Это интересно
- ОКД
- ЗКС
- ИПО
- КНПВ
- Мондиоринг
- Большой ринг
- Французский ринг
- Аджилити
- Фризби
Опрос
Полезные ссылки
РКФ
Все о дрессировке собак
Стрижка собак в Коломне
Поиск по сайту
Основные отличия гражданских правоотношений от других смежных по законодательству Российской Федерации. Правоотношения статьи в журналах
Основные отличия гражданских правоотношений от других смежных по законодательству Российской Федерации
В гражданском праве закреплен принцип равенства участников гражданских правоотношений. Так, если, например, в административных правоотношениях органы государственной или муниципальной власти могут навязывать свою волю другим субъектам, то в гражданских правоотношениях публичные образования не наделены властными полномочиями. В соответствии со ст. 124 ГК РФ Российская Федерация, ее субъекты, а также муниципальные образования выступают в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, на равных началах с иными участниками этих отношений — гражданами и юридическими лицами.
Согласимся с высказыванием А. В. Турбанова, что гражданские правоотношения крайне разнообразны, а законодательство, регулирующее эти правоотношения, отличается диспозитивностью [9, с. 4]. В отличие от публичных правоотношений (конституционных, административных и т. д.) гражданские правоотношения возникают в большей своей части по воли своих участников, как и ответственность сторон.
Публичные правоотношения, возникающие в связи с установлением, а также реализацией правовых норм, носят, как правило, вертикальный характер, т. е. данные отношения, являются отношениями власти-подчинения. В отличие от них гражданско-правовые отношения характеризуются равноправием сторон, в том числе в вопросе выбора мер гражданско-правовой защиты нарушенных прав. В отличие от гражданско-правовых отношений, участники которых наделены равными правами и обязанностями, специфика административно-правовых отношений заключается в том, что в них, как правило, стороны между собой не равны: один является властным субъектом, а другой невластным. Как гласит ч. 3 ст. 2 ГК РФ, к имущественным отношениям, основанным на административном или ином властном подчинении одной стороны другой, в том числе к налоговым и другим финансовым и административным отношениям, гражданское законодательство не применяется, если иное не предусмотрено законодательством.
При этом, административно-правовые споры, возникающие в связи с реализацией правовых запретов, могут разрешаться как в судебном, так и в досудебном порядке. Как отмечал Ю. М. Козлов, административно-правовые споры между сторонами административных правоотношений решаются преимущественно путем реализации полномочными субъектами исполнительной власти принадлежащих им юридически властных полномочий [7, с. 48].
Гражданские отношения могут возникать между различными субъектами (гражданами, юридическими лицами, публичными образованиями). Между тем, обязательным участником отношений, возникающих в связи с реализацией административных норм, является орган публичного управления, то есть данные административные отношения протекают с участием органов государства или органов местного самоуправления или их должностных лиц. Связано это с тем, что обеспечивать правопорядок, устанавливать те или иные правила поведения могут только специально уполномоченные на то субъекты. В отличие от норм уголовного права, реализация которых происходит в форме правообеспечительной деятельности, для гражданского права правоустановительная деятельность является в качестве преобладающей, характеризующаяся следующими особенностями: основополагающую роль в ней отведена юридически значимыми действиями самих субъектов гражданских правоотношений; основывается на началах равенства и т. д. Смежными с гражданскими правоотношениями являются семейные правоотношения. Однако, как верно говорит Н. Ф. Звенигордская, в семейном праве в сравнении с гражданским правом более значительным является объем запрещений, оказывающих влияние на усмотрение сторон при определении условий договора [5, с. 5].
Гражданско-правовые отношения существенным образом отличаются и от трудовых отношений, возникающих между работодателем и работником в связи с исполнением последним трудовых обязанностей. Отдельные положения ГК РФ, например, в части регулирования возмещения затрагивают сферу трудовых правоотношений. Трудовые отношения характеризуются фактическим неравенством сторон трудового договора, где работник, как более слабая сторона, в значительной большей степени защищается трудовым законодательством. Как писал Н. Г. Александров, всякий неединоличный труд нуждается в управлении, всякое трудовое отношение содержит признак авторитарности. Авторитарный характер трудового правоотношения выражается понятием дисциплины труда. Именно благодаря такому своему характеру трудовые отношения в системе права отличаются от гражданско-правовых обязательственных отношений. В качестве другого принципиального отличия трудовых правоотношений и гражданско-правовых отношений С. Н. Еремина называет решение законодателем с помощью приемов регулирования, которые выгодны для сторон, как в сфере трудовой деятельности, так и в иных сферах общественно полезной деятельности [4, с. 33]. Нередко материальную ответственность смешивают с другим видом юридической ответственности гражданско-правовой. Однако, если гражданско-правовая ответственность наступает в связи с неисполнением обязательств и причинением вреда в рамках гражданско-правовых отношений, то наступление материальной ответственности связывается с причинением вреда в процессе трудовых отношений.
Как верно замечает В. Ф. Яковлев, нет другой такой отрасли, в которой, как в гражданском праве, в установлении правоотношений решающая роль отводилась бы правомерным целенаправленным действиям всех, любого и каждого субъект [10, с. 97]. Не случайно, ГК РФ в качестве одного из принципов гражданских правоотношений закрепляет добросовестность сторон. Гражданское законодательство неоднократно упоминает о принципе добросовестности, но не раскрывает его понятия. Данный пробел законодательства восполняется в юридической литературе. Можно утверждать, что предназначение принципа добросовестности в страховых правоотношениях заключается в правомерном поведении субъектов данных отношений, противодействии с противоправными и злонамеренными действиями в отношении условий договора личного страхования, необходимости выплаты страхового возмещения в случае наступления страхового случая и т. д. Часть 3 статьи 1 ГК РФ гласит, что при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно.
По мнению А. В. Микрюкова, принцип добросовестности требует исполнения прямо не предусмотренных в обязательстве, но неких подразумеваемых (основанных на представлениях о честном и конструктивном поведении) обязанностей [8, с. 19]. В юридической литературе можно также встретить точку зрения о том, что принцип добросовестности вытекает из гражданско-правовых принципов, отвечающих за сохранение первоначальных системных устоев всего гражданского законодательства [3, с. 4]. Собственно говоря, принцип добросовестности (или, точнее, принципы добросовестности), а равно и презумпция добросовестности широко применялись в российском гражданском праве и в судебной практике и до 1 марта 2013 года. Теперь для их использования появились соответствующие юридические обоснования.
Д. Н. Кархалев подчеркивает, что недобросовестное осуществление гражданских прав, в том числе при ведении переговоров о заключении договора, можно рассматривать в качестве злоупотребления правом, последствием которого является применение такой преддоговорной санкции, как отказ в защите права [6, с. 30].
В заключение отметим, что для отечественного гражданского законодательства характерным является продолжение практики советского периода о неоднозначности понимания сущности и правовой природы гражданских правоотношений. Выяснение правовой природы и содержания гражданских правоотношений являются фундаментальными теоретическими вопросами всего гражданского права. Неоднозначность рассматриваемого вопроса вызывает дискуссии в юридической науке относительно понимания данного правового института, что обуславливается его сложностью и неоднозначностью.
Сущностными признаками гражданских правоотношений являются имущественная и организационная обособленность субъектов правоотношений, независимость, самостоятельность, равноправие субъектов, диспозитивность правоотношений, возможность защиты. Права и обязанности образуют содержание гражданских правоотношений. Диспозитивность гражданского права позволяет сторонам гражданских правоотношений самостоятельно определять содержание договорных обязательств.
В науке гражданского права существуют различные концептуальные подходы к рассмотрению гражданских правоотношений: с точки зрения сущностного содержания, субъектного состава правоотношений, субъективных прав и обязанностей, объектов правоотношения, соотношения гражданских правоотношений с нормой права и т. д. Каждая из научных концепций приводит сущностные характеристики гражданских правоотношений, но ни одна из них отдельно не раскрывает в полной мере содержание данного правового феномена.
Специфичность гражданских правоотношений обуславливает существование различных критериев их классификации. Наиболее распространенной является классификация гражданских отношений на абсолютные и относительные, вещные и обязательственные, имущественные и неимущественные. Субъективные права и обязанности образуют содержание гражданских правоотношений. Диспозитивность гражданского права позволяет сторонам гражданских правоотношений самостоятельно определять содержание договорных обязательств.
1. Конституция Российской Федерации (принята на всенародном голосовании 12 декабря 1993 г.) (в ред. от 30.12.2008 г., 05.02.2014 г.) // «Российская газета». 25.12.1993 г. № 37.
2. Гражданский кодекс Российской Федерации от 30.11.1994 г. № 51-ФЗ (ред. от 31.12.2015 г.) // «Собрание законодательства РФ». 05.12.1994. № 32. ст. 3301.
3. Волков А. В. Соотношение принципа добросовестности и принципа недопустимости злоупотребления правом // Юрист. 2013. № 8. — С. 3–7.
4. Еремина С. Н. Договорное регулирование в сфере трудовой деятельности // Юрист. 2015. № 6. — С. 32–37.
5. Звенигородская Н. Ф. Свобода выбора партнера в семейно-правовом договоре // Семейное и жилищное право. 2014. № 2. — С. 5–7.
6. Кархалев Д. Н. Принцип добросовестности в гражданском праве // Гражданское право. 2013. № 5. — С. 30–32.
7. Козлов Ю. М. Административное право Российской Федерации. — М.: Зерцало-М, 2010. — 322 с.
8. Микрюков В. А. Принцип добросовестности — новый нравственный ограничитель гражданских прав // Журнал российского права. 2013. № 6. — С. 17–24.
9. Турбанов А. В. Реформа гражданского законодательства: новые подходы и правовые механизмы // Банковское право. 2014. № 4. — С. 3–7.
10. Яковлев В. Ф. Избранные труды. Т. 2: Гражданское право: история и современность. Кн. 1. М.: Статут, 2012. — 976 с.
Основные термины (генерируются автоматически): правоотношение, отношение, принцип добросовестности, ГК РФ, гражданское законодательство, причинение вреда, правовая природа, обязанность, материальная ответственность, юридическая литература.
moluch.ru
О содержании и форме гражданского правоотношения
УДК 347.1
Страницы в журнале: 59-66
Ю.Н. АНДРЕЕВ,
доктор юридических наук, профессор Центрального филиала Российской академии правосудия, судья Воронежского областного суда [email protected]; wredig@rambler. ru
Рассматриваются содержание и формы гражданского правоотношения. На основе философских и правовых исследований делается попытка определить соотношение содержания и формы в гражданских правоотношениях, особенности их проявления.
Ключевые слова: содержание, форма, субъективные права и юридические обязанности, поведение, материальное и юридическое содержание.
About the contents and a form of civil legal relationship
Andreev Yu.
This article tells us about investigation of content and form of civil law legal-rational authority. Using philosopher’s and legal studies author tries to find out correlation between content and form of civil law legal-rational authority and their features.
Keywords: content, form, personal rights and law debts, behavior, material and law content.
Настоящая работа имеет актуальное значение, ибо гражданское правоотношение входит в механизм гражданско-правового регулирования и от степени познания этого феноменального правового явления зависит степень его эффективности, удовлетворения законных прав и интересов участников правоотношений, носителей субъективных гражданских прав и юридических обязанностей.
В юридической науке существует несколько точек зрения на формы и содержание правоотношений вообще и гражданско-правовых отношений в частности.
Приверженцы одной из точек зрения отдают приоритет субъективным правам и юридическим обязанностям как содержательным составляющим всякого правового отношения.
Известный ученый-цивилист О.А. Красавчиков указывал на юридическое содержание гражданского правоотношения, под которым понимал субъективные гражданские права и субъективные гражданские обязанности[1].
Авторы учебника гражданского права под редакцией Е.А. Суханова утверждают, что содержание гражданского правоотношения составляют субъективные права и обязанности его участников[2].
С.П. Гришаев, соавтор одного из учебников гражданского права, также считает, что содержание гражданского правоотношения составляют субъективные права (правомочия) и обязанности его участников[3].
Н.Д. Егоров полагает, что вышеизложенная позиция вполне допустима для авторов, которые рассматривают гражданское правоотношение как особое идеологическое отношение, существующее наряду с регулируемым общественным отношением, входящим в предмет гражданского права. Содержанием любого гражданского правоотношения является поведение его участников, осуществляемое в соответствии с принадлежащими им субъективными правами и обязанностями. Сами же субъективные права и обязанности выступают в качестве формы гражданского правоотношения. Гражданское имущественное правоотношение представляет собой диалектическое единство экономического содержания и правовой формы: форма гражданского имущественного правоотношения (субъективные права и обязанности) находится в области правовой надстройки, а его содержание (поведение участников) — в сфере экономического базиса. Содержание общественных отношений (поведение участников) в результате их гражданско-правового регулирования не исчезает, а упорядочивается с помощью субъективных прав и обязанностей. Критикуя позицию авторов учебника гражданского права под редакцией Е.А. Суханова, Н.Д. Егоров замечает, что если следовать их мнению, то получается, что субъективные права и обязанности принадлежат лицам в одном общественном отношении (особом идеологическом), а регулируют поведение этих же лиц в другом общественном отношении (реально существующем). Гораздо проще и разумнее наделять субъективными правами и обязанностями участников реально существующего общественного отношения[4].
В.П. Мозолин также не согласен с Е.А. Сухановым, считая его позицию неправильной потому, что она базируется на ошибочном представлении о характере связи гражданских правоотношений с общественными отношениями, регулируемыми нормами гражданского права, и полностью исключает из сферы его функционирования действия участников гражданского правоотношения, составляющие содержание данного отношения. Невозможно ограничивать содержание правоотношения субъективными правами и обязанностями, предусматривающими лишь правомерные действия субъектов отношения. Содержанием гражданского правоотношения являются права и обязанности его субъектов и их действия (бездействие) по осуществлению прав и обязанностей[5].
Л.С. Явич отмечает, что правоотношение, взятое целиком, выступает формой производственных и иных фактических отношений, но это не бессодержательная форма, не слепок экономики. Содержанием правовых связей является поведение их субъектов в пределах предоставленных субъективных прав и юридических обязанностей. Любое правоотношение имеет социальное содержание, оформленное соответствующими правами и обязанностями. Правоотношение — это единство социального содержания и юридической формы, юридическая форма производственных отношений, единство непосредственного содержания (взаимной деятельности субъектов) и свойственной ему формированности с помощью правомочий и обязанностей[6].
М.М. Агарков также предлагал называть содержанием правоотношения поведение обязанного лица, характеризуемое теми или иными признаками (передача вещи, уплата денег, производство определенной работы, воздержание от посягательства на вещь, воздержание от издания чужого литературного произведения и т. д.)[7].
Замечательный исследователь теории правоотношения Р.О. Халфина пришла к выводу, что в реальном правоотношении правовая форма пронизывает все реальное отношение. Научная абстракция, посредством которой определяется форма, может быть полезна, но ни в какой мере не исчерпывает всей полноты отражения реального явления. Если рассматривать правоотношение как единство формы и содержания в его реальном бытии, то оно может быть идеологическим и одновременно материальным отношением. Ученый считает, что определение места правоотношения в системе правового регулирования станет достаточно полным лишь тогда, когда правоотношение будет рассматриваться не только как совокупность прав и обязанностей, составляющих его правовую форму, но и в единстве этой формы с реальным поведением[8].
С.Ф. Кечекьян утверждал, что поведение обязанных лиц составляет единственно возможное содержание правоотношения. В то же время ученый считал, что правоотношения являются формой экономических и иных общественных отношений, которые отражаются в правоотношениях как их содержание[9].
Авторы учебника гражданского права под редакцией Ю.К. Толстого отмечают, что «одна из наиболее важных особенностей гражданского имущественного правоотношения состоит в том, что в нем отражается единство правовой надстройки и экономического базиса, их связь и взаимодействие, гражданское имущественное правоотношение представляет собой специфическую форму связи между правовой надстройкой и экономическим базисом общества»[10], что «гражданское имущественное правоотношение нельзя отнести полностью ни к экономическому базису, ни к правовой надстройке. Оно представляет собой диалектическое единство экономического содержания и правовой формы. Форма гражданского имущественного правоотношения (субъективные права и обязанности) находится в области правовой надстройки, а его содержание (поведение участников) — в сфере экономического базиса»[11].
Необходимо заметить, что еще в 1959 году известный исследователь правоотношений Ю.К. Толстой утверждал, что правоотношение — это посредствующее звено между нормой права и теми общественными отношениями, которые составляют предмет правового регулирования[12]. Иными словами, Ю.К. Толстой рассматривает правоотношение в отрыве от реального конкретного отношения, вследствие чего возникает вопрос: если правоотношение является только посредствующим звеном, а регулируемое нормой общественное отношение существует само по себе, то в какой форме оно выступает, что составляет его содержание?[13]
В 1950 году С.Н. Братусь указывал, что «соотношение права и обязанности и есть само правоотношение, а тогда содержанием правоотношения будет поведение участвующих в нем лиц»[14]. Правда, впоследствии ученый изменил свою позицию и стал утверждать, что между участниками правоотношения устанавливается определенная связь, у них возникают определенные права и обязанности, составляющие содержание правоотношения».
Попытки объединить изложенные точки зрения на содержание правоотношения в одну были сделаны талантливым теоретиком права О.С. Иоффе в 1957 году. Рассматривая правоотношение как вид или форму, в которую облекается урегулированное правом общественное отношение, ученый выделял три составляющие содержания правоотношения: 1) материальное содержание; 2) идеологическое (волевое) содержание; 3) юридическое содержание. Под материальным содержанием он понимал общественные отношения, урегулированные нормами права, под волевой составляющей подразумевал волю государства, выраженную в содержании правовых норм, формирующих то или иное правоотношение. Юридическое (особое) содержание заключается в содержании субъективных прав и юридических обязанностей, формирующих правила поведения участников отношений, их желательные и должные действия. Права и обязанности сопровождают правоотношение на протяжении всего его существования, и их изменение или прекращение неизбежно ведет к изменению или прекращению самого правоотношения[15]. О.С. Иоффе указывал, что субъективные гражданские права и гражданско-правовые обязанности составляют непосредственное содержание гражданского правоотношения, определяемое условиями жизни общества, общественными отношениями, служащими реальной экономической основой всякого социального строя[16]. По мнению мыслителя, поведение само по себе лишено каких бы то ни было правовых признаков и приобретает их лишь вследствие указаний на юридическую значимость соответствующего поведения, содержащихся в нормах права. Юридическое содержание норм права представлено сформулированными в них общими правилами поведения, которые в правоотношении приобретают характер конкретных правил, адресованных его участникам. Но желательное и должное поведение участников правоотношений фиксируется в их субъективных правах и обязанностях. Поэтому последние и составляют юридическое содержание правоотношения. Ученый подчеркивал неразрывную связь правовой формы и материального содержания отношений, характеризовал правоотношение как надстроечное явление, обладающее наряду с материальным особым, относительно самостоятельным идеологическим содержанием[17].
Н.И. Матузов и А.В. Малько также говорят о существовании материального (фактического), юридического и волевого содержания правоотношения. Материальное содержание составляют фактические общественные отношения, опосредуемые правом. Юридическое содержание правоотношения — это субъективные права и юридические обязанности. Волевое содержание правоотношения формируют государственная воля, воплощенная в правовой норме, и воля самих участников отношения[18].
Поддерживая эту точку зрения, С.С. Алексеев указывает на существование материального содержания правоотношения, проявляющегося в поведении субъектов, и на юридическое содержание правоотношения, выражающееся в содержании субъективных прав и юридических обязанностей. Еще в советский период, исследуя теорию правоотношений, ученый писал: «Правоотношения — это не что иное, как та форма или тот вид, который приобретают фактические отношения, будучи урегулированными нормами права. Реальные жизненные отношения, урегулированные нормами социалистического права, представляют собой прочное единство фактического материального содержания и юридической формы»[19].
Присоединяясь, по существу, к мнению С.С. Алексеева, известный цивилист В.А. Тархов утверждал, что, поскольку правовое отношение выступает формой регулируемого правом общественного отношения, последнее составляет содержание объективного права и содержание правоотношения. В общественном правовом отношении следует различать два содержания: регулируемое правом общественное отношение (социальное содержание), а также права и обязанности сторон (юридическое содержание). Правовое отношение как форма социального содержания имеет свое содержание — права и обязанности сторон. Критикуя сторонников понимания содержания правоотношения как поведения его участников, В.А. Тархов подчеркивал, что представители данной точки зрения смешивают правовое отношение и составляющее его содержание регулируемое общественное отношение. Форма (правоотношение) имеет свое содержание — права и обязанности сторон, а содержание (регулируемое отношение) — свое содержание, которое образуют действия его участников, их деятельность[20].
Существуют и другие точки зрения по обсуждаемому вопросу.
Например, В.А. Белов характеризует правоотношение как идеальную категорию, научный прием, утверждая, что «правоотношение — это идеальная (умозрительная, мыслимая) связка из прав и обязанностей, представляющая собой отражение в зеркале правовых норм конкретных фактических отношений. Правоотношения не существуют — они только мыслятся. Правоотношение, будучи идеальной категорией, является юридическим научным приемом. Прибегать к помощи данного приема или нет — личное дело исследователя. Правоотношение — это определенное отражение общественного отношения в глазах исследователя». Критикуя двойственную конструкцию содержания правоотношения и признавая содержание правоотношения в виде субъективных прав и обязанностей, В.А. Белов пишет, что в общее понятие «правоотношение» не могут включаться одновременно идеальные и реальные категории (модели и реальные действия, жизненные обстоятельства). Или правоотношение — это идеальная категория, или оно является урегулированным нормами права жизненным экономическим отношением[21].
По нашему мнению, будучи одним из видов общественных отношений, правовые отношения несут на себе многие признаки (родимые пятна) общественных отношений, приобретая при этом дополнительные качества, обусловленные сущностью права и его правовых категорий. Выполняя функцию внешней формы того или иного вида общественного отношения, имея модельный (идеальный) характер фактического поведения его участников и оставаясь в то же время реальным, жизненным (фактическим) отношением, правовое отношение приобретает свою внутреннюю форму и содержание, соблюдая при этом единство формы и содержания. В качестве материального содержания правоотношения можно рассматривать фактическое поведение его субъектов (соответствующее и не соответствующее требованиям закона), а в качестве юридического содержания — содержание субъективных юридических прав и обязанностей. Внутренней формой правоотношения является, на наш взгляд, идеальная правовая модель поведения участников правоотношения, запрограммированная нормами объективного права, а также конкретная форма проявления действий (бездействия) уполномоченных и обязанных лиц в их правовой субъективной связи. С одной стороны, правоотношение — это идеальное (правовое, надстроечное) явление, с другой стороны, оно обладает содержательной частью (реальными признаками), а именно фактическими и юридическими действиями уполномоченных и обязанных лиц — носителей субъективных прав и юридических обязанностей, участников правовых отношений, связанных с конкретными объектами этих отношений.
Философы понимают содержание как единство всех составных элементов объекта, его свойств, внутренних процессов, связей, противоречий и тенденций, а форму — как способ выражения и существования содержания[22], относительно устойчивую определенность связи элементов содержания и их взаимодействия и т. д.[23] Любой предмет, явление или процесс обладают содержанием и формой. Нет содержания без формы, форма содержательна. Каждый предмет, явление или процесс имеют специфическое содержание и соответствующую ему форму. Противоречие между содержанием и формой разрешается путем изменения устаревшей формы и возникновения формы, соответствующей новому содержанию.
Известный немецкий философ Г.В.Ф. Гегель писал: «При рассмотрении противоположности между формой и содержанием существенно важно не упускать из виду, что содержание не бесформенно, а форма в одно и то же время и содержится в самом содержании, и представляет собой нечто внешнее ему. Мы здесь имеем удвоение формы: во-первых, она как рефлектированная в самое себя есть содержание; во-вторых, она как нерефлектированная в самое себя есть внешнее, безразличное для содержания существование»[24].
По мнению Д.А. Керимова, правило поведения, будучи содержанием правовой нормы, одновременно является внутренней формой данного правила как структурно организованная норма. Внутренней формой правовой нормы является система строения, способ связи частей, структура, определенным образом организующая содержание этой нормы. Внешняя форма правовой нормы — это выражение вовне ее внутренне организованного содержания[25].
Ю.И. Гревцов утверждает, что содержанием общественных отношений является деятельность (взаимодействие) участников таких отношений. Правовые отношения имеют внутреннюю и внешнюю форму. Внутренняя форма — это правомочия и юридические обязанности субъектов правоотношения, т. е. возможное и должное поведение. Точнее, внутреннюю форму правоотношения образует специфическое сочетание правомочий и юридических обязанностей его субъектов. Под внешней формой отношения ученый понимает порядок (условия) совершения определенных действий в юридической сфере, регламентированной правом. Специфическая связь прав и обязанностей (сфера должного) характеризует форму того или иного вида правоотношений. Его непосредственным содержанием является взаимодействие (юридически предусмотренная значимая деятельность), протекающее в определенной форме, предписанной нормами объективного права[26].
С.Н. Братусь обращал внимание на то, что правильный ответ на вопрос о соотношении содержания и формы дают те философы, которые понимают форму как систему относительно устойчивых связей моментов содержания вещи, как структуру всех свойственных ей процессов. Если форма — структура вещи, то содержание и форма — это не различные явления, форма органически связана с содержанием[27].
О.А. Красавчиков полагает, что понятие правовой формы весьма богато по своему логическому содержанию. Оно охватывает широкий круг взаимосвязанных явлений, которые объективно дифференцируются на определенные виды, подвиды и группы[28].
В научной работе, посвященной правоотношениям, Р.О. Халфина отмечала, что под правовой формой экономических отношений иногда понимают «совокупность норм и правовых институтов, опосредствующих определенный вид экономических отношений. <…> Правовая форма определенного вида общественных отношений, будучи совокупностью норм и правовых институтов, органической частью системы права, представляет собой абстракцию. <…> Форма — не оболочка, которую можно отделить от содержания. <…> Дальнейшее развитие, углубление понятия формы представляет собой понятие структуры, конкретизирующее в определенном направлении понятие формы. <…> Рассмотрение формы отдельно от содержания, так же как и содержания независимо от формы, может применяться лишь в качестве приема научной абстракции. <…> ...право в целом может рассматриваться как форма общественных отношений. В то же время определенные комплексы правовых норм могут рассматриваться как форма соответствующего вида общественных отношений»[29].
Авторы учебника «Гражданское право» под редакцией В.П. Камышанского, Н.М. Коршунова и В.И. Иванова верно, на наш взгляд, замечают, что «входящие в предмет гражданского права общественные отношения в результате их правового регулирования не исчезают, а приобретают правовую форму, с помощью которой упорядочивается их содержание»[30].
Таким образом, используя достижения философской и юридической наук, можно сделать вывод о том, что внутренней формой общественно-правового отношения является система построения (структура) самого правоотношения (субъект, объект, субъективные права, юридические обязанности), форма взаимосвязи субъективных прав и юридических обязанностей в конкретной правовой ситуации. Внешней же формой правоотношения выступает идеальная (правовая) модель поведения участников правоотношения, запрограммированная нормами объективного права, и фактическое поведение ее участников, соответствующее (в нормальных, регулятивных правоотношениях) или не соответствующее (в аномальных правоотношениях) нормам объективного права, т. е. внешнее проявление содержания правоотношения. Содержанием же правоотношения являются соответствующие регулируемые общественные отношения (материальное содержание) и содержание самих субъективных прав и юридических обязанностей, формирующих правила поведения участников отношений (юридическое содержание)[31]. Иными словами, получив легализацию с помощью норм объективного и субъективного права, будучи внешней формой для общественного отношения и обладая основными элементами функционирования (субъекты, объекты, субъективные права и юридические обязанности), правовое общественное отношение приобретает самостоятельное содержание и внутреннюю форму.
Представляется, нет необходимости в признании волевого содержания в качестве самостоятельной составляющей содержания гражданского правоотношения, так как материальное и юридическое содержание предусматривает волеизъявление участников правоотношения.
Необходимо еще раз подчеркнуть, что правовое отношение, став формой общественного отношения, продолжает оставаться фактическим, жизненным общественным отношением, реальным явлением социального (общественного) бытия, имеющим фактическое (материальное) содержание, приобретающим при этом дополнительное (юридическое) содержание, обеспеченное содержанием субъективных прав и юридических обязанностей, принудительной силой государства. С одной стороны, правоотношение — это идеальное (правовое, надстроечное) явление, с другой стороны, оно обладает содержательной частью (реальными признаками) — фактическими и юридическими действиями уполномоченных и обязанных лиц — носителей субъективных прав и юридических обязанностей.
В 1971 году авторы учебника «Советское гражданское право» писали: «Государство, регулируя общественные отношения, не отменяет их, а только упорядочивает, придает им определенную направленность. При этом правовое регулирование не влечет за собой образования двух общественных отношений: регулируемых (например, экономическое отношение купли-продажи) и правовых (договор купли-продажи). В реальной действительности существует только одно урегулированное правом общественное отношение, представляющее единство формы и содержания»[32].
Н.М. Коркунов очень точно подметил, что «каждое юридическое отношение определяется частью фактическими условиями, частью юридическими нормами. Нет таких отношений, которые бы всецело и исключительно определялись только правом, в которых бы участники отношения требовали друг от друга и делали друг другу только то, на что они уполномочены и к чему обязаны законом». Ученый вполне обоснованно полагал, что в результате воздействия юридических норм бытовые отношения превращаются в юридические и фактическая зависимость становится юридической обязанностью, а фактическая возможность — правом[33].
Г.Ф. Шершеневич также пророчески утверждал, что правоотношение «есть та сторона бытового, жизненного отношения между людьми, которая определена нормами объективного права»[34].
О.С. Иоффе и М.Д. Шаргородский рассматривали правоотношение как форму, которую приобретают фактические отношения, будучи урегулированными нормами права[35].
Известный теоретик права и цивилист В.Ф. Яковлев совершенно верно заметил, что гражданское правоотношение есть не что иное, как фактически существующая связь его участников, реальное их взаимодействие и поэтому оно не может быть сведено только к его правовой стороне (юридической форме). Для целей правового исследования поведения субъектов правоотношения представляют интерес не все разнообразные жизненные ситуации, а лишь юридически значимые, происходящие в рамках определенной правовой конструкции (системы)[36].
Примером сочетания фактических обстоятельств (жизненных отношений) и их юридического содержания может быть любой юридический казус, любая юридическая сделка, в частности элементарная купля-продажа, в ходе которой индивидуально-определенная вещь передается другому лицу в собственность на возмездной основе. При ее совершении имеет место масса фактических действий сторон (продавца и покупателя), как связанных с правом (с юридической сделкой купли-продажи), так и не связанных с ним. Безусловно, для юристов важна не вся совокупность жизненных (фактических) действий участников правоотношения, а соответствующее правовым предписаниям и дозволениям поведение субъектов права, обладающих правоспособностью, иными элементами правосубъектности, а также субъективными правами и юридическими обязанностями, реализуемыми в порядке и пределах, предусмотренных законом в целях удовлетворения жизненных потребностей человека и законных интересов коллективных образований.
Если следовать изложенной точке зрения В.А. Белова, то получается, что всякое правоотношение является плодом нашего воображения, недействительно и принадлежит к разряду понятий субъективного идеализма. Такое субъективно-идеалистическое понимание правоотношения, по существу, хороший подарок (индульгенция) для нерадивых исполнителей договорных и внедоговорных обязательств, стремящихся под любым предлогом уйти от гражданско-правовой ответственности.
Все основные элементы конкретного правоотношения — субъекты, объекты, субъективные права и юридические обязанности — есть реальные правовые явления окружающей нас действительности. Субъекты правоотношения — это объективно существующие в реальном мире физические и юридические лица, публично-правовые образования. Объекты того или иного правоотношения — это вещи, имущественные права, нематериальные блага, поведение (действия) участников правоотношения, услуги, работы, реально существующие в природе и имеющие определенные физические параметры (вес, площадь, напряжение и т. п.), или проявляющиеся вовне в каких-либо физических формах как результаты работ, действий (opus), или зафиксированные в содержании субъективных личных неимущественных, а также имущественных прав. Результаты интеллектуальной деятельности, средства индивидуализации также имеют объективированную форму в виде графических, словесных изображений, символов, книг, скульптур, картин и т. д. Субъективные права и юридические обязанности также реальны, основываются на нормах объективного (позитивного) права. Иное понимание материального и юридического содержания правового отношения означало бы хаос и неопределенность в возникновении, изменении и прекращении социальных связей, общественно-правовых отношений.
Библиография
1 См.: Советское гражданское право: учеб. для вузов: в 2 т. / под ред. О.А. Красавчикова. — М., 1972. Т. 1. С. 60.
2 См.: Российское гражданское право: учеб.: в 2 т. 2-е изд. Т. 1: Общая часть. Вещное право. Наследственное право. Интеллектуальные права. Личные неимущественные права / отв. ред. Е.А. Суханов. — М., 2009. С. 112.
3 См.: Гражданское право: учеб. / под ред. А.Г. Калпина, А.И. Масляева. — М., 1997. Часть первая. С. 48.
4 См.: Гражданское право: учеб.: в 3 т. 7-е изд., перераб. и доп. / под ред. Ю.К. Толстого. — М., 2009. Т. 1. С. 96—99.
5 См.: Гражданское право: учеб.: в 3 т. 2-е изд., перераб. и доп. / отв. ред. В.П. Мозолин. — М., 2012. Т. 1. С. 88—91; Гражданское право: в 2 ч. / отв. ред. В.П. Мозолин и А.И. Масляев. — М., 2003. Ч. 1. С. 92.
6 См.: Явич Л.С. Общая теория права. — Л., 1976. С. 210—211.
7 См.: Агарков М.М. Избранные труды по гражданскому праву: в 2 т. — М., 2002. Т. 1. С. 195.
8 См.: Халфина Р.О. Общее учение о правоотношении. — М., 1974. С. 91, 99.
9 См.: Кечекьян С.Ф. Правоотношения в социалистическом обществе. — М., 1958. С. 7, 142.
10 См.: Гражданское право: учеб. / под ред. Ю.К. Толстого. Т. 1. С. 93, 94.
11 Там же. С. 97.
12 См.: Толстой Ю.К. К теории правоотношения. — Л., 1959. С. 31.
13 См.: Халфина Р.О. Указ. соч. С. 100.
14 Советское государство и право. 1950. № 9. С. 86; Советское гражданское право / под ред. С.Н. Братуся. — М., 1950. С. 49.
15 См.: Иоффе О.С. Спорные вопросы учения о правоотношении // Иоффе О.С. Избранные труды по гражданскому праву: из истории цивилистической мысли: гражданское правоотношение: критика теории «хозяйственного права». 3-е изд., испр. — М., 2009. С. 669—670.
16 См.: Он же. Избранные труды: в 4 т. Т. 1: Правоотношение по советскому гражданскому праву. Ответственность по советскому гражданскому праву. — СПб., 2003. С. 99.
17 См.: Он же. Спорные вопросы учения о правоотношении // Очерки по гражданскому праву. — Л., 1957. С. 37.
18 См.: Матузов Н.И., Малько А.В. Теория государства и права: учеб. 4-е изд., испр. и доп. — М., 2011. С. 386.
19 Алексеев С.С. Общая теория социалистического права. — Свердловск, 1964. Вып. 2. С. 56.
20 См.: Тархов В.А. Гражданское право: общая часть: курс лекций. — Чебоксары, 1997. С. 114—115.
21 См.: Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики / под ред. В.А. Белова. — М., 2008. С. 210—211.
22 См.: Спиркин А.Г. Философия: учеб. 2-е изд. — М., 2010. С. 276—277.
23 См.: Красавчиков О.А. Гражданское правоотношение — юридическая форма общественного отношения // Красавчиков О.А. Категории науки гражданского права: избранные труды: в 2 т. — М., 2005. Т. 2. С. 15.
24 Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. — М., 1974. Т. 1. С. 298.
25 См.: Керимов Д.А. Методология права: предмет, функции, проблемы философии права. 5-е изд. — М., 2009. С. 166—179.
26 См.: Гревцов Ю.И. Проблемы теории правового отношения. — Л., 1981. С. 69—81.
27 См.: Братусь С.Н. Содержание и форма права: учен. зап. ВНИИСЗ. — М., 1968. Вып. 14. С. 34.
28 См.: Красавчиков О.А. Указ. соч. С. 18.
29 Халфина Р.О. Указ. соч. С. 79—83.
30 См.: Гражданское право: учеб.: в 3 ч. 2-е изд., перераб. и доп. / под ред. В.П. Камышанского, Н.М. Коршунова, В.И. Иванова. — М., 2010. Ч. 1. С. 54.
31 Известный советский теоретик права Л.С. Явич писал, что правоотношения — это разновидность общественных отношений, которые по своей форме выступают в качестве индивидуально-определенной связи управомоченных и обязанных лиц, а по непосредственному содержанию оказываются взаимодействием этих лиц, реализующих свои субъективные права и возложенные на них юридические обязанности (указ. соч., с. 208, 212—213).
32 Советское гражданское право: учеб. / под ред. О.С. Иоффе, Ю.К. Толстого, Б.Б. Черепахина. — Л., 1971. Т. 1. С. 52.
33 См.: Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. — СПб., 2003. С. 181.
34 Шершеневич Г.Ф. Общая теория права: учеб. пособие: в 2 т. Т. 2. Вып. 2, 3, 4 (по изд. 1912 г.). — М., 1995. С. 168.
35 См.: Иоффе О.С., Шаргородский М.Д. Вопросы теории права. — М., 1961. С. 181.
36 См.: Яковлев В.Ф. Гражданско-правовой метод регулирования общественных отношений // Экономика. Право. Суд. — М., 2003. С. 46; Чеговадзе Л.А. Структура и состояние гражданского правоотношения. — М., 2004. С. 10.
www.sovremennoepravo.ru
О специфике семейных правоотношений на примере анализа соотношения гражданско-правовых и семейных правоотношений
УДК 347.6
Страницы в журнале: 72-76
Т.Т. Алиев,
доктор юридических наук, профессор кафедры административного и финансового права Российской правовой академии Минюста РФ Россия, Москва [email protected]
Поднимается проблема соотношения гражданских и семейных правоотношений. Обосновывается вывод о том, что данные правоотношения с точки зрения их предмета настолько внутренне связаны, что их трудно разделить. Это не означает, что семейные правоотношения несамостоятельны и не обладают собственной спецификой, которая должна учитываться законодателем при реформировании действующих и создании новых норм, регулирующих соответствующую область общественных отношений. В этой связи дается краткий содержательный и системный анализ специфики семейных правоотношений.
Ключевые слова: гражданские и семейные правоотношения, юридические факты, специфика юридического регулирования, свобода воли, личные связи, доверительный характер.
В юридической литературе долгое время ведутся дискуссии о соотношении различных правоотношений, в частности гражданских и семейных правоотношений. В настоящее время такая дискуссия вновь обрела актуальность в связи с реформированием гражданского и семейного законодательства [5, c. 7—8]. Сразу заметим, что, по нашему мнению, было бы неправильно разделять гражданские и семейные правоотношения, поскольку это неизбежно ведет к обособлению соответствующих отношений и разрыву между ними всех генетически созданных связей. Поэтому семейное право регулирует вид общественных отношений, который хоть и именуется семейным, но на самом деле выступает разновидностью отношений, входящих в предмет гражданского права.
Основные положения и границы применения гражданского законодательства к семейным отношениям закреплены в ст. 4 Семейного кодекса Российской Федерации 1995 года. Из смысла данной статьи нужно уяснить, что гражданское законодательство может применяться как к имущественным, так и к личным неимущественным отношениям между членами семьи, но лишь при условии соблюдения правила о том, что семейное законодательство не регулирует либо недостаточно регулирует соответствующие отношения. В любом случае применение норм гражданского законодательства не должно противоречить сути семейных отношений, которые обладают определенной спецификой [8, c. 104].
Говоря об особенностях семейных правоотношений, следует заметить, что признание семейного права составной частью гражданского права отнюдь не исключает того, что семейные правоотношения при сопоставлении с другими гражданско-правовыми отношениями обладают спецификой. Иначе, если бы у этих отношений не было никакой особенности, как верно полагает М.В. Антокольская [1, c. 15—18], то отсутствовали бы и основания для выделения в составе гражданского права такой специальной подотрасли, как семейное право. На наш взгляд, М.В. Антокольская права только в том, что ни одна акцентируемая в литературе специфика семейных правоотношений не объясняет существенные различия между предметом семейного и гражданского права.
Как обоснованно показал О.С. Иоффе, в предмете гражданского права всегда есть отношения такого типа, для которых характерны те или иные черты, свойственные семейным правоотношениям [4, c. 182—186]. Установлено все же, что в основе подразделения любой отрасли права на отдельные подотрасли и институты лежит чаще всего не один, а совокупность характерных для них признаков. Ввиду этого, если брать за основу деления не какую-то одну черту, а всю совокупность характерных для семейно-правовых отношений черт, то невозможно не признать их особенностей по сравнению с другими гражданско-правовыми отношениями.
В связи со сказанным кратко обоснуем специфику семейных правоотношений. Представляется, что первоначально семейные правоотношения возникают в целом не вследствие заключения сделок и совершения деликтов, как подавляющее большинство прочих гражданско-правовых отношений, а из такого рода юридических фактов, как факты-события. К примеру, такие события, как рождение ребенка, состояние родства и другие, создают правовые последствия, исключая волю лица, то есть содержание семейных правоотношений или, иначе, общие права и обязанности их участников складывается в целом не по их воле, а в силу самого жизненного факта, связанного с предписанием закона. Субъекты семейных правоотношений, порожденных событиями, обычно не имеют возможности самостоятельно и по своей воле изменить их содержание [6, c. 240]. В частности, семейный закон совершенно точно определяет те права и обязанности, которыми обладают родители по отношению к своим несовершеннолетним детям, и препятствует их изменению по воле сторон.
Тем не менее следует признать, что некоторые семейные правоотношения возникают по воле их участников, то есть их субъекты не только добровольно берут на себя должные права и обязанности, но и, судя по всему, в любой момент своим соглашением могут внести изменение в их содержание. Характерным в этой юридической схеме является брачное правоотношение, в котором супруги в определенных законом пределах автономно определяют свои семейные права и обязанности, выбирают тот или иной правовой режим своего брачного имущества.
Второй типичной особенностью семейных правоотношений является их длящийся и длительный характер. Правда, последний свойствен и иным гражданским правоотношениям, к примеру, правоотношениям собственности, но для семейных правоотношений он имманентен, другими словами — вытекает из самой их внутренней юридической природы. Преимущественно такой характер детерминирован и тем, что в основе большинства семейных правоотношений находятся такие не ограниченные временем юридические факты, как родство, брак, усыновление и другие юридически важные и ценимые в обществе обстоятельства. Вместе с тем, как правильно указал Е.М. Ворожейкин, дело заключается не только в этом обстоятельстве. Длящийся характер семейных правоотношений определен прежде всего особенностью их целей и задач — таких, как создание семьи, воспитание детей, обеспечение материального содержания нетрудоспособных родственников, супругов и т.п. Достигнуть этих перспективных и реальных целей невозможно при совершении однократного действия, сходного, например, с куплей-продажей, меной, дарением и т.п. [3, c. 65].
Далее, семейные правоотношения предполагают обязательность долгого взаимодействия их участников. Таким образом, длящийся характер семейных правоотношений, присущий всем им без исключения, в своих конкретных формах проявляется более сложно и по-разному. Одни из них бессрочны, например, отношения между братьями и сестрами, или, по меньшей мере, предполагаются таковыми, либо отношения между супругами, другие носят незамедлительный характер, в частности отношения по воспитанию детей, родившихся в браке или усыновленных.
Специфичность причин возникновения и внешние формы выражения семейных правоотношений предопределяют особенности их прекращения. Последнее случается исключительно в случаях, которые прямо перечислены в законе. К ним можно отнести расторжение брака, смерть одного из их участников, достижение определенного законом возраста и др. В состав этих событий не входит такое классическое для гражданско-правовых отношений основание прекращения, как должное и полное исполнение лежащих на соответствующем субъекте обязанностей.
Семейные правоотношения в силу самой их сущности отнюдь не могут быть исчерпаны правами и обязанностями, которые формируют их внутреннюю суть. Большая доля семейных правоотношений не заканчивается по воле их участников, что закономерно для гражданско-правовых отношений. Так, невозможно отказаться от родства, которое носит естественный характер, или заключить договор об отказе от права на получение алиментов.
Замеченное, безусловно, не говорит о том, что семейные правоотношения реализуются и исполняются без воли их участников, если только речь не идет о том, что надлежащее право есть единовременно обязанность субъекта и он вправе распоряжаться им по своему усмотрению, включая и нереализацию такого права.
Спецификой семейных правоотношений можно считать и то, что круг лиц, которые могут выступать их участниками, почти всегда конкретно установлен семейным законодательством. Почему? Видимо, потому, что, во-первых, семейные правоотношения зарождаются исключительно между гражданами. Попытки некоторых ученых отнести к предмету семейного права отношения, которые обусловлены деятельностью государственных органов в области охраны материнства и детства и укрепления семьи [2, c. 36—37], не получили поддержки ни у законодателя, ни в юридической науке.
Во-вторых, сами граждане принимают участие в семейных правоотношениях в характерных формах и качестве, в частности как супруги, родители, дети, внуки и т.д. В данной взаимосвязи семейные правоотношения независимо от того, по поводу чего они сформировались, носят исключительно личный характер. Отсюда отпадает правопреемство прав и обязанностей их участников, а равным образом не разрешается, как правило, исполнение соответствующих прав и осуществление обязанностей при помощи и через представителя, хотя законное представительство не исключается.
Личный характер каждого семейного правоотношения, определяющий ограничение круга его участников абсолютно установленными лицами, не означает, впрочем, как порой утверждается в литературе [7, c. 32], их особую лично-доверительную природу. То, что в основании основной массы семейных отношений находится личное доверие их участников друг к другу, чувство влюбленности, любви, дружбы и т.п., совершенно не программирует подобный характер правоотношений, которые зарождаются между субъектами семейного права.
Как справедливо отмечает М.В. Антокольская, семейное право почти никогда не придает лично-доверительному элементу правовой характер аналогично тому, как это происходит в гражданско-правовых отношениях, которые появляются из договора поручения или доверительного управления имуществом [1, с. 17—18]. Это действительно так, поскольку семейно-правовые нормы реализуются в определенных правоотношениях исключительно тогда, когда доверие в кругу семьи, а также между иными субъектами семейного права уже потеряно, а потому образовалось конфликтное обстоятельство, требующее разрешения.
В конечном итоге не следует скидывать со счетов и такую характерную черту семейных правоотношений, как значительный удельный вес личных неимущественных отношений.
В течение долгого времени в советской юридической литературе чуть ли не аксиомой являлось утверждение, что семейные правоотношения представляют собой сугубо лично-правовые и лишь только потом имущественные отношения. Среди прочих ученых О.С. Иоффе отмечал, что имущественные отношения подчинены личным и производны от них, ибо они выступают результатом создания семьи в качестве личного союза [4, c. 176—177].
На наш взгляд, такой вывод объективен только при сравнении личных и имущественных частей тех фактических семейных отношений, которые остаются за пределами сферы правового регулирования вследствие наиболее сильного воздействия норм морали.
Нужно также отметить, что семейные правоотношения, как точно подметила М.В. Антокольская, представляют собой в преобладающей массе имущественные отношения. Это объясняется тем, что вероятность правового регулирования личных неимущественных отношений крайне ограничена [1, c. 12].
Как бы то ни было, существование правоотношений с неимущественным содержанием в составе семейных правоотношений, которое невозможно ставить под сомнение, накладывает отпечаток на специфику правового регулирования.
Последнее выражается, собственно, в том, что право не вмешивается в суть этих отношений, а только устанавливает их внешние границы и определяет некоторые императивные запреты, общие меры осуществления личных семейных отношений. Как представляется, все сказанное следует учитывать в ходе дальнейшего реформирования российского гражданского и семейного законодательства.
Список литературы
1. Антокольская М.В. Семейное право. — М., 2002.
2. Бошко В.И. Очерки советского семейного права. — Киев, 1952.
3. Ворожейкин Е.М. Семейные правоотношения в СССР. — М., 1972.
4. Иоффе О.С. Советское гражданское право. — Л., 1965.
5. Кружалова Л.В. Семейное право. — СПб., 2009.
6. Муратова С.А. Семейное право. — М., 2007.
7. Нечаева А.М. Семейное право. — М., 1998.
8. Пчелинцева Л.М. Семейное право России. — М., 2007.
www.sovremennoepravo.ru
Проблемы злоупотребления правом в обязательственных правоотношениях с участием предпринимателей
Одним из ключевых принципов российского гражданского права выступает принцип добросовестности. Вместе с тем, его применение имеет свои особенности в обязательственных правоотношениях с участием предпринимателей. Указанные особенности рассмотрены в настоящей статье.
Ключевые слова: обязательство, кредитор, должник, предпринимательская деятельность, защита прав и законных интересов, добросовестность, злоупотребление правом, обход закона
В Российском гражданском законодательстве провозглашены принципы, в соответствии с которыми должны осуществляться не только обязательства, но способы защиты в случае их нарушения. Среди них особое место занимает принцип добросовестности, установленный статьей 10 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее-ГК РФ) [1], которая гласит, что действия исключительно с намерением причинить вред иному лицу, а также действия в обход закона признаются неправомерными.
Интересно, что цивилистике велись споры о возможности применения указанного принципа в обязательственных правоотношениях. Так, по указанному вопросу высказывался В. В. Кулаков, который отмечал, что в обязательственных правоотношениях управомоченное лицо наделяется правом на конкретные действия от определенного обязанного лица. Следовательно, так как в таком относительном правоотношении четко установлены права и обязанности сторон, злоупотребление не возможно [2, с. 22].
Однако данная позиция представляется не вполне верной. Рассматривая структуру правоотношения, необходимо отметить, что оно состоит из таких элементов, как правомочие совершения определенных действий и правомочие требования такого совершения. При этом первое из них может также состоять из субправомочий заявления требования обязанному субъекту, а также принятия предложенного исполнения [3, с. 12]. Представляется, что именно они несут в себя потенциальный риск наличия злоупотребления соответствующими правами.
Более того, гражданско-правовое обязательство находится в сфере господства частных интересов и усмотрения сторон, что также обуславливает возможность возникновения проблемы злоупотребления своим правом.
Особенности злоупотребления правом в гражданско-правовых обязательствах состоят в том, что такое ненадлежащее правоосуществление направлено не только на причинение вреда другому лицу, но на получение необоснованных преимуществ для управомоченного субъекта. Такие действия приводят к нарушению имущественных интересов обязанного лица.
В случае если суд при разрешении спора обнаружит признаки злоупотребления правом, он на основании ст. 10 ГК РФ наделяется правом по применению такой меры, как отказа в защите права. В качестве форм такого отказа выделяют: отказ в принудительном осуществлении права; отказ в конкретном способе защиты права; лишение правомочий на результат, достигнутый путем недозволенного осуществления права, и другие [4, с. 90].
Следует отметить, что ранее в ст. 10 ГК РФ, устанавливающей пределы осуществления гражданских прав, была установлена такая форма злоупотребления, как действия с намерением исключительно причинить вред другому лицу. Однако в ходе осуществления реформы гражданского законодательства злоупотреблением также стали признаваться действия в обход закона. При этом список форм злоупотреблений не является закрытым. Кроме того, было отмечено, что если злоупотребление повлекло нарушение права субъекта, он вправе потребовать возмещения соответствующих убытков.
При этом, норы, которые составляли ранее содержание указанной статьи, зачастую трактовались судами очень широко как в сфере определения конкретных действия в качестве злоупотребления, так и при установлении последствий, которые несла сторона его допустившее.
В связи с таким расширительным толкованием, когда суды буквально любое непонравившееся действие стороны определяли как недобросовестное поведение, были даны ограничивающие разъяснения высшими судебными инстанциями [5], которые злоупотребление правом рассматривали как исключительный случай. Тем не менее, не смотря на такие разъяснения, применение ст. 10 осуществлялось арбитражными судами повсеместно, при этом обнаруживались все новые формы злоупотреблений. Указанные тенденции нашли свое отражение и в Информационном письме № 127 [6].
Так, в данном обзоре было отмечено, что санкция, которая заключается в отказе в защите права лица, направлена, в первую очередь, не на наказание злоупотребившего субъекта, но на защиту прав потерпевшего от этого лица, что определяет возможность применения ст. 10 ГК РФ, как к истцу, так и к ответчику.
Более того, в ином примере злоупотребление правом обнаружилось в действиях лица по регистрации товарного знака, что стало основанием для признания недействительным решения Роспатента (ответчика по делу) и аннулирования регистрации соответствующего товарного знака. Что интересно, в данном случае лицо, которое по мнение суда злоупотребило своим правом, не только не было истцом по делу, но даже не было привлечено в качестве третьего лица.
Кроме того, в данном информационном письме в качестве последствия злоупотребления правом допускается возможность для суда не только отказать в защите права, но также и признать сделку недействительной. Аналогичное широкое толкование ст. 10 ГК РФ содержится и в доктрине. Так, Н. Б. Щербаков утверждает, что в случае злоупотребления суд может по своему усмотрению применить любую меру защиту из перечисленных в ст. 12 ГК РФ [7, с. 94].
В предпринимательской сфере суды признают совершенно различные действия злоупотреблением правом. Так, суды отмечают, что заключение договора, направленного на нарушение прав и законных интересов кредиторов, является злоупотреблением правом. Кредитор при защите своих прав имеет возможность обратить взыскание на имущество должника. Зачастую должники, стремясь избежать таких негативных имущественных последствий, заключают сделки, влекущие отчуждение его имущества. В одном из таких дел встречный иск о признании договора купли-продажи недвижимого имущества недействительным был удовлетворен, так как заключение спорной сделки, направленной на нарушение прав кредиторов, в частности, имеющей целью уменьшение активов общества и его конкурсной массы путем отчуждения объекта недвижимости третьим лицам, было злоупотреблением гражданскими правами [8].
Еще одно злоупотребление со стороны должника, как отмечают суды, может быть связано с внесением им долга в депозит нотариуса. Так, указанные действия признаются недобросовестным поведением в случае, если не представлены доказательства уклонения кредитора от принятия исполнения. Например, при рассмотрении дела суд отказал в удовлетворении исковых требований о взыскании задолженности и штрафа в соответствии с генеральным договором об операциях на межбанковском рынке, так как истец злоупотребил правом, внеся денежные средства в депозит нотариуса вместо перечисления их на счет ответчика, при этом необоснованно ссылаясь на то, что ответчик уклонялся от принятия исполнения обязательств истцом [9].
Злоупотребление своими правами существует и на стороне кредитора. Например, установление в кредитном договоре необоснованно завышенных процентов при просрочке платежа признается злоупотреблением правом, если потери банка полностью покрываются исходя из ставки обычных процентов [10].
Представляется, что столь широкое толкование нормы имеет корни еще в советской цивилистике, где к лицу, злоупотребившему правом, помимо классического отказа от защиты права применялись и иные меры воздействия. Между тем, в указанный период правовое регулирование указанного института имело свои существенные особенности, поскольку в качестве «осуществления гражданских прав в противоречии с назначением этих прав [11, с.49]» квалифицировались такие действия, которые шли вразрез с господствующей социалистической идеологией. При этом сегодня указанные действия не только не признаются злоупотреблением правом, но даже и просто нарушением обязательств. Так, в качестве злоупотребления в советское время признавалась систематическая сдача в поднаем жилого помещения.
Очевидно, что такое понимание злоупотребления правом не может быть применимо в современных реалиях. На наш взгляд, расширительную практику толкования ст. 10 ГК РФ, выработанную арбитражной практикой, нельзя оценивать положительно. Суды, имея возможность применить ст. 10 ГК РФ, зачастую не пытаются понять сущность возникшего между сторонами правоотношения, а формально признают действия лиц злоупотреблением своими правами. Кроме того, судьи, не ограниченные в выборе последствий, следующих за недобросовестным поведением, зачастую нивелируют применение специальных правил, установленных законом (например, когда в результате злоупотребления суды признают сделку недействительной, игнорируя нормы ГК РФ, устанавливающие для этого специальный порядок). Представляется, в связи с этим, что в настоящее время существует необходимость в разработке критериев и признаков тех действий, которые могут быть квалифицированы в качестве недобросовестного поведения, а также и правовых последствий при их обнаружении.
Таким образом, необходимо сделать следующие выводы. Гражданско-правовое обязательство находится в сфере господства частных интересов и усмотрения сторон, что также обуславливает возможность возникновения проблемы злоупотребления своим правом. При этом, Не смотря на то, что ст. 10 ГК РФ закрепляет достаточно определенные формы злоупотребления правом, а также его последствия, суды квалифицируют действия сторон, особенно в предпринимательской деятельности, чрезмерно широко, подгоняя их под действие названной нормы.
Кроме того, суды также зачастую необоснованно применяют гораздо более широкий круг последствий, чем просто отказ от зашиты права. В связи с указанным считаем, что существует необходимость в разработке критериев и признаков тех действий, которые могут быть квалифицированы в качестве недобросовестного поведения, а также применимых правовых последствий при их обнаружении.
Литература:1. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (с посл. изм. и доп. от 2 февраля 2017 г. № 12 –ФЗ) // Собрание законодательства РФ. 1994. № 32, ст. 3301.
2. Кулаков В. В. Злоупотребление абсолютными и относительными гражданскими правами: проблемы теории и практики // Российское правосудие. 2009. № 5. С. 22–28.
3. Власова А. В. Структура субъективного гражданского права. Ярославль: ЯрГУ, 1998. 112 с.
4. Грибанов В. П. Осуществление и защита гражданских прав / Науч. ред.: Ем В. С.; Редкол.: Козлова Н. В., Корнеев С. М., Кулагина Е. В., Панкратов П. А.. — 2-е изд., стереотип. — М.: Статут, 2001. 315 с.
5. Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 6, Пленума ВАС РФ № 8 от 01.07.1996 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» // Российская газета. № 152, 1996.
6. Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 25 ноября 2008 г. № 127 «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации» // Вестник ВАС РФ. № 2, 2009.
7. Гражданский кодекс Российской Федерации. Постатейный комментарий к главам 1, 2, 3 / Б. М. Гонгало, А. В. Коновалов, П. В. Крашенинников; под ред. П. В. Крашенинникова. – М.: Статут, 2013.190 с.
8. Постановление Президиума ВАС РФ от 02.11.2010 № 6526/10 по делу № А46–4670/2009 // Вестник ВАС РФ. № 2, 2011.
9. Постановление Президиума ВАС РФ от 21.08.2001 № 1194/99 по делу № А40–31479/98–45–448 // Вестник ВАС РФ. № 12, 2001.
10. Постановление Президиума ВАС РФ от 16.12.1997 № 964/97 по делу № 96–9/147 [Электронный источник] Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
11. Научно-практический комментарий к Основам гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик / Авт. кол.: Б. С. Антимонов, Х. Э. Бахчисарайцев, С. Н. Братусь др.; Под ред. С. Н. Братуся и Е. А. Флейшиц. – М.: Госюриздат, 1962. 221 с.
Основные термины (генерируются автоматически): ГК РФ, недобросовестное поведение, суд, действие, злоупотребление, защита, лицо, гражданско-правовое обязательство, предпринимательская деятельность, информационное письмо.
moluch.ru
