Элина ЛЕГКОДУХ (Украина) Последняя вершина.. 82 Николай ДИК (Россия) Легенды Северского Донца 88 ФАНТАСТИКА Виктор КНЕЙБ (Германия) Лунный камень. Гора Лысуха (продолжение) 93 Елена ТАРАГАНСКАЯ (Россия) Ундина 118 Алёна ИСКРИК (Россия) Кор уже не помнил 147 АВТОРАМ и ЧИТАТЕЛЯМ ЛИТЕРАТУРНЫЙ СЛОВАРЬ. 155 КОНКУРС «МАСТЕР ФАНТАЗИИ» ПРИГЛАШЕНИЕ К СОТРУДНИЧЕСТВУ Запрещается использование материалов, размещенных в журнале, без письменного согласия Авторов и редакции. Авторские права охраняются национальным законодательством. 1
2 Л И Т Е Р А Т У Р Н Ы Й К А Л Е Н Д А Р Ь 1 июля 1804 года родилась французская писательница Жорж Санд. За долгую творческую жизнь Жорж Санд написала много замечательных романов: «Индиана», «Валентина», «Кора», «Мастера мозаики», «Странствующий подмастерье», «Чертово болото», «Грех господина Антуана», «История моей жизни», «Он и она», «Снеговик», «Исповедь молодой девушки» Нашим читателям в большей степени известны такие романы Жорж Санд, как «Консуэло» и «Графиня Рудольштадт». 4 июля 1931 года родился французский писатель и киносценарист Себастьян Жапризо. Широко известны и многократно экранизировались такие детективные произведения С. Жапризо: «Купе смертников», «Ловушка для Золушки», «Дама в автомобиле в очках и с ружьем», «Долгая помолвка», «Бег зайца через поля», «Убийственное лето», «Любимец женщин», «Пассажир дождя». Романы Себастьяна Жапризо становились международными бестселлерами, получали литературные премии и радовали своих поклонников экранизациями. 2
3 10 июля 1905 года родился советский писатель Лев Абрамович Кассиль. Лев Кассиль автор придуманных им стран: Швамбрания, Синегория и Джунгахора, в которых происходят события из жизни молодых людей дореволюционной России, описанные в произведениях «Кондуит» и «Швамбрания». Лев Кассиль один из первых авторов, написавших о спорте в романе «Вратарь Республики». «Черемыш, брат героя», «Великое противостояние», «Твои защитники», «Дорогие мои мальчишки», «Улица младшего сына», «Ход белой королевы», «Чаша гладиатора», «Три страны, которых нет на карте» и другие произведения Льва Кассиля внесли большой вклад в развитие детской литературы. 13 июля 1928 года родился советский писатель Валентин Саввич Пикуль. Валентин Пикуль написал много произведений о войне и море: Романы «Океанский патруль», «Баязет», «Париж на три часа», «На задворках российской империи», «Пером и шпагой», «Звезды над болотом», «Битва железных канцлеров», «Ночной полет», «Каждому свое», «Фаворит», «Честь имею», «Каторга», «Ступай и не греши», «Барбаросса», «Псы господни» и другие. По произведениям Валентина Пикуля были сняты следующие фильмы: «Юнга «Северного флота», «Моонзунд», «Бульварный роман», «Баязет» (сериал), «Богатство» (сериал), «Конвол PQ-17», «Фаворит», «Пером и шпагой». 3
4 14 июля 1891 года родился советский писатель, драматург и переводчик Александр Мелентьевич Волков. Александр Волков автор многочисленных стихов, песен, детских пьес и радиопьес, рассказов, повестей, научно-популярных книг, романов «Зодчие» и «Скитания». Александр Волков является переводчиком произведений Жюль Верна «Дунайский лоцман» и «Необычайные приключения экспедиции Барсака». Именно Александр Волков создал волшебника Изумрудного города из «Удивительного Волшебника из страны Оз» американского писателя Лаймена Фрэнка Баума. Так на свет детской литературы появились: «Волшебник Изумрудного города», «Урфин Джюс и его деревянные солдаты», «Семь подземных королей», «Огненный бог Марранов», «Желтый туман», «Тайна Заброшенного замка». 16 июля 1928 года родился американский писатель фантаст Роберт Шекли. «Координаты чудес», «Корпорация «Бессмертие», «Обмен разумов», «Путешествие в послезавтра», Серия: «Охотникжертва», Серия: «Детектив Дракониан», Серия: «Грегор и Арнольд» можно было бы продолжить список фантастических историй Роберта Шекли - писателя, которого считали одним из лучших юмористов научной фантастики, отличавшегося парадоксальным взглядом на самые обычные ситуации. 4
5 18 июля 1932 года родился советский поэт, прозаик, драматург, режиссер, сценарист и актер Евгений Александрович Евтушенко. Помимо многочисленных стихов, Евгений Евтушенко написал поэмы: «Станция Зима», «Братская ГЭС», «Пушкинский перевал», «Под кожей статуи Свободы», «Казанский университет», «Непрядва», «Мама и нейтронная бомба», «Дальняя родственница», «Тринадцать», «В полный рост», «Просека»; романы «Ягодные места», «Не умирай прежде смерти»; а также мемуары «Волчий паспорт», «Шести-десантник». 19 июля 1893 года родился советский поэт, драматург, сценарист, кинорежиссер и актер Владимир Владимирович Маяковский. Владимир Маяковский автор стихов, в которых отражается взгляд поэта на революцию, гражданскую войну, впечатления о путешествиях и встречах; а также поэм: «Облако в штанах», «Флейта-позвоночник», «Человек», «Про это», «Летающий пролетарий», «Хорошо!»; пьес: «Мистерия Буфф». Владимир Маяковский автор сценария и исполнитель главных ролей в фильмах: «Не для денег родившийся», «Барышня и хулиган». Я сразу смазал карту будня, плеснувши краску из стакана; я показал на блюде студня косые скулы океана. На чешуе жестяной рыбы прочел я зовы новых губ. А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб? 5
6 16 июля 1928 года родился русский поэт-песенник Андрей Дмитриевич Дементьев. На стихи А.Д.Дементьева написаны следующие популярные песни: «Летом и зимой», «Отчий дом», «Яблоки на снегу», «Поздняя любовь», «Нет женщин не любимых», «Каскадеры», «Аленушка», «Лебединая верность», «Если ты уйдешь», «Танцуем диско», «Люблю тебя», «Натали», «Я тебя рисую» и многие другие. 20 июля 1886 года родился советский поэт и переводчик Михаил Леонидович Лозинский. М.Л. Лозинский автор переводов следующих известных и любимых читателями произведений: перевод с английского языка: У. Шекспир - «Гамлет», «Двенадцатая ночь», «Макбет», «Отелло», «Ричард III», «Сон в летнюю ночь»; Ричард Бринсли Шеридан - «Школа злословия». Перевод с испанского языка: Лопе де Вега Карпьо - «Валенсианская вдова»; «Собака на сене»; «Умная дурочка»; «Фуэнте Овехуна». Перевод и итальянского языка: Данте Алигьери - «Божественная комедия». Перевод с французского языка: Мольер - «Тартюф, или Обманщик», Вольтер - «Орлеанская девственница» и многие другие произведения стали известны читателям благодаря Михаилу Лозинскому. 6
7 21 июля 1899 года родился американский писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе Эрнест Миллер Хемингуэй. Эрнест Хемингуэй внес весомый вклад в развитие литературы XX века, создав такие романы, как: «Вешние воды», «Прощай оружие», «Иметь и не иметь», «По ком звонит колокол», «За рекой, в тени деревьев», «Старик и море», «Острова в океане», «Сады Эдема», «Предрассветная правда». Эрнестом Хемингуэйем написаны, также, многочисленные рассказы и документальная проза. 23 июля 1915 года родился советский поэт-песенник Михаил Львович Матусовский. Песни, написанные на стихи Михаила Матусовского «Березовый сок», «Вместе весело шагать», «Хорошие девчата», «Вернулся я на Родину», «Школьный вальс», «Песня о дружбе», «Ты и я», «Вечер вальса», «Это было недавно», «Лодочка», «На безымянной высоте», «Подмосковные вечера», «Крестики нолики», «С чего начинается Родина», «Белой акации гроздья душистые», «С песней по жизни», «Но почему ко мне ты равнодушна», «Старый клен», «Сиреневый туман» - знакомые, любимые эти песни пели наши бабушки и дедушки, эти песни поют и наши дети. 7
8 23 июля 1826 года родился русский историк, литературовед, собиратель фольклора Александр Николаевич Афанасьев. Благодаря труду Александра Афанасьева многочисленные народные сказки, сказания, мифы и легенды дошли до наших дней. В середине XIX столетия вышли в свет сборники народных сказок, в которых были собраны около 600 текстов. Несмотря на споры в отношении литературоведческих теорий А.Н.Афанасьева, истории, собранные им, являются поистине сказочной сокровищницей литературы. 24 июля 1802 года родился французский писатель, драматург и журналист Александр Дюма отец. Данный писатель не нуждается в особом представлении. Пожалуй, нет человека, не знавшего имени Дюмаотца и его знаменитых мушкетеров: Атоса, Партоса, Арамиса и Д`Артаньяна. Александр Дюма автор следующих известных и многократно экранизированных произведений: «Три мушкетера», «Двадцать лет спустя», «Виконт де Бражелон или десять лет спустя», «Королева Марго», «Графиня де Монсоро», «Сорок пять», «Граф Монте Кристо», «Учитель фехтования», «Жозеф Бальзамо», «Ожерелье королевы», «Две Дианы», «Черный тюльпан», «Робин Гуд», «Волчицы из Машкуля», «Адская бездна», «Исповедь фаворитки» невозможно здесь перечислить хотя бы самые известные произведения Александра Дюма, столь велик список романов, рассказов, исторических хроник, путевых заметок, пьес, сказок, очерков и мемуаров этого великого писателя. 8
9 26 июля 1856 года родился английский писатель, романист, драматург и лауреат Нобелевской премии по литературе Джордж Бернард Шоу. Многие пьесы Бернарда Шоу известны нашим зрителям благодаря театральным постановкам. Пожалуй, самая известная пьеса Б.Шоу «Пигмалеон», трогательная история о бедной цветочнице. «Дом вдовца», «Сердцеед», «Оружие и человек», «Ученик дьявола», «Антоний и Клеопатра», «Человек и сверхчеловек», «Неравный брак», «Дом, где разбиваются сердца», «Святая Жанна», «Сватовство по-деревенски», «Миллионерша», «Почему она не пожелала» и многие другие произведения Бернарда Шоу радуют своих читателей замысловатыми сюжетами, искренностью характеров своих героев и поучительными событиями. 27 июля 1824 года родился французский драматург и прозаик Александр Дюма-сын. Александр Дюма-сын был мастером психологической драмы. Одним из таких произведений является «Дама с камелиями», ставшая прообразом оперы Джузеппе Верди «Травиата». Многие другие произведения Александра Дюма посвящены серьезным и злободневным вопросам нравственности французского общества, семьи и брака, положению незаконнорожденных детей и многим другим социальным вопросам XIX века. 9
10 27 июля 1784 года родился генераллейтенант, идеолог и предводитель партизанского движения, участник Отечественной войны 1812 года, русский поэт «Пушкинской плеяды» Денис Васильевич Давыдов. Денис Давыдов автор военноисторических работ «Дневник партизанских действий», «Опыт теории партизанского действия», «Встреча с великим Суворовым», «Мороз ли истребил французскую армию в 1812 году?» Помимо исторических работ, широко известны лирические стихи, благодаря которым Дениса Давыдова называют основоположником жанра «гусарской лирики». Напрасно думаете вы, Чтобы гусар, питомец славы, Любил лишь только бой кровавый И был отступником любви. Амур не вечно пастушком В свирель без умолка играет: Он часто, скучив посошком, С гусарской саблею гуляет 27 июля 1853 года родился русский писатель Владимир Галактионович Короленко Перу В.Г. Кароленко принадлежит цикл рассказов о суровой сибирской жизни "Сон Макара", "Записки сибирского туриста", "Соколинец", а также «В дурном обществе», «Слепой музыкант», «Дети подземелья», «За иконой», «Марусина заимка», «Птицы небесные» и многие другие произведения, рассказывающие суровую правду и стремящиеся к познанию истины и смысла жизни. 10
11 31 июля 1965 года родилась английская писательница Джоан Роулинг. Имя этой писательницы навсегда связано с именем ее героя Гарри Поттера. История мальчика-волшебника внесла свой весомый вклад в литературу и кинематограф. Не остались без внимания и компьютерные игры, в которых продолжается жизнь и приключения трех героев Гарри Потера, Рона Уизли и Гермионы Грейнджер. Сегодня известны семь книг, рассказывающие о приключениях Гарри Поттера: «Гарри Поттер и философский камень», «Гарри Поттер и потайная комната», «Гарри Поттер и узник Азкабана», «Гарри Поттер и Кубок Огня», «Гарри Поттер и орден Феникса», «Гарри Поттер и принц полукровка», «Гарри Поттер и дары смерти». Д. Роулинг, также, написаны «Сказки барда Бидля», «Фантастические звери и места их обитания», «Квиддич с древности до наших дней» и «Гарри Поттер: предыстория». Однако, читатели и поклонники Гарри уверены в том, что история Гарри Поттера и его друзей не закончена и продолжение обязательно будет написано. А как же иначе? 11
12 П О Э З И Я ДЕНИС ВАСИЛЬЕВИЧ ДАВЫДОВ ГОЛОВА И НОГИ Уставши бегать ежедневно По грязи, по песку, по жесткой мостовой, Однажды Ноги очень гневно Разговорились с Головой: "За что мы у тебя под властию такой, Что целый век должны тебе одной повиноваться; Днем, ночью, осенью, весной, Лишь вздумалось тебе, изволь бежать, таскаться Туда, сюда, куда велишь; А к этому еще, окутавши чулками, Ботфортами и башмаками, Ты нас, как ссылочных невольников, моришь,- И, сидя наверху, лишь хлопаешь глазами, Покойно судишь обо всём, Об свете, об людях, об моде, Об тихой и дурной погоде; Частенько на наш счет себя ты веселишь Насмешкой, колкими словами,- И, словом, бедными Ногами Как шашками вертишь". "Молчите, дерзкие,- им Голова сказала,- Иль силою я вас заставлю замолчать!.. Как смеете вы бунтовать, Когда природой нам дано повелевать?" "Все это хорошо, пусть ты б повелевала, По крайней мере нас повсюду б не швыряла, А прихоти твои нельзя нам исполнять; Да между нами, ведь признаться, Коль ты имеешь право управлять, То мы имеем право спотыкаться, И можем иногда, споткнувшись,- как же быть,- Твое величество об камень расшибить". Смысл этой басни всякий знает... Но должно - тс! - молчать: дурак - кто всё болтает
13 РЕКА И ЗЕРКАЛО За правду колкую, за истину святую, За сих врагов царей,- деспот Вельможу осудил: главу его седую Велел снести на эшафот. Но сей успел добиться Пред грозного царя предстать - Не с тем, чтоб плакать иль крушиться, Но, если правды он боится, То чтобы басню рассказать. Царь жаждет слов его; философ не страшится И твердым гласом говорит: "Ребенок некогда сердился, Увидев в зеркале свой безобразный вид; Ну в зеркало стучать, и в сердце веселился, Что может зеркало разбить. Наутро же, гуляя в поле, Свой гнусный вид в реке увидел он опять... Как реку истребить? Нельзя, и поневоле Он должен был и стыд и срам питать. Монарх, стыдись! Ужели это сходство Прилично для тебя?.. Я - зеркало: разбей меня, Река - твое потомство; Ты в ней найдешь еще себя!" Монарха речь сия так сильно убедила, Что он велел ему и жизнь и волю дать; Постойте, виноват! - велел в Сибирь сослать, А то бы эта быль на басню походила ГУСАРСКИЙ ПИР Ради бога, трубку дай! Ставь бутылки перед нами, Всех наездников сзывай С закрученными усами! Чтобы хором здесь гремел Эскадрон гусар летучих, Чтоб до неба возлетел Я на их руках могучих; Чтобы стены от ура И тряслись и трепетали!.. Лучше б в поле закричали... Но другие горло драли: "И до нас придет пора!" Бурцов, брат, что за раздолье! Пунш жестокий!.. Хор гремит! Бурцов! пью твое здоровье: 13
14 Будь, гусар, век пьян и сыт! Понтируй, как понтируешь, Фланкируй, как фланкируешь, В мирных днях не унывай И в боях качай-валяй! Жизнь летит: не осрамися, Не проспи ее полет. Пей, люби да веселися!- Вот мой дружеский совет МУДРОСТЬ Анакреонтическая ода Мы недавно от печали, Лиза, я да Купидон, По бокалу осушали И просили Мудрость вон. "Детушки, поберегитесь!- Говорила Мудрость нам.- Пить не должно; воздержитесь: Этот сок опасен вам". "Бабушка!- сказал плутишка.- Твой совет законом мне. Я - послушливый мальчишка, Но... вот капелька тебе,- Выпей!"- Бабушка напрасно Отговаривалась пить. Как откажешь? Бог прекрасной Так искусен говорить. Выпила и нам твердила О воздержности в вине; Еще выпив, попросила, Что осталося на дне. И старушка зашаталась, Не нашедши больше слов; Зашатавшись, спотыкалась, Опираясь на Любовь
15 ПЕСНЯ Я люблю кровавый бой, Я рожден для службы царской! Сабля, водка, конь гусарской, С вами век мне золотой! Я люблю кровавый бой, Я рожден для службы царской! За тебя на черта рад, Наша матушка Россия! Пусть французишки гнилые К нам пожалуют назад! За тебя на черта рад, Наша матушка Россия! Станем, братцы, вечно жить Вкруг огней, под шалашами, Днем - рубиться молодцами, Вечерком - горелку пить! Станем, братцы, вечно жить Вкруг огней, под шалашами! О, как страшно смерть встречать На постели господином, Ждать конца под балхадином И всечасно умирать! О, как страшно смерть встречать На постели господином! То ли дело средь мечей: Там о славе лишь мечтаешь, Смерти в когти попадаешь, И не думая о ней! То ли дело средь мечей: Там о славе лишь мечтаешь! Я люблю кровавый бой, Я рожден для службы царской! Сабля, водка, конь гусарской, С вами век мне золотой! Я люблю кровавый бой, Я рожден для службы царской!
16 ЭЛЕГИЯ VIII О, пощади! Зачем волшебство ласк и слов, Зачем сей взгляд, зачем сей вздох глубокий, Зачем скользит небережно покров С плеч белых и груди высокой? О, пощади! Я гибну без того, Я замираю, я немею При легком шорохе прихода твоего; Я, звуку слов твоих внимая, цепенею... Но ты вошла - и дрожь любви, И смерть, и жизнь, и бешенство желанья Бегут по вспыхнувшей крови, И разрывается дыханье! С тобой летят, летят часы, Язык безмолвствует... одни мечты и грезы, И мука сладкая, и восхищенья слезы - И взор впился в твои красы, Как жадная пчела в листок весенней розы! НЕВЕРНОЙ Неужто думаете вы, Что я слезами обливаюсь, Как бешеный кричу: увы! И от измены изменяюсь? Я - тот же атеист в любви, Как был и буду, уверяю; И чем рвать волосы свои, Я ваши - к вам же отсылаю. А чтоб впоследствии не быть Перед наследником в ответе, Все ваши клятвы век любить - Ему послал по эстафете. Простите! Право, виноват! Но если б знали, как я рад Моей отставке благодатной! Теперь спокойно ночи сплю, Спокойно ем, спокойно пью И посреди собратьи ратной Вновь славу и вино пою. Чем чахнуть от любви унылой, Ах, что здоровей может быть, Как подписать отставку милой Или отставку получить! 1817 ГУСАР Напрасно думаете вы, Чтобы гусар, питомец славы, Любил лишь только бой кровавый И был отступником любви. Амур не вечно пастушком В свирель без умолка играет: Он часто, скучив посошком, С гусарской саблею гуляет; Он часто храбрости огонь Любовным пламенем питает - И тем милей бывает он! Он часто с грозным барабаном Мешает звук любовных слов; Он так и нам под доломаном Вселяет зверство и любовь. В нас сердце не всегда желает Услышать стон, увидеть бой... Ах, часто и гусар вздыхает, И в кивере его весной Голубка гнездышко свивает
17 ПАРТИЗАН Отрывок Умолкнул бой. Ночная тень Москвы окрестность покрывает; Вдали Кутузова курень Один, как звездочка, сверкает. Громада войск во тьме кипит, И над пылающей Москвою Багрово зарево лежит Необозримой полосою. И мчится тайною тропой Воспрянувший с долины битвы Наездников веселый рой На отдаленные ловитвы. Как стая алчущих волков, Они долинами витают: То внемлют шороху, то вновь Безмолвно рыскать продолжают. Начальник, в бурке на плечах, В косматой шапке кабардинской, Горит в передовых рядах Особой яростью воинской. Сын белокаменной Москвы, Но рано брошенный в тревоги, Он жаждет сечи и молвы, А там что будет - вольны боги! Давно незнаем им покой, Привет родни, взор девы нежный; Его любовь - кровавый бой, Родня - донцы, друг - конь надежный. Он чрез стремнины, чрез холмы Отважно всадника проносит, То чутко шевелит ушьми, То фыркает, то удил просит. Еще их скок приметен был На высях за преградной Нарой 1, Златимых отблеском пожара, Но скоро буйный рой за высь перекатил, И скоро след его простыл
18 ***** Я вас люблю так, как любить вас должно: Наперекор судьбы и сплетней городских, Наперекор, быть может, вас самих, Томящих жизнь мою жестоко и безбожно. Я вас люблю,- не оттого, что вы Прекрасней всех, что стан ваш негой дышит, Уста роскошствуют и взор Востоком пышет, Что вы - поэзия от ног до головы! Я вас люблю без страха, опасенья Ни неба, ни земли, ни Пензы, ни Москвы,- Я мог бы вас любить глухим, лишенным зренья... Я вас люблю затем, что это - вы! На право вас любить не прибегу к пашпорту Иссохших завистью жеманниц отставных: Давно с почтением я умоляю их Не заниматься мной и убираться к черту! 1834 РОМАНС Не пробуждай, не пробуждай Моих безумств и исступлений, И мимолетных сновидений Не возвращай, не возвращай! Не повторяй мне имя той, Которой память - мука жизни, Как на чужбине песнь отчизны Изгнаннику земли родной. Не воскрешай, не воскрешай Меня забывшие напасти, Дай отдохнуть тревогам страсти И ран живых не раздражай. Иль нет! Сорви покров долой!.. Мне легче горя своеволье, Чем ложное холоднокровье, Чем мой обманчивый покой
19 Ю Н Ы Й Л И Т Е Р А Т О Р ДИАНА БЕРЕГОВА (г.шуя, Россия) Рада вновь приветствовать всех на страницах этого замечательного журнала. С вами снова я Диана. Представляю свое новое произведение, которое называется «TOATE DE DRAGUL DE PRIETENIE», что в переводе румынского означает «все ради дружбы». TOATE DE DRAGUL DE PRIETENIE ВСЁ РАДИ ДРУЖБЫ Часть первая Try to understand Попробуйте понять Англия, ХIХ век Пламя трех черных свеч едва удерживалось на фитиле. Легкое дуновение ветерка и свечи погаснут. Внизу послышался хлопок калитки. Резко открылись ставни и ворвавшийся порыв ветра тотчас погасил едва теплившееся пламя. Девушка вздрогнула. Затем, покачав головой, она взяла коробок спичек с крышки старого черного рояля. Ловко чиркнув спичкой, она поднесла ее к одной из свечей. Появился кончик синего пламени. Девушка встала из-за рояля и сложила ноты. Потом, взяв одну горевшую свечу, она спустилась вниз. В прохладном холле висели портреты ее предков. Девушка остановилась у двух самых последних. Под портретами, на позолоченной табличке виднелась надпись - «Джон Смит» и «Сара Смит». Это были родители юной девушки. В десять лет она стала сиротой: Джон и Сара погибли на поезде, когда они возвращались из Уэльса. Их дочь, Дженифер, осталась совсем одна: прислуга, которая была раньше в доме ушла, не желая служить десятилетней девочке. Дженифер достался огромный дом и верная волчица Рони, которую подарил ей отец за месяц до смерти. 19
20 Послышалось свирепое рычание Рони и крик человека, которого волчица явно собралась убить. Дженифер немедленно выбежала во двор. - Рони! крикнула она. Волчица подбежала к ней. - Вы в порядке? спросила Дженифер, подходя к почтальону. В него была разорвана штанина и прокушена нога. - Да, спасибо, мисс. Вот только собака у вас бешенная. Никак не пропускала меня к двери. - Это не собака, это волк, - рассмеялась Дженифер. - А откуда у вас взялся волк? - Папа подарил,- ответила Дженифер, нахмурившись. Она не любила говорить о своих родителях. - Вам письмо пришло от мисс Даллас. - От Джессики? Спасибо вам. Может, зайдете в дом, я вам рану перевяжу? - Нет. Спасибо не надо. А то ваш волк на меня исподлобья смотрит. - Ну, хорошо,- сказала Дженифер, - тогда до свиданья. - До свидания. Закрыв за почтальоном калитку, Дженифер погладила Рони одной рукой, прижимая другой драгоценный конверт. Поднявшись на крыльцо, Дженифер села там же и открыла дрожащей рукой конверт. Рони легла рядом. «Дорогая Дженифер! Как ты знаешь, я сейчас нахожусь в Румынии, вместе с родителями. Признаюсь, поначалу я была в восторге от всего, но теперь, мне стало скучно без тебя. Точнее я скучала и раньше, но сейчас эта тоска все усиливается. Знаешь что, я не могу смотреть на то, как ты живешь одна в этом огромном доме. Хотя у всех в Англии такие дома, но когда я вспоминаю, что ты живешь там одна, так меня дрожь пробирает. Я так хотела бы тебя обнять сейчас, но, к сожалению не могу. Родители меня ни за что не отпустят. Кстати, как там Рони? Передавай ей привет от меня. Сейчас середина августа, а значит скоро осень. Ты не забыла про мой день рождения? Самый мой лучший подарок это ты. Я знаю, звучит глупо, но я хочу, чтобы ты была здесь, в Румынии, на мое шестнадцатилетние. Ты ведь можешь спокойно уехать. Я была бы очень рада, если бы ты приехала. Я понимаю, что ты не выносишь качки пароходов, но я надеюсь, что ради меня ты это сделаешь. Я же тебя тринадцать лет знаю. И обязательно Рони прихвати. Да, и еще одно, здесь очень тепло, несмотря на конец лета. Обещают, что осень тоже будет очень теплой. Так что есть все основания на то, чтобы ты приехала. Жду от тебя письма с нетерпением. Всегда твоя Джессика». Дженифер дочитала письмо со слезами на глазах. У нее остался единственный родной человек, который любил ее. Родители Дженифер и Джессики были очень хорошо знакомы, поэтому девочки дружили с детства. Дженифер резко вскочила и побежала в дом, к себе в комнату, писать ответ для Джессики. После нескольких неудачных черновиков у нее получилось такое письмо. «Дорогая Джессика! Я согласна на то, чтобы приехать к тебе. Рони живет замечательно. Спасибо за приглашение, но я честно не знаю, что тебе 20
21 подарить. Вопрос, конечно, банальный, но что ты хочешь на свой день рождения, кроме моего приезда? Хотя я знаю, что ты на этот вопрос не ответишь, потому что про сюрпиризы не говорят. Придется мне искать выход из сложившейся ситуации. Обещаю, что подарю тебе нечто особенное. Будь уверенна. Мне даже не верится, что тебе будет уже шестнадцать! Ты такая взрослая, а все еще возишься со мной, тринадцатилетней малышкой! Правда я очень благодарна тебе за все, ты всегда меня поддерживала и ты - единственный родной для меня человек. Так что жди нас с Рони, мы обязательно приедем. А что мне делать с Акцией? Разве можно пускать лошадей на параход? Но без Акции я не уеду. У тебя найдется место для моей лошади? Я выеду, как только получу от тебя ответ. Всегда твоя Дженифер». После этого девушка взяла с собой письмо и отправилась в конюшню. Конюшня была просто огромная, но после смерти родителей, Дженифер пришлось продать некоторых лошадей. В итоге там осталась только лишь одна лошадь Акция. Дженифер оседлала лошадь. Положив письмо в седельную сумку, она направилась к выходу из конюшни. Подведя Акцию к калиткке, Дженифер увидела изумленный взгляд Рони. Действительно, было уже поздно. Небо было рыже-розовым от заката. Обычно в такое время Дженифер не отправлялась на конные прогулки. - Вот увидишь, я быстро! - сказала Дженифер Рони. Акция тоже выражала свое недовольство по поводу того, что ее вытащили из теплой конюшни. Поэтому она стояла, отвесив нижнюю губу, и показывая всем своим видом, что не намерена никуда идти. - Давай, Акция, иначе хлыст принесу! После слова «хлыст» Акция сорвалась в бешенный галоп. К тому же, как рассуждала кобыла, чем быстрее она отвезет Дженифер туда, куда той было нужно, тем быстрее она вернется в уютный денник. Тем временем они уже мчались по мосту над Темзой. Дженифер увидела знакомую вывеску «Post Office» и синий ящик, с круглыми концами наверху. Дженифер опустила письмо в конверте в прорезь и развернула Акцию назад. Сейчас она решила пройтись шагом, насладиться красивым закатом. «Интересно, а как там, в Румынии?» - думала Дженифер. «Интересно, а когда мы придем домой?» - думала Акция. Не то, чтобы Акция была ленивая, просто она была «дамочка с характером», и длинные вечерние прогулки не входили в ее планы. Размеренный стук копыт по мосту, сверкающая тысячами бликов Темза, золотисто-рыже -розовый закат все это наполняло душу Дженифер необъяснимой радостью, которая переполняла ее. Казалось, что еще чутьчуть, и она взлетит в небеса от счастья. Из сладких размышлений о счастье Дженифер вывел раздражённый храп Акции. Замечтавшись, Дженифер не увидела едущей коляски. - Внимательней надо быть, мисс, а то ваша кляча наехала бы на моих лошадок! - заметила стервозная дамочка в шляпе с перьями. - А что я сделаю, если ваши мерины еле волочатся? Зачем вам лошади, если можно идти без них быстрее? Ах да, и еще. Если вы так их любите, то зачем затягивать мартингал до самого некуда? Вы не видите, как они страдают? У них неестественно изогнута шея! 21
22 - Ах ты, маленькая стерва! Да что ты в красоте понимаешь? И как ты смеешь мне что-то возражать? Дженифер не стала больше возражать. Просто достала из кармана маленький перочинный ножик и подъехала к двум фризским лошадям. Ловко перерезав мартингал, она поспешила скрыться. Освобожденные лошади радостно заржали и понеслись прямо к спуску к Темзе. Дамочка еще что-то кричала в след Дженифер. Но Дженифер было уже все равно. Приехали они домой за два часа до полуночи. Рони встретила их радостным рычанием. - Успокойся! Все в порядке! Сейчас расседлаю Акцию и тебя покормлю, - разговаривала Дженифер с Рони. Заведя лошадь в конюшню, Дженифер быстро расседлала ее. Заводить в денник она ее не стала, Акция привыкла сама бродить по конюшне и спать в любом понравившемся деннике. Правда еда лежала в кормушке денника, над которым было написано «Акция». Закрыв за собой дверь, Дженифер понялась по ступенькам и открыла ключом дверь. Рони с нетерпением рвалась внутрь. Зайдя в дом, Дженифер увидела лежащую на столе свечу. Рядом лежали спички. Дженифер зажгла свечу и отправилась на кухню. Найдя кусок мяса она бросила его Рони. Та быстро съела его. Дженифер много раз пыталась приучить Рони есть медленно, но такова была физиология волчицы, четко диктовавшая правила приема пищи. Дальше волчице была брошена соленая рыба. Это был основной ее рацион. Мясо периодически сменялось с говяжьего на свиное, и со свиного на куриное. Раз в неделю Дженифер готовила суп для Рони, а также два раза в неделю волчица получала кашу. Дальше перед Рони предстала миска с чистейшей водой, которую Дженифер брала в святом источнике рядом с кафедральным собором Святого Павла. Поев, волчица сама выбежала из кухни на улицу, а Дженифер отправилась спать. «Надо завтра будет съездить на охоту, а то для Рони не хватает движения. Ей просто надо выплеснуть свою энергию. А то когда в следующий раз придет почтальон, она его загрызет», - и с этими мыслями Дженифер заснула. Разбудило ее как всегда радостное рычание Рони. - Идем, идем, - сказала она. Сбежав с третьего этажа на второй, Дженифер стала одеваться в свой костюм для охоты, который ей сшила ее мама. Рони совсем растерялась. Она ждала Дженифер на лестнице и крутила головой в разные стороны, думая, отправится за хозяйкой или бежать вниз, к кухне. Но вот появилась Дженифер с хлыстом и ружьем в руках. Рони радостно побежала к кухне. Однако Дженифер не последовала за волчицей, а свернула к выходу из дома. Рони не хотела остаться голодной, поэтому она подбежала к Дженифер и дернула за хлыст, который Дженифер несла в руке. - Нет, Рони. Сегодня тебя ждет нечто особенное, а не мясо с рыбой. Зайдя в конюшню, Дженифер нашла Акцию спящей прямо посередине конюшне и нежно фыркающую во сне. - Эй, соня, подъем! Мы идем сегодня на охоту! Акцию как током ударило. Она сразу проснулась и стала радостно прыгать вокруг Дженифер. Дженифер нашла охотничий мартингал. Провозившись пятнадцать минут с Акцией, она выехала при полном параде, к нетерпеливо повизгивающей Рони. Выехав со двора, они направились в сторону леса. Впереди себя Дженифер увидела группу 22
23 охотников. Она знала, что конец августа начало сентября наиболее благоприятное время для охоты. - Эй, юная леди! А вы не слишком молоды для охоты? - А это не ваше дело, сэр, - гордо подняв голову, ответила Дженифер. - А что у вас за такая интересная собака? - Это интересная собака вмиг перегрызет горло вашим пятерым гончим. - Неужели она настолько свирепая? - О! Это только еще малая часть. - Ну, раз вы так решительно настроены, юная леди, то предлагаю вам пари. - Хм, на что спорим? - Чья собака первая перегрызет глотку лисе, то тот и выиграет. - А что получит выигравший? - Сто долларов. - Эй, Боб, поаккуратней с суммой. Ты что, не узнаешь ее? Это же Дженифер Смит, она осталась без родителей, а ты еще с нее сто долларов требуешь, - шепнул на ухо один охотник тому, кто спорил с Дженифер. - Не волнуйтесь. У меня есть гораздо больше, чем сто долларов! Только вот, вряд ли мне придется их отдавать, - гордо произнесла Дженифер. - Ну-ну, посмотрим. Боб явно был не намерен проигрывать. Тем временем они приблизились к началу охотничьих угодий. Мужчина объяснял правила, но Дженифер его не слушала. Она и так знала правила. К счастью, отец ей много рассказывал про охоту, поэтому она знала, где примерно находится лиса. - Эй, Рони! Пойди сюда, - сказала Дженифер волчице. - Беги рядом с передними ногами Акции, я, кажется, знаю, где находится лиса. Охотники вскочили на лошадей. Дженифер была прекрасна. Акция стояла в сборе, каждая клеточка ее тела готова была выплеснуть всю мощь грациозного тела. Рони стояла и поглядывала на Дженифер. И вот раздался долгожданный выстрел. Собаки, заливаясь лаем, понеслись напрямик. Но Дженифер знала, что лису сначала заставляют бежать прямо, а потом она сворачивает в лес, как правило, на лесной поляне должна быть ее нора, куда лисица и прячется. Но для начала обезумевшие собаки носятся по лесу, не догадываясь о норе лисы. Измученные лошади еле плетутся под конец охоты. Иногда лису и не находили и все расстроенные возвращались домой. Но Дженифер быстро свернула в лесную чащу, в надежде, что ее догадка окажется верна. Акция бесшумно проходила между елями. И вот уже была видна поляна. Дженифер остановила лошадь и заставила ее идти шагом. Где-то вдали были слышны крики людей, храп и ржание лошадей, заливистый лай собак. Тут Рони напряглась и стала жадно внюхиваться в воздух. А затем, абсолютно бесшумно понеслась к поляне, к едва заметному бугорку. Лежавшая там лиса, ничего не подозревала и была, по-видимому, опытная, поэтому и не надеялась, что ее так быстро найдут. На свою беду она высунулась из норы. Рони налетела, подобно урагану, разрушающему все на свое м пути. Впившись смертельной хваткой в горло лисы, Рони заворчала. Лиса уже билась в предсмертных судорогах. Дженифер достала рог и протрубила. В 23
24 скором времени на поляну прибыли остальные охотники. А от лисы осталась шкура и несколько костей. - Вот держи твои деньги. Ты честно победила. А где ты нашла такую чудесную собаку? - Мне не нужны ваши деньги, - гордо вскинув голову, ответила Дженифер, - а это не собака, это волк. И мне ее папа подарил. С этими словами она вскочила на Акцию и поскакала прочь. Всю дорогу она раздумывала о правильности своего решения. Потом она решила, что поступила правильно. Вернувшись домой, Дженифер раздумывала, чем бы ей заняться. Затем Дженифер вновь оседлала Акцию. Она решила купить три билета на пароход. Билеты для животных стоили дешевле, чем для людей. Дженифер решила отправиться в Румынию раньше, чем она получит ответное письмо от Джессики. Дженифер решила, что не будет гулять по городу, несмотря на чудесную погоду. «Лучше вернусь домой и начну складывать вещи», - подумала Дженифер. Вдруг подул холодный ветер, и начал накрапывать дождь. Мокнуть под дождем было удовольствием ниже среднего, но Акция, кажется, решила окончательно вымокнуть. Дженифер знала привычку своей лошади, поэтому решила побыстрее вернуться домой и надеть и теплую попону на Акцию и выпустить ее во двор. - Ну же, Акция, давай быстрей! Я знаю, что ты любишь дождь, но я не хочу вымокнуть, а потом заболеть! Акция нехотя, но все-таки перешла в галоп. Доскакав до дома, Дженифер быстро заскочила в конюшню. Она чуть-чуть промокла. К этому времени уже начался сумасшедший ливень, но, правда, без грозы. Акция тихонько ржала, так как хотела выйти на улицу. Дженифер перспектива сидеть в конюшне не впечатляла, но тут у нее родился в голове план. Накинув теплую попону на Акцию, Дженифер спряталась под брюхом кобылы. Акция, к счастью, была очень высокая, и Дженифер не пришлось садиться на корточки. Кобыла не совсем поняла, что от нее хотят, но быстро оценила ситуацию. Дженифер тем временем управляла передними ногами кобылы, направляя ее к дому. Дойдя до крыльца под брюхом кобылы, Дженифер вылезла из-под нее и вошла в дом. Кобыла осталась на улице, радуясь, как жеребенок проливному дождю. Рони крутилась возле ног хозяйки. Дженифер покрутила головой в поисках лазейки и увидела приоткрытое окно. Дженифер подошла и захлопнула его. Затем Рони повела ее на кухню. Волчица наизусть выучила время кормежки. Дженифер поднялась на третий этаж и начала укладывать вещи в чемодан. Через час работа была сделана. Дождь прекратился. Дженифер достала еще один чемодан и пошла в конюшню, складывать снаряжение для Акции. Акция тут же почувствовала, что Дженифер кудато собирается. У кобылы была прекрасно развита интуиция, она чувствовала предстоящий переезд. Когда сборы были окончены, Дженифер посмотрела на часы. Она взяла билет на вечерний пароход. Дальше ей придется пересаживаться на поезд. Первый раз в жизни она завела Акцию в денник и закрыла дверь. Ей не хотелось тратить время на то, чтобы ловить лошадь по всей конюшне. Дженифер сразу одела на нее недоуздок и нашла повод. Седло и уздечку Дженифер положила в чемодан. Она не хотела, чтобы лошадь оседланная неделю стояла на пароходе. До парохода оставалось три часа. Дженифер быстро покормила Рони и заперла дом и конюшню на ключ. Она знала, что к ней в дом никто не зайдет, поэтому не стала брать с собой ключ, а спрятала его в тайнике. 24
25 Дженифер взяла повод и привязала его к недоуздку Акции. Девушка оставила повод в руке, подхватила чемоданы и боком открыла калитку. Рони бежала легкой трусцой. Дженифер двинулась в сторону пристани. Повод был достаточно длинным, чтобы Акция могла идти, не наклоняя шею. Кобыла то и дело вертела головой в разные стороны. Мимо Дженифер прошла дама со сложной прической. Акция не удержалась и обнюхала ее. Поняв, что волосы несъедобные, Акция презрительно фыркнула. Дженифер рассмеялась. Она немного грустила о том, что ей придется уехать из родного дома. Тем временем она уже подошла на пристань. Речной воздух бил в лицо. Дженифер закрыла глаза и позволила брызгам попасть на лицо. Вдруг раздался оглушительный свист парохода, и она поняла: пора. Часть вторая «Не пиши «The end»» Пароход «Санта Мария», XIX век. Дженифер стояла на палубе. Встречный ветер дул ей в лицо. Дженифер думала. Думала она о доме, о животных, о Джессике, о приготовленном для нее подарке, о Румынии. Ведь она уже два часа стояла на палубе и любовалась закатом. Вернуться домой было уже поздно. Дженифер чувствовала, что она идет навстречу неизвестности. Смутные чувства наполняли ее душу. Страх, волнение, неизвестность и в то же время радость и любопытство переполняли ее. - Уже вечер, мисс. Начинает холодать. Может, вернетесь в каюту? - мягкий голос матроса вывел Дженифер из размышлений. - Да, конечно, я уже иду. Матрос кивнул и закурил трубку. Дженифер заглянула к своим животным, чтобы проверить как они. Убедившись, что они в порядке она вернулась к себе в каюту. Она вспомнила про еще одну важную вещь: подарок для Джессики. Она аккуратно извлекла его из чемодана. Подарок был заложен в картонную коробку, на которой было написано: «Happy Birthday! I love you!». Она достала оттуда подарок. Это была роза. Роза, сделанная из хрусталя. Она была просто шикарна. Как будто сделанная природой, а не руками человека. Роза выглядела натуральной, а не искусственной. Дженифер посмотрела на розу несколько секунд и убрала ее обратно в коробку, а затем и в чемодан. Последние лучи солнца поглотило море, и теперь только красный диск висел над розовой водой. Небо окрасилось в рыжий цвет. Кучевые облака стали рыже-розовыми. Они были самых разных форм. Но это продолжалось недолго. Буквально за десять минут красный диск солнца упал в море, оставив после себя только рыжее небо, с причудливыми облаками Дженифер проснулась посредине ночи. Ее разбудил чей-то крик. Он принадлежал явно женщине и исходил от палубы. Прямо в ночном наряде Дженифер выскочила на палубу. Холодный ветер подул на нее, обратив девушку в дрожь. Коленки плохо сгибались от холода. Тело покрылось мурашками, ветер дул в лицо, развивая длинные каштановые волосы. Дженифер на негнущихся ногах приблизилась к источнику крика. Эта была молодая женщина, лет тридцати. Она узнала в ней миссис Джинкс. Дженифер успела познакомиться со всеми пассажирами, пока пароход стоял на Темзе. 25
26 - Миссис Джинкс, что случилось? - Дженифер приходилось выкрикивать слова, чтобы ветер не заглушал их. - Карл Карл Он Он, - миссис Джинкс не могла ничего сказать, только билась в рыданиях. - Что случилось с мистером Джинкс? - Дженифер начинала догадываться, только не могла позволить себе подпустить к себе эту догадку близко. - Он выпал за борт, - выдохнула миссис Джинкс. Дженифер была ошеломлена. Она услышала баритон капитана, приказывающий не паниковать, тихие возгласы остальных пассажиров. Капитан приблизился к Дженифер, с явным намерением что-то сказать ей. - Как он выпал за борт? - тихо спросила Дженифер, облизывая пересохшие губы. Миссис Джинкс вдохнула, чтобы ответить, но не успела. Она опять начала плакать. - Дженифер, опасно здесь оставаться ночью в пижаме. Ты можешь простудиться, - твердая рука капитана легла ей на плечо. - Но, - начала Дженифер. - Никаких «но». Иди в каюту,- голос капитана был серьезным. Дженифер развернулась и пошла к себе. Вокруг миссис Джинкс столпились все пассажиры. Подул резкий ветер, и Дженифер поежилась. «Да, не хотелось бы заболеть», - подумала Дженифер. Она направилась в каюту. Зайдя в нее, Дженифер быстро нырнула под одеяло. Она только закрыла глаза и приготовилась спать, как раздался стук в дверь. - Можно? - срывающийся женский голос быстро проговорил просьбу. Дженифер пересекла каюту и открыла дверь. Перед ней стояла миссис Джинкс. - Я решила, что будет несправедливо то, что ты не будешь знать о смерти Карла. Дженифер кивнула и посторонилась. Миссис Джинкс села за стол. Дженифер пристроилась рядом. - Мы с Карлом вышли подышать свежим воздухом, так как меня укачало на пароходе, - начала миссис Джинкс, - он закурил трубку. Вдруг налетел порыв ветра, и трубку Карла выбило из рук. Она упала совсем рядом с бортиком. Карл нагнулся, чтобы достать ее. Взяв ее в руки, он повис на поручнях, крутя трубку в руках. Я отошла. Решила сходить за шалью в каюту, потому что замерзла. Я услышала негромкий всплеск, затем возглас Карла и звук, когда что-то большое падает в воду. Когда я обернулась, Карла там не было. Миссис Джинкс замолчала. Потом она продолжила: - Но самое главное не это. Дело в том, что мы с Карлом ходили к гадалке. Дженифер подняла одну бровь. Она верила в мистику, но не верила гадалкам и их способностям «предсказывать судьбу человека». Миссис Джинкс, словно не замечая взгляда Дженифер, продолжила: - И она сказала, что Карл погибнет в море. То есть утонет, - глаза миссис Джинкс блестели, - понимаешь? Я так не хотела отправляться в это плавание, но Карл настоял. И что получилось? Ничего хорошего. - Я думаю, это нелепая случайность,- скептически заметила Дженифер. 26
27 - Случайность? Нет, это было чистой воды правда. Предсказание оказалось правдой. Я тоже сначала не поверила, но после того как Карл умер, у меня совсем другое мнение. - Каждому свое, - Дженифер поднялась со своего места и направилась к кровати, давая понять, что разговор окончен, - спокойной ночи, миссис Джинкс. - Не хочешь не верь, твое дело, но я уверена, что гадалка не соврала, - и миссис Джинкс вышла, хлопнув дверью. «Бывают же ненормальные», - подумала Дженифер, закрывая дверь. Как только Дженифер легла, то сразу провалилась в сон. Последнее, что она помнила, была догорающая свеча на столе. Дженифер проснулась от звука серебряного колокольчика. Это был знак, что пора завтракать. Дженифер неохотно поднялась. Переодеваться Дженифер не хотела, поэтому вышла прямо в пижаме. Если вчера на палубе хлестал холодный ветер, то сейчас дул приятный бриз. Дженифер спустилась в каюту, обустроенную под столовую. Она села отдельно от всех. За соседним столом она заметила миссис Джинкс, весело беседующую с другими дамами. «Похоже, она даже не будет носить траур по своему мужу. Мило», - усмехнулась Дженифер. Дженифер быстро проглотила свой завтрак и отправилась к своим животным. Она погладила Рони и посмотрела на миску с едой. Рони даже не противилась этой еде, словно понимала, что мясо с вяленой рыбой Дженифер достать не может. Дженифер поднялась к себе в каюту. - Все дни похожи на один, быстрее бы приехать. Последующие пять дней были полными копиями второго дня. Никаких несчастных случаев больше не происходило. Наутро восьмого дня Дженифер стала вытаскивать свои чемоданы. Она вышла на палубу и увидела капитана, держащего Акцию в поводу и Рони, сидящую рядом. Дженифер улыбнулась, увидев такую картину. Взяв повод Акции, девушка увидела порт. На нем копошились люди. Наверное, они встречали остальных пассажиров. Дженифер встала первой на очереди к трапу. Ей не хотелось видеть людей в объятиях. Она хотела быстрей добраться до вокзала и купить билет до Бухареста. Ей хотелось надеяться, что Джессика поняла, что она недалеко от Румынии. Название города Дженифер не помнила, хотя оно было написано на билете. Спросив первого встречного про вокзал, Дженифер пошла к нему. На всю дорогу она затратила полчаса. До Бухареста ей придется ехать поездом еще три дня. Взяв билет на ближайший паровоз, Дженифер присела на лавочку отдохнуть. Увидев почтовый ящик, она решила написать письмо Джессике, про то, что она недалеко от Бухареста. Как только она созрела для решения подойти и взять бумагу, она увидела свой паровоз. «Ну что ж, значит не судьба», - подумала Дженифер, - «Остается надеяться на то, что Джессика поняла, что я скоро приеду». И Дженифер вошла в паровоз. Эти три дня, проведенные в поезде были полнейшей скукой. Дженифер несколько раз на дню ходила к своим животным. Наконец, это мучение кончилось. Дженифер опять стояла с Акцией в поводу, держа чемоданы в одной руке, с сидящей рядом Рони, но только перед дверью поезда. Сердце болезненно сжалось. Мысль, что Джессика не знает о ее приезде, не давала Дженифер расслабиться. Она пыталась прогнать эту мысль, но очевидность этого была слишком велика. Однако Дженифер старалась надеяться на лучшую сторону. Вот замедлился стук колес. Последние 27
28 громкие удары пульсировали в висках Дженифер. Она вся сжалась в комок, ожидая увидеть платформу, сплошь засеянную людьми, которые встречают других пассажиров, а не ее. Она вновь боялась остаться одна, хотя понимала, что с ней рядом Акция и Рони. И родители. Они навсегда поселились в ее сердце. Дженифер аккуратно сошла на платформу. Среди тысяч мелькающих лиц она надеялась выхватить одно лицо, родное ей с детства. Но это лицо никак не появлялось. У Дженифер на глаза навернулись слезы. Она была готова вот-вот разрыдаться. Чтобы увидеть это лицо, ей пришлось приехать черт знает куда, а это лицо ее даже не встретило! Дженифер была ужасно огорчена. Ей было жалко и стыдно перед своими питомцами. Они столько вынесли, и теперь им придется вынести это вновь. Дженифер вспомнила про розу, подарок для той, которую она так ждала. Первая ее мысль была о том, чтобы выкинуть этот цветок. Но судьба не захотела этого. Карты легли иначе. Чья-то мягкая, но уверенная рука легла Дженифер на плечо. Дженифер инстинктивно обернулась. Минуту она молчала. Дальше Дженифер прыгнула на шею впереди стоящей девушки: - Джессика! - Тише, тише. Спокойно. Это всего лишь я! - Как я рада тебя видеть! Я-то думала ты не придешь! - Пришла же, как видишь. - О, Джесси, я так скучала! - Я тоже. Пойдем ко мне? - Хорошо, пошли. Девушки отправились к дому Джессики. Наконец Дженифер смогла осмотреться. Воздух здесь был словно прозрачный и легкий, не то, что в Лондоне, тяжелый и серый. Бухарест был красивым городом. Он был совсем не таким, как Лондон. Построение домов было не таким, планировка самого города отличалась от планировки Лондона. Лошади в повозках неторопливо шли по мощеным улочкам. Звук копыт равномерно растекался по городу. Здесь не было четырехтактной дроби галопа. Здесь был только двухтактный шаг. Город не шумел, он тихо жужжал что-то свое, убаюкивающее. Не было слышно ни ржания, ни ругани. Все было спокойно и размерно. Было такое ощущение, что в Румынии и время останавливается. Девушки подошли к небольшому двухэтажному дому. - Вот здесь я и живу. Конечно, не наши дома в Лондоне, но жить можно. - Шикарно, - Дженифер потеряла дар речи. - Ой, да ладно тебе. Ничего шикарного. Здесь в Румынии почти все дома такие. - Все равно шикарный. Джессика жестом пригласила подругу зайти. Дженифер охотно вошла в дом. Рони сорвалась с места и побежала к отцу Джессики. Изнутри дом был еще красивее. Отец Джессики подошел к ней и забрал чемоданы из рук Дженифер. - Давай я тебе покажу твою комнату на втором этаже,- предложил отец Джессики. - Да, спасибо, мистер Скотт. Я буду очень благодарна. Джессика к тому времени испарилась. Послышался испуганный женский крик. Дженифер машинально повернулась к источнику звука и направилась к тому месту, где кричали. Кричавший голос был похож на голос Джессики, и в тоже время казался взрослее голоса почти 28
29 шестнадцатилетней девушки. Кричали на кухне. Войдя в нее, Дженифер увидели миссис Скотт и радостно рычавшую вокруг нее Рони. Губы Дженифер сами расплылись в улыбке. Вошедший мистер Скотт раскатисто засмеялся. - До чего же умная волчица! Сразу поняла, где кухня. Бет, да покорми же ты ее! Рони крутилась возле жены мистера Скотта. Бет дала Рони большой кусок мяса, который та проглотила за считанные секунды. Миссис Скот стала доставать новый кусок, как вдруг Дженифер сказала: - Нет, ей больше нельзя. Иначе она растолстеет и потеряет форму. - Да-а, строгая диета. - Коне чно! - Дженифер, ты идешь? послышался голос Джессики со второго этажа. - Да, уже иду. Дженифер поднялась наверх. - Хочешь, я тебе покажу подарок родителей на мой день рождения? спросила Джессика. - Конечно, хочу! Спрашиваешь еще! Подруги вышли на задний двор. Там был небольшой загон. В нем находилась прекрасная арабская лошадь. Дженифер перемахнула через ограду. Это был белоснежный жеребец. У Дженифер аж дух захватило, когда она его увидела. Жеребец в свою очередь изогнул шею полебединому. - Красивый, правда? - Джессика явно гордилась своей лошадью. - Красивый. А как его зовут? - Лунный Свет. Можно просто Лунный. - Понятно. Он очень красивый. Дженифер увидела золотой браслет на ноге Лунного. На его изящной ножке он смотрелся идеально. На золотом браслете было выгравировано «Moon Light» - Чтобы никто не украл, - пояснила Джессика. Дженифер перелезла обратно через ограду. Джессика последовала за ней. Прошла неделя, как Дженифер жила у Джессики. Ей нравилось в Румынии. Но сегодня в доме была какая-то радостная тревожность. Она просто парила в воздухе. Дженифер тоже ее ощущала. И прекрасно знала, почему эта тревога витала в воздухе. Сегодня, 27 августа, был особенный день. День рождения Джессики. Все очень долго ждали этого момента. Дженифер достала коробку с подарком. Она решила подарить ее Джессике прямо сейчас, а не вечером, на празднике. Дженифер спустилась вниз, на задний двор. Подруга находилась в загоне с Лунным. - Джессика, - начала Дженифер несмело. - Да? подруга повернулась к Дженифер. - С днем рождения, дорогая! - Ох, Дженифер, спасибо. Я знала, что ты мне подаришь что-нибудь особенное, но чтобы такое Спасибо тебе! Это просто прекрасно! Ты просто чудо! - Смотри не перехвали! - Не перехвалю. Ты останешься на праздник? - Нет, прости. Ты же знаешь, что я не люблю такое. - Ну да. Знаю. 29
docplayer.ru
1 2 (26) / 2012 Номер государственной регистрации: КВ Р ISSN Редколлегия журнала: Главный редактор: Лариса Деминская - член Российского межрегионального союза писателей (г.санкт-петербург) Литературный редактор: Ольга Орлова Технический редактор: Виталий Гончаров Адрес редакции: Украина , г. Донецк -1, проспект Ильича 1/54 Сайт: С О Д Е Р Ж А Н И Е П О Э З И Я Ел ена БОНДАРЕВА (Россия).. 2 Марина ВАСИЛЬКИНА (Чувашская республика).. 3 Антон ЛУКИН (Россия).. 6 С К А З К А Геннадий ИВАНЦОВ (Россия) ЩУЧИЙ ПОВЕЛИТЕЛЬ 14 Евгения АРТЕМЕНКО (Россия) СКАЗКА ФИОЛЕТА. 24 Федор КОНСТАНТИНОВ (Россия) ЗАГАДКИ ОТ ФЕДОРА.. 31 Б Е Л Л Е Т Р И С Т И К А Лидия ДЕВУШКИНА-СОММЭ (Франция) ЧЕРЕЗ ПОЛВЕКА В МАРСЕЛЕ. 35 Лариса МАРКИЯНОВА (Чувашская республика) ДЕНЬ СБЫВШИХСЯ МЕЧТАНИЙ 41 Виталий ЛОЗОВИЧ (Россия) УБОЙНЫЙ СНЕГ. 51 Ф А Н Т А С Т И К А Дмитрий ВИНОГРАДОВ (Беларусь) МАНГАЛ. 79 Виктория ИВАНОВА (республика Татарстан) ОБРЕТШИЕ ДУШУ 86 М И С Т И К А Николай ЗАЙЦЕВ (республика Казахстан) ТАЙНА УТРЕННЕГО СВЕТА АВТОРАМ И ЧИТАТЕЛЯМ КОНКУРС ЮНЫЕ ТАЛАНТЫ 137 ПРИГЛАШЕНИЕ К СОТРУДНИЧЕСТВУ Запрещается использование материалов, размещенных в журнале, без письменного согласия Авторов и редакции. Авторские права охраняются национальным законодательством. 1
2 П О Э З И Я Здравствуйте, меня зовут Бондарева Елена. Я живу в городе Тольятти. Стихи пишу с 12 лет, в основном философскую лирику. Занималась в литературных студиях города Тольятти. В 2010 году издала первый сборник стихов. ЕЛЕНА БОНДАРЕВА (г.тольятти, Россия) *** Поезда, поезда Уносилась дорога. Поезда, поезда, Подождите немного. Провожая, встречайте Людей на перронах. Навсегда не прощайтесь В зеленых вагонах. Поезда, поезда Ничего не сказали. Поезда, поезда Свою жизнь простучали *** Тольятти! Город назовите Предвестником больших надежд. Он словно в царственной защите Не перешел еще рубеж Столетний, но короткий век. По темным улицам, встречая Рассвет в прозрачной тишине, Уходим так, не замечая Ни гул машин, ни смех в толпе. Кружились голуби над домом, А полдень наступил уже. День говорил веселым звоном В садах, расцветших на Земле. ЕЛЕНА БОНДАРЕВА,
3 МАРИНА ВАСИЛЬКИНА (г. Алатырь, Чувашская Республика) Я могу засмеяться, заплакать вдруг. Весь мой страх тишина звенящая. Моей жизни ритм это сердца стук. Я в своих стихах настоящая. Доброго времени суток, мой дорогой Читатель! С удовольствием дарю Вам частичку своей души, переплавленную в стихи! Надеюсь, они найдут отклик и в Вашей душе! С благодарностью, Марина Василькина *** Поговори с моей душой О пустяках, о невозможном Касаясь взглядом, осторожно, Поговори с моей душой. Скажи: «Все будет хорошо». Прижми к себе, чтоб успокоить. Прижми! Ну что же тебе стоит?! Скажи: «Все будет хорошо». Не говори о пустоте. Как друг без друга сердце колит, Уж я привыкла к этой боли, Не говори о пустоте. 3
4 Вокруг меня опять не те. Не те, чьего так жду я слова, Не те, о ком все мысли снова Вокруг меня опять не те. Поговори с моей душой, Ей без тебя тоскливо очень. Когда захочешь, днем иль ночью, Поговори с моей душой. *** Я сейчас поняла, что боюсь умирать. Но боюсь я не облика смерти, Я боюсь одного, что заставлю страдать Мной любимое, доброе сердце. Пусть не слышно шагов в суете городов, Пусть метель заметет и укроет. Пусть живет на земле эта сила - любовь, Остальное все можно устроить. Я сейчас поняла, что хочу просто жить И смеяться, смеяться, смеяться! Я хочу просто жить и тобой дорожить И с тобой ничего не бояться. *** Очень здорово, коль не сложно Просто взять и сорваться с места. Очень здорово, если можно «Я приехала» написать: «Через пять минут на вокзале». И другой ответ неуместен. И толпу прорезая глазами, Дорогие глаза искать. Очень долго мы не встречались И прощались мы по-английски Это трудно, как оказалось, На прощание промолчать. Расстоянья душа не знает, Ты далекий, но очень близкий. Сердце стук-метроном считает Сколько нам остается ждать. До утра, как до новой эры Ждем прибытия и отъезда, И как будто бы из партера Смотрим жизни спектакль опять 4
5 *** Так чувствовать может не каждый - Не каждому право дано. И сердце избавить от жажды Не каждому разрешено. Но есть человек в каждой жизни, Который простит и поймет, И душу согреет надеждой, И за руку в Мир приведет... Есть слово короткое «Мама» - В нем столько любви и тепла... Без глаз твоих мира мне мало, Спасибо, что жизнь мне дала. МАРИНА ВАСИЛЬКИНА,
6 АНТОН ЛУКИН (село Дивеево, Россия) Немного о себе Родился я и вырос в прекрасном месте - в селе Дивеево Нижегородской области 2 декабря 1985 года. Еще будучи совсем малышом, я обожал слушать перед сном сказки укутавшись поудобнее в одеяло. И вместе с бабушкой, Зоей Александровной, любил сочинять новые сюжеты к старым сказкам. И совместные придуманные сказки мне нравились больше, наверное, просто потому, что старые я знал уже наизусть, и хотелось что-то новое, но обязательно со старыми героями. И потому в наших сказках Буратино мог запросто встретиться с Кощеем Бессмертным, а Бабу-Ягу обмануть Колобок. А когда уж я научился читать, то одну за другой прочитывал детские книги: «Малыш и Карлосон», «Маугли», «Пеппи Длиныйчулок», сказки Пушкина и Андерсена Первая проба пера началась у меня в восемь лет. Именно тогда я и написал свои первые рассказы: «Колючий Камень», «Зачем животным хвост?» и еще несколько сказок, которые в дальнейшем и составят мою первую книгу «Волшебная страна». У каждого человека есть приятные воспоминания из беззаботного веселого детства. Мне всегда приятно вспоминать поездки в дачный поселок Хитрый, что за Цигановкой, неподалеку от источника Серафима Саровского. Там у дедушки с бабушкой был дачный домик. Сами они жили в Сарове, но практически все лето поводили там. Баба Аня была веселой, и хотя жила в городе, но в душе оставалась деревенской женщиной. Очень любила природу. И для меня это был праздник, когда мы приезжали к ним в гости, ну а если же 6
7 оставались с ночлегом, то это был праздник вдвойне. Это означало, что я снова буду ночевать на сушилах со своим дядькой Дмитрием, который был старше меня на семь месяцев. Наберешь с собою пирогов, возьмешь банку компота и со всем этим богатством лезешь на сушила. Зато как приятно, распахнув дверь, свесив ноги, наблюдать за звездным небом, уплетая пироги, запивая компотом. И обязательно же нужно рассказать друг другу какую-нибудь страшилку, чтобы потом подолгу не уснуть. Утром проснешься, тело немного чешется, от волос и от тебя самого пахнет сеном, на душе хорошо и легко. Обычно либо в огромном гараже накрывали стол, либо выносили его на улицу. И порою даже казалось, что ножки стола вот-вот сломаются от тяжести салатов. Тушеную капусту, что приготавливала баба Аня, так не готовил никто. Так, как готовила она, не получалось ни у кого. Друзья и соседи по дачным домам приходили к нам, и начинался праздник. Дед Василий доставал гармонь, и, немного выпив, женщины начинали петь. Пели громко и со всей душой старые деревенские песни. Наверное, поэтому сейчас, когда я слышу старые советские песни на душе становиться тепло и вспоминаются сразу веселые посиделки на Хитром. «Зачем-зачем на белом свете, есть безответная любовь», приятно напевали сразу несколько голосов. Каждый раз, когда мы приезжали, то всегда, прихватив трехлитровые банки, шли к роднику. Рядом протекала небольшая речушка, на дне которой тоже били родники, и потому вода была прохладной, но очень чистой и прозрачной. Камушки на дне так и играли на солнце. Пока родители набирали воду, дядя Сережа (средний брат отца) брал нас купаться. Мы с сестрой заходили по пояс, окунались и быстренько выбегали на берег. Дядька улыбался и плыл на середину реки. Неподалеку от дачного домика, если идти к дороге, находился старый заброшенный колодец, почти сровненный с землей, чуть-чуть выступая на несколько сантиметров. Взрослые всегда нас ругали, когда мы ходили к нему. Баба Аня все говорила: «Вот схватит вас кикимора, что живет на дне колодца и утащит к себе». Конечно же, никакой кикиморы не было, просто взрослые остерегались, как бы мы не грохнулись туда. Но разве мы могли со своим детским любопытством к нему не ходить. И нам, восьмилетним детям, и правда, тогда верилось, что там живет настоящая кикимора и потому всегда бросали на дно камни, пытаясь ее разбудить. Как-то раз я нашел в мамином книжном шкафу старый сборник стихов Сергея Есенина и, прочитав, просто влюбился в его поэзию. Стихи этого замечательного поэта настолько живые и легкие, немного хулиганские, с каплей грусти и любовной нежностью просто не могли не понравиться четырнадцатилетнему мальчишке. В одиннадцатом классе я все больше увлекаюсь поэзией Блока и Некрасова. И сам начинаю пробовать писать стихи: 7
8 Ах, это небо голубое В расцвете солнечного дня, Где лучик ласковой весною, Целует щеки у меня. А вдалеке, где пляшет ветер У молодого ручейка, Седой пастух коровам песню Поет про звезды, облака. Я душу выпущу из тела, Порву рубаху на груди, Чтоб с ветром в небо улетела, Немного радости найти. В 2003 году, окончив Дивеевскую среднюю школу, я поступил в Ардатовский аграрный техникум по специальности «правовед», который окончил в 2005 году. В студенческие годы я все чаще и чаще писал стихи. Несколько моих стихотворений печатались в Ардатовской газете «Наша жизнь». 25 октября 2005 года призываюсь Дивеевским военкоматом на военную службу и направляюсь служить в город Курск в автомобильные войска. В армии я все больше и больше пишу рассказы. Появляется самодельный сборник «Из глубины души». Летом 2006 года, когда был в увольнении, зашел в лавку курских писателем, где познакомился с писателем Владимиром Детковым (по его повести в 1983 году был снят художественный фильм: «Люблю. Жду. Лена». Осенью 2009 года он умер) и поэтом Юрием Першиным, подарившим мне свои книги на память. Благодаря им, я познакомился с творчеством замечательного курского писателя Константина Дмитриевича Воробьева. 5 октября 2007 года я демобилизовался. Я очень люблю путешествовать и открывать для себя что-то новое. На свете столько удивительных и потрясающих мест, которые стоит увидеть своими глазами. Вообще считаю, что к жизни нужно относиться более оптимистично, она у нас одна, и что живем на белом свете это уже радость. Очень красивый город Москва, Муром интересный город, часто бываю в Нижнем Новгороде и очень люблю прогуливаться по Большой Покровской, любуясь картинами местных художников. Хотелось бы побывать еще в Санкт-Петербурге, увидеть и искупаться в Байкале, объездить Алтайский край, покататься по Европе. Хотя все еще впереди. В 2009 году в Нижнем Новгороде я издал две книги: «Волшебная страна» и «Голубоглазая». В 2010 году свет увидели еще две книги: «Судьба солдата» и «Самый, сильный в школе». А в марте 2011 года вышла повесть «Антошка». Пару раз в Дивеевской центральной и детской библиотеках проходили выставки моих произведений, где я выступал перед школьниками, читая свои сказки и рассказы год в Нижегородской области был объявлен Губернатором В. П. Шанцевым годом Кузьмы Минины. Нижегородская областная 8
9 детская библиотека приглашала всех желающих принять участие в проекте «Любить Отечество, как Минин». Я тоже написал воззвания по предложенным темам, которое по окончанию конкурса вошло в книгу наказов «Любить Отечество, как Минин». Последнее время все больше и больше возвращаюсь к написанию сказок. Это тот жанр, который мне всегда будет интересен. Ведь все мы в душе немного дети и всем нам хочется волшебства и чудес. Антон Лукин *** Посвящается прекрасному поэту и моему земляку Михаилу Алексеевичу Тимонину ( г.г. ) В небе пляшут облака, В дудку солнышко играет. Синеглазая река Нежно солнцу подпевает. Рядом квакают лягушки, Учат мелких лягушат. Словно детские игрушки Желуди кругом лежат. Над цветами очень тихо Стрекоза юлой кружит. И на юбилей к ежихе Ёжик с яблоком бежит. *** Воробьи шумят на крыше, На ветру шуршит листва, И под полом пляшут мыши, Дразнят старого кота. Ручеек бежит, играет, Дружно песенки поет, Лист березовый хватает, Кораблем листок плывет. Солнце рыжее смеется, Всех целует, обнимает, С неба песня звонко льется, И прохожим радость дарит. 9
10 *** Желтая рубашка, Синие штаны. Жди меня, милашка, Ноченьку не спи. Только солнце сядет И луна взойдет, Расплетай-ка пряди, Милый твой придет. И под летний вечер, В тишине ночной Оголишь ты плечи И шепнешь: родной. И с тобою вместе, В час ночи Будем слушать песни О любви. *** Желтые ромашки Пляшут на лугу, Их своей Наташке Поутру нарву. Улыбаясь мило, Подарю цветы. Ты моя любимая, Ангел красоты. В губы зацелую И к себе прижму. Нежно заколдую, Милую свою. И шепнет Наташка: Зацелуй, люби Все-таки ромашки Лучшие цветы. 10
11 *** Зацелуй меня родная, чтоб с ума я мог сойти, Заколдуй, свяжи мне руки и с собою уведи. За горами, за туманами счастье вместе обретем, Будем жить бродячей жизнью, всю планету обойдем. Дождем будем умываться, солнце будет нам светить, Ничего в жизни не надо, только искренне любить. Ты родишь детишек много, молодых озорников, Смастерю я им кроватку из ромашек, васильков. На закате дядя Месяц будет сказки им читать, Ветерок весенний нежно будет волосы ласкать. Так целуй, кусай за шею, руки крепче мне свяжи, И к себе прижми сильнее и всего обворожи. *** Звезды золотые В небе голубом. И слова простые Вовсе ни о чем. Пусть и ни о чем, Даже ерунда. Все же я сказал, Что люблю тебя. ЗИМА Выпал снег. Пришла зима. Вьюга белая кружит. Все в снегах: леса, дома,- А на речке лед лежит. Снеговик возле дома, Как охранник у ворот. За окошком слышно что-то, Это вьюга все поет. А деревья все под снегом - Им уютно и тепло. Дед Мороз спешит с подарком, Не был он уже давно. 11
12 А окошки все в узорах. Кто же их разрисовал? Может, здесь бывал художник? Он работал, а я спал. Все вдруг сразу изменилось, Белой стала вся земля. Что случилось, что случилось? Просто к нам пришла зима. СНЕГ Белый снег летит, кружится, Белый снег во всех местах. И в берлоге мишке снится, Как малину ест в кустах. Белый снег лежит повсюду, Белый снег везде, кругом. Не успел и приземлиться - Снеговик стоит с ведром. *** Красная рябина, Деревце-сестра. Голову склонила, Опустив глаза. Облако над нею, Ласково кружит, Гладит и жалеет, Только та дрожит. Ветерок играет, Песенку поет. Деревце рыдает, Горьки слезы льет. Утром ребятишки Ветви поломали. Что горят рубином, Серьги поснимали. И дрожит рябина, Опустив глаза. Горькая спускается По коре слеза. 12
13 *** Что за звезды, что за ночка, Тишина кругом, покой. Выходи, соседска дочка, Погуляем под луной. На лугу нарву ромашек И венок сплету тебе. Будешь всех милей и краше, Как зарница в тишине. В губы алы зацелую, Косы мигом распущу. Зацелую, заколдую И домой не отпущу. И всю ночь мы будем вместе, В тех кустах, за лебедой. Выходи послушать песни, Прогуляться под луной. АНТОН ЛУК ИН,
14 Я пишу со школьных лет. Темы для творчества очень многогранны. За вклад в развитие литературы, награжден благодарственным письмом от международного издательства РИДЕРЗ ДАЙДЖЕСТ. Также награжден медалью «90 лет Октябрьской революции». Моя авторская страница: С К А З К А ГЕННАДИЙ ИВАНЦОВ (п. Кудиново, Россия) ЩУЧИЙ ПОВЕЛИТЕЛЬ Говорят, что на Руси Чудо только попроси. В них Емеля главней всех. И у этих, и у тех. Этот щучий повелитель Был всеобщий предводитель. Жил в лесу с женой-царевной, Временами очень гневной. У Емели был секрет, У жены-царевны нет. Был Емеля крутоват, Не смотри, что простоват. И Емелюшкин секрет Был ключом от всех побед. 14
15 Как прошепчет: «Быть вели», Так и будет Емели. И Емелины затеи За кордоном надоели. Порешили - щуку съесть, А Емели кости снесть. Вызнали подход к жене, К ней примчались на метле. Подарили ей сначала Ту метлу, что их примчала. За метлу узнать велели, Где та щучка у Емели. На метле жена летает, А Емеля и не знает. 15
16 За метлу продалась жёнка, А была, что та иконка Так любил, почти молился, Всем женой своей хвалился Вот пошёл на реку к щуке, А жена метёлку в руки - Незаметно за Емелей Ей подглядывать велели. А Емеля не дурак, Это он на вид простак. Видит он, над ним летают, Обратился к щуке тайно. Никогда не делал так, Но тут дело не пустяк. 16
17 Не хотел семью он рушить И решил жену заслушать. Что та скажет в оправданье Лиходеева заданья? «С чудо-щукой живём всласть, За метёлку продалась! Где же логика, скажи?» «Ты мне щуку покажи, Дай сказать словечко ей, Пусть исполнит без затей». «Вряд ли; щуку я ловил. Я ж её и отпустил. И за добрые дела 17
18 Щука слово мне дала: Исполнять моё желанье, А не чьи-то заклинанья. Пусть ты даже и жена, Мужа попросить должна, Чтоб он щуку потревожил, Просьбы все твои доложил. Разумеешь что сказал? Приготовь, иди-ка зал; Гости едут издалече Посмотреть на русски печи. Вдруг, погреть-то захотят На печи заморский зад. Да, смотри не перегрей. 18
19 Обожгут война, ей-ей. Не хочу тревожить щуку, Чтобы гнать людей на муку. Так, что ты там по науке: Градусник возьми на руки». А головушка жены Вся во власти сатаны: «Разузнать, где эта щука, От неё за морем мука». И жена из-за морей Помнит, чьих она кровей. Истопила печь до жару Ждёт свою за дело кару: 19
20 Не узнала, где же щука, Значит, будет ей разлука С той заморскою метлой. Что же делать? Ой, ёй, ёй. Ей метла пришлась по нраву: Два в одном, ну, просто «браво». Отберут теперь, наверно. Да и муж прогонит: «стерва». Вот завязка завязалась, Сказка просто начиналась, Та, что взята за основу, А теперь плети всё снову. Это присказкой зовётся, Как ей сказка отзовётся? 20
21 А зовётся сказка «саммит», На нём все блестят глазами. Там глаза живут отдельно С головой своей нательной. Там всегда друг другу рады, Там ломаются преграды. Во главе всегда Кащей, Потому что из мощей. За Кащеем Бармалей, Это старый «грамотей»: Как по шее дать подскажет, Кому нужно враз покажет. Собрались все во дворец, В руках каждого ларец. 21
22 А в ларце - мира устройство, И у каждого своё - Принимайте «ё-моё». На трибуну «что-то» вышло, Говорит: «Нам будет крышка. Если атом дать им в руки, Запоём все не «от скуки». Долго-долго говорил, Слова грозные дарил. Потом вышел «Бармалей» И «Кащею» без затей Дал ответ на тот вопрос, И не в бровь, а прямо в нос. Сорвал ряд аплодисментов В пику злобных всех моментов. Был вопрос замят чуть-чуть; В нём искусственная суть. Хватит с атомом «носиться», Он не красная девица. Есть проблемы и другие: Глянь, полмира то «нагие». На трибуну встал затем Повелитель щучьих тем. «До меня доходят слухи, Щуку съесть хотят-де мухи. Вся беда от этой щуки, Нужно щуку в общи руки, Чтобы пользовались все Даром щуки, хоть во сне». Щучья тема захватила: Всё на саммите взбурлило. Закипеть же не дают, Лёд стаканчиками шлют. «Щуку съесть я вам не дам, Чтоб не слали больше дам. Не скажу, где наша щука, Головная ваша мука. Щуке жить всегда у нас, Так скажу я без прикрас». Саммит тот же час оставил И поехал к своей даме. Там простили всё друг другу, Отпустили всю прислугу. Говорили почти ночь, Все заботы прогнав прочь. 22
23 А когда наговорились, Миру тайны приоткрылись: Щучек будут разводить, Всем желающим дарить. Кто пусть щучек этих ест, Кто растит щучьих невест, И разводит их в миру, Чтобы встретить на пиру. А метлу ту - два в одном Теперь сами продаём. И не два, а даже три. Не кори Русь, не кори!.. То писал Емелин Шут, Где не ждут он тут, как тут. ГЕННАДИЙ ИВАНЦОВ, 2012 Художеств енное оформление БОРИСА ХОХЛОВСКОГО 23
24 Поэзия - моё увлечение и хобби. Печаталась в местной прессе, в литературных альманахах. В 1998 году вышел мой первый сборник стихов "Параллельные миры". В 2003 году совместно с Л.Козловой издала книгу "Страна Поэзия". В 2003 году - "Маки ночи". Печатаю стихи в интернете. Сказку написала для внучки Виктории. ЕВГЕНИЯ АРТЕМЕНКО (г. Рошаль, Россия) СКАЗКА ФИОЛЬТА Я расскажу, где это: на грани тьмы и света, В царстве Фиолета Царица Виолетта купала дочку Лету. О! Как смеялась детка, как она плескалась! Всё царство Фиолета кружилось и качалось. И мыльные кувшинки летали, как пушинки. Всё искры Фиолета зажгла смешная Лета И фейерверком смеха был праздник и потеха! Но... гномы рассердились, без вызова явились: «Царица Виолетта, Ваша дочка Лета Светило всколыхнула, ось царства Фиолета нечаянно погнула! И что теперь беседы, ведь в царстве вспыхнут беды, Великий мор начнётся... Но храбрец найдётся, Он, может, ось поправит, а сам, увы, Он канет! Его совсем не будет. Героя не забудет лишь царство Фиолета!» Вздохнула Виолетта: «Ах, что Вы говорите! И что за чушь несёте! За резкость уж простите, но Вы не то поёте! Скажите лучше прямо: пусты Ваши карманы!» 24
25 «О, нет, наша царица! Взгляни на наши лица, Мы все в большой тревоге, А царство ждёт подмоги», - так братия клянётся... И за перо берётся царица Виолетта. Спасать, спасать придётся царство Фиолета! Смельчак такой нашёлся, у трона появился. Взглянул на дочку Лету, немедленно влюбился! Сказал он: " Пусть растаю и стану Фиолетом, По эту ось поправлю, пусть помнит меня Лета". Царство Фиолета такого не видала, Их звёздочка из света в ужаснейшей печали! И как у каждой детки из глаз текут слезинки, Аж, мокрые салфетки и... мокрые ботинки! «Лета! Дочка Лета, - с ней плачет Виолетта, - Поверь, Этт ось поправит, всё будет в порядке, А ты со смелым Эттом поиграешь в прятки»... Но... даже в каждой сказке случаются накладки. Нет для них указки, в них странные порядки. Стал Этт фиолетом, не стало его больше! Что сказать про Лету? Та плачет ещё горше. Исплакалась и только повсюду лужи, лужи... Из каждой створки-щёлки выглядывает стужа! И встала Виолетта, царица Фиолета: «Есть фея Феофая, которая всё знает. И так, как хочет Лета, вернуть обратно Этта!» Но гномы все со стоном упали перед троном: «Царица Виолетта, мы ведаем про это, Вернётся если Этт, погибнет Фиолет!» «Пусть будет то, что будет! Мне надоели лужи! Пусть Лета всё забудет, Пока не стало хуже!» А где, скажите, Лета? Она ушла! За Эттом! Сказка Фиолета не кончилась на этом. По грани тьмы и света бредёт девчушка Лета. Так вот: на свете этом встречает Лету Некто: «Кто же ты такая, Будто сгусток света, но всё-таки живая?» «Я? Царевна Лета из царства Фиолета, И за границей этой иду спасать я Этта!» «О, милая царевна, что-то тут неверно! Этт, Фиолет и Лета... Не знаем мы про это. Здесь просто белый свет, Так, где твой Фиолет?» 25
26 «Он есть! Но он невидим! Ответ мой не обиден. Прошу Вас, помогите, Свой мир мне покажите. Он ярок! Он контрастен! Боюсь, он мне опасен! Меня спасает это колечко Фиолета!» «О, крошечная дева, О, бриллиантик жизни, царевна, кроха, Лета! В меня слезой не брызни и Знай, Я - злой Хорелла. Видишь, как я страшен? Сейчас возьмусь за дело И ты не вспомнишь Даже про царство Фиолета. Но я могу быть добрым, Запомни-ка ты это: Отдай сама мне, Лета, Колечко Фиолета!» (Кольцо, видно, с секретом, Есть связь с каким-то Эттом? Думаю, Хорелле там место на престоле, А кроха, эта Лета, тут походит в школу). Пусть погибнет Лета! Не даст своё колечко! Подумала так Лета и вспыхнула, как свечка! Хорелла отшатнулся. Он страх такой изведал! Ведь огонёк метнулся, как сон после обеда. И всё так необычно! И всё так непривычно! Это чудо - Лета из царства Фиолета. С ней стоит повозиться, Лучше - помириться, Узнать про Фиолет И что за принц тот Этт. В свой дом ведёт он Лету, царевну Фиолета: «Знакомься, детка Лета, супруга моя это!» Туда взглянула Лета, Так сильно задрожала, Волшебное колечко аж с пальчика упало! У зеркала сидела ведьма Изабелла! «Ну, что дрожишь, овечка? Так, где твоё колечко? Сама я ось согнула, Заколдовала Этта. Не будет тебя, Лета, 26
27 И царства фиолета! Ты видишь эту печку? Так где Твоё колечко?» Но... маленькие гномы Вдруг появились в доме. Совсем играть не в прятки! Невидимые шапки Закрыли то колечко... Фея Феофая, звёзды зажигая, Внезапно заскучала: «Такого не бывало! Звезда не загорелась! И та не засветилась! Беда, беда случилась! Совсем я засиделась, А может, пока мылась?» А ведьма Изабелла устроила вдруг пляски. Всё в доме задрожало от хохота и тряски! Ой, лихо Лете, лихо! Внезапно стало тихо. Качнулся белый свет и... появился Этт! Прозрачным великаном, в руках как будто меч! И светом синим, странным дом заливает печь! Безумно ведьма скачет, Беззвучно Лета плачет, С испугом, обалдело, В углу стоит Хорелла! Как мотылёк, сверкая, впорхнула Феофая. Колечко Фиолета сверкнуло проявилось: И страшная картина в момент преобразилась! Не стало Изабеллы, исчез "добряк" Хорелла! А в тихом пустом доме сидели чинно гномы. Но сказка Фиолета не кончилась на этом. Снова идёт Лета спасать героя Этта. Темноока (продолжение) Близко ли, далёко границу Темнооки Пересекает Лета, царевна Фиолета. Эта темноока, страна от нас далёко, Как чудо, величава и есть король там - Савва. Хитрить и врать там брось, он видит всех насквозь... Вот хижины мелькнули и ямы у дороги, Тропинки повернули к царственной берлоге. Савва на пенёчке сидел, строгал свисточек. Сказал он: "Здравствуй Лета! 27
28 И знаю, знаю, Лета, идёшь спасать ты Этта! Знаю Феофаю и про колечко знаю. Хорошим, смелым людям всегда я помогаю. Три дня ты будешь гостьей, об этом тебя просим, Поешь-ка кашки нашей, А что же будет дальше? Подумаем, а как же. Завтра - новолунье, Позовём ведунью. Выбирай-ка кочку и Отдохни же, дочка». Вот так, в стране без света, Под дикой, тёмной елью уснула наша Лета. Хоть пахло мхом и прелью, ей снился Фиолет, Красивый юный Этт. А звёзды Фиолета были глазами Этта. И таяло колечко, колечко Феофаи, Которая далече, но всюду помогает... Настало новолунье, ведунья появилась. Тёмная одежда текла по ней, струилась. Она на камень встала и вмиг её не стало! «Смотри в колечко, Лета! Так, где же смелый Этт?» Колечко помутилось, ведунья вновь явилась, А платье, что струилось, в лохмотья превратилось... Настала ночь другая. Ведунья молодая была почти нагая, Прекрасная такая! А камень, тот же камень, Вдруг превратился в пламень! Колечко засветилось... Ведунья вновь явилась, Совсем не молодая, А дряхлая такая! «Спасать та будешь Этта, Сама погибнешь, Лета!» Нет, нет! Без Этта не будет жить и Лета! Но сказка Фиолета не кончилась на этом. Вы помните: пенёчек, Савва строгал свисточек. Он мудрый этот Савва, Хитрец своей державы. Когда подул в свисточек, Диковинный цветочек Пред ним склонил головку: «Да, много зла на свете! Но мы поможем Лете. 28
29 Дело не простое, Её возьмём с собою В страну, где встретит Лета, Живого друга Этта. Ещё мы знаем: Этт В стране, где серый цвет, А вот король там - Брэд! Отзывчивых немного средь серого народа. А кем там друг твой Этт и что с ним сделал Бред? Так мало знаем мы, но нам пора в их сны! Они там лучше быта. Что сказано - забыто!" Что же будет дальше? Скажем так без фальши: Веришь ведь покуда, может сбыться Чудо. Но Брэд, жестокий Брэд, как самый страшный бред! Он тоже всеследящий и имя зла носящий Из всех трясин, болот сзывает свой народ... Тут закрывайте глазки, В другой прочтёте сказке, Где царевна Лета Спасает друга Этта. Но если вы устали, Не ведайте печали, И Лета, смелый Этт Вернуться в ФИОЛЕТ! В стране, где правил Брэд, Теперь зелёный свет. И сказке не конец, Споёт Вам Этт певец. «Я радуги латаю, Я прошлого не знаю. Лишь маленький просвет В звёздах Фиолет. Разрывы заполняю цветом Фиолета, Что вспомню, забываю, Зовусь слепым я Эттом! Спасибо, добрый Брэд Даст корочку в обед. Когда же засыпаю, То смутно вспоминаю Смешное имя: Лета! Я слышал его где-то, Но наш всевластный Брэд Сказал, что это бред! Он доблестный, он славный, Как выжить не упасть, На это его власть...» 29
30 Но тут опять... Вот с ветром ворвался зов: Я - Лета! Не рассказал я Брэду... Он казнь назначил в среду. (Поймала свита Фею) Поговорить бы с нею, Брэд фею в клетке прячет, Сказал, нельзя иначе... Смерть фею поджидала. Сказала она мало: «Там на границе - речка, в ней светится колечко! Возьми!» «Но я слепой!» «Прозреешь, Если мне поверишь...» И...Выпустил я фею! Но...Брэд... вся тьма за нею..! Лишь миг... и мы у речки! Вот оно-колечко! Сверкнуло! Проявилось! Вспомнил сразу Лету и милый Фиолет! Ах! Тёмной тучей - Брэд! Мой труд был не напрасный: Мне радуги подвластны! Успел! Нажал рычаг И... отступил весь мрак! И страх меня покинул. А Брэд в болотах сгинул. Поцеловал я Лету! И фея целовала... Дорога к Фиолету, и даль вся трепетала... ЕВГЕНИЯ АРТЕМЕНКО,
31 ФЕДОР КОНСТАНТИНОВ (г. Москва, Россия) ЗАГАДКИ ОТ ФЕДОРА Они для вас писали дружно. Знали, что сказки читать нужно. Кто к ним относится двоим? Вильгельм и Якоб... *** Коричневая шерсть на теле Пугает многих, в самом деле. Но только не его мордашка, Ведь он - любимый... *** В каждом детском магазине На метле сидит, в корзине. Без билета, на юга, Полетит... *** Герой книг Юрия Дружкова, Знаете умника такого? Он носом рисовал коллаж, Добрый, забавный... 31
32 *** Мышонок в беленьких перчатках, Не пойман был на сырных взятках. С собакой Плуто, в "Кофе-Хаус", Ходит обедать... *** Кто больше всех съест шоколада, К тому позвать доктора надо. Он, как Рошаль, вас исцелит, Сказочный, верный... *** Этот деревянный мальчик Нос имеет длиной с пальчик. Ключик цвета апельсина Держит в ручке... *** Перья серебром блистают, Золотистым отливают. Летать красиво мастерица. Скажите, кто она?.. *** "Олигарх" над златом чахнет, От него деньгами пахнет. Обладатель всех вещей Сказочный герой... *** Желания все исполняет, Но лишь до трех она считает. Светится чешуя, улыбка, Добрая... *** "Отверженные», вы читали? О беспризорнике узнали? Кого не ставили ни в грош? Ведь он героем стал... 32
33 *** Повесть Аркадия Гайдара - Лучший защитник от удара! Известные, вот уже век, Два храбрых парня *** Череду длинных приключений Мальчик проходит без сомнений. Вырос и человеком стал. Джеппетто как его назвал?.. *** Однажды он встречает гнома, Не где-нибудь, а прямо дома. И путешествует с гусем В Лапландию... *** Живет без папы и без мамы, Ёе косички торчат прямо. Чтоб не взрослеть ищет предлог, Она... *** Именно в этот год Дракона Он спустится к нам с небосклона. Как космонавт, Юрий Гагарин, Быстро летает змей *** Сидит на дереве ветвистом, Лесное чудище со свистом. Знает, пожалуй, любой школьник, Что это *** На шарике к небу взлетает, Пчел своим видом раздражает. В гостях не пролезает брюхо У медвежонка 33
34 *** Во Франции ее бы съели Почти живую, в самом деле. А в русских сказках - целовали И даже Царевной называли *** В маленьком домике, на крыше, Этажа верхнего повыше, Быстро летает, нет сомненья, Любитель баночки варенья!.. ФЕДОР КОНСТАНТИНОВ, 2012 Ответы на загадки Вы сможете узнать в 3-м номере журнала 34
35 Б Е Л Л Е Т Р И С Т И К А ЛИДИЯ ДЕВУШКИНА-СОММЭ (Castelnau-le-Lez France) Лидия Девушкина-Соммэ родилась в Ленинграде, в семье советских интеллигентов: мать - инженер на заводе, отец - кандидат физико-математически наук, видный научный сотрудник по закрытой тематике (Средмаш). Жила в Москве и Ленинграде, в закрытых городах Свердловской области (ныне Озерск и Снежинск), в Новосибирске (в Академгородке). Училась в Ленинградском университете (английская филология), в Новосибирском институте народного хозяйства, получила диплом «экономист широкого профиля, специальность экономика труда». Училась в аспирантуре Ленинградского финансово-экономического института им. Вознесенского, кандидат экономических наук по специальности «Прикладная социология». Много лет работала в Институте экономики Сибирского отделения РАН, преподавала в новосибирских ВУЗах. Автор ряда научных статей, монографий и учебных пособий. На ПМЖ во Франции с 2000 года. Лидия Девушкина-Соммэ редактор литературно-художественного журнала «Русский хор». Платон Иванович Коваленко постоянный герой рассказов Автора. Платон Иванович является также главным персонажем повести «Белый ворон, черный снег», которая в ближайшее время выйдет отдельным изданием. Повесть посвящена всему поколению граждан СССР, родившихся в середине прошлого века и написана в форме дневника, ведомого Платон Ивановичем. 35
36 ЧЕРЕЗ ПОЛВЕКА В МАРСЕЛЕ Софья Петровна, приятно потрясенная, но и утомленная двухнедельным визитом во Францию, все откладывала свой рассказ о поездке, обещанный некоторым родственникам. Особенно было трудно подобрать слова для отчета кузине Наталье. Та требовала непременно посетить в Марселе некую Клару, свою бывшую школьную подругу. Сидели вместе за одной партой целых четыре года. Это что же, повод напомнить о себе? Да это ведь было почитай миллион лет назад! Вечно эти старушки со своими гусями, хотя не за горами ждут эти гуси и нас. Наташа была старше Софьи на 10 лет. В 1959 году, когда обеим подружкам было по 12 лет, Клара вдруг внезапно исчезла. Невиданное по тем временам дело, раскрывшееся во всей полноте гораздо позже: Кларкин папа-армянин уехал с семьей каким-то хитроумным путем во Францию, конкретно через Польшу. И даже стал там весьма небедным человеком, хотя в СССР по специальности был преподаватель научного атеизма. Кстати, логично: раз не молишься Богу, то молишься деньгам. «Однозначно», как сказал бы Жириновский. - С чего это вдруг? Что конкретно Натуське от меня надо, если она меня вдруг вспомнила? крутанув худым плечом, бесцеремонно спросила вышеозначенная Клара, когда Софья Петровна после телефонного согласования появилась на пороге ее огромного дома под Марселем. - Хотя ладно, проходите уж. Удивительно, как Вы нашли нашу дыру на окраине. Хорошо, что я еще не уехала в свое второе имение. Летом я обычно даю отсюда деру, в городе же невозможно. Клара немного пошатнулась, неловко опершись руками о кресло. После чего стала тихо ругаться матом. В остальном ее русский язык был почти безупречен, как у театральной актрисы с большим стажем. Не вполне симпатично было то, что, как и многие русские эмигранты, почти каждое предложение она завершала мяукающим bon. Софья Петровна несмело протянула нелепые в столь шикарной обстановке новосибирские гостинцы: конфеты с оперным театром и мишками на северах. - Вот это классно, - снизошла наконец Клара. - Прям как из того гастронома на Красном под часами. Спасибочки! (Она опять ругнулась). Вас предупреждали, что я знаю много неприличных таких словечек? Вопрос прозвучал риторически: кто бы мог предупредить? Полвека назад Клара еще как будто бы не умела материться. Волосы у Клары были как у Анджелы Дэвис эпохи высылки Солженицына на Запад. С такой шевелюрой и такой тонкой талией Клара казалась не по возрасту красивой и одухотворенной. Софья Петровна не могла удержаться от восхищения, хотя матершинников вообще-то не одобряла-с. - Это у меня после химии. После химиотерапии, а не после химзавивки. Укатали Сивку крутые горки, - резанула Клара и снова выругалась, уже совсем шепотом. Мой Гаршин от меня сбежал. 36
37 Морозяка эдакий, гад, гад и на рубль собака. Предал меня! Вот я и заболела. В этот миг сердце Софьи Петровны болезненно сжалось, хотя подсознание вдруг подсказало ей, что Клара не такая уж жалкая брошенка. - Что удалось посмотреть в Париже, Софа? Я вас правильно величаю? Или было как в том анекдоте: прекрасно провели время: то мы к Ивановым, то Ивановы к нам? - Я была в Париже всего два дня, - растерянно произнесла Софья Петровна. Вообще-то я всюду люблю ходить по литературным музеям или по литературным местам. На бульваре Осман, где жил Пруст, нет даже мемориальной доски. Меня поразило, что в Париже с литмузеями негусто. Работают только музей Гюго и Бальзака. - И еще Тургенева в Буживале, - высокомерно-ворчливо обронила Клара. - Вот из этого сделали вообще какую-то частную лавочку. Помоему, русские вообще из всего сделают частную лавочку. Был царь, и того профукали: сначала капиталистам, а потом большевикам. Все профукают (тут Клара употребляла другой, более экспрессивный, но совсем не гигиенический глагол). Была в Париже газета «Русская мысль». Ее сколько раз пытался закрыть и вообще погубить КГБ. Ни шиша! Пришли русские олигархи, выкупили газету, все профукали, газеты нет. Сделали за год то, что весь СССР за весь послевоенный период со всеми со своими гэбистами не мог сделать. - Клара, да просто же печатное слово в твердом виде перестали покупать! Тут олигархи вроде не причем, - решила восстановить справедливость Софья Петровна, хотя, как педагог муниципальной школы, олигархов не могла сильно любить. - Не причем!? Нефтяные богатства качают - не перекачают, а с народом не делятся. Выпускайте хоть «Русскую мысль» тогда бесплатно, потому что обворованный народ ничего уже покупать не может, кроме еды! А сытый и ворующий в принципе не читает. Разве что в пробках слушает си-ди! Ему же некогда. Абрамович я знаю его по Монако. Кроме своего здоровья и своих украденных Березовским денег, его уже ничего не интересует. На русский народ ему наплевать, если не считать этих чукчей, да он и тех кинул. - Может быть, еще не кинул Их же мало, можно всем зубы бесплатно вставить. Я читала, он - Вы, я вижу, идеалистка! Софья Петровна не любила, когда над ней иронизируют. - Нет, давайте вернемся к литературным музеям. Я успела побывать только в музее Гюго. Меня удивило, что вся экспозиция посвящена подруге Гюго актрисе Жюльетте Друэ. Их связь длилась 50 лет. Я там толстую книгу купила под названием «Мое сердце навсегда отдано тебе», там вся их переписка. - Ах, вот как? - почти безучастно прошелестела Клара и снова выругалась, наверное, в адрес русских олигархов. 37
38 «Бедная Жюльетта, - размышляла Софья Петровна. - Ведь он изменял не только своей жене Адели, которая имела к тому времени связь с писателем Сент-Бевом, но и самой Жюльетте. Адюльтер в те поры карался тюремным заключением, если не простит супруг. Гюго, естественно, все прощали, то есть законная супруга все прощала, потому как рыльце в пушку, а вот бедная Жюльетта получала подметные письма от отсидевших свое чужих жен. Туда же присоединялись любовные письма самого Гюго. Он постоянно увлекался и был неисправим. Только однажды» Клара прервала эти раздумья: - Мама мне постоянно говорила: мы не обязаны отчитываться о своих изменах супругам. И ни один мужчина не заслуживает верности. В таком духе она меня и воспитывала. Еврейские девочки выбирают жениха сами! Почему еврейские? Никакая я не армянка! Мама у меня еврейка. А папа чисто русский, то есть вообще варварская смесь, затерялась русь в мордве и чуди. Почему-то немножко косил под армянина, он вообще по жизни артист. Здесь, в Марселе, когда мне было под тридцать, когда пора было уж определяться (женихов было немеренно, я ведь до сих пор красивая, а что вы думаете про меня молодую?), папа приказал мне: «Выйдешь за русского». Им оказался боковой потомок писателя Гаршина. Ну, как тот кончил жизнь, вы знаете, раз вы училка по литературе. И мой Толик чисто генетически оказался склонен к маниакально-депрессивному психозу. - Он писал? Это ведь тоже чисто генетически - Вот именно! Я ему жужжала: пиши рассказы, дурень, чудак на букву «м». Это снимет в тебе тревожность и страх! Даже подарила ему домик с письменным столом на берегу моря! А он все равно всю жизнь прожил, про как присяжный переводчик. Я любила все-таки его, да. Мы были счастливы, и не только первое время. Вот вы говорите Гюго, 50 лет параллельной жизни. А я 32 года прожила с двумя мужчинами. Еще до свадьбы в меня был влюблен один француз. Говорил, брошу жену ради тебя. А мне таких подарочков отродясь не надо. Чтобы потом быть проклятой? Сошлись чуть позже, после моей свадьбы. Да весь Марсель знал о нашей связи! Кроме наших двух лоховсупругов. А его жена вообще психотерапевт. Да какая она к шутам психотерапиня, если за 32 года не догнала, что ее муж ведет параллельную жизнь? Шарль предлагал мне уйти с ним и свить семейное гнездо. Это мне надо? Да ни за какие ковриги! Дома Гаршин воспитывает дочь и хлопочет по хозяйству, а мы с Шарлем каждое воскресенье в ресторане. Это называется я ушла к подружкам. Веселимся, шутим. Подкалываем друг друга. Шуточки начинаются еще загодя, по телефону. То, на что Гаршин был неспособен. Он постоянно в депресняке, говорил про самоубийство. А Шарль, он веселый, он остроумный! Он директор маленького завода запчастей для самолетов. Умеет с людьми, чувствует юмор. По-настоящему я любила только Шарля. Что такое любовь? Русские мужики, кстати, не умеют любить. 38
39 Любовь это же не обязательно половой акт, хотя и он не повредит. Любовь это когда ты хочешь обсосать своего любимого мужчину как эскимо. В России еще есть эскимо? - Не эскимо, а эскимосы, то есть чукчи - Софья Петровна была ошарашена услышанным. Она решила ничего не говорить по существу вопроса. Умный рассудит, а глупый осудит. - После 32 лет брака Гаршин меня предал: ушел к какой-то 40- летней бабенке из своего же суда, она ловила последний шанс, хотела родить без мужа. Потомки писателей любят отдавать свою семенную жидкость. Дети, кстати, умные получаются. Например, наша дочь! Окончила 2 вуза, медик и журналист, пишет, кстати, прекрасно. Отдавай уж ладно свои половые клетки, но не в 60 же с хвостиком лет! Он мне честно во всем признался, но в итоге захотел остаться со мной. Пошел ты на все три буквы, вот был мой вердикт. Бракоразводный процесс привел меня к онкологии - Гаршин расписался с ней? - Меня это не интересует, я поставила на нем крест, зато вся недвижимость осталась за мной. И тот домик на берегу моря. Шарль приходит почти каждый день, просится опять в мужья. Нетушки. Я уже привыкла жить вот так. Устраивать ресторан для нас двоих мне теперь легче у меня на дому. - Клара, побойся Бога, ты опять ругаешься, - в дверь степенно вошла полная русская дама с двумя большими сумками, давняя подруга Клары, именем Муза, уехавшая из СССР после бульдозерной выставки художников. Вскоре выяснилось, что она истово верующая католичка, предпочитает ходить в приход святой Риты, ну той самой, которая помогает всем в безвыходных ситуациях. А в православную церковь пойдешь, нарвешься на одни скандалы. Клара и Муза были полные противоположности и прекрасно, видимо, ладили друг с другом. Такое парадоксальное явление встречается в среде эмигрантов любой национальности, а вот многолетняя дружба встречается в русском землячестве чрезвычайно редко. - Бога нет, - громко проскандировала Клара. Ее «г» было вовсе не раскатистым. Бога нет. Слышите, девчонки! Папа мне рассказывал: евреи шли строем в газовые камеры. А раввины вместе с ними, потом их же останавливали и кричали в толпу: «Евреи, Бога нет!». Папа был умнейший человек. Может быть, он прав был, что мне надо было замуж за русского. Велел мне читать «Майн кампф». Часто говорил: хочешь понять научный атеизм, пойми другую точку зрения, читай Библию и Талмуд. Хочешь понять антисемитизм читай Гитлера. Некоторые ученики Софьи Петровны тоже читали «Майн Кампф», и она решила поохотиться за этим текстом по Интернету. Она смогла осилить только некоторые отрывки. Например, описание чувств безработного. Она помнила жуткие 90-е годы, когда сама стала безработной и поняла, что богатый искушен единожды, а бедный искушен дважды. Пусть бы наши олигархи зарубили это на носу, может, 39
40 и права Клара. Впрочем, атеист может понять христианина или иудея, нацист (с большим напрягом и с большим опозданием, если вообще поймет) идущего в газовую камеру раввина, а может ли понять олигарх бедняка и что бедняк именно искушен дважды? А супругаобманщика - обманутый супруг? У Софьи Петровны муж тоже 20 лет вел параллельную жизнь, пока не слег с инфарктом. Самое обидное, что он никогда не ставил ее ни в грош, даже когда Софья Петровна выхаживала его. Поздоровел и сразу к той разлучнице уже навсегда Она была нянькой их сына и была старше Софьи Петровны на 12 лет. Стало быть, ему нужна была нянька, а не жена. Навсегда ли он ушел к ней? Будущего нам не дано знать! Главное это простить его, простить его, простить его. Или начать принципиально новую жизнь Начать рисовать картины, научиться танцевать танго или арабский танец живота. Стопудово выучить французский язык. Или для тождественности или симметричности случая, как там говорят математики, встретить молодого, которому тоже нужна будет няня. В любом случае отпустить его с миром ЛИДИЯ ДЕВУШКИНА-СОММЭ,
41 ЛАРИСА МАРКИЯНОВА (г.чебоксары, Чувашская республика) Я обычная женщина с обычными проблемами замужней дамы, имеющей двоих почти взрослых сыновей. Работаю на заводе ведущим инженером. По гороскопу Близнецы, следовательно, уже в натуре заложено творческое начало, которому не давала долго ходу по разным обстоятельствам и причинам. Но однажды (лет 5-6 назад) вдруг прорвало, села за монитор и выплеснула на экран все, что наболело, все, что хотелось сказать, выразить. С тех пор так и повелось, пока однажды вдруг до меня не дошло, что получились художественные произведения. В них реализовываю все, что не получилось в реальности. Осуществляю все свои мечты. Стараюсь, чтобы в моем мире царила гармония, любовь, счастье. ДЕНЬ СБЫВШИХСЯ МЕЧТАНИЙ «Пока Земля еще вертится, пока еще ярок свет, Господи, дай же ты каждому, чего у него нет: Мудрому дай голову, трусливому дай коня, Дай счастливому денег... И не забудь про меня». Булат Окуджава Нищий скрипач проникновенно играет на своей скрипке в подземном переходе. Он уже давно и навсегда оставил надежду покорить человечество или хотя бы часть его волшебством своей музыки, пронзить сердца и души людей звуками, извлекаемыми из своей верной и единственной подруги жизни скрипки. Он уже и не позволяет себе мечтать о том, что однажды перед ним остановится некий импресарио с мировым именем и воскликнет на английском (итальянском, французском, немецком): «Боже мой! Наконец-то я нашел то, что искал всю свою сознательную жизнь! Вот он алмаз таланта чистейшей воды! Я раскручу вас, мой юный гений! Ваше имя скоро будет греметь по всему миру!» 41
42 Все это в прошлом. Теперь его единственная мечта чтобы в его потрепанный футляр из-под скрипки, что лежит сейчас распахнутым у ног, набросали как можно больше денег, желательно в бумажном исполнении достоинством посолидней. Не так давно и это реальный факт! некий господин в черном пальто проходя мимо небрежно швырнул в его футляр три слегка помятых сто долларовых банкноты! Он даже глазам своим не поверил. А когда поверил, немедленно прекратил играть, быстренько выхватил банкноты из футляра, молниеносно сунул их в карман куртки, бросил скрипку в футляр прямо на рассыпанную мелочь, захлопнул крышку, подхватил футляр под мышку и неспешно, даже с достоинством, как положено настоящему таланту, удалился. Явившись в более чем скромную каморку в девять квадратов, которую он занимает в своем огромном доме, пришедшем в полнейшее запустение и ветхость по причине полувекового отсутствия какого-либо ремонта, он бережно вынул из кармана иностранные деньги, долго изучал их на свет, прощупывал своими чуткими пальцами музыканта и даже нюхал, пока не убедился, что они точно настоящие. На это так нежданно свалившееся богатство он безбедно прожил почти месяц. Покупал в супермаркете у симпатичной улыбчивой продавщицы Зоеньки хорошие калорийные продукты (алкоголь ни-ни! - слово дал себе наитвердейшее и сам бесконечно удивлялся каким чудом до сих пор умудрялся его держать), оплатил, наконец, долг по электроэнергии, что набежал за несколько месяцев, и даже разорился на вполне приличную новую рубашку, а то право как-то неловко выступать на публике, хоть и в переходе, с замызганными воротом и манжетами. Он улыбнулся, вспомнив этот случай. Длинные пальцы левой руки порхали трепетной бабочкой над грифом, другая рука изящно водила смычок по струнам. А думы а думы его в это время витали в таких безбрежных просторах и высотах фантазии, что дух захватывало! Ах, если бы вдруг однажды некто бросил в его футляр тугую пачку стодолларовых - нет! лучше тысячедолларовых!! - банкнот в банковской упаковке! Впрочем, он не возражал бы, если бы пачка оказалась перетянутой банальной резинкой, скажем, красного цвета. Нет, это гораздо лучше, если она, пачка, будет перетянула именно резинкой и именно красной (цвет богатства и роскоши!). Так как банковская упаковка подразумевает четкое ограничение объема купюр, а резинка, если она хорошо тянется, то ее можно при желании растянуть - ух! - на какую ширину, и тогда пачка может оказаться ох! какой невообразимо толстенной! Такой как как, например, гамбургер бигмак, с каким только что протопал мимо него розовощекий пацан. И тогда!.. О! Тогда он первым делом первым делом... Вы, должно быть, подумали, что тогда он первым делом откроет, скажем, музыкальный салон, где будет услаждать слух истинных почитателей истинной музыкой? Или что он попытается купить скрипку самого Страдивари?...Да, да, неплохо бы и салон, и скрипку великого маэстро. Но нет, совсем не на это он истратил бы свалившееся с неба богатство. Была и есть у 42
43 него одна заветная, потаенная и совершенно несбыточная мечта. Так вот, если бы у него вдруг появилась куча денег, то он все потратил бы на возрождение своего дома. Этот дом достался ему от его родителей, тем в свою очередь от их родителей и так далее. Этот старенький, ветхий (того гляди и развалится под порывами ветра), облупившийся двухэтажный дом со следами прежней роскоши в виде остатков колонн на фасаде его родовое гнездо. На второй этаж он даже не рисковал подниматься последние годы: все деревянные перекрытия окончательно прогнили, потолок местами обвалился. Парадное крыльцо давно заколочено крестнакрест. Более-менее безопасными оставались пока только черный вход со двора, да небольшая полутемная каморка, похожая на пенал, где он и обитает. Так и живет в ожидании одного из исходов: либо однажды дом все же надумают сносить и предоставят ему квартиру однокомнатную со всеми удобствами, либо в один совсем не прекрасный день дом рухнет, погребя его под своими завалами. По ночам ему часто не спалось. Он лежал на узкой кровати и слушал, как завывает ветер в полуразрушенной каминной трубе, как скрипит, вздыхает и тихо охает его огромный дом. Дом словно жаловался кому-то тихонько, по стариковской привычке, уже, как и он, ни на что не надеясь. Скрипач думал теперь о доме. Он отчетливо сознавал свою вину, что не смог сберечь этот дом, свое родовое гнездо, реликвию предков. Если бы у него вдруг неким волшебным образом появилась та бигмаковская пачка долларов, он бы дал дому вторую жизнь. Он представлял себе обновленный роскошный могучий дом, крепкий монолит, сказочный красавец-дворец со множеством огромных светлых комнат, залитых солнечным светом, льющимся из распахнутых окон, с дорогой инкрустированной мебелью ручной работы, с пушистыми коврами на полу, с кадками цветов. Как по этим комнатам бегали бы его детишки, а жена светловолосая круглолицая Зоенька - хлопотала бы по дому. Он сам в толстом махровом халате в синюю полоску сидел бы в просторном холле нижнего этажа в плетенном кресле-качалке шоколадного цвета, вальяжно так сидел, левая нога небрежно закинута на правую. Отхлебывал маленькими глотками из золотой чашки крепкий кофе, сдувая ароматную шапку пенки, и чувство удовлетворенности и исполненного долга переполняли бы его. Смотрел бы на огонь, весело потрескивающий в камине, слушал это потрескивание, которое в нем перерождалось бы в музыку, чтобы потом лечь нотами на бумагу и уже оттуда возродится волшебными звуками из-под смычка, от которых люди будут плакать слезами радости и восторга. И это было бы простое человеческое счастье, гармония в самом наивысшем ее проявлении. И отделяет его от этого всего лишь толстая пачка долларовых купюр, перетянутая красной тонкой резинкой. 43
docplayer.ru
1 3/2010 Номер государственной регистрации: КВ Р ISSN Редколлегия журнала: Главный редактор: Яхонтов Владимир Николаевич Литературный редактор: Деминская Лариса Алексеевна Технический редактор: Гончаров Виталий Николаевич Адрес редакции: Украина , г. Донецк, ул. капитана Ратникова, 30/45 Адрес типографии: Украина , г. Донецк, ул. Петровского, 126 а/53 Сайт: Архив журнала: Для рецензий: С О Д Е Р Ж А Н И Е ЮНЫЙ ЛИТЕРАТОР Ксения САБЕЛЬНИКОВА (Россия)... 2 Безвольно убегает время (стихи) 3 Родина (стихи).. 3 Носильщик (рассказ) 4 Мария БАЛАШОВА (Россия) 9 Как бороться с темнотой (рассказ) ПОЭЗИЯ Маргарита ТАРАСОВА (Россия). 11 Ты время тяжкое и благодать (цикл стихов).. 12 СТОУН (Россия). 21 Виктория БАЛАШОВА (Россия) 27 ДРАМАТУРГИЯ Александр ЛЕПЛЕР (Россия) Воспоминания (цикл рассказов).. 28 Елена ПЕРЕЯСЛОВА (Россия) Сказка для тебя. 35 Сердце твоего города.. 35 Подари мне лунный камень. 36 Любовный треугольник.. 37 Leonardo 37 Дакота 38 Я подарю тебе Север СТОУН (Россия) Вишенка Белла ДЖАНДАР (Адыгея) Чудо 43 Амалия ФЛЕРИК-МЕЙФ (Израиль) Приют воспоминаний Оксана БУСЛЮК (Россия) Неси крест свой. 61 Виктор КНЕЙБ (Германия) Песочный замок (окончание).. 67 Виктория БАЛАШОВА (Россия).. 86 Женька или одноклассники Off line (окончание). 87 ФАНТАСТИКА Влад ЯХОНТОВ (Украина) Стрекоза. 170 СКАЗКА Лари РУБИН (Украина) Потерянные сновидения 177 АВТОРАМ КОНКУРС «МАСТ ЕР ДЕТ ЕКТИВА» 211 ПРИГЛАШЕНИЕ К СОТРУДНИЧЕСТВУ
2 Ю Н Ы Й Л И Т Е Р А Т О Р Ксения САБЕЛЬНИКОВА (Пермь, Россия) Я учусь в Перми в девятом классе, в школе 59. Учусь хорошо, иногда даже за четверть выхожу отличницей, что становится всѐ чаще и чаще. Я человек творческий. Обожаю смотреть разные фильмы, а особенно люблю их придумывать. Мечтаю не только сняться в кино, но и снять его. Играя в компьютерные игры, всегда загораюсь мечтой создать свою игру. Обожаю всѐ волшебное и необычное. С удовольствием изучаю английский. Очень хочу побывать в Лондоне, зимой в Финляндии, а также в Греции и Египте. Обожаю придумывать разные истории и рассказы. Даже бывает такое, что я пишу свои стихотворения или отрывки из рассказов в школе на переменке. Я написала уже пять книг из одной серии «Сестра Магии». Они написаны в жанре фэнтази. Вот названия этих книг: 1 Сестра Магии и Меч Синсеренга, 2 Сестра Магии и Чѐрный Дом, 3 Сестра Магии и Кулон Венеры, 4 Сестра Магии и Замок Тьмы, 5 Сестра Магии. Последняя Битва. Сейчас работаю над совершенно другой книгой, в том же жанре. Она называется Дракон. 2
3 Безвольно убегает время Безвольно убегает время, А мы спешим его догнать. И так народы, только тлея, Спешат наш мир лишь покидать. Мы в суете не замечаем счастья, Считая, что его-то в жизни нет. На нас навалятся ненастья И груда бесполезных бед. Под смыслом жизни Мы видим слово «жить», Которой, почему-то, мы Не можем дорожать. В дарах мы смотрим ценность, не заботу, И помним только о себе. С утра спешим на надоевшую работу, И жизнь мы видим так нечѐтко, как во сне. Бежим куда-то, всѐ хотим успеть, Не зная, что на всѐ есть время, Не зная, что и времени, быть может, нет, А мы бежим, спешим, лишь тлея. Родина Вдалеке возвышаются горы, Облачась в пелену облаков. Устремив свои грозные взоры На верхушки зелѐных лесов. Ветер с севера дует, Не боясь разбудить леса. А по небу тихо дрейфуют Белых облаков паруса. Небеса и темны и прекрасны, Солнце светит вдали. Светит жѐлтым и красным Луч уходящей весны. Там я жил не год и не два, Там я жил всю жизнь свою. Там родные места. Те места, что я Родиной назову. Ксения САБЕЛЬНИКОВА,
4 НОСИЛЬЩИК Ксения САБЕЛЬНИКОВА В 1950 году я впервые устроился на работу стал шофѐром. Мне было тогда лет двадцать, не меньше. То время было сложное, послевоенное. Всѐ надо было восстанавливать, многие переезжали. Вот я и работал шофѐром: возил, в основном, вещи, но, бывало, и людей, что случалось крайне редко. Машина, на которой я разъезжал, была старенькой и ездила не очень-то быстро, но меня это вполне устраивало. Зарплата тоже была небольшой. Но в то время я прекрасно понимал, что лучше этой работы мне не найти. Обычно мы шофѐры сами и являлись носильщиками: переносили тяжѐлые вещи из машин в дома людей. Я был таким же. Сам по себе, я был неслабым, немаленьким мужчиной, так что носить вещи мне не составляло никакого труда. Я был новеньким, но работал хорошо. Всегда прибывал вовремя, никогда не опаздывал, да и происшествий со мной никогда не случалось. За все две недели, что я работал, я ни разу не попадал в аварию. Но на третьей неделе Помню, как сейчас, был солнечный день. У меня, как все гда, был заказ: доставить вещи. Я ехал по неасфальтированной дороге. По обе стороны от неѐ росли берѐзы и тополя с роскошными кронами. Я ехал, ничего не замечая, стуча иногда пальцами по рулю. Но тут, неожиданно, из-за поворота выехал грузовик и наехал на меня, правда, успев затормозить. Не понимаю, как это мы не заметили друг друга? В общем, я попал в автокатастрофу, чего со мной никогда не бывало. И только торможение грузовика спасло мне жизнь. Я повредил лишь правую руку. Целый месяц пролежал в больнице с гипсом. В общем, мне запретили таскать тяжести правой рукой. А как мне таскать тяжѐлые вещи одной левой рукой? Это стало проблемой. Я даже хотел было уволиться, но этого не произошло. Мой начальник Дмитрий Анатольевич Дубров увольнять меня не собирался. Найти такого шофѐра, как я, было непросто. Потому и не уволил. Но я не понимал, как же это я буду работать, если не могу таскать тяжести? Дмитрий Анатольевич нашѐл решение. Он приставил ко мне носильщика: Николая Степановича Большого. Его фамилия говорила сама за себя. Ростом он был велик чуть ли не два метра, на тридцать сантиметров был выше меня! Сам он был хорошо упитан, даже немного толст. Но толстота не смягчала его грозного, угрожающего взгляда, а, наоборот, ещѐ больше усиливала его. У него была чѐрная борода, густые брови и длинные волосы, которые, как казалось, срослись с его запутанной бородой. Его кулаки были, как два огромных железных молота! Все шофѐры с облегчением вздохнули, узнав, что Николай достался именно мне, а не кому другому, потому что все его побаивались. Своего первого дня после вынужденного длительного отдыха я боялся, как никогда. По рассказам своих коллег, я понял, что Николай чуть ли не зверь! 4
5 Мой первый заказ был сделан. Нужно было довести одну пожилую пару на улицу Советскую 5, в квартиру номер 7. Пара села на заднее сидение машины. Я стал погружать вещи в багажник самостоятельно: Николай пока ещѐ не появился, что меня сильно обрадовало, хотя я его в жизни не видел. Осталось погрузить три тяжеленных сумки. Я поднял одну и с трудом положил еѐ в багажник, но потом упал, будто меня кто-то сильно толкнул в бок. Так оно и было. К машине подошѐл Николай. Он, как я понял, знал про мою травму, потому, наверное, и не дал мне поднять оставшиеся сумки, с чем он сам справился за считанные минуты. Сам носильщик сел по правую сторону от меня, от чего мне стало ещѐ страшнее. Меня даже затрясло, чего я не очень-то хотел показывать, дабы проявить своѐ уважение к Николаю. Мы поехали. Ехали не быстро, осторожно, аккуратно. Через час мы, наконец, доехали. Носильщик вынес и донѐс вещи до квартиры. Потом снова залез в машину, и мы снова поехали. Так прошѐл день, два, неделя. Но за всѐ это время я никак не мог привыкнуть к такому громиле. Всегда его боялся и, при первой же возможности, уходил куда подальше. Взгляд носильщика всегда был суровый. Но было в нѐм что-то странное. За всѐ время работы он не проронил ни слова, по крайней мере, я не слышал. Однажды, какая-то старушка, которой мы везли груз, сказала, обращаясь к носильщику: - Какой молодец! всплеснула она руками в восторге. Замечательный сынок! На что Николай отмахнулся и весь день ходил какой-то сердитый. Спросить, почему он был такой сердитый в тот день, я так и не решился. Боялся, вдруг, что сделает. Был вечер, когда я и Николай отправились обратно. Нам нужно было поставить машину (она, ведь, была не моя). Я еѐ, как всегда, поставил в гараж, после чего нужно было зайти к начальнику за зарплатой. Здание, в котором, как говорили «восседал» начальник Дмитрий Анатольевич, было трѐхэтажное. Но сам Дубров находился на втором этаже в кабинете 18. Он сам лично выдавал зарплату, бухгалтера, наверное, не было. Я ещѐ не дошѐл до нужного мне кабинета, как уже слышал крики: - Ты меньше не заработал! кричал начальник в истерике, - А, если ты не заберѐшь этого, то ты уволен! - Вы даѐте мне много! кричал кто-то. Я столько не возьму! - Что значит «не возьму»? спросил, крича, начальник. Тебе, что, больше не надо? Я знаю, как ты живѐшь! - Да, что вы знаете? крикнул подчинѐнный, сильно ударив по столу кулаком. Деревянный стол треснул. - Бери! как-то сипло и со страхом произнѐс начальник. Бери! повторил он. Наступила пауза. Я подумал, что всѐ упокоилось, и решил зайти в кабинет. Но дверь так сильно распахнулась, что чуть ли не дала мне по лицу! Из кабинета вышел Николай. Я остолбенел: на него кричал начальник! Разве он его не боится? 5
6 Николай строго посмотрел на меня. В его руках виднелись бумажные деньги, скомканные и помятые. - Следующий! произнѐс начальник с облегчением, и я зашѐл в кабинет. - А! Здравствуй, Андрей! произнѐс Дубров. Рад тебя видеть! он вытирал белым носовым платком свой лоб. Ты как? Я ничего не ответил, посмотрел в окно и увидел Николая, выходившего из здания. У порога он пересчитал деньги, а ту сумму, как я понял, которая была больше, просто выбросил в сторону, что меня сильно поразило. Крышка стола начальника, и правда, была треснута ровно посередине. - Держи! сказал Дмитрий Анатольевич и протянул мне мою зарплату. Я взял, а у входа в здание ещѐ подобрал часть зарплаты Николая. - Верну! произнѐс про себя я. Скажу, что подумал, что уронил и не заметил. Где он жил, я, конечно, не знал, но узнать это было проще простого. Я просто обратился за помощью к Дмитрию Анатольевичу. Правда, я не сказал, зачем мне это надо. Да он и не спрашивал. Просто предупредил, что Николай не в духе. Но на это я не обратил внимания. Мне почему-то хотелось ему помочь, хотя сам я даже не знал, что у него случилось. Оказалось, что живѐт он в деревянном старом, покосившемся домике, где окна были в копоти. Вокруг домика был забор из сырых и старых досок, но очень низкий и тоже покосившийся. За домом был огород, что было немного несвойственно городу. Только в этом огороде ничего не росло. Там он только копал, но что, никто не знал. Придя на то место, где находился этот дом, я сначала подумал, что носильщик там и не живѐт, но когда я увидел в огороде Николая, все мои сомнения тут же испарились. - Чего надо? грубо спросил носильщик, оперевшись на лопату. Чего пришѐл? Я стоял как вкопанный. Его грозный голос просто приклеил меня к земле. - Ну? Забыл чего? спросил Николай, уже другим, более приятным голосом, видимо, поняв, что я испугался. - Ты ты - не решался сказать я. Ты деньги потерял Он странно и строго посмотрел на меня, а потом опять стал копать чѐрную землю. - Забирай! произнес он, даже не взглянув в мою сторону. Они мне не нужны! Я ещѐ немного постоял в сомнении и уже собирался уходить, но Николай произнѐс: - Заходи! Чаю попьѐм! Устал! и указал на дом. Я обошѐл забор, кое-как нашѐл калитку и вошѐл в дом, в котором была одна лишь комната. В комнате на стене и на полу были красные ковры, но при этом все в пыли. Был огромный круглый деревянный стол, вокруг которого стояло четыре стула. У одного из них не было спинки. Рядом со столом стоял шкаф с посудой, напротив которого был шкаф с одеждой и с книгами. В углу была одноместная кровать с двумя матрасами, четырьмя одеялами и 6
7 двумя подушками, причѐм одна из них была в два раза меньше другой. Возле кровати стояли плита и раковина. - Садись! показал Николай на стул. Я сел. - Чай будешь? спросил он, но, не дождавшись ответа, достал из шкафа две кружки, куда налил обжигающий чай. К чаю вчерашнее печенье! сказал носильщик и достал вазочку с печеньем. Держи! Пить чай я совсем не хотел, тем более что на улице жара, тридцать градусов! Но носильщик казался таким грозным, что отказываться я просто боялся. Всѐ время, пока я работал с Николаем, я задавал себе один и тот же вопрос: «Что же случилось с ним, если он такой грозный, неразговорчивый?» Этот вопрос я хотел задать и сегодня, но боялся. Николай сел напротив меня, и мы стали пить чай. Я всѐ время смотрел в кружку, когда пил и когда не пил чай, а поднять глаза и посмотреть на Николая я страшился. - Чего не ешь печенье-то? спросил носильщик, подвигая ко мне вазочку. Вчера сам готовил, а есть-то некому! Я довольно-таки удивился, что мой напарник умеет готовить, но не отказался и парочку попробовал. Печенье оказалось очень вкусным, чего я, конечно, совсем не ожидал. - Ты Дмитрию Анатольевичу-то скажи, что брать больше, чем положено, я не буду. Пусть на эти деньги машины в ремонт сдаѐт, а мне лишнего не надо! А то ишь какой! Баловать меня вздумал! Не заслужил - А, что ж так? спросил я. Разве это плохо, когда денег больше? Я бы взял! - Вот и бери! А мне не надо. Может, это и хорошо, что денег будет больше, но за деньги-то счастья не купишь! А у меня всѐ есть. На еду, воду, налоги там всякие мне денег хватает, а к остальному я не привык. - А дом? - А, что дом? - Ну, починишь его, купишь там себе телефон или телевизор! - Эк, какой! Телевизор! Николай усмехнулся. Зачем он мне? Я лучше книжки почитаю! Вон весь шкаф забит. Тебе не надо? Как только я не уговаривал его взять эти деньги, но он был против. - Потрать на себя и семью свою! сказал он. А от меня отстань! - А как же твоя семья? спросил я. Но Николай ничего не ответил. Его хмурое и грозное лицо тут же изменилось. Он задумался. - Нет у меня семьи, - тихо произнѐс он. Нет - Как так нет? - Да, так погибли все на войне. Сгорели, верно. - Так ты не знаешь, как они погибли? - Как не знать? Знаю. Сказали мне, вот и знаю! - А что, если это не они? произнѐс я, - А что, если твои-то живы? - А чего тут радоваться-то? Не мои мертвы, так у других беда - Как их зовут? Когда родились? Где последний раз-то ты-то их видел? Ты мне всѐ расскажи! - Да, зачем тебе ерундой заниматься? Вон, лучше книжки почитай! - Нет, ты скажи! я так хотел помочь Николаю, что готов был на всѐ. Скажи! Скажи! 7
8 К концу вечера мне всѐ-таки удалось его уломать, и теперь про его семью я знал всѐ. - Только ты ерундой не занимайся! грозно сказал он, - Но единственное, чего я хочу, так это быть с родными Эти слова подтолкнули меня на мысль. - А что, если мне их найти? подумал я и принялся за дело. Через полтора месяца всѐ было готово. Те люди существовали и совпадали по всем признакам: имели одну и ту же фамилию, имена были те же и даты рождения тоже. С такой счастливой новостью я отправился к носильщику, купив два билет в Ярославль, где и жили его родственники. Когда я подошѐл к его дому, то Николай был у себя в огороде и чтото копал. Увидев меня, он отставил свою лопату к дому. - Ну, здравствуй! произнѐс он. За всѐ это время мы с ним как-то сблизились. - Здравствуй, здравствуй! ответил я, доставая из кармана бумажку, - Смотри, что у меня есть! Я показал бумагу Николаю. - Что это? спросил он. - Это твои родственники! ответил гордо я. Я уже купил два билета в Ярославль! Поедем! - Да, ты что, сдурел? крикнул он, смяв бумажку и бросив еѐ на землю. Какие билеты? Какой Ярославль? Никуда я не еду! И ты тоже! Я не понимал, почему это он отказывается от своего же счастья. - Да, ты что, не понимаешь? кричал он. Мертвы они, мертвы! В тот момент я очень сильно испугался. Мне казалось, что он меня сейчас как ударит, и я буду либо мѐртв, либо полужив. - Но почему ты не веришь? осмелился спросить я. Это же твоѐ счастье! - Видишь ту лопату? строго спросил он, указывая на ту, которой копал. Видишь? Ей я закапывал своих родных. Они умерли! И свидетели тому лопата, - он снова указал на неѐ, - и мои глаза! Тут-то я понял, что произошло. Но то, что случилось в следующий момент, было ужасно! Я ни в коем случае не хотел быть свидетелем, случившегося, но пришлось. Николай заплакал. Он отвернулся. А я ушѐл Когда я пришѐл на работу, Николая не было. Прошѐл день два, неделя. А он так и не появился. Ко мне даже поставили другого носильщика. Через три недели я уехал, нашѐл себе другую работу в другом городе и жил там уже три месяца. Но судьба снова занесла меня в С*** - город, в котором я работал шофѐром. Тут был похоронен мой дед. И первым делом я решил сходить к нему на кладбище, а потом заглянуть к Николаю. Но на кладбище я его и встретил, причѐм совсем случайно. Неподалѐку от моего деда была могила, на которой было выгравировано: «Николай Степанович Большой ». И его фотография сверху. Я стоял, как окаменевший. А когда очнулся, то первая мысль у меня в голове была такой: «Как ты и хотел, Николай. Ты со своими близкими» Ксения САБЕЛЬНИКОВА,
9 Мария БАЛАШОВА (Москва, Россия) Маше Балашовой 10 лет. Она учится в школе 1239 города Москвы, где углубленно изучает английский язык. Также Маша уже третий год ходит в художественную школу, где с удовольствием рисует свои картины. Она хочет стать либо дизайнером, либо модельером в обоих случаях навыки, полученные в художественной школе, явно не пропадут. Маша много рисует дома, в школе, в самолете, сидя перед телевизором везде, где только есть возможность. Также Маша иногда пишет короткие рассказы и стихи. Маша обожает котов! В ее рисунках и рассказах они часто являются главными героями. И если Маше встречается кошка, она при возможности обязательно ее сфотографирует на мобильник или на фотоаппарат, что будет в этот момент под рукой. Машина первая учительница Анна Анатольевна Зорина. И мы хотели бы сказать ей «спасибо». Это удивительный человек, дающий неоценимую возможность ребенку раскрыться во всех его проявлениях. Анна Анатольевна человек, ставший за эти три с половиной года нам родным и близким. Спасибо ей за терпение, доброту и понимание, ведь многие таланты удается раскрыть в ребенке именно благодаря ее мудрому подходу. Спасибо огромное и журналу «Автограф» за то, что его редакция предоставляет детям возможность проявить себя на его страницах, сделав свои первые шаги в литературном творчестве! 9
10 КАК БОРОТЬСЯ С ТЕМНОТОЙ На свете жила девочка, которая очень боялась темноты. Как только наступала ночь, она не хотела идти спать: - Мама, мама! Можно я позже лягу? спрашивала она маму. - Конечно, Катенька! отвечала мама. Но чуть позже опять: - Мама, мама! Можно я позже лягу? - Но уже итак поздно! Катя, хватит! До утра не досидишь! Надо побороть страх! говорила мама. И вот, лежа в постели, Катя снова еле заснула. Однажды, когда мама отправила Катю спать, Катя опять не хотела идти, а когда все же пошла «О, Боже мой!» подумала она, когда во тьме появились зеленые огни! Они двигались по комнате, и, о кошмар, они уже на постели! - Мама! вскрикнула Катя, и тут же включился свет. - Брысь, Барсик! Брысь отсюда! крикнула мама. - Барс, это ты? спросила Катя, взяв в руки рыжего персидского кота, - это ты - убедилась она. - О, Боже, - вздохнула мама, - спокойной ночи. Но есть еще одна причина, почему Катя боится темноты каждую ночь под коробками с игрушками в ее комнате кто-то скребется! И эта ночь не исключение. Катя сегодня особенно испугалась. Но она была полна сил. Страх заставил ее помучиться, но все же она встала с кровати, добежала до выключателя и включила свет. Одна из коробок качалась и билась, будто в ней кто-то есть. Катя перевела дух и открыла коробку На дне ерзала маленькая домашняя крыска: вероятно Барсик за ней погнался и загнал в коробку. - Мама! крикнула Катя Позднее выяснилось, что крыса была соседская. Зато Катя перестала бояться темноты: ведь больше никто не скребся, и было совсем не страшно! Мария БАЛАШОВА,
11 П О Э З И Я Маргарита ТАРАСОВА (Шуя, Россия) Родилась я в небольшом городе Ивановской области Шуя родине К.Бальмонта. В старших классах школы увлеклась творчеством символистов. Наверное, уже тогда и были написаны первые стихи и наброски, похожие на рассказы. Самыми любимыми авторами также стали Джонатан Коу, Ганс Гейнс Эверс, Жаннетт Уинтерсон, Габриэль Гарсия Маркес, Пауло Коэльо, Робин Кук, и конечно Михаил Булгаков и Ев. Замятин. Несмотря на любовь к литературе, в 2003 году поступила я на юридический факультет Шуйского Государственного Педагогического Университета. И затем продолжила учебу в Международном Юридическом Институте в г. Иваново. Но писать стихи не прекращала. Наоборот. Их становилось все больше. Поэтому я одновременно со своей основной учебой, в 2008 году стала изучать теорию и практику стихосложения в Заочном Народном Университете Искусств в г. Москве у прекраснейшего преподавателя Акакиевой Ольги Юрьевны, которая помогла мне опубликовать несколько моих произведений в каталоге, посвященным 75-летию ЗНУИ. В этот период увлеклась творчеством и жизнью А.Н.Вертинского. Он меня покорил своим безграничным талантом и произведения мои, в этот период, написаны под влиянием песен и стихов Александра Николаевича. В этом же году мне предложили стать автором и одним из редакторов новой ивановской литературной газеты СтилоГраф. После окончания курсов по стихосложению в Москве, я ушла из газеты, но до сих пор принимаю участие в разных конкурсах и мероприятиях, проводимых СтилоГрафом. Собрав все многочисленные произведения в одно целое, я 11
12 решила сделать цикл стихов. Затрудняюсь сказать, в каком стиле написан данный цикл, но думаю, он недалеко ушел от декадентства. Декадентство это не стиль. Это настроение, это сама жизнь, это состояние души. Искусство, появляющееся где-то глубоко внутри, искреннее, прямое. Оно не обязано нравиться, оно обязано вызывать ЧУВСТВА. Здесь Вы не уведите ярких красок. Тут в черно-серых тонах живут герои с невообразимой душевной красотой. Про них хочется говорить, о них хочется писать, их истории хочется слушать бесконечно. Любовь и ненависть, страх и разочарование, клубок разных чувств, переплетение судеб, переломные моменты жизни - вот темы моих произведений. Откройте Ваше сердце для простых людей. Быть может, судьба моих героев не оставит Вас равнодушным. Несмотря на то, что декадентство в переводе с французского означает «упадничество» (хотя слово это подходящее ко всему, что творится сейчас в России), сегодня его можно рассматривать как новые искания в искусстве и в литературе. Это что-то новое, непонятное, неизвестное, но безумно манящее, интересное, носящее маску трагической загадочности. Здесь нет ложных жизненных ценностей, навеянных извне. Возможно, это и есть самое главное... «Надо в искусстве всегда говорить правду, и тогда тебя никто не тронет ни люди, ни события, ни даже Время» (А.Н.Вертинский). ЦИКЛ СТИХОВ «ТЫ БРЕМЯ ТЯЖКОЕ И БЛАГОДАТЬ» «Я живу. Я жить могу без веры, Только для искусства одного. И в моих глазах пустых и серых, Люди не заметят ничего». А.Н.Вертинский * * * * * Он сказал ей: «Я Вас ненавижу!» За Ваш тонкий, как деревце, стан, За Ваш голос прекрасный и нежный, Что был Богом когда-то Вам дан. Ненавижу я Вас за улыбку, За надменный насмешливый взгляд. Ваши чувства обман и ошибка И духи Ваши сладостный яд» А потом перед ней на колени Он упал, и, скрывая слезу, Он сказал: «Как я Вас ненавижу. Как я Вас безнадежно люблю!» 12
13 * * * * * Осенняя аллея, Туманы да роса. Промокшие деревья Стоят в слезах дождя. Пустынная дорога Ведет куда-то вдаль, И кажется за нею Исчезнет вся печаль. Унылая погода Унылая душа. Иду я по дороге Тихонько, не спеша. Как странно расставаться В дождливый грустный день. И листья на деревьях Мою скрывают тень. * * * * * Мои мысли теряются в сне Шорох чьих-то шагов по листве Затуманилось небо в слезах, Слился шепот в чужих голосах. Мне не страшно сегодня одной, И я счастлива, что ты не мой. Я влюбилась во мрак и во тьму, И мне нравиться ждать тишину. За окном расстелился туман Это просто осенний обман, Это просто любовь умерла, А мечта вслед за нею ушла. Небо прячется в горьких слезах, Тишина наступила в садах, Город дремлет в чудовищном сне. Чьи же эти шаги по листве? Я знаю Я знаю, ты был в моей жизни, Я знаю, ты был в моих снах. Так просто вошел в мои мысли, Ты был в потускневших мечтах. 13
14 Я знаю, ты был. В это верю. Я сны эти в сердце храню. Теперь ни о чем не жалею, Тебя ни о чем не прошу. Я знаю, ты мне не приснился В полночном бездонном бреду. Как ангел на землю спустился, Оставив следы на снегу. Я знаю, ты был в моей жизни, И этого мне не забыть. Позволь в моем маленьком сердце Мечту о тебе сохранить. * * * * * Ты говорил, что вернешься, А я верила, глупая. Осень срывала плакаты Дождливая, подлая. Моросила, ликовала, Душу по лужам таскала, Просила прощения За все унижения. Все позабудется Может быть Где-нибудь А пока я иду за дождем. Почему я так верила? Глупая! Сердце давило, кусало Совсем незнакомое, гордое. Замершее, чуждое, Мнимое, нужное Стучало, кричало, Молилось, рыдало. Все позабудется В это не верю я * * * * * Черт возьми, я не та, что ты выдумал ночью безумной. Я не ангел, мечтающий в небо когда-то взлететь. Мою пылкую страсть проклинали и люди, и боги И в огне беспощадном мне вечно придется гореть. Я не плачу. Ты просто придумал все это. Ты придумал, что слезы мои разбивают гранит. Я лишь просто брожу средь могил, ни в какую попасть не посмея И я знаю, что имя мое где-то в камне так сладостно спит. 14
15 Я не жду ничего. Все прошло. Погасил кто-то свечи. Кто-то мне приказал привыкать к вечной боли своей. Я не сплю. Меня душит опять этот розовый вечер С липким запахом крови последней, быть может, весны. Замолчи, черт возьми! Я не та, что поверит безумью. Я живу ожиданием счастья того, что уже не вернуть. Я спасенья не жду, становясь под свинцовые пули. Я не та, с кем делить надо эту сырую судьбу. Осень Отравляющее ощущение. В окна дует холодный ветер. Эта осень все поймет откровения И на все вопросы ответит. Эта осень раскрасит листья, Желто-красные в пропасть сорвутся. Буду жечь на костре твои письма, Чтоб забыть тебя, не вернутся. Эта осень прольется слезами, Разольет бензин в мелких лужицах. Нам не нужно играть словами, Нам не нужно на солнце хмуриться. Нам не нужно спешить за мгновением, Нам сейчас нужно просто молчать. Эта осень взорвет откровения, Нам сейчас надо их забывать. Эта грустная желтая осень В нашей сказке поставила точку. Ветер бьется по окну и просит, Чтоб я стала опять одиночкой. Новый год Я пью свою боль вместе с сладким шампанским. Под шум слов чужих мне мучительно хочется спать. Я ласкаю бокал и под музыку песен шаманских Вновь мечтаю о том, как отсюда я буду бежать. Календарь на стене. Там все праздники крестики черные. На обоях моею рукою написано «нет!» Я не верю в мечты, в это сказочно-новое И с моим Одиночеством здесь я встречу рассвет. 15
16 Я смотрю в потолок, в эти белые линии. И не жду над своей головой голубых облаков, Пью за эту судьбу, всю покрытою инеем, За любовь и за страсть королей-мертвецов. Притупляется боль. Я опять забываюсь. И под грохот салютов мне не страшно себя убивать. В этом глупеньком сне я тебе, как тогда улыбаюсь, Пропуская по венам своим этот сладостный яд. Твое имя Твое имя проникает все глубже и глубже Подниму воротник от навязчивой стужи. Спрячусь от любопытных черных прохожих Как они, мои дни так жестоко похожи. Поднимаюсь по лестнице выше и выше. Если я закричу, то никто не услышит. Притворюсь невидимкой, ключи подбирая. Открываю дверь в мир беспощадного рая. Мои крылья промокли и слезы все душат. Мое тело живет. Оно зло и послушно. Оно прячет все мысли под пологом белым. Я впервые тебе все сказать не посмела. Засыпаю. Не думаю, как будет лучше. Ты просто сейчас мой единственный лучик. Почему говорить я с тобою не стала?.. Я гадаю на нас по цветам одеяла. Твое имя внутри Измена Был распят. Умирал. Был почти уничтожен. Холод смерти и Ад я почувствовал кожей. Был раздавлен предательством, ранен осколком От разбившейся вазы любви. Выл я волком. Ты ушла. Я остался один на дороге. Я трупом валялся, не слушались ноги. Мне дождик зализывал раны, а ветер Пел песни на этом печальном рассвете. Я стал забывать твое имя. Но помнил Вкус твоей металлической крови. Болело и ныло в груди от измены. Чернели, взрывались и лопались вены. 16
17 Я с жизнью прощался, молился и плакал. Я крест на холодной земле нацарапал. И умер... Исчез без страха и риска. Я стал «одним из» гранитного списка. * * * * * Кутаюсь в сырость прозрачного воздуха. Пальцем вожу по карте дорожной. Где же ты спрятался так осторожно? Разве на свете такое возможно? Точки, цветочки на белых обоях. Серое небо в разбитом окне. Вдруг позабылось мне что-то родное. Может все это привиделось мне? * * * * * Однажды не смог до тебя дозвониться. Мелькали, галдели какие-то лица, Толкались, мешались сотни прохожих. Ни один, ни одна на тебя не похожи. Я слушал предательски снова и снова Унылый и ровный гудок телефона И сердце мое на куски разрывалось. По пятам пробиралась за мною усталость. Я упал на кровать. Забывая про гордость, Я ждал, когда в трубке услышу твой голос. Не помню, как сном раздавилось сознание, Не помню, что ночь мне пропела в прощание. А утром я понял, что ты не вернешься. Подругой мне стала унылая осень. Дождем по окну моему серебриться... Лишь помню гудки...и какие-то лица... * * * * * По аллее я шагал в осень, Горький воздух вдыхал в тело, И я слышал, что кто-то просит У кого-то вернуть лето. «Нет, нельзя», - отвечали не громко, «Вот уж листья совсем пожелтели». Кто-то плакал словам звонко «Ничего, ничего не успели» 17
18 Тишина. Только дождь моросящий Стал скользить по щекам, как слезы. Я один, словно лист упавший, И уже никому не нужен. И я вшагивал медленно в осень, Привыкая к печальному ретро, Умоляя кого-то очень Мне вернуть уходящее лето. * * * * * Расскажи, как живешь. Какая погода во Вселенной твоей? Все так же ты любишь дождь? Его стук по карнизу и шелест ветвей? Расскажи, как зовут ее. Ту, которая дарит тепло. Она любит, как я тебя? Ну, а впрочем, мне все равно. Ты все также куришь в окно, Размышляя о завтрашнем дне? Как же все с нами было давно А твой запах на коже остался моей. Я кричу про себя. Как то проще молчать стало вдруг. Я стеной одиночества Удалила друзей и подруг. Я не жалуюсь. В ссоре Просто выцвели яркие сны. Просто сейчас в разговоре. Ты перешел на «Вы». * * * * * Я опираюсь на трость и выгляжу жалким. Но это лишь внешность. Так зло выдает себя старость. Я бывший поэт. Хотя под вопросом, что бывший. Я также творю, но страсти я стал как-то выше. Брожу по тропинке, где каждая травка знакома Царапаю в камне свою эпитафию скромно. Так может быть целую вечность живу И жду все чего-то Я в зеркале пыльном не вижу морщинок, Карабкаюсь вниз уже, ловлю на ладони снежинок. 18
19 Я опираюсь на трость. Я режу всю жизнь на секунды. Не мое уже будто все это. И мир А дома в шкафу лучший фрак поеден уж молью. И пахнет гвоздикой мое поседевшее горе. Я плачу в себе. Не вижу причин выдавать свои чувства. И только одну я люблю мою постаревшую осень, Постаревшую вместе со мной А так все нормально. Но и это письмо я тебе не отправлю. Я сжег свою память дотла, ее записав на бумаге Еще на прошлой неделе Конверты с засохшими розами, листьями, письмами. Все глупо, все пошло, все выцвело. И я ухожу в эту осень неистово!.. Воздух холодный я жадно глотаю снова и снова. В голосе хриплом не узнает никто Казанову. * * * * * Мы монетки кидали в море, Но сюда мы, увы, не вернулись. Навсегда тучи темные горя Над судьбою моей сомкнулись. Я не знала, что в эти мгновенья Ты уже был чужим и далеким. И не сможет мне вылечить Время Этот шрам от измены глубокий. И соленое море в ладошке Тихо таяло, с солнце играя. Разбросали мы счастья крошки На развалинах нашего рая. В одном поезде в разные стороны Друг от друга бежали, скрывались. Наше счастье делили мы поровну, Но, а боль только мне досталась. Я живу теперь в воспоминаниях Этим рану свою расширяя. Я осталась в последнем свидании На развалинах нашего рая. 19
20 * * * * * Вот еще одно сложное утро. Машинально две ложки в кофе. И забыв размешать, подумать, Отвратительный вкус какой-то. В отраженье взглянуть лениво. Да когда-то бывало и лучше. Спрятать взгляд свой от всех прохожих, Зашагать тротуаром пыльным. Зашагать к направлению в вечность, Утешать сам себя забуду. И бродить до заката как нищий, Ожидать все какого-то чуда. И добравшись до мягкой кровати, Вспомнить вдруг завтра сложное утро. Без тебя даже кофе не кофе. Отвратительный вкус какой-то. * * * * * Дарю тебе крылья! Бери и не бойся. Я справлюсь без них. Тебе же важней. Останутся раны на коже? И что же? Затянутся. Режу. Тебе же нужней. Не буду летать? Не страшно. Я буду смотреть на тебя, Как паришь в небе ты. Держи! Покурю? Ты не против? Не больно. Нет-нет не жалею. Я боюсь высоты Прощай. Нет не плачу. Что там за окошком? Там небо, там звезды, там ветер в листве, Там ночь к нам крадется, как черная кошка. Там месяц смеется над всеми во тьме Не плачу. Спина кровоточит все меньше. Лети! Ты увидишь как близко мечты. А я проживу как-нибудь на планете. Ты знаешь, я очень боюсь высоты Маргарита ТАРАСОВА, 2010 Для писем Автору: 20
21 СТОУН (Чебоксары, Россия) Родился я в городе Хабаровске в семье военнослужащего. Большая часть моего детства прошла в военных городках, а затем в городе Энгельсе на реке Волга. Окончил Саратовский юридический институт. Писать стихи и рассказы начал года два назад, размещал работы на разных сайтах. Читатели стали присылать положительные отзывы. По этой причине некоторые работы стал направлять в литературные журналы для публикации. Незнакомка Сижу за столом небрежный И вижу в стекле ее, Цвет кожи румяный и нежный, На пальце сверкнуло кольцо. Стан тонкий в стекле изогнулся, Над залом играла труба, Бокал задрожал и я поперхнулся, От шелеста платья и ветерка. Допил вино я из бокала, Встал из стола и повернулся к стойке бара, Там никого, как не кружи, Исчезло легкое виденье, Как исчезают где-то миражи. 21
22 О любви Тебя обнял за плечи, Прижал к своей груди. Губами губы встретил, Прости, помаду стер и не заметил. А дождик льет и льет, "Пора идти, замерзнешь вся", Прижалась милая плотней - "я вся твоя", А дождик льет и льет Поставь-ка в угол жизни рюкзачок Как странно вновь понять, Что сердце вдруг забилось быстро. Его пытался я унять, Не раз твердя, что это не уместно. Мне разум говорит - ты не был интересен, И под окном ее не пел ты песен, Подарков не дарил приятных, И слов не говорил занятных. Понять могу я силы мира, Подвластна жизнь мне иногда. Но женщины понять любимой, Я не смогу, наверно, никогда. Как гулок шаг в моей квартире, Как пусто стало на душе, Молчит она о том, что было, Молчит, молчит и время будто бы застыло. Что есть и что осталось? Любовь наверно показалось, Объятия нежные иллюзия дружок, Забудь, поставь-ка в угол жизни рюкзачок. О любви Твоя рука коснулась сердца на груди, Моя лежала на твоей. Забился часто пульс в руке моей, Я был в раю, я был поэт, за это тоже не суди. Из губ ее дыханье слышно, Грудь отражала сказку из мечты. Мое дыханье - бег волны, То билось о прибой, то еле слышно. 22
23 В глазах любимой свет Вселенной, Зовет, тревожит под лунной. В моих - бушующий огонь, Двоих в объятьях страсти нежной сжигает он. Я ухожу Я ухожу, я ухожу, В далекую свою мечту, Там, женщина с тобой играет, Но о любви не забывает. Я ухожу от Вас мадам, Чего хотите Вам не дам, Любовь и нежность в дефиците, Разумность тоже не ищите. Какая скука быть средь Вас, Какая мука в пустоту бросать жемчужину одну, Пустые ахи, болтовня Совсем не радуют меня. Прощайте, милое создание, Не плачьте, отсыреет мирозданье, Платочком вытрите глаза, Я, может быть, вернусь, не навсегда. Брожу по свету часто в одиночестве Брожу по свету часто в одиночестве, Живу отшельником в заброшенном жилье, Сюда живое не заглядывает, Здесь свет себе дорогу не прокладывает. Вот стол и догорает малая свеча, Кровать, над нею ящики висят, Здесь гибнет сказка и мечта, Здесь день и ночь Вас вместе встретят. Раздался шум от слива стоков, Брань в коридоре снизу вверх, В унынье впал от этих блоков, Мне не услышать добрый смех. 23
24 Вздохнул я грудью воздух влажный Вздохнул я грудью воздух влажный, На небе пасмурно, темно. Орел парит вверху отважный, Упала капля на лицо. Я помню много лет назад, Жил дурью малой, жил без больших забот, Смеялся без причины, Мог босиком бежать, обжечься от крапивы. Сегодня я другой, Лишь иногда смеется мальчик молодой, Упала капелька дождя, Пора, тень Ангела мелькнула у плеча. Давай поговорим о том, о сем Давай поговорим о том, о сем, Как в этом мире мы живем, Как страхи загружают нас, Как не хватает нам любви сейчас. Тяжел подъем в крутую гору, Остановился на средине, Что там вверху? Снег сыпет ручейком к огромной льдине. Наш мир прекрасней тысячи миров, Я человек, я без оков, Мой путь бескрайнен и тяжел, Но истины порядка в нем, я не нашел. Осень Осень молодая вышла погулять, Стала листья желтые в озеро кидать. Ты напрасно гордая мчишься от меня, Ты напрасно спряталась в роще у гумна. Шепчут листья на поле как дела? Клен кивает издали на краю леска. Обнял стан красавицы левою рукой, Поцелуй горячий тянет за собой. Друг мой Ветер у рябинки сел, Песню добрую для меня запел. Как легко мне дышится с милой у реки, Сердце в пляске бесится от большой любви. 24
25 Добрый вечер Вам, мадам Добрый вечер Вам, мадам, Я сказать хочу, робея, Что любовь свою отдам, Только будьте чуть нежнее. Вечер добрый уж прошел, Вас мадам я не нашел. Видно кто-то, но не я, О любви поет Вам песню, Видно кто-то, но не я, Обнимает Вас так тесно. Ах, мадам, какая жалость, Все прошло, любовь осталась. Тихо сел я у стола, Выпил рюмочку до дна, За любовь, чтоб расцветала, И за дам, что обнимал я рукою иногда. Жизнь театр Что жизнь такое в этом мире, Смотри на это шире, Быть может все театр, мы в артистическом строю, Играем роль какую-то свою. Вы спросите, а как правительство, Там, места нет игре и мулежу? Напрасно ваше беспокойство, Из этих сфер артисты не чета бомжу. Играют все - кто героиню мать, Кто алкоголика, мечтающего выпить и поддать, Кто клерка, что делит всем наследство, Кто ищет на кого вину определить за несчастливое, блин, детство, Все каждый день игра, Эмоций чувств букет и череда, Какую роль играю я? Быть может мудреца, ах, нет поэта из заброшенного городка. Ностальгия Сверкали звезды в небе темном, От пламени костра летят то тени, то огни. Душа согрелась и притихла в уголке укромном, В ночи таинственно шептались камыши. 25
26 Под утро костерок угас, Я шел к реке и умывался, не размыкая глаз, А над водой туман редел с зарей, И рыба радостно резвилась в дымке золотой. Мальчишки деловито снасти разбирали, Шли вдоль реки и молча запахи вбирали, Казалось, медом наполняется среда, Казалось, в Мире этом, есть только сказка и мечта. Горит свеча у иконки Горит свеча у иконки, И я прошу у нее, Чтоб было тепло в светелке, Чтоб в жизни чуть-чуть повезло, Горит свеча у иконки, А на окне узор, как будто бы елки, Прошу я у Девы любви, для всех с кем знаком, Для тех с кем дружил, кого полюбил, кто был рядом с добром, Горит свеча у иконки, Душа напряглась и застыла у кромки, Ах, Боже, дай света, здоровья и мне, Чтоб вместе с любимой мне выйти навстречу далекой мечте. Зарей малиновой восходит Зарей малиновой восходит Диск солнца над заснеженной горой. Мороз по лужам часто бродит, Узор оставив голубой. Я, затаив дыханье, вижу, Как белка по лесу бежит, Как стая ярких снегирей рябину гложет, Как раскраснелись щеки у ребят, бегущих в стужу. Год старый уходить не хочет, Ворчит как старый пень и все хохочет, Но в сердце чувствую волну, Она кричит я все смогу! Опять надежда воспарила И в ожиданье чуда Душа застыла. Я в Новый год переступлю И место в нем свое еще найду. СТОУН,
27 Посреди толпы Остановилась в зареве огней. А боль сильней среди людей. Они бегут им наплевать, Что я готова умирать. Что я готова прыгнуть в реку И утонуть всем на потеху, Что я готова пулю в лоб, Чтоб не пророчил поп и сноб. Что я готова в петлю шею, Что я от ветра заболею, Что я опять уже в слезах, Что я худею на глазах Остановилась средь толпы, Друг друга мы понять могли, Спасти от бед и от смертей, Но плачем в зареве огней. Виктория БАЛАШОВА (Москва, Россия) * * * * * Может быть, и ты вернешься когда-то Из походов и с войны, как солдаты. Может, скрипнет вдруг калитка у дома И услышится твой голос знакомый. Может быть, тебя увижу в окошко, Может даже, я заплачу немножко, Может, будет мне к кому прислониться, Может мне все это только приснится Но я счастливой побуду чуть-чуть Мне бы только сегодня заснуть Виктория БАЛАШОВА,
28 Д Р А М А Т У Р ГИ Я ВОСПОМИНАНИЯ (цикл рассказов) Александр Леплер (Санкт-Петербург, Россия) В ТЕАТРЕ Если случайно заразишься и заболеешь любовью к театру, то это уже до конца жизни неизлечимое. В театр Аркадия Райкина срочно требовался рабочий сцены: через два дня открытие гастролей в Москве. Чисто случайно мне предложили эту должность. Меня ждали поездки по стране и за рубежом, после трѐх вечерних спектаклей - два выходных: здоровье шефа надо беречь. Зарплата больше чем у инженера. На сцене только открывшегося ГЦКЗ "Россия" нашему театру дебютировать с новой программой. Проживание в одноимѐнной гостинице рядом, и нам, пятерым здоровым парням менять сценическую декорацию: два стола четыре стула: для статуса Государственный Театр требовался штат более 30 человек. О, времена! О, нравы! Ко мне подошѐл сам Мэтр Советской Сатиры, и я сделал открытие, что мы с ним одного роста. Одет он был в джинсы и тонкий свитер. Шевелюра густых седых волос у него зачѐсаны назад. - Вы наш новый работник? Как вас зовут? спросил он меня. Я кратко назвал своѐ имя. - А я тоже Исаакович, - зачем-то добавил я. Аркадий Райкин приятно улыбнулся и ушѐл по своим делам. В труппе актѐров был старичок с ролью типа: «Кушать подано!». От безделья он вечно во всѐ лез, но больше портил. Как самого молодого, он взял меня «под свою опѐку». Кулисами главного занавеса управляли вручную (так быстрее) и сброшенные огромные полотна (по 150 кг) надо было подержать пару минут, пока не утихнут волны. Эту работу и поручил мне старичок. Волнение перед каждым спектаклем, а тут - дебют! Повсюду - а как же без них-то «искусствоведы в штатском». В правительственной ложе - кому положено и Е.Фурцева со свитой, в зале телевидение, гости «из стран загнивающего капитализма» (шо б и нам таки гнить!). Во втором действии в конце одной из миниатюр падает занавес, я бесшумно (мягкая обувь для всех обязательна) подбегаю и, уже как профессионал, берусь за края кулис, но ткань вырывается из рук и поднимается занавес! Зал аплодирует актѐрам во главе с главным режиссѐром, а в центре освещѐнной сцены я с поднятыми руками: «О, небеса! Верните мне мой занавес!» Не предупредил меня старичок, что только в этой миниатюре занавес опускают-поднимают-опускают! Старичку-то, конечно, досталось от шефа. О, этот незабываемый запах кулис, ропот зрительского зала, шорох занавеса! В гримѐрных и коридорах звучит из репродуктора: «Внимание, даю первый звонок!» - это половина зрителей заняли свои места. Со вторым звонком объявляется пятиминутная готовность. Третий звонок - за кулисами всѐ замирает: даже чувствуешь, как у тебя замедляется дыхание 28
29 и пульс. Оркестр исполняет увертюру и три удара в тарелки - это сигнал для подъѐма занавеса. За кулисами отдаются команды на «языке взгляда». В 18 лет я был уверен, что успех спектакля во многом зависит от того, как я поставлю стул! Когда со сцены звучал голос Самого - мы все замирали - мы Его боготворили! У нормального человека это вызовет улыбку, но ведь мы-то были - НЕНОРМАЛЬНЫЕ! На работу Аркадия Исааковича можно было любоваться часами: настолько он был талантливым актѐром, требовательным руководителем, прекрасным учителем! Мы лучше других знали, что довелось испытать нашему кумиру и воспринимали это как «собственную боль». Сразу у сцены стояла кушетка, на которой ему не раз оказывалась медицинская помощь и у каждого, кто проходил мимо неѐ, щемило в груди. Во время нечастых репетиций я пребывал в какой-то эйфории, наблюдая за тем, как актѐры без грима только что разговаривали на отвлечѐнные темы, шутили, импровизировали и вот актѐр уже «вошѐл в роль». Актер уже не здесь, он там, для него сейчас существуют только голос главного режиссѐра, его партнѐры и текст. Работал Аркадий Райкин, не жалея себя, и я воспринимал это как: «смотри как я работаю и, если ты хочешь быть в моей команде, то работай с такой же отдачей». Храню книгу с дарственной надписью: «Саше Леплеру на память о работе в театре А.Райкин». А как помогала ему в работе супруга Руфь Марковна Рома! Талантливая, остроумная, эрудированная - говорили, что она соавтор некоторых монологов. Ромочка - мы все еѐ так называли - прекрасно дополняла работу Мэтра и умела всегда всем создать праздничное настроение - мы все еѐ сильно любили! Душа труппы! Костя (а тогда ещѐ он был просто Костя) очень похож на свою мать. Был до меня в театре рабочий сцены, который выходил с актѐрами на поклон в конце спектакля, кланяясь в сторонке. В гастрольных поездках он знакомился с девушками, представляясь заслуженным деятелем искусств, предлагал им роли в театре и кино, усаживал их в зрительном зале, а перед самым спектаклем подходил с извинениями, за то, что вместо него сегодня играть в спектакле будет стажѐр, но на поклон его, конечно, заставят выйти. Говорили, что был случай, когда Аркадий Райкин запнулся от того, что что-то уронили за кулисами, и виноватый получил потом хорошую оплеуху от босса. С пропуском в концертный зал я был завсегдатаем многих концертов, а выступления за кулисами по-другому воспринимаются. Рабочие театров - это неиссякаемый источник всех сплетен об артистах. За контрамарки наш новый гостиничный номер стал на верхнем этаже с видом на Кремль и Красную Площадь. Вот только не учѐл я, что куранты бьют очень громко, круглые сутки и через каждые четверть часа, а окно не закроешь - сосед курящий. И вот уже 35 лет при звуке курантов я с удовольствием вспоминаю театр, гастроли и недобрым словом Спасскую Башню с еѐ... часами! 29
30 В АМСТЕРДАМЕ Благотворительная гостиница от общества «Красный Крест» в Амстердаме расположена в квартале «Розовых фонарей" да ещѐ и без таблички. Такова, видимо, была воля Матери Терезы. Долго жму на кнопку звонка, а дверь не открывают - и чем же так можно увлечься, чтобы не слышать звонок, а тот ли это адрес? На улице дождь - спросить не у кого. Вхожу в соседнее заведение под красным фонарѐм с большой вывеской «Duty Dak», а вот табличку на двери проигнорировал - и напрасно! Пока запотевшие с улицы стѐкла очков протѐр, пока осмотрел интерьер при интимном освещении, то вижу, что стою я освещѐнный ярким светом в центре танцплощадки, как на подиуме. Из-за стойки бармен с дежурной улыбкой приветствует меня, словно постояльца (тьфу-тьфу-тьфу), а за столиками сидят одни мужчины и на меня смотрят «юбку новую» оценивают! Ну-ну! Большинство «глазки строят» - воспринимаю, как комплимент! Польщѐн, что я ещѐ могу кого-то возбуждать! Кто-то отвернулся демонстративно: «ты, мол, не в моѐм вкусе». Ой-ой-ой! На себя бы лучше посмотрел, педик несчастный! А вон у той парочки, похоже, один из них соперницу во мне видит - ревнует! Опять польщѐн! Оппа-ньки, а два бугая уже поднялись из-за столиков и направляются ко мне! Да, уж, такие девственности лишат - и ойкнуть не успеешь! Ну, уж нет, педики, я в вашем городе не ради этой экзотики! Сую бармену под нос бумажку с адресом «Где это?» Через год занесло меня опять в эти края и пробую я решить вопрос с ночлегом. Название той улицы уже не помню, так что буду искать «соседнее заведение». Брожу по узким улочкам квартала красных фонарей и только провоцирую своим поиском «представительниц древнейшей профессии» на грубость и решительные действия. Конкуренция - оскал капитализма! А ведь так недолго и в канале искупаться! Открываю дверь маленького отеля, а хозяин советует: «Зачем тебе Duty Dak? Возьми у меня комнату, закажи мальчика, вот и номера телефонов. А я тебе нравлюсь?» Прихожу в бар, музыка гремит - самолѐт заглушит! Подзываю жестом бармена и кричу ему в ухо название искомого заведения. Бармен выключает музыку и объявляет в микрофон: «Тут один пид... ищет «Duty Dak» - жаждет «острых ощущений себе в одно место» - так давайте же мы ему поможем!» Дружный нетрезвый хохот прозвучал для меня, как выстрел пистолета на старте, и я в тот вечер установил личный рекорд в беге с препятствиями в виде каналов. В ПАРИЖЕ Поезд из Брюсселя в Париж идѐт около трѐх часов. Но есть скорый, который идѐт час пятнадцать. Стоимостью проезда, извиняюсь, не поинтересовался, а вот величина штрафа в квитанции - вам не пожелал бы! Ширина вагона - как у самолѐта! Мягкость хода - словно летит по воздуху. Возле кресел розетки: подключаешь ноутбук, и - ты в Интернете. В вагонах таксофоны с любым городом мира, отдельные комнатки для разговоров по мобильнику и, не сразу понял, на входе в комнатку картинка: «лежит на боку человек», внутри столик, умывальник - для замены памперса ребѐнку! Ну, абажур, мадам и месье! Не ожидали? Пардон - забыл предупредить! Гуляя по Парижу, решил узнать: а по чѐм в магазинах лягушатина? «Лягушка» на грузинском - БАКАКИ, на иврите - ЦФАРДЕА. А вот на английском - не помню. И на ценники смотреть бесполезно - французским 30
31 не владею. Объяснять пантомимой - скакать и квакать перед продавцоммясником опасно - подумает, что я его «лягушатником» обзываю! Судя по величине окорока на тарелке - лягушечка получается в диаметре сантиметров 30-40! Такой «товар» я и без очков увижу! Хожу по магазинам и выискиваю в мясных отделах русского, еврея, грузина и большое зелѐное пучеглазое земноводное! А не в магазинах ли «Живая рыба» искать-то нужно? Плавает этакое чудище в аквариуме и окороками своими помахивает, а французы картавые смотрят и слюни пускают! Поиски мои не приносят результатов, и азарт от этого только возрастает! А может этот товар у них сезонный? Так не зима же на дворе! Эврика! Лягушатинка-то у них - дефицит! Вот, что значит, оказаться в нужное время в нужном месте! А если француз без лягушки, что хохол без сала!? Что надо для разведения лягушек - комары да болото - этого в России больше чем нефти и газа! Окорока - в рестораны с экзотической кухней, шкуры - на кожзаводы, потроха - в консервы для собак и кошек - безотходное производство! И уже представляю, как гастарбайтеры пасут стада моих лягушек на болотах. Ещѐ я открываю фирму по уничтожению насекомых экологически чистым методом: агрегат (зелѐный и пучеглазый) взвешивается, сдаѐтся по лизингу и взвешивается при возвращении. Разница в весе - стоимость уничтоженных насекомых. И уже цель моих поисков не столько цена, - цены я вам свои скоро буду диктовать! - а как приобрести и вывезти пару особей этих золотоносных земноводных! А не попробовать ли мне применить самый проверенный и отработанный русский метод в Израиле: «Эй,... вашу мать! Тут хоть кто-нибудь говорит на русском?!» Сработало! Нашли и привели из соседнего супермаркета уборщицу, немного понимающую на русском. Для любознательных: окорока лягушечьи очищенные от кожи на 25 процентов дороже окороков куриных. В НЕМЕЦКОЙ ТЮРЬМЕ Была в моѐм европейском турне небольшая остановка «в местах не столь отдалѐнных» за нарушение визового режима: приговор 60 суток. Первые три дня держат в «карантине» - проходишь медосмотр (более 10 специалистов!) и по 5 раз в день камеру посещает врач, есть ли жалобы. Пожаловался я на «задержку стула». Врач удалился, а сокамерники меня успокаивают: «Это от непривычной пищи, малоподвижного образа жизни. У нас та же проблема! Подожди, скоро всѐ нормализуется». Возвращается врач, а в руках - клизма! А я же ЕЁ с детства боюсь! А тут еще и в конопатых руках фашиста с засученными рукавами! А уж когда перед моими глазами промчалось увиденное в иерусалимском музее Катастрофы - чувствую, моя проблема сейчас быстро-быстро разрешится сама! Обращаюсь к зубному: «тут у меня зуб сломан - коронку поставьте, тут - пломбу замените на белую. И, вообще, сделайте мне «голливудскую улыбку!» Врачи оказались непростые: «Вас с немецкими пломбами российская и израильская таможни не пропустят!» Только у моей кровати в стене была какая-то розетка. Спрашиваю у охранника, а тот смеѐтся: «Это - газ! Как узнают, что ты из Израиля - так его и впустят!» 31
32 Камера 50 квадратных метров предназначена на 3-4 человека (25 м кв. - на 1-2 чел.). Одежды выдадут - полный шкаф! В камерах свежие газеты и журналы на нескольких языках. Разрешаются в камерах игры в карты и хранение порно. Утром желающие выходят на прогулку. Тюремный дворик площадью с половину стадиона с площадкой для мини футбола, площадкой для баскетбола, с двумя теннисными кортами и тремя столами для настольного тенниса. Для желающих есть производство и там что-то собирают для «Мерседесов» за приличную (по европейским меркам) зарплату. Еду развозят по камерам три раза в день, и ты ещѐ выбираешь из предлагаемого ассортимента (меню на неделю вперѐд вывешивается для ознакомления). На 6 часов в день открывают двери камер, и все ходят друг к другу в гости (из мужских корпусов в женские корпуса не пройти). По камерам ходят миссионеры от различных религиозных концессий и представитель райсобеса: раздают чай, кофе, сигареты и т.д. и перечисляют на твой счѐт (и ещѐ 15 от государства) EURO в месяц. Есть таксофон, магазин (по безналу), развозят библиотечную литературу (на русском только антисоветская!). Приговорѐнные к пожизненному сроку содержатся вместе со всеми на тех же условиях. Пробовал я написать письма-жалобы в синагогу, но они возвращались из-за неправильного адреса. Обращается ко мне соотечественник, чтобы я помог ему написать письмо девушке. Ну, тут уж я постарался! Декламирую, как со сцены, а он, как ученик на диктанте! Между нами решѐтка и стены бетонные, И разлуки жестокой дни монотонные. Но трудности эти время сотрѐт, Если на воле тебя кто-то ждѐт. А уж как страдали мои сокамерники от усиленного бетонными стенами моего храпа! И чего только они не изобретали: то шар из одежды, а то - бутылку от кока-колы к моей спине прикрепят, а я их успокаиваю: «Напишите администрации коллективное письмо с подписями соседей за стенкой, чтобы вам сроки считали как НОЧЬ за ГОД! Или - пусть меня кладут в частную клинику на операцию и подтягивают связки в горле (за счѐт тюрьмы)». Освободилось в двухместной камере место, и нет на него желающих, потому что сосед - негр. А я же в Израиле к неграм привык - вот и напросился. Вечером, выяснив, что он из Кении, где в заповеднике Серенгети много буйволов, слонов и львов, я его «обрадовал»: «С чем я тебя и поздравляю! Теперь ты каждую ночь будешь чувствовать себя как дома!» Со следующего вечера он стал ложиться спать в завязанной шапкеушанке: то ли холодно ему стало, то ли - дом вспоминать ему не хотелось. Развозят как-то днѐм еду, и я бужу своего негра (он стал навѐрстывать свой сон в дневное время!): «Вставай - обед!» А он меня поправляет: «Это не обед, а ленч». «А в России ленча нет, я и назвал». - "У вас в России ленча нет, потому что кушать нечего! Вот уберѐте коммунистов из Кремля - тогда и ленч появится!" 32
33 В ОХРАНЕ Слова «учреждение» и «публичный дом» на иврите звучат одинаково: mahon. Стою вечером в форме охранника на остановке. Промчавшийся мимо джип вдруг возвращается и возле меня останавливается. Выходят двое, по виду словно их вместе с внедорожником на одном концерне собирали, и долетают до меня слова: «Охранники солидного возраста в махоне не такие разборчивые при получении бартера. Им что даѐшь, тому они и рады. Молодым-то сначала бартер подавай, выбирают, а охрана для них - это перерыв для отдыха». Им, кажется, охранник нужен, и начинаю я принимать вид «грозного совкового вахтѐра», для которого «Не пропущать» - цель всей жизни! Достаю мобильник, будто вибровызов сработал, и уставшим голосом: «Это опять вы? Я же вам сказал, что меня, охранникапрофессионала высшего класса, ваши условия не устраивают». Клюнули эти двое! Слух-то как напрягли! А ну-ка на русском: «Ищи лоха в зеркале!» - Увы, этот тест вы не прошли, переходим к цифрам: «100» - Да я и сам знаю, что загнул, а ну-ка: «30» - в самое «яблочко!» Разговорились. Тонкий намѐк на работу в охране. «Для меня это так неожиданно, мне надо подумать, торг уместен? Тогда - поехали!» Меня усадили в середину, сами по краям «для обработки». Тот, что справа начал: «Денег не хватает, высокие налоги, дорогая аренда охраняемый объект - махон, после двух часов на посту, расчѐт бартером минут на 20, потом опять два часа на посту и так далее». Вырос я в «стране без секса» и «бартер в учреждении» представил, как офисную мебель и оргтехнику. Тот, что слева, глазки свои к небу закатывает, языком причмокивает, разрумянился-то как! И всѐ мурлычет: «Бартер ах, бартер ах!» Ему бы конфеты рекламировать! «Оружие -то работает?» - спросил он и повыше колена меня похлопал. Не знает, что оружие на поясе носят? Так я тебя сейчас за пояс заткну на тему оружие: «Люблю я закрыться в помещении, чтобы людей не пугать, и вытащить за рукоятку своѐ оружие. Долго в руках осматриваю, нет ли вмятин, царапин - за столько лет уже в привычку вошло. Затвор назад отведу, старую смазку аккуратно удалю. Уж раз-то в неделю смазываю полностью. Свою старую маслѐнку, что из России привѐз, в овраг за домом выбросил, хоть и жалко было - привык я к ней, в темноте мог пользоваться. Сейчас у меня маслѐночка новая, дорогая. Не смазанное оружие стареет и даѐт осечки». Румяный вдруг побелел и смотрит на меня как-то странно, а тот, что справа вдруг говорит: «Маньяков у нас и без тебя хватает. Давай уж лучше сейчас расстанемся». Да и мне ваша мебель офисная ни к чему! Рассказываю я эту историю молодому охраннику, а парня больше продолжение интересует. Для меня это - как адреналин! Фантазии начинают набирать обороты и меня «понесло», самому даже стало интересно! Когда я к «картинкам» перешѐл - Кама сутра отдыхала! Парень же не даѐт говорить - всѐ перебивает: «Дай мне тот адрес! Ревнуешь? Я же моложе!» - «Да не помню я адрес - меня в бессознательном состоянии к дому подвезли и у подъезда бросили». А этот марокканец совсем уже голову потерял: рука его всѐ чаще к кобуре стала дѐргаться, кровь африканская в нѐм кипит: «Говори же адрес!!!» На нож на столе посмотрел, а ведь я его учил: «Сначала стреляешь, а потом в остывающую руку нож вкладываешь». Трудно найти выход из сложившейся ситуации, когда голова эротическими фантазиями забита, которые я не успел ему выплеснуть. 33
34 Если скажу, что я это придумал - только усугублю своѐ положение. Придумал! «Вспомнил - это у границы с Ливаном! Там ещѐ всѐ время «Катюши» рядом громыхали. Что, адрес тебе уже не нужен!?» Прохожу как-то мимо синагоги и замечаю: охранник не может ортодоксам объяснить, что закрыто, приходите завтра. Отвѐл я душу общением на «языке Библии» и захотелось мне охранять этот объект, и чтобы вторая зарплата - в шекелях. В охранном предприятии выступал, словно «боевой генерал перед пионерами!» «Мои инструкторы - из Моссада, свободное владение иностранными языками, моя подписка о неразглашении на срок до 50 лет». Короче, заступаю на дежурство религиозной школы для мальчиков при условии, что будет мне там же койко-место. Дворник провѐл краткую экскурсию и удалился. Я раздеваюсь в душевой, и он туда же пришѐл и не уходит. Ну, разве можно с такой ориентацией брать на работу к подросткам! И тут я догадался: он же решил посмотреть моѐ вероисповедание! Там у меня - abgeymah- всѐ в порядке - хорошо, что я цепочку с шеи оставил в комнате, а то получилось бы как в анекдоте про баню: «Рабинович, ты или крест сними, или трусы одень». Купил я навороченный мобильник и вечером пробую в нѐм разобраться. Приходят ко мне на пост подростки: «Ма? С мобилкой таки не разобраться? Да мы с этой модели начинали. Снимите для начала чехол - это не признак крутизны! Вы у нас первый охранник, знающий иврит! Вы поможете нам сделать домашнее задание по ивриту?» Приходит семья в охраняемый мною ресторан, а телохранитель остался у входа. Красуется передо мной с надменным видом, мускулами играет, пистолет через пиджак поглаживает! Этот лох ещѐ не догадывается, с кем связался! В тишине зала вылетает пробка из шампанского! «К бою!» - кричу я ему, прыгаю за колонну и нервно шарю под пиджаком - переключаю мобильник на видеокамеру: «Я блокирую выход и прикрываю тебя сзади! Будем брать их живыми!» И этот ковбой, весь красный (наркоман, наверное!) выхватывает свой ИЖ-72 и бросается в зал - перепугал всех, чуть «мини Чикаго» там не устроил! Хорошо, что в зале народу было немного (и все без оружия!). Александр ЛЕПЛЕР,
35 Елена ПЕРЕЯСЛОВА (Санкт-Петербург, Россия) СКАЗКА ДЛЯ ТЕБЯ Наша самая значимая ночь с тобою будет сегодня. Ты знаешь это? Точная дата этой ночи была тебе неизвестна. Поэтому ты так ждал еѐ каждый час, каждую минуту. Ты ждал еѐ всегда. И теперь настало еѐ время. Время этой необыкновенной, этой волшебной ночи. Эта ночь будет тихой и безмятежной. У этой ночи будет необычный блеск, непонятное очарование. В эту ночь не будут падать с неба звѐзды. Потому что этой ночью будет сиять только одна звезда. Этой звездой для тебя стану я. Я придумаю для тебя сказку. Нежную, волшебную. И расскажу тебе еѐ. Сказку о том, чего никогда не было с нами, и что уже никогда не случится. Это будет сказка о потерянном времени и несбывшихся надеждах. О чѐрном отчаянии и лучезарном счастье. О предательстве и верности, о ревности и любви. Это будет сказка, которую ты услышишь впервые в жизни, но которая стара, как мир. Я переверну твой привычный мир вверх дном, но моѐ безумие ты воспримешь, как единственно возможную норму жизни. И внезапно захочешь стать таким же безумцем. В этой сказке не будет начала, как не будет и конца. Она будет абсолютно фантастична и слишком похожа на реальность, и ты заплутаешь в еѐ лабиринтах, но нисколько не пожалеешь об этом. А я буду загадочно улыбаться тебе этой лиловой ночью и заплетать слова и образы в разноцветные, нереальные арабески. Слушая меня этой ночью, ты потеряешь чувство времени и реальности, и не заметишь, как наступит предрассветный сияющий сумрак. Как тихо попрощаются с нами и бесследно исчезнут безмятежные звѐзды. В это утро солнце взойдѐт не так, как всегда. Сегодня оно взойдѐт необычно. Так, как полная луна единым светлым диском, без ослепляющих лучей, с нежным светом. И когда я закончу рассказывать тебе свою сказку ты не сможешь вспомнить ни слова из того, что я говорила тебе. Но где-то очень глубоко, в надѐжно спрятанном местечке, в потайном уголке твоего сердца, слегка покружившись, осядет крохотная сиреневая пушинка этой ночи, которая даст тебе силы справиться с самой сильной душевной болью. Которая поможет тебе в те минуты слабости и отчаяния, когда меня уже не будет рядом с тобой. СЕРДЦЕ ТВОЕГО ГОРОДА Иногда задумываешься над тем, где находится сердце больших городов. В историческом центре? На центральном людном проспекте? В большом городском соборе? Или в памятных многим местах? Или, может быть, в тех местах, которые особенно дороги нам? Там, где мы сами были когда-то счастливы. Этим памятным местом может быть всѐ, что угодно. Скамейка у Невы возле памятника Крузенштерну, где сидели вдвоѐм на солнце и ели 35
36 из бумажного пакетика, жмурясь от удовольствия, спелую сладкую клубнику. Или это может быть ночная набережная, по которой шли вместе, хохоча и держась за руки. Или просто маленький ларѐчек, возле которого объедались вкуснейшими горячими пирожками. Или это может быть самым обыкновенным двором твоего дома, где глубокой ночью, устав бегать наперегонки со своей любимой собакой, заваливаешься вместе с ней в огромный пушистый сугроб только что выпавшего снега. И просто лежишь, и просто смотришь на темное огромное небо, усыпанное звѐздами. И слушаешь жаркое частое дыхание преданного мохнатого друга, который развалился рядом с тобой в этом сугробе. И всѐ время пытается лизнуть тебя в глаз и в щѐку своим шершавым преданным языком. И ты счастлив этой зимней ночью непонятно почему. Почему? Да просто так. Потому что сердце твоего Большого Города находится сейчас в твоей груди. Рядом с твоим сердцем. И эти два сердца бьются в такт твоему неровному дыханию. Так вот где, оказывается, находятся сердца наших городов - внутри нас. И абсолютно не зависят ни от места, ни от времени, ни от пространства и расстояний. Это - абсолютно неотъемлемо от тебя, как вдох и выдох. Теперь ты знаешь то, что знаю и я: Сердце твоего любимого Города всегда с тобой. Его сердце всегда в тебе до тех пор, пока ты дышишь. ПОДАРИ МНЕ ЛУННЫЙ КАМЕНЬ Если ты ещѐ не знаешь, что мне подарить, я подскажу тебе это сама. Подари мне лунный камень. А ещѐ подари мне одну долгую зимнюю ночь с длинными разговорами. Ведь тебе тоже хочется смотреть в мои глаза и слышать мой голос? Я знаю, ты тоже не успел насмотреться на меня. А этой долгой ночью мы сможем не только наговориться, но и помолчать вдоволь. Быть может, нам хватит надолго воспоминаний об этой нереальной зимней ночи. Потом, когда ты будешь далеко от меня, я возьму в свою ладонь твой лунный камень. И, чувствуя, как он медленно согревается в моей руке, я вспомню тебя. Ведь ты точно также медленно отогревался душой от своего одиночества. Быть может, в эти минуты, где-то там, далеко, ты почувствуешь, что я думаю о тебе с нежностью. И твоѐ сердце в это мгновение внезапно сделает двадцать лишних ударов, а сам ты на какую-то долю секунды от отчаяния потеряешь зрение и слух, и как будто лишишься рассудка. И ощутишь на губах привкус горечи, который сразу же исчезнет, как мимолѐтное дуновение ветра. А дальше ты просто прикажешь себе жить в давно заданном ритме, в раз и навсегда выбранном тобою пространстве -времени, запретив себе даже вспоминать то нежное свечение лунного камня в моей открытой ладони, которое увидел той сумасшедшей зимней ночью. 36
37 ЛЮБОВНЫЙ ТРЕУГОЛЬНИК Когда я гуляю белой ночью по своему Городу, то его символом мне кажется то Ангел на Александрийском столпе, то бело-голубой Собор, то горластая белокрылая чайка (Господи, ну для чего же Ты наделил чаек таким мерзким голосом?). И пульсирующими артериями и венами почему-то я чувствую его реки и каналы. И катятся горошинами в моей крови речные трамвайчики и катера, снующие по каналам в белой ночи. И разведѐнными ладонями мне представляются его мосты. Я люблю бродить по Городу одна. Хотя это не совсем верное слово. Белыми ночами никогда не бываешь один на улицах и площадях всегда много людей. Впечатление такое: не спит никто. А я брожу такой белой ночью и размышляю о превратностях Любви. Потому что люблю двоих сразу. И нет в душе никакой надежды, что удастся разорвать этот любовный треугольник. И ты, мой милый, тоже не в силах ничего поделать с этим. Я задыхаюсь от нежности, к вам двоим одновременно, и вырвать кого-то одного из вас из своего сердца - для меня абсолютно невозможно. Эти две Любви одинаково сильны. И вам, дорогие мои мужчины, придѐтся обоим смириться с таким положением вещей. Я люблю тебя, мой милый. И да простит меня мой Город в эту белую ночь. Но я люблю и тебя, мой Питер. А тебе, милый, придѐтся принимать эту мою вторую Любовь, как неизбежность LEONARDO Я родился 15 апреля 1452 в местечке Винчи, недалеко от Флоренции. Мой отец - мессир Пьеро да Винчи - был богатым нотариусом, так же как и четыре предыдущих поколения его предков. Когда родился я, ему было около 25 лет. За свою жизнь отец мой имел четырех жен и был отцом десяти сыновей и двух дочерей. Моя мать не была ему ровней. Она была простой крестьянкой. Но не подумайте, что мой отец не признал меня, хоть и был знатным сеньором. Он относился ко мне так же, как и к детям, рожденным в законном браке. Я рос вместе со своими братьями и сѐстрами и получал вместе с ними образование. Единственно, из-за чего ругался наставник, - я был левшой и писал справа налево, переворачивая буквы. И мои записи наставник мог читать только с помощью зеркала. Это не было простой шалостью. Просто мне так было удобнее. Ни одна порка не смогла сломить моѐ упрямство. Будучи незаконно рожденным, я не мог стать юристом или врачом, поэтому отец решил сделать из меня художника. В то время художники считались простыми ремесленниками и стояли чуть выше портных. Меня взял на обучение сеньор Вероккио из Флоренции. Я многому научился у него. Когда же мой учитель получил заказ написать картину "Крещение Христа", я был удостоен чести написать на его полотне ангела. Увидев мою работу, сеньор Верроккио сказал, что «его превзошли»... Тогда мне было 20 лет. В том же, памятном мне 1472 году, я был принят в гильдию живописцев. Но вскоре по ложному доносу меня обвинили в содомском грехе и я чудом избежал сожжения у столба. После сего прискорбного 37
38 случая я уже не мог оставаться во Флоренции и уехал в Милан, ко двору Людовико Сфорца. Господь всемогущий! Какие унижения мне приходилось там испытывать! За жалкие гроши, за жалованье меньшее, чем у придворного карлика, я устраивал грандиозные праздники, исполнял обязанности военного инженера, гидротехника, придворного художника. Но герцог Сфорца не обращал никакого внимания на мои изобретения и почти ничего не платил за них. Хотя о моих картинах отзывался весьма лестно и почитал меня за хорошего живописца. Поэтому впоследствии и повелел основать в Милане академию художеств. Душа моя была полна горечи и томилась в этом городе. И после написания «Тайной вечери» на стене трапезной доминиканского монастыря я покинул Милан. Мне нечего было терять. У меня не было ни жены, ни детей, которые только обременяли бы меня. Я считал и считаю, что только одинокий человек может полностью сосредоточиться на творчестве и науке. Теперь, когда я стар и стал гораздо мудрее, я не знаю - правильно ли я поступил, когда решил отвергнуть все те милые заботы, которые согревают души обычных людей. Возможно, я был неправ. Да, я был одинок, но никогда не был один. И не думайте, что я был несчастлив. Нет! Я был счастлив! Потому что моя жизнь была интересна и наполнена. Я был счастлив во все дни мои, потому что - Творил. Я создал свою школу... А теперь я слишком стар и слишком устал от жизни. Теперь мне нужен покой. Но достаточно слушать воспоминания старика. Идите с миром, друзья мои, спешите к своим семьям! Живите полной жизнью и не отвергайте ни одной из еѐ радостей. ДАКОТА - Дакота, - так он мне представился. У меня поздней ночью закончились сигареты и я вышла из дома в половине второго ночи, чтобы в маленьком ночном магазинчик купить их. На вид ему было лет восемь. Но я ошибалась. Ему тогда было двенадцать. Он стоял возле входа в этот магазинчик и попросил меня: «Купите мне, пожалуйста, булочку". Не знаю, почему я пригласила его той ночью домой. Я была одна. Все домашние отбыли на дачу. Холодильник был пуст. Единственное, что нашлось там - замороженная салака для кота. Кот в доме отсутствовал. Он тоже поехал на дачу в эти выходные. Я бросила на сковородку эти маленькие рыбки. Спустя пару минут мне пришлось вновь ставить сковороду на огонь и жарить вторую порцию. Господи Боже! Я никогда в жизни не видела, чтобы дети ели так быстро!! Он ел рыбу, как кот - вместе с хребтом и кишками. После третьей порции этой дешѐвой рыбки он посмотрел на меня и спросил: «А можно я головы есть не буду? Я их не очень люблю». Мы разговаривали до утра. Вообще-то его звали Андреем, но он предпочитал, чтобы его все называли именно так: Дакота. Потом он неоднократно заходил ко мне. Это было всегда поздним вечером или ночью. Он никогда не просил денег. Всегда был очень серьѐзен и искренен. Этот городской Гаврош никогда не позволял себе грубости или хамства. - Вы не дадите мне кубик куриного бульона? Я хочу маме отнести, чтобы накормить еѐ. 38
39 - А у вас не найдѐтся лишнего кусочка булочки? Я бы домой взял. Это никогда не было похоже на просьбу о подаянии. Он просто спрашивал. Потом исчезал в ночи. Иногда он появлялся поздней ночью с горящими от восторга глазами и рассказывал, как ему удалось бесплатно («через дырочку») пробраться на стадион и посмотреть игру любимой футбольной команды. «Представляете, мне ещѐ и шарфик «зенитовский» подарили!!» А один раз вечером раздался звонок. Он был не один. За его щупленькой спиной стояла потрѐпанная, испитая женщина. Она с лихой, хмельной удалью невпопад смеялась и всѐ время повторяла: «А то мне Андрюша все уши прожужжал, какая замечательная тѐтя у него появилась». Дакота не поднимал глаз от своих стоптанных, видавших виды ботинок и молчал. Потом он ещѐ не однажды заходил ко мне. Но это было всѐ реже и реже. Один раз он прибежал поздним вечером и показал мне новенький паспорт. Его глаза сияли. Я смотрела на него, и сердце моѐ щемило от боли, а на глазах стояли слезы. На вид ему было лет двенадцать, не больше. А как-то, поздним вечером, он пришѐл грустный. - Мама продаѐт квартиру. Мы уезжаем. В «лихие 90-е» это означало одно: их просто выбросят из машины где-нибудь в заброшенной, захолустной деревеньке. Это был его последний визит. Где ты сейчас, Дакота? Где ты? Я помню тебя... Я ПОДАРЮ ТЕБЕ СЕВЕР Хочешь, я подарю тебе Север? Я подарю его тебе таким, каким его редко кто знает. И ты, быть может, тоже будешь просыпаться с бьющимся от восторга и тоски сердцем, увидев как будто наяву долгий полярный день, когда солнце не скрывается за горизонтом и всѐ никак не может закончить свой марафон от правого края горизонта до левого. Так и перекатывается с края на край, туда - сюда, туда - сюда, не заходя ни днѐм, ни теоретической ночью, как шарик пинг-понга на теннисном столе. Жители Севера очень просто выходят из этой ситуации - на окна вместо штор вешаются одеяла. Ну, кто же сможет заснуть, когда солнце за окном 24 часа в сутки? Но потом, когда наступает бесконечно долгая полярная ночь и солнце уже не показывается из-за линии горизонта на глаза людям (как будто смущаясь за своѐ летнее бесстыдство), в сером окружающем сумраке видны только дымы котельных на фоне слегка светлеющего на пару-тройку часов неба. А ещѐ я расскажу тебе о том, как начинается ледокол на реке Яна. Ради этого великого зрелища люди съезжаются на берег Яны за несколько суток до появления первой трещины на многометровом речном льду. И всѐ-таки всегда пропускают этот момент, устав ждать много часов. И когда раздаѐтся оглушающий скрежет, скрип и какое-то немыслимое пение сдвинувшегося льда, похожее на звук волторны и сотен скрипок, то спящие в палатках люди в лучах полярного солнца могут, наконец, видеть эти огромные разноцветные айсберги. Розовые, голубые, зелѐные, фиолетовые, и ещѐ каких-то немыслимых окрасов, - многотонные, трущиеся друг о друга с одним страстным желанием - попасть на широкие 39
40 воды моря, а потом дальше, в Ледовитый океан. Много льдов я видела в своей жизни. Лѐд Лены, великой Якутской реки. Льды Омолоя и Бургуата. Невский лед. Лѐд батюшки Дона. Лѐд Тобола, Ладожский лѐд, серые льды Питерских каналов. Но никогда и нигде не было той великой красоты и такого разноцветного разгула ледяной стихии, как на Яне. И нигде больше я не видела таких сумасшедших людей, несколько суток ждущих ледохода, как на этой северной реке. Я расскажу тебе о вечной мерзлоте, о шестидесятиградусных морозах. Ты увидишь моими глазами осеннюю тундру, по буйству красок больше похожую на восточный ковѐр, которая видна из кабины вертолѐта. Ты увидишь сопки, ручьи и распадки, стойбища с пасущимися оленями, удивишься редкому миражу - двойному солнцу. А ещѐ я нежно прошепчу тебе на ушко, как безумно красиво Северное сияние. Как оно переливается и потрескивает в тишине Полярной ночи. И про якутские подснежники, и про чистые ручьи с резвящимися в них весѐлыми пугливыми хариусами. Про отвесные скалы с шумящими осыпями, где можно с риском для жизни выкопать корни жень-шеня, похожие на причудливые фигурки. И про миллиарды якутских комаров (старожилы называют их якутскими тиграми), которых при желании можно ловить мешком, так ими бывает насыщен воздух. И про бескрайние просторы, видимые на несколько десятков, а то и сотен километров настолько, что видишь не плоскую линию горизонта, как на материке, а нежную дугу Земного шара, как в бескрайнем океане. Я подарю тебе Север. Ты не сможешь им заболеть, как я. Не сможешь полюбить так же сильно. Но ты научишься его уважать и сможешь понять меня - абсолютно и бесповоротно, навсегда и смертельно больного Крайним Севером человека. Елена ПЕРЕЯСЛОВА,
41 ВИШЕНКА СТОУН (Чебоксары, Россия) Какое-то время я жил в одноэтажном домике на окраине небольшого городка на участке примерно в 9 соток. На расстоянии в 500 метров от него располагался аэропорт, в который изредка приземлялись самолеты среднего класса из Москвы, либо чартерные рейсы. За аэропортом шли поля и небольшие рощицы. Обычно именно здесь резвились молодые ветра, налетая на дома, расположенные на окраине города. На своем участке я рассадил разные деревья, а одно деревце, молодую тонкую вишенку, посадил у самого дома, напротив окон, выходящих в сад. За лето вишенка вытянулась и превратилась в стройную девицу-красавицу. Из окна я часто любовался ее свежестью и первыми цветами. Когда выходил во двор, то обязательно останавливался около нее и разговаривал. Я рассказывал, как идут мои дела, как растут другие деревья. Вишенка всегда была рада моим разговорам и старалась понимающе кивать головой. Сад был каким-то удивительным. Все в нем начинало расти бурными темпами. Даже сорная трава превращалась в живую цветущую зелень. Я часто выходил в середину сада, ложился на эту траву, проваливаясь в ней, как в перине. Пчелки и мошки старались мне не мешать, наоборот, все они меня убаюкивали, и я засыпал в этой траве надолго. Вскоре пришла зима. Была она снежной и вьюжной. Порой домик засыпало снегом чуть ли не по самую крышу. Мне приходилось по вечерам и по утрам проделывать проходы в сугробах, чтобы можно было выбраться из дома на улицу. Наконец, на смену зиме пришла весна. Была она ранней, солнце стало сильно пригревать, снег весь растаял. В соседних садах зацвели плодовые деревья вишни, яблони. Я знал, что за ранним потеплением последуют заморозки. Поэтому, проходя мимо вишенки, всегда говорил ей - не спеши распускать цветы, будет холодно, цветы погибнут. Вишенка как будто поняла мои слова, цветы на ее веточках не распускались. Так и произошло. Неожиданно ударили заморозки, цветы на деревьях соседей обвисли, деревья выглядели ободранными и неприглядными. Из этого следовало, что ожидать урожая яблок или вишен не приходится. Заморозки продержались дня три, а затем, опять выглянуло солнышко, и началась настоящая весна. Вот в это время моя вишенка расцвела в полную силу и стала белой красавицей - невестой. Я часто выходил к ней и радовался ее красоте, а она радовалась моей радости. Пришло лето. Вишенка принесла много ягод, и я с удовольствием уплетал их. Мы по-прежнему с вишенкой часто общались друг с другом, понимая, о чем говорим. В середине лета наступила сильная жара. Тяжело было и людям, и деревьям. Но вскоре появились тучки, они стали превращаться в большие темные тучи, все небо было закрыто черными глыбами, и днем стало темней, чем ночью. Сильные ветра сталкивались друг с другом, создавая вихри. К ночи пошел сильный дождь. Все в доме легли спать. На улице разыгралась буря. Небо раскалывалось пополам ослепительной 41
42 молнией, которая сопровождалась громом. Световые провода, что спускались от столба к нашему домику, сильно раскачивались. Но вот один провод не выдержал натиска ветра и оторвался от изолятора, его стало швырять в разные стороны. При этом провод касался другого провода и в такие моменты вверх взлетали искры и язычки пламени. Именно в этом месте находилась моя вишенка. Она переживала о случившемся, так как понимала, что вот, вот может вспыхнуть в доме пожар и в нем погибнут все люди. Она стала стучать веточками в окно, но ее стука никто не услышал. Ветер продолжал кидать оборванный провод по сторонам, как бы играя с ним, а провод при каждом столкновении с другим вызывал новый сноп искр и огня. На концах провода появились язычки пламени. Тогда, вишенка в отчаянии схватила веточками оборванный провод, оторвала его от другого провода и втиснула между ними свое тело. Огонь перекинулся на вишенку. Она отодвинулась от дома, чтобы спасти людей. Ей было очень больно, но никакие силы не смогли бы ее заставить отпустить провод и дать разгореться пожару. Ценой своей жизни вишенка спасала много других жизней в доме. К утру ветер затих, воздух был удивительно чистым и прозрачным. Я вышел в сад подышать свежим воздухом. В этот момент увидел печальную картину. Вишенка склонилась почти до самой земли, удерживая обугленными веточками и стволом вырванный провод. По стволу стекал сок, окрашенный в черные тона это уходила ее жизнь. Вишенка умирала. Мне до слез было жалко вишенку. Я освободил ее веточки от провода. Вишенка, только после этого, как бы вздохнув, рухнула на землю. Я подумал: «Вот что значит настоящая любовь!» СТОУН,
43 Бэлла ДЖАНДАР (аул Понежукай, республика Адыгея Россия, Южный ФО) ЧУДО В лесу жила собачка. В лес ее выбросили хозяева две недели назад. Бедная собачка еще щенок, по воле судьбы, начала самостоятельную жизнь. Днем искала себе добычу, а вечером ложилась спать, где попало. Лес был большим. В нем никакой живности не было. По крайней мере, за тот небольшой период, который собачка там находилась, никого не видела. Птицы давно улетели в теплые края, оставив свои жилища. А бурый медведь давно в своей берлоге спит. Собачка одна в лесу. Прежние хозяева назвали ее Мухтаром. Но Мухтар им быстро надоел, и они отвезли его в лес. Посчитали, что так будет лучше для них. Мухтар поначалу тосковал по своим хозяевам. Тосковал по мальчику, который у них был, хоть он и издевался над ним. Собачка играла с ним целыми днями. И играла аккуратно. Мухтар понимал, что к ребенку нужно относиться осторожно. Но мальчик издевался над ним. Причем он знал, что причиняет собаке боль. Но ему это нравилось. Родители не делали ему замечаний. Ведь он же маленький! Мухтар долго терпел капризы мальчика. Но даже и у собаки кончается терпение. В тот день был выходной. Родители находились дома. Папа чинил телевизор, а мама занималась своими делами на кухне. Мальчик был у себя в комнате. Он специально заперся, чтобы родители не видели, как он жестоко обращается с собакой. Он взял Мухтара на руки, погладил и положил на диван. Взял веревку и начал его душить. Собака начала сопротивляться, бить лапами, но мальчик продолжал свои действия. Ему нравилось, как Мухтар мучается. - Ладно, Мухтар! Не буду тебя душить, - проговорил мальчик, - отпустив веревку. Мухтар обрадовался, что освободился. Спрыгнул с дивана и побежал к двери. Но дверь была закрыта на ключ. Он попытался мордочкой ее открыть. Ничего не получалось. Мальчик, видя все это, громко хохотал, будто перед ним спектакль разыгрывают. 43
44 - Вот ты и попался, - сквозь смех говорил мальчик. Ну, иди сюда! Мухтар разозлился. Он больше не хотел признавать, что перед ним стоит ребенок и нужно быть аккуратней. Он посчитал, что если мальчик ему причиняет боль, почему он не может ответить ему тем же? Почему должен терпеть издевательства? Ведь и он маленький, и он - живое существо. Значит, и ему бывает больно. Собака начала на мальчика рычать. Причем рычать тогда, когда он подходил к нему близко. И чем ближе подходил, тем лай становился сильнее. А мальчик оказался рискованный. Он, несмотря на недовольство собаки, подошел к ней и протянул руки. Мухтар отодвинулся. Но мальчик был упрям. В конце концов, собака, не имея привычки кусаться, все же укусила его за руку. Но кровь не пошла. Мальчик сильно зарыдал. Мама и папа, услышав плач, перепугались и бросились к двери. Но дверь была заперта. - Миш, что случилось? спросил отец. - Пап, меня Мухтар укусил, - жалобным голосом произнес сын. - Мухтар, укусил? испугалась мама. А ну-ка открой дверь. - Я не могу. У меня на руке большая царапина, еле выговорил мальчик. Миша любил, чтоб его жалели родители. - Ну, попытайся, сынок, - попросил отец. У тебя ж на одной руке царапина. - Верно, отец! Но рана сильно кровоточит, и я ее рукой придерживаю, - выдумал Миша, чтоб родители больше занервничали. Делать было нечего. Папа взял необходимые инструменты и начал ломать замок. Но ломать замок не пятиминутное дело. Тут нужно набраться терпения. Тем более отец делал все возможное, чтобы поскорее освободить сына от жестокой собаки. Мухтар сидел смирно. Оно и понятно! А вот Миша все никак не мог угомониться. Все плакал. Говорил, что собака вот-вот нападет на него еще раз. Для маленького пса эти минуты были также мучительны, как и для мальчика. Он не знал, как оправдаться перед хозяином. Как доказать ему, что он не хотел обижать мальчика. Если бы Миша не издевался над ним, все было бы иначе. Хотя, что сейчас об этом думать. Хозяин будет заступаться за сына и выгонит Мухтара. Наконец-то отец открыл дверь. Мать подбежала к сыну и обняла. Начала дуть на ранку, обнимать его, целовать. Отец тоже был занят мальчиком. Осмотрел рану. Царапина была большая. Но следы кровотечения отец и мать не обнаружили. - Сынок, ведь ты говорил, что у тебя сильное кровотечение, но вроде все чисто, - удивлялась мама, осматривая рану. - Мам, я кровотечение сам остановил. Перебинтовал руку полотенцем, оно и остановилось, - выдумал малыш. Родители так были напуганы, что не стали заострять внимания, что полотенца, на котором должны были остаться пятна крови, нет. Мальчишка просто обманул их. Пока родители успокаивали своего избалованного малыша, Мухтар сидел тихо в уголочке и ждал своего часа. Хозяин изредка бросал на него суровые взгляды. По этим взглядам он понял, что пощады ему не видать. - Ну, что будем делать с Мухтаром? спросила мама. - Ты еще спрашиваешь? удивился папа. Эта псина искусала ребенка. Ему здесь не место. - И что ты собираешься делать? Куда мы его денем? Ведь он маленький, - сказала мама. 44
45 - Маленький да удаленький. Я отвезу его в лес. На улице была зима. Причем зима суровая. Снег шел каждый день. Маме стало жалко Муху, но мужу она не решалась сказать. Мало ли что? Подумает, что жена любит собаку больше чем сына. Она согласилась с решением мужа. Ведь он глава семьи. Тем более Мишка был не против. Папа мальчика отвез маленького Мухтара в лес. Вот так он оказался там. Жилось Мухтару в лесу очень одиноко. Он никого ни видел, никого не слышал. Да и еще мороз сильный. Разыскивать добычу оказалась не просто. Он бегал в дремучем лесу в поисках пищи. Сегодня он нашел свою первую настоящею добычу. За эти две недели он питался не очень хорошо. Находил какие-то остатки пищи, когда-то брошенные в лесу людьми. Через этот лес не часто, но иногда проходят люди. Вот после них можно найти какую-нибудь еду. Правда, не свежую, но все же лучше, чем ничего. Так считал Мухтар. Он не знал, кто оставил те остатки пиши, которые находил. Но был крайне признателен им. Сегодня у него особенный день за эти две недели. Он, гуляя по пустому лесу, нашел огромный кусок мяса. Этот кусок мяса лежал под дубом. Когда Мухтар приблизился, он почуял запах сырого мяса. Сначала не поверил, решил, что от голода ему чудится такой запах. Ведь, когда ты голодный, то кроме еды тебя ни что не интересует. И тебе кажется, что где -то поблизости находится еда. Но собака решила проверить, что тут нет никакого мяса. Он подошел к дубу и увидел, что там действительно лежит сырое мясо. Понюхал его и стал есть. Ел он, почти не останавливаясь. На одном дыхании. Циркач по имени Федор Петрович любил прогулки на свежем воздухе. Гулял он каждый день, считая, что это полезно для здоровья. Тем более в его годы здоровье нужно особенно беречь. Федору Петровичу в этом году исполнилось семьдесят лет. Но, несмотря на свой возраст, он вел активную жизнь. Занимался кошками и собаками. Учил их цирковым трюкам. Федор Петрович работал в цирке. Семьи у него не было. Двое сыновей давно выросли и у них появились свои семьи. Живут далеко. Жена умерла два года назад. Старик долго горевал. Не знал, что делать. Ведь жена была для него смыслом жизни. Ну, работа она, все-таки, работа. А вот жена была святой. Старик любил ее и оберегал. Когда ее не стало, тоска обрушилась на Федора Петровича. Сыновья, похоронив мать, разъехались, и он остался один вместе с Васькой. Васька это кот. Он не служил в цирке, был домашним. К тому же - ленивым. Умел лишь спать на печке и гулять по ночам. Федор Петрович и не настаивал, чтобы его кот выполнял различные трюки. Ему хватало учить животных на работе. Но когда умерла жена, ему стало тоскливо. Особенно по вечерам. Днем он находился на работе среди своих животных. А вечером делать было нечего. Попытался взяться за перевоспитание Васьки, но и из этого мало толку вышло. Васька не хотел ничего делать. Ему лишь бы лежать на теплой печке с закрытыми глазами. Однажды утром старик как обычно пошел гулять. Мороза он не боялся. Только оделся потеплей. Обычно Федор Петрович прогуливался по городу. Заходил на рынок, покупал продукты, если нужно было. Потом бродил по улицам. А сегодня он решил прогуляться в лесу. Так сказать, посмотреть, что там творится. Вокруг царила тишина. Деревья стояли, укутавшись снегом. Федор Петрович увидел перед собой много снега. Он даже не хотел наступать на эту красоту. Боялся разрушить. 45
46 - Какая красота! заговорил он вслух. Неужели тут никого нет? Ой, и глупые вопросы ты себе задаешь, - ругал сам себя старик. Конечно, тут никого нет. Кто в это время года будет бродить по лесу. Ведь холодно же. Да и животные спрятались в свои зимние жилища. Мухтар спал под деревом. Сон у него был чутким. Услышав голос человека, он тут же встал и наострил уши. Голос Федора Петровича отчетливо был слышен. В лесу всегда раздаются голоса эхом. И слышны они на очень далекое расстояние. Мухтар залаял, дал сигнал о своем местонахождении. Федор Петрович уже собирался уходить домой, но его остановил голос собаки. Он начал идти в сторону, откуда доносился лай. Вдруг увидел следы. Следы были похожи на собачьи. Старик не был удивлен. Мало ли кто может обитать в лесу. Он пошел по следам и наткнулся на маленькую собачку, которая стояла под деревом. Она была напугана. Муха не знал, откуда взялся старик и что у него на уме. Вдруг он хочет причинить ему боль? - Ой, это что еще за чудо! сказал Федор. Что ты тут делаешь? И где твой хозяин? Муха, поджав хвост, смотрел на старика. Он боялся даже залаять. Федор Петрович заметил, что собака напугана. Подошел к ней поближе и погладил. Собаке явно поглаживание старика понравилось, и она притихла. - Ну, что, собачонка! Как я понял, у тебя нет хозяина, - проговорил Федор Петрович. Муха жалобно заскулил. Ему было холодно, так как шерсть у него короткая. Да и поесть нормально не удавалось. Так сказать, подомашнему. А то тут в лесу мало чего найдешь. Федору Петровичу стало жалко собачку. Ведь судьбы у них похожи. Федор Петрович вот уже два года, как живет один, за исключением, конечно, Васьки. А Васька, что Васька? Он как ляжет на свою печь, так и лежит, пока не проголодается. И собака тоже одинока. Хозяева ее бросили и уже никогда не вспомнят. Мухтар - добрая собака, а самое главное - верная. Если ему попадется хороший хозяин, то он готов служить ему всю жизнь. Причем, ничего не требуя взамен. А Федор Петрович - именно такой! Он ни разу не предавал своих цирковых животных. Относился к ним с большим теплом. И Ваську он тоже любит, несмотря на то, что он ничего не делает. Даже мышей толком ловить не умеет. Другой хозяин бы давно его выгнал, а Федору Петровичу жалко. Все-таки, живое существо, как его можно бросить? Старик не долго думал над тем, брать его или не брать. От холода руки уже стали неметь. - Ну, что, собачка! Ты, я вижу, сильно замерзла. Пойдем домой. Я тебя с Васькой познакомлю. Надеюсь, вы подружитесь, - произнес Федор Петрович. Старик не знал, как зовут собаку. К тому же она так жалобно посмотрела на него. Будто сказала: «возьми меня». Федор Петрович взял собачку на руки. Пес прижался к нему сильно-сильно. Дорога была не длинная. Федор Петрович спрятал собачку под теплую шубу и пошел по своим же следам. Вышел из леса и направился к дому. Вдруг его осенило: ведь в доме нет ни капли молока. По дороге домой он зашел в магазин и купил молоко и хлеб. Собака все это время находилась под теплой шубой. Ей там было так тепло, что она не хотела 46
47 шевельнуться. Даже носу не показывала. Старик, купив все необходимое, отправился домой. Зайдя в дом, старик включил свет, расстегнул шубу, и собачка выпрыгнула из нее. Место для него оказалось незнакомым. - Вот мы и дома, собачка, - ласково произнес Федор Петрович. Жил он небогато. Всего лишь две комнаты и кухня. В одной из комнат, стояла большая печка. Посередине стоял большой стол, накрытый белоснежной скатертью. В доме царил порядок. Федор Петрович любил чистоту и всегда старался поддерживать ее. К чистоте его приучила покойная супруга. Она тщательно следила за домом. Если кто-нибудь войдет в дом в обуви с улицы, того она заставляла мыть полы. Конечно, эта не касалось гостей. А вот если кто-нибудь из своих нарушал чистоту, она очень сердилась. Вот и после смерти жены старик старался следовать этим правилам. Федор Петрович вошел в комнату. Вслед за ним и собачка. Васька как всегда спал, лежа на печке. Федор Петрович сел за стол и призадумался. Но думал он недолго. Все-таки, собака была голодная, и следовало ее покормить. Мухтар сидел около порога и молчал. Он терпеливо ждал, когда новый хозяин даст ему поесть. Федор Петрович подогрел молока и дал собачке. - Ешь, собачка, ешь, - приговаривал он, сидя возле него на корточках. Собака быстро выпила молоко. Потом стала миску облизывать. Видимо не хватило ей. - Еще хочешь, собачка? ласково сказал Федор, но побоялся дать еще молока. На первый раз хватит, а то животик заболит. А нам зачем такие трудности? Будем есть мало, но чаще, - решил хозяин. Федор Петрович разговаривал с животными, как с людьми. Он считал, что они понимают его. - Собачка, а как тебя назвать-то? произнес он. Может, Барсик? Услышав слово «барсик», Муха нахмурился. Он привык, что прежние хозяева, звали его Мухтаром. Хотя у них он ничего хорошего не видел. Был только живой игрушкой для мальчика. Но имя ему нравилось. Федор Петрович несколько раз назвал собачку Барсиком, но она никак не реагировала. Видно было, что это имя ему не нравится. Тогда хозяин решил назвать его Шарик. Но тот опять не оглянулся. - Ну, что ты молчишь? Не нравиться что ли? проговорил хозяин. Собака посмотрела на Федора Петровича жалобными глазами. Этот взгляд напомнил деду детство. Такие наивные глазенки. Как у маленького ребенка. А что в жизни главней всего? Конечно, дети а дети наше Чудо. И вдруг Федор Петрович четко произнес: - Будешь ты у меня маленьким Чудом! Собачка, услышав своѐ новое имя, чуть ли не подпрыгнула. Даже от радости пыталась лицо Федора Петровича облизывать. - Ну, ладно, Чудо. Пора нам спать. Федор Петрович нашел у себя в кладовке старенькую куртку и постелил ее в углу комнаты. Чудо лег спать, но уснуть ему в эту ночь не удалось. Все что-то беспокоило. Может, потому что он поменял место. Под деревом было холодно, а тут тепло. Казалось бы, собачка должна спать крепким сном. Но сон не шел к ней. Некоторое время Чудо лежал с открытыми глазами, рассматривая комнату. В комнате дверь была открыта. Федор Петрович боялся темноты. Когда ложился спать, включал 47
48 в кухне свет и открывал дверь. В спальне дверь тоже была открыта. И когда горел свет на кухне, он все комнаты освещал. Чудо внезапно ощутил голод. Он встал и пошел на кухню. Там в углу стояла синяя тарелка. Чудо подошел к ней. В тарелке была жареная картошка. Кормил кота Федор Петрович, чем попало. Хотя для него эта был большой минус. Ведь, он по профессии циркач. И ему необходимо знать, чем питаются животные. Кошек и собак, которых дрессировал, он не кормил. Для этого существовали специально обученные люди. Чудо не мог преодолеть голод и съел всю картошку. Ночью проснулся кот. Встал, встряхнулся и спрыгнул с печки. Чудо в это время немножко успел задремать, но, услышав легкий шум, проснулся. Кот Васька, спрыгнув с печи, направился в кухню. По-видимому, захотел есть. Чудо стал наблюдать за ним. Ведь он съел его порцию. Васька зашел на кухню, подошел к тарелке, а там ничего нет. Он нахмурился - как это так? Хозяин не оставил ему поесть? Не может быть! Кот чувствовал, что что-то здесь не то. Не бывало случая, чтоб Федор Петрович не оставлял Ваське еду на ночь. Васька еще не знал, что в доме появился новый житель. Он не видел маленького Чуда. Когда проснулся, даже не заметил, что в углу комнаты кто-то спит. Но теперь догадывался. Чтобы оправдать свои догадки, он вернулся обратно в комнату. Огляделся по сторонам. Видит, в углу что-то шевелится. Ему стало любопытно. Подошел ближе и зашипел. Да так, будто бы он увидел привидение. Федор Петрович резко вскочил. Услышав кота, он сразу понял, в чем дело. Он встал, накинул на себя халат и вышел из спальни. Включил свет. Чудо лежал тихо. А вот Васька шипел и рычал. Федор Петрович подошел к нему и произнес: - Эх, Васька, Васька! Что рычишь на гостя? Теперь он будет жить у нас. Васька был ленивый, но все прекрасно понимал. Он понял, что эта собака будет тут жить и есть все, что ему дают. Он еще больше разозлился. Чудо привык, что его всячески обижают, и встал, собираясь отойти в сторону. Но Федор Петрович воспротивился. - Что это еще такое? А ну-ка, Чудо, сядь на место. Теперь эта место твоѐ, и всегда так будет. А ты, Васька, - обратился он к коту, иди на свое место. Вон, целая печка в твоем распоряжении. Но Васька был голодный. Он не мог просто так пойти спать не поев. Он направился на кухню, чтобы показать хозяину, в чем истинная причина его гнева. Федор Петрович понял что случилось. Зашел на кухню, а там Васька стоит над пустой тарелкой. - Теперь я все понял, Вась! Твой ужин съела собака. Ну, извини ты его. А тебя я сейчас покормлю. Федор Петрович покормил кота и лег спать. На следующий день Федор Петрович решил никуда не ходить. На работу не надо было. У него в неделю три дня выходных. Утром он приготовил завтрак, накормил Ваську с Чудом. Васька после завтрака улегся спать на печку. Федору Петровичу стало скучно. Он решил позаниматься с Чудом. Вдруг что-то получиться? Для занятий нужно много места. Федор Петрович убрался в комнате, прибрал все, что не нужно. Подготовил обручи, мячи. Чудо внимательно смотрел на нового хозяина, не понимая, что он делает. От любопытства голова его вертелась. Федор Петрович ходил из комнаты в комнату, а Чудо 48
49 наблюдал за ним. Ему было интересно. Когда Федор Петрович все приготовил, он сказал; - Ну, Чудо, будем заниматься? Чудо обрадовался. Обрадовался тому, что у него появился настоящий друг. Он весело гавкнул и сел на задние лапы. - Ну, молодец! похвалил его хозяин. Вижу, осанку ты держишь! Это только начало. Я из тебя сделаю артиста. Будешь веселить публику. Чудо подозрительно посмотрел на хозяина. Он раньше не слышал слово «публика». И ему интересно стало, что же оно обозначает? И почему хозяин хочет сделать его артистом. Сделав удивленную морду, Чудо ждал первой команды. Федор Петрович решил начать занятия с самого легкого, но главного разучить команды «сесть» и «встать». Но сначала хозяин стал объяснять своему питомцу, что такое публика. - Чудо, слушай меня внимательно! начал Федор Петрович. Чтобы быть артистом, нужно много и упорно трудиться! Но каждый труд не проходит бесследно. Его должны оценить. Для циркового артиста самая лучшая оценка будет, если его полюбит публика. Публика это те люди, для которых ты показываешь свои выступления. Чудо начал слушать внимательно. Но дослушать до конца у него не хватило терпения. Он начал ходить по комнате туда, сюда. Федор Петрович ожидал такого поведения. Впрочем, лирики на первый раз хватит. Пора переходить к практике. Хозяин знал, что желание добиться чего-нибудь от своего ученика должно быть твердым. И он должен проявлять настойчивость. Федор Петрович пошел на кухню и взял из шкафа сахарок в кубиках. Он будет давать Чуде по кусочку за правильно выполненное задание. Чудо за несколько дней хорошо освоился. Теперь он по всему дому бегал, как полноправный хозяин. Он успел даже немного мяч погонять. В комнате находились три мячика - большой, средний и маленький. Чудо обнюхал их все. Потом выбрал из них самый маленький и начал его катать по всей комнате. Он толкнет одной лапкой его, и мячик покатиться в сторону. Он - за ним. Федор Петрович, когда зашел в комнату, удивился. Вся комната из-за одного мячика превратилась в бардак. Хозяин несколько минут простоял, молча наблюдая за ним. - Чудо, ты что проказничаешь? спросил он. Чудо так увлекся своей игрой, что и не заметил присутствия хозяина. Услышав его голос, он резко остановился и посмотрел вокруг. Все было разбросано. Занавеска, которая висела на окне, на половину оборвана. - Ай-яй-яй! Как тебе не стыдно? произнес хозяин и начал уборку. Чудо стало неловко. Он понял, что сотворил что-то нехорошее. - Ну, ладно. На первый раз прощаю, - ласково произнес хозяин. Он погладил его по голове и приготовился к первым урокам. - Чудо, встать! дал командный голос хозяин. Чудо не сразу понял, что от него требует хозяин. Он думал, что он играет с ним и, ни о чем не волнуясь, продолжал лежать на полу. Федор Петрович повторил свою команду, но собака никак не реагировала. - Чудо, встать! повторил хозяин Но Чудо не шевельнулся. Он разлегся на полу и лежит. Федор Петрович еще раз повторил и рассердился: 49
50 - Чудо, что с тобой сегодня случилась? Нет, дружок, так не пойдет. Или ты начинаешь работать, или разговор пойдет по другому, - твердо сказал хозяин. Чудо понял, что хозяин не доволен им и приподнялся. Он хотел всего лишь поиграть с ним, подразнить его немножко, а тот разозлился. Ну ладно, что ж теперь. Надо к тренировкам приступать. Чудо встал, отряхнулся и встал в ту позу, которая соответствовала команде хозяина. Федор Петрович не думал, что его собака способна на такое. Это - первый шаг на ступеньке к цирковому артисту. Вовремя признать ошибку и исправиться. Федор Петрович повеселел. Достал кусочек сахара и дал ему. - Вот это другое дело, - проговорил он. Молодец Чудо. Нельзя терять время. Сейчас зима, а к весне ты должен уже все трюки выполнять. Чудо просидел так минуты две. Федор Петрович проверял его на усидчивость. Результаты порадовали старика. Собака смогла удержаться две минуты. Такого еще не было, чтобы при первой тренировке собака долго сидела. Каждый день Федор Петрович занимался с Чудом по нескольку часов в день. Даже если он ходил на работу, то тренировки не отменял. Просто занятия переносились на более позднее время. Федор Петрович работал с рассвета до заката. Днем выходил на арену, развлекал детскую публику, а по вечерам готовил себе нового партнера. Пока его место занимает тоже маленькая собака. Она так натренированна, что способна выполнить любой трюк, без особых усилий. Федор Петрович ее тоже очень полюбил. Но когда встретил в лесу Чудо, понял, что лучшего партнера ему не найти. Сам бог его послал. Чудо - умный пес. Он впитывает в себя все и быстро. Теперь Чудо был полностью занят. Весь его день расписан буквально по минутам. С утра - завтрак, прогулка на свежем воздухе и бесконечные тренировки. Конечно, он оставался один, когда хозяин уходил на работу. Но и тут скучать ему не приходилось. Воевал с котом Васькой. Васька, видимо приревновал его к хозяину. Ведь Федор Петрович все внимание уделял Чуду, а на кота времени не оставалось. Да и сам Васька в этом был виноват. Лежит целыми днями на своей печке, а мыши по дому бегают. Чудо за все это время ни разу не вспоминал своих хозяев, которые бросили его. Да и зачем? Сейчас у собаки новая жизнь. Сегодня Федор Петрович ушел на работу раньше обычного. У него какая-то премьера должна состояться. Кот Васька спал, ну и Чудо решил немного подремать. Улегся на свое место и заснул. А Федор Петрович прежде, чем уходить, наложил поесть и коту, и собаке. У них были разные миски. Даже цвета разные. У Чуда - синяя, а у Васьки - желтая. Кот, оказывается, не спал, когда уходил хозяин. Он ждал своего момента. Когда Чудо уснул, Васька спрыгнул с печки и направился на кухню. В синей и желтой миске лежала еда. Васька по натуре был злопамятен. Он еще не забыл ту ночь, когда собака съела его ужин. У него вспыхнула жажда мести. Теперь в самый раз отомстить собаке. Васька подошел к своей миске, съел все и направился к другой. Но вдруг в какой-то момент он осознал, что ему второю порцию не осилить. Куда ему? Вон живот уже до пола достает. Однако, жажда мести оказалась сильнее. Он начал есть за обе щеки. Можно сказать, силой взял. Доев все, довольный собой, он опять улегся на печку и заснул. А день-то длинный. У хозяина сегодня премьера, вернется поздно. 50
51 Спустя час, Чудо проснулся. И, видно, проснулся с хорошим настроением. Немного полежал, и ему захотелось есть. Страшно проголодался. Но решил немножечко еще полежать. Так сказать, помечтать. А мечтал он все о том же. Как в первый раз выйдет на арену. И хорошо было бы, если прежние хозяева оказались там. Они бы узнали, на что способен теперь их Мухтар. И Мишке стало бы стыдно за свои издевательства. Хотя, вряд ли он осознает свою ошибку. Да и бог с ним! Голод еще больше дал о себе знать. Чудо пошел на кухню. Взглянул - две миски стоят. Нет, даже три. Одна была общая с водой. Собака подошла к воде и выпила немного. Потом подошла к синенькой миске в надежде, что там лежит что-нибудь вкусненькое. Но надежды Чуда не оправдались. Миска была пуста. Неужели хозяин забыл оставить еду? Не может быть. Воду налить не забыл, а вот про еду забыл. «Нет, здесь что-то не так», - подумал Чудо. И правильно подумал. Ведь все признаки на лицо. Да, в миске ничего нет, но она облизана. Потому что в ней еще видны остатки пиши. А Федор Петрович - чистоплотный хозяин. Его жена всегда мыла посуду, в которой кормила домашних животных. Она не любила грязь. Вот и Федор Петрович такой же стал. Как покормит Чудо и Ваську, сразу моет посуду. Чудо понял - это дело рук Васьки. Не забыл свою обиду. Теперь и Чудо оказался в том положении, что и Васька в ту первую ночь. Собака голодная вошла в комнату, посмотрела жалобно на спящего кота. - Ну, зачем ты, Васька, со мной так поступил? Доказал, что ничто в этой жизни не проходит бесследно? Да знаю я, знаю. Ну, и мог бы простить, - подумал про себя Чудо и улегся на свое место. У Федора Петровича сегодня был трудный, но плодотворный день. Премьера его удалась на славу. Зрители хохотали. Его партнерша-собака вытворяла на арене такое, что и сам Федор Петрович был удивлен. Кнопка после основного представления начинала самостоятельно танцевать. Мало того, она выбежала в зрительский зал и стала приглашать зрителей танцевать. Но они, конечно же, не могли отказать такому прекрасному созданию. И все стали танцевать. В зале сидела одна женщина в строгом деловом костюме. Вот ей выступление особенно понравилась. Она так громко и весело смеялась. Прямо, как ребенок. После выступления она вызвалась поговорить с Федором Петровичем. - Поздравляю. Отличное выступление, - начала разговор она. А этот номер вы долго тренировали? полюбопытствовала женщина. - Да, долго. Примерно около полгода, ответил Федор Петрович. - Замечательно. Вы знаете, когда я смотрела ваше представление, словно в детство окунулась. Собака так быстро выполняла все ваши команды, расхваливала она. - Спасибо. Эта - наша работа научить собаку выполнять команды, - заскромничал Федор Петрович. - Нет, нет! Не скромничайте. Я говорю правду. Так, как выступает ваша собачка, я не встречала нигде. Этот танец, он покорил всех, кто сидел в зале. Не говоря уж о выступлении. Я хочу вам сделать предложение, - произнесла женщина. - Какое? насторожился Федор Петрович. - Я хочу, пригласить вас на конкурс. - На какой конкурс? - Конкурс всемирный. Он пройдет здесь. Дрессировщики со всего мира будут соревноваться между собой. 51
52 - И вы хотите, чтобы я участвовал в конкурсе? удивился Федор Петрович. - А почему вас это удивляет? - Нет. Просто это все так неожиданно. - Ну, вы согласны? спросила женщина. - Да. Я согласен. Федор Петрович шел домой на седьмом небе от счастья. Он всю жизнь мечтал поучаствовать в каком-нибудь конкурсе. И тут такая удача. Не нужно ее из рук упускать. Придя домой, Федор Петрович увидел Чудо, а Васьки не было. Убежал куда-то. Чудо лежал на своем месте. Вид у него был невеселый. Обычно, когда приходил хозяин, он радовался. А тут - тишина. Федор Петрович понял, что что-то тут не так. Он вошел на кухню и увидел, что две миски были совершенно пусты и почему-то перевернуты. Васька прежде, чем выпрыгнуть через окно, перевернул все вверх дном. Раньше он, хоть и балованный, но такого не делал. Но сегодня у Васьки созрел свой план. Он все перевернул на кухне, надеясь, что хозяин подумает на Чудо. Отругает его хорошенько и выгонит. А если нет? Такого просто не может быть! Ведь хозяин знает, что так Васька никогда не поступит. Он, хоть и лентяй, но порядок соблюдает. - Что же тут творится? вслух сказал Федор Петрович. А почему миски разбросаны? Понятное дело, никто Федору Петровичу на заданный вопрос не ответит. В доме находились только животные. А, к сожалению, наши братья меньшие не умеют говорить, тем более - отвечать за свои поступки. Федор Петрович вышел из кухни и направился в комнату. Чудо все также лежал. Глаза его были тусклые. Хозяин присел к нему и начал гладить, приговаривая: - Чудо ты мое, почему у тебя нет настроения? Что случилось? Чудо облизнулся, тем самым давая хозяину понять, что он голоден. - Ты что, голодный что ли? Что-то вид у тебя не очень, заподозрил хозяин. Теперь он-то знает, в чем дело. Кот Василий съел весь его обед. Вот хитрец. И главное - не забыл сбежать. Он знает, что не сдобровать ему, если узнает об этом хозяин. А так можно подумать, что это все натворил Чудо. Ведь он же хозяйничает везде. Но Федор Петрович был не из тех, кого можно было так легко обмануть. Он сразу обо всем догадался. Первым делом он хорошенько накормил собаку. Хорошо, что в доме была приготовлена еда. А то бы пришлось ждать. Чудо ел жадно. Еще бы! Целый день не ел. У Федора Петровича все события сегодняшнего дня просто вылетели из головы, пока он кормил Чудо. Но сейчас, когда тот наелся, он опять вспомнил ту женщину, которая предложила ему участвовать в конкурсе. Вспомнил разговор, и на душе стало так радостно. Наконец-то его мечта сбылась. Кота весь вечер не было видно. Да и хозяин не очень переживал. Что ни говори, кот есть кот. Ему нужна свобода. Федор Петрович планировал сегодня позаниматься с Чудом. Повторить трюки, которые они разучивали. Но видно тренировки на сегодня отменяются. Хозяину нужно убрать кухню. Уборка закончилась довольно поздно. На часах было уже половина двенадцатого, когда Федор Петрович закончил мыть полы. Чудо уже расположился на своем любимом месте и дремал. Видно, устал сильно. Федор Петрович вошел в свою спальню, расстелил постель и, не 52
53 раздеваясь, лег. Только рубашку расстегнул. И начал думать. Думал он о предстоящем конкурсе. Кнопка, с которой он вот уже пять лет выступает, очень умная собачка. Хорошо понимает и выполняет команды. Этот номер, который они показывали на арене, все уже, наверное, знают. Давно они с ним выступают. Нужно придумать что-нибудь новое. Тем более это - всемирный конкурс. И Федор Петрович начал в уме придумывать новые трюки. Не спал почти всю ночь, но зато что-то надумал. На следующее утро, Федор Петрович пошел на работу. Сегодня у него три выступления. Билеты все были проданы. - Федор Петрович, случилась беда, - произнес цирковой сторож Гена, выбежав на встречу. - Что случилось? перепугался Федор Петрович. - Кнопка заболела, - взволнованно ответил Гена. - Как заболела? Что с ней? - Не знаю. Всю ночь места не могла себе найти. Сидит в клетке и стонет. Смотреть больно. Федор Петрович побежал смотреть Кнопку. Действительно, ей было очень плохо. Собачка лежала, не двигаясь, и тяжело дышала. - Вы ветеринара вызывали? поинтересовался Федор Петрович. - Нет, ответил коротко Гена. - Как это - нет? Почему вы не вызвали ветеринара, объясните мне? начал кричать Федор Петрович. - Я звонил нашему ветеринару, но его не оказалось на рабочем месте. Позвонил домой жена сказала, что его и дома нет. Федор Петрович все понял. Обвинять Гену в чем-либо бессмысленно. Ветеринара трудно где-либо достать. Да и дома бывает редко. Нужно было Кнопку везти к другому ветеринару. А он находился далеко от цирка. Он вызвал такси. Федор Петрович вместе с Генкой уложил собаку на заднее сиденье. Да так, чтобы ей было удобно. Бедная Кнопка лежала почти что мертвая. Лишь глазками туда-сюда смотрела. Наверное, думала: зачем собралось так много народу и почему ее везут куда-то? - Ни пуха вам! крикнул Гена, когда машина тронулась в путь. - К черту, - в ответ послышался голос Федора Петровича. Дорога была недлинной, но для Федора Петровича она показалось вечностью. Он сильно переживал, что скажут врачи. Вид у собаки казался безнадежным. Она не скулила и не шевелилась. У кабинета ветеринара собралась очередь. Федор Петрович не мог ждать очереди. Собака не могла стоять и сидеть. Он попросил всех присутствующих пропустить их без очереди. Они пропустили. Ветеринаром оказался молодой человек, но производил впечатление человека, который знает свое дело. - Здравствуйте, - поздоровался Федор Петрович. - Здравствуйте, - ответил ветеринар. - Положите собаку вон на тот стол, - сказал врач, указав на стол, который стоял неподалеку от письменного стола. Федор Петрович сделал все так, как сказал ветеринар. Кнопка не оказывала сопротивления. Да и о каком сопротивлении может идти речь? Она еле дышала. Врач подошел к ней, осмотрел. Ситуация была не из легких. Если бы хозяин привез своего питомца на час позже, случилось бы непоправимое. А сейчас Кнопку еще можно было спасти. - Она поправиться? взволновано спросил Федор Петрович. 53
54 - Да. Но, собаке нужна операция. Она проглотила кость, - ответил ветеринар. Кнопке, конечно же, сделают сейчас операцию. Но на носу конкурс, на который Федор Петрович согласился. Он ругал самого себя. Вот с кем я буду выступать? Сам себе задавал он вопрос, ответ на который не мог найти. Кнопка любимица публики. Именно из-за нее Федора Петровича и пригласили принять участие в конкурсе. Федор Петрович терпеливо сидел под дверью кабинета ветеринара и переживал за свою Кнопку. Но все кончилось благополучно, операция прошла успешно, но, как предупредил ветеринар, восстановление Кнопки будет долгим. Вернулся Федор Петрович домой в очень плохом настроении. Чудо видел переживания своего хозяина. И тоже тосковал. Но не показывал виду, потому что если хозяин и он будут печалиться вместе какой толк выйдет? Федор Петрович напряженно думал о конкурсе и вдруг подумал о Чуде. Чем он плох? Конечно, нужно позаниматься. Тем более, что собака сообразительная. Она быстро освоит все трюки, и новые и старые. Конкурс был запланирован на 27 июня, и времени на подготовку оставалось всего лишь три недели. - Ну, что, Чудо, придется тебя вместо Кнопки взять на конкурс. Ты ведь поможешь мне? произнес Федор Петрович. Чудо встал. Он не знал, о чем идет речь. - Знаю, знаю, что ты удивлен. Ну, что делать? Я уже пообещал участвовать в конкурсе. Кнопка заболела. А отказываться от участия както не хорошо. Я же уже согласился, - продолжал хозяин. Федор Петрович был не из тех, кто бросает слова на ветер. Раз он сказал, то сделает. Чудо тоже был заинтересован в этом. Он выступит перед публикой. Это для него большая награда. Он надеется, что прежние хозяева придут на это представление. Они в него не верили. Бросили в лесу на морозе. Чудо никогда не забудет, что он пережил. Главная цель у собаки уже была. Федор Петрович не задумался над этим и не вспоминал о прежних хозяевах собаки. Ему главное, что пес сейчас жив и здоров. Занятия начались. Федор Петрович уже десять дней занимался только Чудом. Занятия проходили каждый вечер после работы. Перерыв был только на еду и сон. По утрам вместе с хозяином собака бегала. Бегала для того, чтобы натренировать мышцы. Ведь трюки, которые ей предстоит выполнять, не из легких. Первый трюк это прыгнуть через обруч. Обруч будет в огне. Чудо должен не только прыгнуть через обруч, но и при этом не задеть огонь, который будет гореть вокруг него. Второй трюк Федор Петрович будет бросать маленькие мячики в разные стороны, Чудо по команде будет приносить их. Третий трюк Чудо переоденут в костюм Деда Мороза и дадут ему самокат. Он должен будет прокатиться на самокате по арене цирка под песню. Первый трюк нельзя было тренировать дома и Федор Петрович повел свою собаку в цирк. Первым делом он привел собаку на арену цирка. Чуду надо познакомиться с ареной и понять что это такое. Он вел себя спокойно. Федор Петрович начал репетировать, был приготовлен обруч. Чудо первый раз прыгнул очень хорошо. Это потому, что не было огня. Но, как только Федор Петрович зажег огонь, Чудо не стал прыгать. - Чудо, ты что - боишься огня? Этот огонь безопасен. Тебе нужно перепрыгнуть, не задев его, объяснял Федор Петрович. 54
55 Да этот номер сложный. Федор Петрович позанимался полдня и пошел домой. Второй трюк самый простой. Чудо его легко выполнит. Он давно приносит предметы. У Федора Петровича дома был самокат. Теперь Чуду предстоит научиться ездить на нем. Сначала не получалось, но потихоньку все же учился. Вот в таком режиме Чудо и провел последние две недели. С утра - в цирк, вечером - на самокате кататься. Оставалась одна деталь. Нужно приготовить костюм. Шить Федор Петрович не умел. И поэтому ему пришлось просить соседку. Она давно занималась шитьем. Ткань купил Федор Петрович. Соседка пришла, сняла мерки с собаки. Шила она быстро. За один вечер, костюм Деда Мороза был готов. Кнопка чувствовала себя уже лучше. Как и прежде веселилась и играла. Даже гавкала иногда. Ветеринару не было смысла держать ее в больнице. Забрать ее приехали Федор Петрович и Генка. Генка не меньше Федора Петровича за нее переживал. - Я хочу вас предупредить начал ветеринар, что собака еще не совсем выздоровела. Держать ее в больнице, конечно, нет никакого смысла, но выходить на арену ей нельзя еще два месяца. - Мы поняли. Спасибо вам, - поблагодарил Федор Петрович. Оставался уже один вечер до конкурса. Завтра - выступление. Федор Петрович сильно волновался. Как-никак первое выступление Чуда. Еще неизвестно, что скажет та женщина, которая пригласила участвовать. Всю ночь Федор Петрович не спал. И Чудо тоже. Начало мероприятия было назначено на 12 часов. За это время нужно многое успеть. Поехать в цирк, переодеться и подготовиться. Федор Петрович все делал в спешке. Гримѐрка для каждого конкурсанта была отдельная. Так удобней артистам. Федор вошел в свою гримѐрку. Грим он наносил яркий, не жалел красок. Чудо тихо сидел и смотрел на него. - Мы с тобой вторые выступаем, - сказал Чуду Федор Петрович. За кулисами послышались бурные аплодисменты и громкая музыка. Ведущий представлял первого конкурсанта. Зал затих. Так и должно быть. Если зритель заинтересованно смотрит. - Чудо, скоро нам выходить. Ты как, готов? спросил Федор Петрович. Чудо сел смирно. Эта знак, что он всегда готов. Прошло немного времени, и аплодисменты вновь зазвучали. Первый конкурсант закончил своѐ выступление. И, судя по овациям, зрителям понравилось. Ведущий начал объявлять следующего участника. - Дорогие друзья, перед вами сейчас выступит Федор Петрович, заслуженный артист нашего города со своим Чудом, - представил ведущий. Он специально не назвал, кто такой Чудо. Эта был сюрприз. - Ни пуха, - сказал Гена перед выходом Федора Петровича и Чуда. - К черту! ответил Федор Петрович. Зрительный зал весь переполнен людьми. Федор Петрович и Чудо представились публике. Послышались аплодисменты. Шесть обручей были уже расставлены. Но в них не было еще огня. - Чудо, прыгай! скомандовал Федор Петрович. Чудо прыгнул, не останавливаясь, через все обручи. Аплодисменты посыпались из зала. Чудо вернулся в исходное положение. Хозяин потрепал его за ухо. - Молодец. Еще раз прыгай! произнес Федор Петрович. 55
56 Чудо еще раз перепрыгнул через обручи. Теперь задача усложнялась. Обручи загорелись. Федор Петрович слегка волновался. Справиться ли Чудо с этой задачей? Он, щемя сердце, приказал: - Прыгай! Чудо прыгнул. Весь зал был приятно удивлен. Они видели много таких номеров. Но этот трюк поразил всех. В зале сидели и прежние хозяева собаки. Мишка с удовольствием смотрел выступления и даже не подозревал, что собака, которая сейчас весело развлекает зрителей это их Мухтар, которого они бросили так безжалостно. Второй трюк прошел тоже на «ура». Подошло дело к третьему трюку. Чудо быстро переодели в Деда Мороза и на самокате пустили его по арене. Зазвучала новогодняя песня. Чудо катался по кругу. Мишка и его родители сидели в первом ряду. Сразу узнать собаку никто не смог. Да и кто бы мог подумать, что она выжила и, тем более, стала артистом. Главное развлекает весело. Но тут, когда Чудо разъезжал на самокате, Мишка узнал его. - Мам, посмотри это Мухтар, - удивился мальчик. - Нет, сынок. Не может быть, - ответила мама. Она не поверила сыну. К тому же, какой из Мухтара артист. Он хорошо умел только детей кусать. - Да, нет же. Посмотри. Это - Мухтар, - настаивал на своем мальчик. - О чем вы тут спорите? вмешайся отец. Вы не на базар пришли, а в цирк. Такое хорошее представление. - Миша говорит, что эта собака - Мухтар. сказала жена. Он сразу не поверил. Сказал, что это только показалось Мишке. Он же фантазер. Тем временем выступление продолжалось. Чудо катался на самокате по кругу. Когда он еще раз проезжал, бывшие хозяева узнали его и закричали: - Мухтар. Но Чудо даже не оглянулся. Зачем? Чтобы в очередной раз поиздеваться над ним? Мишка намеревался забрать собаку обратно к себе. Сидел и уговаривал родителей. Они тоже были не против. Но они забыли одно: захочет ли Мухтар вернуться к ним? Ведь у него теперь другая жизнь, другой хозяин, который не издевается над ним. Относится к нему, как к человеку. Сделал из него звезду цирка! Да, да, именно звезду. Иначе это никак не назовешь. Зрители хлопали, не умолкая. А что может быть лучше этих аплодисментов? Ничего. Женщина, которая пригласила Федора Петровича, сидела на переднем ряду и с трепетом наблюдала выступления. Они ей очень нравились. Только ее волновал один вопрос: почему не было той маленькой собачки, что с ней случилось? Она встретила Федора Петровича за кулисами. - Федор Петрович, я вас поздравляю с успешным выступлением. Вы меня просто поразили. Зрителям очень понравилось. - Спасибо вам. Если бы не вы, мы бы не участвовали в этом конкурсе, начал, было, Федор Петрович, но женщина тут же его перебила. - Нет. Не нужно меня благодарить. Я лишь предложила вам поучаствовать в конкурсе. Вы согласились. - Да это моя давняя мечта, - признался Федор Петрович. - Ну и хорошо! Я рада, что ваша мечта осуществилась. Кстати, а где ваша маленькая собачка? поинтересовалась женщина, посмотрев на Чудо. 56
57 - Она заболела. Ситуация совсем критической была. Но, слава богу, все обошлось, - коротко объяснил Федор Петрович. - А что с ней? - Как жаль. Пусть поправляется. А ваше Чудо тоже замечательная собачка. Миша все никак не мог успокоиться. Хотел еще раз взглянуть на Мухтара. Но родители не стали искать е го. Они прекрасно понимали, что Мухтара им не вернуть. У него уже другая жизнь. Более интересная, чем прежняя. Чудо стал настоящим артистом. Теперь он начал гастролировать по всей России. Слава пошла о нем. Кнопка выздоровела и снова начала работать вместе с Чудом. Бэлла ДЖАНДАР,
58 Амалия ФЛЕРИК-МЕЙФ (Beer-Sheva, Israel) ПРИЮТ ВОСПОМИНАНИЙ Мой сосед, «новый русский», сделал мне заманчивое предложение - продать мою халупу, именуемую домом, за «бешеные» деньги. Я возмутилась: во-первых, называть дом моих предков «халупой» - безобразие. Во вторых, на его «бешеные» деньги не купишь и сарая, а такого, как мой, и подавно. Проворочавшись, не сомкнув глаз всю ночь, под утро я выползла на крыльцо. Не успела закурить, как к моим ногам прилег пес Тошка, тощий, как и я, с большими грустными глазами. Говорят, что, если собака долго живет в доме, становится похожа на хозяина, или хозяин на нее, не помню. Посмотрели мы друг на друга, и стало мне хорошо оттого, что мы так долго вместе. К моему дому примыкал большой сарай, который построил дед. В молодости он был кузнецом. Жил в Петрограде и имел свои мастерские. Дела шли хорошо. К тридцати годам он был владельцем нескольких жилых домов, которые приносили приличный доход. Женился на девице с приданым, которая родила ему двойню. И все бы было хорошо, если б не злополучная революция, которая экспроприировала все дедушкино благополучие. Испуганная жена, схватив в охапку детей, вместе с родителями укатила в Америку, бросив невезучего мужа на стреляющей родине. Конечно, дед не остался одиноким. Он быстро акклиматизировался, нашел себе красавицу, которая потом стала моей бабушкой. Я выкурила сигаретку, нащупала в кармане ключ и пошла открывать сарай, который был для меня «П.В.» - приютом воспоминаний. Ключ легко вошел в хорошо смазанный мной замок. На улице совсем рассвело. Окна сарая поблескивали, как будто улыбались, и я им подмигнула. Дверь легко, без скрипа открылась. Полки, полки, полки. Под окном длинный верстак. К нему прикручены тиски, аккуратным рядом лежат инструменты. Я взяла в руки лерку. Она мне с детства нравилась. Помню, как зажав в тиски трубу, дед леркой накручивал резьбу. Все делал сам. Зато теперь у меня в доме есть водопровод и туалет. Я посмотрела вверх. Вчера туда мчался паук. Но я оказалась проворней - выкинула его на улицу. Ему наверх нельзя, там лежат Митины ноты. Митя - мой дядя, мамин брат. Как говорила мама, Бог ему на голову ладонь положил. Он с отличием окончил консерваторию, быстро вытеснил первую скрипку в каком-то ленинградском оркестре, куда его направили на работу. Правда, это было ненадолго. Бывшая первая скрипка не смогла простить талант пришельцу и накатала донос. Митя исчез, и, как выяснилось потом, навсегда. Бабушка положила скрипку в футляр, собрала все его книги и ноты. Аккуратно завернула в старые простыни и разложила на полках почти под потолком, над дедушкиным верстаком. Полвека, пока жива была бабушка, а потом и моя мама, Митю ждали его комната, скрипка, одежда и ноты. Если верить в параллельные миры, Митя, наверное, не раз бывал у нас в доме и в нашем сарае. 58
59 Я открыла ящик под верстаком, достала тряпочку и вытерла везде пыль. Заглянула в зеркало рядом стоящего трюмо. Протерла и его. Какая красивая рама: всегда с удовольствием разглядываю ангелочков. Трюмо было Симино и выбрасывать его было нельзя. А вдруг она захочет приехать и забрать. По тем временам вещь была ценная: выбросишь - потом не расплатишься. Город, где я живу, был далеко от войны, и к нам приезжали беженцы. Их расселяли по квартирам, и люди теснились, не всегда добровольно, чтобы другим дать кров над головой. Так к нам попала Сима. Ее муж работал каким-то большим начальником и поэтому отправил жену в эвакуацию с комфортом. Наверное, Сима считала, что без шифоньера и трюмо она просто не проживет, и любящий муж погрузил мебель в вагон. Поезд несколько раз попадал под обстрел. Когда приехали в наш город, выяснилось, что от шифоньера остались одни щепки, а трюмо выжило. Мама отдала Симе свою спальню. И стали мы жить одной семьей. Наверное, папе это очень понравилось, потому что после войны он уехал с Симой, которая взамен него оставила маме трюмо, правда, мама об этом не догадывалась. Оно так и стояло в спальне рядом с окном. Это было так давно, что я уже и подробностей не помню. Однажды я заболела и лежала в маминой постели с высокой температурой. До сих пор не могу сказать, спала или нет, но вдруг я увидела женщину с Симиным лицом, сидящую на раме, обрамляющей зеркало. Шлейф ее платья сливался с занавеской. Черные волосы спадали ниже пояса. Женщина загадочно улыбалась, потом стала слегка раскачиваться и запела. Голос ее набирал силу, взмывал ввысь и вдруг сорвался на петушиный крик. Женщина взмахнула руками и полетела на меня. Я страшно закричала. - Что-то случилось с папой, - тихо сказала мама, услышав мой рассказ. О папе мы ничего не знали, и узнать было не у кого. Долгие годы во мне жил страх перед этим зеркалом. Даже будучи взрослой, иногда заглядывая в него, я видела эту женщину с искаженным лицом. «Наверное, папа умер, и Сима страдает, - думала я». Когда мамы не стало, я вынесла трюмо в сарай. С тех пор оно здесь прижилось. Я вытерла пыль на маленьком трехногом столике. «Был бы мужчина в доме, приклеил бы четвертую ножку. Вот она лежит рядом и ждет своего часа», - подумала я. Столик был очень красив и стоял раньше у окна в большой комнате, которая была на два метра больше маминой спальни. Я помню маленькую кружевную салфетку, которая всегда лежала на этом столике. Однажды при стирке она от старости рассыпалась у меня в руках. Я оглядела сарай. Опять забыла стереть пыль с картины. Ее рисовал дедушкин брат. Он не был профессиональным художником, но иногда, как говорил дедушка, его находила гениальность. На небольшом холсте была изображена женщина без лица. Тонкие пальцы с ярким маникюром держат бретельки легкого сарафана, будто хотят опустить их. Шелк сарафана обвивает стан женщины, скользит по нему. Каждый, кто смотрел на картину, задавал вопрос: «А где ее лицо?» 59
60 «Это загадка», - смеясь, отвечал художник. «Когда спадет сарафан, появится лицо, то, о котором мечтаешь». Картину сюда повесил дед. Загадка всегда притягивает. Я села в старое кресло, стоявшее в углу, и уставилась на картину. Меня не интересовало, опустит ли мадам бретельки сарафана, и я не жаждала увидеть, как он мягко скользит к ее ногам. Я очень хотела увидеть лицо. Мне почему-то казалось, что это будет лицо моей дочери, двадцать лет назад уехавшей с семьей в Австралию. Как я переживала за них, боялась, что не устроятся, язык ведь плохо знали. Моя Маня прекрасная портниха, а у живущей там тети мужа свое ателье. Через полгода пришло письмо и фото, на котором я не узнала свою дочь. Она стояла в брючном голубом костюме на фоне красивого дома, который был собственностью этой самой тети. Как она была хороша! Первые годы письма приходили часто. Потом реже и реже. А теперь изредка звонят, хорошо хоть с днем рождения поздравляют, помнят. А вот лиц их я не знаю, фото прислать забывают. Столько лет прошло. Вот бы свидеться. Тяжело вздохнув, я вышла из «П.В.». Закрыла дверь на замок, крикнула Тошку. Мой дорогой дружок скачками барса кинулся на мой зов. - Завтракать, Тошка, завтракать. - Я погладила собаку, нагнулась и чмокнула ее в голову. Тошка благодарно посмотрел на меня. - Знаешь что, зайдем-ка мы к соседу, и пошлем его куда подальше вместе с бешеными деньгами. Не в них счастье. А в чем? Наверное, у каждого оно свое, как лицо той женщины. Амалия ФЛЕРИК-МЕЙФ,
61 Оксана БУСЛЮК (Тверь, Россия) НЕСИ КРЕСТ СВОЙ За спиной, совсем рядом, пронзительно крикнула большая птица. Николай даже не вздрогнул. И только, когда сзади послышались лѐгкие шаги, обернулся. Возле него стояла девчонка лет пятнадцати с выбившимися из-под косынки чѐрными кудрями. Глаза тоже были тѐмными и весѐлыми. Она озорно всплеснула руками и залилась смехом. - Ты чего? Николай попытался ухватить еѐ за руку, но она всплеснула ими, взвизгнула и тут же напустила на себя серьѐзный вид. - Эй! Чего пристаѐте? - Да кто ты такая? - Николай стал сердиться. Получалось, что он еще и виноват. Девчонка неожиданно приоправилась, гордо вскинула голову и протянула маленькую пухлую ручонку. - Зинаида, - представилась она и, не сдержавшись, фыркнула. - Зинка Золотова. Николай улыбнулся. - Деревня далеко, Зинаида? - Дере-е-евня? не то удивлѐнно, не то обиженно протянула девчонка, и еѐ глаза округлились и стали похожи на два уголька. - Деревня Не деревня, а районный центр! Николай, стараясь не поддаваться взбалмошному характеру девчонки, немного сердито произнѐс: - Ну что ж, Зинаида, веди, показывай свой районный центр. Дорогу-то не забыла? - Вот ещѐ! 61
62 Зинка шла чуть впереди, что-то весело трещала о свое родной деревне, о каких-то проблемах, об экзаменах в школе. И всѐ время искоса, озорно поглядывала на незнакомца. - А вы к нам насовсем или как? - Как примете - Оставайтесь. Мы вас оженим, работой не обидят. И народ у нас добренький, и девчонки у нас складные. Николай улыбнулся, и Зинаида неожиданно вспыхнула, щѐки залились пунцовым румянцем. - Чего это вы улыбаетесь? Николай не ответил. Девчонка надулась и теперь шла, хмуро смотря под ноги. На краю деревни она указала на большой, каменный дом. - В конце улицы видите? Туда и ступайте. - А ты меня разве не проводишь? - Дел и без вас хватает, она сердито изучала свои загорелые ноги. Николай шагнул к ней и чмокнул в розовую щѐчку. Она шарахнулась, снова покраснела и, как обиженный ребѐнок, со слезами на глазах, пробормотала: - Ну и напрасно ну и напрасно, - и быстро побежала по пыльной дороге. Николай долго смотрел вслед этой девчонке: Зинка, Зинка, Зинка Золотова звучит, как упавшая монета, также звонко. Попрыгуньястрекоза. А ведь совсем недавно он был таким же. В той, прошлой жизни. Теперь и выглядит старше своих лет, морщины, седина появилась, а ему и двадцати пяти нет Дом в лесной глуши ему достался от друга-фронтовика, Коляна. Они вместе год расчищали чеченские сѐла от боевиков, вместе пережили обстрелы, попадали в засады. Не было, как в фильмах, красивых кадров, когда друг выносит раненого с поля боя. Бог миловал, обошлось без ранений. Оба остались живы, вернулись по домам. Колян часто рассказывал, в каком красивом месте находится его деревня: кругом лес, грибы, ягоды прямо возле дома. И дом он, Колян, построил собственными руками. Всѐ мечтал, что придѐт со службы и приведѐт в свой дом молодую жену. Ан, нет, не судьба, видать. И двух месяцев не прошло, как остановилось сердце Коляна. Дни в Чечне не прошли бесследно. Как ни странно, но Колян успел составить завещание (предчувствовал что ли?), где дом завещал своему другу Николаю. Других родных и близких у Коляна не было. И Николай, не долго думая, в память о друге перебрался жить из города в незнакомую деревню. А потом поступил в институт, познакомился с Алисой Николай очнулся, когда где-то рядом раздался пронзительный крик: - Васька, зараза, загони тѐлку! Испуганно заголосили гуси. Николай улыбался деревенской суете, еѐ жизни. Из соседнего двора выскочил парнишка лет восьми с выгоревшими на солнце волосами, которые сейчас были похожи больше на солому. Придерживая широкие штаны, он юркнул за Николая и испуганно смотрел на выскочившую вслед за ним бабку. Она была маленькой и сухонькой, лицо морщинистое, а глаза, как речка, светлые и глубокие. - Васька, кыш домой! - Не пойду-у-у! - завыл мальчишка из-за спины Николая. Он с ужасом наблюдал за еѐ приближением. - Не пойду. Васька хотел дать дѐру, но ловкая рука бабки уже крутила его ухо. 62
63 - Куда намылился, окаянный? Кто тѐлку загонит? Мальчишка заныл, обиженно поглядывая на незнакомого дядю. И только, когда оба исчезли из виду, Николай двинулся дальше. Дом был большой и кирпичный, от него ещѐ пахло краской и известью. В дверях Николай столкнулся с высоким плотным мужчиной в тѐмно-сером строгом костюме. - Вы ко мне? - Ему было жарко и неуютно. Он постоянно протирал лицо носовым платком. Костюм доставлял ему массу неудобств. - Мне председателя - Тогда ко мне. Спешишь куда? Николай пожал плечами. - Хорошо. Сейчас времени нет, в поле нужно сгонять. Может, со мной? По дороге и поговорим Председатель вывел мотоцикл с коляской, ласково похлопал по железным бокам. - Видал? Конь! Садись. Ты ж кто таков? - выехав за деревню, спросил он. - Николай. Осокин Николай Фѐдорович. Председатель чему-то улыбнулся, не то себе, не то ему, Николаю. - Надолго к нам? - Как примут, - повторил он слова, сказанные Зинке. Председатель только закивал. - И то хорошо. Не хочет народ к нам идти. Что мы можем им предложить? А поднимать деревню надо, рабочие руки нужны. Служил? - В Чечне. Председатель вскинул слегка удивлѐнный взгляд и смущѐнно потрогал подбородок. - Побывал, значит. Образование есть какое? - Институт закончил. - Молодой совсем, - председатель неожиданно подмигнул ему. - Ничего, что молодой. Так и здоровье у те бя на что? Справишься! Ну и поможем, конечно, пособим. Он некоторое время молчал, будто прикидывал, чем ему, Николаю, пособить. - Справишься, парень, - повторил председатель. - Говоришь, как люди примут? Тогда надолго А Николай и не слушал его. Он смотрел на мелькающие просторы полей и вспоминал то единственное воскресенье, которое подвело черту под всей его предыдущей жизнью День клонился к концу, но долгожданной вечерней прохлады так и не было. Уже неделю стрелка столбика термометра не опускалась ниже 35 градусов. Ночь приносила только временное облегчение. Николай перестал перевѐртывать сено и поискал глазами Алиску. Она поила свою любимицу - молодую корову Вишенку. Алиса почувствовала взгляд мужа и помахала рукой. Алиска! Сначала он не надеялся, что первая красавица на их курсе обратит внимание на неуклюжего новичка, потом не надеялся, что, став его женой, она, без колебаний, согласится переехать жить в деревню, в дом Коляна. Они могли говорить часами обо всѐм на свете, а могли не сказать друг другу за день ни слова. Слова были бессильны передать те чувства, которые объединяли их в их красноречивом молчании 63
64 Мотоцикл остановился на кромке поля. В метрах ста стоял колѐсный трактор советских времѐн К-700 «Кировец». Возле него склонился крепкий парень с таким же крепким загаром. - Пѐтр!- окликнул председатель. - Загорать долго будешь? Председатель зашагал через вспаханное поле к трактору. Николай за ним. - Да не работает машина! - Пѐтр протянул для пожатия руку. - Палыч, когда техникой обеспечишь? - А-а, вот оно в чѐм дело А ты работай, с чем есть. Работать надо, Пѐтр. Николай посмотрел вверх. Высокое, не по-летнему серое небо было чистым и как-то по-особенному слепило августовское солнце. Было ветрено и знойно. Вдоль дороги то и дело взметалась пыль верный признак надвигающейся непогоды. - Итак достали по случаю. - Председатель размахивал руками и был похож скорее на наседку, оберегающую своѐ потомство. - Машину выписали на один сезон. Пойми, Пѐтр, на сезон! - Да что я на нѐм сделаю? - Желания одного мало, - и председатель оглянулся на Николая, както устало разведя руками, - вот какое получается председательство!! Николай подошѐл к трактору. Он был грязным и старым, чем-то напоминал фронтовика. - Антиквариат! Пѐтр заглядывал через плечо. - Он ещѐ при жизни царя видел! Николай осмотрел кабину и обернулся. - Инструменты есть? - А ты что, в технике разбираешься? оживился Пѐтр. - Было дело, в армии. С непривычки Николай суетился больше обычного, а потому и подустал быстро, запыхался. И, когда неожиданно мотор всхлипнул и глухо затарахтел, даже удивился. - Во, даѐт! Жив, курилка! - Пѐтр удивлѐнно похлопал по корпусу трактора. - Дункан Маклаут! Живее всех живых! Он вытер широкую, мозолистую пятерню о штаны и протянул Николаю. - Пѐтр, - представился и восхищѐнно присвистнул. Ну, ты даѐшь! Я над ним с утра колдую Слушай, давай к нам! - Это уж, как председатель. - Николай улыбнулся широко и открыто. И, действительно, он впервые за всѐ время почувствовал себя счастливым. Возвращаясь обратно в деревню, Николай опять вспоминал то воскресенье Они с разбегу нырнули и когда, спустя несколько секунд, одновременно вынырнули, то не поверили собственным глазам. Только что нежно-голубое небо было затянуто серой пеленой. - Поплыли наперегонки? Алиса неуверенно улыбнулась. - Давай обратно, погода портится. И они синхронно поплыли к берегу. Ветер усиливался с каждой секундой, пригибая к земле молоденькие деревца. Где -то совсем рядом раскатисто прогромыхало. Они выбрались на берег. - Мне страшно, - Алиса поспешно натягивала юбку, и всѐ никак не могла застегнуть «молнию» на боку. 64
65 - Не трусь, - Николай пытался приободрить жену, но голос предательски выдавал нервозность. Внезапно рядом сверкнуло и расщепленное на двое дерево стало медленно падать в их сторону. Алиса взвизгнула и упала, сбитая Николаем. - Бежим, в грозу возле воды опасно, - он подал руку, и они рванули к деревне. Творилось что-то страшное. Налетевший ураган ломал деревья, как спички, кругом летали ветки деревьев, какой-то мусор. Сама деревня, словно замерла. Из всех звуков только леденящий вой ветра и скрип ломающихся деревьев. - Осторожно! Николай на ходу остановился. Перед ним упал оборвавшийся электропровод. И сразу же рядом старая ольха рухнула на соседский сарай. Алиса цеплялась за рукав мужа и дрожала от страха. - Коля! Коля, я оставила Вишню одну! Возле леса! - Алиска, не смей! Но она уже не слышала его. Все мысли теперь были о любимице. И они бежали, бежали что есть сил, сопротивляясь ветру и бьющему дождю. То, что они увидели, было ещѐ страшнее, чем в самой деревне. Высокие сосны трескались посередине и ложились ровными рядами на их дом, сарай, теплицы. Алиса беззвучно плакала. Слѐзы были горячими, от злости и бессилия перед разбушевавшейся стихией. Рядом затрещало, и совсем молодая сосна с корнем легла у их ног. Николай, сбитый сосновой лапой, упал плашмя, вниз лицом. И почти сразу вскочил на ноги, испугавшись за Алиску. Он не сразу понял, что жены рядом нет. Животный страх сковал его. Алиска бежала, пригибаясь от ветра и увѐртываясь от летящих веток, туда, где испуганно мычала Вишенка. - Стой! Куда? голос Николая потонул в завывании ветра. Он рванул за ней и на ходу замер, в немом ужасе наблюдая как медленно, словно в замедленной съѐмке, падает красавица-сосна. Алиска, добежав до коровы, удивлѐнно подняла голову и, ещѐ до конца не осознав неизбежность, растерянно оглянулась на мужа. Николай взвыл, и в ту же секунду мощный удар слетевшего с крыши шифера сбил его с ног. Мир перед глазами пошѐл кругом и потух - Ну что, парень, остаѐшься? председатель смотрел на него, немного щурясь от яркого солнца. Николай тоже прищурился. - Можно-о - Вот и по рукам. И невесту тебе подберѐм, ладную да складную. Или уже приметил кого? Говори, не стесняйся. Николай оглянулся на деревню. - Есть одна стрекоза. Встречала меня на вокзале. - Кто-кто? - председатель хитро поддался вперѐд. Николай ещѐ раз оглянулся назад. Далеко внизу растиралась долина, где по ней расползалось большое пятно: стадо в виде крохотных белых и чѐрных точек. Совсем рядом раздался знакомый и пронзительный крик: - Васька, зараза, насеки ботвы! 65
docplayer.ru
1 3 (15) Номер государственной регистрации: КВ Р ISSN Редколлегия журнала: Главный редактор: Яхонтов Владимир Николаевич - член Российского межрегионального союза писателей Литературный редактор: Деминская Лариса Алексеевна - член Российского межрегионального союза писателей Технический редактор: Гончаров Виталий Николаевич Адрес редакции: Украина , г. Донецк, проспект Ильича 1/54 Адрес типографии: Украина , г. Донецк, ул. Петровского, 126 а/53 Сайт: Архив журнала: Для рецензий: С О Д Е Р Ж А Н И Е ЛИТЕРАТУРНЫЙ КАЛЕНДАРЬ.. 2 ЮНЫЙ ЛИТЕРАТОР Диана БЕРЕГОВА (Россия) Первая любовь 6 Каролина ТАЛАГАЕВА (Россия) Наташка и желтые одуванчики. 14 ПОЭЗИЯ Александр БАЛТИН (Россия). 41 Маргарита ТАРАСОВА (Россия).. 44 СТОУН (Чувашская республика) 53 Олег БЛИЗНЮКОВ (Украина) 57 ЛИТЕРАТУРНЫЙ ПЕР ЕВОД Жорж С ИМ ЕНОН (Ф ранция) Спутники Апокалипсиса (окончание).. 59 Перевод с французского языка Галины СЫЧЕВОЙ (Россия) Филипп ДУМ ЭНК (Франция) Любовн ики Тоннэгранда (продолжение). 81 Перевод с французского языка Александры ЧЕРКАСОВОЙ-ФИЙОЛЬ (Франция) ДЕТЕКТИВ Оксана БУС ЛЮК (Россия) Похищение Джекки Чана (продолжение) 107 БЕЛЛЕТР ИСТИКА Николай ЗАЙЦЕВ (Казахстан) Лошади везут Наталья ГРИГОРЬЕВА (Украина) Мысли «запойной» лгуньи Мария КОРЕНЕВА (Россия) Как просыпается море 134 Одна жизнь на двоих ФАНТАСТИКА Николай ДИК (Россия) Байки Донских казаков. 136 Виктор КНЕЙБ (Германия) Дождь отменяется АВТОРАМ и ЧИТАТЕЛЯМ ЛИТ ЕРАТУРНЫЙ СЛОВАРЬ КОНКУРС «МАСТ ЕР ФАНТАЗИИ» ПРИГЛАШЕНИЕ К СОТРУДНИЧЕСТВУ 164 Запрещается использование м атериалов, размещенных в журнале, без письменного согласия Авторов и редакции. Авторские права охраняю тся национальным законодательством. 1
2 Л И Т Е Р А Т У Р Н Ы Й К А Л Е Н Д А Р Ь 2 марта 1800 года родился русский поэт, прозаик и публицист, друг А.С.Пушкина, Баратынский Евгений Абрамович. Евгения Баратынского по праву считают одним из наиболее талантливых поэтов XIX века. Наиболее известные его произведения: Стихотворения: «Сумерки», «Элегии». Проза: «Перстень». Поэмы: «Бал», «Пиры», «Цыганка», «Эда» марта 1899 года родился русский советский писатель-прозаик, поэт, драматург, сатирик Олеша Юрий Карлович. Наиболее известные произведения: Роман для детей «Три толстяка». Роман «Зависть». Данный роман был признан лучшим произведением советской литературы о судьбе интеллигентного человека в послереволюционной России. Пьесы: «Заговор чувств», «Список благодеяний». По мотивам романа «Зависть», в 1935 году, режиссером А. Роомом был снят фильм «Строгий юноша». 6 марта 1815 года родился русский поэт, писатель, драматург Ершов Петр Павлович. П.П.Ершов автор многих произведений, наиболее известные из них: «Сузге», «Сибирский казак», «Песня казачки», «Pyotr Yershov. The little humpbacked horse» и другие. Но самую большую известность П.П Ершову принесла его сказка «Конек-горбунок», которую знают и любят по сей день. 2
3 9 марта 1814 года родился украинскорусский поэт, прозаик, художник Шевченко Тарас Григорьевич. Литературное творчество Т.Г.Шевченко внесло весомый вклад в развитие украинской литературы. Наиболее известные произведения Т.Г.Шевченко: Сборник стихов «Кобзарь». Поэмы: «Катерина», «Гайдамаки», «Сон», «Наймичка». На русском языке были написаны поэмы "Слепая", "Бесталанный" и драма "Назар Стодоля". 11 марта 1952 года родился английский писатель фантаст Дуглас Ноэль Адамс. Наиболее известные произведения: Трилогия в пяти частях: «Руководство для путешествующих автостопом по Галактике», «Ресторан «Конец Вселенной», «Жизнь, Вселенная и все остальное», «Всего хорошего и спасибо за рыбу!», «В основном безвредна». Серия о Дирке Джентли: «Холистическое детективное агентство Дирка Джентли», «Долгое чаепитие», «Лосось сомнения» и другие. 12 марта 1925 года родился писательфантаст Гарри Гаррисон. Г.Гаррисон известен как автор многочисленных популярных романов и серий таких как: Романы: «Чудо из космоса», «Фантастическая сага», «Врач космического корабля», «Стоунхендж», «Падающая звезда», «Цель вторжения: Земля» и многие другие. Серии: «Мир смерти», «Эдем», «Молот и Крести», «Стальная крыса», «Билл, Герой Галактики», «К звездам», «Брайон Бренд», «Звезды и полосы» и другие. 3
4 13 марта 1913 года родился русский писатель, поэт, баснописец, драматург, военный корреспондент ( ), автор двух гимнов: СССР и России - Михалков Сергей Владимирович. С.В. Михалков оставил большое творческое наследие. Не одно поколение детей выросло на стихах С.Михалкова: «Дядя Степа», «А что у вас», «Про мимозу», «Сашина каша» и многие другие. Известны басни С.В. Михалкова: «Две подруги», «Слон-живописец», «Заяц во хмелю», «Лиса и бобер»; Пьесы: «Том Кэнти», «Особое задание», «Веселое сновидение», «Зайка-зазнайка», «Раки». С.В. Михалков автор сценария таких известных фильмов как: «Большое космическое путешествие», «Три плюс два», «Новые приключения Кота в сапогах» и другие. Сергей Михалков - автор идеи и организатор сатирического журнала «Фитиль». 16 марта 1884 года родился советский писатель-фантаст, один из основоположников советской научнофантастической литературы Беляев Александр Романович. А.Р.Беляев автор многочисленных популярных произведений, таких как: «Голова профессора Доуэля», «Властелин мира», «Остров погибших кораблей», «Человек-амфибия», «Продавец воздуха», «Человек потерявший лицо», «Воздушный корабль», «Замок ведьм» и другие. Многие произведения А.Р.Беляева экранизировались. 4
5 28 марта 1868 года родился русский писатель и драматург Максим Горький (Алексей Максимович Горький). Наиболее известные произведения А.М.Горького: Повести: «Детство», «В людях», «Мои университеты». Романы: «Фома Гордеев», «Трое», «Мать», «Дело Артамоновых», «Жизнь Клима Самгина». 31 марта 1882 году родился русский советский поэт, публицист, критик, переводчик и литературовед, детский писатель Корней Иванович Чуковский (Николай Васильевич Корнейчуков). Сказки Корнея Чуковского это детство многих поколений: «Айболит», «Бармалей», «Краденое солнце», «Крокодил», «Мойдодыр», «Муха-Цокотуха», «Телефон», «Тараканище», «Путаница» «Федорино горе» Эти и многие другие детские произведения стали сюжетом для мультипликационных фильмов, детских фильмов и спектаклей. 5
6 Ю Н Ы Й Л И Т Е Р А Т О Р ДИАНА БЕРЕГОВА (г. Шуя, Россия) Меня зовут Диана, я родилась 31 марта 1999 г. Я живу в городе Шуя, учусь в гимназии в 6 классе. Мне нравится узнавать все новое, поэтому учусь я отлично. Любимыми предметами являются литература и английский язык. Кроме общеобразовательной школы, я учусь в школе искусств (класс фортепиано) и занимаюсь танцами. Неоднократно становилась лауреатом областных и международных музыкальных и танцевальных конкурсов. Мечтаю профессионально заниматься конным спортом. Очень люблю лошадей, поэтому эти прекрасные животные часто становятся героями моих рассказов. ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ Холодным мартовским утром на свет появился маленький вороной комочек. Он дрожал всем своим телом, и его некому было согреть. Прошло около часа, но на жеребенка никто внимания не обращал. Крики людей, храп и ржание лошадей, звуки подков - все это пугало жеребенка. Он решил подняться на ноги и выйти на улицу. Яркий свет больно резал глаза, однако жеребенку было все интересно. Он увидел бегающих лошадей, препятствия, манеж. К жеребенку подошла девушка и стала гладить по холке, затем подошел мужчина средних лет. Это был директор конюшни. - Какой замечательный жеребенок! Какие красивые у этой маленькой кобылки глаза! Жаль она никогда не узнает своих родителей. - Да, но из нее может получиться отличный спортсмен! - Не спорю, Аня. Что ж, пора ей дать имя. Она вороная и красивая. Посмотри, какой у нее взгляд! Смотрит как принцесса. И грива, какая длинная! Директор стал гладить жеребенка по шее, она резко взбрыкнула и хотела бежать, но вовремя была остановлена. - Прямо Скарлетт! Посмотри, какая бунтарка! - продолжил директор. - А может мы ее Dark Princess Scarlett the best of speed and nice назовем? Раз она вороная, быстрая, красивая и взгляд как у принцессы? 6
7 - Ты права, Аня. Это имя ей подходит. Рядом с кем ее денник? - Рядом с Малышкой Тектоникой Красной Фурией и Позолотой. - Отлично! Мне, кажется, что они будут лучшими друзьями. Будем ее называть Скарлетт, чтобы покороче. - Хорошо. Мне ее обратно отвести? - спросила Аня. - Да, будь добра, отведи ее в денник, а я распоряжусь, чтобы с этого времени над денником Скарлетт красовалась табличка с ее полным именем. Аня развернула Скарлетт и направилась к деннику. Скарлетт, сразу же, как зашла в денник, легла и уснула. Проснулась она ночью. В конюшне было тихо, лишь во сне посвистывали некоторые лошади. Скарлетт встала и подошла к деннику Тектоники. Та спала рядом со своей матерью Глыбой. - Эй, ты спишь? - тихо позвала Тектонику Скарлетт. - До этого времени, да, - ответила Тектоника, открывая один глаз. - Ты Тектоника, да? - спросила Скарлетт. - Можно просто Тект, а тебя как зовут? - спросила она. - Мое имя слишком длинное, называй меня просто Скарлетт,- ответила Скарлетт. - А, по-моему, Скарлетт, тоже длинное имя,- раздался голос из темноты. Это была гнедая кобылка, еще такой же жеребенок, как Скарлетт и Тектоника. - А тебя как зовут? - хором спросили Скарлетт и Тект. - Мое имя тоже длинное, переводится "лунный дьявол Лакомка", но просто Лакомка,- ответила кобылка. - А мне, кажется, Лакомка длинное имя, короче короче Лаки! - съехидничала Скарлетт. - Ты мне не дала договорить. Короче чем Скарлетт будет только Ска! - воскликнула Лаки. - Классно придумала Лаки. Я - Тект или Тектоника. - Ну, вот и будем Ска, Тект и Лаки, - подытожила Скарлетт. - А потише нельзя? Тут вообще-то заснуть пытаются! - пробурчал чей-то недовольный голос. - А ты кто?- хором спросили жеребята. - Я Позолота,- ответил голос. - Можно Поза. Так короче, - произнесла Лакомка - Я смотрю у тебя мания все сокращать! - сказала Позолота. - Мне так нравится, - ответила Лакомка. - Дети, а можно потише? Тектоника быстро спать! И дай поспать другим! - это была Глыба, мама Тект. - Хорошо, мам. Ладно, всем пока. До завтра,- попрощалась Тектоника. - Точнее до утра, - сказала Позолота. - Так все! Всем спать! - с голосом генерала произнесла Скарлетт. Жеребята улеглись около матерей, и только Скарлетт почувствовала, что ей не к кому прижаться. Она опустила голову, и из ее глаз потекли слезы. Скарлетт вспомнила слова директора, что никогда не узнает своих родителей. За мыслями она и не заметила, как наступило утро. Утром за ними зашла Аня, и трое жеребят с матерями отправились на луг. Все с матерями, кроме Скарлетт... На лугу стояла еще одна кобыла с жеребенком. Скарлетт и Тектоника подбежали к ней. - Эй, как тебя зовут? - спросила Тектоника. 7
8 Любой бы человек, который не знал, что Скарлетт и Тектоника разные жеребята, сказал бы, что они сестры. Два вороных жеребенка стояли плечом к плечу и гордо смотрели на мир. - Привет, я Улыбка! - ответил жеребенок. Это была бе лейшая кобыла с ангельскими глазками. - Представляете, у меня есть сестра! Родная! У нас папа один, а мамы разные. Правда, мне уже 2 месяца, так что я ее постарше. А она вороная и родилась вчера. Скарлетт задрожала при слове сестра. - А кто те бе это сказал? - спросила Тектоника, ощущая дрожь Скарлетт. - Мама,- ответила Улыбка. - Она еще сказала, что ее вроде бы Сканет зовут. - Не Сканет, а Скарлетт, - поправила дочь, мама Улыбки. - Вы не знаете жеребенка с таким именем? - спросила Скарлетт и Тектонику мать Улыбки. - Меня Скарлетт зовут, - почти беззвучно прошептала она. Мама Улыбки ничего не успела сказать. Все услышали крик Ани: - Директор, посмотрите, вон Скарлетт с Улыбкой общается! Вот что значит сестры! - Так значит ты сестра Скарлетт? - переспросила Тект. - Значит, да, - ответила Улыбка. - Может, прогуляемся по пастбищу? - предложила Скарлетт. Все согласились. Вскоре три жеребенка неслись сломя голову. Тектоника предложила найти Лакомку и Позолоту, чтобы поделиться новостью. Скарлетт поддержала эту идею. Пока они искали Позолоту с Лакомкой, Улыбка споткнулась о лежащего на солнышке жеребенка. - Ой, извини, пожалуйста, - сказала она. - Ничего, - ответил жеребенок, - Меня Джуди зовут. - Очень приятно. Улыбка, - представилась она. - А я Скарлетт. - А я Тектоника. Вскоре уже четверка жеребят бежала в поисках Лакомки и Позолоты. После того как они их нашли, остаток вечера провели за играми и догонялками Прошло два с половиной года. Скарлетт, Тектоника, Позолота, Улыбка, Лакомка и Джуди выросли и превратились в прекрасных кобыл. Они были приучены ходить под седлом. Обожали выездку, конкур и кросс. Скачки они устраивали между собой, в леваде. Скарлетт давно привыкла, что у нее нет родителей, но у нее были верные друзья, которые всегда были готовы придти на помощь. А еще у нее была замечательная сестра и тетя. Сестра и друзья Скарлетт очень любили ее. Она их любила тоже. Их компания была сплочена с детства. Лучших друзей, как они, никто не знал. Шло время. И однажды, когда летом лошади гуляли в леваде, Тектоника рассказала, что в конюшне вместо старого коня поставили нового конкурного жеребца Форварда. Скарлетт по взгляду подруги поняла, что он ей понравился. И она не ошиблась: через месяц Тектоника и Форвард гуляли вместе. - Что это с нашей Тектоникой? - поинтересовалась Позолота. - А ты не заметила? Любовь! - воскликнула Лакомка. 8
9 Скарлетт подумала: теперь и у Тектоники есть парень. У всех остальных парни уже были. «Нет. Не понять мне, что такое любовь», - думала Скарлетт. Но она глубоко ошибалась Подруги росли, становились чемпионами. Им завидовали многие конные клубы, но они на эту зависть не обращали никакого внимания. Как говорила Джуди: «Не мы должны прогибаться под других лошадей, пусть они прогибаются под нас!». И она была совершенна права. Вскоре к ним на конюшню привели вороного красивого жеребца. Его так и звали - Красавчик. У него был брат - Аркан. Красавчик с первого же дня познакомился с компанией Скарлетт, Джуди, Тектоники, Лакомки, Позолоты и Улыбки. Все шутили над Скарлетт, что это ее судьба. Она же не хотела в это верить. Но случилось то, что заставило сказать по-другому. Именно это событие перевернуло ее жизнь... Скарлетт, Позолота, Лакомка, Тектоника, Улыбка, Джуди, Форвард и Аркан гуляли в леваде. Они занимали большую ее часть. Остальные лошади, проходя мимо, исподлобья косились на них. Вдруг Улыбка увидела бегущего Красавчика. - Все готовы? - спросил он, подбежав к ним. - К чему готовы? - спросил Форвард. - Как к чему? Сейчас у нас генеральная репетиция перед соревнованиями по выездке! - ответил Красавчик. - А две репетиции они не хотят? - недовольно спросила Скарлетт. Тектоника только хотела что-то спросить, как пришла Аня и другие наездницы. Они оседлали лошадей и вывели их левады. На открытый манеж первой завели Скарлетт. Все шло гладко, пока Аня не перевела ее в собранный галоп. Скарлетт начала его не с той ноги и попыталась исправить, но она очень резко вынесла правую переднюю ногу, и ее пронзила резкая боль, лошадь упала. К Ане и Скарлетт подбе жал ветеринар, который тоже наблюдал за выездкой. У Скарлетт оказались порваны две связки. Ей наложили жгут и забинтовали ногу. Потихоньку ее отвели в денник. Ветеринар остался с ней. Боль утихла, но Скарлетт могла ходить прихрамывая. Услышав звук заводящегося мотора, Скарлетт поняла: она в соревнованиях не участвует. К деннику подошел директор и открыл дверь. Он и ветеринар повели Скарлетт куда-то на выход. У Скарлетт промелькнула мысль, что ее ведут на бойню. Кому нужна хромая лошадь? Но ее вывели на пастбище. Именно на то пастбище, где она, Тектоника, Улыбка, Джуди, Позолота и Лакомка резвились еще, будучи жеребятами. Сейчас на пастбище никого не было. Директор открыл дверцу низкой загородки и впустил Скарлетт. Она, ковыляя, прошла на другой конец пастбища, где был раскидистый дуб и родник. Скарлетт легла под дубом и закрыла глаза. Директор и ветеринар, поняли, что кобыла заснула и ушли на конюшню. Скарлетт снилось, что она участвует на скачках и вдруг, бегущая рядом лошадь, начинает бить ее копытом по холке. На этом моменте Скарлетт проснулась. Оказалось, что она не была на соревновании. Просто Форвард, который почему-то тоже не участвовал в соревнованиях, тормошил ее копытом, желая ее разбудить. Скарлетт поднялась, припадая на больную ногу. Недовольно посмотрев на Форварда, она спросила: - Чего тебе надо, Форька? - Делать нечего и решил тебя разбудить. - Понятно, а почему ты не на соревнованиях? 9
10 - Глупо, наверно, но я испугался коневозки. Скарлетт засмеялась. - Да, понимаю, звучит глупо, но, тем не менее, это так, - закончил он. - И все-таки, что в ней страшного? - Не знаю. - Ладно. Не твоя вина. Пошли, прогуляемся? Я тебе покажу место, где мы еще маленькими играли. Мы целые дни на пастбище проводили. - Хорошо, пошли. И Скарлетт, расхлябанной рысью, западая на больную ногу, повела, идущего спокойным шагом, здорового Форварда к месту, где они отдыхали в детстве. Тем временем на соревнованиях объявили пару Улыбки и наездницы Ксюши. Улыбка волновалась. - Что мне делать? Я боюсь. Вдруг я рысь с галопом перепутаю? - Успокойся. Не забудешь. Ксюша опытная, - успокаивала Тектоника Улыбку. - Конечно! Сколько раз вы выигрывали соревнования? И ты тоже боялась, - подтвердила слова Тектоники Позолота. - Смотрите, вон там этот конь Вожак, который нас ненавидит, - сказала Лакомка. - Точно, вон он! - воскликнул Красавчик. - Ну и что из этого? Мы лучшие! - гордо сказала Джуди. - Наверное, ты права, - тихо сказал Аркан. - Не, наверное, а точно! - с высоко поднятой головой отчеканила Джуди. - Ладно! Ну, ни пуха, ни пера тебе, Улыбка! - пожелала удачи Тектоника. - К черту! - хором воскликнули лошади. А на пастбище в это время Скарлетт подвела Форварда к их месту отдыха. Оно располагалось в группе кустарников. - Вот это место. Здесь кустарники, поэтому здесь прохладно. Очень удобно, когда солнце в полдень стоит прямо над пастбищем. - Да. Место, конечно, хорошее. Жаль, что мы сюда не поместимся, - пошутил Форвард. - Не наши годы, Форька. Слишком мы уже старые, - засмеялась Скарлетт. - Может, устроим скачки? С проигравшего - морковка. - Решил одержать легкую победу? Я же с порванными связками! И к тому же, как я тебе кидать морковку буду? - Тектоника передаст. - Думаешь у нее шея как жирафа? - Ничего. - Да ну тебя. За этой милой беседой лошади провели остаток вечера. А еще Форвард отрыл Скарлетт тайну: в нее влюблен Красавчик. Скарлетт не желала говорить на эту тему. Вскоре за ними зашел директор и отвел в денники. Поужинав, лошади легли спать. Но в три часа ночи у них был подъем: остальные вернулись с соревнований! - Мы выиграли! - заорала на всю конюшню Джуди. - Мы молодцы! 10
11 - Конечно, только дайте поспать, - сонным голосом протянул Форвард. - Да ну тебя, - обиделась Джуди. - Мне это второй раз за день говорят, - пожаловался Форвард. Все засмеялись. - Ой, обидели малыша, - жалобным голосом сказала Тект, - иди я тебя пожалею. Все еще раз дружно засмеялись Прошло две недели, как лошади выиграли соревнования. Однажды всех вывели во двор конюшни. Перед ними стояли другие восемь лошадей. Оказалось, их переводили на несколько недель на стажировку за границу. Все произошло очень быстро. Никто ничего не успел понять. Скарлетт и Красавчика завели в одну коневозку. - Знаешь, Скарлетт, если мы попадем в разные города, я буду очень по тебе скучать, - сказал Красавчик. У Скарлетт все внутри перевернулось. Она потом ничего не помнила. Только как они, восемь лучших друзей, стояли в ряд перед самолетами. Они не знали, что их ждет впереди. Но одно они знали точно: что бы с ними не произошло - это будет только лучшее, ведь их дружба самое дорогое, что есть у них. Расставшись на несколько недель, они узнают много нового, совершат много открытий и еще раз убедятся, что дружба - это самое главное... Все восемь лошадей стояли в аэропорту в ряд. Аня подошла к Скарлетт и Тектонике, взяла их за недоуздки и повела к трапу самолета. Лошадей провели через салон и завели в отсек для животных. Через пять минут к ним завели Красавчика и Форварда. - Интересно куда мы летим?- поинтересовался Форвард. - Куда, куда в командировку, - ответила Скарлетт. - Сама ты командировка. Мы едем отдыхать, и заодно поучится еще чему-нибудь, - весело сказала Тектоника. - Покой нам только снится, - театральным голосом сказал Красавчик. Самолет дернулся. Лошадей повело в сторону. - Ложись! - скомандовала Тектоника. Лошади послушно легли. Самолет взлетел. После этого Скарлетт встала и прошла по отсеку для животных. В самом углу она увидела сидящую на цепи маленькую львицу. - Эй, посмотрите, кто здесь! - крикнула кобыла друзьям. Тектоника лениво подошла к подруге. - Ну и кто здесь? - недовольным тоном спросила она. - Попрошу без грубостей! - сказала львица. - Ой, какой миленький львенок! - сказала Тект и наклонила голову к львенку, но получила лапой по носу. - Эй, ты что дерешься? - недовольно сказала она. - Никакой я тебе не миленький маленький львенок. Я вполне взрослая львица! - гордо ответила она. Тектоника фыркнула, а Скарлетт рассмеялась. - Да хватит тебе дуться, Тект. Подумаешь, тебя по носу ударили. Не впервой, - пыталась успокоить подругу Скарлетт. - Да я уже не дуюсь, - ответила Тектоника. - Я - Кира,- сказала львица. - Я Скарлетт или Ска. 11
12 - Я Тект или Тектоника. - Приятно познакомится, - сказала Кира. - Нам тоже,- хмыкнула Тектоника. - А ты не знаешь, куда мы летим? - спросила Скарлетт. - Во Францию, - ответила львица. - Ого! А откуда ты это знаешь? - спросила Тектоника. - Мне там выступать надо. И родители у меня там. - Понятно. А мы на стажировку, если можно так сказать, - ответила Тектоника. - Ну, вы там долго еще? - послышался недовольный голос Форварда. - Нам без вас скучно, - добавил Красавчик. - Прости, Кира, парни вызывают, - со смехом сказала Тектоника. - Говори за себя, - пробурчала Скарлетт. - Да ладно тебе выпендриваться, - парировала Тектоника. Остаток пути лошади весело болтали. Они не заметили, как прошло время. Когда самолет приземлился, за ними пришли Аня и Юля. - Поверить не могу, что мы прилетели во Францию! - восхищенно сказала Юля. - Да такое случается раз в жизни. Да еще и с любимыми лошадьми,- сказала Аня. - А куда другие улетели? - спросила Юля. - Позолота и Лакомка в Англию, Улыбка и Джуди в Италию, а мы с остальной четверкой во Францию, - ответила Аня. К девушкам подошел мужчина лет пятидесяти. - Я полагаю это и есть две очаровательные девушки Аня и Юля? - спросил мужчина. - Да, это мы, - ответила Аня. - А это Dark Princess Scarlett the best of speed and nice, El Nico Koroleva Tecktonica La Furia Roja, Forward, Krasavchik? -спросил он - Они самые,- подтвердила Юля. - Меня можете называть Мишель, - сказал мужчина. Он показал, чтобы девушки следовали за ним. Аня вела Тектонику и Скарлетт, а Юля - двух жеребцов. Лошади осматривались по сторонам. Им все было интересно. Вскоре мужчина подвел их к высокому зданию. - Это наша школа, - сказал он, - только для тренировок мне нужно разбить лошадей на пары. Жеребец и кобыла. Думаю, вам это не составит труда. - Коне чно, - в один голос ответили Аня и Юля. Лошадей отвели в стойла. Стойла были большие и холодные. Солома была колкой и больно впивалась в ноги. - Они ее что, со времен рыцарей не меняли? - выражала свои недовольства Скарлетт. - Все ноги уже болят. - И не говори, - поддержала подругу Тектоника. - Ни лечь, ни встать. Ужас какой-то! - Да хватит вам ворчать! - крикнул Красавчик, - Нас, наверное, скоро на пастбище выведут. Но он ошибся. Пришли Аня с Юлей, а вслед за ними Мишель, и они вывели из денников Скарлетт и Красавчика. Оседлав их, девушки повели лошадей в манеж. Манеж был с высокими потолками и арочными окнами, стекла в которых давно уже покрылись толстым слоем паутины и пыли. Аня села на 12
13 Скарлетт, а Юля на Красавчика. Голос Мишеля и удары лошадиных ног гулко раздавались по высоким сводам манежа. Отработав положенное время, лошадей вывели на пастбище. Скарлетт скакала, как жеребенок. Красавчик подбежал к ней. - Знаешь Скарлетт, я давно хотел сказать те бе, но не хватало времени, - начал Красавчик. - Давай без прелюдий, - сказала Скарлетт. - Сразу к делу. - Если так, то ты мне нравишься. Даже очень сильно. У Скарлетт подкосились ноги. Конечно, Тектоника предупреждала, что так будет, именно это говорил и Форвард, но тогда Скарлетт не думала, что все будет именно так. С этого момента Скарлетт поняла, что подруги не просто так шутили над ней. Это все оказалось правдой. В знак того, что она разделяет чувства Красавчика, она положила свою голову ему на шею. Два часа, Скарлетт и Красавчик носились по пастбищу бок о бок. Тектоника и Форвард стоя рядом смотрели на них. - Что это со Скарлетт? Она не воспринимала Красавчика всерьез. А вы над ней подшучивали. - Форька, ты, что не видишь? Это же любовь! - повторила фразу Тектоника, которую когда-то про нее сказала Лакомка... Прошло время, лошади вернулись из разных стран, полные впечатлений. Все наперебой рассказывали, что с ними произошло, и только Скарлетт загадочно стояла и улыбалась. Когда-то она была маленькой и думала, что не узнает, что такое любовь. Однако случилось обратное, как и говорили ее друзья. Скарлетт была благодарна им за верную дружбу и понимала, что ее будущее зависит от нее самой, Красавчика и друзей... Диана БЕРЕГОВА,
14 КАРОЛИНА ТАЛАГАЕВА (г.истра, Россия) Дипломант конкурсов «Золотое пёрышко 2009», «Эра фантастики 2008, 2009», «Таков мой взгляд 2009», лауреат Гатчинского литературного конкурса 2010 Родилась и живу в прекрасной городе Истра (наш край часто называют жемчужиной Подмосковья или Русской Швейцарией). У меня чудесная дружная семья (папа, мама, сестра и братик), которая всегда меня поддерживает. Хочется, чтобы прочтя мои произведения, люди задумались, стали добрее; чтобы внимательнее огляделись вокруг: кто и что нас окружает. Ведь за ежедневной суетой мы многое не успеваем, что действительно ценно: обнять близкого человека, полюбоваться на закат, послушать музыку природы НАТАШКА И ЖЁЛТЫЕ ОДУВАНЧИКИ Там, где за тенью скрывается ночь, И тихо рассвет занимается Страна есть, где мрак прогоняется прочь, Волшебной она называется. Попасть в неё можно лишь только с картины: Когда по тебе пробежит ветерок, Легонько качнутся в квартире гардины, И мир сам себя словно перевернёт. В Волшебной стране нет кошмаров и смерти, Там счастье, удача и радость живут. Но Маг злой расставил ловушки и сети - Теперь по утрам соловьи не поют Волшебной стране вы помочь поспешите! Скорей Талисман их верните назад! Людей от Мразьона спастись научите, Чтоб свет над землёй воцарился, не мрак! ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ВЕТЕР ИЗ НАРИСОВАННОГО ОКНА Наташка снова посмотрела на картину. На ней был изображен вид из окна: до горизонта простиралось огромное одуванчиковое поле. Над цветами порхали разноцветные бабочки. В небе сияла яркая радуга «Вот бы туда попасть!» - в который раз подумала девочка.- «Там так красиво! Наверно очень здорово жить там!» она вздохнула и отошла к окну. 14
15 На кухне чем-то загромыхала мама Ветер был слабый, со сладким знакомым запахом. Он преследовал Наташку по всей комнате. Он бил в спину, холодил руки, метался перед глазами. Он словно звал девочку куда-то. И Наташка решила последовать за ним Ветер привёл её к картине. На ней будто бы что-то изменилось. Не может быть! Одуванчики слегка покачивались от ветра! Бабочки зашевелили крыльями! Девочка оглянулась. Комната осталась прежней, но виделась сквозь лёгкую жёлтую дымку. Всё в ней замерло. Снова на картину. Жизнь на ней стала ещё реальней! Чувствовалось дыхание жаркого солнца. Наташка сделала неловкий шажочек и споткнулась обо что-то. Испуганно вскрикнув, она рыбкой полетела вперёд Наташка, перевернувшись в воздухе, мягко опустилась на одуванчики. Тепло дышало солнце, шаловливо бегал летний ветерок, разнося знакомый запах со сладким привкусом. Так это же цветы! Наташка медленно поднялась. Только что подлетевшие бабочки тотчас вспорхнули вверх. Ласково запели птицы, где-то далеко шумел листвой лес. «Где же я?» - подумала Наташка и оглянулась, услышав чей-то быстрый бег и неровное дыхание. Напрямик, через поле, мчался мальчишка чуть постарше её. Синий плащ, наскоро накинутый на плечи, сбился на бегу его удерживали лишь тонкие верёвочки-завязки. Кофта была какая-то странная. Штаны слегка походили на рейтузы, только не на тёплые. На локте виднелась глубокая царапина. Ноги покрыты слоем жёлтой одуванчиковой пыльцы. Почти белые пушистые волосы слегка шевелились. В синих, как небо, глазах читался ужас. Всё это Наташка отметила за несколько секунд. И мальчишка крикнул ей: - Беги! Здесь нельзя оставаться! - Н-но Что случилось? - Несчастье! Великое Несчастье! Мразьон Непобедимый на свободе! И без лишних слов он ухватил её за руку и увлёк за собой Остановились они лишь далеко за полем, в густом лесу. Мальчишка тут же сел, прислонился к дубу и закрыл глаза. Потом, часто дыша, спросил: - Ты не поверила, да? Я тоже сначала не верил, подумал, что обознался. А потом Только мы с тобой знаем, что он на свободе! Ведь Радиант, король Восходящего Солнца и Радости, Света и Одуванчиков, заточил его в Вечный Лабиринт! Но предатель Траидор помог ему. И как ты думаешь, зачем?! Чтобы стащить талисман Света и Радуги! И ему это наверняка удалось бы, если б я не пошёл в Великую Сокровищницу Одуванчиков за орденом Смелости и Отваги, так как я сегодня главный дежурный во дворце! А там этот! Ну, я, конечно, швырнул в него магическим пламенем, но он быстро пришёл в себя! Я вырвал талисман и помчался куда подальше! Нельзя здесь долго он быстро найдёт! Ведь на мне передатчик! Он сигнал через каждый луч передаёт! До следующего луча совсем чуть-чуть осталось! 15
16 Он снова замолчал. - А кто такой Мразьон? - тихо спросила девочка. Мальчишка как-то странно посмотрел на неё. Его глаза расширились от ужаса. Он резко вскочил, поднял руки, словно защищаясь от кого-то. - Неужели, даже одно его имя способно наводить страх?! Мальчишка отчаянно смотрел за её спину. Тихо, даже как-то невесомо, прошелестели шаги. Раздался отчётливый щелчок. Мальчишка судорожно сжал кулаки. Зажмурился. - Мразьон это я! - прошелестел чей-то голос. И Наташка оглянулась Перед ней стоял некто, очень похожий на человека. Только с огромными чёрными крыльями за спиной. На вид ему было лет двадцать. Чёрные волосы развевались на ветру. Губы, над которыми виднелись аккуратные усики, сжались в тонкую полосочку. Пальцы, покрытые чёрными перчатками, теребили эфес шпаги. Чёрный плащ резко взмыл вверх и тут же опустился. Чёрный взгляд суженных глаз был направлен на Наташку. Девочка вздрогнула: Мразьон наводил на неё ужас. В нём было нечто величественное, притягивающее, но в то же время что-то отталкивало взгляд от него. Мразьон передёрнул плечами, слегка вздрогнул. - Странно, - пробормотал он. Я вижу мысли твоего спутника он боится меня, его трясёт от страха. Но ты Что-то закрывает твой разум. Нет. Я ничего не вижу. Он немного помолчал. - Но ниче го, - уже спокойно прошелестел он. - Ничто не мешает мне взять талисман. Он, едва касаясь травы, пошёл к мальчишке. Шаг, другой. Полы плаща колыхались из одной стороны в другую. Всё стало медленным, как в жутком сне. Но сейчас всё было по правде. И Наташка, напружинено подскочив, метнулась к палке, лежащей на траве. Распрямилась И встретилась взглядом с Мразьоном. И, почувствовав, что теряет над собой контроль, сделала робкий шажок к нему Рука ослабила хватку, палка со слабым стуком упала на траву. Шажок, ещё один. И вот Наташка подошла к Мразьону. Он пристально смотрел ей в глаза. - Сейчас ты подойдёшь к мальчишке и заберёшь талисман,- тихо прошелестел его голос. Она кивнула. - Иди. И она шагнула. Мальчишка смотрел на неё во все глаза. - Нет!!! - отчаянно воскликнул он. - Не смей!!! Не делай этого! Наташка вздрогнула. Чуть пошатнулась Возникло ощущение, что она куда-то падает Если б на неё свалился шкаф, было бы и то легче Наконец она опустила ладони. Нет! Мразьон прижал мальчишку к земле и, произнося какие-то непонятные, но страшные слова занёс над 16
17 ним руку. Талисман, переливаясь на солнечных лучах, валялся в траве. Наташка рванулась вперёд. Но Мразьон как-то почувствовал это. Он, не оборачиваясь, воскликнул что-то, и Наташка, налетев на невидимую стену, повалилась в траву и опавшие листья. Ошарашено вскинула глаза. Но всё же отчаянно вытянула вперёд руку. Она схватила камень! Со всех сил сжала кулак, испугано зажмурилась. Но ничего не происходило. И Наташка открыла глаза. Она лежала на полу в своей комнате. Всё было как прежде. Те же стол, стул, диван со смятой постелью, та же картина с полем, так же весело тикали часы. Так же привычно прогудела за окном электричка. И так же привычно проголосила с кухни мама: - Натуся, ты ещё спишь? Уже начало двенадцатого! Она зашла в комнату. И, коне чно, испугано воскликнула: - Наташа! Что случилось?! Почему ты лежишь на полу? Наташка вскочила, быстрым движением запихнула в карман сверкающий талисман. Чуть виновато глянула на маму. - Я - запнулась девочка. Я просто упала во сне! Пойдём, мама! Я ужасно голодна! И уже уходя из комнаты, она бросила тревожный взгляд на картину. На слегка примятых одуванчиках лежал синий плащ наверно, слетел с мальчишки в неравной схватке. Прошло несколько дней и ничего не менялось. Наташка ходила в школу, делала уроки, гуляла со школьной кампанией, даже весело смеялась, как и прежде. Но всё же в ней сидело, незаметное для посторонних, чувство вины. Вины перед тем мальчишкой. Словно она чего-то не успела сделать. Но чего?! Будь на то её воля, она давно бы переместилась обратно! Тот слякотный мартовский день не предвещал ничего нового. Родители уехали в гости, Тюпа ещё вчера убежал на улицу. Было скучно. Наташка сидела возле окна и разглядывала талисман. Чем-то он похож на крупный алмаз, который недавно похитили злоумышленники (показывали по телику). Только внутри камешка, переливаясь всеми цветами радуги, блестел цветок одуванчика. Девочка вздохнула и Почувствовала дуновение ветерка. Оно было лёгким, со слабым привкусом цветов. Наташка уже знала, что это одуванчики. И теперь она знала, что делать. Она быстро встала, подошла к картине. Пристально посмотрела на неё. Назад не оглядывалась (Наташка знала, что в комнате всё застыло, виделось сквозь жёлтую дымку). Девочка выдохнула и сделала шаг вперёд И мягко опустилась на жёлтые цветы Но Если приглядеться, они уже не такие жёлтые, как раньше! В них появился оттенок тёмно-коричневого цвета увядания. И вообще «Что здесь случилось?» - изумилась Наташка. Её не было всего три дня, а уже столько всего изменилось! Пропали бабочки, повсюду виднелась жухлая трава, исчезла яркая радуга - вместо неё по небу тянулись клокастые серые облака. Везде, насколько хватало взгляда, царили мрак и запустение. Наташка, подняв синий плащ, помчалась в ту сторону, откуда несколько дней назад прибежал мальчишка. По её представлению там находился дворец. 17
18 Действительно, дворец находился там. Но он оказался совсем не таким, как думала девочка. Это был огромный черный замок с полуразрушенными башнями. Большинство окон разбито. Всюду мрак и холод. Наташка не без боязни вступила внутрь. Прошла несколько залов. Тишина. Лишь летучие пролетали над головой. Наташка тихо подошла к лестнице. Поднялась на первую ступеньку. Та отозвалась скрипом (скрип во дворце?!) И вдруг услышала чей-то смех. Жуткий смех победителя. Она вскрикнула и метнулась к выходу. Но опоздала. Возле двери, довольно улыбаясь и щуря чёрные глаза, стоял Мразьон. Наташка испуганно ойкнула и попятилась назад. - Стоять, - тихо прошелестел он и тронул эфес шпаги. Наташка, потеряв над собой контроль, послушно замерла. Медленно подняла голову и встретилась с чёрным взглядом. - Знаешь ли ты, кто я?- вновь прошелестел он. - Нет, - полувопросительно откликнулась девочка.- Не знаю. - Я - Мразьон Непобедимый! Король мрака и ночи! Радиант Прекрасный мой вечный враг и соперник за власть в этом Королевстве. Мы не ладили с самого детства. Мне нравились тишина, покой и сумрак, а Радиант любил солнце, веселье, радость. Он хитростью и обманом заточил меня в Вечный Лабиринт. И тогда я решился на отчаянный шаг: я околдовал стражника и проник в Сокровищницу, чтобы похитить Талисман. Всё бы хорошо, но меня заметил проклятый мальчишка! Но всё же, Талисман в моей власти, - при этих словах Мразьон самодовольно улыбнулся. - Всё, что ты сейчас видишь это дело моих рук! - Н-но - Наташка опустила руку в карман. - Ведь талисман у меня! Она достала яркий камень и вытянула руку над головой. Но тот уже поблёк и стал гораздо меньше. Через мгновение он растаял в воздухе. Ладони сжимали пустоту. - Это что случилось? - растерялась девочка. - А, - отмахнулся король. - Всего лишь иллюзия. Настоящий камень у меня! Но теперь его влияние на мир окончено. Я свернул лепестки одуванчика, поэтому страна погрузилась в мрак. Не люблю яркий свет. Да и радость мне не в радость, - он мрачно ухмыльнулся. Девочка со злостью посмотрела на Повелителя Мрака. - Ты ты Предатель! - глаза её яростно сверкали, в голосе слышалось явное возмущение. Девочка метнулась к выходу, в надежде убежать куда подальше, но Мразьон опередил её. Он резко выкрикнул чтото непонятное и заслонил дверь. Наташка отчаянно вскрикнула. Внутри у неё всё сжалось в один комок. Горло перехватило. В глазах замерцали разноцветные круги. Девочка, часто задышав, опустилась на колени, согнулась пополам. Всё окончательно потемнело и она повалилась на пол - Так-то лучше, - усмехнулся король. - Теперь я о тебе долго не услышу - и, неразборчиво прошептав несколько предложений, он исчез. Лишь дымка несколько секунд висела в воздухе. Она лежала на холодной и слегка влажной траве. Было темно. Сквозь густые ветви едва просвечивали блёклые звёзды 18
19 - Наташа? - послышался взволнованный шёпот. - Ты в порядке? Наташка закрыла глаза. Открыла. Звёзд уже не было. Лишь через долгую секунду она догадалась, что над ней кто-то склонился. - Наташа? Ты молчишь? Что случилось?! - Да не переживай ты так, - раздался другой, более спокойный голос. - После этого она долго не придёт в себя. Наташка потрясла головой. Что с ней случилось? О чём говорят эти незнакомые люди? Почему всё так болит?! Наконец она слегка приподнялась, огляделась. Девочка находилась редком ельнике. Сквозь колючие пушистые лапы просвечивался кусочек луны, в отдалении грустно трещал одинокий кузнечик. Резко ухнула сова, и опять всё стихло. - Где я?- еле шевеля языком, поинтересовалась Наташка. К ней кто-то кинулся. - Очнулась?! Наконец-то! - быстро зашептал голос.- Это я Нальон! Ты меня помнишь? Наташка устало мотнула головой. - Нет. Не помню, - слабо выдохнула она. - Ну ладно, это не страшно, - в голосе послышались знакомые нотки. - Главное, что очнулась. Наташка смутно вспомнила мартовский день. Завядшие одуванчики. Какой-то дворец Ей казалось, будто что-то произошло. Страшное и необычное И вдруг, как наяву, послышался жуткий шелестящий смех. И перед глазами появился образ Мразьона Разум сразу прояснился. Наташка всё вспомнила. Она резко вскрикнула и, скошенная ужасом, упала на траву. Влажная рука прикоснулась ко лбу. Затем послышался смутно знакомый голос: - У неё сильный жар. Возможно, она переволновалась в последнее время. Было такое? - Да нет вроде. Девочка с трудом приоткрыла веки, облизала сухие губы. - Где я?- еле слышно выдавила она. Над ней кто-то склонился, поправил одеяло. - Не волнуйся, Наташенька. Ты просто потеряла сознание. - Ма-ма? Это ты? - спросила девочка. - А где же Мразьон? И дворец Где я? - Ты дома, не бойся. - Н-но Наташка с трудом присела. А как же Волшебная страна? Ведь ей угрожает опасность! У власти король Тьмы! Что же будет, если Наташка не придёт на помощь?! А если все погибнут?! - Я должна бежать, как можно скорее! Помогите мне! Наташка резко вскочила и со стоном упала на кровать. Что случилось?! Почему всё так болит?! - Э-э, девочка, погоди, - улыбнулся мужчина в белом халате, наверно доктор. - Тебе ещё, как минимум, недельку полежать придётся. Болезнь-то серьёзная! Я с такой первый раз столкнулся. Так что дела придётся отложить. 19
20 Он ещё что-то объяснял маме, исписал целый лист всякими лекарствами, задавал Наташке какие-то вопросы. Но она ничего не слышала. Тяжёлым комком сидели в ней безвыходность и ужас. Неужели Волшебная страна погибнет? Кто, кроме Наташки спасёт её? Целая неделя. Это же с ума сойти! А если если это действительно бред, фантазия болезни?! А если это всё просто приснилось? Значит, ничего не было? Ни Мразьона, ни схватки. Мама присела к Наташке на кровать, серьёзно посмотрела на девочку. - У меня к те бе всего лишь один вопрос, - нерешительно начала она. - Что у тебя в комнате делает это?! Она показала Наташке какой-то свёрток. Да это же Плащ того мальчишки!! Девочка кинула радостный взгляд на маму, на картину. Одуванчики слегка покачнулись. Зашуршал ветерок. И снова всё замерло. Да, Наташка попадёт туда! И спасёт королевство!!! Только надо дождаться момента и незаметно проскользнуть в картину. И тогда Мразьону несдобровать! - Мамочка, ты не волнуйся! Я тебе потом всё объясню. Девочка глубоко вздохнула и начала засыпать. Наташка быстро шла на поправку. Видимо, у неё были очень сильный организм и твёрдая сила воли. Да и Мразьон наверно не собирался уничтожать её окончательно, хотел просто избавиться на некоторый срок. И к тому же девочка не из его мира, заклятья действуют на неё немного слабее. Итак, уже через четыре дня Наташка была как огурчик. Кошмары по ночам уже не мучили, головные боли прекратились. Да и в общем-то ощущала себя лучше, чем прежде. Настрой был самый боевой. Да иначе и быть не могло! Ведь через несколько дней ей предстоит серьёзная схватка с Великим Магом. К ней следовало хорошо подготовиться. Девочка не теряла ни одной минуты. Она собирала только самые нужные вещи: самонаводящий ножик, зажигалку, моток верёвки. Одела неприметные тёмно-серые джинсы, чёрную футболку, светлые волосы спрятала под повязку. Безжалостно оторвала золотистые лампасы с кроссовок. И вдруг села, представила, что она последний раз у себя дома. Стало грустно и тяжело что ли. Она мысленно попрощалась со всеми, прошептала в пространство самые ласковые слова. И шагнула навстречу ветру, охватившему всю комнату. Над Волшебной страной сгустилась ночь. Да, она действительно была Волшебной. Во всём чувствовалось величие, невозмутимость. И в тусклых звёздах, и в гибнущих деревьях, и в завядающих цветах, и в бывшем королевском замке, чернеющем теперь вдали. Даже воздух был пропитан гордостью. А ещё в нём ощущались опасность и страх. Наве рно для того, чтобы Наташка не забывала, где она. Но она и не забывала. Просто захотелось немножко постоять и подумать. Через минуту девочка уже осторожно пробиралась по лесу. Неведомо, что поджидало её в темноте. Может быть, там притаились злые духи или даже сам Мразьон. Но ничего не было. Лишь лопухи да колючки цеплялись за ноги, да норовили разуть её. И вдруг послышался треск сухих сучьев. Запах дымка. «Кто-то разжигает костёр!» - поняла она. 20
21 И действительно, вдали замаячил свет. И Наташка, на свой риск и страх, дёрнулась туда. Застыла на секунду за ёлкой и вышла к костру. И сразу ойкнула. Потому что там сидел тот самый мальчишка. - Привет, - слегка растеряно сказала она. - А-а Мальчишка встал. Радостно помахал пятернёй. Взъерошил и без того лохматые волосы. - Привет! А ты откуда взялась? Я тогда так испугался. Утром проснулся а тебя нет! - Я, - начала девочка. - Я тебе всё расскажу, только это долгая история. - Ничего, что долгая. Зато мы всё узнаем. (Мы это он и ещё один мальчишка, чуть постарше). И Наташка, устроившись у костра, начала рассказывать. О том, как первый раз подул ветер с картины. Как попала сюда, как металась между мирами, о встрече с Мразьоном И даже, как собиралась к последней схватке, как шла сюда. - Ну, вот и всё, - вздохнула она. - А теперь вы расскажите мне о этом мире, - и вся обратилась в слух. - А что те бе рассказать? В общем-то это самое обычное Королевство. У нас свои законы, свои порядки. Это долго объяснять. Животные у нас понимают людей, живём мы мирно, никого не задеваем. Лишь Мразьон донимает иногда. Он знаешь как рвётся к власти! Вот и дорвался. Говорят, что сейчас он какие-то заклятья день и ночь читает, чтоб Радиант погиб - мальчишка сглотнул. - А ведь сам недавно в заточении сидел! У, бандюга! - Да-а, - вздохнула Наташка. - Всё бывает в жизни. - Ты спрашивай, если те бе что-то непонятно, - посоветовал мальчишка постарше. - Я да, - ответила девочка. - Самое главное, как вас зовут? - Я Нальон, - представился беловолосый. - Лаброн, - улыбнулся другой. - А ты Наташка. - Да, - кивнула она. - А вы откуда знаете? - Да знаем уж. - Ладно - она немного помолчала. Что-то вспомнила. - А что такое лучи? Ты тогда что-то говорил, когда мы первый раз увиделись, только я не поняла. - Это ну, в общем, мы так время измеряем. Один луч это закрытие одного лепестка на Главных Часах. - Понятно,- ответила Наташка, хотя на самом деле многое ей было непонятно.- А почему здесь всё как-то связано с одуванчиками? - Понимаешь, это священный цветок. Ну, как бы символ всеобщего цветения, силы, красоты, свежести. Я даже не знаю, как тебе объяснить. Мы живём в тесной взаимосвязи с природой, мы как бы её частичка. Живём, дополняя друг друга. Только почему-то не всем это нравится. - Нальон снова помрачнел, наверно вспомнил о недавних событиях. И Наташка тоже вспомнила. Подумала и спросила: - Где сейчас Мразьон? Мальчики переглянулись. - Наверно, во дворце, - неуверенно предположил Лаброн. - Где же ему ещё быть. 21
22 - Отлично, - не сдержала улыбки Наташка. - Кто-нибудь из вас знает план дворца? - Ну да, а зачем? Наташка достала из сумочки лист бумаги, карандаш. - Вот, начертите, пожалуйста, - попросила она. - Нальон нахмурился. Удивлёно поинтересовался: - Ну а всё же? Зачем?! - Я хочу пробраться к нему и забрать Талисман. Лаброн удивлёно присвистнул. Нальон испугано икнул, часто задышал. - Ты хоть понимаешь, что собираешься делать?! - Да, - твёрдо ответила девочка. - Я это понимаю. Выхода нет, это из-за меня всё случилось. Я не смогла тогда помочь, значит, придётся сейчас исправлять ошибку. И не надо меня отговаривать. - Я с тобой! - дёрнулся Нальон. - И я тоже! Только По-моему благоразумней будет сначала прощупать почву, а потом уже рваться в бой,- рассудил Лаброн. - Ну да,- слегка смутилась Наташка,- в принципе я так и хотела сделать. Они ещё долго разговаривали, но, в конце концов, сон сморил их. Они улеглись на мохнатую еловую подстилку и уснули, как самые хорошие друзья. Было тихо. Лишь где-то вдали размеренно куковала кукушка. Это было как предвестье о скором свержении Мразьона. Во всяком случае, так хотелось думать. Наташка тихо пробиралась по закоулкам дворца. План сильно пострадал от дождя, поэтому пришлось полагаться на интуицию. Ага! Сокровищница наверно за тем поворотом! Наташка радостно срывает тёмный плащ и мчится вперёд. Вот он, Талисман! Какой же он красивый! Но что же там?! Какой-то грохот за спиной. Девочка оборачивается и видит закрывающуюся стену. Она в ловушке! Недаром слышится злобный смех Мразьона. Последний раз в жизни. Наташка, как ошпаренная, вскочила с веток. Уффф Какой ужасный сон. Неужели он узнал о её прибытии, и решил наслать кошмар, чтобы подорвать боевой дух? Или это из-за пережитых ужасов вчерашнего дня? - Зря я на ночь изучала план дворца, - вздохнула девочка. И вздрогнула, услышав приближающиеся шаги. Резко оглянулась. По мокрой от дождя тропинке быстро шёл Лаброн. Тёмные волосы, кстати, тоже мокрые, свешивались из-под капюшона. Глаза испуганно горели. Пальцы судорожно сжимались, теребя рукав плаща. Увидев Наташку, он облегчённо вздохнул. - П-фу... Думал, никогда не дойду, - и тут же помрачнел. - Я завалил всё дело Подошедший Нальон удивлёно глянул на друга. - То есть? - поинтересовался он. - Мразьон меня заметил,- побледнев, ответил тот.- Я не хотел. Это случилось в последнюю минуту. Начало светать. Я пробирался по лесу, и вдруг появился он. Пробормотал что-то на своём колдовском языке и пропал. Вот. Что теперь делать?! Он был весь съеженный, испуганный и несчастный. Ну, ещё бы! В день похода дать какую-то весть своему самому страшному врагу! 22
23 - Ничего, - вздохнула девочка. - Отменять уже поздно! Как-нибудь прорвёмся! Они с трудом дожидались вечера (вылазка была назначена на десятый луч, ведь в темноте остаться незамеченным гораздо легче, чем на свету). Наташка проверяла расчеты, внимательно изучала план. Но, сон не выходил из головы. Он был жутким предвестьем того, что случиться сегодня (хотя ох, как не хотелось бы!) Наконец она не выдержала и всё рассказала друзьям. - Я боюсь, - скомкано произнесла она. - А если мы попадём в ловушку? Или ничего не получится? Или - Или мы все погибнем, да? - передразнил её Лаброн. - Кто мы, в конце концов? Мы жители своей страны! Волшебной страны! Всё может случиться. И не надо ныть заранее, и без того тошно! Наташка послушно замолчала. В самом деле! Сама же выдвинула идею, а теперь боится. Позор! Темнота подобралась быстро и незаметно. Она всё охватила своим покрывалом, наползла липким страхом. Снова одиноко запела вдали кукушка. «Ох, не к добру всё это!» - снова подумала девочка и зябко повела плечами. Но промолчала и не отставала от друзей. Сначала они пробирались по лесу. Густые еловые лапы сейчас только мешались, сильно хлестали по лицу, цеплялись за одежду. Ноги постоянно проваливались в ямы, намокали в ручьях и лужах. И не было отбоя от комаров. Они налетали целыми полчищами, вгоняли в ребят жала и падали на землю. Но когда выбрались на поле, поняли, что там, в лесу, хоть надёжное укрытие, а здесь. Бесконечный простор до самого замка. Ни спрятаться, ни пригнуться. Лишь ветер со злобой бьёт в спину, да чёрный неприступный замок стоит впереди. - Ползком, по одному, - тоном, не терпящим возражения, приказал Лаброн. Ползком, так ползком. Всё равно себя уже жалеть нечего! Наташка лишь пару раз замирала, чтобы почесать укусы, и тут же устремлялась вперёд. Они так ползли, ползли. Казалось, что прошла целая вечность, было удивительно, что ни разу не наступило утро. Но и эта бесконечность наконец-то кончилась. Они у цели. Страшный замок во всём своём ужасе предстал пред ними. - Да-а, - устало протянул Нальон. - Сложно представить, что здесь когда-то было светло и уютно. Ну что, пойдём? Наташка достала план, развернула его. - Тайный лаз с той стороны, - прошептала она. - Как пойдём? Снова по одному? - Не думаю, что это хорошая идея, - пробормотал Нальон. - Погибать так вместе! - Согласен. На том и порешили. Пошли они цепочкой, наступая мягко и осторожно, вплотную прижимаясь к стене. Осторожно оглядывались по сторонам, чтобы не прозевать налёт врага (если он, конечно, будет). Нальон первым дошёл до потайной дверцы. Нащупал её, ничем не отличающуюся от остальной стены, дёрнул какой-то механизм. И часть 23
24 гладкой кирпичной стены отошла в никуда. А взору изумлённых ребят представилась изящно отделанная лестница, поднимающаяся круто вверх. - Оу, - озадачено прошептала Наташка. - Я думала, что будет эм несколько иначе. Она представляла себе подземный ход, факел и может даже полурассыпавшиеся скелеты. А здесь. Всё было наоборот. Вместо того, чтобы опускаться под землю, нужно было подниматься куда-то очень высоко (лестница терялась во мраке высоты). И попадёшь неизвестно куда, может в лапы к самому Мразьону! Ну, а вообще-то. Разве самое главное сейчас это только романтика? Зачем она сюда пришла? Спасать Волшебную страну от Мага, спасать любой ценой! А острых ощущений и так хватает! Наташка оглянулась на друзей. - Я поднимаюсь наверх,- решительно сообщила она.- Да, я знаю о том, что враги могут быть там, но всё же. Мне уже надоело прятаться, скрываться. Как будто мы виноваты в чём-то! Судьбы всё равно не избежать! И по плану, - Наташка нагнулась над бумагой, - По плану сокровищница находится где-то там, - она кивнула головой в сторону потолка. - Мы с тобой,- полувопросительно откликнулся Лаброн. - Да, те бя одну отпускать нельзя. Я не смогу потом оправдываться всю жизнь сам перед собой, что всё вышло случайно Наташка кивнула. - И ещё один вопрос: у кого факел? Нальон протянул девочке палку, обмотанную на конце бывшей Наташкиной кофтой (сейчас она одела плащ). Тряпку пропитали бензином из зажигалки, оставили самую малость, чтобы потом зажечь факел. Идти было нетрудно, только очень скучно. Однообразные стены и ступеньки наводили тоску. Изредка хлопали крыльями летучие мыши. - Прямо как посланники Мразьона,- вздохнул Нальон. На триста двадцатой ступеньке заколыхался теплеющий воздух, послышались отдаленные голоса. Слов разобрать было невозможно. Наташка аккуратно передала факел назад, поднялась на несколько ступеней выше. И прямо из неоткуда перед ней появилась дверь. За нейто и разговаривали! Девочка замерла и прислушалась. - Наверняка эта девчонка бродит поблизости! Она хочет отобрать у меня камень! - голос Мразьона изменился. Шелестящие оттенки почти пропали, слышались ярость и ненависть. - Я оставляю камень на сохранность тебе! И если с ним что-то случиться Я тебя уничтожу-у!- Мразьон воскликнул на непонятном наречии и всё стихло. Наташка, испугано вжавшаяся в стену, провела рукой по лицу. Облегчёно вздохнула. - Он ушёл! - прошептала она в темноту. - Но оставил охранника! Что делать? Мальчишки поднялись к ней. Нальон после минутного размышления произнёс, что «У Мразьона нет настолько сильного помощника, чтобы мы не сладили с ним. Как-нибудь одолеем!» И смело распахнул дверь В комнате сидел волк. Он не был похож на настоящего, но, несомненно, был живым. Был он, чуть ли не с ребят ростом. Глаза такие же, как и у Мразьона: чёрные, узкие, горящие чем-то нечеловеческим. 24
25 Шерсть дыбом, хвост нервно дёргался из стороны в сторону. Хотя и известно, что собаки виляют хвостом в знак дружбы, этого зверя дружелюбным назвать нельзя. И он, словно подтверждая это, оскалился, сипло зарычал - Что делать? - спросила Наташка, распахивая глаза от ужаса. - Он сейчас набросится! Она вспомнила слова Нальона о том, что люди и звери понимают друг друга. Где уж там! Сейчас пониманием и не пахнет! - Смотри по сторонам! Ищи Талисман! Но действуй осторожно, постарайся не взбесить его. Наташка осторожно огляделась. Куда же этот злыдень положил Талисман?! А! Вот он! На полке под самым потолком лежало нечто, излучающее свет и тепло. Это он! Но Как его достать? Наташка резко выхватила факел и швырнула им в волка. Зверь запах палёным и отчаянно взвыл. О, как ужасен был этот вой! Но девочка, ни секунды не колебавшись, рванулась вперёд, вскочила на несколько полок вверх, потянулась Есть! Пальцы уже сжимают заветный камень! На сей раз настоящий, Наташка в этом уверена. Только у цветка сжаты лепестки (впрочем, как и предупреждал Мразьон). Она прыгает вниз, поворачивается к выходу. И почти не удивилась, увидев его. Он стоял у двери, скрестив руки, и противно кривил губы. Чёрный подол трепыхался на ветру. Крылья горели чернотой. Глаза излучали ненависть. И вот странно на этот раз они совсем не лишали воли девочку. Она качнула головой. Яркие, слегка золотистые волосы, рассыпались по плечам. Смело подняла глаза, пронзила ими Мага. - Я не боюсь тебя, Мразьон! - вызывающе воскликнула она. - Ты мне противен! Уходи прочь или я не знаю, что с тобой сделаю! Ты лишён силы. Ты подлостью и обманом захватил власть! Неправда, что ты Непобедимый! Ты Несправедливый! Уходи отсюда! - из Наташкиных глаз летели молнии. - Негодная девчонка! - прошипел Маг. - Ты умрёшь, твои друзья умрут тоже! Ты осмелилась пробраться в мои владения так сразись со мной! С этими словами он швырнул в девочку сноп пламени. Но он не достиг цели, рассыпался по воздуху. Потому что у двери что-то воскликнул Нальон. Он тоже знал магию! Страшный волк исчез. Его просто не стало. И девочка, уже не раздумывая, подняла высоко над головой Талисман. Талисман Света и Радуги. И знала, знала заранее, что он поможет им противостоять врагу. Так и случилось. Камень вспыхнул ярче обычного. Одуванчик вздрогнул, раскрыл свои лепестки. Они вырвались за границы камня, ярко зажглись. И из каждого лепесточка начала вырываться добрая энергия. Она обволакивала всё пространство, проникала в каждое существо в Королевстве. Всё покрывалось желтоватым светом, который фейерверком взрывался в пространстве. Мразьон как-то весь сразу съёжился, поник. В его взоре читались ужас, страх и просьба о пощаде. Он стал похож на побитую ворону, во всяком случае, так показалось ребятам. Крылья уменьшались, да и сам он стал каким-то маленьким и неуклюжим. Ещё одно мгновенье и Маг растворился в воздухе. 25
26 - Вот и конец его власти! - неожиданно громко разнеслось по комнате. Ребята посмотрели друг на друга и начали смеяться. Сильно, заливисто, неудержимо. В этом смехе раздавалось облегчение, неожиданное спокойствие, радость свободы и победы. А потом был огромный и радостный пир, на котором воспевали доблесть и отвагу юных мира сего, которые, не жалея себя, вернули Волшебной стране свободу и своего истинного правителя доброго и мудрого Радианта, Короля Восходящего Солнца и Радости, Света и Одуванчиков. Было произнесено немало речей, похвал и пожеланий в адрес сегодняшних героев, победивших Мразьона. А потом всеобщее веселье, танцы, музыка. Лишь через несколько дней Наташка смогла наконец вырваться на свободу. Потому что пора домой. Там, наверное, все с ума сошли! Они бредут по полю. Они это Наташка, Нальон и Лаброн. Они идут по колено в одуванчиках, поэтому все ноги покрыты порядочным слоем жёлтой пыльцы. Но им это нравится. Потому что во всём этом чувствуется жизнь. И в цветах, и в воздухе, и в деревьях, и в пении птиц. Всё дышит счастьем, радостью и благодарностью. За то, что ребята позволили им существовать. Над одуванчиками порхали бабочки, высокой синевой манило небо, вдали шумел листвой лес. Всё было, как тогда, когда Наташка первый раз появилась здесь. Только теперь она была не одна, а с верными друзьями, которые не дадут её в обиду. И от понимания этого солнечные зайчики радостно грели душу. - Мне пора, - нарушила тишину девочка. - Наташа, ты не забывай нас. И мы тебя будем помнить. Спасибо тебе за всё! Прощай. - Нет, мы же ещё увидимся! - с надеждой воскликнул Нальон.- Правда? - Конечно. Я вернусь. Обязательно вернусь! Вот увидите! До встречи. И вот самая середина поля. О, как красиво! Эти жёлтые головки цветов так похожи на маленькие добрые солнышки! Как жаль, что приходится уходить отсюда. Но ведь Она же сможет вернуться! И эта новость зазвенела в ней волшебными струнками. И она, последний раз кивнув друзьям, шагнула в просвет между мирами. ЧАСТЬ ВТОРАЯ ТАМ, ГДЕ ЗА ТЕНЬЮ СКРЫВАЕТСЯ НОЧЬ Неизвестно откуда появившаяся муха неназойливо прожужжала где-то над ухом, сделала небольшой виток и снова вернулась. Немного покружив, она приземлилась на плечо, замерла на мгновенье и куда-то поползла. Стало нестерпимо щекотно, поэтому Наташка, весело хохотнув, вскочила. Постояла с минуту, следя глазами за маленькой мушкой, подошла к окну. Погладила белого пушистого котёнка Тюпу, пригревшегося над батареей и посмотрела на улицу. В холодном сером небе едва забрезжил рассвет. В высоте ещё слегка колебались очертания звёзд. Но с каждой минутой они становились всё бледнее, незаметнее. На горизонте что-то дрогнуло, тихонько зазвенело. И тьма, словно нехотя, покачнулась, начала отступать. Всё смелее вступал в 26
27 свои владения свет. Он охватывал всё пространство, забирался в самые дальние, самые скрытые уголки, насыщая их теплом и безмятежностью. Занялся новый день. Наташка задумчиво посмотрела вдаль. Туда, где за горизонтом скрывалась тьма. Там лёгким облачком качнулась тень. Мелькнула и скрылась. Но где скрылась?! Наташку нередко мучил этот вопрос. Ей было интересно - где рождается зло? Откуда берётся эта вязкая липкая тьма? Зачем появляется серый страх, который сковывает душу? Но ответа не было. Девочка, вздохнув, оглядела комнату. Всё было так знакомо, как собственное отражение в зеркале. Она знала каждую царапинку на письменном столе, стоящем у распахнутого окна (в столе, кстати говоря, нередко заедал средний ящик). На мягком диване валялась скомканная постель. Пушистый ковёр, застилающий пол, хорошо гармонировал с синеголубыми обоями. В высоком, под самый потолок, шкафу, плотно закрыты дверцы. В углу громоздился компьютерный стол. Над ним, закрывая дырку на обоях, висела уже знакомая нам картина с одуванчиками, натворившая столько дел в марте. Оказывается, она была дверью в другой мир, где девочка смогла победить злого Волшебника и нашла себе новых друзей. А рядом с компьютером, на дверной ручке, висела школьная сумка, напоминавшая, что через несколько часов уже нужно на занятия. Школа встретила Наташку весёлым гомоном учеников, руганью дежурного завуча, стоявшего на входе, заливистым смехом игравших в «ножки» первоклашек, отдельными фразами старшеклассников, зубривших какие-то законы. Девочка недолго посидела на первом этаже, среди приятелей и подружек, а потом, проталкиваясь сквозь толпу, стала продвигаться к лестнице. Поднявшись на несколько ступенек, она услышала чей-то плач. Быстро взлетела наверх, огляделась. И увидела мальчишку. На вид ему было лет восемь-девять. Весь какой-то щупленький, бледненький. Под вязаной жилеткой вздрагивали, похожие на девчоночьи, плечики. Аккуратная белая чёлка опускалась на заплаканные глаза, из которых выкатывались прозрачные слезинки. Они медленно сползали по щекам, оставляя за собой длинные мокрые дорожки. Наверное, у него что-то случилось. Не станет же мальчик, пусть даже похожий на девчонку, просто так лить слёзы! И, как назло, поблизости никого. Наташка решительно подошла к мальчику. - Эй, ты чего?- она тихо присела возле него на корточки. - Ничего, - сердито отозвался он и отвернулся, резко смахнув капли с ресниц. - Не ври, - строго сказала девочка. - Кто-то обидел, да? - Не обижал меня никто! - А что же тогда? Он устало дёрнул плечом. Было видно, что ему не хотелось вопросов. Но Наташка не могла просто так уйти. Она не из таких людей, которые спокойно проходят мимо чужой беды. Да и чужой ли? Ведь если плохо одному, то и другой не сможет жить спокойно. Наташка снова посмотрела на мальчика. Снизу вверх. Тот смущёно глядел в сторону, наверно стеснялся недавних слёз. - Скажи, - тихо попросила она. - И мне станет легче, и тебе. А если будешь держать в себе, то будет ещё хуже, ты уж поверь. 27
28 Он снова вздохнул, отвернулся к окну и, немного помолчав, прошептал: - Анри пропал. - А это кто? - осторожно спросила Наташка. - Мой щенок, - ещё тише проронил мальчик. Наташка вздохнула. - Не плачь, - попросила она, видя, что у мальчика вновь намокли глаза. - Слезами горю не поможешь. Лучше сходи умыться. И уже потом, проводив мальчика на первый этаж, она спросила: - А зовут-то тебя как? - Андрейка. - Так вот, Андрейка. Ты должен запомнить, что плакать не нужно. Ты лучше дай объявление, что пропала собака. Коротко опиши её. Вот увидишь, она найдётся. - Правда? - просиял Андрейка. Девочка кивнула. Через несколько минут она ушла. Андрейка вроде успокоился. Зима была в самом разгаре. Стояли весёлые морозные деньки. Солнечные зайчики шаловливо бегали по снежным дорожкам и сугробам, заставляя радостно блестеть снежинки. Настроение было самое прекрасное. Уже наступили каникулы, поэтому можно было сколько угодно времени проводить вне дома, что Наташка и делала. Вместе с весёлой кампанией она гуляла рядом с заснеженными обрывами, недалеко от замёрзшей реки. В тех краях на ледянках, картонках и просто, на спине или ногах, катались не только лихие пацанята, но даже девочки. Правда, они все были младше Наташки. А чуть подальше, куда уже не осмеливался соваться малокалиберный народ, тренировались на сноубордах парни постарше. Наташка как-то пробовала кататься на таком же. Вместе с двоюродным братом она приходила сюда, и даже один раз удачно съехала. Но после того, как потом носом упала в сугроб, интерес к катанию угас. Однажды Наташка одна проходила между этих мест. Делать было нечего, потому что все уехали на премьеру «Ромео и Джульетты». И поэтому не оставалось ничего, кроме бесцельного хождения по городу. Девочка привычно приглядывалась к малышам в разноцветных шапочках, резвящимся на горках. Наверняка все они были местные, жили в четырнадцатиэтажках, стоящих недалеко отсюда. Естественно, Наташка никого из них не знала. Но вдруг, среди всех этой беготни мелькнуло знакомое лицо. Ярко горящие глаза, конопатый нос, разгорячённые щёки, светлая чёлка, торчащая из-под ушастой шапки. Она пригляделась так и есть, это Андрейка Старпольский из четвёртого «Б». Возле него бегал маленький лохматый щенок тот самый Анри, который когда-то потерялся. Благодаря Наташкиному предложению его быстро нашли, а Наташка с Андрейкой теперь стали хорошими друзьями. В правой руке мальчик держал сине-голубую ледянку, а левой медленно расстёгивал ворот кутки. На плече уже висел развязанный шарф. Наташка быстро подбежала к знакомому. - Андрейка! Ты чего? Простудиться захотел?! А ну застёгивайся,- девочка рассержено сверкнула глазами. - Ой, Наташа! - удивился мальчик. - А ты пришла покататься?- добавил он, поспешно застегнувшись. 28
29 - Нет, ты что! - тут же отмахнулась девочка. - Я и не умею! - А чего уметь-то? - рассудительно заметил он. - Сел да поехал. Главное не упасть! На, держи. Он протянул ей свою ледянку. - Да ну, - отмахнулась она.- Смеяться будут. - Кто? Здесь все свои! - Н-ну, ладно. Только вот за последствия я не отвечаю,- и подошла к краю. Наташка представила, как она выглядит со стороны. Стройная, невысокая, она выглядела младше своих неполных тринадцати лет. Светлая отросшая чёлка слегка закрывала широкие карие глаза, поэтому постоянно приходилось её откидывать. Короткие хвостики, выглядывающие из-под новой бежевой шапочки, белая короткая курточка, слегка обтрёпанные чёрные джинсы, невысокие сапожки. Она вполне могла сойти за местную девчонку-пятиклассницу, которые частенько наведываются на эти горки. Она медленно опустилась на ледянку, поджала ноги, цепко ухватилась за верёвку. Слегка оттолкнулась рукой и весь мир наклонился, закружился в снежном вихре, летевшем в Наташкино лицо. На ресницах тут же застыли маленькие холодные льдинки. Но зато в где-то в душе сидел огромный восторженный «ух», похожий на замирание перед первым экзаменом. Горка была длинная, с крутыми поворотами, местами покрытая льдом. Но Наташка умело заворачивала и наконец, в самом низу, возле невысокой скрюченной берёзы, лихо подпрыгнув на последнем трамплине, вскочила на ноги. Подняла заснеженную ледянку и задорно посмотрела наверх. Туда, где стоял Андрейка. Так Наташка стала своим человеком в этом районе. Если что-то не клеилось, или просто было плохое настроение, она приходила сюда. Народ здесь собирался простой и понимающий. Никто не лез в душу, лишь подмигивали по-доброму так, мол «не расстраивайся, всё образуется!» Но как не расстраиваться, если всё идёт наперекосяк! Февраль начался неудачно. Сначала она получила двойку по физике. Потом очень сильно поругалась со своей лучшей подругой. И, в довершенье к этому, не сможет поехать с классом в Питер. Наташка ходила злая, как целая стая волков. Больше всего ее, конечно, разозлила ссора. Она была глупая, ненужная. Наташа дружила с Леной с самого детства. Они не то, что не ругались, даже малейших недоразумений у них никогда не было! А теперь даже вспоминать противно! И из-за чего?! Что такого случилось, что Лена прошла мимо и даже не посмотрела на Наташку? Девочка рассеяно бродила в одиночестве. День, несмотря на всё, был замечательным. Мирно светило солнышко в небе, спокойно скользили по воздуху снежинки. В погоде не чувствовалось той скандальности, которая обычно наступает в феврале. Всюду пахло весной. Даже отдалённые птичьи голоса шептали о тепле. Но воздух, казалось, был наполнен чем-то необычным, странным, непривычным. Ощущалась лёгкая угроза. Непонятно откуда. Наташка, не различая дороги, задумчиво брела домой. Прошла мимо едва бегущей мелкой речки, пересекла железнодорожную полосу, перебежала дорогу в неположенном месте. Ей слышался да, это очень странно, но она слышала запах Волшебной страны! Он переполнял её, рвался наружу И всё это было так чудно и капельку страшно. 29
30 Она привычно зашла в подъезд, как всегда нажала кнопку в лифте, подошла к квартире и достала ключ. Устало толкнула дверь плечом и, снимая наушники, замерла на пороге потому что увидела Нальона. Он стоял у окна и удивлёно смотрел вниз. Услышав шаги, оглянулся. - Привет! - знакомо улыбнулся он. И стало тихо. Лишь негромко звучала музыка. - Теперь понятно, зачем я пришёл?- спросил мальчик. - Ага. Наташка всё ещё не могла прийти в себя. Просто не могла она до конца осознать, что Нальон попал сюда. Он совсем не изменился. Всё так же распушена белая шевелюра. Такая же синева в больших глазах. Беспокойно улыбаются тонкие губы. Руки покрыты уже привычным слоем одуванчиковой пыльцы. Всё та же серо-коричневая кофта, синий плащ, какие-то рейтузы. Наташку уже не удивляла эта мода. Сейчас её больше волновало другое. Нальон рассказал ей, что возможно не до конца уничтожили зло. Он, стоя на своём посту, уже три ночи подряд слышал чьи-то тихие осторожные шаги. Они невесомо шелестели по коридору в то время, когда все давно уже спали. Каждый раз они направлялись в сторону королевских покоев. Это казалось подозрительным. Но в то же время мальчик помнил, что зло было уничтожено. И, следовательно, Мразьона больше не было. Значит и шагов быть не могло. Но они были! И на вторую ночь мальчик решил проверить, что же там такое. Но не смог сделать и шага видимо, здесь присутствовала сильная и очень злая магия. Она ставила невидимый барьер, полностью парализующий движение. И поэтому, он решил прийти за помощью. То есть за Наташкой. Он и его друг Лаброн верили в девочку, которая уже однажды спасла их страну от злого мага. Ведь на неё, пришедшую из другого мира, не должна так сильно действовать магия. И сейчас они должны вместе переместиться туда, чтобы как можно скорее узнать, что же происходит. - Но, - вздохнула девочка, - я же - Не бойся, - понял её Нальон. - Неужели ты думаешь, что мы тебя бросим? И она, облегчёно вздохнув, пошла собираться. Они медленно брели по дворцу. - Вот здесь в прошлый раз я услышал шаги, - сказал Нальон. - А здесь они появились в первую ночь. А затихли где-то вон там, - махнул рукой вдаль коридора. - А назад уже не вернулись. - А где ты стоял? - Вот тут, - он показал на небольшую тёмную нишу. - Когда услышал такие вот шаги, сразу погасил факел. Потому что они были невесомыми что ли У нас так никто не ходит. Поэтому меня не было видно. - Всё понятно,- вздохнула девочка, стирая с рук жёлтую пыльцу Переместились они нормально, Наташку встретили радостно, но, на всякий случай, тихо. Чтоб больше шансов было остаться незамеченной. Девочка улыбалась знакомым местам, ласково гладила птиц, садившихся ей на руки, вдыхала аромат одуванчиков. Всё было, как и прежде, ничего не изменилось - только я не знаю, куда нам Наташ, ты слушаешь? 30
31 - А? Да-да, извини, я задумалась. - Я не знаю, куда нам лучше встать? Опасаюсь, что обладатель шагов мог меня случайно заметить. - Давай вон туда, - девочка показала на небольшое затемненное углубление возле двери. - Здесь нам будет всё хорошо видно, а нас не заметят. - Да? Ну, ладно, как хочешь. - И ещё - Что? - Ты только не уходи, ладно? А то мне одной страшно. И вот наступила ночь. Тихая, без единого звука. Даже не шуршал за окнами тихий летний ветерок, не пищали в подвале мыши, не храпели ночные сторожа. Тишина беспощадно давила на голову, грозилась разорвать барабанные перепонки. Только дуновение чего-то непонятного, леденящего душу, разносилось по длинному коридору дворца. Девочка почувствовала, что у неё холодеют руки. И, несмотря на то, что никто в эту ночь не лёг спать, ей стало страшно. Да, на самом краешке подсознания она понимала, что в случае опасности им придут на помощь, но и это не помогало. Над ухом послышался тихий свист. Наташка подняла глаза и вздрогнула. Нальон вновь онемел! Значит, Мразьон снова где-то здесь и вновь запустил какое-то заклинание, распространявшееся на всех. Кроме неё! Теперь она осталась одна - одна против всего зла на свете. Резкий ветер погасил ночной светильник. Второй, третий. Весь дворец погрузился в непроглядную вязкую тьму. Но к счастью, за окном уже поднималась луна. Яркая, большая прямо как солнце! И её тонкий лучик смело побежал вглубь коридора, освещая всё вокруг. Но лучше бы луна не всходила! Тогда девочка не увидела бы этой страшной картины! Вдоль стены шла шёл Шло невероятное существо. На облепленной чем-то мохнатым голове виднелись два острых рога. Свирепые бездонные глаза нагоняли ужас. Лап было четыре, на них росли длинные и, похоже, острые когти. Однако ступало чудище мягко, чуть слышно. Кончик тонкого хвоста раздваивался, напоминал жало. В том, что это существо было заслано Мразьоном, девочка не сомневалась. Подождав, когда чудище скроется за поворотом, девочка тихо пошла за ним. Шла она очень осторожно, замирая при каждом шорохе. Дойдя до поворота замерла, напряжёно прислушалась. Вроде бы ничего не слышно. Но и расслабляться не стоило. В этом она убедилась, сделав ещё несколько шагов. Чудовище оказывается уже поджидало её за углом. Отвратительно прошипев, оно накинулось на Наташку, онемевшую от ужаса. Она чудом увернулась от первого удара, а оно уже присело, готовясь к новому прыжку. Хвост бешено стучал по полу, поднимая пыль в воздух. Девочка напряглась, прижалась к стенке. Было видно, кто выйдет победителем из этой схватки. Но без боя она не отступит! Но чудовище вдруг замерло, как-то странно посмотрело на неё. И только сейчас девочка заметила, что у него чужие глаза. Чёрные и бездонные глаза Мразьона. Наташка вскрикнула, испугано вскинула руки, закрывая глаза. 31
32 Наташка вдохнула полной грудью. В вечернем воздухе чувствовалась не только свежесть, но и какая-то угроза. Пока ещё неясная, далёкая, но в то же время такая близкая и осязаемая. Девочка окончательно продрогла, закрыла окно и повернулась к Нальону. - Извини, - ещё раз повторила она. - Наверное, мне следовало быть осторожнее. Мальчик лишь ободряюще улыбнулся. - Не вини себя. Видимо Мразьон, заславший это чудище, не был уверен, что ты здесь, поэтому усыпил только меня. Но всё же, что-то такое он предполагал, так что избежать его было почти невозможно. Наташка устало опустилась в кресло, закрыла лицо ладонями. Перед взором тотчас возникло ночное чудовище, до мельчайших подробностей. Когти, шерсть, хвост. Она качнула головой, прогоняя ужасную картину. - Но он не причинил мне вреда! - удивлёно воскликнула девочка.- Лишь посмотрел как-то странно и всё. - Ага,- горестно усмехнулся её друг. - А если б тебя до утра не нашли, ты могла бы погибнуть. Ты ведь и так уже начала покрываться ледяной коркой. Взгляд Монтьеры смертелен, а это, скорее всего, была именно она. Они надолго замолчали, обдумывая происшедшее. Наташке что-то не давало покоя. Что-то в этой Монтьере было не так. Что-то в ней было человеческое, а не звериное. Ну не будет же животное каждую ночь ходить к королевским покоям только для того, чтобы что-то там увидеть! Наконец Нальон встал, посмотрел на девочку. - Ладно, Наташка, не переживай. Сегодня ночью тебя никто не побеспокоит. Возле твоей двери будет охранник, так что чуть что заметишь, сразу зови. Спокойной ночи. - Спокойной ночи, - задумчиво проговорила она и вдруг вспомнила. У неё были чужие глаза. Глаза Мразьона!!! Наташка вскочила и, не обращая внимания на резкую боль в голове, выбежала в коридор. Замерла на мгновение, прислушиваясь к шагам, стихающим вдали, и бросилась вдогонку, не слушая удивлённые возгласы охранника. - Нальон! Нальон? Эхо подхватило её слова и понесло по всему дворцу. Но никто не откликнулся. Мало того, наступила такая тишина, что было страшно дохнуть. - Нальон? - испугано крикнула девочка. - Ты где? Она вновь побежала по бесконечным коридорам, часто путая повороты, выбегала в незнакомые места. Через полчаса этой путаницы она попала в королевскую оранжерею. Сразу же сильно запахло персиками и, как это ни странно, фиалками. Задумавшись, девочка сорвала один плод, надкусила его. Липкий сок потёк по подбородку, закапал с пальцев. И Наташка вдруг отчётливо поняла, куда надо идти, чтобы найти своего друга. Словно кто-то нашёптывал ей, где будет следующий поворот, куда пройти до нужной лестницы. Минут через десять она оказалась в противоположной части дворца. Здесь Наташка ещё ни разу не бывала, поэтому для начала решила осмотреться. Очень большая зала, потолок теряется где-то во мраке. Ряды скамеек, подбитых чем-то мягким, шёлковым. Сцена, прямо как в доме культуры. Да это же королевский театр! 32
33 Поражённая, Наташка ходила между рядов, рассматривая интересный орнамент на стенах. Затем подошла к сцене, поднялась на неё. Представила, как здесь выступают королевские актёры, день за днём их изнурительные репетиции. Интересно, а танцуют ли здесь? Вспомнив несколько уроков танцев, которые она посещала, девочка неуверенно сделала несколько шагов. Главное это поймать ритм. Раз два три. Наташка закружилась в медленном вальсе. Шажок, другой. В зале будто бы даже заиграла негромкая музыка, похожая. Да ни на что не похожая! Девочка ещё ни разу не слышала такой. Словно сверчок стрекочет в темноте ночи. Или мерцают на небе звёзды. Или звенит. - Прекрасный танец, - донёсся откуда-то из зала звонкий, чуть насмешливый голос. Наташка тут же остановилась, смущено поискала глазами говорящего. Им оказался Нальон. Он сидел в третьем ряду и восхищёно смотрел на подругу. - Спасибо, - улыбнулась она и спустилась со сцены. А вообще-то где ты был? Я искала, где только могла! - Да? Какое совпадение, я тоже. - Правда? - Угу. Мне очень нужно тебе кое -что сказать. Точнее говоря, показать. Идём. От его голоса у Наташки по спине побежали мурашки. Но Нальон, не давая ей задуматься, взял за руку и потащил куда-то за собой. Когда они спускались по крутой винтовой лестнице, девочка неожиданно остановилась. Схватилась за перила. - Что случилось? - встревожено спросил мальчик. - Голова закружилась - Сильно? - Терпимо,- еле слышно прошептала она. - Тогда идём, нельзя терять ни минуты. Мы и так можем опоздать. Девочка кивнула и вновь поспешила вниз. Через минуту они уже вышли на улицу. Наташка сразу же поё жилась несмотря на то, что сейчас лето, было прохладно. И зачем Нальон её сюда притащил? - Ну и что дальше?- спросила она, посмотрев на друга. - Начало тринадцатого луча, как раз вовремя, - пробормотал он, не слушая девочку. - Ну что же, самое время начинать. Он, чуть помедлив, достал из кармана тёмный шар величиной с кулак. - Что начинать? Мальчик, закрыв глаза, начал говорить что-то нараспев. Шар, сомкнутый в его руке, сначала слегка задымился, вспыхнул. Потом всё кончилось, лишь яркая искра осталась блестеть в нём. - Вот и всё,- слегка устало проронил Нальон, пряча шар. Потом пристально посмотрел на девочку, в его глазах мелькнула жалость, но тут же пропала. - Ты хочешь знать, зачем я призвал тебя? - Призвал? - Ну да. Ты же шла на мой голос, неужели не догадалась? Наташка похолодела, отрицательно качнула головой. 33
34 - Ты смелая, - улыбнулся он. - А мне нравятся такие. Из тебя бы вышла отличная волшебница, я это понял ещё в тот раз. Когда ты не испугалась моего волка. - Чего? - она смутно вспомнила что-то. - Ну, ты же такая умная! И до сих пор не догадалась. Я Мразьон, неужели не поняла?! Он щёлкнул пальцами, и Наташка едва не задохнулась от ужаса. - Не может быть. Силы мгновенно оставили её. Наташка упала на траву, закрыла ладонями лицо. Сердце застучало как бешенное, а потом вдруг замерло - Где Нальон?! - со злобой спросила она, поднимая глаза. - Он? Даже не знаю, - пожал плечами Маг. - По-мое му, где-то в оранжерее. - Что ты с ним сделал? - Пока что ничего страшного, не волнуйся. Но вот если мы не договоримся, ему не поздоровится. Наташка простонала сквозь сомкнутые зубы и снова легла на траву. Ну почему из-за неё постоянно кто-то попадает в беду? Как теперь предупредить всех, что они в опасности?! Мразьон, не слыша дыхания девочки, резко наклонился к ней. Чуть похлопал по щеке, словно проверяя, жива ли она ещё. - Что тебе ещё нужно?! - воскликнула она, не открывая глаз.- Лучше убей меня, чем предложи встать на твою сторону! - Ну-ну, - усмехнулся Непобедимый. Зачем же так резко? Всё равно у тебя нет выбора. Видишь этот шар? Он вновь достал шар с искрой. - В нём светлая искра твоей жизни. Так что лучше перейти на мою сторону добровольно, иначе, случится нечто непоправимое. На минуту воцарилось молчание, тишина стала какой-то звенящей, страшной. С еле слышным хохотом свистел ветер. - Что значит «светлая искра жизни»? - наконец спросила Наташка. - Это то, что укрепляет звенья твоего существования. Без неё ты практически бессильна. Ну, так что? - сказал Маг. Голос его прозвучал слишком громко в ночи. - Нет. - А если подумать? - с чуть слышной угрозой ответил он. - Нет! Мразьон задумался, посмотрел на ночной замок. На тонкую полоску света, появившуюся вдали близился восход. - Тринадцатый луч на исходе, - слегка растеряно сказал он. - Мне уже пора, но как же девчонка? Если оставить, обязательно всё расскажет. Может, взять с собой силой? Наташка напряжёно посмотрела на врага, обдумывая путь к отступлению. - Нет-нет, - улыбнулся тот. - Только вот бежать не вздумай, всё равно я умею перемещаться сквозь нити времени и расстояний! Девочка сникла, уткнулась носом в колени. Интересно, когда заметят её отсутствие? И что будут делать дальше? - Ладно уж. Придётся брать с собой. Ты будешь первой из смертных, допущенных в мой замок. В замок Тьмы и Покоя, - он сделал несколько шагов к Наташке. 34
35 - Нет Нет! Девочка резко вскочила, помчалась прочь от замка. Она бежала, сама не зная куда. Через некоторое время остановилась возле соснового бора, прислонилась к дереву, чтобы перевести дыхание. Ужасно кололо в правом боку, ныла подвёрнутая лодыжка. Но долго стоять было нельзя, иначе её догонят. Пришлось вновь бежать куда-то. Деревья кончились, пошла открытая местность. Высокие, по колено, цветы безжалостно стегали по голым коленкам, оставляли за собой кровавые дорожки. - Стоп! - замерла Наташка. - Так это же одуванчики! То самое поле, на которое я попала с картины! Значит, где-то здесь должен быть проход между мирами. Но только где и во сколько он открывается? Или это зависит не от времени, а от чего-то другого? Девочка устало качнула головой. - Ну же! Давай, вспоминай, - торопила она сама себя. Какие чувства испытывала она при перемещении? Вроде бы никаких. Вот только ветер холодил руки. Но сейчас стояла безветренная погода. Даже малейшего дуновения не было. Спокойное тихое утро. Значит, проход не откроется, а Наташка останется здесь? Но за что, за что?! Может быть за то, что не выполнила свою миссию? Сначала наобещала, а потом бежать! Но ведь она же не всесильна! Если даже взрослые не могут справиться с ним, то зачем они понадеялись на какуюто девчонку? Она, ужасно расстроившись, села прямо в одуванчики. Ну почему всё так плохо? Горькие слёзы обиды защипали глаза. - Нет! Ну, это уже никуда не годится, - остановила Наташка себя. - Что за мода чуть что, сразу слёзы? Нальон никогда не привёл бы меня сюда, если б я не справилась. А значит, отчаиваться рано. Слегка успокоившись, она вытерла мокрые щёки и посмотрела вдаль. Там, со стороны восхода, кто-то шёл к ней, приближаясь с каждой секундой. И вот перед девочкой предстал Нальон. «Вернее, Мразьон, - поправила она себя. - Наивно понадеялся, что я не догадаюсь. Ха!» Она гордо распрямила плечи и заставила себя поднять глаза. Прямо в лицо врагу. - Наташка, наконец-то я тебя нашёл! - обрадовано крикнул мальчик, останавливаясь рядом. - Что тебя от меня нужно? - Мы думали, что Маг забрал тебя с собой! Пошёл выручать. Вот уж не думал тебя встретить здесь! Нальон был искренне рад. Но девочка совсем не разделяла его чувства. - Мразьон, я знаю, что это ты, - устало произнесла она. - Почему ты не оставишь меня в покое? Видишь, я тебя не боюсь! Мальчик удивлёно поморгал, пожал плечами. - Он что, принимал мой облик? - вдруг понял он. - Так вот почему я потерял сознание в оранжерее! Не бойся, сейчас это точно я. Хотя бы потому, что Чёрному Магу нельзя появляться на улице во время первого луча. В это время начинается восход, а это для жителей Волшебной страны праздник. Он означает продолжение жизни, а жизнь бесконечна. И если злое сердце вдруг почувствует это, оно разорвётся от того, что вся магическая энергия разом покинет его. Я думаю, что Мразьон в это время прячется у себя в замке. 35
36 Наташка поймала себя на том, что сердце у неё бешено колотится. Но не от страха, а от радости, предвкушения победы. - Так значит ты и вправду Нальон? - Конечно! А теперь, раз ты поверила, бежим к дворцу! Я тебе такое покажу! - Ну, если нам ничего не грозит - Днём ты можешь ничего не бояться, в это время зло практически бессильно, - улыбнулся мальчик. - Я хочу показать тебе восход. Ты не простишь себе, если не увидишь его. - Восход? Он у вас другой, не такой, как в моём мире? - замерла Наташка. Нальон покачал головой. - Каждый восход единственный в жизни. Его нельзя увидеть дважды. - Тогда бежим, чего же мы зря время теряем! - и вдруг Наташка резко замерла, вопросительно посмотрела на друга. - Постой! Ты сказал, что пошёл выручать меня? В замок Мразьона? - Ну да, - недоуменно ответил мальчик. - А что? - Значит, замок находится в той стороне? За во-он тем лесом?- Нальон кивнул. - Тогда бе жим туда! В логово Мразьона. Я хочу застать е го врасплох. Устроим ему маленький сюрпризик! И друзья, взявшись за руки, засмеялись и помчались по жёлтому полю. Замерли они невдалеке от замка, возвышавшегося над долиной чёрной мрачной скалой. Оттуда веяло одиночеством и необыкновенной тишиной, такой, что даже не трепыхалась трава, стихал самый сильный ветер. Но, несмотря на всё это, в замке было что-то удивительное, завораживающее взгляд. Быть может, это узорчатые решётки? Или искусный флюгер, в виде полумесяца, паривший над одной из чёрных башен? Чтобы получше всё это рассмотреть, Наташка чуть подалась вперёд, но вдруг отпрянула, сжалась в комочек. - Что-то не нравится мне всё это, - поежившись, пробормотала она. - У меня ощущение, словно за нами кто-то наблюдает. Пойдём отсюда. «Чёрный Маг не может показываться на улице во время восхода. А это значит, что мы должны, во что бы то ни стало вытащить его из своего замка. Если, конечно, хотим победить» Наташка отложила карандаш и задумалась. Легко сказать «победить». Но как это сделать? Ведь не такой уж он и глупый, чтобы добровольно обрекать себя на гибель! Тут надо как-нибудь похитрее, чтоб у него не оставалось времени на размышление. Может, взорвать замок? Очень смешно. Наташка вздохнула, выключила свет и легла спать. Быть может, выход придёт сам собой, во сне. Утром, когда к ней пришёл Нальон, она вялым голосом пожаловалась, что ночью ей приснился Мразьон. Будто бы он проник к ней в комнату и долго смеялся над ней. А потом куда-то пропал, и Наташка проснулась - Ну-ну, только не кисни. Это всего лишь сон, - ободряюще улыбнулся мальчик. - Да, - слегка повеселела девочка. - И я даже придумала, как победить Мага. - Как? 36
37 - Нужно выманить его из замка за несколько минут до первого луча. Задержать его на какое-то время. А с первым лучом солнца он погибнет. - Да, план сам по себе хорош, - с лёгкой улыбкой ответил Нальон.- Только вот он не самоубийца, чтоб добровольно вылезать из убежища в запретное время. Нужна какая-то серьезная приманка, ты об этом подумала? - Да, - спокойно кивнула она. - Этой приманкой буду я. - Ну, хор - он запнулся. - Что-о?! Ты хоть понимаешь, что он с тобой может сделать?! - И ты туда же? Но почему когда я наконец-то что-нибудь придумываю, меня все обзывают сумасшедшей и ненормальной, твердят, что нельзя рисковать своей жизнью! Конечно же, я всё понимаю. Но теперь пойми и ты, у нас нет другого выхода. - Но почему? Ты не имеешь права рисковать своей жизнью, ведь ты не отсюда. Ты и так помогла нам в тот раз - Тот раз давно уже прошёл, - перебила его Наташка. - Какая разница откуда я? Я должна помочь, это мой долг. Разве можно оставлять друзей в беде? - Ну, хорошо, - после недолгой паузы проговорил Нальон. - Но всё же, каким образом ты собираешься его выманить? Девочка задумалась. Что же способно заставить забыть злого Мага о смертельной угрозе? Может, у него есть какая-то вещь, жизненно необходимая для колдовских штучек и тому подобного, которую ни за что нельзя потерять? - Я уже думала над этим, но ничего дельного в голову не приходит,- призналась она. - Разве что проникнуть в его замок и похитить какойнибудь колдовской атрибут, прямо перед самым первым лучом. Возможно, это подействует, но я не уверена. - Ну, хорошо, - снова повторил Нальон. - Я постараюсь разузнать, быть может, у него есть что-нибудь в этом роде. После того, как мальчик ушёл, Наташка решила немного прогуляться по дворцу. Недолго думая, она направилась в оранжерею, чтобы получше рассмотреть её. Тогда, ночью, при неровном свете факелов она казалась необъятной, пугающей. Сейчас же девочка увидела перед собой небольшую уютную залу, очень похожую на «зелёный уголок» в Доме творчества, куда она несколько раз ходила на концерты. Только растения здесь были необычные, совсем другие. Желто-фиолетовые листья, тёмно зелёные цветы, какие-то непонятные переплетения. Некоторые запахи были очень знакомые: например, фиалки, тюльпаны, аромат росы. Но встречались и совершено незнакомые, отдалёно напоминавшие что-то из цитрусовых. Почти что все растения оказались цветами лёгкими, воздушными, удивительно красивыми. Иногда среди них встречались и фруктовые деревья зелёные яблоки, голубые персики, малиновые бананы. Много экзотических растений видала девочка, но с такими ей ещё не приходилось сталкиваться! Внимательно изучив все растения, она отправилась дальше. Как же здесь всё-таки было красиво! Эти неповторимые узоры на перилах, чудесный орнамент на стенах и на потолке, дивные железные фигуры в доспехах, стоящие в длинных коридорах. Всё это невольно завораживало, притягивало взгляд. 37
38 Спустя несколько часов в одной из зал Наташка столкнулась с другом. Тот с таинственным видом подозвал её, стал быстро шептать чтото на ухо. Девочкин взгляд из удивлённого, стал изумлённым и радостным, мгновенье и она уже залилась счастливым хохотом. Наташка медленно и робко шла по коридору замка Мразьона. Там, несмотря на неровный свет факелов, было холодно и неуютно. Под потолком видел почти незаметный дым, а от пола исходило холодное дуновение. Откуда-то из глубины переходов раздавался равномерный звук падающих капель. - Жуть какая, - прошептала девочка, на секунду забыв, что она невидима и, следовательно, в относительной безопасности. Но что поделаешь! Страх - страхом, а идти-то надо! Просто не стоит думать о том, что может быть за тем поворотом. - Ай! - испугано вскрикнула она, едва не наступив в блестящую, чуть заметную лужу возле стены эхо, словно передразнивая её, издевательски стало повторять за ней, постепенно меняя голос с испуганного на устрашающий. - Ай! Ай!- разносилось повсюду. Стараясь не слушать, она пошла вперёд, как вдруг за её спиной раздались непонятные чавкающие звуки. Обернувшись, Наташка вынуждена была прислониться к стене небольшая лужа на долю секунды увеличилась вдвое, но на этом не остановилась. Вскоре путь назад был отрезан. Дальше девочка пошла осторожнее. Кто знает, какие ещё штучки приготовил злой Маг для непрошенных гостей! Двигалась она ориентируясь на густой приглушённый голос, исходящий из конца коридора. Через несколько минут, благополучно миновав все опасности, Наташка достигла кабинета Мразьона. Осторожно проскользнув в дверь, застыла на пороге: злой Маг вертел в руках тот самый шар, где находилась светлая часть её жизни. Воскликнув непонятное слово, он тяжело вздохнул, отложил шар в сторону. - Опять, - с неподдельной грустью пробормотал он. - Опять этот проклятый рассвет! Настанет ли когда-нибудь то время, когда в мире воцарится мрак? Подумав, он встал и быстрым шагом покинул комнату. Маленькая дверь, в которую он вышел, осталась слегка приоткрытой. Но Наташка, не обратив на это никакого внимания, прошла вглубь кабинета к столу. Чего на нём только не было! Палочки, коробочки, порошки, колбочки с бурлящими жидкостями Её внимание привлекла небольшая шкатулка очень искусной работы. Взяв её в руки, девочка провела рукой по деревянной крышке, слегка та надавила. И шкатулка, издав глухой щелчок, медленно раскрылась. К Наташкиному удивлению, в ней ничего не оказалось. - Стой, где стоишь и не произноси ни слова! - прогремел над ней полный злобы голос. - Тогда я не причиню тебе вреда! Вскрикнув, девочка обернулась. В глазах её мелькнул ужас. Оказывается, в том момент, когда шкатулка раскрылась, заклинание невидимости рассыпалось. И Мразьон, вернувшись в свой кабинет, увидел её. Значит, всё пропало! Но в этот самый момент в самом краешке её подсознания тихий голос внятно зашептал: 38
39 - Ничего не бойся! Я волшебная шкатулка. Я могу исполнить любое твоё желание и даже беспрепятственно вывести отсюда. Ну же, смелее загадывай желание! - Замри! - испугано воскликнула Наташка первое, что пришло ей в голову. И маг замер, не успев сделать и шага. - Ничего себе, шкатулочка! - обалдело выдохнула девочка. - Я же говорил молчи, - укоризненно покачал головой Непобедимый. - Ты истратила предпоследний заряд, так что следующее твоё желание будет последним. Можешь, конечно же, пожелать моей смерти, но не думаю, что тебе это поможет. Тот, кто не знает моего секрета, никогда не сможет победить меня. - Это что-то вроде: «игла в яйце, яйцо в утке»? - сострила она. - Что-что?- не понял Маг. - Ха-ха! - рассмеялась Наташка. Ты думаешь, я бы пошла сюда, не зная твоей слабости? Ты боишься солнца и просто не выносишь рассвет! Я знаю, что тебе нельзя появляться на улице во время первого луча! Заговорившись, она выронила из рук шкатулку. Мразьон тут же кинулся к ней, но девочка, опомнившись, уже подхватила её и понеслась прочь по коридору. Лестница поворот. Спуск подъём. Она забыла, где выход! - Куда идти? Ну, помогите мне кто-нибудь! - едва не взвыла она от отчаяния. На полу появился один след, за ним другой. И побежали чьи-то невидимые ноги, показывая, куда идти. Смутно догадываясь, что она всётаки истратила последний заряд, девочка помчалась вперёд. О расправе со злым Магом она решила думать позже, сейчас главное ноги унести. Но Мразьон, словно обезумев, уже бежал за ней по пятам. Забыв о том, что грозило ему в этот час на улице, он почти настиг бедную испуганную девочку. - Нальон! Нальон, на помощь! - устало крикнула она, из последних сил толкая дверь. Вслед за ней на улицу выскочил и Маг. - Попалась, девчон - торжествующий крик оборвался так резко, что Наташка подумала, что теряет сознание. Раздался звонкий хлопок и всё стихло. Нальон с удивлением посмотрел на подругу. На его губах появилась слегка растерянная, но всё же радостная улыбка. Резкий испуг в глазах пропал, уступая место безмерному восхищению и недоверию. Он всё ещё не мог поверить неожиданному спасению и в то же время восхищался тем, как Наташка победила их страшного врага. Злой Волшебник растаял в воздухе как нельзя вовремя: ещё мгновенье - и он бы расправился с несчастной девочкой. Но первый луч свершил чудо, и Волшебной стране больше ничто не угрожает. Смелее будут петь по утрам необыкновенные соловьи, вновь будет раскидывать свои необъятные лучи огромное тёплое солнышко, быстрее будет убегать от них ночная тьма, уступая дорогу свету и счастью. И никогда больше не понадобится здесь та, которая дважды спасала царство одуванчиков ведь здесь больше не будет зла, боли и обид, настало время радости и веселья. Наташка вздохнула, подняла глаза на Нальона. 39
40 - Ну вот, всё и кончилось, - слегка устало прошептала она. - Нет больше Мразьона! - Мразьона-то больше нет, - задумчиво ответил мальчик. - Но ведь на свете много таких, как он. И в нашем измерении, и в параллельных пространствах. Что же с ними делать? - С ними С ними надо бороться, а не то мало ли какие беды они могут натворить? И не обязательно захватывать Волшебную страну, ведь если где-то кто-то обидел кого-то это тоже беда, правда? Ведь нельзя так просто это оставлять. - Я буду бороться, честно-честно! - воскликнул Нальон. - А ты ты ведь мне поможешь, правда? - Конечно, - серьёзно кивнула девочка. - Ты только дай знать, и я сразу приду. - Обещаю. А теперь тебе надо торопиться, портал скоро закроется. Осталось несколько минут. Я провожу тебя? Наташка кивнула. И вот она снова на этом поле том самом, куда она первый раз попала в начале прошлой весны. С тех пор прошёл почти что целый год. Но ничего не изменилось: всё так же пестрели цветы, вдали шумел сосновый бор, а на небе сияла вечная радуга. Только теперь девочке всё было знакомо, ничто не удивляло её. Наташка последний раз провела рукой по жёлтым одуванчикам, привычно вдыхая пыльцу и, как всегда, чихая при этом. Вскинув голову, посмотрела на всходившее солнце, на бледнеющие звёзды. Обернулась в ту сторону, где смутным силуэтом блестел королевский дворец. И наконец, повернулась к Нальону, ободряюще улыбнулась. Последний раз вдохнула воздух Волшебной страны и, сказав «до встречи», перешагнула черту, отделяющую сказку от реальности Каролина ТАЛАГАЕВА,
41 П О Э З И Я Александр Балтин член Союза писателей Москвы, автор 34 поэтических книг, свыше 2000 публикаций в более чем 100 изданиях России, Украины, Беларуси, Башкортостана, Казахстана, Италии, Польши, Словакии, Израиля, Якутии, Эстонии, США. Лауреат международных поэтических конкурсов. Стихи Александра Балтине переведены на итальянский и польский языки. АЛЕКСАНДР БАЛТИН (г. Москва, Россия) АЛТАЙ 1 Алтай есть горная страна, Хребтов система магистральна, Их веер, даденный детально, Земли застыла сверхволна. О, ясно - дуговой расчёт Нам неизвестной воли крепок. Алтай природою поёт, Всей суммой трав, деревьев веток. Алтай а в нём услышишь рай, Ещё Китай припомнишь в рифму. Весь воздух океан, и рифу Подобен шаровой Алтай. 2 Внутри дуги разбросан веер Холмов-хребтов. Живёт Алтай, Свои имея Юг и Север, В Монголию уходит край. Равнинный, вместе с этим горный, Катунь с притоками как сеть. Река бывает? Нет ли? Гордой Но воду не пугает смерть. Когда весна зальёт цветами Луга всей пестротой поют. И этой цветописи пламя Как сказка воплотилась тут. 41
42 3 Ковыли качаются, пестрят, И овёс пустынный всходит бурно. Тонконог сорваться с места рад Был бы но фантазия абсурдна. Разнотравье цветностью сильно Незабудки смешаны с геранью. Луг в пространство входит резкой гранью, С воздухом такая заодно. 4 Степь горная сменилась лесом, Играет красками Алтай. Тут кедры, замершие в вечном Движенье вверх, в небесный край. Леса из лиственницы носят Характер парковый они Весьма разрежены, и копят Века, не замечая дни. А на прогалинах кустарник Малина, жимолость, и проч. Тут многое находит травник, Чтоб вам, страдающим, помочь 5 Ассиметрия склонов красива Сухость южных безлесны они, Ну а северные как диво Вселесной густоты-глубины. Аконит, борщевик, ангелика Луговые участки в полон Взяли яростно, отчасти дико. Что предложит, немотствуя, склон? На высотах встречаются камни, Их лишайники карте сродни. А подземные могут быть клады? Неважны, коль по правде, они. 6 Алтайский крот и росомаха, Медведь, и выдра, и олень. Косуля вся как сгусток страха, Летяге неизвестна лень. А красный волк он очень редок. А в реках хариус, таймень. Кто их, не знаю, толком предок, А в словаре справляться лень. Весьма опасен щитомордник, 42
43 Укус как шприцевый укол. Вон суслик замер, будто столбик. Вот общий фауны глагол. 7 Алтайские изделья из железа, Из меди, серебра, камней в Китай, Иран и Туркестан уходят резво, Перетекают области за край. Солдаты коль рекрутчина достала. Раскольники, крестьяне все сюда Бежали, и Алтай вобрал немало Людей творилась общая среда. Джунгарских ханов против есть казаки, История по сути каталог. Однако, эти записи двояки. Алтай и небом и землёй широк. Александр БАЛТИН,
44 ПРЕДИСЛОВИЕ К ЦИКЛУ СТИХОВ «ЧУЖАЯ» МАРГАРИТА ТАРАСОВА (г.шуя, Россия) Любовь Говоря о ней, обычно имеют в виду романтику ее зарождения или ее бурное и противоречивое, но захватывающее развитие. Здесь же описана, через самую неприятную, болезненную стадию отношений, их угасание и завершение. А ведь взаимная любовь это самое первое дитя связанных ею людей. Каждый из них вкладывал в нее все, что мог: лелеял, защищал, выращивал. А теперь приходится этому чувству погибать, причем от рук своих же создателей. Как и всякое безвинно страдающее существо, Любовь отчаянно цепляется за жизнь, силится понять почему? За что? Когда это началось? Можно ли спастись? В поисках ответов она ворошит прошлое и пытается хотя бы внешне восстановить мир вокруг себя таким, каким он был в период ее расцвета. Но, увы «потемкинские деревни» рушатся и не остается вообще ничего, кроме холода и мрака одиночества. Читателю может показаться, что градус эмоционального накала меняется в этом цикле от боли до безразличия, но это впечатление обманчиво. Безразличие, как бетон, лишь закупоривает боль внутри пострадавшей души. Но ничто никуда не исчезает. Получается парадокс: творение сильнее его создателей. Они могут умереть сами, умереть друг для друга, а ИХ ЛЮБОВЬ БУДЕТ ЖИТЬ. Может быть, вера в это и наделяет наше существование на Земле подлинным смыслом? А.Боровков ЦИКЛ СТИХОВ ЧУЖАЯ «Все художники таковы. Надобно им прощать их капризы. Это их право» «Накануне» (И.С.Тургенев) * * * * * Я сюда не вернусь. В этой комнате пусто и холодно, И картины печалью наполнены, Я смотреть в эти лица боюсь. 44
45 Я сюда не вернусь. Здесь любовь мою Вы уничтожили, Здесь больное Вы растревожили, В этот ад я шагнуть не решусь. Я сюда не вернусь. Тут окно, словно дверь в преисподнюю, Оно манит лучами холодными, Я с судьбой своей просто смирюсь. Я сюда не вернусь. Буду сильной, как только получиться, За порог я шагну одиночества, И разлуке в глаза рассмеюсь. Я к тебе не вернусь! СОН Иногда ты мне снишься, Влезаешь бестактно в мои ночные кошмары И ждешь, притаившись, Что я испугаюсь тебя. Но чувствую кожей я Твое слишком частое дыхание, И сердце твое очень громко стучит. И уже не понятно За кем кто следит. Ты знаешь все мысли и чувства мои Твои знаю я О, эта игра! И много лет так, и много веков С ума я схожу. А осень все та же Старуха в желтом платке, Кидает листья по мостовой И вообще Противиться жить организм. А дыхание твое уже близко. И так далеко. В тумане знакомого сна Опять твоя манит игра. Слишком честная, да Ах, если б не эта осень Я б ушла, я б ушла от тебя. И из этого сна. К.Х. Москва меня встретит шумом вокзальным, А Питер «прощай» скажет ветром с Невы. Между двух городов, между судеб печальных Случайно в толпе затерялись вдруг мы. 45
46 Коснулись друг друга, сказали: «Простите», И вновь по делам кто куда заспешил. «Мы с Вами встречались?» - «Нет, увы» - «Извините». Я в Питере, а ты в Москву улетел. Захлопнулись двери вагона пустого, И лица из прошлого вспомнились вдруг. Я чувствую, что покидаю родное. В столицу я еду, а ты в Петербург. И хочется как в старом фильме каком-то, Судьбу свою из миллионов найти. «Мы с Вами встречались?» - «Возможно. Откуда Вы?» «Из Питера я» - «Ну, а я из Москвы» * * * * * Вам известен сюжет нашей маленькой сказки, Неизбежность конца Вы готовили мне. Что же делать мне с сердцем, познавшим все ласки, Вы его так небрежно сжали крепко в руке. Вам известно с рождения, что судьба Вам готовит, Но а я, как слепец, все брожу в темноте. Вы украли мой лучик надежды, но снова Как и прежде Вы маните нежно к себе. Я обман Ваш давно разгадала по звездам, Я читала все линии в Вашей руке. Я боялась и знала, что ночью холодной Вы исчезните и не придете ко мне. Вы готовили участь мне с первой минуты, Вам известен был долгий печальный конец. Как же больно сжимали мне сердце в то утро, Когда как-то весной шли с другой под венец. * * * * * Меняются люди, поэзия времени, И мир в бесконечность плывет не спеша. А я все гадаю, какого я племени, И рвется на части от боли душа. Страдая бессонницей, злой и жестокий, Ты ниточки дергаешь, как кукловод. Ты стал от меня на полжизни далекий. Кого твое сердце холодное ждет? Забыв свое имя и собственный голос, Я шепотом звезды боюсь испугать. Они это все, что на свете мне нужно, Они, как и я, научились молчать. 46
47 Вновь я заблудилась в кошмарах полночных, Я кукла, влюбленная в злого Пьеро. Болит мое сердце из красного шелка, И дергает нитки в руках кукловод. Меняются люди, поэзия вымерла, И мир в бесконечность плывет не спеша. Не знаю, к какому приткнуться мне племени. Кому нужна кукла из тряпки душа. * * * * * Пьяная, заблудшая и с глазами слез, Никому ненужная встала у берез. Обняла, заплакала, косы распустив. Почему другая вдруг встала на пути? Почему любимый стал теперь чужой? Где вы ночки ноченьки под луной седой? Где объятья нежные, где слова его? Обернулось ложью все, черным вороньем. Почему тропинка заросла в мой дом? Почему я плачу все, думая о нем? Почему колечко он мне не подарил? Кто же та другая, что встала на пути? Неужели песни лучше та поет? Неужели ласковей та его зовет? Что случилось с миленьким раз забыл меня? Почему другая стала вдруг жена? Плачет, плачет девушка, злой ругая рок. И бежит по веточке у березки сок, Укрывая листьями, нежно шелестит: «Будет счастье новое на твоем пути». «Боль уходит, милая, с проливным дождем. Будут песни петь еще под твоим окном. Поцелуи, ноченьки повторяться вновь. Не всегда счастливая первая любовь». ХОЛОДНЫЙ РАЙ Я в замершие окна пустого трамвая На бескрайнее небо зачем-то гляжу. Еду я в никуда, от холодного рая Я сбегаю в чужую, но все же весну. 47
48 Я краду эти ночи, мгновения счастья, Я целую того, кто не будет моим. Я себя придаю, я смешала все масти, Да, я шулер придуманной нами игры. Я поверила в ложь и своею любовью Я надеялась грех свой навек искупить, Но прощенья все нет, и любовь не проходит, Я блефую, стирая из сердца мечты. Я в замершие окна пустого трамвая На бескрайнее небо зачем-то гляжу. Покидаю я стены холодного рая Я сбегаю в чужую, но все же весну. * * * * * Закрываю за тобой дверь. Ты слезам моим только не верь! Мне не нужен твой взгляд чужой, Я одна за стеной большой. Я одна. И сомкнулся круг. Я тебе и ни враг, ни друг. Просто встретившийся прохожий, Просто тень на кого-то похожая. Я холодный осенний дождь, Я любовь, что уже не вернешь, Я бездомный парящий лист, Что летит не наверх, а вниз. Я забытая тишина. Я осталась совсем одна. Мне не страшен твой взгляд чужой, Закрываюсь от тебя стеной. * * * * * Я его потеряла в лабиринте любви, В этом сумрачном свете открытых окон. Отдала я всю власть в руки странной судьбы, Я сдалась как трусливый и старый шпион. Я его потеряла в бесконечности ссор, В истерии и нашей безумной игре. Он коварнейший лжец, беспринципный актер, Растворяясь в тумане, исчез по весне. 48
49 Я его потеряла, но любовь сберегла, Сохранила все то, что сжигала нелепо. Я запомнила дождь и правдивый обман, И письмо, что осталось, увы, без ответа. ФРАК Тебе подошел бы фрак, Черные ногти и веки. Ты мой любимый и враг, Ты сердце съедаешь мое на рассвете. Ты убиваешь мечты И без того неживучие, Ты забираешь цветы Мною случайно полученные. Тебе подошла бы трость, Чтоб не споткнуться о горе. Мы вместе живем, но врозь, Я люблю разлуки с тобою. Чтоб узнавать тебя Заново так, пугливо, Чтоб от восторга визжать И умирать красиво. Шляпа тебе к лицу, Спрячешь глаза от всех. Пусть не дано никому Знать наш безумный грех. Тебе подошла бы я, Твоя героиня из снов. Жить я могу любя Без всех этих лживых оков. Но ты как всегда уйдешь, Лишь поклонишься в такт, К шляпе приставишь трость, И исчезнет в дали черный фрак. * * * * * Хочешь, я сделаю так И ты никогда не умрешь. И станет правдой навек Твоя беспринципная ложь. 49
50 Хочешь, закрою окно, Сложу свои крылья и вот Я забываю уже, Что значит в небе полет. Хочешь, я буду с тобой Вечность с рассветом встречать. Хочешь, я откажусь От всего, о чем можно мечтать. Хочешь, я буду держать Руку твою всю жизнь. Каждый раз исполнять Твой безрассудный каприз. Но ты молчишь. Опять Куришь и смотришь в окно. Ты улыбаешься мне, Как будто тебе все равно. На запотевшем окне Пальцем пишешь слова. Мне, уходя, прочел: «Я не люблю тебя». * * * * * * Травимся больше. Курим без фильтров. Жизнь разделилась на метры и литры. Все как всегда до боли банально, Не верю в любовь я принципиально. Ты мне не нужен. Поставила точку. Можешь отдать ей кольцо и цветочки, Можешь писать ей красивые письма. Мой дорогой, ты мне больше не снишься. Травимся чаще. Водка на ужин. Рвется безумие наше наружу. Кровь на снегу нас уже не волнует. Меня Одиночество в губы целует. Все на местах. Спектакль закончен. Все смыли гримы на лаковых кожах, Сняли костюмы за ширмой и клоун Стал невеселым, чужим, незнакомым. Вечером поздно домой возвращаясь, Я и не вспомню, что мы распрощались. Я закурю. И забудусь обманом. Все в этой жизни до боли банально. 50
51 * * * * * Мы настроены на разрушение Этих маленьких псевдо-звезд. Мы стреляем на поражение И в глазах уже нету слез. Нас с рождения судьба заметила, Подарила огонь в сердцах. Нас система врагами встретила, Мы стоим на семи ветрах. Мы бездомные, мы распятые, Нас при жизни еще сожгли. Мы им чуждые, непонятные, Били нас по щекам они. Но воскресшие лучше прежнего Расцвели у чужих дорог. Мы забыли, как быть с ними нежными, И сплотили всех, кто одинок. Мы настроены на разрушение, Мы настроены на войну, Мы уже победили в сражении, Псевдо-звезд нам жалеть ни к чему. * * * * * Мне не больно уже, все как будто закончилось. И цветы твои желтые разбросал ураган. Этот нежный роман был тобою испорчен, Был и слишком правдив твой фальшивый обман. Мне не больно уже, эта боль лишь мгновение. Это где-то уже навсегда далеко. Время высушит раны, заменит стремления, Я забуду тебя, это будет легко. Мне не больно уже, я стерплю угасание, Я забуду все то, что когда-то влекло. Сохраню я лишь в памяти наши свидания, Не вернуть их, так много воды утекло. Мне не страшно уже, все как будто закончилось. Все как будто прошло, перестало болеть. Но я знаю, что вновь погружусь в одиночество, И во снах буду медленно тихо гореть. 51
52 * * * * * Смертельная доза тебя. Внутривенно, чтоб сразу и больно. Завяжи мне повязкой глаза, Я не фрау мечты твоей. Вольно! Растекаясь по стенам в бреду, Убиваю любовь жгучей плеткой, Мое тело пропахло тобой, Сигаретным угаром и водкой. Мое тело в пыли и грязи Еле-еле в агонии дышит. Проклинаю все ночи и дни, Что с тобой просидели, как мыши. Проклинаю я страх и мечты, Что растаптывал ты многократно. Я устала, мне нужно уйти, Но куда мне пока не понятно. В моем слабом, нелепом «люблю» Перемешены боль и убийство. Я тебя в своих венах давлю, Мое нежное самоубийство. Маргарита ТАРАСОВА,
53 СТОУН (г. Чебоксары, Чувашская республика) Тищенко Олег Викторович, (Стоун) родился году в семье военнослужащего в городе Хабаровске. До 9 лет скитался с родителями по военным городкам. Учился в обычной школе Саратовской области. В период учебы увлекся литературой, много читал, пропадал в местной центральной библиотеке. Нравились мне произведения Пушкина, Лермонтова, Есенина, Бальмонта. Закончил Саратовский юридический институт, после чего много лет работал в прокуратуре Пензенской и Саратовской областей. В настоящее время работаю юристом в организации г. Казани. Стихи начал писать сначала в адрес родственников, знакомых и друзей. Примерно с 2007 г. стал их выкладывать в интернете. В 2010 г. мои работы публиковались в отдельных журналах «Автограф» и «Золотая строфа». * * * * * Как ярко солнце на зените небосклона, Как зелена в снегу у елки крона, День мартовский становится теплей, Капель все чаще и слышней. Еще морозы по утрам сильны, Еще сугробы вдоль дорог не изменяют высоты, Но поступь легкую весны уж не сдержать И каждый день она стремится светом удлинять. Все ближе день 8 е марта, Все ближе добрые улыбки, все ярче женщин красота, Мужчины все задумчивы и кротки, Чем удивить прекрасных дам, услышать как в их восклицанье радостные нотки? Весна и Женщины едины, Гудят людьми наполненные магазины, Марии, Лены, Лилии Как звучны и красивы женщин имена, фамилии И это в нашем мире феномен, Мужчины им сердца сдают без боя, за ласковый и нежный плен. 53
54 * * * * * Песок крупицы золотые раскинул у морской волны, Готов он к испытаньям от своенравной красоты. Волна, любуясь золотом Песка всечасно, уходит в глубину, Там, о своем мечтая, опять вернется к желтому Песку. «Песок, мой друг отважный, иди ко мне в подводный мир, В нем много места для двоих, устроим славный пир». Ответил ей Песок чудесный, что рад он приглашенью И выступить готов сейчас, чтоб насладиться общему веселью. Опять взлетела радостно подруга, к нему прижавшись грудью, Опять кричит об этом чайка, взмахнув крылом над водной суетою. Песок все больше углублялся в синие просторы, Все больше закрывал он дно, рисуя звезды, горы Прошло с тех пор немало лет, Песок уж потемнел, не получая под водою свет, Ну, а Волна она все также хороша и молода, По-прежнему ласкает кудри у Песка. Как мало нужно человеку, Внимание, забота и пара теплых слов, Глядишь, и сердце уж согрелось и в нем зажглась любовь, Так есть сейчас, так было раньше, так шло из глубины веков. Ты женщина и сотворена для ласки, нежных слов, Как тонка и нежна твоя рука, Она о слабости своей порука, Ты женщина, в глазах и в существе сама любовь. Твои объятья беспредела, В твоих глазах вся глубина Вселенной, Я охмелел от близости такой, Постой, дай отдышаться, как слабость осмелела * * * * * Что ищешь ты в красивом мире, Что хочешь ты понять о нем. Энергию, что светится квартире, А может быть любовь, чтобы свою отдать потом? Не знаю, что сказать, Мы все живем, чтобы познать. Мужчина женщину познать стремится, А женщина мужчину, и в этом мире сохраниться. 54
55 Что знаешь ты о светлом..? Что знаешь ты о мире не своем..? Как луч от солнца достигает сердца, Как на заре уже в заботе птица. Что глупо, а что нет..? Кто ведает, кто даст ответ..? Звезда мерцает в сумерках одна, Тревожна выси чернота. Стою в развилке множества дорог, Куда пойти, где мой порог? Коснулся ветер левого плеча, Как будто, там счастливая судьба. * * * * * Кто ты такая? Да, женщина и может быть простая, Как долго в поиске друзей? Наверно есть Мужчины, но всех пора уже в музей. Мечтаешь о любви бессмертной, О том, чтоб на Земле оставить след заметный, Мечты, мечты зависят лишь от нас, Кому и как подарим доброту сейчас? Кто ты такая? Красавица, мечта и Богом никому не отдана, Глаза в минутном ожиданье, Жизнь переменится, и он уже спешит на первое свидание. Ожиданье часто не сбывается, Оно, как сигаретный дым, взлетев, вниз тотчас опускается, Так хочется живительной прохлады, Так хочется любви и от судьбы пощады. * * * * * Я не ищу любви давно, Я не пытаюсь женщину понять, Все есть к чему Душа устремлена легко, Я мир иной пытаюсь здесь создать. На небе темном россыпь звезд, Вот, лебедь, скорпион, вот, крест, В обнимку с темнотой луна, И где то там, в верху, творятся чудеса... 55
56 * * * * * Кто ты? Что хочешь здесь найти? Удачу, друга, или море страсти и любви? Откуда эти темные глаза, В них чувство и бездонная для человека глубина? * * * * * Жаннет, Жаннет, Жаннет Как много в звуках этих песни. Мне Бог дает совет, Оставь ее, пусть слышит чьи-то вести. Жаннет, Жанннет,Жаннет, Из листьев желтых ветер рисует на земле прекрасной женщины портрет, А в сердце слышу странный стук, Пора идти, мне не найти подруг. Я умираю от тоски, На небе и в Душе лишь тучи, Не пишет даже карандаш, А ветер тащит плащ и шепчет ты его отдашь, Жаннет, Жаннет спаси поэта от тоски, Скорее две строчки напиши, Пришли красивые глаза, Чтоб с фотки озорно смотрели на меня. * * * * * Жаннет, Жаннет откуда ты девчонка, Откуда прилетела в мир твоя Душа? Как свеж и влажен ветер с юга, Как ярко солнцем освещены луга. Жаннет, Жаннет ты так нарядна и чиста, О чем красавица мечтаешь здесь одна? Вспорхнула птица с ветки на другую, Не ведает, что будет и сядет на веточку другую. СТОУН,
57 ОЛЕГ БЛИЗНЮКОВ (г. Донецк, Украина) АНАСТАСИЯ Откуда все это: любовь и стихи, И с детства, как пламень, благие мечты Родная кровь Анастасия, Судьбы как будто бы мессия. Мессией пришла и мессией осталась. Душа будто мне по наследству досталась, Мое вдохновенное сердце пылает, И грустью есенинской сердце сжигает. Запало на душу души волшебство, Навек подтверждая мое с ней родство. Своей бабушке посвящаю 8 МАРТА Дыханье марта на дворе. Весна в задумчивой поре На сердце грезы пробуждает, И сердце от любви растает, Хотя порой, как в феврале 8 марта праздник первый Рождает светлые мечты. Мужчины, будто суеверны, И от любви в сердцах безмерной В охапках женщинам цветы 57
58 Весна приходит на заре, С весной и мы в одной поре. Наш слух ласкает слово «друг» И вера любящих подруг. Касаньем губ, касаньем рук, Что счастье там, где нет разлук. * * * * * Чужими судьбами наполнен, Когда не спится по ночам. Давленье скачет выше нормы, Тоска в душе и сердцу больно, Когда я чувствую невольно, Что сделал что-то сгоряча. О, сколько судеб, я не знаю, Переплелись между собой. За них все вместе отвечаю, Во сне и наяву страдая, Переживая час ночной. * * * * * Души порывы, будто оттиски У памяти минувших дней. Строфой и боль, и сердце отблески Родством ко мне, не к чьим-то отпрыскам, И сущностью судьбы моей. * * * * * Любовь во всем, везде и всюду. Любовь как вечный идеал Я ею век хранимый буду, Я истину ее познал: Любовь начало всех начал. * * * * * Любовь мотылек, как с цветка на цветок, Нектар подслащая собой, Кому, как награда, кому, как урок, Что сердцу на все испытательный срок Изведаны будто все тропы любви, Но где-то таятся такие глубины, Они и в сердцах, как в глубинах земли, Где чувства восходят, созрев, на вершины. Олег БЛИЗНЮКОВ,
59 Л И Т Е Р А Т У Р Н Ы Й П Е Р Е В О Д ЖОРЖ СИМЕНОН СПУТНИКИ АПОКАЛИПСИСА* Предисловие переводчика Перевод с французского языка ГАЛИНЫ СЫЧЕВОЙ (г. Москва, Россия) Член Союза писателей Москвы Этот детективный роман Ж. Сименона следовало бы назвать "Преступление и наказание", если бы не было романа Ф. Достоевского с таким названием. Мне кажется, что в наше время, когда с экранов телевидения не сходят сцены насилия, когда авторы телевизионных сериалов стараются нас убедить в том, что убить человека также легко и просто, как раздавить таракана, а вся трудность сводится только к тому, чтобы не попасться и не оставить никаких следов преступления, этот роман актуален, как никогда. Кто мы? Плесень, случайно возникшая на земной коре, или люди, созданные по образу и подобию Бога? На этот вопрос и отвечает роман, написанный в занимательной форме, который держит читателя в напряжении до последних страниц. "Не убий" * Библейская заповедь (Окончание. Начало в 1,2/2011) ГЛАВА 8 Маленький Кляйн Это произошло в последний момент! Было 9 часов утра. Служащие подходили к Ратуше, проходили через двор, на минутку останавливались, чтобы пожать друг другу руки на красивой каменной лестнице, наверху которой стоял бородатый швейцар в фуражке, украшенной галунами, и курил трубку. Это была пенковая трубка. Мегрэ это заметил, сам не зная почему, может быть потому, что на нее падали лучи утреннего солнца, потому, что она была обкурена, и на мгновенье комиссар позавидовал этому человеку, который курил, с наслаждением выпуская маленькие клубы дыма, и который стоял здесь как воплощение спокойствия и 59
60 радости жизни. В самой атмосфере этого утра было нечто волнующее, и это ощущение усиливалось по мере того, как солнце поднималось все выше. Была какая-то приятная какофония, состоящая из криков на валлонском диалекте, звонков красных и желтых трамваев, журчанья воды в четырех струйном огромном фонтане, возвышающемся над льежским вокзалом, шум которого соперничал с шумом базара, находившегося поблизости. Итак, поднимаясь по двух пролетной лестнице, Мегрэ увидел как, Жозеф Ван Дамм нырнул внутрь здания. Комиссар бросился за ним. Внутри лестница продолжала иметь два пролета, которые соединялись на каждом этаже. На лестничной площадке они неожиданно оказались рядом, оба тяжело дышали от бега по лестнице и старались выглядеть естественно в глазах привратника с серебряной цепью. Это произошло очень быстро, в доли секунды. Когда Мегрэ бежал по лестнице вслед за Ван Даммом, он был совершенно уверен, что тот пришел сюда исключительно для того, чтобы опять вырвать из документов страницы, содержащие ценную для Мегрэ информацию. Один из протоколов от 15 февраля он уже вырвал. Но, как это принято в большинстве городов, полиция должна отсылать копию ежедневных протоколов бургомистру. - Я хотел бы поговорить с секретарем по общественным вопросам, - сказал Мегрэ, который находился в двух метрах от Ван Дамма. - По очень срочному делу. Их взгляды встретились. Они не знали, надо ли им здороваться, и не стали этого делать, и Ван Дамм, на вопрос привратника, что ему нужно, ограничился тем, что пробормотал: - Ничего. Я приду еще раз. Он ушел. Было слышно, как удаляются его шаги. Чуть позже Мегрэ вошел в роскошный кабинет, где секретарь, затянутый в пиджак и слишком высокий пристегивающийся воротничок, искал ежедневные протоколы десятилетней давности. После получасовых поисков и обмена вежливыми фразами, Мегрэ нашел протоколы о краже кроликов, о пьянстве, об ограблении магазина. И между двумя сообщениями о разных событиях он прочел следующее: "Сегодня в 6 часов утра полицейский Лагасс из 6 Отделения, отправляясь на дежурство на мост дез Арш и проходя мимо церкви Сен-Фольен заметил тело человека, повесившегося на дверях этой церкви. Вызванный врач констатировал смерть этого человека по имени Эмиль Кляйн, он уроженец Англера, возраст 20 лет, профессия - маляр, адрес: улица Пот-о-Нуар. Очевидно, Кляйн повесился около полуночи, используя веревку для штор. В карманах его одежды не было обнаружено ничего, кроме мелких монет. Расследование показало, что последние три месяца у него не было постоянной работы, и, вероятно, нужда толкнула его на этот шаг. Его мать, вдова Кляйн, проживающая в Англере и получающая скромную пенсию, предупреждена". Следующие часы прошли как в лихорадке. Мегрэ окунулся с головой в эту новую для него информацию. Но, тем не менее, может быть, даже не отдавая себе в этом отчета, он не столько разыскивал сведения об этом Кляйне, сколько искал новой встречи с Ван Даммом. Так как только тогда, когда он встретится с этим человеком, он сможет приблизиться к разгадке этого дела. Разве все эти события не начались в Бремене? И с тех пор, что бы комиссар ни делал, он всегда 60
61 натыкался на этого Ван Дамма. Ван Дамм видел Мегрэ в Ратуше и теперь знает, что он прочел протокол, который навел его на Кляйна. В Англере комиссар не узнал ничего особенного. Он взял такси и приехал в рабочий квартал, где заводские трубы возвышались над бедными улицами, состоящими из убогих домов грязно-серого цвета и похожих друг на друга, в которых жили рабочие. На пороге дома, где проживала мадам Кляйн какая-то женщина мыла крыльцо. - Здесь живет мадам Кляйн? - Нет, она умерла лет пять назад. «Кажется, здесь еще не побывал Ван Дамм», - подумал Ме грэ. - Ее сын жил с ней? - Нет! Он плохо кончил. Он повесился на церковной двери. И это все. Мегрэ удалось только узнать, что отец Кляйна работал мастером на угольной шахте, и, что после его смерти мадам Кляйн получала небольшую пенсию, занимала только одну комнату-мансарду и сдавала половину дома. - В 6-е Отделение полиции, - сказал Мегрэ шоферу такси. Полицейский Лагасс был еще жив. Но он с трудом вспомнил о тех событиях. - Тогда всю ночь лил дождь. Повесившийся весь размок и его рыжие волосы прилипли к лицу. - Он был высокого роста? - Да нет, скорей маленького. Затем комиссар пошел в жандармерию и провел около часа в кабинетах, где пахло кожей и лошадиным потом. - Если ему было в то время 20 лет, то он должен был пройти призывную комиссию. Вы сказали Кляйн, через букву "К"? Отыскали лист 13 в папке, где хранились списки лиц, освобожденных от армии. Мегрэ списал данные: рост - 1 метр 50 см, окружность груди - 0 м 80 см, и далее пометка: "слабые легкие". Ван Дамм все еще не появлялся. Нужно было искать в другом месте. Единственным результатом утренних походов Мегрэ стала уверенность в том, что никогда "костюм Б" не принадлежал повесившемуся в Сен- Фольене, который был коротышкой. Кляйн покончил жизнь самоубийством. Не было никакой драки, на его одежде не было найдено ни одной капли крови. В таком случае, какая связь существует между чемоданом бродяги из Бремена и самоубийством Лекок д'арневиля, или Луи Женэ? - Высадите меня здесь! И скажите, где находится улица Пот-о- Нуар? - Сзади церкви... Та, что выходит на набережную Сен-Барб. Мегрэ заплатил за такси, стоя напротив церкви Сен-Фольен. И теперь он смотрел на новую церковь, выросшую посреди обширной насыпной земляной площадки. Справа и слева от церкви были бульвары, по обеим сторонам которых стояли жилые дома примерно того же возраста, что и церковь. Но позади церкви существовал старый квартал, в котором снесли дома, чтобы освободить место для нового храма. На витрине писчебумажного магазина Мегрэ увидел почтовые открытки с изображением старой церкви, более низкой, более приземистой и совершенно черной. С трех сторон эту церковь окружали 61
62 низкие грязные дома, стены которых соприкасались, и весь этот ансамбль имел средневековый вид. От этого Двора чудес* теперь остался только один квартал, пересеченный переулками и тупиками и где царил отвратительный запах нищеты. Улица Пот-о-Нуар не имела и двух метров ширины, и по ее середине бежал ручей мыльной воды, дети играли на порогах домов, а позади них кипела жизнь улицы. Улица была темной, и хотя светило солнце, свет мало проникал в такой узкий проход. Бочар набивал обручи на бочки прямо на улице, где он разжег жаровню. Номера домов были стерты. Комиссар спросил, как ему пройти к дому номер 7, ему указали на тупик, откуда доносились звуки пилы и рубанка. Там находилась столярная мастерская, стояло несколько верстаков, работали трое мужчин, все двери были открыты, на печи плавился столярный клей. Один из них поднял голову, бросил погашенный окурок сигареты, и ждал, что скажет вошедший. - Скажите, здесь жил человек по фамилии Кляйн? Человек посмотрел на своих товарищей понимающим взглядом, пальцем указал на дверь на черную лестницу, и пробормотал: - Там, наверху! Там уже кто-то есть! - Новый жилец? Странная улыбка, смысл которой комиссар понял только позже, была ответом. - Идите, увидите. На втором этаже. Вы не заблудитесь: здесь только одна эта дверь. Один рабочий, орудуя фуганком, тихо засмеялся. Мегрэ стал подниматься по лестнице, где была кромешная тьма. Пройдя несколько ступенек, Мегрэ обнаружил, что перил больше нет. Он зажег спичку, увидел перед собой дверь, на которой не было ни замка, ни ручки, и которая держалась на веревочке, привязанной к ржавому гвоздю. Положив руку в карман, где лежал его револьвер, Мегрэ толкнул створку двери коленом, и был ослеплен ярким светом, который лился через большое окно, треть стекол в котором была разбита. Зрелище было таким неожиданным, что Мегрэ должен был сперва оглядеться, чтобы разглядеть все детали. Наконец, он увидел в одном из углов комнаты фигуру человека, прислонившегося к стене, который устремил на него злобный взгляд: это был Жозеф Ван Дамм. - Мы должны были сюда придти, не так ли? - сказал комиссар. И его голос, прозвучавший как бы в пустоте, имел удивительный резонанс. Ван Дамм ничего не ответил и продолжал неподвижно стоять и со злобой смотреть на комиссара. Для того, чтобы понять архитектуру этого помещения, нужно было знать, частью какого строения - монастыря, казармы или отеля - оно было раньше. Половина пола в этой комнате была выложена неровными плитами, как в старых часовнях, другая половина - была обычным полом. Стены были покрыты штукатуркой, за исключением прямоугольника из коричневого кирпича, который, должно быть, затыкал дыру от бывшего окна. Через большое окно можно было увидеть щипец крыши с коньком, водосточную трубу и неровные крыши домов на заднем плане, со стороны реки Маас. * Двор чудес - квартал в средневековом Париже, служивший притоном для профессиональных нищих. (Прим. переводчика) 62
63 Но все это еще не было так неожиданно. На полу в беспорядке валялись сломанные пилы, стояли недоделанные стулья, горшки с густым клеем, ящики, из которых сыпались солома и опилки, во всю длину лежала дверь рядом со вставленной в раму доской. В одном углу стояло нечто вроде дивана, скорее пружина от кровати, частично покрытая куском ситца. И прямо над ней висел двурогий фонарь, сделанный из цветного стекла, какие можно иногда увидеть в антикварной лавке. На этом диване валялись части скелета, похожие на учебное пособие для студентов-медиков. Ребра и таз скелета, еще державшиеся на крючках, несколько наклонялись вперед в движении, характерном для тряпичных кукол. А какие здесь были стены! Белые стены, покрытые рисунками, прямо фресковая живопись! И самой большой неожиданностью среди всего этого беспорядка было то, что нарисованные персонажи гримасничали и кривлялись; под ними были надписи такого рода: «ДА ЗДРАВСТВУЕТ САТАНА, ДЕДУШКА ВСЕЛЕННОЙ!» На полу валялась библия с оторванным переплетом! В других местах - скомканные рисунки, куски пожелтевшей бумаги с густым слоем пыли. Была еще надпись на дверях: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В АД!» И посреди всего этого хаоса - недоделанные стулья, еще пахнущие столярной мастерской, горшки с клеем, доски из необструганной сосны! Красная от ржавчины печка была опрокинута. И завершал всю эту картину Жозеф Ван Дамм, с холеным лицом, одетый в прекрасно сшитое пальто, в безупречной обуви, Ван Дамм, который оставался, несмотря ни на что, завсегдатаем больших пивных в Бремене, владельцем современного офиса, любителем изысканных блюд и старого арманьяка... Ван Дамм, который, сидя за рулем своей машины, здоровался со всеми известными в городе людьми, который объяснял, что вон тот прохожий в шубе - миллионер, а тот, другой - владелец тридцати грузовых судов, и, который немного позже, под легкую музыку и звон бокалов, будет, как равный, жать руки всем этим магнатам... Ван Дамм, который вдруг стал похож на загнанное животное, который не шевелился, все еще стоял, прислонившись к стене, запачкав штукатуркой плечо, положив руку в карман своего пальто, не спуская тяжелого взгляда с Мегрэ. - Сколько? Действительно ли он произнес это слово? Может быть, в этой неправдоподобной обстановке это было только игрой воображения? Он вздрогнул, опрокинул стул без сиденья, который с грохотом упал на пол. Ван Дамм стоял весь красный, потерявший свой цветущий вид. В его глазах, в сверхнапряженных мышцах его лица читались паника, или отчаяние, смешанное с дикой злобой, с желанием жить, победить любой ценой. В его взгляде как бы сконцентрировались его последние силы к сопротивлению. - Что вы сказали? И Мегрэ подошел к куче смятых рисунков, которых замели в угол под окно. - Еще есть время, - все же произнес Ван Дамм. - Пятьдесят тысяч? Сто? Комиссар посмотрел на него с любопытством, а он, с плохо сдерживаемым волнением, бросил: 63
64 - Двести тысяч! Страх пронизывал всю атмосферу этой комнаты, витал между стенами. И было в этом страхе нечто болезненное, ядовитое, опасное... Может быть, к этому страху примешивалось и нечто другое: сдерживаемое искушение, головокружение от убийства. Комиссар немного нервным движением взял портрет, нарисованный углем, на котором был изображен молодой человек с длинными волосами, в рубашке, с вырезанным полукругом воротничком на груди, с подбородком, на котором только что начала расти борода. Этот молодой человек был также изображен в романтической позе. Голова его была написана только на три четверти и, казалось, он всматривался в будущее, как орел смотрит на солнце. И это был Жан Лекок д'арневиль, самоубийца из грязного отеля в Бремене, бродяга, который так и не успел съесть булочки, купленные на ужин... - Двести тысяч франков! И Ван Дамм добавил голосом, в котором несмотря ни на что, чувствовался деловой человек, который думает о малейших деталях, о колебаниях курса валюты: - Французских франков! Слушайте, комиссар... Мегрэ вдруг почувствовал, что за просьбой последует угроза, что этот страх, от которого дрожит его голос, не замедлит смениться бешеной злобой! - Еще есть время. Еще не открыто официальное дело. Мы находимся в Бельгии. В фонаре еще остался огарок свечи, а под грудой бумаг, валявшихся на полу, Мегрэ заметил старую керосинку. - Вы не в служебной командировке. И даже... Я прошу вас дать всего один месяц. - ЗНАЧИТ, ЭТО ПРОИЗОШЛО В ДЕКАБРЕ. Его собеседник как будто еще больше врос в стену, он пробормотал: - Что вы хотите сказать? - Сейчас у нас ноябрь. В феврале будет десять лет, как повесился Кляйн. А вы у меня просите только один месяц. - Я вас не понимаю. - Нет! Вы очень хорошо меня понимаете! Можно было просто сойти с ума, видя как спокойно Мегрэ перебирал бумажки своей левой рукой - и эти бумажки хрустели, сминаясь, - в то время как его правая рука лежала в кармане пальто. - Вы все очень хорошо понимаете, Ван Дамм! Если бы речь, например, шла о Кляйне, в том случае, если бы он был убит, то срок давности вышел бы только в феврале, то есть через десять лет. А вы у меня просите только один месяц. Следовательно, ЭТО произошло в декабре. - Вы ничего не раскроете. Его голос дрожал, как испорченный патефон. - Тогда почему вы боитесь? И Мегрэ приподнял пружину кровати, под которой ничего не оказалось, кроме пыли и чего-то зеленоватого, покрытого плесенью, в чем с трудом угадывалась хлебная корка. - Двести тысяч франков. Мы могли бы договориться, чтобы и потом - Вы хотите, чтобы я вам дал пощечину? 64
65 Это было сказано так резко, так неожиданно, что Ван Дамм на мгновенье растерялся, сделал жест, чтобы защититься, и, бессознательно, совсем того не желая, вытащил револьвер, который его рука все время сжимала в кармане. Он это заметил, на несколько секунд у него закружилась голова, он колебался, надо ли ему стрелять. - Бросьте его на пол! Его пальцы разжались. Револьвер упал на пол, около груды опилок. И Мегрэ, повернувшись спиной к врагу, продолжал копаться в груде вещей. Он поднял желтоватый носок, также разукрашенный плесенью. Он обернулся, потому что ему почудилось нечто странное в молчании Ван Дамма. Он увидел, что Ван Дамм провел рукой по щеке, где остался мокрый след. - Вы плачете? - Я? Это "я" было агрессивным, язвительным, отчаявшимся. - В каких родах войск вы служили? Ван Дамм не понял. Он был готов броситься на любой проблеск надежды. - Я проходил бучение в ШМЛЗ - Школе Младших Лейтенантов Запаса, в Беверлоо. - Пехотинец? - Танкист. - Другими словами ваш рост должен быть где-то между метром 65 и метром 70. Тогда вы не весили семьдесят килограммов. Но с тех пор вы растолстели. Мегрэ отодвинул стул, на который он наткнулся, поднял еще обрывок бумаги - это был кусок, вероятно, письма, в котором была только одна строчка: "Мой дорогой старый друг"... Но он не переставал в то же время следить за Ван Даммом, который пытался понять слова Мегрэ и, внезапно, поняв, закричал, волнуясь, с изменившимся лицом: - Это не я! Я клянусь, что я никогда не носил тот костюм! Мегрэ пнул ногой револьвер Ван Дама, и он закатился в другой угол комнаты. Почему-то в тот момент Мегрэ опять стал пересчитывать детей. Один мальчик у Беллюара! Трое ребят на улице Ор-Шато, где новорожденная еще не успела открыть глаза! И сын так называемого Луи Женэ! На лестнице послышались нерешительные шаги. Чья-то рука тронула дверь, ища веревочку, которая служила замком. ГЛАВА 9 Спутники Апокалипсиса В следующей сцене все имело значение: слова, молчание, взгляды и даже непроизвольные вздрагивания мускулов. Все имело какой-то тайный смысл, и помимо участников этой сцены чувствовалось присутствие еще какого-то нематериального существа, которое стояло за спиной каждого из собравшихся, и этим существом был страх. Дверь отворилась. Вошел Морис Беллюар и первое, на что упал его взгляд, был Жозеф Ван Дамм, стоявший в углу, прижавшись к стене, затем он увидел револьвер, валявшийся на полу. Этого было достаточно, 65
66 чтобы понять, что происходит. Особенно, когда он увидел Мегрэ, который спокойно, с трубкой во рту, разбирал старые рисунки. - Приехал Ломбар! - неизвестно к кому обращаясь, сказал Беллюар. - Я взял машину. И этих слов было достаточно, чтобы Мегрэ понял, что заместитель директора банка только что вышел из игры, по каким-то едва уловимым признакам. Его лицо было более спокойно. В голосе чувствовались усталость и смущение. Они все смотрели друг на друга. Разговор начал Жозеф Ван Дамм: - Что с ним случилось? - Он как будто сошел с ума. Я пытался его успокоить. Но он от меня убе жал. Он разговаривал сам с собой, жестикулировал. - У него есть оружие? - спросил Мегрэ. - Да. - Вы были оба на улице Ор-Шато? Вы ждали результата моей встречи с... Пальцем Мегрэ указал на Ван Дамма. Беллюар кивнул головой. - И вы согласны все трое мне предложить...? Не было необходимости договаривать эти фразы. Все понимали друг друга с полуслова. Понимали даже когда молчали. Казалось, что они знают мысли друг друга. Вдруг послышались торопливые шаги на лестнице. Кто-то споткнулся, должно быть, упал, злобно выругался. Через несколько секунд дверь отворилась пинком ноги, и в дверном проеме показался Жеф Ломбар. Он стоял не шевелясь, и смотрел на собравшихся взглядом, пугающим своей неподвижностью. Он весь дрожал. Его била лихорадка, может быть, он даже немного свихнулся. Должно быть, все кружилось в его глазах: Беллюар, который держался в стороне от него, налитое кровью лицо Ван Дамма, и, наконец, широкоплечий Мегрэ, который неподвижно стоял, затаив дыхание. Вся эта сцена могла длиться только доли секунды - длинная рука Жефа сжимала револьвер. Мегрэ спокойно на него смотрел. Но, тем не менее, из его груди вырвался вздох облегчения, когда Жеф Ломбар бросил оружие на пол, обхватил голову руками, хрипло зарыдал и простонал: - Я не могу! Я не могу! Понимаете? Я не могу. И он оперся двумя руками о стену, его плечи вздрагивали и он шмыгал носом. Комиссар закрыл дверь, так как сюда доносились звуки со двора и детский гам с улицы. Жеф Ломбар вытер лицо носовым платком, отбросил волосы назад, посмотрел вокруг пустыми глазами, какие бывают после нервных срывов. Он еще не совсем успокоился. Его пальцы были сжаты. Его ноздри вздрагивали, и в тот момент, когда он пытался заговорить, он должен был укусить себя за губу, потому что к горлу подступали рыдания. - Чтобы дойти до такого! - произнес он язвительным от самоиронии голосом. И он засмеялся смехом отчаявшегося человека. - Де вять лет! Почти десять! Я тогда остался один, бе з копейки денег, без профессии. - Десять лет ежедневных усилий, неудач, неприятностей! И потом я женился. Я хотел иметь детей. Я работал как каторжный, чтобы они имели достойную жизнь. Свой дом! И мастерскую! И все! Вы видели... Но вы не 66
67 видели, чего все это мне стоило! Бывали дни, когда мне становилось тошно, когда из-за просроченных векселей я не мог спать ночами. Он проглотил слюну, положил руку на лоб. Его кадык двигался вверх и вниз. - И вот! У меня только что родилась дочь. Я даже не знаю, видел ли я ее. И моя жена, которая ее родила, ничего не может понять, она со страхом шпионит за мной, потому что она меня больше не узнает. Рабочие мне задают вопросы, и я не знаю, что им отвечать. Все кончено! За несколько дней, внезапно! Все взорвано, разрушено, сломано, разбито, стерто в порошок! И это все потому, что Он сжал кулаки, посмотрел на револьвер, все еще валявшийся на полу, затем перевел взгляд на Мегрэ. Он дошел до точки. - Покончим с этим! - устало произнес он. - Кто будет говорить? Это все так глупо! И, казалось, что эти слова он адресовал черепу, груде старых рисунков и разрисованным стенам. - Так глупо! - повторил он. Можно было подумать, что сейчас он опять заплачет. Но нет! Он чувствовал себя опустошенным. Нервный кризис миновал. Он уселся на край дивана, положил локти на свои острые колени, уткнулся подбородком в ладони и стал ждать. Он пошевелился только для того, чтобы ногтем стереть грязь, налипшую на край брюк. - Я вам не помешаю? Голос был веселый. Вошел столяр, весь покрытый опилками. Он посмотрел на стены, украшенные рисунками и расхохотался. - Выходит, вы сюда вернулись, чтобы полюбоваться на все это? Никто даже не пошевелился. Беллюар был единственный, кто пытался придать себе естественный вид. - Разве вы не помните, что вы мне еще должны двадцать франков за последний месяц? Нет, я сюда пришел не для того, чтобы их потребовать. Мне смешно, потому что, когда вы отсюда съежали, оставив здесь всю эту рухлядь, я помню, что вы говорили: «Может быть, придет время, и каждый из этих рисунков будет стоить столько, сколько стоит весь этот домишко». Я этому не поверил. Но все-таки, я не решился покрасить стены. Как-то я пригласил сюда рамочного мастера, который торгует картинами, и он взял два или три рисунка. Он за них заплатил сто су. Вы еще занимаетесь живописью? Наконец, он понял, что здесь что-то не так. Жозеф Ван Дамм упорно смотрел в пол. Беллюар от нетерпения хрустел пальцами. - Правда, что ваша мастерская находится на улице Ор-Шато? - спросил еще столяр, обращаясь к Жефу. - У меня есть племянник, который у вас работал. Такой высокий блондин. - Возможно, - вздохнул Ломбар, отворачиваясь. - А вот вас я не узнаю, вы, ведь, не из их компании? - Нет. - Они забавные парни! Моя жена не хотела, чтобы я им сдавал помещение, потом она меня просила, чтобы я их выселил, в основном потому, что они не аккуратно платили. Но меня они забавляли. Особенно тот, который носил самую большую шляпу, который курил самую длинную трубку. Ночами они пьянствовали и распевали хором песни! 67
68 Ломбар встал, подошел к застекленной части окна, снова вернулся на свое место, и все это он проделал в таком волнении, что столяр отпрянул назад. - Может быть, я вам помешал? Я сейчас уйду. Знаете, внизу есть кое-что, что вас заинтересует. Я взял картину, только не потому, что вы мне должны двадцать франков. Я взял один пейзаж и повесил его в столовой. Он продолжал бы еще говорить и на лестничной клетке, если бы его не позвали снизу. - Хозяин, к вам пришли! - До скорого, господа. Мне было приятно по... Голос стал едва слышен, так как дверь закрылась. Пока столяр говорил, Мегрэ зажег свою трубку. Болтовня столяра, несмотря ни на что, внесла какую-то разрядку в напряжение, царившее в этой комнате. И когда комиссар заговорил, указывая на одну надпись, которая сопровождала наиболее непонятные рисунки на стене, Морис Беллюар ответил почти обычным голосом. Было написано: СПУТНИКИ АПОКАЛИПСИСА. - Это название вашей группы? - Да... я сейчас вам объясню. Сейчас очень поздно. Тем хуже для наших жен, наших детей. Но вдруг вмешался Жеф Ломбар: - Я хочу говорить. Дайте мне. И он начал ходить взад вперед по комнате, время от времени задерживая взгляд то на одном предмете, то на другом, как бы иллюстрируя свой рассказ. - С тех пор прошло немногим более десяти лет. Я учился в Художественной Академии. Я носил большую шляпу, галстук-бабочку. Со мной было еще двое приятелей. Гастон Жанэн, который учился на скульптора, и еще маленький Кляйн. Мы очень гордились, когда ходили гулять в Квадрат. Мы, ведь, были художники, правда? Каждый из нас хотел как минимум стать Рембрандтом. Это было глупо. Мы много читали, особенно книги писателей романтической эпохи. На неделю такой писатель становился нашим кумиром. Потом его место занимал кто-нибудь другой. Маленький Кляйн, мать которого жила в Англере, снял это помещение, где мы жили и где привыкли собираться вместе с приятелями. Та обстановка, которая здесь царила, особенно долгими зимними вечерами, нас вдохновляла своей средневековостью. Мы пели старинные песни, мы читали Вийона. Я сейчас уже не помню, кому из нас пришла в голову идея прочесть Апокалипсис и читать нам его вслух целыми главами. Однажды мы познакомились с несколькими студентами: Беллюаром, Жном Лекок д'арневилем, Ван Даммом и неким Мортье, евреем, чей отец имел здесь поблизости свое дело, он торговал свиными кишками и требухой. Мы выпили. Потом мы их сюда привели. Самому старшему из нас не было и двадцати двух лет. И это был ты, Ван Дамм, не так ли? Ломбар говорил и это пошло ему на пользу. Его шаги становились ровнее, голос - менее хриплый, но как следствие нервного срыва его лицо было покрыто красными пятнами, а губы припухли. - Я думаю, что эта мысль пришла мне в голову. Основать общество, некую группу. Я читал рассказы о тайных обществах, которые были в прошлом веке в университетах в Германии. Некий клуб, который бы объединил Искусство и Науку! 68
69 Он не смог сдержать улыбку, посмотрев на стены. - Потому что эти слова - "искусство", "наука", наполняли нас гордостью. С одной стороны три мазилы, которыми мы тогда были: Кляйн, Жанэн и я. Мы олицетворяли Искусство! С другой стороны - студенты. Мы пили. Мы много пили! Мы пили для еще большего вдохновения. Мы тушили большой свет и сидели в полутьме, чтобы создать соответствующее настроение. Так вот, мы здесь же и ночевали. Одни на диване, другие на полу. Мы все время курили только трубки. Воздух становился плотным от дыма. Тогда мы начинали петь хором. И это все происходило с 2-х до 3-х часов ночи! Мы были в эйфории. Конечно, этому состоянию способствовало вино, дешевое вино, которое выворачивало наши желудки! Я помню маленького Кляйна. Он был самым нервным из нас. Он плохо себя чувствовал. Его мать была бедная, жила на нищенскую пенсию и перебивалась с хлеба на воду. А когда мы напивались, мы все чувствовали себя настоящими гениями! Студенты были немного поумнее, так как они не были такими бедными, кроме Лекок д'арневиля. Беллюар приносил из дома бутылку старого бургундского вина или ликера, которые ему удавалось стащить у родителей. Ван Дамм обычно приносил колбасу. Мы были убеждены, что люди на улице смотрят на нас с восхищением, смешанным с благоговейным ужасом. И мы себе придумали мистическое название, очень впечатляющее: СПУТНИКИ АПОКАЛИПСИСА. Я уверен, что никто из нас не читал "Апокалипсис" до конца. Только один Кляйн оттуда цитировал несколько отрывков наизусть, когда бывал пьян. Мы решили совместно платить за это помещение, но только Кляйн имел право здесь жить. Выпивка! Она стала для нас необходимостью. Нам надо было любой ценой поднять атмосферу наших встреч хоть на один градус. И я помню, как Кляйн, чтобы добиться того же эффекта вылил пузырек серной кислоты на диван. А мы все, мы пили и ждали этого волшебного состояния опьянения, каких-то явлений Божественного Грома! Жеф Ломбар прислонил свой лоб к запотевшему стеклу, потом вернулся на свое место и снова продолжал в дрожью в голосе. - Кончилось все тем, что мы расстроили себе нервы. Особенно те из нас, кто плохо питался. Вы понимаете? Между прочим, маленький Кляйн... Мальчишка, который не ел и выпивал большое количество алкоголя. Конечно же, мы вновь открывали мир! У нас было собственное мнение по всем мировым проблемам! Мы смеялись над всем: над буржуями, над обществом, над общепринятыми истинами. Самые противоречивые идеи смешивались в наших головах после того, как мы выпивали несколько стаканов вина и накуривались до одурения: Ницше, Карл Маркс, Моисей, Конфуций и Иисус Христос. Вот пример. Я сейчас не могу сказать, кто открыл, что боль не существует, что она только иллюзия нашего мозга. И эта идея так меня вдохновила, что как-то ночью, среди нашего восторженного сборища, я погрузил острие перочинного ножа в мякоть своей руки, пытаясь улыбаться. Было и многое другое! Мы чувствовали себя избранными, Элитой, маленькой группой Гениев, собранных случаем под одной крышей. Мы взирали свысока на мир, на законы, на предрассудки. Кучка Богов, не правда ли? Богов, которые подчас подыхали с голоду, но которые гордо шли по улице, давя прохожих своим презрением. Мы распределили свое будущее: Лекок д'арневиль - будущий Толстой, Ван Дамм, который учился в прозаической Высшей Коммерческой школе, перевернет политическую 69
70 экономию, опрокинет существующие идеи организации человечества. Каждому было уготовано свое место! Среди нас были поэты, художники и будущие главы государств. Выпить! И еще, и еще. В конце концов мы так привыкли к этому восторженному состоянию, что уже при входе в эту комнату, под причудливый свет этого фонаря и при виде этого скелета и черепа, который служил нам общей чашей, мы уже чувствовали в себе эту дрожь вдохновения. Даже самые скромные из нас уже видели в будущем мемориальную доску из мрамора на стене этого дома с надписью: ЗДЕСЬ СОБИРАЛИСЬ ЗНАМЕНИТЫЕ СПУТНИКИ АПОКАЛИПСИСА. Совершенно случайно мы не стали анархистами! Так как в нашей компании этот вопрос уже серьезно обсуждался. Где-то в Севилье случилось покушение. Газетную статью об этом событии мы читали вслух. Сейчас я уже не помню, кто из нас тогда крикнул: «Настоящий гений - это разрушитель!» И вот, наша группка мальчишек часами обсуждала эту идею. Мы рассматривали возможность самим делать бомбы. Мы спорили о том, какие объекты было бы интереснее всего взорвать. Потом Кляйн, который выпил уже шесть или семь стаканов вина, почувствовал себя плохо. И не так, как всегда. С ним случилось нечто вроде нервного припадка. Он покатился по полу, и мы больше ни о чем не думали, кроме как о том, что с нами будет, если с ним случится несчастье. Да, какие это были ночи! Мы считали делом чести расходиться только тогда, когда пройдет гасильщик газовых рожков, и мы уходили, ежась от утреннего холода. Дети богатых родителей возвращались к себе домой через окно, спали, ели, и тем самым худо-бедно возмещали ущерб здоровью, нанесенный ночью. Но другие, Кляйн, Лекок д'арневиль и я - мы таскались по улицам, грызли сухой хлеб и с завистью смотрели на витрины магазинов. В тот год у меня не было пальто, потому что я купил себе большую шляпу, которая стоила сто двадцать франков. Я думал, что холод, как и боль, только наша иллюзия. И как следствие наших дискуссий на эту тему, я объявил отцу - честному рабочему-оружейнику, который вскоре умер, что родительская любовь - одна из наихудших форм эгоизма, и что первым долгом детей является отречение от своих родителей. Мой отец был вдовцом. В 6 часов утра он уходил на работу, как раз в то время, когда я возвращался домой. Ну вот, а потом он стал уходить раньше, чтобы не встречаться со мной, потому что мои слова его приводили в ужас. И он мне оставлял записки на столе: "Есть холодное мясо в буфете. Отец". Голос Жефа прервался на несколько секунд. Он посмотрел на Беллюара, который сидел на краю стула, у которого не было дна, и смотрел в пол, потом он перевел взгляд на Ван Дамма, который крошил свою сигару. - Нас было семеро, - глухо сказал Ломбар. - Семь суперменов! Семь гениев! Семь мальчишек! Жанэн в Париже продолжает заниматься скульптурой. Или, точнее - он делает манекены для одного большого завода. Беллюар стал банкиром, Ван Дамм - коммерсантом. Я - фотогравер. Наступило робкое молчание. Жеф проглотил слюну, потом продолжал: 70
71 - Кляйн повесился на церковной двери. Лекок д'арневиль пустил себе пулю в рот в Бремене. Он снова замолчал. И на этот раз, Морис Беллюар, который уже был не в состоянии сидеть, подошел к окну, при этом из его груди исходил какой-то странный звук. - А последний член вашей компании? - произнес Мегрэ. - Кажется, его звали Мортье? Сын торговца требухой. Ломбар пристально посмотрел на Мегрэ, и в его взгляде было столько лихорадочного возбуждения, что комиссар подумал о новом нервном срыве. Ван Дамм опрокинул стул. - Это произошло в декабре, не так ли? - Говоря эти слова Мегрэ зорко следил за своими собеседниками, и от него не ускользнуло, как они все трое вздрогнули при этих словах. - И через месяц исполнится десять лет. Через месяц дело должно быть закрыто за истечением срока давности. Мегрэ поднял сначала автоматический пистолет Ван Дамма, затем револьвер, который Жеф бросил на пол. Мегрэ не ошибся. Ломбар не сопротивлялся, он обхватил голову руками, простонал: - Мои малыши! Мои трое малышей! - И, внезапно отбросив стыд, открыл комиссару свое лицо, по которому текли слезы, и завопил, вновь становясь невменяемым: - А все из-за вас, из-за вас, только из-за вас я даже не увидел свою дочь, которая только что родилась! Я даже не знаю, как она выглядит! Понимаете ли вы это? ГЛАВА 10 Рождество на улице Пот-о-Нуар Погода внезапно испортилась. Должно быть, большая низкая туча закрыла небо, потому что все вокруг сразу стало серым и хмурым. Как будто кто-то погасил свет. Мегрэ вдруг понял, почему эта компания, собиравшаяся здесь десять лет тому назад, тушила большой свет и сидела в полутьме только при приглушенном свете разноцветного фонаря. Он также представлял себе, что чувствовал Кляйн, просыпаясь по утрам после ночных оргий, среди пустых бутылок, разбитых стаканов, в прогорклом запахе этой комнаты, при свете дня, падающем из окна без занавесок. Жеф Ломбар подавленно молчал, и тогда начал говорить Морис Беллюар. Произошла резкая перемена, как будто бы все перенеслись в какое-то другое измерение. Волнение фотогравера выражалось в его чрезвычайном возбуждении, вздрагивании мышц лица, рыданиях, хриплом голосе, хождении взад-вперед, в его интонациях, когда он говорил с горячностью и когда он был относительно спокоен, его поведение можно было представить диаграммой, как это делают для больных. Беллюар, корректный, подтянутый, говорил и жестикулировал с удивительной четкостью, от которой становилось не по себе, так как чувствовалось, что это результат его огромного внутреннего напряжения. Он не смог бы заплакать, или просто потянуть губу. У него все как будто онемело. - Комиссар, вы мне позволите продолжить разговор? Скоро будет совсем темно, а у нас нет ничего, чтобы зажечь свет. 71
72 То, что он заговорил о деталях быта совсем не означало, что он не взволнован. Это была, вероятно, его собственная манера выражать свои чувства. - Я думаю, что тогда, десять лет назад, мы все были искренни в наших дискуссиях, в наших мечтах, которые мы не скрывали. Но в нашей искренности были некоторые различия. Жеф об этом уже говорил. Среди нас были дети богатых родителей, которые возвращались к себе домой и чувствовали прочную опору. Ван Дамм, Вилли Мортье, и я. И даже Жанэн, который ни в чем не нуждался. Я должен немного рассказать о Вилли Мортье. Он был обеспеченный мальчик, так как его отец, приехав в Льеж без копейки денег, без всякого отвращения занялся торговлей свиными кишками и быстро разбогател. Вилли получал каждый месяц от отца пятьсот франков на карманные расходы. Для всех нас это были баснословные деньги. Он никогда не появлялся в Университете, он платил бедным студентам, чтобы они переписывали для него лекции, сдавал экзамены с помощью всяких махинаций, взяток преподавателям. Если он и приходил к нам, то исключительно из любопытства. Так как он не разделял ни наши взгляды, ни наши вкусы. Послушайте! Хотя его отец и покупал картины у художников, он их явно презирал. Он также покупал городских советников, включая заместителей бургомистра, чтобы получить от них некоторые льготы, но он их также презирал. Итак, Вилли тоже презирал нас всех. И сюда он приходил только затем, чтобы подчеркнуть разницу между ним - богачом - и всеми остальными. Он никогда не пил. Он с отвращением смотрел на тех из нас, кто напивался пьяным. Во время наших дискуссий он едва ли произносил несколько слов, которые на нас действовали как холодный душ, потому что эти слова были жестокими, они разрушали всю хрупкую поэзию наших мечтаний. Он нас ненавидел! Мы его ненавидели! Кроме того, он был жадный. Жадный и циничный. Кляйн ел не каждый день. Нам всем приходилось ему помогать. А Мортье говорил: «Я не хочу, чтобы между нами возникали денежные вопросы. Я не хочу, чтобы меня принимали только потому, что я богатый». И он давал только свою долю, в то время как каждый из нас выскребал свои карманы до дна, чтобы найти деньги на выпивку! Лекок д'арневиль переписывал для него лекции. Однажды я слышал, как Вилли отказался дать ему аванс за эту работу. Среди нас он был чуждым, даже враждебным элементом, каких можно найти в почти любой компании. Мы его как-то терпели. Но Кляйн, когда напивался, встречал его в штыки и выплескивал ему все, что у него накопилось на душе. А тот выслушивал, презрительно поджав губы. Я уже говорил о том, что в нашей искренности были различия. Самыми искренними среди нас, конечно, были Кляйн и Лекок д'арневиль. Их связывали братские отношения. У них обоих было трудное детство, они жили с бедными матерями. Оба хотели высоко взлететь, оба набивали себе шишки, натыкаясь на непреодолимые препятствия. Для того, чтобы учиться на вечернем отделении Академии, Кляйну приходилось целыми днями работать маляром. Он признавался, что, когда он забирается на верх лестницы, у него кружится голова. Лекок переписывал лекции для богатых студентов, давал уроки французского языка студентаминостранцам. Часто он приходил сюда, чтобы поесть. Здесь где-то еще должна быть керосинка. Она валялась на полу рядом с диваном и Жеф с мрачным видом толкнул ее ногой. Бесцветным, глухим голосом Беллюар продолжал: 72
73 - Когда я был в Реймсе, мне часто приходилось слышать как ктонибудь, сидя в компании в какой-нибудь гостиной, шутки ради, задавал вопрос: "Если вы окажетесь в таких-то и таких-то обстоятельствах, способны ли вы убить человека?" Или еще вопрос о мандарине, который вы все знаете: "Если было бы достаточно нажать на кнопку, чтобы убить очень богатого китайского мандарина, правящего в Китае, чтобы получить его наследство, что бы вы сделали?" В нашей компании, где самые неожиданные темы часто становились предлогом для дискуссий, которые длились целыми ночами, также возникла тема жизни и смерти. Это случилось незадолго до Рождества. Некий факт был опубликован в газетах... и он послужил началом. Тогда шел снег. Нам, разумеется, было нужно, чтобы наше мнение отличалось от общепринятого. И тогда мы вдохновились этой темой: человек - только плесень на земной коре. Его жизнь или смерть ничего не значат. Жалость - это только болезнь. Большие животные поедают маленьких. Мы едим больших животных. Ломбар вам уже рассказывал свою историю с перочинным ножом. Он ударил себя ножом, чтобы доказать, что боли не существует. Ну вот, в ту ночь, после того, как мы опорожнили уже три или четыре бутылки, и они валялись на полу, мы начали серьезно обсуждать, может ли кто-нибудь из нас когонибудь убить. «- Это чисто теоретический вопрос или это допустимо в реальности? - спрашивали мы друг у друга. - А ты смог бы это сделать? - Почему нет? Ведь, жизнь - это только случайность, болезнь земной коры! - А можно убить случайного прохожего?» И Кляйн, который опьянел больше всех, с синяками под глазами, мертвенно-бледный, ответил: «Да!» Так мы оказались на краю пропасти. Мы боялись сделать шаг вперед. Мы жонглировали опасностью и шутили со смертью, которую мы мысленно призывали, и которая с тех пор бродила среди нас. Кто-то из нас, я думаю, это был Ван Дамм, так как он пел мальчиком в церковном хоре, запел отрывок из реквиема, который поет священник пере д катафалком. Мы хором подхватили. Мы с головой окунулись в роковые события. Но той ночью мы никого не убили! В 4 часа утра, возвращаясь домой, я перелез через забор. В 8 часов я пил кофе вместе со своей семьей. Ночные события для меня остались только воспоминанием, понимаете? Как воспоминания о театральной пьесе, смотря которую испытываешь дрожь. А вот Кляйн, он жил здесь, в этом доме. Он хранил все эти идеи в своей большой голове. Эти мысли его преследовали. В последующие дни он засыпал нас внезапными вопросами, которые выдавали его внутреннее беспокойство: «Ты на самом деле думаешь, что было бы трудно убить?» Мы не хотели отступать. Мы больше не были пьяными. Мы неуверенно отвечали: «Конечно же, нет!» Мы, может быть, даже находили некое пикантное удовольствие в его нервном возбуждении. Поймите меня правильно! Мы не хотели никакой трагедии! Мы просто хотели исследовать эту новую для нас тему до конца. Вы знаете, когда бывает пожар, зрители, не отдавая себе в этом отчета, подсознательно желают, чтобы он продолжался, чтобы был "большой пожар". Когда реки выходят из берегов, и мы читаем об этом в газетах, то подсознательно мы хотим, чтобы это было "большое наводнение", о 73
74 котором будут вспоминать еще двадцать лет. "ЛИШЬ БЫ БЫЛО ИНТЕРЕСНО! НЕ ВАЖНО ЧТО!" И вот наступила Рождественская ночь. Каждый принес бутылку. Мы пили, мы пели. А Кляйн, наполовину пьяный, подходил то к одному, то к другому и говорил: «Ты веришь, что я способен на убийство?» Этот вопрос не заставил нас одуматься. В полночь мы все уже были пьяны. Разговор шел о том, что надо купить еще вина. И вот в это самое время и появился Вилли Мортье, в смокинге, в просторной белой манишке, которая казалось, забрала в себя весь свет. Он был весь розовый, надушенный. Он сообщил, что только что был на большом светском приеме. «- Иди за выпивкой! - заорал на него Кляйн. - Мой друг, ты пьян! Я пришел сюда только для того, чтобы пожать вам руки. - Извини! Ты пришел сюда, чтобы на нас поглазеть!» Еще нельзя было предугадать, что будет дальше. Хотя лицо Кляйна было еще страшнее, чем раньше, когда он напивался. Он был таким маленьким и тощим по сравнению с Вилли. Его волосы были взлохмачены, со лба стекал пот, галстук сорван. «- Кляйн, ты напился, как свинья! - И пусть! Свинья тебе приказывает идти за выпивкой!» Я думаю, что в этот момент Вилли испугался. Он смутно почувствовал, что здесь не шутят. Но все-таки он храбрился. У него были черные кудрявые надушенные волосы. «- Нельзя сказать, что у вас тут весело, - проронил он. - Но еще скучнее было там, откуда я пришел. - Иди за выпивкой!» И Кляйн кружил вокруг него с горящими, как в лихорадке, глазами. Кто-то из нас в углу обсуждал какую-то теорию Канта. Другой плакал, говоря, что он недостоин жить. Никто не сохранил хладнокровия. Никто не видел всего. И вот, Кляйн, этот маленький комок нервов, внезапно бросился на Вилли и нанес удар. Можно было подумать, что он его ударил головой в грудь. Но брызнула кровь. Вилли широко открыл рот. - Нет! - внезапно раздался умоляющий голос Жефа, который встал с дивана и тупо смотрел на Беллюара. Ван Дамм, скривившись, снова вжался в стену. Но уже ничто не могло остановить Беллюара, даже его собственная воля. Сгущались сумерки. Все лица казались серыми. - Все заметались, - продолжал Беллюар. - И Кляйн, съежившись, с ножом в руке, тупо смотрел на Вилли, который зашатался. Эти вещи происходят совсем не так, как можно себе представить. Я не могу этого объяснить. Мортье не упал. Но кровь ручьями текла из дырки на его манишке. Я уверен, что я слышал, как он сказал: «Свиньи!» И он оставался стоять на том же самом месте, слегка расставив ноги, как бы сохраняя равновесие. Если бы не кровь, можно было подумать, что он самый пьяный из нас. У него были большие глаза, а в тот момент они казались еще больше. Его левая рука цеплялась за пуговицу на смокинге. А правой он ощупывал свои брюки сзади. Кто-то завыл от ужаса. Я думаю, что это был Жеф. И мы увидели, как правая рука Вилли медленно вытащила револьвер из кармана брюк. Такую маленькую черную вещицу, стальную, твердую. Кляйн покатился по полу в нервном припадке. Одна из бутылок упала и разбилась. А Вилли все не умирал! Он 74
75 незаметно покачивался. Он смотрел на нас, переводя взгляд с одного на другого. Должно быть, у него в глазах все помутилось. И он поднял револьвер. Тогда кто-то бросился к нему, чтобы вырвать револьвер, поскользнулся в луже крови, и они оба покатились по полу. Того, другого, била дрожь, потому что Мортье не умирал, вы понимаете? Его глаза, его огромные глаза были открыты! Он все время пытался выстрелить! Он повторял: «Свиньи!» Рука другого сжала его горло... В нем уже оставалось мало жизни. Я ВЕСЬ ИСПАЧКАЛСЯ, В ТО ВРЕМЯ КАК СМОКИНГ ОСТАВАЛСЯ ЛЕЖАТЬ НА ПОЛУ. Сейчас Жозеф и Ван Дамм смотрели на своего приятеля со страхом. И Беллюар закончил: - Рука, которая сжала его горло, была моя! Тот, кто поскользнулся в луже крови, был я. Он стоял на том же самом месте, что и раньше. Аккуратный, подтянутый, в обуви, на которой не было ни пятнышка, в костюме, на котором не было ни пылинки! На правой руке, белой, холеной, с наманикюренными ногтями, он носил большой золотой перстень с печаткой. - Мы стояли, как в отупении. Мы уложили спать Кляйна, который хотел идти в полицию. Никто не разговаривал. Я не могу вам объяснить. Однако, я очень хорошо соображал. Я вам повторяю, что трагедии в жизни выглядят совсем не так, как мы себе представляем. Я вызвал Ван Дамма на лестничную клетку и там мы тихо разговаривали, и все время слышали вопли Кляйна, который бился в истерике. Звонил церковный колокол, но я не помню точно, сколько было времени, когда мы трое шли переулками, неся тело Вилли. Маас разлилась и набережная Сен-Барб была залита на полметра водой. Течение было настолько бурное, что все плотины были снесены. Едва ли мы видели, как тело Вилли унесло течением. Мой костюм был испачкан кровью, разорван. Я его оставил у Кляйна и Ван Дамм пошел к нему, чтобы забрать у него мою одежду. На следующий день я все рассказал моим родителям. - После этого вы собирались вместе? - медленно выговаривая слова спросил Мегрэ. - Нет. Мы панически бе жали с улицы Пот-о-Нуар. Только Лекок д'арневиль остался с Кляйном. И с тех пор, как бы с молчаливого согласия, мы стали избегать друг друга. Даже если мы встречались случайно на улице, мы отводили глаза и делали вид, что мы незнакомы. Случилось так, что из-за сильного течения тело Вилли не было найдено. И поскольку он никому не рассказывал о дружбе с нами, не хвастался, что он наш приятель, то все решили, что он убежал из дома. Позднее, велось расследование в другом месте, где было неспокойно, и решили, что именно там Вилли и был убит. Я уехал из Льежа первым, через три недели после этого. Я прервал свою учебу и заявил родителям, что я буду делать свою карьеру во Франции. Я стал банковским служащим в Париже. Только из газет я узнал, что Кляйн повесился в феврале на дверях церкви Сен-Фольен. Однажды в Париже я встретил Жанэна. Мы не говорили о трагедии. Но он мне сказал, что он тоже живет теперь во Франции. - Только я остался в Льеже, - пробормотал Жеф Ломбар, опустив голову. 75
76 - Зато вы рисовали повешенных и церковные колокольни! - поспешил вставить реплику Мегрэ. - Потом вы делали рисунки для газет. Потом... И Мегрэ вспомнил дом на улице Ор-Шато, окна с маленькими зеленоватыми форточками, фонтан во дворе, портрет молодой женщины, фотогравюрную мастерскую, где афиши и страницы иллюстрированных журналов мало-помалу закрывают стены, покрытые рисунками повешенных. И еще Мегрэ вспомнил детей! Третьего ребенка, который родился накануне! Разве не прошло уже десять лет? И жизнь, малопомалу, с большими или с меньшими трудностями, но постепенно вошла в свое русло. Ван Дамм скитался в Париже как и двое его приятелей. Случай привел его в Германию. Он получил наследство от своих родителей. И он стал в Бремене крупным коммерсантом. Морис Беллюар удачно женился. И быстро поднялся по социальной лестнице! Заместитель директора банка! И прекрасный новый дом на улице де Весль. И ребенок, который учится играть на скрипке. Вечерами он играет в бильярд с именитыми гражданами города, такими же, как он сам, в комфортабельном зале Кафе де Пари... Жанэн зарабатывает на жизнь, делая манекены. А Лекок д'арневиль, разве он не был женат? Разве у него не остались жена и ребенок в аптеке лекарственных трав на улице Пикпюс? Отец Вилли Мортье продолжает покупать, очищать и продавать свиные кишки грузовиками, вагонами, подкупать городских советников и увеличивать свое состояние. Его дочь вышла замуж за офицера, и так как зять отказался заниматься тем делом, которым занимается Мортье, тот отказал ему в обещанном приданом. И сейчас его дочь с мужем живут отдельно, в маленьком гарнизонном городке. ГЛАВА 11 Огарок свечи Стало почти совсем темно. Лица затушевывались сумерками и казались еще более суровыми. - Да зажгите же, наконец, свет! - сказал вдруг Ломбар с раздражением в голосе, как будто потемки действовали ему на нервы. В разноцветном фонаре, который висел здесь десять лет на том же самом гвозде, еще остался огарок свечи. Мегрэ его зажег и тени от фонаря стали танцевать на стенах, окрашивая их в красные, желтые и голубые цвета, как от волшебного фонаря. - Когда Лекок д'арневиль посетил вас в первый раз? - спросил комиссар, повернувшись к Беллюару. - Должно быть, три года назад. Я его не ждал. Тогда я только что построил дом, в котором вы были. Мой ребенок только начал ходить. Ме ня тогда поразило его сходство с Кляйном. Не столько физическое, сколько моральное сходство! В нем чувствовалась та же внутренняя лихорадка, которая его сжигала, то же нервное возбуждение, что и у Кляйна. Он пришел ко мне как враг. Он был уязвлен. Или в отчаянии. Я не могу подобрать нужное слово. Он ухмылялся, говорил резко. Он делал вид, что восхищается моим домом, моим положением, моей жизнью, моим характером. И я 76
77 чувствовал, что он готов разрыдаться, как это бывало с Кляйном, когда он напивался. Он поверил, что я все забыл. Но это неправда! Я просто хотел жить. Понимаете? И для того, чтобы жить, я работал, как каторжный. Он не смог. Правда, он жил с Кляйном в последующие два месяца после рождественских событий. Мы все тогда отсюда ушли. А они остались, оба, в этой самой комнате, в... Невозможно объяснить, что я тогда чувствовал, снова увидев Лекок д'арневиля. После стольких лет он совершенно не изменился. Это было так, как будто время текло для одних, а для других оно остановилось. Он мне сообщил, что он изменил фамилию, потому что он не хотел ничего, что бы напоминало ему о прошлом. Он изменил свой образ жизни. С тех пор он не прочел ни одной книги! Он вбил себе в голову, что он должен полностью изменить свою жизнь и поэтому он стал простым рабочим. Мне приходилось понимать его с полуслова, так как он сообщал мне все эти факты как бы между прочим, чередуя их с ироническими фразами, упреками и чудовищными обвинениями в мой адрес. Он стал неудачником! Неудачником во всем! Какая-то часть е го существа так и осталась здесь на всю жизнь. Я думаю, что и мы все также частично остались здесь, только не до такой болезненной степени. Я думаю, что мысли о Кляйне его преследовали даже больше, чем о Вилли. И даже женившись, и даже рядом со своим маленьким сыном д'арневиль был несчастен. Он начал пить. Он был неспособен не только быть счастливым, но даже иметь видимость спокойствия. Он говорил мне, что он обожает свою жену, и что он оставил ее только потому, что рядом с ней он чувствует себя вором. Вором, который украл чужое счастье. Счастье, украденное у Кляйна и у того, другого, Вилли. Видите ли, с тех пор я много думал. Кажется, я все понял. Мы тогда играли с ужасными идеями, с мистицизмом, со смертью. Для нас это была только игра. Игра мальчишек. Но, по крайней мере, двое из нас приняли эту игру слишком всерьез. Двое самых горячих поклонников этой игры. Кляйн и Лекок 'Арневиль. Идея убийства? Кляйн решил ее осуществить. И покончил жизнь самоубийством в свою очередь! А Лекок, ужаснувшись, с расстроенными нервами, нес в себе этот кошмар всю жизнь. Другие, и я в том числе, пытались избежать этой участи, снова начать вести нормальную жизнь. Лекок д'арневиль, наоборот, очертя голову бросился в угрызения совести, в глубокое отчаянье. Он загубил свою жизнь... жизнь своей жены и своего сына. И тогда он ополчился против нас. Так как он только для того и пришел, чтобы меня оскорбить. А я не сразу это понял. Он смотрел на МОЙ дом, на МОЕ хозяйство, на МОЙ банк. И я чувствовал, что он почитает своим долгом разрушить все это. Чтобы отомстить за Кляйна! Чтобы отомстить за себя самого! Он мне угрожал. Он сохранил разодранный костюм с пятнами крови, и это была единственная материальная улика тех событий, происшедших в рождественскую ночь. Он потребовал у меня денег! Много! И в дальнейшем он требовал много денег. И, конечно, деньги были моим самым уязвимым местом. Все наше общественное положение, Ван Дамма, Ломбара, мое и Жанэна, основывается на наших деньгах. И начался новый кошмар. Лекок не ошибся. Он ездил к нам по очереди, таская с собой зловещий костюм. С дьявольской точностью он высчитывал те суммы, которые могли бы поставить меня в затруднительное положение. Вы, комиссар, были в моем доме. Но вы не знаете, что мой дом заложен. Моя жена думает, что ее приданое лежит 77
78 нетронутое в банке, а от него не осталось ни сантима. И мне приходилось совершать и другие подобные вещи! Он приезжал два раза в Бремен к Ван Дамму. Он приехал в Льеж. Всегда озлобленный, желающий разрушить даже видимость счастья. Нас было шестеро, когда убили Вилли. Кляйн повесился. Лекок жил в кошмаре до последнего дыхания. И вот поэтому нужно было, чтобы мы все были одинаково несчастны. К деньгам, которые он у нас вымогал, он даже не притрагивался. Он жил также бедно, как тогда, когда он делил с Кляйном несколько су на хлеб. Он сжигал банкноты! И каждая из этих сожженных банкнот доставляла нам неслыханные трудности. Вот уже три года, как мы живем в этом кошмаре, каждый в своем углу - Ван Дамм в Бремене, Жеф в Льеже, Жанэн в Париже, а я в Реймсе. Три года мы едва осмеливались писать друг другу письма, а Лекок д'арневиль погружал нас помимо нашей воли в обстановку СПУТНИКОВ АПОКАЛИПСИСА. У меня есть жена. У Ломбара тоже есть жена. У нас есть дети. И для них мы старались держаться. В тот день Ван Дамм нам телеграфировал, что Лекок покончил жизнь самоубийством и пригласил нас сюда. И мы все собрались. Пришли вы. После вашего ухода мы узнали, что кровавый костюм теперь у вас, и что вы расследуете это дело и упорно ищите след. - Кто из вас украл один из чемоданов на Северном вокзале? - спросил Мегрэ. Ответил Ван Дамм: - Жанэн! Я приехал в Париж раньше вас. Я там был и прятался на одной из набережных. Они все устали. Огарка свечи оставалось не больше, чем на 10 минут. Из-за неловкого движения комиссара череп свалился с дивана и имел такой вид, как будто он собирается грызть пол. - Кто написал мне письмо в Железнодорожный Отель? - Я! - сказал Жеф, не поднимая головы. - Из-за своей маленькой дочки! Моя девочка, которую я не успел даже увидеть. Ван Дамм догадался. И Беллюар. И они оба пришли в Кафе де ля Бурс. - Стреляли в меня тоже вы? - Да. Я больше не мог это выдержать. Я хотел жить! Жить! Со своей женой, со своими детьми. Тогда я вас поджидал на улице. У меня остались векселя на пятьдесят тысяч франков, которые я должен уплатить. Пятьдесят тысяч франков, которые Лекок д'арневиль сжег! Но это ничего! Я их уплачу! Я сделаю все, что необходимо. Но все время чувствовать вас у себя за спиной. Мегрэ поискал глазами Ван Дамма. - А вы все время опережали меня, пытаясь уничтожить все следы? Они замолчали. Свет свечи стал колебаться. Только на Жефа Ломбара ложились еще лучи, проходящие через красное стекло фонаря. И тогда в первый раз голос Беллюара дрогнул. - Вот-вот исполнится десять лет с тех пор, как. Я бы заплатил - сказал он. - Я купил револьвер на тот случай, если придут меня арестовывать. Но десять лет жизни! Десять лет усилий, борьбы! И вместе с женой, с детьми. Мне кажется, что я тоже был бы способен столкнуть вас в Марну! Или выстрелить в вас ночью при выходе из Кафе де ля Бурс. Потому что через месяц, нет, даже меньше, через двадцать шесть дней выйдет срок давности. Среди полного молчания свеча, бросив последний луч света, внезапно погасла. Наступила кромешная тьма. Мегрэ не двигался. Он 78
79 знал, что Ломбар стоит слева от него, Ван Дамм, опершись о стену, - напротив него, а Беллюар, меньше, чем в полшаге, - за его спиной. Он ждал и не предпринимал никаких предосторожностей, даже не опустил руку в карман, где лежал его револьвер. Он чувствовал, как Беллюар дрожал с головы до ног, или, точнее, трепетал, прежде, чем ему удалось чиркнуть спичкой и сказать: - С вашего позволения мы уйдем. На лестнице Ван Дамм упал, потому что он забыл, что начиная с восьмой ступеньки не было перил. Столярная мастерская была закрыта. Через оконные занавески была видна старуха, которая что-то вязала, освещенная светом керосиновой лампы. - Вы шли здесь? - спросил Мегрэ, показывая на улицу с неровной мостовой, которая выходила на набережную в ста метрах от них, где на углу стены висел газовый рожок. - Маас разлилась до третьего дома, - ответил Беллюар. - Я должен был войти в воду по колено, чтобы... чтобы тело унесло течением. Они пошли в противоположном направлении, обогнули новую церковь, возвышавшуюся посреди насыпной земляной площадки, которая еще не была утоптана. Внезапно возник город, со своими прохожими, красными и желтыми трамваями, машинами и витринами. Чтобы попасть в центр города нужно было перейти через мост дез Арш, течение реки было таким бурным, что вода с шумом ударялась об опоры моста. На улице Ор-Шато ждали: рабочие внизу, мать наверху, вместе со славной старушкой - тещей и маленькой девочкой, завернутой в белые пеленки в своей колыбели, которая еще не открывала глаза. И двое старших ребятишек, которым не разрешают шуметь в столовой, стены которой украшены рисунками, на которых изображены повешенные. А другая мамаша, в Реймсе, может быть, она как раз сейчас дает урок игры на скрипке своему сыну, в то время как служанка натирает до блеска медные прутки на лестнице, стирает пыль с фарфоровой вазы, в которой стоит большое зеленое растение? Сейчас уже закончился рабочий день в офисе в Бремене. Машинистка и двое служащих покидают современный кабинет, гасят свет и в темноте становятся незаметными фаянсовые слова: "Жозеф Ван Дамм. Комиссия, экспорт". Может быть, в пивной, где играет венский оркестр, какой-нибудь деловой человек с лысым черепом заметит: «Посмотрите! А нашего француза-то сегодня нет». А на улице Пикпюс в это время мадам Женэ продает зубную щетку или сто граммов лекарственной ромашки, бледные цветки которой хрустят в пакетике. А ее сын учит уроки в задней комнате. Четверо мужчин шли в ногу. Поднялся легкий ветер, который разогнал облака, время от времени закрывавшие луну, на несколько секунд. Знали ли они, куда они идут? Они шли мимо освещенного кафе. Оттуда, пошатываясь, вышел подвыпивший человек. - Меня ждут в Париже! - вдруг произнес, останавливаясь, Мегрэ. И он сунул руки в карманы своего пальто, в то время как они смотрели на него, не зная, что именно означают эти слова - радоваться ли им, или приходить в отчаяние, не осмеливаясь задать вопрос. - В этой истории пятеро детей. 79
80 Они не были уверены, что они это слышали, так как комиссар пробормотал эти слова сквозь зубы, как бы для самого себя. И потом они увидели, как он, повернувшись к ним своей широкой спиной, в своем черном пальто с бархатным воротником, удалился неторопливыми шагами. - Один на улице Пикпюс, трое на улице Ор-Шато, один в Реймсе... Выйдя из вокзала в Париже, он пошел на улицу Лепик. В доме, где жил Жанэн, консьержка ему сообщила: - Не нужно подниматься! Господина Жанэна нет дома. Раньше думали, что у него бронхит. Но у него воспаление легких и его увезли в больницу. Тогда Мегрэ поехал на набережную Орфевр. Бригадир Люка был уже там, он звонил владельцу бара, который был в неладах с законом. - Ты прочел мое письмо, старина? - Это дело закончено? Вам все удалось раскрыть? - Совсем ничего! Это было одно из любимых выражений Мегрэ. - Они сбежали? Вы знаете, я ужасно беспокоился, получив ваше письмо. Я чуть было не поехал в Льеж. Кто они? Анархисты? Фальшивомонетчики? Международные бандиты? - Мальчишки! - небрежно бросил Мегрэ. И он закинул в стенной шкаф чемодан, в котором лежало то, что немецкий эксперт называл в своих длинных и подробных отчетах "костюмом Б". - Пойдем выпьем кружку пива, Люка. - У вас не очень веселый вид. - У меня идея, старик! Самое смешное на свете - это сама жизнь! Понимаешь? Через несколько минут они уже толкали вращающуюся дверь пивной Дофин. Люка редко бывал так напуган. Мегрэ опрокинул один за другим 6 стаканов поддельного абсента, что не помешало ему объявить почти твердым голосом, но с несколько туманным взглядом, что было ему несвойственно: - Видишь ли, старик, если будет еще десяток дел, как это, то мне можно уходить в отставку. Потому что тогда я поверю, что на небе есть добрый дедушка Бог, который вместо меня работает полицейским. Правда, позвав официанта, он добавил: - Но не волнуйся! Десяток не наберется... О чем сейчас говорят в нашем "доме"? Конец Галина СЫЧЕВА,
81 ЛЮБОВНИКИ ТОННЭГРАНДА ФИЛИПП ДУМЭНК Перевод с французского языка АЛЕКСАНДРЫ ЧЕРКАСОВОЙ-ФИЙОЛЬ (Le Bousquet d'orb, France) Александра Фийоль Черкасова - Алексеева - филолог, переводчик с французского, английского, русского и украинского языков; педагог и создатель авторских методик преподавания иностранных языков и технического перевода. Александра родилась в СССР, в Петропавловске на Камчатке. Жила в России и на Украине, окончила Днепропетровский государственный университет, преподавала в вузах и школах, занималась патентно-техническими и литературными переводами в научно-исследовательском институте при Академии наук Украины. В 2002 году по семейным обстоятельствам переехала во Францию, в город Bousquet d'orb, департамента érault H. Продолжала образование в университете Поля Валери в Монпелье, на факультете (FLE)- французский язык как иностранный. Сотрудничает как переводчик со многими французскими и русскими издательствами. Опубликовала на Украине переводы романов "Француа-горбун" и " Любовники Тоннэгранда". В 2007 г перевела на французский язык и опубликовала в парижском издательстве "Soci été des Ecrivains" - "Сказки русского фольклора". В октябре 2010 года, к 100-летию со дня смерти Л.Н.Толстого, который кстати является её прадедом, А.Фийоль перевела на французский язык и опубликовала сборник его детских воспитательных рассказов, служивших ему программным пособием для преподавания крестьянским детям. От великого прадеда Александра унаследовала любовь к языкам и магию русского слова, глубокий интерес к педагогике и к писателям, писавшим для детей. Глубоко погрузившись в изучение творчества графини де Сегюр, уроженки России, Софии Ростопчиной, А. Фийоль перевела пять её детских романов и три из них уже опубликовала. Являясь заместителем редактора русско-французского журнала "Русский хор" в Монпелье, Александра курирует уголок детской литературы, где сейчас публикуются её переводы романов Графини де Сегюр, а также другие сказки и стихи для детей. Кроме детской литературы Александра переводит для журнала разножанровый материал. Вот уже второй год А. Фийоль преподаёт русский язык и литературу на французском языке в (UTL du Bas- Languedoc) Университете свободного времени в (Lamalou de bains) на юге Франции. 81
82 Продолжение. Начало в 1,2 (2011) ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ Мой первый ужин в Поместье Земля Обетованная. О том, что, в основном, я пожирал глазами По мере того, как опускалась темная ночь, в жилищах Поместья к этому готовились, зажигали факелы из багасса - жмыха сахарного тростника. Слуга, которого послали за мной пригласить меня к ужину, тоже держал в руке факел, одет он был необычно. Очевидно, что одежда его была из старого гардероба Хозяина. Особо нелепо выглядел здесь припудренный парик в такую жару на Гвиане. Крупная мулатка без юнца бегала в маленькую пристройку, приспособленную для кухни, постоянно браня и отчитывая маленького негритенка Жерома, поскольку он был повышен в чине - теперь мальчонка стал помощником повара, младшим «поваренком» и суетился между плитой и чисткой горшков. На крыльце появилась Алёди. Она была в новом белом платье без пояса. Оно еще ярче, чем предыдущее, подчеркивало ее ангельскую чистоту. Подол платья был украшен кружевом, на ногах у девушки были легкие лодочки. Хозяин стоял несколько в стороне, как всегда опираясь на свою трость. Рядом с ним стояли аббат Мутон и еще какой-то седовласый господин в черной одежде с лицом, слегка побитым оспой. Скорее всего, это был господин Дэшам. Когда я наконец-то поднялся на крыльцо «шпангоута», каждый из мужчин засвидетельствовал «почтение», слегка приподняв свою шляпу. Стены как дома, так и столовой были выполнены из грубо отесанного дерева, но ценных пород, остальное - изготовлено из драной плетенки, обмазанной грязью. Сама же столовая таила в себе любопытные контрасты: стол был сервирован на двенадцать персон золотыми и серебряными приборами, а также посудой, только что заботливо выставленной из голландского шкафа. Однако на гвоздях, вбитых в стену, висели аксессуары повседневной жизни: старый ягдташ, античная груша для пороха, несколько поржавевших старинных ружей, как и знаменитый мушкет. Множество религиозных гравюр, ценой в два су соседствовали с антикварным зеркалом из Венеции, которое, к сожалению, было изрядно подпорчено сильной влажностью и мухами, из-за чего уже ничего не отображало. Стол был великолепен. Его покрывала снежно-белая скатерть, приобретенная в Индии. Она была украшена орнаментом по низу. Молоденькие служанки, одетые в белые юбочки и цветные мадрасы на голове, оживленно накрывали на стол, соединяя, на что они были способны, разные стили посуды не всегда подходящих к серебряным приборам и оловянным кубкам. Очевидный знак хорошего настроения и аппетита, три мужчины свои парики бросили на спинку стула. На стенах горели свечи. Они заставляли сверкать медь, золотые нашивки на ливрее негритенка, который только что переоделся в этот торжественный костюм, так же, как и восхитительные глаза маленьких официанток-негритянок. Свет свечей привлекал десятки ночных бабочек, которые влетали сюда через просветы. Тем временем на улице звучал свой 82
83 «духовой оркестр», заставляющий не забывать, что рядом с человеком соседствует другой мир, веселящийся по-своему: целый полк жаб с буйволиной кожей, располагался вдоль реки и репетировал свой «адский концерт» всю ночь. Старый слуга в своем обыденном обветшалом одеянии объявил, что ужин готов и пригласил всех к столу. Маленький негритенок Жером начал свою работу. Он тянул за шнурок огромный веер, висящий наверху, чтобы освежить воздух. Уже при первых блюдах со всех сторон послышались довольные восклицания. Ужин был превосходный: сначала подали блафф или сильно перченый суп из рыбы, выловленной в этой речушке, очень нежного, приятного вкуса; потом была кариака в сахаре. Бесподобное по вкусу блюдо я ел впервые. Его приготовили из мяса какого-то крупного животного (то ли лося, то ли кабана), карамелизированного в сахаре и, наконец, на столе появилось фирменное блюдо Поместья - поросенок, приготовленный на вертеле со связанными ногами и благочестиво наклоненной головой. Его подали на огромном блюде, устланном зелеными банановыми листьями. На десерт были простые пирожные и вазы с разнообразными фруктами. Их я насчитал более десяти видов. Я запомнил лишь некоторые из них: кроме свежих фруктов, были засахаренные либо компоты, ананасы, манго, гуавы и множество других, мною никогда не виданных. Любопытно, что воспоминания этого вечера как-то странно сохранились в моей памяти. Одни вспоминаются туманно, путано, другие - словно все это было вчера. Думаю, сказалась моя усталость и болезнь - надо учитывать, что я еще не полностью был к тому времени здоров. Да и новизна, экзотичность обстановки сыграли не последнюю роль. Хозяин представил меня своему другу господину Жозефу Дэшам, нотариусу из Кайенны, прибывшему сюда со своим слугой-землемером. Это от него Земля Обетованная узнала о моем прибытии так поздно, и за это Хозяин просил прощения, что обычные приготовления не были предприняты заранее. С первого взгляда Хозяин был достаточно фамильярен как с Мутоном, так и с господином Дэшам. Их беседа была пересыпана остротами или шутками и подчеркивала их близкое знакомство. Слушая, можно было лишь удивляться какому-то странному притворству, которое, казалось, объединяло эту троицу, людей абсолютно разных социальных групп, поскольку каждый был ответственен за разные области. Так что же их объединяло? Какие общие интересы влекли друг к другу? Господин Дэшам, возможно, смеялся несколько громю для своего статуса нотариуса, но, без сомнения, такими были нотариусы страны. Аббат Мутон также не показывал себя уж очень благочестивым духовником. Отбросив излишнюю чванливую серьезность духовного лица, которого я привык видеть в Кайенне, он оживленно рассказывал с многочисленными взрывами хохота анекдоты о годах, когда он был и кюре в Тоннэгранде, и хирургом на плантации. На протяжении всей беседы Алёди стояла рядом с кухней, тогда как рядом с отцом место пустовало, что вызвало мое удивление. - Это место, - сказал он, - моей покойной жены, ее портрет висит вверху между моим ружьем и ягдташем. Вот уже девятнадцать лет, как она ушла... от нас. Бог благословил ее. И никакая женщина никогда не сядет за этот стол. Даже те, которые имеют здесь постель. Даже моя дочь 83
84 Алёди, хотя мы с ней живем душа в душу. Для того чтобы занять это место, она должна стать Хозяйкой этого Поместья. А это произойдет, так сказать, только после моей смерти. Открыв еще одну бутылку мадеры. Хозяин провозгласил тост за здравие всех. Ни Хозяин, ни его друзья, казалось, не боялись алкоголя. С первым стаканом господин Дэшам вспомнил капитана пассажирского судна из города Нант, который с носа своего корабля следил за навигацией. После чего схватил такой насморк, что собирался забыть о кончике своего носа на дне стакана. Все за столом уже устали хохотать, пытаясь копировать этого капитана. Внезапно резкий порыв ветра охватил гостиную. Он длился всего лишь секунду, но поднял скатерти и салфетки, поколебал свет свечей, потушив несколько из них. Как по мановению волшебной палочки, сила природы обрушила на нас стену воды. Ливень хлынул с такой невероятной силой, что в двух шагах не было видно ни зги. Потоки воды мчались по крышам, стуча, словно палочки барабана и на террасе. Но для гвианцев это обычный «спектакль», повторяющийся из месяца в месяц, из года в год. Это равносильно тому, что все знают, что сейчас наступит - ночь, а утром будет новый день. Так и здесь за шквалом ветра всегда следует ливень, будто кто-то на небесах опрокидывает котел с водой и тут же сразу резко дождь прекращается, как и начался, не оставляя ни следа свежести, к которому мы так привыкли. Господин Дэшам, Хозяин и аббат продолжали пить. Они уговаривали присоединиться и мне. Я сделал это через силу. Эти господа, казалось, были в восторге от того, что капитан Леруа так страдал, и вместе с тем отказались бы вернуть его сюда. Каждый даже прыснул со смеху, подчеркивая то, что восемь дней подряд они плелись по просеке, не будучи убежденными в том, что именно то, что они искали. Хозяин воспринял скептически тот факт, что беглые негры собирались идти до границ острова Исл. Разве они не знали совсем, как их здесь найти? - Они, однако, поднялись прекрасно и быстро по нашему направлению, - сказал Дэшам. Вот вам четыре дня. Они ограбили плантацию на реке Коммэ. Таким образом, знал ли я, что беглые атаковали во второй раз, уже руководимые Сэн-Мартэном? Двенадцать из них были представлены маленькому солдату, который выращивал только семена гвоздики на десяти акрах земли. Вымоченные дождем, измученные и голодные, они были вынуждены добыть продукты питания и оружие в Поместье. Ничего не сделав Хозяину, они закрыли его в доме, прожили здесь несколько дней, подкрепили, как могли, свои силы и просочились через Леса, не освободив старого солдата, который побежал предупредить Губернатора в Кайенне. Но они это сделали лишь для того, чтобы посмеяться над ним. Они уже были далеко от его хижины. - Я совсем не знаю этого Сэн-Мартэна, - заметил Хозяин, однако удивлен его поведением. Почти все беглые, которых я знал, всегда сожалели о содеянном и охотно возвращались к хозяину, если только он обещал им немного милосердия. Убедившись, что вы на них не донесете, они успокаивались, найдя у вас еду и кров. Было время, и у меня прятались двое. Мужчина и женщина. Сейчас они живут в горах Багасс. Он разводит там несъедобных коз, которые, однако, кормят их молоком и сыром. Невозможно было не напасть на их след. Они часто шатались недалеко от нашей плантации, чтобы хоть чем- 84
85 то поживиться-то несколькими картофелинами, то маниоком... Однажды даже украли несколько куриц. Каждый знал, где они находились, но никто и не подумал, чтобы доносить на них. Патруль солдат, проходя рядом с ними, убил их по ошибке. Я осмелился возразить, утверждая, что это Сэн-Мартэн, или, скорее всего его имя Сильвэн, был вовсе не того поля ягода. Он был образован и умен, в его войске находились рабы, сбежавшие из Суринама. Это были люди уставшие, истощенные войной с голландцами. Особо был важен тот факт, что им нечего было терять. Это был их третий побег, за что им грозило страшное наказание. - Если он столько раз сбегал, неужто его Хозяин был с ним так жесток? - вмешалась Алёди, все так же стоявшая в отдалении. - Кто был его Хозяин? - Талон. Он не уважал и не ценил никого, вставил свою реплику аббат. - И если беглецы прячутся на болотах, никто не сможет их достать, - заметил господин Дэшам. «Может, рискнуть высказать свое мнение, подумал я, поскольку не было оказии, чтобы с кем-то поговорить о моих впечатлениях после экспедиции в саванне «При-при». - Представится ли еще подобный случай? Рискну». - У меня совсем другое мнение по этому поводу, - внезапно сказал я. - Можно войти в «При-при». Зависло гробовое молчание. Все взглянули на меня с нескрываемым удивлением, будто я сморозил некую нелепость. - Да, - продолжал я. - На болотах, где мы были с капитаном Леруа, я совершенно случайно обнаружил, что туда проникают по водной дорожке. Мужчины замерли. Они даже отложили вилки - после сказанного они ничего не могли проглотить, лишь обменялись быстрыми взглядами. - На самом деле? - спросил Хозяин. Тогда я рассказал без утайки о моей попытке убить белую цаплю, после, как обнаружил водную дорожку и о мужчинах, которые шли по ней яко посуху. Потом я несколько слов обронил и о моем странном видении, рассказав, что увидел деревню беглых, но и словом не обмолвился о прекрасном индийском городе, поскольку нынче и мне показалось это неправдоподобным. Тем более, увидев, что интерес в глазах моих собеседников угас, я посчитал остаться скромно в тени. Возможно, я был жертвой галлюцинации? - Мне кажется, что это был лишь мираж, - заключил господин Дэшам. Беглые не сунулись бы так далеко. Им необходимо быть постоянно поблизости от плантаций, иначе они помрут от голода. - Напротив, - утверждал Хозяин, - эта дистанция делает им честь. Скажите мне, мистер Рэми, рассказывали ли вы эту историю еще комунибудь, кроме нас? Только тогда я заметил парадоксальный факт, о котором я уже говорил: кроме бедняги Эспинуа, который умер, я не успел сообщить об этом больше никому. А в госпитале меня никто ни о чем не спрашивал. Мечтатель Хозяин вновь отправился к буфету за очередной бутылкой вина из можжевельника. Только тогда, когда он повернулся спиной, я вдруг почувствовал, что имею право на прекрасный, выразительный взгляд глаз Алёди, смысл которого я не совсем понял. 85
86 - Я вижу, что регион, где находился молодой человек, - произнес Хозяин, возвращаясь с бутылкой в руке, - находится как раз напротив Кав. Вот уже тридцать лет я лично проделал этот путь, когда правительству взбрело в голову установить там военный пост. Какая нищета была тогда для солдата! Комары, колодцы с питьевой водой в двух милях от марша, португальцы, приходившие каждую ночь воровать наших индейцев, тигры, кайманы... Это что-то! Из пятидесяти человек экспедиции нас вернулось лишь десять, можете себе представить! Я был там еще раз со своим Командором Диего, когда еще верил в истории о кладах, хранившихся в лесах. Мы искали племя, чтобы обменять золото на наше оружие и порох. Даю вам голову на отсечение, в этой части леса нет, а тем более, в «При-при». Только у беглых рабов могла появиться идея постройки там хижин. Место там гиблое, влажное и далековато отсюда. Особенно, если идти туда по нашим бухточкам. Глупость капитана Леруа в том, что именно он выбрал эту же дорогу! - Нас вели туда индейские гиды, - сказал я. - Все понятно! Уж эти сделают все, чтобы вас как следует надуть. И что за идея довериться каким-то талибам со стороны? Среди них только двое - Эмейонс и Уампис, кто мог бы вам помочь. Они действительно сведущи и знают эту часть леса. - Мы взяли тех, кого нам дали. Чтобы как-то изменить тему разговора, умная Алёди спросила, на какой дистанции мы были от этих саванн «При-при»? - По нашим бухточкам в сухой сезон, три, а то и все четыре дня. Дорогой же, по которой вел капитан Леруа, да в сезон дождей, по крайней мере, дней двенадцать. Сюжет беседы плавно перетек в другое русло. Теперь, как обычно, обсуждали жизнь колонии и глупости Администрации, инерцию самих жителей, мошенничество коммерсантов в Кайенне, нехватку денег в обращении, редкость рабов и их сногсшибательная стоимость, недостаточность заходов в их порта судов. Трубки были выкурены. Каждый вынимал из своего кармана благоухающий табак, который здесь называли табаком плантаторов и затягивался, оценивая, у кого качество табака лучше. - Существует какое -то средство против миазмов? - спросил Хозяин, внимательно рассматривая густое колечко дыма, поднимающееся к потолку. - Какие миазмы? - спросил аббат. - Вот уже двадцать лет, как я здесь, в этой стране, и никогда не встречал миазмов. Что это еще такое? Оставьте эту сказку для детей. - Я слышал, что миазмы рождаются в неблагоприятных условиях жизни в стране, и эти болезни совершенно незнакомы в Европе, от которых здесь гибнут сотни людей, в основном поселенцы. - Миазмы - это не только легенда. По крайней мере, здесь они представляют серьезную опасность, - сказал господин Дэшам. - И нынче, - он понизил голос, как если бы его мог слышать кто-нибудь из рабов - две служанки и Сильвия все еще были на кухне и прислушивались к беседе мужчин. - Самая большая опасность, причина большинства болезней, от которых мы страдаем, содержится в двух словах, - его голос еще больше угас, поскольку это было уже конфиденциально, - яд и колдовство. - И тем же приглушенным голосом, чтобы рабы не услышали его, он повторил еще раз, - яд и колдовство. 86
87 - Храни нас, Господи, от всякого преувеличения, - пробормотал аббат. Достаточно странно, и я, таким образом, это замечал впоследствии, яд был идеей фикс у многих колонистов в Гвиане. Все это так надоело мне, что я даже удивлялся, что столько вещей является ядовитыми. Здесь даже маниок, базовая пища Гвианы, должен был смолот и спрессован перед тем, как попасть в пищу. Это делалось будто бы для того, чтобы изгнать ядовитые сущности. Много самых безумных слухов бродило среди колонистов. Вскоре мужчины коснулись таинственного яда кураре, которым индейцы намазывали кончики стрел. Затем разговор переключился на яд змей и других насекомых, после - каких-то веществ, которые приносили негры с их далекой Африки и с помощью которых угрожали мстить белым. Некоторые лица были уже обречены в Кайенне. Хозяйка одной плантации погибла будто бы от лихорадки. Сделали анализ ее пищи, пытали кухарку, заставили ее попробовать все эти блюда. Иногда даже палач задавал им тот же вопрос, умер ли тот или иной житель от знаменитой «сиамской» лихорадки? Общественное мнение осуждало яд, поскольку как объяснить эту слабость и необъяснимую апатию, то редкое повышение температуры? Эта смертельная желчь изрыгивает свои жертвы, и как странно это случается - утром человек находится в здравии, а вечером его находят мертвым. - Во всяком случае, какими бы ни были причины, эти болезни менее вредны в колонии, чем судебные издержки, мешающие коммерции, - вновь вмешался Хозяин. Без сомнения, с целью вновь сменить тему разговора сегодня - только о рабах. - Остановимся на исключительном, что каждый коммерсант свободен с голландцами или португальцами! - Правительство должно платить за некоторые вещи, - сделал ремарку аббат. - Это не может быть соль, которой изобилуют наши болота. Это будут Права. - Посмотрите на Голландию, - продолжал Хозяин, показывая на свой прекрасный сервиз голубых и серых тарелок. - Этот сервиз я привез из Китая или Восточной Индии. Я купил эту посуду, привезенную в Суринам контрабандой, и поэтому заплатил вполовину дешевле, чем она стоит в Кайенне. Алёди, а что ты сделала с книжкой этого аббата о свободе коммерции в колониях, которую ты мне как-то показывала? - Вы хотели сказать о «Историях двух Индий», автор которой мой друг аббат Райналь? - спросил Мутон, вытирая большим куском хлеба всю тарелку. - Мой друг Райналь, правда, нынче он уже не восхваляет духовенство, обречен на эксклюзив. Он восхваляет теперь свободу торговли в колониях, но осторожно. Он стал уже слишком много говорить о свободе, только что предложил независимость рабам. - Тогда твой филантроп - безумец. Скажи ему (здесь я заметил внезапное панибратство, позволенное господином Дэшам по отношению к Мутону, но он тут же принял нужный тон), пусть нанесет визит в колонию и попытается сломать хоть одно растение из тростника. Уничтожение рабства... Да все негры сбегут в Большие леса. А кто же тогда будет работать? Хозяин, казалось, был разгневан, что ему смогли найти свободное чтение. - Мои книги стоят здесь не для украшения, - воскликнул он. - Я никогда не читал той книги, и других книг не читал. Моя покойная жена привезла их из Франции. Это Алёди, моя дочь ими распоряжается, она мне 87
88 всегда повествует, что в них главное, и мне этого достаточно. Алёди, поставь эту окаянную книгу во второй ряд нашей библиотеки. В такое место, чтобы никогда ее не потерять. Лучше рядом с книгой «Старый дом в Кайенне». Привлеченное светом громадное насекомое, пробравшись в гостиную сквозь щель в строительной балке, перевернулось в воздухе и отчаянно зажужжало. Одна из служанок встала на стул, показывая красивые голые ноги под прозрачным платьем, и тряпкой убила «пришельца». В одиннадцать часов вечера факелы и свечи почти все грозили вотвот погаснуть, тогда Хозяин зажег факел багасса, принес третью бутылку «Женевьевы». Мне захотелось уйти, поэтому я сослался на усталость и позднее время. Получив разрешение и попрощавшись со всеми, я отправился в свою «клетку». Как только я ушел и господин Дэшам, аббат и Хозяин остались одни, продолжая беседовать с последней бутылкой. Я заметил, что Алёди все еще стояла, хотя полагал, что она уже ушла отдыхать. Видно было, что она очень поглощена беседой между отцом и аббатом и все сказанное ими имело для нее огромное значение. При этом ее глаза горели жадностью информации, знаний... Здесь, в глуши, для нее после книг, это были единственные носители информации. В тот момент, когда я уходил, она сделала мне маленький реверанс издалека, как знак прощания, в котором можно было прочесть множество всяких значений: одновременно это было и женское кокетство, и ирония, и нечто вроде сообщничества в чем-то... И что, вот так связывает судьба?! Я шел к своей комнатушке. На улице, на мокрой от ливня траве сидело множество желтых лягушек. Факел из багасса, который мне дал слуга для освещения дороги, внезапно погас и я вдруг обнаружил, что попал на концерт насекомых: звучно стрекотали кузнечики, квакали жабы, перекликались, распевая на все голоса, ночные птицы. Это было неизгладимое впечатление. Я сразу ощутил, что я не один на планете. Бесконечность звездной вселенной была видна отчетливо и так влекла к себе своими неразгаданными тайнами. Я наслаждался чистым безоблачным небом, что случалось здесь не так уж часто. Там, внизу, на причале, все было во тьме, и лишь слышался спокойный плеск речки, придавая болотам еще больший, какой-то чарующий мистический ритм. Оглушающая музыка, стук барабанов, голоса гуляющих у своих хижин негров, безразличных к писаным запретам не шуметь ночью, кроме воскресенья. Начитавшись и наслушавшись о вампирах, здесь, пожалуй, поверишь, что они существуют. Не успел я подумать об этом, как над моей головой стремительно пролетела большая летучая мышь. После экспедиции с Леруа, это была первая ночь, когда я вновь оказался в этом лесу. Как приятно было ощущать себя защищенным в маленькой «клеточке» со всеми удобствами, где сухо и тепло, где есть свет, крепкий гамак, непроницаемая противомоскитная сетка и, какая роскошь, можно было раздеться и спать свободно и спокойно. Я давно был лишен подобного и лишь нынче понял, как нужно ценить все самое простое и обыденное, очутившись однажды в экстремальной обстановке. Едва я начал засыпать, поглощенный приятными, сладостными мыслями, как передо мной всплыл образ Алёди: «Ох, как необычайно 88
89 красива была она сегодня. И, видимо, она способна внушать очень хорошие, прекрасные мысли»... С этими мыслями я и заснул. Я не слышал лодки господина Дэшам, когда он, съездив в Кайенну со своим клерком, на заре вернулся в Поместье Тоннэгранд. ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ Как я начал получать удовольствие на Плантации. Некоторые наблюдения за мадемуазель Алёди. Как из-за нее мне пришлось «узнать» маленькую рабыню В то же утро, когда господин Дэшам вернулся в Кайенну и удачливый рыбак пришел ко мне и попросил помочь вытянуть «невод», ко мне в хижину вошел аббат и начал расхваливать мадемуазель Тоннэгранд: ее грацию, красоту, ее блестящее образование, ее христианскую веру. Позже он упомянул о всех тех богатствах, которые она будет иметь позже... Не знаю почему, но меня все это просто вывело из равновесия. Я резонно ответил, что я способен самостоятельно оценить достоинства мадемуазель. За мной ухаживала крупная и красивая мулатка, превосходно готовившая ужин. Она с колдовской легкостью готовила как французские, так и карибские, африканские, индусские и другие блюда. Лично для меня она старалась применять фармакологию, готовила даже некоторые напитки из растений, которые готовил аббат Мутон, получивший в этом поместье прозвище «Зеленый листок Тоннэгранда». Был ли я виноват в том, что позволил это делать? С того дня, как Сильвия занялась мной, я сразу же пошел на поправку. Может, это была иллюзия? Мне казалось, что воля покинула меня, и мной управляют неведомые силы. Видя, что я в хороших руках, аббат Мутон оставил меня в покое. Его хижина была совсем недалеко, в пятнадцати минутах ходьбы. Уходя, он мне сказал, что вскоре навестит. Я провел большую часть дня, как и все последующие дни, под окном моей хижины. С этого места открывалась бесконечная перспектива. Я обнаружил, что именно оттуда были видны волшебные, чарующие виды на лес, на облака, которые без конца громоздились в небе. Я мог бы сравнить их с огромными шарами, аэростатами. Я мог любоваться правильно изогнутой дугой бухты. Голубыми вершинами гор Багасс, Шво, Тортю, Пломб, Тигровые, и, наконец, ежедневной жизнью Поместья. Я на самом деле, начиная с этого дня и все, что было в последующие дни, я могу восстановить в памяти и оценить превосходную последовательность, царящую в Земле Обетованной. Ранним утром - молитва, которую произносят сообща, просящая блага как лично для себя, так и для Командора. Объединяла она негров физического труда, занятых ирригацией каналов в нижней части плантации, или тех, кто строил новые каналы, негров-садоводов, негровлесорубов, негров-косарей, негров-огородников и негров, занятых хозяйством дома. У каждого была своя четкая функция в работе, которая чаще всего заставляла забыть их свое настоящее и христианское имя, которое давалось по прибытии их в Кайенну, гак как согласно Кодексу для 89
90 черных, каждый раб должен был быть назван землей, которую ты оставил, прибыв в это Поместье. Здесь также были негры-писатели, охотники, рыболовы, коневоды, каменщики, краснодеревщики, ветеринары. Кроме ухаживания за мной, у мулатки была масса других дел. Основным делом было держать дом в порядке и чистоте, блюсти кухню и госпиталь плантации. Странная королева этого муравьиного народа, которая правила в этой области, царила и властвовала над этим миром рабов, рабыня, управляющая чужим добром. Ей было около пятидесяти, или, даже больше. Командором или управляющим рабочих рабов был Диего, супруг Сильвии, этой крупной мулатки, няньки, одновременно медсестры и кухарки, о которой я только что упоминал. С первого взгляда Диего был достаточно любопытным персонажем. Вечно облаченный в один и тот же ношеный и перешитый камзол и засаленную треуголку, с короткой трубкой во рту, набитой махоркой и одной серьгой в ухе, он проводил свой рабочий день на ужасной кляче со впалыми от старости боками. С высоты «смотровой башни» Хозяина он весь день следил за работой своих «братьев» по крови. Характеристика несколько краткая, но прямая. Взгляд его слегка затуманен, всегда нахмуренный, с оттенком явного недоверия или вечной мечты. Казалось, что Диего испытывал некоторое стеснение и нерешительность на вас посмотреть в упор. Видеть его рассеянные и гдето витающие глаза - можно подумать, что он глухонемой инвалид, однако каждый приказ Хозяина выполнялся мгновенно и безоговорочно, как по волшебству. Обычно выражение его лица мрачно и каменно, кроме моментов оскорбления и брани своих «братьев» по крови, когда он поливает их проклятиями, как ливень с небес, а иной раз сопровождает свои проклятия и ударами хлыста. Что касаемо Сильвии, хозяйки шефа Плантации, ее авторитет держался, скорее всего, на ее импозантной фигуре, чем на особых достоинствах личности, которые, как казалось, она поддерживала с Хозяином и его дочерью. Несмотря на это условие, она давала мне понять, что владеет многими секретами семьи, и в то же время у меня к ней не было доброго расположения, как говорят, «душа не лежала» к ней, что-то в ней отталкивало меня. Вечером она надевала платье хозяйки, днем же Сильвия носила голубое платье, подпоясанное африканской косынкой, куда можно было положить все, что захочешь. Ее единственным недостатком была надоедливая склонность расточать в мою сторону тысячи двусмысленных намеков, и это раздражало обе стороны, то есть мою и ее мужа. В первый же день, когда я вселился в эту хижину, предупредил Хозяев, что я бы хотел чувствовать лучше в тот момент, как смогу вновь предстать их взорам. Потом приворотные зелья или, так называемые любовные напитки Сильвии сделали свое дело, а особенно моя одежда. Мне ее возвратили в надлежащем виде, волшебным образом, совсем незаметно ее починили и выстирали. Ну вот, я решил немного прогуляться по плантации. Я вспоминаю сейчас, что это было точно вечером. Когда я спросил, где Хозяин и его дочь, мне сказали, что они на причале встречают лодки негров-рыболовов, только что вернувшихся из похода. Лодка была на набережной. Она быстро поднялась по овальному изгибу реки до соленовато-горьковатых вод, посещаемых морскими рыбами. Река была наполовину полна атипасами, коко, пресноводными 90
91 сомами и «рыбой-кошкой», которая водилась в тине и всегда атаковала днище лодки. С первых дней моего пребывания здесь, Хозяин все время отпускал мне комплименты об улучшении моего внешнего вида, то есть мое го возвращающегося здоровья и надеялся увидеть меня за ужином в тот же день. Мадемуазель Тоннэгранд едва улыбалась своей обычной улыбкой, совершая, как обычно, свой насмешливый реверанс. Не зная, с чего начать беседу, я спросил, часто ли она выходит встречать рыбаков? - Каждый день, господин, - сказала она, отвечая на мою банальность той же банальностью. - Наши развлечения здесь столь редки и ограничены! - Разве вы не ездите в Кайенну или на остров Исл? - Редко. Я достаточно там пожила и насмотрелась, когда была в монастыре у Сестер. Несмотря на то, что я удалена ото всего светского, я ничуть не сожалею. Мне нравится жить здесь, в Поместье. У меня обязательства перед этой землей и перед моим отцом. Таковы были ее незабываемые слова нашей первой встречи тет-атет. Поднимаясь затем за ней к строению, я имел возможность любоваться ее осанкой и грациозностью походки. Помню, что любой ее жест вызывал во мне восхищение. Я созерцал, наслаждаясь ее присутствием, ее дыханием. А затем долго размышлял надо всем тем, что только что видел. Придя к смотровой башне, Хозяин остановился на минуту, чтобы сказать что-то Командору. Тот с треуголкой в руках ждал под окном. Беседа велась на креольском языке, поэтому я не смог уловить темы разговора. Проходя в столовую, я тогда отметил, что мой прибор поставили на стол со стороны Хозяина, как раз напротив прибора его покойной жены. Таким образом, я понял, что впредь, сколько я бы ни находился в Поместье, я должен буду там обедать и ужинать. Во время очередного ужина присутствовали Хозяин, аббат и я. Мадемуазель Алёди все так же стояла у окна, напряженно слушая беседу, боясь хоть что-то пропустить, но не принимала в ней участия. Это уже вошло в привычку, в какой-то ритуал, что ли? Именно в тот вечер Хозяин рассказал о том же, о чем мы уже читали в предыдущей главе. И дальше я узнал, что он солдат, воевавший против Пруссии, затем против Англии в королевских войсках. Его полк стоял в Гвиане. Он был очевидцем всего, у него были компаньоны, которым выделили земельные наделы после колонизации на срок службы в армии. Ни господ, ни рабов. Земля и бесплатные семена. - Мы поверили в себя. Мои товарищи и я прибыли в страну, которая ничего не имела. Видели бы вы нас тогда, всех троих, которых высадили на берег с небольшой сумочкой продуктов, но наконец-то свободных ото всех офицеров и военачальников всех степеней. Мы были довольны даже тем, что нам предстояла адская работа - выкорчевка пней или сожжение всего того, что было на участке, чтобы потом все начать с нуля. Помогали нам несколько сердобольных индейских женщин и плохонький мул, который всю ночь боролся с назойливыми комарами, а с утра усердно работающий с нами. Один из моих товарищей умер от переутомления - Бог забрал е го душу. Другого Бог проклял за то, что тот сделал мне большую глупость. Я нанял несколько королевских моряков, которые стояли тогда в Кайенне на рейде, ожидая предстоящий груз. Капитаны позволяли их нанять за 91
92 мизерную плату, я это хорошо помню. 400 франков стоило распахать квадрат целинной земли. Они работали лучше и быстрее, чем негры. Жаль только, что многие из них умирали, не выдерживали нагрузок и жары. Наконец мой первый урожай. За него я получил достаточно хорошую цену и был этим доволен. На следующий год я посадил кофейные деревья. Меня все принимали за голландца из-за отпущенной бороды. Они не завидовали мне, а ведь я был первым, кто посадил здесь эту культуру. Так я смог приобрести первого раба. Это был Диего, который до сих пор на плантации. Потом я принялся за тростниковый сахар, который рос превосходно на моей земле. Но я еще не мог финансово расширить его производство. Необходимы были капиталовложения. Сейчас эту область я расширил до максимума. Все участки между рекой и горой Пломб с одной стороны и горы Лошадиной с другой принадлежали мне. Эти участки настолько огромны, что у меня нет времени обойти их пешком. Еще несколько лет, и Земля Обетованная станет самой лучшей в этом регионе! - гордо вещал Хозяин. - Но все меняется, - бросил аббат. - Вы думаете, что ваша Алёди будет марать свои руки на вашей земле? - Я это сделаю, если это будет нужно, - горячо воскликнула Алёди.- Я храбрая и это наша земля дает нам возможность жить! Не знаю, эти прения, высказываемые с такой открытостью и таким жаром, были вызваны репликами Алёди или всеобщим возбуждением? Не знаю, от чего, то ли от света горящих свечей, то ли от внутреннего жара, глаза Алёди искрились, излучая в этот вечер какой-то особенный восхитительный свет. Устремив на отца свои прекрасные глаза, Аледи жадно внимала каждое его слово. Для меня это было несколько странно, поскольку этот рассказ он повторял уже при мне несколько раз. Что хотела нового услышать Алёди в монологе отца? Несколько раз, и в те моменты, когда, без сомнения, она думала, что я не смотрю на нее, она одаривала меня своим божественным взглядом. И я таял от него, как та свеча... Иногда в этом взгляде была даже дерзость, что меня очень удивляло. Возможно ли, чтобы девушка со столь сдержанными и светскими манерами, сама Хозяйка, могла так демонстративно и смело смотреть на юношу в рваной одежде? Инстинкт - сильная вещь. Поэтому время от времени мои глаза тоже обрели тенденцию поворачиваться в ее сторону. Может быть, это была игра, которой мы были увлечены. Наши взгляды порой сталкивались и мы были вынуждены обмениваться улыбками. Таким образом, между нами возникло что-то неуловимое, как у участников какого-то сговора... Ужин закончился, как всегда, церемонией открытия бутылки голландской Женевьевы. Я отказался, они пили вдвоем: Хозяин и аббат. После двух или трех стаканов они окунулись в приятные воспоминания, затем выкурили традиционные трубки, набив их собственным табаком. После чего я поднялся и вежливо откланялся. А когда я проходил мимо Алёди, чтобы с ней попрощаться, та мне сделала маленький реверанс, к которому я уже стал привыкать. Всё как всегда. Мог ли я не заметить, что прощание скромнее, теплее и очаровательнее. На следующий день я проснулся бодрым и почувствовал в себе силы, будто я только что приехал в Кайенну. После обеда, увидев мое прекрасное расположение духа. Хозяин предложил показать мне всё своё Поместье, 92
93 несмотря на то, что небо не обещало ничего хорошего: тучи гнездились одна над другой. Эта экскурсия началась от жилищ очень бедных, покрытых пальмовыми ветками и тростником, до помпезной церквушки, госпиталя, магазинов, мельницы, гор из багасса, кофе, какао, голубятни. Ничего не пропустили. Шестьдесят негров и негритенок работали там: одни с мотыгой, другие с тяпкой, с лопатами в руках. Жили также в Земле Обетованной восемь - десять калек, больных или стариков, не считая маленьких детей, которых использовали только для каких-нибудь нетрудных заданий. - Ну, вот теперь вы видели всё мое поголовье, - со снисходительной улыбкой, в которой сквозила даже нежность, сказал Хозяин. Рабов мало в Гвиане, они стоят очень дорого, я должен думать о возрождении многодетных семей моих беременных женщин. Родив, они работают как и раньше на плантации, где некоторые не хотят иметь детей и делают аборты, поскольку знают, что их дети после рождения тоже будут рабами, как и они. Повсюду, одетые в лохмотья из хлопка или в нечто похожее на грубую простыню, которую смачивают в сахарном сиропе и которую они носят, в которой работают. Их руки изранены листьями тростника, а кисти рук изъедены от постоянного соприкосновения с багассом - жмыхом сахарного тростника. Они приветствовали нас улыбкой, открывая безупречно белые зубы. «Рабство здесь, на Земле Обетованной, более «нежное», или «терпимее», если можно в данном случае употребить эти эпитеты. Их жилища, как у африканцев, были сделаны из тростника и багасса, смешанного с землей. Каждая хижина была окружена маленьким садиком, ограждена от кур и поросят изгородью. Беременные или кормящие женщины, старики и маленькие дети оставались дома весь день и занимались заботой о хозяйстве, в то время, как активное население трудилось на плантации. Растение иньям и картофель чаще всего готовились здесь на кухнях в горшках. Они дробят маниок, чтобы приготовить блюда куак или кассав, которые затем разогревают в металлической посуде. Поднимаясь в Поместье, Хозяин захотел показать мне хижинукухню и пошел за ключами в столовую. Не найдя там ключа, он должен был пойти в комнату Алёди. Он исчез внутри дома и только тогда я стал свидетелем сцены, поставившей меня в затруднительное положение. Она была даже забавной. По восклицаниям, которые слышались из задних комнат, а затем через крики, которые взбешенный Хозяин расточал в сторону обезумевшей прислуги, я понял, что он не нашел Алёди в комнате, где она должна была находиться. Он удосужился спросить, где же она могла быть? Послышался галоп обезумевших от страха ног. Одна из двух маленьких негритянок, которые обычно обслуживали нас за столом, и игравшие роль служанок Алёди, появилась в проеме двери. Одна была очень напугана. Увидев меня, она тут же шмыгнула в другую дверь и помчалась в направлении негритянских хижин, поправляя на себе юбку скорее хуже, чем лучше. Хозяин возвратился в кухню. Он был в ярости. - Я не могу найти этот ключ. Моя дочь должна была отправиться купаться одна в бухту и взяла его с собой. 93
94 Таким образом, я узнал, что мадемуазель де Тоннэгранд иногда купается одна в бухте, в местечке, которое мне почему-то не показали. Хозяин все еще был багровый от гнева. Он направился в свою комнату, не сказав более ни слова. И я понял, что наша «экскурсия» окончена, и только тогда с облегчением вздохнул и пошел к своей хижине. Вечером я увидел Хозяина, который сидел все с той же разъяренной миной. Я попытался его кое-как отвлечь, развеселить: - Не могли бы вы уделить мне минуту. Хочу побеседовать с вами насчет одного щекотливого обстоятельства. Я сейчас в затруднительном положении. - Конечно, друг мой, слушаю вас. - Ваша Сильвия меня обслуживает превосходно. Мои лихорадки покинули меня и, если подобная забота останется и впредь, я скоро встану на ноги и смогу вернуться в полк. Единственное обстоятельство, которое меня беспокоит, что эта женщина мне постоянно подмигивает и говорит двусмысленные намеки. Они меня бесконечно стесняют. И более того, она ведь замужем, это бестактно по отношению к ее мужу. Как ей сказать, чтобы прекратила эти игры? Хозяин принялся хохотать. - Это все оттого, что она очень бойкая, разбитная женщина, которая любит пошутить, - спокойно сказал он. - Она здесь, как и все другие, рабыня. Кстати, она вам нравится? Не бойтесь ревности Диего. Он тоже здесь только раб. - Вы меня неправильно поняли, она мне абсолютно не нравится. Можете успокоить вашего Командора - я не имею никаких намерений относительно его супруги. Моя «история» достигла цели: позабавила хозяина и отвлекла его от навязчивых мыслей насчет ключа и Алёди. Через несколько минут Алёди спустилась к ужину, как ни в чем ни бывало. Атмосфера вновь была доверительная и спокойная. Единственное огорчение - то, что дождь, собирающийся весь день, так и не начался, воздух был наэлектризован, удушающий. Все ждали разрядки природы - дождя. Жара была отвратительная, липкая, невыносимая. Хозяин переоделся в домашнее платье с цветным рисунком, в кальсоны из голландской ткани, белые чулки и туфли из легкой кожи. Он был доволен собой и весь вечер не спускал глаз с Сильвии, а встретясь с ее взглядом, лукаво улыбался, будто что-то скрывая, интригуя ее. Поговорив со мной, Хозяин вновь принялся за свои монологи. Сильвия ушла, а две маленькие негритянки обслуживали ужин. Итак, совсем не думая ни о чем плохом, я внимательно смотрел на их грациозные тела и удивительную ловкость рук. Одеты они были в две коротенькие юбчонки, одна на другой. Одна негритяночка мне мило улыбнулась. Я ответил ей тем же, даже не задумываясь. Хозяин поймал мой взгляд, наклонился к моему уху и сказал: - Я вас понял, я ее предупредил, не беспокойтесь. Но, если одна из этих маленьких красоток вам понравилась, например, вот та, что вам улыбнулась, можете провести с ней ночь. Скажите только мне и я ее вам пришлю. Это служанка и в то же время, она ее молочная сестра, поскольку мать Алёди умерла, когда Алёди была еще совсем крошкой. Няня их воспитывала вместе. Вы даже представить не можете, как она хороша в постели, несмотря на свой юный возраст... 94
95 Я был так шокирован, что мне вдруг показалось, что я неполноценный мужчина, если уже во второй раз отказываюсь от подобного предложения. Я сказал, что слышал о том, что подобные предложения были не редкостью в этом Поместье, и всем посетителям его всегда предлагался подобный «десерт», как особая форма гостеприимства, которая не смущала ни его мораль, ни тех, кем пользовались в этом доме. Это было нормой. Однако именно в этот вечер все мои мысли и чувства были серьезно направлены на мадемуазель Алёди. Я не мог думать ни о чем другом и не отрывал взгляда от нее. Пикантно было то, что предупрежденная, без сомнения, как все женщины в Гвиане, об этих «практиках» с иностранцами, она, казалось, прекрасно осведомлена об уловках своего отца, и поняла, что я отказался от его предложения. Тогда она улыбнулась мне своей очаровательной улыбкой в награду или в наказание, которую я истолковал, как свидетельство оценки деликатности моего отказа, по крайней мере в ее присутствии и как знак уважения, который я так охотно получил. После душного дня, было ясно, что ночь будет такой же и не принесет нам свежести. Пот струился по всему телу. Ветра не было. Природа будто замерла, ожидая чего-то. Воздух был тяжел и тягуч, как патока. Я думал о предстоящей ночи. Знал, что она будет бессонной, и простыни сегодня явно не понадобятся. Я решил спать в гамаке - все же свежее, чем в хижине. Ужин закончился, лесной шум, наоборот, достиг своей кульминации. Насекомые прекрасно дополняли эту сарабанду вокруг лампы. Предложили сыграть в трикграк, я оказался с Алёди и мы начали партию. Каждый знает, как играть в триктрак вдвоем. Вечер, при свете горящих свечей, закрепленных на специальном столике. Игра требовала тридцать пешек, кости, корнет и костяные жетоны. Жесты играющего игрока должны быть отмечены точностью и виртуозностью клавесиониста. Хозяин и я истекали потом, Алёди же оставалась свежей и очаровательной. Сегодня она было одета не в обыденное платье, а в одно из тех платьев, которое соответствовало ее будущему положению Хозяйки. Я отметил необычность в ее наряде, но не знал повода, почему она его одела именно сегодня. Платье было из розовой тафты, декольтированное, хорошо подчеркивающее узость плеч и интригующую высокую грудь. Кружевные воланы фирмы Дэльфт украшали недлинные рукава платья. Корсаж был отделан тридцатью двумя золотистыми бутонами роз, традиционно представляющих тридцать второе колено родословной, к которой, естественно, относились почти все плантаторы Гвианы. Не знаю, была ли Алёди увлечена игрой в триктрак, но, во всяком случае, она владела ею отменно. Под лампой больше чем когда-либо кружился безумный танец насекомых. Вопреки полуподозрительному, полуворчливому взгляду Хозяина, предоставившему возможность нам играть вдвоем, сославшись на душный воздух в столовой. Я же не прекращал восхищаться ловкостью рук и уверенностью ее жестов. Скорее всего, я не играл, а наслаждался ее присутствием, вдыхал аромат ее духов и не мог сосредоточиться ни на чем. Я с наслаждением касался тех предметов, которые она только что брала в руки. И я представлял, как было бы здорово, если бы эти нежные руки легли мне на затылок, коснулись щеки, моих волос. В своем богатом воображении я пошел дальше, представил ее нежные ласки и те вольности, которые допустимы в 95
96 объятьях любящих. В своих мечтаниях я не видел ничего, растворялся в них. На самом деле, в этот вечер я еще не знал ничего о ней, да и встречался ведь я с ней только три раза, все остальное это только мое воображение. Эта партия в триктрак, где при свечах в придворном платье она мне показалась, как во сне, принцессой из сказки и я действительно был сражен, был влюблен безумно. Все это походило на какой-то костюмированный спектакль, в котором я участвовал, но ничего не понял там. Я потерялся в его декорациях, и с трудом отличал реальность от представления. Я смотрел на нее, восхищался ею весь вечер, но мы не проронили ни слова. Я влюбился не в нее, а в актрису, которая прекрасно исполняла свою роль в пьесе, как простодушной наивной девочки. Кто знает, может быть в жизни все наоборот, это только развратница? Все решалось одним ударом, ничего разумного нельзя было сказать. Потом пришло время букетов цветов и посетителей в ложу, ожидания в кулуарах театра, разочарования, капризы, неблагодарность, соперники, ревность и, наконец, неизбежное предательство в финале. Как прошел этот вечер, знал ли я, подлечил ли он меня, помог ли восстановить былые силы, ради которых я пребывал здесь? Мое желание было прежде всего. Я не видел и не хотел видеть ничего. Перед актрисой, которая играла, как ангел, в темноте зала я смотрел на нее с вожделением, как на свою будущую жертву. Я просто обезумел от влюбленности. Я еще не знал, кого люблю, ни в какой лабиринт попал. Я вошел туда, сердце тотчас переполнилось одновременно возвышенной экзальтацией и мрачными предчувствиями. И когда наконец-то странная партия была окончена, Хозяин решил, что пора всем на покой, я почувствовал себя так чудесно или, скорее всего, был переполнен неосознанным счастьем, но когда добрался до своей хижины, это ощущение меня покинуло. В хижине было темно и душно. В этом состоянии я не мог пребывать здесь. Я побрел к причалу, постоял несколько минут, созерцая пейзаж, однако все мысли мои были совсем не о том. Глаз фиксировал на воде прыжки фосфоресцирующих рыб, ухо слышало «дыхание болот», дышавших в ритм с нашими легкими, издавая жалобно-скрипучий звук выдоха, напоминающий кузнечные меха. Но и здесь мне не было чем дышать. Возвращаясь в хижину, в абсолютной темноте я побрел инстинктивно в направлении Жилища. Я видел только одно окно из трех окон мансарды. Оно было освещено. Это было ЕЕ окно. Она собиралась продолжить «представление»? Я видел ее силуэт, показавшийся за решетками. Она пыталась закрыть жалюзи. Потом она села у маленького столика, на котором горела свеча, собираясь раздеться. Маленькая служанка пришла, чтобы ей помочь. Я сдерживал свое дыхание в темноте, наблюдая за тем, как вынимали шпильки из ее волос. Волосы блестящей волной рассыпались по плечам. Плечики платья соскользнули. Негритянка расшнуровала корсет Алёди и бросила его на пол. Мое сердце учащенно билось, воображение работало еще быстрее... Я уже не дышал. Обнаженный силуэт мадемуазель де Тоннэгранд меня полностью сразил. Ее тонкая осиная талия и высокая маленькая грудь предстали передо мной, поскольку девушка выпрямилась 96
97 прямо перед жалюзи, которые открыла, в поисках именно в этот момент, в ночи, хоть каплю свежести. Она меня не видела, однако я дышал прерывисто, изрядно замирая, любуясь этой нимфой. Мое счастье было бы абсолютно полным, если бы лампу не унесла молодая служанка-негритянка. Она вышла из жилища с лампой в руке, без сомнения, чтобы идти в квартал рабов. Я же чего-то ждал в темноте. Когда, наконец, лампа вновь появилась, я схватил девчонку прямо в переходе на дорогу, спускавшуюся к хижинам негров. От неожиданности она слегка вскрикнула, но, узнав меня при свете лампы, приветливо улыбнулась. Простое легкое белое платье из хлопка открывало ее шею и голые руки. Они были красивы и привлекательны. Я легонько взял ее за запястье, потом вспомнив, что она говорит только на креольском, попытался произнести несколько слов, которые крутились у меня на языке и которые я успел выучить, приехав сюда. - Откуда ты идешь? - спросил я ее не без затруднения. - Я укладывала спать госпожу Хозяйку. - Где она была сегодня после обеда? Негритянка была несколько обескуражена подобным вопросом, поскольку полагала, что я заинтересовался ею. - Ты это знаешь! - сказал я. Что творилось в голове маленькой рабыни Большого дома! Могла ли она представить, что однажды вечером при такой сумасшедшей жаре и с таким паршивым креольским языком он встречает ее и говорит о ее Хозяйке? «Он ведь меня встретил только для того, чтобы я его утешила»? Она взглянула на меня очень нежно, потом произнесла на своем гвианско-креольском, звучавшем, как щебетание птиц: - О! - сказала она, - я рада, что вы меня избрали. Вы мне очень нравитесь, и завтра я приду к вам. Я не знал, что меня охватило. Моего лексикона не хватало, чтобы объяснить нюансы человеческих отношений. Я схватил ее за руку. - Нет, идем сейчас. Острия крыши Земли Обетованной выделялись на небе, покрытом только двумя-тремя звездочками. Таким образом, именно этой ночью, из-за столь невинной ошибки, я потерял часть моей невинности. Только эта потеря имела свой, особый, специфический привкус. ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ О приходе моего друга Лартига. Подозрение его е участии в отравлении реки. О тайне, которая так и осталась необъяснимой. О сбежавшем индейце Громадное военное судно, одно из тех кораблей, изготовленных в Бразилии, которые в основном использовали для торговли различными товарами, остановилось на несколько часов в Поместье Земля Обетованная. На корабле было около тридцати солдат, вооруже нных французскими ружьями, негры-охотники, индейские проводники, скаутыразведчики. Все они были под командованием моего бывшего товарища по комнате, первого лейтенанта Лартига, прибывшего в Сэнэрон. Ларгиг сказал мне, что сведения о продвижении беглых рабов говорили о том, что они недалеко. После ограбления плантации маленького солдата, они стали 97
98 ближе в болотах, совсем недалеко от Тоннэгранда. Его самого отослали разведчиком-скаутом. Методы грабежа, разрушение домов, продвижение к городу, где находились вооруженные силы для их захвата, имели много схожего. Он был, кроме того, еще и почтальоном, привезя лично для меня несколько важных писем. - Хороша, - сказал он мне, когда увидел мадемуазель де Тоннэгранд, вновь восхищаясь ее красотой. - Действительно хороша, как мне о ней и говорили: благородная кобылица, которой сейчас более всего нужно замужество. Думаю, если она не выйдет замуж быстренько за когонибудь, она испортится... - Что ты хочешь этим сказать? - То, что вижу. Не боишься ли попасть в осиное гнездо? Тебя подставят из-за твоей добродетели, и в результате ты будешь обязан жениться. Долг чести. - Ну, даже если это случится, что здесь такого? Я озадачил товарища и он спросил: - Ты уже на крючке? Да, есть судьбы более трагичные, чем жениться на мадемуазель де Тоннэгранд. Знал ли я, где я, и с кем? Между Алёди и маленькой негритянкой. Я не смог не рассказать ему о моем приключении с рабыней, что заставило Лартига расхохотаться. - Я нахожу, - сказал он мне, - что ты не теряешь времени даром в Поместье Тоннэгранд. Я здесь вел более целомудренный образ жизни, а жаль... В течение нескольких часов, которые Лартиг провел в Поместье, я был удивлен, как он созерцал мадемуазель де Тоннэгранд. Едва ли я мог раз или два раза заметить между ними короткий обмен взглядами, говорящими о том, что они не были абсолютно безразличны друг другу. Но они были крайне сдержанны, что скорее походило на недоверие или даже на враждебность. Для меня это было крайне странно. Правда ли, что они никогда ранее не встречались? Лартиг ушел, я готовился к возвращению негров-рыбаков. Алёди была уже на причале, когда я подошел к ней. Она отдавала какие-то указания лодочникам. Жаль, но диалог шел на креольском, и я ничего не понял. Один из рыбаков указал на горизонт, в направлении холмов. Его рука начертила воображаемый круг, будто он показывал пролет птиц или проход животных, однако, как ни пытался я сообразить, что все это значило, я так и не понял. Тогда я спросил, по какому поводу проходит это возбужденное обсуждение? Но и она не смогла мне сразу ответить что-то вразумительное. Чуть позже она мне сказала, что в бухте, где рыбакинегры обычно рыбачили, что-то случилось и вся рыба, которую они сегодня выловили, была мертвой. Они предполагали, что это лейтенант Лартиг и его люди, судно которых сегодня навестило наш берег, отравили рыбу. - Как они могли отравить ее? - наивно спросил я. - Не знаю. Возможно, они отравили воду. Возможно, кто-то бросил бутылочку с ядом... - И кто же это мог сделать? - Они говорят, что это солдаты, которые были здесь утром. - Абсурд, - сказал я. - Лейтенант Лартиг абсолютно неспособен на это. Я его хорошо знаю. Кроме того, не представляю, где он мог взять этот яд? Если он намерен был это сделать, то непременно бы рассказал мне. 98
99 Мы поднимались к Жилищу. Хозяин уже был там и был в курсе случившегося. - Разве можно отравить воду во всей реке? - спросил я. - Конечно. Некоторые индейцы это делают для того, чтобы поймать рыбу более легким способом. Их секрет - кора, или, скорее всего, лиана с названием нэку. Ее замачивают в воде. Она выделяет сильный яд, парализующий рыбу, да и других животных или даже человека, который рискнет искупаться в такой реке. Говорят даже, что тапир, кормящийся травой, время от времени ест рыбу. Когда его мучит голод, то поглощает большое количество этих лиан. После этого он мочится в реку. И вот, подобный эффект производит лиана нэку, которая парализует рыбу. Меня не убедили эти объяснения: - Ваши истории о тапире - любителе рыбы просто сказки фей или, скорее всего, истории, рассказанные индейцами, - сказал я. - Думаю, это просто акт мщения, недоброжелательства кого-то, но это не мой бедный товарищ Лартиг, которого обвиняют сейчас в подобном. Это абсурдно. Если хотите, мы пойдем вместе, внимательно обследуем местность, где все произошло. Возможно, что-то и обнаружим. - Хорошая мысль, - сказал Хозяин. - Пойдемте со мной к бухте. Мы взяли с собой ружья, в случае, если встретимся с хищниками типа тапира или агути. Та часть бухты, где рабы-рыболовы нашли мертвую рыбу, были в радиусе получасовой прогулки в лодке. Мы причалили в крамольном месте, вышли, повесив ружья на плечо и взяв с собой собаку с хорошим нюхом. Ту, которая в первый день моего пребывания спокойно спала на пороге дома. Странно, что такой «уродец» был любимцем Хозяина среди его охотничьих собак. Это тоже было одной из тайн Жилища. Однако когда мы пришли на место, которое искали, все исчезло. Мертвой рыбы не было и следа - наверное, ее унес морской прилив. - Я не вижу абсолютно ничего, - произнес я. - Посмотрим еще на берегу. - Берег окаймляли густые заросли диких мангровых деревьев и деревьев какао. Берег казался абсолютно недоступным. Наконец мы нашли лазейку в этой неприступной растительной стене. Я причалил с большим трудом. - Вы заметили что-нибудь подозрительное? - Да, берег истоптан. Следы свежие и теряются, касаясь линии воды. Людей было достаточно много, судя по количеству следов на этом болоте. Внезапно собака заворчала. - Отпустите ее, - сказал Хозяин. Собака выскочила из лодки и бросилась вглубь берега. Через несколько минут она вернулась. Ее нос был измазан коричневатым порошком. Увидев подобное и почувствовав неприятный запах, исходивший от нее, Хозяин тщательно стер порошок. - Классическая хитрость, - сказал он. - Кто-то посыпал дорожку смесью пороха и порошком красного перца, чтобы собака не смогла взять след. - И кто это мог сделать? - Ваш друг, лейтенант из Кайенны. Я помог Хозяину хорошенько помыть собаку, после длинным шестом начал ширять в реку и вскоре вытянул из воды пучок травы, да нет, 99
100 скорее всего, пучок связанных лиан коричневатого цвета, которые ужасно неприятно пахли. - Нет, это не узел индейцев, - сказал Хозяин после тщательного обследования пучка лиан. И вдруг, к большому удивлению, я заметил, как он побледнел. - Хватит шутить, - произнес я. - Лартигу нечего прятать от собакищеек. Кстати, ни он, ни его люди не ходят босиком, а ведь вокруг следы голых ног. Обратите внимание на их стопу. Каждый палец растопырен. А это говорит о том, что следы оставили люди, привыкшие ходить босиком. Хозяин был поглощен своими мыслями всю дорогу домой. Его мучил какой-то страх, от которого он побледнел. Возможно, его напугали следы, или он предположил, что их оставили сбежавшие рабы? - Вы думаете, что это... - Почему бы и нет? Они где-то поблизости... - Но ведь они ничего не знают о ядовитых лианах нэку. - Не было ли среди них женщины-индианки? Казалось, его несколько убедили мои аргументы. Он внимательно взглянул на меня и снова о чем-то задумался. - Даже если вы правы, сделайте одолжение, не упоминайте об этом сегодня в Поместье. Не стоит паниковать. - Думаю, ваши люди вам безгранично верны и преданы. - Да я знаю, но ведь и черт может их соблазнить... Мысли о бегстве рабов сейчас как на ладони. Перед тем, как бросить ядовитое растение в реку, она была чиста. Один бросок рукой, и этого достаточно. - Ладно, будем считать, что это совершило какое-то индейское племя. Они пришли сюда, отравили воду, чтобы наловить рыбы. Отнесем эти листья аббату. Подтвердит ли он наши предположения? Мы уже возвращались домой, когда вдалеке послышался выстрел. - Что это? - спросил я. - Это не ваши охотники там, наверху? - Я бы об этом знал. На причале Земли Обетованной ожидала какая-то группа людей. Среди них была и Алёди. Она была чем-то встревожена, но трудно было определить, о ком она больше всего тревожилась - об отце или обо мне? Порывистость, с которой она встретила меня, была результатом простой человеческой тревоги, или совсем другого чувства? Аббат тоже был среди них. Он только что пришел к ужину. Аббат тут же идентифицировал это растение. - Асса тормантоза, - сказал он. - Это сорт лиан, которые уже отметил в своем путешествии по Амазонке господин Кандамин. Она растет в удаленных непроходимых лесах и индейцы уже нашли ей применение. Ваши рабыни достаточно глупы. Они могли собирать отравленную рыбу. Этот яд вовсе не опасен для человека. - Я предпочитаю, чтобы мои рабы были более осторожные, нежели небрежные. Да и заметить их так сложно. - Вы абсолютно уверены, что речь идет именно об этой ядовитой лиане? вдруг спросил я. - Приходите ко мне завтра, - сказал аббат Мутон. - Я прочту вам сообщение, которое я сделал по этому поводу в прошлом году в Парижском ботаническом саду. Наши хирурги уже этим пользуются для обезболивания оперируемых. 100
101 - Похож ли этот яд лиан на яд кураре, которым индейцы мажут свои смертоносные стрелы? - Вовсе нет. Кураре смертелен. Однако он имеет те же паралитические свойства, - ответил аббат Мутон. Алёди вздрогнула. - Я теперь долго не смогу есть рыбу, - произнесла она. Аббат Мутон расхохотался: - Тогда ты многое потеряешь, поскольку Сильвия на сегодня приготовила превосходного машуарана. Я так голоден, что все асса тормантозы в мире не помешают его съесть, - сказал весело Мутон и, нахлобучив свой парик вместе с шапкой, направился в столовую Жилища. Хозяин последовал за ним. - Вот это другое дело, - воскликнул он своему старому другу. Для такого случая у нас припасена не одна бутылочка!.. - Ну, вот с нее и начнем, - весело подхвати аббат. Поскольку я следовал с Алёди за аббатом, Командор встал между нами: - Там пришел какой-то индеец Эмэрийон, который хотел бы поговорить с Хозяином. - А, да, - произнес Хозяин. - Чего он хочет? Командор удивленно пожал плечами: - Он об этом ничего не говорил. - Эмэрийон? - переспросил Хозяин... - Тогда, молодой человек, - он повернулся ко мне, - наше дело с отравлением бухты стало ясным. Ваш друг Лартиг невиновен. Скорее всего, это индейцы типа Эмэрийона использовали пучки лиан для рыбной ловли. Что касается ждущего меня, то я, кажется, его знаю - он должен быть из племени Розины. Без сомнения, он пришел вовремя. Однажды я подарил ему ружье. Розин - имя, которое Хозяин дал женщине-индианке. Она у него была двадцать лет назад, еще при создании Поместья, во время выкорчевки деревьев. Но она умерла, будучи девушкой. Хотя она была очень любезной и преданной, но оставила лишь небольшой след в жизни Хозяина. Он знал несколько выражений на их языке и надеялся, что этого будет достаточно, чтобы изъясниться с пришедшим индейцем и узнать, чего он хочет? Хозяин приказал разместить индейца в хижинах негров с мыслью, что утром увидится с ним наедине. Однако утром пришел Командор и сообщил, что индейца на месте нет и он на заре таинственно исчез с Земли Обетованной. ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ Прибытие господина Талона и его собак. Раздражение Хозяина. Страхи аббата Мутона Спустя несколько дней после событий на реке, послышался громкий лай, затем внезапно появились лодки с вооруженными людьми. Из лодок вышло несколько белых и чернокожих мужчин довольно развязного вида. Хозяин тут же послал спросить, кто это такие? Узнав, кто приплыл к Земле Обетованной, тут же распорядился не пускать на землю, а указать дорогу. Сам же он не хотел их видеть. Он закрылся в комнатах, как и Алёди. Довольно странно для обычаев этого поместья, где прибывших даже не спросили, зачем и с чем они прибыли сюда? Приплывшие продолжили 101
102 свой путь дальше и разбили лагерь в полумиле от Поместья на одном из пляжей, чуть дальше в бухте. Любознательные, аббат Мутон и я пошли по тропинке, чтобы узнать у незнакомцев, что же они ищут? Немного побродив по лесу, мы наткнулись на них рядом с Поместьем. Это была достаточно большая группа мужчин - человек пятьдесят. Лица у них были совсем непривлекательны. Они суетились у только что разожженного костра, чтобы коптить мясо. Две громадные сторожевые собаки были на привязи. Им время от времени бросали кости, которые они с остервенением разгрызали своими сильными челюстями. Болото было ниже, а лодки они оставили на глубине реки. Я подошел к человеку, который показался мне руководителем этих людей, и узнал в нем... несчастного Талона, который вот уже продолжительное время, как был разжалован. Именно Талон провалил нашу операцию, так как в компании своих собратьев отказался от участия в походе и от собак, обещанных нам. - О! - воскликнул он. - Я вас узнаю! Вы тот молодой лейтенант, который был с Леруа. Вы видите, я собрал свою гвардию. У меня есть люди и лодки. А в них - сумки тех нечистых, след которых вы потеряли, убежав из саванны «При-при». И вы знаете, где они сейчас? Его широкий жест покрыл все верховье реки. - Кто знает? - бросил он. - Ваш друг лейтенант Лартиг отослал сообщение на последней неделе, чтобы сказать, что он видел их на болотах. В то время, как стрелки заряжали ружья, беглецы исчезли. У меня есть и люди, и собаки. Пока... Аббат и я молча направились к Поместью Земли Обетованной. - Я знаю этого ловкача, - произнес я. - Это он отказался поддержать нас, и из-за него наша экспедиция провалилась. - Вы этим удивлены? Да он сам охотник на негров и просто хотел сцапать награду, которую обещали за них. Ваше же участие им бы здорово помешало... - Леруа и я были даже довольны, что он не сопровождал нас. - Вы правильно сказали, это опасный человек... - Откуда вы его знаете? - Это совсем другая история... Аббат в этот день был несколько подавлен. На него навалилось столько забот, что ой-ой! Возможно, он хотел кому-то довериться? Он впервые завел свои странные речи. Я понял, что не всегда может представиться подобный случай. Уж очень трудно разжимаются эти заржавевшие замки тайн, и всегда тысячи препятствий будут мешать правде выйти наружу, без недомолвок и замалчиваний. В тот день он рассказал мне, что он и Хозяин, слишком хорошо знали этого господина не по имени, а по прозвищу Талон. Это бывший партнер Хозяина и, как и все, член коллективного сельскохозяйственного сообщества майури. Он был третьим солдатом из полка, с которыми Хозяин и Пужо объединились, чтобы вместе работать на земле, которую только что получили. Это сообщество оказалось «ядовитым». Вместе они сделали самое ужасное - выкорчевали пни и подняли целину. Пужо умер от нищеты или лихорадки. Хозяин с Талоном остались одни. Каждый на своем участке. Они часто ссорились, что, в конце концов, привело к судебному процессу. Аббат не знал тонкостей. Единственное, о чем он знал, что Талон проиграл процесс. Чтобы оплатить все судебные издержки, он вынужден 102
103 был продать свой участок в Тоннэгранде и уехать на другую, отдаленную, но богатую плантацию, которую в государственном реестре назвали Поместье Птит Блан. Сначала Талон занялся скотоводством, но не совсем удачно. Затем он отважился стать охотником рабов. Администрация Колонии учредила большую премию за каждую голову пойманного или его убийство. Аббат добавил, что он удивлен появлением в Земле Обетованной Талона, зная, что последнего здесь презирают и ненавидят. Особенно Хозяин. После сказанного, я понял, что ссора была старой. В Гвиане, как и во Франции, справедливость доказывается омерзительно долго. Порой даже через несколько лет. Талон должен был покинуть свое Жилище. По закону освобожденные, которых выслали, становятся рабами или слугами, как мебель им принадлежащая. Сцена была ужасной. Талон поносил Хозяина последними словами, угрожал смертью, клялся, что он знаком с изысканным способом мщения и что вскоре на Земле Обетованной каждый узнает об этом. Алёди тогда было лет двенадцать-тринадцать. Понятное дело, девочка была поражена происходящим. Господин Дэшам тоже присутствовал при этом, и на его голову перепала часть проклятий, поскольку именно он, по мнению Талона, обманул судей, которые вынесли приговор. Хозяин все время сохранял гробовое молчание и только опирался на свою трость, которая у плантаторов Гвианы нередко служила настоящим щитом старых устоев: символом власти и авторитета. С тех пор он никогда не видел Талона. Хозяин готов был лучше умереть, чем еще раз принять его у себя. Он же предпочел не указывать и истинные причины столь крупной ссоры. Аббат указал на угрозы Талона, но ничего не поведал, по поводу чего они случились. Без сомнения, Сообщество имело какие-то крупные проблемы с партнерами по установке границ их земли. А, может, проблемы касались материальной части или дележа рабов, поскольку сначала все было общее. С другой стороны, каждый, такой, как Пужо и другие, подобные ему - Талон не имел такого навыка работы с землей, как Хозяин, поэтому завидовал ему. Процесс еще больше натравил друг' на друга. Дебаты о поднятии целины были трудны, запутаны. Земли солдатам отдали за бесценок. Это было нечто вроде последнего шанса в жизни. Вот откуда и ужасная ненависть - решалась дальнейшая судьба каждого. Возможно, что к этому примешивались какие-то бытовые и личностные тайны и секреты, о которых здесь никто не упоминал: женщины и еще что-то в этом роде? Это для меня осталось загадкой. Алёди была слишком юной, чтобы глубоко вникнуть в суть проблем. Жизнь всегда неодносложна. Там столько ручейков и бурных рек, там столько лабиринтов, что порой даже свою жизнь трудно анализировать, а уж чужую, и подавно. А ведь Пужо и Мадам де Тоннэгранд умерли в этот период, ничего нам не сказав, а ведь это тоже наводит на некоторые размышления. Конечно, и Хозяин, и Талон знали многое, они знали правду, но... они об этом не расскажут никому. Сколько тайн, недомолвок, разбитых судеб, а ведь сейчас и моя судьба упала на карту, и что грядущий день готовил мне, я не знал... - А вы сами как бы поступили, если бы вас посетили подобные люди? - Я... Трудно сказать. Я влачил свои башмаки сюда, даже не решив стать здесь священником. Немного ниже по реке у меня был свой маленький бизнес. Я едва их знал
104 - Едва? Я считал вас большим другом Хозяина. Или это не так? - Хотя моя фраза выскочила случайно, удар был, как говорят, ниже пояса. Аббат со страхом взглянул на меня поверх очков: - Ну, ну. Кто вам об этом сказал? - Хозяин, я думаю. Я не помню точно. Но я помнил все это прекрасно. Это было в один из тех вечеров, которые я уже описывал вам. На столе стояла тафья*. Хозяин тогда небрежно уточнил, что аббата Мутона, как впрочем и нотариуса Дэшам связывала долгая дружба, начатая еще при основании Поместья и этой плантации. Важно, что, несмотря на безобидно-мягкий характер аббата, я отметил, что Мутон внутренне был тверд и вовсе не хотел раскрывать все тайны этого дома. Возвратясь на Землю Обетованную, Хозяин не произнес ни слова. Алёди загадочно отсутствовала. Она пришла попозже с абсолютно безупречным выражением лица, улыбаясь лишь уголками рта. Что касается гвардии, с того момента, как болото поднялось, они отчалили на своих лодках, и мы больше не говорили о них. Однако Хозяин впал в меланхолию. Несколько дней кряду он сидел под своим окном и с этого времени совсем не показывался в столовой, трапезничая в одиночестве. Разве это не странно? Часть ежедневной деятельности мадемуазель де Тоннэгранд оставалась для меня загадкой. Ночью, когда она ложилась спать, больше не появлялась у освещенного окна. Она не раздевалась и при свете лампы. Алёди не одевала чудесного платья Хозяйки после того чарующего вечера, когда я играл с ней в триктрак, и что благодаря мне теперь у ее служанки был иной род занятий. Утром и после обеда Алёди где-то «пряталась», занятая неизвестно чем в доме. Вечером мы встречались, чтобы немного прогуляться вдоль плантации или к причалу. Вместе мы посещали хижины негров или тростниковые поля. Все везде было в полном порядке. И растения, и семена принялись, взошли. Одни рабы дробили маниок, другие растирали ячмень, третьи кормили свиней или птицу. Каждый из них был приветлив, улыбался при встрече, только Командор всегда был сердит и выражение его лица было мрачно. Это говорило, скорее всего, о его замкнутом характере, чем о наших грустных событиях. Время от времени Алёди опиралась на мою руку, иногда наши взгляды вдруг встречались и были какими-то изучающе-недоверчивыми. С каждым днем я все больше и больше влюблялся в нее. Я не отдавал себе отчета, даже не признавался себе в этом. Всё перемешалось в моем сознании. Мне нравилось в ней всё: и глаза, и ее нежный покат плеч, ее губы, улыбка, которая была изредка адресована мне. И в то же время я не мог без трепета смотреть на такой гармоничный изгиб реки, на величавое дерево, на далекий таинственный лес, острии крыш домов на горизонте, на всю тихую, умиротворенную жизнь Поместья, на ежеминутно меняющееся небо даже в эти прекрасные дни. Небо готовило какой-то «спектакль», охотно делясь своим многоцветным калейдоскопом. * Тростниковая водка 104
105 Каждое утро, открывая окно моей хижины, я не мог не восторгаться красотой и величием этого края, его холмов и долин, охваченных легким туманом, его приглушенным шумом мотыг рабогающих рабов, звенящим петушиным криком из негритянской деревни... А потом - неожиданная встреча с Алёди на каком-то из поворотов плантации. Все это наполняло меня необъяснимой радостью неосознанного счастья. От этого и мысли в моей голове становились возвышеннее. Любовь делала меня с каждым днем лучше, добрее, мягче. Когда Алёди была со мной, когда я слышал ее дыхание рядом, я любил весь мир. И если бы кто-то спросил меня, что мне нравится больше в Поместье Тоннэгранд: его прекрасная, экзотическая природа или ее юная Хозяйка, я не смог бы вразумительно ответить, поскольку вопрос посчитал бы абсурдным. Все так тонко связано в психике человека, что трудно сказать что первично, а что вторично. Важна лишь чарующая и уравновешивающая гармония души. Учитывая нынешний момент, я проявил живой интерес к работе на плантациях. Каждое утро я сопровождал Хозяина в его обычном рабочем туре. Я спрашивал Диего о том, чем они занимаются. И это было для меня действительно ново и интересно. Я впитывал всё, как губка... Утром аббат, проходя мимо моей хижины, зашел ко мне. Вновь показалось, что он «забрасывает сети». - Что ты думаешь о моей протеже? - спросил он. - Думаю, что она очаровательна. - Ты прав, но я хочу выразить свое мнение. Любоваться ею, это хорошо, но почему бы тебе не попытаться завоевать ее расположение, ее сердце? Разве этот момент еще не наступил? Я насмешливо взглянул на него. Откровенно говоря, я не понимал, для чего с самого первого дня сунуть свой нос в те дела, которые его абсолютно не касаются? - О каком моменте вы говорите, и что этим хотите сказать? - Хорошо, я спрашиваю о ваших серьёзных намерениях. О помолвке или о свадьбе. Будем откровенны. Не говорите мне, что вы об этом еще не подумывали. Вы думаете об этом каждый день. Ей тоже не чужда эта идея, но девушка не будет сама об этом спрашивать. Вы - хорошая партия для нее. Кажется, вы ей тоже нравитесь. Понятно, у вас нет ни наследства, ни надежны на хорошую карьеру во Франции. Но это не столь важно. Эта свадьба поможет вам хорошо устроиться здесь, где вам так нравится. Думаю, что Хозяину вы понравились и он не будет против. Остальное, если все состоится, я взял бы на себя. Я спрошу согласия Алёди. Сейчас это главное. Надо, чтобы она была согласна. - Я предпочел бы решать свои дела самостоятельно, - как можно суше произнес я. - В таком случае, не тяните. Зачем тянуть? Это не в ваших интересах. В один из этих прекрасных дней явится полковник Буржуа и отзовет вас в полк. И вы должны будете тут же покинуть Тоннэгранд, - сказал аббат холодно. Понятно, меня нужно было подхлестнуть, чтобы я стал более решительным. В противном случае, не знаю, решился бы я на подобное? Правдой было то, что я не знал. Как мне поступить? Я колебался, прокручивая в голове тысячи вариантов, а потом все их отсеивал. На следующий день мы - я и Алёди - встретились на балюстраде, и мое признание сорвалось с губ. Но это получилось так неловко. Я выбрал самый глупый способ признания в любви: 105
106 - Идея провести остаток вашей жизни с кем-то вроде меня, не покажется ли вам столь ужасной? - спросил я у нее внезапно. Она, конечно, сразу смутилась. Я захватил ее врасплох. Девушка не ожидала услышать подобное так резко, неожиданно. Возможно, ей и хотелось бы услышать подобное, но как-то по-другому, более романтично... Однако место, где мы нынче находились, было выбрано неплохо: отсюда были видны плавные изгибы реки, резко очерченные крыши негритянской деревни. Были видны как верхние, так и низкие плантации. Диего снова начал сжигать кучи багасса и огни костров сливались с влажной дымкой тумана, тянувшегося из леса, создавая сказочный пейзаж. Все это вместе взятое обещало тихую, спокойную, гармоничную жизнь здесь вместе. Может быть, я поторопился, или мои слова прозвучали как-то резко, грубо, или, наоборот, слишком помпезно, либо несколько фальшиво? Я не знаю... Может, лучше всего было взять ее за руку и поцеловать? Мне явно недоставало изящества стиля, так необходимого в этой ситуации. Наверное, не стоило было говорить так любимой женщине. Боже, я потерпел неудачу, упустил свой случай... Ее рука легла на мою руку, ее взгляд сделался вопрошающим и даже каким-то недоверчивым. Она не ответила сразу отказом, но Алёди была несколько грустна и чем-то встревожена, несколько даже напугана. Несколько мгновений она молчала, погрузившись в свои мысли. Видимо, искала нужные слова, но... Наконец она обрела дар речи: - Мой друг, - сказала она, - если ваше время еще терпит, позвольте мне немного подумать... Продолжение следует Александра ЧЕРКАСОВА - ФИЙОЛЬ,
107 Д Е Т Е К Т И В ОКСАНА БУСЛЮК (г.тверь, Россия) Иллюстрации Натальи Козловой ПОХИЩЕНИЕ ДЖЕККИ ЧАНА Продолжение (Начало в 2/2011) 10 Да, было от чего кусать локти. Они по-прежнему ничего не узнали: ни как звать Прыщавого, ни кто его сообщники, и почему товар не дошёл до адресата. - Это плохо или хорошо? - Маруська и не заметила, что размышляет вслух. - Как сказать, - у Витьки из ума не выходили отсутствие зубов у Прыщавого. - Когда отлаженный механизм даёт сбой - это в любом случае плохо, - продолжала размышлять девочка. - Ты о чём? - Прыщавый один раз подвёл. Товар был испорчен. - Так это все претензии к хомяку. - Хомяк - он лицо незаинтересованное. - Судя по тому, сколько героина сожрал - начал было Витька, но под строгим взглядом девчонки, прикусил язык. В тот момент, когда они подходили к подъезду дома, у Маруськи уже сложилась своё собственное объяснение случившемуся: - Такое не прощают. - И что это значит, - не понял Витька. - А то, что Прыщавому грозит опасность! - Какая? - Может, даже смертельная, - Маруська вытаращила и так огромные в чёрном гриме глаза. - Ты видел, как нервничал Прыщавый? - А я как нервничал, - буркнул себе под нос Витька, но его никто не услышал. Маруську понесло. А, что, если конфликт с Толстым, был только началом? Прыщавый прокололся, подвёл. Товар пропал. Механизм дал сбой. Прыщавому больше нет доверия. Никто, правда, и предположить не мог, что во всём виноват грызун. Но факт остаётся фактом: встреча в кафе состоялась, клиент пришёл, но товар не передали. Что это значит? - Что? - эхом отозвался Витька. Перед глазами Маруськи одна жуткая картина калейдоскопом мрачных красок сменялась другой, и на всех Прыщавый выглядел не в лучшем свете. Нож, пистолет, лужа крови, одна картина хуже другой. - Глупости! - Маруська затрясла головой, пытаясь урезонить разыгравшееся воображение. 107
108 - И что теперь? - не понял Витька. Он на самом деле не понимал, так как идя рядом с Маруськой в нелепом костюме рэпперши, он тихо терял рассудок. В то время как девчонка выстраивала логическую цыпочку, его мысли вертелись совсем в другом направлении, совсем возле другого объекта. И этот объект не обращал на него никакого внимания. Хотя и был лучшим другом! Витька вздохнул. - Надо Прыщавого предупредить, - буркнул он и, поймав непонимающий взгляд девчонки, добавил. - Вряд ли он понимает, что ему что-то грозит. В кафе он расстроился, но не испугался. Скорее всего, он решил, что его отлучили от дела, а значит, и от «бабла». Какое -то время Маруська шла молча, обдумывая всё сказанное. Уже у подъезда, прощаясь, она протянула руку: - Ты прав, Витька. Завтра наведаемся к Прыщавому и всё расскажем. Витька нехотя пожал протянутую руку и вдруг хихикнул. Брови девчонки взметнулись вверх. - Что? - Ты - Витька ещё раз хрюкнул и поправил сползшие на нос очки. - Выглядишь ужасно Я чуть дуба не врезал, когда увидел тебя в кафе. Ну, точнее, не тебя - Маскировка. Перевоплощение. усмехнулась Маруська. - А что, хорошая я актриса? - Отличная! Сразу и не понял, что это ты! веселился Витька. - Сижу, как дурак, и гадаю, что ты всё время молчишь. И эта твоя жвачка сильно раздражала! Маруська тоже рассмеялась, вспомнив, как она пыталась вести себя естественно и непринуждённо. Витька вдруг посерьёзнел. - Ну что ещё? - Маруська, это у нас получается сегодня было типа того свидание да? - Чего? - глаза девчонки в чёрной оправе опять округлились и едва умещались на узком лице. Витька нерешительно переминался с ноги на ногу. - Я подумал, раз свидание, может мне можно? - Что можно? Витька неловко наклонился и поцеловал девочку в щёчку. - Вот. Вид у него при этом был испуганный и виноватый одновременно. Маруська ошарашено таращила глаза на друга. В кустах раздалось весёлое повизгивание. Шурик уже вернулся с «задания» и теперь ждал подходящего момента «отчитаться» о проделанной работе. - Больше. Так. Не делай. Никогда, - наконец выдохнула Маруська, краснея. - Я думал свидание и всё такое, - поскучнел Витька. Маруська пристально смотрела на расстроенного друга. - До завтра, Витька. - А что завтра? 108
109 - Идём в гости к Прыщавому, - Маруська ещё раз протянула руку, но в последний момент передумала, убрала и решительно поцеловала Витьку прямо в губы. - Уф! - выдохнул счастливый парень. - И попробуй что-то тявкнуть! - предупредила она не менее счастливую морду пса и скрылась в подъезде. - Видал, да? - Витька подмигнул Шурику, прижимая руку к лицу, будто пытаясь нащупать лёгкий поцелуй Маруськи своими большими пальцами. Шурик хитро поглядывал на него из зарослей кустов, потом подполз поближе и положил морду на ботинки другу. В зубах он держал ненавистную сахарную косточку в виде брелка. 11 Спала Маруська в ту ночь плохо. Снилась толпа наркоманов, как зомби тянувших худые исколотые руки к несчастному Джекки Чану. Правда, во сне хомяк совсем не был несчастен. На нём было кимоно, чёрный пояс, и он лихо отражал атаки свалившейся на него нечисти. Офелия неприлично визжала и пряталась за спину грызуна, и вообще вела себя, на радость Маруськи, не так самонадеянно как в жизни. Досматривать сон не было никаких сил, и чуть забрезжил рассвет, натянула кроссовки и побежала в сторону ипподрома. Маруська давно заметила, что когда наматываешь круги, легко думается. Но в этот раз не помогло. Мучили угрызения совести. Из-за её дурацкой рассеянности Джекки Чан чуть не стал наркоманом. Вот Мила бы удивилась! Поэтому пробежав пару кругов, Маруська села на скамейку и стала думать. Итак, слежка за Прыщавым результатов не дала. Точнее результат был, но не тот, на которые рассчитывали ребята. Клиент пришёл, но товар не передал. Маруська опять задалась вопросом: хорошо это или плохо? Вообще-то, можно было на этом успокоиться и заняться подготовкой к экзаменам. Хомяк найден, успешно идёт на поправку и к приезду Милы будет как огурчик. Наркотик, благодаря усилиям Джекки Чана, благополучно испорчен и можно спать спокойно до потребителя не дойдёт. Но вот как раз и не спалось! Снились всякие кошмары, и это совсем не нравилось девочке. В кустах что-то зашевелилось и показалась морда Шурика. - Узнал, кто вчера приходил к Прыщавому? Пёс заскулил. Девочка вздохнула. - Ты не виноват. За машиной не угнаться. Шурик ткнулся носом в колени и вздохнул. - Не понравилась мне вчерашняя встреча в кафе, - Маруська задумчиво потрепала пса за ухом. - Надо поговорить с Прыщавым. Подстрахуешь? До дома, где жил Прыщавый Маруська и Витька добрались быстро. Во дворе людей не было. В такое время кто на работе, кто у телевизора 109
110 смотрит любимый сериал, поэтому в подъезд удалось прошмыгнуть незамеченными. Форточка у Прыщавого была открыта настежь. Это обстоятельство позволяло надеяться, что хозяин дома. Маруська посмотрела на пса, пытаясь решить, взять его с собой или лучше ему подождать возле подъезда. Шурик сам решил проблему, вальяжно развалившись под кустами, заняв наблюдательный пост. Теперь никто не войдёт в подъезд и не выйдет незамеченным. - Он дома? - тихо спросила Маруська, кивая на открытую форточку. Пёс повёл носом и оскалился. Дома. Воняет ужасно. - Вот и отлично! - громко произнесла девочка, уверенно (как ей показалось) распахнула дверь подъезда и вошла. Внутри решительность как ветром сдуло. Тревожное чувство нахлынуло холодной волной и не отпускало. Ни души. Спрятаться в подъезде можно где угодно и получить кирпичом по затылку пара пустяков! Витька, кажется, думал о том же самом, так как пот предательски крупными каплями выступил на лбу и висках, а сам сопел, как захлебнувшийся чайник. И Маруська разозлилась. Из них двоих кто-то должен бояться, а другой контролировать ситуацию. А раз так, то всю ответственность за операцию надо брать на себя. За её плечами годы тренировок, разработанный самоконтроль и год в школе милиции. Нельзя всё сваливать на тихого и добродушного Витьку! - Идём! - Маруська крепко сжала его руку. Они быстро нашли дверь с номером нужной квартиры и некоторое время топтались, тихо споря звонить или стучать. В результате позвонили. Потом постучали. Прошла минута, а то и две, но дверь так никто и не открыл. - Уснул что ли? - предположил Витька. - Шурик предупредил бы. Маруська и Витька снова стали звонить и стучать, пока девочка не разозлилась и не пнула дверь ногой. К их удивлению, она тут же приоткрылась. Как бы приглашая их во внутрь. - Ну, ни фига себе! - пробормотал Витька. Ребята переглянулись. Опять их охватило знакомое неприятное чувство, что в подъезде кто-то есть и этот кто-то с кирпичом. Маруська толкнула дверь и нерешительно ступила на порог. - Может позвать кого-нибудь? - Витька топтался на месте. - Идём, - шепнула Маруська, - посмотрим, дома Прыщавый или нет. И всё. Сразу уйдём. 12 Последующее события развивались не так как хотели ребята.. В большой комнате, прямо перед телевизором, в кресле лежал Прыщавый, устремив безмятежно-удивлённые глаза в потолок. Как-то сразу стало понятно, что перед ними труп. И этот труп, естественно, не мог слышать ни как они звонили, ни как они стучали. Ребята жались друг к дружке созерцая Прыщавого в кресле в виде трупа. За окном скулил Шурик, догадавший о нехорошей «находке». - Это вы его? 110
111 Голос в тишине прозвучал как разряд тока. Маруську подбросило на месте и, обернувшись, с ужасом уставилась на молодого парня в дверях квартиры. - С ума сошёл? шумно выдохнула девчонка, приходя в себя. - Сами в шоке. - А кто? Маруська не ответила. В голове было и так тесно мыслям: единственная ниточка, способная как-то прояснить ситуацию и вывести на след наркопритона, узнать, где точка сбыта, была, образно говоря, обрезана тяжёлым ударом в висок. - Может, всё-таки он сам? судорожно сглотнул Витька, обретая голос. - Скорее всего, помогли, - незнакомый парень сделал пару шагов и присоединился к обзору трупа. - Я в медицинском учусь. Видите кровоподтёк? При таком ударе смерть мгновенна. Задета височная область. Тут и тут. Парень пальцем указал, куда был нанесён удар. - Как это тут и тут? - встрепенулась Маруська. - Его что, избивали? Мучили? Пытали? - Вряд ли, - парень склонился над Прыщавым, визуально осматривая труп. - Вряд ли пытали, иголок под ногтями не видно. А ударов как минимум было два. И один из них оказался смертельным. - Он что, сидел в кресле, а его били? - ужаснулся Витька, который, по примеру студента-медика тоже склонился над трупом. - Тоже вряд ли. Если дело дошло до рукоприкладства, не один нормальный человек не усидит в кресле. Значит, была ссора, а человеку свойственно встречать врага, смотря ему в глаза. Животный инстинкт. Маруська с уважением посмотрела на парня. - Этому в медицинском учат? - Я патологоанатом. Маруську передёрнуло. При всём уважении к профессии, сложно было представить этого молодого симпатичного парня с резцом в руках. Парень зачем-то вытер руку о брюки и протянул поочередно ребятам, представился: - Павел, сосед Веника. - Кого? - Вениамина. Трупа. А вы, что не знаете кто он? Павел кивнул в сторону кресла. Ребята не ответили. Да и что объяснять? Но парень и не настаивал. Он потянул их из квартиры. - Давай ко мне. Сейчас здесь народу будет. - Почему? - Милицию надо вызвать. Труп всё-таки. Будет лучше, если это сделаю я. А вы пока у меня посидите. Расскажите, откуда Веника знаете. Ребята попятились. Уже в дверях, пришедшая в себя девочка, поинтересовалась: - А если всё-таки это мы его? Парень улыбнулся. - Не бери грех на душу. Веник наркоман, и его рано или поздно добили бы или наркотики или дружки его. Выходит, что дружки. 111
112 - И это не мы? - всё-таки уточнила девочка, решив расставить все точки над «и» и убедиться, что единственный неожиданный свидетель не сдаст их милиции. - И это не вы, - широко улыбнулся Павел, показывая ряд ровных, белых зубов. - Видал я его дружков. Один лучше другого. Спилберг отдыхает! - Чё там страшного, - буркнул Витька, вспомнив Толстого. Павел, задумавшись, покачал головой, как бы соглашаясь сам с собой. - Я так и знал, что его чёрные достанут, Жадный Веник был. - Чёрные? Негры? У нас в городе? Парень заржал. - Ну, два курносых - Курносые негры? - Хачик к нему захаживал, - терпеливо пояснил парень, поглядывая в окно. Милицию он вызвал и теперь готов был броситься их встречать. - Что за хачик? - Витька никак не мог понять и от этого злился больше и краснел. Парень, не сводя взгляда с окна, терпеливо объяснил: - Лицо кавказской национальности. - Да ну? Негр кавказской национальности? - Так вот, этого хачика зовут Абдула Грек. Он частенько захаживал сюда. И надо думать не на чашку чая. Веника после таких встреч трясло всего. - И что? - Сегодня он тоже был. Потолковал с Веником и уехал, - Павел оторвался от окна. - А вы почему ввязались в это дело? - Он Джекки Чана обидел, - мрачно выдохнула Маруська. - А друзей мы не бросаем. Более нелепого ответа Павел и ожидать не мог. Некоторое время он в раздумье смотрел на девочку, соображая каким боком его сосед, покойный Вениамин, смог насолить китайскому актёру. - Он его украл, - продолжала Маруська, не вдаваясь в подробности. Павел удивленно крякнул. Перед глазами встала картина: Прыщавый профессиональным хуком справа вырубает китайского мастера боевых искусств, связывает и заталкивает в припаркованную машину. - Джекки Чана? - на всякий случай уточнил Павел, мотая головой, вытряхивая нелепые картины. - Ну да. А потом от передозировки он чуть не погиб. - Джекки Чан? - развеселился Павел. Похоже, у парня характер был такой, долго не мог быть серьёзным, даже несмотря на профессию. - Чудны дела твои, Господи! И что Веник? Маруська было открыла рот, чтоб пуститься в объяснения, но Павел вдруг замахал руками, показывая, что лучше бы покинуть квартиру с покойником. За окном раздались сирена милицейской машины. - Подождите меня в моей квартире. - Павел сунул в руку ключи и подтолкнул ребят к соседней двери на площадке. - Я вернусь, как только освобожусь. 112
113 13 Павел, как и обещал, вернулся сразу же как дал все полагающие объяснения органам милиции. Да, он первым обнаружил труп. Да, это он вызвал милицию. Держался он уверенно, на все вопросы отвечал чётко, с лёгкой, внушающей доверия улыбкой. Никого не удивило, что у него были ключи от соседской квартиры. Видно, имя Прыщавого было на слуху у органов милиции. Павел охотно согласился на снятие отпечатков пальцев, клятвенно пообещал сотрудничать и с чистой совестью вернулся в свою квартиру, где его с нетерпением ждали новые знакомые. - А теперь выкладывайте всё как есть. Маруська и Витька переглянулись. - Так Веник наркоман? - Скорее промышляет сбытом дури, - поправил Павел. - И ты до сих пор не сообщил в милицию?! - возмутилась Маруська, подпрыгивая на месте от такой жуткой несправедливости. Павел нахмурился, отчего его серые глаза стали тёмные и не менее привлекательнее. Девочка засопела. - Во-первых, прямых доказательств у меня нет. А догадки и предположения никого не интересуют. Во-вторых, - Павел оглянулся назад, где через лестничную площадку была квартира Прыщавого. - Мы с Веником выросли вместе. Только потом у нас дороги оказались разные. - Ага, у него кривая, а у тебя радужная и с перспективами,- фыркнула Маруська, - Почему ты ему не помог? Подставил бы дружеское плечо. Павел ответил не сразу. Только по желвакам, ходившим на скулах, было видно, как нелегко даётся ему этот разговор. - Подставлял но он предпочёл опереться на другие опоры. - Другие жизненные приоритеты, - философски изрёк Витька, поправляя очки. Павел кивнул. - Что-то типа того Но ключи от квартиры мне дал, чтоб я его цветочки поливал. - Как романтично! - Маруська злилась, и эта злоба была связана даже не с тем, что Прыщавый предстал в другом свете, более вызывающем сочувствие, а с тем, что Павел ей нравился всё больше и больше: спокойный, рассудительный, взрослый и симпатичный. И с этим нахлынувшим чувством ничего нельзя было сделать, оно как наваждение. Румянец предательски заливал обе щёки, и Маруська с остервенением обмахивалась каким-то журналом, давая понять, что в комнате жарко и нечем дышать. Павел тактично распахнул окно и повернулся к ребятам. - Так чем вам не угодил Веник? - Украл у меня сумку, - мрачно выдохнула Маруська, не сводя глаз со своих кроссовок. - Вместе с хомяком. - Ты всегда носишь хомяков в сумке? - усмехнулся Павел. - Очень смешно, - взвилась Маруська, вспоминая несчастного грызуна в кабинете ветврача. - Веник запихал эту дурь в мою сумку, а Джекки Чан возьми и подложи им свинью Павел вопросительно поднял брови. 113
114 - Свинью? - Испортил им товар, - пояснила Маруська. - Прогрыз пакетики с наркотой, унюхался и чуть лапы не откинул. Павел какое-то время задумчиво переваривал услышанное, потом неожиданно прыснул и закатился смехом. - Хомяк-наркоман - это сильно! - Обхохочешься, - Маруська хмуро следила за развеселившемся Павлом. Если Мила узнает, что случилось с её любимым грызуном, она из неё, Маруськи, всю душу выймет. А Офелия ей поможет. - Так это из-за хомяка Вениамина пришили? - Получается, что так. Мы думали, что проследим за Прыщавым, узнаем точку сбыта, накроем наркобизнес, а кто-то подсуетился и накрыл Прыщавого! Павел задумался, по ходу заваривая вкусный ароматный чай. По выражению его лица было неясно как он воспринял рассказ. Наконец, он поставил перед ребятами чай и сахар, сам сел напротив. - Давайте ещё раз. И поподробнее. А я подумаю. Разговор затянулся. Маруська и Витька выпили по несколько чашек чая. Чай и в самом деле оказался ароматным и вкусным. На комплимент Павел только отмахнулся. Пустяки! Правильно заварить чай сможет каждый, было бы желание. Маруська и Витька всё больше и больше проникались доверием и симпатией к соседу Веника. - Вот что, ребята, - наконец произнёс Павел, лёгким движением головы отбрасывая густую светлую чёлку со лба. Маруська тут же покраснела и уткнулась в свою чашку чая. - Дело, судя по всему, опасное, и вам лучше в него не ввязываться. Ребята возмущённо дёрнулись, и Павел примирительно поднял руки. - Но вы вряд ли меня послушаете Маруська и Витька одновременно кивнули. - И хомяк тут не при чем, так? Ребята промолчали. - Поэтому, моё дело помочь вам. - Это не твоё дело, - откашлялся Витька. - И ты не обязан - Не предполагаете же, что я позволю детям одним ввязаться в это опасное дело? - Мы не дети! - теперь румянец можно было списать на гнев. Маруська стояла перед Павлом, руки в боки, маленькая и сердитая. Павел рассмеялся, и от его смеха весь пыл улетучился. - Не дети, вижу, вижу Пусть так. Но помощь вам понадобится. А я как-никак знал Веника лучше, чем кто другой. И его связи. С кем общался. - С чего начнём? - прищурилась девочка. - С лиц кавказской национальности. Сдаётся мне, Веник - их рук дело. Маруська схватилась за сердце. - Думаешь, его убили из-за испорченного товара? 114
115 Павел покачал головой. - Как бы там не было, Веника не вернуть. Но кое-что выяснить можно. - Замечательно, - буркнул Витька, в очередной раз поправляя очки. - Я ничего не понимаю. Павел зашагал по комнате, приводя в смущение девочку. Он был хорошо сложен физически, под обтянутой чёрной футболкой отчётливо играли мышцы. - Что? - неожиданно остановился он, поворачиваясь к Маруське. Та растерянно заморгала, но тут же выкрутилась. - Ты каким спортом занимаешься? - Дзюдо. Коричневый пояс. - Правда? - Маруська широко заулыбалась. - Устроим спарринг? У меня КМС. Парень внимательно оценил девочку. - Разные весовые категории. - Я дам тебе фору, - подначила Маруська. - Ладно, договорились. Посмотрим кто кого. Витька кряхтением и сопением скромно напомнил о себе. Павел вернулся к теме разговора. - Что нам известно наверняка? Вениамин занимался сбытом дури и неоднократно встречался с Абдулой Греком. Скорее всего, он и снабжал Веника наркотой, а потом получал деньги через напарника. В прошлый раз произошёл форс-мажор. Одичавший и голодный хомяк испортил товар. Скорее всего, Абдула не поверил в историю про хомяка. Не один здравомыслящий человек не поверит в бред про происки грызуна. Теперь представим, что Абдула решил, что Вениамин кинул его с товаром, а деньги присвоил себе. Нет товара, нет и денег. Нет и хомяка, как живого доказательства. Увидев удивлённые лица слушателей, Павел развёл руками. - У наркоманов наблюдаются проблемы по части здравого смысла. Веник скорее всего предполагал, что Абдула поверит ему на слово, простит и испорченный товар, и должок, и будет он как прежде «Рубить бабки» на наркоте. Кавказцы же народ горячий, темпераментный. Раз подвёл, ты - покойник! - Пока всё логично, - кивнула Маруська, соглашаясь с версией Павла. - И что теперь? - спросил Витька. Павел сел напротив ре бят. - Одно из двух: или вы завязываете ловить наркоторговцев Маруська нахмурилась. - Или мы вместе ищем улики на Абдулу и сдаём его ментам. Девочка встала из-за стола, давая понять, что разговор окончен, и уже довольно-таки поздно рассиживаться в гостях. Витька шумно поднялся следом. Павел улыбнулся. - Так я и думал. Начатое дело никогда не бросаете на полпути, да? Ребята только кивнули. - Тогда завтра и начнём. Я вас провожу? Они вместе вышли на улицу. Милиция и Скорая уже давно уехали, и у подъезда осталась только пара старушек, горячо обсуждающие последние новости. 115
116 Неожиданно Витька напрягся и к великому удивлению Павла кинулся в кусты. К ещё большему удивлению, вслед за ним бросилась Маруська. Павел, помедлив, полез следом. Вскоре ему предстала трогательная картина: на траве возлежал дворовой пёс, оскалив пасть в благодушной улыбке. Витька приятельски трепал его по спине. - Это кто? - спросил потрясённый Павел. Пёс среагировал на незнакомца лёгким шевелением ушей. - Шурик. - А тут что делает? - Нас охраняет, - улыбнулся Витька и повернулся к псу. - Видел кого? Шурик заскулил. - Мы опоздали, друг. Прыщавого убили. Пёс заскулил ещё сильнее, потом вопросительно тявкнул. - Это сосед Прыщавого, Павел. Он будет нам помогать. Пёс неспешно обнюхал парня, оскалился. - Нет, он тоже не видел убийцу. Шурик недовольный лёг, уронив морду на лапы и поскуливая. Павел вопросительно посмотрел на Витьку. - Ты, типа, понимаешь язык животных? Витька засопел. - Все понимают, только никто слушать не хочет. - Да ну? - Павел с интересом присел возле пса и потрепал за ухом. Шурик лежал с самым невозмутимым видом, изредка косясь на девочку. Маруська вздохнула. Вот, даже Шурик Павла интересует больше, чем она. Для него она только взбалмошный подросток. Павел поочерёдно протянул руку, прощаясь. - Рад был познакомиться. Жаль, что при таких обстоятельствах. Маруська и Витька возвращались домой в полном молчании. Шурик убежал вперёд, решив, что друзьям ничего не угрожает и в его услугах не нуждаются. - И что ты в нём нашла? - вздохнул Витька. Маруська, задумавшись об убийстве Прыщавого, не сразу расслышала вопрос, а услышав, не сразу поняла о чём речь. - Ты о чём? - А то я не видел, - обиделся Витька. - Ты с него глаз не сводила. - Дурак! - фыркнула Маруська, злясь и краснея. А она-то думала, что все её разглядывания Павла втихаря, из-под ресниц никто не заметит. Витька вздохнул и дальше только молча сопел. 14 Погрузившись в мысли, Маруська пробежала несколько кругов по ипподрому. Пот заливал глаза, но девочка заставляла себя бежать ещё и ещё один круг. Во время бега всегда хорошо думалось, а при быстром беге - мысли выстраивались в логический ряд. Но не в этот раз На приличной скорости Маруська вернулась в квартиру, быстро приняла душ и стала носиться из угла в угол, собираясь к первой паре. Маруська уже давно не задавалась вопросом, почему встав заранее, она всегда опаздывает. 116
117 Взгляд девочки задержался на кошке. С тех пор как с хомяком произошло несчастье и общее горе их объединило и примирило, Офелия, хоть и не утратившая стервозности, всё-таки сменила гнев на милость. Нет, она по-прежнему противнейшим голосом требовала свежемороженую форель на завтрак и с невозмутимым видом восседала либо на диване, либо в кресле перед телевизором, но теперь она хоть не накручивала нервы с утра пораньше и буквально не отходила от клетки с хомяком. Тот был по-прежнему в ужасном состоянии, практически ничего не ел, только пил, жалобно сопел и спал. Надо отдать должное хомяку, он быстро проникся ситуацией и скромно требовал внимания к своей персоне: стонал, закатывал глаза, еле переставлял лапы и жалобно посматривал на Маруську своими маленькими чёрными глазками - бусинками. В такие минуты всегда невозмутимая Офелия начинала нервно суетиться. - Как он? - задержавшись у клетки и пытаясь заглянуть внутрь клетки, поинтересовалась Маруська. Кошка даже не шелохнулась. Отлично! Хомяк в норме! То есть с утра встал, поел, повздыхал и лёг обратно спать, обложившись мягкими опилками. - Мила звонила? На этот раз лёгкая тень беспокойства скользнула по усатой морде и нервно дёрнулся хвост. Маруська замотала головой. - Нет, не сейчас. Нет времени слушать автоответчик. Опаздываю.- и, вздохнув, добавила уже в сотый раз. - Мила меня убьёт! По усам красавицы-стервы мелькнула злорадная усмешка. Ещё бы: полуживой хомяк, полуголодная кошка и завал в школе на зачёте. Маруську передёрнуло от одной только мысли, какой скандал устроит ей Мила по возвращении! Однако рассиживаться ей было некогда. Девочка налила кошке молока, нарезала бутерброды и, схватив сумку, выскочила на улицу, успев заметить отъезжающий автобуса. Теперь она точно опоздает! 15 Маруська вышла из школы чуть ли не последняя из класса. Конечно, её слежка за Прыщавым и постоянные прогулы не прошли незамеченными, и теперь её преподаватель отыгрывался как хотел: минут двадцать мучил у доски, а потом ещё после уроков долго и нудно читал нотации на тему «что такое хорошо и что такое плохо». Маруська на все замечания кивала головой, соглашаясь, но даже её раскаявшийся вид не убедил старого преподавателя. Теперь, как пить дать, зачёт ей не сдать! На улице Маруська невольно замедлила шаг, заметив стайку девчонок, шумно обсуждающих новенький джип на территории школы. Не успев заценить машину, как дверца распахнулась, и она узнала знакомую улыбку. Павел выглядел просто шикарно: высокий, с густой шевелюрой русых волос, слегка прикрывающая серые глаза. Джип отошёл на второй план. Теперь девчонки у школы принялись кокетливо обсуждать молодого человека. Павел приветливо помахал рукой Маруське, и ей ничего не оставалось как помахать в ответ. И тут же заслужила с десяток уничтожающих взглядов своих сокурсниц. Надо отдать должное, Павел выглядел под стать своей машине, то есть сногсшибательно. Одет был в 117
118 белые брюки и белую футболку, которая потрясающе сидела на его красивом торсе. - Ты произвёл на них впечатление, - плюхаясь на мягкое сидение, Маруська кивнула в сторону девчонок. - Даже больше, чем тачка. Твоя машина? - Откуда? - рассмеялся Павел, высовываясь из окна и подмигивая расшумевшимся красавицам. - Знакомый одолжил на время. Под личную ответственность. - Зачем? Павел опять рассмеялся. - Как зачем? Понравиться тебе. - И только? - Маруська слегка покраснела. Внимание парня ей импонировало, не нравилось, что каждый раз румянец предательски заливает ей щёки. Павел вывел джип на трассу и легко заскользил между машинами. - Есть новости об Абдуле. Пообедаем? Ответом стало настойчивое урчание в желудке. Маруська с тоской вспомнила, что из-за всей этой истории она, Офелия и Джекки Чан уже несколько дней сидят на сухом пайке, перебиваясь бутербродами и чаем. Они притормозили у довольно-таки дорогого кафе, и Маруська поёжилась от одних только цен. - Заказывай, - парень небрежно протянул её меню, а сам привычным, как показалось девочке, жестом подозвал официанта. - Мне как обычно, а девушке Павел вопросительно поднял бровь. - Чай с пирожным, - буркнула Маруська, так как даже такой скромный заказ тянул на половину её стипендии, которую и ту не получит, если не сдаст зачёт. - Нет, так не пойдёт, - Павел отобрал у Маруськи меню, небрежно пробежался глазами, - жаркое, салат с креветками, пара закусок на твой вкус и чай с пирожным, раз девушка хочет. - И маракую, - поспешила добавить Маруська, вспомнив первую встречу с Прыщавым и экзотический фрукт, который она тогда так и не попробовала. Павел сидел напротив и улыбался своей неповторимой улыбкой. Сердце начинало сбиваться с ритма, переходя то бешеный галоп, то зависая от счастья. Маруська ела быстро, не поднимая головы, боясь встретиться с умопомрачительными серыми глазами. Завтра вся школа будет обсуждать какого обалденного парня отхватила себе Маруська и от бесконечных вопросов не будет отдыха. Наконец, когда есть и молчать было уже невежливо, Маруська отложила вилку и посмотрела прямо в лицо Павлу. - Ну, что ты хотел сообщить? - Ты о чём? - Ты сказал, что есть новости. - Ах, да. Извини. Если честно, засмотрелся как ты ешь. - Тоже мне зрелище! - фыркнула Маруська. - Мне нравятся девушки с хорошим аппетитом. - Так что ты хотел сообщить? - Маруська чётко держалась начатого разговора Павел вздохнул. Ему совсем не хотелось сразу переходить к делу, ради чего он и искал девчонку. Если честно, он рассчитывал, что его 118
119 внешний лоск и широкий жест произведут впечатление на неё, и они хотя бы прокатятся по улицам вечернего города вместе. Впечатление он, кажется, произвёл. Девчонка то и дело краснела, ей льстило внимание взрослого и симпатичного парня, но вот ни его машина, ни наличие денег не возымели успех. Девочка оказалась упрямее, чем он ожидал. - У Абдулы Грека есть одно игорное заведение. - Откуда знаешь? - Маруська тут же поджалась, как собака, почуявшая дичь. - Это всем известно, - парень задумался. - Вениамин любил поиграть в рулетку. В последнее время туда стал захаживать некто Бойко Никита Юрьевич. - Это кто? - Ме стный бизнесмен средней руки. Низкий, плотный, круглолицый такой с родинкой под глазом. Заметная такая внешность. - Толстый! - кивнула Маруська, узнав по описанию подельника Прыщавого. Именно он тряс перед носом у Веника полудохлым хомяком. - Ты его знаешь? - Было дело. Павел уважительно посмотрел на спутницу. Надо же, маленькая, хрупкая, недооценил он девчонку! - Сегодня Бойко был у меня в анатомичке, интересовался покойничком. - Вениамином? ахнула Маруська. - Нет. Этого привезли несколько дней назад. - Убили? - Сердечный приступ. Из родственников - один Бойко. В общем, пока то да сё, оформление бумаг и подписей, ему позвонили - Павел театрально выждал паузу, но и этот шаг мало впечатлил девчонку. - В город пришла большая партия героина. Но она пропала. - Это как? Разве такое возможно? - Получается, что возможно. Я не совсем понял из их телефонного разговора, что там да как. Подозрение пало на Вениамина, и Абдула вроде как самолично встречался с ним. Маруська поперхнулась и закашлялась. Так тот красивый, темноволосый мужчина с примечательным профилем, подсевший к Прыщавому в кафе, и есть Абдула Грек? Теперь стало понятно, из-за чего разнервничался Вениамин! Его испугало не то, что пропал товар, а что пропал Весь товар! Маруська замотала головой, пытаясь вытрясти каламбур из головы. Павел услужливо похлопал девчонку по спине. - Подавилась? - Ага. Кто-то подставил Прыщавого. - Я тоже так думаю, - согласился Павел. - Веник был жаден до денег, но не на столько, чтоб провернуть такую игру. Маруська сидела, задумавшись. Они-то с Витькой думали, что Прыщавый поплатился за проделки хомяка, а оказалось, что его обвинили в хищении крупной партии товара. - Не сходится, - Маруська посмотрела на Павла. - Зачем убивать Прыщавого? Не лучше ли силой заставить того признаться где товар? Что с покойника взять? 119
120 - А ты соображаешь! - уважительно присвистнул Павел и накрыл рукой пальцы девчонки. Маруська даже не заметила. Её увлекли логические умозаключения. - Такое ощущение, что кто-то специально заставил Прыщавого замолчать навечно! - Маруська выдернула пальцы и почесала нос. - А раз так, то убил его не Абдула. Прыщавый ему нужен был больше живым, чем мёртвым. - Ты очень умная, Маруська, - Павел расстроено смотрел на руку. Как неприятно, но пришлось признать, что убийство Вениамина девчонку интересовало больше, чем он сам. - И что из этого следует? - Только то, что надо узнать зачем Абдула Грек приходил к Прыщавому на квартиру. Ведь всё было сказано в кафе. Или не всё? - Вениамин был связан с пропажей товара? - Или что-то знал. Маруська и Павел возвращались домой в полном молчании. Девчонка пыталась мысленно прокрутить несколько вариантов развития убийства Прыщавого, и во всех случаях получалось, что без третьего лица не обойтись. Кто-то стоял в тени всей этой игры, кто-то, у кого были свои интересы, не имеющие ничего общего ни с Абдуллой, ни с Прыщавым. И этот третий тёмная лошадка всё больше и больше не нравился Маруське. Павел молча косился на задумавшуюся девчонку и вздыхал. Маруська оказалась крепким орешком, а так хотелось, чтоб «маленькая железная леди» обратила на него внимание. - Я тут работаю недалеко от твоей школы, в анатомичке, сразу за медучилищем. Хочешь могу встречать тебя после занятий? Павел вопросительно смотрел на девчонку. Та не определённо пожала плечами, помахала рукой и поспешила навстречу псу, который терпеливо ждал её возвращения. 16 Шурик не находил себе места. Его тонкий собачий нюх подсказывал, что друзьям угрожает опасность. Запахи квартиры Прыщавого вызывали даже не беспокойство, а тревогу - шерсть вставала дыбом. С Маруськой поговорить не получалось. В последнее время её больше интересовал высокий светлый патологоанатом на шикарном джипе. Шурик зарычал про себя. Видел он, как тот подвозил Маруську до дома! Девчонка была так взволнована, что не перекинулась с псом и парой фраз. А Шурику было чем поделиться! - Прыщавый - наркоман, - выслушав опасения пса, Витька задумчиво потёр нос и уши. Холодный осенний ветер пробирал до костей. - К нему дружки захаживали. Абдула Шурик засуетился, гавкнул, голосом подчёркивая своё неоднозначное отношение к данной фигуре. Витька только развёл руками. - А что я? Пёс показал резцы, посмотрел на парня и перевёл взгляд на улицу. - Думаешь, следует навестить Абдулу? - насторожился Витька. Вообще-то он привык доверять чутью пса, ещё никогда оно не подводило 120
121 - Проследить? - заметив недовольство на морде, предположил Витька. - Ладно, по крайней мере следует выяснить зачем Абдула приходил к Прыщавому. Завтра с Маруськой этим и займёмся. Ты с нами? Пёс заскулил и попятился. - Нет? - Витька не поверил ушам. Шурик виновато уронил морду в лапы, пряча глаза. - Свои планы? - ещё больше удивился Витька, но подумав, согласился. - Вообще-то, мы с Маруськой и сами справимся. Делов то проследить за человеком! 17 Маруська еле дождалась конца пары, схватив сумку и выскочила из школы. Уроки как назло тянулись долго, а из головы не выходил утренний разговор с Милой. Та как всегда читала нотации, не давая Маруське вставить слово. - Я приезжаю в пятницу. Джекки здоров? - Как всегда. У Милы потрясающая интуиция. - Ты что-то недоговариваешь, Маруся! Он хорошо пообедал? Шкурка блестит? - А почему у него должна блестеть шкурка? - Маруська с ужасом рассматривала притихшего хомяка. Шкура у него была тусклой и обвисшей. - Я удивляюсь твоей беспечности! Блеск шкурки первый показатель самочувствия грызунов. А Джекки такой впечатлительный! И чему вас учат в школе?! - Преступников ловить, - буркнула Маруська. - Каких преступников? взвизгнула телефонная трубка. - Ты связалась с плохой компанией? О, Господи! - Мила, ты сама спросила - чему нас учат в школе. Не забывай - я учусь в школе милиции! Трубку это мало волновало, и Маруська выслушала получасовую лекцию об опасностях, подстерегающих молодую девушку на каждом шагу. - Мне ничего не грозит, - попыталась вставить слово девочка. - Со мной всегда Шурик. - Шурик? Это ещё кто? У тебя парень? - У меня пёс! Шурик - это собака! - Дурацкая кличка, - и в этом вся Мила! А назвать хомяка Джекки, а кошку Офелией - это в норме вещей. - Кстати, Мария, нам давно уже пора поговорить! Маруська закатила глаза. Началось! - Тебе уже кто-нибудь нравится из мальчиков? - Мила, ты опоздала с разговором. Я уже лет пять как выросла! Трубка захлебнулась, а потом вдруг заглушила все остальные звуки. - У тебя есть парень?? И ты ничего не рассказала мне? - Зачем? испугалась Маруська. - Как зачем? Я твоя сестра, твоя близкая подруга, у нас не должно быть друг от друга никаких се кретов! 121
122 Девочка вздохнула. Да, Мила была её сестрой, но слишком взрослой, чтоб стать её подругой. Самые близкие её друзья это неуклюжий Витька и верный Шурик. И Павел. - Да нет у меня парня, - ушла от щекотливой темы Маруська. - Голова забита экзаменами. Да ещё о твоих животных надо заботиться! Приезжай скорее и корми их сама! - Буду в пятницу! и Мила положила трубку. 18 Задержавшись возле школы, Маруська задумалась. Очень хотелось наведаться в игорное заведение Абдулы и проследить за ним. Много времени не потребуется, полчаса потолкаться поблизости и посмотреть что к чему. Это можно сделать и самой, для такой операции ни Витька, ни Шурик, ни Павел ей не понадобится. Тем более, что Павел на работе, а Витька ещё в школе. Ждать его напрасная трата времени. Значит - решено, действует сама! Маруська перекинула сумку через плечо и направилась в сторону медучилища. Уже перебегая дорогу, она сообразила, что задумавшись, не посмотрела по сторонам. И теперь с расширенными от ужаса глазами наблюдала, как на неё, на огромной скорости несётся большой автомобиль. Маруська оцепенела, понимая, что ноги приросли к асфальту и ничто не сможет их сдвинуть с места ни на миллиметр. Она сжалась и вцепилась руками в сумку. В такие минуты вся жизнь должна пролететь, эпизод за эпизодом, но перед глазами стоял хомяк: теперь Джекки Чана некому будет кормить, он сдохнет, и Мила её убьёт! В последний момент водитель, кажется, заметил замершую на дороге девочку и попытался уйти от столкновения, вывернул руль. Машина выскочила на тротуар - слава Богу, улочка была безлюдной - и врезалась в фонарный столб. Удар был такой силы, что машину буквально отшвырнуло обратно. Затем повисла тишина. Маруська потрясённо смотрела на дымящийся капот, потом ойкнула и «ожила». На шатающих ногах двинулась к чёрному джипу. Водитель не выходил. Лобовое тонированное стекло покрылось мелкими трещинками. - Ой, мамочки, что я натворила! - Маруська не закончила, так как от телефонного звонка подскочила как ужаленная. Схватив сотовый, она не сразу смогла нажать на кнопку ответа. - Куда ты пропала? - набросился на неё Витька. - Договорились ведь проследить за Абдулой. Ты не звонишь, я жду, волнуюсь. - Я сама, - сглотнула Маруська, стараясь разглядеть сквозь тёмные стёкла, что творится внутри салона. - Что сама? - За Абдуллой. - И как? Проследила? - Не успела, - Маруська всхлипнула. - Витька, я кажется человека убила. - Насмерть? - Не знаю ещё. - А зачем? - Нечаянно. Он из-за меня в столб врезался. - Пьяный что ли? 122
123 - Не знаю. - Так спроси. Или понюхай. - Зачем нюхать? - испугалась девочка. - От пьяных перегаром несёт, - терпеливо объяснил Витька. Маруська встала на цыпочки и постучала в стекло машины, затем попыталась открыть дверь, которую перекосило при ударе. - Эй, вы живой? - тихонько позвала Маруська. Телефон ужасно мешал ей, а Витькино ежесекундное «ну что там?» раздражало ещё больше. Маруська отключила его и ещё раз дёрнула за дверцу. Водитель наконец-то подал признаки жизни и помог ей изнутри. Дверца поддалась. - Здрасьте, - только и смогла выдавить девчонка. На месте водителя, склонившись на руль, сидел Абдула Грек. Весь его красивый профиль и обалденно дорогой костюм был залит кровью. Он с трудом повернул голову и тихо произнёс: - Помоги - Вы меня извините. Это я виновата, стала переходить на красный свет, - затараторила Маруська, заламывая умоляюще руки. - Задумалась, а дома хомяк голодный, и кошка вредная. Абдула поморщился. - Больно? - ахнула Маруська. - Кажется, ребро сломано - Я вызову «Скорую помощь». - Не надо «Скорую», - Абдула неожиданно протянул руку, крепко схватив девчонку за плечо. - Помоги - Война и немцы, - буркнула Маруська, пытаясь аккуратно и вежливо освободить тут же онемевшее плечо, - проследила, называется. Почему вы так категорично настроены против медицинской помощи? - Никто не должен знать о случившемся Пожалуйста, - выдохнул Абдула и уронил голову на руль. Маруська запаниковала и начала судорожно тормошить его. - Эй, вы только не умирайте! - Не сегодня, - донеслось из-за руля. Обалдеть! Он ещё и шутит! - Здесь рядом нет даже травмпункта, - Маруська судорожно соображала, что делать. - За углом только школа и филиал медучилища и точно! Я знаю, кто вам поможет! - Действуй! - подбодрил Абдула и даже выдавил улыбку, стараясь подбодрить девчонку. Странный он какой-то мафиози, совсем не похож на бандита. До анатомички Павла не больше километра. Судя по состоянию Абдулы, сам он туда не дойдёт, значит, придётся тащить. Это не проблема. Она только с виду маленькая и хрупкая, но силы хватит. Что подумают люди, она даже думать не хотела. Хотя какие тут люди в этом закоулке? За всё время через этот перекрёсток проехала всего одна машина и та вмазалась в столб по её, кстати, Маруськиной, вине. Маруська решительно взяла руку Абдулы, перекинула её себе через шею и стала помогать мужчине выбраться из машины, приговаривая: - Не волнуйтесь. У меня есть знакомый, здесь, недалеко. Он вам поможет. - Маруська охнула, когда тело всё же вывалилось из машины и, сдерживая стон, повисло на ней всей тяжестью. Абдула, несмотря на то, что был стройным и подтянутым, весил килограмм девяносто, не меньше. 123
124 - Знакомый? Пошли к знакомому, - и, скрипя зубами, опираясь на девчонку, поплёлся за ней в сторону медучилища. Звонок телефона раздался как всегда не во время. Маруська что-то нечленораздельно буркнула, потом более внятно повторила. - Вас не затруднит ответить на звонок? - Пот градом тёк по вискам и заливал глаза. - Телефон в кармане. Абдула кивнул и нажал кнопку вызова. - Ну, что там? - заорал Витька. - Он живой? Пьяный? Труп? - Добрый день, - прохрипел Абдула вежливо, но Маруська, глядевшая на свою ношу снизу вверх сквозь растрёпанные волосы, заметила усмешку в глазах. - Я живой, но ещё не труп. И даже не пьяный. Трубка на секунду опешила. Витька пытался разобраться что к чему, но плохо получалось. - А Маруська? - Жива, здорова. И не труп. - И не пьяная? - зачем-то уточнил Витька, упавшим голосом. - Идиот, - прошипела Маруська. Абдула слабо рассмеялся. - Молодой человек, с вашей подругой всё в порядке. В данный момент она спасает мне жизнь. - Она в своём репертуаре, - буркнул Витька. - Вот как? - Вечно весь мир спасает. - Похвально. - А вы кто? Мужчина опять слабо рассмеялся. - Будем знакомы, юноша, я Абдула Грек. - Ну, ни фига себе! Витька аж взвыл. Мужчина вопросительно посмотрел на девочку. Но Маруська замотала головой. Идиот Витька всю конспирацию завалил! - Скажите ему, что идём к Павлу. - Мы направляемся к Павлу, - послушно повторил Абдула Грек в телефонную трубку и отключился. - А кто такой Павел? - Я же говорила - мой хороший знакомый и врач. Абдула внезапно охнул, застонал и обвис на девчонке. Силы медленно, но верно покидали его. Продолжение следует Оксана БУСЛЮК,
125 Б Е Л Л Е Т Р И С Т И К А НИКОЛАЙ ЗАЙЦЕВ (г. Талгар, Казахстан) Зайцев Николай Петрович, родился 3 декабря 1950 году в городе Талгаре, Алматинской области Казахстана. Окончил среднюю школу 1 г. Талгара. Работал в топографической экспедиции, закройщиком, радиомехаником. Мастер по изготовлению очковой оптики. В талгарской газете «Звезда Алатау» начинал публиковать стихи, рассказы, статьи. Печатался в республиканских журналах «Простор», «Нива», альманахе «Литературная Алма - Ата», московских «Наш современник», альманахе «ЛитЭра». В 1993 году выпустил поэтический сборник «Талгар», в 2004 году вышла книга повестей и рассказов «Через Прочее», в 2005 году - сборник избранных стихов «Вершины Талгара», в 2007 году - стихотворный сборник «Грешен», в 2008 году - книга прозы «Цветы для Мари». Лауреат фестиваля «Славянские традиции» г. ЛОШАДИ ВЕЗУТ Мишка Штейн был еврей. Настоящий. И папа, и мама и все остальные в его родне были тоже евреи. Но сам Мишка евреем не был. То есть он им был, но только по паспорту. Он им не принадлежал. Нация не паспорт, нация продолжение мысли, определяющей эту нацию. Этой-то мысли в Мишке и не было, тем более её продолжения. Нет, в него её, эту мысль, закладывали, но она не прорастала. Мишкин папа был этим очень и очень удручён. В своих сетованиях к кому-либо он вздымал руки, закатывал глаза и говорил: «Видит Бог, я всё делаю для того, чтобы он стал человеком». Человек, видимо, было для него понятием давно определённым. Мишка был единственным его ребёнком, и потому скрасить огорчение было нечем, то есть, некем. Дом у семьи был большой, но изнутри смотрелся, как временное пристанище. Новые, шикарные вещи соседствовали с рухлядью, и потому казалось, что кто-то ещё не совсем уехал, а кто-то не совсем приехал. Не было уюта, священного смысла дома. Сам хозяин, по имени Мордехай, которого с лёгкой руки, а скорее с лёгкого языка его жены, за глаза, все звали Мордой, работал неизвестно где, и невесть кем. Аккуратно уходил и приходил в одно и тоже время, ничем, в общем-то, не выделялся среди жителей квартала, разве только большой связкой ключей, которые постоянно держал в руке, да осторожностью высказываний на спорные темы. 125
126 Жена его больше интересовалась бытом соседей, нежели своим. Потому её редко кто видел прибранной, да и мужа тоже. Они часто ругались между собой, отголоски их разногласий краем достигали соседских ушей, но на том погасали, а так как бранились они только наедине, большего откровения от них добиться было невозможно. Но случался праздник, и они, на удивление соседям, выходили в лучших, немного мешковатых одеждах, под руку, раскланивались и улыбались каждому встречному. Так что об их жизни могли судить только они сами. Мордой жена звала мужа, видимо, как-то по-своему ласково, но незнание языка превратило ласковое название в грубое прозвище. Жену звали Рая, она не работала, потому целый день болталась по соседям, но к возвращению мужа всегда торопилась домой. Кроме обстановки, в доме присутствовал еще вечный горелый запах, то ли котлет, то ли рыбы, а скорее и того и другого. И ещё, болтали злые языки, в семейных ссорах муж упрекал жену в прелюбодействе. Намекал на непонятность сына. Ещё учась в школе, Мишка перестал подавать своему папе надежды. Учился отвратительно, хулиганил, а главное, никогда не хотел вывернуться. Виноват соглашался и получал наказание. К советам отца был безразличен и поступал против них. Вообще был сыном не своего отца. Мать, правда, мало обращала внимания на этот факт. Была до надоедливости ласкова с сыном, похожа на клушу, которая не замечает, что цыплёнок вовсе не цыплёнок, а утёнок, лишь бы вырос целым. Папа не разделял её безумной любви. Было в его жизни одно непреодолимое обстоятельство, которого он страшно боялся. У него стыла в жилах кровь, когда он проходил мимо городского ипподрома. Именно здесь сын перестал быть его сыном. Это он сам привёл его на скачки, а потом узнал, что после школы Мишка ходит на ипподром и в конюшне ухаживает за лошадьми. Даже просит, чтобы ему разрешили почистить конюшню. И чистит. Об этом ведь никого долго просить не надо. Сначала все думали, со временем, эта его дурь пройдёт, но после окончания школы Мишка стал работать там постоянно. Он чистил конюшни, иногда объезжал лошадей. Родственники вначале качали головами, теперь откровенно ухмылялись. Вот до какой неприличности дошло дело. Папа не знал, что ему делать. Все душеспасительные беседы, тет-атет с сыном, не помогали. Ответом был с каждым днём усиливающийся лошадиный запах и больше ничего. Сын даже не пытался отвечать. Книги он покупал только о лошадях. Оклеил свою комнату фотографиями коней. Если человек думает только о лошадях, может ли он понимать отца? Об этом постоянно думал Морда. От этих мыслей он становился медлительней. Он, даже наедине с собой, вздымал руки и говорил одному ему понятные слова о человеке. А для этого нужна была остановка. Остановки становились всё чаще. От непонятности происходящего он стал похож на безумного. Рае до него не было никакого дела. Она привыкла к странностям мужа или же вообще не собиралась к ним привыкать. Это одно и тоже. К чему-то привыкнуть и чего-то не знать равноценное понятие. Рая носилась по соседям. Морда всё больше уходил в себя. Мишка приходил домой только ночевать, приносил конский запах, от которого морщился отец, и которого вовсе не замечала мать. Родственники заходили редко. Продолжения у семьи не было, а значит, не было и перспективы. К неперспективным евреям родичи не ходят. Они сочувствуют, качают головами, говорят: «Ай, ай», - но в гости не ходят. 126
127 Потому, может быть, глава семьи часто сидел вечером возле дома на низенькой скамейке, наверное, ждал, что кто-нибудь из родственников вспомнит о нём. Потом выходила Рая и уводила его домой. Войдя в свой двор, они о чём-то гортанно кричали, тоскливо и нервно, потом хлопала дверь, как бы закрываясь за ещё одним днём безрадостным, кромешным для Морды и обычным для семьи. Но однажды всё изменилось. Морда шёл своим привычным путём, на работу. При подходе к ипподрому кровь его начала стынуть, потому походка стала медленней. Он даже сумел рассмотреть слова в объявлении, висящем на заборе. Объявление носило следующее содержание: Состоятся скачки число, год. Поимённо лошади участницы, с цезаревскими кличками. А в самом конце стояло: «Главный администратор ипподрома Михаил Штейн». Кровь, готовая остыть, забурлила, мышцы напряглись. Он не мог оторвать взгляда от этой надписи, сделанной крупными печатными буквами. Что это, когда это случилось? Он просто слишком глубоко поверил в неразумность поведения сына и забыл, что в каждом деле возможен успех. Шагая вечером со службы, он уже был отцом главного администратора ипподрома. По дороге он встретил близкого родственника Мориса и от своего имени пригласил на семейный праздник, по случаю вступления сына в должность. Тот округлил глаза, благодарно закивал, долго жал руку, говорил какие-то давно забытые Мордой слова. Когда он шёл по своему кварталу, ему казалось, что люди специально вышли на улицу, чтобы встретить его. Просто в своём отрешении, граничащем с безумием, счастливо закончившимся, он забыл о текущей рядом жизни. Он раскланивался с соседями и даже говорил комплименты женщинам. Те смущались, оправляли засаленные халаты и добрели. В этот вечер он перестал быть Мордой, он стал отцом Михаила Штейна, главного администратора ипподрома. Зайдя в свой двор, он не стал запирать, по обычаю, ворота, а сразу прошёл в дом. Рая обезумела от его поцелуя, заверещала, засуетилась, убежала в спальню и явилась обратно в праздничном платье: - Ты уже всё знаешь, Мордехай, какой молодец наш сын! Я уже приготовила стол. Сегодня, наверное, будут гости. Соседи, говорили, зайдут. - Пусть заходят все, - торжественно ответил муж. Я всегда говорил, что мой сын будет человеком. Я всё сделал для него. Как ты думаешь, что мне надеть для такого случая? Через некоторое время гордый, переодетый во всё новое, Мордехай встречал гостей, провожал их к столу, потчевал, благодарил, что они уважили его в приятный для семьи день. Желающих уйти не отпускал, называл друзьями и потчевал, потчевал. Когда гости разошлись, они с женой ещё долго сидели за столом, болтали. Мордехай говорил: «Не пришёл только Буткевич. Но когда Михаил станет директором, он придёт. Будь, уверена, жена, он придёт». Они ещё долго сидели за столом, говорили о своих родственниках и ждали, ждали своего сына, главного администратора ипподрома. Стало совсем поздно. Решили лечь спать, отложив встречу на утро. Одетый в полосатую пижаму, сидя в кресле возле кровати, Мордехай говорил лежащей перед ним жене: «Конечно, у нашего сына теперь много забот. Столько народу, да и лошадей тоже много. Со всеми надо разговаривать. К каждому человеку нужен подход, Рая, да и к лошадям 127
128 тоже. Лошади тоже иногда везут. Когда ты к ним добр, они везут». Он поднялся, погладил жену по голове и выключил свет. Уже в темноте он проговорил: «Рая, нам нужно заменить старую мебель. У нас теперь бывают люди». Николай ЗАЙЦЕВ,
129 Окончила Киевский институт иностранных языков (испанский и английский языки). Живу и работаю в Киеве. В свободное время пишу. Пишу малую прозу, пьесы для любительских театров. Одна из любимых цитат: «... есть не меньшие чудеса: улыбка, веселье, прощение, и вовремя сказанное, нужное слово. Владеть этим значит владеть всем» (А. Грин). Пытаюсь овладевать. НАТАЛЬЯ ГРИГОРЬЕВА (г.киев, Украина) МЫСЛИ «ЗАПОЙНОЙ» ЛГУНЬИ Пролог. Я вру. Я всегда вру. Ну, почти всегда. Словом, вру с того момента, когда стала осознавать себя в пространстве и во времени и отождествлять с окружающей действительностью. Вообще-то, мне не по вкусу слово врунья. От него веет чем-то брутальным, и, кроме того, оно неправильно отражает мою сущность. Ведь когда я вру, я на самом деле не вру, а мечтаю, чтобы это было так в действительности. Поэтому меня правильнее было бы назвать мечтательницей. Вот, например, в детстве мне категорически не нравилось моё имя (вообще-то, оно продолжает мне не нравиться и сейчас, поэтому я и произносить его не стану). Я мечтала, чтобы меня звали как-нибудь по-другому. Ну, более романтично, что ли. В одной из телевизионных передач я услышала о Марианне - символе Франции. Поэтому до определённого момента всем детям, забредшим в наш двор покататься на качелях, я представлялась Марианной. Когда же обман мой раскрылся, мама воскликнула: «Ах, ты лгунишка!» И понеслось... Злопамятные дети на каждом углу стали дразнить меня лгуньей. Ха! Как будто им от моей невинной выдумки хуже жить стало! Наоборот, они должны были быть мне благодарны за то, что на некоторое время они, правдивцы эдакие, оказались выше, как бы воспарили надо мной, лгунишкой. Но нет, мир оказался жестоким, человечество опошлилось и ополчилось против лжецов. Кстати, матушке моей, не знакомой с передовыми теориями педагогики и психологии, и невдомёк было, что детская ложь является в первую очередь «знаком достижения определенной стадии развития» и «признаком значительного развития когнитивных способностей». Не знаю, как бы она повела себя тогда, если бы знала, что, оказывается, «ложь это показатель того, что ребёнок развил "менеджерские функции" и такие дети могут стать банкирами во взрослой жизни». 129
130 Мысль первая. Если бы мне пришлось произвести классификацию природного, то бишь человеческого мира, я бы вошла в историю под именем Карла Линнея Второго. Царство: люди-человеки, или людо-человеки, или человеко-люди. В общем, назовите, как хотите. Подразделяются на типы: правдолюбцы и лгуны. Ареал распространения: Первый в чистом виде в природе практически не встречается, поэтому, как редкостное видообразование, занесён в Красную Книгу. Гораздо чаще встречается некий промежуточный гибридный тип: полуправдолюбцы или правдолгуны. Второй - распространён везде. Следовательно, в виду подавляющего преобладания второго типа над первым есть смысл остановить размышления исключительно на нём, лишь иногда проводя параллель с первым. Идём дальше. Отряд: лгуны безобидные и лгуны «обидные». Здесь я бы провела жёсткую демаркационную линию. В отличие от лгунов безобидных, чья ложь никому не приносит вреда, а зачастую даже пользу, которые в любой момент могут бросить лгать и к коим, без сомнения, я отношу и себя (но об этом чуть позже), лгуны «обидные», или, для удобства назовём их «вредные», представляют собой огромную опасность для общества. Ну, вот взять к примеру мошенников, которые выманивают у людей деньги под видом строительства жилья, а потом попросту их «кидают». И в итоге - ни денег, ни квартиры. Или же попрошайки в метро. Одним словом, к «вредным» лгунам я отношу тех, чья ложь преднамеренно направлена на разрушение физического и материального состояния человека. С этими типами у меня нет и не может быть ничего общего. Я не такая. Моя ложь помогает примирить друзей, скрыть недостатки, настроить человека на успех и поверить в собственные силы. Мысль вторая. Пришло на ум из классики: «И - чего тебе правда больно нужна... подумай-ка! Она, правда-то, может, обух для тебя». Точно! Правда подчас бывает просто убийственна. Помните историю одного дядюшки, который дожил до 70 лет с дыркой (так уж получилось!) в лёгком. Причём жил совершенно нормально и полноценно, жил - не тужил, как говорится. И вот на 71-м году жизни вдруг решил обратиться к доктору. Доктор попался открытый весь такой, честный, прямой. Он, увидев результат рентгена, воскликнул: «Как Вы умудрились вообще дожить до этого возраста?!! У Вас же дырка в лёгком!!». Угадайте с трёх раз, что произошло с пациентом на следующий день? Вот-вот, именно. Если бы не этот правдолюбивый доктор, кто знает, может, дедушка и вошёл бы в Книгу Гинесса, как долгожитель. И вскрытие показало бы, что вдобавок все эти сто с лишним лет он жил... с дыркой в лёгком. А так... Прощай, наука, прощай, рекорд, и просто жизнь. Спрашивается, кому от этого лучше стало? А вот пример другого подхода. После осмотра одного безнадёжно больного пациента, от которого отказались другие врачи, один мой знакомый доктор сказал ему буквально следующее: «Ну, и сколько ещё времени Вы собираетесь валяться на больничной койке? Марш отсюда на работу!» И что вы думаете, этот человек настолько поверил, что здоров, что 130
131 вместо полутора месяцев, отводимых ему медиками, прекрасно продолжает жить дальше, и с того времени прошло уже пятнадцать лет. Вот после всего этого скажите, чья ж позиция гуманнее? И потом, говорить правду не всегда безопасно не только для того, кому она адресована, но и для того, чьими устами она произносится. Иной раз на правду так отреагируют, что злейшим из врагов станешь на всю оставшуюся жизнь. «Ну, как я выгляжу сегодня?» - мурлычет ваша знакомая, кокетливо охорашиваясь перед зеркалом. Вас так и подмывает сказать, что в этом облегающем трикотажном платье и копной мелких кудряшек она больше похожа на говяжью сардельку, на которую нацепили парик а-ля пудель. А ещё было бы нелишним сбросить кило двадцать и сделать эпиляцию... Но вместо этого вы начинаете плести какую-то чушь, что именно этот покрой очень выгодно подчёркивает все достоинства фигуры вашей приятельницы. Более того, вы даже просите номер телефона того мастера - парикмахера, который сотворил у неё на голове эту прелесть, чтобы, по вашим словам, и себе для ближайшей презентации соорудить такую же. «Ах, всё же нет, дорогая, - воркуете вы, - в точности такую не получится, потому что мои волосы, увы, не такие роскошные, как у тебя». И так далее в том же духе. И если вы так поступаете, то всё в порядке, за вас можно не беспокоиться: все будут считать вас исключительно милым человеком с потрясающим вкусом. В противном же случае вы мало того, что потеряете свою приятельницу навсегда, так ещё периодически, причём с завидной регулярностью будете узнавать о себе от разных знакомых всевозможные и все невозможные гадости. Мысль третья. Так уж повелось издревле, что все в этом мире не любят лжецов. Некоторые даже приравнивают ложь к измене. Но если согласиться с этим постулатом, то тогда придётся признать, что Штирлиц и все его коллеги по цеху - изменники. А что? Во всём, что они делали и говорили, были лишь крупицы правды. И военное командование, которое при разработке очередной операции, прибегает к ряду уловок, чтобы обмануть противника и выиграть сражение, тоже, выходит, изменники? А как же тогда назвать тех, которые потом «сливают» эту информацию противнику? Небось, правдолюбцами? Ведь они-то правду говорят: вот, мол, так-то и так-то, обмануть вас хотим, отвлечь внимание, а затем застигнуть врасплох и разбить наголову и т.д. и т.п. Мысль четвёртая. Ложь - это средство для самосохранения и инструмент для выживания. Посмотрите, как отлично срабатывает фактор лжи в животном мире. Хамелеоны, а также некоторые насекомые дабы избежать быть поглощёнными более «продвинутыми» особями, меняют свой окрас подстать окружающей обстановке. Не знаю точной статистики, но в подавляющем большинстве случаев обман срабатывает. Вот у львов, тигров, леопардов и иже с ними необходимости подлаживаться под окружающую обстановку не возникает, поскольку все они обладают сильными мускулами, острыми клыками и когтями, быстрыми лапами и менталитетом, который не позволяет им быть мучимым укорами совести из-за того, что загрыз до смерти слабое животное. В конце-концов, «хотел кушать» и съел косулю или лань. Вот и всё. 131
132 А теперь пример кролика и удава. Первому не дано «обманывать», поэтому он покорно идёт прямо в пасть к хищному пресмыкающемуся. Ну, что ж, если кролик смирился с участью змеиного корма, то это его личное дело. Но мы-то с вами не хотим быть жертвой. Мы хотим из любой ситуации выйти с минимальными потерями, а иногда (да что там скрывать!) даже извлечь определённую выгоду. Возможно, если вы обладаете стальными мускулами, железной хваткой и острыми клыками (в прямом и переносном смысле!), вам, чтобы выжить, выстоять и победить, нет нужды прибегать ко лжи. Вы и так хозяин жизни. Ну, а если вы хрупкая, тоненькая, беззащитная женщина, на которую поздней ночью напал маньяк-грабитель? Что тогда прикажете делать? Мимикрировать, к примеру, под ночной покров вряд ли удастся. И распускать капюшон, подобно ящерицам, чтобы выглядеть выше, толще и более устрашающе, тоже не получится: увы, не те природные данные. Поэтому остаётся одно-единственное средство, к которому посильно прибегнуть: ложь. Вы изображаете несказанную радость при виде маньяка-грабителя и сообщаете ему, что, дескать, только-только узнали, что больны СПИДом, гепатитом, проказой, псориазом и туберкулёзом и вообще-то сами направлялись к ближайшему мосту, чтобы с него броситься вниз. Но раз уж тут такая оказия, продолжаете радостно вы, то всё радикально меняется. Вы предлагаете маньяку в качестве вознаграждения свой мобильный телефон, сумочку, кошелёк и всё остальное за то, что он, добрый такой человек, прямо сейчас избавит вас от необходимости мучиться на этом свете ещё какой-нибудь час. Для достоверности вытаскиваете и протягиваете ему весь этот свой скарб. Возможно, вам даже придётся некоторое время бежать вдогонку за этим храбрым мужичонкой, потому что он, услышав о таком редкостном сочетании букета жутких болезней в одном, отдельно взятом организме, сразу же станет «накивать пятами». И что, нанесёт ваша ложь кому-нибудь вред в данном случае? То-то же. Самое главное, вы живы-здоровы. Да и у маньяка, вероятно, поубавится прыти нападать на беспомощных и беззащитных женщин. Кроме того, сидя в длинных поликлинничных очередях, чтобы удостовериться на предмет «наличия отсутствия» всех перечисленных вами в тот памятный вечер болячек, он, возможно, задумается и о вечном. Или другой пример, тоже связанный если уж не с вопросом жизни и смерти, то со здоровьем и благоденствием точно. Вот скажите, мог бы Фигаро добиться такого блестящего финала, если бы резал в глаза правдуматку, и прямо с ходу, с места в карьер заявил графу, что тот мерзавец, обманщик и сластолюбец? Вряд ли. Поступи Фигаро так, и закончил бы свои дни в каземате, Сюзанна, как порядочная девушка, лишившись чести, наложила бы на себя руки, графиня впала бы в депрессию, да и бедному Керубино не посчастливилось бы. А так кружевная ложь Фигаро дала замечательные результаты, что и волки сыты, и овцы целы, и пастухи живы. Мысль пятая. Полностью согласна с фразой, высказанной кем-то умным: самая виртуозная ложь - это ложь самому себе. Помню, как-то, вернувшись из Индии, показывала друзьям и знакомым фотографии, где я катаюсь верхом на слоне. На совершенно нормальный вопрос, как я туда взобралась, я ответила очередной «многоступенчатой» ложью, что, дескать, это специально обученный слон обхватывает тебя своим хоботом и затем, 132
133 немного покружа в воздухе, усаживает точнёхонько к себе на спину. Обратный процесс идёт по той же схеме: при помощи тех же телодвижений слон возвращает своего седока туда, откуда взял. Когда же кому-то из друзей случайно попалась фотография, где я успешно карабкаюсь по бамбуковой лесенке на вершину слона, и обман раскрылся, так что было бесполезно отрицать очевидное, я всё же с завидным упорством продолжала настаивать на первоначальной версии. И не для того, чтобы «держать фасон» (на тот момент это уже не имело смысла!), а потому, что органично «вжилась» в роль и сама поверила в то, что именно так всё и происходило. Иногда я думаю о том, что не выплетай я таких витиеватых сюжетов, жизнь моя была бы намного проще. Ну, хотя бы не пришлось перегружать свой мозг ворохом всевозможной информации, а память со временем превращать в склад устаревших реалий (а вдруг пригодится?!). Ведь рассказы «натуральных лгунов», как известно, должны содержать массу правдоподобных, конкретных деталей и фактов. Поэтому всякий раз, когда подобная мысль закрадывается в мой разум, я даю себе слово остепениться, бросить лгать и начать вести добропорядочную жизнь добродетельной девушки. Однако через день-два я начинаю скучать. Мне не хватает остроты ощущений. В такие дни моя жизнь напоминает мне свинину по-мексикански только без соли, перца, авокадо, сладкой и острой паприки, тимьяна, чеснока и мускатного ореха. Меня опять манит своей непредсказуемостью перспектива очередной выдуманной истории. И я «срываюсь». Мысль шестая. Поделилась с подружкой своей проблемой «как бросить лгать». Она сказала, что мне явно недостаёт адреналина, и посоветовала заняться либо парашютизмом, либо скалолазанием, либо просто начать тырить товары из супермаркетов. Но всё это я отмела сразу. Во-первых, может не раскрыться парашют или протереться канат, и тогда бесславный конец предрешён. А мне этого совсем не хочется. Опускаться до банального воровства - нет уж, увольте. Для тех, кто не в курсе, скажу, что между моей ложью и воровством - огромная пропасть. А во-вторых, там нет лихо закрученных сюжетов. Там всё прямо и понятно. А моя душа и мой разум жаждут хитроумных комбинаций и виртуозных хитросплетений. Мысль седьмая. Похоже, ложь стала уже моей второй сущностью. Или первой? Постскриптум. А может, мне стать писательницей? Наталья ГРИГОРЬЕВА,
134 МАРИЯ КОРЕНЕВА (г. Владивосток, Россия) Мария Коренева начинающий писатель из Владивостока, студентка Института русского языка и литературы Дальневосточного федерального университета. Первый рассказ написала в 13 лет, но серьёзно увлеклась литературным творчеством в 15, когда написала историко-романтическую повесть «Княжна». Сейчас в её литературной копилке уже более пяти крупных прозаических произведений, а также несколько миниатюр, рассказы и стихотворения. Мария любит путешествовать по России, мечтает стать сценаристом и жить в Санкт-Петербурге. КАК ПРОСЫПАЕТСЯ МОРЕ Март в этом году выдался холодным. Лишь в двадцатых числах первого месяца весны стало теплеть. Студенты первого курса филфака уже несколько недель подряд пристально наблюдали за морем, покрытым толстым слоем льда, и ждали. Вот, наконец, появились первые морские «проталины», кое-где уже была видна тёмно-синяя водная гладь. Огромное пространство, которое все привыкли видеть белым, стало похоже на мозаику, собранную из кусочков разного цвета и размера. Белые, отколовшиеся друг от друга льдины, находились неподвижно каждая на своём месте, пространство между ними заполняла вода. С каждым днём расстояние между льдинами всё увеличивалось Студенты перестали смотреть в окно и несколько дней не наблюдали за морем из окна аудитории. Но вот, они всё-таки мельком взглянули на пейзаж за окном и замерли от удивления ни единой льдинки на воде! Все тут же бросились к окну и стали разглядывать море. Но это было не то море, которое они видели ещё прошлой осенью до наступления холодов. Нет это море ещё не проснулось. Вода была будто стеклянной, даже сильный ветер не нарушал её покоя. Не было ни одной волны. В городе с каждым днём теплело. К концу марта весна, наконец, вступила в свои права окончательно. И снова осторожный взгляд студентов-первокурсников филфака в окно аудитории. И снова удивление в их глазах море проснулось! Даже когда староста группы вбежала в аудиторию с возгласом: «Ребята, вы посмотрите за окном красота какая!», никто не оторвал взгляда от неспокойного моря. Как долго все ждали этого момента. Вот оно прежнее море, бурлящее, окутанное лёгким туманом, играющее своими волнами, испускающее белую пену Именно таким оно было, хотя студенты уже успели забыть его вид за зиму. Море проснулось! Весна пришла! Жизнь у студентов забурлила так, как забурлили оттаявшие воды бухты Золотой рог. Теперь они не 134
135 забывают смотреть на морской пейзаж за окном, а иногда даже слишком засматриваются, сидя на лекции, например. Ведь море проснулось, а вместе с ним проснулась новая жизнь. ОДНА ЖИЗНЬ НА ДВОИХ В этот жаркий двадцать третий летний день мир разделился на две части: «земля» и «небо». В этот день решалась судьба. Судьба не одного человека, не двух, судьба целой семьи. Между небом и землёй находились три жизни. На одной чаше весов лежала одна жизнь, и на другой одна. Между ними находилась третья В одном из роддомов врачи принимали сложные роды, которые начались раньше срока. Ровно без пяти минут полдень на свет появилась девочка маленькая, недоношенная, весом чуть больше полутора килограмм. Но никто почему-то не радуется этому. Второй ребёнок ещё не родился. На небе сидел ангел красивая маленькая девочка в белом, с белыми крошечными крылышками. Она не улыбалась, как другие ангелы, напротив, была чем-то очень обеспокоена. Ещё бы, ведь от неё зависела жизнь двух людей, которых она очень любила. Она должна была решить, должна была сделать выбор. «Если я сейчас полечу вниз, то мама умрёт, а мы с Машей попадём в детский дом, нас не отдадут бабушке. А если останусь здесь Я никогда не окажусь дома, не увижу маму, не буду играть с сестрой, не буду ходить в детский сад, в школу девочка-ангел заплакала. Но зато я буду смотреть на маму и Машу сверху, буду помогать им, оберегать их. Что же желать мне? Что выбрать? Так хочется туда, к маме! А Маша? Ой, ей сейчас так плохо, её забрали врачи. Что же там происходит? Мама! Нет, я сама должна решить» Врачи продолжали бороться за жизнь женщины и уже родившегося ребёнка. Мать находилась в большей опасности, девочка под контролем врачей, но тоже в реанимации. Прошли полчаса. Родилась ещё одна девочка. Она всё-таки родилась. Спустилась на землю, но не сделала ни единого вдоха Она сделала свой выбор. Она спасла двух человек. Своей маме она спасла жизнь, своей сестре будущее. Она стала настоящим ангелом. Мама хотела назвать её Люба. И она стала дарить всем любовь. Просто стала сыпать любовь сверху, в виде невидимых крупинок, на маму, сестру и на бабушку. Она стала не просто ангелом, а ангелом-хранителем. Она всегда находилась и находится до сих пор рядом со своей сестрой, помогает ей, оберегает. Когда её сестра задыхалась в приступах астмы, в детстве постоянно болела, тонула в озере, когда ей было десять лет это она её спасла. Маша всегда чувствовала, что живёт за двоих, всегда помнила, и будет помнить свою сестру. Она с детства осознавала, что на её плечах лежит особая миссия прожить жизнь не только за себя, но и за сестру, которая ей её подарила. Мария КОРЕНЕВА,
136 Ф А Н Т А С Т И К А НИКОЛАЙ ДИК (г. Азов, Россия) Член Союза литераторов России и Союза журналистов России БАЙКИ ДОНСКИХ КАЗАКОВ I. Атаманить не чабанить Давным-давно, когда в Приазовских степях только стали появляться кочующие тюрские племена, предки казахов и калмыков, сложили деды такую байку. Жили в низовьях Дона-батюшки свободные племена гордых казаков, непокорных власти жестоких хозяев. Убегали непокорные от злых хозяев, объединялись в отряды вольные, и гуляли по степи донской раздольной. Принимали казачки в ряды свои вольные вояк умелых и храбрых. И всякому дело и место находилось: и турку болтливому, и калмыку угрюмому, и славянину горластому. Но пришедший к казакам соблюдать закон старинный должен был обязательно. Собирались казачки отрядами летучими, нападали на хозяев своих ненавистных, разоряли их станы вражеские. Забирали богатства несметные, уводили скакунов породистых, да прихватывали с собой красавиц неписанных. Во главе отряда конного стоял вожак умелый, воин храбрый. Только самый ловкий и отважный, бесстрашный и смекалистый удостаивался казаками той чести высокой. Но уж коли выбрали они вожака себе, то верно служили ему и приказы его исполняли безропотно. Уж очень почитали они волю вольную и землю святую, да саблю острую и коня быстрого. Гуляя по земле Донской родненькой, выгоняли казаки иноземцев незваных, грабили обозы их скрипучие, рассеивали стада овец блеющих. Вылавливали казаки вольные и чабанов турецких пастухов стад многочисленных. А особливо гоняли одаманов турецких начальников над чабанами стад сводных овец златокудрых. Любо стало казакам старым управление племенами тюрскими стадами овец своих бесчисленных. Собрали казаки отряды свои конные, обступили главарей своих кругом великим. Вышли в центр круга старики уважаемые и стали речи вести разумные: 136
137 - Коли даже турки неразумные стадами овец бестолковых управлять научились, то почему бы и нам не выбрать себе одамана единого предводителя главного над вожаками всеми и нами братьями верными. Посмотрите-ка на чабанов турецких: каждый чабан по сотне овец пасет, за каждой овцой приглядывает, холит и лелеет её, как подругу верную. Одаман же всех чабанов усмиряет, волю им не дает излишнюю, почитает их за братьев кровных. Так давайте же и мы выберем себе одамана верного, главаря верховного над всем войском донским казачьим. А вы, вожаки наши, как чабаны верные, управлять сотнями конными будите, да смиренны слову одаманскому станете. Но атаманить не чабанить! Тут сноровка нужна превеликая, головушка разумная, да ум смекалистый. Не гоже здесь только сабля острая, да конь верный. Тут и уважение казачье надобно. Аль не любо вам слово мудрое? Или мы и впредь в разброд разбойничать будем? Чай не хуже мы турка ненавистного! Зашумели казаки низовые, стали думу думать великую. И решили выбрать одамана единого верхового правителя храброго, почитаемого особливо казаками конными и вожаками смелыми. Долго спорили, но решили единожды быть теперь главе войска казачьего одному атаману доблестному. И выбирать его ежегодно решили на кругу общем, на казачьем. Вот с тех пор и пошли в степях Приазовских атаманы первые вожаки верховные низовых казаков отважных. Ох, и трудно было им совладать с казаками буйными. Но со временем приучились казаки к законам стариков мудрых. Пуще смерти боялись они нарушить закон тот старинный и попасть в немилость атамана верховного. Вот откуда ведется слово это знатное атаман верховный войска казачьего, выбранный на кругу общем волей каждого. II. Атаман отец казаков вольных А вот в верховьях Дона старики сказывают другие байки про атаманов наших верховных. Подслушал я как-то одну из них. Уж больно складно рассказывал ей старый казак. Видно легла она ему на душу. Так вот, что сказывал тот вояка старый Давно это было. Во времена далекие в степи Дона вольного гуляли мирно племена кочевые из тюрок старых предков будущих казахов и калмыков, узбеков и татар. На своем языке они говорили, на непонятном русичам донским и казакам вольным, издревле проживающим в местах тех плодородных. Среди пойм речных и лугов заливных, по всему берегу Донскому разбрелись стада овец и лошадей тюрских. Шатры и юрты свои ловко ставили они на берегах крутых Дона батюшки. Но со временем подружились племена некоторые с жителями местными. Сообща стали жизнь тяжелую делить поровну. Стали прислушиваться верховые казаки к речам незнакомым, присматриваться к обычаям их языческим. Молодые тюрки те почитали стариков своих особенно, а слово отцовское выполняли безоговорочно. Отца пожилого или деда старого называли они «ата», то есть старший среди рода-племени. А когда речь держал старец уважаемый, то поднимал руку правую и слово особливое выговаривал: «Ман бирь», что на языке их турухманском означало «Я первый». Так за этим и прилипло к разговору местных то слово тюрское «ман», то есть «Я» или «я старший». 137
138 Быстро время течет. Стали казаки вольные своих вожаков сначала «манн ата» называть, а потом просто «атаманами», подчеркивая тем самым уважение к доблести казачьей и власть отцовскую. Прошло еще лет сто на земле войска казачьего. Переплелись в родстве племена тюрские с казаками и русичами местными. В каждой семье теперь корни татарские найти можно было. Но пришли на землю донскую племена татарские воинственные. Великим войском своим нападали они на жилища казачьи. Войско из десяти тысяч воинов называли они «таман» или «темен». А главу войска уже знакомым дончакам словом - «ата» - отец войска. Сражаясь с полчищами татарскими, казаки со временем привыкли к словосочетанию «ата» и «таман», что означало «отец десяти тысяч воинов» или «верховный военный начальник». Казаки верховые призадумались: - А почему бы и нам верховного воеводу не выбрать самого доблестного и уважаемого казака, доказавшего верность земле донской великими победами с иноземцами. Кому быть во главе войска казачьего? Конечно же, атаману отцу всего войска казачьего. Только должен он быть из роду знатного, да побед славных над татарами кровожадными превеликое множество одержавший. Так и порешили на сходке общей своей казачьей: - Будем ежегодно собираться мы в сем селении на сход общий, на круг казачий. И будем все выбирать себе атамана. Каждый воин-казак право выбора имеет голосом или рукой от сабли свободной. А предлагать казаков знатных должны мудрые старики наши, не один год за доблестью казачьей наблюдающие. Так, говорят, и пошли на верхнем Дону первые казачьи атаманы. Кто его знает, правда это или байка старая казачья? Но то, что уважение к атаману Войска Донского особенное это уж факт верный. Вот такую я старую байку казачью подслушал. И что удивительно, никто в старину про байки низовых казаков не ведал. Не дружны между собой были низовые и верховые казаки. Уж больно норовистые и задиристые были в давние времена казаки низовые. А вот что еще удивительно: низовые и верховые казаки, не сговариваясь, почти одновременно стали выбирать себе атамана верховного, да и слово это одно единое получилось. Много времени утекло с тех давних пор, пока на Дону решили выбирать единого верховного атамана над всем Войском Донским. Николай ДИК,
139 ВИКТОР КНЕЙБ (Hanhofen Германия) ЛУННЫЙ КАМЕНЬ КНИГА 1 ДОЖДЬ ОТМЕНЯЕТСЯ Часть 1 ДУЭЛЬ «Там за дальнею долиной, На горе у речки длинной, Чудо дивное живёт И кого-то в гости ждёт» Глава 1 Последний урок Шёл последний урок географии. Молодая учительница Зинаида Васильевна, стоя у доски, рассказывала ученикам новую тему. Судя по выражению лиц учеников, можно было легко догадаться - то, о чём она рассказывает им сейчас, их совершенно не волнует. И стоило ей хоть на минутку прекратить свою речь, как в воздухе, словно облака на небе, зависала сонная тишина. И это полусонное состояние учеников начинало всё сильнее и сильнее действовать ей на нервы и выводить из душевного равновесия. Но она не сдавалась. Она боролась изо всех сил, пытаясь хоть как-то разбудить эти полусонные головушки. Несмотря на безуспешность всех усилий у неё оставалась надежда на то, что её труды не пройдут даром и однажды она найдёт желанный золотой ключик к сердцам этих дремлющих душ. На какой-то момент, взглянув в окно, она прервала свой рассказ и задумалась. Она прекрасно понимала, что так было всегда и так будет потом. Шёл последний урок, дети устали и уже с трудом воспринимали всё то, о чём она им рассказывает. К тому же за окном стояла прекрасная погода и было уже совсем по летнему тепло - скоро летние каникулы. Они закончат свой восьмой класс и разбредутся по белу свету, кто куда. Но это потом, а сейчас сидят они здесь, и непонятно о чём думают, но наверняка 139
docplayer.ru
1 Номер государственной регистрации: КВ Р ISSN Редколлегия журнала: Главный редактор: Яхонтов Владимир Николаевич Литературный редактор: Деминская Лариса Алексеевна Технический редактор: Гончаров Виталий Николаевич Адрес редакции: Украина , г. Донецк, ул. капитана Ратникова, 30/45 Адрес типографии: Украина , г. Донецк, ул. Петровского, 126 а/53 Сайт: Уважаемые Читатели! Если Вы хотите написать свои рецензии на прочитанные произведения, выразить свое мнение или просто написать Автору письмо пишите на электронный адрес: В теме письма обязательно укажите имя Автора и название произведения. С О Д Е Р Ж А Н И Е ТВОРЧЕСКИЙ ПОРТРЕТ Евгений Львович ШВАРЦ Сказочный Рыцарь двадцатого столетия 2 ДРАМАТУРГИЯ Юрий САРБЕЙ (Россия) След Богородицы.. 10 Александр ЛЕПЛЕР (Россия) Игуменья Серафима 17 Станислав МИРОШНИЧЕНКО (Россия) Го-гол или Дьявольщина 19 Мария КОРЕНЕВА (Россия) Там, где я оставила свои незримые следы.. 25 Элина ЛЕГКОДУХ (Украина) Весь этот джаз Борис КУРЛАНД (Израиль) Я покорил тебя невежеством.. 39 Амалия ФЛЕРИК-МЕЙФ (Израиль) Гулящая.. 51 Маргарита ТАРАСОВА (Россия) Из последних сил.. 54 Оксана БУСЛЮК (Россия) У меня зазвонил телефон 60 Крестник.. 65 Виктор КНЕЙБ (Германия) Песочный замок 70 Виктория БАЛАШОВА (Россия) Женька или одноклассники Off line.. 94 МИСТИКА Роман КАМБУРГ (Израиль) Линия жизни Илья ГУТКОВСКИЙ (Россия) Теория вопросительности. 185 Адреас-Джойс, змей, кусающий собственный хвост Сумбур 187 Транс 188 ФАНТАСТИКА Владислав ФРОЛОВ (Россия) С дураками свяжешься Лари РУБИН (Украина) Сумасшедшая. 191 Влад ЯХОНТОВ (Украина) Лабиринт дьявола. 205 АВТОРАМ Литературный конкурс Приглашение к сотрудничеству
2 Т В О Р Ч Е С К И Й П О Р Т Р Е Т ЕВГЕНИЙ ЛЬВОВИЧ ШВАРЦ. СКАЗОЧНЫЙ РЫЦАРЬ ДВАДЦАТОГО СТОЛЕТИЯ Маленький мальчик отрывает взгляд от книги и задумчиво смотрит в окно. Медленно-медленно порхают в воздухе снежинки, падают на крыши домов, на шляпы прохожих - Куда спешат эти люди? Неужели им не интересно смотреть на падающий с облаков снег? Ведь, каждая снежинка это своя маленькая история, - подумал мальчик. Но люди спешат, поднимают воротники пальто и шуб. Скрипит снег под их ногами Скрип, скрип.снип снап снурее пурре базелюрре. Мальчик мечтательно смотрит в окно, вспоминая только что прочитанную им историю. - Сказки Неужели на всем белом свете на найдешь теперь добрых волшебников, благородных рыцарей и котов в сапогах? А, как было бы хорошо, если все это было на самом деле. Разве в домах простых людей не может случиться чудо, самое обыкновенное чудо? Наверное, все-таки, может, - думал мальчик, вглядываясь в окошки домов на его улице. Маленький мальчик мечтательно смотрит на падающий снег, а сказки, одна чуднее другой, вихрем несутся за окном. Но вот одна из них остановилась, подлетела к самому стеклу, посмотрела на мальчика и сказала: - А я знаю, кто ты. - Кто? удивленно спросил мальчик. - Сказочник, вот ты кто, - воскликнула Сказка и полетела дальше. 2
3 Ей ли, Сказке, было не узнать в забавном маленьком мальчике того, кто спустя годы, сам напишет много удивительных историй. И истории эти будут носиться вихрем по воздуху, залетая в каждый дом. И не найдется такого ребенка и взрослого, который не будет знать писателя Евгения Шварца. - Снип-снап-снурре, пурре-базелюрре! Разные люди бывают на свете: кузнецы, повара, доктора, школьники, аптекари, учителя, кучера, актеры, сторожа. А я вот - Сказочник... Эти слова главного героя сказки «Снежная королева» Евгений Шварц произнесет и от своего имени, потому что только настоящий Сказочник способен в сказке увидеть реальную жизнь, а в будничной реальности увидеть сказку. Многие современники Евгения Шварца, читая его произведения, думали о том, что ему следовало бы родиться не в XX веке, а гораздо раньше, во времена братьев Гримм и Шарля Пьеро. Но Евгений Шварц родился именно в двадцатом столетии, украсив своим творчеством суровую жизнь советского народа, омраченную войнами и бедствиями. И именно благодаря сказкам Евгения Шварца обыкновенное чудо все-таки произошло. Осенью, 9 октября 1896 года в семье студента медика Казанского университета Льва Борисовича Шварца и курсистки акушерских курсов Марии Федоровны родился сын, которого назвали Евгением. Родители Евгения были людьми интеллигентными, а, следовательно, не ограничивались интересами своей профессии. Лев и Мария Шварц любили театр, были активными участниками театральной жизни и принимали участие в любительских спектаклях. О Льве Борисовиче вспоминают, как об очень красивом, темпераментном человеке, который замечательно пел, играл на скрипке и часто ходил по дому в театральных костюмах, привыкая к новому образу. Мария Шварц, по мнению многих, кто видел ее игру на сцене, была одаренной самобытной актрисой. Дух театра, сцены, игры и перевоплощения витал в доме Шварцов. То, что он не такой, как все, маленький Евгений знал еще с самого раннего детства. Но, как говорил о себе сам Шварц, это было его тайной, может быть, самой главной. И тайна эта заключалась в том, что он придумывал истории, верил в них, и порой, ему казалось, что герои его историй появляются рядом с ним. А бывало и так, что маленький Женя боялся, как бы кто-нибудь не увидел выдуманных им персонажей. Но их никто не видел. Пройдет еще много времени, прежде чем его герои выйдут на сцену и произнесут свои главные слова. Шварц всегда знал, что будет писателем, но впервые признался в этом своей маме. Когда мама спросила его: «Кем же ты будешь?», он полушепотом ответил: «романистом». Ответил так, потому что от волнения забыл о слове «писатель». Мысли о писательстве не оставляли Евгения все его детство. Но, после окончания в 1912 году реального училища в Майкопе, Евгений уезжает в Москву для того, чтобы поступить на юридический факультет и получить достойную профессию юриста. Родители мечтали о блистательной карьере своего сына. Они считали, что профессия юриста и увлечение литературой прекрасно смогут ужиться в жизни их сына. Но Евгению было суждено только два года проучиться в университете. Не сдав экзамен по праву, он возвращается домой. Революция и гражданская война не могли пройти, не оставив свой след в жизни Евгения Шварца. Весной 1918 года он был призван в армию, находился в запасном батальоне Царицына, затем был переведен в военное училище 3
4 Москвы. Осенью 1918 года Евгений Шварц был произведен в прапорщики, участвовал «в ледовом походе» генерала Корнилова. В этом походе Евгений Шварц познал все тяготы войны, был контужен и последствием этой контузии стал тремор рук, которым он страдал все свою жизнь. После демобилизации Евгений Шварц возвращается к мирной жизни. Следовало ожидать, что теперь Евгений позволит себе заняться любимым делом, но нет. Он уезжает в Ростов-на-Дону и поступает в театральную мастерскую. На сцене Евгений Шварц чувствует себя свободно, он не только с успехом участвует в спектаклях, но танцует и поет. Критики отмечают прекрасную пластику и вокальные данные актера Шварца. Может быть, именно тогда, в годы своей театральной жизни, Евгений Шварц познал особую стихию театра и сцены. Возможно, именно этот опыт был для него полезен при создании своих пьес. Но всё это в будущем Театральная карьера Евгения Шварца продлилась недолго. В начале двадцатых годов, Шварц покидает сцену и вступает на дорогу под названием «Литература». Этой дороге своей жизни Евгений Шварц оставался верен всегда. С 1923 по 1924 Евгений Шварц работает журналистом таких изданий, как «Забой» и «Кочегарка», которые выпускали в Донбассе. Для газеты «Кочегарка» Евгений Шварц сочинял стихотворные фельетоны под псевдонимом Дед Сарай. В 1924 году Шварц приезжает в Ленинград. Вначале он работает секретарем детского поэта Корнея Чуковского, затем Евгений Шварц начинает работу в детской редакции «Госиздата» под руководством Самуила Маршака, участвуя в создании детских журналов «Чиж» и «Ёж». В трудные годы происходило становление писателя Шварца. И трудным оно было не только из-за становления молодого советского государства, а из-за отношения этого государства к творчеству детских писателей, а, именно, к сказке. Педагоги считали, что при воспитании советских детей нужно избегать сказок, поскольку они уводят детей от реальной жизни и мешают правильному восприятию окружающей действительности. Евгений Шварц в своих воспоминаниях писал: «Вся детская литература взята под подозрение Им удалось захватить ключевые позиции в педагогике Единственно, что, по их мнению, разрешалось делать детским писателем, это создавать некоторые необязательные довески к учебникам». С таким положением дел Евгений Шварц был решительно не согласен, поскольку считал, что сказка может научить ребенка очень многому. На страницах детского журнала «Чиж» появляются сказочные пьесы «Новые приключения Кота в сапогах» и «Красная Шапочка». И, что же? Сказки Шварца не вписываются в жизнь советского государства, они вызвали критику не только у педагогов, но и у друзей писателя, которые считали, что создание собственного сказочного мира дело не реальное и опасное. Тем не менее, у Евгения Шварца был свой маленький, но благодарный читатель, который верил ему, верил в добро его сказок и в то, что все должно иметь счастливый конец. Но разве можно писать добрые сказки со счастливым концом, не имея доброго и веселого характера? Конечно же, нет. Евгений Шварц был в общении веселым и добродушным, любил шутить и буквально на ходу придумывал забавные истории. О самом себе в те годы Евгений Шварц писал так: "Потребность веры и полная пустота в душе. Полное отсутствие заработка. Полная неуверенность в себе. И рядом с этим - безумная, безрассудная, увлекающая других, веселость". Из воспоминаний Алексея Ивановича Пантелеева: «Имя Шварца я впервые услыхал от Златы Ионовны Лилиной, заведующей Ленинградским губернским отделом народного образования. 4
5 - Вашу рукопись я уже передала в редакцию, - сказала она. - Идите в Дом книги, на Невский, поднимитесь на пятый этаж в отдел детской литературы и спросите там Маршака, Олейникова или Шварца. Должен признаться, что в то время ни одно из названных выше имен, даже имя Маршака, мне буквально ничего не говорило. И вот в назначенный день мы с Гришей Белых, молодые авторы только что законченной повести "Республика Шкид", робко поднимаемся на пятый этаж бывшего дома Зингер, с трепетом ступаем на метлахские плитки длинного издательского коридора и, вдруг, видим - навстречу нам бодро топают на четвереньках два взрослых дяди - один пышноволосый, кучерявый, другой - тонколицый, красивый, с гладко причесанными на косой пробор волосами. Несколько ошарашенные, мы прижимаемся к стене, чтобы пропустить эту странную пару, но четвероногие тоже останавливаются. - Вам что угодно, юноши? - обращается к нам кучерявый. - Маршака... Олейникова... Шварца, - лепечем мы. - Очень приятно... Олейников! - рекомендуется пышноволосый, поднимая для рукопожатия правую переднюю лапу. - Шварц! - протягивает руку его товарищ. Боюсь, что современный молодой читатель усомнится в правдивости моего рассказа, не поверит, что таким странным образом могли передвигаться сотрудники советского государственного издательства. Но так было, из песни слова не выкинешь. Позже мы узнали, что, отдыхая от работы, редакторы разминались, "изображали верблюдов". Из воспоминаний Ольги Форш: «Геня Чорн один из героев моей книги «Сумасшедший корабль». Под этим именем живет в книге Евгений Шварц. Я познакомилась с ним на так называемом «сумасшедшем корабле», то есть в доме Елисеева в Петрограде, на углу Невского и Мойки, там, где сейчас находится кинотеатр «Баррикада». В двадцатых годах в этом доме были размещены писатели всех поколений, приобщившиеся к молодой советской литературе. В нашем коридоре жили М.М. Лозинский, М.М. Зощенко, В.А. Рождественский, М.Л. Слонимский и многие другие. И вот сюда к нам часто заходил желанный гость молодой Евгений Шварц. Я помню его юношески худым, с глазами светлыми, полными ума и юмора. В первом этаже в большом, холодном и почти пустом зале мы читали и обсуждали наши произведения. Здесь мы экспромтом разыгрывали без всяких репетиций сценки-пародии Шварца на свою же писательскую семью, ее новую, трудную, еще такую неустроенную, но веселую и необыкновенную жизнь. Шварц изумлял нас талантом импровизации, он был неистощимый выдумщик. Живое и тонкое остроумие, насмешливый ум сочетались в нем с добротой, мягкостью, человечностью и завоевывали всеобщую симпатию Мы любили Женю не просто так, как обычно любят веселых, легких людей. Он хотел «поднять на художественную высоту культуру шутки», как говорил он сам, делая при этом важное, значительное лицо. Женя Шварц был задумчивый художник, с сердцем поэта, он слышал и видел больше, добрее, чем многие из нас. Он в те годы еще не был волшебником, он еще только «учился», но уже тогда мы видели и понимали, как красиво раскроется его талант». Казалось, выдумкам Евгения Шварца нет придела. Его фантазия касалась всеми известных сказок Г.Х. Андерсена или Шарля Пьеро и тогда получалась совсем другая сказка. Новая сказка была очень похожа на 5
6 прежнюю, но герои говорили иначе и иногда не совсем то. Создавалось впечатление, словно старая сказка, придя в современный мир, рассказывает свою историю уже по-другому, так, чтобы это было понятно сегодняшнему читателю, так, чтобы указать читателю на события сегодняшней жизни. Из воспоминаний Сергей Образцова: «Пьеса Шварца «Снежная королева» - это сказка. Ну, что ж? Ведь сказка - это жанр, а не определение времени. Сказка и современность - понятия вовсе не противоречивые. И «Снежная королева» - это современный спектакль, так же, как и «Тень» - сказка для взрослых того же автора, поставленная Акимовым в Театре комедии. Очень интересный автор Шварц. Среди современных советских драматургов трудно подобрать ему параллель. Он ставит жизнь и людей в какой-то особый ракурс. Но этот ракурс позволяет увидеть жизнь и поновому осознать большие и, вовсе «не ракурсные», чувства. Пусть отдельные монологи, особенно в «Тени», страдают излишней литературной экспозиционностью Шварцевский «ракурс» помогает увидеть живого человека обобщенно и широко заставляет зрителя чувствовать и думать, т.е. обобщать. Это очень хорошо. Добро не «локализуется» в конкретном человеке, как это происходит в обычной бытовой пьесе, а становится большим общим понятием». «Тень», «Снежная королева», «Голый король», «Красная шапочка», «Золушка» - эти сказки получили второе рождение, и герои этих сказок стали ближе к своему читателю благодаря искусству Шварца наделять их чертами реальных людей. Кто не знает сказку о Золушке, но разве сказочная Золушка может сказать так: «Неужели не дождаться мне веселья и радости? Ведь так и заболеть можно», «Может быть, счастье мое, ты не оставишь меня, даже когда увидишь, какая я бедная девушка! Ну, а, если, вдруг, все-таки, оставишь? Нет, нет... Это слишком страшно...» или так: «Мне так хочется, чтобы люди заметили, что я за существо, но только непременно сами. Без всяких просьб и хлопот с моей стороны». Разве настоящий сказочный король позволит себе, говоря с незнакомой девушкой, жаловаться на свою жизнь: «Друзья, конечно, штука хорошая, но только их ничем уже не удивишь», «Кот в сапогах. Славный парень, умница, но, как придет, снимет сапоги и спит где-нибудь у камина. Или, например, Мальчик-с-Пальчик. Ну, все время играет на деньги в прятки. А попробуй, найди его. Обидно!" И, совсем особенно звучат слова Короля в конце сказки: «Связи связями, но надо же и совесть иметь». «Когда-нибудь спросят: а что ты можешь, так сказать, предъявить? И никакие связи не помогут тебе сделать ножку маленькой, душу - большой, а сердце - справедливым». Только в сказке Евгения Шварца Фея может сказать: «Ненавижу старуху лесничиху, да и дочек ее тоже. Я давно наказала бы их, но у них такие большие связи! Они никого не любят, ни о чем не думают, ничего не умеют, ничего не делают, а ухитряются жить лучше даже, чем некоторые настоящие феи». А то, как говорит сама старуха лесничиха, у всех вызывает улыбку, потому что её слова так узнаваемы и так часты в нашей современной жизни: "А еще корону надел!" 6
7 «У меня столько связей, что можно с ума сойти от усталости, поддерживая их». «Эх, жалко - королевство маловато, разгуляться негде! Ну, ничего! Я поссорюсь с соседями! Это я умею!» Судьба сказки «Тень» написанной в 1940 году по мотивам сказок Г.Х. Андерсена было сложной. Эту пьесу сняли с репертуара сразу же после премьеры. И как могло быть иначе, если вся сказка в полный голос указывала на политический и социальный строй страны. Это было то, что называли «политической сатирой». Вот они, наиболее острые цитаты из пьесы: «Надо будет его съесть. Да, надо, надо. По-моему, сейчас самый подходящий момент. Человека легче всего съесть, когда он болен или уехал отдыхать. Ведь тогда он сам не знает, кто его съел, и с ним можно сохранить прекраснейшие отношения». «Бедная принцесса! Шантажиста мы разоблачили бы, вора поймали бы, ловкача и хитреца перехитрили бы, а этот... Поступки простых и честных людей иногда так загадочны!» «Один банкир третьего дня перевел заграницу даже свои золотые зубы. И теперь он все время ездит заграницу и обратно. На родине ему теперь нечем пережевывать пищу». «Мне, вдруг, показалось, что вы как раз тот человек, которого я ищу всю жизнь. Бывало, покажется - по голосу и по речам, - вот он, такой человек, а подойдет он поближе, и видишь - это совсем не то. А отступать уже поздно, слишком близко он подошел. Ужасная вещь - быть красивой и близорукой». «- Дай мне порцию. Живее, черт! Побольше клади, дьявол! - Вы так любите мороженое, господин начальник? - Ненавижу. Но раз дают, надо брать, будь оно проклято». Еще одна пьеса, написанная Евгением Шварцом в годы Великой отечественной войны (1943 год) вызвала к себе пристальное внимание, недоверие и порицание. Пьеса «Дракон», написанная как протест против любого насилия, диктатуры и фашизма была снята с репертуара театров и находилась под запретом до 1962 года. В чем причина такого отношения, к, казалось бы, патриотичной пьесе в которой храбрый рыцарь Ланцелот вызывает на бой и побеждает ужасного Дракона. Главная причина крылась в том, что Евгений Шварц взял на себя смелость показать жизнь общества после гибели злодея Дракона. Главная добыча «власть» волновала теперь правящую верхушку общества, тогда, как простой народ по-прежнему страдал и мирился со своей жизнью. «Человеческие души очень живучи. Разрубишь тело пополам - человек околеет. А душу разорвешь - станет послушней, и только». «Единственный способ избавиться от драконов - это иметь своего собственного». «Из-за слабости нашей гибли самые сильные, самые добрые, самые нетерпеливые. Камни и те поумнели бы. А мы, все-таки, люди». «Каждая собака прыгает, как безумная, когда ее спустишь с цепи, а потом сама бежит в конуру». «Когда тебе тепло и мягко, мудрее дремать и помалкивать». «Меня утешает, что я оставляю тебе прожженные души, дырявые души, мертвые души». 7
8 «Не бойтесь! Жалейте друг друга. Жалейте - и вы будете счастливы! Честное слово, это правда, чистая правда, самая чистая правда, какая есть на земле». Для писателя важно увидеть свой труд в книгах. Судьба Евгения Шварца была счастливой и в том отношении, что герои его книг пришли в нашу жизнь в спектаклях и фильмах. Вот они, всеми любимые, прекрасно представленные блистательной игрой актеров любимые детища Евгения Шварца: «Золушка», 1947 (автор сценария Е.Шварц, режиссер Н. Кошеверова, М.Шапиро) «Тень», 1971 год (автор сценария Ю.Дунский и В.Фрид, режиссер Н.Кошеверова) и 1991 год (автор сценария и режиссер М.Казаков) «Сказка о потерянном времени», 1964 год (автор сценария В.Лифшиц, режиссер А.Птушко) «Каин XVIII», 1963 год (автор сценария Н.Эрдман и Е.Шварц, режиссер Н. Кошеверова, М.Шапиро) «Снежная королева», 1966 год (автор сценария Е.Шварц, режиссер Г.Казанский) «Обыкновенное чудо», 1964 год (режиссер Э.П. Гарин, Х.А. Локшина) и 1978 год (автор сценария и режиссер М.Захаров) «Убить дракона», 1988 год (автор сценария Г.Горин и М.Захаров, режиссер М.Захаров) Евгений Шварц был не только писателем, но и талантливым сценаристом. По его сценариям были сняты и вышли на экраны такие фильмы, как: «Первоклассница», 1948 год «Дон-Кихот», 1957 год «Марья искусница», 1959 год Следует отметить, что Евгений Шварц писал не только произведения для детей, пьесы и сказки. Им была создана необыкновенная форма мемуаров, которую он назвал «Телефонная книжка». Эта книга, основанная на записях дневника, была создана в 1956 году. Главное отличие этой «телефонной книги» от обычной заключалось в том, что здесь автор показывал характерный образ знакомых ему людей и различных учреждений. Сам Евгений Шварц писал о своей «телефонной книжке» так: «Я пишу о живых людях, которых рассматриваю по мере сил подробно и точно, словно явление природы. Мне страшно с недавних пор, что люди сложнейшего времени, под его давлением принимавшие или не принимавшие сложнейшие формы, менявшиеся незаметно для себя или упорно не замечавшие перемен вокруг исчезнут... Мне кажется, что любое живое лицо это историческое лицо... Вот я и пишу, называя имена и фамилии исторических лиц». А, что говорил сам Евгений Шварц о своей судьбе и о самом себе, считал ли он себе счастливым и в полной мере реализованным писателей? К собственным произведениям Евгений Шварц относился сдержанно. В 8
9 пятьдесят лет уверял друзей, что только еще созревает для настоящей литературы. В ответ на похвалы его юмору и стилю признавался, что писать пока учится, в точности как волшебник-паж из его сценария «Золушки» признавался, что только учится быть волшебником. Читая интересные пьесы Шварца, его рассказы и сказки, мы удивляемся блистательным фразам, смелости мысли и остроте слова писателя. Смелым Евгений Шварц был всегда, но, кто сейчас знает и помнит о том, что Евгений Шварц к литературе относился с трепетом: "Я подходил тогда к литературе, от избытка уважения, на цыпочках, робко улыбаясь..." Кто может подумать о том, что Евгений Шварц никогда не называл себя писателем: "Вслух можно сказать: я член Союза писателей, потому что это есть факт, удостоверяемый членским билетом, подписью и печатью. А писатель слишком высокое слово..." Каким же был писатель Евгений Шварц, выдумщик и сказочник, чьи слова разлетелись на крылатые фразы и цитаты, чьи пьесы боялись и ими же восхищались? Что было для Шварца источником его вдохновения и фантазии? Внимательно всматриваясь в творчество этого человека, можно ответить на этот вопрос. Евгений Шварц знал и верил, что в обществе обязательно восторжествует справедливость, а Добро всегда победит Зло. Великий мастер сказок был и остается настоящим Волшебником. Он был смелым рыцарем Ланцелотом, который отважно шел в бой с драконами общества. Но в его душе не было злобы. Он очень любил людей, и в его душе всегда жила добрая сказка со счастливым концом. Илья Эренбург охарактеризовал Шварца как «чудесного писателя, нежного к человеку и злого ко всему, что мешает ему жить». Вениамин Каверин называл его «личностью исключительной по иронии, уму, доброте и благородству». Еще долгие годы будут звучать бессмертные слова великого Сказочника двадцатого столетия. Еще много раз отважные Рыцари будут идти в бой со словами: «Кто смеет рассуждать или предсказывать, когда высокие чувства овладевают человеком? Нищие, безоружные люди сбрасывают королей с престола из любви к ближнему. Из любви к родине солдаты попирают смерть ногами, и та бежит без оглядки. Мудрецы поднимаются на небо и ныряют в самый ад - из любви к истине» Ангелина ПАНАЕВА Данный очерк создан на основании изучения литературных источников, посвященных жизни и творчеству Евгения Львовича Шварца 9
10 Д Р А М А Т У Р Г И Я СЛЕД БОГОРОДИЦЫ (рассказ-быль) I Юрий САРБЕЙ Спиро проснулся от легкого прикосновения руки матери. - Вставай сынок, - сказала она, - светает. Серый рассвет уже обозначил кроны деревьев, качающих вершинами в небольшом окошке. На востоке слегка зарозовело небо. Мать вышла в сарай, чтобы подоить коз. Горластые петухи звонко перекликались, радуясь наступлению нового дня. Спиро зевнул, с хрустом потянулся и поднялся с софы. Накинув на плечи зипун, он вышел на улицу. Из сарая слышались звуки бьющего в подойник молока. Лохматый кобель, верный помощник пастуха, лениво встал, и, то и дело, почесываясь, подошел к Спиро. Спиро почесал собаку за ухом, потрепал за загривок, на что пес обрадовано завилял хвостом. Узлай, так звали кобеля, уже второй год летом вместе со своим хозяином пас сельское стадо. Совсем маленьким щенком принес Узлая отец. - На, сынок. Вырастишь, будет тебе помощник. - Так он совсем маленький, как же он будет мне помогать? удивился Спиро. - Ничего, вырастет. Это будет хорошая собака. Мальчик принес кувшин с молоком, и налив в черепок, валявшийся у стены их дома, стал тыкать щенка мордочкой в молоко. Щенок смешно фыркал, пятился от черепка, но Спиро снова подтаскивал его к молоку. Наконец, щенок понял, что от него хотят, и стал с жадностью лакать Эх, Узлай! Нет теперь отца! На глаза накатились непрошенные слезы. Дом, в котором жила семья Спиро, был не большой, но добротный. Всего год назад отец, вернувшийся из Юзовки, куда он уходил еще с двумя односельчанами на заработки, смог собрать нужную сумму на строительство дома. Как всегда, на помощь собрались все соседи. Мужчины, весело перекликаясь, носили воду из речки, а женщины, подоткнув подолы юбок, старательно месили босыми ногами в неглубокой круглой яме заранее привезенную глину, которая в изобилии желтела в обрывистых берегах реки. Когда глина превращалась в однородную желтую массу, в нее охапками бросали солому, чтобы саман был крепким и хорошо держал тепло. Прошло всего несколько дней, и Спиро вместе с отцом начал возить к месту будущего дома, где уже вовсю кипела работа, большие саманные кирпичи. Здесь же с телег выгружался кирпич, который обжигали на кирпичном заводе, на другом берегу реки. - Хайре! - приветствовали хозяина возницы. - Бог в помощь! - Спасибо, - с улыбкой отвечал отец, стирая тыльной стороной руки капли пота со лба. Крышу покрыли красной черепицей, как это было сделано у большинства жителей Старой Карани, села, которое основали греки - переселенцы из Крыма в 1779 году. Кирпичные стены мать побелила известкой, которую отец купил на весенней ярмарке. Вставили окна, через стекла которых солнечные лучи 10
11 высвечивали яркие пятна на земляном полу. Но после Петрова дня отец неожиданно заболел и через несколько дней тихо умер. Для семьи настали трудные времена. На плечи Спиро легла вся мужская работа по дому. Мать тем временем подоила коз и открыла решетчатую дверь сарая. Первой вышла серая коза, с большими острыми рогами, которая всегда водила стадо. За ней, подскакивая бочком, выбежали козлята, а за ними потянулись остальные козы. Спиро вошел в дом, где мать уже процедила молоко и налила большую кружку. Наскоро проглотив завтрак, он вышел на улицу. Здесь уже собралось стадо коз и овец, которых хозяйки из соседних дворов гнали к его дому. Хлопнув бичом, широко шагая, он погнал стадо в балку. Над речкой, которая текла по дну балки, еще курился легкий туман. Туман стлался над водой, постепенно розовея, окрашиваясь в цвет предрассветного неба. «Серая» гордо подняв голову, шла впереди, изредка наклоняясь, чтобы сорвать былинку. Узлай бежал сбоку, зорко наблюдая, чтобы какая-нибудь строптивая коза, не вздумала свернуть с дороги в чужой огород. Усадьбы не имели заборов и разделялись невысокими стенками, сложенными из кусков гранита, которого здесь было в достатке. Из земли то там, то тут выступали из земли замшелые, растресканные громадные каменные глыбы. У скал, причудливо разбросанных по склонам балки, ютились жалкие кустики шиповника, в которых находили приют змеи и ящерицы, с шуршанием скрывающиеся при приближении людей. Трава росла только по берегам речки да по дну небольших оврагов, которыми были изрезаны склоны балки. Уже на краю села Спиро догнал его напарник, Георгий, гнавший еще одно стадо с дальней улицы. Обнявшись, ребята запели протяжную греческую песню о теплом море, о высоких горах по которым бродили стада овец, о садах и виноградниках, которые их предки оставили на берегах Черного моря в далеком прошлом. Тем временем стадо перевалило через горку и спустилось в первый овраг. Здесь росло несколько невысоких верб, под кронами которых в знойный полдень так приятно было лечь на теплую землю, подставив лицо легкому ветру, и впасть в забытье. Стадо же разбредалось в поисках тени по лощине, и животные жались к темным бокам скал. Но сейчас было еще только утро, и чистое безоблачное небо обещало впереди знойный день. Георгий достал из холщевой сумки, вышитой замысловатым узором, дудочку и стал что-то наигрывать. Ребята присели на корточки, ожидая, когда стадо полностью спустится в овраг. Вдруг, Узлай, который сидел рядом, неожиданно насторожился. - Наверное, волки, - подумал Спиро. Они в последнее время совсем близко подходили к селу. Он повернул голову в ту сторону, куда смотрел Узлай, и обомлел. Неподалеку на одной из больших гранитных глыб, в беспорядке разбросанных по дну оврага, стояла высокая статная женщина. В левой руке она держала посох. Голова и плечи были покрыты белым, как у невесты, легким покрывалом. Вся ее фигура будто светилась. Женщина смотрела в небо и страстно молилась. Спиро услышал, как она молила Бога о даровании людям счастья и благополучия. Вдруг, он, какимто непостижимым образом, понял, кто перед ним. Спиро пал на колени и прошептал: - Георгий, это Богородица! Георгий безмолвно последовал за товарищем. 11
12 Сердце Спиро, казалось, готово было выпрыгнуть из груди, из глаз сами собой потекли слезы. - Матушка, Пресвятая Богородица, помилуй и спаси нас, - шептали его губы. - Помоги нам, защити от бед и напастей! От охватившего волнения мальчик не смел поднять глаз. Радость и бесконечное счастье охватили его душу, он боялся даже дышать, чтобы не спугнуть это чувство. Сколько прошло времени с той минуты, когда его взгляд остановился на фигуре Богородицы, Спиро не знал, и только прикосновение руки товарища вывело его из забытья. - Смотри,- сказал Георгий, - ее уже нет. И, правда, на камне уже никого не было. Спиро вскочил на ноги и бросился к тому месту, где еще совсем недавно он видел Богородицу. - Не может быть! - он не поверил своим глазам. На камне в ярком солнечном свете отливали золотом следы ног и посоха, который Богородица держала в руке. Там, где была правая нога, в камне осталась глубокая вмятина, как будто это был не гранит, а глина. След левой ноги был мельче. И от посоха осталось круглое отверстие в камне. Георгий, подбежав, тоже стал рядом, не смея прикоснуться к камню. Он обернулся к Спиро и прошептал: - Как блестит! Как золото! Спиро воскликнул: - Бежим в село, расскажем людям, что видели! Узлай, сторожи стадо! И ребята, что есть духу, бросились к недалеким домам. Вбежав во двор, Спиро опрометью бросился в дом. - Мама, Мама! Мы видели чудо! - с порога крикнул Спиро матери, которая мазала глиной, смешанной с конским навозом, пол в доме. Мать с недоумением взглянула на сына и встала с колен, держа в руках тряпку, с которой стекала грязная вода. - Спиро, а где стадо! Ты что оставил его в степи? - Да, мама. Его охраняет Узлай! - Так что случилось? - Мы с Георгием видели Богородицу, и она молилась обо всех людях. - Что ты говоришь? Ты в своем уме? - Ну, что ты мне не веришь! Говорю же тебе, в ближней балке, у Качемага, куда мы пригнали коз, вот только что мы видели Богородицу! Она стояла на камне, и на нем, остались следы ее ног. - Спиро, не говори так, не богохульствуй! Богородица на небе! - Да нет же, говорю тебе, мы видели ее на земле. Мать в волнении даже выпустила из рук тряпку, которой мазала пол. - Пойдем скорее, я покажу тебе ее след. Спиро бросился к двери. Мать последовала за ним, вытирая руки о передник. - Сынок, неужели это правда? - Пойдем скорее, сейчас сама все увидишь. Мать несколько раз перекрестилась и поспешила за сыном. В тот же день по селу разнесся слух, что золотыми следами, Богородица указала на золото в окрестностях села. Все, от мала до велика, с кирками и лопатами бросились искать золото в окрестных балках. Только Спиро так и продолжал пасти своих коз, зная, что настоящее золото не в земле, а в человеческом сердце. И еще в том месте, где явилась людям Богородица, начал бить ключ чистой, холодной воды. С тех пор это место люди так и назвали: «Святая криница». 12
13 На следующий год началась первая Мировая война. Не обошла она и дом Спиро. В 1915 году Спиро призвали на военную службу, и вернулся он домой только через семь лет кавалером двух Георгиев. Многое изменилось в селе. Заросла бурьяном «Святая криница», поникли, как будто стали ниже, дома односельчан. Мать поседела и сгорбилась. Теперь она сама тяжело опиралась на палочку. Узлай тоже постарел и все больше лежал под деревом белой акации, которую когда-то посадил у дома отец. Только вода, которая текла из Богородичного источника, была все такой же чистой и холодной. II Быстро течет время. Возвратившийся с фронтов первой Мировой и Гражданской войн Спиро, так и не смог найти счастья в родном селе. После смерти матери он, продав дом, уехал в Донецк на новостройки, где след его затерялся. Может, он погиб при работе в шахте, может, сгинул не необъятных просторах Гулага. Настали смутные времена. За 10 колосков сорванных на колхозном поле, отправляли в лагеря подростков, брат доносил на брата, сын на отца, сосед на соседа. Заросла тропа и к Святой кринице, перестали ходить люди к камню с отпечатком ступни Богородицы. Сельскую церковь разобрали на кирпичи на строительство Дома культуры. Люди перестали верить даже самим себе. А вера в святыни осталась в сердцах тех немногих, которые украдкой, тайком от односельчан приходили к заветному камню, чтобы приложиться к небесной тайне. Золотая лихорадка прошла. Окрестности Карани так и не стали новым Эльдорадо. Не смогли понять люди, что не о золотых россыпях свидетельствовали отпечатки ног Богородицы, а о великой милости, которую она даровала сельчанам, покрыв их своим невидимым покровом. Но близилось еще более страшное время, годы немецкой оккупации. Лето 1938 года выдалось жарким. Хлеб в этом году уродился не плохой и родители с утра до ночи трудились на колхозных токах, чтобы быстрей убрать зерно. Дети целыми днями были предоставлены сами себе, и их самым любимым занятием было купание в речке да собирание «бабок», толстые, мясистые стебли которых, так хорошо утоляли голод и жажду. Накупавшись в речке и вдоволь набегавшись, Настя вдруг вспомнила, что мать, уходя на работу, наказала ей напоить поросенка и дать ему травы. Поросенок, наверное, уже жалобно повизгивает, изнывая от жары и жажды. Хочешь, не хочешь, а домой идти придется. Окликнув подружек, она позвала их с собой. - Я только налью воды поросенку, и мы снова пойдем на речку. А то мамка меня заругает. Настя вспомнила, что в буфете в чашке лежит большой кусок рафинада. Она отчетливо представила, как возьмет рафинад, обмакнет его в кружку с холодной колодезной водой и с хрустом откусит большой кусок, заедая ломтем черного хлеба. Подружки охотно согласились, так как тоже проголодались, и веселой стайкой они поспешили в село. Тропинка, по которой дети шли домой, проходила по склону балки. Серые угрюмые скалы нависали над ней тяжелыми лбами. Степь уже выгорела под жаркими лучами солнца, только серые колючки невысокими кустиками изредка попадались на пути. - Эх, попить бы сейчас, - с тяжелым вздохом сказала Таиска. - Так давайте зайдем на Святую криницу. Там и «бабки», наверное, еще есть, - ответила Настя. 13
14 До Святой криницы было совсем недалеко. Девочки взобрались по склону оврага и увидели первые дома. - Ну, уже близко, - обрадовано сказала Таиска, и они прибавили шаг. Спустившись в небольшую балку, по дну которой протекал ручеек из Святой криницы, Настя увидела несколько коз, которые паслись на покрытой зеленью лужайке. Под скалой сидел их сосед, шестиклассник Андрейка, который всегда ее задирал, придумывая всякие обидные прозвища. Обычно Андрейка помогал родителям на току, а сегодня, почему-то, остался дома. Настя уже пожалела, что пришла сюда - опять начнет дразниться. Но Андрейка, по-видимому, сегодня пребывал в благодушном настроении, поэтому не обратил на девочек внимания. Прежде чем напиться, девочки подбежали к большому камню с глубокой вмятиной, которую, как говорили в селе, давно, еще до революции, оставила Богородица. Каждая примерила свою ногу в отпечатке на камне. Расти им, еще нужно было долго. Быстро напившись, зачерпывая ладошкой холодную прозрачную воду, Настя уже было собралась догонять подружек, как услышала оклик: Настя, подожди, что скажу! - Андрейка встал и направился к ней. - Ну, вот, опять приставать начнет, - подумала Настя. - Некогда мне, видишь Таська и Анька далеко уже, догонять надо. Андрей почесал в затылке, и, наверное, не найдя что возразить, вдруг показа рукой в небо. - А вон смотри, ераплан! Видишь? Настя подняла голову туда, куда показывал Андрейка, но никакого самолета там не было. - Врешь ты все, - с обидой сказала Настя и уже хотела побежать за удаляющимися подружками, как, вдруг, увидела, что в бывшем мгновение назад совершенно пустом небе, возникла женская фигура. Женщина была обращена лицом к ребятам, взгляд и лицо ее было печальными. Она была в темном одеянии, голову покрывал белый платок с длинными концами. Настя от неожиданности присела. - Кто это? - непроизвольно вырвалось у нее. Вдруг женщина, взяв конец платка, совсем, как Настина мама, приложила к глазам, утирая набегавшие слезы. Прошло некоторое время, видение стало растворяться в воздухе и, наконец, исчезло совсем. Андрейка, который направлялся к Насте, тоже остановился и молча смотрел, слегка приоткрыв рот от удивления. Прошло несколько минут, прежде чем дети, наконец, опомнившись от увиденного, взглянули друг на друга. - Ты видел? Что это было? - спросила Настя в растерянности. Андрейка только недоуменно пожал плечами. - Не знаю! Я никогда такого не видел. Наконец, поняв, что от Андрейки ничего не добьешься, Настя повернулась и побежала за ушедшими подругами. Догонять, к счастью, пришлось не далеко. Подруги, увидев, что Настя отстала, остановились, чтобы дождаться ее. Когда Настя, запыхавшись, поравнялась с девочками, Таиска спросила: - Что ты, так долго? Мы тебя ждем, ждем Настя ничего не ответила и еще быстрее зашагала к селу. Когда вечером она по большому секрету рассказала матери о том, что с ней приключилось у Святой криницы, мать сказала: - Это - плохой знак. После первого явления Богородицы началась война, и вот опять. 14
15 Мать тяжело вздохнула и, зачем-то, погладила Настю по голове, как будто жалела ее. С тех пор прошло три года. Андрейка повзрослел и возмужал. Окончив семилетку, он пошел работать в колхоз прицепщиком на трактор. Но, однажды, в разговоре неосторожно рассказал о том, что видел у «Святой криницы». Этого было достаточно, чтобы на него донесли и обвинили в религиозной и антисоветской пропаганде. Быстрый на расправу сталинский суд приговорил Андрейку к 5 годам исправительных работ, и больше его в селе никто не видел. Настя стала статной девушкой, вступила в комсомол. Учеба в школе давалась легко. И уже родители мечтали о том, чтобы, закончив десятилетку, Настя поехала в город, в институт. Но грянула война. И природа, как будто оплакивая судьбы сельчан, в первый июльский день 41 года разразилась страшным ливнем. Такого дождя не помнили даже старожилы. Дождь лил, как из ведра, целый день и всю ночь. По склонам балки бежали потоки грязной воды, в которой вперемежку с грязью неслись стебли пшеницы, кукурузы, подсолнечника. Речка, в которой так любили плескаться дети, превратилась в ревущий поток, который все смывал на своем пути. Когда дождь, наконец, прекратился, стали очевидны страшные последствия ливня. У многих домов, сложенных из самана, осели стены, подмытые потоками воды. Почти со всех огородов смыло урожай. Через несколько дней пастухи вдруг обнаружили, что камень с отпечатком ног Богородицы бесследно исчез. Исчезло материальное свидетельство чуда, но Богородица не оставила жителей села без своего покрова. Ни во время наступления немцев, ни при их отступлении, на село не упал ни один снаряд, ни одна бомба. Многие мужчины, ушедшие на войну, вернулись домой. Люди продолжали на Пасху ходить на святую криницу за водой, повязывая на дерево, растущее рядом, лоскуток в знак памяти. Но сменились поколения, и уже почти никто не вспоминал о чудесном явлении Богородицы в 1913 году, и мало кто знал о ее явлении в И так, наверное, навсегда исчезли бы из памяти поколений эти события, если бы промысел Божий не вернул народную память к тем далеким дням. Распалось громадное государство - Советский Союз. Люди вновь обратились к духовности, началось, пусть медленное, но возрождение Веры. Снова оживилась духовная жизнь и в приходе Свято-Преображенской церкви, что в селе Коньково, которое в 18 километрах от Карани, за рекой Кальмиус. Надо сказать, что церковь, построенная в 1864 году, ни на один день не закрывалась. Может, спасло ее от закрытия и разрушения то, что числилась она как памятник архитектуры ХIX века, может, то, что село это было по областным меркам глухой провинцией. В один из последних дней Великого поста 1998 года, в страстную пятницу, в семье приходского священника отца Виктора, что в селе Коньково, готовились к Пасхе. Вдруг в дверь постучали, и отец Виктор впустил гостью. Это пришла местная блаженная, которая изредка наведывалась к жене отца Виктора. Незадолго перед принятием прихода отец Виктор приобрел икону Почаевской Божьей матери, написанную на святой горе Афон. Икона эта висела у него в горнице, где и увидела ее блаженная. - А у нас тоже есть камень со следом Богородицы, - заявила она. И, отвечая на недоуменный взгляд отца Виктора, рассказала ему, что такой же камень с отпечатком ступни Богородицы лежит на берегу Кальмиуса, в нескольких километрах от Коньково. 15
16 Когда отец Виктор, движимый любопытством, в сопровождении женщины приехал на берег Кальмиуса и увидел камень, сомнений у него не осталось. Нужно было спасать святыню. И тут начались чудеса. Мгновенно решился вопрос о выделении транспорта для перевозки камня в церковь, нашелся и кран, чтобы его погрузить. Сыскались и добровольцы, чтобы помочь в доставке святыни. Но, когда камень весом более тонны выгрузили во дворе храма, возник вопрос, как быть дальше? Оставить камень на улице, где святыня будет разрушаться, нельзя, а внутрь храма краном его не подать. Но и тут как-то само собой решилась эта, казавшаяся неразрешимой задача. Вопреки всем законам физики, усилий только четверых мужчин хватило, чтобы внести камень в храм. Как будто Богородица только и ждала этого часа, чтобы люди, наконец, воздали ей достойные почести. Сегодня можно воочию увидеть и прикоснуться к святыне, хранящейся в Спасо-Преображенской церкви. И сама заступница являет свою милость притекающим к ней страждущим и обремененным болезнями. Многие исцелились, припав к нерукотворному свидетельству явления Божьей матери на земле. Жаль, что так и не смогли оценить и понять потомки сыновей Эллады, жители Старой Карани, какая милость была явлена им. Лишилось село прежней благодати. Нищает народ, разъехалась молодежь, нет больше песен и радостного смеха на улицах. Как знать, может быть, новые поколения смогут оценить всю степень утраты. «Ибо кто имеет, тому дано будет и приумножится, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет» (13:12Мф.) «Ибо огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули, да не увидят глазами и не услышат ушами, и не уразумеет сердцем и да не обратятся, чтобы Я исцелил их» (13:15 Мф.), «Ибо возлюбили больше славу человеческую, нежели Божию» (Ин. 12:43). Юрий Сарбей,
17 ИГУМЕНЬЯ СЕРАФИМА Александр ЛЕПЛЕР В монастыре, как в армии: Устав единый, а порядки - в каждом свои. На живописном берегу Днестра покрытые лесом горы образуют огромную чашу. В центре светло-васильковое озеро с корпусами женского монастыря вокруг. Уникальна внутренняя роспись храма: ты освещён со всех сторон, а вокруг лёгкий полумрак. Это так подобраны краски и сделаны световые окна. Хвастовство - грех, но я посетил более тридцати православных монастырей и останавливался примерно в двадцати пяти из них паломником, послушником, но такого больше никогда и нигде не увидел! Целебный источник с очень вкусной водой питает озеро, а над водой площадка с колоколами: звон отражается от воды и уходит наверх - такой звук можно услышать только в этом монастыре! - Вы в Молдове первый раз и в первый же день пришли к нам! Как вы о нас узнали? - спросила меня настоятельница. - Священник рассказал о росписи в храме и как добраться. Они с матушкой были здесь вчера, - ответил я. - Это была его матушка!? Я думала, она его мама! - говорила она эмоционально, с приятным южно-украинским акцентом. Её длинные густые ресницы прикрывали крупные тёмно-васильковые глаза, а тяжелую косу из густых русых волос она носила на плече. Мы были одного возраста. Позже я узнал, что в мирской жизни, у неё всё было готово к свадьбе, но жениха привезли из Афганистана в "чёрном тюльпане", и вдовая невеста ушла из мирской жизни в монастырь. Со мной в келье жил Витёк с бурной юностью. Его тело покрывали ножевые шрамы и тюремные наколки. Третьим жил медлительный парень, телосложением и огромной силой, который был похож на медведя. Так мы его и прозвали! За монастырской оградой был огород, который охраняли по ночам. Кто-то над Медведем подшутил, что с кладбища приходят к шалашу покойники. Он их очень боялся и был освобождён от дежурств. Я пользовался монастырской библиотекой и попросил у настоятельницы что-нибудь об истории обители. "Ничего нет, - сказала она, - но одна сестра собирает материалы. Я разрешаю тебе у неё их взять почитать". Когда я возвращал будущей молодой монахине тетрадь, она строго сказала: "Список вопросов передайте настоятельнице и у неё же получите мои ответы". Однажды настоятельница спросила, готовлюсь ли я к причастию. В таких случаях говорят: Сатана потянул меня за язык: "Я, матушка, буду стесняться на исповеди рассказывать вам о своих грехах". Она искренне засмеялась: "Напрасно ты волнуешься, что я узнаю про твои похождения! Исповедоваться ты будешь священнику, а не мне!" Перед уходом из обители настоятельница выплатила нам деньги. Витёк побежал в село, мы с Медведем взяли в трапезной закуску, покрывала из кельи и устроились за оградой. Медведю, кажется, было противопоказано спиртное, и настоятельница со старшими сёстрами решили окружить нашу полянку со стороны леса, чтобы забрать Медведя из нашей компании и перекрыть ему пути отхода. Ужин приближался к той стадии, когда затрагиваются темы, запрещённые в стенах монастыря, и я произношу тост: 17
18 "Побывали мы, Витёк, в разных монастырях, но такую настоятельницу, как Серафима, нигде не встречали и вряд ли встретим! Я предлагаю выпить за неё! Стоя - как положено мужчинам! Воля Божья, что её неземная красота не досталась никому!" Я собрался что-то сказать ещё, когда из-за дерева вышла игуменья: "Ну-у, брат Александр! Я давно заметила, что ты на меня смотришь, не так как все - по-другому! Мне понравилось то, что ты сейчас сказал". Южная ночь скрывала её лицо, но не могла скрыть, что Серафима торжествовала надо мной, как бы говоря: "Смирись, брат Александр, с тем, что для тебя моя мирская красота недосягаема!" Ещё не закончилась в храме утренняя служба, а настоятельница с "Молитвами Святых" вошла к нам в келью, благословила и пожелала "Ангела- Хранителя в дорогу". Она протянула мне книгу с большой дарственной надписью на церковно-славянском. К сожалению, эта книга не сохранилась (предостережение Господне), и я запомнил только первые строки: "Брату, во Христе Александру, от сестёр Свято-Успенского монастыря". Александр Леплер,
19 Станислав МИРОШНИЧЕНКО Член Союза писателей России ГО-ГОЛЬ или ДЬЯВОЛЬЩИНА Хорошо, что классики прошлого не ведают, что творят с их нетленками нынешние горе нео-реформаторы экрана и сцены! А, если и ведают, наверняка, от бессилия и злости переворачиваются в гробу! Впрочем, этот иронический рассказ вполне можно бы назвать «Ох уж эта зубная боль», или, ещё короче и поэтичнее, - «Боль зубная», что, подобно лазерному лучу, пронзает все моё эксцентрическое действо. Хотя, какая уж тут, к чертям, поэзия, когда разбухшую до безобразия скулу сводит на бок от зверской, разрывающей боли, что ты готов лезть, аж, на стену или с дикими воплями бежать по потолку, то бишь совершать неадекватные здравому смыслу поступки, да к тому же с непредсказуемыми, и не только для себя, последствиями... Но, уж, извольте, как я назвал рассказ, так и назвал, главное, чтобы по сути... А вся суть заключается в том, что я уже и не помню, когда в последний раз был в театре. Классикой еще по молодости как-то пресытился, а из современных спектаклей, если и было что смотреть, так лучше бы глаза на то не смотрели - сплошное кощунство да словоблудие. А вчера, чуть свет, звонит мой давний приятель, режиссер Лёха Картинцев - ещё в школьном театре вместе лицедействовали, а, затем, в «Культпросвете», последние свои штаны просиживали, а дальше наши пути разошлись... И надо же, вот вспомнил - приглашает на свою премьеру экстравагантной комедии «И снова Хлестаков», повествующей о дальнейшей судьбе Гоголевского самозванца. Этакая вольная интерпретация в духе нынешнего времени. Но я уже понял, что это будет за интерпретация и, подавляя в себе малохольную зевоту, деликатно отказался, сославшись, естественно, на неважнецкое самочувствие. Оно и действительно, у меня ещё с вечера невыносимо разболелся вконец запущенный зуб, и на этот именно день я наметил героический поход к стоматологу. Но то было похоже на объяснение слепого с глухонемым. - Но ты, чувак, блин, даёшь, - отреагировал он на удивление раздраженно, - закрытый спектакль для столичного бомонда... И, единственно, два первых ряда выбил для своих... Другой бы посчитал за честь, что его приглашают, а он ещё, видите ли, выпендривается... ё-ка-лэ-ма-нэ! - и в сердцах бросил трубку. По его необоснованному, вызывающе-гонорскому тону было ясно, что и позвонил-то он мне вовсе не по простоте душевной, как старый приятель, а как повод - лишний раз продемонстрировать своё дешёвое превосходство над заурядной, несостоявшейся творческой личностью, коим он меня, несомненно, считал. Ещё бы, нынче в моду вошло - выезжать на театральную стезю верхом на гениях, как на белом коне, да только не во всем белом, парадном, а в хипповых изрезанных джинсах и борцовской майке на квадратном татуированном теле и при этом нескромно мнить себя новаторами сцены, хотя их хваленый авангардизм, по мнению театральных эстетов, и ломаного гроша не стоит. 19
docplayer.ru
1 8/ Номер государственной регистрации: КВ Р ISSN Редколлегия журнала: Главный редактор: Яхонтов Владимир Николаевич Литературный редактор: Деминская Лариса Алексеевна Технический редактор: Гончаров Виталий Николаевич Адрес редакции: Украина , г. Донецк, проспект Ильича 1/54 Адрес типографии: Украина , г. Донецк, ул. Петровского, 126 а/53 Сайт: Архив журнала: Для рецензий: Запрещается использование материалов, размещенных в журнале, без письменного согласия Авторов и редакции. Авторские права охраняются национальным законодательством С О Д Е Р Ж А Н И Е ПОБЕДИТЕЛЬ КОНКУРСА «МАСТЕР-ДЕТЕКТИВА» Оксана БУСЛЮК (Россия) Горячий шоколад... 2 ПЕСНИ Елена ПРЯХИНА (Беларусь) Волшебный мир твоей Души.. 30 Живая природа Вселенной художник Я смотрю на цветы ПОЭЗИЯ Елена КИРСАНОВА (Карелия) Виктор КНЕЙБ (Германия) Олег БЛИЗНЮКОВ (Украина).. 52 Евгения БЕЛОУС (Россия) Владимир ЛОМОВЦЕВ (Россия) Ольга МАТЫЛЬКОВА (Россия) ДРАМАТУРГИЯ Анна ЯСТРИМСКАЯ (Украина) Привет, я тут случайно оказалась Три аллегории 72 Семейная диалектика. 73 Горение или мой рыцарь.. 75 Бэлла ДЖАНДАР (Адыгея) От судьбы не уйдешь (окончание) 77 Лариса МАРКИЯНОВА (Чувашская республика) Счастье где-то рядом Варвара РЕЙМОНД (Франция) Два веселых гуся Вы нашi ФАНТАСТИКА Николай ДИК (Россия) Стрела Глена Золото царя Адона Влад ЯХОНТОВ (Украина) Право выбора 132 МИСТИКА Лари РУБИН (Украина) Старое танго СКАЗКИ Елена ПРЯХИНА (Беларусь) Лирические стихи для Фей Поиски Цветочной Феи АВТОРАМ и ЧИТАТЕЛЯМ НОВОСТИ КОНКУРС «МАСТЕР ДЕТЕКТИВА» ПРИГЛАШЕНИЕ К СОТРУДНИЧЕСТВУ
2 П О Б Е Д И Т Е Л Ь К О Н К У Р С А «М А С Т Е Р Д Е Т Е К Т И В А» ОКСАНА БУСЛЮК (г.тверь, Россия) ГОРЯЧИЙ ШОКОЛАД (иронический детектив) Мой ответ Иоанне ХМЕЛЕВСКОЙ и еѐ роману «Всѐ красное» Я уже давно привыкла ничему не удивляться. Со временем приучила себя смотреть на вещи трезво, чтобы ни случилось. В какой-то степени это было благоразумным, так как жизнь и моя особа настолько противоречили друг другу, что иногда казалось, что жизнь придумала меня, чтобы ей самой не было скучно. Или что-то в этом роде. Хотя с первого взгляда я была самой нормальной почти молодой женщиной, высокой, нечто среднее во внешности и в уме. Мужская половина с ума не сходила при виде меня, но время от времени вызывала у нее повышенный интерес. В такие минуты я ощущала себя слабой, очаровательной женщиной, матерью подрастающего отпрыска и чем-то больше. Руслан был моим единственным сыном, моей единственной радостью и вторым моим «Я». Чтобы ни случилось, это 18-летнее долговязое существо могло понять меня с полуслова и поддержать меня в любой ситуации. Иногда из-за своей гениальной рассеянности я забывала, что этот молодой человек с уверенным взглядом мой сын. Тот вечер мы с Русланом коротали вдвоѐм, довольные тем, что впервые за последние две недели имели время отвлечься от работы. Сын подрабатывал в редакции. В последнее время ему попался интересный материал о сотрудничестве какой-то там нашей фирмы с немцами и все вечера были посвящены переводам статей с немецкого. И Руслан, и я знали этот язык в рамках школьной программы, и давался он нам туго. Я вечно висела на телефоне, пытаясь разыскать у всех моих знакомых 2
3 какой-то редкостный словарь. Название и автор никак не запоминались, вот почему они были написаны прямо на календаре над телефоном. Внизу в два столбика были выписаны телефоны, куда ещѐ необходимо позвонить. Руслан ползал по полу кверху задом среди разложенных учебников по немецкому и время от времени поминал недобрым словом уроки иностранного языка в школе. Изредка, оторвавшись от телефона, я вставляла иронические замечания по поводу того, что я думаю об умственных способностях моего переростка. - Николай, ты? Добрый вечер Что? Уже ночь? Извини Да, всѐ хорошо Меня интересует словарь такой-то и такой-то Ах, не имеешь понятия? А кто имеет? Будь так добр Ага, записываю Спасибо, Коля. Пока. - И так каждый раз. Иногда к телефону подползал Руслан и набирал номер какой-нибудь своей знакомой. - Риточка, радость моя, добрый вечер Кисонька моя, мне срочно нужен словарик - Вскормила Казанову на свою голову! - злобно шипела я из своего угла, приканчивая вторую чашку кофе. - Ах, нет Ради Бога, извини, сладенькая Да, весь в работе. Освобожусь, сходим в кино. Договорились? Ну и ладненько. Целую. - Что это ещѐ за Риточка? Сколько у тебя этих Риточек? Руслан замотал головой. - Будет тебе, язва. Понятия не имею кто это. У меня записан еѐ телефон, а рядом имя. - А если этой Риточке за сорок? Ты решил путаться со старыми девами? Слегка ошарашенный сын странно смотрел на меня из своего угла. - Ну ты даѐшь, мать! Как это за сорок? И почему сразу старая дева? Впрочем, почему бы и нет? Это даже интересно. - Что-о-о?!! - взвыла я пожарной сиреной, и в сына полетела пустая чашка из-под кофе. - Развратник! Из дома ни ногой! Попробуй взглянуть на какую-нибудь девку, голову сверну! - В монастырь уйду! - буркнул недовольный Руслан и повис на телефоне. - Светочка? Ангел мой, как я рад слышать тебя И вот, спустя две недели каторжной работы, немецкий был осилен, статья написана и сдана в печать, а мы могли спокойно посидеть в гробовой тишине. Руслан вместе с Антоном, моей очередной симпатией, колдовали на кухне, стараясь из ничего в холодильнике состряпать подобие ужина, а я просматривала старые фотографии. Как раз мой взгляд задержался на кузине Галочке. Сколько себя помню, она всегда была девушкой в теле. Но когда, спустя 17 лет, она вдруг в этот вечер появилась на пороге моего дома и заколыхала огромными грудями под кофтой в такт раскатам громового голоса, я была шокирована. - Аля, девочка моя, обними скорее свою мамочку! - она раскинула свои объятия, и я покорно утонула в нечтом мягком и тѐплом. Меня отнюдь не зовут Аля, а Галочка совсем мне не мамочка, но при еѐ колоссальных габаритах, я невольно ощутила себя нашкодившим ребѐнком. Привлечѐнный шумом, из кухни вышел Антон. Это миниатюрное создание с фигурой хронического язвенника потеряло дар речи и только спустя несколько секунд смогло судорожно перевести дыхание. 3
4 - А он у тебя милый - Галочка ткнула в его грудь толстым пальцем и перевела взгляд на меня. - И ты совсем не изменилась Фу, хватит, ты мне надоела! Пропусти меня в дом и, ради Бога, дай что-нибудь поесть! - Тѐтя Галя, всѐ уже готово! - раздалось из кухни, и в дверях показалась вихрастая физиономия моего отпрыска. - Я не умру от голода! - выдохнула Галочка, всучила Антону два неподъѐмных чемодана, отпихнула меня жестом руки и искренне обняла моего мальчика. Тот сразу задохнулся от прилива чувств и душных форм тѐти. Когда-то в детстве меня с Галочкой связывала крепкая дружба. Теперь я воочию лицезрела зарождающуюся симпатию между мальчиком и его тѐтей. - Галочка, ради всего святого, разве трудно было предупредить? Дать телеграмму, позвонить, телепо-ртировать Скажи на милость, чем я буду тебя кормить? Пока я выплѐскивала наружу свои эмоции, Антон распихивал чемоданы по углам, а Галочка заняла место у стола и с возрастающим аппетитом стала поглощать ужин. Я, уже успокоившись, сидела напротив и откровенно смотрела ей в рот. Руслан ловко воевал с убегавшим кофе. - Какого чѐрта ты припѐрлась? - не выдержала я. - Аля, дорогая, грех было не воспользоваться возможностью порвать всякую связь с внешним миром. Да ты не раз приглашала меня провести у тебя пару дней - Раз!.. - простонала я. - Это было один раз, 17 лет назад, когда я имела несчастье влюбиться в этого кретина! - В него? - Галочка перевела маленькие глазки на онемевшего Антона. Руслан замер на лету. - Ах, нет! Антон почти святой То был отец Руслана Слава Богу, сын не похож на отца неужели ты не помнишь Ярослава? Галочка хрюкнула и залилась истерическим хохотом. - Ярослава Грицкевича? Ох, ты, Боже мой! Его еще от тебя Аврора увела, да? - Он всегда был прытким на страстных блондинок Галочка отвалилась на спинку кресла и закурила сигару. Руслан зачарованно смотрел на изящество бегемота. Кажется, моему мальчику выпало некоторое разнообразие во впечатлениях. Эх, не в добрый час подумала я об этом! - Аля, мужайся! Я забыла тебя предупредить. Завтра ты принимаешь гостей. Мне показалось, что я ослышалась. - Что я делаю? - Что с тобой? Ты стала плохо слышать? - Я стала плохо понимать. С какой стати я должна принимать гостей? Каких гостей? - Моих. - Хрен редьки не слаще. Я их знаю? - Ты зря так разволновалась. Я плохих людей не приглашу в твой дом - Хоть на этом спасибо, - мрачно вставила я. - Завтра утренним поездом приезжает та самая Аврора. На какую-то долю секунды я перестала дышать, затем я только и смогла, что хрипло выдавить: - Я не позволю 4
5 Я вскочила и мегерой пронеслась по комнате. - Что ты себе позволяешь? - шипела я. - Пока ещѐ это мой дом и я распоряжаюсь в нѐм! Аврору не пущу даже на порог! Пусть катится ко всем чертям! С какой стати я должна принимать еѐ здесь? - Потому что мы работаем вместе над одним очень важным проектом - Галочка затянулась. - и нехорошо выгонять гостя, если он уже приезжает, - подало голос моѐ чадо. Я только беспомощно опустила руки и рухнула в кресло. - 2 Утром я вытолкала Руслана на вокзал встречать Аврору, а сама занялась уборкой дома. Кто бы ни приехал, пусть даже это будет сам Ярослав Грицкевич собственной персоной, царство ему небесное! - мой дом должен быть в идеальном порядке! В тот момент когда мы с Антоном с остервенением трясли маленький коврик, к дому подъехало такси и из него выпорхнула вышеупомянутая фурия. Антон замер с ковриком в руках, не сводя восторженных глаз с яркой и высокой женщины. Аврора, всѐ ещѐ Грицкевич по мужу, переносила своѐ вдовство тяжело, но с достоинством. Для неѐ это было проклятьем, она жила под этим бременем уже 2 года. В свои 36 лет она ощущала себя во всех смыслах на вершине зрелости: опытная, умная, образованная, шикарная женщина, имеющая неслабую страсть к мужчинам. В качестве умницыжены она смотрелась шикарно. В качестве неразборчивой в связях вдовушки она чувствовала себя обыкновенной шлюхой. Аврора появилась в огненно-оранжевом свитере в обтяжку и мини-юбке. Антон, так и не пришедший в себя, пробормотал нечто нечленораздельное себе под нос и задом ретировался в дом. Я наконец-то смогла прийти в себя и даже нашла в себе мужество отметить, что с нашей последней встречи Аврора даже похорошела. Ярослав всѐ-таки знал толк в эффектных женщинах! - Боже мой, Аля, неужели это ты?! - прощебетала Аврора, бросаясь мне навстречу. - Похоже, что я - Галочка любезно пригласила меня погостить у тебя Скажи, этот милый мальчик, встретивший меня на вокзале, сын Ярослава? Такой взрослый? Кто бы мог подумать! Руслан в это время вылез из такси и круглыми глазами таращился на меня. Я развернулась задом и неприлично удалилась в дом. Гори всѐ ярким пламенем! Не обязана я никого встречать и никому улыбаться! Если уж на то пошло и эта фурия здесь, то в этом доме есть мужчины, есть Галочка, вот пусть они еѐ и развлекают! Но когда, спустя некоторое время, я всѐ же спустилась в столовую, то увидела картину, достойную кисти художника. Аврора в шикарном белом костюме приятным тембром что-то обсуждала с кузиной. По некоторым обрывочным фразам можно было сделать вывод, что разговор вертелся вокруг работы и лился с нотками женского кокетства. Флюиды главным образом были направлены на Антона, сидящего в противоположном углу комнаты и напоминающего китайскую статуэтку. На кухне топтался Руслан: кофе убежал, тосты сгорели, а последний кусок 5
6 более-менее съедобного бекона утащил соседский кот Ротфельер - большая красивая скотина с прекрасным аппетитом. Руслан вскинул на меня глаза и в них блеснули азартные искорки. - А ничего бабѐнка, да, мам? Она, действительно, бывшая жена моего отца? - Да, к несчастью, - мрачно отозвалась я, наливая себе стакан холодной воды. - Но она же красивая! - У тебя вкусы твоего папеньки! - ядовито заметила я. - И вообще, это тебя не касается. - Ну да! Глаза мне что ли закрыть? Я залпом выпила воду и уставилась на сына. - Руслан, я сказала, чтобы ты к этой фурии не подходил ближе, чем на метр! Иначе я за себя не ручаюсь! - я развернулась и смело шагнула из полыньи в пекло, но на пороге всѐ же слегка заколебалась. Чтобы хоть както скрыть своѐ состояние, я нетерпеливо повторила. - Ты меня понял? - Так точно, мэм! - Руслан вытянулся во весь рост и задел башкой полки. С них посыпались банки и мой отпрыск бросился их собирать. Я с достоинством удалилась. Воспользовавшись тем, что Аврора выразила желание осмотреть сад и удалилась с Антоном, я вцепилась в кузину. - Ради Бога, кого ты припасла ещѐ? Я слишком хорошо знала Галочку, чтобы не понять, что Аврора только начало. - Аля, я не хотела тебя расстраивать - Говори уж. - Должны приехать Пѐтр с Яном Ты же знаешь, проект, над которым мы работаем - Как? Ян тоже приезжает? - я моментально растаяла. Вот уже несколько лет нас с Яном связывают тѐплые отношения. За что я испытываю к нему сердечную привязанность, было вполне понятно, но за что он проникся ко мне искренней симпатией, было для меня загадкой. Ради Яна я готова была простить Галочке внезапный наплыв гостей на мой дом и визит этой чѐртовой фурии. Наблюдая, как она висит на моѐм благоверном, я невольно задумалась, насколько хватит Антона, чтобы пасть к еѐ ногам или, наоборот, бежать с криками ужаса от неѐ. Где-то спустя полчаса Аврора явилась мне на очи и мило улыбнулась. - А у тебя мило Кстати, сегодня вечером приедет Сима. Надеюсь, у тебя найдѐтся местечко, где переночевать? - Сима это кто? - Как, ты не знаешь? Моя дочь. Очень славная девочка Я стойко перенесла тот факт, что у этой фурии есть дочь. Горячо заверив заботливую мамашу, что в моѐм доме разместится при желании чуть меньше роты солдат, я ретировалась на кухню обрадовать сына. - Ты вроде как хотел братика или сестрѐнку? - Так то когда было! - Так вот, сын, сегодня тебе будет сестричка! Взгляд Руслана непроизвольно скользнул по мне и по его лицу пробежали самые противоречивые чувства. - Ну ты даѐшь, мать! - Сегодня вечером приезжает дочь фурии. Будь добр, встреть сестричку на вокзале. 6
7 Дочь Ярослава, к моему удивлению, оказалась милой девушкой с небесно-синими глазками смышленого зверька. Я настолько настроилась увидеть вторую фурию, что когда предо мной предстал нормальный человек, я только вздохнула с облегчением. Трудно было определить точный возраст девочки. Ей можно было дать и 14, и все 18. Нынче пошла такая безвозрастная молодѐжь! - Мама, это Сима! - Радостно завопило моѐ чадо, выпрыгивая из такси и помогая девушке с чемоданами. - Вижу Добрый вечер, милочка. Как доехала? - Великолепно. - Сима мило улыбнулась и на меня волей-неволей нахлынули воспоминания юности. - Папа много рассказывал о вас Я такой вас себе и представляла. - Представляю, что он тебе наговорил!... - Разное. - Сима с улыбкой пожала плечами и я невольно прониклась к девушке симпатией. Удалив Руслана в дом, я уединилась с Симой и стала расспрашивать еѐ об отце. От разговора нас отвлѐк Руслан, наполовину высунувшись из окна и протягивая мне телефонную трубку. - Я точно не понял, но, кажется, тебя, мам. - Кто? но по визгливым высоким ноткам я уже поняла кто это. - Христя, ради Бога, говори тише нет-нет, лучше я отодвину трубку теперь говори подожди, - я замахала Симе, показывая, чтобы проходила в дом. В то же время я успела скроить рожу сыну, по выражению которого Руслан должен был прочесть, чтобы приготовил гостье бутерброды и кофе. Сын моментально исчез, Сима ушла в дом, я вытянула телефон в сад, где смогла спокойно поговорить с Христей. Это была моя близкая болгарская подруга, жившая то в Болгарии, то в Польше, то в России, то ещѐ Бог знает где. Христя превосходно говорила на этих трѐх языках, плюс в совершенстве владела английским и немецким, и сносно могла объясниться на итальянском. Полиглотство было у Христи что-то вроде хобби. Христя по жизни была миниатюрной брюнеткой с большими зелѐными глазами. - Как я рада тебя слышать! - откровенно выдохнула я. - Да? А что случилось? - Нашествие татар на мой дом. - Я и не знала, что у тебя связи с татарами. - Я не о том. В мой дом нагрянули гости сами по себе Конечно, не сами по себе! Их всех пригласила Галочка - Ох, как неудобно! - Ещѐ как неудобно! - охотно подхватила я. - Я хотела сказать, что у меня билет и завтра я буду у тебя не позднее обеда. Сказать, что я потеряла дар речи, значит, ничего не сказать. Я сидела и тупо смотрела на телефон. - Ты ты уверена? глотнула я воздух. - Что приеду к обеду? - Н-нет Что я не сойду с ума? - А, что, так серьѐзно? - наконец забеспокоилась Христя. - Конечно, нет. Приезжай Но спокойствия не обещаю, не надейся. Единственное, что могу гарантировать - Руслан встретит тебя на вокзале. Мы поболтали ещѐ немного, пока я не заметила как к дому подъезжает такси и из него выходят двое рослых мужчин. Бестактно распрощавшись с Христей, я галопом побежала им навстречу. Только при 7
8 одном взгляде на них у меня переворачивалось всѐ внутри и я чувствовала себя женщиной. Ян чертовски интересный мужчина со светло-серыми глазами, выглядел как всегда умопомрачительно. Петра я почти не знала, пару раз пересекались, но и он производил впечатление: большой, светловолосый и такой же красивый, как и его спутник. - Аля, ты выглядишь как всегда потрясающе! - Ян констатировал данный факт с ноткой доброжелательности и удовлетворения. - Ты не будешь против, если мы проведѐм у тебя пару дней? - Я не буду, но вам придѐтся смириться с фактом, что с приездом Галочки мой дом больше напоминает гостиницу. Постоянно кто-то приезжает сам по себе или по приглашению другого. Просто так всем было угодно. - Невероятно. - Ян улыбнулся. - Впрочем, гостеприимство всегда было твоим слабым местом. - Разве? - Я была оскорблена в лучших своих чувствах. Задумавшись над этим вопросом, я провела новых гостей в дом, представила их Авроре и Симе, и показала им комнаты. Ян был явно чемто озадачен и несколько раз порывался сказать мне что-то, но я носилась по дому, как смерч, и была не в состоянии выслушать его. С первых шагов в доме оба рослых симпатичных мужчины привлекли горячее внимание Авроры. От неѐ так и полились женские флюиды, которые готовы были снести любые бастионы На следующий день я сама лично поехала на вокзал встречать Христю. Я продефилировала раз 20 вдоль перрона, привлекая внимание, пока наконец-то прибыл поезд. Ожидая такси на привокзальной площади, я в пол-уха слушала оживлѐнную болтовню подруги. Наконец, она вспомнила об элементарных правилах приличия и поинтересовалась положением дел в доме на данный момент. - Я что-то плохо поняла, зачем ты принимаешь столько гостей? - Они меня не спрашивали, сами приехали, - прошипела я, Христя вздохнула. - Вообще-то выглядишь ты великолепно, но нервы у тебя никуда - Ничего удивительного! - Почему меня не встретил Руслан? Теперь полчаса провозимся с чемоданами. И действительно, вещи Христи ни под каким углом не желали ложиться в багажник. Таксист молча наблюдал, как две бабы пыхтят и пробуют закрыть багажник. На его физиономии можно было прочесть всѐ что угодно - азарт, любопытство, скуку, безразличие. Но только не желание помочь. Наконец, мы захлопнули багажник и устроились на заднем сидении такси. В общем, я была рада приезду подруги, но на данный момент меня захлѐстывали отрицательные эмоции. - У меня всѐ валится из рук, - кипела я, - постоянно по дому кто-то шатается Утром невозможно попасть в ванну Христя сочувственно кивала головой, тем более в такой трагисентиментальной обстановке глупо прозвучала еѐ реакция: - Я развожусь со Станиславом. Эта новость ухудшила и без того плохое моѐ настроение. К Стасу я никаких претензий не имела, считала его человеком умным и 8
9 симпатичным. Но семейная жизнь Христи с ним не сложилась с самого начала: столкнулись два совершенно одинаковых, импульсивных человека. В конце концов Христя уехала от него в Болгарию, и вот, спустя несколько лет раздельной жизни, она решилась на развод. Я была заинтригована. Все гости отошли на второй план и я с любопытством уставилась на подругу. - У тебя в Болгарии кто-то наклѐвывается? Христя как-то неопределѐнно покачала головой. - Да не в этом дело Понимаешь Ах, мы приехали! Меня тут же захлестнули другие проблемы. Прежде всего я заметила в глубине сада мило шушукающих в беседке фурию и Яна. Это настолько выбило меня из колеи, что я раздражѐнно хлопнула дверцей такси, бедром отшвырнула выскочившего за мной таксиста и, выругавшись, уступила ему всю катавасию с чемоданами Христи. - Располагайся, отдыхай, разводись, делай, что хочешь! - развернулась я к подруге, - на меня не рассчитывай - Я хотела предупредить - Что ещѐ? Добивай уж Христя была жутко смущена, тем более, что она уже заметила причину моих взыгравших нервов и откровенно пялилась в сад. - Да оторви ты глаза! - Ах, да, надо же! Я и не думала, что у них роман - Христя перевела дыхание, - так вот, я хотела сказать тебе ещѐ раньше - Да нет у них никакого романа! - с раздражением я сама уставилась в сад в самых страшных подозрениях. Христя плюнула на всякую деликатность. - Я хотела переговорить со Стасом на нейтральной территории и пригласила его к тебе. - Ян всегда недолюбливал Аврору Что ты?!!! Христя уже летела по направлению к дому, прихватив в форме прикрытия доселе неподъѐмный чемодан То, что произошло в следующий момент, можно сравнить только с концом света. Из дома внезапно донѐсся истерический визг. Краем глаза я заметила, как вздрогнули сидящие в беседке. В ту же секунду со стороны проезжей дороги появились Руслан и Сима. В следующий миг я уже влетела в дом, где столкнулась с насмерть перепуганной Христей, сидящей прямо на чемодане. Еѐ старался успокоить не менее испуганный Антон, в то время как Пѐтр внимательно рассматривал развалившуюся в кресле Галочку. Увидев меня, Христя начала говорить на всех языках сразу. Это привело еѐ в чувство и страх сменился неудержимой яростью. - Какого чѐрта у тебя повсюду трупы? наконец она перешла на понятный язык. Подошѐл Пѐтр, слегка бледный, но в состоянии нормально что-либо объяснить и сказал: - Галочка мертва Сожалею Я пошатнулась. Может, это мне только кажется? Зажмурилась и снова открыла глаза. Нет, ничего не изменилось. Галочка так и осталась лежать в кресле. Я ещѐ раз закрыла глаза. - Как это мертва? - взорвалась я, открывая глаза. Но, увидев неподвижное лицо Галочки, растерялась. - Почему? - Кажется, отравление. 9
10 - Что она ела? - Вскрытие покажет, - мрачно пошутил Пѐтр. И в этот момент дом потряс ещѐ один вопль. Кричала Аврора, мешком оседая на Яна. Подошедшие Руслан и Сима жались друг к другу, как котята. - Дайте ей воды! попросил Ян, явно недовольный, что руки его заняты непредвиденной ношей. Он перенѐс Аврору на диван. Христя тоже всхлипывала, сжимая пальцы и судорожно глотая воздух. - Это невозможно. Это неправда! Не может быть! - Как видишь, может. Я огляделась и встретилась взглядом с Симой. Девочка в шоке, но в целом держится молодцом, не то, что еѐ мамаша. - Надо что-то делать, - неуверенно произнесла я, чувствуя дрожь в коленках. Внутренне я только и делала, что успокаивала себя. - Надо вызвать полицию, - предложил Антон, кивая на телефон, - и надо чем-нибудь прикрыть еѐ того труп. - Не надо! - неожиданно проревел Ян. Все в немом изумлении уставились на живое изваяние громовержца. - Звонить в полицию не надо? осторожно переспросила Христя, боясь навлечь на себя новый гнев Яна. - Нет, трогать тело не надо, - Ян склонился над трупом и занялся визуальным осмотром. К нему тут же присоединились Пѐтр и Руслан. Втроѐм они представляли прекрасную картину из трѐх неподвижных фигур: высокие, статные, все трое довольно-таки интересные и симпатичные, только и любоваться этой троицей, если бы не предмет их созерцания. Я была в отчаянии. Создавалось впечатление, что кузина для того и приехала и притащила с собой всю эту ораву гостей, чтобы отдать Богу душу в компании друзей и знакомых. От Галочки можно было ожидать всѐ, что угодно. Даже то, что местом своей смерти она выберет мой дом. Как будто мне своих проблем мало! - Аля, пожалуйста, позвони в полицию ты. - Христя протянула мне телефон. Я решительно выхватила у неѐ трубку и набрала номер До приезда полиции я выплѐскивала подруге всѐ, что я думаю о поступке Галочки. - Господи, ну почему именно в моѐм доме? Расстроенная Христя, всѐ ещѐ не расставшаяся с чемоданом, опять примостилась на нѐм и закурила. - Просто ужасно А я ещѐ вызвала Станислава в твой дом! Я была шокирована. - Если Галочка отдала концы, это не значит, что в моѐм доме еѐ примеру должен последовать каждый! - зловещим шѐпотом выдохнула я. Христя побледнела. - Аля, я не имела в виду Просто Станислав он всегда такой впечатлительный Он может вообразить чѐрт знает что - Да что тут можно ещѐ вообразить? Когда есть труп, то большого воображения не требуется: он умер - или его убили, - мрачно закончила Христя. Пока мы молча таращились друг на друга, в соседней комнате разгорелся не менее оживлѐнный разговор между Петром, Яном, Антоном и моим чадом. - На лице и шее пятна. - Ян о чем-то сосредоточенно думал. - Похоже на отравление Руслан, что она ела? 10
11 - Бог еѐ знает. Она столько ела, что могла отравиться чем угодно. - Что она ела в последний раз? - требовал ответа Ян. Руслан потряс головой. - То, что и все пили горячий шоколад на завтрак. Тѐтя Галочка попросила двойную порцию сливок и 4 ложечки сахара. Может, еѐ сладкое доконало? На толстых людей иногда действует похуже радикулита. - Хуже уже некуда, - отозвался расстроенный Антон. И в этот момент в комнату влетела я с криком ужаса от предположений Христи. - Руслан! - я хватала ртом воздух и искала рукой позади себя опору. Наконец, я просто-напросто оперлась о косяк двери. - Руслан, скажи правду: ведь это не ты... не ты убил Галочку? - Н-не, мам, н-не я, - Руслан начал заикаться. - Ты ей ничего не подсыпал в пищу? Только не ври! Трое мужиков воззрились на меня, как на святую, принесшую им благую весть. Их можно было понять, так как прийти двумя разными путями к одному выводу Галочка была убита, мало того, еѐ отравили,- это ещѐ пол-беды. Но то, что родная мать в первую очередь бросилась с обвинениями к сыну это был предел. Руслан стоял потрясѐнный не меньше Христи, застывшей у меня за спиной. - Я прошу, я умоляю, Руслан, ответь честно: ты лично ничего не подсыпал ей в пищу? Наконец, моѐ чадо хрипло сглотнуло и выдавило из себя. - Подсыпал две лишних ложечки сахара Первым в себя пришѐл Ян. Он обнял меня за плечи, усадил на стул и похлопал по руке. - Приди в себя, Аля. В твоѐм доме несчастье, но не надо терять последнюю каплю разума. Ну зачем твоему сыну травить Галочку? - Ну ты даѐшь, мать! - пришѐл в себя Руслан. Я с ужасом перевела взгляд с Яна на сына. - Я, кажется, сошла с ума. - Это не самое худшее, что случилось за сегодняшний день, - мстительно отозвался Руслан. - Замолчи! Господи, Ян, что теперь делать? - Прежде всего успокоиться и ждать полицию. - 5 Полиция приехала минут через 15 и тут же еѐ стало много: представители власти занялись различными манипуляциями в каждой комнате, обсыпая всѐ на своѐм пути белым порошком, что-то измеряя, прощупывая и вынюхивая. Нас сразу же попросили пройти на террасу. Аврора, которая то и дело издавала трогательные всхлипывания, позволила усадить себя в огромное плетѐное кресло. Сима не сводила любопытных глаз с инспектора, который вышел к нам и занял место в соседнем кресле. Ян и Пѐтр сохраняли завидное спокойствие. И только я никак не могла взять себя в руки - кто бы мог ожидать от Галочки такую «свинью»: взять и помереть в моѐм доме! Руслана распирало охватившее чувство причастности к криминалу. Он курсировал за полицейскими, то и дело задавая самые нелепые вопросы. Инспектор Кразовский представлял собой типаж книжных сыщиков прошлого века: небольшого росточка с умными глазками на худом лице 11
12 любопытного суслика. Его редкие светлые волосы были аккуратно уложены. И вся внешность говорила о большом интеллекте. Впрочем, он действительно, оказался человеком своего дела и вызвал у нас огромную симпатию. Прежде всего Кразовский переписал данные каждого из присутствующих и поинтересовался целью приезда. Он выяснил, что покойная, Пѐтр, Ян и Аврора работали над одним проектом, причѐм Пѐтр и Ян были представителями конкурирующей фирмы, сильно заинтересованной в реализации вышеупомянутого проекта именно в их сфере. Чтобы договориться по данному вопросу, все четверо, по приглашению покойной, собрались в данном доме. Они более или менее знали друг друга и меня, и были свято уверены в моѐм гостеприимстве. Инспектор что-то записал в свой блокнот и поинтересовался, к чему пришли договаривающиеся стороны относительно проекта. - Галочку не устраивали наши условия, - подал голос Ян. В это время охающая Аврора внезапно пришла в себя. - И не надейтесь, что смерть Галочки всѐ изменит! Я с места не сдвинусь с такими убытками! Пѐтр пытался ввязаться в перепалку, но его жестом остановил инспектор. Теперь его заинтересовала личность Христи. Та срывающимся голосом поведала о своих семейных проблемах, о приглашении мужа в мой дом и о моѐм всем известном гостеприимстве. Кразовский как-то странно посмотрел на меня, но я проигнорировала его взгляд. Чтобы я ещѐ оказала кому-нибудь любезность? Приезжайте, помирайте, места в доме хватит, но без меня! Я оглохла и ослепла! - Мам, ты что не слышишь? - очнулась я от полушѐпота моего сына. Оказывается, инспектор уже в третий раз просил меня рассказать подробности о покойной. Я в ярких красках поведала о нежных родственных чувствах, объединявших нас в годы бурной молодости. Инспектор на каждую мою фразу кивал головой и что-то быстро записывал в блокнот. - Конспектирует? - Сима наконец отошла от матери и присоединилась к Руслану. Их обоих сжигал юношеский азарт расследования. - Анализирует, - моѐ чадо уже успело заглянуть поверх плеча инспектора и удостовериться, что блокнот исчиркан вдоль и поперѐк какими-то завитушками и рожицами. - Я где-то читал, что когда чтонибудь рисуешь, лучше думается. Может у него тоже того мысль пошла. - Куда пошла? Сима фыркнула и продолжала тем же таинственным шѐпотом: - По-моему, он не знает, за что ухватиться в этом деле, вот и рисует. И ещѐ задаѐт глупые вопросы. - У него особый метод расследования, - встал на защиту власти Руслан, тем более, что маленький инспектор ему очень нравился. Кразовский, будто читая мысли, поднял глаза на молодых шушукающихся людей и доброжелательно улыбнулся. - Руслан, приготовь инспектору кофе! - шикнула я на сына. - Сахар положить? - внезапно также шѐпотом забеспокоилось моѐ чадо. - Сколько? Как всегда две ложечки? А вдруг и он помрѐт? 12
13 - Руслан!!! - взревела я, и мой переросток галопом вылетел с веранды. Все, включая и самого инспектора, с интересом взирали на разыгравшуюся семейную сцену. - Дорогая - отважился подойти Антон со словами утешения, но тут же примирительно потупился. - Извини, дорогая Инспектор Кразовский осуждающе покачал головой и начал в дипломатической форме объяснять нам о необходимости оставаться на месте, то есть в доме, до конца расследования. - Это зачем?! - Взорвалась я, явно игнорируя все нормы вышеупомянутого гостеприимства. - У нас контракт, - в унисон подхватили Пѐтр и Ян. И только Аврора с тихим стоном изобразила жертву насилия непредвиденными обстоятельствами. Я была вне себя. Сначала всей толпой прут в мой дом, а теперь все готовы уехать и оставить расхлѐбывать все неприятности мне одной. Хотя я была неправа: Сима и Христя с готовностью выразили желание остаться. Христя, разумеется, по вопросам личного порядка, а это милое дитя Симочка в надежде поближе познакомиться с единокровным братом. Кажется, мой сын тоже в восторге от сестрѐнки! Во всяком случае, Сима хоть не похожа на свою мать! Пока гости в голос спорили о необходимости остаться и о своих «горячих» планах, к Кразовскому подошѐл эксперт. Он что-то прошептал тому на ухо, после чего оба обменялись взглядами и уставились на меня. Все внезапно замолчали и тоже вытаращились на меня. - Меня избрали английской королевой? - буркнула я, весьма уязвлѐнная всеобщим вниманием. Не настолько я неотразима, чтобы вызывать у присутствующих повальный интерес к своей персоне. - Прошу прощения, но я должен поставить всех в известность. Ваша кузина, мадам, была убита. - Кразовский выдержал паузу, чтобы добить нас окончательно, - точнее, отравлена. Святые угодники! Мы были правы! - И чем еѐ отравили? - Медленно действующий яд без вкуса и запаха. Господи Боже мой, ну ясное дело не мухоморами! - Где это было? - В горячем шоколаде. Упала и разбилась чашка. На пороге стоял Руслан и ошалело смотрел как на полу растекается тѐмная жижица кофе. Аврора дала волю охватившей еѐ истерике. Рыдая, крича и визжа, она билась в руках трѐх мужчин Антона, Яна и Петра и требовала незамедлительной гарантии еѐ безопасности пребывания в этом «зачумлѐнном» доме. - Мам, это не я я не травил честное слово, - Руслан выглядел растерянным. Непроизвольно моѐ чадо было включено в список подозреваемых. И он, поддавшись естественному человеческому страху, приполз просить помощи у матери. Я же пребывала в состоянии озверевшего хамелеона настроение менялось, как буря на море. Я кипела и негодовала, но последней каплей стали вопли фурии. Зловеще переведя взгляд на сына, я произнесла голосом Оракула: - Успокойся, дитя моѐ Если это и твоих рук дело, прими моѐ материнское благословение, - и гордо покинула террасу. - Ух ты! восхищѐнно выдохнуло моѐ чадо мне вслед, а Христя с разгону понесла всякую околесицу насчѐт моих нервов, положения 13
14 матери-одиночки, проблем на работе и вот теперь в доме. Инспектор был удивлѐн не меньше других, но был в состоянии понять случившееся. - 6 На следующий день в моѐм доме царила благодать. После бессонной ночи Аврора ни свет, ни заря разбудила дочь и они вместе отправились в город за покупками. Ещѐ не совсем проснувшаяся Христя без всякого энтузиазма выползла в сад с огромным плетѐнным креслом и принялась за маникюр. Время от времени она вопрошающе поглядывала в мою сторону, но я отдалась полностью наведению порядка в доме после нашествия полиции. Ян и Пѐтр, с утра страдающие бездельем, напросились мне в помощники. и я их тут же отослала чистить огромный палас. В это время Руслан готовил завтрак при свидетеле. Антон добросовестно просматривал каждый продукт и давал своѐ «добро». - Теперь если все и помрут, то пойдѐшь, как соучастник, - промурлыкало моѐ чадо. - Кто бы мог еѐ отравить? Антон задал вопрос, который мучил всех нас со вчерашнего вечера. Руслан корпел над салатом. - Знаю точно, что не я. - Полиция делает ставку на кого-то в доме По-твоему, кто это мог сделать? Руслан почесал затылок. - Тот, кто работал над проектом. Чего-нибудь не поделили, Галочка была камнем преткновения и еѐ убрали. Я бы поставил на Аврору Мне еѐ не жалко. - Аврора работала в паре с Галочкой. Она отпадает. Кто? Пѐтр? Ян? - Ну да! - Руслан аж подскочил. - Такие отличные ребята! Не верю! - Мне тоже верится с трудом, - согласился Антон. - А там что у тебя? Руслан тупо уставился на банку, которую вертел в руке. - Перец. Антон заинтересовался, куда именно собирался тот использовать экзотическую приправу, но Руслан и сам толком не знал для чего достал перец. - Христя отпадает, - вернулся к расследованию Антон. - Она только приехала и в этом светопреставлении не участвовала - на еѐ долю выпало обнаружить труп - Кто остаѐтся? Сима и твоя мать. - И ты, - подхватил Руслан, не сводя глаз с закипающего кофе. - Признайся, это ты сыпанул ей эту мерзость в шоколад? Интересно только, чем она тебе не понравилась? - Я влюбился в неѐ с первого взгляда, - буркнул Антон. - То, что отравила твоя мать не верю. - Почему? Руслан всѐ-таки отвлѐкся и кофе моментально убежало. Парень, чертыхаясь, занялся уборкой, но потом сгрѐб всѐ в кучу и сел на стул. - Может мать вспомнила что-нибудь из их совместной жизни и решила заткнуть кузине рот. - Или решила избавиться от наплыва гостей на еѐ дом и начала с Галочки, виновницы нашествия, - с энтузиазмом подхватил Антон. В такой вот позе, сидящих на стульях друг против друга, я и застала своих любимых мужчин. - Вы собираетесь нас кормить? И чем вы тут занимаетесь? 14
15 - Выясняем, из-за чего ты укокошила свою любимую кузину, - голосом невинного агнца ответил Антон. Я вытаращила на них глаза. - Никак спятили! Уже накрывая на стол, Антон вздохнул, сознавая поражение в расследовании собственными силами. - Никто не подходит на роль убийцы Так зачем тебе перец? - Надо выяснить мотивы преступления, - Руслан опять уставился на злосчастную банку с приправой. - Какого чѐрта?! Сыпануть еѐ в кофе? - Тогда в этом доме наступит повальный мор. А перец чѐрный или красный? Руслан, понятия не имевший о цвете перца, открыл банку и издал голосом нечто нечленораздельное. - Чѐрный? - брезгливо поморщился Антон, у которого была аллергия на всякого рода приправы. - Что? - очухался Руслан, - оно, конечно, чѐрный, но не перец. Шоколад! Сухой шоколад! С утренним поездом приехал Станислав. Это был приятный энергичный человек под стать Христе в еѐ безрассудстве и беспечности. Он выгрузился из такси и замер прямо у калитки, заметив на террасе столпотворение народа, с тоскливым видом ожидающего завтрак. Я чуть не бросилась ему на шею, чем наверняка бы довела подругу до удара. В последнюю секунду сдержалась и только тепло приветствовала его. - У тебя что-то произошло? Юбилей? Вечеринка? - Хуже, - мрачно вздохнула я. - Труп. - Да ну? Чей? - Кузины Галочки. Ты еѐ помнишь? - Вроде видел когда-то А с чего она того в труп? - Кто - то ей подсунул одну мерзопакостную гадость, а она еѐ слопала. - Зачем? - Так она всѐ подряд жрѐт. - Нет, зачем подсунули? И кто? - Зачем - не знаю. А кто, - я тоскливо обернулась на народ и честно рубанула правду-матку. - Кто-то из нас. Стас ошалело перевѐл взгляд на веранду. И в этот момент с диким воплем влетело моѐ чадо. Оно проскакало по ступеням, потрясая над головой банкой. - Улика! Вещественное доказательство! Нашѐл! Перец! В шоколаде! Чѐрный! С отравой! - Что с ним? - Стас с интересом смотрел на моего сына-переростка. Последний раз он видел Руслана, когда тот самым бесстыдным образом «подмочил» новенькие брюки Стаса, привезѐнные по большому блату с Канады. И сейчас этот малец скакал, орал и выкрикивал, бог знает что. - Спятил никак, - ужаснулась Аврора. Моѐ чадо бросилось ко мне в надежде найти понимание и поддержку. - Я нашѐл эту мерзость Нет, нашѐл Антон, думали перец. Это им отравили Галочку! - Перцем? - засомневалась я. 15
16 - Почему перцем? обиделся Руслан. - Яд был в шоколаде, а сухой шоколад был в банке из-под перца. Вчера она пропала, а сегодня я нашѐл еѐ между сахаром и кофе. Клянусь, я еѐ туда не ставил! Подошѐл Ян и стал внимательно рассматривать банку. Банка как банка, самая обыкновенная. Ну не совсем, конечно, обыкновенная. Еѐ мне привезли одни хорошие знакомые из Индии в качестве сувенира и я до сих пор питаю к ней симпатию: очень симпатичная баночка, аккуратненькая, на чѐрном фоне жѐлтые и серебряные завитушки, а внизу пара заморских иероглифов. Я решила, что это будет баночка для перца. - Ты сыпанул сюда шоколад? вознегодовала я. Руслан пожал плечами. - А что такого? Для перца большая, а мне некуда было пересыпать шоколад. - Какая красивая! -- ахнула Сима, заворожено протягивая руки к банке. - Не трогать!!! - взревел Ян. А, чтоб ему! Что за дурная привычка орать в самый неподходящий момент! - Никому не прикасаться!... Аля, звони в полицию! Руслан так и остался стоять посреди террасы с банкой в руках. Он смотрел на неѐ, как на змею, не шевелясь и не дыша. Я рысцой побежала звонить. Опять запричитала Аврора. И началось светопреставление. Сима бросилась успокаивать мать. Пѐтр заспорил с Яном о перце, шоколаде, яде, банке и как всѐ это вместе взятое может повлиять на их контракт с фирмой. Христя из огня в полымя набросилась с семейными упрѐками на Стаса, который работал на два фронта- невпопад отвечал жене и пытался выяснить у Антона подробности убийства. Тот с удовольствием поведал о том, как нашли труп, как он выглядел, и что думает полиция на этот счѐт. Единственным неподвижным монументом было моѐ насмерть перепуганное чадо с зажатой в руках банкой Инспектор приехал с криминалистом, очень печальным человеком. Весь его облик свидетельствовал о великой мировой скорби по поводу, я так понимаю, преждевременной кончины кузины Галочки. Во всяком случае, хотелось верить, что кислое выражение лица вызвано ничем иным, и уж тем более не нашим присутствием. Инспектор вежливо выслушал сбивчивый рассказ Руслана о банке, перекинулся парой слов с криминалистом, упаковал баночку в пакетик, и, напомнив ещѐ раз о необходимости не покидать город, удалился. Я могла только молча скорбеть об утраченной любимой баночке Христя, Стас и я уединились в дальнем углу дома, своеобразной мансарде, более напоминающей чулан с небольшим окошком. Здесь моѐ чадо хранило свои вещи: велосипед, строительную каску, помятое крыло «Опеля» (и где только стащил?) и всякий другой хлам. Это было единственное место, где нас не стали бы искать, и где мы могли обсудить события прошедших двух дней. В углу лежало несколько матрасов. Мы соорудили из них что-то вроде пуфиков, накрыли какими-то тряпками и уселись друг против друга. Христя закурила. - Сожжѐшь дом, - пробубнила я. Нервы не выдерживали. 16
17 Собрались мы втроѐм потому, что я была уверена, что ни Христя, ни тем более Стас не причастны к смерти Галочки. Христя только приехала, а Стас вообще не присутствовал при этом безобразии. Я же не могла отравить Галочку по многим причинам. Живая кузина была мне намного полезнее, чем мѐртвая. Единственный мотив, который можно было поставить мне в вину мол, решила расквитаться за самоличное приглашение гостей. Но как выяснилось, полиция установила время кончины Галочки, и только у меня одной было алиби на то время - я ездила встречать Христю. Остальные мотались в пределах дома и сада. Любой из них мог не только отравить Галочку, но и передушить всех остальных, а заодно и поморить тараканов, никто бы ничего не заметил. Христя была до неприличия счастлива, что убийца не я. - А ты чего ждала? Что я маньячка? В состоянии хандры развлекаюсь подобным образом? - Ах, нет, - Христя замотала головой и руками одновременно, чуть не угодив сигаретой в корзину с бумагой. - Но так трудно поверить, что еѐ мог убить кто-то из присутствующих. - Преступник кто-то из нас? - Стас был заинтригован. В нѐм проснулся профессиональный азарт журналиста. - Может кто со стороны? Пришѐл, сыпанул, ушѐл и концы в воду. - В шоколад, - поправила я. - Не обобщай. Тебя это вообще не касается, - разозлилась Христя на мужа, а я в унисон ей твердила ответ на вторую часть вопроса. - Невозможно было проникнуть в дом, не столкнувшись с кем-либо. Они сновали в то утро взад и вперѐд. - Значит, убийца в доме? - резюмировал Стас. - Я бы поставил на Руслана Извини, Аля, но ему легче всего было отравить Галочку. - Я уже думала об этом. Даже в первые минуты бросилась к нему с обвинениями и с этой банкой что-то не так - в моѐм мозгу забрезжила какая-то смутная мысль, но уловить еѐ мне не удавалось. За банку клещами ухватился Стас. - Что в ней не так? - Сама ещѐ не знаю Что-то такое мелькнуло, - я вопросительно взглянула на друзей. Они таращились на меня. Наконец, Христя стряхнула с себя оцепенение. - Не понимаю, о чем ты? - Почему Руслан решил, что яд в банке? Умерла ведь только Галочка. Логичнее было бы предположить, что отраву ей подсыпали уже в чашку. Ведь шоколад пили все. Или не все? Христя и Стас переглянулись. - Я не пила, - осторожно произнесла я, чувствуя что вот-вот меня осенит, - я не успевала на вокзал - А другие? - Руслан!!! - взревела я и вылетела из чулана. В комнату я влетела смерчем, снося всѐ на своѐм пути. Ян и Пѐтр, как братья-близнецы, разом повернули голову и воззрились на моѐ безумие. Я пыталась успокоить дыхание и хваталась за грудь. Следом за мной влетели Стас и Христя. - Мам? - Руслан обеспокоено смотрел на меня. - Ещѐ кто-нибудь помер? - Кто? - Не знаю. У тебя вид, будто по крайней мере полгорода скончалось! - Типун тебе!... Руслан, ты готовил шоколад на всех? 17
18 - Конечно. А что? Предупреждаю, если ты опять со своими подозрениями, то я не травил. И не собирался. - Подожди Шоколад пили все? - Конечно. Кроме тебя. Ты сорвалась на вокзал. - Я не пил, - подошѐл Ян, - не люблю сладкое. - Я тоже не пил, - эхом подхватил Пѐтр. - Сначала он был слишком горячим и я отставил чашку в сторону остыть. Когда же хватился, всѐ было убрано. А напоминать было неудобно. - Руслан, ты? - Не помню - Руслан стал заикаться, чувствуя, что в вопросе «пил не пил» кроется ответ на важный вопрос. - К-кажется, пил Или нет? Мам, я пил? - Ты что, не знаешь, что делал? - Не пил! - неожиданно уверенно заявил Руслан. - Вспомнил, не пил! - Точно? Ты уверен? - А то! Я приготовил шоколад в маленькой кастрюльке и хватило только на гостей. Я ещѐ подумал, как хорошо, что ты уехала на вокзал. - А что ты пил в то утро? - Воду из-под крана. - Что-о? Но там же микробы! - Во всяком случае от них сразу не помирают! - парировал довольный Руслан. В это время вошли Аврора и Сима. На вопрос, пили ли они горячий шоколад, они отрицательно замотали головами. - У меня диета, - фыркнула Аврора. - А я выпила кофе, оставшийся с вечера, - улыбнулась девочка. - Так получается, что никто не пил, кроме Галочки? - Точно, - подхватило моѐ чадо, - шоколад так и остался нетронутым Нет, четыре чашки были пустыми - Четыре? Значит, кто-то всѐ-таки пил? - я уставилась на гостей отнюдь не гостеприимным взглядом. - Или Галочка выпила всѐ сама, - вставила Аврора. - Тогда не надо было и яда, - буркнул Руслан, - от такого количества сладкого можно было дуба врезать и без химикатов. Мы молча обдумывали сказанное. Если никто не пил шоколад, и всѐ выпила кузина, то яд был либо в каждой чашке, и убийца решил уничтожить всех в доме, или яд был в одной чашке и тогда он покушался на кого-то одного, не обязательно даже на кузину. Или всѐ-таки яд был в чашке Галочки? - Ох, без инспектора не разобраться Христя и Ян поочерѐдно висели на телефоне, разыскивая инспектора. После часа названиваний его удалось поймать и Христя рассказала о последних новостях. К удивлению, инспектор выслушал еѐ равнодушно, сделал кое-какие пометки (это было ясно потому, как Христя по несколько раз повторяла одно и тоже). - Да, сегодня да, Руслан Ничего, спасибо Пили не все Ничего не пил Галочка пила Да, одна. Остальные нет. Как почему? Откуда я знаю? У каждого своѐ Я? Нет, не пила Кразовский вежливо поблагодарил, но приехать отказался, сославшись на ряд срочных дел. 18
19 - Эта полиция так нудно и медленно ведѐт расследование! резюмировала слегка недовольная Христя. - Ума не приложу, кому помешала Галочка. Всѐ-таки с его стороны большое свинство, взять и отравить человека! - только и смогла я произнести. В голове всѐ перемешалось: чашки, гости, шоколад, восточная банка, да ещѐ встал вопрос, чем занять слоняющихся гостей. Со смертью Галочки у Авроры, Петра и Яна резко упал интерес к деловым вопросам. Со скучающим видом они взирали друг на друга в надежде, что проект выгорит как-нибудь сам по себе. Аврора соизволила прийти в себя только после того, как Антон принѐс ей бутылку холодного белого вина. Кончиками пальцев она ощупала своѐ лицо и скривила губки. Было и без слов понятно, что на данный момент она выглядит не лучшим образом. - Мама, как ты? - присела рядом Сима, встревоженная продолжительной еѐ истерикой. Ну что за прелестное дитя! Интересно, у кого из своих родителей она унаследовала черты сострадания и заботы? На моей памяти ни фурия, ни тем более еѐ отец ничем подобным не обладали. - Лучше, девочка моя. Принеси мне плед и подушку, я отдохну в саду. Девушка кивнула и поспешила в дом. Воспользовавшись моментом, к Авроре подсел Станислав. Этот дом подносит мне одни сюрпризы. Вот уж не знала, что фурия во вкусе Стаса. Так ведь можно и разочароваться в людях! - Ты только посмотри! шипела Христя. -Что она себе позволяет! Мало ей Яна? - Причѐм тут Ян? Он еѐ очередная жертва, - тоже громким шѐпотом заспорила я. - Она своего не упустит, действует автоматически. Каждого мужчину проверяет на профпригодность, на предмет женского обаяния. Она красивая баба, может себе позволить! - Не позволю! Поверь, она прекрасно осознаѐт, что делает! Холодная и коварная бестия! Я хорошо понимала подругу и еѐ законное возмущение. Когда-то фурия увела моего благоверного супруга, тот попался как рыба на наживку, правда жили они долго и счастливо. Теперь роковая женщина выискивала себе очередную жертву и, кажется, на этот раз ею стал Стас. Аврора возлежала на кушетке в саду, обтянутая в мини, чем довела неподготовленного Станислава до состояния комы. - Разрешите представиться, - Станислав предстал перед фурией во всей божественной красоте. - В этом нет необходимости, - Аврора улыбнулась. - Вы- журналист. - Известный журналист! Вы меня знаете? - Первый раз вижу! - Тогда как? - Всѐ очень просто. В этом доме все уши прожужжали о вашем приезде. - Да? И кто, простите, прожужжал? - Ваша жена, конечно. Налейте мне вина, пожалуйста. Стас открыл бутылку, налил и подал ей фужер. Сам он устроился в кресле напротив и достал сигареты. - Не курите здесь, - Аврора показала прекрасные белые зубы. - У меня астма. 19
20 Сам вид бедной Авроры говорил, что она испустит дух только от одного вида сигареты. - Я так нервничаю. Галочка убита. Это ужасно! Мы работали вместе. Вы знаете? Чисто деловое партнѐрство. Но я ценила еѐ, как рационального и ответственного человека, - фурия закашлялась и залпом выпила фужер вина. - Извините, моя астма Стас осторожно положил ногу за ногу, надеясь, что это не повредит еѐ астме. Аврора смотрела на Станислава глазами страдающей нимфы. Надо сказать, роль сладкой идиотки ей удавалась. - Вы хорошо знали Галочку. Кто мог убить еѐ? - «закинул удочку» Стас. - Полиция уверена, что кто-то из нас, - Аврора в полуулыбке опустила глаза, как будто подобные шутки были привычным делом у представителей власти. - Но почему не предприняты меры осторожности? Кто знает, какие планы у убийцы? Может, Галочка это начало. Аврора судорожно сглотнула. - Маньяк? - Не думаю. А как восприняла эту смерть ваша дочь? - Она мужественная девочка, - при упоминании о Симе, весь облик фурии изменился. Кто бы мог подумать, что Аврора может быть любящей матерью с нежностью и восхищением говорящей о своѐм ребенке! После получасовой беседы с Авророй, Стас пришѐл к выводу, что больше ему ничего не удастся узнать об убийстве Галочки, вежливо раскланялся с фурией и пошѐл искать Руслана. Он всѐ ещѐ был уверен, что юноша должен был или что-то видеть, или знать что-то такое, что могло помочь ходу расследования Скоропостижная смерть Галочки сильно заинтересовала детей. Хоть ни тот, ни другой никогда раньше не видели тѐтушку, криминал в доме захватил их полностью и бесповоротно. Как и все, они пытались вычислить убийцу. Руслан с поистине ослиным упрямством придерживался версии, что покушение было заранее обдуманным и годами вынашивалось в чей-то голове. - Кто у нас самый сообразительный? - Ох, не хочу бросать тень на человека, но по сообразительности я бы поставила на Яна. Руслан запротестовал. Ему очень нравился спокойный, вежливый, умный мужчина и меньше всего хотелось, чтобы убийцей оказался он. Дети заспорили. В конце концов, девушка уступила. - Кто бы ни убил Галочку, но как-то неприятно осознавать, что убийца среди нас. Руслан был полностью согласен. - Сима, скажи честно ты не травила тѐтушку? - Я? Почему я? - Вот если окажется, что ты, тогда и буду удивляться. А теперь скажи- ты или не ты. - Не я. 20
docplayer.ru
1 3/2010 Номер государственной регистрации: КВ Р ISSN Редколлегия журнала: Главный редактор: Яхонтов Владимир Николаевич Литературный редактор: Деминская Лариса Алексеевна Технический редактор: Гончаров Виталий Николаевич Адрес редакции: Украина , г. Донецк, проспект Ильича 1/54 Адрес типографии: Украина , г. Донецк, ул. Петровского, 126 а/53 Сайт: Архив журнала: Для рецензий: С О Д Е Р Ж А Н И Е ЮНЫЙ ЛИТЕРАТОР Ксения САБЕЛЬНИКОВА (Россия)... 2 Безвольно убегает время (стихи) 3 Родина (стихи).. 3 Носильщик (рассказ) 4 Мария БАЛАШОВА (Россия) 9 Как бороться с темнотой (рассказ) ПОЭЗИЯ Маргарита ТАРАСОВА (Россия). 11 Ты время тяжкое и благодать (цикл стихов).. 12 СТОУН (Россия). 21 Виктория БАЛАШОВА (Россия) 27 ДРАМАТУРГИЯ Александр ЛЕПЛЕР (Россия) Воспоминания (цикл рассказов).. 28 Елена ПЕРЕЯСЛОВА (Россия) Сказка для тебя. 35 Сердце твоего города.. 35 Подари мне лунный камень. 36 Любовный треугольник.. 37 Leonardo 37 Дакота 38 Я подарю тебе Север СТОУН (Россия) Вишенка Белла ДЖАНДАР (Адыгея) Чудо 43 Амалия ФЛЕРИК-МЕЙФ (Израиль) Приют воспоминаний Оксана БУСЛЮК (Россия) Неси крест свой. 61 Виктор КНЕЙБ (Германия) Песочный замок (окончание).. 67 Виктория БАЛАШОВА (Россия).. 86 Женька или одноклассники Off line (окончание). 87 ФАНТАСТИКА Влад ЯХОНТОВ (Украина) Стрекоза. 170 СКАЗКА Лари РУБИН (Украина) Потерянные сновидения 177 АВТОРАМ КОНКУРС «МАСТ ЕР ДЕТ ЕКТИВА» 211 ПРИГЛАШЕНИЕ К СОТРУДНИЧЕСТВУ
2 Ю Н Ы Й Л И Т Е Р А Т О Р Ксения САБЕЛЬНИКОВА (Пермь, Россия) Я учусь в Перми в девятом классе, в школе 59. Учусь хорошо, иногда даже за четверть выхожу отличницей, что становится всѐ чаще и чаще. Я человек творческий. Обожаю смотреть разные фильмы, а особенно люблю их придумывать. Мечтаю не только сняться в кино, но и снять его. Играя в компьютерные игры, всегда загораюсь мечтой создать свою игру. Обожаю всѐ волшебное и необычное. С удовольствием изучаю английский. Очень хочу побывать в Лондоне, зимой в Финляндии, а также в Греции и Египте. Обожаю придумывать разные истории и рассказы. Даже бывает такое, что я пишу свои стихотворения или отрывки из рассказов в школе на переменке. Я написала уже пять книг из одной серии «Сестра Магии». Они написаны в жанре фэнтази. Вот названия этих книг: 1 Сестра Магии и Меч Синсеренга, 2 Сестра Магии и Чѐрный Дом, 3 Сестра Магии и Кулон Венеры, 4 Сестра Магии и Замок Тьмы, 5 Сестра Магии. Последняя Битва. Сейчас работаю над совершенно другой книгой, в том же жанре. Она называется Дракон. 2
3 Безвольно убегает время Безвольно убегает время, А мы спешим его догнать. И так народы, только тлея, Спешат наш мир лишь покидать. Мы в суете не замечаем счастья, Считая, что его-то в жизни нет. На нас навалятся ненастья И груда бесполезных бед. Под смыслом жизни Мы видим слово «жить», Которой, почему-то, мы Не можем дорожать. В дарах мы смотрим ценность, не заботу, И помним только о себе. С утра спешим на надоевшую работу, И жизнь мы видим так нечѐтко, как во сне. Бежим куда-то, всѐ хотим успеть, Не зная, что на всѐ есть время, Не зная, что и времени, быть может, нет, А мы бежим, спешим, лишь тлея. Родина Вдалеке возвышаются горы, Облачась в пелену облаков. Устремив свои грозные взоры На верхушки зелѐных лесов. Ветер с севера дует, Не боясь разбудить леса. А по небу тихо дрейфуют Белых облаков паруса. Небеса и темны и прекрасны, Солнце светит вдали. Светит жѐлтым и красным Луч уходящей весны. Там я жил не год и не два, Там я жил всю жизнь свою. Там родные места. Те места, что я Родиной назову. Ксения САБЕЛЬНИКОВА,
4 НОСИЛЬЩИК Ксения САБЕЛЬНИКОВА В 1950 году я впервые устроился на работу стал шофѐром. Мне было тогда лет двадцать, не меньше. То время было сложное, послевоенное. Всѐ надо было восстанавливать, многие переезжали. Вот я и работал шофѐром: возил, в основном, вещи, но, бывало, и людей, что случалось крайне редко. Машина, на которой я разъезжал, была старенькой и ездила не очень-то быстро, но меня это вполне устраивало. Зарплата тоже была небольшой. Но в то время я прекрасно понимал, что лучше этой работы мне не найти. Обычно мы шофѐры сами и являлись носильщиками: пе реносили тяжѐлые вещи из машин в дома людей. Я был таким же. Сам по себе, я был неслабым, немаленьким мужчиной, так что носить вещи мне не составляло никакого труда. Я был новеньким, но работал хорошо. Всегда прибывал вовремя, никогда не опаздывал, да и происшествий со мной никогда не случалось. За все две недели, что я работал, я ни разу не попадал в аварию. Но на третьей неделе Помню, как сейчас, был солнечный день. У меня, как всегда, был заказ: доставить вещи. Я ехал по неасфальтированной дороге. По обе стороны от неѐ росли берѐзы и тополя с роскошными кронами. Я ехал, ничего не замечая, стуча иногда пальцами по рулю. Но тут, неожиданно, из-за поворота выехал грузовик и наехал на меня, правда, успев затормозить. Не понимаю, как это мы не заметили друг друга? В общем, я попал в автокатастрофу, чего со мной никогда не бывало. И только торможение грузовика спасло мне жизнь. Я повредил лишь правую руку. Целый месяц пролежал в больнице с гипсом. В общем, мне запретили таскать тяжести правой рукой. А как мне таскать тяжѐлые вещи одной левой рукой? Это стало проблемой. Я даже хотел было уволиться, но этого не произошло. Мой начальник Дмитрий Анатольевич Дубров увольнять меня не собирался. Найти такого шофѐра, как я, было непросто. Потому и не уволил. Но я не понимал, как же это я буду работать, если не могу таскать тяжести? Дмитрий Анатольевич нашѐл решение. Он приставил ко мне носильщика: Николая Степановича Большого. Его фамилия говорила сама за себя. Ростом он был велик чуть ли не два метра, на тридцать сантиметров был выше меня! Сам он был хорошо упитан, даже немного толст. Но толстота не смягчала его грозного, угрожающего взгляда, а, наоборот, ещѐ больше усиливала его. У него была чѐрная борода, густые брови и длинные волосы, которые, как казалось, срослись с его запутанной бородой. Его кулаки были, как два огромных железных молота! Все шофѐры с облегчением вздохнули, узнав, что Николай достался именно мне, а не кому другому, потому что все его побаивались. Своего первого дня после вынужденного длительного отдыха я боялся, как никогда. По рассказам своих коллег, я понял, что Николай чуть ли не зверь! 4
5 Мой первый заказ был сделан. Нужно было довести одну пожилую пару на улицу Советскую 5, в квартиру номер 7. Пара села на заднее сидение машины. Я стал погружать вещи в багажник самостоятельно: Николай пока ещѐ не появился, что меня сильно обрадовало, хотя я его в жизни не видел. Осталось погрузить три тяжеленных сумки. Я поднял одну и с трудом положил еѐ в багажник, но потом упал, будто меня кто-то сильно толкнул в бок. Так оно и было. К машине подошѐл Николай. Он, как я понял, знал про мою травму, потому, наверное, и не дал мне поднять оставшиеся сумки, с чем он сам справился за считанные минуты. Сам носильщик сел по правую сторону от меня, от чего мне стало ещѐ страшнее. Меня даже затрясло, чего я не очень-то хотел показывать, дабы проявить своѐ уважение к Николаю. Мы поехали. Ехали не быстро, осторожно, аккуратно. Через час мы, наконец, доехали. Носильщик вынес и донѐс вещи до квартиры. Потом снова залез в машину, и мы снова поехали. Так прошѐл день, два, неделя. Но за всѐ это время я никак не мог привыкнуть к такому громиле. Всегда его боялся и, при первой же возможности, уходил куда подальше. Взгляд носильщика всегда был суровый. Но было в нѐм что-то странное. За всѐ время работы он не проронил ни слова, по крайней мере, я не слышал. Однажды, какая-то старушка, которой мы везли груз, сказала, обращаясь к носильщику: - Какой молодец! всплеснула она руками в восторге. Замечательный сынок! На что Николай отмахнулся и весь день ходил какой-то сердитый. Спросить, почему он был такой сердитый в тот день, я так и не решился. Боялся, вдруг, что сделает. Был вечер, когда я и Николай отправились обратно. Нам нужно было поставить машину (она, ведь, была не моя). Я еѐ, как всегда, поставил в гараж, после чего нужно было зайти к начальнику за зарплатой. Здание, в котором, как говорили «восседал» начальник Дмитрий Анатольевич, было трѐхэтажное. Но сам Дубров находился на втором этаже в кабинете 18. Он сам лично выдавал зарплату, бухгалтера, наверное, не было. Я ещѐ не дошѐл до нужного мне кабинета, как уже слышал крики: - Ты меньше не заработал! кричал начальник в истерике, - А, если ты не заберѐшь этого, то ты уволен! - Вы даѐте мне много! кричал кто-то. Я столько не возьму! - Что значит «не возьму»? спросил, крича, начальник. Тебе, что, больше не надо? Я знаю, как ты живѐшь! - Да, что вы знаете? крикнул подчинѐнный, сильно ударив по столу кулаком. Деревянный стол треснул. - Бери! как-то сипло и со страхом произнѐс начальник. Бери! повторил он. Наступила пауза. Я подумал, что всѐ упокоилось, и решил зайти в кабинет. Но дверь так сильно распахнулась, что чуть ли не дала мне по лицу! Из кабинета вышел Николай. Я остолбенел: на не го кричал начальник! Разве он его не боится? 5
6 Николай строго посмотрел на меня. В его руках виднелись бумажные деньги, скомканные и помятые. - Следующий! произнѐс начальник с облегчением, и я зашѐл в кабинет. - А! Здравствуй, Андрей! произнѐс Дубров. Рад тебя видеть! он вытирал белым носовым платком свой лоб. Ты как? Я ничего не ответил, посмотрел в окно и увидел Николая, выходившего из здания. У порога он пересчитал деньги, а ту сумму, как я понял, которая была больше, просто выбросил в сторону, что меня сильно поразило. Крышка стола начальника, и правда, была треснута ровно посередине. - Держи! сказал Дмитрий Анатольевич и протянул мне мою зарплату. Я взял, а у входа в здание ещѐ подобрал часть зарплаты Николая. - Верну! произнѐс про себя я. Скажу, что подумал, что уронил и не заметил. Где он жил, я, конечно, не знал, но узнать это было проще простого. Я просто обратился за помощью к Дмитрию Анатольевичу. Правда, я не сказал, зачем мне это надо. Да он и не спрашивал. Просто предупредил, что Николай не в духе. Но на это я не обратил внимания. Мне почему-то хотелось ему помочь, хотя сам я даже не знал, что у него случилось. Оказалось, что живѐт он в деревянном старом, покосившемся домике, где окна были в копоти. Вокруг домика был забор из сырых и старых досок, но очень низкий и тоже покосившийся. За домом был огород, что было немного несвойственно городу. Только в этом огороде ничего не росло. Там он только копал, но что, никто не знал. Придя на то место, где находился этот дом, я сначала подумал, что носильщик там и не живѐт, но когда я увидел в огороде Николая, все мои сомнения тут же испарились. - Чего надо? грубо спросил носильщик, оперевшись на лопату. Чего пришѐл? Я стоял как вкопанный. Его грозный голос просто приклеил меня к земле. - Ну? Забыл чего? спросил Николай, уже другим, более приятным голосом, видимо, поняв, что я испугался. - Ты ты - не решался сказать я. Ты деньги потерял Он странно и строго посмотрел на меня, а потом опять стал копать чѐрную землю. - Забирай! произнес он, даже не взглянув в мою сторону. Они мне не нужны! Я ещѐ немного постоял в сомнении и уже собирался уходить, но Николай произнѐс: - Заходи! Чаю попьѐм! Устал! и указал на дом. Я обошѐл забор, кое-как нашѐл калитку и вошѐл в дом, в котором была одна лишь комната. В комнате на стене и на полу были красные ковры, но при этом все в пыли. Был огромный круглый деревянный стол, вокруг которого стояло четыре стула. У одного из них не было спинки. Рядом со столом стоял шкаф с посудой, напротив которого был шкаф с одеждой и с книгами. В углу была одноместная кровать с двумя матрасами, четырьмя одеялами и 6
7 двумя подушками, причѐм одна из них была в два раза меньше другой. Возле кровати стояли плита и раковина. - Садись! показал Николай на стул. Я сел. - Чай будешь? спросил он, но, не дождавшись ответа, достал из шкафа две кружки, куда налил обжигающий чай. К чаю вчерашнее печенье! сказал носильщик и достал вазочку с печеньем. Держи! Пить чай я совсем не хотел, тем более что на улице жара, тридцать градусов! Но носильщик казался таким грозным, что отказываться я просто боялся. Всѐ время, пока я работал с Николаем, я задавал себе один и тот же вопрос: «Что же случилось с ним, если он такой грозный, неразговорчивый?» Этот вопрос я хотел задать и сегодня, но боялся. Николай сел напротив меня, и мы стали пить чай. Я всѐ время смотрел в кружку, когда пил и когда не пил чай, а поднять глаза и посмотреть на Николая я страшился. - Чего не ешь печенье-то? спросил носильщик, подвигая ко мне вазочку. Вчера сам готовил, а есть-то некому! Я довольно-таки удивился, что мой напарник умеет готовить, но не отказался и парочку попробовал. Печенье оказалось очень вкусным, чего я, конечно, совсем не ожидал. - Ты Дмитрию Анатольевичу-то скажи, что брать больше, чем положено, я не буду. Пусть на эти деньги машины в ремонт сдаѐт, а мне лишнего не надо! А то ишь какой! Баловать меня вздумал! Не заслужил - А, что ж так? спросил я. Разве это плохо, когда денег больше? Я бы взял! - Вот и бери! А мне не надо. Может, это и хорошо, что денег будет больше, но за деньги-то счастья не купишь! А у меня всѐ есть. На еду, воду, налоги там всякие мне денег хватает, а к остальному я не привык. - А дом? - А, что дом? - Ну, починишь его, купишь там себе телефон или телевизор! - Эк, какой! Телевизор! Николай усмехнулся. Зачем он мне? Я лучше книжки почитаю! Вон весь шкаф забит. Тебе не надо? Как только я не уговаривал его взять эти деньги, но он был против. - Потрать на себя и семью свою! сказал он. А от меня отстань! - А как же твоя семья? спросил я. Но Николай ничего не ответил. Его хмурое и грозное лицо тут же изменилось. Он задумался. - Нет у меня семьи, - тихо произнѐс он. Нет - Как так нет? - Да, так погибли все на войне. Сгорели, верно. - Так ты не знаешь, как они погибли? - Как не знать? Знаю. Сказали мне, вот и знаю! - А что, если это не они? произнѐс я, - А что, если твои-то живы? - А чего тут радоваться-то? Не мои мертвы, так у других беда - Как их зовут? Когда родились? Где последний раз-то ты-то их видел? Ты мне всѐ расскажи! - Да, зачем тебе ерундой заниматься? Вон, лучше книжки почитай! - Нет, ты скажи! я так хотел помочь Николаю, что готов был на всѐ. Скажи! Скажи! 7
8 К концу вечера мне всѐ-таки удалось его уломать, и теперь про его семью я знал всѐ. - Только ты ерундой не занимайся! грозно сказал он, - Но единственное, чего я хочу, так это быть с родными Эти слова подтолкнули меня на мысль. - А что, если мне их найти? подумал я и принялся за дело. Через полтора месяца всѐ было готово. Те люди существовали и совпадали по всем признакам: имели одну и ту же фамилию, имена были те же и даты рождения тоже. С такой счастливой новостью я отправился к носильщику, купив два билет в Ярославль, где и жили его родственники. Когда я подошѐл к его дому, то Николай был у себя в огороде и чтото копал. Увидев меня, он отставил свою лопату к дому. - Ну, здравствуй! произнѐс он. За всѐ это время мы с ним как-то сблизились. - Здравствуй, здравствуй! ответил я, доставая из кармана бумажку, - Смотри, что у меня есть! Я показал бумагу Николаю. - Что это? спросил он. - Это твои родственники! ответил гордо я. Я уже купил два билета в Ярославль! Поедем! - Да, ты что, сдурел? крикнул он, смяв бумажку и бросив еѐ на землю. Какие билеты? Какой Ярославль? Никуда я не еду! И ты тоже! Я не понимал, почему это он отказывается от своего же счастья. - Да, ты что, не понимаешь? кричал он. Мертвы они, мертвы! В тот момент я очень сильно испугался. Мне казалось, что он меня сейчас как ударит, и я буду либо мѐртв, либо полужив. - Но почему ты не веришь? осмелился спросить я. Это же твоѐ счастье! - Видишь ту лопату? строго спросил он, указывая на ту, которой копал. Видишь? Ей я закапывал своих родных. Они умерли! И свидетели тому лопата, - он снова указал на неѐ, - и мои глаза! Тут-то я понял, что произошло. Но то, что случилось в следующий момент, было ужасно! Я ни в коем случае не хотел быть свидетелем, случившегося, но пришлось. Николай заплакал. Он отвернулся. А я ушѐл Когда я пришѐл на работу, Николая не было. Прошѐл день два, неделя. А он так и не появился. Ко мне даже поставили другого носильщика. Через три недели я уехал, нашѐл себе другую работу в другом городе и жил там уже три месяца. Но судьба снова занесла меня в С*** - город, в котором я работал шофѐром. Тут был похоронен мой дед. И первым делом я решил сходить к нему на кладбище, а потом заглянуть к Николаю. Но на кладбище я его и встретил, причѐм совсем случайно. Неподалѐку от моего деда была могила, на которой было выгравировано: «Николай Степанович Большой ». И его фотография сверху. Я стоял, как окаменевший. А когда очнулся, то первая мысль у меня в голове была такой: «Как ты и хотел, Николай. Ты со своими близкими» Ксения САБЕЛЬНИКОВА,
9 Мария БАЛАШОВА (Москва, Россия) Маше Балашовой 10 лет. Она учится в школе 1239 города Москвы, где углубленно изучает английский язык. Также Маша уже третий год ходит в художественную школу, где с удовольствием рисует свои картины. Она хочет стать либо дизайнером, либо модельером в обоих случаях навыки, полученные в художественной школе, явно не пропадут. Маша много рисует дома, в школе, в самолете, сидя перед телевизором везде, где только есть возможность. Также Маша иногда пишет короткие рассказы и стихи. Маша обожает котов! В ее рисунках и рассказах они часто являются главными героями. И если Маше встречается кошка, она при возможности обязательно ее сфотографирует на мобильник или на фотоаппарат, что будет в этот момент под рукой. Машина первая учительница Анна Анатольевна Зорина. И мы хотели бы сказать ей «спасибо». Это удивительный человек, дающий неоценимую возможность ребенку раскрыться во всех его проявлениях. Анна Анатольевна человек, ставший за эти три с половиной года нам родным и близким. Спасибо ей за терпение, доброту и понимание, ведь многие таланты удается раскрыть в ребенке именно благодаря ее мудрому подходу. Спасибо огромное и журналу «Автограф» за то, что его редакция предоставляет детям возможность проявить себя на его страницах, сделав свои первые шаги в литературном творчестве! 9
10 КАК БОРОТЬСЯ С ТЕМНОТОЙ На свете жила девочка, которая очень боялась темноты. Как только наступала ночь, она не хотела идти спать: - Мама, мама! Можно я позже лягу? спрашивала она маму. - Конечно, Катенька! отвечала мама. Но чуть позже опять: - Мама, мама! Можно я позже лягу? - Но уже итак поздно! Катя, хватит! До утра не досидишь! Надо побороть страх! говорила мама. И вот, лежа в постели, Катя снова еле заснула. Однажды, когда мама отправила Катю спать, Катя опять не хотела идти, а когда все же пошла «О, Боже мой!» подумала она, когда во тьме появились зеленые огни! Они двигались по комнате, и, о кошмар, они уже на постели! - Мама! вскрикнула Катя, и тут же включился свет. - Брысь, Барсик! Брысь отсюда! крикнула мама. - Барс, это ты? спросила Катя, взяв в руки рыжего персидского кота, - это ты - убедилась она. - О, Боже, - вздохнула мама, - спокойной ночи. Но есть еще одна причина, почему Катя боится темноты каждую ночь под коробками с игрушками в ее комнате кто-то скребется! И эта ночь не исключение. Катя сегодня особенно испугалась. Но она была полна сил. Страх заставил ее помучиться, но все же она встала с кровати, добежала до выключателя и включила свет. Одна из коробок качалась и билась, будто в ней кто-то есть. Катя перевела дух и открыла коробку На дне ерзала маленькая домашняя крыска: вероятно Барсик за ней погнался и загнал в коробку. - Мама! крикнула Катя Позднее выяснилось, что крыса была соседская. Зато Катя пере стала бояться темноты: ведь больше никто не скребся, и было совсем не страшно! Мария БАЛАШОВА,
11 П О Э З И Я Маргарита ТАРАСОВА (Шуя, Россия) Родилась я в небольшом городе Ивановской области Шуя родине К.Бальмонта. В старших классах школы увлеклась творчеством символистов. Наверное, уже тогда и были написаны первые стихи и наброски, похожие на рассказы. Самыми любимыми авторами также стали Джонатан Коу, Ганс Гейнс Эверс, Жаннетт Уинтерсон, Габриэль Гарсия Маркес, Пауло Коэльо, Робин Кук, и конечно Михаил Булгаков и Ев. Замятин. Несмотря на любовь к литературе, в 2003 году поступила я на юридический факультет Шуйского Государственного Педагогического Университета. И затем продолжила учебу в Международном Юридическом Институте в г. Иваново. Но писать стихи не прекращала. Наоборот. Их становилось все больше. Поэтому я одновременно со своей основной учебой, в 2008 году стала изучать теорию и практику стихосложения в Заочном Народном Университете Искусств в г. Москве у прекраснейшего преподавателя Акакиевой Ольги Юрьевны, которая помогла мне опубликовать несколько моих произведений в каталоге, посвященным 75-летию ЗНУИ. В этот период увлеклась творчеством и жизнью А.Н.Вертинского. Он меня покорил своим безграничным талантом и произведения мои, в этот период, написаны под влиянием песен и стихов Александра Николаевича. В этом же году мне предложили стать автором и одним из редакторов новой ивановской литературной газеты СтилоГраф. После окончания курсов по стихосложению в Москве, я ушла из газеты, но до сих пор принимаю участие в разных конкурсах и мероприятиях, проводимых СтилоГрафом. Собрав все многочисленные произведения в одно целое, я 11
12 решила сделать цикл стихов. Затрудняюсь сказать, в каком стиле написан данный цикл, но думаю, он недалеко ушел от декадентства. Декадентство это не стиль. Это настроение, это сама жизнь, это состояние души. Искусство, появляющееся где-то глубоко внутри, искреннее, прямое. Оно не обязано нравиться, оно обязано вызывать ЧУВСТВА. Здесь Вы не уведите ярких красок. Тут в черно-серых тонах живут герои с невообразимой душевной красотой. Про них хочется говорить, о них хочется писать, их истории хочется слушать бесконечно. Любовь и ненависть, страх и разочарование, клубок разных чувств, переплетение судеб, переломные моменты жизни - вот темы моих произведений. Откройте Ваше сердце для простых людей. Быть может, судьба моих героев не оставит Вас равнодушным. Несмотря на то, что декадентство в переводе с французского означает «упадничество» (хотя слово это подходящее ко всему, что творится сейчас в России), сегодня его можно рассматривать как новые искания в искусстве и в литературе. Это что-то новое, непонятное, неизвестное, но безумно манящее, интересное, носящее маску трагической загадочности. Здесь нет ложных жизненных ценностей, навеянных извне. Возможно, это и есть самое главное... «Надо в искусстве всегда говорить правду, и тогда тебя никто не тронет ни люди, ни события, ни даже Время» (А.Н.Вертинский). ЦИКЛ СТИХОВ «ТЫ БРЕМЯ ТЯЖКОЕ И БЛАГОДАТЬ» «Я живу. Я жить могу без веры, Только для искусства одного. И в моих глазах пустых и серых, Люди не заметят ничего». А.Н.Вертинский * * * * * Он сказал ей: «Я Вас ненавижу!» За Ваш тонкий, как деревце, стан, За Ваш голос прекрасный и нежный, Что был Богом когда-то Вам дан. Ненавижу я Вас за улыбку, За надменный насмешливый взгляд. Ваши чувства обман и ошибка И духи Ваши сладостный яд» А потом перед ней на колени Он упал, и, скрывая слезу, Он сказал: «Как я Вас ненавижу. Как я Вас безнадежно люблю!» 12
13 * * * * * Осенняя аллея, Туманы да роса. Промокшие деревья Стоят в слезах дождя. Пустынная дорога Ведет куда-то вдаль, И кажется за нею Исчезнет вся печаль. Унылая погода Унылая душа. Иду я по дороге Тихонько, не спеша. Как странно расставаться В дождливый грустный день. И листья на деревьях Мою скрывают тень. * * * * * Мои мысли теряются в сне Шорох чьих-то шагов по листве Затуманилось небо в слезах, Слился шепот в чужих голосах. Мне не страшно сегодня одной, И я счастлива, что ты не мой. Я влюбилась во мрак и во тьму, И мне нравиться ждать тишину. За окном расстелился туман Это просто осенний обман, Это просто любовь умерла, А мечта вслед за нею ушла. Небо прячется в горьких слезах, Тишина наступила в садах, Город дремлет в чудовищном сне. Чьи же эти шаги по листве? Я знаю Я знаю, ты был в моей жизни, Я знаю, ты был в моих снах. Так просто вошел в мои мысли, Ты был в потускневших мечтах. 13
14 Я знаю, ты был. В это верю. Я сны эти в сердце храню. Теперь ни о чем не жалею, Тебя ни о чем не прошу. Я знаю, ты мне не приснился В полночном бездонном бреду. Как ангел на землю спустился, Оставив следы на снегу. Я знаю, ты был в моей жизни, И этого мне не забыть. Позволь в моем маленьком сердце Мечту о тебе сохранить. * * * * * Ты говорил, что вернешься, А я верила, глупая. Осень срывала плакаты Дождливая, подлая. Моросила, ликовала, Душу по лужам таскала, Просила прощения За все унижения. Все позабудется Может быть Где-нибудь А пока я иду за дождем. Почему я так верила? Глупая! Сердце давило, кусало Совсем незнакомое, гордое. Замершее, чуждое, Мнимое, нужное Стучало, кричало, Молилось, рыдало. Все позабудется В это не верю я * * * * * Черт возьми, я не та, что ты выдумал ночью безумной. Я не ангел, мечтающий в небо когда-то взлететь. Мою пылкую страсть проклинали и люди, и боги И в огне беспощадном мне вечно придется гореть. Я не плачу. Ты просто придумал все это. Ты придумал, что слезы мои разбивают гранит. Я лишь просто брожу средь могил, ни в какую попасть не посмея И я знаю, что имя мое где-то в камне так сладостно спит. 14
15 Я не жду ничего. Все прошло. Погасил кто-то свечи. Кто-то мне приказал привыкать к вечной боли своей. Я не сплю. Меня душит опять этот розовый вечер С липким запахом крови последней, быть может, весны. Замолчи, черт возьми! Я не та, что поверит безумью. Я живу ожиданием счастья того, что уже не вернуть. Я спасенья не жду, становясь под свинцовые пули. Я не та, с кем делить надо эту сырую судьбу. Осень Отравляющее ощущение. В окна дует холодный ветер. Эта осень все поймет откровения И на все вопросы ответит. Эта осень раскрасит листья, Желто-красные в пропасть сорвутся. Буду жечь на костре твои письма, Чтоб забыть тебя, не вернутся. Эта осень прольется слезами, Разольет бензин в мелких лужицах. Нам не нужно играть словами, Нам не нужно на солнце хмуриться. Нам не нужно спешить за мгновением, Нам сейчас нужно просто молчать. Эта осень взорвет откровения, Нам сейчас надо их забывать. Эта грустная желтая осень В нашей сказке поставила точку. Ветер бьется по окну и просит, Чтоб я стала опять одиночкой. Новый год Я пью свою боль вместе с сладким шампанским. Под шум слов чужих мне мучительно хочется спать. Я ласкаю бокал и под музыку песен шаманских Вновь мечтаю о том, как отсюда я буду бежать. Календарь на стене. Там все праздники крестики черные. На обоях моею рукою написано «нет!» Я не верю в мечты, в это сказочно-новое И с моим Одиночеством здесь я встречу рассвет. 15
16 Я смотрю в потолок, в эти белые линии. И не жду над своей головой голубых облаков, Пью за эту судьбу, всю покрытою инеем, За любовь и за страсть королей-мертвецов. Притупляется боль. Я опять забываюсь. И под грохот салютов мне не страшно себя убивать. В этом глупеньком сне я тебе, как тогда улыбаюсь, Пропуская по венам своим этот сладостный яд. Твое имя Твое имя проникает все глубже и глубже Подниму воротник от навязчивой стужи. Спрячусь от любопытных черных прохожих Как они, мои дни так жестоко похожи. Поднимаюсь по лестнице выше и выше. Если я закричу, то никто не услышит. Притворюсь невидимкой, ключи подбирая. Открываю дверь в мир беспощадного рая. Мои крылья промокли и слезы все душат. Мое тело живет. Оно зло и послушно. Оно прячет все мысли под пологом белым. Я впервые тебе все сказать не посмела. Засыпаю. Не думаю, как будет лучше. Ты просто сейчас мой единственный лучик. Почему говорить я с тобою не стала?.. Я гадаю на нас по цветам одеяла. Твое имя внутри Измена Был распят. Умирал. Был почти уничтожен. Холод смерти и Ад я почувствовал кожей. Был раздавлен предательством, ранен осколком От разбившейся вазы любви. Выл я волком. Ты ушла. Я остался один на дороге. Я трупом валялся, не слушались ноги. Мне дождик зализывал раны, а ветер Пел песни на этом печальном рассвете. Я стал забывать твое имя. Но помнил Вкус твоей металлической крови. Болело и ныло в груди от измены. Чернели, взрывались и лопались вены. 16
17 Я с жизнью прощался, молился и плакал. Я крест на холодной земле нацарапал. И умер... Исчез без страха и риска. Я стал «одним из» гранитного списка. * * * * * Кутаюсь в сырость прозрачного воздуха. Пальцем вожу по карте дорожной. Где же ты спрятался так осторожно? Разве на свете такое возможно? Точки, цветочки на белых обоях. Серое небо в разбитом окне. Вдруг позабылось мне что-то родное. Может все это привиделось мне? * * * * * Однажды не смог до тебя дозвониться. Мелькали, галдели какие-то лица, Толкались, мешались сотни прохожих. Ни один, ни одна на тебя не похожи. Я слушал предательски снова и снова Унылый и ровный гудок телефона И сердце мое на куски разрывалось. По пятам пробиралась за мною усталость. Я упал на кровать. Забывая про гордость, Я ждал, когда в трубке услышу твой голос. Не помню, как сном раздавилось сознание, Не помню, что ночь мне пропела в прощание. А утром я понял, что ты не вернешься. Подругой мне стала унылая осень. Дождем по окну моему серебриться... Лишь помню гудки...и какие-то лица... * * * * * По аллее я шагал в осень, Горький воздух вдыхал в тело, И я слышал, что кто-то просит У кого-то вернуть лето. «Нет, нельзя», - отвечали не громко, «Вот уж листья совсем пожелтели». Кто-то плакал словам звонко «Ничего, ничего не успели» 17
18 Тишина. Только дождь моросящий Стал скользить по щекам, как слезы. Я один, словно лист упавший, И уже никому не нужен. И я вшагивал медленно в осень, Привыкая к печальному ретро, Умоляя кого-то очень Мне вернуть уходящее лето. * * * * * Расскажи, как живешь. Какая погода во Вселенной твоей? Все так же ты любишь дождь? Его стук по карнизу и шелест ветвей? Расскажи, как зовут ее. Ту, которая дарит тепло. Она любит, как я тебя? Ну, а впрочем, мне все равно. Ты все также куришь в окно, Размышляя о завтрашнем дне? Как же все с нами было давно А твой запах на коже остался моей. Я кричу про себя. Как то проще молчать стало вдруг. Я стеной одиночества Удалила друзей и подруг. Я не жалуюсь. В ссоре Просто выцвели яркие сны. Просто сейчас в разговоре. Ты перешел на «Вы». * * * * * Я опираюсь на трость и выгляжу жалким. Но это лишь внешность. Так зло выдает себя старость. Я бывший поэт. Хотя под вопросом, что бывший. Я также творю, но страсти я стал как-то выше. Брожу по тропинке, где каждая травка знакома Царапаю в камне свою эпитафию скромно. Так может быть целую вечность живу И жду все чего-то Я в зеркале пыльном не вижу морщинок, Карабкаюсь вниз уже, ловлю на ладони снежинок. 18
19 Я опираюсь на трость. Я режу всю жизнь на секунды. Не мое уже будто все это. И мир А дома в шкафу лучший фрак поеден уж молью. И пахнет гвоздикой мое поседевшее горе. Я плачу в себе. Не вижу причин выдавать свои чувства. И только одну я люблю мою постаревшую осень, Постаревшую вместе со мной А так все нормально. Но и это письмо я тебе не отправлю. Я сжег свою память дотла, ее записав на бумаге Еще на прошлой неделе Конверты с засохшими розами, листьями, письмами. Все глупо, все пошло, все выцвело. И я ухожу в эту осень неистово!.. Воздух холодный я жадно глотаю снова и снова. В голосе хриплом не узнает никто Казанову. * * * * * Мы монетки кидали в море, Но сюда мы, увы, не вернулись. Навсегда тучи темные горя Над судьбою моей сомкнулись. Я не знала, что в эти мгновенья Ты уже был чужим и далеким. И не сможет мне вылечить Время Этот шрам от измены глубокий. И соленое море в ладошке Тихо таяло, с солнце играя. Разбросали мы счастья крошки На развалинах нашего рая. В одном поезде в разные стороны Друг от друга бежали, скрывались. Наше счастье делили мы поровну, Но, а боль только мне досталась. Я живу теперь в воспоминаниях Этим рану свою расширяя. Я осталась в последнем свидании На развалинах нашего рая. 19
20 * * * * * Вот еще одно сложное утро. Машинально две ложки в кофе. И забыв размешать, подумать, Отвратительный вкус какой-то. В отраженье взглянуть лениво. Да когда-то бывало и лучше. Спрятать взгляд свой от всех прохожих, Зашагать тротуаром пыльным. Зашагать к направлению в вечность, Утешать сам себя забуду. И бродить до заката как нищий, Ожидать все какого-то чуда. И добравшись до мягкой кровати, Вспомнить вдруг завтра сложное утро. Без тебя даже кофе не кофе. Отвратительный вкус какой-то. * * * * * Дарю тебе крылья! Бери и не бойся. Я справлюсь без них. Тебе же важней. Останутся раны на коже? И что же? Затянутся. Режу. Тебе же нужней. Не буду летать? Не страшно. Я буду смотреть на тебя, Как паришь в небе ты. Держи! Покурю? Ты не против? Не больно. Нет-нет не жалею. Я боюсь высоты Прощай. Нет не плачу. Что там за окошком? Там небо, там звезды, там ветер в листве, Там ночь к нам крадется, как черная кошка. Там месяц смеется над всеми во тьме Не плачу. Спина кровоточит все меньше. Лети! Ты увидишь как близко мечты. А я проживу как-нибудь на планете. Ты знаешь, я очень боюсь высоты Маргарита ТАРАСОВА, 2010 Для писем Автору: 20
21 СТОУН (Чебоксары, Россия) Родился я в городе Хабаровске в семье военнослужащего. Большая часть моего детства прошла в военных городках, а затем в городе Энгельсе на реке Волга. Окончил Саратовский юридический институт. Писать стихи и рассказы начал года два назад, размещал работы на разных сайтах. Читатели стали присылать положительные отзывы. По этой причине некоторые работы стал направлять в литературные журналы для публикации. Незнакомка Сижу за столом небрежный И вижу в стекле ее, Цвет кожи румяный и нежный, На пальце сверкнуло кольцо. Стан тонкий в стекле изогнулся, Над залом играла труба, Бокал задрожал и я поперхнулся, От шелеста платья и ветерка. Допил вино я из бокала, Встал из стола и повернулся к стойке бара, Там никого, как не кружи, Исчезло легкое виденье, Как исчезают где-то миражи. 21
22 О любви Тебя обнял за плечи, Прижал к своей груди. Губами губы встретил, Прости, помаду стер и не заметил. А дождик льет и льет, "Пора идти, замерзнешь вся", Прижалась милая плотней - "я вся твоя", А дождик льет и льет Поставь-ка в угол жизни рюкзачок Как странно вновь понять, Что сердце вдруг забилось быстро. Его пытался я унять, Не раз твердя, что это не уместно. Мне разум говорит - ты не был интересен, И под окном ее не пел ты песен, Подарков не дарил приятных, И слов не говорил занятных. Понять могу я силы мира, Подвластна жизнь мне иногда. Но женщины понять любимой, Я не смогу, наверно, никогда. Как гулок шаг в моей квартире, Как пусто стало на душе, Молчит она о том, что было, Молчит, молчит и время будто бы застыло. Что есть и что осталось? Любовь наверно показалось, Объятия нежные иллюзия дружок, Забудь, поставь-ка в угол жизни рюкзачок. О любви Твоя рука коснулась сердца на груди, Моя лежала на твоей. Забился часто пульс в руке моей, Я был в раю, я был поэт, за это тоже не суди. Из губ ее дыханье слышно, Грудь отражала сказку из мечты. Мое дыханье - бег волны, То билось о прибой, то еле слышно. 22
23 В глазах любимой свет Вселенной, Зовет, тревожит под лунной. В моих - бушующий огонь, Двоих в объятьях страсти нежной сжигает он. Я ухожу Я ухожу, я ухожу, В далекую свою мечту, Там, женщина с тобой играет, Но о любви не забывает. Я ухожу от Вас мадам, Чего хотите Вам не дам, Любовь и нежность в дефиците, Разумность тоже не ищите. Какая скука быть средь Вас, Какая мука в пустоту бросать жемчужину одну, Пустые ахи, болтовня Совсем не радуют меня. Прощайте, милое создание, Не плачьте, отсыреет мирозданье, Платочком вытрите глаза, Я, может быть, вернусь, не навсегда. Брожу по свету часто в одиночестве Брожу по свету часто в одиночестве, Живу отшельником в заброшенном жилье, Сюда живое не заглядывает, Здесь свет себе дорогу не прокладывает. Вот стол и догорает малая свеча, Кровать, над нею ящики висят, Здесь гибнет сказка и мечта, Здесь день и ночь Вас вместе встретят. Раздался шум от слива стоков, Брань в коридоре снизу вверх, В унынье впал от этих блоков, Мне не услышать добрый смех. 23
24 Вздохнул я грудью воздух влажный Вздохнул я грудью воздух влажный, На небе пасмурно, темно. Орел парит вверху отважный, Упала капля на лицо. Я помню много лет назад, Жил дурью малой, жил без больших забот, Смеялся без причины, Мог босиком бежать, обжечься от крапивы. Сегодня я другой, Лишь иногда смеется мальчик молодой, Упала капелька дождя, Пора, тень Ангела мелькнула у плеча. Давай поговорим о том, о сем Давай поговорим о том, о сем, Как в этом мире мы живем, Как страхи загружают нас, Как не хватает нам любви сейчас. Тяжел подъем в крутую гору, Остановился на средине, Что там вверху? Снег сыпет ручейком к огромной льдине. Наш мир прекрасней тысячи миров, Я человек, я без оков, Мой путь бескрайнен и тяжел, Но истины порядка в нем, я не нашел. Осень Осень молодая вышла погулять, Стала листья желтые в озеро кидать. Ты напрасно гордая мчишься от меня, Ты напрасно спряталась в роще у гумна. Шепчут листья на поле как дела? Клен кивает издали на краю леска. Обнял стан красавицы левою рукой, Поцелуй горячий тянет за собой. Друг мой Ветер у рябинки сел, Песню добрую для меня запел. Как легко мне дышится с милой у реки, Сердце в пляске бесится от большой любви. 24
25 Добрый вечер Вам, мадам Добрый вечер Вам, мадам, Я сказать хочу, робея, Что любовь свою отдам, Только будьте чуть нежнее. Вечер добрый уж прошел, Вас мадам я не нашел. Видно кто-то, но не я, О любви поет Вам песню, Видно кто-то, но не я, Обнимает Вас так тесно. Ах, мадам, какая жалость, Все прошло, любовь осталась. Тихо сел я у стола, Выпил рюмочку до дна, За любовь, чтоб расцветала, И за дам, что обнимал я рукою иногда. Жизнь театр Что жизнь такое в этом мире, Смотри на это шире, Быть может все театр, мы в артистическом строю, Играем роль какую-то свою. Вы спросите, а как правительство, Там, места нет игре и мулежу? Напрасно ваше беспокойство, Из этих сфер артисты не чета бомжу. Играют все - кто героиню мать, Кто алкоголика, мечтающего выпить и поддать, Кто клерка, что делит всем наследство, Кто ищет на кого вину определить за несчастливое, блин, детство, Все каждый день игра, Эмоций чувств букет и череда, Какую роль играю я? Быть может мудреца, ах, нет поэта из заброшенного городка. Ностальгия Сверкали звезды в небе темном, От пламени костра летят то тени, то огни. Душа согрелась и притихла в уголке укромном, В ночи таинственно шептались камыши. 25
26 Под утро костерок угас, Я шел к реке и умывался, не размыкая глаз, А над водой туман редел с зарей, И рыба радостно резвилась в дымке золотой. Мальчишки деловито снасти разбирали, Шли вдоль реки и молча запахи вбирали, Казалось, медом наполняется среда, Казалось, в Мире этом, есть только сказка и мечта. Горит свеча у иконки Горит свеча у иконки, И я прошу у нее, Чтоб было тепло в светелке, Чтоб в жизни чуть-чуть повезло, Горит свеча у иконки, А на окне узор, как будто бы елки, Прошу я у Девы любви, для всех с кем знаком, Для тех с кем дружил, кого полюбил, кто был рядом с добром, Горит свеча у иконки, Душа напряглась и застыла у кромки, Ах, Боже, дай света, здоровья и мне, Чтоб вместе с любимой мне выйти навстречу далекой мечте. Зарей малиновой восходит Зарей малиновой восходит Диск солнца над заснеженной горой. Мороз по лужам часто бродит, Узор оставив голубой. Я, затаив дыханье, вижу, Как белка по лесу бежит, Как стая ярких снегирей рябину гложет, Как раскраснелись щеки у ребят, бегущих в стужу. Год старый уходить не хочет, Ворчит как старый пень и все хохочет, Но в сердце чувствую волну, Она кричит я все смогу! Опять надежда воспарила И в ожиданье чуда Душа застыла. Я в Новый год переступлю И место в нем свое еще найду. СТОУН,
27 Посреди толпы Остановилась в зареве огней. А боль сильней среди людей. Они бегут им наплевать, Что я готова умирать. Что я готова прыгнуть в реку И утонуть всем на потеху, Что я готова пулю в лоб, Чтоб не пророчил поп и сноб. Что я готова в петлю шею, Что я от ветра заболею, Что я опять уже в слезах, Что я худею на глазах Остановилась средь толпы, Друг друга мы понять могли, Спасти от бед и от смертей, Но плачем в зареве огней. Виктория БАЛАШОВА (Москва, Россия) * * * * * Может быть, и ты вернешься когда-то Из походов и с войны, как солдаты. Может, скрипнет вдруг калитка у дома И услышится твой голос знакомый. Может быть, тебя увижу в окошко, Может даже, я заплачу немножко, Может, будет мне к кому прислониться, Может мне все это только приснится Но я счастливой побуду чуть-чуть Мне бы только сегодня заснуть Виктория БАЛАШОВА,
28 Д Р А М А Т У Р ГИ Я ВОСПОМИНАНИЯ (цикл рассказов) Александр Леплер (Санкт-Петербург, Россия) В ТЕАТРЕ Если случайно заразишься и заболеешь любовью к театру, то это уже до конца жизни неизлечимое. В театр Аркадия Райкина срочно требовался рабочий сцены: через два дня открытие гастролей в Москве. Чисто случайно мне предложили эту должность. Меня ждали поездки по стране и за рубежом, после трѐх вечерних спектаклей - два выходных: здоровье шефа надо беречь. Зарплата больше чем у инженера. На сцене только открывшегося ГЦКЗ "Россия" нашему театру дебютировать с новой программой. Проживание в одноимѐнной гостинице рядом, и нам, пятерым здоровым парням менять сценическую декорацию: два стола четыре стула: для статуса Государственный Театр требовался штат более 30 человек. О, времена! О, нравы! Ко мне подошѐл сам Мэтр Советской Сатиры, и я сделал открытие, что мы с ним одного роста. Одет он был в джинсы и тонкий свитер. Шевелюра густых седых волос у него зачѐсаны назад. - Вы наш новый работник? Как вас зовут? спросил он меня. Я кратко назвал своѐ имя. - А я тоже Исаакович, - зачем-то добавил я. Аркадий Райкин приятно улыбнулся и ушѐл по своим делам. В труппе актѐров был старичок с ролью типа: «Кушать подано!». От безделья он вечно во всѐ лез, но больше портил. Как самого молодого, он взял меня «под свою опѐку». Кулисами главного занавеса управляли вручную (так быстрее) и сброшенные огромные полотна (по 150 кг) надо было подержать пару минут, пока не утихнут волны. Эту работу и поручил мне старичок. Волнение перед каждым спектаклем, а тут - дебют! Повсюду - а как же без них-то «искусствоведы в штатском». В правительственной ложе - кому положено и Е.Фурцева со свитой, в зале телевидение, гости «из стран загнивающего капитализма» (шо б и нам таки гнить!). Во втором действии в конце одной из миниатюр падает занавес, я бесшумно (мягкая обувь для всех обязательна) подбегаю и, уже как профессионал, берусь за края кулис, но ткань вырывается из рук и поднимается занавес! Зал аплодирует актѐрам во главе с главным режиссѐром, а в центре освещѐнной сцены я с поднятыми руками: «О, небеса! Верните мне мой занавес!» Не предупредил меня старичок, что только в этой миниатюре занавес опускают-поднимают-опускают! Старичку-то, конечно, досталось от шефа. О, этот незабываемый запах кулис, ропот зрительского зала, шорох занавеса! В гримѐрных и коридорах звучит из репродуктора: «Внимание, даю первый звонок!» - это половина зрителей заняли свои места. Со вторым звонком объявляется пятиминутная готовность. Третий звонок - за кулисами всѐ замирает: даже чувствуешь, как у тебя замедляется дыхание 28
29 и пульс. Оркестр исполняет увертюру и три удара в тарелки - это сигнал для подъѐма занавеса. За кулисами отдаются команды на «языке взгляда». В 18 лет я был уверен, что успех спектакля во многом зависит от того, как я поставлю стул! Когда со сцены звучал голос Самого - мы все замирали - мы Его боготворили! У нормального человека это вызовет улыбку, но ведь мы-то были - НЕНОРМАЛЬНЫЕ! На работу Аркадия Исааковича можно было любоваться часами: настолько он был талантливым актѐром, требовательным руководителем, прекрасным учителем! Мы лучше других знали, что довелось испытать нашему кумиру и воспринимали это как «собственную боль». Сразу у сцены стояла кушетка, на которой ему не раз оказывалась медицинская помощь и у каждого, кто проходил мимо неѐ, щемило в груди. Во время нечастых репетиций я пребывал в какой-то эйфории, наблюдая за тем, как актѐры без грима только что разговаривали на отвлечѐнные темы, шутили, импровизировали и вот актѐр уже «вошѐл в роль». Актер уже не здесь, он там, для него сейчас существуют только голос главного режиссѐра, его партнѐры и текст. Работал Аркадий Райкин, не жалея себя, и я воспринимал это как: «смотри как я работаю и, если ты хочешь быть в моей команде, то работай с такой же отдачей». Храню книгу с дарственной надписью: «Саше Леплеру на память о работе в театре А.Райкин». А как помогала ему в работе супруга Руфь Марковна Рома! Талантливая, остроумная, эрудированная - говорили, что она соавтор некоторых монологов. Ромочка - мы все еѐ так называли - прекрасно дополняла работу Мэтра и умела всегда всем создать праздничное настроение - мы все еѐ сильно любили! Душа труппы! Костя (а тогда ещѐ он был просто Костя) очень похож на свою мать. Был до меня в театре рабочий сцены, который выходил с актѐрами на поклон в конце спектакля, кланяясь в сторонке. В гастрольных поездках он знакомился с девушками, представляясь заслуженным деятелем искусств, предлагал им роли в театре и кино, усаживал их в зрительном зале, а перед самым спектаклем подходил с извинениями, за то, что вместо него сегодня играть в спектакле будет стажѐр, но на поклон его, конечно, заставят выйти. Говорили, что был случай, когда Аркадий Райкин запнулся от того, что что-то уронили за кулисами, и виноватый получил потом хорошую оплеуху от босса. С пропуском в концертный зал я был завсегдатаем многих концертов, а выступления за кулисами по-другому воспринимаются. Рабочие театров - это неиссякаемый источник всех сплетен об артистах. За контрамарки наш новый гостиничный номер стал на верхнем этаже с видом на Кремль и Красную Площадь. Вот только не учѐл я, что куранты бьют очень громко, круглые сутки и через каждые четверть часа, а окно не закроешь - сосед курящий. И вот уже 35 лет при звуке курантов я с удовольствием вспоминаю театр, гастроли и недобрым словом Спасскую Башню с еѐ... часами! 29
30 В АМСТЕРДАМЕ Благотворительная гостиница от общества «Красный Крест» в Амстердаме расположена в квартале «Розовых фонарей" да ещѐ и без таблички. Такова, видимо, была воля Матери Терезы. Долго жму на кнопку звонка, а дверь не открывают - и чем же так можно увлечься, чтобы не слышать звонок, а тот ли это адрес? На улице дождь - спросить не у кого. Вхожу в соседнее заведение под красным фонарѐм с большой вывеской «Duty Dak», а вот табличку на двери проигнорировал - и напрасно! Пока запотевшие с улицы стѐкла очков протѐр, пока осмотрел интерьер при интимном освещении, то вижу, что стою я освещѐнный ярким светом в центре танцплощадки, как на подиуме. Из-за стойки бармен с дежурной улыбкой приветствует меня, словно постояльца (тьфу-тьфу-тьфу), а за столиками сидят одни мужчины и на меня смотрят «юбку новую» оценивают! Ну-ну! Большинство «глазки строят» - воспринимаю, как комплимент! Польщѐн, что я ещѐ могу кого-то возбуждать! Кто-то отвернулся демонстративно: «ты, мол, не в моѐм вкусе». Ой-ой-ой! На себя бы лучше посмотрел, педик несчастный! А вон у той парочки, похоже, один из них соперницу во мне видит - ревнует! Опять польщѐн! Оппа-ньки, а два бугая уже поднялись из-за столиков и направляются ко мне! Да, уж, такие девственности лишат - и ойкнуть не успеешь! Ну, уж нет, педики, я в вашем городе не ради этой экзотики! Сую бармену под нос бумажку с адресом «Где это?» Через год занесло меня опять в эти края и пробую я решить вопрос с ночлегом. Название той улицы уже не помню, так что буду искать «соседнее заведение». Брожу по узким улочкам квартала красных фонарей и только провоцирую своим поиском «представительниц древнейшей профессии» на грубость и решительные действия. Конкуренция - оскал капитализма! А ведь так недолго и в канале искупаться! Открываю дверь маленького отеля, а хозяин советует: «Зачем тебе Duty Dak? Возьми у меня комнату, закажи мальчика, вот и номера телефонов. А я тебе нравлюсь?» Прихожу в бар, музыка гремит - самолѐт заглушит! Подзываю жестом бармена и кричу ему в ухо название искомого заведения. Бармен выключает музыку и объявляет в микрофон: «Тут один пид... ищет «Duty Dak» - жаждет «острых ощущений себе в одно место» - так давайте же мы ему поможем!» Дружный нетрезвый хохот прозвучал для меня, как выстрел пистолета на старте, и я в тот вечер установил личный рекорд в беге с препятствиями в виде каналов. В ПАРИЖЕ Поезд из Брюсселя в Париж идѐт около трѐх часов. Но есть скорый, который идѐт час пятнадцать. Стоимостью проезда, извиняюсь, не поинтересовался, а вот величина штрафа в квитанции - вам не пожелал бы! Ширина вагона - как у самолѐта! Мягкость хода - словно летит по воздуху. Возле кресел розетки: подключаешь ноутбук, и - ты в Интернете. В вагонах таксофоны с любым городом мира, отдельные комнатки для разговоров по мобильнику и, не сразу понял, на входе в комнатку картинка: «лежит на боку человек», внутри столик, умывальник - для замены памперса ребѐнку! Ну, абажур, мадам и месье! Не ожидали? Пардон - забыл предупредить! Гуляя по Парижу, решил узнать: а по чѐм в магазинах лягушатина? «Лягушка» на грузинском - БАКАКИ, на иврите - ЦФАРДЕА. А вот на английском - не помню. И на ценники смотреть бесполезно - французским 30
31 не владею. Объяснять пантомимой - скакать и квакать перед продавцоммясником опасно - подумает, что я его «лягушатником» обзываю! Судя по величине окорока на тарелке - лягушечка получается в диаметре сантиметров 30-40! Такой «товар» я и без очков увижу! Хожу по магазинам и выискиваю в мясных отделах русского, еврея, грузина и большое зелѐное пучеглазое земноводное! А не в магазинах ли «Живая рыба» искать-то нужно? Плавает этакое чудище в аквариуме и окороками своими помахивает, а французы картавые смотрят и слюни пускают! Поиски мои не приносят результатов, и азарт от этого только возрастает! А может этот товар у них сезонный? Так не зима же на дворе! Эврика! Лягушатинка-то у них - дефицит! Вот, что значит, оказаться в нужное время в нужном месте! А если француз без лягушки, что хохол без сала!? Что надо для разведения лягушек - комары да болото - этого в России больше чем нефти и газа! Окорока - в рестораны с экзотической кухней, шкуры - на кожзаводы, потроха - в консервы для собак и кошек - безотходное производство! И уже представляю, как гастарбайтеры пасут стада моих лягушек на болотах. Ещѐ я открываю фирму по уничтожению насекомых экологически чистым методом: агрегат (зелѐный и пучеглазый) взвешивается, сдаѐтся по лизингу и взвешивается при возвращении. Разница в весе - стоимость уничтоженных насекомых. И уже цель моих поисков не столько цена, - цены я вам свои скоро буду диктовать! - а как приобрести и вывезти пару особей этих золотоносных земноводных! А не попробовать ли мне применить самый проверенный и отработанный русский метод в Израиле: «Эй,... вашу мать! Тут хоть кто-нибудь говорит на русском?!» Сработало! Нашли и привели из соседнего супермаркета уборщицу, немного понимающую на русском. Для любознательных: окорока лягушечьи очищенные от кожи на 25 процентов дороже окороков куриных. В НЕМЕЦКОЙ ТЮРЬМЕ Была в моѐм европейском турне небольшая остановка «в местах не столь отдалѐнных» за нарушение визового режима: приговор 60 суток. Первые три дня держат в «карантине» - проходишь медосмотр (более 10 специалистов!) и по 5 раз в день камеру посещает врач, есть ли жалобы. Пожаловался я на «задержку стула». Врач удалился, а сокамерники меня успокаивают: «Это от непривычной пищи, малоподвижного образа жизни. У нас та же проблема! Подожди, скоро всѐ нормализуется». Возвращается врач, а в руках - клизма! А я же ЕЁ с детства боюсь! А тут еще и в конопатых руках фашиста с засученными рукавами! А уж когда перед моими глазами промчалось увиденное в иерусалимском музее Катастрофы - чувствую, моя проблема сейчас быстро-быстро разрешится сама! Обращаюсь к зубному: «тут у меня зуб сломан - коронку поставьте, тут - пломбу замените на белую. И, вообще, сделайте мне «голливудскую улыбку!» Врачи оказались непростые: «Вас с немецкими пломбами российская и израильская таможни не пропустят!» Только у моей кровати в стене была какая-то розетка. Спрашиваю у охранника, а тот смеѐтся: «Это - газ! Как узнают, что ты из Израиля - так его и впустят!» 31
32 Камера 50 квадратных метров предназначена на 3-4 человека (25 м кв. - на 1-2 чел.). Одежды выдадут - полный шкаф! В камерах свежие газеты и журналы на нескольких языках. Разрешаются в камерах игры в карты и хранение порно. Утром желающие выходят на прогулку. Тюремный дворик площадью с половину стадиона с площадкой для мини футбола, площадкой для баскетбола, с двумя теннисными кортами и тремя столами для настольного тенниса. Для желающих есть производство и там что-то собирают для «Мерседесов» за приличную (по европейским меркам) зарплату. Еду развозят по камерам три раза в день, и ты ещѐ выбираешь из предлагаемого ассортимента (меню на неделю вперѐд вывешивается для ознакомления). На 6 часов в день открывают двери камер, и все ходят друг к другу в гости (из мужских корпусов в женские корпуса не пройти). По камерам ходят миссионеры от различных религиозных концессий и представитель райсобеса: раздают чай, кофе, сигареты и т.д. и перечисляют на твой счѐт (и ещѐ 15 от государства) EURO в месяц. Есть таксофон, магазин (по безналу), развозят библиотечную литературу (на русском только антисоветская!). Приговорѐнные к пожизненному сроку содержатся вместе со всеми на тех же условиях. Пробовал я написать письма-жалобы в синагогу, но они возвращались из-за неправильного адреса. Обращается ко мне соотечественник, чтобы я помог ему написать письмо девушке. Ну, тут уж я постарался! Декламирую, как со сцены, а он, как ученик на диктанте! Между нами решѐтка и стены бетонные, И разлуки жестокой дни монотонные. Но трудности эти время сотрѐт, Если на воле тебя кто-то ждѐт. А уж как страдали мои сокамерники от усиленного бетонными стенами моего храпа! И чего только они не изобретали: то шар из одежды, а то - бутылку от кока-колы к моей спине прикрепят, а я их успокаиваю: «Напишите администрации коллективное письмо с подписями соседей за стенкой, чтобы вам сроки считали как НОЧЬ за ГОД! Или - пусть меня кладут в частную клинику на операцию и подтягивают связки в горле (за счѐт тюрьмы)». Освободилось в двухместной камере место, и нет на него желающих, потому что сосед - негр. А я же в Израиле к неграм привык - вот и напросился. Вечером, выяснив, что он из Кении, где в заповеднике Серенгети много буйволов, слонов и львов, я его «обрадовал»: «С чем я тебя и поздравляю! Теперь ты каждую ночь будешь чувствовать себя как дома!» Со следующего вечера он стал ложиться спать в завязанной шапкеушанке: то ли холодно ему стало, то ли - дом вспоминать ему не хотелось. Развозят как-то днѐм еду, и я бужу своего негра (он стал навѐрстывать свой сон в дневное время!): «Вставай - обед!» А он меня поправляет: «Это не обед, а ленч». «А в России ленча нет, я и назвал». - "У вас в России ленча нет, потому что кушать нечего! Вот уберѐте коммунистов из Кремля - тогда и ленч появится!" 32
33 В ОХРАНЕ Слова «учреждение» и «публичный дом» на иврите звучат одинаково: mahon. Стою вечером в форме охранника на остановке. Промчавшийся мимо джип вдруг возвращается и возле меня останавливается. Выходят двое, по виду словно их вместе с внедорожником на одном концерне собирали, и долетают до меня слова: «Охранники солидного возраста в махоне не такие разборчивые при получении бартера. Им что даѐшь, тому они и рады. Молодым-то сначала бартер подавай, выбирают, а охрана для них - это перерыв для отдыха». Им, кажется, охранник нужен, и начинаю я принимать вид «грозного совкового вахтѐра», для которого «Не пропущать» - цель всей жизни! Достаю мобильник, будто вибровызов сработал, и уставшим голосом: «Это опять вы? Я же вам сказал, что меня, охранникапрофессионала высшего класса, ваши условия не устраивают». Клюнули эти двое! Слух-то как напрягли! А ну-ка на русском: «Ищи лоха в зеркале!» - Увы, этот тест вы не прошли, переходим к цифрам: «100» - Да я и сам знаю, что загнул, а ну-ка: «30» - в самое «яблочко!» Разговорились. Тонкий намѐк на работу в охране. «Для меня это так неожиданно, мне надо подумать, торг уместен? Тогда - поехали!» Меня усадили в середину, сами по краям «для обработки». Тот, что справа начал: «Денег не хватает, высокие налоги, дорогая аренда охраняемый объект - махон, после двух часов на посту, расчѐт бартером минут на 20, потом опять два часа на посту и так далее». Вырос я в «стране без секса» и «бартер в учреждении» представил, как офисную мебель и оргтехнику. Тот, что слева, глазки свои к небу закатывает, языком причмокивает, разрумянился-то как! И всѐ мурлычет: «Бартер ах, бартер ах!» Ему бы конфеты рекламировать! «Оружие -то работает?» - спросил он и повыше колена меня похлопал. Не знает, что оружие на поясе носят? Так я тебя сейчас за пояс заткну на тему оружие: «Люблю я закрыться в помещении, чтобы людей не пугать, и вытащить за рукоятку своѐ оружие. Долго в руках осматриваю, нет ли вмятин, царапин - за столько лет уже в привычку вошло. Затвор назад отведу, старую смазку аккуратно удалю. Уж раз-то в неделю смазываю полностью. Свою старую маслѐнку, что из России привѐз, в овраг за домом выбросил, хоть и жалко было - привык я к ней, в темноте мог пользоваться. Сейчас у меня маслѐночка новая, дорогая. Не смазанное оружие стареет и даѐт осечки». Румяный вдруг побелел и смотрит на меня как-то странно, а тот, что справа вдруг говорит: «Маньяков у нас и без тебя хватает. Давай уж лучше сейчас расстанемся». Да и мне ваша мебель офисная ни к чему! Рассказываю я эту историю молодому охраннику, а парня больше продолжение интересует. Для меня это - как адреналин! Фантазии начинают набирать обороты и меня «понесло», самому даже стало интересно! Когда я к «картинкам» перешѐл - Кама сутра отдыхала! Парень же не даѐт говорить - всѐ перебивает: «Дай мне тот адрес! Ревнуешь? Я же моложе!» - «Да не помню я адрес - меня в бессознательном состоянии к дому подвезли и у подъезда бросили». А этот марокканец совсем уже голову потерял: рука его всѐ чаще к кобуре стала дѐргаться, кровь африканская в нѐм кипит: «Говори же адрес!!!» На нож на столе посмотрел, а ведь я его учил: «Сначала стре ляешь, а потом в остывающую руку нож вкладываешь». Трудно найти выход из сложившейся ситуации, когда голова эротическими фантазиями забита, которые я не успел ему выплеснуть. 33
34 Если скажу, что я это придумал - только усугублю своѐ положение. Придумал! «Вспомнил - это у границы с Ливаном! Там ещѐ всѐ время «Катюши» рядом громыхали. Что, адрес тебе уже не нужен!?» Прохожу как-то мимо синагоги и замечаю: охранник не может ортодоксам объяснить, что закрыто, приходите завтра. Отвѐл я душу общением на «языке Библии» и захотелось мне охранять этот объект, и чтобы вторая зарплата - в шекелях. В охранном предприятии выступал, словно «боевой генерал перед пионерами!» «Мои инструкторы - из Моссада, свободное владение иностранными языками, моя подписка о неразглашении на срок до 50 лет». Короче, заступаю на дежурство религиозной школы для мальчиков при условии, что будет мне там же койко-место. Дворник провѐл краткую экскурсию и удалился. Я раздеваюсь в душевой, и он туда же пришѐл и не уходит. Ну, разве можно с такой ориентацией брать на работу к подросткам! И тут я догадался: он же решил посмотреть моѐ вероисповедание! Там у меня - abgeymah- всѐ в порядке - хорошо, что я цепочку с шеи оставил в комнате, а то получилось бы как в анекдоте про баню: «Рабинович, ты или крест сними, или трусы одень». Купил я навороченный мобильник и вечером пробую в нѐм разобраться. Приходят ко мне на пост подростки: «Ма? С мобилкой таки не разобраться? Да мы с этой модели начинали. Снимите для начала чехол - это не признак крутизны! Вы у нас первый охранник, знающий иврит! Вы поможете нам сделать домашнее задание по ивриту?» Приходит семья в охраняемый мною ресторан, а телохранитель остался у входа. Красуется передо мной с надменным видом, мускулами играет, пистолет через пиджак поглаживает! Этот лох ещѐ не догадывается, с кем связался! В тишине зала вылетает пробка из шампанского! «К бою!» - кричу я ему, прыгаю за колонну и нервно шарю под пиджаком - переключаю мобильник на видеокамеру: «Я блокирую выход и прикрываю тебя сзади! Будем брать их живыми!» И этот ковбой, весь красный (наркоман, наверное!) выхватывает свой ИЖ-72 и бросается в зал - перепугал всех, чуть «мини Чикаго» там не устроил! Хорошо, что в зале народу было немного (и все без оружия!). Александр ЛЕПЛЕР,
35 Елена ПЕРЕЯСЛОВА (Санкт-Петербург, Россия) СКАЗКА ДЛЯ ТЕБЯ Наша самая значимая ночь с тобою будет сегодня. Ты знаешь это? Точная дата этой ночи была тебе неизвестна. Поэтому ты так ждал еѐ каждый час, каждую минуту. Ты ждал еѐ всегда. И теперь настало еѐ время. Время этой необыкновенной, этой волшебной ночи. Эта ночь будет тихой и безмятежной. У этой ночи будет необычный блеск, непонятное очарование. В эту ночь не будут падать с неба звѐзды. Потому что этой ночью будет сиять только одна звезда. Этой звездой для тебя стану я. Я придумаю для тебя сказку. Нежную, волшебную. И расскажу тебе еѐ. Сказку о том, чего никогда не было с нами, и что уже никогда не случится. Это будет сказка о потерянном времени и несбывшихся надеждах. О чѐрном отчаянии и лучезарном счастье. О предательстве и верности, о ревности и любви. Это будет сказка, которую ты услышишь впервые в жизни, но которая стара, как мир. Я переверну твой привычный мир вверх дном, но моѐ безумие ты воспримешь, как единственно возможную норму жизни. И внезапно захочешь стать таким же безумцем. В этой сказке не будет начала, как не будет и конца. Она будет абсолютно фантастична и слишком похожа на реальность, и ты заплутаешь в еѐ лабиринтах, но нисколько не пожалеешь об этом. А я буду загадочно улыбаться тебе этой лиловой ночью и заплетать слова и образы в разноцветные, нереальные арабески. Слушая меня этой ночью, ты потеряешь чувство времени и реальности, и не заметишь, как наступит предрассветный сияющий сумрак. Как тихо попрощаются с нами и бесследно исчезнут безмятежные звѐзды. В это утро солнце взойдѐт не так, как всегда. Сегодня оно взойдѐт необычно. Так, как полная луна единым светлым диском, без ослепляющих лучей, с нежным светом. И когда я закончу рассказывать тебе свою сказку ты не сможешь вспомнить ни слова из того, что я говорила тебе. Но где-то очень глубоко, в надѐжно спрятанном местечке, в потайном уголке твоего сердца, слегка покружившись, осядет крохотная сиреневая пушинка этой ночи, которая даст тебе силы справиться с самой сильной душевной болью. Которая поможет тебе в те минуты слабости и отчаяния, когда меня уже не будет рядом с тобой. СЕРДЦЕ ТВОЕГО ГОРОДА Иногда задумываешься над тем, где находится сердце больших городов. В историческом центре? На центральном людном проспекте? В большом городском соборе? Или в памятных многим местах? Или, может быть, в тех местах, которые особенно дороги нам? Там, где мы сами были когда-то счастливы. Этим памятным местом может быть всѐ, что угодно. Скамейка у Невы возле памятника Крузенштерну, где сидели вдвоѐм на солнце и ели 35
36 из бумажного пакетика, жмурясь от удовольствия, спелую сладкую клубнику. Или это может быть ночная набережная, по которой шли вместе, хохоча и держась за руки. Или просто маленький ларѐчек, возле которого объедались вкуснейшими горячими пирожками. Или это может быть самым обыкновенным двором твоего дома, где глубокой ночью, устав бегать наперегонки со своей любимой собакой, заваливаешься вместе с ней в огромный пушистый сугроб только что выпавшего снега. И просто лежишь, и просто смотришь на темное огромное небо, усыпанное звѐздами. И слушаешь жаркое частое дыхание преданного мохнатого друга, который развалился рядом с тобой в этом сугробе. И всѐ время пытается лизнуть тебя в глаз и в щѐку своим шершавым преданным языком. И ты счастлив этой зимней ночью непонятно почему. Почему? Да просто так. Потому что сердце твоего Большого Города находится сейчас в твоей груди. Рядом с твоим сердцем. И эти два сердца бьются в такт твоему неровному дыханию. Так вот где, оказывается, находятся сердца наших городов - внутри нас. И абсолютно не зависят ни от места, ни от времени, ни от пространства и расстояний. Это - абсолютно неотъемлемо от тебя, как вдох и выдох. Теперь ты знаешь то, что знаю и я: Сердце твоего любимого Города всегда с тобой. Его сердце всегда в тебе до тех пор, пока ты дышишь. ПОДАРИ МНЕ ЛУННЫЙ КАМЕНЬ Если ты ещѐ не знаешь, что мне подарить, я подскажу тебе это сама. Подари мне лунный камень. А ещѐ подари мне одну долгую зимнюю ночь с длинными разговорами. Ведь тебе тоже хочется смотреть в мои глаза и слышать мой голос? Я знаю, ты тоже не успел насмотреться на меня. А этой долгой ночью мы сможем не только наговориться, но и помолчать вдоволь. Быть может, нам хватит надолго воспоминаний об этой нереальной зимней ночи. Потом, когда ты будешь далеко от меня, я возьму в свою ладонь твой лунный камень. И, чувствуя, как он медленно согревается в моей руке, я вспомню тебя. Ведь ты точно также медленно отогревался душой от своего одиночества. Быть может, в эти минуты, где-то там, далеко, ты почувствуешь, что я думаю о тебе с нежностью. И твоѐ сердце в это мгновение внезапно сделает двадцать лишних ударов, а сам ты на какую-то долю секунды от отчаяния потеряешь зрение и слух, и как будто лишишься рассудка. И ощутишь на губах привкус горечи, который сразу же исчезнет, как мимолѐтное дуновение ветра. А дальше ты просто прикажешь себе жить в давно заданном ритме, в раз и навсегда выбранном тобою пространстве -времени, запретив себе даже вспоминать то нежное свечение лунного камня в моей открытой ладони, которое увидел той сумасшедшей зимней ночью. 36
37 ЛЮБОВНЫЙ ТРЕУГОЛЬНИК Когда я гуляю белой ночью по своему Городу, то его символом мне кажется то Ангел на Александрийском столпе, то бело-голубой Собор, то горластая белокрылая чайка (Господи, ну для чего же Ты наделил чаек таким мерзким голосом?). И пульсирующими артериями и венами почему-то я чувствую его реки и каналы. И катятся горошинами в моей крови речные трамвайчики и катера, снующие по каналам в белой ночи. И разведѐнными ладонями мне представляются его мосты. Я люблю бродить по Городу одна. Хотя это не совсем верное слово. Белыми ночами никогда не бываешь один на улицах и площадях всегда много людей. Впечатление такое: не спит никто. А я брожу такой белой ночью и размышляю о превратностях Любви. Потому что люблю двоих сразу. И нет в душе никакой надежды, что удастся разорвать этот любовный треугольник. И ты, мой милый, тоже не в силах ничего поделать с этим. Я задыхаюсь от нежности, к вам двоим одновременно, и вырвать кого-то одного из вас из своего сердца - для меня абсолютно невозможно. Эти две Любви одинаково сильны. И вам, дорогие мои мужчины, придѐтся обоим смириться с таким положением вещей. Я люблю тебя, мой милый. И да простит меня мой Город в эту белую ночь. Но я люблю и тебя, мой Питер. А тебе, милый, придѐтся принимать эту мою вторую Любовь, как неизбежность LEONARDO Я родился 15 апреля 1452 в местечке Винчи, недалеко от Флоренции. Мой отец - мессир Пьеро да Винчи - был богатым нотариусом, так же как и четыре предыдущих поколения его предков. Когда родился я, ему было около 25 лет. За свою жизнь отец мой имел четырех жен и был отцом десяти сыновей и двух дочерей. Моя мать не была ему ровней. Она была простой крестьянкой. Но не подумайте, что мой отец не признал меня, хоть и был знатным сеньором. Он относился ко мне так же, как и к детям, рожденным в законном браке. Я рос вместе со своими братьями и сѐстрами и получал вместе с ними образование. Единственно, из-за чего ругался наставник, - я был левшой и писал справа налево, переворачивая буквы. И мои записи наставник мог читать только с помощью зеркала. Это не было простой шалостью. Просто мне так было удобнее. Ни одна порка не смогла сломить моѐ упрямство. Будучи незаконно рожденным, я не мог стать юристом или врачом, поэтому отец решил сделать из меня художника. В то время художники считались простыми ремесленниками и стояли чуть выше портных. Меня взял на обучение сеньор Вероккио из Флоренции. Я многому научился у него. Когда же мой учитель получил заказ написать картину "Крещение Христа", я был удостоен чести написать на его полотне ангела. Увидев мою работу, сеньор Верроккио сказал, что «его превзошли»... Тогда мне было 20 лет. В том же, памятном мне 1472 году, я был принят в гильдию живописцев. Но вскоре по ложному доносу меня обвинили в содомском грехе и я чудом избежал сожжения у столба. После сего прискорбного 37
38 случая я уже не мог оставаться во Флоренции и уехал в Милан, ко двору Людовико Сфорца. Господь всемогущий! Какие унижения мне приходилось там испытывать! За жалкие гроши, за жалованье меньшее, чем у придворного карлика, я устраивал грандиозные праздники, исполнял обязанности военного инженера, гидротехника, придворного художника. Но герцог Сфорца не обращал никакого внимания на мои изобретения и почти ничего не платил за них. Хотя о моих картинах отзывался весьма лестно и почитал меня за хорошего живописца. Поэтому впоследствии и повелел основать в Милане академию художеств. Душа моя была полна горечи и томилась в этом городе. И после написания «Тайной вечери» на стене трапезной доминиканского монастыря я покинул Милан. Мне нечего было терять. У меня не было ни жены, ни детей, которые только обременяли бы меня. Я считал и считаю, что только одинокий человек может полностью сосредоточиться на творчестве и науке. Теперь, когда я стар и стал гораздо мудрее, я не знаю - правильно ли я поступил, когда решил отвергнуть все те милые заботы, которые согревают души обычных людей. Возможно, я был неправ. Да, я был одинок, но никогда не был один. И не думайте, что я был несчастлив. Нет! Я был счастлив! Потому что моя жизнь была интересна и наполнена. Я был счастлив во все дни мои, потому что - Творил. Я создал свою школу... А теперь я слишком стар и слишком устал от жизни. Теперь мне нужен покой. Но достаточно слушать воспоминания старика. Идите с миром, друзья мои, спешите к своим семьям! Живите полной жизнью и не отвергайте ни одной из еѐ радостей. ДАКОТА - Дакота, - так он мне представился. У меня поздней ночью закончились сигареты и я вышла из дома в половине второго ночи, чтобы в маленьком ночном магазинчик купить их. На вид ему было лет восемь. Но я ошибалась. Ему тогда было двенадцать. Он стоял возле входа в этот магазинчик и попросил меня: «Купите мне, пожалуйста, булочку". Не знаю, почему я пригласила его той ночью домой. Я была одна. Все домашние отбыли на дачу. Холодильник был пуст. Единственное, что нашлось там - замороженная салака для кота. Кот в доме отсутствовал. Он тоже поехал на дачу в эти выходные. Я бросила на сковородку эти маленькие рыбки. Спустя пару минут мне пришлось вновь ставить сковороду на огонь и жарить вторую порцию. Господи Боже! Я никогда в жизни не видела, чтобы дети ели так быстро!! Он ел рыбу, как кот - вместе с хребтом и кишками. После третьей порции этой дешѐвой рыбки он посмотрел на меня и спросил: «А можно я головы есть не буду? Я их не очень люблю». Мы разговаривали до утра. Вообще-то его звали Андреем, но он предпочитал, чтобы его все называли именно так: Дакота. Потом он неоднократно заходил ко мне. Это было всегда поздним вечером или ночью. Он никогда не просил денег. Всегда был очень серьѐзен и искренен. Этот городской Гаврош никогда не позволял себе грубости или хамства. - Вы не дадите мне кубик куриного бульона? Я хочу маме отнести, чтобы накормить еѐ. 38
39 - А у вас не найдѐтся лишнего кусочка булочки? Я бы домой взял. Это никогда не было похоже на просьбу о подаянии. Он просто спрашивал. Потом исчезал в ночи. Иногда он появлялся поздней ночью с горящими от восторга глазами и рассказывал, как ему удалось бесплатно («через дырочку») пробраться на стадион и посмотреть игру любимой футбольной команды. «Представляете, мне ещѐ и шарфик «зенитовский» подарили!!» А один раз вечером раздался звонок. Он был не один. За его щупленькой спиной стояла потрѐпанная, испитая женщина. Она с лихой, хмельной удалью невпопад смеялась и всѐ время повторяла: «А то мне Андрюша все уши прожужжал, какая замечательная тѐтя у него появилась». Дакота не поднимал глаз от своих стоптанных, видавших виды ботинок и молчал. Потом он ещѐ не однажды заходил ко мне. Но это было всѐ реже и реже. Один раз он прибежал поздним вечером и показал мне новенький паспорт. Его глаза сияли. Я смотрела на него, и сердце моѐ щемило от боли, а на глазах стояли слезы. На вид ему было лет двенадцать, не больше. А как-то, поздним вечером, он пришѐл грустный. - Мама продаѐт квартиру. Мы уезжаем. В «лихие 90-е» это означало одно: их просто выбросят из машины где-нибудь в заброшенной, захолустной деревеньке. Это был его последний визит. Где ты сейчас, Дакота? Где ты? Я помню тебя... Я ПОДАРЮ ТЕБЕ СЕВЕР Хочешь, я подарю тебе Север? Я подарю его тебе таким, каким его редко кто знает. И ты, быть может, тоже будешь просыпаться с бьющимся от восторга и тоски сердцем, увидев как будто наяву долгий полярный день, когда солнце не скрывается за горизонтом и всѐ никак не может закончить свой марафон от правого края горизонта до левого. Так и перекатывается с края на край, туда - сюда, туда - сюда, не заходя ни днѐм, ни теоретической ночью, как шарик пинг-понга на теннисном столе. Жители Севера очень просто выходят из этой ситуации - на окна вместо штор вешаются одеяла. Ну, кто же сможет заснуть, когда солнце за окном 24 часа в сутки? Но потом, когда наступает бесконечно долгая полярная ночь и солнце уже не показывается из-за линии горизонта на глаза людям (как будто смущаясь за своѐ летнее бесстыдство), в сером окружающем сумраке видны только дымы котельных на фоне слегка светлеющего на пару-тройку часов неба. А ещѐ я расскажу тебе о том, как начинается ледокол на реке Яна. Ради этого великого зрелища люди съезжаются на берег Яны за несколько суток до появления первой трещины на многометровом речном льду. И всѐ-таки всегда пропускают этот момент, устав ждать много часов. И когда раздаѐтся оглушающий скрежет, скрип и какое-то немыслимое пение сдвинувшегося льда, похожее на звук волторны и сотен скрипок, то спящие в палатках люди в лучах полярного солнца могут, наконец, видеть эти огромные разноцветные айсберги. Розовые, голубые, зелѐные, фиолетовые, и ещѐ каких-то немыслимых окрасов, - многотонные, трущиеся друг о друга с одним страстным желанием - попасть на широкие 39
40 воды моря, а потом дальше, в Ледовитый океан. Много льдов я видела в своей жизни. Лѐд Лены, великой Якутской реки. Льды Омолоя и Бургуата. Невский лед. Лѐд батюшки Дона. Лѐд Тобола, Ладожский лѐд, серые льды Питерских каналов. Но никогда и нигде не было той великой красоты и такого разноцветного разгула ледяной стихии, как на Яне. И нигде больше я не видела таких сумасшедших людей, несколько суток ждущих ледохода, как на этой северной реке. Я расскажу тебе о вечной мерзлоте, о шестидесятиградусных морозах. Ты увидишь моими глазами осеннюю тундру, по буйству красок больше похожую на восточный ковѐр, которая видна из кабины вертолѐта. Ты увидишь сопки, ручьи и распадки, стойбища с пасущимися оленями, удивишься редкому миражу - двойному солнцу. А ещѐ я нежно прошепчу тебе на ушко, как безумно красиво Северное сияние. Как оно переливается и потрескивает в тишине Полярной ночи. И про якутские подснежники, и про чистые ручьи с резвящимися в них весѐлыми пугливыми хариусами. Про отвесные скалы с шумящими осыпями, где можно с риском для жизни выкопать корни жень-шеня, похожие на причудливые фигурки. И про миллиарды якутских комаров (старожилы называют их якутскими тиграми), которых при желании можно ловить мешком, так ими бывает насыщен воздух. И про бескрайние просторы, видимые на несколько десятков, а то и сотен километров настолько, что видишь не плоскую линию горизонта, как на материке, а нежную дугу Земного шара, как в бескрайнем океане. Я подарю тебе Север. Ты не сможешь им заболеть, как я. Не сможешь полюбить так же сильно. Но ты научишься его уважать и сможешь понять меня - абсолютно и бесповоротно, навсегда и смертельно больного Крайним Севером человека. Елена ПЕРЕЯСЛОВА,
41 ВИШЕНКА СТОУН (Чебоксары, Россия) Какое-то время я жил в одноэтажном домике на окраине небольшого городка на участке примерно в 9 соток. На расстоянии в 500 метров от него располагался аэропорт, в который изредка приземлялись самолеты среднего класса из Москвы, либо чартерные рейсы. За аэропортом шли поля и небольшие рощицы. Обычно именно здесь резвились молодые ветра, налетая на дома, расположенные на окраине города. На своем участке я рассадил разные деревья, а одно деревце, молодую тонкую вишенку, посадил у самого дома, напротив окон, выходящих в сад. За лето вишенка вытянулась и превратилась в стройную девицу-красавицу. Из окна я часто любовался ее свежестью и пе рвыми цветами. Когда выходил во двор, то обязательно останавливался около нее и разговаривал. Я рассказывал, как идут мои дела, как растут другие деревья. Вишенка всегда была рада моим разговорам и старалась понимающе кивать головой. Сад был каким-то удивительным. Все в нем начинало расти бурными темпами. Даже сорная трава превращалась в живую цветущую зелень. Я часто выходил в середину сада, ложился на эту траву, проваливаясь в ней, как в перине. Пчелки и мошки старались мне не мешать, наоборот, все они меня убаюкивали, и я засыпал в этой траве надолго. Вскоре пришла зима. Была она снежной и вьюжной. Порой домик засыпало снегом чуть ли не по самую крышу. Мне приходилось по вечерам и по утрам проделывать проходы в сугробах, чтобы можно было выбраться из дома на улицу. Наконец, на смену зиме пришла весна. Была она ранней, солнце стало сильно пригревать, снег весь растаял. В соседних садах зацвели плодовые деревья вишни, яблони. Я знал, что за ранним потеплением последуют заморозки. Поэтому, проходя мимо вишенки, всегда говорил ей - не спеши распускать цветы, будет холодно, цветы погибнут. Вишенка как будто поняла мои слова, цветы на ее веточках не распускались. Так и произошло. Неожиданно ударили заморозки, цветы на деревьях соседей обвисли, деревья выглядели ободранными и неприглядными. Из этого следовало, что ожидать урожая яблок или вишен не приходится. Заморозки продержались дня три, а затем, опять выглянуло солнышко, и началась настоящая весна. Вот в это время моя вишенка расцвела в полную силу и стала белой красавицей - невестой. Я часто выходил к ней и радовался ее красоте, а она радовалась моей радости. Пришло лето. Вишенка принесла много ягод, и я с удовольствием уплетал их. Мы по-прежнему с вишенкой часто общались друг с другом, понимая, о чем говорим. В середине лета наступила сильная жара. Тяжело было и людям, и деревьям. Но вскоре появились тучки, они стали превращаться в большие темные тучи, все небо было закрыто черными глыбами, и днем стало темней, чем ночью. Сильные ветра сталкивались друг с другом, создавая вихри. К ночи пошел сильный дождь. Все в доме легли спать. На улице разыгралась буря. Небо раскалывалось пополам ослепительной 41
42 молнией, которая сопровождалась громом. Световые провода, что спускались от столба к нашему домику, сильно раскачивались. Но вот один провод не выдержал натиска ветра и оторвался от изолятора, его стало швырять в разные стороны. При этом провод касался другого провода и в такие моменты вверх взлетали искры и язычки пламени. Именно в этом месте находилась моя вишенка. Она переживала о случившемся, так как понимала, что вот, вот может вспыхнуть в доме пожар и в нем погибнут все люди. Она стала стучать веточками в окно, но ее стука никто не услышал. Ветер продолжал кидать оборванный провод по сторонам, как бы играя с ним, а провод при каждом столкновении с другим вызывал новый сноп искр и огня. На концах провода появились язычки пламени. Тогда, вишенка в отчаянии схватила веточками оборванный провод, оторвала его от другого провода и втиснула между ними свое тело. Огонь перекинулся на вишенку. Она отодвинулась от дома, чтобы спасти людей. Ей было очень больно, но никакие силы не смогли бы ее заставить отпустить провод и дать разгореться пожару. Ценой своей жизни вишенка спасала много других жизней в доме. К утру ветер затих, воздух был удивительно чистым и прозрачным. Я вышел в сад подышать свежим воздухом. В этот момент увидел печальную картину. Вишенка склонилась почти до самой земли, удерживая обугленными веточками и стволом вырванный провод. По стволу стекал сок, окрашенный в черные тона это уходила ее жизнь. Вишенка умирала. Мне до слез было жалко вишенку. Я освободил ее веточки от провода. Вишенка, только после этого, как бы вздохнув, рухнула на землю. Я подумал: «Вот что значит настоящая любовь!» СТОУН,
43 Бэлла ДЖАНДАР (аул Понежукай, республика Адыгея Россия, Южный ФО) ЧУДО В лесу жила собачка. В лес ее выбросили хозяева две недели назад. Бедная собачка еще щенок, по воле судьбы, начала самостоятельную жизнь. Днем искала себе добычу, а вечером ложилась спать, где попало. Лес был большим. В нем никакой живности не было. По крайней мере, за тот небольшой период, который собачка там находилась, никого не видела. Птицы давно улетели в теплые края, оставив свои жилища. А бурый медведь давно в своей берлоге спит. Собачка одна в лесу. Прежние хозяева назвали ее Мухтаром. Но Мухтар им быстро надое л, и они отвезли его в лес. Посчитали, что так будет лучше для них. Мухтар поначалу тосковал по своим хозяевам. Тосковал по мальчику, который у них был, хоть он и издевался над ним. Собачка играла с ним целыми днями. И играла аккуратно. Мухтар понимал, что к ребенку нужно относиться осторожно. Но мальчик издевался над ним. Причем он знал, что причиняет собаке боль. Но ему это нравилось. Родители не делали ему замечаний. Ведь он же маленький! Мухтар долго терпел капризы мальчика. Но даже и у собаки кончается терпение. В тот день был выходной. Родители находились дома. Папа чинил телевизор, а мама занималась своими делами на кухне. Мальчик был у себя в комнате. Он специально заперся, чтобы родители не видели, как он жестоко обращается с собакой. Он взял Мухтара на руки, погладил и положил на диван. Взял веревку и начал его душить. Собака начала сопротивляться, бить лапами, но мальчик продолжал свои действия. Ему нравилось, как Мухтар мучается. - Ладно, Мухтар! Не буду тебя душить, - проговорил мальчик, - отпустив веревку. Мухтар обрадовался, что освободился. Спрыгнул с дивана и побежал к двери. Но дверь была закрыта на ключ. Он попытался мордочкой ее открыть. Ничего не получалось. Мальчик, видя все это, громко хохотал, будто перед ним спектакль разыгрывают. 43
44 - Вот ты и попался, - сквозь смех говорил мальчик. Ну, иди сюда! Мухтар разозлился. Он больше не хотел признавать, что перед ним стоит ребенок и нужно быть аккуратней. Он посчитал, что если мальчик ему причиняет боль, почему он не может ответить ему тем же? Почему должен терпеть издевательства? Ведь и он маленький, и он - живое существо. Значит, и ему бывает больно. Собака начала на мальчика рычать. Причем рычать тогда, когда он подходил к нему близко. И чем ближе подходил, тем лай становился сильнее. А мальчик оказался рискованный. Он, несмотря на недовольство собаки, подошел к ней и протянул руки. Мухтар отодвинулся. Но мальчик был упрям. В конце концов, собака, не имея привычки кусаться, все же укусила его за руку. Но кровь не пошла. Мальчик сильно зарыдал. Мама и папа, услышав плач, перепугались и бросились к двери. Но дверь была заперта. - Миш, что случилось? спросил отец. - Пап, меня Мухтар укусил, - жалобным голосом произнес сын. - Мухтар, укусил? испугалась мама. А ну-ка открой дверь. - Я не могу. У меня на руке большая царапина, еле выговорил мальчик. Миша любил, чтоб его жалели родители. - Ну, попытайся, сынок, - попросил отец. У тебя ж на одной руке царапина. - Верно, отец! Но рана сильно кровоточит, и я ее рукой придерживаю, - выдумал Миша, чтоб родители больше занервничали. Делать было нечего. Папа взял необходимые инструменты и начал ломать замок. Но ломать замок не пятиминутное дело. Тут нужно набраться терпения. Тем более отец делал все возможное, чтобы поскорее освободить сына от жестокой собаки. Мухтар сидел смирно. Оно и понятно! А вот Миша все никак не мог угомониться. Все плакал. Говорил, что собака вот-вот нападет на него еще раз. Для маленького пса эти минуты были также мучительны, как и для мальчика. Он не знал, как оправдаться перед хозяином. Как доказать ему, что он не хотел обижать мальчика. Если бы Миша не издевался над ним, все было бы иначе. Хотя, что сейчас об этом думать. Хозяин будет заступаться за сына и выгонит Мухтара. Наконец-то отец открыл дверь. Мать подбежала к сыну и обняла. Начала дуть на ранку, обнимать его, целовать. Отец тоже был занят мальчиком. Осмотрел рану. Царапина была большая. Но следы кровотечения отец и мать не обнаружили. - Сынок, ведь ты говорил, что у тебя сильное кровотечение, но вроде все чисто, - удивлялась мама, осматривая рану. - Мам, я кровотечение сам остановил. Перебинтовал руку полотенцем, оно и остановилось, - выдумал малыш. Родители так были напуганы, что не стали заострять внимания, что полотенца, на котором должны были остаться пятна крови, нет. Мальчишка просто обманул их. Пока родители успокаивали своего избалованного малыша, Мухтар сидел тихо в уголочке и ждал своего часа. Хозяин изредка бросал на него суровые взгляды. По этим взглядам он понял, что пощады ему не видать. - Ну, что будем делать с Мухтаром? спросила мама. - Ты еще спрашиваешь? удивился папа. Эта псина искусала ребенка. Ему здесь не место. - И что ты собираешься делать? Куда мы его денем? Ведь он маленький, - сказала мама. 44
45 - Маленький да удаленький. Я отвезу его в лес. На улице была зима. Причем зима суровая. Снег шел каждый день. Маме стало жалко Муху, но мужу она не решалась сказать. Мало ли что? Подумает, что жена любит собаку больше чем сына. Она согласилась с решением мужа. Ведь он глава семьи. Тем более Мишка был не против. Папа мальчика отвез маленького Мухтара в лес. Вот так он оказался там. Жилось Мухтару в лесу очень одиноко. Он никого ни видел, никого не слышал. Да и еще мороз сильный. Разыскивать добычу оказалась не просто. Он бегал в дремучем лесу в поисках пищи. Сегодня он нашел свою первую настоящею добычу. За эти две недели он питался не очень хорошо. Находил какие-то остатки пищи, когда-то брошенные в лесу людьми. Через этот лес не часто, но иногда проходят люди. Вот после них можно найти какую-нибудь еду. Правда, не свежую, но все же лучше, чем ничего. Так считал Мухтар. Он не знал, кто оставил те остатки пиши, которые находил. Но был крайне признателен им. Сегодня у него особенный день за эти две недели. Он, гуляя по пустому лесу, нашел огромный кусок мяса. Этот кусок мяса лежал под дубом. Когда Мухтар приблизился, он почуял запах сырого мяса. Сначала не поверил, решил, что от голода ему чудится такой запах. Ведь, когда ты голодный, то кроме еды тебя ни что не интересует. И тебе кажется, что где -то поблизости находится еда. Но собака решила проверить, что тут нет никакого мяса. Он подошел к дубу и увидел, что там действительно лежит сырое мясо. Понюхал его и стал есть. Ел он, почти не останавливаясь. На одном дыхании. Циркач по имени Федор Петрович любил прогулки на свежем воздухе. Гулял он каждый день, считая, что это полезно для здоровья. Тем более в его годы здоровье нужно особенно беречь. Федору Петровичу в этом году исполнилось семьдесят лет. Но, несмотря на свой возраст, он вел активную жизнь. Занимался кошками и собаками. Учил их цирковым трюкам. Федор Петрович работал в цирке. Семьи у него не было. Двое сыновей давно выросли и у них появились свои семьи. Живут далеко. Жена умерла два года назад. Старик долго горевал. Не знал, что делать. Ведь жена была для него смыслом жизни. Ну, работа она, все-таки, работа. А вот жена была святой. Старик любил ее и оберегал. Когда ее не стало, тоска обрушилась на Федора Петровича. Сыновья, похоронив мать, разъехались, и он остался один вместе с Васькой. Васька это кот. Он не служил в цирке, был домашним. К тому же - ленивым. Умел лишь спать на печке и гулять по ночам. Федор Петрович и не настаивал, чтобы его кот выполнял различные трюки. Ему хватало учить животных на работе. Но когда умерла жена, ему стало тоскливо. Особенно по вечерам. Днем он находился на работе среди своих животных. А вечером делать было нечего. Попытался взяться за перевоспитание Васьки, но и из этого мало толку вышло. Васька не хотел ничего делать. Ему лишь бы лежать на теплой печке с закрытыми глазами. Однажды утром старик как обычно пошел гулять. Мороза он не боялся. Только оделся потеплей. Обычно Федор Петрович прогуливался по городу. Заходил на рынок, покупал продукты, если нужно было. Потом бродил по улицам. А сегодня он решил прогуляться в лесу. Так сказать, посмотреть, что там творится. Вокруг царила тишина. Деревья стояли, укутавшись снегом. Федор Петрович увидел перед собой много снега. Он даже не хотел наступать на эту красоту. Боялся разрушить. 45
46 - Какая красота! заговорил он вслух. Неужели тут никого нет? Ой, и глупые вопросы ты себе задаешь, - ругал сам себя старик. Конечно, тут никого нет. Кто в это время года будет бродить по лесу. Ведь холодно же. Да и животные спрятались в свои зимние жилища. Мухтар спал под деревом. Сон у него был чутким. Услышав голос человека, он тут же встал и наострил уши. Голос Федора Петровича отчетливо был слышен. В лесу всегда раздаются голоса эхом. И слышны они на очень далекое расстояние. Мухтар залаял, дал сигнал о своем местонахождении. Федор Петрович уже собирался уходить домой, но его остановил голос собаки. Он начал идти в сторону, откуда доносился лай. Вдруг увидел следы. Следы были похожи на собачьи. Старик не был удивлен. Мало ли кто может обитать в лесу. Он пошел по следам и наткнулся на маленькую собачку, которая стояла под деревом. Она была напугана. Муха не знал, откуда взялся старик и что у него на уме. Вдруг он хочет причинить ему боль? - Ой, это что еще за чудо! сказал Федор. Что ты тут делаешь? И где твой хозяин? Муха, поджав хвост, смотрел на старика. Он боялся даже залаять. Федор Петрович заметил, что собака напугана. Подошел к ней поближе и погладил. Собаке явно поглаживание старика понравилось, и она притихла. - Ну, что, собачонка! Как я понял, у тебя нет хозяина, - проговорил Федор Петрович. Муха жалобно заскулил. Ему было холодно, так как шерсть у него короткая. Да и поесть нормально не удавалось. Так сказать, подомашнему. А то тут в лесу мало чего найдешь. Федору Петровичу стало жалко собачку. Ведь судьбы у них похожи. Федор Петрович вот уже два года, как живет один, за исключением, конечно, Васьки. А Васька, что Васька? Он как ляжет на свою печь, так и лежит, пока не проголодается. И собака тоже одинока. Хозяева ее бросили и уже никогда не вспомнят. Мухтар - добрая собака, а самое главное - верная. Если ему попадется хороший хозяин, то он готов служить ему всю жизнь. Причем, ничего не требуя взамен. А Федор Петрович - именно такой! Он ни разу не предавал своих цирковых животных. Относился к ним с большим теплом. И Ваську он тоже любит, несмотря на то, что он ничего не делает. Даже мышей толком ловить не умеет. Другой хозяин бы давно его выгнал, а Федору Петровичу жалко. Все-таки, живое существо, как его можно бросить? Старик не долго думал над тем, брать его или не брать. От холода руки уже стали неметь. - Ну, что, собачка! Ты, я вижу, сильно замерзла. Пойдем домой. Я тебя с Васькой познакомлю. Надеюсь, вы подружитесь, - произнес Федор Петрович. Старик не знал, как зовут собаку. К тому же она так жалобно посмотрела на него. Будто сказала: «возьми меня». Федор Петрович взял собачку на руки. Пес прижался к нему сильно-сильно. Дорога была не длинная. Федор Петрович спрятал собачку под теплую шубу и пошел по своим же следам. Вышел из леса и направился к дому. Вдруг его осенило: ведь в доме нет ни капли молока. По дороге домой он зашел в магазин и купил молоко и хлеб. Собака все это время находилась под теплой шубой. Ей там было так тепло, что она не хотела 46
47 шевельнуться. Даже носу не показывала. Старик, купив все необходимое, отправился домой. Зайдя в дом, старик включил свет, расстегнул шубу, и собачка выпрыгнула из нее. Место для него оказалось незнакомым. - Вот мы и дома, собачка, - ласково произнес Федор Петрович. Жил он небогато. Всего лишь две комнаты и кухня. В одной из комнат, стояла большая печка. Посередине стоял большой стол, накрытый белоснежной скатертью. В доме царил порядок. Федор Петрович любил чистоту и всегда старался поддерживать ее. К чистоте его приучила покойная супруга. Она тщательно следила за домом. Если кто-нибудь войдет в дом в обуви с улицы, того она заставляла мыть полы. Конечно, эта не касалось гостей. А вот если кто-нибудь из своих нарушал чистоту, она очень сердилась. Вот и после смерти жены старик старался следовать этим правилам. Федор Петрович вошел в комнату. Вслед за ним и собачка. Васька как всегда спал, лежа на печке. Федор Петрович сел за стол и призадумался. Но думал он недолго. Все-таки, собака была голодная, и следовало ее покормить. Мухтар сидел около порога и молчал. Он терпеливо ждал, когда новый хозяин даст ему поесть. Федор Петрович подогрел молока и дал собачке. - Ешь, собачка, ешь, - приговаривал он, сидя возле него на корточках. Собака быстро выпила молоко. Потом стала миску облизывать. Видимо не хватило ей. - Еще хочешь, собачка? ласково сказал Федор, но побоялся дать еще молока. На первый раз хватит, а то животик заболит. А нам зачем такие трудности? Будем есть мало, но чаще, - решил хозяин. Федор Петрович разговаривал с животными, как с людьми. Он считал, что они понимают его. - Собачка, а как тебя назвать-то? произнес он. Может, Барсик? Услышав слово «барсик», Муха нахмурился. Он привык, что прежние хозяева, звали его Мухтаром. Хотя у них он ничего хорошего не видел. Был только живой игрушкой для мальчика. Но имя ему нравилось. Федор Петрович несколько раз назвал собачку Барсиком, но она никак не реагировала. Видно было, что это имя ему не нравится. Тогда хозяин решил назвать его Шарик. Но тот опять не оглянулся. - Ну, что ты молчишь? Не нравиться что ли? проговорил хозяин. Собака посмотрела на Федора Петровича жалобными глазами. Этот взгляд напомнил деду детство. Такие наивные глазенки. Как у маленького ребенка. А что в жизни главней всего? Конечно, дети а дети наше Чудо. И вдруг Федор Петрович четко произнес: - Будешь ты у меня маленьким Чудом! Собачка, услышав своѐ новое имя, чуть ли не подпрыгнула. Даже от радости пыталась лицо Федора Петровича облизывать. - Ну, ладно, Чудо. Пора нам спать. Федор Петрович нашел у себя в кладовке старенькую куртку и постелил ее в углу комнаты. Чудо лег спать, но уснуть ему в эту ночь не удалось. Все что-то беспокоило. Может, потому что он поменял место. Под деревом было холодно, а тут тепло. Казалось бы, собачка должна спать крепким сном. Но сон не шел к ней. Некоторое время Чудо лежал с открытыми глазами, рассматривая комнату. В комнате дверь была открыта. Федор Петрович боялся темноты. Когда ложился спать, включал 47
48 в кухне свет и открывал дверь. В спальне дверь тоже была открыта. И когда горел свет на кухне, он все комнаты освещал. Чудо внезапно ощутил голод. Он встал и пошел на кухню. Там в углу стояла синяя тарелка. Чудо подошел к ней. В тарелке была жареная картошка. Кормил кота Федор Петрович, чем попало. Хотя для него эта был большой минус. Ведь, он по профессии циркач. И ему необходимо знать, чем питаются животные. Кошек и собак, которых дрессировал, он не кормил. Для этого существовали специально обученные люди. Чудо не мог преодолеть голод и съел всю картошку. Ночью проснулся кот. Встал, встряхнулся и спрыгнул с печки. Чудо в это время немножко успел задремать, но, услышав легкий шум, проснулся. Кот Васька, спрыгнув с печи, направился в кухню. По-видимому, захотел есть. Чудо стал наблюдать за ним. Ведь он съел его порцию. Васька зашел на кухню, подошел к тарелке, а там ничего нет. Он нахмурился - как это так? Хозяин не оставил ему поесть? Не может быть! Кот чувствовал, что что-то здесь не то. Не бывало случая, чтоб Федор Петрович не оставлял Ваське еду на ночь. Васька еще не знал, что в доме появился новый житель. Он не видел маленького Чуда. Когда проснулся, даже не заметил, что в углу комнаты кто-то спит. Но теперь догадывался. Чтобы оправдать свои догадки, он вернулся обратно в комнату. Огляделся по сторонам. Видит, в углу что-то шевелится. Ему стало любопытно. Подошел ближе и зашипел. Да так, будто бы он увидел привидение. Федор Петрович резко вскочил. Услышав кота, он сразу понял, в чем дело. Он встал, накинул на себя халат и вышел из спальни. Включил свет. Чудо лежал тихо. А вот Васька шипел и рычал. Федор Петрович подошел к нему и произнес: - Эх, Васька, Васька! Что рычишь на гостя? Теперь он будет жить у нас. Васька был ленивый, но все прекрасно понимал. Он понял, что эта собака будет тут жить и есть все, что ему дают. Он еще больше разозлился. Чудо привык, что его всячески обижают, и встал, собираясь отойти в сторону. Но Федор Петрович воспротивился. - Что это еще такое? А ну-ка, Чудо, сядь на место. Теперь эта место твоѐ, и всегда так будет. А ты, Васька, - обратился он к коту, иди на свое место. Вон, целая печка в твоем распоряжении. Но Васька был голодный. Он не мог просто так пойти спать не поев. Он направился на кухню, чтобы показать хозяину, в чем истинная причина его гнева. Федор Петрович понял что случилось. Зашел на кухню, а там Васька стоит над пустой тарелкой. - Теперь я все понял, Вась! Твой ужин съела собака. Ну, извини ты его. А тебя я сейчас покормлю. Федор Петрович покормил кота и лег спать. На следующий день Федор Петрович решил никуда не ходить. На работу не надо было. У него в неделю три дня выходных. Утром он приготовил завтрак, накормил Ваську с Чудом. Васька после завтрака улегся спать на печку. Федору Петровичу стало скучно. Он решил позаниматься с Чудом. Вдруг что-то получиться? Для занятий нужно много места. Федор Петрович убрался в комнате, прибрал все, что не нужно. Подготовил обручи, мячи. Чудо внимательно смотрел на нового хозяина, не понимая, что он делает. От любопытства голова его вертелась. Федор Петрович ходил из комнаты в комнату, а Чудо 48
49 наблюдал за ним. Ему было интересно. Когда Федор Петрович все приготовил, он сказал; - Ну, Чудо, будем заниматься? Чудо обрадовался. Обрадовался тому, что у него появился настоящий друг. Он весело гавкнул и сел на задние лапы. - Ну, молодец! похвалил его хозяин. Вижу, осанку ты держишь! Это только начало. Я из тебя сделаю артиста. Будешь веселить публику. Чудо подозрительно посмотрел на хозяина. Он раньше не слышал слово «публика». И ему интересно стало, что же оно обозначает? И почему хозяин хочет сделать его артистом. Сделав удивленную морду, Чудо ждал первой команды. Федор Петрович решил начать занятия с самого легкого, но главного разучить команды «сесть» и «встать». Но сначала хозяин стал объяснять своему питомцу, что такое публика. - Чудо, слушай меня внимательно! начал Федор Петрович. Чтобы быть артистом, нужно много и упорно трудиться! Но каждый труд не проходит бесследно. Его должны оценить. Для циркового артиста самая лучшая оценка будет, если его полюбит публика. Публика это те люди, для которых ты показываешь свои выступления. Чудо начал слушать внимательно. Но дослушать до конца у него не хватило терпения. Он начал ходить по комнате туда, сюда. Федор Петрович ожидал такого поведения. Впрочем, лирики на первый раз хватит. Пора переходить к практике. Хозяин знал, что желание добиться чего-нибудь от своего ученика должно быть твердым. И он должен проявлять настойчивость. Федор Петрович пошел на кухню и взял из шкафа сахарок в кубиках. Он будет давать Чуде по кусочку за правильно выполненное задание. Чудо за несколько дней хорошо освоился. Теперь он по всему дому бегал, как полноправный хозяин. Он успел даже немного мяч погонять. В комнате находились три мячика - большой, средний и маленький. Чудо обнюхал их все. Потом выбрал из них самый маленький и начал его катать по всей комнате. Он толкнет одной лапкой его, и мячик покатиться в сторону. Он - за ним. Федор Петрович, когда зашел в комнату, удивился. Вся комната из-за одного мячика превратилась в бардак. Хозяин несколько минут простоял, молча наблюдая за ним. - Чудо, ты что проказничаешь? спросил он. Чудо так увлекся своей игрой, что и не заметил присутствия хозяина. Услышав его голос, он резко остановился и посмотрел вокруг. Все было разбросано. Занавеска, которая висела на окне, на половину оборвана. - Ай-яй-яй! Как тебе не стыдно? произнес хозяин и начал уборку. Чудо стало неловко. Он понял, что сотворил что-то нехорошее. - Ну, ладно. На первый раз прощаю, - ласково произнес хозяин. Он погладил его по голове и приготовился к первым урокам. - Чудо, встать! дал командный голос хозяин. Чудо не сразу понял, что от него требует хозяин. Он думал, что он играет с ним и, ни о чем не волнуясь, продолжал лежать на полу. Федор Петрович повторил свою команду, но собака никак не реагировала. - Чудо, встать! повторил хозяин Но Чудо не шевельнулся. Он разлегся на полу и лежит. Федор Петрович еще раз повторил и рассердился: 49
50 - Чудо, что с тобой сегодня случилась? Нет, дружок, так не пойдет. Или ты начинаешь работать, или разговор пойдет по другому, - твердо сказал хозяин. Чудо понял, что хозяин не доволен им и приподнялся. Он хотел всего лишь поиграть с ним, подразнить его немножко, а тот разозлился. Ну ладно, что ж теперь. Надо к тренировкам приступать. Чудо встал, отряхнулся и встал в ту позу, которая соответствовала команде хозяина. Федор Петрович не думал, что его собака способна на такое. Это - первый шаг на ступеньке к цирковому артисту. Вовремя признать ошибку и исправиться. Федор Петрович повеселел. Достал кусочек сахара и дал ему. - Вот это другое дело, - проговорил он. Молодец Чудо. Нельзя терять время. Сейчас зима, а к весне ты должен уже все трюки выполнять. Чудо просидел так минуты две. Федор Петрович проверял его на усидчивость. Результаты порадовали старика. Собака смогла удержаться две минуты. Такого еще не было, чтобы при первой тренировке собака долго сидела. Каждый день Федор Петрович занимался с Чудом по нескольку часов в день. Даже если он ходил на работу, то тренировки не отменял. Просто занятия переносились на более позднее время. Федор Петрович работал с рассвета до заката. Днем выходил на арену, развлекал детскую публику, а по вечерам готовил себе нового партнера. Пока его место занимает тоже маленькая собака. Она так натренированна, что способна выполнить любой трюк, без особых усилий. Федор Петрович ее тоже очень полюбил. Но когда встретил в лесу Чудо, понял, что лучшего партнера ему не найти. Сам бог его послал. Чудо - умный пес. Он впитывает в себя все и быстро. Теперь Чудо был полностью занят. Весь его день расписан буквально по минутам. С утра - завтрак, прогулка на свежем воздухе и бесконечные тренировки. Конечно, он оставался один, когда хозяин уходил на работу. Но и тут скучать ему не приходилось. Воевал с котом Васькой. Васька, видимо приревновал его к хозяину. Ведь Федор Петрович все внимание уделял Чуду, а на кота времени не оставалось. Да и сам Васька в этом был виноват. Лежит целыми днями на своей печке, а мыши по дому бегают. Чудо за все это время ни разу не вспоминал своих хозяев, которые бросили его. Да и зачем? Сейчас у собаки новая жизнь. Сегодня Федор Петрович ушел на работу раньше обычного. У него какая-то премьера должна состояться. Кот Васька спал, ну и Чудо решил немного подремать. Улегся на свое место и заснул. А Федор Петрович прежде, чем уходить, наложил поесть и коту, и собаке. У них были разные миски. Даже цвета разные. У Чуда - синяя, а у Васьки - желтая. Кот, оказывается, не спал, когда уходил хозяин. Он ждал своего момента. Когда Чудо уснул, Васька спрыгнул с печки и направился на кухню. В синей и желтой миске лежала еда. Васька по натуре был злопамятен. Он еще не забыл ту ночь, когда собака съела его ужин. У него вспыхнула жажда мести. Теперь в самый раз отомстить собаке. Васька подошел к своей миске, съел все и направился к другой. Но вдруг в какой-то момент он осознал, что ему второю порцию не осилить. Куда ему? Вон живот уже до пола достает. Однако, жажда мести оказалась сильнее. Он начал есть за обе щеки. Можно сказать, силой взял. Доев все, довольный собой, он опять улегся на печку и заснул. А день-то длинный. У хозяина сегодня премьера, вернется поздно. 50
51 Спустя час, Чудо проснулся. И, видно, проснулся с хорошим настроением. Немного полежал, и ему захотелось есть. Страшно проголодался. Но решил немножечко еще полежать. Так сказать, помечтать. А мечтал он все о том же. Как в первый раз выйдет на арену. И хорошо было бы, если прежние хозяева оказались там. Они бы узнали, на что способен теперь их Мухтар. И Мишке стало бы стыдно за свои издевательства. Хотя, вряд ли он осознает свою ошибку. Да и бог с ним! Голод еще больше дал о себе знать. Чудо пошел на кухню. Взглянул - две миски стоят. Нет, даже три. Одна была общая с водой. Собака подошла к воде и выпила немного. Потом подошла к синенькой миске в надежде, что там лежит что-нибудь вкусненькое. Но надежды Чуда не оправдались. Миска была пуста. Неужели хозяин забыл оставить еду? Не может быть. Воду налить не забыл, а вот про еду забыл. «Нет, здесь что-то не так», - подумал Чудо. И правильно подумал. Ведь все признаки на лицо. Да, в миске ничего нет, но она облизана. Потому что в ней еще видны остатки пиши. А Федор Петрович - чистоплотный хозяин. Его жена всегда мыла посуду, в которой кормила домашних животных. Она не любила грязь. Вот и Федор Петрович такой же стал. Как покормит Чудо и Ваську, сразу моет посуду. Чудо понял - это дело рук Васьки. Не забыл свою обиду. Теперь и Чудо оказался в том положении, что и Васька в ту первую ночь. Собака голодная вошла в комнату, посмотрела жалобно на спящего кота. - Ну, зачем ты, Васька, со мной так поступил? Доказал, что ничто в этой жизни не проходит бесследно? Да знаю я, знаю. Ну, и мог бы простить, - подумал про себя Чудо и улегся на свое место. У Федора Петровича сегодня был трудный, но плодотворный день. Премьера его удалась на славу. Зрители хохотали. Его партнерша-собака вытворяла на арене такое, что и сам Федор Петрович был удивлен. Кнопка после основного представления начинала самостоятельно танцевать. Мало того, она выбежала в зрительский зал и стала приглашать зрителей танцевать. Но они, конечно же, не могли отказать такому прекрасному созданию. И все стали танцевать. В зале сидела одна женщина в строгом деловом костюме. Вот ей выступление особенно понравилась. Она так громко и весело смеялась. Прямо, как ребенок. После выступления она вызвалась поговорить с Федором Петровичем. - Поздравляю. Отличное выступление, - начала разговор она. А этот номер вы долго тренировали? полюбопытствовала женщина. - Да, долго. Примерно около полгода, ответил Федор Петрович. - Замечательно. Вы знаете, когда я смотрела ваше представление, словно в детство окунулась. Собака так быстро выполняла все ваши команды, расхваливала она. - Спасибо. Эта - наша работа научить собаку выполнять команды, - заскромничал Федор Петрович. - Нет, нет! Не скромничайте. Я говорю правду. Так, как выступает ваша собачка, я не встречала нигде. Этот танец, он покорил всех, кто сидел в зале. Не говоря уж о выступлении. Я хочу вам сделать предложение, - произнесла женщина. - Какое? насторожился Федор Петрович. - Я хочу, пригласить вас на конкурс. - На какой конкурс? - Конкурс всемирный. Он пройдет здесь. Дрессировщики со всего мира будут соревноваться между собой. 51
52 - И вы хотите, чтобы я участвовал в конкурсе? удивился Федор Петрович. - А почему вас это удивляет? - Нет. Просто это все так неожиданно. - Ну, вы согласны? спросила женщина. - Да. Я согласен. Федор Петрович шел домой на седьмом небе от счастья. Он всю жизнь мечтал поучаствовать в каком-нибудь конкурсе. И тут такая удача. Не нужно ее из рук упускать. Придя домой, Федор Петрович увидел Чудо, а Васьки не было. Убежал куда-то. Чудо лежал на своем месте. Вид у него был невеселый. Обычно, когда приходил хозяин, он радовался. А тут - тишина. Федор Петрович понял, что что-то тут не так. Он вошел на кухню и увидел, что две миски были совершенно пусты и почему-то перевернуты. Васька прежде, чем выпрыгнуть через окно, перевернул все вверх дном. Раньше он, хоть и балованный, но такого не делал. Но сегодня у Васьки созрел свой план. Он все перевернул на кухне, надеясь, что хозяин подумает на Чудо. Отругает его хорошенько и выгонит. А если нет? Такого просто не может быть! Ведь хозяин знает, что так Васька никогда не поступит. Он, хоть и лентяй, но порядок соблюдает. - Что же тут творится? вслух сказал Федор Петрович. А почему миски разбросаны? Понятное дело, никто Федору Петровичу на заданный вопрос не ответит. В доме находились только животные. А, к сожалению, наши братья меньшие не умеют говорить, тем более - отвечать за свои поступки. Федор Петрович вышел из кухни и направился в комнату. Чудо все также лежал. Глаза его были тусклые. Хозяин присел к нему и начал гладить, приговаривая: - Чудо ты мое, почему у тебя нет настроения? Что случилось? Чудо облизнулся, тем самым давая хозяину понять, что он голоден. - Ты что, голодный что ли? Что-то вид у тебя не очень, заподозрил хозяин. Теперь он-то знает, в чем дело. Кот Василий съел весь его обед. Вот хитрец. И главное - не забыл сбежать. Он знает, что не сдобровать ему, если узнает об этом хозяин. А так можно подумать, что это все натворил Чудо. Ведь он же хозяйничает везде. Но Федор Петрович был не из тех, кого можно было так легко обмануть. Он сразу обо всем догадался. Первым делом он хорошенько накормил собаку. Хорошо, что в доме была приготовлена еда. А то бы пришлось ждать. Чудо ел жадно. Еще бы! Целый день не ел. У Федора Петровича все события сегодняшнего дня просто вылетели из головы, пока он кормил Чудо. Но сейчас, когда тот наелся, он опять вспомнил ту женщину, которая предложила ему участвовать в конкурсе. Вспомнил разговор, и на душе стало так радостно. Наконец-то его мечта сбылась. Кота весь вечер не было видно. Да и хозяин не очень переживал. Что ни говори, кот есть кот. Ему нужна свобода. Федор Петрович планировал сегодня позаниматься с Чудом. Повторить трюки, которые они разучивали. Но видно тренировки на сегодня отменяются. Хозяину нужно убрать кухню. Уборка закончилась довольно поздно. На часах было уже половина двенадцатого, когда Федор Петрович закончил мыть полы. Чудо уже расположился на своем любимом месте и дремал. Видно, устал сильно. Федор Петрович вошел в свою спальню, расстелил постель и, не 52
53 раздеваясь, лег. Только рубашку расстегнул. И начал думать. Думал он о предстоящем конкурсе. Кнопка, с которой он вот уже пять лет выступает, очень умная собачка. Хорошо понимает и выполняет команды. Этот номер, который они показывали на арене, все уже, наверное, знают. Давно они с ним выступают. Нужно придумать что-нибудь новое. Тем более это - всемирный конкурс. И Федор Петрович начал в уме придумывать новые трюки. Не спал почти всю ночь, но зато что-то надумал. На следующее утро, Федор Петрович пошел на работу. Сегодня у него три выступления. Билеты все были проданы. - Федор Петрович, случилась беда, - произнес цирковой сторож Гена, выбежав на встречу. - Что случилось? перепугался Федор Петрович. - Кнопка заболела, - взволнованно ответил Гена. - Как заболела? Что с ней? - Не знаю. Всю ночь места не могла себе найти. Сидит в клетке и стонет. Смотреть больно. Федор Петрович побежал смотреть Кнопку. Действительно, ей было очень плохо. Собачка лежала, не двигаясь, и тяжело дышала. - Вы ветеринара вызывали? поинтересовался Федор Петрович. - Нет, ответил коротко Гена. - Как это - нет? Почему вы не вызвали ветеринара, объясните мне? начал кричать Федор Петрович. - Я звонил нашему ветеринару, но его не оказалось на рабочем месте. Позвонил домой жена сказала, что его и дома нет. Федор Петрович все понял. Обвинять Гену в чем-либо бессмысленно. Ветеринара трудно где-либо достать. Да и дома бывает редко. Нужно было Кнопку везти к другому ветеринару. А он находился далеко от цирка. Он вызвал такси. Федор Петрович вместе с Генкой уложил собаку на заднее сиденье. Да так, чтобы ей было удобно. Бедная Кнопка лежала почти что мертвая. Лишь глазками туда-сюда смотрела. Наверное, думала: зачем собралось так много народу и почему ее везут куда-то? - Ни пуха вам! крикнул Гена, когда машина тронулась в путь. - К черту, - в ответ послышался голос Федора Петровича. Дорога была недлинной, но для Федора Петровича она показалось вечностью. Он сильно переживал, что скажут врачи. Вид у собаки казался безнадежным. Она не скулила и не шевелилась. У кабинета ветеринара собралась очередь. Федор Петрович не мог ждать очереди. Собака не могла стоять и сидеть. Он попросил всех присутствующих пропустить их без очереди. Они пропустили. Ветеринаром оказался молодой человек, но производил впечатление человека, который знает свое дело. - Здравствуйте, - поздоровался Федор Петрович. - Здравствуйте, - ответил ветеринар. - Положите собаку вон на тот стол, - сказал врач, указав на стол, который стоял неподалеку от письменного стола. Федор Петрович сделал все так, как сказал ветеринар. Кнопка не оказывала сопротивления. Да и о каком сопротивлении может идти речь? Она еле дышала. Врач подошел к ней, осмотрел. Ситуация была не из легких. Если бы хозяин привез своего питомца на час позже, случилось бы непоправимое. А сейчас Кнопку еще можно было спасти. - Она поправиться? взволновано спросил Федор Петрович. 53
54 - Да. Но, собаке нужна операция. Она проглотила кость, - ответил ветеринар. Кнопке, конечно же, сделают сейчас операцию. Но на носу конкурс, на который Федор Петрович согласился. Он ругал самого себя. Вот с кем я буду выступать? Сам себе задавал он вопрос, ответ на который не мог найти. Кнопка любимица публики. Именно из-за нее Федора Петровича и пригласили принять участие в конкурсе. Федор Петрович терпеливо сидел под дверью кабинета ветеринара и переживал за свою Кнопку. Но все кончилось благополучно, операция прошла успешно, но, как предупредил ветеринар, восстановление Кнопки будет долгим. Вернулся Федор Петрович домой в очень плохом настроении. Чудо видел переживания своего хозяина. И тоже тосковал. Но не показывал виду, потому что если хозяин и он будут печалиться вместе какой толк выйдет? Федор Петрович напряженно думал о конкурсе и вдруг подумал о Чуде. Чем он плох? Конечно, нужно позаниматься. Тем более, что собака сообразительная. Она быстро освоит все трюки, и новые и старые. Конкурс был запланирован на 27 июня, и времени на подготовку оставалось всего лишь три недели. - Ну, что, Чудо, придется тебя вместо Кнопки взять на конкурс. Ты ведь поможешь мне? произнес Федор Петрович. Чудо встал. Он не знал, о чем идет речь. - Знаю, знаю, что ты удивлен. Ну, что делать? Я уже пообещал участвовать в конкурсе. Кнопка заболела. А отказываться от участия както не хорошо. Я же уже согласился, - продолжал хозяин. Федор Петрович был не из тех, кто бросает слова на ветер. Раз он сказал, то сделает. Чудо тоже был заинтересован в этом. Он выступит перед публикой. Это для него большая награда. Он надеется, что прежние хозяева придут на это представление. Они в него не верили. Бросили в лесу на морозе. Чудо никогда не забудет, что он пережил. Главная цель у собаки уже была. Федор Петрович не задумался над этим и не вспоминал о прежних хозяевах собаки. Ему главное, что пес сейчас жив и здоров. Занятия начались. Федор Петрович уже десять дней занимался только Чудом. Занятия проходили каждый вече р после работы. Перерыв был только на еду и сон. По утрам вместе с хозяином собака бегала. Бегала для того, чтобы натренировать мышцы. Ведь трюки, которые ей предстоит выполнять, не из легких. Первый трюк это прыгнуть через обруч. Обруч будет в огне. Чудо должен не только прыгнуть через обруч, но и при этом не задеть огонь, который будет гореть вокруг него. Второй трюк Федор Петрович будет бросать маленькие мячики в разные стороны, Чудо по команде будет приносить их. Третий трюк Чудо переоденут в костюм Деда Мороза и дадут ему самокат. Он должен будет прокатиться на самокате по арене цирка под песню. Первый трюк нельзя было тренировать дома и Федор Петрович повел свою собаку в цирк. Первым делом он привел собаку на арену цирка. Чуду надо познакомиться с ареной и понять что это такое. Он вел себя спокойно. Федор Петрович начал репетировать, был приготовлен обруч. Чудо первый раз прыгнул очень хорошо. Это потому, что не было огня. Но, как только Федор Петрович зажег огонь, Чудо не стал прыгать. - Чудо, ты что - боишься огня? Этот огонь безопасен. Тебе нужно перепрыгнуть, не задев его, объяснял Федор Петрович. 54
55 Да этот номер сложный. Федор Петрович позанимался полдня и пошел домой. Второй трюк самый простой. Чудо его легко выполнит. Он давно приносит предметы. У Федора Петровича дома был самокат. Теперь Чуду предстоит научиться ездить на нем. Сначала не получалось, но потихоньку все же учился. Вот в таком режиме Чудо и провел последние две недели. С утра - в цирк, вечером - на самокате кататься. Оставалась одна деталь. Нужно приготовить костюм. Шить Федор Петрович не умел. И поэтому ему пришлось просить соседку. Она давно занималась шитьем. Ткань купил Федор Петрович. Соседка пришла, сняла мерки с собаки. Шила она быстро. За один вечер, костюм Деда Мороза был готов. Кнопка чувствовала себя уже лучше. Как и прежде веселилась и играла. Даже гавкала иногда. Ветеринару не было смысла держать ее в больнице. Забрать ее приехали Федор Петрович и Генка. Генка не меньше Федора Петровича за нее переживал. - Я хочу вас предупредить начал ветеринар, что собака еще не совсем выздоровела. Держать ее в больнице, конечно, нет никакого смысла, но выходить на арену ей нельзя еще два месяца. - Мы поняли. Спасибо вам, - поблагодарил Федор Петрович. Оставался уже один вечер до конкурса. Завтра - выступление. Федор Петрович сильно волновался. Как-никак первое выступление Чуда. Еще неизвестно, что скажет та женщина, которая пригласила участвовать. Всю ночь Федор Петрович не спал. И Чудо тоже. Начало мероприятия было назначено на 12 часов. За это время нужно многое успеть. Поехать в цирк, переодеться и подготовиться. Федор Петрович все делал в спешке. Гримѐрка для каждого конкурсанта была отдельная. Так удобней артистам. Федор вошел в свою гримѐрку. Грим он наносил яркий, не жалел красок. Чудо тихо сидел и смотрел на него. - Мы с тобой вторые выступаем, - сказал Чуду Федор Петрович. За кулисами послышались бурные аплодисменты и громкая музыка. Ведущий представлял первого конкурсанта. Зал затих. Так и должно быть. Если зритель заинтересованно смотрит. - Чудо, скоро нам выходить. Ты как, готов? спросил Федор Петрович. Чудо сел смирно. Эта знак, что он всегда готов. Прошло немного времени, и аплодисменты вновь зазвучали. Первый конкурсант закончил своѐ выступление. И, судя по овациям, зрителям понравилось. Ведущий начал объявлять следующего участника. - Дорогие друзья, перед вами сейчас выступит Федор Петрович, заслуженный артист нашего города со своим Чудом, - представил ведущий. Он специально не назвал, кто такой Чудо. Эта был сюрприз. - Ни пуха, - сказал Гена перед выходом Федора Петровича и Чуда. - К черту! ответил Федор Петрович. Зрительный зал весь переполнен людьми. Федор Петрович и Чудо представились публике. Послышались аплодисменты. Шесть обручей были уже расставлены. Но в них не было еще огня. - Чудо, прыгай! скомандовал Федор Петрович. Чудо прыгнул, не останавливаясь, через все обручи. Аплодисменты посыпались из зала. Чудо вернулся в исходное положение. Хозяин потрепал его за ухо. - Молодец. Еще раз прыгай! произнес Федор Петрович. 55
56 Чудо еще раз перепрыгнул через обручи. Теперь задача усложнялась. Обручи загорелись. Федор Петрович слегка волновался. Справиться ли Чудо с этой задачей? Он, щемя сердце, приказал: - Прыгай! Чудо прыгнул. Весь зал был приятно удивлен. Они видели много таких номеров. Но этот трюк поразил всех. В зале сидели и прежние хозяева собаки. Мишка с удовольствием смотрел выступления и даже не подозревал, что собака, которая сейчас весело развлекает зрителей это их Мухтар, которого они бросили так безжалостно. Второй трюк прошел тоже на «ура». Подошло дело к третьему трюку. Чудо быстро переодели в Деда Мороза и на самокате пустили его по арене. Зазвучала новогодняя песня. Чудо катался по кругу. Мишка и его родители сидели в первом ряду. Сразу узнать собаку никто не смог. Да и кто бы мог подумать, что она выжила и, тем более, стала артистом. Главное развлекает весело. Но тут, когда Чудо разъезжал на самокате, Мишка узнал его. - Мам, посмотри это Мухтар, - удивился мальчик. - Нет, сынок. Не может быть, - ответила мама. Она не поверила сыну. К тому же, какой из Мухтара артист. Он хорошо умел только детей кусать. - Да, нет же. Посмотри. Это - Мухтар, - настаивал на своем мальчик. - О чем вы тут спорите? вмешайся отец. Вы не на базар пришли, а в цирк. Такое хорошее представление. - Миша говорит, что эта собака - Мухтар. сказала жена. Он сразу не поверил. Сказал, что это только показалось Мишке. Он же фантазер. Тем временем выступление продолжалось. Чудо катался на самокате по кругу. Когда он еще раз проезжал, бывшие хозяева узнали его и закричали: - Мухтар. Но Чудо даже не оглянулся. Зачем? Чтобы в очередной раз поиздеваться над ним? Мишка намеревался забрать собаку обратно к себе. Сидел и уговаривал родителей. Они тоже были не против. Но они забыли одно: захочет ли Мухтар вернуться к ним? Ведь у него теперь другая жизнь, другой хозяин, который не издевается над ним. Относится к нему, как к человеку. Сделал из него звезду цирка! Да, да, именно звезду. Иначе это никак не назовешь. Зрители хлопали, не умолкая. А что может быть лучше этих аплодисментов? Ничего. Женщина, которая пригласила Федора Петровича, сидела на переднем ряду и с трепетом наблюдала выступления. Они ей очень нравились. Только ее волновал один вопрос: почему не было той маленькой собачки, что с ней случилось? Она встретила Федора Петровича за кулисами. - Федор Петрович, я вас поздравляю с успешным выступлением. Вы меня просто поразили. Зрителям очень понравилось. - Спасибо вам. Если бы не вы, мы бы не участвовали в этом конкурсе, начал, было, Федор Петрович, но женщина тут же его перебила. - Нет. Не нужно меня благодарить. Я лишь предложила вам поучаствовать в конкурсе. Вы согласились. - Да это моя давняя мечта, - признался Федор Петрович. - Ну и хорошо! Я рада, что ваша мечта осуществилась. Кстати, а где ваша маленькая собачка? поинтересовалась женщина, посмотрев на Чудо. 56
57 - Она заболела. Ситуация совсем критической была. Но, слава богу, все обошлось, - коротко объяснил Федор Петрович. - А что с ней? - Как жаль. Пусть поправляется. А ваше Чудо тоже замечательная собачка. Миша все никак не мог успокоиться. Хотел еще раз взглянуть на Мухтара. Но родители не стали искать е го. Они прекрасно понимали, что Мухтара им не вернуть. У него уже другая жизнь. Более интересная, чем прежняя. Чудо стал настоящим артистом. Теперь он начал гастролировать по всей России. Слава пошла о нем. Кнопка выздоровела и снова начала работать вместе с Чудом. Бэлла ДЖАНДАР,
58 Амалия ФЛЕРИК-МЕЙФ (Beer-Sheva, Israel) ПРИЮТ ВОСПОМИНАНИЙ Мой сосед, «новый русский», сделал мне заманчивое предложение - продать мою халупу, именуемую домом, за «бешеные» деньги. Я возмутилась: во-первых, называть дом моих предков «халупой» - безобразие. Во вторых, на его «бешеные» деньги не купишь и сарая, а такого, как мой, и подавно. Проворочавшись, не сомкнув глаз всю ночь, под утро я выползла на крыльцо. Не успела закурить, как к моим ногам прилег пес Тошка, тощий, как и я, с большими грустными глазами. Говорят, что, если собака долго живет в доме, становится похожа на хозяина, или хозяин на нее, не помню. Посмотрели мы друг на друга, и стало мне хорошо оттого, что мы так долго вместе. К моему дому примыкал большой сарай, который построил дед. В молодости он был кузнецом. Жил в Петрограде и имел свои мастерские. Дела шли хорошо. К тридцати годам он был владельцем нескольких жилых домов, которые приносили приличный доход. Женился на девице с приданым, которая родила ему двойню. И все бы было хорошо, если б не злополучная революция, которая экспроприировала все дедушкино благополучие. Испуганная жена, схватив в охапку детей, вместе с родителями укатила в Америку, бросив невезучего мужа на стреляющей родине. Конечно, дед не остался одиноким. Он быстро акклиматизировался, нашел себе красавицу, которая потом стала моей бабушкой. Я выкурила сигаретку, нащупала в кармане ключ и пошла открывать сарай, который был для меня «П.В.» - приютом воспоминаний. Ключ легко вошел в хорошо смазанный мной замок. На улице совсем рассвело. Окна сарая поблескивали, как будто улыбались, и я им подмигнула. Дверь легко, без скрипа открылась. Полки, полки, полки. Под окном длинный верстак. К нему прикручены тиски, аккуратным рядом лежат инструменты. Я взяла в руки лерку. Она мне с детства нравилась. Помню, как зажав в тиски трубу, дед леркой накручивал резьбу. Все делал сам. Зато теперь у меня в доме есть водопровод и туалет. Я посмотрела вверх. Вчера туда мчался паук. Но я оказалась проворней - выкинула его на улицу. Ему наверх нельзя, там лежат Митины ноты. Митя - мой дядя, мамин брат. Как говорила мама, Бог ему на голову ладонь положил. Он с отличием окончил консерваторию, быстро вытеснил первую скрипку в каком-то ленинградском оркестре, куда его направили на работу. Правда, это было ненадолго. Бывшая первая скрипка не смогла простить талант пришельцу и накатала донос. Митя исчез, и, как выяснилось потом, навсегда. Бабушка положила скрипку в футляр, собрала все его книги и ноты. Аккуратно завернула в старые простыни и разложила на полках почти под потолком, над дедушкиным верстаком. Полвека, пока жива была бабушка, а потом и моя мама, Митю ждали его комната, скрипка, одежда и ноты. Если верить в параллельные миры, Митя, наверное, не раз бывал у нас в доме и в нашем сарае. 58
59 Я открыла ящик под верстаком, достала тряпочку и вытерла везде пыль. Заглянула в зеркало рядом стоящего трюмо. Протерла и его. Какая красивая рама: всегда с удовольствием разглядываю ангелочков. Трюмо было Симино и выбрасывать его было нельзя. А вдруг она захочет приехать и забрать. По тем временам вещь была ценная: выбросишь - потом не расплатишься. Город, где я живу, был далеко от войны, и к нам приезжали беженцы. Их расселяли по квартирам, и люди теснились, не всегда добровольно, чтобы другим дать кров над головой. Так к нам попала Сима. Ее муж работал каким-то большим начальником и поэтому отправил жену в эвакуацию с комфортом. Наверное, Сима считала, что без шифоньера и трюмо она просто не проживет, и любящий муж погрузил мебель в вагон. Поезд несколько раз попадал под обстрел. Когда приехали в наш город, выяснилось, что от шифоньера остались одни щепки, а трюмо выжило. Мама отдала Симе свою спальню. И стали мы жить одной семьей. Наверное, папе это очень понравилось, потому что после войны он уехал с Симой, которая взамен него оставила маме трюмо, правда, мама об этом не догадывалась. Оно так и стояло в спальне рядом с окном. Это было так давно, что я уже и подробностей не помню. Однажды я заболела и лежала в маминой постели с высокой температурой. До сих пор не могу сказать, спала или нет, но вдруг я увидела женщину с Симиным лицом, сидящую на раме, обрамляющей зеркало. Шлейф ее платья сливался с занавеской. Черные волосы спадали ниже пояса. Женщина загадочно улыбалась, потом стала слегка раскачиваться и запела. Голос ее набирал силу, взмывал ввысь и вдруг сорвался на петушиный крик. Женщина взмахнула руками и полетела на меня. Я страшно закричала. - Что-то случилось с папой, - тихо сказала мама, услышав мой рассказ. О папе мы ничего не знали, и узнать было не у кого. Долгие годы во мне жил страх перед этим зеркалом. Даже будучи взрослой, иногда заглядывая в него, я видела эту женщину с искаженным лицом. «Наверное, папа умер, и Сима страдает, - думала я». Когда мамы не стало, я вынесла трюмо в сарай. С тех пор оно здесь прижилось. Я вытерла пыль на маленьком трехногом столике. «Был бы мужчина в доме, приклеил бы четвертую ножку. Вот она лежит рядом и ждет своего часа», - подумала я. Столик был очень красив и стоял раньше у окна в большой комнате, которая была на два метра больше маминой спальни. Я помню маленькую кружевную салфетку, которая всегда лежала на этом столике. Однажды при стирке она от старости рассыпалась у меня в руках. Я оглядела сарай. Опять забыла стереть пыль с картины. Ее рисовал дедушкин брат. Он не был профессиональным художником, но иногда, как говорил дедушка, его находила гениальность. На небольшом холсте была изображена женщина без лица. Тонкие пальцы с ярким маникюром держат бретельки легкого сарафана, будто хотят опустить их. Шелк сарафана обвивает стан женщины, скользит по нему. Каждый, кто смотрел на картину, задавал вопрос: «А где ее лицо?» 59
60 «Это загадка», - смеясь, отвечал художник. «Когда спадет сарафан, появится лицо, то, о котором мечтаешь». Картину сюда повесил дед. Загадка всегда притягивает. Я села в старое кресло, стоявшее в углу, и уставилась на картину. Меня не интересовало, опустит ли мадам бретельки сарафана, и я не жаждала увидеть, как он мягко скользит к ее ногам. Я очень хотела увидеть лицо. Мне почему-то казалось, что это будет лицо моей дочери, двадцать лет назад уехавшей с семьей в Австралию. Как я переживала за них, боялась, что не устроятся, язык ведь плохо знали. Моя Маня прекрасная портниха, а у живущей там тети мужа свое ателье. Через полгода пришло письмо и фото, на котором я не узнала свою дочь. Она стояла в брючном голубом костюме на фоне красивого дома, который был собственностью этой самой тети. Как она была хороша! Первые годы письма приходили часто. Потом реже и реже. А теперь изредка звонят, хорошо хоть с днем рождения поздравляют, помнят. А вот лиц их я не знаю, фото прислать забывают. Столько лет прошло. Вот бы свидеться. Тяжело вздохнув, я вышла из «П.В.». Закрыла дверь на замок, крикнула Тошку. Мой дорогой дружок скачками барса кинулся на мой зов. - Завтракать, Тошка, завтракать. - Я погладила собаку, нагнулась и чмокнула ее в голову. Тошка благодарно посмотрел на меня. - Знаешь что, зайдем-ка мы к соседу, и пошлем его куда подальше вместе с бешеными деньгами. Не в них счастье. А в чем? Наверное, у каждого оно свое, как лицо той женщины. Амалия ФЛЕРИК-МЕЙФ,
61 Оксана БУСЛЮК (Тверь, Россия) НЕСИ КРЕСТ СВОЙ За спиной, совсем рядом, пронзительно крикнула большая птица. Николай даже не вздрогнул. И только, когда сзади послышались лѐгкие шаги, обернулся. Возле него стояла девчонка лет пятнадцати с выбившимися из-под косынки чѐрными кудрями. Глаза тоже были тѐмными и весѐлыми. Она озорно всплеснула руками и залилась смехом. - Ты чего? Николай попытался ухватить еѐ за руку, но она всплеснула ими, взвизгнула и тут же напустила на себя серьѐзный вид. - Эй! Чего пристаѐте? - Да кто ты такая? - Николай стал сердиться. Получалось, что он еще и виноват. Девчонка неожиданно приоправилась, гордо вскинула голову и протянула маленькую пухлую ручонку. - Зинаида, - представилась она и, не сдержавшись, фыркнула. - Зинка Золотова. Николай улыбнулся. - Деревня далеко, Зинаида? - Дере-е-евня? не то удивлѐнно, не то обиженно протянула девчонка, и еѐ глаза округлились и стали похожи на два уголька. - Деревня Не деревня, а районный центр! Николай, стараясь не поддаваться взбалмошному характеру девчонки, немного сердито произнѐс: - Ну что ж, Зинаида, веди, показывай свой районный центр. Дорогу-то не забыла? - Вот ещѐ! 61
62 Зинка шла чуть впереди, что-то весело трещала о свое родной деревне, о каких-то проблемах, об экзаменах в школе. И всѐ время искоса, озорно поглядывала на незнакомца. - А вы к нам насовсем или как? - Как примете - Оставайтесь. Мы вас оженим, работой не обидят. И народ у нас добренький, и девчонки у нас складные. Николай улыбнулся, и Зинаида неожиданно вспыхнула, щѐки залились пунцовым румянцем. - Чего это вы улыбаетесь? Николай не ответил. Девчонка надулась и теперь шла, хмуро смотря под ноги. На краю деревни она указала на большой, каменный дом. - В конце улицы видите? Туда и ступайте. - А ты меня разве не проводишь? - Дел и без вас хватает, она сердито изучала свои загорелые ноги. Николай шагнул к ней и чмокнул в розовую щѐчку. Она шарахнулась, снова покраснела и, как обиженный ребѐнок, со слезами на глазах, пробормотала: - Ну и напрасно ну и напрасно, - и быстро побежала по пыльной дороге. Николай долго смотрел вслед этой девчонке: Зинка, Зинка, Зинка Золотова звучит, как упавшая монета, также звонко. Попрыгуньястрекоза. А ведь совсем недавно он был таким же. В той, прошлой жизни. Теперь и выглядит старше своих лет, морщины, седина появилась, а ему и двадцати пяти нет Дом в лесной глуши ему достался от друга-фронтовика, Коляна. Они вместе год расчищали чеченские сѐла от боевиков, вместе пережили обстрелы, попадали в засады. Не было, как в фильмах, красивых кадров, когда друг выносит раненого с поля боя. Бог миловал, обошлось без ранений. Оба остались живы, вернулись по домам. Колян часто рассказывал, в каком красивом месте находится его деревня: кругом лес, грибы, ягоды прямо возле дома. И дом он, Колян, построил собственными руками. Всѐ мечтал, что придѐт со службы и приведѐт в свой дом молодую жену. Ан, нет, не судьба, видать. И двух месяцев не прошло, как остановилось сердце Коляна. Дни в Чечне не прошли бесследно. Как ни странно, но Колян успел составить завещание (предчувствовал что ли?), где дом завещал своему другу Николаю. Других родных и близких у Коляна не было. И Николай, не долго думая, в память о друге перебрался жить из города в незнакомую деревню. А потом поступил в институт, познакомился с Алисой Николай очнулся, когда где-то рядом раздался пронзительный крик: - Васька, зараза, загони тѐлку! Испуганно заголосили гуси. Николай улыбался деревенской суете, еѐ жизни. Из соседнего двора выскочил парнишка лет восьми с выгоревшими на солнце волосами, которые сейчас были похожи больше на солому. Придерживая широкие штаны, он юркнул за Николая и испуганно смотрел на выскочившую вслед за ним бабку. Она была маленькой и сухонькой, лицо морщинистое, а глаза, как речка, светлые и глубокие. - Васька, кыш домой! - Не пойду-у-у! - завыл мальчишка из-за спины Николая. Он с ужасом наблюдал за еѐ приближением. - Не пойду. Васька хотел дать дѐру, но ловкая рука бабки уже крутила его ухо. 62
63 - Куда намылился, окаянный? Кто тѐлку загонит? Мальчишка заныл, обиженно поглядывая на незнакомого дядю. И только, когда оба исчезли из виду, Николай двинулся дальше. Дом был большой и кирпичный, от него ещѐ пахло краской и известью. В дверях Николай столкнулся с высоким плотным мужчиной в тѐмно-сером строгом костюме. - Вы ко мне? - Ему было жарко и неуютно. Он постоянно протирал лицо носовым платком. Костюм доставлял ему массу неудобств. - Мне председателя - Тогда ко мне. Спешишь куда? Николай пожал плечами. - Хорошо. Сейчас времени нет, в поле нужно сгонять. Может, со мной? По дороге и поговорим Председатель вывел мотоцикл с коляской, ласково похлопал по железным бокам. - Видал? Конь! Садись. Ты ж кто таков? - выехав за деревню, спросил он. - Николай. Осокин Николай Фѐдорович. Председатель чему-то улыбнулся, не то себе, не то ему, Николаю. - Надолго к нам? - Как примут, - повторил он слова, сказанные Зинке. Председатель только закивал. - И то хорошо. Не хочет народ к нам идти. Что мы можем им предложить? А поднимать деревню надо, рабочие руки нужны. Служил? - В Чечне. Председатель вскинул слегка удивлѐнный взгляд и смущѐнно потрогал подбородок. - Побывал, значит. Образование есть какое? - Институт закончил. - Молодой совсем, - председатель неожиданно подмигнул ему. - Ничего, что молодой. Так и здоровье у тебя на что? Справишься! Ну и поможем, конечно, пособим. Он некоторое время молчал, будто прикидывал, чем ему, Николаю, пособить. - Справишься, парень, - повторил председатель. - Говоришь, как люди примут? Тогда надолго А Николай и не слушал его. Он смотрел на мелькающие просторы полей и вспоминал то единственное воскресенье, которое подвело черту под всей его предыдущей жизнью День клонился к концу, но долгожданной вечерней прохлады так и не было. Уже неделю стрелка столбика термометра не опускалась ниже 35 градусов. Ночь приносила только временное облегчение. Николай перестал перевѐртывать сено и поискал глазами Алиску. Она поила свою любимицу - молодую корову Вишенку. Алиса почувствовала взгляд мужа и помахала рукой. Алиска! Сначала он не надеялся, что первая красавица на их курсе обратит внимание на неуклюжего новичка, потом не надеялся, что, став его женой, она, без колебаний, согласится переехать жить в деревню, в дом Коляна. Они могли говорить часами обо всѐм на свете, а могли не сказать друг другу за день ни слова. Слова были бессильны передать те чувства, которые объединяли их в их красноречивом молчании 63
64 Мотоцикл остановился на кромке поля. В метрах ста стоял колѐсный трактор советских времѐн К-700 «Кировец». Возле него склонился крепкий парень с таким же крепким загаром. - Пѐтр!- окликнул председатель. - Загорать долго будешь? Председатель зашагал через вспаханное поле к трактору. Николай за ним. - Да не работает машина! - Пѐтр протянул для пожатия руку. - Палыч, когда техникой обеспечишь? - А-а, вот оно в чѐм дело А ты работай, с чем есть. Работать надо, Пѐтр. Николай посмотрел вверх. Высокое, не по-летнему серое небо было чистым и как-то по-особенному слепило августовское солнце. Было ветрено и знойно. Вдоль дороги то и дело взметалась пыль верный признак надвигающейся непогоды. - Итак достали по случаю. - Председатель размахивал руками и был похож скорее на наседку, оберегающую своѐ потомство. - Машину выписали на один сезон. Пойми, Пѐтр, на сезон! - Да что я на нѐм сделаю? - Желания одного мало, - и председатель оглянулся на Николая, както устало разведя руками, - вот какое получается председательство!! Николай подошѐл к трактору. Он был грязным и старым, чем-то напоминал фронтовика. - Антиквариат! Пѐтр заглядывал через плечо. - Он ещѐ при жизни царя видел! Николай осмотрел кабину и обернулся. - Инструменты есть? - А ты что, в технике разбираешься? оживился Пѐтр. - Было дело, в армии. С непривычки Николай суетился больше обычного, а потому и подустал быстро, запыхался. И, когда неожиданно мотор всхлипнул и глухо затарахтел, даже удивился. - Во, даѐт! Жив, курилка! - Пѐтр удивлѐнно похлопал по корпусу трактора. - Дункан Маклаут! Живее всех живых! Он вытер широкую, мозолистую пятерню о штаны и протянул Николаю. - Пѐтр, - представился и восхищѐнно присвистнул. Ну, ты даѐшь! Я над ним с утра колдую Слушай, давай к нам! - Это уж, как председатель. - Николай улыбнулся широко и открыто. И, действительно, он впервые за всѐ время почувствовал себя счастливым. Возвращаясь обратно в деревню, Николай опять вспоминал то воскресенье Они с разбегу нырнули и когда, спустя несколько секунд, одновременно вынырнули, то не поверили собственным глазам. Только что нежно-голубое небо было затянуто серой пеленой. - Поплыли наперегонки? Алиса неуверенно улыбнулась. - Давай обратно, погода портится. И они синхронно поплыли к берегу. Ветер усиливался с каждой секундой, пригибая к земле молоденькие деревца. Где-то совсем рядом раскатисто прогромыхало. Они выбрались на берег. - Мне страшно, - Алиса поспешно натягивала юбку, и всѐ никак не могла застегнуть «молнию» на боку. 64
65 - Не трусь, - Николай пытался приободрить жену, но голос предательски выдавал нервозность. Внезапно рядом сверкнуло и расщепленное на двое дерево стало медленно падать в их сторону. Алиса взвизгнула и упала, сбитая Николаем. - Бежим, в грозу возле воды опасно, - он подал руку, и они рванули к деревне. Творилось что-то страшное. Налетевший ураган ломал деревья, как спички, кругом летали ветки деревьев, какой-то мусор. Сама деревня, словно замерла. Из всех звуков только леденящий вой ветра и скрип ломающихся деревьев. - Осторожно! Николай на ходу остановился. Перед ним упал оборвавшийся электропровод. И сразу же рядом старая ольха рухнула на соседский сарай. Алиса цеплялась за рукав мужа и дрожала от страха. - Коля! Коля, я оставила Вишню одну! Возле леса! - Алиска, не смей! Но она уже не слышала его. Все мысли теперь были о любимице. И они бежали, бежали что есть сил, сопротивляясь ветру и бьющему дождю. То, что они увидели, было ещѐ страшнее, чем в самой деревне. Высокие сосны трескались посередине и ложились ровными рядами на их дом, сарай, теплицы. Алиса беззвучно плакала. Слѐзы были горячими, от злости и бессилия перед разбушевавшейся стихией. Рядом затрещало, и совсем молодая сосна с корнем легла у их ног. Николай, сбитый сосновой лапой, упал плашмя, вниз лицом. И почти сразу вскочил на ноги, испугавшись за Алиску. Он не сразу понял, что жены рядом нет. Животный страх сковал его. Алиска бежала, пригибаясь от ветра и увѐртываясь от летящих веток, туда, где испуганно мычала Вишенка. - Стой! Куда? голос Николая потонул в завывании ветра. Он рванул за ней и на ходу замер, в немом ужасе наблюдая как медленно, словно в замедленной съѐмке, падает красавица-сосна. Алиска, добежав до коровы, удивлѐнно подняла голову и, ещѐ до конца не осознав неизбежность, растерянно оглянулась на мужа. Николай взвыл, и в ту же секунду мощный удар слетевшего с крыши шифера сбил его с ног. Мир перед глазами пошѐл кругом и потух - Ну что, парень, остаѐшься? председатель смотрел на него, немного щурясь от яркого солнца. Николай тоже прищурился. - Можно-о - Вот и по рукам. И невесту тебе подберѐм, ладную да складную. Или уже приметил кого? Говори, не стесняйся. Николай оглянулся на деревню. - Есть одна стрекоза. Встречала меня на вокзале. - Кто-кто? - председатель хитро поддался вперѐд. Николай ещѐ раз оглянулся назад. Далеко внизу растиралась долина, где по ней расползалось большое пятно: стадо в виде крохотных белых и чѐрных точек. Совсем рядом раздался знакомый и пронзительный крик: - Васька, зараза, насеки ботвы! 65
66 Николай улыбнулся. - Есть одна зазноба Утром, с восходом солнца, Осокин Николай Фѐдорович пошѐл в правление. Он чувствовал, что влюблѐн в эти просторы и запах. Где всѐ время пахнет яблоками и молоком, где есть рядом Васька со свой худощавой бабкой и весѐлая девчонка Зинка Тяжѐлый, с мѐртвым лицом, он неделями пластом валялся на кровати, поднимаясь только затем, чтобы выпить и снова лечь. Болтал какой-то вздор, но и сквозь этот вздор прорывалась неутихающая боль. В тот воскресный вечер Николай перестал существовать. В одно мгновение он потерял всѐ, что было дорого ему в жизни: жену, дом, память друга. Постепенно он сходил на нет, пока не замолчал совсем. А потом была встреча со стареньким священником в храме. Он говорил и злые, беззвучные слѐзы закипали в его впавших глазах и, собираясь в уголках век, тихо стекали к подбородку. Он не понимал, что плачет. Речь батюшки была медлительной, но именно она помогла Николаю обрести для себя безмятежную ясность. - Всякому человеку своя доля тяжести. От тебя, сын мой, зависит достойно еѐ снести. Надо только отринуть страх, начать всѐ с нуля, но со светлой памятью о прошлом Батюшка перекрестил Николая. - Спаситель не жалости к себе просил у Отца, а любви к распинающим Его Возненавидеть их страшился. Боялся не снести креста искупления до конца Неси крест свой, сын мой!... Оксана БУСЛЮК,
67 Виктор КНЕЙБ (Hanhofen Германия) ПЕСОЧНЫЙ ЗАМОК (Окончание. Начало 1/2010) Часть четвѐртая Выпускной бал Я сидел на лавочке и тупо смотрел вдаль. Настроение было отвратительным. Прошла неделя, с того дня, как уехала Лика, а я всѐ никак не мог прийти в себя. В душе моей царил хаос и тупое безразличие ко всему окружающему миру. Моѐ дальнейшее существование потеряло всякий смысл, и я невольно стал ловить себя на том, что всѐ чаще и чаще начинаю подумывать о возможных вариантах его прекращения. Чисто физически я был в норме, а вот с психикой творилось что-то непонятное и не совсем приятное. Моя душа стала пленником замкнутого пространства, выбраться из которого становилось всѐ меньше сил и желания. И я был там не один, вернее не один на один со своею душою. С нами был там и кто-то третий, злой и капризный, требующий всѐ больше и больше внимания к своей особе. Временами он злорадно улыбался, прокручивая в мой голове различные сценки моей кончины. Временами он впадал в полнейшее уныние и при этом постоянно напевал одну и ту же песенку, вызывающую в моей душе панический страх и ужас, от которого всѐ тело приходило в состояния тупого безразличия и оцепенения. И только одна эта песенка заунывно, словно ветер в степи, царила в моей пустой и истерзанной душе. «Вот умру я, умруууу я. Похоронят меня. И никто не узнааает, где могилка моя...» Постепенно это нытьѐ становилось всѐ назойливее и противнее. Нет. Это уж слишком. И с этим надо кончать. Первая попытка выбраться из этого болота, окончилась полнейшим провалом. Стоило мне только чутьчуть свесить голову, как тут же начинала звучать эта противная песня. Этот третий весьма крепко вцепился в мою душу и вовсе не собирался просто так отпустить еѐ на свободу и тянул, и тянул меня, вернее все мои мысли только в одну сторону - в сторону кладбища. В сторону безысходности и бессмысленности жизни. К чему это всѐ? Этот дом с яблочным садом и оранжереей для цветов? Этот холм с одинокой берѐзкой, так же устало сгорбившейся на его вершине? В этот миг берѐза, как будто почувствовав мои невесѐлые мысли, зашелестела листвой, и вместе с ней свежий порыв ветра дыхнул мне в лицо. По коже пробежали мурашки, и стало зябко и неуютно. Я невольно вздрогнул и на какой-то миг вышел из состояния оцепенения - рядом со мной стоял дед. А, может, и не дед, а просто порыв ветра прикоснулся к моей щеке и потрепал мою шевелюру. Эх, деда, тебе хорошо! Ты хоть чуть-чуть успел пожить со своей женой. Попытался я хоть как-то оправдать своѐ настроение, но тут же 67
68 осѐкся. За это «чуть-чуть» он расплатился не одним десятком лет одинокой жизни вдовца, верного до последнего вдоха своей подруге. Нет, это тоже не совсем нормально. Мог же ведь найти себе другую. Ну, хотя бы ту же бабу Серафиму. Чем не пара? А ведь так и прожили рядом по соседству два одиночества, так и не смогли развести костѐр любви, ну а если и не любви, то хотя бы из сочувствия друг к другу, так сказать, по-дружески. Хотя нет, здесь я врал самому себе. Друзьями они как раз таки и остались. Но не больше и не меньше. И я вспомнил мой первый визит к деду. Как мы с ним возили траву для Бурѐнки бабы Серафимы. Как он постоянно заботился о ней, выполняя по дому мужскую работу, которой в любом деревенском хозяйстве хватало всегда с лихвой. Но и баба Серафима не оставалась в долгу перед ним, потчуя его то вкусным супчиком, то пирогами, а то и просто свежим молоком, которое она почти каждое утро оставляла в глиняном кувшине у порога его дома. Это был своеобразный симбиоз, обеспечивающий прожиточный минимум взаимного существования двух одиноких пожилых людей. Наверное, это их устраивало. У каждого оставался их собственный мир. Мир прошлого, мир воспоминаний и бесконечных диалогов со своим, раньше времени ушедшим из жизни, но по-прежнему горячо любимым человеком. Это был их мир, понять который, порою, было не всем под силу. Соседи долго судачили об этих весьма странных отношениях, временами пытались подшучивать над ними, но, натешившись вдоволь, угомонились и оставили их в покое. Ведь у каждого из них и без этого хватало своих проблем и забот. И главная из них, как в прошлом, так и сейчас, оставалась проблема отношений между детьми и родителями. Да и других проблем тоже хватало. Но всѐ это было не моѐ, и где -то там у других, и совершенно не задевало и не терроризировало мою душу. Я почувствовал, как вновь постепенно начинаю терять контроль над своими мыслями. И всѐ это из-за неѐ. Одиночество Опять один... «И никто не узнает...» Нет! Всѐ! Хватит! В конце-то концов, она жива и здорова. А я тут поминки справляю. Ведь жил же мой дед столько лет один. А у него даже надежды не было. И жил же, ведь. Нормально жил и не ныл вовсе, как я тут сейчас. Да! Но у него были ещѐ мы. А что есть у меня? А у меня есть ещѐ мои родители. Слава богу, все живы и здоровы. Так чего же это я тогда плачу? Вот возьму и приглашу их к себе ну хотя бы на недельку погостить. Только вот сможет ли отец? Он ведь всегда такой занятой, всѐ куда-то спешит, торопится. Какие-то там проекты, стройки, объекты, студенты с их дипломами и защитами. Зарылся совсем в работу, и ни до кого ему дела нет. Вернее, есть. Но только не до нас. Бедная мать, и как она одна всѐ это терпит? Но пока живут вместе, значит, терпит. Да и у неѐ всегда дел хватает. Работает учителем, да ещѐ в музыкальной школе преподает. Это тоже не у станка день отстоять. Эти постоянные репетиции, концерты, конкурсы, дополнительные занятия на дому. Ну, в общем, не дом, а какаято музыкальная филармония и филиал проектного института одновременно, одним словом - проходной двор. То студенты, то школьники. И всем очень срочно и обязательно нужны либо Юрий Николаевич, либо Антонина Васильевна, а иначе - потоп, наводнение, землетрясение или ещѐ какое-либо стихийное бедствие. Как будто кроме 68
69 них, никого больше нет, кто бы смог им помочь и выручить в трудную минуту. И весь этот народ ещѐ хуже, чем домашняя скотина. Те хоть, по крайней мере, не ломятся в квартиру, а тихо и мирно ждут своего часа. Как и я, когда-то, всѐ ждал, надеялся и верил. Но так и не дождался, что мои родители и для меня найдут хоть одну или две минутки свободного времени. Вот она цена авторитета в современном обществе. И за это надо платить. И чем? Временем Личным временем. И поэтому все спешат, торопятся, хотят везде и всюду успеть, чтобы остаться хоть на какой-то короткий миг в ногу со временем и доказать кому-то невидимому свою важность, нужность и незаменимость для общества. Но проще это следует обозначить одним словом ВЛАСТЬ. И только их напыщенная интеллигентность не позволяет признаться в этом. Власть над всем и над всяким. Власть над образом мышления и поведения человека. Ибо они, власть имущие, всегда лучше всех знают, как надо, где надо и кому надо. Хотя, и сами они того не осознавая, являются лишь маленьким колѐсиком в этой большой и страшной машине, именуемой одним словом Государство. И все мы в нѐм лишь жалкие марионетки, ведомые тонкими и едва различимыми нитями, нитями закона. В этот момент, я почувствовал, что начинаю потихоньку выбираться из этого болота уныния, но рискую тут же попасть в другое - озлобленности и агрессивности. Вот уже и до государства добрался, и законы мне не по нраву. Так что же теперь прикажете делать? В анархисты податься? Ломай-круши всѐ подряд, ибо как там нас ещѐ в институте учили: «Государство есть аппарат насилия». Это что же получается? Мы теперь должны насильников поощрять и поддерживать эти дурацкие законы? Так можно и до абсурда дойти. Законы и государство как раз таки и нормальное явление, ибо кто же тогда нас защитит от посягательств таких анархистов, каким минуту назад стал я. Просто людям свойственно перегибать. И ещѐ один фактор - наши животные инстинкты. Чтобы выжить, надо бороться, быть всегда сильным и конкурентоспособным. Быть всегда сильнее и лучше, чтобы не только выжить, но и сохранить и продолжить свой род. Хотя о моих родителях этого, пожалуй, не скажешь. О своѐм единственном наследнике они частенько забывали. Но зато всюду и везде мне постоянно твердили: «Мы это делаем для тебя, для твоего счастливого и обеспеченного будущего». А я не хочу жить в будущем. Я хочу жить здесь и сейчас. Здесь и сейчас быть рядом со своими родителями, чувствовать их заботу и внимание, их теплоту и любовь. И для этого не обязательно стремиться заработать как можно больше, чтобы потом купить дорогие подарки. Купить или откупиться? Ну вот, теперь я и до родителей добрался. А сам? Сам то, что сделал? Вместо того, чтобы быть рядом и помогать им, взял и сбежал. А ведь мог бы стать, как и отец, архитектором или, на худой конец, строителем. Способностей хватало, да и отец был бы только рад. Он ведь так надеялся на это. Так мечтал об этом, что вот однажды его сын ещѐ выше поднимет их фамильное знамя, да так, что однажды весь мир заговорит о нас. О семейной династии великих зодчих, архитекторов будущего. Великие и не великие, но они все рано или поздно умирают, а их творения остаются стоять на века. Но разве им одним обязано человечество? А как тут быть с другими - теми, кто вложил в эти идеи не только свои знания, свои 69
70 гениальные изобретения, но и просто свой нормальный, и, чаще всего, адский и изнурительный труд во благо истории, во благо государства. И где они, эти все каменщики, столяры и плотники, другие работники? Их так же давно уже нет. И никто о них не вспомнит и не подумает о них. Так же, как и те песчинки, которые когда-то все вместе составляли единое целое большого и красивого замка. Хоть и песочного, но мною придуманного и слепленного моими руками ещѐ тогда, там, в детстве, в этой маленькой дворовой песочнице... Эх, Лика, Лика А я ведь до сих пор так и не знаю, как мне дальше быть и как это всѐ понимать? Этот твой столь неожиданный приезд и столь же непонятный и внезапный отъезд. Хотя, может быть, это только для меня он был внезапным и неожиданным. Все эти годы я мечтал только о ней и жил только этой мечтой, которая оказалась столь же сказочной и нереальной, как и мой песочный замок. Я мечтал, как в сказке поймать эту прекрасную жар-птицу и посадить еѐ в клетку, чтобы потом единолично любоваться и наслаждаться еѐ красотой. Но это мне так казалось. Скорее всего, наоборот - она играла со мной, как кошка с мышкой, то отпуская на волю, то сжимая в своих нежных и пушистых с острыми коготками лапках. Наверное, это судьба. Хотя, с другой стороны Я был у неѐ единственный, кого она так близко подпустила к своей особе. По крайней мере, в нашем классе это точно. Как же это давно было... * * * После того, столь неудачно прошедшего для меня первого дня учѐбы, я впервые почувствовал это удушающее ощущение безысходности. О спокойной и нормальной учѐбе можно было забыть. С одной стороны меня ждали насмешки ребят и ехидные улыбки девчонок, которые до этого всегда заискивающе улыбались. С другой стороны, у меня появился очень сильный и умный противник. И, что хуже всего, его сила была совсем другого рода и заключалась она в красоте, в умении держать себя и всегда прекрасно и изысканно выглядеть. К моему великому удивлению, все мои опасения оказались напрасными. Всѐ решилось очень даже просто, без кровопролития и драки. После занятий, она сама подошла ко мне и попросила извинения за еѐ столь необдуманный поступок с рисунком яблока. Она думала, что у меня есть ещѐ другие рисунки и может даже лучше этого. Но менять чтото было уже поздно. Дело было сделано. Совершенно не ожидая такого поворота событий, я набрался смелости и предложил ей проводить еѐ до дому. Так как она у нас была новенькой и вполне возможно недавно приехала в наш город. На что она, к моему великому удовлетворению, ответила согласием, и даже добавила, что сама только что хотела попросить меня об этом одолжении. С этого дня я стал бессменным и единственным телохранителем нашей новенькой ученицы. Жизнь потекла совершенно по другому руслу. О так называемом соперничестве или конкуренции не было и речи. Наоборот, мы только дополняли друг друга. И это с каждым днѐм всѐ больше и больше давало нам стимул быть ещѐ лучше. Наша учѐба превратилась в увлекательное путешествие в страну знаний. Мы перестали учиться ради оценок в дневнике. Каждый пытался узнать и открыть что- 70
71 то новое. Круг наших интересов постепенно стал расширяться. Одной чистой математики стало мало. Мы полезли в историю, в литературу, в географию, химию, физику. Одним словом, неинтересных предметов для нас не стало. Мы стремились во всѐм найти что-то более привлекательное, что-то своѐ. Глядя на нас, стали подтягиваться и другие ученики. Ну а о преподавателях и говорить не приходится. Их уроки стали более интересными и насыщенными. Попытки неудачников разбить наш союз, кончались полным провалом. Всѐ шло так хорошо, что я уже и представить не мог, как хоть один день проживу без неѐ, без моей Лики. Она была моим воздухом, которым я дышал и не мог надышаться каждый день. Она была моим небом, по которому я летал и не боялся упасть. Но ещѐ оставалась и земля. Наша жизнь с еѐ реалиями, которые очень скоро дали о себе знать. Хоть мы и стали хорошими друзьями и научились понимать друг друга с полуслова, я не мог себе сказать, что знаю о ней всѐ. В том, что она была очень аккуратной и способной девочкой, я не сомневался. К тому же у неѐ была прекрасная память, и она умела внимательно слушать, оставаясь при этом весьма сдержанной и немногословной. Еѐ наблюдательность и умение разбираться в людях меня просто поражали. Но самое главное - это еѐ лицо. Эти глаза, этот проницательный взгляд и еѐ улыбка. Она была настолько обворожительна, что очень часто сбивала меня с толку, и я терял дар речи, забывая всѐ то, что хотел ей сказать. Поняв это, я стал избегать еѐ взгляда и если хотел рассказать ей что-то интересное, смотрел всегда в сторону. А рассказывать я любил, и за короткий промежуток времени она узнала обо мне всѐ. Была в курсе и всех домашних дел и событий, которыми изобиловала бурная трудовая деятельность моих родителей. В то же время я совершенно ничего не знал ни о еѐ родителях, ни о еѐ прошлой жизни. Одним словом она была для меня сама загадка. Наше общение было тоже весьма ограниченным. Каждое утро мы встречались у подъезда еѐ дома, шли до школы, а после уроков тем же путѐм возвращались домой к месту нашей встречи. И этот дом, где она жила, стал для меня олицетворением неприступной крепости, в которой жила прекрасная принцесса. Брать его штурмом, то есть напроситься в гости, было для меня как-то нелепо и глупо. Ведь там, в этом доме, была еѐ квартира, еѐ комната, еѐ мир. Мир, в который меня пока что не звали, но я не терял надежды однажды быть приглашѐнным и попасть туда мирным путѐм, увидеть еѐ комнату, еѐ вещи, которые каждый день окружали еѐ. Моѐ воображение рисовало шикарные апартаменты, дорогую мебель, рабочий кабинет еѐ отца, с множеством книжных шкафов, до упора забитых различными старинными книгами. Еѐ отец обязательно должен быть каким-нибудь видным учѐным, профессором или академиком, или же занимать высокий правительственный пост. И вот это всѐ удерживало меня от попытки попасть в их дом, и я даже был рад тому, что меня туда не зовут. Мне были дороги те отношения, которые завязались между нами, и потерять всѐ это из-за своего глупого любопытства я не хотел. А в том, что это было именно так, я ни капли не сомневался. Ведь не могла же такая ухоженная, всегда аккуратно и изящно одетая девочка, выйти из простой обычной семьи. Мне это даже и в голову не могло прийти. И поэтому, чтобы не ударить в грязь лицом, я старался всѐ больше и больше превознести своих родителей. Каждый день я рассказывал ей о том, какие у меня 71
72 замечательные предки, как их все ценят и уважают. Она же только слушала и как-то грустно улыбалась, что делало мои предположения ещѐ более реальными. Да, скорее всего это так, и моим родителям до еѐ родителей не дотянуться, и всѐ, что я тут лопочу, просто мелочи. Я был ослеплѐн своей же фантазией, но продолжать всѐ это дальше не смог. Чтото вдруг остановило меня. В какой-то момент, я понял, что все мои восторженные высказывания о них носят какой-то казѐнный и наигранный, почти детский характер. Да, они у меня важные и уважаемые в городе люди. Но это было не для меня, это было против меня. С одной стороны, они делали всѐ для моего будущего, а с другой... Я был постоянно один. Один на один со своим настоящим. Я слишком рано стал самостоятельным, вернее, был предоставлен самому себе. Конечно, я мог ввязаться в какую-нибудь компанию, пристраститься к алкоголю и табаку, а может и ещѐ чего похлеще, но благодаря общению с ней, этого не случилось. Моѐ свободное время было расписано по минутам. Вернее, его можно было разбить на две части. Одна часть, это прогулки до школы и обратно с Ликой, другая книги. Я очень много читал, любил фантастику и приключенческую литературу. Ну и, конечно, уроки. Хотя с ними было всѐ гораздо проще. Учился я легко, без особого насилия над собой, потому что мне это нравилось. Нравилось каждый день узнавать что-то новое, необычное, чтобы потом об этом поделиться с Ликой, узнать еѐ мнение. И каждый раз поражался еѐ эрудиции и прекрасной памяти. Удивить еѐ было практически невозможно. Иногда начинало казаться, что она не просто обычный человек, а человек из будущего, случайно попавший к нам на машине времени. И, всѐ-таки, она была обыкновенным человеком, она любила мороженое, любила ходить в кино, в театр. Но особый восторг, который я не очень-то разделял, вызывал у неѐ балет. И чего хорошего она в нѐм нашла? Бегают и скачут по сцене полуобнажѐнные девицы и юноши в обтянутом трико. Единственно, что мне понравилось, так это накачанные ноги парней и их способность легко и изящно перемещаться по сцене. И это всѐ, что я мог сказать о балете. Ох, уж этот балет Словно в телевизоре моя память переключилась на другую программу, и я вспомнил об одном однокласснике, регулярно посещавшем танцевальный кружок. Его осанке, его манере двигаться мог позавидовать каждый. А что касается девочек, то тут у него не было отбоя, особенно из младших классов. Только и было разговоров у них - «ах Лѐнечка, ой Лѐнечка». Я его, конечно, не осуждаю, тем более, что он был вполне нормальный парень, и своим положением не злоупотреблял, но зато как легко и непринуждѐнно держал себя в обществе прекрасного «слабого» пола. Молодец! Вот что значит школа бальных танцев. Как узнал я чуть позже, он ведь тоже когда-то пытался пробиться в большой балет. И может быть мы так и остались бы просто бывшими одноклассниками, если бы не один курьѐзный случай. И случилось это как раз на выпускном балу, где он стал моим первым учителем танцев. В школе ведь нас этому не учили, хотя это было так здорово - кружиться по залу под музыку вальса. Но всѐ это я понял потом. А пока... Последний экзамен, последний звонок в школе, торжественное собрание, речь директора, выступление учителей и выпускников школы, вручение аттестатов зрелости и в заключение небольшой концерт, 72
73 устроенный с участием учеников младших классов, ну и, конечно, выпускной бал. Возбуждѐнные и растроганные лица учителей и учениц. Разве можно всѐ это забыть? Это было прощание с детством и вступление в новую, взрослую жизнь. И особо остро мы это почувствовали на выпускном балу, где увидели красиво и совершенно по-взрослому разодетых своих, теперь уже бывших, одноклассников, выпускников нашей школы. Выражение их лиц имело весьма противоречивый характер, от напыщенно гордого - до испуганного, от робкого - до надменно важного. И всѐ это говорило только об одном. Всѐ! Конец. Мы уже не дети. Мы уже взрослые! Но к этой новой роли нам предстояло ещѐ привыкнуть. А пока... пока все находились в предвкушении прелестей взрослой жизни. Все ждали танцев. И я ждал, но как-то без особого восторга. Ведь я совершенно не умел танцевать. Но и оставаться дома было ещѐ хуже, тем более, что там будет Лика. Ей-то было хорошо. Благодаря еѐ балетной школе, танцы были ей только в радость. Да и вообще, свою будущую жизнь она мечтала посвятить балету. Чего не совсем охотно понимал и принимал я. И теперь, стоя здесь в зале, пожинал плоды своего невежества. Эх, знал бы об этом раньше, потренировался бы хоть чутьчуть. Но кусать локти было уже поздно, и отступать было некуда. Ничего, ещѐ не вечер. Хотя в действительности был уже поздний вечер. В зале играла музыка, вдоль стены стояли молодые люди, временами обмениваясь оценивающими взглядами друг с другом и с интересом поглядывая в сторону входной двери, где то и дело, как на сцене театра, появлялись всѐ новые и новые действующие лица. На этот бал я пришѐл один. Лика попросила еѐ не ждать, так как пообещала одной из подружек зайти к ней домой и помочь в наведении марафета, ну а заодно и волосы уложить. И чего их там укладывать? Хотя этого нам мужикам не понять. Да и бог с ними. Лишь бы поскорее управились. Только когда вот? Ждать и догонять, самое неприятное занятие и не только для меня. Но мне не оставалось ничего другого, как стоять здесь в банкетном зале и ждать. И я, найдя укромный уголок, словно охотник в засаде, притаился и ждал, так же как и все, изредка поглядывая в сторону входной двери. В том, что Лика вот-вот появится, я не сомневался. Больше всего меня беспокоило другое - танцы. Но, взглянув ещѐ раз на лица ребят, я сделал для себя поразительное открытие, которое немного успокоило меня. Я был не один. Вернее не я один испытывал страх перед подобным испытанием. Этот факт меня весьма заинтересовал, и я, забыв про собственные переживания, стал разглядывать лица наших ребят, пытаясь таким образом определить, что лежит у них на сердце. И их, таких как я, оказалось абсолютное большинство. Это придало мне ещѐ больше сил и уверенности, в том, что если я и сделаю что-то не так, то буду не один. А по залу в это время кружилось несколько пар танцующих, да и пары эти были в основном из девочек и учителей. И тут я заметил как красиво и элегантно проплыл мимо меня наш «Танцор» Лѐня. Улыбка 6 на 9, никакой скованности. Молодец! И я с белой завистью посмотрел ему вслед. Не то, что я, увалень, лапотник, чур... В этот миг по залу прокатилась волна шепота, и все в очередной раз повернули головы в сторону входной двери. Не поворачивая головы, я тут же понял, сердцем почувствовал, это - она. От моего самодовольного вида 73
74 не осталось и следа. Его сдуло как последний осенний лист лѐгким дуновением ветра, который слегка пронѐсся по залу. Я обернулся на деревянных ногах и увидел еѐ. Да! Это была она. Прекраснее любой королевы! И она под восторженный шепот подруг направилась в мою сторону. А я стоял и ждал и не мог и шага сделать навстречу. Как будто маленькие, невидимые гномики приколотили гвоздями к полу мои туфли, и мне оставалось только стоять и ждать, раскачиваясь всем телом. Ждать, когда подойдѐт она и оторвѐт меня от пола. - Здравствуй, Серѐжа! нежно проговорила она. - Ну, как мы выглядим? И только тут я заметил, что она не одна, а с подружкой. Они были почти одинакового роста. Правда подружка была немного плотнее и с более пышными формами тела. И всѐ это прелестное видение завершала умопомрачительная причѐска. Такой я еѐ ещѐ не видел. - Танька! Ты что ли? Моему изумлению не было предела. Вот что значит шикарное бальное платье и красивая причѐска. Вот так за один миг из вчерашней разбойницы и гадкого утѐнка получилась прекрасная принцесса. Прямотаки леди с королевского двора. У наших парней челюсти так и поотвисали. Всѐ внимание было обращено теперь к ней. Еѐ, наконец, стали все узнавать. Значит, я был не единственный, который был так ошарашен. Банкетный зал пришѐл в движение. Все старались как бы невзначай, потихоньку придвинуться поближе к нам. В этот момент заиграла музыка, медленное танго. Словно из-под земли, вырос наш Лѐня и пригласил Татьяну на танец, при этом заговорщически подмигнув мне. Мол, чего стоишь, давай приглашай даму на танец. Я повернулся к Лике и небрежно так, дрожащим от страха голосом, спросил: - Ну что? Потанцуем? И, не дожидаясь ответа, подошѐл к ней и замер, как замороженный. Вся беда в том, что я не знал, что мне делать с руками, куда их следует пристроить? Но это была лишь минутная слабость. Мимолѐтно взглянув на других, я подошѐл к ней вплотную и взглянул ей в глаза. Эти глаза Я потерялся в них, как в бескрайних просторах космоса. Время как будто остановилось. И только где -то там, в глубине души, радостно и тревожно стучало сердце. Тоненький аромат еѐ нежных духов, ещѐ больше усилил моѐ волнение. Я готов был стоять целую вечность, и только еѐ нежный голосок вернул меня к реалиям действительности. - Ну что, так и будем стоять, или всѐ-таки будем танцевать? В этот миг бесконечный космос исчез, и я, покраснев до корней волос и бормоча нелепые извинения за свою неуклюжесть, пытаясь уловить ритм медленного танго, задвигался с ней по залу. Конечно, танцем это назвать было нельзя, но для меня это уже было подвигом. Подвигом, который вдохновил и окрылил меня. С каждым тактом мои движения становились всѐ раскованнее и свободнее. Расстояние между нами сокращалось с космической скоростью. Миллиметр за миллиметром я приближался к ней, вернее, старался приблизить еѐ к себе. Но был похож скорее всего на того лягушонка, который с широко выпученными глазами полз в пасть змеи. Сравнение, конечно, не ахти какое хорошее, но моѐ состояние было где-то под стать этому. Ещѐ чуть-чуть и... и в этот момент закончилась музыка. Ах, как некстати! Но! У нас был ещѐ весь вечер 74
75 впереди. Я, как мог, галантно поклонился ей и поблагодарил за танец и, подставив ей свой локоть, как это всегда делал наш Лѐня, повѐл еѐ к моему излюбленному месту. Там уже нас ждали Лѐня с Таней. Таня прямо-таки вся сияла от счастья. Такой радостной и приветливой я еѐ ещѐ никогда не видел. В голове всѐ ещѐ сидел еѐ образ атаманши-разбойницы, которую побаивались даже наши ребята, и поэтому старались держаться от неѐ подальше. Ну, надо же какое чудесное перевоплощение, и всѐ это, насколько я понимал, не обошлось без помощи Лики. Ай да Лика! Ай да молодец. Интересно, а как это ей пришла в голову эта идея? Надо будет потом спросить. В этот миг вновь загремела музыка, но теперь в другом стиле, в стиле диско. А он был понятен и доступен всем. Влекомые зажигательными ритмами ударника, все ринулись на танцевальный участок. Сразу же стало тесно, но это нисколько не мешало, наоборот, даже всѐ больше подзадоривало молодѐжь. Каждый старался, как мог, выделывая руками и ногами различные кренделя. Главное с ритма не сбиться. Всѐ было здорово. Мои танце вальные страхи стали исчезать. То же самое можно было сказать и о наших ребятках. Они всѐ больше и больше входили во вкус танца и постоянно требовали повтора. Но! Ох, уж это но. Это не совсем устраивало наших девочек. И в особенности нашу Татьяну. Она подошла к руководителю ансамбля, что-то прошептала ему на ухо, и тот в ответ с улыбкой кивнул ей головой. И от этой довольной улыбки у меня вдруг ѐкнуло где-то под сердцем, и все страхи, как будто вовсе и не исчезали, вновь стали вылизать из своих убежишь и теребить мою бедную душу: «Сейчас чего-то будет. Ой, что будет!» Музыка закончилась, и после небольшой паузы у микрофона оказался руководитель ансамбля и объявил «Белый танец» Наши ребятки с недоумением посмотрели на него. «А это ещѐ что такое!?» Выкрикнул один из толпы. На что руководитель ещѐ раз улыбнулся и ответил: «Дамы приглашают кавалеров! Вальс ребятки, вальс!» По залу полилась перекатистая мелодия вальса, и словно амурские волны она заполнила весь зал и очистила танцевальную площадку. А наших ребят как ветром сдуло. Я было тоже попытался смыться, но меня остановил Лѐня. Эх, Лѐня, Лѐня! И что это я тебе такого плохого сделал? Краем глаза я заметил, как в нашу сторону с разных мест направились Лика и Таня. Ну, всѐ! Попался. Теперь уж точно не отверте ться. Первой подошла Лика и пригласила... нет, не меня, а этого танцора, Лѐню. Да я б ему ноги повыдѐргивал, чтоб не лез, куда не следует. Хотя с другой стороны, должен был себе честно признаться, что весьма благодарен ему, так как он принял этот первый удар на себя. В моей душе всѐ кипело и бурлило, как на Парижских баррикадах. Мысли как оголтелые проносились одна хлеще другой. То кто-то с криками «Ура! Даѐшь месть! Крови хотим!» - заставляли ещѐ сильней сжиматься мои кулаки. То будто ангелочки с белыми крылышками нежно шептали на ушко: «Дурачок! Спасибо сказать надо. Ведь он спас тебя от позора. Да и не он, а она его пригласила на танец». Не знаю, сколько бы ещѐ вся эта революция продолжалась, если бы не робкий голосок Тани: - Ну что, пойдѐм попробуем тоже? - Чего попробуем? А ты хоть сама умеешь? и, не дождавшись ответа, я резко повернулся и направился к выходу. Смотреть на это «безобразие» у меня не хватило сил. Тоже мне Отелло. Но по дороге к 75
76 выходу я всѐ же успел заметить, как здорово это у них получалось. Ну, прямо как одно целое. И от этого ещѐ сильнее защемило на сердце. Всѐ, это конец. Эх, Лѐня, Лѐня! Хотя, он-то причѐм здесь? Скорее всего, она. Я вышел во двор и увидел за углом наших ребят, пока ещѐ с опаской покуривающих сигареты. В надежде, что это поможет, попросил закурить. Это была моя первая затяжка. Дым тут же едко полез в глаза и стал колом поперѐк горла. Я закашлялся. Оказалось, курение тоже не такое уж и простое занятие. Две последующие затяжки дались легче. В голове всѐ поплыло. Вроде полегчало. Все проблемы стали уходить куда-то вдаль. И только я собрался продолжить это дело, как чья-то рука легла мне на плечо. «Директор!» От этой мысли я весь съѐжился и попытался спрятать сигаретку. - Так вот ты где, беглец, услышал я Лѐнин голос. - Вот тебя-то мне как раз и не хватало, прошипел я в ответ. - Слушай, Серж! Ты чего? Обиделся что ли? не отставал он. - Ты это самое. Мне с тобой поговорить надо. Только не здесь. - Да?! такой оборот дела меня весьма удивил Ну, что ж! Пойдѐм, поговорим. И мы вдвоѐм потихоньку отошли в сторонку на расстояние, чтобы нас никто не мог слышать. Кругом было темно, и за окнами ярко освещѐнного зала всѐ ещѐ лилась музыка вальса. А небо было усыпано звѐздами, которые будто живые тоже кружились в ритме музыки. - Странно, разве звѐзды умеют танцевать, - подумал было я, но тут же понял, что дело тут не в звѐздах, а в той первой сигаретке. Головокружение сменилось лѐгким подташниванием, но свежий воздух и моѐ возбуждѐнное состояние помогли мне быстро прийти в себя. И чего хорошего они в этом находят? Чуть не вырвал. Ну да ладно, это их дело. У меня же были дела поважней и размышлять дальше о пользе или вреде курения я не стал. Убедившись, что дальше идти нет смысла, я остановился и спросил: - Ну и о чѐм ты тут со мной поговорить хочешь? - Да, понимаешь, дело тут такое. Лика попросила, что бы я тебя научил танцевать вальс. Но я не знаю, сможешь ли ты, да и захочешь ли ты? - Как это не смогу? Что я, по-твоему, больной на голову? - Но ведь ты же сбежал. Ты же не захотел даже посмотреть. А она ведь ради тебя меня пригласила, что бы показать, какой это прекрасный танец. А ты сбежал, как трус. - Кто трус? Я трус? Ну, это ты, браток, хватил. За это ведь можно и по морде схлопотать. Хотя... Ты прав. А что мне оставалось делать? Знаешь что, ты давай это, покажи мне, что надо делать. Может ещѐ не всѐ потеряно. - Вот это другой компот! радостно воскликнул Лѐня, и стал показывать мне основные движения вальса. Потом подошѐл вплотную и сказал: - А теперь потренируемся. Придѐтся мне на некоторое время стать тебе партнѐршей. - Ничего себе партнѐрша, - сказал я и расхохотался. Лѐня был почти на голову выше меня. - Ну да ладно! Давай, поехали! и мы под наш собственный аккомпанемент, состоящий из трѐх тактов «М-па-па, м-па-па», стали в 76
77 обнимку толкаться на небольшой площадке. Там было очень темно, и это создавало только дополнительные трудности нашему вновь испечѐнному дуэту. Забыв про всѐ, мы, не сговариваясь, направились к фонарному столбу, где было посветлее, и асфальт поровнее. Танцевать стало легче, и мы уже не так часто спотыкались, совершенно забыв при этом, что нас видят все, а мы почти никого. И нас увидели. И это были наши ребята, которые отчѐтливо слышали, как мы собирались потолковать друг с другом. Ну и, ясное дело, на каком языке обычно заканчиваются такие разборки. Увидев нас, толкающихся под светом фонарного столба, кто-то крикнул «Драка!» Словно сирена завизжала какая-то девчонка, и вся толпа ринулась к нам. Мы тоже успели услышать этот крик и подумали о том же, и тотчас же, прекратив наши танцевальные упражнения, побежали им навстречу. Не совсем поняв, что там случилось, мы спешили на помощь и чуть ли не лоб в лоб столкнулись с нашими ребятами. - Где драка? Кого бьют? налетели мы на них с вопросами. - Да вы тут дерѐтесь, ответил один из них. Для них это оказалось тоже весьма неожиданным завершением спектакля. Через минуту появился учитель физкультуры. - В чѐм дело? По какому вопросу собрание? Что уже надоело веселиться? Домой хотите? всѐ никак не мог успокоиться физрук. Дело принимало неприятный оборот. - Да я тут ключ уронил, ну и ребят позвал, чтобы помогли найти, воскликнул как бы обиженно я и тем самым погасил напряжѐнный момент. - Правда уронил? всѐ ещѐ недоверчиво глядя на нас, переспросил он. - Ну чего? Ключ нашли-то? - Да, да! Вот он, родимый. - Ну, что-ж! Тогда живо в зал, а то побросали своих подруг. А покурить вы ещѐ успеете, это я вам гарантирую. - Да не курили мы, - больше по привычке стали оправдываться ребята, и чтобы не вызывать дальнейших подозрений заспешили в зал. Вот такой курьѐз, вышел у меня с этим уроком танцев. А с Лѐней с тех пор у нас завязались самые прекрасные дружеские отношения. А чуть позже выяснилась и ещѐ одна деталь. Оказалось, что мы тайно завидовали друг другу. Я ему за его лѐгкость в движении, а он мне за мою лѐгкость в учении. Остаток вечера прошѐл как одно мгновение. С лѐгкой руки Леонида я быстро усвоил вкус танца и уже со второй попытки так же легко и изящно, ну почти так же, как и Лѐня порхал с Ликой по залу. Хотя, кто его знает, если бы не Лика, то наверняка уже давно свалился или истоптал все ноги своей танцевальной партнѐрше. Проверять это предположение я так и не стал, да и зачем? Мне было с ней так хорошо и легко. Ну а потом была прогулка по ночному городу и встреча восхода солнца, и наш первый поцелуй. Такое не забывается. Такое остаѐтся жить в нашем сердце на всю жизнь. Эти нежные и трепетные губы и неизъяснимое блаженство словно бальзам, растекающийся по всему телу. И в этот миг кажется, что весь мир больше не существует, а есть только одно единое целое, состоящее из двух половинок и дарящее друг другу нежность и любовь. И только где-то там, на краю горизонта уходила ночь, уводя за собою разбросанные, словно драгоценные бриллианты, россыпи звѐзд, как бы прощаясь навсегда и давая дорогу новому началу. Началу 77
78 нового дня, новой жизни, новой любви и надежде на еѐ светлое будущее. И это было так прекрасно, что хотелось тут же, хоть чуть-чуть, хоть ещѐ на одну секундочку остановить всѐ это и продлить это прекрасное мгновение. Но день неумолимо, всѐ больше и больше набирал силу, и утренняя прохлада, как бы пытаясь остудить наши юные и разгорячѐнные сердца, ещѐ раз напомнила нам о реалиях жизни. То тут, то там стали появляться первые прохожие, спешащие на работу и с улыбкой и пониманием глядящие на нас. В какой-то миг мы почувствовали себя открытыми и беззащитными. Мир стал совершенно другой. И та темнота, которую всегда боялись и не любили все, вдруг оказалась такой желанной. Она, как тѐплое одеяло, хранящее тепло нашего тела, всю ночь охраняла нас от посторонних любопытных глаз. Но, увы! С каждой минутой еѐ становилось всѐ меньше и меньше, и чем светлее становилось кругом, тем всѐ сильнее и отчѐтливее мы начинали понимать: то время, от которого мы так усердно пытались убежать, кончилось. Кончилось наше золотое и беспечное детство. Часть пятая «Капитанская дочка» Я сидел на лавочке и всѐ пытался понять, где я и что вообще со мной происходит. Я был ещѐ весь во власти грѐз и воспоминаний о выпускном бале. Словно в каком-то старинном забытом кинотеатре я видел фильм. Фильм, в котором мы опять были вместе. Мы шли по нашему городу к еѐ дому. Она, нежно прижавшись ко мне, шла рядом. Потом ещѐ долго стояли у подъезда и глядели молча друг к другу в глаза. Хоть было и не холодно, но утренняя свежесть потихоньку давала о себе знать. И даже мой пиджак, ещѐ раньше заботливо накинутый на еѐ плечи, не давал ей желаемого тепла. Взяв еѐ нежные ручки и спрятав их в своих ладонях, я приблизил их к своим губам и своим дыханием, как это обычно делал зимой, стал согревать эти озябшие маленькие пальчики. И она, улыбнувшись и посмотрев в мои глаза, стала делать тоже самое. И это тепло, исходящее из еѐ губ, вспыхнуло жарким пламенем во всѐм теле. Мне стало так хорошо, что я невольно всем телом потянулся к ней, но в этот момент входная дверь предательски заскрипела и стала потихоньку открываться. Этот скрип, словно взрыв бомбы, оттолкнул еѐ от меня, и она, не говоря ни слова, повернулась и заспешила в свой подъезд. А я так и остался стоять, прижав руки к груди и пытаясь ещѐ хоть на секунду сохранить теплоту еѐ дыхания у своего сердца. Не знаю, сколько бы ещѐ это могло длиться, но я вдруг реально ощутил это тепло в своих руках. И это было весьма реальное, физическое тепло. Открыв глаза, я увидел перед собой пушистый колобок с двумя ярко блестящими кнопками глаз. Невольно вздрогнув, я прижал свои руки к груди, но, тут же одумавшись, протянул их обратно, чтобы потрепать эту пушистую мордашку. Это был мой старый знакомый пѐс по кличке Буран. - Буран, а что ты тут один делаешь? - не задумываясь, спросил я. Вместо ответа, он только радостно завилял хвостом, выпрашивая у меня в очередной раз лакомый кусочек сухарика. Потом, неожиданно 78
79 вскочив, заметался на месте, то и дело поглядывая на тропинку, которая была за моей спиной. Я обернулся и увидел свою соседку Симу. И это была не баба Сима, нет. И не та маленькая озорная и вертлявая девочка, которую я увидел когда-то давным-давно в доме у бабы Симы. Это была уже стройная и весьма симпатичная девушка. «И куда только мужики смотрят?» Эта шальная мысль как-то невольно появилась в моей голове и тут же исчезла. Мне сейчас было не до этого. Просто стало интересно, чего еѐ занесло на эту гору? Но она, как это очень часто случалось, сразу же накинулась на бедного пса. - Буран, ты чего это, опять попрошайничаешь? Тебя что, дома не кормят? Бедный пѐс, поджав хвост, стал потихоньку подлизываться к своей хозяйке, как бы показывая, что он здесь ни при чѐм и ведет себя весьма прилично. - Ну ладно, ладно. Подлиза. Иди, гуляй, и тут же, обернувшись ко мне, добавила: - Ой, вы уж извините. А мы вас по всей деревне ищем. Тут вам почта пришла. То ли посылка, то ли бандероль. Но это вы можете на почте узнать. Сегодня утром почтальон заходил к вам домой, а вас нет. Вот и попросил передать, что вам посылка. Нам он еѐ не оставил, так как требуется ваша подпись. Вначале мы думали, что вы в правление уехали. Пытались дозвониться туда, но там сказали, что вас уже целую неделю там не было. Уж не захворали ли вы часом? Может врача вызвать? - Какого врача? Сима, ты чего это тут болтаешь. Да и с чего это мне хворать, я здоров как... И вообще у меня вполне законный отпуск. В които веки вырвался на недельку и то не дают спокойно отдохнуть. Ну, да ладно. Так что ты там про посылку говорила? От кого она? Не знаешь? - Ой, что вы, Сергей Васильевич. Я еѐ только издаля видела. Какаято очень важная, наверное, правительственная, вся в печатях. - Вся в печатях, говоришь? Ну, тогда чего мы ещѐ здесь стоим. Скорее вниз. И где ты, говоришь, она меня ждѐт? На почте? А что не могли в сельсовете оставить? Теперь вот в райцентр ехать придѐтся. Ну, бюрократы. Подпись им моя вдруг потребовалась, как будто я сюда только вчера приехал. Минут через пять я уже заводил наш совхозный уазик. А рядом стояла Сима и вопросительно смотрела на меня. - Ну, чего тебе ещѐ? - Ой, а вы в райцентр? А вы меня с собой возьмѐте? - Ну ладно садись, только мигом. Второй раз повторять не пришлось, и уже через минуту наш уазик мчался по пыльной дороге в сторону райцентра. На какой-то миг я забыл о своих переживаниях и размышлениях о Лике, и в голове вертелся только один вопрос: «И что же это за такая важная посылка ждала меня? Что же в ней может быть такого ценного? Может ответ из министерства на мой запрос по поводу улучшения ирригации нашего района?» Но тогда бы об этом я узнал ещѐ раньше, по телефону. Нет, тут что-то не то. Ладно, приедем, разберѐмся В этот момент, я случайно обернулся и увидел радостно сияющее лицо Симы. И чему она так радуется? Ну, прямо-таки вся сияет от счастья. Хоть бери свет выключай и всѐ равно кругом будет светло. Эх ты, солнышко. Но странное дело, тех детских веснушек на еѐ лице я уже не 79
80 увидел. Губы слегка подведены губной помадой, ресницы подкрашены. И когда только успела? - А ты чего это в райцентре потеряла? Этот неожиданный вопрос застал еѐ врасплох. Она вся покраснела, но тут же быстро овладела собой и ответила, что мама попросила купить ситцу на платье. «Странно, с какой бы это стати?» - подумал про себя я, но своѐ расследование продолжать не стал. В конце -то концов, это еѐ дело. Надо, так надо. Спасибо, что нашла. А то так бы и просидел там под берѐзой. Посылка действительно оказалась странной. С уведомлением на предъявителя. Вернее, это была небольшая бандероль. Вся обмотанная верѐвками и оклеенная сургучными печатями. Таких я ещѐ не получал. Обратного адреса не было. Только номер почтового ящика. Странно. И кто бы это мог послать мне такое? «Сейчас открыть, или дома? Да нет, пожалуй, сейчас». Я попросил ножницы и с нетерпением стал разрезать эти верѐвочки, словно паутина опутавшие эту драгоценную добычу. Раскрыв коробку, обнаружил в ней толстый конверт с письмом и маленькую коробочку. Моѐ дальнейшее исследование содержимого посылки, было прервано нервным возгласом: «Молодой человек! Вы не у себя дома. Не могли бы отойти в сторонку!» Я оглянулся, и только теперь заметил, что за моей спиной потихоньку собиралась очередь желающих получить свою почту у единственного окошка. Извинившись и вернув ножницы на место, я отошѐл в сторону, держа в руках это драгоценное послание. И было оно вовсе не из министерства, а от неѐ. В том, что это было именно так, я уже и не сомневался, хотя не видел ещѐ ни одного слова. Судя по толщине конверта, письмо было большое, и читать его здесь на людях как-то стало неудобно. Ну, что ж, тогда домой и как можно скорей. Маленькая коробочка, казалось, жгла руки. Скорей, скорей домой. Но, сев за руль машины, я вспомнил, что я приехал сюда не один, и так быстро уехать у меня теперь не получится. Ну, что ж, пошли искать Симу. Эх, жаль, Бурана рядом нет. Он бы быстро управился. Так куда она могла пойти? Ну, конечно же в галантерею. Благо центр был небольшой, и все магазинчики находились рядом с почтой. Выскочив из машины и сделав два шага, я стал, как вкопанный. Как быть? В машине оставалась столь ценная для меня посылка. Бегать с ней по всем магазинчикам было тоже весьма глупо. Сидеть и ждать тоже не доставляло большого удовольствия. И зачем я еѐ только с собою взял. - Сергей Васильевич! Вы кого-то ищите? От неожиданности я вздрогнул и обернулся. Это была Сима. - Ух! Как ты меня напугала. Ну, ты как? Купила уже что-ли свой ситец? - Нееет. Не было подходящего. Да и вообще я передумала. Потом куплю. С вами, мужиками, лучше в магазины не ходить. Вам же всѐ поскорее надо. У вас же важные дела. Ну и как, получили свою посылку? Что-то очень важное? Небось из-за границы? У меня подружка однажды... - Стоп, стоп, стоп! попытался я остановить бесконечный фонтан вопросов и ответов. Я что, с тобой по магазинам ходил? Или мешал тебе сделать покупку? Ты это брось, и если тебе что надо, то покупай сейчас. 80
81 Ещѐ раз специально из-за тебя я сюда не поеду. Так что давай чеши, а я уж подожду. И не переживай. Полчаса тебе хватит? - Нет! Не хватит. И вообще..., у меня это, у меня денег нет. Я кошелѐк дома забыла. Последнюю фразу Сима произнесла, глядя себе под ноги, как будто там можно найти кошелѐк. - Вот те раз! Маша-растеряша. И какого ты тогда... Но видя, как улыбка потихоньку сползает с еѐ лица, я понял, что продолжать не следует. - Ну ладно, ладно. Не реви. А хочешь я тебе дам денег сколько надо, а дома отдашь? Хотя и у меня не густо, но на кусок тряпки, я думаю, хватит. Я протянул ей свой кошелѐк, но она потянувшись было к нему рукой, тут же еѐ резко отдѐрнула и, тихо сказав: «Спасибо, не надо», пошла к машине. Домой мы ехали в полной тишине. Нашу весѐлую и говорливую Симу было не узнать. Она молча сидела на своѐм месте и с грустью смотрела куда-то вдаль, в сторону уходящего горизонта. Не люблю неопределѐнности. И чего это с ней. Что я ей такого сказал? А так радовалась. Эти бабы, как дети, любой тряпке рады. А тут облом, вот и надулась. Стой. Но ведь она же и не уходила, а была всегда рядом, за спиной. Она ведь со мной на почте была. Тихонько так стояла сзади и шпионила. Тьфу ты. Ну, прямо-таки шпионские страсти. И чего это ей за мной шпионить? Вот об этом мы сейчас и узнаем, подумал я и спросил: - А ты что, в магазин так и не ходила? Сима не ответила и только повернула голову в сторону. - Эй! Девушка! Я, кажется, у вас чего-то спросил. Ну что с тобой, в конце-то концов, случилось? Я что, что-то не то сказал? Обидел чем? Почѐм зря надулась. Молчишь? Ну и ладно, дело твоѐ. Остаток пути проделали в гробовой тишине, если не учитывать громыхание машины, едущей по ухабистой дороге и где-то там в вышине заливистого пения жаворонка, которого в любом случае мы не могли услышать. А вот и еѐ дом. Не дождавшись полной остановки машины, Сима как ошпаренная выскочила из кабины и помчалась домой. - Странная какая-то, подумал я, но тут же охваченный другой мыслью, забыл об этом и заспешил домой. Дома всѐ было по-прежнему. Тихо тикали настенные часы, отмеряя с неизменным постоянством минуты и часы, которые потом складывались в дни и годы нашей жизни. Жизни, полной ожиданий и надежд. Вот и в этот раз я стоял посередине комнаты, полный ожиданий и страха перед неизвестностью. Этот столь заветный конверт был в моих руках, и уже никто не помешает мне открыть его и прочитать в полном уединении и спокойствии. Но я стоял и не мог сдвинуться с места. Что же такого могла написать мне Лика? Сердце тревожно подсказывало, что ничего хорошего. Очередной удар по моему Песочному замку. От которого и следов уже почти что не осталось. А может в этот раз всѐ не так? Может всѐ будет по-другому? Ладно, не будем гадать на кофейной гуще. Вот оно это письмо, исписанное мелким красивым и аккуратным почерком. Почерком, в котором мне была знакома каждая буковка... 81
82 «Здравствуй Серѐжа! Ты извини меня, если сможешь, за столь внезапный отъезд. Но рано или поздно это должно было случиться. Я ещѐ сама до конца не знаю, как это всѐ смогу пережить. Мне с тобой было так хорошо, так уютно и мило. Ты у меня самый любимый и близкий моему сердцу человек. С того самого первого дня, ещѐ тогда в детстве, у той самой песочницы. Помнишь, как я сломала твой великолепный песочный замок и плакала потом? До сих пор не могу понять, что это тогда было? Какаято неведомая сила потянула меня к тебе и в то же время страх. Страх потерять свою значимость и независимость заставил меня пойти на этот шаг. Но испугалась я в тот день не этого. И этот страх преследовал меня долгие годы. Я боялась, что этот мальчик не сможет меня правильно понять и будет мстить мне при первой же возможности. Но к счастью, а, может быть, и нет, наши пути с тобой в этот день разошлись. И опять же, когда всѐ улеглось и почти забылось, мы встретились вновь. И вновь очередной глупый поступок с моей стороны. Хотя на тот момент, это была уже не та маленькая и глупенькая девочка, и ты уже стал почти юношей, который смотрел на меня такими завороженными глазами... Я тебе так благодарна за то, что ты понял меня и простил за этот каприз. Ты - славный парень. И мне всегда рядом с тобой было хорошо и уютно. Ведь ты весь такой домашний, чистенький, ухоженный и, самое главное, не глупый. С тобой было всегда интересно. С тобой я могла действительно радоваться жизни, желать которую было бы сверх моих мечтаний. И родители у тебя такие замечательные, интеллигентные и образованные, но я почему-то постоянно испытывала страх перед ними. Нет не за себя. А за моих. Я каждый день со страхом ждала, что однажды, узнав о том, кто они и чем занимаются, они запретят тебе со мной встречаться. И тогда всѐ, тогда конец. Ты бы от меня отвернулся» Глупенькая, ну разве можно так думать за других. И чего я еѐ об этом раньше не спросил? Всѐ боялся. А вдруг дочка какого-нибудь министра? Вот тогда точно мне был бы конец. Хотя всѐ это чушь собачья. А почему собачья? «... Ты бы от меня отвернулся. Потому что мой отец военный. И дослужился пока что только до капитана. Так что, как видишь, я у тебя, как в той пушкинской повести «Капитанская дочка». Да и вообще история моих родителей и их судьба ничем не отличается от судеб других людей, связавших свою жизнь с армией. В ней на первый взгляд всѐ просто до банальности, но не так просто в реальности. Будучи ещѐ курсантом, он познакомился в Москве с молодой девушкой, родители которой были высокопоставленными чиновниками. Но дело не в этом. Они еѐ знакомство не одобрили и были даже категорически против. Но мои будущие родители тогда были ещѐ очень молоды и горячо любили друг друга. По окончании военного училища мой отец был направлен в Среднюю Азию в какой-то захолустный городок. Но это не испугало их, и они, поженившись тайком, уехали. А чуть позже родилась я. И вот тут-то и начались трудности. Отца постоянно не было дома, а мать, привыкшая к красивой светской жизни, просто сходила с ума со скуки. И в один «прекрасный день» она просто сбежала с одним из сослуживцев отца, которого повысили по службе и перевели в другой 82
83 город, что был неподалѐку от Москвы. Мне тогда уже шѐл пятый годик, и я не совсем могла это всѐ понять. И всѐ ждала, что вот-вот за мной приедет мама. Но этого, к моего горькому разочарованию, не случилось. Уж очень рано я стала вполне самостоятельной девочкой, хотя за мной постоянно присматривал кто-нибудь из соседей. Отец тогда конечно сильно расстроился, и начал было пить. В нашей квартире, стали часто собираться его друзья и конечно не для того, чтобы почитать любимые стихи. Однажды дошло до того, что один из «друзей» в пьяном угаре вдруг увидел во мне женщину и решил излить мне свои чувства. Я тогда всѐ никак не могла понять, что же хочет от меня этот дяденька, но благо вмешался мой отец. Завязалась драка. И вот тут-то я очень сильно испугалась. Но благо их быстро разняли. А месяцем позже этот друг подорвался на мине. Было проведено следствие, которое установило причину взрыва - несчастный случай. Но отца после этого случая лишили очередного звания и перевели в другое место. Чуть позже он отвѐз меня к своей сестре. Он любил меня очень и всѐ делал только ради меня. Пить он, конечно, бросил, но стал замкнутым и нелюдимым. И только тогда, когда я была рядом, на его лице сияла улыбка. Все последующие годы я так и жила у тѐти, приезжая на каникулы к отцу. Второй раз он так и не женился. Вот так и пошло, что самым главным в его жизни стали армия и я. Эта армейская жизнь для меня, пока я была маленькой и рядом всегда была мама, была безразлична. Потом, когда мы были вынуждены жить отдельно, я стала еѐ ненавидеть, но позже смирилась с этим и привыкла. Отец, мечтавший до этого иметь сына, тоже поначалу расстраивался, а потом привык и после побега моей матери все свои неразделѐнные чувства перенѐс на меня. Он стал, как волк-одиночка, готовый на всѐ ради его любимой дочери. И я с годами всѐ больше стала разбираться во всех этих армейских делах, и была готова пойти по стопам моего отца, но девчонок в армию не брали. Чему несказанно был рад мой отец. Он даже наоборот старался как можно подальше увести меня от этой стези и попросил свою сестру записать меня в балет. Но чем дальше он пытался меня увести от всего этого, тем ещѐ сильнее разжигал во мне желание быть ближе к нему. Его воинская специальность постоянно требовала высокого самообладания и хорошей физической подготовки. Ну, об этом ты и сам лучше меня знаешь. Вот так и я потихоньку, глядя на него, параллельно с балетом стала осваивать искусство рукопашного боя. Кое-что после моих многочисленных и настойчивых просьб показывал мне отец, кое-что подглядела сама на тренировках других. Потом пришли и восточные виды борьбы, и кое-что из этого ты уже видел. Одним словом, я очень многим обязана моему отцу и хотелось хоть как-то отблагодарить его за это. Я его единственная надежда и опора. Узнав о том, что его могут направить на службу за рубеж, я дополнительно освоила специальность медсестры и теперь еду к нему, чтобы быть с ним рядом и в трудную минуту поддержать и защитить его». Девчонка! Глупая и наивная девчонка. Ну, куда она лезет? Ишь, чего надумала. Тоже мне Аника-воин в юбке. И куда только отец смотрит? Тоже мне любящий папаша. Потащил дочку с собой под пули. Глупо. Ну, 83
84 просто до отупения глупо. Тоже мне защитница нашлась. Сидела бы дома, нарожала бы ему внуков. И то было бы больше пользы, а тут? «Я, конечно, понимаю, что с твоей точки зрения это всѐ глупо. Ты же у нас пацифист, всѐ мечтаешь в тихом уголочке отсидеться. Для тебя военные это оловянные солдатики без души и мозгов. Это я уже давно поняла. Но сидеть дома, нарожав кучу детей и зарывшись в кучу пелѐнок и распашонок, каждый день ломая себе голову, чем кормить эту ораву, это не моѐ. Может, действительно мне надо было пацаном родиться. Но теперь об этом уже поздно думать. Так что, дорогой мой Серѐженька, если что и было между нами, так это только минутная слабость. Да и то это я сделала ради тебя. Ты уж, пожалуйста, прости меня, но я такая, какая я есть и другой стать уже навряд ли смогу. И ждѐт меня теперь дальняя-предальняя дорога. Так что, Серѐженька, чем быстрее ты меня забудешь, тем лучше будет для тебя. И ещѐ одна последняя просьба. Те золотые серѐжки от Серѐжки я возвращаю тебе с просьбой передать это одной девушке из вашей деревеньки. Ты еѐ должен знать. Она прибегала ко мне на холм с огромным псом. Мы с ней так мило побеседовали. А она недурна, и, похоже, тайком сохнет по тебе. Но только боится тебе в этом признаться. Вначале всѐ это меня расстроило, но потом даже обрадовало. Теперь я могу спокойно заниматься своими делами, зная что рядом с тобой столь горячо любящий и преданный тебе человек. Береги еѐ. Она этого заслуживает. Надеюсь, что ты, как порядочный человек, выполнишь мою просьбу и передашь эту маленькую коробочку ей. Просьба, если можно не открывать, я вложила туда небольшое послание для неѐ. Можешь не переживать, ничего плохого я ей не написала. Хотя, в принципе, можешь и открыть. Всѐ это теперь в твоей власти. И от того, какой будет следующий твой шаг, зависит вся твоя судьба и не только твоя. Поэтому прошу ещѐ раз, подумай хорошенько и не глупи.и не поминай лихом. Искать меня бесполезно, да и надо ли? Будь счастлив! Прощай. Ах да! Чуть не забыла. Ты, наверное, теперь задаѐшь себе вопрос, а зачем я собственно к тебе приезжала? Отвечаю попрощаться и ещѐ раз напоследок взглянуть на тебя. Я вообще-то и не думала у тебя задерживаться, только взглянуть напоследок в твои глаза и всѐ. Но не удержалась. Прости». * * * Ну, вот и всѐ! От моего песочного замка не осталось и следа. Я взял в руки маленькую коробочку с украшением и медленно, словно во сне, побрѐл к дому Симы. У ворот меня радостно встретил Буран, и я чуть было не скормил ему эту коробочку, но вовремя остановился и достал из кармана парочку сухариков, которые тут же исчезли во рту радостно вилявшего хвостом Бурана. Всѐ было так, как будто это уже однажды было. Пѐс потащил меня в сторону летней кухоньки. Я, подойдя к двери, тихонько постучался и, услышав знакомое «Войдите», толкнул дверь и тут же очутился в маленькой 84
85 уютной и чистенькой комнатке. Здесь так же, как и когда-то давнымдавно, вкусно пахло вареньем, но у плиты с большой ложкой в руке стояла теперь не баба Сима, а еѐ дочь, мама Симы-внучки. А за столом сидела сама Сима и пыталась изо всех сил освоить новый метод чтения книги вверх ногами. Точнее сказать, сама Сима сидела правильно, а вот книгу держала не совсем нормально. Увидев это, я улыбнулся, но, не подав виду, поздоровался с ними и добавил: - Вот, я протянув руку, собираясь отдать Симе коробочку, но передумал и добавил, - Вот, это... Хорошая погода. Жарко. Может, на речку сходим, искупаемся, позагораем? На короткий момент в кухне воцарилась полнейшая тишина, и только где-то там, в глубине моей памяти, я вдруг ясно и чѐтко услышал радостный детский крик: «Ула! На лецьку! На лецьку!» Виктор КНЕЙБ,
86 Виктория БАЛАШОВА (Москва, Россия) Завершается публикация моего романа. Как он создавался? Сначала появились две страницы. В ожидании своих «собратьев по разуму» они пролежали года полтора. Потом автор собрался с духом и дописал к ним еще 298 страниц. Получился роман. Роман, который называют «непроходным», «не бомбой», роман, в котором женщина ведет себя так, как и обычно ведет себя в жизни среднестатистическая женщина. «Ах, надо бы было, чтоб она ушла от мужа, оставила ребенка. Любовник бы ее бросил, а киллер начал бы преследовать, пытаясь убить. Она без крова и денег, без поддержки храбро бы сражалась с обстоятельствами, и в итоге ей бы встретился принц на белом коне, помог бы ей выпутаться из этой ситуации Вот это бы пошло «на ура», - говорили некоторые. Но главная героиня уже встретила того самого принца в виде собственного мужа. И как ни странно понимает это прекрасно. А автор отказывается переписывать сюжет, потому что то, что она (автор) хотела сказать своим романом, она и говорит с его страниц. Меня спрашивают о творческом процессе написания романа. Он прост ты садишься и пишешь. Ну конечно, если у тебя все в порядке с воображением все-таки 300 страниц не шутка. Кроме романов я еще иногда пишу стихи. А вот недавно совсем написала рассказ и заняла 1 место в литературном конкурсе, проводимом журналом «Фома». Почитать рассказ можно на сайте журнала Называется он «Дорога» и найти его вы сможете, пройдя по ссылке в правой колонке «Литературный конкурс «Святая Земля: прикосновение к вере». 86
docplayer.ru
