/ К ГОСам, 2015 / отдельные темы по ИОЖ рубежа XIX-XX вв / А.И. Герцен. Журнал герцена колокол

А.И. Герцен

Из книги: Б.И. Есин. История русской журналистики Х1Х века: Учеб. для студентов, обучающихся по направлению и специальности «Журналистика» / Б.И. Есин.- 2-е изд., испр. и доп. – М.: Аспект Пресс, 2003. С. 101-113.

Журнально-издательская деятельность А. И. Герцена и

Н. П. Огарева. «Полярная звезда», «Колокол»

«Полярная звезда», «Колокол» Герцена сыграли выдающуюся роль в истории русской журналистики, в революционном движе­нии. Со страниц герценовских изданий звучал пламенный голос русской революционной демократии, призывавший угнетенные крестьянские массы и передовых людей своего времени из дво­рянской и разночинской интеллигенции к борьбе за землю и волю, за освобождение от крепостного права, против произвола поме­щиков и царизма. Опыт организации вольной русской типографии в Лондоне не имел аналогов в Европе.

«...Герцен, - отмечал В. И. Ленин в статье "Памяти Герце­на", - первый поднял великое знамя борьбы путем обращения к массам с вольным русским словом», и в этом его бессмертная зас­луга перед русским освободительным движением, журналистикой».

За границей Герцен был целиком поглощен революционными событиями 1848 г. Он надеялся, что революция в Европе принесет народам свободу, откроет дорогу социализму. Однако этого не про­изошло, что привело Герцена к глубокому духовному кризису после поражения революции 1848 г.

Русский революционер, с воодушевлением встретивший со­бытия 1848 г., был глубоко разочарован результатами революци­онной борьбы. Кровь была пролита напрасно. Буржуазия изменила делу революции. Не понимая буржуазно-демократического харак­тера революции 1848 г., Герцен усомнился в победе социализма в Европе вообще.

Отражением скептицизма и пессимизма Герцена, его духовно­го кризиса явился цикл статей, изданных отдельной книгой в Лон­доне под названием «Письма с того берега». Но скептицизм Герце­на не был формой перехода к предательству народных интересов, не был связан с отказом от революционной борьбы, как это слу­чилось с буржуазными и дворянскими либералами. Герцен по-пре­жнему оставался революционером. Горечь поражения, горечь раз­битых иллюзий скоро прошла, хотя и не бесследно. Теперь Герцен отдает все свое внимание России и осуществление социалистиче­ских идеалов целиком связывает с Россией, славянским миром. Он создает свою теорию русского утопического социализма, ос­новываясь на признании особой роли русской сельскохозяйствен­ной общины, где нет частной собственности, позволяющей избе­жать западноевропейского пути развития, прежде Запада достичь справедливого общественного устройства. Герцен видел социализм в освобождении крестьян с землей, в общинном землевладении. Свои излюбленные мысли на эту тему он развивал бесчисленное количество раз.

Герцен не понимал, что освобождение крестьян в России при любых условиях приведет к развитию капитализма. Он полагал, что с полным уничтожением крепостничества наступит эра всеобщего благополучия, что крестьянская революция может привести к установлению социалистических порядков. В этом была его ошиб­ка, его историческое заблуждение, обусловленное характером раз­вития России. Но это не умаляло его антикрепостнического пафоса.

В 1840-е годы под воздействием окружающей действительности и пропаганды Белинского лучшие люди России думали о раскрепо­щении крестьян. Вопрос освобождения крестьян стал насущной необходимостью. Даже правящие классы вынуждены были загово­рить об освобождении. Но революционные события во Франции и других странах Европы напугали их и заставили правительство пе­рейти к политике реакции. Всякие разговоры об отмене крепост­ного права были запрещены. «До 1848 года русская цензура была крута, но все-таки терпима, - писал Герцен. - После 1848 года там уже нельзя было печатать ничего, что мог бы сказать честный человек» (Т. 12. С. 78).

В связи с этим у Герцена еще в 1849 г. возникла мысль об изда­нии литературы на русском языке за границей, без цензуры. Одна­ко это намерение было осуществлено только в 1853 г., когда Гер­цен на свои средства организовал Вольную русскую типографию в Лондоне.

В первое время пребывания за границей Герцен знакомит пе­редовое западноевропейское общество с положением дел в крепо­стной России, со взглядами и настроениями борцов против само­державия и в этом видит свою задачу русского революционера. Этому посвящены статьи и брошюры «Россия», «Русский народ и соци­ализм», «Русское крепостничество», книга «О развитии револю­ционных идей в России» и другие произведения.

Подобная деятельность была важна, но она не удовлетворяла Герцена. Он хотел более активно влиять на русские дела, способ­ствовать пробуждению революционной активности в других. Путь к этому был один - начать издание революционной литературы для России. «Время печатать по-русски вне России, кажется нам, пришло». «Открытая, вольная речь - великое дело; без вольной речи - нет вольного человека... Открытое слово...- переход в дей­ствие», - писал он (Т. 12. С. 62).

Герцен правильно оценил значение слова как проявления революционной активности.

«Основание русской типографии в Лондоне является делом наи­более практически революционным, какое русский может сегод­ня предпринять», - утверждал Герцен (Т. 12. С. 78). Весной 1853 г. в листовке-обращении «Вольное русское книгопечатание в Лондоне. Братьям на Руси» Герцен объявил о создании такой типографии и обосновал необходимость вольного слова. Он страстно призывал поддержать вольную типографию, убеждал и даже уговаривал своих соотечественников воспользоваться его печатным станком: «Если мы все будем сидеть сложа руки и довольствоваться бесплотным ропотом и благородным негодованием, если мы будем благора­зумно отступать от всякой опасности и, встретив препятствие, останавливаться, не делая опыта ни перешагнуть, ни обойти, тог­да долго не придут еще для России светлые дни». «Хочу... восполь­зоваться моим положением, чтоб вашим невысказанным мыслям, вашим затаенным стремлениям дать гласность» (Т. 12. С. 63).

Герцен просил присылать нелегально распространяемые в Рос­сии произведения Пушкина, Рылеева, Лермонтова, Полежаева. «Присылайте что хотите, все написанное в духе свободы будет напечатано». Он обещал, что будет строго хранить тайну авторства и никого не поставит под удар самодержавия.

В 1853-1855 гг. Герцен напечатал в вольной русской типогра­фии такие прокламации и брошюры, как «Юрьев день! Юрьев день!», «Крещеная собственность», «Тюрьма и ссылка», «Письма из Франции и Италии» и другие произведения.

В листовке-обращении «Юрьев день! Юрьев день!» Герцен зат­рагивает наиболее жгучий вопрос современности - крепостное право. Остро и взволнованно пишет Герцен об этом зле, о позор­ном состоянии русского народа. Он обращается к передовому дво­рянству в надежде, что в среде дворян не иссякли декабристские настроения, что среди дворян есть силы, способные противосто­ять самодержавию и крепостничеству. «Из ваших рядов, - пишет он, - вышли Муравьев и Пестель, Рылеев и Бестужев. Из ваших рядов вышли Пушкин и Лермонтов. Наконец и мы, оставившие родину, для того, чтобы хоть вчу­же раздавалась свободная русская речь, вышли из ваших рядов» (Т. 12. С. 80). Герцен пытается воздействовать на ум и чувства дво­рян, предрекая неизбежную катастрофу, пугачевщину, если они не найдут в себе силы уничтожить крепостничество, воздейство­вать на царя. Но если дворяне не окажутся способны изменить по­ложение в стране, то Герцен оставляет за собой право призвать народ к освобождению своими силами.

В брошюре «Крещеная собственность» Герцен снова ставит воп­рос об освобождении крестьян. Он предполагает, что «узел помещичьей власти», вероятно, все-таки разрубится топором мужика. Он подробно излагает свои взгляды на роль общины в дальнейшей судьбе русского крестьянства, надеется, что при освобождении крестьян с землей русская община может сыграть важную, реша­ющую роль для установления социалистических отношений. Ос­новная задача этого произведения заключалась в том, чтобы дать такую характеристику русского народа и крепостнических поряд­ков, которая побуждала бы к переустройству русской жизни и ук­репляла бы веру в Россию как в молодую и мощную страну, обла­дающую великим будущим.

Поражение в Крымской войне и смерть царя Николая I вызва­ли оживление в общественно-политической жизни России. Воп­рос об отмене крепостного права вновь стал открытым вопросом всей русской жизни, всей прессы.

Герцен чутко отреагировал на это изменение атмосферы в стране и принял решение об издании за границей периодического органа под названием «Полярная звезда». Объявление об издании «По­лярной звезды» было опубликовано в 1855 г. в виде листовки. Им же открывался и первый номер издания. «План наш, - писал Гер­цен, - чрезвычайно прост. Мы желали бы иметь в каждой части одну общую статью (философия революции, социализм), одну историческую или статистическую статью о России или о мире славянском; разбор какого-нибудь замечательного сочинения и одну оригинальную литературную статью; далее смесь, письма, хрони­ка и пр.» (Т. 12. С. 270).

Назвав свой периодический орган так же, как назывался аль­манах декабристов («Полярная звезда»), он тем самым хотел под­черкнуть преемственность с декабристами. Связь с традициями декабристов Герцен подчеркивал не только заглавием своего пе­чатного органа, но и изображением на его обложке портретов пяти казненных революционеров и даже днем выхода первого номера. «Полярная звезда» появилась в годовщину казни декабристов.

«Полярная звезда» издавалась ежегодно. Всего с 1855 по 1862 г. вышло семь номеров «Полярной звезды».

Значение «Полярной звезды» в развитии русской общественной мысли и журналистики велико. Здесь впервые были опубликованы важные политические статьи, запрещенные стихотворения, воспо­минания революционеров и другие материалы. Со страниц «Поляр­ной звезды» звучало смелое свободное слово о самых острых вопро­сах русской жизни. «Полярная звезда» сделала много для политического просвещения, пробуждения политической активности, для воспитания революционного поколения, смелого, отважного, гото­вого отдать себя целиком делу революционно-демократических пре­образований. В его альманахе русские читатели впервые находили прямую открытую постановку острых социальных вопросов.

Здесь были опубликованы стихи Пушкина «Вольность», «Де­ревня», стихотворение Лермонтова «На смерть поэта», стихи Ога­рева, главы «Былого и дум», воспоминания и письма декабристов. В первом номере «Полярной звезды» были опубликованы «Пись­мо к Гоголю» Белинского, статья Герцена «К нашим» и другие материалы. Вслед за вводной статьей было напечатано «Письмо к императору Александру II». В нем публицист требует как минимум двух вещей: свободы слова и освобождения крестьян с землей.

Герцен признает свою непримиримость с царем, но готов идти на компромисс: «Разумеется, моя хоругвь - не ваша, я неиспра­вимый социалист, вы самодержавный император», но «я готов ждать, стереться, говорить о другом, лишь бы у меня была живая надежда, что вы что-нибудь сделаете для России» (Т. 12. С. 273).

Апелляция Герцена к царю была обусловлена его положением, который еще не видит революционного народа и надеется на мир­ный исход освобождения «сверху».

Однако тут же издатель «Полярной звезды» печатает произве­дения, где положение вещей в стране называет безумием, клей­мит рабов самодержавия и крепостничества.

Выход второго тома «Полярной звезды» вполне определил ус­пех предприятия Герцена. Были укреплены связи с Россией, по­явились люди, которые захотели воспользоваться услугами Воль­ной русской типографии. Вторая книга «Полярной звезды» разош­лась успешно, стала широко проникать в Россию. В Петербурге, Москве, Нижнем Новгороде, в Сибири восторженно читались произведения Герцена, отпечатанные в Вольной русской типогра­фии. В числе столичных читателей был и молодой студент Добро­любов. Чернышевский штудировал философские материалы вто­рой книги «Полярной звезды».

Весной 1856 г. в Лондон прибывает Н.П. Огарев - старый друг и единомышленник Герцена. Он принял немедленное участие в изданиях Герцена. Больше того, он предложил Герцену, учитывая оживление общественной жизни на родине, начать издание пери­одического органа, выходящего чаще «Полярной звезды». Эта мысль была подхвачена Герценом, который и предложил назвать этот орган «Колоколом».

Революционная газета «Колокол» начала издаваться с июля 1857 г. С момента организации и до 1861 г. она имела подзаголовок «Прибавочные листы к "Полярной звезде"». Однако с первых же номеров «Колокол» стал вполне самостоятельным изданием. Вы­ходил он один раз в месяц, затем, с 1858 г., два раза в месяц, а иногда еженедельно, объемом не менее восьми страниц большого (альбомного) формата на тонкой прочной бумаге, отпечатанный мелкими шрифтами.

«Колокол» имел эпиграф, взятый из Шиллера: «Vivo voco!», т.е. «Зову живых!».

Открывался первый номер стихотворным предисловием Ога­рева, за которым шла программа «Колокола». Издание «Колокола» объяснялось желанием более оперативно откликаться на события русской жизни. Направление провозглашалось таким же, как в «Полярной звезде»: «Везде, во всем, всегда быть со стороны воли против насилия, со стороны разума против предрассудков, со сто­роны науки против изуверства...». Самыми неотложными делами считались «освобождение слова от цензуры, освобождение кресть­ян от помещиков, освобождение податного сословия от побоев». Впрочем, добавляли издатели, «Колокол» будет звонить, чем бы ни был затронут - нелепым указом или глупым гонением рас­кольников, воровством сановников или невежеством Сената. Смеш­ное и преступное, злонамеренное и невежественное - все идет под «Колокол» (Т. 12. С. 357-358). Такая программа помогла собрать вокруг «Колокола» все оппозиционные антикрепостнически на­строенные элементы русского общества, звала всех на борьбу с крепостничеством.

В основном «Колокол» заполнялся статейным материалом. В нем впервые появились руководящие передовые статьи. Но кроме автор­ских статей Герцена и Огарева большое место в газете занимали злободневные и острые сообщения из России, блестяще обработан­ные редакцией и снабженные яркими примечаниями, комментари­ями. Печатались полемические статьи. Изредка помещались стихо­творения. Требования к стихам в газете были очень высокими. Так, публикуя стихотворение Некрасова «Размышления у парадного подъезда», редакция замечала: «Мы очень редко помещаем стихи, но такого рода стихотворение нет возможности не поместить».

В «Колоколе» была опубликована целая серия заметок под выразительным заглавием «Правда ли?» (вопросительный знак наби­рался в перевернутом виде). Здесь сообщались такие вопиющие факты насилия, беззакония, что разум отказывался верить в их существование. Ряд материалов печатался под рубрикой «Под спу­дом». В ней редакция предавала гласности то, что тщательно скры­валось от общества.

Впервые русская печать систематически и открыто стала ра­зоблачать злодеяния царской бюрократии и крепостников-поме­щиков, полицейский произвол, безнаказанные убийства и наси­лия помещиков, хищения сановников, аморальность правящих классов. Герцен предупреждает своих добровольных корреспонден­тов: сообщайте только верные, проверенные факты. Как никто другой, издатель «Колокола» понимал губительность неверной информации.

Основой всесторонних обличений в газете был горячий патри­отизм издателей. «Одна горячая любовь к России, одно глубокое убеждение, что наш обличительный голос полезен, заставляет нас касаться страшных ран нашего жалкого общественного быта и их гноя. Мы крик русского народа, битого полицией, засекаемого помещиками», - писали издатели «Колокола» (Т. 13. С. 80).

Однако «Колоколу» были присущи и либеральные тенденции. Особенно это относится к первому (1857-1861) периоду. Они вы­ражались прежде всего в том, что издатели «Колокола» обраща­лись с увещеваниями к царю в надежде на мирное разрешение сверху назревших вопросов общественной жизни. Обещания, дан­ные Александром II в 1857 г. о подготовке отмены крепостного права, породили особенно сильные иллюзии Герцена. Герцен, не отрицая в принципе революционного пути преобразования стра­ны, готов в это время согласиться и на освобождение сверху, лишь бы крестьянам была дана вместе с волей земля.

В публицистиче­ской деятельности Герцена, как справедливо указывают современ­ные исследователи, нет момента, который можно было бы оха­рактеризовать как проведение либеральной линии: для Герцена характерны лишь колебания от демократической позиции к либе­ральной. Одновременно с письмами к царю в «Колоколе» публи­ковались статьи, письма к редактору, где указывалось, что царь заодно с крепостниками и что надо готовиться к борьбе за осво­бождение от царя и помещиков. Весной 1860 г. сам Герцен уже не считает возможным далее надеяться на царя, правительство. В этих условиях русские либералы (Кавелин, Боткин, Чичерин и др.) советуют Герцену не увлекаться «крайностями», сбавить тон. Но Герцен и Огарев не вняли уговорам.

С другой стороны, либеральные настроения Герцена не могли не привести к конфликту с новым поколением русских революци­онеров-демократов, группировавшихся вокруг Чернышевского и Добролюбова.

В ряде статей 1859 г. «Колокол» упрекал «Современник», рус­ских революционеров-разночинцев в излишне резких нападках на «лишних людей» из дворянского сословия, на либералов, либе­ральную гласность («Veri dangerous!!!», «Лишние люди и желчевики»). Статьи свидетельствовали об известном отрыве Герцена от русской жизни, от нового поколения революционных демократов. Статьи Герцена могли дезориентировать часть молодежи, мешали успешному натиску на самодержавие. Такая позиция «Колокола» не могла не вызвать возражений со стороны революционно-демократического движения. И вот в № 64 «Колокола» появилось «Письмо из провинции», подписанное «Русский человек». Текст этого письма и предисловие, предпосланное ему Герценом, весь­ма наглядно показывают суть разногласий двух течений революци­онной мысли в России.

Русский человек в очень энергичных выражениях упрекал Гер­цена за его «гимны» Александру II. Русский человек предупреж­дал, что царь Александр II заодно с помещиками, скоро покажет «николаевские зубы», и единственный выход для России видел в революции. «К топору зовите Русь!» - восклицал в конце письма Русский человек.

Герцен проявил большое гражданское и профессиональное мужество, опубликовав письмо, но в предисловии к нему объяс­нил свою позицию желанием избежать насилия, противопоставил тезису «К топору зовите Русь!» лозунг «К метлам!». Тем не менее и автор «Письма из провинции», и Герцен считают друг друга дос­тойными уважения, демократами, людьми одного направления.

С 1861 г. в содержании «Колокола» происходят существенные изменения. Издатели «Колокола» были глубоко не удовлетворены характером крестьянской реформы 1861 г. Внимательное изучение Манифеста об освобождении крестьян показало им антинародную суть реформы. Активные выступления крестьян, недовольных «ос­вобождением», общий подъем революционного движения в Рос­сии, жестокая расправа над крестьянами и революционной интел­лигенцией оказали большое влияние на руководителей «Колоко­ла». Газета дает информацию о многочисленных случаях возмущения крестьян, печатает поименный список всех крестьян, убитых в селе Бездна. Огарев в № 101 (июнь 1861 г.) пишет в статье «Разбор нового крепостного права» о том, что «крепостное право заменено новым. Народ царем обманут».

Проклятья и негодование звучат теперь в статьях Герцена, об­ращенных в адрес самодержавия. Царь первый прибег к силе, к кровавой расправе над недовольными «освобождением». Церковь осталась в стороне от народного дела. «Колокол» прямо обращает­ся к народу, мечтает о том, чтобы быть услышанным простыми людьми. С 1861 г. в «Колоколе» печатается ряд статей-прокламаций: «Что нужно народу?», «Что надо делать войску?» и др. Герцен и Огарев дают практические советы революционерам, обращаются к революционному студенчеству с призывом включиться в рево­люционную работу.

С конца 1861 г. «Колокол» выходит то еженедельно, то сдвоен­ными номерами. Герцен приветствует создание в России революционной организации «Земля и воля». «С жадностью будем мы следить каждый шаг ваш, с трепетом ждать от вас вестей, с любовью будем передавать их» (Т. 17. С. 56). С мая 1865 г. слова «земля и воля» были прибавлены к эпиграфу «Колокола» как выражение основ­ного требования революционной демократии. Эти слова станут боевым лозунгом революционных народников и полтора десяти­летия будут вдохновлять их в борьбе против самодержавия. Герцен по-новому оценивает деятельность «Современника», его роль в освободительной борьбе. Горячо защищает он сосланного прави­тельством поэта Михайлова, с гневом пишет об аресте и ссылке Чернышевского, акте гражданской казни над ним.

Все это не могло не привести к разрыву с либералами, осужде­нию их позиции по ряду общественных вопросов (Кавелин, Тур­генев). Один из главарей русского либерализма Кавелин прямо оправдывал репрессии против демократии, арест Чернышевского. Герцен все более твердо укрепляется на позициях интернацио­нализма, горячо защищает право польского народа на самостоя­тельное государственное устройство, выступает за свободу других народов. Польское восстание 1863 г. против самодержавия нашло у Герцена и Огарева искреннюю поддержку. «Мы с Польшей, пото­му что мы за Россию... Мы хотим независимости Польши, потому что одна цепь сковывает нас», - писал Герцен в 1863 г. Выступая против приверженцев царизма, шовинистов, Герцен подчерки­вал, что ружья, которые стреляют в восставших поляков, - это ружья, из которых расстреливали русских крестьян в Бездне. Герцен призывает солдат и офицеров не принимать участия в подав­лении восстания, пропагандирует пример русского офицера, пе­решедшего на сторону восставших.

«Придет время, не "отцы", так "дети" оценят и тех трезвых и тех честных русских, которые одни протестовали и будут протес­товать против гнусного умиротворения... Память, что не вся Рос­сия стояла в разношерстном стаде Каткова, останется», - писал Герцен в письме Тургеневу (Т. 27, кн. 2. С. 454-455).

По просьбе Герцена В. Гюго написал воззвание к русским, опубликованное в «Колоколе», в котором французский писатель призывал русских воинов не сражаться с поляками: «Перед вами в Польше не неприятель, а пример».

События в Польше резко размежевали русское общество. Либе­ралы вместе с конверваторами стали плотной толпой у царского трона. Когда все «образованное общество» отвернулось от «Коло­кола», Герцен не смутился, не сдался. Он продолжал отстаивать свободу Польши и бичевать усмирителей.

Итак, когда Герцен увидел в 1861 г. революционный народ в России, он безбоязненно встал на сторону революции, он смело поднял, по словам В.И. Ленина, знамя революции. В этом суть пореформенной эволюции «Колокола».

Успех «Колокола» был несомненен. Революционную газету жад­но читали в России, десятки людей становились корреспондента­ми Герцена. Разоблачительных статей и заметок «Колокола» боя­лись чиновники-бюрократы, помещики-крепостники, сановники-казнокрады, правящие круги империи. «Колокол» с благоговением читал Т. Шевченко, хорошо знал его актер Щепкин, поэт Курочкин, революционное студенчество Москвы и Петербурга, Киева и Казани. В провинции молодежь, переписывая материалы из «Ко­локола», присовокупляла к ним местные добавки.

Правительство принимало ряд мер, чтобы обезопасить пропа­ганду «Колокола». Оно добивалось через дипломатические каналы запрещения произведений Герцена в отдельных странах. К Герце­ну подсылались шпионы и осведомители, направлялись аноним­ные письма с угрозой физической расправы, лица, поддерживав­шие отношения с Герценом, преследовались. За границей некто Шедо-Ферроти - барон Фиркс, подкупленный русским правительством, выступил с клеветническими брошюрами против Герцена. В 1862 г. Каткову было разрешено открыто полемизировать с Гер­ценом в русской печати: скрывать деятельность Герцена было уже невозможно. Но все эти меры не приводили к нужным правитель­ству результатам. Имя Герцена продолжало оставаться популярным в русском обществе. «Колокол» сохранял огромный авторитет.

Успех «Колокола» во многом держался на трудах Герцена, его идейной убежденности, исключительном мастерстве публициста. Многие заметки, статьи Герцена написаны в стиле свободного разговора с читателем, что создавало особую атмосферу доверия и контакта. Боевые броские заголовки, богатая образность, ирония, парадокс, ритмическая организация речи - все служило действен­ности герценовских статей и комментариев. Любимым жанром Гер­цена были письма, но он умел написать и фельетон, и памфлет, и поэтический очерк. О друзьях по борьбе, жертвах царизма Герцен мог писать лирично, возвышенно. Причем публицист не стремил­ся к нарочитому «оживлению» своих статей: так писалось от пол­ноты души, от идейной убежденности в правоте своего дела.

Немалый вклад в содержание «Колокола» вносил Н.П. Огарев. Его перу принадлежат такие статьи, как «На Новый год», «Разбор нового крепостного права», «Ход судеб», «Надгробное слово». Ряд статей был им написан совместно с Герценом, Обручевым и др. Огарев писал резко, откровенно, доступно, вкладывая в свои про­изведения жгучую ненависть и презрение к самодержавию, эксп­луататорам, защищая «волю народную», «правду человеческую», достойную жизнь для всех людей на земле.

С конца 1863 г. в условиях спада революционного движения в России несколько падает и популярность «Колокола». Вместо 2500-3000 экземпляров стало распространяться около тысячи и менее экземпляров. С 1864 г. «Колокол» вновь начинает выходить раз в месяц. Характеризуя обстановку в стране, Герцен писал: «Рев, вой, шипенье казенного свирепого патриотизма заглушает всякое че­ловеческое слово». Но журналист не сдавался. Он писал: «Надо иметь дух» продолжать речь, «продолжать для того, чтобы не умолк последний протест, чтоб не заглохло угрызение совести, чтоб не было вдвойне стыдно потом» (Т. 18. С. 238, 239).

«Колокол» оставался революционно-демократическим органом и во второй половине 1860-х годов. Больше того, в последние два-три года его существования в статьях Герцена известное место за­нимают вопросы, связанные с деятельностью западноевропейско­го пролетариата, с деятельностью I Интернационала. Особенно интересны в этом отношении «Письма к старому товарищу», на­писанные уже после закрытия «Колокола». Это обращение к концу жизни (Герцен умер в 1870 г.) и к I Интернационалу подчеркива­ет чуткость русского журналиста ко всем новым фактам революционной деятельности на Западе. Но главная боль Герцена была в России: ни свободы, ни демократии в ней не осуществилось.

«Колокол» прекратился в 1868 г., хотя на русском языке он перестал «временно» издаваться в 1867 г. (1868 год «Колокол» вы­ходил на французском языке).

studfiles.net

Колокол (газета) — WiKi

История

Основание «Колокола»

Изначально Вольная русская типография не вызвала ажиотажа среди русских авторов, поэтому многие материалы Герцен готовил самостоятельно. Положение изменилось, когда летом 1855 года Александр Герцен запустил первое регулярное издание — альманах «Полярная звезда». К 1857 году объём корреспонденции вырос настолько, что возможностей толстого журнала, который удавалось издавать только с периодичностью ежегодника, перестало хватать для публикации всех вызывавших интерес материалов. Чтобы иметь возможность оперативно откликаться на важные текущие события, по идее Огарёва, после выхода третьей книжки альманаха издатели начинают выпускать газету. «Колокол» получает статус приложения к «Полярной звезде», и подзаголовок «Прибавочные листы к „Полярной звезде“» печатается на первой странице вплоть до 117-го номера, последнего номера 1861 года.

Подчеркивая генетическую связь «Полярной звезды» и «Колокола», в передовой первого номера Герцен повторно печатает программу «Звезды»:

Освобождение слова от цензуры!Освобождение крестьян от помещиков!Освобождение податного состояния от побоев!

Такая программа привлекала либерально-оппозиционные круги, активность которых все возрастала, и объединяла широкие и разнообразные силы для создания антикрепостнического фронта.

Уже в отпечатанном отдельным листом объявлении о будущем издании «Колокола», которое рассылалось вместе с третьим выпуском «Полярной звезды», появляется знаменитый девиз газеты. «Vivos voco!» — первые слова эпиграфа Шиллера к «Песне о колоколе» (1799): «Vivos voco. Mortuos plango. Fulgura frango» (Зову живых. Оплакиваю мертвых. Сокрушаю молнии.).

Пятилетие успеха

Первые восемь номеров «Колокола» выходили раз в месяц, но, с ростом популярности, 15 февраля 1858 года издание перешло на двухразовый выпуск, по первым и пятнадцатым числам. В дальнейшем, в зависимости от количества корреспонденции и важности событий, периодичность колебалась от еженедельной до ежемесячной. С ноября 1861 по июнь 1863 года газета издавалась 3-4 раза в месяц. Объём газеты составлял 8 (иногда 10) страниц. Листы печатались на тонкой бумаге, которую проще нелегально переправлять через таможню. Нумерация страниц была сквозная через все выпуски газет, так что последняя страница последнего 245-го выпуска имела номер 2002. Приложения «Под суд!» и «Общее вече» в общую пагинацию не включались, и каждое из них имело собственную сквозную нумерацию.

Регулярное бесцензурное издание оказалось востребовано читателями. С учетом допечаток, за десять лет существования газеты было выпущено около полумиллиона экземпляров. Во времена наибольшей популярности издания тираж номера доходил до 2500-3000 экземпляров, а с повторными тиражами до 4500-5000, что сделалось соизмеримым с тиражами наиболее крупных легальных российских газет (10-12 тысяч экземпляров) того времени. Порой стоимость газеты, дошедшей до русского читателя, увеличивалась вдесятеро против номинала.

Издание было немедленно запрещено в России, а в первой половине 1858 г. царскому правительству удалось добиться официального запрещения «Колокола» в Пруссии, Саксонии, в Риме, Неаполе, Франкфурте-на-Майне. Тем не менее Герцену удается создать пути для сравнительно безопасной доставки корреспонденции из России через ряд надежных адресов: Ротшильда, книготорговцев Трюбнера, Франка, друга семьи Марию Рейхель и других. Впоследствии многие приёмы распространения газеты, переправки её через границу были взяты за образец издателями других нелегальных и революционных изданий. Время от времени в «Колоколе» появляются советы по использованию наиболее надежных каналов и подтверждения о получении той или иной корреспонденции. Письма и статьи публикуются большей частью под псевдонимами или анонимно. По материалам полученных писем о событиях в России и злоупотреблениях на местах, выходит постоянный отдел мелкой критической корреспонденции «Смесь», рубрика «Правда ли?». Часто информация из писем обрабатывается самим Герценом. Из двух тысяч страниц «Колокола» Герценом написано около 1200.

Литературные публикации в «Колоколе» подчинены задачам агитации, разоблачения политики властей. В газете можно встретить поэзию М. Ю. Лермонтова, («Увы! как скучен этот город…»), Н. А. Некрасова («Размышления у парадного подъезда»), обличительные стихи Огарёва, М. Л. Михайлова, П. И. Вейнберга, В. Р. Зотова и др. Как и в «Полярной звезде», в «Колоколе» публикуют отрывки из «Былого и дум».

Среди корреспондентов Герцена и Огарёва работники министерств внутренних и иностранных дел, Священного Синода. Хотя тогдашний государственный бюджет не обнародовался, «Колоколу» удается получить и опубликовать полный бюджет за 1859 и 1860 годы. Газету читает сам Александр II. Бесцензурная трибуна «Колокола» используется для публикации открытых писем Государю и Государыне. Номера в конвертах рассылаются министрам и чиновникам, фигурантам напечатанных материалов. Александр II вынужден предупреждать министров: «в случае получения газеты никому о ней не сообщать, но оставлять исключительно для личного чтения». В 27-м номере «Колокола» извещалось: «Мы отправили прошлый лист Колокола в конверте на имя Государя. Важность „Дедновского дела“ побудила нас к этому. Надеемся, что Долгорукий <шеф жандармов и начальник III отделения> не скрыл его». Иногда, во время министерских докладов, император с мрачным юмором вспоминал, что уже читал это в «Колоколе». «Скажите Герцену, чтобы он не бранил меня, иначе я не буду абонироваться на его газету», — иронизирует Александр II.

Возмущение императора вызвало напечатанное в 25-м номере «Письмо к редактору». В письме были помещены тексты почти десятка секретных документов — о цензуре, о крестьянах, о подготовке крестьянской реформы. Была приведена личная резолюция Александра II, запрещавшая употреблять в служебных бумагах слово «прогресс».

Падение популярности

С 1862 года интерес к «Колоколу» начинает падать. В России уже появляются более радикальные движения, для которых «Колокол» «совсем становится конституционным». По их мнению, «Колокол» должен «благовестить не к молебну, а звонить в набат», «звать Русь к топору». В то же время публика склонна связывать эти движения с Герценом и приписывать его влиянию любые бедствия, как это произошло с петербургскими пожарами в 1862 году. После принятого редакторами решения поддержать польское восстание 1863 года, бо́льшая часть либеральных читателей отворачивается от газеты. К концу 1863 года тираж «Колокола» падает до 500 экземпляров. Пытаясь расширить круг читателей, в 1862 году издатели запускают приложение к «Колоколу», газету для простого народа «Общее вече», однако в 1864 прекращают её издание.

Стремясь быть ближе к своему читателю, весной 1865 года Герцен и Огарёв переводят Вольную русскую типографию в Швейцарию. «Колокол» номер 196 вышел 1 апреля в Лондоне, а 197-й увидел свет 25-го мая уже в Женеве. Однако эти усилия не приводят к успеху. В 1866 году, после выстрела Каракозова, в новом открытом письме Александру II Герцен признаёт: «Было время, когда Вы читали „Колокол“ — теперь Вы его не читаете». Несмотря на осуждение «Колоколом» терроризма, после покушения на императора газета продолжает терять читателей. Корреспонденция из России почти перестаёт поступать. Материал для раздела «Смесь» издатели получают из легальной русской прессы. В 1867 году издание снова возвращается к единственному выпуску в месяц, а 1 июля 1867 года стихотворением Огарёва «До свиданья!» сообщает, что «смолкает Колокол на время».

В 1868 году Герцен и Огарёв делают попытку ещё раз расширить свою аудиторию и возродить «Колокол», обращаясь к европейскому читателю. Они издает газету «Kolokol» на французском языке с русскими прибавлениями. «Ничего нового мы сказать не собираемся», — пишет Герцен в первом номере. «Меняя язык, газета наша остается той же и по направлению и по цели <…>. Нам кажется, что на сию минуту полезнее говорить о России, чем говорить с нею». Объясняя причины, побуждающие писать на чужом языке, он говорит, что наступило время познакомиться с Россией «до того, как завяжется весьма вероятная борьба <…> которая помешает всякому беспристрастию и приостановит всякое изучение». Новое издание не пользовалось успехом и стало мишенью многочисленных нападок в России. Первые шесть номеров выходили раз в две недели, затем издание перешло на ежемесячный цикл, а к концу года зачахло окончательно.

Издания «Колокола»

С 1 июля 1857 года по 1 июля 1867 года было выпущено 245 номеров «Колокола» (некоторые номера сдвоенные).

Будучи приложением к «Полярной звезде», довольно быстро «Колокол» обзавелся собственными приложениями.С 1 октября 1859 года по 22 апреля 1862 вышло 13 выпусков обличительного приложения «Под суд!».С 15 июля 1862 года по 15 июля 1864 года вышло 29 номеров приложения «Общее вече», газеты для народа.

Отдельные нерегулярные приложения издавались к номерам 21, 29, 44, 49, 61, 84, 102, 119—120, 122—123, а также два приложения без указания номера, к которому они относятся. 1 августа 1867 вышел «Прибавочный лист к первому десятилетию» «Колокола», который завершил издание.

В 1868 году Герцен делает попытку возродить «Колокол», и издает газету «Kolokol» на французском языке с русскими прибавлениями. С 1 января по 1 декабря вышло пятнадцать номеров (14—15 сдвоенные) «Kolokol» («La cloche») и семь номеров (5—6 сдвоенные) «Русского прибавления». Последнее «Русское прибавление» появилось 15 июня. 15 февраля 1869 выходит приложение на французском языке «Supplement du Kolokol» с документами из архива П. В. Долгорукова.

В 1862—1865 гг. Л. Фонтен издавал в Брюсселе газету «La Cloche», в которой перепечатывал, во французском переводе, наиболее значительные статьи и заметки из «Колокола» Герцена. Издание «La Cloche», бывшее убыточным, субсидировалось Г. Г. Устиновым.

Часть номеров «Колокола», в связи с высоким спросом на издание, была издана Вольной русской типографией повторно. Известно минимум 52 номера газеты, набранных и отпечатанных заново. Второе издание отличалось в деталях оформления, в нём были осуществлены мелкие стилистические правки, исправлены старые опечатки и добавлены новые.

• Первое издание второго номера

• Заголовок второго издания второго номера.

В 1870 году, с 21 марта (2 апреля) по 27 апреля (9 мая), Огарёв совместно с С. Г. Нечаевым выпустили ещё 6 номеров «Колокола», которые значительно отличались от «Колокола» 1857—1867 годов. Основным автором этой газеты был Нечаев. Людвиг Чернецкий, ставший к этому времени владельцем Вольной русской типографии, вскоре отказался печатать нечаевскую газету. Бесцеремонное поведение Сергея Нечаева и его расхождения с Николаем Огарёвым в определении линии издания быстро привели к обострению отношений и закрытию нового еженедельника. Возобновлённый «Колокол» печатался тиражом в 1000 экземпляров, которые не расходились.[1]

21 января 1920 года, в пятидесятую годовщину смерти Герцена, в Петрограде было выпущено одноименное мемориальное издание:«Колокол». Однодневная газета памяти А. И. Герцена. (Под редакцией М. К. Лемке. Изд. Музея революции).

В 1962—1964 годах осуществлено факсимильное переиздание «Колокола» Герцена и Огарёва с приложениями, подготовленное «Группой по изучению революционной ситуации в России конца 1850-х — начала 1860-х годов». Комментированное факсимильное переиздание французского «Kolokol» с русскими прибавлениями вышло отдельно, в 1978—1979 годах.

См. также

Примечания

Литература

• Колокол. Газета А. И. Герцена и Н. П. Огарёва. Выпуски I—IX. Факсимильное издание. «Наука», Москва, 1962—1964 год. Тираж 6700 экз.
• Колокол. Газета А. И. Герцена и Н. П. Огарёва. Выпуск X. Приложения. Факсимильное издание. «Наука», Москва, 1964 год. Тираж 6200 экз.
• Колокол. Газета А. И. Герцена и Н. П. Огарёва. Выпуск XI. Указатели. «Наука», Москва, 1962 год. Тираж 7000 экз.
• Колокол. Kolokol. Газета А. И. Герцена и Н. П. Огарева. Переводы. Комментарии. Указатели. «Наука», Москва, 1978 год. Тираж 6100 экз.
• Колокол. Kolokol. Газета А. И. Герцена и Н. П. Огарева. Факсимильное издание. «Наука», Москва, 1979 год. Тираж 1000 экз.

Ссылки

ru-wiki.org

Колокол (газета) Википедия

«Ко́локол» — первая русская революционная газета, издававшаяся А. И. Герценом и Н. П. Огарёвым в эмиграции в Вольной русской типографии в 1857—1867 годах. Как продолжение закрытого «Колокола», в 1868 году на французском языке издавалась газета «Kolokol» («La cloche»), адресованная преимущественно европейскому читателю.

История

Основание «Колокола»

Изначально Вольная русская типография не вызвала ажиотажа среди русских авторов, поэтому многие материалы Герцен готовил самостоятельно. Положение изменилось, когда летом 1855 года Александр Герцен запустил первое регулярное издание — альманах «Полярная звезда». К 1857 году объём корреспонденции вырос настолько, что возможностей толстого журнала, который удавалось издавать только с периодичностью ежегодника, перестало хватать для публикации всех вызывавших интерес материалов. Чтобы иметь возможность оперативно откликаться на важные текущие события, по идее Огарёва, после выхода третьей книжки альманаха издатели начинают выпускать газету. «Колокол» получает статус приложения к «Полярной звезде», и подзаголовок «Прибавочные листы к „Полярной звезде“» печатается на первой странице вплоть до 117-го номера, последнего номера 1861 года.

Подчеркивая генетическую связь «Полярной звезды» и «Колокола», в передовой первого номера Герцен повторно печатает программу «Звезды»:

Освобождение слова от цензуры! Освобождение крестьян от помещиков!Освобождение податного состояния от побоев!

Такая программа привлекала либерально-оппозиционные круги, активность которых все возрастала, и объединяла широкие и разнообразные силы для создания антикрепостнического фронта.

Уже в отпечатанном отдельным листом объявлении о будущем издании «Колокола», которое рассылалось вместе с третьим выпуском «Полярной звезды», появляется знаменитый девиз газеты. «Vivos voco!» — первые слова эпиграфа Шиллера к «Песне о колоколе» (1799): «Vivos voco. Mortuos plango. Fulgura frango» (Зову живых. Оплакиваю мертвых. Сокрушаю молнии.).

Пятилетие успеха

Первые восемь номеров «Колокола» выходили раз в месяц, но, с ростом популярности, 15 февраля 1858 года издание перешло на двухразовый выпуск, по первым и пятнадцатым числам. В дальнейшем, в зависимости от количества корреспонденции и важности событий, периодичность колебалась от еженедельной до ежемесячной. С ноября 1861 по июнь 1863 года газета издавалась 3-4 раза в месяц. Объём газеты составлял 8 (иногда 10) страниц. Листы печатались на тонкой бумаге, которую проще нелегально переправлять через таможню. Нумерация страниц была сквозная через все выпуски газет, так что последняя страница последнего 245-го выпуска имела номер 2002. Приложения «Под суд!» и «Общее вече» в общую пагинацию не включались, и каждое из них имело собственную сквозную нумерацию.

Регулярное бесцензурное издание оказалось востребовано читателями. С учетом допечаток, за десять лет существования газеты было выпущено около полумиллиона экземпляров. Во времена наибольшей популярности издания тираж номера доходил до 2500-3000 экземпляров, а с повторными тиражами до 4500-5000, что сделалось соизмеримым с тиражами наиболее крупных легальных российских газет (10-12 тысяч экземпляров) того времени. Порой стоимость газеты, дошедшей до русского читателя, увеличивалась вдесятеро против номинала.

Издание было немедленно запрещено в России, а в первой половине 1858 г. царскому правительству удалось добиться официального запрещения «Колокола» в Пруссии, Саксонии, в Риме, Неаполе, Франкфурте-на-Майне. Тем не менее Герцену удается создать пути для сравнительно безопасной доставки корреспонденции из России через ряд надежных адресов: Ротшильда, книготорговцев Трюбнера, Франка, друга семьи Марию Рейхель и других. Впоследствии многие приёмы распространения газеты, переправки её через границу были взяты за образец издателями других нелегальных и революционных изданий. Время от времени в «Колоколе» появляются советы по использованию наиболее надежных каналов и подтверждения о получении той или иной корреспонденции. Письма и статьи публикуются большей частью под псевдонимами или анонимно. По материалам полученных писем о событиях в России и злоупотреблениях на местах, выходит постоянный отдел мелкой критической корреспонденции «Смесь», рубрика «Правда ли?». Часто информация из писем обрабатывается самим Герценом. Из двух тысяч страниц «Колокола» Герценом написано около 1200.

Литературные публикации в «Колоколе» подчинены задачам агитации, разоблачения политики властей. В газете можно встретить поэзию М. Ю. Лермонтова, («Увы! как скучен этот город…»), Н. А. Некрасова («Размышления у парадного подъезда»), обличительные стихи Огарёва, М. Л. Михайлова, П. И. Вейнберга, В. Р. Зотова и др. Как и в «Полярной звезде», в «Колоколе» публикуют отрывки из «Былого и дум».

Среди корреспондентов Герцена и Огарёва работники министерств внутренних и иностранных дел, Священного Синода. Хотя тогдашний государственный бюджет не обнародовался, «Колоколу» удается получить и опубликовать полный бюджет за 1859 и 1860 годы. Газету читает сам Александр II. Бесцензурная трибуна «Колокола» используется для публикации открытых писем Государю и Государыне. Номера в конвертах рассылаются министрам и чиновникам, фигурантам напечатанных материалов. Александр II вынужден предупреждать министров: «в случае получения газеты никому о ней не сообщать, но оставлять исключительно для личного чтения». В 27-м номере «Колокола» извещалось: «Мы отправили прошлый лист Колокола в конверте на имя Государя. Важность „Дедновского дела“ побудила нас к этому. Надеемся, что Долгорукий <шеф жандармов и начальник III отделения> не скрыл его». Иногда, во время министерских докладов, император с мрачным юмором вспоминал, что уже читал это в «Колоколе». «Скажите Герцену, чтобы он не бранил меня, иначе я не буду абонироваться на его газету», — иронизирует Александр II.

Возмущение императора вызвало напечатанное в 25-м номере «Письмо к редактору». В письме были помещены тексты почти десятка секретных документов — о цензуре, о крестьянах, о подготовке крестьянской реформы. Была приведена личная резолюция Александра II, запрещавшая употреблять в служебных бумагах слово «прогресс».

Падение популярности

С 1862 года интерес к «Колоколу» начинает падать. В России уже появляются более радикальные движения, для которых «Колокол» «совсем становится конституционным». По их мнению, «Колокол» должен «благовестить не к молебну, а звонить в набат», «звать Русь к топору». В то же время публика склонна связывать эти движения с Герценом и приписывать его влиянию любые бедствия, как это произошло с петербургскими пожарами в 1862 году. После принятого редакторами решения поддержать польское восстание 1863 года, бо́льшая часть либеральных читателей отворачивается от газеты. К концу 1863 года тираж «Колокола» падает до 500 экземпляров. Пытаясь расширить круг читателей, в 1862 году издатели запускают приложение к «Колоколу», газету для простого народа «Общее вече», однако в 1864 прекращают её издание.

Стремясь быть ближе к своему читателю, весной 1865 года Герцен и Огарёв переводят Вольную русскую типографию в Швейцарию. «Колокол» номер 196 вышел 1 апреля в Лондоне, а 197-й увидел свет 25-го мая уже в Женеве. Однако эти усилия не приводят к успеху. В 1866 году, после выстрела Каракозова, в новом открытом письме Александру II Герцен признаёт: «Было время, когда Вы читали „Колокол“ — теперь Вы его не читаете». Несмотря на осуждение «Колоколом» терроризма, после покушения на императора газета продолжает терять читателей. Корреспонденция из России почти перестаёт поступать. Материал для раздела «Смесь» издатели получают из легальной русской прессы. В 1867 году издание снова возвращается к единственному выпуску в месяц, а 1 июля 1867 года стихотворением Огарёва «До свиданья!» сообщает, что «смолкает Колокол на время».

В 1868 году Герцен и Огарёв делают попытку ещё раз расширить свою аудиторию и возродить «Колокол», обращаясь к европейскому читателю. Они издает газету «Kolokol» на французском языке с русскими прибавлениями. «Ничего нового мы сказать не собираемся», — пишет Герцен в первом номере. «Меняя язык, газета наша остается той же и по направлению и по цели <…>. Нам кажется, что на сию минуту полезнее говорить о России, чем говорить с нею». Объясняя причины, побуждающие писать на чужом языке, он говорит, что наступило время познакомиться с Россией «до того, как завяжется весьма вероятная борьба <…> которая помешает всякому беспристрастию и приостановит всякое изучение». Новое издание не пользовалось успехом и стало мишенью многочисленных нападок в России. Первые шесть номеров выходили раз в две недели, затем издание перешло на ежемесячный цикл, а к концу года зачахло окончательно.

Издания «Колокола»

С 1 июля 1857 года по 1 июля 1867 года было выпущено 245 номеров «Колокола» (некоторые номера сдвоенные).

Будучи приложением к «Полярной звезде», довольно быстро «Колокол» обзавелся собственными приложениями. С 1 октября 1859 года по 22 апреля 1862 вышло 13 выпусков обличительного приложения «Под суд!». С 15 июля 1862 года по 15 июля 1864 года вышло 29 номеров приложения «Общее вече», газеты для народа.

Отдельные нерегулярные приложения издавались к номерам 21, 29, 44, 49, 61, 84, 102, 119—120, 122—123, а также два приложения без указания номера, к которому они относятся. 1 августа 1867 вышел «Прибавочный лист к первому десятилетию» «Колокола», который завершил издание.

В 1868 году Герцен делает попытку возродить «Колокол», и издает газету «Kolokol» на французском языке с русскими прибавлениями. С 1 января по 1 декабря вышло пятнадцать номеров (14—15 сдвоенные) «Kolokol» («La cloche») и семь номеров (5—6 сдвоенные) «Русского прибавления». Последнее «Русское прибавление» появилось 15 июня. 15 февраля 1869 выходит приложение на французском языке «Supplement du Kolokol» с документами из архива П. В. Долгорукова.

В 1862—1865 гг. Л. Фонтен издавал в Брюсселе газету «La Cloche», в которой перепечатывал, во французском переводе, наиболее значительные статьи и заметки из «Колокола» Герцена. Издание «La Cloche», бывшее убыточным, субсидировалось Г. Г. Устиновым.

Часть номеров «Колокола», в связи с высоким спросом на издание, была издана Вольной русской типографией повторно. Известно минимум 52 номера газеты, набранных и отпечатанных заново. Второе издание отличалось в деталях оформления, в нём были осуществлены мелкие стилистические правки, исправлены старые опечатки и добавлены новые.

• 

  Первое издание второго номера

• 

  Заголовок второго издания второго номера.

В 1870 году, с 21 марта (2 апреля) по 27 апреля (9 мая), Огарёв совместно с С. Г. Нечаевым выпустили ещё 6 номеров «Колокола», которые значительно отличались от «Колокола» 1857—1867 годов. Основным автором этой газеты был Нечаев. Людвиг Чернецкий, ставший к этому времени владельцем Вольной русской типографии, вскоре отказался печатать нечаевскую газету. Бесцеремонное поведение Сергея Нечаева и его расхождения с Николаем Огарёвым в определении линии издания быстро привели к обострению отношений и закрытию нового еженедельника. Возобновлённый «Колокол» печатался тиражом в 1000 экземпляров, которые не расходились.[1]

21 января 1920 года, в пятидесятую годовщину смерти Герцена, в Петрограде было выпущено одноименное мемориальное издание: «Колокол». Однодневная газета памяти А. И. Герцена. (Под редакцией М. К. Лемке. Изд. Музея революции).

В 1962—1964 годах осуществлено факсимильное переиздание «Колокола» Герцена и Огарёва с приложениями, подготовленное «Группой по изучению революционной ситуации в России конца 1850-х — начала 1860-х годов». Комментированное факсимильное переиздание французского «Kolokol» с русскими прибавлениями вышло отдельно, в 1978—1979 годах.

См. также

Примечания

Литература

• Колокол. Газета А. И. Герцена и Н. П. Огарёва. Выпуски I—IX. Факсимильное издание. «Наука», Москва, 1962—1964 год. Тираж 6700 экз.
• Колокол. Газета А. И. Герцена и Н. П. Огарёва. Выпуск X. Приложения. Факсимильное издание. «Наука», Москва, 1964 год. Тираж 6200 экз.
• Колокол. Газета А. И. Герцена и Н. П. Огарёва. Выпуск XI. Указатели. «Наука», Москва, 1962 год. Тираж 7000 экз.
• Колокол. Kolokol. Газета А. И. Герцена и Н. П. Огарева. Переводы. Комментарии. Указатели. «Наука», Москва, 1978 год. Тираж 6100 экз.
• Колокол. Kolokol. Газета А. И. Герцена и Н. П. Огарева. Факсимильное издание. «Наука», Москва, 1979 год. Тираж 1000 экз.

Ссылки

wikiredia.ru

В. Г. Белинский 5 Деятельность Герцена и Огарёва. Журнал “Колокол”. 7

При вести о революции во Франции Герцен спешит туда. Герцен приез­жает во французскую столицу, когда над революцией сгущаются тучи. Напуганная размахом борьбы народных масс, буржуазия готовит кровавую расправу с парижски­ми рабочими. Тревогой полны теперь письма Герцена. Он хорошо чувствует нетерпеливую «кровожадную готовность» буржуазной национальной гвардии «начать резню».

Наблюдая буржуазную республику во Франции, Гер­цен все более и более видит в ней черты, напоминающие николаевский режим в России.

Чтобы избежать ареста и возможной выдачи царскому правительству, он с чужим паспортом уезжает из Франции в Женеву.

Приехавший из России Огарев хорошо знал, что нуж­но русскому обществу, и подал Герцену мысль об орга­низации периодического издания. «Нам нужно бы изда­вать правильно журнал хоть в две недели, хоть в месяц раз. Мы бы излагали свои взгляды, желания для Рос­сии», — передает слова Огарева Наталья Алексеевна. Так возник знаменитый герценовский «Колокол», одним из сотрудников которого стал Огарев.

Издание «Колокола» диктовалось рядом причин. Во-первых, книжки «Полярной звезды», большие по объему, были не очень удобны для нелегальной транспортировки в Россию. Во-вторых, довольно редко выходившие номера «Полярной звезды» не могли оперативно откликаться на быстро сменявшиеся события в России 60-х годов, а нуж­да в таких откликах была исключительно острой.

1 июля 1857 года вышел первый номер газеты. Эпиграфом к изданию Герцен поставил латинское выраже­ние Vivos voco! (Зову живых!). Он так разъяснял это : «Живые — это те рассеянные по всей России люди мысли, люди добра всех сословий, мужчины и женщины, сту­денты и офицеры, которые краснеют и плачут, думая о крепостном состоянии, о бесправии в суде, о своеволии полиции, которые пламенно хотят гласности, которые с сочувствием читают нас. «Колокол» — их орган, их го­лос».

Центральным вопросом журнала бы­ло освобождение крестьян от крепостной зависимости. Программа «Колокола» гласила: «Освобождение слова от цензуры, освобождение крестьян от помещиков, освобож­дение податного сословия от побоев».

Но не об одном крепостном праве звонил «Колокол». Он писал и о придворных кругах, о бюрократии, о про­изволе и неправосудии в стране, о зверском избиении полицией студентов, об убитых и замученных крепост­ных. «Колокол» призывал не к одному разоблаче­нию, а и к конкретным действиям, к протесту против тво­рящихся в России безобразий не только словом, но и делом.

Материалы, присылаемые в «Колокол», освещали жизнь всех русских губерний и всех слоев общества — от высшего придворного круга до крестьянской избы. Герцен по мере возможности старался использовать все получаемые материалы, помещая их на страницах газеты или включая в отдельные сборники. До сведения рус­ской общественности доводит Герцен материалы о тай­ных заседаниях Государственного совета, комитетов по подготовке реформ и т. д. В газете Герцена появились «Размышления у парадного подъезда» Некрасова с при­мечанием: «Мы очень редко помещаем стихи, но тако­го рода стихотворение нет возможности не поместить».

Материалы Герцену посылали люди из разных сдоев общества. Немало материалов привез с собой из России Огарев. «Колоколу» жаловались, «Колокол» любили, от «Колокола» ждали правды. «Колокол» не просто помещал информацию о русской жизни, а разоблачал, обличал, издевался. Редакторская рука Герцена, его сарказм, ирония чувствовались во всем. К журналу были специальные приложения, название которых говорило само за себя— «Под суд». Публикации в газете Герцена всегда вели к общественному осуждению виновных, а подчас и являлись поводом для возбуждения уголовных дел, хо­тя, конечно, Герцен преследовал - задачи более широкие. Не всегда в «Колоколе» Герцен последователен. Подчас он поддавался либеральным колебаниям, писал письма царю — напечатал 1 ноября 1858 года письмо императ­рице, в котором выражал озабоченность воспитанием на­следника в духе прусской муштры в отрыве от народно­го, национального начала.

«Колокол» стал в России силой, с которой приходи­лось считаться даже царю.

Читали «Колокол» не только в Петербурге и Москве, журнал проникал и в отдаленные губернии России, в Сибирь. В провинции по его примеру появляются руко­писные журналы, студенческие рукописные журналы открываются эпиграфами из Герцена. «Колокол» своим обличением, даже стилем влияет на передовую русскую журналистику, в частности на сатирический журнал «Ис­кра» В. Курочкина.

Царские власти всячески пытались воспрепятствовать распространению «Колокола». По просьбе русского пра­вительства была запрещена продажа «Колокола» в Прус­сии, Саксонии. Запретить продажу газеты в Турции просил русский посланник в Констан­тинополе. Царские агенты носились по Парижу скупая герценовские издания.

В январе 1861 года Огарева, как за десять лет до то­го Герцена, Правительствующий сенат лишил всех прав состояния и подверг изгнанию из пределов России.

В связи с ростом революционного подъема народных в разночинных масс, сопровождавшимся все более тес­ным сближением либералов с царем, «Колокол» начинает обращаться не только к передовым людям из дворян, а и к более широким массам народа. Теперь Герцен прямо называет дворянство своим врагом: «перед нами, вместо одного Николая, трое врагов: правительство, журнали­стика и дворянство—государь, Катков и Собакевич».

Стремясь помочь революционной молодежи вести аги­тацию в народе, Герцен и Огарев публикуют ряд статей, которые в простой и доступной малограмотному человеку форме разъясняли, где правда и что надо делать. Ме­няются тон, язык и стиль статей. Все чаще встречаются в газете выражения: «Народу нужна земля да воля», «Что надо делать войску?» и т. д. Все резче и суровее от­зывается Герцен о либералах.

Живя в Лондоне, Герцен стал одной из популярней­ших личностей но только в русском, но и в международном революционном движении. Давние дружеские связи были у него с венгром Кошутом, французами Луи Бланом, Ледрю-Ролленом, Прудоном, итальянцами Маццини, Орсини, Гарибальди.

Усилившаяся в стране реакция, поли­цейский террор (за чтение «Колокола» и тайный привоз в империю запрещенных книг теперь угрожала каторга) также способствовали уменьшению популярности герценевских изданий. В 1862 году в России запретили даже книгу сына Герцена «Общепонятное изложение сравни­тельной анатомии и зоологии».

В снижении популярности «Колокола» сыграли свою роль и расхождения Герцена с революционерами-шестидесятниками.

Под влиянием идей Чернышевского молодежь стреми­лась к практическим революционным делам. Она не хотела ограничиться, как Герцен, чисто литературной, публицистической деятельностью, создавала революцион­ные организации для борьбы с царизмом. Герцен же не мог стать главой такой организации, не чувствуя к этому ни призвания, ни способностей.

Герцен горячо приветствовал революционную моло­дежь 60-х годов, ценил ее молодую отвагу, искреннюю и бескорыстную готовность все отдать для блага народа. Он писал Огареву: «Есть молодежь, столь глубоко, бесповоротно преданная социализму, столь преисполненная бес­страшной логики, столь сильная реализмом в науке с отрицанием во всех областях клерикального и правитель­ственного фетишизма, что можно не бояться — идея не погибнет».

Чернышевский.

До 20 лет Чернышевский оставался глубоко верующим и сторонником монархии. Его неиссякаемая жажда знаний, интерес к самым различным идеям привели его сначала в кружок университетских “вольнодумцев”, возглавляемый “нигилистом”, материалистом и социалистом Иринархом Введенским. Склонность к религиозной вере в нечто великое и возвышенное, при уважении к научным теориям, привели его к идеям социализма и коммунизма, затем к учению Гегеля, наконец, к воззрениям Фейербаха на сущность религии вообще и христианства в частности.

Когда по почину самого царя Александра II началось обсуждение вопроса об освобождении крестьян от крепостной зависимости, то Чернышевским были опубликованы статьи об освобождении крестьян от крепостной зависимости. Он пропагандировал в своих статьях идею крестьянской революции. Чернышевским делал это при помощи эзопова языка, то есть посредством иносказаний, намеков, тонких употреблений, сравнений и т.п. Он писал например, что каждый год бабы и девки занимаются прополкой сорной травы, а трава вырастает вновь и вновь. И так будет до тех пор, пока их мужья и братья не догадаются, не убедятся в том, что с сорной травой можно покончить только пропашкой.

В этот период Чернышевский сдал все экзамены, необходимые для защиты диссертации, и 10 мая 1855 года публично защитил ее в совете Петербургского университета. Присутствовавший на диспуте Н.В.Шелгунов впоследствии писал, что "это была целая проповедь гуманизма, целое откровение любви к человечеству, на служение которому призывалось искусство".

Когда было проведено освобождение крестьян сверху в 1861 году, Чернышевский издал в тайной типографии прокламацию "Барским крестьянам от их доброжелателей поклон", в которой крестьяне призывались к сговору между собой для восстания. Большая часть общества - студенты, писатели, офицеры, ученые, захваченные духом революционной ситуации, сложившейся тогда в России - так или иначе находились под влиянием Чернышевского. В связи с этим царское правительство учредило за ним надзор, собирая против него обличающие факты и доносы агентов. Целый год в обществе ходили слухи об его аресте. Третье отделение характеризовало его как человека, известного своими коммунистическими убеждениями.

mirznanii.com

Колокол (газета) — Википедия

«Ко́локол» — первая русская революционная газета, издававшаяся А. И. Герценом и Н. П. Огарёвым в эмиграции в Вольной русской типографии в 1857—1867 годах. Как продолжение закрытого «Колокола», в 1868 году на французском языке издавалась газета «Kolokol» («La cloche»), адресованная преимущественно европейскому читателю.

История

Основание «Колокола»

Изначально Вольная русская типография не вызвала ажиотажа среди русских авторов, поэтому многие материалы Герцен готовил самостоятельно. Положение изменилось, когда летом 1855 года Александр Герцен запустил первое регулярное издание — альманах «Полярная звезда». К 1857 году объём корреспонденции вырос настолько, что возможностей толстого журнала, который удавалось издавать только с периодичностью ежегодника, перестало хватать для публикации всех вызывавших интерес материалов. Чтобы иметь возможность оперативно откликаться на важные текущие события, по идее Огарёва, после выхода третьей книжки альманаха издатели начинают выпускать газету. «Колокол» получает статус приложения к «Полярной звезде», и подзаголовок «Прибавочные листы к „Полярной звезде“» печатается на первой странице вплоть до 117-го номера, последнего номера 1861 года.

Подчеркивая генетическую связь «Полярной звезды» и «Колокола», в передовой первого номера Герцен повторно печатает программу «Звезды»:

Освобождение слова от цензуры! Освобождение крестьян от помещиков!Освобождение податного состояния от побоев!

Такая программа привлекала либерально-оппозиционные круги, активность которых все возрастала, и объединяла широкие и разнообразные силы для создания антикрепостнического фронта.

Уже в отпечатанном отдельным листом объявлении о будущем издании «Колокола», которое рассылалось вместе с третьим выпуском «Полярной звезды», появляется знаменитый девиз газеты. «Vivos voco!» — первые слова эпиграфа Шиллера к «Песне о колоколе» (1799): «Vivos voco. Mortuos plango. Fulgura frango» (Зову живых. Оплакиваю мертвых. Сокрушаю молнии.).

Пятилетие успеха

Первые восемь номеров «Колокола» выходили раз в месяц, но, с ростом популярности, 15 февраля 1858 года издание перешло на двухразовый выпуск, по первым и пятнадцатым числам. В дальнейшем, в зависимости от количества корреспонденции и важности событий, периодичность колебалась от еженедельной до ежемесячной. С ноября 1861 по июнь 1863 года газета издавалась 3-4 раза в месяц. Объём газеты составлял 8 (иногда 10) страниц. Листы печатались на тонкой бумаге, которую проще нелегально переправлять через таможню. Нумерация страниц была сквозная через все выпуски газет, так что последняя страница последнего 245-го выпуска имела номер 2002. Приложения «Под суд!» и «Общее вече» в общую пагинацию не включались, и каждое из них имело собственную сквозную нумерацию.

Регулярное бесцензурное издание оказалось востребовано читателями. С учетом допечаток, за десять лет существования газеты было выпущено около полумиллиона экземпляров. Во времена наибольшей популярности издания тираж номера доходил до 2500-3000 экземпляров, а с повторными тиражами до 4500-5000, что сделалось соизмеримым с тиражами наиболее крупных легальных российских газет (10-12 тысяч экземпляров) того времени. Порой стоимость газеты, дошедшей до русского читателя, увеличивалась вдесятеро против номинала.

Издание было немедленно запрещено в России, а в первой половине 1858 г. царскому правительству удалось добиться официального запрещения «Колокола» в Пруссии, Саксонии, в Риме, Неаполе, Франкфурте-на-Майне. Тем не менее Герцену удается создать пути для сравнительно безопасной доставки корреспонденции из России через ряд надежных адресов: Ротшильда, книготорговцев Трюбнера, Франка, друга семьи Марию Рейхель и других. Впоследствии многие приёмы распространения газеты, переправки её через границу были взяты за образец издателями других нелегальных и революционных изданий. Время от времени в «Колоколе» появляются советы по использованию наиболее надежных каналов и подтверждения о получении той или иной корреспонденции. Письма и статьи публикуются большей частью под псевдонимами или анонимно. По материалам полученных писем о событиях в России и злоупотреблениях на местах, выходит постоянный отдел мелкой критической корреспонденции «Смесь», рубрика «Правда ли?». Часто информация из писем обрабатывается самим Герценом. Из двух тысяч страниц «Колокола» Герценом написано около 1200.

Литературные публикации в «Колоколе» подчинены задачам агитации, разоблачения политики властей. В газете можно встретить поэзию М. Ю. Лермонтова, («Увы! как скучен этот город…»), Н. А. Некрасова («Размышления у парадного подъезда»), обличительные стихи Огарёва, М. Л. Михайлова, П. И. Вейнберга, В. Р. Зотова и др. Как и в «Полярной звезде», в «Колоколе» публикуют отрывки из «Былого и дум».

Среди корреспондентов Герцена и Огарёва работники министерств внутренних и иностранных дел, Священного Синода. Хотя тогдашний государственный бюджет не обнародовался, «Колоколу» удается получить и опубликовать полный бюджет за 1859 и 1860 годы. Газету читает сам Александр II. Бесцензурная трибуна «Колокола» используется для публикации открытых писем Государю и Государыне. Номера в конвертах рассылаются министрам и чиновникам, фигурантам напечатанных материалов. Александр II вынужден предупреждать министров: «в случае получения газеты никому о ней не сообщать, но оставлять исключительно для личного чтения». В 27-м номере «Колокола» извещалось: «Мы отправили прошлый лист Колокола в конверте на имя Государя. Важность „Дедновского дела“ побудила нас к этому. Надеемся, что Долгорукий <шеф жандармов и начальник III отделения> не скрыл его». Иногда, во время министерских докладов, император с мрачным юмором вспоминал, что уже читал это в «Колоколе». «Скажите Герцену, чтобы он не бранил меня, иначе я не буду абонироваться на его газету», — иронизирует Александр II.

Возмущение императора вызвало напечатанное в 25-м номере «Письмо к редактору». В письме были помещены тексты почти десятка секретных документов — о цензуре, о крестьянах, о подготовке крестьянской реформы. Была приведена личная резолюция Александра II, запрещавшая употреблять в служебных бумагах слово «прогресс».

Падение популярности

С 1862 года интерес к «Колоколу» начинает падать. В России уже появляются более радикальные движения, для которых «Колокол» «совсем становится конституционным». По их мнению, «Колокол» должен «благовестить не к молебну, а звонить в набат», «звать Русь к топору». В то же время публика склонна связывать эти движения с Герценом и приписывать его влиянию любые бедствия, как это произошло с петербургскими пожарами в 1862 году. После принятого редакторами решения поддержать польское восстание 1863 года, бо́льшая часть либеральных читателей отворачивается от газеты. К концу 1863 года тираж «Колокола» падает до 500 экземпляров. Пытаясь расширить круг читателей, в 1862 году издатели запускают приложение к «Колоколу», газету для простого народа «Общее вече», однако в 1864 прекращают её издание.

Стремясь быть ближе к своему читателю, весной 1865 года Герцен и Огарёв переводят Вольную русскую типографию в Швейцарию. «Колокол» номер 196 вышел 1 апреля в Лондоне, а 197-й увидел свет 25-го мая уже в Женеве. Однако эти усилия не приводят к успеху. В 1866 году, после выстрела Каракозова, в новом открытом письме Александру II Герцен признаёт: «Было время, когда Вы читали „Колокол“ — теперь Вы его не читаете». Несмотря на осуждение «Колоколом» терроризма, после покушения на императора газета продолжает терять читателей. Корреспонденция из России почти перестаёт поступать. Материал для раздела «Смесь» издатели получают из легальной русской прессы. В 1867 году издание снова возвращается к единственному выпуску в месяц, а 1 июля 1867 года стихотворением Огарёва «До свиданья!» сообщает, что «смолкает Колокол на время».

В 1868 году Герцен и Огарёв делают попытку ещё раз расширить свою аудиторию и возродить «Колокол», обращаясь к европейскому читателю. Они издает газету «Kolokol» на французском языке с русскими прибавлениями. «Ничего нового мы сказать не собираемся», — пишет Герцен в первом номере. «Меняя язык, газета наша остается той же и по направлению и по цели <…>. Нам кажется, что на сию минуту полезнее говорить о России, чем говорить с нею». Объясняя причины, побуждающие писать на чужом языке, он говорит, что наступило время познакомиться с Россией «до того, как завяжется весьма вероятная борьба <…> которая помешает всякому беспристрастию и приостановит всякое изучение». Новое издание не пользовалось успехом и стало мишенью многочисленных нападок в России. Первые шесть номеров выходили раз в две недели, затем издание перешло на ежемесячный цикл, а к концу года зачахло окончательно.

Издания «Колокола»

С 1 июля 1857 года по 1 июля 1867 года было выпущено 245 номеров «Колокола» (некоторые номера сдвоенные).

Будучи приложением к «Полярной звезде», довольно быстро «Колокол» обзавелся собственными приложениями. С 1 октября 1859 года по 22 апреля 1862 вышло 13 выпусков обличительного приложения «Под суд!». С 15 июля 1862 года по 15 июля 1864 года вышло 29 номеров приложения «Общее вече», газеты для народа.

Отдельные нерегулярные приложения издавались к номерам 21, 29, 44, 49, 61, 84, 102, 119—120, 122—123, а также два приложения без указания номера, к которому они относятся. 1 августа 1867 вышел «Прибавочный лист к первому десятилетию» «Колокола», который завершил издание.

В 1868 году Герцен делает попытку возродить «Колокол», и издает газету «Kolokol» на французском языке с русскими прибавлениями. С 1 января по 1 декабря вышло пятнадцать номеров (14—15 сдвоенные) «Kolokol» («La cloche») и семь номеров (5—6 сдвоенные) «Русского прибавления». Последнее «Русское прибавление» появилось 15 июня. 15 февраля 1869 выходит приложение на французском языке «Supplement du Kolokol» с документами из архива П. В. Долгорукова.

В 1862—1865 гг. Л. Фонтен издавал в Брюсселе газету «La Cloche», в которой перепечатывал, во французском переводе, наиболее значительные статьи и заметки из «Колокола» Герцена. Издание «La Cloche», бывшее убыточным, субсидировалось Г. Г. Устиновым.

Часть номеров «Колокола», в связи с высоким спросом на издание, была издана Вольной русской типографией повторно. Известно минимум 52 номера газеты, набранных и отпечатанных заново. Второе издание отличалось в деталях оформления, в нём были осуществлены мелкие стилистические правки, исправлены старые опечатки и добавлены новые.

• 

  Первое издание второго номера

• 

  Заголовок второго издания второго номера.

В 1870 году, с 21 марта (2 апреля) по 27 апреля (9 мая), Огарёв совместно с С. Г. Нечаевым выпустили ещё 6 номеров «Колокола», которые значительно отличались от «Колокола» 1857—1867 годов. Основным автором этой газеты был Нечаев. Людвиг Чернецкий, ставший к этому времени владельцем Вольной русской типографии, вскоре отказался печатать нечаевскую газету. Бесцеремонное поведение Сергея Нечаева и его расхождения с Николаем Огарёвым в определении линии издания быстро привели к обострению отношений и закрытию нового еженедельника. Возобновлённый «Колокол» печатался тиражом в 1000 экземпляров, которые не расходились.

21 января 1920 года, в пятидесятую годовщину смерти Герцена, в Петрограде было выпущено одноименное мемориальное издание: «Колокол». Однодневная газета памяти А. И. Герцена. (Под редакцией М. К. Лемке. Изд. Музея революции).

В 1962—1964 годах осуществлено факсимильное переиздание «Колокола» Герцена и Огарёва с приложениями, подготовленное «Группой по изучению революционной ситуации в России конца 1850-х — начала 1860-х годов». Комментированное факсимильное переиздание французского «Kolokol» с русскими прибавлениями вышло отдельно, в 1978—1979 годах.

См. также

Примечания

Литература

• Колокол. Газета А. И. Герцена и Н. П. Огарёва. Выпуски I—IX. Факсимильное издание. «Наука», Москва, 1962—1964 год. Тираж 6700 экз.
• Колокол. Газета А. И. Герцена и Н. П. Огарёва. Выпуск X. Приложения. Факсимильное издание. «Наука», Москва, 1964 год. Тираж 6200 экз.
• Колокол. Газета А. И. Герцена и Н. П. Огарёва. Выпуск XI. Указатели. «Наука», Москва, 1962 год. Тираж 7000 экз.
• Колокол. Kolokol. Газета А. И. Герцена и Н. П. Огарева. Переводы. Комментарии. Указатели. «Наука», Москва, 1978 год. Тираж 6100 экз.
• Колокол. Kolokol. Газета А. И. Герцена и Н. П. Огарева. Факсимильное издание. «Наука», Москва, 1979 год. Тираж 1000 экз.

Ссылки

www.zirozebar.com

Есин Б.И. "История русской журналистики (1703-1917)". Вольная русская пресса за границей. "Полярная звезда" и "Колокол" А.И.Герцена

ВОЛЬНАЯ РУССКАЯ ПРЕССА ЗА ГРАНИЦЕЙ.

«ПОЛЯРНАЯ ЗВЕЗДА» И «КОЛОКОЛ» А.И. ГЕРЦЕНА

А.И. Герцен, зарекомендовавший себя как талантливый публицист, философ и беллетрист уже в «Отечественных записках», оказался первым, кто сделал прорыв в области свободного слова в России.

Убедившись, что на родине нет настоящей свободы слова, и стремясь открыто поставить вопрос об отмене крепостного права, уничтожении старой бюрократии, журналист решил в конце 40-х годов уехать из России и стать эмигрантом.

Герцен оказался за границей в Канун революции 1848 г. Он полагал, что европейская революция выведет и Россию на путь прогресса. Однако этого не произошло. Сама революция 1848 г. не увенчалась успехом, буржуазия осталась у власти, и трудящиеся не получили ожидаемого освобождения от власти аристократов и буржуазии. Буржуазные порядки оказались живучими. Герцен очень тяжело переживал крах своих надежд на успех в революции 1848 г. Писатель испытал определенную «духовную драму», разочаровавшись в результатах борьбы народных масс во Франции. Тем не менее он остается за границей, постепенно преодолевает свою душевную травму, свой духовный кризис. Вскоре Герцен приходит к мысли, что Россия раньше других стран сможет прийти к социализму, опираясь на свои революционные традиции, используя в качестве ячейки социализма русскую земельную общину. Добившись освобождения крестьян от крепостного состояния, наделив их землей, передав им всю землю, Герцен полагал достигнуть социалистического правопорядка. Идея русского утопического социализма поддерживает Герцена в его дальнейшей практической деятельности. Он надеется, что и другие славянские народы с помощью великого русского народа, сбросившего иго самодержавия, также пойдут по пути прогресса и процветания.

Герцен все больше укрепляется в мысли, что «слово есть тоже Дело». Уже в 1849 г. у него возникает план организации русской свободной печати за границей, но осуществлено это намерение было только в 1853 г.

Первоначально Герцен решил ознакомить Европу с положением дел в царской России, показать и нелепость крепостнических отношений, и наличие революционных сил, традиций в русском народе. Он печатает брошюры «Россия», «Русский народ и социализм», большую книгу на французском языке «О развитии революционных идей в России». Затем выдвигает новую задачу — издание революционной литературы для России. Публикует листовку-воззвание «Вольное русское книгопечатание в Лондоне. Братьям на Руси». Герцен убеждает русских передовых людей воспользоваться его типографией, призывает к сотрудничеству. «Все, написанное в духе свободы, будет напечатано», — обещает он. Вскоре Герцен печатает листовки и брошюры: «Юрьев день! Юрьев день!», «Крещеная собственность». В них он порицает крепостничество, защищает идею общинной солидарности, выдвигает требование передачи земли крестьянству. Если дворяне не поймут необходимости отмены крепостного права, утверждает он, то дело будет решено топором мужика.

Значительным документом революционной пропаганды была прокламация «Поляки прощают нас», выпущенная Герценом. Здесь речь шла о законности борьбы польского народа против царизма, об общности революционного дела польского и русского народов. Русские революционеры, заявляет Герцен, будут бороться за польскую свободу вместе с поляками.

«Полярная звезда» Герцена

Наконец в 1855 г. было предпринято издание периодического альманаха «Полярная звезда». Создание революционной печати было наиболее важной задачей Вольной русской типографии в Лондоне.

И в названии альманаха («Полярная звезда» — так назывался альманах декабристов), и в его обложке, на которой были изображены под сияющей звездой профили пятерых казненных декабристов, и в содержании номеров Герцен подчеркивал связь своего революционного издания с декабристами.

В первом номере «Полярной звезды» были опубликованы «Письмо Белинского к Гоголю», запрещенные стихи Пушкина «Вольность», «Деревня», стихотворение Лермонтова «На смерть поэта», стихи и воспоминания декабристов, произведения самого издателя. «Полярной звезде» была предпослана программа. Главным в программе было «Распространение в России свободного образа мыслей». Эта программа должна была объединить вокруг Герцена все передовое общество в стране. Всего вышло семь номеров «Полярной звезды».

«Колокол»

В 1856 г. в Лондон приезжает друг Герцена Н.П. Огарев, чтобы принять участие в деятельности Вольной русской типографии. Учитывая оживление демократического движения после окончания Крымской войны, они вдвоем принимают решение издавать периодический орган, который будет выходить значительно чаще «Полярной звезды», и дают ему название «Колокол». «Колокол» стал выходить с июля 1857 г. Это была газета, которую печатали один-два раза в месяц, но иногда периодичность меняли,«Vivo voco!», т.е. «Зову живых!» провозглашали Герцен и Огарев в эпиграфе своей газеты. Позднее к нему присоединился еще один: «Земля и воля», что выражало главное требование «Колокола» по крестьянскому вопросу. В программе издания выдвигались три основных требования:

«Освобождения слова от цензуры!

Освобождение крестьян от помещиков!

Освобождение податного сословия <т.е. крестьян> — от побоев!»

Герцен с первых же номеров развернул в «Колоколе» критику крепостников-помещиков, всего государственного строя царской России. Особенно остро критикует он помещиков, их жестокое отношение к крестьянам, царских сановников-казнокрадов, глухих к страданиям народных масс. Вместе с тем Герцен еще надеется в среде передового дворянства найти по примеру декабристов людей, способных заставить правительство отказаться от своей жестокой политики по отношению к собственному народу.

Герцен много сделал для развития газетно-журнальных жанров революционного издания. У него появился прообраз передовой статьи. Он ввел много рубрик: «Под суд», «Правда ли?», «Под спудом», очень ярким сделал отдел мелких критических корреспонденции под названием «Смесь», успешно использовал памфлет, мастерски вел комментирование сообщений из России. Горячий патриотизм был основой всех разоблачений Герцена, его критики.

Однако Герцену присущи в это время были и определенные иллюзии. Он еще верил в добрые намерения дворянского царя Александра II, он еще полагал возможным прогресс страны по доброй воле дворян, надеялся на отмену крепостничества «сверху». В конце 1850-х годов Герцен обращается с рядом открытых писем к царю, где выражает свою надежду, что царь не позволит дальше обманывать себя и даст свободу крестьянам. Надо сказать, что уже сам факт обращения частного лица, журналиста, к царю-самодержцу всея Руси как равному гражданину было невиданной дерзостью. Такое обращение Герцена несло в себе революционный заряд, заряд непочтения. Но все же это была слабость Герцена, что было проявлением либеральных колебаний, надежд на добрую волю царя. Такая позиция Герцена вызвала протест со стороны последовательных русских демократов, какими были Чернышевский и Добролюбов. Но, конечно, эти либеральные ноты у Герцена были лишь отступлением от демократической линии, а не выражением существа его издания. Главная причина этих колебаний пояснена В.И. Лениным в статье «Памяти Герцена». Герцен, выехавший из России в 1847 г., не мог еще видеть в ней революционного народа: народ спал, задавленный веками крепостнического гнета. Но стоило Герцену увидеть революционный народ в шестидесятые годы, он твердо встал за революцию.

Реформа 1861 г., которую царское правительство все же вынуждено было провести и отменить крепостное право, сначала обрадовала Герцена, но анализ условий освобождения еще раз раскрыл глаза Герцену на антинародную политику в крестьянском вопросе правительства. Восстания крестьян против условий освобождения, которые снова закабаляли, обезземеливали их, заставили Герцена повести более решительно пропаганду революционной борьбы за волю и землю.

Герцен и особенно Огарев критикуют крестьянскую реформу 1861 г. «Народ царем обманут», — пишет «Колокол» в июле 1861 г. Герцен дает широкую информацию и комментарий к восстаниям в России против реформы. «Русская кровь льется», — пишет Герцен о карательных мерах царского правительства. Особенно его потрясло восстание в селе Бездна, где были расстреляны крестьяне и убит их предводитель Антон Петров.

Теперь Герцен и Огарев прямо обращаются к русскому народу и революционной молодежи с призывом к восстанию против самодержавия. Герцен осуждает правительство за арест и ссылку вождя русской демократии — Н.Г. Чернышевского. Огарев пишет ряд прокламаций, обращенных к войску, молодежи. «Заводите типографии!», — советуют они революционерам в России. Герцен решительно рвет с либералами (Тургеневым и др.), которые встали на сторону правительства.

Особенно ярко революционные убеждения Герцена и Огарева проявились в связи с польским восстанием 1863 г. Русское общество, в том числе либеральное, было охвачено патриотическим шовинизмом, царские войска жестоко расправлялись с повстанцами.

В этих условиях Герцен принял сторону повстанцев. Он привлек в «Колокол» В. Гюго для поддержки польского восстания. В. Гюго написал обращенные к русским войскам пламенные слова: «Перед вами не неприятель, а пример». Резко осудил «Колокол» главаря консервативной русской журналистики Каткова, который требовал расправы с мятежными поляками. Катков, в свою очередь, начал публичную дискредитацию идей Герцена.

Успех «Колокола» все годы издания был чрезвычайным. Россия, по свидетельству современников, была наводнена этой революционной газетой.

Однако в России революционная ситуация конца 50-х — начала 60-х годов не переросла в революцию — стихийные крестьянские бунты не могли привести к успеху. Царизму удалось справиться с кризисом, изолировать вождя русской революционной демократии Чернышевского, сослав его в далекую Сибирь.

В связи с таким положением в стране «Колокол» стал выходить реже и в 1867 г. перестает издаваться вовсе. Испытав сожаление, что революция в России не осуществилась, Герцен в последний год издания «Колокола» начинает все чаще обращаться к фактам революционной борьбы европейского пролетариата, деятельности I Интернационала, организованного К. Марксом. Особенно интересными в этом отношении являются «Письма к старому товарищу», написанные уже после закрытия «Колокола». Это обращение к концу жизни (Герцен умер в 1870 г.) к I Интернационалу подчеркивает чуткость русского журналиста ко всем новым фактам революционной деятельности на Западе. Но главная боль Герцена была в России: ни свободы, ни демократии в ней не осуществилось.

Следует отметить, что идеи Белинского и Герцена оказали большое воздействие на многих общественных и литературных деятелей народов России и славянских стран последующих десятилетий.

 

Вопросы для повторения

1. Сравните программу «Полярной звезды» и «Колокола».

2. Раскройте связь «Полярной звезды» с декабристами.

3. Проследите, какие изменения произошли в «Колоколе» после 1861 г.

4. Рассмотрите взаимоотношения А. И. Герцена с русскими революционными демократами в 1860-е годы.

5. Выделите наиболее яркие особенности стиля и организации материалов в «Колоколе» (характер заголовков, образность, эмоциональность речи, структура отдела «Смесь» и др.).

6. Раскройте значение Вольной русской типографии в Лондоне для русской журналистики.

 

Тексты для анализа

А.И. Герцен. Вольное русское книгопечатание в Лондоне.

Крещеная собственность.

Объявление о «Полярной звезде».

Предисловие к «Колоколу».

Под спудом.

Нас упрекают.

Very dangerous!!!

От редакции. Предисловие к письму из провинции.

Письмо из провинции.

Ископаемый епископ, допотопное правительство и обманутый народ.

в начало

к содержанию <<>> на следующую страницу

evartist.narod.ru

---

Смотрите также

• 
  Акции карусель журнал
• 
  Журнал вопросы ономастики
• 
  Журнал иные берега
• 
  Журнал мир паустовского
• 
  Креативное рукоделие журнал
• 
  Журнал креативное рукоделие
• 
  Старообрядческий журнал церковь
• 
  Маленькие квартиры журнал
• 
  Журнал маленькие квартиры
• 
  Журнал депутата барановского
• 
  Журнал боевой подготовки