Это интересно
- ОКД
- ЗКС
- ИПО
- КНПВ
- Мондиоринг
- Большой ринг
- Французский ринг
- Аджилити
- Фризби
Опрос
Полезные ссылки
РКФ
Все о дрессировке собак
Стрижка собак в Коломне
Поиск по сайту
Дневник Джульетты. Журнал джульетта читать онлайн
Читать онлайн книгу «Джульетта» бесплатно и без регистрации — Страница 5
Развернув карту города, купленную накануне вместе с разговорником, я некоторое время искала адрес, указанный на конверте, и наконец нашла крошечную площадь Кастелларе. Дом Пии Толомеи оказался в самом центре Сиены и контрады Совы, моей исконной территории, недалеко от палаццо Толомеи, где я встречалась вчера с президенте Макони.
Если мне повезет, эта Пия Толомеи по-прежнему живет там же, где и двадцать лет назад, отличается словоохотливостью, мечтает поболтать с дочерью Дианы Толомеи и достаточно крепка рассудком, чтобы помнить о чем.
Площадь Кастелларе походила на маленькую крепость, однако ее не так легко оказалось отыскать. Пару раз пройдя мимо, я наконец поняла, что нужно пройти через крытый переулок, который я сперва приняла за вход в частный двор. Маленький пятачок плотно обступали высокие безмолвные здания. Глядя на закрытые ставни на потемневших стенах, легко было представить, что они как закрылись в Средние века, так и остались до сих пор.
Не будь на углу двух скутеров, полосатой кошки в блестящем черном ошейнике, с важным видом сидевшей на пороге, и музыки, доносившейся из единственного открытого окна, я бы предположила, что дома давно обезлюдели и населены лишь крысами и призраками.
Вытащив конверт, найденный в маминой шкатулке, я еще раз сверила адрес. Согласно карте, я была на месте, но сколько ни ходила от двери к двери, имени Толомеи не нашлось ни на одном из звонков, да и дома с таким номером, как на письме, не было. Чтобы работать здесь почтальоном, подумала я, нужно быть ясновидящим.
Не зная, что предпринять, я начала звонить в двери. Когда я собиралась нажать кнопку четвертого звонка, над головой распахнулись ставни, и женщина что-то прокричала по-итальянски.
В ответ я помахала конвертом:
– Пия Толомеи?
– Толомеи?
– Да! Вы знаете, где она живет? Она все еще проживает здесь?
Женщина показала пальцем на другую сторону крохотной площади, добавив что-то, явно означавшее «попытайся там».
Только тут я заметила в дальней стене современную дверь с вычурной черно-белой дверной ручкой. Когда я нажала на нее, дверь открылась. Я на секунду замерла, не зная, как в Сиене принято вести себя в частных домах. Женщина в окне продолжала громко настаивать, чтобы я входила, – она явно сочла меня редкостной занудой. Ну я и вошла.
– Здравствуйте, – робко сказала я, переступив через порог и очутившись в прохладной темноте. Когда глаза привыкли к полумраку, я разглядела, что стою в холле с необычайно высоким потолком, в окружении гобеленов, картин и старинных вещей, выставленных в застекленных шкафах. Я отпустила дверь и сказала громче: – Есть кто-нибудь? Миссис Толомеи? – Но ответом мне стал лишь тихий звук закрывшейся двери, похожий на вздох.
Не зная, что делать дальше, я двинулась по залу, рассматривая экспозицию. Здесь была целая коллекция длинных вертикальных баннеров с изображениями лошадей, башен и женщин, очень похожих на Деву Марию. Некоторые были очень старые и выцветшие, другие – современные и кричаще-яркие. Только тут до меня дошло, что я нахожусь не в частном доме, а в учреждении вроде музея.
Наконец я услышала звук шагов, и низкий звучный голос нетерпеливо позвал:
– Сальваторе?
Я обернулась как ужаленная, чтобы увидеть нежданного при зрака, появившегося из соседней комнаты, опираясь на костыль. Это был старик лет за семьдесят, а привычная хмурая гримаса делала его еще старше.
– Сальва…
Он остановился как вкопанный при виде меня и буркнул что-то, прозвучавшее довольно негостеприимно.
– Чао! – мажорно сказала я и выставила перед собой письмо, словно распятие перед известным представителем трансильванской знати. – Я ищу Пию Толомеи. Она знала моих родителей. – Я ткнула пальцем себе в грудь: – Джульетта Толомеи. То-ло-меи.
Старик подошел, тяжело опираясь на костыль, и вырвал письмо из моих пальцев. Он подозрительно взглянул на конверт и повертел несколько раз, перечитывая адреса отправителя и получателя.
– Письмо послала моя жена, – сказал он наконец на неожиданно хорошем английском. – Много лет назад. Диане Толомеи. Она была моей… э-э-э… теткой. Где вы его нашли?
– Диана – моя мама, – ответила я неожиданно тонким голосом, мышиным писком прозвучавшим в просторном зале. – Я Джульетта, старшая из близнецов; приехала увидеть Сиену, посмотреть, где она жила. Вы мою маму… помните?
Старик ответил не сразу. Он посмотрел на меня с явным интересом, затем поднял руку и коснулся моей щеки, чтобы убедиться, что я не призрак.
– Малышка Джульетта? – сказал он. – Поди сюда! – Он схватил меня за плечи и заключил в объятия. – Я Пеппо Толомеи, твой крестный.
Я слегка растерялась. Обычно я ни с кем не обнимаюсь, потому что так делает Дженис, но этот симпатичный старикан мне понравился.
– Простите за бесцеремонное вторжение… – забормотала я и замолчала, не зная, как продолжать.
– No-no-no-no-no! – сразу отмел мои извинения Пеппо. – Я счастлив, что ты здесь! Давай я тебе музей покажу! Это музей контрады Совы. – Он не знал, откуда начать экскурсию, и живо прыгал на своем костыле, прикидывая, что мне показать, однако, заметив выражение моего лица, спохватился: – Нет! Ты не хочешь смотреть музей, ты хочешь говорить! Да, нам надо поговорить! – Он взмахнул руками, чуть не свалив какую-то скульптуру своим костылем. – Я должен все услышать. Моя жена… мы обязательно должны пойти к ней. Она будет так счастлива! Она дома. Сальваторе! Ну где же он?..
Через десять минут я пулей вылетела с площади Кастелларе, сидя на заднем сиденье красно-черного скутера. Пеппо Толомеи усадил меня на скутер с галантностью фокусника, помогающего своей прелестной молодой ассистентке забраться в ящик, который он намерен распилить пополам, и как только я крепко ухватила его за подтяжки, мы вылетели через узкий крытый проход, чудом никого не сбив.
Пеппо решил немедленно запереть музей и познакомить меня со своей женой Пией и всеми, кто окажется дома. Я с радостью приняла приглашение, полагая, что он живет где-нибудь за углом. Но когда мы пролетели по улице Корсо мимо палаццо Толомеи, я поняла, что ошиблась.
– Далеко еще? – проорала я на ухо водителю.
– Нет-нет-нет! – ответил Пеппо, едва разминувшись с мужчиной, катившим старика в инвалидном кресле. – Не волнуйся, всех созовем и как следует отметим воссоединение семьи.
Возбужденный, взволнованный, он с жаром принялся описывать мне родственников, с которыми я скоро познакомлюсь, хотя я едва слышала его сквозь ветер. Он настолько увлекся, что даже не заметил, как, проезжая палаццо Салимбени, мы заставили не то что расступиться, а отскочить в сторону группу охранников.
– Ух ты! – воскликнула я, прикидывая, понимает ли Пеппо, что семейную пирушку нам, возможно, придется устраивать в каталажке. Но охранники не сделали попытки нас задержать, лишь проводили тяжелым взглядом, словно собаки на коротком поводке пушистую белку, нагло переходящую дорогу.
Один из них был крестник Евы-Марии, Алессандро, и я почти уверена – он меня узнал, потому что дважды посмотрел на мои заметно удлинившиеся ноги, видимо гадая, куда подевались шлепанцы.
– Пеппо! – крикнула я, дернув кузена за подтяжки. – Я не хочу попасть в тюрьму!
– Не волнуйся. – Старик свернул за угол и прибавил скорость. – Я езжу слишком быстро для полиции.
Через несколько секунд мы вылетели в старинные городские ворота, как пудель в обруч, и попали прямо в жаркие объятия чудесного, спелого тосканского лета.
Разглядывая окружающий пейзаж из-за плеча Пеппо, я очень хотела испытать что-то похожее на возвращение домой или хоть почувствовать что-нибудь смутно знакомое, но все вокруг меня казалось новым: теплые волны запахов трав и пряностей, лениво перекатывающиеся пологие холмы и даже незнакомая нотка в одеколоне Пеппо, абсурдно привлекательная, учитывая обстоятельства.
Впрочем, много ли мы помним о первых трех годах жизни? Иногда мне удавалось вызвать воспоминание, как я обнимаю чьи-то голые ноги, явно не принадлежавшие тетке Роуз, а еще мы с Дженис хорошо помнили большую стеклянную вазу, полную винных пробок, но трудно было сказать, где все это происходило. Когда мы принимались вспоминать раннее детство, всякий раз возникала путаница.
– Сто процентов, шаткий ломберный столик был в Тоскане, – настаивала Дженис. – Где еще ему быть? У тетки никогда ничего подобного не водилось.
– Тогда как объяснить, – возражала я, – что именно Умберто тебя отшлепал, когда ты этот столик опрокинула?
Этого Дженис объяснить не могла и неохотно бурчала:
– Значит, это был кто-то другой. В два года мужчины еще кажутся одинаковыми. – И фыркала: – Черт, да, по мне, они до сих пор на одно лицо!
В юности я часто фантазировала о возвращении в Сиену и внезапном озарении, когда вспомню все о своем детстве. Но, оказавшись здесь, бродя по узким улочкам и ничего не узнавая, я начала опасаться, что жизнь вдали от родных мест высушила важную часть моей души.
Пия и Пеппо Толомеи жили на ферме в маленькой долине, окруженной виноградниками и оливковыми рощами. Невысокие холмы обступали усадьбу со всех сторон, и прелесть мирного уединения с успехом возмещала отсутствие видов. Дом отнюдь не блистал роскошью: из трещин в желтых стенах росли сорняки, зеленые ставни нуждались в более серьезном ремонте, чем покраска, черепичная крыша грозила обвалиться не то что от грозы, но даже от очередного чиха обитателей дома, но ползучие виноградные лозы и с умом расставленные цветочные горшки хорошо маскировали упадок и разрушение и делали усадьбу очаровательной.
Поставив скутер и подхватив костыль, прислоненный к стене, Пеппо повел меня прямо в сад. Там, в тени дома, на табурете сидела его жена Пия в окружении своих внуков и правнуков, как не имеющая возраста богиня плодородия в окружении нимф, и учила их плести косы из свежего чеснока. Пеппо лишь с пятой попытки удалось ей объяснить, кто я и почему он меня привел, но когда Пия все же осмелилась поверить своим ушам, она втиснула ступни в шлепанцы, встала с помощью своей свиты и заключила меня в слезные объятия.
– Джульетта! – воскликнула она, прижав меня к груди и одновременно целуя в лоб. – Che meraviglia! Это чудо!
Ее радость казалась такой искренней, что мне стало стыдно. Утром я пришла в Музей Совы вовсе не в поисках давно потерянных крестных – я и представить не могла, что у меня есть крестные, которые будут счастливы видеть меня живой и здоровой. Я была невероятно растрогана их неподдельной радостью и вдруг поняла, что до сих пор мне еще нигде не были по-настоящему рады, даже дома. По крайней мере, когда рядом ошивалась Дженис.
Через час дом и сад наполнились людьми и провизией, словно вся толпа ожидала за углом – местная деликатность – повода чего-нибудь отпраздновать. Были тут и родственники, и друзья, и соседи Пии и Пеппо, и все в один голос заявляли, что хорошо знали моих родителей и гадали, что же случилось с их дочками-близняшками. Никто не сказал напрямую, но я догадалась, что тетка Роуз налетела коршуном и забрала Дженис и меня против желания остальных Толомеи (дядя Джим имел связи в Госдепартаменте), и мы бесследно исчезли, к огромному огорчению Пии и Пеппо, наших, как ни крути, крестных родителей.
– Но это все в прошлом! – повторял Пеппо, похлопывая меня по спине. – Теперь ты здесь, и мы можем наконец поговорить.
Трудно было решить, с чего начинать: столько вопросов ждало ответа, столько лет – отчета, плюс нужно было как-то объяснить отсутствие моей сестрицы.
– Она занята и не смогла приехать, – соврала я, отводя глаза, – но обязательно наведается к вам в самом скором времени.
Дело усложнялось тем, что мало кто из гостей говорил по-английски и каждый вопрос мне растолковывала третья сторона, но все держались так дружелюбно и тепло, что даже я через некоторое время немного расслабилась и стала вести себя свободнее. Пусть мы не понимали сказанного друг другом, но улыбки и кивки были красноречивее слов.
Вскоре Пия вышла на террасу с фотоальбомом и принялась показывать мне свадебные фотографии моих родителей. Не успела она открыть альбом, как вокруг нас собрались другие женщины и принялись наперебой дополнять ее рассказ и помогать переворачивать страницы.
– Вот! – Пия указала на большое парадное фото. – Твоя мама в моем венчальном платье. Какая все-таки прелестная пара!.. А это твой двоюродный братик Франческо…
– Подождите! – Я попыталась удержать ее руку, но тщетно. Пия, видимо, не понимала, что я не помню отца и никогда не видела его фотографий, а единственный снимок моей матери, стоявший на рояле тетки Роуз, был сделан на школьном выпускном вечере.
Альбом Пии стал для меня неожиданностью, и не столько потому, что мама была на солидном сроке беременности (живот выпирал под свадебным платьем), но оттого, что наш отец оказался каким-то древним старцем. Конечно, ему было не сто лет, но по сравнению с мамой, молоденькой выпускницей колледжа, бесенком с ямочками на щеках, он походил на Авраама из моей детской Библии с иллюстрациями.
Однако они выглядели счастливой парой, и хотя снимков с поцелуями не нашлось, почти на всех фотографиях наша мама висла на руке супруга, глядя на него с обожанием. Поэтому спустя некоторое время я, пожав плечами, скрепя сердце предположила, что в этом благословенном солнечном краю прожитые годы не ложатся на мужчин тяжким бременем.
Женщины, столпившиеся вокруг, подтвердили мою мысль: ни одна из них явно не считала такой брачный союз сколько-нибудь странным. Насколько я поняла по их мелодичной итальянской скороговорке, обсуждали в основном свадебное платье, вуаль и сложное генеалогическое родство каждого гостя с моим отцом и с самими собой.
После свадебных фотографий настал черед фоторепортажа с наших крестин, но папы с мамой на них почти не было. На снимках Пия держала младенца: либо Дженис, либо меня – узнать было невозможно, а сама Пия не помнила, – а Пеппо гордо нес на руках другого. Крестили нас, оказывается, дважды: первый раз в церкви, а второй – снаружи, под солнцем, в купели контрады Совы.
– Такой был хороший день, – вспоминала Пия с грустной улыбкой. – Ты и твоя сестричка стали маленькими civettini, совятками. Очень жаль, что… – Она не договорила, но закрыла альбом очень нежно. – Как давно это было… Иногда мне кажется – неправда, будто время хороший лекарь… – Тут ее прервала какая-то суматоха в доме. Кто-то нетерпеливо несколько раз громко позвал ее по имени. – Пойдем. – Пия поднялась, отчего-то встревожившись. – Это, должно быть, Нонна.
Бабуля Толомеи, которую все называли Нонной, жила у одной из своих внучек в центре Сиены, но сегодня ее позвали на ферму, чтобы познакомить со мной. Поездка явно не входила в ее планы сегодня. Она стояла в коридоре, одной рукой раздраженно поправляя свое черное кружево, а другой тяжело опираясь на внучку. Будь я такой же язвительной, как Дженис, с ходу назвала бы Нонну идеальной моделью для сказочной ведьмы. Клянусь, ей только вороны на плече не хватало.
Пия стремительно помчалась приветствовать старуху, с ворчанием позволившую расцеловать себя в обе щеки и отвести в любимое кресло в гостиной. Несколько минут Нонну устраивали с наивозможнейшим комфортом – принесли подушки и обложили ими почтенную матрону, а из кухни прибежали со специальным лимонадом, который был немедленно забракован и тут же заменен новым, на этот раз с ломтиком лимона на кромке бокала.
– Нонна – твоя тетка, – шепнул мне на ухо Пеппо. – Младшая сестра твоего отца. Пойдем, я тебя представлю.
Он поставил меня перед старухой по стойке «смирно» и в приподнятом тоне объяснил ситуацию по-итальянски, явно ожидая признаков радости на ее лице.
Но Нонна даже не улыбнулась. Как Пеппо ни уговаривал, даже умолял ее разделить всеобщее ликование, ничто не убедило старуху усмотреть толику приятного в моем присутствии. Он даже подвел меня вплотную, чтобы бабка меня хорошенько рассмотрела, но то, что разглядела во мне новоявленная тетя, заставило ее помрачнеть еще сильнее. Не успел Пеппо оттащить меня на безопасное расстояние, как она подалась вперед и прошипела что-то, чего я не поняла, зато остальные замерли от неловкости.
Пия и Пеппо буквально эвакуировали меня из гостиной, рассыпавшись в извинениях.
– Прости нас, ради бога, – как заведенный повторял Пеппо, от стыда не решаясь поднять на меня глаза. – Не понимаю, что на нее нашло. Из ума выжила, не иначе!
– Не беспокойтесь, – отвечала я, не в силах волноваться от переизбытка эмоций. – Я не виню ее за недоверие. Все это так неожиданно даже для меня…
– Давай-ка прогуляемся, – предложил все еще расстроенный Пеппо. – И вернемся попозже. Я покажу тебе могилы.
Местный погост оказался уютным сонным оазисом, разительно отличавшимся от других кладбищ, где мне доводилось бывать. Это был лабиринт белых, отдельно стоящих стен без крыши, сверху донизу покрытых мозаикой ниш для захоронений. Сплошные имена, даты и фотографии упокоившихся за мраморными плитами и медные кольца, державшие вместо выбывшего из строя хозяина цветы, принесенные посетителями.
– Вот. – Хромая, Пеппо опирался на мое плечо, но это не помешало ему галантно открыть скрипучую железную калитку в маленький склеп рядом с главной аллеей. – Это часть… э-э-э… гробницы Толомеи. Старая, большая часть под землей, но туда уже не ходят. Здесь, наверху, лучше.
– Как красиво. – Я переступила порог маленькой комнаты, оглядывая множество мраморных табличек и букет свежих цветов на алтаре. Маленькая свеча ровно горела в лампадке красного стекла, показавшейся мне смутно знакомой. Видно было, что за склепом Толомеи тщательно ухаживали родственники. В душу закралось чувство вины, что я здесь одна, без Дженис, но я поспешила его подавить. Будь сестрица здесь, наверняка испортила бы трогательный момент язвительными комментариями.
– Здесь твой отец, – показал Пеппо. – А рядом твоя мать. – Он замолчал, погрузившись в воспоминания. – Она была такой молодой… Я думал, она намного меня переживет.
Со стесненным сердцем я смотрела на две мраморные таблички – все, что осталось от профессора Патрицио Сципионе Толомеи и его жены, Дианы Ллойд Толомеи. Всю жизнь родители были для меня смутными, чуть ли не пригрезившимися тенями, и я никогда не думала, что когда-нибудь окажусь к ним так близко – физически, разумеется, – как сейчас. В фантазиях о путешествии по Италии мне отчего-то не приходило в голову, что мой первейший долг по приезде в страну – навестить могилу родителей, и меня охватила горячая благодарность Пеппо, который без подсказки сделал то, что было необходимо.
– Спасибо, – тихо сказала я, сжав его руку, опиравшуюся на мое плечо.
– Их смерть стала огромной трагедией, – сказал он, покачав головой. – Все записи Патрицио погибли в огне. У него была прелестная ферма в Малемаренде – все пропало. После похорон твоя мать купила маленький дом возле Монтепульчано и поселилась там с тобой и твоей сестрой, но она уже никогда не была прежней. Каждое воскресенье она носила цветы на его могилу, но, – он вытащил из кармана носовой платок, – никогда больше не изведала счастья.
– Подождите. – Я тупо смотрела на даты смерти на табличках. – Отец умер раньше матери? Они же вроде погибли одновременно… – Еще не договорив, я сообразила, что отец погиб больше чем за два года до мамы. – Так вы говорите, пожар?..
– Кто-то… Нет, я не должен этого говорить! – Пеппо нахмурился от досады на самого себя. – Произошел пожар, ужасный пожар. Усадьба твоего отца сгорела полностью. Диане повезло – в тот день она была в Сиене, ходила с вами по магазинам. Это была огромная трагедия. Я думал, Господь простер над Дианой оберегающую длань, но два года спустя…
– Дорожная авария, – пробормотала я.
– Ну да… – Пеппо поковырял пол мыском ботинка. – Я не знаю, что произошло на самом деле, и никто не знает, но я тебе кое-что скажу… – Он впервые поднял на меня глаза. – Я всегда подозревал, что к этому приложили руку Салимбени.
Я не знала, что сказать. Мне вспомнилась Ева-Мария и ее чемодан одежды. Она была так добра, так искренне предлагала дружбу…
– Был такой молодчик, – продолжал Пеппо. – Лучано Салимбени. Отъявленный негодяй. Ходили слухи. Я не хочу… – Пеппо нервно взглянул на меня. – Пожар. Пожар, в котором погиб твой отец. Поговаривали, что это был поджог, вроде кто-то хотел его убить и уничтожить его записи. А какой красивый дом пропал!.. Так вот, кажется, твоя мать что-то спасла из огня. Что-то важное. Документы. Она боялась говорить об этом, но после пожара начала задавать странные вопросы…
– О чем?
– О самом разном. Я не знал ответов. Она спрашивала меня о Салимбени, о подземных ходах, хотела найти могилу, как-то связанную с эпидемией чумы…
– Бубонной чумы?!
– Да, которая в тысяча триста сорок восьмом году выкосила чуть не всю Сиену. – Пеппо откашлялся, справляясь с неловкостью. – Понимаешь, твоя мать верила, что над Толомеи и Салимбени висит старинное проклятие, и пыталась узнать, как его снять. Она была одержима этой идеей. Хотелось ей верить, но… – Пеппо оттянул ворот, словно ему вдруг стало жарко. – Она была непреклонна. Она считала, что все мы прокляты: смерть, разорение, несчастные случаи, чума на оба ваши дома – так она повторяла. – Пеппо глубоко вздохнул, переживая заново болезненные воспоминания прошлого. – Она постоянно цитировала Шекспира, вообще очень серьезно относилась к «Ромео и Джульетте», считала, что все это случилось здесь, в Сиене. У нее была на этот счет своя теория… – Пеппо снисходительно покачал головой. – Не знаю, я не профессор. Мне известно лишь о существовании молодчика Лучано Салимбени, который охотился за сокровищем.
Не удержавшись, я живо спросила:
– Каким сокровищем?
– Да кто ж его знает? – всплеснул руками Пеппо. – Твой отец головы не поднимал, читая старые легенды, бредил потерянными сокровищами. Твоя мать сказала мне однажды о… Как же она это назвала? А, «Глаза Джульетты». Не знаю, что она имела в виду, но, по-видимому, это большая ценность, и именно за ней охотился Лучано Салимбени.
Я сгорала от желания узнать больше, но Пеппо выглядел очень измученным, почти больным. Он пошатывался и все хватал меня за руку, пытаясь удержать равновесие.
– На твоем месте, – продолжил он, – я был бы очень, очень осторожен. И не доверял никому по фамилии Салимбени. – Увидев выражение моего лица, он нахмурился: – Ты думаешь, я pazzo… сумасшедший? Вот мы стоим у могилы молодой женщины, безвременно нас покинувшей. Она была твоей матерью. Кто я такой, чтобы говорить тебе, кто ее убил и почему? – Его рука на моем плече сжалась. – Она мертва. Твой отец мертв. Это все, что я знаю. Но мое старое сердце Толомеи подсказывает, что ты должна быть очень осторожна.
Старшеклассницами мы с Дженис участвовали в школьном спектакле. Так совпало, что в тот год ставили «Ромео и Джульетту». После проб Дженис утвердили на Джульетту, а мне досталась роль дерева в саду Капулетти. Разумеется, сестрица основное внимание уделяла красоте ногтей, а не заучиванию строф, и всякий раз, когда мы репетировали сцену на балконе, я шепотом подсказывала ей первые слова каждой реплики – все равно торчала на сцене с ветками вместо рук.
В вечер премьеры Дженис особенно жестоко дразнила меня, насмехаясь над коричневым гримом, и выхватывала листья из моих волос – сама-то она выглядела куколкой с золотистыми косами и розовыми щеками, поэтому к сцене на балконе у меня не только пропала охота подсказывать бездельнице, но появилось жгучее желание как следует ее подставить. Когда Ромео спросил: «Так чем поклясться?» – я прошептала: «Тремя словами!» И Дженис повторила как попугай: «Тремя словами! Желаю доброй ночи сотню раз!», чем совершенно сбила Ромео с толку, и сцена получилась скомканной.
Позже, изображая канделябр в спальне Джульетты, я заставила Дженис проснуться рядом с Ромео и тут же выпалить: «Уж день давно, нет, милый, уходи!», что задало неверный тон всей нежной сцене. Нет нужды говорить, что после спектакля Дженис гонялась за мной по всей школе, осатанело вопя, что ночью сбреет мне брови. Поначалу я от души веселилась, но в конце концов сестрица заперлась в школьном туалете и прорыдала целый час; даже мне стало не до смеха.
Далеко за полночь, когда я в гостиной разговаривала с теткой Роуз, боясь заснуть и рисковать бровями, вошел Умберто, неся на подносе бутылку кагора и два бокала. Странно, но тетка даже не заикнулась, что мне еще рано пить вино.
– Значит, тебе нравится эта пьеса? – спросила Роуз. – Ты, похоже, знаешь ее наизусть.
– Не то чтобы нравится, – призналась я, пожав плечами и мелкими глотками отпивая вино. – Просто она… застряла в голове и не идет из мыслей.
Тетка медленно кивнула, смакуя кагор.
– Твоя мать тоже знала наизусть «Ромео и Джульетту», была просто одержима этой пьесой…
Я затаила дыхание, боясь спугнуть теткино настроение. Я ожидала услышать о маме еще что-нибудь, но так и не дождалась. Тетка Роуз подняла глаза, нахмурилась, кашлянула и сделала еще глоток. На том разговор и кончился. Это было единственным, что Роуз сама, без расспросов, открыла мне о матери. Я из мести ничего не сказала Дженис. Одержимость шекспировской пьесой осталась маленькой тайной между мной и мамой, как и мой тайный страх умереть, как мама, в двадцать пять лет.
Как только Пеппо высадил меня перед отелем «Чиусарелли», я зашла в ближайшее интернет-кафе, открыла «Гугл» и набрала «Лучано Салимбени». От меня потребовалось множество непростых трюков вербальной акробатики, чтобы придумать сколько-нибудь подходящую фразу для поиска. Лишь спустя по меньшей мере полтора часа досадных осечек с итальянским языком я узнала, что, во-первых, Лучано Салимбени давно мертв, во-вторых, он был, как мы говорим, плохим парнем, чуть ли не серийным убийцей, а в-третьих, состоял в каком-то родстве с Евой-Марией Салимбени. В-четвертых, с автомобильной аварией, в которой погибла моя мать, действительно было нечисто, и Лучано Салимбени объявили в розыск с целью снятия свидетельских показаний по этому делу.
Я распечатала все страницы, чтобы позже перечитать со словарем. Поиск мало что дал сверх того, что Пеппо рассказал в склепе, но, по крайней мере, я убедилась, что мой пожилой кузен ничего не придумал: около двадцати лет назад в Сиене действительно находился на свободе опасный тип Лучано Салимбени.
Я немного приободрилась, узнав, что он мертв. Значит, Лучано Салимбени ни под каким видом не мог быть давешним занюханным преследователем в спортивном костюме, который провожал меня из палаццо Толомеи, пожирая глазами пакет с маминой шкатулкой.
Затем мне в голову пришло поискать «Глаза Джульетты». Естественно, ни один результат не имел ничего общего с легендарными сокровищами. Почти все ссылки были околонаучными дискуссиями о значении глаз в творчестве Шекспира. Я добросовестно прочитала пару отрывков из «Ромео и Джульетты», пытаясь разгадать их тайный смысл.
В твоих глазах страшнее мне опасность,
Чем в двадцати мечах.
Ну, подумала я, если этот негодяй Лучано Салимбени действительно убил мою мать из-за дорогостоящего артефакта под названием «Глаза Джульетты», тогда реплика Ромео – чистая правда: какова бы ни была природа этих таинственных глаз, они потенциально опаснее любого оружия. Следующий отрывок был сложнее, чем расхожая цитата:
Прекраснейшие в небе две звезды
Принуждены на время отлучиться,
Глазам ее свое моленье шлют —
Сиять за них, пока они вернутся.
Но будь ее глаза на небесах,
А звезды на ее лице останься, —
Затмил бы звезды блеск ее ланит,
Как свет дневной лампаду затмевает;
Глаза ж ее с небес струили б в воздух
Такие лучезарные потоки,
Что птицы бы запели, в ночь не веря.
Я обдумывала эти строки всю дорогу по виа дель Парадизо. Ромео явно пытался сделать Джульетте комплимент, сказав, что ее глаза подобны сияющим звездам, но выразился довольно чудно. По-моему, не самая удачная мысль кадрить девушку, живописуя, на что она была бы похожа без глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9
www.litlib.net
Роман «Дневник Джульетты» – читать онлайн
ЛЮБОВЬ – безпощадная ТВАРЬ!!!
Она не выбирает свои жертвы и косит ВСЕХ без разбору, словно венерическая зараза.
Первые симптомы этой болезни, как правило, сопровождаются приятными ощущениями, и наивные люди безрассудно бросаются в их волны, не подозревая, что их ждет дальше.
ЛЮБОВЬ постоянно сопровождает ее верная спутница и подруга по имени БОЛЬ. Вам обязательно придется познакомиться, так как с каждой заветной и сладкой инъекцией любви Вы получите щедрую порцию жгучей и невыносимой боли. Так было и будет всегда!!!
Все мы приговорены к испытанию Любви, испытанию страшному и коварному. Каждого из нас ждет своя особая мука. Некоторым будет суждено вынести любовные пытки, некоторым – нет…
Но и те, кому посчастливилось выжить, станут мучаться вечно, ибо каждого из них Любовь пометит своим раскаленным клеймом….
Этот дневник является автобиографическим…это краткое отражение моего прошлого…истории из моей жизни…для кого-то это просто рассказ…для кого-то поучительная сказка…для кого-то…. любовный роман….., а для меня это крик души…..который заставил написать свой маленький, до боли пронизывающий до кончиков пальцев период…это всё для вас….!!!
2000 г.
Я поняла, что такое любовь, когда мне было 15 лет…. я училась в 10 классе……Никто не мог повлиять на меня так, как ОН…. Я училась, стремилась быть всегда лидером, что не всегда хорошо, что очень часто мешает жить…. Боролась за любовь…Он был старше на 9 лет…. и сразу у нас появилось много общего.. Он преподавал в школе учителем физкультуры…но было огромное НО…. он был женат…. и маленькая дочь…. Начались тайные встречи…. что просто заводило и придавало всему этому бешеную романтику…. Казалось бы… – это только встречи…ничего большего……..чуть позже я поняла что не могу жить без него……. Друзья были всегда рядом, и…. советы были не из приятных…. позабыть навсегда…….!!!Решила бороться…послушала только себя…я смогу…..я буду с ним…если захочу…!!! Упрямству не было предела…. детская выскочка… – хочу так – как мне нужно!! И будет так!! Слушала своих друзей, но не слышала…..делала по-своему…. но по сей день не жалею…
2002 г. – 2006 г.
Потом его развод…..моя учеба в другом городе…..каждый день мысли только о нём….,а когда были вместе, только ругались, он очень грубый…. к чему я привыкла…. заставил.
Но не было этого чувства с противоположной стороны…..НЕ БЫЛО…. и не могло быть…. потому что однажды обжегся…Я стремилась испытать жар его страсти и насладиться головокружительным теплом его ленивой улыбки…. Я тянулась к нему, как прелестные мотыльки тянутся к убийственному пламени…. я писала стихи…. я болела им…..а он наслаждался тем, что ЕГО любят…мы ушли друг от друга никому ничего не сказав…. я боролась……и устала…..устала и уехала за границу…… чтобы не видеть, не слышать, просто уйти от него навсегда……и я сделала это…. захотела и сделала! Но были звонки…я звонила ему…..но я его не видела, и это придавало моим испытаниям сил…. Появились другие мужчины…. но ни один не был таким как Он…. сногсшибающее телосложение, целый океан общего, красивый мужчина из моего романа.. 6 лет Он был в моей жизни…..и его не стало, когда я задалась целью прекратить это ребячество и полюбить СЕБЯ…Потом поняла что ненавижу мужчин….
Я не разлюбила тебя. Просто впервые я полюбила....СЕБЯ!
Любовь…. а зачем она нужна???? Чтобы рушить сердца….. Чтобы разрушать жизни? Ведь проще без неё…Сердечко спокойно стучит без лишних колебаний……нет груза, который сжимает тебя при каждом игнорировании любимого человечка…. Нет лишних проблем…и нет чувств…. Как бы всё было легко, если бы была возможность заморозить чувства, закрыть на замок сердце, перестать любить…. просто перестать…Боюсь снова полюбить, потому что знаю, какую боль мне это принесет…Даже не осознавая этого…мне её причинят, оставят раны, или вовсе разобьют моё сердечко…Это немыслимая боль…Она убивает, но…не сразу…Постепенно…. медленно…. и мучительно…Перестаёшь ощущать реальность, впадая в воспоминания прошлого…Из этого состояния сложно выйти неповрежденным…для восстановления нужен огромный кусок времени, который тебе не хотят давать, как и второй шанс, сделать всё по-другому…. Зачем всё это? Почему человек не может обойтись без этого? Почему так нельзя? И зачем я вообще человек, способный на это страшное чувство?? Я его ненавижу……Я не хочу любить…
Хотела умереть……ведь смерть ничего не просит взамен…..
Депрессия…..страх полюбить вновь…..
Смысл жизни – обойти то мелочное и призрачное, что мешает быть свободной и счастливой!
Всё это происходило со мной с максимальной скоростью, я ничего не успевала воспринимать…..Мысль о том – что он всё равно когда-нибудь вернется, не покидала меня…..Я верила в это……но совсем не думала…что это произойдет так скоро…….
2006 г.
Закончила 4 курс и устроилась на работу…. Первые дни была вся в делах…. знакомство со всем коллективом и с работой……ЕГО я не заметила……. потому что…это была для меня маленькая серенькая мышка, ……но…мне так только показалось……В первый же день я встретила ЕГО…. и ничего не заметила……Дни летели, но…иногда я думала о своём прошлом…. Друзья, подруги, работа – всё это помогало мне жить…. и веселиться…
А тут откуда не возьмись…появился Он…..новая пассия…. на 9 лет старше…служебный роман… инициатива исходила только от него……..ИСТОРИЯ ПОВТОРЯЕТСЯ…..
Каждый день эти глазки…..такой тонкий пронизывающий взгляд…. но…я ничего не почувствовала……видимо понимала…. что второй я быть НЕ ХОЧУ…. уже несколько лет он был занят другой женщиной…..но не женат…..что помогло освежить мои мысли…
Легкий флирт…. подумала Я…не больше….
Никого никогда я так больше не полюблю…. я в этом была уверена…..
Может ТАК и никогда……Но по-другому – МОЖНО!!!!!!
Каждый вечер мы проводили вместе…..вновь ТАЙНЫЕ встречи, …что заводило меня и заставляло погрузиться в мир приключений…. Я хотела всё больше и больше с каждым днем…. Я сказала ЕМУ, что забыла с НИМ своё ПРОШЛОЕ, …что мне хорошо с ним…. Мне не хотелось хоть что – то скрывать от него!!!! Меня разрывало на мелкие части с приближением вечера!!Я ждала вечера!!! Он смог……. смог заставить меня забыть ПРОШЛОЕ……. ничего не делая….
Пора забывать и ЭТОГО…подумала Я….
День без него……. два….. – больше не выдерживала….. – ЧТО ЖЕ ЭТО???? Что со мной происходит!!!!!! Кто здесь????? Кто посмел ворваться в мою душу без разрешения????
ОН……он появился в моей жизни совсем неожиданно…. как и исчез…
Жизнь-это улыбка, даже когда по лицу текут слезы...
Опять мой характер – хочу, чтобы было так….!!!!!А не будет так…..звучал голос с противоположной стороны!!! Я подалась в сравнения… – кто же лучше????!!! А никто…..и любовь разная….. Одного я любила только лишь душой…..а другого – и душой и телом…..полная идиллия …..но…..НЕ СУДЬБА…Мы расстались …. так же непонятно, как и встретились…..ОН сделал мне ОЧЕНЬ больно…так ещё меня никто никогда не шокировал…..Однажды я своими глазами увидела его женщину…..УЖЕ беременную…. Уже на пол пути к появлению младенца…Не знаю, что тогда меня поддержало, …может подруги…..в тот момент я ничего не понимала, боль душу жгла, и беспокоил один только вопрос…почему он ничего не сказал!!!! Почему молчал…. почему проводил со мной время, когда уже знал, что будет отцом!!! Ничего я не понимала…а может и не хотела понимать…. Лучше бы я ушла первой, если бы узнала что у него будет ребенок…. Получилось именно так…Через совсем короткий промежуток времени МЫ встретились…я НИЧЕГО не спросила у него…..мне было больно ворошить наболевшее…только лишь сказала…. ТЫ СДЕЛАЛ МНЕ БОЛЬНО……а в ответ тишина…ОН понимал всё…. но делал так – как подсказывало сердце…Для меня он очень нежное, теплое, светлое существо…..ОН для меня всё!
В каждом положении отыщется что-нибудь утешительное, если хорошо поискать....
Я любила его таким, какой он есть, даже за его недостатки…И как-то утром я встала…. был солнечный день…пришла на работу и вижу…. – счастливое лицо состоявшегося отца…. С этого дня я училась жить без него….
Вот и все, опускаю ресницы,
Словно занавес на сцене моей.
Я сегодня закончила драму
По сценарию жизни своей.
Это письмо было адресовано ЕМУ…..
Ещё люблю...
«…Я не понимаю себя, я не понимаю этот мир. Все было так хорошо и вдруг свалилось прямо мне на голову. Прошло несколько дней, а я все еще не могу забыть тебя.
Мы расстались, но когда я вижу тебя, у меня возникает ощущение, что мы все еще вместе. Мы все так же относимся друг к другу, продолжаем смеяться вместе, смотря друг на друга и не понимая самих себя, осталось ли еще что-то в наших сердцах... Не знаю, как у тебя, но в моем сердце все еще горит тот огонек, который ты разжег во мне при нашей первой встрече в холодную осень, но с каждым днем он начинает затухать все быстрее и быстрее. Возможно, скоро от него ничего не останется, пройдет все, но я все равно никогда не забуду этот год, это лето, которые мы провели вместе. Когда ты рядом, я смотрю на тебя и ничего не понимаю: с одной стороны нас ничего не соединяет больше, а с другой – будто всю жизнь я провела с тобой и без тебя больше не смогу. Смотрю на твои губы, которые когда-то целовали меня, на твои глаза, которые смотрели на меня влюблено, на твои руки, которые когда-то прикасались к моему телу. Все это еще осталось со мной. Смотря на тебя, я осознаю, что наверно все еще люблю тебя!
Но я не понимаю другого… Почему, когда мы вместе, я начинаю ненавидеть тебя, я просто сама иду на ссору?! Но возвращаясь домой или гуляя по улице в одиночестве, задумываюсь и понимаю, что сделала глупость, осознаю, что поругавшись раз, два... мы просто отдаляемся друг от друга.
Я помню, как весело мы проводили вместе время, с друзьями, вдвоем. Ходили гулять, были у моря, валяясь на кровати... Как было здорово! Как приятно все это вспоминать! Я вспоминаю сейчас те вечера, когда мы были вместе: веселые лица друзей, пиво, хорошая музыка… Помню и тебя в тот вечер, когда мы дразнили друг друга поцелуями, ты щекотал меня и вдруг... И вдруг ты замер, посмотрел мне в глаза и, поцеловав, сказал, что Света ушла уже…. Это был самый счастливый день в моей жизни, я полюбила жизнь еще больше после того, как ты попал в нее. Я каждый день думала о тебе, вспоминала тот вечер, каждую минуту, проведенную вместе... Но я боялась... Я боялась того дня, когда все рухнет. И вот этот день наступил. Ты сделал то, чего я не хотела... Я плакала, и плакала сильно. За всю ночь я выплакала почти всё. Все наши отношения разбились в дребезги, как стекло, осколки в которого разлетелись далеко, по разные стороны. Каждый осколок будет счастливым и грустным моментом, проведенным вместе. Эти осколки будет трудно собрать. Они будут резать мне руки, а так же мое сердце. Иногда я собираю по несколько таких частичек и погружаюсь в воспоминания. Даже идя через эти муки и эту боль, я готова собрать все, либо начать заново нашу с тобой жизнь, только помоги мне, если ты сам этого хочешь...
Однако жить надо дальше... Но я не знаю как! А как, если в моей жизни не будет тебя? Твоего задорного смеха, твоих шуток, да и просто тебя... Когда ты рядом- я начинаю ненавидеть тебя, когда ты далеко- я волнуюсь за тебя, скучаю. А почему? Ответ: "Я сама не знаю! "…потому что люблю……………. ».
«Самая сильная любовь — та, которая не боится проявить слабость…»
Прошло время, но я все равно не могла забыть его…Это второе письмо…..которое НИКОГДА не попадет в его руки….
«…Закрываю глаза и снова твой образ… И как не смешно и наивно, но снова дождь… Так трудно смотреть вверх, в небо… представляешь, я часами могла смотреть в небо и просто молчать, я чувствовала себя так хорошо…. Ты ведь помнишь, как я всегда мечтала дотронуться до облаков! А теперь больно просто смотреть…Небо исчезло для меня!!!!
Ты ушел… причинив мне безумную боль… оставил меня одну… забрав кусочек сердечка… Зачем?! Ты ведь потеряешь его! ОТДАЙ МНЕ ЕГО!!!! Забери все мысли, воспоминания, слезы, улыбки, все слова… забери! Только отдай сердце, позволь мне жить!..
Каждую ночь вижу тебя во сне. Знаешь, я даже пытаюсь не спать, чтоб не встретиться с тобой… Мне так трудно без тебя….. Стараюсь забыть, делать вид, что все уже хорошо, … но срываюсь и схожу с ума!!! Утешаю себя мыслями, что тебе тоже плохо, что ты грустишь, … Что как только я поговорю с тобой – ты вернешься…. А я прощу… глупая, но прощу…. Представляю, что смогу тебя обнять, прижаться к тебе… и заплакать, тихо и спокойно. Услышу любимый голос, почувствую любимое тело, запах… смогу подарить тебе любовь, нежность, ласку и страсть… снова станет тепло и спокойно…
Открываю глаза… и возвращаюсь в реальность! А здесь я одна и знаю, что тебе хорошо, ты уже почти забыл и возможно… уже смог почувствовать себя настоящим…..отцом…..и ждешь…когда же твой малыш произнесет это первое слово……ПАПА… Снова ощущаю слезы на щеках и боль, медленно текущую по венам… Ты не вернешься – я знаю! И не звонит мобильный, не лежит твоя фотография под подушкой, и нет тех коротких, но робких ответов…..на мои смс-ки…..ничего больше нет!!!
Я была настолько злая на тебя! Я ненавидела тебя! Я ругалась! Я жалела о прошедшем! Я чувствовала себя грязной, ненужной! Я кричала! Ревела! Звонила! Сходила с ума! И все это происходило с бешеной скоростью, я не успевала ничего понять!!! Затем я верила в чудо, успокоилась и ждала твоего звонка, … думала и продолжала сходить с ума… А сейчас смогла открыть глаза и увидеть, понять все что произошло! Да, еще реву и схожу с ума. … Просто еще мало времени прошло, еще очень болит…
Не знаю, как быть одной… Ты научил меня любить, научил чувствовать боль, справляться со всеми трудностями, ты говорил, что нам никогда не быть вместе…этого никогда не будет…. потому что…..на твоих плечах лежал груз…. а потом на все, махнув рукой ты тянулся ко мне…. и…мы встречались каждый раз как в первый…., но……. ты не рассказал, как жить когда ты уйдешь! Теперь знаю, что только Я помогу себе пережить и не на всех друзей могу положиться!!!
ВОТ И ВСЕ, НО Я ОБЕЩАЮ БЫТЬ СОБОЙ И НЕ О ЧЕМ НЕ ЖАЛЕТЬ!!! Просто больше не подпущу так близко НИКОГДА НИКОГО!!!
Уходи, больше не держу… больше не останавливаю, … исчезни, растворись, только уходи, НАВСЕГДА уходи!!! А любовь… она не твоя вина, я справлюсь с ней!!! УХОДИ!!!
теперь я одна... я буду учиться жить одна... ты говоришь так будет лучше?.. смогу!!! и сделаю, чтоб это расставание стало ПОСЛЕДНИМ!!! »
«Я немного полнее, чем пусто, и немного сложнее, чем просто…»
«Чтобы увидеть радугу…нужно пережить дождь…»
Возвращается ПЕРВЫЙ……
Не успела вздохнуть от душевной боли…ПЕРВЫЙ вернулся совсем неожиданно…. именно в тот момент, когда я переживала свою проблему…. Но…. я ответила, НЕТ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Умей ценить того, кто без тебя не может
и не гонись за тем, кто счастлив без тебя...
Я так долго этого ждала…. я мучалась и страдала…..я надеялась и верила в ВОЗВРАЩЕНИЕ…. но не так быстро…..Я сказала НЕТ!!! НЕТ!!! НЕТ!!! Этого никогда не будет!!! Я услышала от человека, которого когда-то любила то, о чём только мне приходилось мечтать…Он говорил, а я молчала и наслаждалась…..Наслаждалась своей ПОБЕДОЙ…..ОН понял что я изменилась…что я стала самостоятельной…серьезной…и... к тому же взрослой девочкой…..которая больше никогда не вернется в прошлое…. Он понял что нет больше той любви…. той чистой искренней любви, которая таилась в моем сердечке…. а …ничего больше нет! ОН понял что я стала жестокой – и реагировать на мои поступки теперь должен Он – он мне больше не нужен…..настал его час…. Да…. что-то осталось…. где-то защемило в груди… – а где же он был раньше…когда я так всего этого хотела!! Этот вернулся именно в тот момент, когда мне было тяжело….. – но…я всё равно отказала…ничего не могу с собой поделать…. и переступить через свои желания…. я не могу больше с ним быть…..
ВТОРОГО забыть тяжело….
Однажды ты поймёшь, что потерял меня,
Однажды ты проснёшься одиноким,
Во сне увидев то, как плачу я,
Ты вдруг поймёшь каким ты был жестоким.
Поймёшь тогда, кого ты потерял,
Поймёшь тот взгляд безудержно печальный.
Увидишь кем ты был, и кем ты стал.
Герой романов стильный и нахальный.
А я хотела чуточку тепла,
Хотела только быть с тобою рядом.
Но всё же я однажды поняла,
Что взгляд твой был сладчайшим ядом.
Ты не хотел любить кого-то,
Тебе хотелось быть на первом месте,
А в это время шёл ко дну,
Теряя всё, что ты имел когда-то.... Глаза твои угрюмо смотрят в точку,
А в мыслях – одиночества обрыв.
Ты оборвал чужой любви цветочки,
Ни разу яда ягод не вкусив.
Ты потерял меня, свою удачу,
По сути, так и не узнав меня,
И вот однажды тихо ты заплачешь,
такими же слезами, как и я..
Иногда задумываешься над тем, что же всё-таки такое чувства?! Не понимая ничего, что же творится с твоим разумом, с телом, с сердцем…создается впечатление, что идешь по краю…. по краю обрыва, …а внизу бездна, неизвестность…ты идешь, и думаешь, как бы не упасть и тогда приходит она-буря…настоящая буря…. буря эмоций, …которая сталкивает тебя туда и ты падаешь…не понимая, что же это?! Что теперь со мной будет? Ты летишь и понимаешь, что должно прийти спасение – и оно приходит! У тебя появляются за спиной, воздушные, невесомые…беленькие крылья….
"Это невозможно" – сказала Причина.
"Это безрассудно" – заметил Опыт.
"Это бесполезно" – отрезала Гордость.
"Попробуй... " – шепнула Мечта.
Великие мыслители, философы давали много определений этому явлению. Но разве можно дать определение тому, чего ты не видишь, …не можешь потрогать, но можешь почувствовать…оно такое противоречащее …и у всех выражается по-разному…это сугубо личное явление…вот только не понять этих странных людей…они любят, но отпускают, они так хотят быть вместе, но уходят. Они хотят сказать люблю, но говорят: я тебя ненавижу. А потом страдают, …мучаются, …плачут…и не знают, куда деться, …куда деться от этого явления, …которое так внезапно снизошло на них, …а что такое это? что же такое любовь? Любовь – это есть явление таинственное, неопределенное, загадочное…необъяснимое никому. И не понятно, можно ли проверить его временем или расстоянием?! Неизведанно…Люди, любя одних, могут быть с другим. …пытаясь забыть любовь…Людям ничего неохота объяснять, у них просто на это нет времени …Люди пытаются убежать от нее, но не могут…просто, потому что она в их сердце…. и ее не вытащишь, не растопчешь. …
Так, когда же люди наконец-то поймут, что этим чувством нужно пользоваться, управлять…и добиваться…что оно настолько прекрасное и завораживающее, что от одного только воспоминания об объекте желания, останавливается дыхание, правда на очень и очень маленькие доли секунды, но останавливается…эта маленькая, но приятная смерть…и, казалось бы, ради этого ощущения стоило бы жить!!!
«Если бы мне предложили вечность без тебя, я бы выбрала миг, но с тобой…»
Как надоело мне это состояние, когда просто боишься спать, когда каждую ночь, словно проклятье видишь его образ... И сны, они настолько реальные, что просыпаешься с его ароматом, с ощущением прикосновения... это безумно больно... каждый раз терять его снова и снова с приходом утра!
И как сложно сказать человеку рядом "люблю", зная, что он никогда не заменит истинную причину твоих слез... Быть рядом с кем-то, к кому ровным счетом не испытываешь ничего, кроме уважения, просто потому, что одной невыносимо!
Проходит всё. Пройдёт и это...
Пожар, цунами, ураган...
Остались пепел и скелеты,
И шрамы от заживших ран
В душе и в сердце, что любило.
Любви, прошедшей через ад
И чрез предательства горнило,
Уже дороги нет назад.
Проходит всё. Но не бесследно.
Душа в рубцах – уже не та.
Так от ожогов непременно
С лица уходит красота.
Если любит, то вернется….. а не любит – то зачем мне боль, которая в дальнейшем будет разъедать кислотой мою нежную душу?
Я тебя отпускаю, иди,
Я сама виновата, я знаю,
Ты мои не услышал мольбы,
Я тебя очень быстро теряю.
Уходи и не стой на пороге,
Уходи без возврата, совсем,
Уходи, хоть ты мне очень дорог,
Уходи, уходи же скорей…
Я стараюсь, карабкаюсь изо всех сил из той ямы, в которую ОН меня толкнул...
и... у меня, кажется, получается....
yapishu.net
Читать онлайн "Джульетта" автора Фортье Энн - RuLit
Энн Фортье Джульетта
OCR: Marochka; Spellcheck: лейла
Энн Фортье «Джульетта»: ACT, Астрель, Полиграфиздат, 2011
Оригинальное название: Anne Fortier « Juliet» 2010
ISBN 978-5-17-069021-3, 978-5-271-32010-1, 978-5-4215-1556-2
Перевод: О.А. Мышаковой
Поразительный роман о любви, веками вдохновлявшей писателей, скульпторов, художников и режиссеров.
Молодая американка Джулия Джейкобе обижена: любимая тетушка все свое состояние оставила ее родной сестре, а самой Джулии - только ключ к депозитному сейфу в банке Сиены.
Разочарованная девушка отправляется в Италию, не подозревая, что это путешествие навсегда изменит ее жизнь.
Потому что именно ей предстоит раскрыть тайну Ромео и Джульетты, подлинная история которых во многом отлична от той, что изложена в пьесе Шекспира.
Романтика, приключения, страсть и ненависть… Возможно ли, чтобы история великой любви повторилась уже в наше время?
ДжульеттаНам грустный мир приносит дня светило
Лик прячет с горя в облаках густых.
Идем, рассудим обо всем, что было.
Одних - прощенье, кара ждет других.
Но нет печальней повести на свете,
Чем повесть о Ромео и Джульетте [1] .
Сказали, я умерла.
Мое сердце остановилось, я не дышала - в глазах всего мира я была мертва. Одни утверждают, что меня не было на свете три минуты, другие говорят - четыре. Сама я склоняюсь к мнению, что смерть вообще достаточно спорный вопрос.
Будучи Джульеттой, я должна была предугадать подобное развитие событий, но мне так хотелось верить, что в этот раз давняя трагедия не повторится, мы вечно будем вместе, Ромео и я, и темные века изгнания и смерти не станут препятствием нашей любви.
Но Барда не обманешь, поэтому, в полном соответствии с сюжетом, я умерла - строки моей роли иссякли - и вновь упала в колодец творения.
О, счастливое перо, пред тобою чистый лист. Вот чернила. Начнем же!
I.IКровь на земле! - Эй, обыскать кладбище!
Ступайте. Всех, кто встретится, хватайте.
Я долго думала, с чего начать. Вы можете возразить, что моя история началась больше шестисот лет назад с ограбления на большой дороге средневековой Тосканы или не так давно - с танца и поцелуя в кастелло Салимбени, где познакомились мои родители, но я никогда не узнала бы об этом, не случись то, что в одночасье изменило мою жизнь и заставило бросить все, поехать в Италию и заняться поисками разгадок старинных секретов. Я говорю о смерти нашей тетки, точнее, двоюродной бабки Роуз.
Умберто нашел меня и сообщил печальную новость лишь спустя три дня. Учитывая мое виртуозное умение исчезать, я до сих пор поражаюсь, как ему вообще удалось меня отыскать. Впрочем, Умберто всегда отличался необъяснимой способностью читать мои мысли и предсказывать поступки, да и шекспировских летних лагерей в Виргинии раз, два и обчелся.
В тот день у нас было представление. Я, как обычно, скрывалась за кулисами, слишком занятая детьми, репликами и реквизитом, чтобы замечать что-либо вокруг, пока не опустился занавес. На генеральной репетиции кого-то угораздило потерять склянку с ядом, и за неимением лучшего Ромео пришлось покончить с собой, махнув полфлакона драже «Тик-так».
- Я же ими траванусь! - возмущался четырнадцатилетний талант.
- Ну и отлично, - сказала я, подавляя материнское желание поправить ему бархатный берет. - Натуральнее сыграешь.
Только когда загорелся свет, и дети вытащили меня на сцену и наперебой принялись благодарить, я заметила у дверей знакомую фигуру, серьезно взиравшую на меня под гром аплодисментов. Строгий и величавый как статуя, в темном костюме и при галстуке, Умберто смотрелся одинокой тростинкой цивилизации в первобытном болоте. Он всегда так выглядел. Сколько себя помню, он никогда не носил повседневную одежду. Шорты хаки и рубашки-гольф, по мнению Умберто, носили мужчины, лишенные каких бы то было добродетелей, в том числе и стыда.
Позже, когда натиск растроганных родителей схлынул и я смогла, наконец, сойти со сцены, дорогу мне преградил наш режиссер. Он схватил меня за плечи и радостно тряхнул, слишком хорошо меня зная, чтобы отважиться на объятия.
- Вот умеешь ты найти подход к подросткам, Джулия! - восхищенно воскликнул он. - Надеюсь, ты приедешь к нам на следующее лето?
- Ну конечно, - солгала я, обходя режиссера и направляясь к выходу. - Куда ж я денусь?
Добравшись, наконец, до Умберто, я тщетно высматривала признаки радости в уголках его глаз, где при виде меня обычно намечались смешливые морщинки, но на этот раз на лице его не было и следа улыбки, и сразу поняла цель его приезда. Молча подойдя и обнявшись с Умберто, я искренне пожалела, что не в моей власти перевернуть реальность, как песочные часы, чтобы жизнь не заканчивалась, а продолжала течь через маленькую дырочку во времени.
www.rulit.me
