Как Грузия строила маленькую, но гордую систему здравоохранения. Медицинский журнал vademecum

Почему медики и разработчики прикладных программных решений не могут найти общий язык

Медицинские цифровые информсистемы – от традиционной электронной медкарты до big data – уже должны были, по идее, стать для продвинутых игроков рынка медуслуг удобным инструментом оптимизации бизнес‑процессов и генерации выручки. Проще говоря, помогали бы резать косты. Но, как показал опрос Vademecum, больше половины собственников и менеджеров коммерческих клиник считают, что как раз с этими задачами IT‑продукты и не справляются. Пока управленцы и врачи не нарастят свои компетенции в «цифре», никакие хард и софт их бизнесу не помогут – парируют упрек поставщики медицинских IT‑решений. Кто же прав?

Применяемые в отрасли IT‑инструменты условно можно разделить на три категории. К первой и наиболее распространенной относятся традиционные медицинские информационные системы (МИС), к которым прилагаются сопутствующие сервисы, например, электронная медицинская карта и запись к врачу. Вторая представлена телемедицинскими продуктами. И, наконец, третью группу формируют инструменты big data, позволяющие хранить, анализировать информацию и на основе этого анализа давать рекомендации и прогнозы. Казалось бы, где, если не в передовом сегменте мединдустрии – на коммерческом рынке, поставщиков тематического софта и оборудования должны встречать с распростертыми объятиями? Однако, по данным исследования Vademecum, основанного на опросе IT‑компаний, пять крупнейших поставщиков МИС работают сейчас в общей сложности примерно с 7 тысячами частных клиник, то есть не более чем с 20% рынка. За несколько лет активной дигитализации отрасли в отечественных медучреждениях было проведено всего лишь около 300 тысяч телемедицинских консультаций, в двух из трех случаев – в формате «врач – врач» (подробнее – в инфографике «Онлайн Чумак»). А с технологиями big data в России и вовсе системно работает не более десятка клиник из частного и государственного секторов. Предлагаемая разработчиками палитра программных решений уже вызвала у заказчиков массу нареканий. 

Vademecum провел онлайн‑опрос среди представителей сегмента коммерческой медицины – топ‑менеджеров и собственников частных клиник, ответственных за платные услуги или IT‑направление администраторов госмедучреждений – о том, как цифровые сервисы помогают им в работе. Параллельно был запущен зеркальный опрос среди топ‑менеджеров IT‑компаний. Выяснилось, что клиники и их «цифровые» контрагенты основные цели IT‑сервисов видят одинаково. По солидарному мнению, информсистемы в первую очередь должны служить сбору внутренней статистики и систематизации данных, во вторую – способствовать сокращению издержек и, наконец, генерировать пациентопоток, а значит, и выручку. Но в вопросе, насколько эффективно эти задачи решаются на практике, мнения визави разошлись. Если более 60% представителей IT‑компаний считают, что в клиниках используется 100% или, по крайней мере, значительная часть функционала цифровых решений, то большинство представителей медучреждений считают, что информсистемы функционируют слабо или вовсе неэффективно (58% от всех респондентов). Претензии участников рынка медуслуг, как правило, сводятся к частым техническим сбоям и в целом к недоработкам в конфигурации и содержании IT‑систем. Например, сложностями в применении цифровых продуктов 46% респондентов назвали проблемы с интеграцией сервисов между собой и с софтом других подразделений или учреждений.

Руководитель отделения платных услуг одной из региональных государственных клиник, например, отмечает, что его клинике конфликт IT‑систем мешает вести корректный учет платных медуслуг: «У нас в больнице основная система – БАРС, но коммерческая деятельность в нее не заводится. Поэтому мы считаем услуги в 1С. Но стыковка БАРСа и 1С тоже нетривиальная задача, все проходит с большим скрипом. Аналогичные проблемы мы испытываем, соединяя 1С с нашей ЛИС «Ариадна». Еще одна проблема, на которую указали 27% представителей клиник, – сложности в понимании самого механизма работы информсистемы. Около 19% опрошенных отметили, что разработчики не понимают задач клиники и это вредит сотрудничеству, а 11% – что IT‑компании не могут объяснить, как функционирует продукт, который они поставляют.«Существующие на рынке МИС не отвечают современным требованиям, это «провода», тянущиеся из 2000‑х», – констатирует гендиректор сети медцентров «Открытая клиника» Филипп Миронович. Около 35% представителей рынка медуслуг сетуют на то, что не могут найти поставщика, способного обеспечить комплексное решение информационных задач. «Например, есть МИС, в которой фиксируется, что пациент пришел и записался. Есть колл-трекер, с которого он позвонил, есть сайт-агрегатор, и это все – три разных сервиса, а должна быть одна единая и сквозная система, в которой видны все активности пациента», – рассуждает гендиректор сети клиник «Доктор рядом» Александр Пилипчук.

Представители IT‑индустрии критикуют заказчиков‑медиков не менее жестко. Почти 60% респондентов из цифрового сектора отметили, что руководство клиник недостаточно внимания уделяет обучению врачей, погружению их в зону актуальных технологий, 42% – что управленцы медучреждений и сами не стремятся понять, как работают цифровые решения, а 30% – что заказчики недостаточно четко ставят разработчикам тематические задачи. «Техническая грамотность у медиков не очень высокая, – признает основатель сервиса Ondoc Александр Константинов. – Например, клиники хотят, чтобы пользователь при регистрации создавал очень простой пароль, а любая IT‑система подразумевает усложнение пароля для защиты информации. Все это приходится объяснять, обучать самым азам IT». На самом деле адекватный задачам подход к внедрению медицинских IT‑систем не демонстрируется ни той, ни другой стороной. Только 9% опрошенных Vademecum топ‑менеджеров технологических компаний сообщили, что работой с медучреждениями у них занимается отдельный специалист. В клиниках ситуация в этом смысле лучше: половина из опрошенных нами представителей медучреждений утверждают, что у них «цифровыми» вопросами занимается IT‑директор. В то же время клиники пока не готовы полноценно инвестировать в развитие IT‑систем. С последним утверждением соглашаются как представители медорганизаций, так и их визави: 46% и 76% респондентов соответственно. «Получается порочный круг – клиники жалуются на незрелые IT‑решения, поэтому вкладываться в их развитие не хотят. Но пока они не инвестируют в «цифру», будут иметь такие решения, какие получают сейчас», – говорит топ‑менеджер одной из технологических компаний. Логичному движению контрагентов навстречу друг другу мешают и внешние факторы.

Представители клиник и IT‑компаний одной из причин, тормозящих развитие цифровой медицины, хором называют законодательные ограничения и противоречия: на нее указали 50% и 30% респондентов соответственно. Опрошенные Vademecum эксперты убеждены, например, что вступающий в силу с 1 января 2018 года ФЗ №242 о телемедицине никаких принципиальных новаций отрасли не подарит. «По сути, закон просто легализовал текущую практику, – говорит заместитель директора ФРИИ по правовым вопросам и инициативам Искендер Нурбеков. – Он не создал понятные рамки для развития удаленного первичного приема и диагностики, не проясняет, легализовано ли «второе мнение». По тексту закона, консультироваться онлайн можно исключительно после очного приема. Если смотреть на этот текст буквально, то пациент попадает в некую зависимость к врачу, дистанционно он может взаимодействовать с лечащим врачом, но только с ним». Кроме того, замечает Нурбеков, дистанционное взаимодействие с пациентами могут ограничивать статьи 10 и 11 закона «О персональных данных», регулирующие обработку сведений, касающихся состояния здоровья. Одно из возможных решений – отказ клиник от услуг сторонних поставщиков и создание собственных IT‑продуктов. «Телемедицину захватят крупные медицинские центры, которые разработают свои информационные ресурсы, и пациент, который к ним пришел, будет дальше дистанционно наблюдаться у врача и оставаться в этой клинике», – прогнозирует завкафедрой информационных и интернет‑технологий Первого меда Георгий Лебедев. Этот тренд в отрасли уже обозначился. Еще в 2013 году собственная МИС была разработана и внедрена в практику ОАО «Медицина». «Мы долго смотрели по сторонам, пытались обнаружить что‑то подходящее, но не нашли. У нас стояла одна из известных МИС, но это была, к сожалению, монолитная структура с одним сервером. Для того чтобы с ней работать, мы за $400 тысяч купили один из самых мощных серверов в мире. Но потом мы запланировали открытие филиалов и задали себе вопрос: что делать дальше? Система‑то не масштабируема. Плюс она медленно работала, врачи жаловались, и мы начали думать над собственным решением», – рассказывает Павел Ройтберг, гендиректор занимающегося IT‑обслуживанием «Медицины» ООО «Цифровые миры». Если его IT‑продукт заточен под потребности только одной «материнской» медорганизации, то сеть «Открытая клиника» создавала собственную информсистему с прицелом на весь рынок. «Когда мы установили «Робомед» у себя, то увидели улучшения по выручке. Сейчас мы эту разработку уже монетизируем, там есть какой‑то оборот. Да, мы в убытке, но у нас есть клиенты, 23 клиники пользуются нашим продуктом и еще две находятся на внедрении», – рассказывает гендиректор сети Филипп Миронович. Ориентируется на рыночные продажи и «Доктор рядом», разрабатывающий сейчас собственный телемедицинский сервис. «Мы хотим стать не просто клиникой, а медико‑технологической компанией и предлагать телемедицинский продукт медицинским страховщикам. За счет такого сервиса сможем увеличить свой поток пациентов по ДМС», – рассуждает гендиректор сети «Доктор рядом» Александр Пилипчук. Правда, и такой путь потребует от клиник средств и стратегии по вовлечению персонала. «Тому, у кого нет энтузиазма для движения в этом направлении, лучше за «цифру» не браться, потому что это сложно и затратно», – признается Миронович.

телемедицина, минздрав, яндекс, мегафон, закон, здоровье mail, ммт

Поделиться в соц.сетях

vademec.ru

Как Грузия строила маленькую, но гордую систему здравоохранения – журнал Vademecum

«И вот мы останавливаемся среди этих мусорных куч – оказывается, именно здесь находится больница. Здание было ужасное, просто полуразвалившееся. Вот так я столкнулся со здравоохранением и понял, что эта система сама себя не исправит», – вспоминал незадолго до своей смерти в 2014 году экс-министр Грузии по координации экономических реформ Каха Бендукидзе. Его столкновение с действительностью случайным было лишь отчасти: в 2004 году известный российский предприниматель, рекрутированный президентом Саакашвили в грузинское правительство, прилетев в родной Тбилиси, поехал в местную клинику проведать мать, ужаснулся увиденному и заразился идеей перестроить в национальном здравоохранении все. План Бендукидзе реализован не был, но ему удалось главное – привлечь в отрасль инвесторов и управленцев. Vademecum попытался разобраться, как распорядились этим наследием все следующие реформаторы грузинской медицины.

Вообще-то придумать и выстроить нечто функциональное на руинах развалившейся советской системы здравоохранения в Грузии пытались еще до Бендукидзе. С подачи Всемирного банка в 1995 году правительство Эдуарда Шеварднадзе предприняло первую попытку уйти от госфинансирования в сторону социального страхования, основанного на взносах работодателей и работников. Был определен базовый набор гарантированных таким образом медицинских манипуляций (по типу базового пакета ОМС), вся прочая медпомощь предоставлялась за деньги. Частично покрывать расходы Государственной компании медицинского страхования, согласно первоначальному замыслу, должны были городские бюджеты. Но реформа, следующая этому сценарию, фактически провалилась. 

«К сожалению, в ситуации, когда большинство людей не имеют работы или занимаются индивидуальной трудовой деятельностью, а налоговые органы заражены коррупцией, сбор налогов становится практически невозможным», – констатировал потом Каха Бендукидзе.

Аналитики Всемирного банка признали: несмотря на все усилия властей, медуслуги почти на 80% оплачиваются пациентами напрямую. Доля расходов на здравоохранение от ВВП резко сокращалась: если в 1991 году она достигала 4%, то в 1999‑м снизилась до 0,59%. Основные показатели системы охраны здоровья населения тоже удручали: за пять лет средняя продолжительность жизни сократилась на три года – до 70,3, детская смертность достигла 28,6 промилле, а уровень материнской смертности за пять лет вырос в два раза – до 55 промилле. В 1999 году в онкологическом лечении нуждались около 2,1 тысячи человек, а денег хватило лишь на 700 человек, пишет Бендукидзе. 

«В бюджете не было денег, и медицинские услуги гарантировались государством на минимальном уровне. Груз оплаты лечения (кроме некоторых заболеваний – СПИДа, инфекций) лег на пациентов. В практическом смысле это не изменило старую практику оплачивать услуги из кармана при наличии декларированной «бесплатной медицины», которая даже в советские годы была формальной – отблагодарить медперсонал считалось обязательным. Разница была лишь в том, что после автономизации медучреждений деньги шли в общую кассу клиники», – вспоминает Александр Квиташвили, возглавлявший Министерство здравоохранения, труда и социальных дел Грузии в 2008–2010 годах. 

Медучреждений же, как рассчитала тогда консультирующая грузинские власти американская компания Kaiser Permanente, было, наоборот, слишком много. В 1999 году совокупная мощность стационаров достигала 22,5 тысячи коек, а заполнены они были только на 28%. 

В общем, система нуждалась в деньгах – и на повседневную деятельность по оказанию помощи, и на реорганизацию инфраструктуры. Для этого предлагалось объединить медучреждения между собой, освободившиеся помещения продать частным компаниям, а вырученные деньги инвестировать в действующую клиническую сеть. Но на практике вышло нечто иное – больницы и поликлиники (за исключением тубдиспансеров и инфекционных клиник) перешли в ведение Минэкономики, и вскоре почти все учреждения были акционированы. В основном пакеты акций и доли в уставных капиталах передавались сотрудникам больниц. Государство оставалось собственником недвижимости, но в вопросы управления уже не вмешивалось.

МУКИ ЗАЙМА

Реальные изменения в грузинской системе здравоохранения начались только в середине 2000‑х, когда страну возглавил «американизированный» Михаил Саакашвили. Рулить кардинальным переделом народного хозяйства Грузии он позвал уроженца Тбилиси – видного российского предпринимателя, вице‑президента РСПП Каху Бендукидзе. 

Каха Бендукидзе. Фото: accent.com.ge

Реанимация медицинской отрасли значилась в программе реформ записного либертарианца Бендукидзе в числе первостепенных задач. Расходы бюджета на здравоохранение за несколько лет выросли в три раза: с $74 на душу населения в 2003 году до $256 в 2009‑м. Малоимущим гражданам страны раздали ваучеры, которые можно было обменять на медицинские страховые полисы, обеспеченные госфинансированием. Базу ваучеризации бедных вел Минздрав. Всем прочим предложили страховаться самостоятельно – по корпоративным и индивидуальным программам. 

«Страховаться шли неохотно, тому была масса причин – постсоветская культура, отсутствие традиции и привычки пользоваться страхованием, ограниченность денежных ресурсов слабость системы, которая бы обеспечила доступ к страховым услугам за нормальную цену. Реально работали лишь корпоративные программы», – вспоминает в беседе с корреспондентом Vademecum глава Ассоциации страхования Грузии Деви Хечинашвили. К 2012 году число держателей частных медицинских страховок едва достигло 560–570 тысяч человек. 

Настроив, насколько это было возможно, финансирование, команда Бендукидзе взялась за инфраструктуру. В январе 2007 года правительство Грузии одобрило план «100 новых больниц», нацеленный на обновление клинической сети за счет инвесторов. Модель приватизации выглядела так: инвестор через тендер получал имущественный комплекс старой больницы вместе с обязательствами – построить в течение трех лет новый медицинский объект на заранее определенной территории, после чего мог распорядиться полученным в собственность активом как угодно. Например, построить на его месте коммерческую или жилую недвижимость. По словам Деви Хечинашвили, выставленные на торги объекты, как правило, располагались в коммерчески привлекательных районах Тбилиси и других городов страны, поэтому на растущем рынке недвижимости сделка оказывалась для предпринимателей весьма выгодной. Совокупный объем инвестиций в медицинскую инфраструктуру прогнозировался на уровне $900 млн.

Согласно этому плану, было намечено обустроить 77 новых медучреждений в регионах и 23 – в столице. Общий коечный фонд к 2010 году должен был сократиться в два раза – с 14,6 тысячи до 7,8 тысячи мест, большая часть которых – почти 5 тысяч коек – должна была сконцентрироваться в руках частников. Однако осуществить грандиозный замысел удалось лишь наполовину. Инвесторы один за другим сходили с дистанции. Например, компания Aword Capital, приватизировавшая НИИ репродукции человека им. Жордании и НИИ педиатрии им. Пагавы, обязалась построить медицинский объект на 400 коек, но реализацию проекта, по словам экс-замминистра здравоохранения Грузии Николоза Пруидзе, сорвала.

Еще больше шуму наделала история с чешско‑грузинской компанией «Блок Джорджиа», которой правительство по той же программе «100 новых больниц» передало пять объектов в обмен на обязательство до 2011 года инвестировать в обустройство 24 новых клиник $120 млн. Однако из‑за финансовых неурядиц «Блок Джорджиа» обещанное выполнить не смогла и чуть не вылетела из проекта со скандалом. Ситуацию частично помог исправить кредит в $8 млн грузинского TCB‑Bank, выданный в 2011 году под гарантией американского агентства по международному развитию USAID. В результате «Блок Джорджиа» осилила строительство и реконструкцию только четырех клиник.

Каха Бендукидзе в своих воспоминаниях, а вслед за ним – опрошенные Vademecum участники грузинского рынка медуслуг, предпочитают оправдывать неудачи реформ внутриполитическими дрязгами, военным конфликтом с Россией и мировым финансовым кризисом. 

«Российско‑грузинская война в августе 2008 года потребовала серьезного пересмотра планов приватизации. Из‑за издержек, связанных с войной, и последовавшего за ней экономического спада многие первоначальные инвесторы обанкротились. Большинству из них не удалось найти достаточных средств для строительства новых больниц в пострадавшей от боевых действий стране», – писал Бендукидзе.

Тем не менее, утверждает бывший министр здравоохранения Грузии Сандро Урушадзе, благодаря программе «100 новых больниц» отрасль продемонстрировала свой инвестиционный потенциал. 

В числе выживших и взлетевших проектов госпрограммы – сеть клиник New Hospitals, принадлежащая холдингу PSP Group, основанному депутатом грузинского парламента Кахабером Окриашвили. В 2007 году компания за $1 тысячу выкупила на торгах имущественный комплекс одной из больниц в Тбилиси с условием вложить в создание нового медицинского объекта как минимум $16 млн. На реконструкцию, как вспоминал потом директор New Hospitals Ника Окриашвили, ушло в общей сложности 19 млн евро. 

В те же «нулевые» усилиями Банка Грузии строилась сеть нынешнего лидера национального рынка медуслуг – Georgia Healthcare Group (GHG). Первая крупная покупка GHG состоялась в начале 2008 года, когда под контроль сети перешла многопрофильная больница в Кутаиси. Быстрому расширению помешали августовские события того же 2008‑го. Как утверждают посвященные в историю вопроса собеседники Vademecum, тогда европейские банки решили воздержаться от выдачи кредитов. А вслед за этим изменилась и государственная стратегия развития здравоохранения.

В 2010 году, когда Каха Бендукидзе уже покинул правительство Грузии, было решено привлечь к реорганизации отрасли страховые компании. Страна была поделена на 26 госпитальных округов, в которых страховщики‑инвесторы должны были построить 46 новых клиник общей мощностью 1 244 койко‑места. Взамен предприниматели получали госзаказ на страхование в течение трех лет малоимущих граждан, тех самых обладателей ваучеров на гарантированный базовый набор медуслуг. Последние теперь лишались прежней возможности выбирать страховщика по своему усмотрению. В этом проекте приняли участие 9 из 13 действовавших тогда в Грузии страховых компаний (в разных открытых источниках количество участников программы не совпадает, в Минздраве Грузии на запрос Vademecum не ответили). 

По словам Александра Квиташвили, по мере реализации обновленной стратегии в стране начали появляться холдинги, объединяющие страховую компанию, медицинскую сеть, фармдистрибуцию и другие профильные активы. Среди утвердившихся тогда на рынке медуслуг компаний были упомянутые выше PSP Group и GHG, для которой Банк Грузии приобрел несколько страховых компаний, и такой, например, известный мировой страховщик, как Vienna Insurance Group. 

Конфликт интересов, неизбежно возникающий при смешении страхового и медицинского бизнеса, никого не смущал. Немного сглаживали ситуацию независимые страховщики, которые никак не были связаны с частными клиниками. Как утверждает основатель одной из таких компаний Imedi L International Александр Лордкипанидзе, участие в системе здравоохранения независимых страховщиков позволило гармонизировать ценообразование и в целом строже контролировать работу провайдеров: «Государству было неважно, где мы лечим застрахованных, главное, чтобы обслуживание проводилось по конкурентным ценам».

ЦЕНАМ ДАЛИ

Все изменилось в 2013 году, как водится, в связи со сменой власти – президентом Грузии стал Георгий Маргвелашвили, переформатировавший правительство и по‑новому сформулировавший министрам их задачи. От услуг страховщиков государство отказалось, реанимировав идею всеобщего здравоохранения, финансируемого за счет бюджета. Теперь все граждане Грузии, не имеющие коммерческой страховки, могли получать полный или частичный пакет медуслуг. Бесплатно обслуживались дети до шести лет, пенсионеры, инвалиды, ветераны и другие социально незащищенные группы населения, остальным стали доступны амбулаторное лечение, ведение беременности и родов, а также экстренная медпомощь. При этом за диагностику и плановое лечение приходилось доплачивать – в среднем до 30% стоимости услуги. Правда, абсолютная величина этого 30‑процентного софинансирования оказывалась разной: клиники, не контролируемые страховщиками, стали самостоятельно определять стоимость услуг и, естественно, делали это не в ущерб своим интересам.

В период с 2013 по 2015 год рынок медуслуг рос на 19‑20% в год, крупнейшие провайдеры наращивали обороты и мощности. Дальше прочих – аж до IPO – пошла GHG, акции которой с 2015 года торгуются на Лондонской бирже. В активе холдинга, помимо страхового и фармацевтического бизнесов, 37 стационаров, 14 районных поликлиник и 24 амбулаторных центра. Капитализация компании, по данным LSE, составляет $626 млн, правда, ликвидность бумаг невысока – последняя сделка с акциями GHG состоялась 18 декабря 2017 года. За девять месяцев 2017 года выручка холдинга составила $214,5 млн.

И GHG, и ее конкуренты, ссылаясь на то, что на них приходится лишь 39% коечного фонда страны, продолжают покупать и открывать специализированные и многопрофильные клиники. Например, компания Aversi в 2017 году на полученные от ЕБРР $6,1 млн построила госпиталь в Тбилиси; турецкая Liv Hospital Ankara вложила $10,4 млн в организацию Центра лучевой терапии; GHG купила за $3,9 млн две государственные больницы в районах Хашури и Карели. Увлечение операторов более дорогостоящими стационарными услугами обнажило проблемы первичного звена. «К сожалению, у нас картина такая, что пациенты прямо идут в стационары, институт семейного врача и система первичного здравоохранения вообще пропущены. Откровенно говоря, как министр здравоохранения, я не вижу эту систему в Грузии», – констатировал в 2015 году действующий глава ведомства Давид Сергеенко.

Интерес к поликлиническим мощностям проявила пока только GHG, пообещавшая к 2020 году удвоить количество амбулаторий в своей сети. «С распадом Советского Союза многие поликлиники были закрыты, некоторые значительно сократились и все обветшали. Может показаться парадоксальным, что сектор здравоохранения Грузии видел так много инвестиций в последние годы, а поликлинический сегмент так недоразвит. <…> Мы видим такие же возможности в нем, какие мы видели в госпитальном бизнесе несколько лет назад», – сообщил весной 2017 года председатель совета директоров GHG Иракли Гилаури в обращении к инвесторам. Свои планы GHG подкрепило прогнозами солидного консультанта – аналитики Frost&Sullivan, зафиксировав в 2017 году снижение темпа роста стационарного сегмента до 8,5%, предсказали, что рынок амбулаторных услуг в ближайшие три года будет ежегодно прибавлять по 10%. 

Между тем транспарентность отрасли заметно снизилась, замечают страховщики. «Раньше государственные деньги шли в страховую индустрию, которая всегда была более прозрачной, хотя бы потому, что подробно отчитывалась перед регулятором – Госздравнадзором. Каждую копейку можно было отследить. Теперь же Госфонд платит деньги клиникам, которые вообще никак не регулируются и, за исключением публичной GHG, отчетность не раскрывают», – говорит глава Ассоциации страховщиков Грузии Деви Хечинашвили. Действительно, клиники не публикуют ни результаты своей деятельности, ни прейскуранты. Да и разговаривать о своем бизнесе почти всегда отказываются. 

Цены на медуслуги загружаются на специальный портал Единой информационной системы здравоохранения, но доступ к этой базе есть только у самих клиник и Минздрава, который влияния на ценовую политику провайдеров не оказывает. Стоимость, например, аппендэктомии может варьироваться от $195 (500 лари) до $1,17 тысячи (3 тысячи). В любом случае государство возмещает оператору только 70% самой низкой цены.

Игроков рынка сложившиеся условия более чем устраивают. До 2013 года, говорит руководитель New Hospitals Георгий Рамишвили, государство практически не покрывало затрат на медицинскую помощь, финансирование было низким и запаздывало, а людям чаще всего приходилось платить за все самостоятельно: «Кроме того, в 2013 году в целом увеличилось финансирование медицины, так что, конечно, больницам стало выгоднее работать. Цена на экстренную помощь четко установлена государством, а клиники относительно свободны в ценообразовании на плановые операции. Но пациент самостоятельно делает выбор, так что деньги следуют за ним».

За три года – с 2014‑го по 2016‑й – бюджет программы всеобщего здравоохранения удвоился с $141 млн до $283 млн. В мае 2017 года Минздрав Грузии предпринял еще одну попытку дифференцировать цены и увеличить доступность медпомощи, уточнив благосостояние разных групп населения (подробнее – в таблице «Доллары до лари»). Граждане с годовым доходом более $15,6 тысячи (40 тысяч лари), как правило, имеют корпоративную страховку, но их число не превышает 400 тысяч человек (около 10% населения страны). Остальные подпадают под действие Программы всеобщего здравоохранения. Операторы, обслуживающие эту категорию граждан, сейчас находятся под контролем Минздрава, которому дано право штрафовать клиники, выставляющие некорректные счета за лечение. 

Воодушевленный расширением своих полномочий, Минздрав ищет новые рычаги влияния на частных игроков. Например, строит государственные больницы. «Власти Грузии понимают, что полная приватизация медицины оказалась не лучшим вариантом развития событий, но тогда, в 90‑е и «нулевые», это был единственно верный путь. Не было никаких других возможностей привлечь деньги в отрасль и что-то сдвинуть, – рассуждает гендиректор Национальной медицинской сети Илья Тупицын, анализировавший рынок медуслуг Грузии. – А теперь, насколько мне известно, планируется выстроить конкуренцию со стороны госбольниц, которые смогут обслуживать население по приемлемым ценам. Это обязательство перед электоратом. Другой вопрос, где взять врачей, тех же хирургов, которые давно и успешно работают в частном секторе? Но с олигополией частных клиник, которые устанавливают непомерно высокие цены, действительно, надо что‑то делать».

Свое отношение к деятельности провайдеров медуслуг глава Министерства здравоохранения, труда и социальных дел Грузии Давид Сергеенко высказал на совещании с директорами клиник в январе 2017 года: лояльность государства привела к тому, что частники ради благополучия менеджмента, увеличения дивидендов уделяли минимум внимания нуждам пациентов. «Государство не намерено это терпеть», – заявил министр. А вот его давний предшественник на этом посту Александр Квиташвили надеется, что в скором времени контроль за оказанием медпомощи вернется в руки страховщиков.

При подготовке материала использовались фрагменты книги Roeder F., Urushadze A., Bendukidze K., Tanner M. 2014. Healthcare Reform in the Republic of Georgia: A Healthcare Reform Roadmap for Post Semashko Countries and Beyond / Ed. by C. Given.

грузия, ghg, приватизация, частные инвестиции

Поделиться в соц.сетях

vademec.ru

Конгресс «Vademecum MedDay. Здравые решения для медицинского бизнеса» – журнал Vademecum

Мероприятие пройдет 7 декабря на площадке Международного научно-практического форума «Российская неделя здравоохранения».

Vademecum MedDay впервые в истории индустрии соберет вместе всех участников рынка коммерческой медицины – представителей частных клиник, государственных и ведомственных медучреждений, ключевых инвесторов отрасли.

Цель конгресса – не только обсудить текущую конъюнктуру рынка медуслуг, но и получить практические инструменты работы в индустрии здравоохранения, сопоставить собственный опыт с международными трендами. 

5 причин прийти на Vademecum Medday

1. Узнать о лучших мировых практиках индустрии здравоохранения и о том, как их можно применить в России

2. Получить практические рекомендации по наращиванию пациентской аудитории при снижении операционных расходов

3. Определить возможности привлечения в свои клиники лучших медицинских специалистов и научиться эффективно управлять кадрами 

4. Разобраться в многообразии IT-решений для медицинского бизнеса

5. Познакомиться с потенциальными инвесторами, партнерами и клиентами  

Место проведения мероприятия: «Синий зал» (павильон №2.1) ЦВК «Экспоцентр». Схема доступна здесь.

Регистрация участников закрылась 1 декабря.

Программа мероприятия

9:00 – 10:30 Регистрация, приветственный кофе-брейк

10:30 – 12:30 Первая сессия «Рентабельность»: как изготовить и продать качественную медицинскую услугу

Модераторы:

Владимир Гераскин (Telemed Help)

Дарья Шубина (Vademecum)

Участники дискуссии:

Мониш Арора (Sphera Global Health Care, Испания)

Представитель сети Acibadem (Турция)

Константин Лядов («Медси»)

Илья Тупицын («Национальная медицинская сеть»)

Владимир Александровский (Dental Fantasy)

Елена Жидкова («РЖД-Медицина»)

12:30 – 13:30 Обед

13:30 – 15:30 Вторая сессия «IT»: как интегрировать клинику в цифровое здравоохранение

Модераторы:

Андрей Алмазов (РВК)

Ольга Гончарова (Vademecum)

Участники дискуссии:

Денис Юдчиц (ММТ)

Александр Константинов (Ondoc)

Владимир Гераскин (Telemed Help)

Сергей Сорокин (Intellogic)

Ольга Колесниченко (ООО «Портал РАМН»)

Георгий Лебедев (ИРИ, ЦНИИОИЗ)

Александр Пилипчук («Доктор рядом»)

15:30 – 16:00 Кофе-брейк

16:00 – 18:00 Воркшоп «Упаковка»: чего не хватает вашему бизнесу для привлечения инвестиций

Модератор:

Дмитрий Шицле (VIYM)

Участники дискуссии:

Александр Журавлёв (РФПИ)

Константин Повстяной (Baring Vostok)

Татьяна Елисеева (Da Vinci Capital)

Владимир Ксендзовский («Газпромбанк-Инвест»)

Евгений Логвинов («Газпромбанк-Инвест»)

Илья Тупицын («Национальная медицинская сеть»)

Анна Гусева (EY)

Наши партнеры

Компания ПАУЛЬ ХАРТМАНН (PAUL HARTMANN) – ведущий европейский разработчик и поставщик продукции медицинского              назначения. Компания является членом Ассоциации международных производителей медицинских изделий (IMEDA). Миссия ПАУЛЬ ХАРТМАНН в России – помогать людям и содействовать развитию российского здравоохранения до уровня мировых стандартов. 

«Доктор на работе» – телемедицинская платформа и крупнейшая в мире профессиональная сеть для русскоязычных врачей. Компания основана в 2009 году Андреем Перфильевым и Станиславом Сажиным для внедрения технологических инноваций в медицину и фармацевтику через интернет, мобильные и носимые устройства. Сеть «Доктор на работе» объединяет свыше 500 тысяч русскоязычных врачей и, по данным Alexa.com, является самой посещаемой социальной сетью для врачей, а также социальной сетью для врачей с самой активной аудиторией в мире. Компания также владеет профессиональной сетью для сотрудников аптек «Смартфарма» и сетью для медицинских студентов «Медкампус». «Врачи РФ» – первая российская система е-детейлинг 2.0, объединяющая более 500 тысяч профессионалов в медицине и фармацевтике с наибольшими одноименными группами в популярных соцсетях, а также крупнейшей именной базой e-mail-контактов. Сообщество «Врачи РФ» входит в состав инновационного фонда «Сколково». 

По вопросам спонсорства:

Ирина Онищенко – [email protected]

Поделиться в соц.сетях

vademec.ru

Есть ли будущее у ведомственной медицины – журнал Vademecum

Vademecum подробно изучил медицинское наследие СССР

«Каждый министр здравоохранения России считал ведомственную медицину лакомым куском и стремился что-то от нее «отрезать», правительство пыталось ее и вовсе упразднить, но таким попыткам всегда противостояла какая-то влиятельная фигура», – так описывает постсоветскую историю ведомственного здравоохранения бывший начальник медслужбы одной из отечественных силовых структур. Кремлевские больницы, военные госпитали, клиники крупных заводов и фабрик были одновременно визитной карточкой всего советского здравоохранения и предметом чьей-то личной чиновничьей гордости. Средств на удовлетворение этих амбиций распорядители бюджетов не жалели – к закату СССР обособленные медицинские службы обладали разветвленной инфраструктурой, дорогостоящим имуществом и уникальными компетенциями. Перестройка положила начало битве за богатое наследство, интересное как имевшим административный вес госструктурам, так и нарождающемуся предпринимательскому классу. В ходе затяжных боев какие-то ведомственные клиники сменили владельцев или профиль, какие-то были ликвидированы. И все же несколько государственных и отраслевых конгломераций сумели сохранить собственные системы здравоохранения. Vademecum попытался разобраться в феномене ведомственной медицины, оценить ее актуальное состояние и разглядеть перспективу.

Кремлевская особая

Эталоном ведомственной медицины в Советском Союзе считалась «Кремлевка», или Четвертое главное управление при Минздраве СССР – комплекс поликлиник, больниц, санаториев, домов отдыха, где лечились члены ЦК КПСС, видные деятели правительства, науки и культуры. Расцвет спецмедицины пришелся на годы правления Леонида Брежнева, который в конце 60-х назначил главой «Кремлевки» молодого перспективного кардиолога Евгения Чазова. «Надо создать показательную систему, привлечь лучшие силы, взять на вооружение все лучшее, что есть в мировой медицине», – так Чазов пересказывал в своей книге «Здоровье и власть» данное ему генсеком напутствие. Для создания концепции кремлевской медицины Чазов использовал американский опыт медицинского обслуживания финансовой и политической элиты страны. Предложенная им система держалась на трех «китах» – взаимодействии семейных врачей и высококвалифицированных узких специалистов, регулярной подробной диспансеризации, институте восстановительной терапии и реабилитации.

Кремлевское здравоохранение функционировало эффективно и с низкой летальностью, что, с учетом возраста и физического состояния большинства представителей советской элиты, было уникальным достижением. «Нам удавалось восстанавливать работоспособность даже после тяжелых заболеваний. А.Н. Косыгин много и активно работал после перенесенного кровоизлияния в мозг. Ф.Д. Кулаков и Д.Ф. Устинов перенесли операции по поводу рака, однако после них длительное время активно работали и умерли от других болезней. Известный конструктор ракетной техники М.К. Янгель создавал новые образцы техники, перенеся пять инфарктов миокарда», – писал в своих мемуарах Чазов. В «Кремлевке» лечились не только советские политические деятели, но и руководители других иностранных государств, правительств, в первую очередь лидеры коммунистических партий. Пациентами «Кремлевки» были, например, президент Египта Абдель Насер, руководитель ГДР Вальтер Ульбрихт и другие. «Приезжало много гостей из развивающихся стран, – вспоминал Чазов. – В иные годы их число достигало нескольких тысяч. Это было большим испытанием для 4-го управления, учитывая, что приезжали многие руководители, обращавшиеся до этого в лучшие медицинские учреждения Запада».

Гости оставались довольны «Кремлевкой» – уровень медобслуживания там был вполне сопоставим с европейским. На оснащение клиник и закупки новейшего импортного оборудования выделялись значительные средства. Работавший в «Кремлевке» известный пульмонолог Михаил Перельман писал в своих мемуарах, что именно в ЦКБ Четвертого управления в 1978 году начал функционировать первый в стране компьютерный томограф. В 80-е «Кремлевка» активно сотрудничала с немецкой компанией Fresenius – в Кунцевской больнице для лечения председателя КГБ СССР, а потом и генсека Юрия Андропова был специально оборудован отсек, в котором размещалась установка для гемодиализа.

Уже в 70–80-е годы в Четвертом главном управлении вовсю использовался принцип второго мнения, проводились консилиумы с европейскими врачами. Михаил Перельман вспоминал, как для лечения писателя Константина Симонова в конце 70-х в «Кремлевку» пригласили немецких консультантов. Те привезли с собой аппарат для искусственной вентиляции легких и коробку с лекарствами и были удивлены, что приборы им не понадобились, а больница оснащена не хуже тех, где практикуют они. «После осмотра пациента германский профессор высказал общее мнение консультантов о полном согласии с диагнозом и проводимым лечением», – пишет Перельман.

Преференции, получаемые «Кремлевкой», работали еще и потому, что глава Четвертого управления никак не зависел от министра здравоохранения, подчинялся напрямую генеральному секретарю ЦК КПСС и отчитывался, в том числе по финансовой части, только перед ним. «Я понимал, что положение министра не выше (если не ниже) положения руководителя медицинской службы [Четвертого управления. – Vademecum]», – объяснял в мемуарах Чазов свою реакцию на сделанное ему в конце 80-х предложение занять пост министра здравоохранения СССР.

Медицинские службы других ведомств и предприятий в СССР, конечно, не могли конкурировать по объемам финансирования и уровню оснащения с «Кремлевкой», но во многом пытались следовать ее примеру: как минимум два из трех чазовских «китов» – диспансеризация и реабилитация – взращивались в отраслевой медицине почти повсеместно. Из доступных архивных материалов следует: в 80-е годы общая мощность крупных отраслевых медслужб могла достигать нескольких тысяч учреждений.

Свои ведомственные клиники были у всех силовых структур, крупных промышленных предприятий, Академии наук СССР, многих министерств и всесоюзных общественных организаций. В некоторых случаях спецклиники подчинялись Минздраву, но в основном существовали на балансе головных структур и вели обособленную от прочего здравоохранения административную деятельность. Помимо «Кремлевки» эталонной признавалась транспортная медицина, имевшая свою разветвленную сеть медучреждений разного профиля. «На железной дороге была создана вертикально интегрированная система здравоохранения, которая начиналась с фельдшерского пункта в депо, а дальше, в зависимости от населенного пункта, следовала, по иерархии, станционная, узловая, отделенческая или дорожная больница и, наконец, центральная клиническая больница в Москве, где лечили самые сложные случаи», – рассказывает директор Административного департамента Министерства транспорта России Константин Пашков.

Вплавь состав

В похожей матрице существовала и морская медицина. По словам доцента кафедры физической культуры Государственного университета морского и речного флота им. С.О. Макарова Сергея Желиховского, в структуре Минздрава СССР работала система водздравотделов, представленная в каждом регионе страны сетью линейных лечебно-профилактических и медико-санитарных частей. В каждом округе работали свои центральные бассейновые больницы, а при них – судовые отделы, в чьи функции входило медицинское обслуживание плавсостава.

Как реформировались центральные бассейновые больницы Минздрава России

Нажмите, чтобы увеличить

Приходить в упадок ведомственная медицина начала накануне гибели СССР. Одной из первых пострадала легендарная - «Кремлевка» – пришедший к власти Михаил Горбачев настаивал на передаче клиник Четвертого главного управления в общую государственную систему здравоохранения. «Несколько раз Горбачев звонил мне по поводу ликвидации 4-го управления… Мне до боли в сердце было тяжело представлять, как рухнет лучшая в мире система оказания медицинской помощи, становлению которой было отдано двадцать лет жизни. Горбачев не воспринимал моих доводов, повторяя избитые фразы, что демократия несовместима с привилегиями», – сокрушался Евгений Чазов. Как свидетельствовал академик в мемуарах, при Горбачеве из структуры Четвертого главного управления Минздрава СССР была выведена больница на Мичуринском проспекте, а также большинство санаториев. С приходом к власти Бориса Ельцина медицинский комплекс на Мичуринском и часть санаторно-курортных организаций, в том числе на Северном Кавказе, были возвращены «Кремлевке», но прежняя эффективная модель оказания медицинской помощи и инфраструктура восстановлению уже не подлежали, – констатировал Чазов.

Правительство «младореформаторов» принять решение о судьбе ведомственной медицины не удосужилось, и, как свидетельствуют опрошенные Vademecum очевидцы событий, на фоне дефицита бюджетных средств и общей экономической нестабильности многие ведомственные клиники медленно погибали. Самые бойкие пытались, отказавшись от прежнего формата «для своих», найти источники заработка на диком свободном рынке. «Многие военные госпитали и поликлиники оказывали тогда платные услуги, доля которых в их совокупном доходе доходила до 80%. Даже сами военные и их семьи не могли попасть в эти клиники – такие тогда там были очереди», – вспоминает собеседник Vademecum в медицинской службе одного из силовых ведомств. Разрушалась и вертикаль управления ведомственным здравоохранением. «В начале 90-х были ликвидированы водздравотделы в головном Минздраве и регионах, а вместе с ними – система контроля и управления морской медициной. Позже центральные бассейновые больницы были реорганизованы в окружные медицинские центры, то есть учреждения общего профиля, которые обслуживали все население и уже не специализировались на наблюдении моряков», – рассказывает Сергей Желиховский.

Идея тотальной реформы ведомственной медицины созрела как государственное решение в конце 90-х. Премьер-министр Виктор Черномырдин 5 ноября 1997 года подписал постановление Правительства России №1387 «О мерах по стабилизации и развитию здравоохранения и медицинской науки в Российской Федерации». В этом документе ведомственная медицина упоминалась как отдельный сегмент здравоохранения, в отношении которого следует принять радикальные меры. В постановлении, например, говорилось, что ведомственные клиники необходимо включить в систему ОМС, а часть из них просто передать в собственность субъектов РФ или муниципальных образований. Предполагалось, что ведомственные клиники должны быть «интегрированы в общую систему здравоохранения на единой нормативно-правовой базе с учетом их отраслевых особенностей и местоположения».

Мотив реформы звучал убедительно – исключить дублирование работы лечебных учреждений государственного сектора. «Тогда уже повсеместно действовала система ОМС, и получалось, что, например, супруга военного могла лечиться в муниципальной поликлинике по полису ОМС и одновременно получать медуслуги в гарнизонной поликлинике. То есть государственные расходы на нее как на пациента дублировались. Проблему нужно было как-то решать», – рассказывает знакомый с деталями подготовки правительственного постановления собеседник Vademecum в Минфине. Все мероприятия по реорганизации клиник планировалось завершить к 1999 году. С этого момента, по словам участников событий, и началась битва за обособленные медицинские активы: по одну сторону баррикад стояли Минфин, Минздрав и заинтересованные правительственные структуры, по другую – руководители ведомств и организаций, обслуживаемых собственными медучреждениями.

Силовые постановки

Наиболее активно реформе противились силовые структуры. Как утверждают опрошенные Vademecum сотрудники Минобороны и ФСБ, против ликвидации ведомственных клиник лично выступали, например, тогдашние глава ФСБ Николай Патрушев и министр обороны Сергей Иванов. Помимо административного ресурса в руках силовиков был серьезный нормативный козырь. «В 1998 году был принят федеральный закон №76 «О статусе военнослужащих», где были четко отражены нормы оказания медицинской помощи военным. Там говорилось, например, что право на получение медицинской помощи в военно-медицинских организациях, на санаторно-курортное лечение имеют не только действующие военнослужащие, но и уволенные с военной службы, а также члены их семей. Лишив армию медицинской инфраструктуры, мы бы просто нарушили этот закон», – объясняет представитель Минобороны. Силовым ведомствам удалось в то время сохранить не только сами клиники, но и их особый закрытый статус.

«В течение нескольких лет, в начале 2000-х, мы принимали пациентов по ОМС, но очень скоро отказались от этой практики, так как поняли, что это противоречит специфике на-шей деятельности, одним из главных условий которой является секретность. И нам удалось убедить в этом всех, включая Минздрав», – говорит представитель медслужбы другого ведомства.

По словам собеседников Vademecum, медицина силовиков по сей день сохранилась как обособленная «экосистема», независимая от Минздрава и других профильных организаций. «Силовые ведомства хорошо взаимодействовали между собой. Например, бойца спецслужб при необходимости могли направить в госпиталь МВД и наоборот, а руководство потом разбиралось со взаимозачетами. Одно время даже действовал Межведомственный координационный совет по вопросам оказания медицинской помощи служащим. В целом интегративные механизмы показали тогда свою высокую эффективность», – рассказывает один из собеседников Vademecum.

Тем не менее в середине 2000-х годов медицинскую инфраструктуру силовых ведомств тоже накрыло волной оптимизации, правда, этот передел был спровоцирован исключительно внутриведомственными обстоятельствами. Масштабную реформу медицинской службы Минобороны инициировал в 2010-2011 годах министр Анатолий Сердюков. Как показывает анализ информации о дочерних структурах министерства в базе «СПАРК-Интерфакс», в этот период было реорганизовано более 200 при- надлежащих Минобороны юридических лиц, управляющих клиниками, госпиталями и больницами. Из них 12 были ликвидированы, остальные – присоединены к 14 флагманским профильным учреждениям, в том числе к 3-му ЦВКГ им. А.А. Вишневского, ГВКГ им. Н.Н. Бурденко и крупным региональным госпиталям (подробнее – в инфографике «Дан приказ ему»). «Первоначальные планы были еще масштабнее. К примеру, планировалось перенести под Сестрорецк комплекс учреждений Военно-медицинской академии им. С.М. Кирова, но руководство ВМА и многие общественные организации резко этому воспротивились», – рассказывает собеседник Vademecum в Минобороны. Когда в 2012 году начальники ряда ключевых подразделений министерства вместе с главой ведомства лишились своих должностей, а некоторые пошли под суд и министром обороны стал Сергей Шойгу, члены Комиссии по национальной безопасности Общественной палаты России обратились к нему с просьбой срочно остановить оптимизацию. «После так называемого реформирования военной медицины «по Сeрдюкoву» военные госпитали, поликлиники отсутствуют в 47 субъектах Российской Федерации, где проходят службу 43 тысячи военных и проживает бoлee 350 тысяч военных пенсионеров. По сути, бойцы-срочники и oфицeры вместе с ветеранами, вопреки нашему законодательству, лишены права нa бeсплaтнoe медобеспечение», – говорил тогда председатель комиссии ОП Александр Каньшин. Новый министр на обращение отреагировал. По данным СПАРК-Интерфакс, уже в 2014 году из состава «укрупненных» госпиталей было выделено как минимум четыре самостоятельные профильные организации – 145-й военный госпиталь в Хабаровском крае, 1477-й военно-морской клинический госпиталь в Приморском крае, 412-й военный госпиталь в Северной Осетии и 143-й военный госпиталь в Челябинской области. Переезд ВМА им. С.М. Кирова Шойгу тоже отменил.

Оптимизация коснулась и медицинской службы МВД, но, как говорится в материалах ведомства, реорганизация проходила в 2004 году одновременно с масштабной структурной реформой всего ведомства и была направлена исключительно на повышение эффективности работы всех подразделений министерства. Тогда медслужба вошла в Департамент тыла МВД, где было создано Управление медико-социальной защиты, которое в свою очередь консолидировало юридически разрозненные медицинские учреждения в 84 медико-санитарные  части. А после упразднения в 2016 году ФСКН Управлению медико-социальной защиты МВД была пере-дана часть учреждений службы, в том числе Центральная поликлиника ФСКН, которая была переименована в Центральную поликлинику №3 МВД России.

От мала до ликвида

Если силовики так или иначе сумели отстоять свою медицинскую инфраструктуру, то большинство организаций, некогда имевших собственную службу здравоохранения, этих активов лишились. Воля правительства Черномырдина, пусть с пятнадцатилетним опозданием, но все же была исполнена.

Конечно, не обошлось без скандалов – большой шум, например, вызвала оптимизация медицинских учреждений Российской академии наук. По словам председателя профсоюза работников РАН Виктора Калинушкина, до 2013 года в ведении РАН находилось 15 профильных объектов, включая поликлиники и больницы в Москве, Московской области, Санкт-Петербурге, Новосибирске, Казани и других городах. В клиниках бесплатно лечились все сотрудники РАН, от младших научных сотрудников до академиков.

«В 2013-2014 годах совпали два процесса: вся медицина переходила на одноканальное финансирование, а имущество РАН было передано в Федеральное агентство научных организаций [ФАНО. – Vademecum]. В результате этих реформ клиники академии начали работать в системе ОМС, а большинство сотрудников оказались лишены привилегий. Только академикам и членам-корреспондентам было предоставлено право получать медицинскую помощь в клиниках Управделами президента», – рассказывает Калинушкин. В 2015 году профсоюз РАН обращался к руководителю ФАНО Михаилу Котюкову (соответствующее письмо есть в распоряжении Vademecum) с просьбой поспособствовать сохранению ведомственной медицины РАН и найти средства на оказание ее сотрудникам медуслуг уже в поли- клиниках ФАНО, но действенного отклика петиция тогда не получила.

Административная реформа отправила в небытие транспортную медицину. Сначала собственной службы лишилось Министерство путей сообщения – в начале 2000-х на руинах МПС возникло ОАО «РЖД», которое распорядилось медицинскими активами предшественника по своему усмотрению. Клиники РЖД почти сразу после реорганизации начали выходить на открытый рынок – работать в системе ОМС и оказывать платные услуги (подробнее – в материале «К 2020 году мы должны полностью отказаться от сметного финансирования» на стр. 39). Следующим оптимизационным шагом стала ликвидация подведомственных Минздраву водзравотделов. По словам Сергея Желиховского, в 2009 году Минздравсоцразвития переименовало центральные бассейновые больницы в окружные медицинские центры, а в 2010 году передало их в ведение ФМБА (подробнее – в инфографике «Развели пожиже»). «В то время перед Минздравом стояло множество других задач и вопросам морской медицины практически не уделялось внимания», – сетует Желиховский. Сокращения прошли и в авиационной медицине, от которой осталось единственное профильное учреждение – Центральная клиническая больница гражданской авиации.

Та же участь могла постигнуть и медучреждения Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН). Как следует из материалов «Тюремного портала России», в 2010 году Минздрав разрабатывал идею переподчинить себе всю медицинскую инфраструктуру ФСИН. Для изучения возможностей и последствий такой оптимизации была созвана специальная рабочая группа, в которую вошли представители Минюста, Минздрава, ФСИН, офиса Уполномоченного по правам человека, но идея так и не была реализована. «Да, многие правозащитники обращались ко мне с предложением о том, чтобы тюремную медицину передать в ведение Минздрава. Но это не сделаешь одним росчерком пера: подписал документы – и тюремная медицина перешла в Минздрав.

Возникнет много проблем, которые последуют за подобным решением. Например, одно дело – медицина в Москве и совсем другое дело – в Красноярске, где наши учреждения находятся на расстоянии 700 километров от областного центра. Там в тайге располагаются две наши колонии и поселок. И в этом поселке нет ничего, кроме руководителя администрации с печатью», – говорил в 2010 году в интервью «Российской газете» тогдашний глава ФСИН Александр Реймер.

Часть ведомственных медицинских активов перешла под начало региональных администраций. «У нас не осталось практически ни одной ведомственной клиники, – рассказывает Айрат Фаррахов, возглавлявший в 2007–2013 годах Минздрав Республики Татарстан, – мы перевели действующие на нашей территории медучреждения в собственность республики и попытались добиться их максимальной эффективности. Так что и сами ведомства понимали: ту же услугу легче купить за те же деньги в действующих учреждениях, чем содержать свои».

Естественно, смена учредителей не всегда проходила гладко. Передача Научно-клинического центра охраны здоровья шахте-ров из ведения Минэнерго Департаменту здравоохранения Кемеровской области в 2015 году вызвала вопросы у активистов Общероссийского народного фронта. Но скандала и остановки передачи не вышло, и сейчас клиника подчиняется кемеровской администрации.

Очередной этап ликвидации обособленной системы здравоохранения в стране был стимулирован поручением Владимира Путина, который в начале 2014 года распорядился «представить предложения по оптимизации сети и коечного фонда медицинских организаций, подведомственных федеральным органам исполнительной власти, в первую очередь федеральным органам исполнительной власти, руководство деятельностью которых осуществляет Президент Российской Федерации». «После этого началось еще более интенсивное сокращение коечного фонда и финансирования», – говорит собеседник Vademecum в одной из ведомственных клиник. Отстоять прежние позиции удалось как раз Управлению делами президента. В 2015 году Владимир Путин подписал указ №136 «О некоторых вопросах Управления делами Президента Российской Федерации», в котором, в частности, подтверждалось, что медслужба УДП оказывает помощь за счет бюджетных ассигнований.

В последние два года в борьбе с ведомственной медициной особенно активизировался Минфин. «Мы против любых форм ведомственной медицины», – заявил в 2015 году в интервью ТАСС Айрат Фаррахов, ставший к тому времени замминистра финансов страны. В 2016 году в полемику вступил глава ведомства Антон Силуанов, озвучивший идею включить в систему ОМС даже неприкосновенных силовиков. Так стоит ли ведомственной медицине опасаться новой волны оптимизации?

Как Минобороны оптимизировало свою медицинскую инфраструктуру

Головное учреждение/регион головного учреждения		Клиника	№ на карте
Лечебно‑реабилитационный клинический центрМосква	+	ФГБУ «Медицинский центр Минобороны» в Москве и пять его филиалов в Химках, Санкт‑Петербурге, Краснодарском крае, Саратовской области и Удмуртской Республике	1
3 ЦВКГ им. А.А. ВишневскогоАрхангельское, Московская область	+	4 Центральный военный клинический туберкулезный госпиталь Министерства обороны Российской Федерации	2
	+	6 Центральный военный клинический госпиталь Министерства обороны  Российской Федерации	2
	+	7 Центральный военный клинический авиационный госпиталь Министерства обороны Российской Федерации	1
	+	16 Центральный военный специализированный госпиталь Министерства обороны  Российской Федерации	3
	+	9 лечебно‑диагностический центр Министерства обороны Российской Федерации	1
	+	52 консультативно‑диагностический центр Министерства обороны Российской Федерации	1
	+	12 поликлиника Московского военного округа	1
	+	75 консультативно‑диагностическая поликлиника Командования специального назначения	1
	+	7 Центральная поликлиника РВСН	2
	+	9 консультативно‑диагностическая поликлиника Московского военного округа	1
	+	39 Центральная поликлиника ВМФ	1
	+	Центральная врачебно‑летная комиссия	1
1409 военно‑морской клинический госпиталь Балтийского флота Калининградская область	+	1049 судебно‑медицинская лаборатория Балтийского флота	4
	+	1803 военный госпиталь медицинской службы тыла БФ	4
	+	97 поликлиника	4
	+	1485 военный госпиталь медицинской службы тыла Балтийского флота	4
	+	Лечебно‑диагностический центр Балтийского флота	4
1477 военно‑морской клинический госпитальПриморский край	+	20 военный госпиталь Тихоокеанского флота	5
	+	464 военный госпиталь Тихоокеанского флота	5
	+	1560 военный госпиталь Тихоокеанского флота	5
	+	15 военный госпиталь Тихоокеанского флота	6
	+	1006 военный госпиталь Тихоокеанского флота	7
	+	121 консультативно‑диагностическая поликлиника Тихоокеанского флота	6
	+	26 поликлиника Тихоокеанского флота	7
	+	36 стоматологическая поликлиника Тихоокеанского флота	6
	+	40 лазарет	8
	-	145 военный госпиталь	7
войсковая часть 26827Приморский край	-	1477 военно‑морской клинический госпиталь	6
Главный военный клинический госпиталь им.Н.Н. БурденкоМосква	+	12 лечебно‑диагностический центр	1
	+	1029 Центральный военный госпиталь ВДВ	2
	+	25 Центральный военный клинический госпиталь РКСН	2
	+	100 поликлиника Московского военного округа	2
	+	150 Центральный военный госпиталь Космических войск	2
	+	32 Центральный военно‑морской клинический госпиталь	2
	+	8 Центральная поликлиника ВВС	2
	+	5 Центральный военный клинический госпиталь ВВС	2
442 военный клинический госпиталь Минобороны РоссииСанкт‑Петербург	+	166 поликлиника Ленинградского военного округа	9
	+	119 поликлиника Ленинградского военного округа	9
	+	35 военно‑морской госпиталь Балтийского флота	10
	+	1079 военный госпиталь Ленинградского военного округа	9
	+	773 военный госпиталь Ленинградского военного округа	10
	+	447 военный госпиталь Ленинградского военного округа	11
	+	445 военный госпиталь Ленинградского военного округа	9
	+	329 военный госпиталь Ленинградского военного округа	10
	+	30 военный госпиталь Ленинградского военного округа	9
	+	140 военный госпиталь Ленинградского военного округа	12
	+	235 военный лазарет Ленинградского военного округа	11
	+	1 военно‑морской клинический госпиталь Балтийского флота	10
	+	24 поликлиника Ленинградского военного округа	13
	+	104 консультативно‑диагностическая поликлиника Ленинградского военного округа	10
	+	241 военный госпиталь	14
1469 военно‑морской клинический госпиталь Северного флотаМурманская область	+	112 поликлиника Северного флота	12
	+	373 военно‑морской госпиталь Северного флота	12
	+	191 военный госпиталь Ленинградского военного округа	15
	+	436 военно‑морской госпиталь Северного флота	12
	+	113 поликлиника Северного флота	12
	+	126 военный госпиталь Северного флота	12
	+	469 военный госпиталь Северного флота	12
	+	Военный госпиталь – войсковая часть 28546	12
	+	1483 военно‑морской госпиталь Северного флота	15
	+	238 военный госпиталь	12
1602 военный клинический госпитальРостовская область	+	203 военный авиационный госпиталь ВВС	16
	+	21 военно‑врачебная комиссия Северо‑Кавказского военного округа	17
	+	378 военный госпиталь Северо‑Кавказского военного округа	16
	+	203 военный авиационный госпиталь ВВС	16
	+	331 военный госпиталь Северо‑Кавказского военного округа	18
	+	1342 военный госпиталь Северо‑Кавказского военного округа	19
	+	1166 военный госпиталь Северо‑Кавказского военного округа	18
	+	45 поликлиника Северо‑Кавказского военного округа	16
	+	71 военный госпиталь Северо‑Кавказского военного округа	20
	+	236 военный госпиталь Северо‑Кавказского военного округа	21
	+	377 военный госпиталь Северо‑Кавказского военного округа	17
	+	970 военный госпиталь Северо‑Кавказского военного округа	22
	+	629 консультационно‑диагностическая поликлиника Северо‑Кавказского  военного округа	17
	+	1501 военный госпиталь ВВС	23
	+	55 поликлиника Северо‑Кавказского военного округа	17
	+	73 поликлиника Северо‑Кавказского военного округа	17
	+	1458 военный госпиталь Северо‑Кавказского военного округа	21
	+	1474 военный госпиталь Черноморского флота	16
	+	22 военный госпиталь Северо‑Кавказского военного округа	24
	+	1355 военный госпиталь ВВС	23
	+	1564 военный госпиталь Северо‑Кавказского военного округа	22
	+	168 поликлиника	16
	+	178 поликлиника	20
	+	71 поликлиника Северо‑Кавказского военного округа	17
	+	203 военный авиационный госпиталь ВВС	16
	+	19 военный госпиталь Ракетных войск стратегического назначения	23
	+	322 поликлиника РВСН	23
	-	412 военный госпиталь	21
354 военный клинический госпитальСвердловская область	+	39 военный госпиталь Приволжско‑Уральского военного округа	25
	+	359 военный госпиталь Приволжско‑Уральского военного округа	26
	+	362 военный госпиталь Приволжско‑Уральского военного округа	27
	+	370 военный госпиталь Приволжско‑Уральского военного округа	28
	+	417 военный госпиталь Приволжско‑Уральского военного округа	28
	+	423 военный госпиталь Приволжско‑Уральского военного округа	25
	+	1369 военный госпиталь Приволжско‑Уральского военного округа	26
	+	1651 военный госпиталь Приволжско‑Уральского военного округа	29
	+	94 консультативно‑диагностическая поликлиника Приволжско‑Уральского  военного округа	25
	+	162 стоматологическая поликлиника Приволжско‑Уральского военного округа	30
	+	334 стоматологическая поликлиника Приволжско‑Уральского военного округа	28
	+	336 стоматологическая поликлиника Приволжско‑Уральского военного округа	25
	+	443 военный госпиталь Приволжско‑Уральского военного округа	31
	+	361 военный госпиталь Приволжско‑Уральского военного округа	32
	+	109 военный госпиталь	30
	+	250 военный госпиталь	3
	+	1462 военный госпиталь	33
	+	350 военный госпиталь	25
	+	77 военный госпиталь – войсковая часть 12828	25
	+	войсковая часть 73934	33
	+	1762 военный госпиталь	34
	+	951 военный госпиталь	26
	+	1403 военный госпиталь войск радиационной, химической  и биологической защиты	25
	+	1407 военный госпиталь войск радиационной, химической  и биологической защиты	34
	+	87 поликлиника	33
	-	143 военный госпиталь	30
301 военный клинический госпитальХабаровский край	+	34 военный госпиталь Дальневосточного военного округа	35
	+	204 военный госпиталь Дальневосточного военного округа	36
	+	218 военный госпиталь Дальневосточного военного округа	7
	+	302 военный госпиталь Дальневосточного военного округа	7
	+	305 военный госпиталь Дальневосточного военного округа	35
	+	306 военный госпиталь Дальневосточного военного округа	35
	+	308 военный госпиталь Дальневосточного военного округа	6
	+	309 военный госпиталь Дальневосточного военного округа	37
	+	310 военный госпиталь Дальневосточного военного округа	6
	+	311 военный госпиталь Дальневосточного военного округа	6
	+	312 военный госпиталь Дальневосточного военного округа	6
	+	313 военный госпиталь Дальневосточного военного округа	6
	+	404 военный госпиталь Дальневосточного военного округа	6
	+	1064 военный госпиталь Дальневосточного военного округа	36
	+	1257 военный госпиталь Дальневосточного военного округа	6
	+	1494 военный госпиталь Дальневосточного военного округа	7
	+	368 консультативно‑диагностическая поликлиника Дальневосточного военного  округа	7
	+	85 поликлиника Дальневосточного военного округа	7
	+	148 стоматологическая поликлиника Дальневосточного военного округа	6
	+	301 стоматологическая поликлиника Дальневосточного военного округа	6
	+	363 стоматологическая поликлиника Дальневосточного военного округа	35
	+	590 стоматологическая поликлиника Дальневосточного военного округа	7
	+	12 военно‑врачебная комиссия Дальневосточного военного округа	7
	+	165 военный госпиталь	35
	+	144 военный госпиталь	37
Центральный военный клинический госпиталь им. П.В. МандрыкаМосква	+	Лечебно‑диагностический центр Генерального штаба Вооруженных сил  Российской Федерации	1
	+	Государственный институт усовершенствования врачей	1
321 окружной военный клинический госпитальЗабайкальский край	+	25 военно‑врачебная комиссия Сибирского военного округа	38
	+	9 военный госпиталь Сибирского военного округа	38
	+	112 военный госпиталь Сибирского военного округа	39
	+	324 военный госпиталь Сибирского военного округа	40
	+	325 военный госпиталь Сибирского военного округа	40
	+	333 военный госпиталь Сибирского военного округа	41
	+	1075 военный госпиталь Сибирского военного округа	38
	+	1095 военный госпиталь Сибирского военного округа	38
	+	1148 военный госпиталь Сибирского военного округа	42
	+	118 консультативно‑диагностическая поликлиника Сибирского военного округа	41
	+	134 консультативно‑диагностическая поликлиника Сибирского военного округа	38
	+	366 военный лазарет Сибирского военного округа	38
	+	189 стоматологическая поликлиника Сибирского военного округа	38
	+	201 стоматологическая поликлиника Сибирского военного округа	33
	+	327 стоматологическая поликлиника Сибирского военного округа	41
	+	449 военный (военно‑морской) лазарет 37 Воздушной армии Верховного главного командования (стратегического назначения)	43
1586 военный клинический госпиталь МинобороныМосковская область	+	307 военный госпиталь Московского военного округа	44
	+	332 военный госпиталь Московского военного округа	45
	+	388 военный госпиталь Московского военного округа	46
	+	395 военный госпиталь Московского военного округа	47
	+	397 военный госпиталь Московского военного округа	48
	+	401 военный госпиталь Московского военного округа	46
	+	421 военный госпиталь Московского военного округа	49
	+	427 военный госпиталь Московского военного округа	45
	+	574 военный клинический госпиталь Московского военного округа	1
	+	1231 военный госпиталь Московского военного округа	50
	+	1233 военный госпиталь Командования специального назначения	51
	+	1234 военный госпиталь Московского военного округа	52
	+	1273 военный госпиталь Московского военного округа	2
	+	1414 военный госпиталь Московского военного округа	53
	+	1883 военный госпиталь Московского военного округа	54
	+	2441 военный госпиталь Московского военного округа	2
	+	878 окружной военный госпиталь Командования специального назначения	2
	+	47 военный госпиталь Командования специального назначения	2
	+	396 военный госпиталь Командования специального назначения	55
	+	1172 военный авиационный госпиталь Командования специального назначения	45
	+	35 поликлиника Московского военного округа	52
	+	64 поликлиника Московского военного округа	2
	+	77 поликлиника Московского военного округа	45
	+	79 военная поликлиника	56
	+	80 поликлиника Московского военного округа	47
	+	82 поликлиника Московского военного округа	57
	+	99 поликлиника Московского военного округа	48
	+	103 поликлиника Московского военного округа	46
	+	123 поликлиника Московского военного округа	45
	+	138 поликлиника Московского военного округа	52
	+	598 поликлиника Московского военного округа	45
	+	355 поликлиника Командования специального назначения	2
	+	19 военно‑врачебная комиссия	1
	+	1041 военный госпиталь	45
	+	602 военный госпиталь	58
	+	1199 военный госпиталь Ракетных войск стратегического назначения	50
	+	1199 военный госпиталь Ракетных войск стратегического назначения	50
	+	602 военный госпиталь	58
	+	221 военный госпиталь	2
	+	44 военный госпиталь	50
	+	442 военный клинический госпиталь	10

В каких регионах России расположены ведомственные клиники Министерства обороныНажмите, чтобы увеличить

Бес опасности и компромисса

Годы борьбы за активы альтернативной системы здравоохранения разделили интересантов на два лагеря. Сторонники сохранения ведомственной медицины убеждены, что она, в отличие от традиционной, глубоко погружена во все нюансы отрасли, с которой работает, а значит, способствует обеспечению безопасности – на транспорте, производстве, в армии и других стратегически важных секторах народного хозяйства. «Я считаю, это стратегическая ошибка, что мы теряем ведомственную медицину. Да, сейчас она выглядит как лакомый кусок. Но представьте, что машинист пойдет на осмотр не в ведомственную, а в обычную поликлинику, пройдет осмотр формально, и что мы получим? Крушение поезда! Машиниста посадят в тюрьму, а ведь проблема не в нем, а в том, что его осмотрели не так, как нужно», – не скрывает эмоций Константин Пашков из Минтранса. На это противники развития ведомственной медицины приводят свой не менее весомый аргумент: в условиях дефицита бюджета и повсеместной оптимизации государство такую нагрузку, как ведомственная медицина, явно не потянет.

«Сохранять ведомственную медицину в этих условиях – контрпродуктивно! У нас есть закон об ОМС, но при этом большое число людей, по закону относящихся к категории застрахованных, имеет право посещать ведомственные клиники. Это нонсенс и неэффективное использование бюджетных ресурсов», – говорит Айрат Фаррахов, сейчас уже член Комитета Госдумы по бюджету и налогам.

Впрочем, некогда непримиримые оппоненты готовы к компромиссам в форме совершенствования тематической нормативной базы и разработки «интегративных механизмов». На прошедших в апреле парламентских слушаниях, посвященных проблемам транспортной медицины, представители заинтересованных структур не стали обсуждать возрождение прежней инфраструктуры, а попытались сформулировать жизненно важные для отрасли законодательные положения. Представители ФМБА, например, настаивали на внесении в Кодекс торгового мореплавания изменений, закрепляющих требования к состоянию здоровья лиц, допускаемых к работе на судне, и медицинскому обслуживанию экипажа на борту. Главврач ЦКБ гражданской авиации Наталья Забродина предложила наделить ее клинику полномочиями центральной отраслевой специализированной медицинской организации. Представители ПАО «Аэрофлот» рекомендовали коллегам разработать положения о врачебно-летной экспертизе и внести изменения в Федеральные авиационные правила. «Возродить прежнюю ведомственную инфраструктуру не получится, но облегчить существующим учреждениям жизнь с точки зрения нормативной базы и доступа к федеральным деньгам вполне возможно», – считает Константин Пашков.

Путь компромисса – не возрождение прежней матрицы ведомственной медицины, но ее актуализация. «В отдельных случаях инфраструктуру ведомственной медицины можно адаптировать под нужды региона, – утверждает Айрат Фаррахов. – Есть в Татарстане город нефтяников Альметьевск, там работала великолепная медико-санитарная часть. Мы ее сделали центром ВМП, но не за счет государства, а за счет самих нефтяников. Мы отдали им весь госзаказ на ВМП, при этом сами не потратили ни копейки на ее развитие. Сейчас в этой медсанчасти сконцентрированы высококлассные специалисты, мощная санаторная база, и она в своем регионе – одна из ведущих. То есть мы сохранили клинику, но она стала открытой и закрывает нужды всего региона».

Парламентская полемика помогает ответить на вопрос, как следует модернизировать сохранившиеся мощности ведомственной медицины, но не отменяет необходимости тщательной экономической оценки этих активов. До сих пор подобную задачу ни одно заинтересованное ведомство или экспертное сообщество не решало. Минздрав, например, тематический запрос Vademecum оставил без ответа. В следующих публикациях нынешнего «Дела номера» мы попытались хотя бы в первом приближении проанализировать экономику клиник и больниц ведущих федеральных ведомств.

ведомственные клиники, ведомственные поликлиники, военная медицина, военнослужащие

Поделиться в соц.сетях

vademec.ru

«У вас в здравоохранении все почти как в Турции лет 10–12 назад» – журнал Vademecum

Какого партнера ищет в России международная Acibadem Healthcare Group

Медицинская сеть Acibadem, входящая в крупнейший в Юго-Восточной Азии холдинг International Healthcare Holdings (IHH), объединяет 22 госпиталя и 18 поликлиник – в Турции, Македонии, Болгарии, Нидерландах и Ираке. Компания уже несколько лет присматривается к России, но пока работает здесь только как оператор медтуризма. О том, как из одной клиники выросла международная сеть, показавшая в 2016 году выручку $852,6 млн, и что останавливает компанию от экспансии на российский рынок медуслуг, Vademecum рассказал операционный директор Acibadem Healthcare Group по странам Ближнего Востока Биляль Демирлер.

– Бурное развитие Acibadem началось в 2001 году, после реформы национальной системы здравоохранения. Что именно изменилось?

– До реформы государственные госпитали в Турции были в плохом состоянии, нагрузка на них была слишком высокой, а качество услуг оставляло желать лучшего. Частных клиник было мало, их деятельность регулировалась невнятно. Частные страховые полисы были намного дешевле, чем сегодня, и не предполагали высокой прибыли, а маленькие компании развивались бессистемно и неэффективно. Повсеместно ощущался дефицит медперсонала. Пациенты не доверяли местной медицине, каждый уважающий себя турок выезжал на лечение за рубеж – в ту же Германию или Америку. В 2001 году правительство определило основных участников системы здравоохранения страны – Минздрав, государственные и частные больницы, частные страховые компании. Ради снижения нагрузки на госбольницы упор был сделан именно на развитие частного сектора. И вот результат: если до 2000 года Acibadem представляла собой одну клинику, то сегодня это 22 госпиталя и 18 амбулаторных клиник.

– Чем правительство поддержало частные клиники?

– Стало проще получить лицензию и начать бизнес. Была отрегулирована система расчета страхового покрытия по нескольким видам услуг – в государственных и частных клиниках условия работы сравнялись. В основном это коснулось высокотехнологичной помощи, например, онкологии и сердечно‑сосудистой хирургии. Наконец, за это время турецкая экономика выросла в целом, что повлияло и на уровень медобслуживания.

– Когда Acibadem вышла за пределы Турции?

– После того как в 2012 году Acibadem стала частью холдинга IHH, мы вместе определили для себя стратегию экспансии. Собрали статистику и выбрали страны Восточной Европы. Во‑первых, это развивающиеся рынки. Во‑вторых, они территориально близки к Турции. В‑третьих, местные клиники явно нуждались в повышении уровня оказания медуслуг. Первый опыт был в Македонии, где мы нашли сильного партнера – бизнесмена Йордана Камчева, 50% его клиники мы и приобрели. В 2013 году мы взяли в управление больницу в Северном Ираке, в 2014‑м вышли на рынок Болгарии. Изучая новые рынки, мы оцениваем их по множеству параметров, ключевые из них – доля ВВП на душу населения, законодательство, потребительское поведение пациентов, состояние медицинской инфраструктуры, страхование. И потом решаем, как заходить на рынок. Формата у нас, по сути, два – либо приобретаем долю [от 50% до 100%. – Vademecum] в капитале местной клиники или сети, либо берем ее в управление. Далее встраиваем в нашу экосистему, в центре которой – больницы и амбулаторные центры, а дочерние компании оказывают им поддержку. К ним относятся Университет Acibadem, служба неотложной помощи и телемедицины Acibadem Mobile, страховая компания Acibadem Insurance, проектировочная компания Acibadem Project Management, централизованная лаборатория и так далее. Все эти компании поддерживают не только клиники Acibadem, но давно работают и с другими игроками рынка медуслуг в Турции.

– Сложно ли интегрировать клиники, работающие по стандартам разных стран?

– Вы правы, везде свои стандарты. Например, в Турции каждому пациенту полагается одноместная палата, а в Болгарии все палаты четырехместные. Поэтому мы корректируем условия оказания помощи и устанавливаем приемлемые цены. Когда мы выходим на новый рынок, в первую очередь пытаемся понять местные традиции. Поэтому для нас так важно работать в партнерстве с местным игроком. Мы не пытаемся сразу кардинально менять ситуацию в клинике, но задаем вопросы, анализируем стандарты и потребительские привычки, мониторим качество работы и постепенно вводим изменения, исходя из наших лучших практик.

– У Acibadem есть офисы в странах СНГ. Почему вы не покупаете клиники там?

– Рынки этих стран нам интересны, мы проводим их маркетинговый анализ, но пока мы не смогли найти подходящих партнеров ни в одной из них.

– А что вам мешает в России?

– Россия – наша давнишняя цель. Вы – развивающаяся страна, а ситуация в здравоохранении здесь, на мой взгляд, похожа на ту, что была в Турции лет 10–12 назад. Здесь также существует проблема доступности государственной медпомощи, частных больниц недостаточно и велика потребность в качественной частной медицине. Но с другой стороны, в России много рисков для бизнеса и работа иностранных компаний не регулируется так, как в США или европейских странах. Вот почему и здесь нам очень нужен сильный и надежный партнер, который уже выстроил хорошие отношения с правительством, имеет стабильный бизнес в других отраслях. С таким партнером мы готовы для начала заключить соглашение об управлении его медицинскими активами, предоставить наши знания и опыт. К нам уже поступали предложения о сотрудничестве от российских компаний, и сейчас мы ищем лучший вариант для выхода на российский рынок.

med day, acibadem, ihh healthcare, демирлер, медтуризм

Поделиться в соц.сетях

vademec.ru

Philips сравнила эффективность мировых систем здравоохранения – журнал Vademecum

Компания Philips провела исследование «Индекс здоровья будущего», в котором сравнила результаты опроса медработников и населения с данными о фактическом состоянии систем здравоохранения 19 стран, включая Россию, а также проанализировала бюджеты и эффективность систем здравоохранения. В тройку стран с наиболее эффективной организацией медпомощи вошли ОАЭ, Сингапур и Саудовская Аравия. Россия в рейтинге эффективности оказалась на 8-м месте, обогнав США, Германию и Швецию при весьма низких затратах на здравоохранение. Это наглядно демонстрирует, что абсолютное значение государственных расходов на здравоохранение не коррелирует напрямую с его эффективностью.

Большинство систем здравоохранения были разработаны без учета современных проблем – старения населения, роста неинфекционных и хронических заболеваний, таких как рак и диабет. В совокупности эти факторы оказывают сильнейшее давление на мировые системы здравоохранения, поэтому на первый план выходит эффективность организации медпомощи, отмечается в исследовании Philips.

«Индекс здоровья будущего»*  сравнил расходы на здравоохранение в процентах от ВВП 19 стран с эффективностью работы систем в этой области. Наибольшие расходы на здравоохранение – в США (17% от ВВП), Швеции (11,9%), Франции (11,5%), Германии (11,3%) и Нидерландах (10,9%). Но с точки зрения коэффициента эффективности эти страны располагаются в конце рейтинга: добиться хороших результатов им удается только за счет максимальных расходов. Наиболее высокую эффективность работы продемонстрировали системы здравоохранения ОАЭ (расходы 3,6% от ВВП), Сингапура (4,9%), Саудовской Аравии (4,7%), Китая (5,6%) и Аргентины (4,8%). В этих государствах результаты работы и качество медуслуг довольно высокие, в то время как расходы на медпомощь поддерживаются на  пропорционально низком уровне.

«Индекс здоровья будущего» выявил значительные расхождения между восприятием респондентов и реальным положением дел по таким параметрам, как доступность медпомощи, интеграция систем здравоохранения и внедрение технологий. Из отчета следует, что проблемы с доступностью медпомощи есть не только в развивающихся странах. Хотя медработники и рядовые граждане в ОАЭ и Сингапуре оценивают этот параметр высоко, фактическая же доступность медуслуг в этих странах существенно ниже. Это объясняется недостаточным числом квалифицированных специалистов на душу населения и высокой стоимостью услуг – к примеру, в Сингапуре необходимость оплатить хирургическую помощь разорила бы 15% жителей страны. Максимальный разрыв между восприятием и реальностью по этому показателю зафиксирован в Китае – доступность медпомощи сильно переоценена. Исследование выявило и страны, где население, наоборот, недооценивает качество медпомощи. Например, в Швеции только 48% граждан считают, что обеспечены необходимым доступом к лечению или профилактике заболеваний, в то время как 77% опрошенных медработников положительно оценивают систему здравоохранения страны. Схожая ситуация и в Нидерландах, где фактический доступ к медуслугам выше представляющегося гражданам. А в Великобритании и Канаде восприятие доступности медпомощи в целом совпадает с фактическими результатами работы систем здравоохранения.

Коэффициент эффективности российской системы здравоохранения лишь немного уступает среднему уровню по 19 странам, что объясняется в целом невысокими расходами государства на медицину. При этом, как подчеркнуто в «Индексе здоровья будущего», реальный показатель доступности медпомощи в России несколько выше среднего для 19 стран показателя (68,1 балла против 64,6 балла) благодаря значительному числу квалифицированных специалистов. Таким образом, население и медперсонал фактически недооценивают доступность медуслуг в стране. Недооценивают россияне и внедрение цифровых технологий в медицинскую практику – в реальности же технологии взаимосвязанного медицинского ухода применяются в большей степени, чем привыкли думать и граждане, и медперсонал. Зато респонденты сильно переоценивают интеграцию системы здравоохранения – 50 баллов против реальных 6 баллов, что является самым низким показателем в рейтинге 19 исследуемых стран. Выводы исследования свидетельствуют о необходимости объединить усилия организаторов системы здравоохранения, профессионального сообщества и индустрии, чтобы повысить качество и доступность медицинской помощи в России.

Авторы исследования отмечают, что в настоящее время требуется не столько увеличение финансирования сферы здравоохранения, сколько смещение приоритетов (и, как следствие, ресурсов) в сторону профилактики, а не лечения. Кроме этого, необходимо определить области, в которых реальное функционирование мировых систем здравоохранения не соответствует восприятию медработников и населения, – таким образом можно скорректировать существующие пробелы в работе индустрии. Для формирования эффективного здравоохранения, способного противостоять вызовам будущего, необходимо сфокусироваться на интеграции систем здравоохранения, внедрении цифровых технологий и обеспечении доступа населения к качественной помощи с фокусом на профилактику заболеваний.

*Philips проводит глобальное исследование «Индекс здоровья будущего» с 2016 года, и в этот раз в него была включена Россия. Компания, создающая инновационные медицинские технологии и предлагающая  решения для повышения эффективности работы медицинский учреждений и системы здравоохранения в целом,  внимательно следит за тенденциями в индустрии. Чтобы получить наиболее полное представление о состоянии современных систем здравоохранения, Philips опросила более 33 тысяч человек в 19 странах – представителей мединдустрии и обычных граждан, а также привлекла к работе над исследованием экспертов из ведущих научных центров и глобальных некоммерческих организаций. Компания надеется, что результаты «Индекса здоровья будущего» послужат стимулом для более глубокой дискуссии всех участников экосистемы.

philips, здравоохранение, индекс здоровья будущего

Поделиться в соц.сетях

vademec.ru

---

Смотрите также

• 
  Интернет журнал пролог
• 
  Интервью журнала хеллоу
• 
  Журнал трамвай лимерики
• 
  Журнал силуэт 1972
• 
  Журнал русский штутгарт
• 
  Журнал православный воин
• 
  Журнал новая надежда
• 
  Журнал меланья содержание
• 
  Журнал интернет капиталист
• 
  Журнал алтай библиотечный
• 
  Журнал адвокаты алматы