Это интересно
- ОКД
- ЗКС
- ИПО
- КНПВ
- Мондиоринг
- Большой ринг
- Французский ринг
- Аджилити
- Фризби
Опрос
Полезные ссылки
РКФ
Все о дрессировке собак
Стрижка собак в Коломне
Поиск по сайту
Журнал BLUE ROSE Выпуск №1 (Vol. 1 #1, Февраль 2017). Журнал синий
Журнал ««Синий журнал»»
- Синий журнал 1911
- Синий журнал 1912
- Синий журнал 1913
- Синий журнал, 1914
- Синий журнал 1915
- Синий журнал 1916
Обозначения: циклы романы повести графические произведения рассказы и пр.
fantlab.ru
Журнал BLUE ROSE Выпуск №1 (Vol. 1 #1, Февраль 2017)
Первый выпуск журнала открывается вступительными словами организаторов проекта — Скотта Райана и Джона Торна.
Помню, как я прогуливался между полками книжного магазина и увидел Агента Купера на обложке журнала. Это было невообразимо. Я подумал, что обознался. Я взял журнал и убедился, что это был Кайл Маклахлен на обложке 53-го номера журнала Wrapped In Plastic. Я был крайне заинтригован. Не мог поверить, что был ещё кто-то настолько безумный, чтобы сделать журнал про Твин Пикс. Это было в 2001 году, когда Твин Пикс был давно позабыт всем миром. В первый раз я взял интервью у Джона Торна почти 14 лет спустя. Я спросил о возможности возрождения журнала. Он сказал: «Нет». Всякий, кто знает меня, знает, что я не принимаю ответ «Нет» так легко. Прошло всего несколько лет, и вот, журнал The Blue Rose уже появился на свет. Мне нравится сама мысль о том, что мы сидим тут меж двух миров. Миром старого Твин Пикса и миром нового Твин Пикса. То, что делали Джон Торн и Крэйг Миллер было восхитительно во времена, когда никто не писал о Твин Пиксе. Сейчас мы с Джоном собираемся писать о Твин Пиксе в то самое время, когда о нём пишут все. Наша цель — держать вас в курсе о том, что происходит, но также и освещать произошедшие события спустя некоторое время. Это будет не подкаст или блог, где вы можете немедленно отреагировать на то, что происходит. Мы постараемся перевести дух прежде, чем отреагировать. Линчу требуется некоторое время, чтобы поселиться у вас в голове. Мы хотим принести вам ту самую отставленную реакцию, которую почти не встретить в современную эпоху немедленного реагирования. Мы также хотим поделиться богатством. Как вы увидите в этом выпуске, мы предоставим и другим авторам возможность высказаться. Куртенэ Столингс и Мия МакБрайр станут нашими первыми соавторами. Мы планируем выпускать электронную и бумажную версию журнала каждые 4 месяца. Мы хотим осветить то, как Твин Пикс будет вновь воспринят в мире телевидения, а также отдать должное тому, что этому предшествовало. Мы представим вашему вниманию интервью, обзоры и комментарии. Есть ли ещё место печатным СМИ в 2017 году? Вот и выясним. Этот выпуск находится меж двух миров, как и мы сейчас существуем между вторым сезоном (Вновь увидимся через 25 лет) и третим сезоном (Это снова происходит). Воспринимайте этот выпуск как нашу попытку пропеть: Огонь, иди со мной. — Скотт Райан, управляющий редактор
На протяжении многих лет (на самом деле, даже декад) люди спрашивали моё мнение о том, получит ли когда-либо продолжение сериал Твин Пикс. Я всегда отвечал: «Нет, этого никогда не будет». Два года назад я убедился, что был неправ. Как и все остальные, я был ошеломлён, узнав, что Твин Пикс собираются вернуть на телевидение. С того самого дня, когда об этом объявили, кто-то (я забыл, кто именно) периодически спрашивал меня, собираюсь ли я возродить журнал Wrapped In Plastic, периодическое издание о Твин Пиксе, которое мы с Крэйгом Миллером издавали на протяжении аж тринадцати лет. На протяжении следующих дней и недель меня спрашивали об этом снова и снова. К сожалению, ответ на этот вопрос был всё ещё «Нет». Wrapped In Plastic был бумажным изданием, артефактом из эпохи до интернета, до блогов, Фейсбука и подкастов. В моём представлении, такой журнал не является жизнеспособным путём для освещения и обсуждения нового Твин Пикса. Кроме того, без Крэйга я не мог думать о возрождении издания, которое он и я — совместно и безраздельно — создавали. Но всё же… определённый позыв был. Было желание, вместе с возвращением могучего творения Дэвида Линча и Марка Фроста, вернуться к дискуссии и обсуждению, которое неизбежно последует за выходом новых серий. После посещения Фестиваля Твин Пикс в прошлом июле меня оживила страсть фанатов Твин Пикса. Я хотел создать нечто новое. О, и я также узнал Скотта Райана. У него был энтузиазм десятерых. Когда ему что-то нравится, на самом деле нравится, он творит. Он делает что-то новое и осязаемое. То же могу сказать и о себе. На протяжении многих лет Скотт писал книги и эссе о своей жизни, музыке и телевидении. Также, он был автором The Red Room Podcast, успешного, рассчитанного на долгое время издания. Когда Скотт предложил создать «онлайн-журнал» о Твин Пиксе, я был заинтригован. Это было возможностью вновь начать всерьёз писать о Твин Пиксе. Так что, вот он: The Blue Rose, журнал о Твин Пиксе. Как и о голубой розе из Fire Walk With Me, мы пока не можем сказать, что это точно собой представляет и сколько продлится. Но сейчас мы знаем, что хотим писать о Твин Пиксе, старом и новом. Мы хотим беседовать с людьми, создающими это шоу. Мы хотим публиковать хорошие, качественно написанные статьи и эссе. Будет много всего написанного о Твин Пиксе в следующие месяцы и годы. Уникальный мир Дэвида Линча и Марка Фроста вновь вернётся в общественное сознание. Там будут загадки и противоречия, двусмысленности и откровения. The Blue Rose планирует быть со всем этим, говорить и размышлять об этом. Надеемся, вы присоединитесь к нам в этом расследовании! — Джон Торн, управляющий редактор
Первой идёт написанная Скоттом Райаном статья под названием «15 часов Твин Пикса». В ней Скотт рассказывает о Твин Пикс Фесте 2016 года в Англии, который он посетил.
Фестиваль проходил в Лондоне, в Hornsey Town Hall Arts Centre 12 ноября 2016 года. Линдси Боуден, организатор фестиваля, устроила внутри импровизированный Грит Нотерн, где можно было съесть кусок вишнёвого пирога, поиграть в шахматы и послушать музыку из сольных релизов Дэвида Линча. Далее за «отелем» следовал тату-салон, где все желающие могли сделать себе постоянную тату с любым образом из Твин Пикса. Было необычайно много косплееров — многочисленные Лоры, Одри, прыгающие человечки, Надин и даже шахматные фигуры, а также куча агентов ФБР.
В основной комнате находился огромный широкий экран, где различные фильмы демонстрировались на протяжении всего дня. Первым демонстрировался пилотный эпизод Твин Пикса. Зрители демонстрировали необычную реакцию на разные короткие моменты. Далее следовал показ документального фильма Blue Velvet Revisited (2016), посвящённого фильму Линча «Синий бархат» (1985). За ним следовал показ краткометражных фильмов, где, в частности, демонстрировался фильм самого Скотта Райана Voyage To Twin Peaks. А также фильм Diane автора Шиван Шилдс, сделанный на основе аудиозаписей Агента Купера. Фильм доступен онлайн:
Дальше в импровизированном «Доме у дороги» проходила игра Twingo, соединяющая в себе обычную игру Bingo и коллекционные карточки Твин Пикс. Скотт Райан подробно описывает её проведение, а также последующих конкурсов с награждением победителей. Звёздными гостями фестиваля были актёры Крис Малки (Хэнк Дженнингс) и Айан Бьюкенен (Дик Тремэйн), которые никому не отказывали в фотографиях и автографах. Но был лимит — по два автографа на человека. Вечер начался с конкурса по поеданию пончиков — участники должны были съесть как можно больше пончиков за две минуты, а заканчивался в импровизированном Белом Вигваме. Скотт написал, что это была лучшая вечеринка, которую он когда-либо посещал.
LONDON, ENGLAND — NOVEMBER 12: A fan dresses up like a chess piece during the Twin Peaks UK Festival 2016 at Hornsey Town Hall Arts Centre on November 12, 2016 in London, England. Created by writer Mark Frost and director David Lynch, the American television serial drama Twin Peaks first aired in the United Kingdom in 1990. The inaugural Twin Peaks UK Festival was in 2010 with this year’s festival eagerly awaiting the continuation of the series to air on Showtime in 2017. (Photo by Amy T. Zielinski/Getty Images)Джон Торн выдвигает две теории: 1) часть документов в книге — фальшивки, сфабрикованные кем-то специально; 2) книга содержит некую альтернативную хронологию (из параллельной реальности), отличную от сериала. Сам Фрост заявил, что его книга не может рассматриваться как часть того самого телевизионного «канона», в который не входят, по его мнению, и книги «Тайный дневник Лоры Палмер», и «Автобиография спецагента ФБР Дэйла Купера»:
Я никогда не использую слово канон. Вселенная городка, его жители и их истории представляются мне достаточно широкими для того, чтобы охватить всё, что происходило в двух предыдущих разработках. Не вижу проблем в том, чтобы рассматривать другие книги частью нашей общей разработки этой вселенной, и я думаю, что мою книгу стоит рассматривать именно в таком духе.
— Марк Фрост для Twin Peaks Unwrapped
Торн заключает, что мир, представленный в «Тайной истории Твин Пикс» — гораздо больше, чем просто альтернативная версия телевизионной истории. Второй сезон предстал тут в ином, более глубоком и изменённом пересказе. Далее он вдаётся в размышления, которые были более актуальны в преддверии 3-го сезона, но уже не слишком интересны после его просмотра.
Журнал продолжает статья Куртенэ Столлингс под названием «Да будет тайна». Она также посвящена книге Марка Фроста. Когда «Тайная история Твин Пикс» появилась на Амазоне в октябре 2016 года, — пишет Куртенэ — я ожидала, что это будет новелла, которая станет мостом между вторым и третим сезонами сериала, дав ответы о судьбе основных персонажей, включая агента Купера и зловещего Боба. Книга же подняла лишь больше новых вопросов, что типично для стиля Линча и Фроста. Она оказалась таинственной новеллой. С этого и начинаются записи Архивиста: «Как сказал мудрец, тайна — самое важное в жизни, потому что она порождает изумление, которое пробуждает любопытство, а оно в свою очередь вызывает в нас желание понять, кто и что мы есть на самом деле.»
Куртенэ также отмечает несоответствия деталей между книгой и сериалом, и за ответами она отправилась к Марку Фросту, который устраивал публичное чтение своей книги в одном из книжных магазинов Лос-Анджелеса 24 октября 2016 года. На мероприятии присутствовали приглашённые гости — актриса Эми Шилс и кастинг-директор Джоанна Рэй. Фрост вышел на небольшую сцену и попросил всех открыть книгу на странице 7, с которой зачитал вступительное слово Архивиста. Затем он тонко намекнул на победительницу конкурса «Мисс Твин Пикс» Лану Баддинг. Все знали, что победительницей была Энни Блэкберн. Зачем Марк Фрост вводит всех в замешательство? Была ли это альтернативная хронология? Таинственность нарастала.
Фрост прочитал ещё несколько страниц из книги, затем поставил аудиозапись чтения книги в исполнении соответствующих актёров — Кайла Маклахлена, Расса Тэмблина, Майкла Хорса и Дэвида Патрика Келли. Затем все выстроились в очередь за автографами. В тот же вечер Фрост давал собравшимся писательские советы. «Я хочу поделиться с вами одним секретом моего дела…» Все прислушались. «Не говорите всего сразу», — сказал он. Вместе с Линчем он хотел, чтобы тайна сохранялась… по крайней мере, пока.
Для меня, — пишет Куртенэ — книга «Тайная история Твин Пикс» означает возвращение в тайну и ощущение удовольствия от соприкосновения с тайной. Ведь дело, на самом деле, не в ответах — вот так книга изменила моё понимание Твин Пикса в преддверии выхода третьего сезона.
* * *
Боб Энгельс был соавтором сценария к девяти сериям из первых двух сезонов сериала, а также фильма «Огонь, иди со мной». В декабре 2016 года Скотт Райан взял у него интервью, которое по решению редакции журнала было разделено на две части. В этом номере опубликована лишь первая часть. Возьмём самые интересные вопросы:
Скотт: Ты был соавтором 29-й серии. В то время ты знал, что писал финальный эпизод?
Боб: Мы предполагали, что это, вероятнее всего, последний эпизод. Много было сделано, наступала пора для финала. В такой ситуации думаешь, что если мы действительно сделаем сокрушительный последний эпизод, то телесеть попросит новый сезон. Этого просто не случилось. Сейчас смотришь назад и думаешь, ведь мы могли тогда продолжить работу и сделать третий сезон в совсем ином ключе. Это нормально для той ситуации, когда вы предполагаете, что ваше шоу будет отменено. Но это действительно сильный эпизод. Последние серии вышли потрясающими.
Скотт: А кто центральный персонаж во всей этой истории — Лора Палмер или агент Купер?
Боб: Я бы сказал, что это связь между ними двумя. Не получится сериала без расследования, но всё это о юной девушке, которая умерла. Они связаны друг с другом. С другой стороны, всё о Лоре, потому что с ней связана тайна. Мы начинали с идеи о том, что все чувствуют свою вину за то, что случилось с ней, так что это Лора.
Скотт: Она единственная, кому удалось когда-либо победить Боба. Это большая редкость для историй из поздних 80-х — иметь такой сильный женский персонаж, не являющийся жертвой.
Боб: Да, это отличная особенность, и очень характеризует Лору. Когда вы видите статью о Твин Пиксе, то всегда видите её портрет. Она и на постере к кинофильму. В определённом смысле, это классический нуар, когда детектив влюбляется в погибшую женщину. Есть такой фильм 1944 года «Лора». Анджело Бадаламенти взял из него часть для темы Лоры Палмер. Впрочем, я не уверен, что она вошла в итоговое издание саундтреков в таком виде, потому что у нас, вероятно, не было прав.
Скотт: Наверное было очень сюрреалистично работать над этим проектом.
Боб: Помню как я припарковал машину и шёл мимо декораций к своему офису. Я был продюсером и знал что где происходит, но вдруг я увидел лошадь в обычном жилом помещении среди декораций. Это была абсолютно белая лошадь, какую я никогда прежде не видел. Это было для меня новостью. Там был Дэвид и я сказал: «Дэвид, у нас там лошадь!». А Дэвид ответил: «Круто, да, Бобберс?» и я подумал, что да, это и впрямь круто.
Основная часть интервью вышла в следующем номере.
* * *
В статье «Герцогиня Твин Пикса» Скотт Райан делится воспоминаниями о Катрин Э. Колсон (1943 — 2015), актрисе сыгравшей роль Дамы с поленом. На Твин Пикс Фестивале 2015 года она сидела во главе «стола знаменитостей». Когда слово перешло к ней, весь зал из более чем 300 человек замолчал. Первым, что она сказала было: «Я верю, что 25 лет спустя Твин Пикс вернётся.» И зал взорвался аплодисментами. Это было в эпоху кампании «No Lynch/No Peaks», когда из-за разногласий с Showtime по финансированию Дэвид Линч ушёл из проекта и никто не был уверен, выйдет ли 3-й сезон на телеэкраны или нет. Далее Кэтрин прочла специальное заявление от Дэвида Линча, в котором он просил фанатов «сохранять тайну живой». Она говорила как раз то, что люди хотели услышать, рассказывала истории о работе с Линчем, не жалела своего времени для фанатов и была полна тайн. О том, что она боролась с раком, никто не знал. Несколько недель спустя она скончалась.
Новость о её кончине 28 сентября 2015 стала шоком для всех, кто видел её на прошедшем фестивале. Она была такой живой и участливой. Статью продолжает история Скотта о том, как они с женой встретили Кэтрин и сделали совместное фото. В заключении он отмечает, что особенностью актрисы было очень радушное отношение к фанатам. За свою жизнь она раздала столько автографов, подписала столько поленьев и сделал столько фото с фанатами и не за деньги, а просто так, в силу своего характера, что несомненно сделает её особенной в нашей памяти.
В 2015 году на Blu-ray вышлоиздание Твин Пикса под названием The Entire Mystery, включившее в себя 90 минут вырезанных сцен из фильма «Огонь, иди со мной». Журнал продолжает подробное описание всех деталей этих сцен, выполненное Мией МакБрайр. Его мы опустим.
А завершает журнал обзор Скотта Райана, посвящённый саундтреку «She Would Die For Love» из Fire Walk With Me. Трек выпущен в трёх версиях и Скотт даёт своё описание к каждой из них.
В заключении Скотт сообщает о намерении сравнивать и обозревать треки в каждом номере и предлагает читателю поделиться соображениями, какие саундтреки взять.
Обзор подготовил Артём ТюринПриобрести номера журнала можно на сайте bluerosemag.com(журнал на английском языке)
twinpeaksrussia.com
Любовь с первого укуса :: Частный Корреспондент
Новости
О проекте НОРА рассказали томским библиотекам 20 марта в МИБС г. Томска состоялся семинар «Национальный агрегатор открытых репозиториев российских университетов» (НОРА), собравший представителей библиотек и научно-образовательных организаций Томска. «Открытая библиотека» в Самаре 13 марта в Самарской областной универсальной научной библиотеке состоялось мероприятие НП «Викимедиа РУ», на котором представитель партнёрства Анатолий Цапенко и президент Ассоциации интернет-издателей Иван Засурский выступили с докладами о проекте Ресурсный центр «Открытая библиотека», подробно рассказали об открытых лицензиях, особенностях перехода произведений в правовой режим общественного достояния в России и других вопросах по тематике проекта. Умер Олег Табаков В Москве скончался народный артист СССР, художественный руководитель МХТ им. Чехова и «Табакерки» Олег Табаков, пишет МИА «Россия сегодня».
Мнения
Николай Подосокорский
Виртуальная дружба
Тенденции коммуникации в Facebook
Дружба в фейсбуке – вещь относительная. Вчера человек тебе писал, что восторгается тобой и твоей «сетевой деятельностью» (не спрашивайте меня, что это такое), а сегодня пишет, что ты ватник, мерзавец, «расчехлился» и вообще «с тобой все ясно» (стоит тебе написать то, что ты реально думаешь про Крым, Украину, США или Запад).
Марат Гельман
Пособие по материализму
«О чем я думаю? Пытаюсь взрастить в себе материалиста. Но не получается»
Сегодня на пляж высыпало много людей. С точки зрения материалиста-исследователя, это было какое-то количество двуногих тел, предположим, тридцать мужчин и тридцать женщин. Высоких было больше, чем низких. Худых — больше, чем толстых. Блондинок мало. Половина — после пятидесяти, по восьмой части стариков и детей. Четверть — молодежь. Пытливый ученый, быть может, мог бы узнать объем мозга каждого из нас, цвет глаз, взял бы сорок анализов крови и как-то разделил бы всех по каким-то признакам. И даже сделал бы каждому за тысячу баксов генетический анализ.
Дмитрий Волошин, facebook.com/DAVoloshin
Теория самоневерия
О том, почему мы боимся реальных действий
Мы живем в интересное время. Время открытых дискуссий, быстрых перемещений и медленных действий. Кажется, что все есть для принятия решений. Информация, много структурированной информации, масса, и средства ее анализа. Среда, открытая полемичная среда, наработанный навык высказывать свое мнение. Люди, много толковых людей, честных и деятельных, мечтающих изменить хоть что-то, мыслящих категориями целей, уходящих за пределы жизни.
facebook.com/ivan.usachev
Немая любовь
«Мы познакомились после концерта. Я закончил работу поздно, за полночь, оборудование собирал, вышел, смотрю, сидит на улице, одинокая такая. Я её узнал — видел на сцене. Я к ней подошёл, начал разговаривать, а она мне "ыыы". Потом блокнот достала, написала своё имя, и добавила, что ехать ей некуда, с парнем поссорилась, а родители в другом городе. Ну, я её и пригласил к себе. На тот момент жена уже съехала. Так и живём вместе полгода».
Михаил Эпштейн
Симпсихоз. Душа - госпожа и рабыня
Природе известно такое явление, как симбиоз - совместное существование организмов разных видов, их биологическая взаимозависимость. Это явление во многом остается загадкой для науки, хотя было обнаружено швейцарским ученым С. Швенденером еще в 1877 г. при изучении лишайников, которые, как выяснилось, представляют собой комплексные организмы, состоящие из водоросли и гриба. Такая же сила нерасторжимости может действовать и между людьми - на психическом, а не биологическом уровне.
Лев Симкин
Человек из наградного листа
На сайте «Подвиг народа» висят наградные листы на Симкина Семена Исааковича. Моего отца. Он сам их не так давно увидел впервые. Все четыре. Последний, 1985 года, не в счет, тогда Черненко наградил всех ветеранов орденами Отечественной войны. А остальные, те, что датированы сорок третьим, сорок четвертым и сорок пятым годами, выслушал с большим интересом. Выслушал, потому что самому читать ему трудновато, шрифт мелковат. Все же девяносто.
Календарь
Олег Давыдов
Колесо Екатерины
Ток страданий, текущий сквозь время
7 декабря православная церковь отмечает день памяти великомученицы Екатерины Александрийской. Эта святая считалась на Руси покровительницей свадеб и беременных женщин. В её день девушки гадали о суженом, а парни устраивали гонки на санках (и потому Екатерину называли Санницей). В общем, это был один из самых весёлых праздников в году. Однако в истории Екатерины нет ничего весёлого.
Ив Фэрбенкс
Нельсон Мандела, 1918-2013
5 декабря 2013 года в Йоханнесбурге в возрасте 95 лет скончался Нельсон Мандела. Когда он болел, Ив Фэрбенкс написала эту статью о его жизни и наследии
Достижения Нельсона Ролилахлы Манделы, первого избранного демократическим путем президента Южной Африки, поставили его в один ряд с такими людьми, как Джордж Вашингтон и Авраам Линкольн, и ввели в пантеон редких личностей, которые своей глубокой проницательностью и четким видением будущего преобразовывали целые страны. Брошенный на 27 лет за решетку белым меньшинством ЮАР, Мандела в 1990 году вышел из заточения, готовый простить своих угнетателей и применить свою власть не для мщения, а для создания новой страны, основанной на расовом примирении.
Молот ведьм. Существует ли колдовство?
5 декабря 1484 года началась охота на ведьм
5 декабря 1484 года была издана знаменитая «ведовская булла» папы Иннокентия VIII — Summis desiderantes. С этого дня святая инквизиция, до сих пор увлечённо следившая за чистотой христианской веры и соблюдением догматов, взялась за то, чтобы уничтожить всех ведьм и вообще задушить колдовство. А в 1486 году свет увидела книга «Молот ведьм». И вскоре обогнала по тиражам даже Библию.
Александр Головков
Царствование несбывшихся надежд
190 лет назад, 1 декабря 1825 года, умер император Александра I, правивший Россией с 1801 по 1825 год
Александр I стал первым и последним правителем России, обходившимся без органов, охраняющих государственную безопасность методами тайного сыска. Четверть века так прожили, и государство не погибло. Кроме того, он вплотную подошёл к черте, за которой страна могла бы избавиться от рабства. А также, одержав победу над Наполеоном, возглавил коалицию европейских монархов.
Интервью
«Музыка Земли» нашей
Пианист Борис Березовский не перестает удивлять своих поклонников: то Прокофьева сыграет словно Шопена – нежно и лирично, то предстанет за роялем как деликатный и изысканный концертмейстер – это он-то, привыкший быть солистом. Теперь вот выступил в роли художественного руководителя фестиваля-конкурса «Музыка Земли», где объединил фольклор и классику. О концепции фестиваля и его участниках «Частному корреспонденту» рассказал сам Борис Березовский.
Андрей Яхимович: «Играть спинным мозгом, развивать анти-деньги»
Беседа с Андреем Яхимовичем (группа «Цемент»), одним из тех, кто создавал не только латвийский, но и советский рок, основателем Рижского рок-клуба, мудрым контркультурщиком и настоящим рижанином – как хороший кофе с черным бальзамом с интересным собеседником в Старом городе Риги. Неожиданно, обреченно весело и парадоксально.
«Каждая собака – личность»
Интервью со специалистом по поведению собак
Антуан Наджарян — известный на всю Россию специалист по поведению собак. Когда его сравнивают с кинологами, он утверждает, что его работа — нечто совсем другое, и просит не путать. Владельцы собак недаром обращаются к Наджаряну со всей страны: то, что от творит с животными, поразительно и кажется невозможным.
Юрий Арабов: «Как только я найду Бога – умру, но для меня это будет счастьем»
Юрий Арабов – один из самых успешных и известных российских сценаристов. Он работает с очень разными по мировоззрению и стилистике режиссёрами. Последние работы Арабова – «Фауст» Александра Сокурова, «Юрьев день» Кирилла Серебренникова, «Полторы комнаты» Андрея Хржановского, «Чудо» Александра Прошкина, «Орда» Андрея Прошкина. Все эти фильмы были встречены критикой и зрителями с большим интересом, все стали событиями. Трудно поверить, что эти сюжеты придуманы и написаны одним человеком. Наш корреспондент поговорила с Юрием Арабовым о его детстве и Москве 60-х годов, о героях его сценариев и религиозном поиске.
www.chaskor.ru
авторы журнала «Синий диван» о снаффе
19 января в Электротеатре «Станиславский» состоится презентация нового номера журнала «Синий диван» — о насилии в современной культуре. «Сигма» публикует отрывки из статей выпуска, посвященных снаффу.
Постер к фильму Snuff. Реж. Майкл Финдли, 1976.
Олег Аронсон, «Bolito: популярная механика»
Зададимся простым вопросом: кто такой современный зритель, зритель эпохи кинематографа и масс-медиа? Он не просто наблюдатель, но обязательно соучастник зрелища, которое в современном мире стало своеобразным аналогом пищи. И в зрелище для него важно не изображение, а именно желание, которое связано не с удовлетворением конкретных потребностей, целиком и полностью принадлежащих миру представления, а с поиском образов, в которых его жизнь продолжается за пределами его отдельного смертного организма. В этом смысле современный зритель — не столько потребитель образов, сколько охотник за образами. Он не собирает их, как коллекционер живописи или энциклопедист, а питается ими, подобно вампиру. Архаическая чувственность охотника реализуется в зрителе через его стремление к преодолению дефицита изображений, их вечной недостаточности, к поиску такого образа, который был бы не субститутом жизни, а самой жизнью. И это не имеет никакого отношения к «реальности» или «правде» — тем конструктам, которые произведены миметической культурой производителей. Зрительский принцип вовсе не в том, чтобы получать все новые и новые изображения, а в том, чтобы из ограниченности (бедности) уже имеющихся извлекать то, что изображению не принадлежит, что указывает на немыслимое изобилие жизни, превышающее мой частный, индивидуальный опыт восприятия.
Louis XVI
Итак, снафф оказывается не просто изображением насилия, пыток и убийства, каких было немало в европейской культуре. Фактически снафф-образы — образы нового мира, где инфлируют не только деньги, но и изображения, где ни про какое изображение нельзя с уверенностью утверждать, подлинно оно или нет, и все, на что они указывают, — это система отношений в обществе. В том числе и отношения со смертью. Если традиционная публичная казнь была связана с культом и системой религиозных представлений, преобразованных в продукт для индивидуального восприятия, то снафф имеет дело с уже инфлировавшим в массовом обществе образом смерти. Огромное количество жертв мировых войн, геноцидов, репрессий обесценивает не столько человеческую жизнь, сколько смерть, лишая ее важнейшего религиозного и культового содержания. С изобретением фотографии и кинематографа, начиная со съемок трупов Первой мировой войны и заканчивая последующими бесконечными убийствами в жанровом кино, смерть банализируется, а ее восприятие лишается какого бы то ни было пафоса, делая наблюдателя бесчувственным. Не случайно публичная казнь уходит в прошлое, да и сама идея смертной казни оказывается под вопросом. Дело не только в гуманизации общества, но в гораздо большей степени в потере экономической эффективности того образа смерти, который был частью регулятивного общественного механизма в классическую эпоху. Сама «гуманизация» — риторический ответ на изменившуюся экономику смерти. Парадоксальным образом именно в эпоху торжества гуманистической риторики (и морали) ведутся самые кровопролитные войны, а жестокость и насилие становятся необходимыми инструментами политической власти.
Казнь Робеспьера. 10 термидора, 1794. The Beheading of Margaret Pole, Countess of Salisbury, during the reign of King Henry VIII, 1541. Execution of Thomas Armstrong, 1684.
Снафф — порождение уже иной образной системы, где индивидуальное восприятие имеет мощнейший механизм анестезии по отношению к образу конкретной смерти. Снафф — это не изображение, а именно технология смерти, набор операций, направленных на то, чтобы лишить наблюдателя его незаинтересованной, бесчувственной позиции. Здесь нет различия между рассказом и изображением. И то и другое — лишь представление. Существенным же оказывается ритм и повтор, та механика, которую простейшим способом реализует bolito и в которой зритель обретает утраченный вместе с архаическим изобилием опыт охотника.
Андрей Горных, «Реальность снаффа»
Впервые фантазия кинокамеры как непосредственного орудия убийства и наслаждения появляется в фильме «Подглядывающий» («Peeping Tom», 1960) Майкла Пауэлла. Главный герой — оператор-серийный маньяк. (Не заставляют ли современные массовые практики съемки всего и в любых ситуациях задуматься о том, что «серийность» и сопутствующая садистски-вуайеристская маниакальность являются свойством операторского «искусства» вообще?) Его первая примитивная конструкция фаллоса-объектива выглядит как кинокамера на штативе, в одной из ножек которого спрятан выдвижной клинок. По мере того как клинок входит в кричащую и агонизирующую жертву, объектив как бы проникает в ее зрачок и открывающуюся в нем черную бездну ужаса. Изощренность садизма героя-оператора заключается в том, что подлинным объектом, доставляющим ему необходимые дозы визуального удовольствия, служит избыток ужаса жертвы от созерцания собственного умирания — на зеркальной поверхности закрепленного на камере осветительного прибора жертва может видеть свое искажаемое страданием и смертью лицо.
Кадры из фильма Peeping Tom. Реж. Майкл Пауэлл, 1960.
По одной из версий происхождения слова, «snuff» — это глагол, обозначающий задувание свечи. То есть снафф — это видео, в котором демонстрируется не собственно смерть, а сам искусственно растянутый процесс угасания жизни. «Подглядывающий» вышел в один год с еще более скандальным «Психозом» Хичкока, в котором для зрителя того времени впервые шокирующе наглядно был показан не просто акт убийства главной героини, но ее умирания (завершающегося знаменитыми кадрами с «воронкой» безжизненного, широко раскрытого глаза).
За десятилетие до этого выхода на поверхность нового качества визуального насилия, из которого вырастает снафф, Хайдеггер пишет свое пророческое эссе «Вещь» (1950), где указывает на природу этого насилия, заключающуюся в принудительной демонстрации того, что в жизни существует скрыто и потаенно и выводится на свет только через слово: «Созревание и цветение растений, сокровенно совершавшиеся на протяжении времен года, кинопленка демонстрирует теперь публично за минуту. Далекие становища древнейших культур фильм показывает так, словно они прямо сейчас расположились посреди людной площади. Кино засвидетельствует показываемое вдобавок еще и тем, что дает попутно увидеть съемочный аппарат и обслуживающего его человека за работой. Предел устранения малейшего намека на дистанцию достигается телевизионной аппаратурой, которая скоро пронижет и скрепит собой всю многоэтажную махину коммуникации. Что такое это единообразие, где все ни близко, ни далеко, словно лишилось дистанции? Все спекается в недалекое единообразие. Чего еще ждет наш беспомощный страх, когда потрясающее уже стряслось?». Ужасность снаффа заключается не столько в буквальном показе работы «мясника» с живым телом, превращающего его в безразличное месиво, а в том, что таинства жизни (пола) и смерти демонстрируются технически в рамках направленной на это Системы, «махины коммуникации». И наши реакции специфического любопытства и отвращения вызывает сама техника демонстрации. Эта техника — подлинный объект фильмов ужасов, триллеров, снаффа, импортированный из научно-популярного жанра, невинной естествоиспытательской установки по отношению к миру (не сам, например, росток, пробивающийся из недр земли к свету, а ускоренная съемка, система освещения, искусственный звуковой фон, стеклянная стенка ящика с землей и т.п. — все то, что превращает росток в «чудовищное щупальце», тянущееся к нам из подземного мира).
Кадр из фильма Snuff. Реж. Майкл Финдли, 1976.
Эдуард Надточий, «Хора, снафф, темные территории»
…темная территория — понятие более широкое, чем геофилософия; в рамках конструирования телесности оно необходимо присутствует как темная материя картографируемого образа тела — или, точнее, тела и вещи как системы протезов, размещающих тело в пространстве. Тело через свой собственный образ вписано в систему вещей и дано себе как собственная карта, миметическое удвоение самого себя своей репрезентацией. За образом тела среди вещей находится поддерживающий этот порядок его же темный попутчик — «само тело», данное себе лишь опосредованно, в системе-картографии вещей.
Обнажение уникальности вещи (например, «Писсуар» Дюшана), превращаемой в произведение искусства в его музейной обособленности, вырывает вещь из этой картографии, ставя под вопрос готовый порядок миметической репрезентации. Вещь извлекается из порядка полезности, делающей ее прозрачной. Тело человека как вещь среди вещей вписано в мир полезности как говорящее орудие («человек труда»), но наиболее радикальным образом это стирание тела в собственном образе заметно в порнографии, где самая «сокровенная» из собирающих тело экономик представлена изобразительной картографией машин желания. Порнографический фильм демонстрирует нам фабричный процесс в его самом фундаментальном и радикальном виде — где предметом производства является сама комбинация желающих тел, то есть максимальная объективация «говорящего орудия». Но тем самым порнография открывает путь к «темной территории», к хоре, на которой держится упорядочивание в мире желающих машин. Эту темную территорию, неподвластную ни умопостижению, ни восприятию, абсолютное совпадение тела с самим собой в а-репрезентации, обслуживает «urban legend», мифопоэтика снаффа, который никто не видел, но о котором слышали все.
Интересно заметить, что во всех имитациях снаффа в порнографии мера отклонения от «радикального правдоподобия» измеряется степенью фиксации «стороннего наблюдателя» в виде глаза камеры. Включить этот взгляд камеры внутрь самого снимаемого акта сексуального насилия очень сложно; всегда остается создаваемая изобразительным удвоением ситуации дистанция, мешающая наблюдателю совпасть с имитируемой реальностью действия. В основе этого парадокса имманентной событию симуляции реального — принципиальная невозможность прорыва наблюдателя к темной территории машин желания…
Philipp Igumnov, Tminwf (Detail), 2012.
…На мой взгляд, как понятие снафф куда шире, чем то, как обычно принято его интерпретировать, и «чистое насилие» в его основе неразрывно связано с опытом негативной геопоэтики и прикосновением к тому, что невозможно репрезентировать, а именно к «нечеловеческому» — темной территории.
Сергей Зотов, Александра Мороз, «Неповторимый почерк эпохи: технологические особенности снаффа "Исламского государства"»
Деятельность «Исламского государства» запрещена на территории Российской Федерации.
Как любой жанр, непосредственно работающий с травматическим, снафф транслирует тайну; но удивительным образом таинственность не входит в число его определяющих признаков. В свете последних изменений в пространстве масс-медиа это обстоятельство способствовало появлению нового политического снаффа: из маргинальной индустрии, сокрытой в потаенном сегменте Интернета, снафф превратился в пространство символической игры и прямых политических высказываний. Сегодня он рассчитан на широкую аудиторию, чаще всего распространяется бесплатно и используется для манифестации политических позиций и вербовки населения.
Яркий пример такого снаффа, который каждый может наблюдать сегодня на экране своего телевизора, в Интернет-стриме или в сетевом журнале, — провокативные пропагандистские видеоролики, которые снимаются представителями «Исламского государства» на оккупированных ими территориях. Видеоролики исламистов прогремели на весь мир благодаря своей неожиданной кинематографичности: она резко выбивалась как из конвенционального «мейнстрим-снаффа», который обычно ассоциируется с понятиями «war porn», «gore movie» и «shockumentary» , так и из привычных стратегий поведения террористических группировок. Раньше видеозаписи пыток, убийств и террористических актов тяготели скорее к документальности (ср. ролики, снятые боевиками в ходе Чеченской войны), они записывались без какого-либо представления о стилистических доминантах итогового видеопродукта. Использовав многочисленные приемы, большей частью заимствованные у Голливуда, исламисты нового поколения вывели жанр террористических видео на новый уровень, представив их как политический снафф и сделав акцент на эстетической составляющей убийства. Этот ход мыслей в первый момент ошеломляет и порождает разные типы реакции — от ужаса до насмешек (известно, что представители группировки «Аль-Каида» долгое время с презрением относились к боевикам «Исламского государства», называя их клоунами от терроризма). Однако мы увидим, как тесно этот неповторимый почерк эпохи связан с функционированием современных культурных механизмов…
Кадры из роликов "Исламского государства".
…перед нами своего рода сериал с неограниченным числом сезонов. Каждую серию открывает так называемый опенинг, где зрителям показывается нарезка из новостных программ Европы и США (что было «в предыдущих сериях»). Сама сцена казни включает в себя трагический plot point, речь пленника, кульминацию (перерезание горла) и традиционное для западных сериалов «продолжение следует…» — объявление о следующей декапитации. Сериал интерактивен: террористы настаивают на том, что правительство в силах остановить последующие казни, и каждый раз говорят об этом перед новым убийством. В роликах «Исламского государства» представлен полный набор изощренных методов работы со зрителем, заимствованный из кинематографа. В роликах тщательно, хотя и незамысловато, проработана композиция кадра: к примеру, во «Втором обращении к Америке» кадр отчетливо делится на две половины, оранжевую и черную, и из правого угла красноречиво выглядывает нож палача, который далее движется по диагонали, будто рассекая экран. Воздействие на зрителя усиливается за счет того, что сам процесс убийства и агонизирующая жертва не показываются на экране (это правило было нарушено только в эпизоде казни Питера Эдварда Кэссига), к тому же насилие происходит без сопротивления, в тишине, которую лишь однажды нарушает робкий крик Алана Хеннинга. Здесь работают те же принципы, которые применялись для убедительного устрашения еще в античном театре: сокрытие убийства страшнее его демонстрации. Впрочем, помимо эстетических соображений сокрытие процессуальной составляющей убийства заложника, несомненно, продиктовано прагматикой: пилить шею человека небольшим, пусть и чрезвычайно острым ножом довольно тяжело, и справиться с обилием жил, разрубанием позвоночника, потоком липкой крови заложника удается не каждому боевику — это хорошо видно на live-записях, своего рода дополнительных материалах к сериалу.
Кадры из роликов "Исламского государства".
Подобный подход к съемке предполагает сценарий, продуманный хотя бы на ближайший «сезон», нехитрую, но вполне ощутимую операторскую работу, монтаж, постпроизводство и т.п. Эта работа, направленная на эстетизацию роликов, изначально призванных запугать западного зрителя, рождает специальный коммерческий продукт, созданный для потребления в мире тотальной анестезии, где самые кровавые фильмы ужасов и боевики уже давно перестали удивлять кого бы то ни было. Политический контекст, мнимая возможность «интерактивности», реальность уже избитой для современных фильмов сцены жестокого убийства дают зрителю новые шоковые ощущения, новый саспенс. Именно этим можно объяснить множественные утверждения, что ролики «Исламского государства» — фейк (к примеру, сообщение «КиберБеркута»): конспиративная логика массового зрителя не хочет признавать реальное, усматривая в нем схему обмана элитой.
syg.ma
Журнальный зал: Знамя, 2007 №8 - Гавриил Заполянский
Новые альманахи и журналы
“Синий диван”, “Журнал наблюдений”, “Медиация и право”, М., 2005—2006.
…“Журнальная” литература, эта живая, свежая, говорливая, чуткая литература так же необходима в области наук и художеств, как пути сообщения для государства… Ее голос есть верный представитель мнений целой эпохи и века, мнений, без нее исчезнувших безгласно… Многие старые журналы прекратились…”
Поразительно! И это сказано почти двести лет назад Гоголем, посчитавшим важным и полезным написать большую обзорную статью, названную так же остро-современно “О движении журнальной литературы в 1834 и 1835 году”. Велик соблазн коснуться примет времени и точно схваченного вектора, изумительных наблюдений и бесстрашия обобщений, да и суровости критики.
Но тогда мы слишком далеко уйдем от нашего предмета, хотя… как тут же не воспользоваться и не заметить осторожно, что та самая “говорливость”, приобретя новые формы, местами стала заслонять и ту самую “чуткость”, которая так необходима сегодня для оценки тенденций “в области наук и искусств”, да и общественного сознания, которые не могли не измениться… Заметим к слову, что десять лет спустя после смерти Пушкина, в другой статье о “существе и особенностях русской поэзии”, он заметил с горечью, что “еще никто не может вырваться из этого заколдованного, им (Пушкиным. — Г.З.) очерченного круга и показать собственные силы”. Тут что ни слово — нужны разрядка, курсив, NB, — так важны эти представления для осознания заново живых процессов литературы и искусства наших дней. Но вот же: “многие старые журналы прекратились” — “Театр”, “Искусство” — но и возродились! И если пройти по нашим малым московским заповедным магазинам в славных переулочках у Чистых прудов, у Тургеневской библиотеки, на Малом Гнездниковском с занятными названиями “Графоман”, “У кентавра”, “Фаланстер”, то можно обнаружить не только целые по┬лки античной философии и поэзии, но и обширную журнальную литературу. И нетрудно даже по одним названиям прочесть, что в “движении журнальной литературы” (как точен был в слове Гоголь!) начинает набирать силу направление философско-критическое, нарастает интерес к аллюзиям культурно-историческим, возникает желание по мере сил ухватить, хотя бы на время, надежные и правдоподобные примеры и движения, говорящие нам пусть и о прихотливости, но и небезнадежности исторического процесса, в том числе и “русского пути”, понятого не слишком трагически по-чаадаевски, но и не в той мере рациональной очевидности, которую отстаивал в письмах к нему Пушкин.
Причем иные из названных журналов придерживаются чисто научно-академического изложения (статьи, сообщения и т.д.), а другие смело включают в один ряд с научными публикациями — стихи, прозу, изобразительное искусство, даже драматургию и фотографию! “НЛО”, публикуя сложнейшие тексты по культурологии, семиотике, нашел возможным дать обширную мемуарную литературу и “целую книгу” последних стихов Генриха Сапгира, поставив его творчество в сложнейший и разнообразный контекст! Так поступает и альманах “Журнал наблюдений”, который дает философскую эссеистику Владимира Тарасова “Россыпь (Синайская поэма)” в одной “экспозиции” с фотографиями современных мастеров, репродукциями с “объектов” и картин великого авангардиста Гюнтера Юккера, американской поэзией в переводах Яна Пробштейна (поэзия XIX—XX веков!), филаретовским конкурсом религиозной поэзии, пьесой Стива Тесича (1942—1996) “Путь свободен” и тремя (!!!) пьесами автора из Воронежа Александра Анашевича…
“Синий диван” более осторожен и сдержан: здесь наряду с известными философами (Теодор Адорно, Жак Деррида, Ф. Лаку Лабарт — их тексты даются в переводе и на языке оригинала!) публикуются литературоведческие и искусствоведческие статьи, которые, вероятно, следует отнести к жанру философской эссеистики, и — только изредка и немного — изобразительные материалы. Но здесь также спектр широк, открыт, отзывчив, приветлив: размышления Валерия Подороги “Кукла и марионетка” — философия театра! — соседствуют со “Специализированными телами в массовой культуре” Веры Зверевой и “Рождением и смертью тотального театра” Эдуарда Надточия. Уже дважды со статьями о современной поэзии выступает здесь Олег Аронсон. Эти публикации интересны тем, что пытаются постичь, осмыслить “движение поэзии” наших дней, доминанты этих поисков, разнообразие форм реализации и бытования, включая Интернет. Остановимся хотя бы вкратце на наблюдениях этого автора. Он ставит вопрос о важности переосмысления поэзии и языка. Он замечает, что для выдающегося философа ХХ века Хайдеггера “истина… являет себя не просто в языке, а в языке поэтическом” (курсив автора). Говоря о Шамшаде Абдуллаеве, Аронсон замечает, что “эта поэзия антиформалистична”, “она возникает из элементов проскальзывающей жизни… протекающей вне рамок субъективности”. И далее — редкий случай в практике литературной критики! — проводит обширную цитату из заметок этого поэта о современной поэзии: “…кто знает, возможно именно это обстоятельство — обманчивое несовершенство, бесцельность, нарочитое косноязычие — делает поэтическое произведение более живым…”
Трудно согласиться с некоторыми подходами другой статьи Олега Аронсона в последнем, восьмом выпуске “Синего дивана” (“Народный сюрреализм: заметки о поэзии в Интернете”), в которой, может быть, в слишком полемической и категорической форме сказано о “неофициальной поэзии” тех, кто “не имеет статуса поэта” (а кто, простите, его устанавливает сегодня и было ли это всерьез когда-либо? Множество “положительных отзывов” И. Бродского после “нобелевки” мало кому помогли…). “Интернет-поэзия не производит, но повторяет. Она не создает произведений, а участвует в режиме повторения того, что уже написано и сказано”.
Мы в самом деле живем в период не только фольклорного сюрреализма поэзии, но “фольклоризированных” театра, музыки, философии. В свое время стихию средневекового карнавала во всей полноте и многосложности исследовал М. Бахтин. Ценности этих взглядов кое-кем оспариваются (Гройс). Но заметим при этом, что, начиная с Аристотеля и включая Л. Толстого и А. Блока, осознание того, что люди “не имеющие статуса” поэта, актера, музыканта, способны внести в искусство подлинное дыхание первичных начал духовного сознания, — не отрицалось. Мейерхольд мечтал прикоснуться к действительной — не стилизованной! — стихии балаганного театра, со всеми издержками этих форм (вкуса, языка, стиля и т.д.).
В этом смысле чрезвычайно важен интерес к “театральному мышлению” “Журнала наблюдений”.
В уже упомянутых пьесах есть все предполагаемые Олегом Аронсоном формы и намерения. Вот, скажем пьесы Анашевича. Тут пригодится не очень обидное, но очень точное слово Гоголя “говорливость”. Ну, разумеется, — за редким исключением — нет пьес без диалогов! Но со времени Мориса Метерлинка нет-нет и возрождаются театральные игры на основе некоей простодушной, сказочно-наивной, да просто “детской” говорливости, которая в силу именно своего простодушного “пробалтывания” иногда как бы случайно, “проскальзывая”, наталкивается и поражается свежести и устрашающей силе обнаруженной в повседневной жизни истины!
У Метерлинка в “Синей птице”:
— Отчего он такой толстый?
— Оттого, что он хорошо спит…
… — Зачем он закрывает лицо? … Он болен? …
У Анашевича:
— Ты совсем не знаешь мужчин: Они хуже твоих петель: соскочишь и уже не подцепишь.
— …Ты накаркала — я петлю упустила.
— …Это знамение. Будешь ты несчастна. Не будет у тебя мужчины (танцует).
Наши журнальные издания становятся все непривычнее, все свежее, все шире по охвату, все “говорливее”. Вообще интерес к изысканности, элегантности, артистичности и “аристократизму” текста подчас и оттеняет, и отстраняет, может быть, более важные вопросы: уяснения, обнаружения новых поводов, новых эстетических и этических взглядов. Новые интеллектуальные журналы, включая и новейший “Медиация и право” (посредничество и примирение!) — своего рода радары в современном интеллектуальном мире. Как сказал в свое время Андрей Вознесенский: “Какое время на дворе — таков мессия”. В письмах А. Блока есть реплика о том, что он верит: непременно вернется прекрасное время… поэтического средневековья! С рыцарской поэзией, бродячими музыкантами, прекрасными дамами и импульсивностью и отважностью чувства! Читая современные журналы и, в частности, первый номер журнала “Медиация”, видишь, что при всей “научности” формулировок в основе актуального, интеллектуального поиска лежит стремление найти: на смену закону, праву, идеологии некие более универсальные, всеобщие и общепонятные, как у персонажей “Синей птицы” Метерлинка, — слова и жесты, которые, в силу природной человеческой доверительности и прямодушия, поставленного многими религиями на высший уровень добродетели, — с помощью этого языка восстановить утраченную цельность и способность к диалогу. В конечном счете новые журналы и альманахи с небольшим тиражом (500—700 экз.) пытаются обнаружить те еще не вполне утраченные и не заросшие тропы, по которым люди даже в дремучих лесах находили пути друг к другу.
По всем законам плюрализма новейшие издания ставят в соседство не всегда стыкующиеся и поддерживающие друг друга тексты. Но, может быть, эта контрастность, а подчас и дерзость, и даже эпатажность призвана заострить интерес и привлечь нового читателя, предоставив ему небывалое прежде право на несогласие и свой путь.
В одном из своих комментариев к публикациям редактор “Журнала наблюдений” Анна Килимник обращается к научно-аллегорическому словарю:
“Мы в сумрачном лесу вторичных знаков. Конъюнктурные конвекции “сознания-языка” не дают нам соприкоснуться с реальностью… Главное — настаивает Деррида — не приписывать ничему первичности, верить в равноправность нетождественных друг другу смысловых инстанций…”
Понять другого. Согласиться, что современный мир придал слишком многому версионный характер. То и дело встречаешь тексты о том, что и древнейшие, давно канонизированные религиозно-мистические и религиозно-этические свитки всего лишь (внимание — крутой поворот!) версия начального замысла.
Когда-то Герцен, читая Беме, сделал открытие: вся философия кроется и обусловлена нюансами.
Игровая площадка новых изданий достаточно зрелищна, разнообразна, полемична. Она порой содержит, может быть, слишком смелые лингвистические “основания” для выводов исторических и религиозно-философских.
Но как удержаться и не привести вполне и законно ожидаемую реплику из давней гоголевской статьи о “движении журнальной литературы”:
“…должен ли журнал иметь один определенный тон, одно уполномоченное мнение или быть складочным местом всех мнений и толков…”.
Гавриил Заполянский
magazines.russ.ru
