Это интересно
- ОКД
- ЗКС
- ИПО
- КНПВ
- Мондиоринг
- Большой ринг
- Французский ринг
- Аджилити
- Фризби
Опрос
Полезные ссылки
РКФ
Все о дрессировке собак
Стрижка собак в Коломне
Поиск по сайту
«Московский телеграф» (1825-1834). Редактор журнала московский телеграф
Московский телеграф (журнал) Википедия
«Московский телеграф»[4] — первый в России энциклопедический журнал. Издавался Николаем Полевым в московской типографии Августа Семена с 1825 по 1834 гг. Выходил с периодичностью раз в две недели. Объём номера составлял не менее 4-5 печатных листов (более 120 листов формата А4).
Николай Полевой, приступая к изданию своего журнала, учитывал опыт европейской периодики, традиции отечественной печати и современные общественные потребности. Журнал обладал энциклопедическим охватом и содержал разделы о науке и искусстве, о словесности, о моде, а также разделы «Библиография и критика», «Известия и смесь». Поначалу в его содержании преобладал нон-фикшн (публицистика, новости науки), однако со временем акцент сместился на художественную литературу.
Открыто целью журнала объявлялось просвещение «средних сословий». Негласно Полевой занимался пропагандой романтического направления в литературе и знакомил русскую публику с сочинениями основных его представителей (например, В. Гюго). В журнале Полевого печатались авторы романтического направления — П. А. Вяземский, Е. А. Баратынский, А. С. Пушкин, А. А. Башилов, В. Н. Олин и т.д.
Полевой ввёл в оборот неизвестное прежде слово «журналистика», озаглавив так рубрику «Московского телеграфа», посвящённую обозрению журнальных публикаций. Первоначально это слово вызывало насмешки[5].
Полевому удалось в издании, обращённом к самому широкому кругу читателей, сохранить высокий уровень представляемых в нём материалов. Цензором журнала выступал Сергей Глинка, отличавшийся мягким и лояльным отношением даже в период «Чугунного устава». В 1830-е годы тираж журнала рос и достиг ко времени его закрытия невиданных ранее в России тиражей (до 5000 подписчиков).
Выразитель интересов и чаяний торгово-промышленного сословия, Полевой всячески рекламировал успехи российской торговли и промышленности, а также указывал на необходимость всемерного укрепления и совершенствования экономики страны. В №13 за 1829 г. издатель предлагал бичевать сатирой представителей дворянства:
 | эгоистов-филантропов, либералов на словах, но мерзавцев в домашнем и общественном быту... глупую спесь, низость и невежество многих благородных, уничижение неблагородных классов народа. |  |
С этой целью с июля 1829 г. при «Московском телеграфе» стало выходить сатирическое приложение — «Новый живописец общества и литературы», ориентированный на продолжение традиций новиковской сатиры. Основным и подчас единственным автором материалов «Нового живописца» выступал сам Полевой[6].
Журнал был закрыт в 1834 году по личному указанию Николая I. Предлогом послужила рецензия Полевого на пьесу Н. В. Кукольника «Рука Всевышнего отечество спасла». Полевой раскритиковал данную пьесу, указывая на её льстивый характер, в то время как императору она понравилась.
Примечания
Московский телеграф (журнал) Вики
«Московский телеграф»[4] — первый в России энциклопедический журнал. Издавался Николаем Полевым в московской типографии Августа Семена с 1825 по 1834 гг. Выходил с периодичностью раз в две недели. Объём номера составлял не менее 4-5 печатных листов (более 120 листов формата А4).
Николай Полевой, приступая к изданию своего журнала, учитывал опыт европейской периодики, традиции отечественной печати и современные общественные потребности. Журнал обладал энциклопедическим охватом и содержал разделы о науке и искусстве, о словесности, о моде, а также разделы «Библиография и критика», «Известия и смесь». Поначалу в его содержании преобладал нон-фикшн (публицистика, новости науки), однако со временем акцент сместился на художественную литературу.
Открыто целью журнала объявлялось просвещение «средних сословий». Негласно Полевой занимался пропагандой романтического направления в литературе и знакомил русскую публику с сочинениями основных его представителей (например, В. Гюго). В журнале Полевого печатались авторы романтического направления — П. А. Вяземский, Е. А. Баратынский, А. С. Пушкин, А. А. Башилов, В. Н. Олин и т.д.
Полевой ввёл в оборот неизвестное прежде слово «журналистика», озаглавив так рубрику «Московского телеграфа», посвящённую обозрению журнальных публикаций. Первоначально это слово вызывало насмешки[5].
Полевому удалось в издании, обращённом к самому широкому кругу читателей, сохранить высокий уровень представляемых в нём материалов. Цензором журнала выступал Сергей Глинка, отличавшийся мягким и лояльным отношением даже в период «Чугунного устава». В 1830-е годы тираж журнала рос и достиг ко времени его закрытия невиданных ранее в России тиражей (до 5000 подписчиков).
Выразитель интересов и чаяний торгово-промышленного сословия, Полевой всячески рекламировал успехи российской торговли и промышленности, а также указывал на необходимость всемерного укрепления и совершенствования экономики страны. В №13 за 1829 г. издатель предлагал бичевать сатирой представителей дворянства:
| эгоистов-филантропов, либералов на словах, но мерзавцев в домашнем и общественном быту... глупую спесь, низость и невежество многих благородных, уничижение неблагородных классов народа. | |
С этой целью с июля 1829 г. при «Московском телеграфе» стало выходить сатирическое приложение — «Новый живописец общества и литературы», ориентированный на продолжение традиций новиковской сатиры. Основным и подчас единственным автором материалов «Нового живописца» выступал сам Полевой[6].
Журнал был закрыт в 1834 году по личному указанию Николая I. Предлогом послужила рецензия Полевого на пьесу Н. В. Кукольника «Рука Всевышнего отечество спасла». Полевой раскритиковал данную пьесу, указывая на её льстивый характер, в то время как императору она понравилась.
Примечания[ | код]
Литература[ | код]
«Московский телеграф» (1825-1834). История русской литературы XIX века. Часть 1. 1800-1830-е годы
«Московский телеграф» (1825-1834)
«Московский телеграф был, по отзыву Белинского, «решительно лучшим журналом в России, от начала журналистики». Н. А. Полевой (1796-1846) стал издавать его в пору подготовки восстания на Сенатской площади. Первый номер журнала вышел в свет в начале января 1825 года. Полевой родился в Иркутске в богатой купеческой семье. Увлеченный наукой и литературой, он занялся самообразованием и сумел приобрести энциклопедические познания. Задуманный им журнал должен был знакомить русскую публику со всеми отраслями наук и искусств не только в России, но и за границей. Журнал, по его мнению, должен был служить «зеркалом, в котором отражается весь мир нравственный, политический и физический». Осуществить этот замысел Полевому удалось. «Журнал Н. А. Полевого, – пишет Белинский, – с первых же книжек изумляет всех свежестью, новостью, разнообразием, вкусом, хорошим языком, наконец, верностью в каждой строке однажды принятому и резко выразившемуся направлению. Такой журнал не мог быть не замеченным и в толпе хороших журналов; но среди мертвой, бесцветной, жалкой журналистики этого времени он был изумительным явлением. Первая мысль, которую тотчас же начал он развивать с энергиею и талантом, была мысль о необходимости умственного движения, улучшаться, идти вперед, избегать неподвижности и застоя как главной причины гибели просвещения, образования, литературы. Полевой показал первый, что литература – не детская забава, что искание истины есть ее главный предмет. ‹… › Он был рожден на то, чтобы стать журналистом, и был им по призванию, а не по случаю. Он владел тайною журнального дела, был одарен для него страшною способностью. Он постиг вполне значение журнала как зеркала современности, и „современное“ и „кстати“ – были в его руках поистине два волшебных жезла, производивших чудеса».
Деятельное участие в журнале на первых порах принимал князь П. А. Вяземский, которого Полевой называл «главным одушевителем редакции». Незаменимым помощником оказался и брат Н. А. Полевого Ксенофонт Алексеевич Полевой (1801-1867), выступавший в журнале в качестве литературного критика. Изящная литература в журнале была представлена именами А. С. Пушкина, П. А. Вяземского, В. Ф. Одоевского, Е. А. Баратынского, В. А. Жуковского, Ф. Н. Глинки, Н. М. Языкова, И. А. Крылова, И. П. Лажечникова, В. И. Даля, А. В. Вельтмана. Печатал здесь свои художественные произведения и сам редактор, а также пригретый Полевым, отбывавший ссылку на Кавказе А. Бестужев, повести которого за подписью «Бестужев-Марлинский» увидели свет на страницах этого журнала.
Большое внимание редакция уделяла переводам с иностранных языков статей по истории литературы, философии, истории, государственному и частному хозяйству, естественным наукам. Полевой первым познакомил русскую публику с новою для нее тогда политической экономиею. Он популяризировал сочинения известного географа шеллингианца Риттера. Самую характерную часть журнала составляла критика, которая писалась самим редактором с увлечением, страстностью, задором. Мнения свои он высказывал свободно и независимо, решительно отбрасывая старые предрассудки и авторитеты. Полевой вел в журнале постоянную литературную летопись, из года в год, из номера в номер. «Никто не оспорит у меня права, что я первый сделал из критики постоянную часть журнала русского, первый обратил критику на все важнейшие современные предметы».
В 1824 году Вяземский жаловался Жуковскому: «…романтизм – как домовой, многие верят ему: убеждение есть, что он существует, но где его приметы, как обозначить его? Как наткнуть на него палец?» Полевой был одним из самых убежденных теоретиков русского романтизма, последовательно развивавших одно из направлений романтической критики. Исследователи различают в этой критике три типологические разновидности: социально-ориентированную критику декабристов, философскую критику «любомудров» и, наконец, исторически ориентированную критику Вяземского и Полевого. Критик в Полевом совмещался с историком литературы, хотя исторические факты он всегда интерпретировал в свете задач, стоявших перед литературой современной.
Свои взгляды на романтизм с полемическим противопоставлением его классицизму Полевой наиболее последовательно изложил в статье «О романах Виктора Гюго и вообще о новейших романах». «Когда (в эпоху французского классицизма. – Ю. Л.) древние творения были почтены абсолютными образцами, решились извлечь из них абсолют изящного, захотели определить его систематически, привесть в правила, раздробить аналитически. От сего появилось школьное, риторическое обезьянство, смесь мифологии с христианством, схоластические определения высокого и прекрасного. ‹…› Все идеи религии, политики, философии и искусств приняли во Франции классическую форму. Так католицизм сделался во Франции утонченным учением квиетизма и обрядов, без веры и силы христианского духа; грозный феодализм превратился в придворную блестящую аристократию».
После Великой французской революции ситуация коренным образом изменилась. В среде третьего сословия выросло новое поколение, «свободное от предрассудков, в каких родились и жили отцы его». Это поколение увидело, «что философия низошла во Франции в самый грубый материализм, что искусства унижены были в ряд ремесел, удовлетворяющих прихоти и роскоши, и что словесность была отголоском ложных понятий мнимо большого света, не сообразных ни с духом остальной многочисленной части народа, ни с истиною изящного». Оно увидело, «что только гордость светских, всем управляющих людей обрекла на безумие и нелепость все неклассическое и что всеобщее подражание Европы французским нравам, французскому классицизму простиралось также только на мнимо избранных людей или светское общество каждого народа».
Романтизм, по Полевому, как раз и явился реакцией третьего сословия на искусство французской аристократии. Успехи исторической науки показали, что возродить искусство древних невозможно, что «современному нам писателю столь же прилично наряжать свои чувства в древнюю идиллию, как свое тело в хламиду… Можем ли мы понимать предметы и отношения оных, как понимали их греки? Ответ должен быть отрицательным. Следственно, наш греческий взгляд на предметы едва ли будет слабым подобием своего образца».
Послереволюционному поколению открылось, «что каждый народ жил своею отдельною, умственною жизнью сообразно местной природе и законам своей истории». Так появилось романтическое искусство, «облекающееся в формы времени, духа и местности того народа, к которому поэт принадлежит». Романтический поэт «отвергает все классические условия и формы, смешивает драму с романом, трагедию с комедией, историю с поэзией, делит творения как ему угодно и свободно создает по неизменным законам духа человеческого». Но в его действиях нет беспорядка и безначалия, а есть строгая система, диктующая поэту-романтику определенные условия.
«Первое условие его: истина изображений. Вследствие сего романтику потребно глубокое познание человека в мире действительном и высокая философия и всемирность в мире фантазии. Потому-то романтизм так сильно дорожит народностью и прощает все неровности высоких созданий Гофмана, Жан-Поля, Гёте, Данте».
Во-вторых, «романтизм никогда не примет характера единообразно-общего, но, напротив, разнообразие самобытностей доведет до высочайшей степени».
В-третьих, романтизм «узнает все самые мелкие черты различных народностей, воссоздает прошедшее и оценит все ему современное по условию местности, философии и истории».
В настоящее время романтизм еще находится в состоянии становления, на нем еще лежит печать «волнения, неопределенности, какого-то разрушительного, дикого порыва, который начнет утихать только после совершенной победы». Потому-то современные романтики «хотят сильных потрясений, как будто боятся что-то недосказать, не развить вполне, и, не успокоенные, не примиренные с самими собою, являются грозными бурями на горизонте…». Но Полевой видит в этом лишь болезнь роста, которая будет преодолена со временем.
Присмотревшись внимательно к статьям Полевого, начинаешь замечать, что его концепция романтизма приближается к пушкинской идее романтизма истинного. Не случайно у Полевого в одном ряду оказываются современный романтик Гофман и создатель итальянского литературного языка, поэт раннего Возрождения Данте.
Позиция журнала Полевого не оставалась неизменной. После года в ней все более и более отчетливо звучат антидворянские ноты. Они начинаются с резкой критики, которой Полевой в специальной статье подверг «Историю государства Российского» Карамзина. Он объявил этот труд устаревшим. У Карамзина, по мнению Полевого, «нет общего начала, из которого бы истекали все события русской истории». «Карамзин нигде не представляет вам духа народного, не изображает многочисленных переходов от варяжского феодализма до деспотического правления Иоанна и до самобытного возрождения при Минине. Вы видите стройную, продолжительную галерею портретов, поставленных в одинакие рамки, нарисованных не с натуры, но по воле художника и одетых также по его воле. Это летопись, написанная мастерски, художником таланта превосходного, изобретательного, а не история».
У Полевого своя концепция, которую он постарался изложить в шеститомной, но так и не законченной «Истории русского народа». Ему представляется, что история государства Российского начинается лишь с воцарением Романовых и утверждается окончательно в царствование Петра Великого. России как единого государства до этого времени нет: на ее просторах вплоть до Ивана III существует множество русских государств – вполне самостоятельных и независимых удельных княжеств. И потому Полевому не понятно, например, почему у Карамзина «Мономах является ангелом-хранителем законной власти, а Олег Черниговский властолюбивым и жестоким…».
Резкая критика Карамзина и сомнительный взгляд на русскую историю самого Полевого вызвали бурную полемику в русских журналах. Особенно возмущались люди карамзинского поколения. А. С. Пушкин выступил с критикой Полевого в статье «„История русского народа“, сочинение Николая Полевого». Упрекая Полевого в слепом следовании за трудами современных французских историков, особенно за Гизо, Пушкин пишет, обращаясь к Полевому: «Вы поняли великое достоинство французского историка. Поймите же и то, что Россия никогда ничего не имела общего с остальною Европою; что история ее требует другой мысли, другой формулы, как мысли и формулы, выведенные Гизотом из истории христианского Запада». Главную ошибку Полевого Пушкин видит в отождествлении феодализма западного типа с удельным периодом на Руси и прямо заявляет историку: «Феодализма в России не было. Одна фамилия, варяжская, властвовала независимо, добиваясь великого княжества».
После 1828 года «Московский телеграф» становится, по мнению историков русской журналистики, отчетливо буржуазным органом, защитником интересов купечества, торгового сословия и стоящего за ним народа. Полевой воюет теперь не только с «верноподданническими» изданиями Булгарина и Греча, но и с «литературным аристократизмом», воплощением которого становится для него с 1830 года «Литературная газета» Дельвига. В статье «Взгляд на некоторые журналы и газеты русские» Полевой пишет по поводу «союза поэтов» «Литературной газеты»: «Знаменитые друзья силятся доказать, что единственно в светском обществе приобретается вкус и развивается способность к изящному. Им отвечали, что, может быть, там развивается вкус к нарядам, к дорогим вещам и кушаньям, и способность изящно не делать ничего, но что во всяком звании и обществе может явиться душа, способная понимать изящное, ибо природа и учение доступны равно для всех».
Полевой замечает, что сотрудники «Литературной газеты» «стали оплакивать блаженное (хотя и не бывалое) время, когда литература не выходила из круга лучших людей, и, таким образом, обстоятельство, которое должно радовать благородные души, сделалось предметом сожалений, нападок, гнева и, наконец, причиною издания „Литературной газеты“. Сия „ Газета“ дышит неприязнью ко всему недворянскому, не принадлежащему к так называемому высшему обществу. ‹…› Сотрудники „Газеты“, защищая неправое дело своей литературной знатности часто забывают все приличия, о которых они толкуют столь много и даже не пренебрегают самого недостойного оружия для уязвления своих противников». В этой полемике против литературной аристократии, против Пушкина и Дельвига уже слышится голос «нового человека» в русской литературе, уязвленного разночинца, обладающего повышенным чувством собственной гордости и готового постоять за свою честь. В Полевом предчувствуется новое время, которое наступит в русской литературе после Гоголя, новое направление, которое в 1840-х годах возглавит другой разночинец – В. Г. Белинский.
Поделитесь на страничкеСледующая глава >
lit.wikireading.ru
«Московский телеграф»
Журнал «Московский телеграф», издававшийся Николаем Алексеевичем Полевым, представил собой новое и очень значительное явление русской журналистики и культуры. Белинский назвал «Московский телеграф» лучшим журналом в России и утверждал, что для его издания «нужно было больше, чем смелость – нужно было самоотвержение» (IX, 688). По мнению Чернышевского, «ощутительное» влияние литературы на общество началось только с «Московского телеграфа» (II, 611). Впервые в истории русской печати был создан журнал как орган антидворянский, как выразитель буржуазно-демократического направления в русской общественной мысли. Впервые издателем-редактором крупного, влиятельного журнала стал не дворянин, а человек «среднего состояния», купец второй гильдии. «Купцы полезли на Парнас», – возмущались представители реакционного дворянства.
Н. А. Полевой родился в 1796 г. в Иркутске в семье небогатого курского купца, переехавшего в Сибирь для поправления своих дел. Родители Полевого любили читать, покупали книги и выписывали журналы. Способный, любознательный юноша с жадностью поглощал произведения русских и иностранных авторов, следил за русской периодикой. Уже в ранней юности у Полевого проявились склонности к самостоятельному творчеству: он пишет стихи, сочиняет повести, составляет рукописный журнал. Полевой нигде не учился, постоянных домашних учителей у него также не было, и свои знания он приобрел самостоятельно. Когда в 1813 г. совершенно разорившееся семейство Полевых возвратилось в Курск, он поступил на службу в контору богатого купца.
Первое выступление Полевого в печати относится к 1817 г.; он поместил в «Русском вестнике» С. Глинки небольшую статейку о посещении Курска Александром I. В начале 1820 г. Полевой приехал в Москву с поручением отца приобрести водочный завод. Журнал «Вестник Европы» печатает его мелкие стихотворения. Поездка в Петербург позволила Полевому познакомиться с Гречем, Булгариным и Свиньиным, который издавал «Отечественные записки» восторженно писал о «русских самоучках», поощряемых знатными меценатами. Увидев в Полевом такого «самоучку», он привлек его к сотрудничеству в своем журнале.
Дела по водочному заводу, доставшемуся Полевому в наследство от отца, умершего в 1822 г., не отвлекают его от научных и литературных занятий. Он много читает, изучает иностранные языки, завязывает знакомства с московскими литераторами и учеными, сходится с Вяземским и В. Одоевским, который привлекает его к участию в альманахе «Мнемозина». Наезжая в Петербург, Полевой встречается с участниками тайных обществ и писателями – Рылеевым, А. Бестужевым, Ф. Глинкой – и вступает в члены Вольного общества любителей российской словесности.
За пять лет жизни в Москве Полевой настолько основательно познакомился с науками и искусствами, что счел себя вполне подготовленным к изданию собственного журнала. В середине 1824 г. он послал на имя министра народного просвещения А. С. Шишкова «Предположение об издании с будущего 1825 года нового повременного сочинения под названием «Московский телеграф». Разрешение последовало, и с января 1825 г. начал выходить двухнедельный журнал «Московский телеграф», который принес молодому издателю известность и славу.
«Московский телеграф» был создан как журнал энциклопедический, рассчитанный в равной мере как на образованного, так и на широкого читателя. Это было общественно-научно-литературное издание с преимущественным интересом к вопросам практической жизни. Скованный цензурными распоряжениями, Полевой не мог ввести отдел политики и непосредственно обсуждать политические темы. Приходилось прибегать к разного рода уловкам, намекам и иносказаниям, чтобы придать научным и литературным материалам политическую остроту. Герцен верно заметил, что, «нападая на авторитеты литературные, Полевой имел в виду и другие», «пользовался всяким случаем, чтобы затронуть самые щекотливые вопросы политики, и делал это с изумительной ловкостью» (VII, 216).
Современники сразу приняли новый журнал: уже в первый год он разошелся тиражом 1500 экземпляров, затем тираж увеличился почти вдвое. Успех «Московского телеграфа» во многом определялся способностями Полевого как издателя и редактора. Белинский считал, что Полевой «рожден на то, чтоб быть журналистом, и был им по призванию, а не по случаю» (IX, 682). «Он родился быть журналистом, летописцем успехов, открытий, политической и ученой борьбы», – писал о Полевом Герцен (VIII, 163).
Истинный журналист, Полевой чутко улавливал запросы времени и умел удовлетворить их, не опускаясь до уровня непросвещенного читателя, как то делали «Северная пчела» и позже «Библиотека для чтения», а поднимая читателей до журнала. «Тот не должен и думать об издании литературного журнала в наше время, кто полагает, что его делом будет сбор занимательных статеек», – писал Полевой в «Московском телеграфе» (1831, № 1). Журналист, издатель «в своем кругу должен быть колонновожатым», «возбуждать деятельность в умах».
Заботясь о воспитании всех слоев общества, Полевой адресовал свой журнал преимущественно «среднему» читателю. Цель журнала, по его мнению, – «споспешествовать к усилению деятельности просвещения... к сближению средних сословий с европейской образованностью» (1825, № 2).
Показательно, что Полевой ввел в русский язык слово «журналистика». Ему же принадлежит первая попытка изложить историю русской журналистики в связи с «общественными потребностями» – он сделал это в статье «Обозрение русских газет и журналов с самого начала их до 1828 года» (1827, № 22–24).
«Телеграфом идей» называли журнал Полевого. И действительно, современность, злободневность были основным качеством «Московского телеграфа», выгодно отличавшим его от тогдашних журналов. Название подчеркивало установку издателя на скорость передачи различных сведений, новых идей во всех сферах деятельности человека. Правда, в применении к эпохе 1820-х годов о «быстроте» передачи известий можно говорить очень условно: в ту пору в Европе действовал оптический семафорный телеграф, а в России вообще никакого телеграфа не было85[33]. Самое слово «телеграф» было новым и привилось-то оно в русском языке благодаря журналу, на обложке которого Полевой поместил литографированную картинку с изображением семафорного телеграфа на фоне романтического пейзажа: озеро, парусные яхты, вдали горы, окутанные облаками, впереди высокая скала, нависшая над озером, и на ней башня с сигнальным устройством.
В «Московском телеграфе» были следующие постоянные отделы: «Науки и искусства», «Словесность», «Критика», «Библиография» (он назывался в журнале «Современная русская литература»), «Известия и смесь». Последовательность отделов в номере иногда менялась. В конце книжки помещалось описание новых мод с приложением гравированной раскрашенной картинки. При «Московском телеграфе» выходили два сатирических прибавления, которые брошюровались вместе с журналом, но имели отдельную нумерацию страниц, – «Новый живописец общества и литературы» (1829–1831) и «Камер-обскура книг и людей» (1832).
Отдел «Науки и искусства» занимал в журнале центральное место по обилию и разнообразию статей. История, археология, статистика, естественные и точные науки, философия, эстетика, политическая экономия, языкознание, описание путешествий, просвещение, воспитание, экономические и технические вопросы находили отражение в этом отделе, где сотрудничали многие известные ученые и печатались переводы из иностранных журналов и сочинений. Центральными все же были статьи по истории и географии, потому что в условиях жесточайшей цензуры они давали возможность как-то касаться вопросов современной политики, если не российской, то хотя бы европейской.
В этом же отделе можно было также встретить статьи по теории и истории литературы, популяризирующие романтическое направление. Поскольку проблема народности, точнее национальности, была одной из главных в эстетике романтизма, «Московский телеграф», который, по выражению Белинского, «был журналом, как бы издававшимся для романтизма» (VII, 144), постоянно помещал произведения народной поэзии и статьи по народному творчеству: «Две песни скандинавских витязей» (1825, № 7), «Историческое обозрение мифологии северных народов Европы» (1827, № 7, 8, 9), «Догадки об истории русских сказок» H. M. Макарова (1830, № 22), «Свадебные обряды крестьян в Саратовской губернии» А. Леопольдова (1830, № 23) и др.
Лучше, чем в каком-либо другом журнале той поры, в «Московском телеграфе» был поставлен отдел критики и примыкавший к нему отдел библиографии. В них, кроме литературно-критических, печатались статьи и заметки по различным вопросам наук, искусств и практических знаний. Полевой придавал большое значение библиографии, видя в ней важное средство помочь читателю следить за умственным движением своего времени. Издатель и его сотрудники не ограничивались справкой о выходных данных книги – они знакомили с ее содержанием и выносили свою оценку, т. е. предлагали читателям аннотированную библиографию. В заслугу Полевому как издателю и сотруднику Белинский ставил боевой, активный характер «умной, оригинальной, чуждой предрассудков» критики и библиографии «Московского телеграфа», высказывавшего свои мнения прямо, не смотревшего ни на какие «авторитеты», чуждавшегося «уклончивого тона» (IX, 687, 689).
«Московский телеграф», по словам Белинского, выделялся среди других журналов «живостию, свежестию, новостию, разнообразием вкусов, хорошим языком, наконец, верностию в каждой строке однажды принятому и резко выразившемуся направлению» (IX, 687). Постоянным литературным направлением «Московского телеграфа» был романтизм. Романтическое искусство настойчиво защищалось в «Московском телеграфе» в статьях Николая Полевого, его брата Ксенофонта, А. Бестужева-Марлинского и др.
Борьба за романтизм против устарелых авторитетов классицизма в 1820-е годы была борьбой за передовое искусство. Но десятилетием позже, когда в России успехи реализма стали очевидны, защита романтизма вела литературу не вперед, а назад. Приветствуя романтические поэмы Пушкина, Полевой не понял ни «Бориса Годунова», ни «Евгения Онегина», как позже не принял он лучших произведений Гоголя и Лермонтова.
С конца 1820-х годов в связи с общим развитием русской прозы беллетристика занимает в «Московском телеграфе» важное место. Печатаются повести и отрывки из романов В. Ушакова («Киргизкайсак», 1829), В. Даля («Цыганка», 1830), И. Лажечникова («Последний Новик», 1830), К. Масальского («Стрельцы», 1831), постоянным сотрудником отдела словесности с 1831 г. становится А. Бестужев-Марлинский («Страшное гаданье», «Аммалат-бек»), помещает свои повести и рассказы Н. Полевой. Оригинальные и переводные произведения носили романтический характер, причем издатель оказывал предпочтение боевому французскому романтизму перед мечтательным немецким. «Московский телеграф» много сделал для популяризации произведений Гюго, Мюссе и Бальзака. Большой интерес проявлялся журналом к творчеству Мицкевича и вообще к польской литературе и культуре.
Интересным нововведением «Московского телеграфа» в 1829 г. было печатание репродукций с картин и скульптур в сопровождении пояснительного текста. Так, русский читатель получил возможность ознакомиться с произведениями Давида, Рафаэля, Сальватора Розы, Пуссена, Гвидо Рени, Греза и других художников. Это тем более важно, что в ту пору журналистика еще не знала иллюстраций: первое иллюстрированное издание в России «Живописное обозрение» начало выходить лишь с 1835 г.
В девятилетней истории «Московского телеграфа» отчетливо намечаются два периода: 1825–1827 гг., когда общественная позиция «Московского телеграфа» и его издателя еще не определилась, и 1828–1834 гг., когда «Московский телеграф» превратился в боевой антидворянский орган.
«Московский телеграф» вошел в историю русской журналистики как издание антидворянское, а Н. Полевой – как защитник прав «среднего состояния» и нарождающейся русской буржуазии. Однако буржуазная ориентация Полевого проявилась не сразу. В 1825–1827 гг. в «Московском телеграфе» не было ничего буржуазного; и по составу сотрудников, и по направлению это был типично дворянский журнал. В статье и заметках Полевого в 1825 г. (а их было около тридцати)86[34] защищается карамзинский подход к явлениям литературы (требование «светскости», объяснение слабого развития литературы равнодушием светского общества и «милых читательниц»), ведется борьба с декабристской журналистикой. Полевой в это время восторженно отзывается об «Истории государства российского» Карамзина, осуждает за грубость язык комедии Грибоедова «Горе от ума», спорит с оценками А. Бестужева в «Полярной звезде» на 1825 г. В течение первых полутора лет «Московский телеграф» издавался как научно-литературный журнал; в нем незаметно расположения к общественной тематике.
Ведущие сотрудники «Московского телеграфа» и его издатель тяжело пережили поражение восстания на Сенатской площади и казнь пяти руководителей декабризма в июле 1826 г. Это произвело определенный сдвиг в их мировоззрении. Они поняли, что в обстановке жестокой политической реакции внутри страны и все усиливающегося влияния реакционной периодики (особенно издании Булгарина и Греча) «Московский телеграф» должен стать передовым органом печати. Поэтому с середины 1826 г. «Московский телеграф» лишается свойственной ему ранее политической безликости. Журнал начинает сочувственно отзываться о борьбе греков с турками, о восстаниях южноамериканских колоний против испанского владычества, приводит примеры исключительной храбрости народных героев Греции Колокотрони, Дм. Ипсиланти и др. В журнале открывается новый отдел – «Современная летопись», в котором помещаются сообщения о последних событиях в зарубежных странах и обзорные статьи. Эти обзоры составлялись на основе данных, уже напечатанных в правительственных изданиях, но Полевой ухитрялся вставлять в них и свои рассуждения, подчас расходившиеся с официальной трактовкой.
Усиление политического свободомыслия в «Московском телеграфе» насторожило Третье отделение и его агента Булгарина, который в августе 1827 г. представил Бенкендорфу три доноса на этот журнал, раскрывая политические намеки статей и подчеркивая, что «издатель умеет в рецензии поэзии примешивать политику». Бенкендорф поручил помощнику министра внутренних дел Блудову написать предупредительное письмо Вяземскому, с которым Блудов был хорошо знаком. Блудов, опираясь, как он сам признавался, на «повеление свыше» (т. е. самого царя), настоятельно рекомендовал Вяземскому, а также издателю и другим сотрудникам «Московского телеграфа» впредь быть не только благоразумными и осмотрительными, но и полезными правительству.
Первый период в истории «Московского телеграфа» прошел под знаком полемики с изданиями Булгарина и Греча, которую возглавлял Вяземский. Булгарин видел в «Московском телеграфе» не только недостаточно благонамеренный журнал, но и сильного конкурента для собственных изданий. В свое время он предлагал Полевому постоянное сотрудничество в «Северной пчеле» и даже уговаривал его выпускать «Московский телеграф» вместе с ним и Гречем. Но когда Полевой отказался, издания Булгарина и Греча повели жестокий обстрел «Московского телеграфа». Доносы Булгарина и отрицательный отзыв Третьего отделения о журнале немедленно сказались на Полевом. Ему не было разрешено издание с 1828 г. политической и литературной газеты «Компас» и журнала «Энциклопедические летописи отечественной и иностранной литератур».
К концу 1827 г. Полевой порывает с Вяземским и группой дворянских литераторов. Начинается новый период в истории «Московского телеграфа»: он превращается в открыто антидворянское издание, выразителя интересов русской буржуазии – и прежде всего буржуазии промышленной. Ведущим автором становится сам издатель, статьи которого определяют линию журнала.
Облик «Московского телеграфа» изменяется: если в первые годы журнал носил по преимуществу научно-литературный характер, то теперь ему придается практическое направление, которое выражается в заметном росте внимания к вопросам экономики. Журнал ратует за развитие промышленного производства в России, за сокращение ввоза иностранных товаров, повторяет, что не земледелием и торговлей, а промышленностью определяется сила государства. «Деятельная промышленность и возвышение производителей средних званий есть шаг к прочному благоденствию государства», – доказывает Полевой (1831, №6).
Стремясь придать «Московскому телеграфу» практическую направленность, Полевой в 1829 г. организует при журнале особое «Прибавление», в котором печатается отечественная и зарубежная информация об успехах в промышленности, земледелии, ремеслах, торговле, финансах, о практическом применении современных достижений, сделанных в области точных и естественных наук, например «Краткие основания химии для фабрикантов и заводчиков» (№, 8, 9), «Всеобщая система мер, употребляемая в механических искусствах» (№ 10, 11) и т. д.
С 1828 г. «Московский телеграф» начал уделять большое внимание вопросам народного просвещения. В трактовке этих вопросов сказались сильные и слабые стороны буржуазно-демократического мировоззрения Н. Полевого. Как буржуазный просветитель, Полевой сильнее всего заинтересован в повышении культурного уровня промышленников и купцов – «обладателей капиталов». Но одновременно в «Московском телеграфе» говорится о тяжелом экономическом положении низших слоев общества, о культурной отсталости простого народа. Необходимо всемерно распространять просвещение среди простого народа, нужно давать народу умное, хорошее чтение – с такими требованиями постоянно выступал Полевой.
Летом 1828 г. на торжественном акте Московской практической академии Полевой произнес речь «О невещественном капитале». Так он называет просвещение, «одно из главнейших оснований государственного и народного богатства». По мысли Полевого, без просвещения невозможно достигнуть успехов ни в одной отрасли хозяйства, поэтому «невещественный капитал» необходим, как все виды «вещественного капитала».
Терминология и ход рассуждений Полевого выдают ограниченность его буржуазного просветительства. Всех людей он делит на «обладателей капиталов» и «производителей капиталов» (или «работников»). Просвещение «производителей капиталов» необходимо и полезно не только им самим, но и «обладателям капиталов», так как грамотные, культурные работники принесут большую прибыль своим хозяевам. Видя в просвещении дополнительный источник Дохода, Полевой и назвал его «капиталом». Ратуя за широкое народное просвещение, Полевой имел в виду главным образом цели буржуазного развития страны, интересы капитализирующейся экономики, сильно нуждающейся в квалифицированных кадрах «производителей капиталов».
С точки зрения буржуазного практицизма подходит Полевой и к вопросам литературы. Он окончательно порывает со своим былым «аристократизмом» и ориентируется теперь не на «большой свет» и «милых читательниц», а на обладателей и производителей капиталов. Позицию Полевого определил Герцен в своей работе «О развитии революционных идей в России»: «Полевой начал демократизировать русскую литературу; он заставил ее спуститься с аристократических высот и сделал ее более народной или, по крайней мере, более буржуазной» (VII, 216).
Преклонение Полевого перед «большим светом» сменяется в 1828 г. критическим, а с 1829 г. резко враждебным отношением к дворянству. Критика дворянского сословия на страницах «Московского телеграфа» ведется с разных точек зрения, в первую очередь со стороны экономической: многие дворяне, не занятые никакой полезной деятельностью, ничего не создавая, разоряются сами и доводят до разорения своих крестьян; это сокращает платежеспособность населения и мешает развитию народного хозяйства. Для борьбы с дворянами-тунеядцами «Московский телеграф» предлагает довольно решительные средства. «Если владелец не в состоянии прокормить подвластного ему человека, он должен лишиться прав на владение им, потому что уже съел его труд», – читаем в одной заметке в отделе «Смесь» (1829, № 6). Так Полевой выразил свое отрицательное отношение к крепостному праву.
«Московский телеграф» критикует дворянство и со стороны нравственной; в журнале приводятся многочисленные примеры, свидетельствующие о духовном превосходстве людей «среднего состояния» над дворянами-аристократами. Полевой призывает писателей сатирически изображать «эгоистов-филантропов, либералов на словах, но мерзавцев в домашнем и общественном быту... глупую спесь, низость и невежество многих благородных, уничтожение неблагородных классов народа» (1829, № 13).
С этой целью при «Московском телеграфе» с июля 1829 г. создается сатирическое прибавление – «Новый живописец общества и литературы». В нем продолжены лучшие традиции журнальной сатиры XVIII в., и прежде всего журналистики Новикова.
«Новый живописец общества и литературы», определенный Белинским как «лучшее произведение всей литературной деятельности» Полевого (VI, 8), почти целиком наполнялся произведениями самого издателя – сатирическими статьями, памфлетами, очерками, фельетонами, литературными пародиями в прозе и стихах. В «Новом живописце» отчетливее, чем во всех предшествовавших журнальных выступлениях Полевого, сказались антидворянский характер его деятельности, его сила и смелость как буржуазного просветителя.
«Новый живописец» нападал на паразитизм дворян, которые не принимают никакого участия «в споспешествовании пользе своего отечества», кичатся своим происхождением, пользуются чужими заслугами, живут чужим умом и трудом, пускают по ветру родовые им'енья, играют в либерализм. Зло высмеивает Полевой слепое пристрастие дворян ко всему иностранному как в быту, так и в образовании, отмечает серьезные недостатки современного обучения и воспитания. Он разоблачает служебные преступления дворян-чиновников – от мелких до самых высоких, чинопочитание и подхалимство.
Стихотворные пародии Полевого на поэтические безделки дворянских литераторов высоко оценивал Белинский. Он хорошо помнил, например, пародии на стихи Шевырева, который был выведен Полевым под именем Картофелина в 1832 г. в «Камер-обскуре книг и людей». Через десять лет в памфлете «Педант» Белинский воспользовался этим сатирическим псевдонимом и представил Шевырева в образе Лиодора Ипполитовича Картофелина.
В середине 1829 г. Полевой опубликовал в «Московском телеграфе» свою статью об «Истории государства российского» Карамзина, в которой доказывал, что Карамзин, как представитель дворянской исторической науки и литературы, принадлежит прошлому, а не настоящему. Это окончательно развело Полевого с Вяземским и другими дворянскими литераторами, будущими сотрудниками «Литературной газеты» Дельвига.
В 1830 г. Полевой в «Московском телеграфе» настоятельно доказывает, что следует различать два направления в русской культуре: дворянское, которое отживает свой век, и недворянское, за которым будущее. С этих позиций он ведет полемику с «Литературной газетой», являющейся, по его мнению, органом «литературной аристократии». Полевой был прав, выступая против бессодержательности, мелкотемности, «светскости» произведений дворянских литераторов. Но он глубоко заблуждался, когда недифференцированно рассматривал дворянскую культуру, отмечая в ней только «светскость» и аристократизм, когда не выделял Пушкина из среды «литературных аристократов». Буржуазная ограниченность Полевого помешала ему понять, что до Белинского прогрессивное просвещенное дворянство во главе с Пушкиным было основной движущей силой в развитии русской литературы и культуры. В целях борьбы с «Литературной газетой» Полевой даже заключил на время тактическое соглашение с Булгариным, проявив тем самым свою недостаточную принципиальность.
Но уже в 1831 г. вновь начинается борьба «Московского телеграфа» с Булгариным и его изданиями. В «Новом живописце» Полевой помещает ряд острых сатирических выпадов против Булгарина как журналиста и автора исторических и нравоописательных романов. Например, в сатирической сценке «Беседа у молодого литератора» Булгарин, только что издавший свой роман «Петр Иванович Выжигин», выведен в образе Патриотова. Зло высмеян квасной патриотизм Булгарина, крикливо-патриотическая официальная народность его романов. (Самое выражение «квасной патриотизм» сошло со страниц «Московского телеграфа» в 1827 г.; оно принадлежало Вяземскому.) Булгарина как издателя «Северной пчелы»
Полевой сатирически изобразил в «Камер-обскуре книг и людей» (1832, № 6) в лице Фомы Низкопоклонова, выпускающего «историко-политико-литературную газету» «Трудолюбивый муравей» совместно с Яковом Ротозеевым. В статье «Взгляд на некоторые журналы и газеты русские» (1831, № 1) Полевой прозрачно намекал: «Вообще издатели «Северной пчелы» почти во всех своих статьях сбиваются на форменные донесения».
Буржуазный радикализм (не революционность!) Полевого достигает наивысшей точки в 1831 году, когда он, несмотря на цензурный террор, находит средства выразить свое одобрение революционным событиям на Западе. Для Полевого, как последовательного защитника интересов буржуазии, огромное значение французской революции 1830 г. состояло в том, что она свергла монархию Бурбонов, разрушила остатки феодальных отношений и тем расчистила пути свободной деятельности «среднего состояния», т. е. буржуазии.
Открыто высказаться в печати об июльской революции Полевой не мог по условиям цензуры. Но в первой части «Исторического обозрения 1830-го года» (1831, № 1), охватывающего события до июльских дней, Полевой все же осмелился назвать революцию во Франции «достопамятным» событием, которое принесет «обильные следствия» в будущем. Вторую часть обозрения цензура не пропустила.
С 1832 г. Полевой сокращает свое сотрудничество в критическом и библиографическом отделах журнала, отходит от участия в полемике, от текущей журнальной работы и почти не занимается делами редакции. Он печатает в «Московском телеграфе» статьи о творчестве Державина, Жуковского, Пушкина, в которых по-прежнему излагает романтические взгляды, работает над своей «Историей русского народа», пишет учебные книги по истории, художественные произведения. Руководство журналом переходит к его брату, Ксенофонту Полевому, хотя официальным издателем остается Николай.
Цензура и Третье отделение очень строго следили за «Московским телеграфом». Гоненья усилились в 1832 г., когда С.С.Уваров был назначен помощником министра просвещения. Ждали удобного повода, чтобы запретить «вольнодумный» журнал. И повод такой появился. В №3 за 1834 г. Н.Полевой поместил свою рецензию на только что изданную ура-патриотическую пьесу Н. Кукольника «Рука всевышнего отечество спасла». Он отрицательно отозвался о литературных достоинствах пьесы и слегка, почти незаметно намекнул на «квасной патриотизм» автора. «Новая драма г. Кукольника весьма печалит нас», она «не выдерживает никакой критики», – делал вывод Полевой. Цензура не нашла в рецензии ничего предосудительного и пропустила номер. Но тут выяснилось, что на премьере спектакля в Александрийском театре в Петербурге присутствовал царь и Кукольнику вручили в награду бриллиантовый перстень.
Отзыв Полевого о пьесе Кукольника послужил только поводом для закрытия неугодного журнала. Царю была представлена большая тетрадь с крамольными выписками из «Московского телеграфа» за многие годы – настоящий политический донос. В докладной записке, составленной Уваровым, Полевой сравнивался с бунтовщиком, который посреди площади при всеобщем стечении народа проповедует революцию. По распоряжению царя, в апреле 1834 г. «Московский телеграф» был запрещен. Об этом сказано в эпиграмме:
Рука всевышнего три чуда совершила:
Отечество спасла,
Поэту ход дала
И Полевого удушила.
После закрытия «Московского телеграфа» имя Полевого как издателя некоторое время находилось под запретом. Ему не разрешили выпускать научно-литературный иллюстрированный журнал «Живописное обозрение». В 1835–1838 гг. Н. Полевой нерегулярно сотрудничал в «Московском наблюдателе» и «Библиотеке для чтения».
В конце 1837 г. в жизни бывшего издателя «Московского телеграфа» наступил крутой поворот: по приглашению Смирдина, Полевой переезжает в Петербург и становится фактическим (но не официальным) редактором журнала «Сын отечества» и сотрудником «Северной пчелы». В 1841–1842 гг. Полевой вместе с Гречем редактировал журнал «Русский вестник», в котором выступал против «Героя нашего времени» и стихотворений Лермонтова, против «Мертвых душ» Гоголя. Одновременно Полевой сочинял свои псевдонародные пьесы, вошедшие в разряд казенной драматургии. «Печально было видеть, как этот смелый боец, этот неутомимый работник, умевший в самые трудные времена оставаться на своем посту, лишь только прикрыли его журнал, пошел на мировую со своими врагами. Печально было слышать имя Полевого рядом с именами Греча и Булгарина; печально было присутствовать на представлениях его драматических пьес, вызывавших рукоплескания тайных агентов и чиновных лакеев», – писал Герцен (VII, 219). Переход Полевого в лагерь реакционной журналистики Белинский встретил справедливым негодованием; в статьях и, особенно в письмах Белинский возмущался ренегатством Полевого.
В 1844 г. Полевой нашел в себе силы отойти от Булгарина и Греча. В конце 1845 г. он сближается с Краевским и с 1846 г. начинает редактировать «Литературную газету». Выпустив всего несколько номеров, Полевой умер в феврале 1846 г.
Белинский в «Отечественных записках» (1846, № 3), рецензируя вторую часть книги Полевого «Столетие России», с сожалением отозвался о безвременной кончине «одного из замечательнейших Действователей на поприще русской литературы». Он подчеркнул, что участие Полевого в 1840-е годы в реакционной петербургской периодике не должно заслонять его огромного значения как издателя и сотрудника «Московского телеграфа»: Полевой «создал журнал в России». Вскоре вышла брошюра Белинского «Николай Алексеевич Полевой». Великий критик дал объективный и очень глубокий анализ московского периода журналистской деятельности Полевого, показал то новое, что внес «Московский телеграф» в историю русской журналистики. Именем Полевого Белинский назвал целый период в истории русского просвещения. Основные положения этой работы Белинского повлияли на оценку журналистской деятельности Полевого, высказанную впоследствии Герценом и Чернышевским.
в начало
studfiles.net
Московский телеграф». Полевой.
⇐ ПредыдущаяСтр 2 из 6Следующая ⇒Краткое описание эпохи:при Николае I появилась система региональной журналистики. Одним из первых шагов Николая I в области журналистики стало принятие нового Цензурного устава. Николай I хотел предотвратить революцию. Было запрещено суждение о политических видах его величества. Шишков разрабатывал новый цензурный устав. Он состоял из 230 параграфов. Он был очень подробный, детализированный. Его называли чугунным, он регламентировал каждый шаг издателя. Цензор обязан был затребовать, кто написал ту или иную статью. В основном авторами были чиновники, они имели право отдавать свои статьи только с разрешения начальства. Но были и цензоры просветители (Тютчев, Гончаров, Пирогов, Никитенко, фон Крузер, Платонов).
1832 г. – Киреевский: талантливый литератор. Создал Кружок любомудров, туда ещё Виневитенов входил. 1848-1855 гг. – мрачное семилетие (контроль за умами, революция в Европе 1848 года). Министром просвещения был Уваров. Он изобрёл формулировку, которая стала национальной идеей: православие, самодержавие, народность.
Дата издания:1825-1834 гг.
Литературная позиция:защита 3-его сословия, научно-популярные статьи о всех сферах науки. Он делает литературную критику обязательным разделом журнала. «Московский телеграф» был создан как журнал энциклопедический, рассчитанный в равной мере как на образованного, так и на широкого читателя. Это было общественно-научно-литературное издание с преимущественным интересом к вопросам практической жизни. Полевой чутко улавливал запросы времени и умел удовлетворить их, не опускаясь до уровня непросвещенного читателя, а поднимая читателей до журнала
Причины закрытия: антидворянская направленность всех бесила, поэтому за журналом был серьёзный надзор. Пришлось искать повод для закрытия журнала, а их было немало. Он говорил о Пугачеве, о народной свободе. Цензуре нужен был повод. В январе 1834 г. на сцене Александрийского театра в Санкт-Петербурге была поставлена пьеса кукольника «Рука Всевышнего отечество спасла» о Сусанине. Написал отрицательную рецензию на пьесу. Но в Петербурге на первом представлении был сам Николай, ему она очень понравилась, Полевого поздно предупредили об опасности. 3 апреля 1834 г. журнал был закрыт. Дальнейшая судьба Полевого сложилась трагически.
Публиковались:Пушкин, Вяземский (после ушли из-за антидворянской направленности). Беллетристику писали Полевой и его брат.
Издавался Полевым. Первое выступление Полевого в печати относится к 1817 г. Он был купцом, родился в Иркутске. Полевому в профессии не прощали его прошлое, а по ночам он пытался книги читать, стихи писать, рукописную газету писал. Полевой начинает публиковаться в «Вестнике Европы», в «Русском вестнике», в «Северном архиве». Он получил медаль академии наук Российской за филологические труды, написал свою «Историю государства российского» в пику Карамзину (у него главный деятель – народ).
В 1825 он начинает издавать журнал «Московский телеграф». Тираж: 2500-3000 экземпляров. Символ быстрой передачи информации в названии. В «Московском телеграфе» были следующие постоянные отделы: «Науки и искусства», «Словесность», «Критика», «Библиография» (он назывался в журнале «Современная русская литература»), «Известия и смесь». При «Московском телеграфе» выходили два сатирических прибавления – «Новый живописец общества и литературы» (1829-1831 гг.) и «Камер-обскура книг и людей» (1832 г.). Само слово «журналистика» было придумано и использовано Полевым. Журнал Полевого поражал своей талантливостью. Программа журнала выкристаллизовывалась в критических статьях. Полевой был и критиком. Он начинал создавать энциклопедические статьи: об авторе сначала, потом теоретический кусок о жанре, а потом он уже подробно разбирает, обильно цитируя, произведение. Задача критики — обличение невежества. Критика должна иметь философскую основу. Литература существует рука об руку с философией – системой взглядов. Первым это понял Полевой. При этом он был поклонником романтизма, защищал его в литературе. В его литературно-критических статьях видно, что он высоко ценил Пушкина, особенно его «Южные поэмы». А «Евгения Онегина» Полевой не понял — он рассматривал его с точки зрения романтизма. Полевой первым заговорил о том, что творчество истинного понятия должно быть народным. Не понял Полевой и творчества Гоголя. Он сказал, что это карикатура. Жуковский и Пушкин были рады закрытию журнала. Они рассматривали журнал как враждебный. Полевой не мог найти себе работу, единственное место, где его приняли, – у Булгарина. Он писал все, что только можно. Его обвиняли в предательстве, отступничестве.
Телескоп». Надеждин.
Краткое описание эпохи:при Николае I появилась система региональной журналистики. Одним из первых шагов Николая I в области журналистики стало принятие нового Цензурного устава. Николай I хотел предотвратить революцию. Было запрещено суждение о политических видах его величества. Шишков разрабатывал новый цензурный устав. Он состоял из 230 параграфов. Он был очень подробный, детализированный. Его называли чугунным, он регламентировал каждый шаг издателя. Цензор обязан был затребовать, кто написал ту или иную статью. В основном авторами были чиновники, они имели право отдавать свои статьи только с разрешения начальства. Но были и цензоры просветители (Тютчев, Гончаров, Пирогов, Никитенко, фон Крузер, Платонов).
1832 г. – Киреевский: талантливый литератор. Создал Кружок любомудров, туда ещё Виневитенов входил. 1848-1855 гг. – мрачное семилетие (контроль за умами, революция в Европе 1848 года). Министром просвещения был Уваров. Он изобрёл формулировку, которая стала национальной идеей: православие, самодержавие, народность.
Дата издания: 1831-1836 гг.
Литературная позиция: общественная позиция «Телескопа» в первые годы его существования проявилась в отношении к двум важнейшим политическим событиям: к Июльской революции 1830 г. во Франции и отзвукам ее в других странах Европы и к восстанию в Польше и Литве. В освещении этих вопросов журнал Надеждина не расходился с официальной периодикой. В 1831-1832 гг. в «Телескопе» была напечатана серия статей и заметок, в которых осуждались революционные события во Франции, приведшие к свержению Карла X, последнего представителя «законной» династии Бурбонов. Очень характерна для взглядов Надеждина его статья «Современное состояние сатиры во Франции», большая часть которой посвящена творчеству Барбье. Барбье – революционный поэт Франции, воспел героизм простого народа в революции 1830 г. и сурово осудил предательство буржуазии. Надеждин хвалит Барбье, но отнюдь не за его политический радикализм. Критик нашел в Барбье союзника для нападок на французскую буржуазию, только нападали-то они на нее с разных сторон: если Надеждин не мог простить буржуазии уничтожение во Франции феодальных порядков, то Барбье, напротив, обвинял буржуазию в трусости и непоследовательности, в предательстве интересов народа. В журнале появляются верноподданнические стихотворения, положительно оцениваются статьи и рассказы из других журналов, в которых сотрудники Надеждина усматривают близкие им тенденции.
Причины закрытия:С начала 1834 г. «Молва» стала выходить объединенно с «Телескопом» как приложение к нему, и текст ее состоял из переводов повестей, пустых заметок в разделе «Смесь» и рассказов о путешествиях. «Телескоп» также наполнялся переводными произведениями. Издатель, занятый службой, не мог уделять достаточного внимания журналу. В качестве секретаря Совета университета он готовил материал «Ученых записок», созданных при Московском университете в июле 1833 г. В них были обязаны принимать участие профессора и адъюнкты – и Надеждин лишился многих авторов статей для «Телескопа» и «Молвы». Большая группа сотрудников Надеждина, пришедших из «Московского вестника» и «Европейца», еще летом 1834 г. решила «отколоться» от Надеждина и основать собственный журнал «Московский наблюдатель». К осени 1834 г. Надеждину нужно было либо прекратить выпуск «Телескопа» и «Молвы», либо ввести в них освежающую струю – привлечь нового сотрудника, способного оживить умирающие издания и не связанного служебными отношениями с университетом. Таким сотрудником для Надеждина мог быть только Белинский, Надеждин разрешил публикацию в «Молве» первой оригинальной работы Белинского «Литературные мечтания». Публиковались: Павлов, Востоков, Погодин – в науке; Загоскин, Лажечников («Ледяной дом») — в беллетристике; а также — Тютчев, Панаев. Были первые литературные переводы Бальзака; 2 статьи Пушкина (Надеждин ценил Пушкина, его критерий – где жизнь, там и поэзия. Но он не увидел цельности романа «Евгений Онегин»). Здесь печатался Белинский, поэты Хомяков и Аксаков. В 1836 г. журнал публикует «Философическое письмо» Чаадаева.
Надеждин — издатель и редактор недворянского происхождения. Из семьи учителя. Его ждала духовная карьера. Учился в семинарии рязанской. Он был там очень талантливым учеником, уже вёл занятия в 11 лет, но избрал светскую карьеру. Стал профессором Московского университета. Закончив Московскую духовную академию, отказался от продолжения духовной карьеры и стал профессором. Начинал с «Вестника Европы». Он ввёл термин «нигилизм». Он был убежденным монархистом, но считал, что необходимо улучшение в жизни народа. Путём принятия новых законов, ни в коем случае не революция. Он считал, что высшие и низшие классы должны сближаться.
Надеждин был литературным критиком в своём журнале. У него тоже были свои литературные взгляды. Он был первым, кто заговорил о новом искусстве, которое придёт на смену классицизму, романтизму. Это будет искусство о гармонии человека и общества. Он говорил о реализме. Он ввёл в литературу термин историзма. Он первым стал рассматривать литературное произведение в контексте литературного процесса.
К журналу издавалась еженедельная газета «Молва». Журнал – дважды в месяц. Подзаголовок журнала: «Журнал современного просвещения». Он привёл в журнал многих преподавателей и профессоров. Были разделы: «Изящная словесность», «Литературная критика», «Науки», «Современная летопись», «Смесь». «Телескоп» был суше и академичнее «Телеграфа», потому что большее значение имел раздел «Наука». Тираж: 1000-2000 экземпляров.
Читайте также:
lektsia.com
Московский телеграф (журнал) - Википедия
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
«Московский телеграф», «Московскій Телеграфъ» (издавался с 1825 года по 1834 год, редактор Николай Полевой) — первый российский энциклопедический журнал.
Формат[ | ]
Выходил с периодичностью раз в две недели. Объём издания составлял от 4-5 печатных листов (более 120 листов формата А4).
Николай Полевой, приступая к изданию своего журнала, учитывал опыт европейской периодики, традиции отечественной печати и современные общественные потребности. Целью журнала было объявлено усиление деятельности просвещения, сближение средних сословий. Полевому удалось в издании, обращённом к самому широкому кругу читателей, сохранить высокий уровень представляемых в нём материалов.
«Московский телеграф» включал в себя такие отделы как:
- Наука и искусство
- Словесность
- Библиография и критика
- Известия и смесь
- Мода
История[ | ]
Название произошло от изображения на обложке семафорного оптического телеграфа.
Журнал был главным образом публицистическим и научным, лишь со временем на его страницах значительное место стало отводиться художественной литературе. Несмотря на прогрессивность издания, ведущим направлением публиковавшейся беллетристики был умирающий романтизм. Среди европейских авторов предпочтение отдавалось Виктору Гюго, которого Полевой считал философом этого направления. С журналом активно сотрудничали такие литераторы как: П. А. Вяземский, Е. А. Баратынский, А. С. Пушкин, А. А. Башилов, В. Н. Олин и ряд других литераторов. Цензором журнала выступал Сергей Глинка, отличавшийся мягким и лояльным отношением даже в период "Чугунного устава".
В 1830-е годы тираж журнала рос. Сначала шла критика торгового направления, затем поддерживал Вяземского, потом вновь ушёл в поддержку торгового направления.
Журнал был закрыт в 1834 году, предлогом послужила рецензия Полевого на пьесу Н. В. Кукольника «Рука Всевышнего отечество спасла». Полевой раскритиковал данную пьесу, указывая на её льстивый характер, в то время как императору она понравилась.
Интересные факты[ | ]
«Фрегат Надежда», «Московский телеграф»… Всё это я написал.
— Н. В. Гоголь, «Ревизор»
Примечания[ | ]
Литература[ | ]
Ссылки[ | ]
encyclopaedia.bid
Московский телеграф - это... Что такое Московский телеграф?
Московский телеграф русский двухнедельный литературный и научный журнал, издававшийся в 1825—1834 в Москве Н. А. Полевым (См. Полевой). До начала 30-х гг. литературный отдел журнала был в руках прогрессивных писателей: критический отдел вёл П. А. Вяземский, печатались А. С. Пушкин, В. А. Жуковский, Е. А. Баратынский, В. К. Кюхельбекер, Н. М. Языков и др. Литературная программа журнала отмечена романтическими тенденциями, выразившимися в резких выступлениях против нормативной эстетики классицизма. В статьях о науке «М. т.» стремился содействовать успехам промышленности и торговли, подчёркивая прогрессивное значение купеческого сословия; освещал с буржуазных позиций вопросы политической экономии. С начала 30-х гг. в позиции «М. т.» обозначились противоречия: рядом с прогрессивными антифеодальными тенденциями сказываются верноподданнические настроения, свойственные русской буржуазии. От журнала отошла группа Вяземского — Пушкина, основными авторами стали представители третьего сословия — А. Ф. Вельтман, И. И. Лажечников, Н. Ф. Павлов. «М. т.» был закрыт по личному распоряжению Николая I — за отрицательный отзыв Полевого о казённо-патриотической пьесе Н. В. Кукольника «Рука всевышнего отечество спасла».Лит.: Татаринова Л. Е., Журнал «Московский телеграф» (1825—1834), [М.], 1959.
Большая советская энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия. 1969—1978.
- Московский текстильный институт
- Московский технологический институт лёгкой промышленности
Смотреть что такое "Московский телеграф" в других словарях:
Московский телеграф — «МОСКОВСКИЙ ТЕЛЕГРАФ» буржуазно прогрессивный журнал, издававшийся в 1825 1834 Н. А. Полевым (см.). В первые годы существования (до 1829) был под сильным влиянием умеренно либерального дворянства, что обусловливалось слабостью буржуазной… … Литературная энциклопедия
МОСКОВСКИЙ ТЕЛЕГРАФ — литературно критический, общественно политический журнал, издавался в 1825 34 в Москве Н. А. Полевым. Печатались А. С. Пушкин, П. А. Вяземский, В. А. Жуковский, Е. А. Баратынский; переводы западноевропейских писателей … Большой Энциклопедический словарь
МОСКОВСКИЙ ТЕЛЕГРАФ — «МОСКОВСКИЙ ТЕЛЕГРАФ», литературно критический, общественно политический журнал, издавался в 1825 34 в Москве Н. А. Полевым. Печатались А. С. Пушкин, П. А. Вяземский, В. А. Жуковский, Е. А. Баратынский; переводы западноевропейских писателей … Энциклопедический словарь
"Московский телеграф" — первый русский энциклопедический журнал (ежемесячный), с установкой на злободневность, с невиданными ранее тиражами (до 5 000 экземпляров). Обложка журнала «Московский телеграф» Выходил в 1825 34 гг. Редактор Н. А. Полевой ввёл в русский язык… … Литературная энциклопедия
«Московский телеграф» — литературный и научный журнал. Выходил (в 182534) раз в две недели. Издатель и редактор Н.А. Полевой (совместно с братом К.А. Полевым). Фактическим руководителем «Московского телеграфа» был (отдел литературной критики), привлёкший к отделу… … Москва (энциклопедия)
«МОСКОВСКИЙ ТЕЛЕГРАФ» — «МОСКОВСКИЙ ТЕЛЕГРАФ», русский литературный и научный журнал. Издавался в Москве (раз в две недели) в 1825 1834 Н. А. Полевым (совместно с братом К. А. Полевым). До начала 30‑х гг. критический отдел в журнале вел П. А. Вяземский,… … Литературный энциклопедический словарь
"МОСКОВСКИЙ ТЕЛЕГРАФ" — науч. лит. и художеств. журнал, изд. в Москве 2 раза в месяц Н. A. Полевым в 1825 34. Всего вышло 200 номеров. В журн. сотрудничали А. С. Пушкин, Е. А. Баратынский, П. А. Вяземский, А. А. Бестужев Марлинский, а также П. А. Словцов, П. И. Свиньин … Советская историческая энциклопедия
"Московский телеграф" — Смотри также издавался в Москве (1825 1834) Н. А. Полевым. Журнал выходил дважды в месяц и должен был служить зеркалом, в котором отражается весь мир нравственный, политический и физический. За отзыв о пьесе Кукольника Рука Всевышнего отечество… … Словарь литературных типов
«Московский телеграф» — литературно критический, общественно политический журнал, издавался в 1825 34 в Москве Н. А. Полевым. Печатались А. С. Пушкин, П. А. Вяземский, В. А. Жуковский, Е. А. Баратынский; переводы западноевропейских писателей … Энциклопедический словарь
«Московский телеграф» — МОСКОВСКИЙ ТЕЛЕГРАФ двухнедельный лит. и научный ж. Издавался в Москве (1825 34) Н. А. Полевым. Был ориентирован на шир. читателя, имел энциклопедич. хар р. Яркий выразитель романтич. тенденций. Возник как единый орган дворян. и разночинной… … Российский гуманитарный энциклопедический словарь
dic.academic.ru
