Это интересно
- ОКД
- ЗКС
- ИПО
- КНПВ
- Мондиоринг
- Большой ринг
- Французский ринг
- Аджилити
- Фризби
Опрос
Полезные ссылки
РКФ
Все о дрессировке собак
Стрижка собак в Коломне
Поиск по сайту
Познавательный ресурс о культуре, науке и искусстве. Журнал рукописный
Рукописные журналы
- 04 Янв 2016 10:58
- Просмотров: 2029
«Партизанская война» - термин ныне привычный в нашей исторической и художественной литературе. Из поколения в поколение переходят легенды и были той поры, рассказы о жизни и борьбе “народных мстителей” в годы Великой Отечественной войны. Предлагаем читателю познакомиться с уникальной коллекцией партизанских рукописных журналов, которые раскрывают различные стороны жизни партизанских формирований, их учёбу и быт, раскрывают сущность самого человека, его мысли и чувства на той партизанской войне.
Белорусский государственный музей истории Великой Отечественной войны является хранилищем наиболее полного в Беларуси сбора рукописных партизанских журналов в количестве 248 единиц. Это - издания партизанских формирований Белостокской, Брестской, Вилейской, Витебской, Гомельской, Минской и Могилёвской областей. Они были порождены жизненными потребностями белорусского народа и явились реальной чертой политической жизни военного времени.
Коллекция рукописных журналов в основном сформировалась в результате поступлений первого послевоенного десятилетия.
Их материалы охватывают деятельность партизан на протяжении 1941-1944гг., т.е. весь период борьбы в тылу врага.
Издания были периодическими (ежемесячными, двухнедельными) и в единичных экземплярах. Определить, сколько журналов было выпущено в партизанских формированиях за годы боевой деятельности в Белоруссии, не представляется возможным, так как сведения о них фрагментарные, что подтверждается как архивными материалами, так и научными работами некоторых белорусских историков - И.С. Кравченки, Г.Д. Кнатько.
Цели и задачи рукописных журналов были едиными.
Идейно-тематическое содержание их было подчинено вопросам организации партизанских сил, выполнению боевых заданий командования, направленных на самоотверженную борьбу с врагом. Благодаря своей наглядности, конкретности и ёмкости, журналы концентрируют значительный объём информации, зачастую в аналитическом плане подводят итоги боевой деятельности партизан, где язык цифр, как правило, компенсируется рассказами, биографическими очерками, воспоминаниями самих партизан. В них - национальный дух, характер, история и география народов. Каждый журнал подтверждает многонациональный состав партизанских формирований из различных слоёв населения многих республик СССР и представителей зарубежных стран
Первый номер рукописного журнала вышел в феврале 1942г. История его такова: в январе 1942г. на заседании партийного бюро отряда № 208, действовавшего в то время в Минской обл. (с марта 1942г.- в Могилёвской), обсуждался вопрос о выпуске стенных газет и боевых листков. По предложению командира отряда В.И.Ничипоровича было решено выпускать художественно-политический журнал “Народный мститель” (редактор - В.М.Бочаров, художник-оформитель - М.М.Байбеков).
По технике исполнения рукописные журналы представляли собой самодельные, написанные от руки, напечатанные на машинке тетради или альбомы разного формата и объёма. В дело шли обойная, обёрточная или ватмановская бумага, сшитые не только ученические тетради, но и канцелярские книги. Названия журналов чётко отражали их содержание и назначение, зачастую совпадали с названием отряда или бригады. Журналы выступали как органы партийных и комсомольских организаций, командования отрядов и бригад. Редакторами журналов, как правило, назначались комиссары или секретари парторганизаций партизанских формирований. Авторами статей, рассказов, очерков, страничек сатиры и юмора были сами партизаны. Хранились рукописные журналы вместе с документами отряда или бригады. Оказавшись в кольце вражеской блокады, партизаны закапывали рукописные журналы в землю в ящиках от патронов и снарядов. Иногда, завернув выпущенные номера журналов в прочную мешковину, закапывали их в укромном месте на опушке леса. Например, 18 мая 1944г., отступая от превосходящих сил противника и находясь в безвыходном положении, члены редколлегии затопили металлический ящик с отрядными документами и журналом “Большевик” в реке между деревнями Пристань и Кобыличи (Пуховичский р-н, Минская обл.). При благоприятной обстановке ящик был извлечён, журнал - просушен и опять “пущен в жизнь”, о чем и свидетельствует приложенная к журналу записка редактора А.С.Батурчика.
Каждый рукописный журнал дарит нашей культуре ценности в разных видах и жанрах литературы и искусства. Особо необходимо отметить художественное оформление рукописных журналов, на страницах которых отражён как весь спектр самодеятельного изобразительного искусства, так и талант оказавшихся в рядах партизан известных белорусских художников - Г.Ф.Бржозовского, М.В.Гурло, С.Д.Ли, С.Г.Романова, В.П.Суховерхова. Достаточно сказать, что страницы журналов содержат более трёх тысяч иллюстраций, выполненных на разных уровнях художественного мастерства. Юмор и мудрая мысль, яркая фантазия делают незабываемыми иллюстрации к рукописным журналам. Они представляют своих героев разными по национальности, роду своей деятельности, мировоззрению через поступок, позицию, подвиг, в служении своему делу, своему народу. И годы лишь придают истинный масштаб этой коллекции, которой по достоинству присвоен статус «историко-культурной ценности» категории «1» международного значения.
Ведущий научный сотрудник Н.И.Филиппович
- < Назад
- Вперёд >
www.warmuseum.by
Стихотворения из рукописных журналов юного Кэрролла (1845-1862) | КУР.С.ИВ.ом
Рубрика «Параллельные переводы Льюиса Кэрролла»
Отдельная благодарность Андрею Москотельникову, который первымвзялся перевести большинство стихов из рукописных журналов Кэрролла.
История рукописных журналов Льюиса Кэрролла
_________________________________________
«Полезная и назидательная поэзия» («Useful and instructive poetry», 1845, опубликовано в 1954)
My Fairy / Мой личный эльф
The Headstrong Man / Своевольный упрямец
Punctuality / Пунктуальность
Charity / Милосердие
Melodies / Темы
A Tale of a Tail / История про хвост
Brother And Sister / Брат и сестра
The Trial of a Traitor / Разбойное разбирательство
The Juvenile Jenkins / Маленький Дженкинс
Facts / Таковы факты
The Angler’s Adventure / Приключение с рыболовом
A Fable / Басня
Rukes and Regulations / Правила и постановления
Clara / Клара
A Visitor / Некто
_________________________________________
«Ректорский журнал»(«The Rectory Magazine», 1849)
Horrors / Страшно!
Tears / Горе моё
Terrors / Нечто жуткое
Woes / Несчастье
Yang-ki-ling / Ян-ки-лин
Misunderstanding / Недоразумение
Screams / Вопли
Thrillings / Ужас какой!
..
_________________________________________
«Ректорский зонт»(«The Rectory Umbrella», 1850-53,опубликован вместе с «Миш-мэш» в 1932 году)
Ye Fatalle Cheyse / Губительная погоня
A Storm / В шторм
Lays Of Sorrow — Number 1 / Скорбные Лэ №1
Lays Of Sorrow — Number 2 / Скорбные Лэ №2
The Poet’s Farewell / Поэт прощается
.
.
_________________________________________
«Миш-мэш» или «Мешанина»(«Misch-Masch», 1853-62,опубликован вместе с «Миш-мэш» в 1932 году)
Стихотворения, составившие журнал «Мешанина» (и это отличает его от предыдущих рукописных журналов), в большинстве своём ранее уже печатались в различных периодических изданиях и альманахах, впоследствии же многие из этих стихотворений вошли в печатные авторские сборники (зачастую в несколько изменённом виде). В настоящей подборке помещены только те стихотворения, которые не входили в печатные авторские сборники при жизни автора, либо имели там существенно иной вид.(Андрей Москотельников, переводчик)
The Two Brothers / Два брата
Poetry for the Million / Поэзия для миллионов
She’s All my Fancy painted Him / В ней всё, что в нём я видеть рад
The Lady of the Ladle / Леди поварёшка
Lays of Mystery, Imagination, and Humour / Лэ о таинственном, фантастическом и смешном:— №1. The Palace of Humbug / Чертог лжи и чуши— №3. Tommy’s Dead / Томми сдох
Ode to Damon / Ода Дамону
_________________________________________
.
Автор и координатор проекта «ЗАЗЕРКАЛЬЕ им. Л. Кэрролла» —Сергей Курий
РУКОПИСНЫЙ ГИМНАЗИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. 1902 – 1903
ТОП 10:
* * *
Слава, труженики, вам!Похвала тебе, работа!Честь трудящимся рукам!Честь и слава «капле пота»!
Публикуется впервые.
Рукописный журнал Владикавказской
мужской гимназии. VIII класс.
1902 – 1903 учебный год.
Музей Театра им. Евг. Вахтангова. № 77/69. Л. 40 – 41.
Терек
Быстро мчится грозный Терек…Песнь свободы он поет,Он бросается на берегИ с собою плыть зовет.{30} Зов его заслыша, льютсяРучейки с соседних горИ, обнявшись с ним, несутсяНа свободу, на простор…Тесно здесь ему в ущелье —Рвется Терек из оковИ к своей заветной целиМчится, страшен и суров.Там, далёко за горамиЧует он, что есть простор.И туда он то с мольбамиТихо крадется, как вор,То, как зверь остервенелый,За добычею бежит…Он летит стрелою, смелый,И со злобою рычит;То, как шайка удалаяХрабрых воинов Чечни,Терек мчится, похищаяВсе, что встретит по пути.Вот, уже достиг он цели,Впереди не видно гор,Уж вокруг зазеленелиПоле ровное да бор.И доволен Терек мощный,Взор огнем его горит,И с отвагою, немолчный,Волны резвые он мчит.Но, увы! Опять в оковахЧует Терек вдруг себя,Ряд преград он чует новыхИ на бой летит, трубя.Грозно, смело и упорноС берегами бьется он.И несется, непокорный,Жаждой воли опьянен.Вот, взобрался он на берег…Цепь разорвана — вперед!И летит свободный Терек…Страшен вид суровых вод!
Публикуется впервые.
Рукописный журнал Владикавказской
мужской гимназии.
VIII класс.
1902 – 1903 учебный год.
Музей Театра им. Евг. Вахтангова. № 77/69. Л. 40 – 41.
{31} Долг
Уныло Марк бродил. Тоскливо глядел он на все — ничто его взор не пленяло: ни горы, вершины которых сияли от вечных снегов, ни синее небо с узорами белых, причудливых, грезам подобных и нежных, как сон, облаков; ни плавные воды реки, вдали словно змейка ползущей, ни тень, ни прохлада… Не слышал он томного шелеста листьев, не видел улыбки царя всей природы, дивной и братской улыбки жизнь всем дающего солнца.
Его душа ничем не восторгалась — она была больна. И боль тяжелая печать тоски гнетущей на взор его давно уж наложила.
«И что за жизнь, когда никто тебя не знает, когда ничем себя не отличил, ничто не дал ты человеку! Велик Гомер в своих твореньях, велик и Пушкин, Рафаэль! Их долго люди не забудут, их долго люди будут чтить! А я! На что живу я, на что талант свой я кладу? Два‑три эскиза, две‑три головки, да вид пустой кой‑как намалевав, я пользуюсь ничтожной славой, которая умрет через неделю. Умрет!.. О, Боже, сколько дум наводит это слово, сколько дум! Неужто я умру! Неужто, ничего не сделав, в тот мир я отойду! Зачем живу я, зачем я создан, что сделать я могу!.. Когда-то видел я, что значит счастье, когда-то знал, что я живу… Я так любил, я так в фортуну свою верил, но Смерть разбила все мечты: она с собой в могилу унесла все то, чем я дышал, чем жил, мою жену, мое сокровище, мою хорошенькую Олю… Она ушла, как сон, как тень… Оставила мне сына, но в нем я не могу найти успокоенья; он мне о счастье прошлом говорит, о счастье невозвратном, и душу мне терзает… Не в силах видеть я его, не в силах приласкать и глазки детские его я не могу поцеловать: напоминают они Олю… Забыться я хочу, хочу бежать куда-нибудь, хочу похоронить воспоминанья, хочу найти покой… И я найду его, найду во что б ни стало… Найду ж его я в славе! Я быть хочу великим! И буду им!.. Уж сердце чувствует, что людям дам творенье, которого никто не создавал, которое весь мир поднимет, весь мир о нем заговорит… Я буду Бог, я столп воздвигну, и всяк поклонится ему! Все силы я отдам ему, исчерпаю на нем талант, свою я душу положу и все, что совершенство составляет, в своем творенье воплощу. Гигантскую создам я силу… При взгляде на нее — бедняк обогатится, богач — отдаст свое богатство, страдалец счастье обретет, а злой, испорченный до мозга — свое паденье позабудет и по пути добра пойдет… И будет мир — обнимут все друг друга, и брату брат протянет руку… И каждый будет понимать, на что он создан, для чего живет, и каждый Бога вспомнит. А мне великая награда будет — слава… Тогда я не умру, мой гений вечно будет жить, народы вечно буду чтить и передавать из рода в род мое великое, могучее творенье… Вот цель моя! — Душа моя спокойна… Теперь я вижу назначенье и, ничего не сделав, не умру!»
Уж Марк устал бродить… Он на траву прилег, закрыл глаза и грезы золотые осуществленными уж видел… Как далеко умчали его мысли!
… Вот, он велик. Дивятся все его созданью и имя славное творца с благоговеньем повторяют… Со всех концов земли идут к нему народы, чтобы посмотреть его творенье… И все расходятся, себя не узнавая. Забыты зло, порок, сомненья, забыты слезы, горе, нищета, душа у каждого воскресла, любовию наполнилась она, и жизнь им в красоте предстала. В труде проклятия не видят, врага не зрят уж в человеке и, братски взявшися за руки, идут по трудному, тернистому пути…
Вот, к дивному созданью еще подходит человек… Чело его нахмурено, и на лице печать тоски. Оно ему знакомо: это сам он — Марк… Вот, близко подошед к картине, он взор свой устремляет и силится получше рассмотреть… Пред ним {32} лишь детская головка с закрытыми глазами… и чудный блеск вокруг головки той. Как будто бы жива была головка, и чем-то радостным и светлым веяло от ней. Вот, тихо глазки открывает и на него глядит она…
«Христос!» — бессильно шепчет Марк и, руки простирая, ниц падает перед картиной, не смея оторвать от чудного виденья глаз… Глаза младенца все смотрят на него… И диво! Душа его преобразилась, как будто бы родилась вновь она… Все существо его светлее стало, глаза прозрели, и стал он понимать тот взор Младенца. В нем он прочел одно лишь слово, одно лишь маленькое слово: «долг».
И понял Марк его значенье: тот «долг», который он забыл и от которого бежать хотел… Он сына позабыл, забыл, что нужно воспитать его и сделать человеком. И, благоговейно преклоняясь, Марк тихо прошептал:
«Христос, я помню заповедь твою! Теперь я знаю средство стать великим бесконечно, я знаю этот путь… Мой «долг» быть человеком и сына воспитать… Что может быть славнее званья «человека»! Христос, я знаю, для чего мне жить!»
И влажные глаза Марк кротко поднимает, желая встретить чудный взгляд… Но дивное виденье уж исчезло… Пред ним вдали сияет небо… Вверху щебечут птички, и так легко, легко колышет ветер листья… Царь всей природы дарит его своей улыбкой…
Проснулся Марк и жаркую молитву к Творцу вознес, благодаря Его за жизнь, которую Он дал ему и цель которой он ясно теперь видит… Пусть каждый долг исполнит свой — и жизнь не будет ему в тягость…
Пусть каждый видит славу в том, чтобы приблизиться ко званью «человека». Бодро Марк с земли поднялся, надеждой взор его блистал, душа рвалась, и сердце радостно забилось, и вся природа перед ним ему по-братски улыбалась…
Евгений Вахтангов
Публикуется впервые.
Рукописный журнал
Владикавказской мужской гимназии.
VIII класс.
1902 – 1903 учебный год.
Музей Театра им. Евг. Вахтангова. № 77/69. Л. 94 – 100.
ИродПосвящается «Светляку»1902 – 1903
Жестокий царь великой ИудеиВ тяжелое раздумье погружен.Ерусалим горит… На всехКонцах клубится дым и гибельГороду давно уж предвещает.С царевичем Пакором во главеЕго дворец парфяне осаждают.Народ озлоблен. Проклятия,Гул битвы, стоны, кликиУж слышатся со всех сторон,И душу Ирода бессильнымГневом наполняют. ЕмуНе отстоять Ерусалима.{33} Ничтожен он пред силоюОгромною парфян! ОниНичто не пощадят и преждеВсех погибнут женщины.Погибнет мать, погибнетСаломея, его любимая сестра,Погибнет та, что для негоДороже жизни, — его невестаМариамма. И при единойЭтой мысли могильный хлад все членыОбнимает… Пусть лучше весьНарод погибнет! Пусть всеСгорит! Пусть варвары дворецЕго разрушат! Пусть воиныДо одного падут в неравнойБитве! Но он спасетНевесту Мариамму! УжМощная рука его хватаетсяЗа меч, и дикий взглядНа сторону врагов народЗовет под знамя и смертиюГрозит всем тем, ктоНе пойдет на бой… как вдругК нему является от имениПарфян гонец и мира веткуК его стопам кладет.«Чтоб прекратить кровопролитьеИ гибель верную от градаОтвратить, великий вождьПарфян с тобою говоритьЖелает. Не римляне парфяне,Они пойдут охотноНа уступки. В противномСлучае они тебя не пощадят…Разрушат храм и осквернятСвятая Святых, а сделатьЭтого не сумел Помпей,Ни даже Александр». ТакПередал гонец слова ПакораИ ждал, что скажет идумей.А тот, внезапной мысльюОсененный, угроз гонцаНе слушает давно. «ПринятьПакора во дворце и угостить,А там…» Он ощутилПод складками одеждыТалисман, в котором былЗашит сильнейший яд…{34} «Езжай к парфянину ПакоруИ волю передай мою, что яГотов его принять сегодня».Гонцу он гордо отвечаетИ мановением рукиРамеха — виночерпия зовет.
* * *Невесту Ирода рабыниВ наряд парадный одеваютИ легкой диадемой ее головкуУкрашают: она должнаПриветствовать парфянского царевичаИ встретить с чашею вина.Ее приводят в тронный зал.На троне перед нейСидит первосвященник,А рядом с ним, блестящейСвитой окруженный, царьИрод гордо восседает.Вблизи от Ирода стоитРамех и держит блюдоЗолотое: на нем красуютсяДве чаши и тонкийНа когтях орлиныхСеребряный сосуд с вином.При виде МариаммыПакор вздрогнул. ГлазаЕго сверкнули, и онНевольно отшатнулся…Сосуд с веселою улыбкойНевеста Ирода беретИ обе чаши наполняет.Затем, все с тою же улыбкойК первосвященнику идетИ, взявши чашу в обе руки,Ему с поклоном подает,Другую же Пакору предлагает.«Постой, прекрасная царевна,И в Парфии у нас и в Скифии,В Иране таков обычайСуществует, что гостюЧашу подносящий обязанПрежде сам устами Освятить».Так вымолвил Пакор и чашу сноваНа поднос поставил.Рука ее послушно опустилась{35} К чаше, и мгновенно ужасОхватил царя… одна ещеСекунда — и ее не станет…Он вперед рванулся…Задрожали руки у слугиРамеха, и златое блюдоС чашей и сосудомПолетели на пол… «датьДругую чашу!» ПрохрипелЦарь Ирод. И злобная усмешкаПо лицу Пакора тотчас пробежала…Sinus [Е. Вахтангов]
Публикуется впервые.
Рукописный журнал
Владикавказской женской гимназии «Светляк».
Музей Театра им. Евг. Вахтангова. № 5/Р.
ИЗ АЛЬБОМА АФИШ И ПРОГРАММ
3 января 1902 года. Владикавказ. Общество вспомоществования учащимся Владикавказской гимназии. «Пробел в жизни» Л. Л. Печорина-Цандера. Леонид Карлович Тейх, аптекарь — Е. Б. Вахтангов, Людмила — Н. М. Байцурова, Мельков — Б. В. Ремезов.
23 марта 1902 года. Владикавказская мужская гимназия. Литературно-вокальный и музыкальный вечер. Отделение I. Марш Оглоблина («“играл” на скрипке»), «Вдоль по Питерской», исп. хор балалаечников («играл на балалайке»), «Гой ты, Днепр», исп. хор («пел 2‑м тенором»), «Очарование» романс, исп. хор мандолинистов («играл на мандолине»), «Восточное шествие», муз. Ф. Блона, исп. оркестр VII класса («пилил на скрипке»). Отделение II. «Лучинушка», народная песня, исп. хор («пел басом»), «Марш мандолинистов», исп. Е. Б. Вахтангов и др., «Серенада», муз. Г. Брага, исп. оркестр VII класса («держал скрипку и поминутно сморкался»), Марш из «Кармен» («нахальничал со смычком и струнами»).
26 сентября 1902 года. Владикавказская мужская гимназия. Программа Литературно-вокально-музыкального вечера. Отделение I. Марш Мейербера («пилил 2‑ю скрипку»), «Гладиатор», стихи О. Чуминой, прочел Е. Б. Вахтангов, «Гулялы», муз. Маньковского, исп. хор («пел басом»), «Попурри», на мандолине и гитаре, исп. Е. Б. Вахтангов и др., «Пробуждение весны», муз. И.‑С. Баха, исп. оркестр VIII класса («врал 2‑ю скрипку»). Отделение II. «Венеция», вальс, исп. хор мандолинистов, балалаечников и гитаристов («конечно, играл!»), «Персидское шествие», муз. Ф. Блона, исп. оркестр VIII класса («опять сидел за пультом»), Марш из «Кармен».
«Водил смычком как попало. Даже не слушал, что я собственно играю. Действовал храбро заодно с Юлькой Кобахидзе.
Проявил разносторонние таланты! С утра надел мундир. Форсил и мечтал много. При словах “да будет проклят” торжественно поднял руку, классически сложив пальцы. Москва. 1910».
[Е. Б. Вахтангов]
Музей Театра им. Евг. Вахтангова.
{36} ЖУРНАЛ-ДНЕВНИК «ГИМНАЗИЧЕСКИЕ ГОДЫ»[1]
Из семейных картинок1902 г.
I
12 часов. На коридоре[2] накрыт уже стол для обычного кофе. Глиняный кувшин с молоком, рядом молочник со снятыми сливками, желтый медный кофейник и чайник с водой, белый хлеб, аккуратно нарезанный на равные кусочки, — все это давно знакомо Яше, давно, с самого детства. Он до того привык видеть эту обычную планировку посуды, что, если бы на столе отсутствовал кувшин, или хлеб был нарезан не так правильно, то мог бы подумать, что случилось нечто важное и необыкновенное.
Через окно своей комнаты Яша видит мать, толстая маленькая фигура которой склонилась над приложением «Нивы». Перед ней чашка кофе без сливок, рядом на скамеечке картонная коробка для окурков, обрезков, бумажек… Эта коробка всюду ее сопровождает, когда она освобождается от дела и может или почитать, или раскладывать пасьянсы… И сейчас у нее в руке докуренная папироса… Не отрываясь от книги, она потушит папиросу, опустит ее в коробку и долго будет мешать ложечкой кофе. Потом, все не расставаясь с книгой, она начнет понемногу прихлебывать его.
Смотрит Яша через окно на свою мать и тяжело ему делается и жалко ему эту маленькую кругленькую фигуру. Всю жизнь свою провела она так, что вчерашний день ничем не отличался от сегодняшнего. Уборка утром, уборка после чая, после завтрака, после обеда, после вечернего чая — все уборка и в промежутках вязанье, штопанье и вышиванье, чтение за чаем и в постели — вот ее жизнь. Так день за днем, год за годом… А ей уж под сорок.
«Яшенька, Шура, Нина, да идите же вы, господи! Простыл совсем. Ну, что это за наказанье, не дозовешься никак…»
Вот сейчас из соседней комнаты выйдет сестра Яши в длинном свободном капоте. Молча сядет она за стол… Посидит немного, встанет и принесет себе книгу. Она близорука, держит книгу близко к глазам и никогда не нагибается.
Яша ждет, когда выйдет и другая сестра, Нина, ждет и злобно кусает мундштук папиросы. «Пусть придет сначала она, потом я, пусть не нарушается обычная семейная гармония, созданная нашей милой семьей», — думает он и не встает со стула.
Из той же комнаты медленно выходит с книгой в руках меньшая сестра Яши… Читая на ходу, она не торопясь подходит к столу, садится, облокотившись на спинку стула, и продолжает читать.
«Точно в кофейне какой», — думает про себя Яша и, лениво потягиваясь, идет на коридор.
«Шура, принеси-ка мне папиросу… В зале на столе…» — говорит мать.
Шура не двигается с места.
Мать отрывается от книги и пристально смотрит на дочь.
Яша багровеет… Мать, тяжело дыша и закашливаясь, сама идет в зал. Лицо Шуры спокойно и сосредоточенно по-прежнему.
Яша злобно смотрит на нее, нахмурив брови. «Эх ты, сволочь эмансипированная», — говорит Яша, и во взгляде его на сестру сквозит нескрываемое презрение. «Яшка, ты с ума сошел… Так ругаться, фи!» И Шура, не допив своей чашки, {37} встает из-за стола, идет в свою комнату, хлопает дверью и ложится на диван, не расставаясь с книгой.
Яша смотрит на сидящую рядом сестренку и не может не сорвать на ней своей злобы. «Ты все продолжаешь устраивать букли, все прихорашиваешься. Сколько раз я говорил, чтоб оставила ты свои ленточки, завитки и прочие финтифлюшки. Ведь это черт знает что. С этаких пор кудри заводить. Да пойми ты, что противно смотреть на тебя. Противно видеть вот эту дрянь», — и рука Яши протягивается к прическе Нины.
У Нины на глазах появляются слезы, она тихо кладет книгу на стол, встает и, все ускоряя шаг, идет к матери. Тихие всхлипывания на коридоре превращаются по мере приближения к комнате матери в сильное рыданье.
«Мама, Яшка опять ругается. Как будто я нарочно напускаю по бокам… а он все ругает… и как будто мне очень нужно заплетать себе ленточку… Мааа… ма». Слышит Яша эти нескладные фразы и окончательно выходит из себя.
«Да ведь это черт знает на что похоже. Ведь так нельзя жить. Где же семья?.. Где очаг и прочие прелести?.. Э, да не все ли равно… Ну их!» — и он тоже идет в свою комнату и, закурив папиросу, кидается на кровать.
Через несколько времени он слышит на коридоре знакомый стук и звон убираемой посуды… Досадливо тарахтит стакан, вертясь в полоскательной чашке, надоедливо и скучно звенят ложки…
II
«Так далее продолжаться не может. Твое полное невнимание к моему делу повлечет за собой такие крупные неприятности, которых ты и не ожидаешь. Одумайся, Яша, обсуди, взвесь все…» — говорил владелец спичечной фабрики своему сыну. Правая рука его все время скользила по счетам, она как будто суммировала все проступки сына и хотела дать всей его жизни цифровое выражение.
«Ты вечно манкируешь делом. Ведь ты представь, что будет с твоей матерью и сестрами после моей смерти. Ты один у меня и ты не хочешь помочь мне. Ты даже для рабочих ничего не хочешь сделать. А кричишь: восьмичасовой труд. Больницы, школы. Знаем мы ваши словечки, знаем, что за спиной папаши умеете вы кричать… Эксплуатация. Помилуйте. Да ты, ты на что живешь, на какие деньги? А? Чьим трудом?.. Что же ты не бросишь все? А?.. В гимназии учишься, деньги платишь, на отцовской шее сидишь… Ведь рабочий труд проживаешь, ведь сам у того же рабочего все берешь… Нет, батенька, меня красивыми словечками не проведешь. Нельзя же так, господа, помилуйте. Молокососы, не знаете жизни, ничего не делали, не работали, и, изволите ли видеть, эксплуатация…»
И отец Яши делает такой вид, как будто читает лекцию житейской мудрости перед целой аудиторией заблудших и погибающих молодых сил.
А Яша давно уже устал слушать. Отец всегда так: поговорит, поговорит, накричит и перестанет до следующего раза. Давно стоит он, теребит пальцами каждую пуговицу своей тужурки и задумчиво смотрит в окно. За окнами фабричный двор. Вон несколько фабричных девиц подошли к столбу водопровода и долго полоскаются у крана. Одна из них брызжет на подруг. Отец Яши тоже смотрит в окно, и лицо его выражает выжидание. Вот‑вот он сорвется с места и зычным голосом разгонит этих разленившихся работниц.
«Это еще что такое? Что за игрушки? Марш сейчас на фабрику. Эй, ты, Анисимова, что ли, ступай к управляющему и скажи, чтоб всем вам был записан прогул», — раздается повелительный голос хозяина.
{38} Яша видит, как, наклонив голову, торопливо идут девушки мелкими шажками к дверям фабрики и быстро исчезают за ними. «Прохвосты, бездельники…» — слышит Яша ворчанье отца. И так хочется Яше уйти отсюда, так хочется оставить все, оставить эту ненавистную фабрику. Уйти куда-нибудь, убежать… только бы не видеть постоянно перед собой эту резкую противоположность положения отца и подвластных ему рабочих.
Яша уныло смотрит на отца. Тот спокойно закуривает папиросу и собирается продолжать свою отповедь.
«Папа, мы не сойдемся. Не будем говорить: это расстраивает и вас, и меня. Против судьбы я не пойду, и ваши доказательства не сломят меня. Вы стоите на своей точке зрения, я понимаю ее, но не могу стать рядом с вами…» — говорит Яша, перебив намерение отца.
«Как вам будет угодно, милостивый государь, можете идти», — слышит он обычную фразу отца и выходит из кабинета.
Тоскливо на душе, скучно кругом. Куда ему идти?.. На фабрику? Сейчас отец по обыкновению удалится с «Биржевыми ведомостями» в спальню и, лежа на постели, небрежно начнет чтение газеты с 4‑й страницы, где приведены цифры курса бумаг… Долго будет думать о сыне… Потом поспит часа два и снова пойдет в контору… А завтра опять тот же разговор, упреки…
Яша надевает фуражку и выходит на улицу. У ворот фабрики он замечает мороженщика с двумя мальчиками подростками. При виде Яши они виновато смотрят, мнутся и проскальзывают в ворота.
«Удирают от взоров хозяйского сына… Сын капиталиста… Да, пожалуй, они правы…» — думает Яша и идет бесцельно бродить по аллеям городского сада.
Журнал-дневник «Гимназические годы».
Маш. текст.
Музей Театра им. Евг. Вахтангова. № 82/Р‑4.
Впервые опубликовано: Вахтангов. 1984. С. 40 – 43.
КОММЕНТАРИИ:
Отрывки из воспоминаний о гимназии1902 г.
Взявшись написать воспоминания о гимназических годах, я буду говорить только о гимназии, где я пробыл 8 лет. Пишу о ней не для кого-либо, а исключительно для себя: может быть, попадется мне когда-либо эта тетрадка, когда я уйду далеко вперед от этих золотых лет, и в памяти моей воскреснет все минувшее. Может быть, воспоминания эти будут для меня великим облегчением в трудную минуту. Бог его знает, на какой берег выбросит меня фортуна. Пока я ношу звание гимназиста Владикавказской гимназии, дополз до VII кл. и через год готовлюсь вступить на путь, которым прошло много нашего брата-гимназиста. Ну, ладно, лучше приняться за дело.
С чего бы начать мне, как приступить к описанию жизни в стенах заведения, где все направлено к тому, чтобы воспитать юношество в «вере, благочестии и высокой нравственности»?.. Не знаю, как в других гимназиях, но в нашей, по {39} крайней мере, не могли бы воспитать такого человека, разве только если он сам не удерживал себя от всех пошлостей и интриг, которых так много среди гимназического начальства. Начну-ка я с рассказа об этом пресловутом начальстве, а затем вспомню о тех, которые должны всегда находиться у них в повиновении, «дабы благо им было на земле сей», сиречь об учениках гимназии. Насколько печальны будут воспоминания о первых, настолько радостны и приятны будут воспоминания о моих товарищах, между которыми было, да и есть много хороших, честных, неиспорченных парней, из которых выйдут люди. Придется ли мне встретиться с ними, придется ли за кружкой пива побеседовать, как беседуем теперь?..
Иван Ильич Виноградов
Ментор наш или директор представляет из себя тип закоренелого самодура, возмечтавшего о себе и воображающего, что он образец лучшего наставника, лучшего человека. Мне иногда кажется, что он, несмотря на свой преклонный возраст (около 60 лет), оставшись один в кабинете, любуется своей наружностью, приглаживает каждый волос, принимает различные позы и заучивает их, чтобы порисоваться потом перед учениками. О, как он любит рисоваться! Глупость его в этом случае не поддается описанию. Когда он кричит на ученика, желая сослать его «в Сибирь на 24 часа», таращит глаза, щелкает зубами, то мне всегда кажется, что это все напускное, что все это выучено им у зеркала. Обидно бывает, когда он напустится на тебя, не разобрав, в чем дело, и смешно, очень смешно, когда он принимает вид благодетеля, когда милостиво разрешает нам то или другое, и при этом взгляд его говорит: «На, мол, чувствуй, что я за человек, я для тебя лучше отца родного». Смешон он в такие минуты.
Но каким бы дураком его ни считали — его таки боялись. Одна магическая фраза «барин идет» заставляла притихать. Гроза в стенах гимназии, он был ягненком дома, ибо благоверная супруга держала его в ежовых рукавицах. Она имела на него большое влияние, и ее воля исполнялась беспрекословно. Говорят, что она вмешивалась даже в дела гимназии и что за клетку с канарейкой или за пожертвование на устройство церкви можно было поступить в гимназию. Ученики, нужно со скорбью сказать, пользовались ее услугами и через нее влияли на своего Зевса.
Нужно, например, устроить вечер или спектакль, они сейчас шлют к ней депутатов, и можно быть уверенным, что дело выгорит. Зато директриса имела много подношений в виде серебряных самоваров, альбомов, канареек, статуэток, букетов и т. д., одним словом, все, что может придумать голова ученика VII или VIII кл.
За нашим классом, к чести его, подлости этой не водилось, и всякие предложения некоторых учеников преподнести ей что-нибудь в день именин отвергались почти всем классом. Вообще, наш класс далеко ушел в этом отношении от прочих выпусков, где без подношений и поздравлений никогда не обходилось. Наш выпуск, по счету пятнадцатый, за некоторыми исключениями, представлял дружный, товарищеский кружок. Ну, о нем после, а пока вернусь к рассказу о барине. Барин, кроме должности директора, занимал у нас еще должность преподавателя истории. Уроки и метод его преподавания до того курьезны, что следовало бы на них подольше остановиться.
Урок истории. Прошло десять минут после звонка. Его еще нет. Проходит еще пять минут, и в дверях появляется «барин». В первую минуту можно подумать, что сейчас должно совершиться что-нибудь особенное, важное, такой у него серьезный, {40} профессорский вид. Ученики встают. Не менее важным движением руки он милостиво разрешает им сесть. Ученики садятся и приготовляются слушать.
«Ну‑с, об чем это мы вчера говорили. Да, вот господин Егиков…», — и «барин» разражался потоком укорительной речи. Проболтав с четверть часа, причем он приводил в пример себя и своих сыновей, он отпускал душу провинившихся на покаяние.
«Вот, господа, я старик, мне с лишком 60 лет, а я, как видите, бодр и здоров. Вы думаете, у меня мало дела: а доклады, а бумаги, а распоряжения — кто это делает… Вы думаете, я покончил со своим образованием… Нет, я и теперь учусь. Вот попадется мне название какого-нибудь города — я сейчас к карте. А по математике, физике… Я, правда, теорию забыл, но что касается текущих вопросов, то я всегда иду наравне с прогрессом». Постоянно приходится слышать от него подобные нелепые фразы. Это еще ничего…
Затем он приступает к уроку. Нечего и говорить, что тема всегда ускользает у него, и урок никогда не бывает им рассказан. Но вот он подходит к карте. Напяливает пенсне и, смотря поверх него, поднимает руку к карте. Заметно, что глаза его бегают по ней, и он ищет место, которое нужно сейчас указать ученикам. «Греция, господа, разделяется так…» Указательный палец «барина» обводит контур Италии и приготовляется показывать, на что делится Греция. «Фессалия» — и палец обводит южную часть Апеннинского полуострова, затем он поднимается выше, и «барин» невозмутимо продолжает: «вот здесь Эпир».
В классе слышится напряжение. Многие лезут под крышки парт, некоторые сморкаются, и достаточно одному хоть тихонько фыркнуть, как класс зальется неудержимым смехом. Выступают слезы на глазах, удерживаются животы, искривляются физиономии… Но горе тому, кто рассмеется…
Иногда он приносит какую-нибудь книгу и садится читать. Тут уж можно позабавиться. Торопясь, заикаясь, делая не вовремя понижения и остановки, он поминутно поправляется, перевирает слова: вместо «мачта» читает «мечта», вместо «Агамемнон» — «Агаменон», вместо «Фукидид» — «Фудикит» и т. д.
И что всего интереснее: он всегда воображает, что чтение его неподражаемо и оставляет сильное впечатление. Не знаю, из чего он это заключает. Не думаю, чтобы расплывающаяся физиономия, готовая фыркнуть при каждом перевирании и в то же время вытягивающаяся от страха, что «барин» заметит его веселость, говорит ему об этом. Во всяком случае, сам он всегда остается доволен своим чтением и, кончив дело, обещается прочесть нам в другой раз еще что-нибудь…
Стоит ли говорить, что уроков по истории мы никогда не готовили. Сам он никогда не вызывал отвечать, когда же наступал конец четверти, он задавал нам письменную работу, которую мы и копировали дословно из учебников. Только к концу четвертой четверти он объявлял, что будет спрашивать. Вопросы его были в этих случаях до того несложны, что приготовиться к ответу не составляло особенного труда. Нужно было только посидеть ночки три, и годовой курс пройден. Обыкновенно он не успевал переспросить всех учеников, и с неспрошенных бралось честное слово, что они будут заниматься, и ставилась тройка. Вот каков наш директор, глава одного из средних учебных заведений Кавказа.
Урок греческого языка(Александр Иванович Дементьев)
«Перестанти, господа, перестанти, ни нада баловать… бро‑сти… Успеете языки почесать… успеете… А теперь дело… делом заняца нада…» — говорил {41} Александр Иванович, раскрывая книгу и садясь за парту возле одного из учеников.
Но ученики не внимали гласу учителя и как будто не замечали его присутствия. Кулаки и шиши так и мелькали. Шум и гам невообразимый…
«Не нада, господа, брости…» — повторяет Александр Иванович.
«Нет, “нада”», — раздается с последней парты, и по всему классу перекатывается смех. Александр Иванович, хиленький, маленький человечек, презрительно оглядывает учеников и, ни слова не говоря, снова берется за книгу.
«Ремезов, еще раз повторяю, оставьти…» «Я, что… я ничего, Александр Иванович, я только вот ручку попросил». «Не нада ручку… занимаца нада… Вот побалуйте у меня еще. Запишу в кондуит… тогда побалуете…»
Ремезов садится и показывает шиш соседу своему Кобахидзе. «Ну, начнемти. Читайти…» — говорит Александр Иванович и поднимает руку, отбивая такт… «Тондапо мейбоме нос прозефе полюметис Одюссевс…» — отчеканивает класс.
«Алкинойекрейон пантон аридекете лаон».
На последних партах вместо «лаон» читают «конко».
«Не балуйте, Ремезов, я вас сичас запишу… Ну». — Рука поднимается и снова отбивает такт… Стих опять кончают «конко», но теперь его выкрикивает целый класс, за некоторыми, конечно, исключениями. Сильная злоба изображается на лице у Александра Ивановича. Нервно теребит он цепочку своих часов и смотрит куда-то в пространство.
«Ну и народец, — думает он про себя, — что мне с ними делать?»
«У… У… к чертям! Сволочь, оставь… Ой!» — раздается среди общего гама.
«Что ж, не хотити… не нада… не нада… заниматься… Будим сидеть… что ж», — говорит Александр Иванович и, закрыв книгу, идет к столику, на котором покоится журнал. Он раскрывает журнал и пишет, предварительно сказав вслух фразу, которую намеревается занести в кондуит. Наконец запись окончена. Он закрывает журнал и, подперев свою маленькую голову худой рукой, смотрит опять так же задумчиво, неопределенно.
Что у него теперь на душе? Что переживает этот человечек? О чем он думает, так нервно теребя цепочку часов своих? Он не слышит ни шуму, ни криков, ни воплей, ни острот… Он глух… Он думает о том, как мало его понимают, как мало уважают в нем его человеческое достоинство… И за что? За то, что он так нетребователен, снисходителен… За то, что он не одарен природой внушительной наружностью, за то, что он так любит свой предмет, так увлекается им… Они смеются над ним, потешаются, когда он с увлечением читает «Одиссею», они нарочно перековеркивают слова и заставляют его в двадцатый раз повторять одно и то же слово.
«Неужели же так вечно будет продолжаться?.. Неужели они не поймут меня?.. Вот сейчас, наверно, они ругают меня за запись… Да как же я мог поступить иначе? Чем, на чем, где и как? Когда же, наконец, звонок-то дадут?»
Но вот он свободен, занятия окончены… Торопливо надевает он свое рыжее пальтецо, шапчонку, закутывает шею в цветной шарф и почти бегом идет домой…
Журнал-дневник «Гимназические годы».
Маш. текст.
Музей Театра им. Евг. Вахтангова. № 82/Р‑4.
Впервые опубликовано: Вахтангов. 1984. С. 43 – 47.
{42} Иван Васильевич Кондратович
Бывало, не придешь на урок.
«Вы почему не были вчера на уроках?» — спрашивает он на другой день.
«Проспал, Иван Васильевич».
«Прекрасно. Явитесь ко мне после уроков, я с вами переговорю».
«А вы?» — обращается он к другому.
«Голова болела, Иван Васильевич».
«Голова болела. Ага. А фланировать по бульвару эта боль не мешала? Явитесь ко мне после уроков, я вас запру на продолжительное время». «Бросьте, господа, эти фланирования. Ничего хорошего из этого не выйдет», — заключает он свою речь, обращаясь ко всему классу.
После уроков становимся у дверей учительской, где обыкновенно стоят провинившиеся, и ждем его. Он выходит и тут же делает резолюцию: иных отпускает домой, иных задерживает, иных велит сторожу запереть в «свободный класс». Наконец, приходит и наша очередь.
«Вы чего здесь?»
«А вот, Иван Васильевич, насчет…»
«Ах да, да… Ну, знаете, что я вам скажу. Ходите на уроки аккуратно, не пропускайте, а иначе придется побеспокоить вашего папашу. Ступайте домой». Покусывая ус, отходит он в сторону от меня, задумывается на несколько секунд и взглядывает на моего коллегу. Потом подойдет к нему, улыбнется, укоризненно покачает головой, опять отступит шага на два, повертится, заложив руки, и неожиданно выкрикивает: «Александр Авдеевич, запри-ка этого молодца часа на два. Надоело мне с ним возиться. Отвиливают от уроков самым систематическим образом. Надо бросить это, надо бросить, а иначе ничего не выйдет. Ну, заберите книжечки и ступайте-ка за Александром Авдеевичем». И вот отправляется коллега за Александром Авдеевичем и «засаживается», как говорится на нашем наречии.
Есть у инспектора нашего, которого, кстати сказать, мы называем «хохлом» (наверное, за его выговор), одна черта, с которой хорошо знакомы все ученики: это нелюбовь его к возражениям. Его коробит, когда начинаешь оправдываться, он поднимает руку и, отбивая ею каждое слово, скажет: «Довольно! О чем еще мы с вами толковать будем. Набедокурили… ну и молчите…»
Занимались мы у него охотно. Начальник во время исполнения инспекторских занятий, он был в высшей степени простым дома. Познакомиться с ним с этой стороны мне удалось благодаря тем экскурсиям, которые он устраивал на каникулах или раз в год в дни занятий. В последнем случае мы освобождались дня на три и выезжали с ним куда-нибудь, конечно, «с целью научной», ради осмотра фабрик, заводов и т. п. Обыкновенно учеников брали в Грозный или Баку и здесь осматривали керосиновые заводы и нефтеносные участки. Такие поездки были истинным праздником и долго потом говорилось о них, вспоминались различные случаи, делились впечатлениями. Ясно помню одну поездку в Грозный, но о ней после, когда буду говорить вообще о классе.
Публикуется впервые.
Журнал-дневник «Гимназические годы».
Маш. текст.
Музей Театра им. Евг. Вахтангова. № 82/Р‑4.
{43} История одной дружбы1902 г.
Жили, да и теперь, кажись, живут на земле сей четыре приятельницы: Боля, Паша, Валя и Женя. Судя по их нежным именам, можно подумать, что это четыре грации, кроткие, чудные, нежные создания, которые с честью могут называться представительницами прекрасного пола, но, к сожалению, это великовозрастные юноши, грубые, серьезные, уже составившие кое-какие взгляды на то, что называется «жизнью». Взгляды эти настолько различны, что нельзя даже и предположить, что у них существует дружба. Например, Боля думает, что прожить можно, совсем не думая о завтрашнем дне. Валя же наоборот полагал, что без этого и жизнь будет не в жизнь, у Паши, например, сложилось убеждение, что прислуживанием и ласковым словом всегда всего можно добиться. Женя все эти взгляды презирал и имел свои, которые ему казались более разумными. Итак, они многими чертами характера отличались друг от друга, но все-таки дружили, и дружили тесно, неразрывно.
Любо было смотреть, как Боля, проникнутый самым глубоким товарищеским чувством, выручал из беды Пашу, отдавая ему свои последние деньги, как Валя нежно ухаживал за Болей, когда тот немножко выпивал, как Паша дарил им даровые контрамарки на грузинские концерты, как Женя радушно принимал друзей своих у себя дома и как они у него весело болтали, дружно занимались и вместе проказничали… Смотришь на них и любуешься: так все у них хорошо, так мирно, так гладко. Позавидуешь им и скажешь про себя: «Да, теплые эти ребята, нигде не пропадут они, ничто не разъединит их, ни горе, ни невзгоды, ни радости, ни удачи, — все это они перенесут, поделят. Славные ребята, право».
А сколько планов, сколько предприятий они задумывали. И заниматься будем вместе и вместе окончим гимназию, вместе поедем в политехникум, вместе будем жить. Летом отправимся туда-то, там-то будем спектакль давать, а там… Да и не перечесть всего, что они придумывали.
infopedia.su
Творческий проект - рукописный журнал "Физика и лирика"
Творческий проект по физике - рукописный журнал,
посвящённый Году литературы в России
Задачи проекта: 
Раскрыть связь между физикой и миром литературы, помочь учащимся увидеть её проявления в повседневной жизни и художественном описании поэтов и доказать, что физика и лирика – две формы познания мира.
Показать на примерах текстов художественных произведений как поэтические образы, навеянные физическими явлениями придают зримость и предметность миру мыслей и чувств поэтов, а их оригинальный ум и богатое воображение делают изучение физики интересным и эмоциональным.
3. Способствовать расширению литературного кругозора учащихся, развитию их познавательного интереса, эмоционального восприятия окружающей действительности, обогащению внутреннего мира.
Физика и лирика
Рождаются великие творенья
Не потому ли, что порою где-то
Обычным удивляются явленьям
Ученые, художники, поэты.
К. Кулиев
Физика и поэзия…
Есть ли общее между этими, казалось бы, далёкими друг от друга областями человеческого интеллекта?
Язык поэзии – язык образов. Образное выражение, как правило, основано на сравнении, позволяющем перебросить мосты между различными понятиями и словами. Вызывает удивление, как удаётся поэтам в нескольких словах выразить мимолётное чувство или дать полную картину переживания.
Поэтов отличает широкий взгляд на мир, целостное восприятие действительности, умение увидеть и понять многомерные связи между предметами и явлениям.
Литература – мир образов, красоты и чувств. Знакомство с миром поэзии помогает лучше понять физику, расширяет культурный кругозор, обогащает внутренний мир человека.
Физика – наука о природе. Она относится к точным наукам и изучает количественные закономерности явлений. Законы физики базируются на фактах, установленных опытным путём. Физические теории представляют собой самые главные, самые важные, наиболее существенные знания о характере природных процессов и явлений. Однако между физикой и поэзией много сходного. И.В. Гёте и М.В. Ломоносов, Д.К. Максвелл и С.И. Вавилов успешно занимались и наукой, и стихосложением. Известный учёный и поэт А.И. Чижевский отмечал: «Задача поэзии вполне аналогична задачам науки – вести разнообразные явления действительности к возможно меньшему числу обобщений». Почти все физические явления вызывали у творческих людей вдохновение. Трудно найти такого поэта в мировой литературе, который бы хоть раз не написал произведения о земле и небе, о солнце и звёздах, о грозе и молнии, о морских приливах и тайнах океана, о кометах и затмениях. 
Мир физики столь же велик, сколь неисчерпаем мир знаний. Изучая природу, физика развивается, обогащает науку новыми гипотезами и теориями, способствует использованию достижений науки на благо человечества.
Поэтические образы, навеянные физическими явлениями, придают зримость и предметность миру мыслей и чувств поэтов. Какие только писатели не обращались к физическим явлениям, возможно даже сами, не ведая того, описывали их.
О, сколько нам открытий чудных
Готовят просвещенья дух
И опыт, сын ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг,
И случай, бог изобретатель.
А. Пушкин
В жизни, порой, не замечая этого, физика и литература тесно переплетаются. Имя Михаила Васильевича Ломоносова мы называем одним из первых в ряду самых замечательных представителей отечественной науки и культуры. Великий физик, он оставил ряд трудов, имеющих важное значение для промышленного развития России. Большое место в его научных трудах занимала оптика. Он сам изготовлял оптические приборы и оригинальные зеркальные телескопы. Исследуя небо с помощью своих приборов, вдохновлённый бесконечностью Вселенной, Ломоносов писал прекрасные стихи:
Открылась бездна звезд полна. Звездам числа нет, бездне – дна…
Невозможно себе представить мировую литературу без поэзии. Физика в поэзии занимает отведённую ей достойную роль. Поэтические образы, навеянные физическими явлениями, придают зримость и предметность миру мыслей и чувств поэтов. Какие только писатели не обращались к физическим явлениям, возможно даже сами, не ведая того, описывали их. У любого физика фраза «Люблю грозу в начале мая…» вызовет ассоциации с акустикой и электричеством. Передачу звука многие поэты описывали по-разному, но всегда гениально. Так, например, А. С. Пушкин в своём стихотворении «Эхо» прекрасно описывает это явление:
Ревёт ли зверь в лесу глухом, Трубит ли рог, гремит ли гром, Поёт ли дева за холмом - На всякий звук Свой отклик в воздухе пустом Родишь ты вдруг.
Есть общее в творческой деятельности поэта и учёного-физика. Сколько сил тратится и времени, чтобы пробиться к истине – и в литературе и в науке!
Поэзия – та же добыча радия.
В грамм добыча,
в годы труды.
Изводишь единого слова ради
Тысячи тонн
словесной руды.
В.В. Маяковский
На рубеже 60–ых – 70–ых годов 20 века разгорелся спор между «физиками» и «лириками». Каждый старался найти приоритеты именно в своей науке. Ни победителей, ни проигравших в том споре не было, и не могло быть, так как невозможно сравнивать две формы познания окружающего мира.
Как физику и лирику связать бы нам в одно,Ведь миру же без разницы, ведь миру всё равно,Что так красиво по небу летит клин журавлей,И что подъемной силою их движется крыло.А как закат и солнца всход уж миллионы летТепло своё земле даёт и нам лучистый свет,Но знаем: обладает он и свойствами волны. Ну как нам красоту полей, лесов и рек,И красоту дождя, и белый нежный снег,И снежных гор - великое творенье,И птицы в небо вечное стремление Одной лишь формулой связать? Ну как?!
Человеческой душе подвластна вечность!Формулой ты не опишешь бесконечность,Тех образов, что нам приносят чувства,Когда рождаются произведения искусства! 
В. Семихов
С ростом технического прогресса связь физики и лирики усиливается. Современный испанский философ Х.Ортега – и-Гассет заметил, что мы уже не сможем оценить себя вне техники, поскольку давно сроднились с ней.
Я еще не устал удивляться
Чудесам, что есть на Земле:
Телевизору, голосу раций,
Вентилятору на столе.
Самолеты летят сквозь тучи,
Ходят по морю корабли…
Как до этих вещей могучих
Домечтаться люди могли?
Я вверяю себя трамваю.
Я гляжу на экран кино.
Эту технику понимая,
Изумляюсь ей все равно.
Ток по проволоке струится,
Спутник ходит по небесам,
Человеку стоит дивиться
Человеческим чудесам! В. Шефнер
Отрывок из произведения Роберта Рождественского (знаменитого шестидесятника), посвящен физикам – атомщикам, перед которыми поэт преклоняется, восхищаясь их умом, талантом и умением предвидеть. Стихотворение называется
«Людям, чьих фамилий я не знаю»
Сколько вы б напридумали разного! Очень нужного и удивительного! Вы – то знаете, что для разума Никаких границ не предвидено.
Как бы людям легко дышалось! Как бы людям светло любилось! И какие бы мысли бились В полушарьях земного шара!.. Но пока что над миром веет Чуть смягчающее недоверье. Но пока дипломаты высокие Сочиняют послания мягкие,- До поры и до времени всё-таки Остаётесь вы безымянными. Безымянными. Нелюдимыми. Гениальными невидимками…
При изучении физического материала, литература привлекается для того чтобы лучше и эмоциональнее разобраться и понять те или иные вопросы физики. Тексты художественной литературы, так же как и научно-популярные тексты учат рассуждать, анализировать и делать выводы, при чтении развиваются познавательные интересы, углубляются и расширяются знания как по физике так и по литературе.
Нам тайны нераскрытые раскрыть пора-
Лежат без пользы тайны, как в копилке,-
Мы тайны эти с корнем вырвем у ядра-
На волю пустим джина из бутылки!
В. Высоцкий
И пусть электронному зрению
Доверено многое, но
Все грани любого явления
Искусству лишь видеть дано.
Пока вычислительный робот
Свершает свой верный расчет,
Поэзии пристальный опыт
По тысячам русел течет.
И где – то в работе бессрочной,
Что к легким успехам глуха,
С наукой смыкается точной
Точеная мудрость стиха.
infourok.ru
Как прислать рукопись
Материалы для публикаций принимаются по электронному адресу [email protected] с темой письма — Публикация.
Как работает журнал
Журнал "Этажи" — это единое пространство, состоящее из сетевой версии журнала (сайта) и печатной версии журнала (избранное по итогам публикаций на сайте). Таким образом, печатный журнал является дайджестом сетевого журнала, и в него входит 10% материала, опубликованного на сайте.
Сначала тексты отбираются для сетевой версии журнала «Этажи» (на сайт). Публикации на сайте выходят с периодичностью в два-три дня.
Затем наш экспертный состав и редколлегия приступают к отбору произведений для печатного издания.
В печать идет 10% материала, опубликованного на сайте.
Уважаемые авторы, мы не гарантируем, что произведения, опубликованные на сайте, войдут в печатный номер журнала. Печатный журнал выходит четыре раза в год (март, июнь, сентябрь, декабрь), имеет 120 страниц печатного текста, в него отбираются произведения, которые в данный момент времени интересны для редколлегии — по тематике, стилю, объему, жанру и др. критериям. Иллюстрации для рассказов печатного номера делает наш приглашенный художник (для каждого выпуска — свой художник).
Мы отвечаем авторам только в том случае, если текст отобран для журнала (на сайт — в течение месяца, в печать — в течение трех месяцев). Редакция не сообщает об отклоненных материалах.
Авторы, приславшие текст в редакцию, таким образом, автоматически подтверждают наше право на публикацию этого текста в сети и в печатном издании.
Для публикации необходимо прислать:
— текст в прикрепленном файле. Отдаем предпочтение коротким рассказам до 20 тыс. знаков, в одном письме — не более 2-х рассказов. Подборка стихов должна быть собрана в один файл и иметь название, 7-10 стихотворений;
— краткое литературное био (информация об авторе), в теле письма;
— фотография автора, в прикрепленном файле в jpeg, весом до 700 Кб;
— иллюстрация к тексту (по желанию и только для прозы), в прикрепленном файле в jpeg, весом до 700 Кб. Иллюстрацией к тексту может быть: обложка вашей книги; специально нарисованная иллюстрация (имя художника) или иллюстрация из интернета.
Мы отдаем предпочтение текстам, не опубликованным в печатных и электронных журналах.
Редакция:
— не берет оплату и не выплачивает гонорар за публикации текстов
— не предоставляет авторам авторские экземпляры печатного номера журнала
— не вступает в переписку с авторами, не сообщает об отклоненных материалах, а также не объясняет причины отказа, не рецензирует, не дает советов по поводу текстов рукописи.
— отвечает авторам только в том случае, если текст отобран для журнала (на сайт — в течение месяца, в печать — в течение трех месяцев)
— может не разделять мнение автора
Все тексты должны быть отредактированы: без орфографических ошибок или опечаток, без красной строки, без лишних пробелов между словами, применяйте длинные тире "—" (на клавиатуре кнопки shift+alt+минус), а не дефис "-" (минус) для прямой речи или замены глагола.
Пример правильно отредактированного текста:
— У нас здесь по утрам пробки… — вставил я.— В это утро пробок почему-то не будет, — твёрдо сказал Татаринов.
Пример неправильно отредактированного текста:
- У нас здесь по утрам пробки… - вставил я- В это утро пробок почему—то не будет: твёрдо сказал Татаринов.
Правильно отредактированный текст увеличивает шансы на публикацию.
Работа сайта и выпуск печатного журнала осуществляются на личные средства членов редколлегии. Мы ищем спонсоров и готовы рассмотреть ваши предложения. Мы также готовы дать на сайте и в печатном журнале вашу рекламу, близкую литературному миру — реклама книг, событий, литературных новинок, книжных магазинов, журналов. Обращайтесь к нам по адресу [email protected]
Поддержать журнал любой денежной суммой можно на страницах сайта (внизу страницы).
etazhi-lit.ru
История рукописных журналов Льюиса Кэрролла | КУР.С.ИВ.ом
Рисунок Чарлза Додсона (Льюиса Кэрролла) из журнала «Ректорский Зонт».
На главную страницу «Стихотворения из рукописных журналов Кэрролла»
***И.Л.Галинская. Из работы «Льюис Кэролл и загадки его текстов» (1995):
Семья пастора Чарлза Доджсона, священствовавшего вначале в Дэрсбери (графстве Чешир), а затем в Крофте (на границе между графствами Йоркшир и Дарем), насчитывала одиннадцать детей, и Чарлз Лютвидж являлся старшим из братьев. У Доджсонов было семь дочерей и четыре сына, причем заводилой всех детских игр и юношеских развлечений был Чарлз Лютвидж. В 1851 г. он навсегда осел в Оксфорде, а до того, начиная с 1843 г., «верховодил единокровными сорванцами, впитывая магию и поэзию детства».
Шесть сестер Чарльза и его младший брат Эдвин.
С 1845 г. и на протяжении десяти последующих лет в доме пастора Доджсона было выпущено восемь рукописных литературных журналов, редактором и автором которых являлся будущий писатель Льюис Кэрролл. Задолго до того, как им был придуман знаменитый псевдоним, он сочинил, аккуратно переписал от руки и лично проиллюстрировал журнал «Полезная и назидательная поэзия» {Carroll L. Useful and instructive poetry / With an introd. by Hudson D. —N.Y., 1955.-45 p.}. Кэрроллу тогда было тринадцать лет, а журнал сочинялся для семилетнего брата Уилфреда и пятилетней сестренки Луизы. Журнал представляет собой собрание шестнадцати стихотворений, большинство из которых заканчивается моралью: «Ведите себя хорошо», «Думайте», «Никогда не дразни сестру» и т. д.Журнал «Полезная и назидательная поэзия» впервые был издан типографским способом спустя пятьдесят шесть лет после смерти его автора, в 1954 г. (рукопись же продали на аукционе Сотби в декабре 1953 г. за 220 фунтов стерлингов).
Когда отец писателя получил новый приход и переехал в 1843 г. из Дэрсбери в Крофт, в семье уже было десять детей — семь девочек и три мальчика. Просторный деревенский пасторский дом и его обитатели могли служить примером добропорядочности и благоденствия английской викторианской интеллигентной семьи. Заводилой всех детских игр, как уже было сказано, являлся третий ребенок в семье и старший сын Чарлз Лютвидж. Для самых разнообразных игр, которые он придумывал, было много места и в доме, и в саду, окружавшем дом. Росший у дома древний тис, получивший у детей прозвание «дерево-зонт», существует в той местности и по сей день, да и пасторский дом сохранился.
Фотоснимок сада возле пасторского дома в Крофте, около 1956-57 гг.
Когда Чарлз Лютвидж сочинял свой первый детский журнал, он был учеником Ричмондской школы-интерната, расположенной в нескольких милях от Крофта. В Ричмонде он проучился полтора года, а затем был переведен в школу Регби, закончив которую, в течение года жил дома, готовясь к вступительным экзаменам в Оксфорд. Именно в это время и были созданы рукописные журналы «Ректорский журнал», «Комета», «Розовый бутон», «Звезда», «Светлячок», «Ректорский зонтик» и, наконец, «Миш-Мэш», для которого-то в 1855 г. Кэрролл написал четверостишие, озаглавленное «Англосаксонский стих», явившееся впоследствии первой и последней строфами «Джаббервокки».
В предисловии к журналу «Миш-Мэш» (название означает «смесь», «путаница», «мешанина»), написанном в том же 1855 г., автор привел «краткую историю» семейных домашних журналов. «Миш-Мэш» выпускался постоянно с 1855 по 1869 г. Спустя тридцать четыре года после смерти автора, в 1932 г. журнал «Миш-Мэш» был опубликован в Лондоне под одной обложкой с «Ректорским зонтиком». Правда, сохранились не все тетрадки «Миш-Мэша», выпущенные Кэрроллом на протяжении пятнадцати лет. Что же касается «Англосаксонского стиха», то в предисловии к «Миш-Мэшу» Кэрролл иронично замечал: «Смысл этого фрагмента древней Поэзии темен, и все же он глубоко трогает сердце».
________________________
***Нина Демурова. Из книги «Льюис Кэрролл» (серия «ЖЗЛ»):
Ричмонд находится недалеко от Крофта, и все каникулы и праздники, которых за год набиралось немало, Чарлз проводил дома. Приезжая домой, он с радостью погружался в тот особый мир, который царил в семье. В школьные годы он начал издавать для своих братьев и сестер рукописные журналы. Поначалу в них принимали участие члены семьи — братья, сестры, а подчас и сестра матери тетушка Люси, но понемногу они полностью перешли в руки «редактора». Всё в них — «романы», забавные заметки из «естественной истории», стихи и хроники — сочинял сам Чарлз. Он не только переписывал журналы от первой до последней страницы своим мелким и четким почерком, но и украшал их собственными иллюстрациями, оформлял и переплетал. Он неплохо рисовал, особенно удавались ему всякие комические и гротескные персонажи.
Нам известны восемь домашних журналов, изданных Чарлзом: «Полезная и назидательная поэзия», «Ректорский журнал», «Комета», «Розовый бутон», «Звезда», «Светлячок», «Ректорский зонт» и «Миш-мэш» (слово, по собственному признанию редактора, заимствованное в несколько искаженном виде из немецкого языка — От нем. Mischmasch — всякая всячина). Первый из них появился в 1845 году, когда Чарлзу было 13 лет; последний выходил отдельными номерами на протяжении 1855–1869 годов, когда, будучи сначала студентом, а затем и преподавателем Оксфорда, Чарлз приезжал на каникулы домой. Сохранились два первых и два последних номера; четыре средних были утеряны. Уже в ранних опусах юного автора явно ощущается его склонность к пародии и бурлеску.
Пробовал он свое перо и в лимериках, юмористических пятистишиях, с давних пор любимых в Англии, с которыми он, возможно, познакомился по сборникам, вышедшим в начале 1820-х годов (впрочем, лимерики передавались и из уст в уста). Он называл их «мелодиями» и также «печатал» в домашних журналах. …Эти пятистишия были написаны за год до того, как вышла прославленная «Книга бессмыслиц» (1846) Эдварда Лира, давшего лимерику права гражданства в английской литературе и в иллюстрации, чему немало способствовали его замечательные рисунки.Больше (кроме одного-единственного случая) Чарлз лимериков не писал. Видно, эта игра его не увлекла.
Юмористическому переосмыслению и переиначиванию он подвергал известные строки классиков — Шекспира, Милтона, Грея, Маколея, Кольриджа, Скотта, Китса, Диккенса, Теннисона и др. В этих первых литературных опытах юный автор обнаруживал широкую начитанность и несомненную одаренность. Отметим сразу же, что его пародии этого времени редко носят сатирический характер — это скорее бурлески и травестии, где исходные тексты, по меткому выражению Ю. Тынянова, используются скорее как «подмалевки» для создания юмористического эффекта.
________________________
На главную страницу «Стихотворения из рукописных журналов Кэрролла»
Автор и координатор проекта «ЗАЗЕРКАЛЬЕ им. Л. Кэрролла» —Сергей Курий
www.kursivom.ru
Готовим рукопись для издательства
Здравствуйте, читатели Liter-RM! Продолжаем постигать азы писательского ремесла. И сегодня в рамках рубрики «В помощь начинающему автору» поговорим о том, как надо подготовить рукопись для потенциального издателя, о том, как, найти его, «потенциального издателя». Что ж, мы уже рассказывали в прошлых статьях о редакторах и их психологии (смотрите статью здесь), о процессе подготовки конкурсной работы (смотрите тут)... Итак, слово автору...
Для каждого писателя (прозаика или поэта) обычно наступает такое время, когда уже невозможно дальше писать в стол, когда хочется всему миру явить своё произведение, заявить о себе и ждать неумолимой критики.Конечно, проще всего и быстрее – это заказать издание книги за собственный счёт. А за дополнительную стоимость вам и текст отшлифуют, и ошибки исправят. И никто не скажет, что текст плох и недостоин читателя. Многие даже возьмут на себя обязательство пристроить куда-нибудь новоявленные книги. И не надо будет думать о лишних заботах. Останется только ждать литературного призвания и творить всё новые шедевры.Однако не всегда есть необходимые средства на удовлетворение своих литературных потребностей. Неужели придётся ждать счастливого случая? Случай-то, может, и придёт, да ему явно надо помочь. Например, предложить свою рукопись различным издателям. Возможно, кто-нибудь и оценит ваш скромный текст, решит его напечатать. Но не стоит ждать мгновенных результатов, ведь порой на это уходит несколько лет.
Я, например, столкнулась с такой проблемой, что многие издательства не принимают рукописи на рассмотрение аж до 2016 года, объясняя это тем, что прислано уже достаточно текстов, которые нужно обработать. Впрочем, я думаю, что отчаиваться не стоит. Во-первых, есть другие издательства. Во-вторых, за несколько лет можно улучшить своё произведение и довести до совершенства. Тогда уж достойную вещь точно должны оценить.Самый главный вопрос состоит в том, как оформить свой текст, чтобы его приняли к сведению, а не отложили сразу без суда и следствия. Об этом и пойдёт речь ниже. Но сначала несколько слов об издательстве.
Как выбрать издательство?
На самом деле отправлять свою рукопись, куда попало, — это не самая лучшая идея, которая может прийти в голову автора. С одной стороны, нужно выбирать всё-таки проверенные организации или те, которые имеют больше положительных отзывов. С другой стороны, как правило, каждое издательство имеет свою специфику: кто-то печатает больше научную литературу, кто-то предпочитает стихи, кто-то из прозы больше выделяет фантастику. Всё это следует учитывать для того, чтобы не потерять времени даром.Заранее определите жанр своего произведения, внимательно прочитайте, на чём специализируется то или иное издательство. Если вам оно подошло, то пришло время заняться своим текстом и готовить его к первой презентации.
Кстати, лучше отправлять свои литературные плоды сразу нескольким редакторам, так ваши шансы на издание несколько увеличиваются. Правда, не надо думать, что сейчас вам поступят сразу все положительные отзывы и выгодные предложения. Обычно первые попытки остаются безрезультатными. Даже если вы и дождётесь какого-нибудь ответа, то это может произойти и через месяц, и через полгода. Всё зависит от загруженности издательства. Хотя обычно время рассмотрения занимает три месяца.Обычно об отказе вас не уведомляют, поэтому не стоит бесконечно ждать ответа и терять драгоценное время. Ищите другие издательства, знакомьтесь с их информацией и предлагайте своё детище.
Каталог издательств
Каталог издательств: перечень сайтов (нажмите)
- DirectMedia
- [urlspan]Авангард — путеводители под маркой "ЛЕ ПТИ ФЮТЕ[/urlspan]"
- Аванта+ — энциклопедии для детей
- Авваллон — астрология, эзотерика, философия
- Ад маргинем — международная коллекция современной мысли.
- Азбука — от классики до фантастики и фэнтези
- Академия мировой астрологии и метаинформации — астрология
- Альфа — книга
- АСТ — художественная, детская и учебная литература
- [urlspan]Издательство Ивана Лимбаха[/urlspan]
- [urlspan]Издательство ЭТП[/urlspan]
- КноРус — книги по всем отраслям знаний
- Либерея — профессиональное библиотечное издательство
- Ниола 21-й век — Дом и быт — красочно оформленные издания
- НЛО — Новое Литературное Обозрение — для культурной элиты
- Олма-Пресс — любимые книги всей семьи
- ОНИКС 21 век — развивающее воспитание детей в домашних условиях
- Пальмира
- Рипол Классик — все разнообразие литературных жанров
- РОСМЭН — книги для детей и всей семьи
- [urlspan]Русская разведка — история, мемуары, художественная литература[/urlspan]
- Слово/Slovo — качественная художественная литература
- София — почитателям эзотерики, философии, религии и целительства
- ЭКСМО-Пресс разнообразная художественная литература
Более полную и подробную информацию об издательствах России можете найти в Яндекс.Каталоге: вот ссылка
Как оформить рукопись?
Конечно, основные требования изложены на сайте издательства. Иногда организации принимают только электронные издания, а иногда лишь печатные тексты, которые можно отправить по обычной почте. Первый вариант обычно представляется более удобным, так как издательств много, а распечатывать сотни страниц каждый раз – крайне накладно.Также от требования издательства будет зависеть и объём, в котором предоставляется рукопись: одни просят лишь несколько глав, другим нужен сразу весь текст. Если вы не готовы рискнуть и поделиться произведением целиком, то придётся поискать что-то другое.Обычно в издательствах оговаривается, какая информация от автора требуется. Если этого нет, то можете учесть стандартный набор сведений.
- 1. Данные о себе, которые подразумевают не только контактные телефоны. Не надо забывать и про вежливые слова обращения. Лучше снабдить своё творческое предложение несколькими вводными предложениями, не забудьте поздороваться и представиться. Укажите не только полностью ФИО, но и псевдоним, если он у вас есть. Помимо телефона, следует написать и адрес действующей электронной почты. Даже если этот адрес и совпадает с тем, с которого вы пишите данное сообщение.
- 2. Если у вас уже были публикации, обязательно их укажите. Редакторы любят работать с теми, кто уже засветился на литературном небосклоне. Можно отметить свои награды и отличия, которые вы заслужили, участвуя в каких-нибудь конкурсах. Кстати, конкурсы – вещь полезная, поэтому, чем больше у вас будет их в творческой копилке, тем лучше.
- 3. Писать или не писать свою автобиографию – это вопрос спорный. Конечно, если есть чем заинтересовать редактора, то, наверное, это указать стоит. Говорить же о том, как вы рождались, жили и какими детскими болезнями переболели – это дело пустое. В любом случае, автобиография должна быть крайне сжатой: минимум слов-максимум изюминок.
- 4. Далее плавно переходим к своему произведению и предлагаем его аннотацию. Это должно быть несколько предложений, посвящённых основному сюжету и главным вопросам книги. Собственно, чего ждать от вашего текста? Не надо вдаваться в пересказ. Ваша задача – наметить главные линии и создать интригу.
- 5. Синопсис. Вот здесь-то уже и будете кратко излагать суть своего текста. Пересказ не должен быть очень большим: всего несколько страничек. Но в синопсисе должен просматриваться основной сюжет, следует выделить композиционные элементы и очертить главных персонажей.
- 6. Непосредственно сама рукопись для того, чтобы редактор оценил ваш стиль и владение словом. Если в требованиях не прописано, что текст нужен целиком, то лучше отправить какую-нибудь его часть. Как правило, предоставляют первые несколько глав. Почему именно они? Всё очень просто. Мы уже говорили о том, что книга должна цеплять и заинтересовывать с первых слов, с первого абзаца, с первой страницы. Если вы считаете, что начало вам не удалось, зато вы мастерски описали несколько кульминационных эпизодов, то следует повременить с издательствами и заняться собой. Ваше произведение должно быть идеально везде и во всём. Оно должно приковывать внимание и не отпускать от себя. И неважно с какой страницы начинается чтение.
- 7. Наконец, обязательно укажите жанр своего произведения и количество знаков, из которых оно состоит.
Несколько полезных советов:
- 1. Как саму рукопись, так и синопсис лучше оформлять стандартно. Обычно это шрифт Times New Roman – 12. Не надо увлекаться оригинальными шрифтами, которые могут не поддерживаться у редактора. Обратите внимание и на поля. Ваш текст должен быть читаем даже в том случае, если его решат перенести на бумагу. Кстати, многие сотрудники издательств так и делают. Они сначала распечатывают присланные произведения, а потом спокойно их оценивают. Всё-таки не каждый способен воспринимать огромное количество текстов с монитора.
- 2. Есть такая интересная вещь, как колонтитул. Оформление его не занимает много времени, зато рукопись выглядит представительно. Колонтитул обычно включает в себя фамилию автора (или его псевдоним) и название произведения. Не забудьте и про нумерацию страниц.
- 3. Если вы отправляете рукопись в печатном виде, то не надо особо усердствовать и как-то сильно скреплять страницы. Лучше воспользоваться обычными скрепками, которые позволят редактору в любой момент выбрать нужные страницы и ознакомиться с ними.
Главные ключи к успеху:
- Оригинальность. Поверьте, если с первых же страниц редактор увидит в вашем произведении уже известную книгу или фильм, он сразу же отложит рукопись в дальний угол и займётся другими работами, более новаторскими по содержанию. Не надо прибегать и к обычным формулировкам, пользоваться традиционными поворотами и прочими банальными штучками. Вы должны изначально заявить о себе, как о небывалом явлении.
- Грамотность. Ничего не затрудняет чтение так, как обилие грамматических ошибок. Впрочем, важно проверить свой текст и на наличие орфографических изъянов. Если лишнюю запятую вам, возможно, простят, то неправильное правописание Ь и Ъ сразу бросается в глаза.
- Авторский стиль (владение словом (прочитайте эту статью)) . Как вы думаете, если редактор с первых же абзацев поймёт, что читает не единый текст, а набор каких-то предложений, обрывки мыслей, будет ли он продолжать знакомство с вами? Адекватно оценивайте своё произведение и на забывайте работать над ним. Да, безусловно, идея важна. Но ведь содержание без формы невозможно. Помните об этом.
- Соответствие авторскому запросу. Ни для кого не секрет, что издательство ищет не просто очередной шедевр, но и определённую коммерческую выгоду. Очень важно, чтобы ваш текст был актуален, чтобы он привлекал массовую публику и продавался. Увы, но сейчас одной гениальностью сыт не будешь, поэтому стоит заранее изучить литературный рынок, определить его особенности и двигаться в нужном направлении.
На самом деле всегда для человека пера существовала альтернатива: прибыль или безденежье, слава или забвение, вдохновение или заказ. Как показывает практика, многие популярные писатели, заработавшие на своих текстах, канули в Лету, в то время как истинные гении заслужили признание потомков и вошли в храм истинной литературы. Если кто-то просто любит писать и хочет на этом заработать, то можно немножко подтолкнуть Музу и творить востребованные тексты: фантастику, детективы, любовные романы.
Если кто-то против подневольного творчества, то надо настроиться на то, что литература заработка и славы не принесёт. Обычно такие люди имеют основную работу и пишут для души, тая в душе желание признания и славы. Одним словом, каждый сам решает, каким путём пойдёт, каких высот достигнет. Хотя, как мне кажется, не всё так печально, как иной раз говорят.
Может быть, пройдёт не так много времени, когда человеку снова захочется и тонкой лирической поэзии, и нежных элегий, и философских рассказов о вечных проблемах бытия. Главное, не отчаиваться и работать над собой, над своими произведениями и своим талантом. А звезда почёта ещё взойдёт над нашими головами, ведь, как известно, искусство вечно!
С уважением, Liter-RM.
liter-rm.ru
