Это интересно
- ОКД
- ЗКС
- ИПО
- КНПВ
- Мондиоринг
- Большой ринг
- Французский ринг
- Аджилити
- Фризби
Опрос
Полезные ссылки
РКФ
Все о дрессировке собак
Стрижка собак в Коломне
Поиск по сайту
Борис ЗОРЬКИН г. Сочи НУЖНА ЛИ НАМ ТАКАЯ ПОЭЗИЯ? . Борис зорькин электронный литературный журнал
На конкурс "ЧЕМ ДЫШИТ СОВРЕМЕННАЯ ПОЭЗИЯ"?
Михаил АНДРЕЕВ (Томск), Александр БАЛТИН, Юлия ВЕЛИКАНОВА, Борис ЗОРЬКИН (Сочи), Николай ПОЛОТНЯНКО (Ульяновск), Олег БУДИН
Михаил АНДРЕЕВ
ТЕНИ
Листья, обратно летите на ветки,
люди, идите в дома,
звёзды на небе, как лошади редки,
и наступает зима.
Будто встают облака на колени –
так уплывают они,
только огонь не даёт своей тени –
это ты тоже пойми.
Быстро зима растечётся по венам,
сяду я тоже мечтать,
и безысходным величьем и пледом
стану поля укрывать.
И снегири, светофоры дороги
стёклышком видят зарю,
будто врачи смотрят капельку крови
под микроскопом мою.
г. ТОМСК
Михаил Васильевич Андреев родился в 1954 году в Томской области. Окончил в 1976 году Томский институт автоматизированных систем управления и радиоэлектроники и в 1985 Высшие литературные курсы в Москве. Лауреат премии Ленинского комсомола.
Фото Михаила Дударева
Александр БАЛТИН
* * *
Мы двадцатого века ворочали глыбы,
Жесточайшие века познали изгибы,
Мясорубки Вердена, Амьен, Сталинград.
И прорывы сознанья почти в запредельность.
Жизни вместе изведали скуку-бесцельность.
И в искусстве давил сильно Чёрный квадрат.
Гейзенберг, давший кванта механики город.
Лабиринты в мозгу проясняются – довод
В пользу сколь атеизма? Но Мендель – монах,
И епископом Ухтомский был… Самолёты
В далях неба плывут. Пруст поведает, кто ты
По-иному, чем Павлов. Всех трогает страх.
Бровеносец зашёл – да мы знаем! – в потёмки.
Анекдотов и водки ядрёны потоки.
Динозавром громоздок Союз, величав.
Бесконечность НИИ и кружков столь уютна.
Уповать на грядущее? Это безумно.
Но развал изменяет советский состав.
Был семнадцатый явлен походом за счастьем.
Девяносто же первый отмечен участьем
Капитала, чья власть не читалась тогда.
Мы двадцатого века ворочали глыбы.
Говорить ли ему за ушибы спасибо?
Но ведь опыт ценнее всего, господа.
Александр Львович Балтин родился в Москве в 1967 году. Впервые опубликовался как поэт в 1996 году в журнале «Литературное обозрение», как прозаик – в 2007 году в журнале «Florida» (США). Почётный сотрудник Финансовой Академии при Правительстве РФ. Стихи переведены на итальянский и польский языки.
Юлия ВЕЛИКАНОВА
* * *
Своя история у каждого и главные герои.
Мы – книги, свой сюжет мы сами строим.
Мы – сброшенный в компьютер крик стихии.
Ужасные! Но – мы как раз такие.
Своё безмолвие у каждого. Иные многословны.
Мы пишем. Недовольны поголовно.
Мы – сами воплотители всех воплей.
Вскричали!
Возмутились!
И – умолкли.
Своя история у каждого и ворох обстоятельств.
Мы в книгах все прописаны. Изъятий
Мы гении и гении излишеств.
Но – лучше нас про нас никто не пишет…
Юлия Великанова родилась в Москве в 1977 году. Окончила ВГИК (экономический факультет) и Высшие Литературные Курсы при Литинституте им. Горького (семинар поэзии). Поэт, редактор, публицист. Организатор ряда литературно-музыкальных вечеров. Мама трёх дочерей.
Борис ЗОРЬКИН
* * *
Завтра праздник: идём на выборы.
Выбираем себе господ.
Может, жить без господ могли бы мы,
Но привычен к ним наш народ.
Оттого мы и ждём безропотно,
Что появится господин
И возьмёт на себя все хлопоты.
Сам. Один.
Он устроит нам жизнь достойную.
Даст отпор ворью и вранью.
Прочь уйдут от нас беды с войнами.
Заживём тогда как в раю.
Завтра праздник народовластия.
Демократия – не пустяк.
Ведь без нашего без участия
К власти может прорваться враг.
Вдруг лишит он нас права выбора,
Станет сам назначать господ?
Вдруг он думать начнёт о прибыли.
А не как накормить народ?
Ведь тогда нам одно останется:
На морозе митинговать.
И мечтать, что всё устаканится
И не будут на нас плевать.
Так что завтра дела серьёзные:
Выбираем дальнейший путь.
Демократия – штука грозная:
Голос отданный не вернуть.
Завтра праздник. Мы с вами значимы.
Выбор наш бюллетень хранит.
И не надо корабль раскачивать:
Крыс и так уж давно тошнит.
г. СОЧИ
Зорькин Борис Иванович (литературный псевдоним Валерий Румянцев) родился в 1951 году в Оренбургской области в семье судьи. Среднюю школу окончил с золотой медалью. Учился в Куйбышевском авиационном институте, на юридическом факультете Северо-Осетинского госуниверситета. Окончив филологический факультет Воронежского государственного педагогического института, три года работал учителем, завучем в одной из школ Чечено-Ингушской АССР. После окончания Высших курсов КГБ СССР на протяжении тридцати лет служил в органах госбезопасности. Из органов ФСБ РФ уволился в звании полковника. Женат, имеет двоих детей и четверых внуков.
Николай ПОЛОТНЯНКО
НЕМОТА
Я музыку не слышу и страшусь,
Что навсегда лишился мир гармонии.
И я мечтой к звезде не вознесусь,
Она сама находится в агонии.
То вспыхнет, то погаснет. И вокруг
Лишь темнота и немота пространства,
В ней сгинули республики и царства,
Герои и народы. Умер звук.
Ни фуга Баха, ни Гомера речь
Мне немоту Вселенной не озвучат.
И будет мою душу вечно мучить
Глагол, которым я не смог зажечь
Сердца людей. И он на полпути
Остался полыхать в моей груди.
г. УЛЬЯНОВСК
Полотнянко Николай Алексеевич родился 30 мая 1943 года в Алтайском крае. Окончил Литературный институт имени А.М. Горького. Живёт в Ульяновске.
Олег БУДИН
Из родной культуры в спину выгнали
На разгульный воровской базар –
В наше время русским быть невыгодно,
Неприлично даже, я б сказал.
В родниках национальной живицы
Вековое доллар иссушил.
Для одних Россия – место жительства.
Для меня – пристанище души.
Там ещё живут былины светлые
Со времён славянского жнивья,
Где стоят Осляби с Пересветами
Против иноземного жулья.
Господа, вы главное прохлопали –
Не осаньтесь важно у зеркал:
У Европы всё равно холопы вы,
Как в России Тютчев предрекал.
Возродится книжное и устное
Не за евро, не забавы для…
А вассалам в спину – слово русское,
Чтобы слухом полнилась Земля.
Олег Будин родился в Подмосковье – город Ногинск. После службы в армии поступил в университет имени М.И. Ульяновой при МГУ и окончил его с отличием. Наряду с газетными репортажами, статьями, очерками Олег в 1994 году в издательстве АО «Русский двор» выпустил книгу по краеведению, а в 2002 году в издательстве «Книжник» выходит в свет уже поэтическая сказка «Про Змея-Горыныча и его три головы», в 2004-м сборник стихотворений «Жёлтый карлик», в 2014-м «Общий вагон». Выпускник Литературного института имени А.М. Горького, семинар С.Арутюнова.
Ждём новых стихов на конкурс.
litrossia.ru
Б. Зорькин. Литературные премии в качестве...
Когда сообщили, что премию «Русский Букер» за 2017 год получила Александра Николаенко за роман «Убить Бобрыкина. История одного убийства», я подумал: неужели в куче написанных сегодня романов самое интересное — это убийство? Или, может быть, в современной России именно убийство есть основное содержание бытия? Ни служение Родине, ни любовь, ни дружба, ни… А именно убийство? Я уже как-то читал книгу, отмеченную «Русским Букером»: в 2010 году Елена Колядина стала лауреатом с романом «Цветочный крест». Впечатление осталось жуткое: смесь графомании с робкой порнографией. Одним словом, — «афедрон». По-моему, автор не понимает, что временный союз с пошлостью оборачивается постоянной капитуляцией перед ней. Если уж «Русский Букер» считается одной из главных в России литературных премий, то, по логике, в жюри должны входить лучшие мастера художественного слова. Интересно, а есть ли в жюри поэты? - подумал я. Всё-таки поэты лучше чувствуют «вкус» художественного слова. Оказалось, что есть: поэт и критик из Петербурга Алексей Пурин, который работает заведующим отделом поэзии и по совместительству заведующим отделом критики литературно-художественного журнала «Звезда». Прежде чем читать, скорее всего, длиннющий роман про убийство, решил познакомиться со стихами А. Пурина. Если стихи хороши, то и оценщик романа вряд ли «промахнётся». Прочитал в Интернете два десятка стихотворений — не зацепило. Ну как может вызвать восторг, например, стихотворение «Мероприятие»?
Офицерские сборы… Такой перегарутром в актовый зал невозможно войти.Всё никак не начнут. Десять сорок. Кошмар!Для чего приказали прибыть к девяти?Кто бы пива принёс?.. Поминутно майорзабегает какой-то, «сейчас, — говорит, —начинаем…» Ещё полчаса. В коридор,осмелев, покурить выползаем. Горит,раздирает!.. Намылились, кто понаглей,озираясь, с вещами уже выходить…Вдруг обратно всех гонят. «Полковник Палейвам сейчас доведёт…» Ничего доводитьон не может. Он тоже на сборы в Москвутолько что улетел… И опять беготня.Наконец на пятнадцать минут: «бу-бу-бу…»Записали? Адью!.. И как не было дня.
Что тут сказать? Литературных высот можно достичь только в глубине мысли или чувства. А тут мыслями и чувствами и не пахнет. Видимо, А. Пурин считает, что поэзия — это та же проза, но только оформленная в столбик и периодически «сдобренная» ритмом и рифмами. Скорее всего, поэтому его и взяли в жюри, которое должно давать оценку прозаическим произведениям. И как тут не вспомнить А. Грибоедова: «А судьи кто?» Если оценку в «Русском Букере» дают такие, как А. Пурин, то я пока не буду читать роман Александры Николаенко. Да ещё «масла в огонь» подливает литературный критик Сергей Морозов, который в своей статье «И всё-таки её нет» пишет: «…премировать текстовый продукт, который обычно попадает в шорт-листы, вряд ли представляется возможным. Он элементарно нечитабелен, то есть по сути своей не предполагает существование читателя». И всё-таки, для чего нужны литературные премии? Писатель Юрий Буйда прямо и откровенно ответил на этот вопрос: «Любому писателю приятно получать премии.… Для нас литературные премии — это в первую очередь материальная помощь». Короче, там, где премии, там суета вокруг «мани-мани». Газета «Частный корреспондент» поставила перед литературными критиками вопрос «Насколько литературные премии отражают литературный процесс?» и получила ответы. Сергей Беляков: «Отражают, но не вполне адекватно. Часто финалистами и даже лауреатами становятся откровенно слабые писатели». Владимир Новиков: «Каков процесс, таковы и отражения. Аксиологический хаос, творческая отсталость литературы и практическое отсутствие содержательной философско-эстетической рефлексии в критике и в литературной прессе». Ольга Новикова: «…уж очень редко имена премированных авторов совпадают с результатом отбора, которое производит время». Другие литературные критики высказались примерно в этом же ключе. Ознакомление с «поэзией» всевозможных лауреатов в «ведущем» литературно-художественном журнале «Знамя» подтверждает выводы процитированных выше литературных критиков. Давайте почитаем вместе. Андрей Поляков — лауреат премии «Москва-транзит», премии Андрея Белого, «Русской премии», премии имени Андрея Вознесенского «Парабола», (№1 за 2018 г.).
Красный Орфей… как будто солнце утонулобагровым зеркалом в рекеа тень Орфея головой качнула —головой-луной в своей рукеИ вдруг запела головаголосом советского поэтачтобы иными звёздами стали словав ослепительной мгле интернета.
Это уже из серии «Остапа понесло». Так и хочется посоветовать А. Полякову: за собой надо присматривать. Читаем следующее стихотворение.
… интересный телесный скелетдевятнадцати прожитых леткомсомолки в косынке военнойв позе лотоса антивоеннойты заметил в Музее во снечерез зал прогремев на конекак буддийский будённый какой-то —вспоминай-то об этом порой-то!
То, что не выдерживает никакой критики, стремится стать эталоном. Можно писать всё, что угодно, если, конечно, вас не читают. Дмитрий Веденяпин — лауреат престижных литературных премий (о каких премиях идёт речь, редакция стыдливо умалчивает), (№12 за 2017 г.).
Вера тут не в то да сё,А конкретно в то, что этоНаше, в смысле, наше всё,И надежды больше нету.Перспектива не ясна.Но когда беспечной птичкойРасщебечется весна,Я надеюсь по привычке.Зарокочут соловьи,Встанет ночь в дверном проёме.Никого не будет в доме,Кроме правды и любви.
Неоднократное лауреатство Д. Веденяпина редакция журнала попыталась преподнести читателям как охранную грамоту, но, в данном случае, охранная грамота оказалась филькиной. Подобные «стихи» лишь подтверждают слова Митрополита Калужского и Боровского Климента: «… нам сегодня не хватает Пушкиных и Достоевских. Не хватает писателей, за которыми пошёл бы народ и стал созидать Русь Святую, которые учили бы добру, любви, верности». Максим Матковский, лауреат премий «Активация Слова», «Дебют» и «Русской премии», (№12 за 2017 г.).
Я приехал в Москву,а ты меня не встретила,тогда я спустился в метро,и пошёл, и поехал, и поднялся,и спустился, и спросил, и переспросил,и приехал, но не туда, и вернулся,но не туда, подземная Азия,и какие-то люди в одеждах конца восьмидесятых,и футбольные фанаты, и падлы, и падлы, и падлы.много сволочей!куда там мне надо было?то ли на Достоевскую, то ли на Павелецкую,я купил карту в ларьке и на карту посмотрел:а там, ох, ох, ох!
Духовная пища всё чаще встречается полуфабрикатом. Даже когда читаешь этот «шедевр» второй раз, — всё равно смешно. А потом — очень грустно. Василий Бородин — лауреат премий Андрея Белого и «Белла», (№7 за 2017 г.).
Приснились только что задворкикакого-то ларька в стене:ночь, снег, и все едят похлёбку —собаки, люди, и ко мнесобака тычется в карманы,а корма нету, только чай.Я говорю ей без обмана,как человеку: «видишь: чай»,трясу у уха красной пачкой,а рядом женщина молчит.Летает пар, и дым горчит.
Толпы графоманов рвутся к славе. Они и не подозревают, что настоящая слава — это когда узнают в профиль. Интересно, а какие стихи пишет зав. отделом поэзии «Знамени» Ольга Ермолаева, которая «рулит» поэзией в журнале аж с 1978 года? Прочитал в Интернете десяток её стихотворений — и удивился: очень даже неплохие стихи. Ознакомился также с отзывом о ней поэта Юрия Беликова, где есть такие слова: «Ермолаева же за время служения русской поэзии не опубликовала в «Знамени» ни одного своего стихотворения». Это, безусловно, вызывает уважение. А может быть, ей просто стыдно публиковаться рядом с графоманами, причём самой низкой пробы? Но почему такой отбор тестов? А может быть, Ольга Ермолаева и не решает, кого и что печатать в журнале? Вопросов много, и, прежде всего, к руководителю журнала С. Чупринину. Бывший главный редактор «Литературной газеты» Юрий Поляков как-то прямо сказал: «Знаете, с чем, за редким исключением, во многом связан кризис нынешних журналов? С тем, что при советской власти журналами руководили крупные писатели. И даже очень крупные: Твардовский, Наровчатов, Катаев, Полевой… Сейчас же даже такими серьёзными журналами, как «Новый мир» или «Знамя», руководят люди малоизвестные и непонятно что сделавшие в литературе». Есть вопросы и к тем, кто определяет, кому давать ту или иную литературную премию. Вспоминается когда-то прочитанная фраза — «Каждый получает то, что заслуживает, по мнению того, кто на раздаче». Видимо, поэтому пальма первенства быстро сохнет. У нас в стране более шестидесяти литературных премий. А где шедевры? Вот уж действительно, больше всего наград раздаётся после мнимых побед. В 2007 году в «Новых известиях» вышла статья Евгения Евтушенко «Веничка Ерофеев из Самары», в которой выдающийся поэт восторгается творчеством Михаила Анищенко: «Наконец-то пришёл долгожданный большой русский поэт — лучший подарок читателям поэзии за последние лет тридцать, если не больше…» А за последние тридцать лет жизни Михаил Всеволодович Анищенко не получил ни одной литературной премии. Чудны дела твои, господи! © Борис Зорькин
prichal-journal.ru
Борис Зорькин. Тиражи и виражи литжурналов.
Полемические заметки
г. Сочи
По страницам Интернета и не только
В своей статье «Литературные журналы переживают не лучшие времена», опубликованной в «ЛР» в 2015 году и сейчас «висящей» в интернете, главный редактор «Роман-газеты» Юрий Козлов пишет: «…Да, у большинства литературных изданий — «Нового мира», «Москвы», «Знамени», «Юности», «Октября», «Роман-газеты», «Литературной России» — интереснейшая история и большие заслуги перед обществом».
Что ж, всё верно. Вряд ли кто-нибудь всерьёз станет с этим спорить. Но беда-то в том, что у журналов упомянутые редактором заслуги остались в далёком прошлом. А какие заслуги у них сегодня, или, хотя бы, за последние десять-двадцать лет? Кто-то, конечно, может посчитать заметным явлением то обстоятельство, что «Знамя» пять раз публиковало «шедевры» бывшего министра А. Улюкаева, а главный редактор «Нового мира» А. Василевский имеет склонность регулярно печатать стихи своей жены. (Ну как не порадеть родному человечку). Впрочем, читатели это заметили, но не отнесли прочитанное к ярким событиям в современной русской литературе.
Посмотрим на одно из главных «достижений» «ведущих» литературно-художественных журналов. Тираж «Знамени» в 1990 году — 1 млн. экз., в 2016 году — 2 тыс. экз. У «Дружбы народов» в 1989 году тираж 1 млн. 100 тыс. экз., в 2017 году — 1200 экз. Тираж «Нового мира» в 1990 году составлял 2 млн. 700 тыс. экз., в 2017 году — 2300 экз. У «Невы» в 1989 году 675 тыс. экз., в 2017 году — 1500 экз. Тираж «Октября» в 1989 году 380 тыс. экз., в 2016 году — 1 тыс. экз. «Юность» в 1989 году — 3 млн. 100 тыс. экз., в 2015 году — 6500 экз.
Эти цифры просто «кричат» о явном неблагополучии и в литературных журналах, и в стране.
Вернёмся к вышеназванной статье Юрия Козлова. Он предлагает: «В «золотой» список должны (без обсуждения) быть включены «Новый мир», «Наш современник», «Знамя», «Москва», «Роман-газета», «Октябрь», «Юность», «Литературная газета», «Литературная Россия», «Нева», «Звезда», «Сибирские огни», «Волга»». И далее: «Правительство… принимает бессрочное решение ежегодно финансировать отдельной бюджетной строкой обязательную подписку на этот «пакет», как минимум, для пяти тысяч крупнейших российских библиотек и учебных заведений, где занимаются изучением современной литературы».
Возникает вопрос: почему без обсуждения? Только потому, что 30-50 лет назад в этих изданиях печатались лучшие произведения советских писателей? Аргумент, прямо скажем, малоубедительный. И почему правительство должно финансировать именно этот пакет? Потому что в «Нашем современнике» и в «Москве» печатал свою «поэзию» российский олигарх Михаил Гуцериев? Или потому, что в этих журналах (как, впрочем, и во многих других, не перечисленных выше) главные редакторы предпочитают печатать себя, друг друга, своих друзей, приятелей и т. п.?
Главные редакторы хотя бы почитали, что пишут об их журналах в Интернете. Вот всего один пример. «Недавно была в Москве. Стала свидетельницей того, как в одном из книжных магазинов выложили у входа пачку «толстых» литературных журналов (уже устаревших номеров), видимо, не проданных в своё время. Магазин таким образом «почистил» свои полки. К сожалению, и бесплатно эти журналы залежались: при мне ни один покупатель не взял из этой пачки ни одного экземпляра. Да и, судя по толщине пачки, ими мало кто из читателей заинтересовался. Стало очень обидно за современных литераторов!»
Правительству, безусловно, крайне необходимо финансировать издание литературных журналов, но редколлегиям предварительно в обязательном порядке надо изменить порочную практику отбора текстов для публикации.
В беседе с режиссёром Эллой Аграновской главный редактор журнала «Знамя» С. Чупринин говорит о падении тиража своего журнала в 500 раз за последние 25 лет и называет три главных причины: «Общественная проблематика в значительной степени ушла в Интернет, в телевидение, в массовые издания. Далее, наряду с бумажной, у нас есть электронная версия, и тех, кто читает её, гораздо больше, чем тех, кто берёт в руки бумажный экземпляр. И третья причина, быть может, самая серьёзная: …Читать в России… стали несравнимо меньше, чем это было в годы нашей молодости».
С. Чупринин прав, но лишь отчасти. Главная причина одна: читать стали катастрофически меньше. Но Чупринин или боится до конца признаться в этой главной причине, или лукавит, — поэтому и стыдливо прикрывается вводными словами «быть может». В противном случае надо будет признать и свою бездарную политику в подборе текстов для публикации.
Открываем последний доступный на сегодняшний день номер журнала «Знамя» (№ 11 за 2017 г.). Берём первого (по содержанию журнала) поэта Андрея Пермякова и читаем его стихотворение, которое называется «Ельник»:
— Сам ты кукушка, а это — зигзица!
— Если кукует, значит, кукушка!
— А если зигзица — что ли зигует?
— Если зигзица — наверно, зимует.
— Нет, если зимует, значит лягушка!
А ногами в это время корягу
По тропке гонять.
А руками в это время брагу
Друг дружке передавать,
Не брагу, а магазинную брагу — Елаху.
Банка на куртке делает мокрый такой отпечаток.
Внезапного глухаря услышав, непременно ойкнуть со страху.
На двоих нам сильно девятый десяток.
Прах к праху.
И это стихи, которые должны быть на страницах «ведущего» литературного журнала?! Что это, художественный вкус редактора или что-то другое? (Прозаик Александр Карасёв, видимо, так разгневался на главных редакторов, что свои заметки, опубликованные в «Литературной России» в июне 2017 г., назвал «Преступление и предательство толстых литературных журналов в России»). А прочитав вышеприведённую белиберду (назвать этот бред поэзией язык не поворачивается), смело можно предположить, что и проза в этом журнале, скорее всего, такая же «высокохудожественная».
Вот поэтому и «читать стали катастрофически меньше». В этом существенная заслуга и главных редакторов. Кстати, в Интернете можно найти немало отзывов и писателей, и читателей о главных редакторах. Есть такой Евгений Степанов, который известен как издатель и главный редактор литературных журналов «Дети Ра», «Футурум АРТ», «Зарубежные записки» и газеты «Литературные известия». Автор анонимной статьи «С миру по нитке» (не все такие смелые как Александр Карасёв) очень точно охарактеризовал этого редактора: «Евгений Степанов — странный персонаж в литературном пространстве и то, что он делает — тоже отдаёт какой-то художественной самодеятельностью».
Набрал в Интернете фразу «Почему не читают современные литературные журналы?» и получил от читателей сотни ответов. Давайте почитаем некоторые из них:
— «… потому что нет в этих журналах того, что актуально на сегодняшний день, нет голоса чести, достоинства и боли за то, что происходит… Часто думаю, а что бы сейчас сказал Высоцкий?.. Обывателя загоняют в потребительство или в церковь»;
— «Не читаю по нескольким причинам: сложно купить, боязнь потерять время на скучное чтение»;
— «В конце 80-х читала просто огромное количество. Не влезали в почтовый ящик. А недавно попробовала «Новый мир» — нет, не то совсем ощущение»;
— «Современная молодёжь не умеет и не любит читать! Потому что читать-то особенно нечего: современная литература находится в глубоком упадке»;
— «Если происходит деградация общества, то деградирует и музыка, и кино, и литература (прочитал и выбросил), — что мы с успехом наблюдаем сейчас. Настоящие таланты пропадают, ведь у них нет ни раскрутки, ни покровителей, только огромное количество бездарных раздутых конкурентов, давящих своим большинством и рекламой»;
— «Беру журналы, естественно, в библиотеке (это такие дома, где дают книжки бесплатно домой читать, кто не знает)»;
— «И дело даже не в упадке литературно-журнальной традиции. По-моему, дело в самой литературе: она перестала быть рупором свежемыслия»;
— «Знаете, есть такой анекдот. Приезжает Победоносцев в какой-то провинциальный город, заходит в местную газетку, спрашивает главного редактора, о чём пишете, как живёте? Выходит сухонький старичок и отвечает: «Кормимся, ваш высокородие!» Вот так и все сейчас»;
— «Краткость — с. т.! Плюс клипное мышление молодёжи, интернет наскоками и жидкий мозг, который может загустеть на несколько секунд и снова… э-э, забыл, что хотел сказать…»;
— «До перестройки читала регулярно «Новый мир», «Иностранную литературу», «Октябрь» и т. д. Эти журналы были как луч света в нашей жизни, давали много пищи для ума, расширяли кругозор. Сейчас не читаю. Не нахожу для себя ничего интересного».
Может быть, последней читательнице порекомендовать журнал «Урал», чтобы она насладилась интересным чтением? Открываем № 11 за 2017 год, раздел «поэзия», Михаил Окунь. Главный редактор журнала просто обожает его печатать. Читаем первое стихотворение:
Нас ли стращать всякой ерундой
типа глаза, мать его, Батая?
У нас по весне такое вытаивает,
Бог ты мой!
В нашем многоканальном проходном дворе
двигаться можно только по карте.
И то, что ещё дышало и двигалось в декабре,
Стало лиловым «подснежником» в марте.
Скорее всего М. Окунь, когда писал эти строки, просто задохнулся вдохновением.
Стихотворную подборку вышеуказанного поэта завершает такое «произведение»:
«Тебе не холодно?» -
Спросила мама.
Мне этим холодом
Не холодно давно.
Как тут не вспомнить афоризм незабвенного В. С. Черномырдина «Раньше никогда такого не было и вдруг — опять!» Полагаю, что комментарии к этой «поэзии» излишни (не потому ли журнал «Урал» сегодня имеет мизерный тираж, хотя в 1991 году его тираж составлял около 2 млн. экз.?) А как хорошо было бы на этом месте увидеть настоящую поэзию! Например, прочитать Михаила Анищенко, ну хотя бы его стихотворение «Барыня»:
Боль запоздалая. Совесть невнятная.
Тьма над страною, но мысли темней.
Что же ты, Родина невероятная,
Переселяешься в область теней?
Не уходи, оставайся, пожалуйста,
Мёрзни на холоде, мокни в дожди,
Падай и ври, притворяйся и жалуйся,
Только, пожалуйста, не уходи.
Родина милая! В страхе и ярости
Дай разобраться во всём самому…
Или и я обречён по ментальности
Вечно топить собачонку Муму?
Плещется речка и в утреннем мареве
Прямо ко мне чей-то голос летит:
«Надо убить не собаку, а барыню,
Ваня Тургенев поймёт и простит».
Горько от того, что всевозможные пишущие «окуни» легко «причаливают» к редакциям литературных журналов, а такие талантливые поэты, как Михаил Анищенко, умирают в безвестности и нищете.
Нередко литераторы делятся в Интернете своими впечатлениями от общения с литературными чиновниками. Вот как описывает один молодой автор посещение редакции «Нового мира»: «Нарвался на невысокого стройного мужчину пенсионного возраста — редактора отдела прозы(?) Он устроил мне допрос: «Что последнее вы читали в нашем журнале?» Я не стал обижать его правдой (что читать там особо нечего), а ответил, что читал «разное», не назвав конкретного. Он зло бросил: «Вы нас не читаете — почему мы вас должны читать?!» и почти что кинул в меня рукопись».
Ну чем не сюжет для небольшого рассказа? Впрочем, эта тема заслуживает отдельного разговора.
© Борис Зорькин
prichal-journal.ru
Борис Зорькин. Нужна ли нам такая поэзия?
Точка зрения
(По страницам одного номера журнала «Урал»)
Давайте вместе почитаем стихи в литературном журнале «Урал». Отделом поэзии в этом журнале заведует Юрий Казарин, о котором в Википедии сказано следующее: профессор филологического факультета Уральского государственного университета, доктор филологических наук, председатель Екатеринбургского отделения Союза писателей России. Казалось бы, и уровень поэзии в журнале должен быть высочайшим, но — увы! — это, к сожалению, не так. Подозреваю, что толпы графоманов ломятся в редакцию журнала "Урал". Но, если мухи летят на мёд, это ещё не повод считать их пчёлами. Открываем первый номер за 2017 год. Автор первой стихотворной подборки – Елена Чарник. Вот два её стихотворения: * * * Ладно, пусть будут дома И пусть чайки и голуби их окружают полётом От этого утренний вид у домов, идиотский. Птицы и окна. Рассохлые старые рамы, с трудом их открывают жильцы изнутри вдыхают пространство полёта.
* * * на путь художника становишься когда перестаёшь бояться тронуть холст лист бумаги человека собой Про пунктуацию молчу. А про содержание и сказать—то нечего. Конечно, не каждый цветок даёт плод, не каждый поэт создаёт шедевр. Есть такое английское изречение: «Проза – это слова в наилучшем порядке, поэзия – это наилучшие слова в наилучшем порядке». В текстахЕ. Чарник (слова «стихи», «поэзия» здесь не уместны) не наблюдается «слов в наилучшем порядке». Елена, видимо, считает, что в момент написания вышеуказанных строк к ней пришло вдохновение. Однако вдохновение приходит лишь к тем, кто способен вдохнуть в него жизнь. Следующий – Олег Мошников. Ниже два стихотворения из его подборки: * * * Глаза девяно— Столетней бабули Блеклые, будто бы их Обманули Вне ареала — видят давно. Крошки на одеяло — Из довоенного, раннего — Крошит девочка: Гули-гули…
* * * Растёт трава на крыше гаража — Высокая, соловая, смешная… На битум — спрос. Кирпич — подорожал. А тут — бесплатно — поросль лесная. В канаве — мусор. В рытвинах — асфальт. Ползёт сорняк сквозь трещины… И что же? А хочется — по имени назвать И — ирокез соломенный взъерошить! И это пишет член Союза писателей? Скорее всего, Олег Мошников считает, что он ухватил птицу счастья, но она оказалась подсадной уткой. Так и хочется спросить Ю. Казарина: «И долго вы ещё будете издеваться над читателями?».Но, чтобы не раздражать читателей, привожу лишь одно «стихотворение»: * * * Вдох — выдох, словно птица из груди, прозрачная, воздушно-кучевая, и тихая, и громкая, большая, неведомая музыка летит. Слова, как птичьи косточки, трещат и тянутся опалубкой из скверов, фасадов голубиных, сизо-серых, — смотреть на них не больно натощак, и жить, но осторожно, если с верой. Слова и музыка. Оно. Житьё-бытьё… Горбатых улиц стиснутые ноты, и в воздухе остатки позолоты, и певчие щемящие высоты. Безвременье пернатое моё. Так и хочется сказать создателю сего шедевра: «Когда душа поёт, смотри, чтобы она не фальшивила». Сравнить вдох-выдох с музыкой, значит, попытаться создать метафору, которая получилась явно неуклюжей. Ладно, можно допустить, что из груди вылетает «прозрачная» птица. Но уж тогда она никак не «кучевая» (густые белые клубы). Если автор не заглядывает в толковый словарь, то его обязан исправить зав. отделом поэзии. Или у нас теперь профессора филологии имеют именно такой уровень речевой подготовки? Оказывается, у Е. Дуреко «вдох-выдох» является «большой» музыкой. А что, музыка может быть маленькой? «Слова, как птичьи косточки, трещат» — это как? Когда их грызут, что ли? «Слова… тянутся опалубкой» — это всё равно что написать «Слова тянутся совокупностью элементов, предназначенных для придания нужной формы монолитным железобетонным или бетонным конструкциям, возводимым на стройплощадках». Именно так, а не иначе, если заглянуть в толковый словарь и посмотреть значение слова «опалубка». «Смотреть на них не больно натощак». А смотреть на что-то другое натощак больно? «Горбатые улицы», видимо, могут показаться «стиснутыми нотами», если принять на грудь без закуски грамм 700 водки. «Безвременье пернатое моё». И какими же перьями покрыто безвременье Елены Дуреко? Подозреваю, что перьями невежества. А пыль невежества, как известно, оседает на окружающих. Справедливости ради, следует отметить, что строчка «и певчие щемящие высоты» великолепна. (Похвала, особенно сладостна, когда её не ожидаешь). Илья Семененко-Басин заявлен редакцией как представитель современного русского авангарда. Привожу один из его «шедевров»: * * * вышел из ванной, подумал искусству не надзирать за политикой а политика не надзирает за искусством без опеки поэтому вот это стихотворение мной и зубной щёткой как политический жест оно сокрыто. Ну что тут сказать? Нет слов. (Только не подумайте, что от восхищения). Посредственность торжествует, но это торжество вымышленное. Вывод напрашивается сам собой: никто не становится графоманом, пока не дойдёт до ручки. Хорошо хоть, что «мной и зубной щёткой», а не «мной и моим дырявым носком». Тема докторской диссертации Ю. Казарина «Поэтический текст как уникальная функционально-эстетическая система». Видимо, в этом опусе он увидел текст, в котором заключена «уникальная функционально-эстетическая система». А, может быть, он всерьёз считает, что печать таланта тоже бывает неразборчива. Впрочем, человеку свойственно ошибаться в оценке своих ошибок. Чтобы ответить на вопрос, почему Ю. Казарин печатает этот бред, нужно ознакомиться с его поэтическим творчеством. Благо сегодня, когда существует Интернет, это не проблема. Набираю «Юрий Казарин, стихи». Вот два из них: * * * В пепельнице окурок, в небе кусок луны. Тысячу слов, придурок, вытянешь из стены. Спи, говорю, покуда Счастья на свете нет: мучает этот свет. значит, иное чудо. Прочитал и подумал: у многих большой словарный запас так и остаётся неприкосновенным. * * * Чтобы вырезать дудку из ветки в лесу, нужен мальчик-заика и ножик, и река, и чтоб небо щипало в носу, и пыхтел под рябинами ёжик. Скоро дождик равнине вернёт высоту, в одуванчике высохнет ватка. После ивовой дудочки горько во рту, После ивовой музыки сладко. А что, если мальчик не заика, то он дудочку вырезать не сможет? А если рядом нет реки и не пыхтит ёжик, — тоже не получится вырезать дудочку? Вот уж действительно, какой пастор — такая и паства. Как-то задал себе вопрос: не слишком ли строгие оценки я даю? И предложил приятелю (тоже любителю поэзии) почитать стихи в № 1 за 2017 год журнала «Урал». Через неделю спрашиваю его: «Читал? Ну как?» Он ответил одной фразой: «У каждой страны дураков своё поле чудес». Нужна ли нам такая «поэзия»? Катастрофическое падение тиражей литературных журналов даёт исчерпывающий ответ на этот вопрос. Ладно бы один «Урал» «блистал» такой «поэзией». Подобная картина наблюдается у подавляющего большинства литературных журналов. А главные редакторы продолжают плакаться о падающих тиражах в надежде, что кто-то утрёт их слёзы, не желая понять, что это могут сделать только читатели.
© Борис Зорькин
prichal-journal.ru
Искорка на ветру - Борис Зорькин
(об одном стихотворении М. Анищенко)
Так называемые «ведущие» литературно-художественные журналы (куда они завели, эти издания, – всем известно) в последние годы с маниакальным упорством подтверждают вывод пессимистов о том, что русская литература катится в пропасть. Полуоптимисты заявляют, что «пациент» скорее жив, чем мёртв. Голосов оптимистов на этом фоне практически не слышно.
Главные редакторы «ведущих» журналов публикуют, в основном, свои «шедевры» и тексты членов редколлегии. Также систематически появляются опусы главных редакторов других литературных журналов (по принципу «рука руку моет»), и «нетленные творения» авторов из «обоймы» («стреляющих», как правило, холостыми). Остающееся в журналах место заполняется окололитературным нытьём. Мол, государство не финансирует, поле читателей сжимается как шагреневая кожа, количество талантливых авторов стремительно сокращается.
И льётся со страниц «ведущих» журналов поток серости и откровенной графомании на читателя, вызывая у него в лучшем случае равнодушие, а в худшем – раздражение и отторжение от литературных журналов. Уже дошло даже не до анекдотов, а до полного абсурда с привкусом гнусности.
Вспомним хотя бы журналиста телеканала «Россия», который при помощи компьютерной программы написал брошюру бессмысленных стихов, опубликовал под именем Б. Сивко (бред сивой кобылы) и… в торжественной обстановке получил из рук начальника московских писателей поэта Бояринова билет члена Союза писателей и Есенинскую медаль. Это уже не просто дурно пахнет, это уже воняет… И безвкусием, и бесстыдством, и продажностью.
К сожалению, в литературных журналах крайне редко можно встретить стихотворение или рассказ, после прочтения которых оставалось бы чувство восхищения. А восхищение вызывает потребность повторного прочтения. Как в музыке – многократного прослушивания. В кино – неоднократного просмотра. Вот тогда и можно говорить, что это действительно талантливое произведение, которое имеет шанс попасть в разряд шедевров. Лично у меня (возможно, я очень невезучий читатель) за последние два-три года восхищение вызвали только отдельные стихи Михаила Анищенко, Леонида Корнилова, Николая Зиновьева (Краснодар) и Сагидаш Зулкарнаевой (хотя сегодня в России есть, по моему мнению, ещё 10-15 интересных поэтов).
Из прочитанной сотни рассказов запомнился только Степан Деревянко – автор новелл «Аккумулятор», «Часы» и др. (журнал «Москва»).
Выдающийся поэт Михаил Всеволодович Анищенко, несомненно, уже вошёл в историю русской литературы. О его поэтическом творчестве будут написаны сотни статей и десятки диссертаций. А любители поэзии станут наизусть читать его стихи так же, как сегодня читают С. Есенина, А. Твардовского, Н. Рубцова, А. Прасолова…
Очень жаль, что такие поэты, как Михаил Анищенко, преждевременно уходят из жизни. Спор о том, почему талантливые люди редко задерживаются среди нас надолго, длится уже немало лет. Быть может, они живут ярче, чувствуют острее и потому раньше сгорают. Но об одном можно сказать с уверенностью: искры настоящего таланта не перестанут жечь сердца людей и тогда, когда носителя таланта уже не станет. Ветер времени разносит эти искры по свету в поисках родственных душ. И новым пламенем вспыхивают старые переживания. И немного светлее становится путь человечества во мраке.
Одной из таких искорок на ветру можно считать стихотворение Михаила Анищенко «Шинель». Глубина идейного содержания в нём надёжно впаяна в мастерски отточенную художественную форму. Поэт говорит то, о чём думает его сердце. (По ходу статьи стихотворение приводится целиком).
Когда по родине метель
Неслась, как сивка-бурка,
Я снял с Башмачкина шинель
В потёмках Петербурга.
Всем известна фраза «Все мы вышли из гоголевской шинели» и её значение. Да, вышли все, или почти все. Но не все пошли в одном направлении. Поэтому в результате оказались в разных местах: одни – в Кремле или около него, другие – на обочине жизни.
Прочитав первые четыре строки, читатель до конца пока не понимает, что из себя представляет лирический герой. Кто он? Просто грабитель, позарившийся на новую шинель?.. Это уже прочтя всё стихотворение, понимаешь, что его главная мечта не какая-то шинелька, а громадные деньги и власть на верхних этажах. А человек, захваченный идеей, становится её заложником.
Была шинелька хороша,
Как раз – и мне, и внукам.
Но начинала в ней душа
Хождение по мукам.
Лирический герой говорит, что было не всё так просто. Для достижения своей цели ему пришлось пережить нравственные муки, затоптать в своей душе всё человеческое, всё хорошее, что было в ней. И что это только начало долгого пути. Стоит один раз покривить душой – и тяга к гимнастике останется у неё на всю жизнь. Наши сегодняшние олигархи тоже начинали с малого: кражи, спекуляции, мелкого мошенничества, обмана в торговле и т.п. Тоже считай сняли с Башмачкина (читай: с рядового труженика) шинель. А если не впотьмах – шинель, то среди белого дня что-то другое: деньги, акции, ваучеры, небольшую собственность…
Я вспоминаю с «ох» и «ух»
Ту страшную обновку.
Я зарубил в ней двух старух
И отнял Кистенёвку.
Чтобы в числе первых приобрести первоначальный капитал, «герою нашего времени» уже пришлось идти на убийства и крупные мошенничества с привлечением продажной судебной системы. Уже «новый русский» в наглую начинает отбирать собственность то у своего приятеля, то у компаньона, то у вчерашнего сослуживца, то у родственника… И тут Михаил Анищенко мастерски упоминает отставного генерала Троекурова, хотя и не называет его. И сразу читателю приходят на ум фамилии сегодняшних троекуровых, которые вдруг стали долларовыми миллионерами. Чувство собственного достоинства они легко подменили чувством достойной собственности.
Шинель вела меня во тьму,
В капканы, в паутину.
Я в ней ходил топить Муму
И мучить Катерину.
На дороге к большим деньгам и к власти «новых русских» ждали и многочисленные капканы, и паутина самого неожиданного пошиба. Многим из них пришлось побыть в роли тургеневского Герасима и топить свою Муму. А кому-то для достижения своей цели вести себя, как Кабаниха из пьесы Островского «Гроза», мучить свою Катерину. И вот тут возникает вопрос. Если все дети Бога, то почему так часто их воспитанием занимается дьявол?
Я в ней, на радость воронью,
Лежа в кровище немо,
Но пулей царскую семью
Потом спровадил в небо.
Вспомнил поэт и Первую мировую, где «маленький человек» пролил большую кровь. Автор создал уникального героя, который живёт не только в настоящем, но и параллельно в прошлом (и это почему-то совсем не воспринимается как элемент фантастики или чертовщины). И за свою пролитую кровь и другие беды, полученные от власти, безжалостно расправился с самодержавием.
Я в ней любил дрова рубить
И петли вить на шее.
Мне страшно дальше говорить,
А жить ещё страшнее.
Не так страшен чёрт, как те, в ком он сидит. Ради получения новых богатств не жалко никого. Даже если пришлось «петли вить на шее» кого-то. Но на потенциальную просьбу читателя «поподробней в этом месте» герой стихотворения отвечать уклоняется. Весь свой ад носит с собой. Лишь признаётся, что «жить ещё страшнее». Может, потому, что судьба сначала подаёт нам знак, а затем – счёт. Хоть и охрана многочисленна, и заборы с видеокамерами, но врагов столько, что страх потерять жизнь или собственность становится постоянным спутником жизни.
Над прахом вечного огня,
Над скрипом пыльной плахи,
Всё больше веруют в меня
Воры и патриархи!
Ну, воры – понятно. Они всегда без колебаний будут веровать в такого героя. А вот почему «всё больше веруют» патриархи? И причём самого разного профиля? Да потому, что с изменением общественно-экономической формации у патриархов деформировалось и сознание. И деньги, и власть стали мечтой этих «уважаемых людей». А мечты, как известно, могут далеко завести и там бросить.
Никто не знает на земле,
Кого когда раздели.
Что это я сижу в Кремле
В украденной шинели.
В этом абсолютно уверен лирический герой стихотворения. Однако и поэт, и читатели знают, кто и когда «раздел» простых тружеников России. И кто из сидящих в Кремле «в украденной шинели».
Те, кто празднует победу, обманув народ, забывают, что и они – частица народа, а, следовательно, тоже проиграли, хотя и не осознают этого.
В последние годы по телевидению всё чаще говорят о торжестве справедливости. Однако торжество справедливости обычно длится до команды «Снято!». Законам трудно сдержать своё слово.
И уже нет сомнений, что сегодняшняя жизнь приобрела сомнительную репутацию. Впрочем, всё плохое рано или поздно кончается. Даже жизнь.
Борис Зорькин
«45»: рекомендуемая ссылка –
«Сказки – религия детства» –
страница Михаила Анищенко в альманахе-45.
45parallel.net
Духовная нищета обожает макияж - Борис Зорькин
Впечатление о лирике одного из номеров журнала «Урал»
Наши дети не читают современную поэзию. И это факт, и никуда от него не деться. Споры о причинах этого не смолкают уже много лет. Не будем ввязываться в спор, а просто попробуем понять, насколько интересна современная поэзия той части молодёжи, которая ещё склонна к чтению. Помню, в их возрасте я не только увлекался классиками, но и с превеликим удовольствием читал стихи Евгения Евтушенко, Андрея Вознесенского, Роберта Рождественского, Беллы Ахмадулиной и других менее известных, но не менее талантливых поэтов.
Не столь давно открыл в интернете «окно» литературного журнала «Урал». В рубрике «О журнале» читаю: «Это единственный толстый литературный журнал всероссийского уровня, выходящий на Урале». Вот, думаю, где, скорее всего, можно почитать добротную современную лирику. Уровень-то всероссийский! Открываю № 7 за 2016 год. Нахожу стихотворные подборки. Светлана Кекова. О ней журнал сообщает: автор 13 поэтических книг, лауреат ряда литературных премий, доктор филологических наук, профессор. Читаю её первое стихотворение:
Среди нашей сиротской зимы
попрошу-ка я снега взаймы
у седой прошлогодней метели,
у вселенской её кутерьмы,
чтобы снежные хлопья летели,
и в метели звучали псалмы,
чтобы снега большие холмы
скрыли Лесбос, Стамбул и Сахару,
чтоб учились на опыте мы
в очертаньях турецкой чалмы
ясно папскую видеть тиару.
Продолжать? Я тоже думаю, что не стоит. Подборка не маленькая. Ну уж последнее стихотворение, полагаю, наверняка самое лучшее. Читаю:
Если ещё на свете
Сабля и булава,
Лодки, рыбачьи сети,
Огненные слова?
Спящий в своей кровати
Спрашивает сквозь сон:
Где голубой гиматий?
Красный, как кровь, хитон?
И ещё в этом стихотворении двенадцать строк «всероссийского уровня поэзии». Мелко? Ещё как мелко. А кто мелко плавает, тому не опасна глубина мысли. Что, спрашиваю себя, получил удовольствие от поэтического слова? «Гиматий», «хитон» – духовная нищета обожает макияж. Что делать, бывает. Зато теперь знаю, какие стихи пишут рофессора филологии. А впрочем, чего только нет в этой жизни? Может, подбор стихов для публикации производился не по принципу «степень таланта», а по известному «ну как не порадеть родному человечку»? Давлю в себе иронию чёткой фразой: нельзя же по одному автору делать вывод о поэтическом уровне журнала «Урал». Конечно, нельзя!
Перехожу к другому стихотворцу. Михаил Окунь. О нём говорится следующее: автор семи сборников стихов, публиковался в России, США, Германии, Финляндии. Лауреат премии журнала «Урал». Ну, тут-то, думаю, не промахнусь. Читаю первое стихотворение, которое так и называется «Первое ноября»:
Зарядит мокрый снег,
Пригнёт кусты к ограде.
Проснётся человек
В том давнем Ленинграде.
Побудка – в пять часов.
Пустырь – черней бумаги
С пунктиром огоньков
Деревни Коломяги.
Похмелье не даёт
Ему почистить зубы.
Страдает, воду пьёт,
Прокачивая трубы.
Сколько же, думаю, он, бедный, выпивает, что умудряется трубы прокачать. Но не буду прерывать стихотворения. Может, читатели (а вместе с ними и я) оценят и запомнят последнюю строфу.
Как вдруг припомнит прю,
Что в год семидесятый
«План гоним к ноябрю!»
А по календарю –
Он тут как тут, лохматый.
Да-а-а, думаю, эту строфу никто из читателей не вспомнит и через час после прочтения. А я вот лет тридцать назад прочитал строфу Наума Коржавина о русской женщине –
Ей жить бы хотелось иначе,
Носить драгоценный наряд…
Но кони – всё скачут и скачут.
А избы – горят и горят. –
и до сих пор помню. Помню потому, что эти строчки – настоящая Поэзия.
Нет уж, решил я, взялся за гуж… Надо почитать и других авторов номера, чтобы иметь действительно полное представление о поэтической шкале этого «литературного журнала всероссийского уровня».
Следующий автор Герман Власов – ну и как водится: лауреат и дипломант, автор нескольких книг стихотворений, публиковался в журналах «Новый мир», «Знамя», «Дружба народов», «Октябрь» и др. Дай, думаю, начну знакомство с этим лауреатом и дипломантом ни с первого, а со второго стихотворения его подборки.
Мама мыла раму,
гладила бельё.
Не было рекламы –
было всё своё.
Кирпичи и ружья,
общий туалет.
Земляника, грузди,
спутник и балет.
Валенки, сугробы,
страха позвонки.
Радости ознобы
быту вопреки.
Охи, кривотолки,
гирьки на весах.
Ласточек иголки
с марлей в небесах.
Обернись для вздоха:
Не совок – сачок.
Целая эпоха –
Со звездой значок.
Да-с. И из этого стихотворения не вспомню ни одного четверостишия даже через сорок минут. А сорок лет назад я прочитал у Игоря Северянина:
Но дни идут – уже стихают грозы.
Вернуться в дом Россия ищет троп…
Как хороши, как свежи будут розы,
Моей страной мне брошенные в гроб!
Помню эти стихи по сей день. Уверен, что и вы, дорогой читатель, помните: прочитав один раз, эти строки забыть уже нельзя. Так же, как и строки выдающегося, но пока по достоинству не оценённого поэта Михаила Анищенко:
Полыхнуло огнём по детству – полетел с головы картуз.
Я убит при попытке к бегству: из России – в Советский Союз.
Теперь вы понимаете, почему наши дети не читают современную поэзию?
Есть ли сегодня в России талантливые поэты? Безусловно, есть. Однако «литературные журналы всероссийского уровня» делают вид, что их не существует. Главные редакторы этих журналов не понимают, что всё, о чём они молчат, может быть использовано против них.
Пройдут годы, и многих современных лауреатов и дипломантов будут вспоминать примерно так: он внёс свой вклад в большую литературу и тут же оказался в числе обманутых вкладчиков.
Когда литература больна, осложнение получают читатели. Многие читатели и литературные критики считают, что сегодня литературные журналы зашли в тупик. Впрочем, тупик – это всего лишь один из пунктов следования.
Хотел ещё написать о литераторах, которые руководят литературными журналами. Не буду этого делать (по крайней мере, в этих заметках) – ибо правда в больших дозах вызывает побочный эффект.
Сочи
© Борис Зорькин, 2016.
© 45-я параллель, 2016.
45parallel.net
Борис Зорькин. Басни.
г. Сочи
ВОРОНА И СЫР
Вы будете смеяться, но опять
Напоминанием, что всё на свете было,
Что суть вещей нам нелегко понять,
Вороне бог послал — ну да! — кусочек сыра.
Посылка шла недолго. В тот же день
Сыр был доставлен прямо к адресату.
Ворона положила сыр на пень
И молвила, сомненьями объята:
— Похоже, у меня вновь дежа вю.
Теперь опять появится Лисица.
И, кажется, я что-то ей спою,
Хотя, вообще-то, не слыву певицей…
Кусочек сыра! Вроде — ерунда.
Разок поужинать и позабыть об этом.
Но в наши меркантильные года
На первом плане звонкая монета.
Сыр — это шанс. Начальный капитал.
И нужно им с умом распорядиться…
Текли минуты. Сырный дух витал
Над пнём и философствующей птицей.
На запах сыра подошла Лиса.
Ворона, сыр схватив, на ель взлетела.
Лисица, обращаясь к небесам,
Произнесла как будто между делом:
— Каких высот достиг в лесу прогресс!
И нет здесь, в общем, никакой загадки.
Для всех открыта фирма «Евролес» —
Короткий и широкий путь к достатку.
О! В этой фирме звери — мастера!
Дела их не нуждаются в рекламе.
Пять граммов сыра я сдала вчера,
А завтра получу два килограмма.
И я опять смогу пустить их в рост.
А через месяц!.. Голова кружится.
Тут сверху прилетел к Лисе вопрос:
— А эта фирма примет вклад у птицы?
Лисица вздрогнула:
— А, это ты, кума?
Давненько мы не виделись с тобою.
Но, знаешь, жизнь — такая кутерьма,
И заниматься болтовнёй пустою
Себе дороже будет. Ну, пока.
Дела ждут. Я и так уж припозднилась.
Ворона каркнула:
— Притормози слегка.
Что там у нас за фирма появилась?
— Ты тоже в курсе? Фирма — высший класс.
Проценты — супер. Звери просто млеют.
Еж сдал грибы, что на зиму припас.
Теперь на двадцать зим запас имеет.
Да, шанс такой бывает только раз.
Я, слава богу, вовремя успела.
Ворона слушала Лису, прищурив глаз,
И думала: «Похоже, это дело.»
— Так ты считаешь, тут обмана нет? —
Она спросила всё же осторожно.
— Конечно, нет! — Лисица ей в ответ. –
Лети скорей к ручью пока возможно.
Там, прямо у тропы на водопой,
Увидишь офис возле старой лужи.
Ты, кумушка, в очередях не стой.
Скажи, что от меня —
Тебя обслужат.
Ворона каркнула:
— Я у тебя в долгу.
Случится — тоже чем-то помогу. –
И резво за халявой понеслась.
Лиса в ответ кивнула головой.
Затем вернулась весело домой
И подключила сотовую связь.
— Привет, ребята, — говорит Лиса. –
Я к вам сейчас ещё послала лоха.
Так что дела у нас идут неплохо.
Процент мой не забудьте записать.
Потом Лиса довольно улыбнулась,
На мягком ложе томно растянулась
И к сердцу нежно сотовый прижала:
— Ух, заработалась. Сосну часок, пожалуй.
РЕКОМЕНДАЦИИ
Мартышка возглавляла институт
Проблемы поддержания порядка.
Порядок есть, пока его блюдут.
Но это состоянье очень шатко.
Порядок вечно норовит упасть,
Его поддержка — важное занятье.
Ведь упади он — и любая власть
Вмиг превратится в зыбкое понятье.
Вот почему есть на порядок спрос.
Мартышка же, держа по ветру нос,
Всегда старалась оказаться возле спроса,
Как возле камбуза голодные матросы.
Заказы в институт текли рекой.
А с ними, разумеется, и прибыль.
Все власть имущие, чтоб обрести покой.
Уверовать в любую чушь могли бы.
Однажды в институт пришёл заказ
К вопросу о порядке на майдане.
Мартышка тут же издала приказ,
Спустив в отделы целый вал заданий.
Всех закрутил идей круговорот.
И вот, всего через какой-то год,
Уже готов пакет рекомендаций,
Как избежать возможных провокаций.
Там был намечен круг задач,
Даны сценарии решений.
Страховкою от неудач
Была весомость их суждений.
Но на майдане шли дела не так,
Как было предусмотрено в прогнозах.
Куда коварней оказался враг,
И более реальными — угрозы.
Заказчик, всем прогнозам вопреки,
Был сброшен с политических подмостков,
Хотя исполнили силовики
Рекомендации и вовремя и жёстко.
Казалось бы, мартышкин институт
Такой удар переживёт не скоро.
Но нет, дела по-прежнему идут
Успешно, нескончаемо и споро.
Мартышка, имидж поменяв отчасти,
Теперь даёт советы новой власти.
Там, где творятся вместо дел делишки,
Всегда готовы дать совет мартышки.
prichal-journal.ru
