Это интересно

  • ОКД
  • ЗКС
  • ИПО
  • КНПВ
  • Мондиоринг
  • Большой ринг
  • Французский ринг
  • Аджилити
  • Фризби

Опрос

Какой уровень дрессировки необходим Вашей собаке?
 

Полезные ссылки

РКФ

 

Все о дрессировке собак


Стрижка собак в Коломне

Поиск по сайту

Россия в глобальной политике. Россия в глобальном мире журнал


"Россия в глобальной политике" - журнал о мировой политике и международных отношениях / история. Фонд исследований мировой политики

  • 10 июля 2018 года

    Тридцатилетняя война – один из самых ранних из зафиксированных в истории примеров продолжительного конфликта, к которому неприменима обычная модель сражение-перемирие. Она сходна с осадными войнами сегодня, когда стороны пытаются измотать друг друга, но ни у одной нет ресурсов для решительной победы.

  • 10 июля 2018 года

    Эра Вестфальского миропорядка прошла. Но связанная с ее окончанием надежда на то, что и война исчезнет, так как больше не является допустимым инструментом политики, была ошибочной. Столкновения, которые мы наблюдаем сегодня в Сирии, Йемене или Ливии, выглядят возвращением к Тридцатилетней войне.

  • 10 июля 2018 года

    Понятия «промышленная революция» и «информационная революция» стали настолько избитыми, что за ними стирается масштаб перемен. А они меняют общество глубже, чем революции политические. От семьи до государства, от корпораций до учебных заведений, от алтаря до престола, от гендера до финансов – ни один из институтов не избежит потрясений.

  • 10 июля 2018 года

    Просвещение началось с философских размышлений, которые распространялись с помощью новой технологии. Мы движемся по противоположному пути. Разработана потенциально доминирующая технология Искусственного Интеллекта, которая нуждается в направляющей философии. Но разработкой таковой никто даже не занимается.

  • 10 июля 2018 года

    Природу изменений в современном мире еще только предстоит осознать – трудно избавиться от инерции мышления после холодной войны и соблазна найти параллели в истории. Мы обратились к ученым и интеллектуалам из разных стран с просьбой кратко оценить характер перемен.

  • 10 июля 2018 года

    Какой станет религиозная война, если ее поведет искусственный интеллект? И кто кого скорее заманит в ловушку – Фукидид роботов или наоборот? Такими вопросами задался автор этих строк, прочитав уже целиком собранный номер журнала.

  • 10 июля 2018 года

    Понятия «холодная война» или «горячий мир» для нынешней глобальной борьбы слишком устарели.

  • 2 июля 2018 года

    Когда Россия говорит, что отстаивает порядок, основанный на правилах, имеется в виду применение одинаковых правил ко всем. Все государства суверенны и равны. Когда Запад говорит о поддержке порядка, основанного на правилах, подразумевается, что эти правила устанавливает он сам и где он подобен полицейскому, а его враги – преступникам.

  • 28 июня 2018 года

    Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (РСМД), подписанный руководителями Советского Союза и Соединенных Штатов 8 декабря 1987 г., с самого начала вызывал неоднозначную реакцию экспертного сообщества СССР и некоторых представителей военно-политического руководства.

  • 26 июня 2018 года

    В России концепция многополярности мировой политики чаще всего ассоциируется с фигурой Евгения Примакова. Действительно, начало перехода к многополярности было обозначено еще в 1996 г. тогдашним министром иностранных дел как одна из основных тенденций развития современной международной жизни.

  • 25 июня 2018 года

    Беспрецедентные встречи председателя Госсовета КНДР Ким Чен Ына с президентом США, а до этого с южнокорейским президентом Мун Чжэ Ином (равно как и с китайскими руководителями, и с российским министром иностранных дел) способствовали разрушению стереотипов о молодом лидере Северной Кореи.

  • 25 июня 2018 года

    Мир пока не научился правильно «читать» нынешнего американского президента. А пора бы…

  • 23 июня 2018 года

    В процессе развития и модификации «турецкой модели» Турция превратилась в гораздо более самостоятельного, но гораздо менее предсказуемого геополитического игрока. Сегодня Турция уже не «остров стабильности», а источник новых, зачастую неожиданных импульсов регионального масштаба.

  • 18 июня 2018 года

    Чтобы понять настоящее и будущее глобальной ситуации, анализ стоит начать с заключительной фазы биполярной системы – позднего горбачевского периода.

  • 13 июня 2018 года

    Подавляющее большинство тех, кто наблюдает за внешней политикой (за исключением самой зрелой категории 80+), привыкли к наличию неизменной точки отсчета - единого политического Запада.

  • 9 июня 2018 года

    Когда мир переживает полный раздрай, одного лишь анализа международных отношений явно недостаточно. Понимание вечного – сущности человеческой натуры, культурной традиции и логики истории – вот что необходимо.

  • 8 июня 2018 года

    Все правительства, все политические партии и все политики хранят секреты и лгут. Одни лгут чаще других, но в любом случае это общая практика. Иногда ложь и тайны оправданы.

  • 7 июня 2018 года

    Первый этап российского поворота к поднимающейся Азии разворачивается - Дальний Восток развивается более чем в два раза быстрее, чем страна в целом (хотя это еще немного). Открываются десятки крупных предприятий. Но очевиднее стало ограничение, о котором раньше особенно не задумывались. Развитие Восточной России не стало еще общим для всей нации, которой больших проектов остро не хватает.

  • 4 июня 2018 года

    Идея о том, что русские влюблены в Запад, была популярна во времена Горбачева и в начале правления Ельцина. Постепенно западные эксперты стали придерживаться более пессимистичной точки зрения, особенно это проявилось после кризиса на Украине.

  • 31 мая 2018 года

    В кругу китайских ученых и молодежи большой интерес вызвала статья Владислава Суркова «Одиночество полукровки (14+)». На Валдайской конференции на данную статью многократно ссылались китайские участники, ведь название на китайский язык было переведено как «Политика России сталкивается с вековым одиночеством».

  • 31 мая 2018 года

    Расстановка сил в мире опять меняется. Китай и Индия из объектов большой игры становятся самостоятельными источниками экспансии и доминирования, в том числе за пределами своей периферии. Европа стоит на пороге своей третьей геополитической катастрофы...

  • 30 мая 2018 года

    Заход в один книжный магазин на Тверской-Ямской обернулся приятной неожиданностью: на полке, вполне заметно, кстати, а не в самом дальнем углу, обнаружилось «Сочинение Алексъя де Токвиля». Тот самый знаменитый француз Алексис де Токвиль, написавший еще в первой половине XIX века книгу о демократии в Америке...

  • 29 мая 2018 года

    Международный порядок переживает кризис. Владимир Путин объявил о наличии у России ядерного оружия, неуязвимого для натовской системы ПРО и, по утверждению Великобритании, санкционировал убийство на территории Великобритании...

  • 23 мая 2018 года

    В среду, 23 мая исполняется ровно 400 лет с того дня, как чешские бюргеры и дворяне-протестанты выбросили из окна в Пражском Граде имперских наместников. С этого началась Тридцатилетняя война – конфликт, равного которому христианский мир еще не знал.

  • 22 мая 2018 года

    Как жилось Ирану до и после «ядерной сделки», и что его ждет после выхода США из этого соглашения

  • 21 мая 2018 года

    Привет из далекого прошлого – весной 1953 года, с марта по май, в доме культуры московского автозавода имени Сталина (сегодня – культурный центр ЗИЛ) проводился цикл лекций «Внешняя политика СССР и современные международные отношения».

  • 10 мая 2018 года

    Встреча лидера КНДР Ким Чен Ына и президента США Дональда Трампа назначена на 12 июня. В преддверии этой встречи мы публикуем выдержки из книги Дэниела Тюдора и Джеймса Пирсона «Северная Корея конфиденциально: черный рынок, мода, лагеря, диссиденты и перебежчики».

  • globalaffairs.ru

    "Россия в глобальной политике" - журнал о мировой политике и международных отношениях / № 4 Октябрь/Декабрь 2003. Фонд исследований мировой политики

  • Вступительное слово главного редактора

  • Терроризм и исламский экстремизм не победить одной лишь военной силой. Победа должна быть одержана прежде всего в сфере идеологии, а для этого придется вспомнить опыт холодной войны. Причем прежние противники – Москва и Вашингтон – обязаны объединить свои усилия и возможности для борьбы против общего врага.

  • В Средние века вся Европа внимала мудрости мусульманских ученых, но впоследствии  такие понятия, как «творчество», «рационализм», «обновление», выпали из лексикона ислама. Критическое, аналитическое мышление оказалось под запретом. Табу на новые толкования Корана консервировало и мысль, и общественные отношения.

  • Внутренняя политическая стабильность – необходимое условие того, чтобы в России появилась гибкая, но устойчивая и эффективная государственная система. Стремление к стабильности означает, что в течение достаточно длительного времени тип правления в этой стране будет скорее авторитарным.

  • Стремительная военная победа США в Ираке подготовила почву для создания новой системы безопасности в Персидском заливе. Однако, по иронии судьбы, даже несмотря на уход Саддама с политической сцены, проблемы будут в определенной мере усугубляться. Три основных вызова состоят в следующем: власть в Ираке, иранская программа по созданию ядерного оружия и внутренняя нестабильность в государствах – членах Совета по сотрудничеству стран Залива. Ни одна из этих проблем не имеет простого решения, не говоря уж обо всех трех сразу.

  • После атак 11 сентября 2001 года администрация Буша оказывает давление на все страны мира, ставя их перед простым выбором: «С кем вы – с Соединенными Штатами или с террористами?» Столь жесткая постановка вопроса сочетается со стремлением расширить войну с террором. Однако в результате распространения ее и на Ирак Вашингтон отвратил от себя многих естественных и потенциальных союзников и осложнил борьбу с «Аль-Каидой». Такое не должно было случиться. Белый дом повел себя так, будто его не волнует, что думают другие. И за эту ошибку приходится платить.

  • Международная стабильность времен холодной войны, в основе которой лежал принцип гарантированного взаимного уничтожения СССР и США в случае ядерного конфликта, ушла в прошлое. Как теперь обеспечить стратегическую стабильность? И насколько вообще устойчиво мироустройство, в котором больше нет соперничества двух сверхдержав?

  • В ближайшие десять-пятнадцать лет мировая гегемония доллара будет разрушена. Костяк новой международной системы составят два-три десятка наиболее значимых валют, замкнутых в высокоэффективную сеть скоростных расчетов. Такая смена формата может кардинально улучшить позиции российского рубля и сменить ориентиры национальной валютной политики.

  • Россия по определению будет самым влиятельным игроком на глобальном газовом рынке: крупнейшие в мире запасы голубого топлива принадлежат именно ей. Формирование всемирного рынка торговли газом неизбежно, однако на этом пути следует ожидать множество проблем.

  • Зарождающийся глобальный рынок природного газа способен удовлетворить растущий спрос на электрическую энергию во всем мире. Собственные американские запасы газа истощаются, но огромные неразрабатываемые источники этого сырья в других местах планеты становятся доступными как никогда. Сегодня газ может подвергаться сжижению, перевозке и быть эффективно использован. Новая энергетическая взаимозависимость создаст новые риски – но каждый из них можно регулировать посредством надлежащей диверсификации.

  • Мусульманская вера не только не противопоставляет себя знаниям, но и призывает людей стремиться к просвещению. Отставание в развитии, характерное для государств Ближнего Востока, – не порождение ислама, а результат проводимой политики, считают авторы второго Доклада о человеческом развитии в арабском мире.

  • Мировое сообщество любит сетовать на чрезмерную силу Америки и односторонний характер ее политики. Лучше бы сторонники коллективных действий приложили усилия к тому, чтобы создать новую, жизнеспособную международную систему взамен существующей.

  • Исторический путь тернист, но и на новом витке развития Центральная Азия придет к особым отношениям с Россией. Без тесного сотрудничества с этим давним и проверенным соседом у стран Центрально-Азиатского региона просто нет будущего. Однако движение должно быть встречным. Только в таком случае – и это проверено многовековой практикой – можно достичь максимального эффекта.

  • Попытки сгладить неравенство путем пересмотра результатов приватизации или посредством полного изъятия природной ренты не приведут к успеху. В лучшем случае Россия будет втянута в бесконечный цикл переделов собственности и ее последующей концентрации.

  • Европейский союз и впредь останется сообществом, открытым для всех тех стран Старого Света, которые готовы выполнить условия членства в ЕС. Если такую готовность проявит российский народ, двери, безусловно, должны быть открыты и для него.

  • Полемика между сторонниками и противниками глобализации продолжается. Впрочем, для трезвомыслящих наблюдателей это звучит так же нелепо, как если бы речь шла о сторонниках и противниках вращения Земли или смены времен года.

  • Статья Тимофея Бордачёва и Татьяны Романовой «Модель на вырост», опубликованная в журнала «Россия в глобальной политике» (2/2003), посвящена важной теме – стратегии России в отношении Европейского союза (ЕС). Оговорюсь сразу: в статье много верного и заслуживающего внимания. Однако интересна она не столько с точки зрения конкретных проблем, существующих в отношениях России и ЕС, сколько в свете мировоззрения авторов, представляющих новую внешнеполитическую философию, завоевывающую все больше сторонников в российском экспертном сообществе и политической элите.

  • Рискну утверждать: даже «несмотря на многочисленные заявления высшего руководства», Россия по-прежнему не вполне европейская страна. Впрочем, таковы и Соединенные Штаты, что не мешает им быть страной по-настоящему западной, демократической и рыночной. И Япония – это тоже не европейская страна, в которой, тем не менее, существуют и рыночная экономика, и демократические выборы.

  • globalaffairs.ru

    "Россия в глобальной политике" - журнал о мировой политике и международных отношениях / № 3 Июль/Сентябрь 2003. Фонд исследований мировой политики

  • Вступительное слово главного редактора

  • Односторонние действия США на глобальной арене не только не приносят ожидаемых результатов в Афганистане и Ираке, но и идут вразрез с объективными процессами в международной экономике и политике. После окончания холодной войны мир развивается в направлении многополярной структуры. И изменить это не в состоянии даже самая могучая держава.

  • Внешнеполитический курс России должен быть прагматичным. Данное утверждение не оспаривает никто, но что это означает на практике, каждый понимает по-своему. На самом деле идеологию прагматизма невозможно свести к простой формуле.

  • Нравственность, которая прежде играла незначительную роль во внешней политике, становится одним из ее важнейших факторов. И хотя эта тенденция чревата множеством проблем, она идет на пользу Америке да и всему остальному миру.

  • Кризис Совета Безопасности ООН способствует тому, что на первый план выдвигается другой клуб великих держав – «большая восьмерка». Сможет ли эта неформальная организация, объединяющая самые влиятельные государства мира, стать новым Концертом наций?

  • Идея многополярности, о которой многие говорят с восхищением, не способна быть объединяющей силой. Многополярность – это теория соперничества, теория конкурирующих интересов и ценностей. Такая идеология угрожает увести нас далеко от решения великих задач, стоящих перед человечеством.

  • Новая стратегия национальной безопасности, разработанная администрацией Буша, имеет много положительных сторон, но и она может оказаться недальновидной. Мир изменился настолько, что даже самое могущественное государство со времен Древнего Рима не в состоянии действовать в одиночку. Американские политики должны понять: сила сегодня не только на стороне тех, чей меч острее, но и тех, чьи идеи более привлекательны.

  • Иракский кризис наглядно доказал, что грандиозный эксперимент XX века – попытка установить законы, регулирующие применение силы, – провалился. Вашингтон продемонстрировал: государствам следует рассматривать не то, насколько законно вооруженное вмешательство в дела другой страны, а то, действительно ли интервенция является наилучшим выбором. Структура и правила Совета Безопасности ООН на самом деле отражают не столько реальную политику государств, сколько надежды основателей ООН. Но эти надежды не отвечают намерениям американской сверхдержавы.

  • О смерти ООН объявляют не впервые, но до сих пор летальный диагноз не подтверждался. Велики шансы на то, что организация переживет и иракскую коллизию. Ведь если не срабатывает прежний механизм принятия решений Объединенными Нациями, значит, просто необходимо разработать новый механизм в рамках Совета Безопасности.

  • События вокруг Ирака нанесли серьезный ущерб принципам нераспространения оружия массового уничтожения. Само это понятие замусоливается, традиционные механизмы, препятствующие распространению, игнорируются, но не потому, что они неэффективны, а потому, что способны разоблачить подмену. Сложившаяся архитектура нераспространения умышленно ставится под удар.

  • Отношения мусульманского сообщества и Запада подвергаются решающему, в каком-то смысле последнему испытанию. К настоящему диалогу цивилизаций мир подступает только сейчас. Суть такого диалога состоит в ответе на конкретный вопрос: что мусульманское сообщество и ислам способны воспринять от Запада, не утрачивая при этом своей идентичности?

  • Пентагон заявляет о том, что иракская война знаменовала революцию в военном деле. Однако в российском оборонном ведомстве эту революцию стараются не замечать. Это объяснимо: непредвзятый анализ американских действий ставит под вопрос и существующие планы военного строительства в России, и концепцию армейской реформы, и значительную часть планов боевого использования Вооруженных сил.

  • Руководителей крупнейших мировых корпораций обвиняют в использовании служебного положения в целях личной выгоды. Доброе имя ведущих финансовых посредников ставится под сомнение из-за подозрений в злоупотреблениях. Финансовые отчеты корпораций – основа наших рынков капитала – вызывают недоверие. Что творится с мировым капитализмом?

  • Цивилизованный рынок мирового уровня невозможен без энергичных шагов по совершенствованию корпоративного управления. Для России это критически важно – ведь отечественный бизнес за считанные годы должен преодолеть путь, который другие страны проходили столетиями. От способности компаний эффективно работать зависят не только развитие экономики и способность привлекать инвестиции, но и внешний имидж России в целом.

  • Через десять лет Россия не станет настоящим «Западом». Но соблазн «особого пути», присущий части российской элиты, вряд ли окажется непреодолимым. Ведь в глобальном сообществе самоизоляция под лозунгом «самобытности» возможна только ценой окончательного отставания и выпадения из истории.

  • Быстрые изменения демографической обстановки на планете бросают небывалый вызов всем государствам, но проблемы, стоящие перед Россией, страной с низкой рождаемостью и очень высокой смертностью, особенно остры. Их решение потребует коренного пересмотра многих традиционных представлений, но ни нация, ни ее лидеры к этому пока не готовы.

  • globalaffairs.ru

    "Россия в глобальной политике" - журнал о мировой политике и международных отношениях / № 1 Январь/Февраль 2005. Фонд исследований мировой политики

  • Вступительное слово главного редактора

  • Обычно к безопасности не относятся как к товару. Однако она имеет цену, которую правительства не в состоянии заплатить в одиночку. С угрозами глобальной безопасности — от терроризма до национальных катастроф — необходимо справляться за счет выхода на новый международный уровень партнерства государственного и частного секторов, осуществляемого под надзором ООН.

  • Без соревнования партий демократия теряет смысл, сводясь к бюрократическому или технократическому администрированию ради передела власти и собственности. Без подлинного плюрализма левых и правых лагерей диалог власти с обществом превращается в улицу с односторонним движением.

  • Постсоветские бюрократические революции начала XXI века – не народные восстания, сметающие общественный строй. Это новые версии буржуазных революций XVII—XVIII веков, когда наиболее активной части правящего класса становится тесно в рамках существующей системы.

  • Украина уже никогда не будет такой, какой она была до выборов 2004 года. Никогда не станут прежними и отношения между Москвой и Киевом. Самое неприятное чувство остается не оттого, что Россия проиграла эту баталию, а оттого, как быстро устали сражаться наши «воины». Между тем борьба продолжается.

  • «Распространение» демократии, особенно путем насильственной смены режима, встретит серьезное сопротивление в мире. Страны, которые подозревают, что могут оказаться объектом такого обращения, вряд ли признают нравственное превосходство Америки.

  • Лучшая стратегия для США в Ираке сегодня – это выход из боевых действий. Вопреки привычному взгляду на вещи влияние США после вывода войск возрастет, и Вашингтону, весьма вероятно, удастся заложить основы для достижения вполне приемлемого уровня стабильности в Ираке. Почему? Потому что по географическим причинам в случае анархии в Ираке все остальные стороны окажутся гораздо более уязвимыми, чем сами Соединенные Штаты.

  • Россия и Германия обладают уникальными возможностями для того, чтобы спасти инициативу по переустройству «расширенного» Ближнего Востока, изначально предложенную США. Шансы для воплощения в жизнь этого исторического плана стремительно убывают.

  • От того, как будет урегулирован кризис, связанный с иранской ядерной программой, зависит не только будущее всего региона Ближнего и Среднего Востока. Это еще и важный тест на способность ведущих держав договариваться по вопросам мирового управления.

  • В преддверии юбилея российско-японских отношений Москва разыграла хитроумный дипломатический гамбит. Токио был предложен территориальный компромисс, который был для него заведомо неприемлем. Но к этой болезненной теме все равно придется скоро вернуться.

  • Опора на природные богатства, как на основу развития, не только создает экономические проблемы, но и толкает власти к принятию неадекватных политических решений. Примеры легко найти не только в недавней, но и в довольно отдаленной истории.

  • События в Венесуэле, одном из ключевых игроков на мировом нефтяном рынке, являются наглядным примером того, как наличие минеральных ресурсов служит не развитию экономики и процветанию народа, а амбициям правящей верхушки.

  • Миграционная концепция есть, а миграционной стратегии нет – вот парадокс, в котором сосредоточена ныне основная российская проблема в области миграции.

  • Взаимоотношения Россия – ЕС находятся в состоянии системного кризиса: количество накопившихся проблем переросло в качество, у обеих сторон отсутствуют стратегические цели.

  • Вашингтонская система азиатских альянсов работала в годы холодной войны, но сегодня она не учитывает новую политическую реальность. Хотя нынешние шестисторонние переговоры по проблеме ядерной программы КНДР вызваны конкретной необходимостью, этот формат должен стать постоянным.

  • Система мирового управления переживает кризис: институты и принципы, оставшиеся в наследство от прежней исторической эпохи, не соответствуют новым реалиям. Проблемы человечества невозможно решить в рамках существующих подходов.

  • Американцы относятся к Организации Объединенных Наций не как к какой-то непостижимой тайне, а как к организации, изобретенной шесть десятилетий тому назад людьми, которые не были мудрее их нынешних преемников. Пора перестать смотреть сквозь пальцы на недостатки ООН и по мере их накопления реформировать или заменить ее.

  • Развитие биотехнологий и прогресс в области генной инженерии ставят вопрос о том, кто в XXI веке станет объектом глобального управления. Появляется возможность управлять не межгосударственными или общественными отношениями, а формированием человека как биологической единицы.

  • globalaffairs.ru

    "Россия в глобальной политике" - журнал о мировой политике и международных отношениях / № 1 Январь/Март 2003. Фонд исследований мировой политики

  • Теракты, осуществляемые смертниками, всегда были излюбленной тактикой религиозных фанатиков. В наши дни «живые бомбы» стали узаконенным оружием палестинцев. Ни суровое возмездие, ни высокие стены не в силах остановить это кровопролитие. Прекратить его может только осуществление надежд палестинцев на обретение независимости.

  • Угрозы, с которыми человечество столкнется в XXI веке, носят настолько глобальный характер, что никто, даже самая могущественная держава, не в состоянии в одиночку противостоять им. Особую роль призваны сыграть США и Россия. Свою долю ответственности за всеобщую безопасность обязан взять на себя и частный бизнес.

  • Установив новые отношения с США и с Европой, Россия нуждается в надежном партнере на Дальнем Востоке, который мог бы внести вклад в модернизацию страны. Самый подходящий кандидат – Япония.

  • Свержение Саддама Хусейна, которого добивается Вашингтон, грозит непредсказуемыми последствиями. Крушение репрессивного режима, державшего «под колпаком» все недовольные, но подспудно кипящие силы, может перерасти в кровавую баню. Тем более что сил таких в Ираке хватает.

  • Вступительное слово главного редактора

  • Первой жертвой войны является правда. Война в Ираке еще не началась, но понять, что происходит, становится все труднее. Сергей Караганов дает свою трактовку происходящего и предлагает свое виденье участия России в этом конфликте.

  • Военное присутствие США в Центральной Азии, связанное с необходимостью противостоять террористической угрозе, приводит ко все более заметным экономическим последствиям. Российский бизнес утрачивает позиции в регионе.

  • Только перевод инвестиционных ресурсов из сырьевых отраслей в отрасли высоких технологий позволит укрепить экономическое и политическое влияние России в мире. Доминирующая сейчас экспортно-сырьевая экономика может стать колоссом на глиняных ногах.

  • Мусульманский мир, в прошлые века опережавший всех по своему развитию, сегодня безнадежно отстал не только от своего извечного соперника – мира христианского, но и от бурно развивающихся стран Юго-Восточной Азии. В чем причина упадка, который пережила в XX веке некогда мощная цивилизация?

  • Надежды начала 1990-х годов на решительный рывок к новой, более безопасной системе мироустройства пока не оправдались. От того, какой путь обеспечения своей безопасности изберет международное сообщество в условиях глобализации, будет зависеть облик нашей планеты в грядущие десятилетия.

  • Современное неравенство – результат не столько внешней экспансии западного мира, сколько его внутреннего прогресса. Впервые в истории оно порождается личными усилиями и успехами представителей одной части общества или цивилизации – потому «новое неравенство» нельзя признать несправедливым.

  • Экономическая глобализация – это новая форма тоталитаризма. Нельзя же всерьез говорить о демократии, когда реальная власть находится не в руках правительств, избранных гражданами, а у транснациональных монополий, которые никто не избирал.

  • После трагедии «Норд-Оста» потребность в принципиально другой военной организации нашего государства стала очевидной как никогда. Необходимость борьбы с международным терроризмом и сопутствующими ему угрозами требует глубокого реформирования российской военной доктрины, материальной части армии и других «силовых» структур.

  • Объявив терроризму «войну», США взяли на себя серьезное обязательство. Они должны теперь добиться решающей победы над непримиримым противником и отправиться в длительный поход на «государства-изгои».

  • Мир изменился до неузнаваемости за последнее столетие, но отношения Востока и Запада остались прежними: они всё еще не доверяют друг другу. Более того, пропасть между двумя цивилизациями стала и глубже, и шире.

  • После 11 сентября мир рискует оказаться между новыми Сциллой и Харибдой. С одной стороны, интервенция, которую, действуя жестко и без оглядки на других, готова начать Америка, чревата серьезными опасностями. С другой – смириться с возможными атаками террористов и игнорировать угрозы безопасности, которые несет в себе глобализация, ничуть не лучшая альтернатива.

  • В начале XXI века Поднебесная вступила в период невиданного процветания и несокрушимой стабильности. Об этом было заявлено на XVI съезде компартии Китая, триумфально прошедшем осенью 2002 года. Однако уже в ближайшем будущем КНР ждет столкновение с серьезными испытаниями, прогнозировать исход которых затруднительно.

  • Ключ к развитию России и всего мира – энергетика. В этом убеждены два выдающихся физика, которые представляют новую международную премию. Ее цель – стимулировать исследования в энергетической области.

  • globalaffairs.ru

    Сергей Лавров "Россия и мир в XXI веке. " / "Россия в глобальной политике". Фонд исследований мировой политики

    В современных международных отношениях трудно найти более фундаментальный вопрос, чем определение нынешнего этапа мирового развития. Это важно для любой страны, поскольку стратегию своего развития и свою внешнюю политику необходимо соотносить с видением мира, в котором мы живем. Как представляется, на этот счет уже формируется консенсус, хотя пока на уровне экспертного сообщества – как российского, так и зарубежного. Во многом подобное положение является следствием дебатов, на которых настаивала Россия. Более того, эскиз такого согласия в значительной мере воспроизводит анализ, изложенный в речи Владимира Путина в Мюнхене в феврале 2007 года и ставший исходной дискуссионной позицией России.

    Очевидно, что без уяснения «больших вопросов» глобального развития, без достижения общего понимания по ним международному сообществу не удается решать частные проблемы мировой политики.

    Попробую обозначить некоторые из таких вопросов, которые имеют непосредственное отношение к выстраиванию внешнеполитической стратегии России.

    ОКОНЧАНИЕ ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ: ПОД ЧЕМ ПОДВЕДЕНА ЧЕРТА

    Уже нет сомнений в том, что с окончанием холодной войны завершился наиболее длительный этап мирового развития – 400–500 лет, в течение которых в мире доминировала европейская цивилизация. На острие этого доминирования последовательно выдвигался исторический Запад.

    Есть два принципиальных подхода к оценке того, в чем состоит содержание нового этапа в развитии человечества.

    Первый – мир через принятие западных ценностей постепенно должен становиться Большим Западом. Это своего рода вариант «конца истории».

    Другой подход – и его разделяем мы – заключается в том, что конкуренция приобретает подлинно глобальный характер и цивилизационное измерение. То есть предметом конкуренции становятся в том числе ценностные ориентиры и модели развития.

    Новый этап иногда определяют как «постамериканский». Но, разумеется, это не «мир после США» и тем более без США (см. статью Ричарда Хааса «Эпоха бесполярного мира» в этом номере журнала). Это мир, где вследствие подъема других глобальных «центров силы» и усиления их влияния сокращается относительное значение роли Америки, что на протяжении последних десятилетий наблюдается в глобальной экономике и торговле. Лидерство – другой вопрос, и он касается прежде всего достижения согласия в кругу партнеров, способности быть первым, но среди равных.

    Чтобы определить содержание формирующегося миропорядка, выдвигают и такие термины, как многополюсный, полицентричный, бесполюсный. Последнее определение поддерживает, в частности, руководитель Совета по международным отношениям, бывший глава службы внешнеполитического планирования Госдепартамента США Ричард Хаас. Трудно не согласиться с его утверждением, что сила и влияние становятся более рассредоточенными. Но даже он признаёт, что для обеспечения управляемости мирового развития в новых условиях требуется какое-то ядро из ведущих государств. То есть в любом случае речь идет о потребности в коллективном лидерстве, за что последовательно выступает Россия. Конечно, многообразие мира требует, чтобы такое коллективное лидерство было по-настоящему представительным в географическом и цивилизационном отношении.Мы не разделяем опасений насчет того, что происходящяя в мире реконфигурация неизбежно ведет к «хаосу и анархии». Идет естественный процесс формирования новой международной архитектуры – как политической, так и финансово-экономической, которая отвечала бы новым реалиям.

    Одной из них является возвращение России в глобальную политику, экономику и финансы в качестве активного и полноценного «игрока». Это касается и нашего места на мировых рынках (не только энергоносителей, но и зерна), и наших лидерских позиций в области ядерной энергетики и космоса, и наших возможностей в сфере наземного, воздушного и морского транзита, и роли рубля как одной из наиболее надежных мировых валют.

    К сожалению, опыт холодной войны исказил сознание нескольких поколений, прежде всего политических элит. Многие полагают, что любая глобальная политика должна быть идеологизирована. И сейчас, когда Россия руководствуется в международных делах понятными, прагматическими интересами, лишенными каких бы то ни было идеологических мотивов, не все в состоянии воспринять это адекватно. Нам приписывают некие «обиды», «скрытые повестки дня», «неоимперские устремления» и что-то там еще.

    Вряд ли эта ситуация изменится быстро, поскольку речь идет о факторах психологического порядка: в конце концов, как минимум, два поколения политических элит были воспитаны в определенной идеологической системе координат и подчас просто не способны мыслить категориями, выходящими за ее рамки. Заявляют о себе и вполне конкретные понятные корыстные интересы, связанные с теми привилегиями, которые предоставляет отдельным странам, например, существующая глобальная финансово-экономическая архитектура.

    МОДЕЛИ ОБЩЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ: ПЛЮРАЛИЗМ И СИНТЕЗ

    Россия мыслит себя как часть европейской цивилизации, которая имеет общие христианские корни. Опыт этого региона дает материал, на котором можно смоделировать грядущие глобальные процессы. Так, самый поверхностный анализ позволяет прийти к выводу о том, что прекращение холодной войны не решило проблему путей общественного развития. Скорее, сняв крайние подходы, позволило подступиться к ее решению на более реалистичной основе. Особенно если учесть, что идеологические соображения сплошь да рядом искажали действие рыночных сил, равно как и представление о демократии.

    Жесткая англосаксонская модель социально-экономического развития вновь, как и в 20-х годах ХХ века, начинает давать сбои. На этот раз дает о себе знать отрыв американской финансовой системы от реального сектора экономики. С другой стороны, есть социально ориентированная западноевропейская модель, продукт развития европейского общества на протяжении практически всего ХХ столетия, вместившего в себя трагедию двух мировых войн, холодную войну и опыт СССР. Советский Союз играл в этом процессе не последнюю роль: он не только обозначал сплачивавшую Запад «советскую угрозу», но и служил стимулом для «социализации» экономического развития западной части Европы.

    Поэтому, провозглашая цель создания социально ориентированной экономики, новая Россия обращается к нашему общему европейскому наследию. В этом видится еще одно свидетельство совместимости России с остальной Европой.

    С окончанием холодной войны совпали попытки унифицировать развитие нашего континента по англосаксонскому образцу. Однако создается впечатление, что Европа вряд ли расстанется со своей моделью развития, которая отвечает ее мироощущению и имеет под собой более прочное финансово-экономическое основание. Перебалансировки по обе стороны Атлантики возможны и, видимо, неизбежны. В связи с этим вспоминается, например, «Новый курс» президента США Франклина Делано Рузвельта, обозначивший конвергенционный момент в развитии Америки.

    Вероятно, одной из определяющих тенденций международного развития в обозримый период станет своего рода синтез различных моделей – именно как процесс, а не конечный результат. Соответственно будет сохраняться многоукладность современного мира, отражающая его более фундаментальную характеристику – культурно-цивилизационное многообразие. Можно также предположить, что в этих условиях глобальные «правила игры», должны быть освобождены от «идеологической нагрузки», чтобы быть эффективными.Иной, унификаторский, подход ведет к интервенционизму. А эта стратегия вряд ли реалистична, поскольку ее эффективность может быть обеспечена только в условиях перехода к глобальному имперскому строительству. Движение в подобном направлении провоцировало бы рост напряженности в глобальной и региональной политике, усугубляло бы нерешенность практически всего круга мировых проблем. На это указывает, например, нынешнее обострение мирового продовольственного кризиса.

    Все это, наверное, свидетельствует в пользу плюрализма по широкому спектру параметров общественного развития как безальтернативному и, главное, неконфронтационному способу существования международного сообщества на современном этапе.

    Каковы бы ни были конкретные обстоятельства того, что называют «ревалоризацией» природных ресурсов, эта тенденция способствует движению по пути выравнивания уровней развития в современном мире. Задача состоит в том, чтобы создать модальности и механизмы эффективного использования перераспределяемых глобальных финансовых ресурсов в целях всеобщего развития. Так, суверенные фонды благосостояния уже участвуют в рефинансировании банковской системы Соединенных Штатов.

    РАЗРЫВ МЕЖДУ ГЛОБАЛЬНЫМИ ЭКОНОМИЧЕСКИМ И ПОЛИТИЧЕСКИМ ПОРЯДКАМИ

    В пользу такого анализа говорят международные эксперты, в том числе американские, когда пишут о «мире, поставленном с ног на голову», критикуют политику «слабого доллара» и т. п. Например, Генри Киссинджер на страницах International Herald Tribune (30.05.2008) называет Международный валютный фонд в его нынешнем виде «анахронизмом» и даже говорит о необходимости восстановления нравственной составляющей финансово-экономической деятельности.

    Нельзя не согласиться с тезисом Киссинджера о том, что между глобальными экономическим и политическим порядками образовался разрыв. И тут предстоит уяснить несколько вещей.

    Во-первых, нет разумной альтернативы глобальной политической архитектуре с опорой на Организацию Объединенных Наций и верховенство международного права. Не будем забывать, что ООН создавалась в расчете на многополярную мировую систему еще до начала холодной войны. То есть ее потенциал полностью может быть раскрыт только сейчас.

    Во-вторых, глобальная финансово-экономическая архитектура создавалась во многом Западом под себя. И сейчас, когда налицо сдвиг финансово-экономической силы и влияния в сторону новых быстро растущих экономик, таких, как Китай, Индия, Россия, Бразилия, становится очевидной неадекватность прежней системы новым реалиям. По сути, требуется такой финансово-экономический базис, который соответствовал бы полицентричности современного мира. Иначе управляемость мирового развития не восстановить.

    Об этом президент России Дмитрий Медведев подробно говорил в Берлине и на Петербургском экономическом форуме. Реформирование международных институтов – одна из тем саммита «Группы восьми» на острове Хоккайдо в Японии. Так что актуальность вопроса не вызывает сомнений и у наших партнеров по «восьмерке». Россия готова конструктивно участвовать в этой совместной работе.

    ВЕТЕР ПЕРЕМЕН: РОССИЯ И США

    Как только придет понимание этих важных вопросов, легче будут решаться и все остальные, включая комплекс проблем во взаимоотношениях в Евро-Атлантическом регионе.В свое время Фёдор Тютчев писал, что «самим фактом своего существования Россия отрицает будущее Запада». Опровергнуть Тютчева мы можем только сообща, строя общее будущее для всей Евро-Атлантики и всего мира, в котором безопасность и процветание будут по-настоящему неделимыми.

    Новое всегда страшит. В то же время оно неизбежно. И есть только один рациональный ответ на этот вызов – принять новую реальность. Когда нас пугают угрозой «безначалия» в современном мире (что очень по-русски, но делается, как правило, извне), то забывают, что любая система может быть саморегулируемой. Для этого нужны действенные, адекватные институты. Их и предстоит создать.

    Хотел бы четко сказать: Россия, как никакая другая страна, понимает всю болезненность происходящих перемен. От них не уйти никому. Более того, как показывает опыт, адаптация на уровне внешней политики может быть только результатом серьезных перемен внутри самих государств. Поэтому у России вполне реалистичные ожидания относительно того, когда следует ждать перемен во внешнеполитической философии ее международных партнеров.

    В современных условиях вряд ли уместно оперировать категориями «вызова», бросаемого одними государствами другим. Это только порождает зацикленность внешнеполитической стратегии на виртуальных опасностях. Взаимозависимость, обусловленная глобализацией, практически никому не оставляет стимулов бросать вызов кому бы то ни было. И России это нужно в последнюю очередь: у нас хватает своих дел, мы достаточно ясно представляем себе собственные проблемы и понимаем интересы партнеров. Опасно другое, а именно недостаток сотрудничества, отстраненность от проблем партнера – все то, что делает невозможным коллективные действия в интересах решения общих задач.

    У каждой страны, каждого народа хватало в истории и национальных катастроф, и трагедий. Чем больше история, тем больше в ней разного рода моментов – как позитивных, так и негативных. Полностью согласен с Владиславом Иноземцевым в том, что «Советский Союз и Соединенные Штаты, даже противостоя друг другу, оставались удивительно похожими друг на друга» (см. его статью «Постамериканский мир – мечта дилетантов и непростая реальность» // МЭиМО. 2008. Март). Зачастую наши действия, предпринимавшиеся во имя утверждения противоположных идеалов, были удивительно схожи по применявшимся средствам и своим практическим последствиям.

    Общее будущее предсказал нашим странам еще Алексис де Токвиль. Между Россией и Америкой всегда существовала взаимосвязь. Проявлялась она и в том, что после 1917 года США постепенно и где-то даже неохотно заместили Россию в европейском балансе. Другое дело, что сейчас Европа уже не нуждается в каких-то внешних балансирах, будь то Россия или Соединенные Штаты. Мы это прекрасно понимаем – поэтому и высказываемся за равноправные отношения в тройственном формате между Россией, Европейским союзом и США.

    В XX веке эту взаимосвязь подтверждали конвергенционные эпизоды, не ограничивавшиеся «Новым курсом» Франклина Делано Рузвельта и союзническими отношениями в рамках антигитлеровской коалиции. Так, избрание президентом Соединенных Штатов Джона Кеннеди можно считать в числе прочего реакцией Америки на подъем Советского Союза, причем не только технологический и военно-технический, но и духовный, на уровне совершенно нового мироощущения, связанного с «оттепелью», с завершением послевоенной реконструкции.Джон Кеннеди предпринял смелую попытку выйти из логики милитаризации внешнеполитического мышления, об опасности которой предупреждал его предшественник. К сожалению, впоследствии маятник внешнеполитической философии качнулся в сторону политики, основанной на инстинктах и идеологических предрассудках. Ныне все задаются вопросом, когда маятник качнется в противоположную сторону, – ведь от этого будет зависеть, с какой Америкой миру придется иметь дело.

    Российско-американские отношения сильно выиграли бы, установись в них атмосфера взаимного доверия и взаимного уважения. Она присуща отношениям президентов обеих стран на протяжении последних восьми лет, но не всегда проявляла себя на нижних этажах. Парадоксально, но взаимного доверия и уважения было больше в период холодной войны. Может быть, потому, что меньше читалось нотаций о том, кто каким должен быть и как надо себя вести. Было понимание необходимости и желание заниматься вопросами, действительно значимыми для наших двух стран и всего мира.

    Понимаем, что перед Америкой стоят непростые задачи. Из позитивных тенденций мы видим, что начинает преобладать осознание: прежде всего это проблемы самих Соединенных Штатов, включая необходимость признать мир таким, какой он есть, во всем «многообразии голосов и точек зрения» (см. книгу Фарида Закария The Post-American World. W.W. Norton & Company, Inc., 2008 и его статью «Будущее американской мощи» // Foreign Affairs. May/June 2008). Интеллектуальная жесткость будет только сдерживать свойственную Америке способность адаптироваться к меняющейся реальности. История «случается» со всеми странами и народами, и о России это можно сказать куда в большей мере, чем о любой другой стране. Но это учит толерантности, без которой не выживают империи и невозможны нормальные равноправные отношения между государствами.

    Вызывает удовлетворение, что в ходе нынешней президентской кампании в США все громче звучат голоса в пользу сохранения и развития процесса разоружения и контроля над вооружениями. Одного такого сотрудничества уже было бы достаточно для того, чтобы обеспечить устойчивость наших двусторонних отношений, пока не появится взаимная готовность к их существенной модернизации в соответствии с требованиями времени.

    ЕВРО-АТЛАНТИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО: МЕЖДУ ФРАГМЕНТАЦИЕЙ И ОБЩИМ БУДУЩИМ

    По-новому стоит вопрос о судьбах многообразной европейской цивилизации. На политическом уровне востребовано равноправное взаимодействие трех ее самостоятельных, но родственных составных частей. На смену конфронтационной парадигме внутриевропейских отношений периода холодной войны приходит парадигма сотрудничества. А это означает терпимость к инакомыслию, плюрализму мнений и позиций. Демократия всегда исторична и национальна по своей природе.

    Предложения президента России Дмитрия Медведева, выдвинутые в Берлине, основаны на трезвом анализе ситуации. Европейская архитектура, сложившаяся еще в период холодной войны, не позволяет преодолеть негативную динамику, которую задают инерционные подходы прошлого, а также накапливающиеся в европейских делах противоречия. Остается только одно – смотреть дальше того, что мы имеем, то есть попытаться создать нечто объединяющее всю Евро-Атлантику на уровне принципов, которыми мы должны руководствоваться в наших взаимоотношениях. Потом можно идти дальше. Но без этой ясности будет трудно создать ту критическую массу доверия, которая необходима для выстраивания позитивных, устремленных в будущее отношений в этом регионе.

    О важности принципов говорит хотя бы то обстоятельство, что на протяжении уже ряда лет на ежегодных министерских встречах ОБСЕ мы не можем добиться согласия относительно подтверждения всеми приверженности принципам хельсинкского Заключительного акта. Какие еще свидетельства требуются для доказательства нездоровья всей евро-атлантической политики?

    Чтобы заполнить образующийся в Евро-Атлантике политический вакуум и сформировать позитивную повестку дня, которой нам так не хватает сейчас, нужен позитивный процесс, включая созыв общеевропейского саммита. Со временем мы смогли бы определиться с тем, какие элементы европейской архитектуры перспективны, а какие нет, что мешает, а что можно взять с собой в будущее. Почему бы не подстраховаться, особенно когда многое еще не ясно?

    Это не было бы средством давления на любые существующие структуры и организации. Речь идет о создании новой атмосферы доверия в Евро-Атлантическом регионе, которая помогла бы по-новому взглянуть, в частности, и на востребованность процесса контроля над вооружениями. Давайте развивать его не на блоковой, а на современной универсальной основе. Иначе наследие, которое досталось нам от предшествующей эпохи, будет только создавать ощущение того, что в Европе все еще возможна война.

    Нам всем не помешало бы подумать и осмотреться – в этом заключается смысл предлагаемой нами «паузы». Но это означает, что следует прекратить реализацию всех спорных проектов, будь то одностороннее провозглашение независимости Косово, планы размещения элементов системы глобальной ПРО США в Восточной Европе или расширение НАТО на восток. Поскольку стремление любой ценой завершить к какой-то конкретной дате реализацию того, что вызывает категорическое неприятие партнеров и грозит обвалом сложившихся отношений, будет вызывать соответствующую реакцию. Необходимо вырваться из порочного круга.

    Какова альтернатива? Дальнейшее накопление «электричества» в атмосфере евро-атлантических отношений? Стоит ли «ломать дрова» дальше? Будет ли всем хорошо, если станем наблюдать со стороны, как, например, Евросоюз доказывает свой постмодернизм, а НАТО – свою дееспособность в Афганистане? При этом мы бы не хотели, чтобы наши партнеры остались в стороне от осуществления проекта модернизации России.

    Надо, наконец, каждому из нас перешагнуть через себя, прекратить ненужные разговоры о «праве вето» за пределами Совета Безопасности ООН, о «сферах влияния» и тому подобном. Без всего этого вполне можно обойтись, благо есть дела более насущные, где общность интересов не вызывает ни у кого сомнений. Необходимо наращивать доверие, приобретать навыки совместной работы по  действительно значимым вопросам стратегического порядка. Тогда многое будет видеться иначе. Пусть жизнь сама рассудит и сама все расставит по своим местам. Что действительно зависит от нас, требует политических решений – так это остановить соскальзывание в прошлое, в абсурд, за который будет самим стыдно. Да и история не простит. Разве не в общих интересах была бы «связная Европа», все части которой объединены, как написала недавно государственный секретарь США Кондолиза Райс, «работающими отношениями» (cм. ее статью «Заново обдумывая национальные интересы» // Foreign Affairs. July/August 2008)?

    ВРЕМЯ СООБЩА РЕШАТЬ ГЛОБАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ

    У всех хватает своих проблем, всем есть чем заняться. Американскому электорату предстоит сделать выбор. Процесс адаптации переживает Европейский союз. В странах ЕС вызревают процессы этнорелигиозного самоопределения, причем как среди коренного населения, так и в общинах недавних иммигрантов. «Богатые» регионы претендуют на самостоятельное существование, чтобы не платить за развитие «бедных» регионов в рамках одного и того же государства. Это – серьезное испытание на прочность приверженности Евросоюза идеям терпимости и солидарности.

    Психологически можно понять тех, кто хочет оставить все как есть, чтобы умереть в той Европе или в той Америке, в которой они родились. Но стремительные перемены не позволяют такую роскошь. Они предполагают в том числе цивилизационную совместимость, толерантность не на словах, а на деле. И этого будет трудно добиться в условиях, когда воинствующий секуляризм действует с позиций, мало чем отличающихся от государственной религии.

    Не менее важно и то, что пришло время решать глобальные проблемы, до которых не доходили руки во время холодной войны. Тогда были другие приоритеты – идеологические. Если не сейчас, то когда еще бороться с глобальной бедностью, голодом, болезнями? Пока особого прогресса международному сообществу добиться не удается.

    В нашем подходе мы не видим ничего, что противоречило бы принципам рационализма, присущего мироощущению европейцев. Действовать иначе – значит наслаивать одни проблемы на другие, делать будущее Европы, всего Евро-Атлантического региона заложником поспешно принятых решений. Это было бы огромной тратой времени, обернулось бы множеством упущенных возможностей для совместных действий. Мы никого не торопим, а только призываем вместе подумать, что нас ждет. Но прорыв в общее грядущее требует новых, инновационных подходов. Будущее – за ними.

    globalaffairs.ru


    Смотрите также

    KDC-Toru | Все права защищены © 2018 | Карта сайта