Это интересно
- ОКД
- ЗКС
- ИПО
- КНПВ
- Мондиоринг
- Большой ринг
- Французский ринг
- Аджилити
- Фризби
Опрос
Полезные ссылки
РКФ
Все о дрессировке собак
Стрижка собак в Коломне
Поиск по сайту
Пролог интернет журнал
Интернет-журнал Пролог. Текст
Круглый стол Молодые писатели России
Молодые начинают и выигрывают
Состояние молодой литературы и ее авторов, иногда называемых потерянным поколением, всё активнее беспокоит российскую общественность, - тут и проблема издания первых книг, и нарушение традиционных творческих связей между регионами и столицей, и сложности поиска новых имен, и разобщенность писателей разных поколений, бьющая, в первую очередь, по формированию новых литературных талантов.
Разработанная по инициативе Министерства культуры РФ совместно с Фондом социально-экономических и интеллектуальных программ (СЭИП), Конгрессом интеллигенции РФ и "толстыми" журналами программа помощи молодым писателям России призвана изменить в лучшую сторону многое из сложившейся реальности. Этому и был посвящен круглый стол, прошедший в Фонде СЭИП в этом году и собравший не только молодых поэтов и прозаиков, представителей Министерства культуры и писательской общественности, но и рекордное число руководителей "толстых" журналов...
Сергей ФИЛАТОВ, публицист, Президент Фонда СЭИП и Председатель исполкома Конгресса интеллигенции РФ:
- ...Мы наметили шестнадцать крупных городов страны - писательских и культурных центров, в которые поедут бригады, состоящие из сотрудников "толстых" журналов и московских писателей, для того, чтобы изучить произведения молодых авторов, отобрать из них наиболее одаренных, помочь им с публикациями, а затем провести с ними творческую работу в Москве: мастер-классы, беседы с видными политиками, экономистами, государственными и общественными деятелями, - и закончить это меро-приятие встречей с Президентом РФ Владимиром Владимировичем Путиным. Такое обращение к Президенту, как мне известно, рассматривается. Наша цель - привлечь внимание общества и государства к состоянию российской литературы, голос которой во все времена звучал камертоном российской жизни и отзывался эхом далеко за пределами страны...
Александр РЕКЕМЧУК, писатель, профессор Литературного института:
- Потерянного поколения нет. Были все условия для того, чтобы его потерять, но оно не потерялось. Произошло чудо. Разве что мы можем назвать его потерянным поколени-ем в том смысле, как Гертруда Стайн назвала Хемингуэя и его молодых коллег.
Есть ли у ХХ1 века свои первые литературные поколения - это, по-видимому, знают только редакторы наших "толстых" литературных журналов и мы - преподаватели и профессоры литературного института. И мы говорим - есть.
Роман СЕНЧИН, молодой прозаик, автор журналов "Знамя", "Октябрь", "Новый мир", "Кольцо А" и только что вышедшей книги "Афинские ночи":
- В литературу пришло поколение, которому нет еще и 2О лет. Эти ребята ро-дились и воспитывались уже в новой стране, в новых социальных условиях. Их произведения на удивление зрелы, свободны, многогранны. Но, с другой стороны, именно эти писатели, достаточно рано повзрослевшие, находятся в некоем вакууме. Они чувствуют себя изгоями в сегодняшней атмосфере, которую принято называть рыночной. Их нужно объединить, помочь им реализоваться, ввести в атмосферу творческой жизни, показать, что в их произведениях хорошо, а что еще недоработано. В этом плане очень много дают и Литературный институт, и молодежные совещания, проводимые Союзом писателей Москвы. Но не все туда попадают, особенно тяжело молодым писателям в регионах...
Илья КОЧЕРГИН, молодой прозаик, лауреат премии журнала "Новый мир" за лучший дебют 2ООО года, студент третьего курса Литературного института:
- Для молодых писателей мощной поддержкой мог бы стать молодежный общероссийских журнал, в котором будут работать сами ребята, учиться редактировать... И еще - такой журнал должен обязательно платить гонорары своим авторам, потому что только тогда пишущий человек чувствует, что он работает...
Наталья ИВАНОВА, критик, заместитель главного редактора журнала "Знамя":
- Молодым нужна своя площадка, а не только журналы с уже сложившимися характерами, направлениям, пристрастиями...
Для того, чтобы действительно почувствовать себя писателем, не нужно ни поколения, ни журнала, ни объединения. Ничего. Самое главное - ручка и лист бумаги. Самый ценный капитал, которым вы располагаете, - это молодость и творческая энергия...
Андрей ВАСИЛЕВСКИЙ, главный редактор журнала "Новый мир":
- В "Новом мире" двадцатилетние напечатаны не потому, что им всего лишь двадцать лет. Я напомню наиболее яркие примеры - Олег Павлов, Антон Уткин, Максим Амелин....
Почему мы не даем скидок на молодость? Дело в том, что мы существуем в ры-ночной экономике, мы продаем свой журнал нашим читателям. Журнал стоит достаточно дорого. И мы считаем, что с нашей стороны было бы нечестно за эти деньги предлагать читателям некий полуфабрикат...
"Новый мир" подключится к любой работе по системному поиску молодых и в провинции, и где бы то ни было, и к проведению соответствующих мероприятий, имея в виду публикации без скидок на молодость...
Ева ДАТНОВА - молодой прозаик, выпускница Литературного института, автор повестей и рассказов, опубликованных в "Литературной учебе" и "Кольце А":
- Далеко не каждый автор может прийти в журнал, например, в "Новый мир". И дело даже не в расстоянии, не в том, что почта работает довольно плохо. Некоторым трудно это сделать из-за неинформированности, в силу особенностей характера и еще по куче разных причин.
Поэтому, наряду с созданием молодежного журнала, мне кажется, необходима организация литературного агентства, которое бы работало непосредственно с мо-лодыми авторами...
Владимир ОРЛОВ, прозаик, профессор литературного института:
- Сейчас самые большие затруднения у молодых писателей с издательским делом. Надо помогать талантливым молодым людям добиваться государственных грантов для некоммерческих публикаций своих книг. Иногда бывает так, что неопубликованные вещи приводят писателя к внутренней болезни, к гибели...
Что касается создания молодежного журнала, то я вспоминаю "Юность" - это был не просто журнал, это была среда обитания, среда общения, а для многих даже и среда спасения. Мы приходили в журнал, как в свой дом. Там были и выставки, и концерты, и все. И поэтому, если будет создан молодежный журнал при каком-то авторитетном редакторе, как Валентин Петрович Катаев, должна быть внутри всего этого дела молодежь со своей энергией...
Анатолий АНАНЬЕВ, прозаик, главный редактор журнала "Октябрь":
- Что касается нашего журнала, то мы давно выделили страницы для молодых. Я исхожу из того, что начинающий писатель должен увидеть себя напечатанным, это мо-жет его ободрить, и он начнет разворачиваться все больше и больше...Мы стали представлять провинцию: десять человек опубликуем, и после этого один или два выходят в литературу. И мы будем продолжать эту традицию. ..
Маша УЛЬЯНОВА, молодой поэт и прозаик:
- У нас в стране очень серьезная разобщенность поколений. Наши мнения по серьезным вопросам иногда и с собственными родителями не совпадают. Соответственно, мы боимся оказаться не понятыми. Тут говорят о качестве и глубине литературы. Но необходимо давать развиваться людям, которые действительно горят желанием заниматься литературным трудом. Сейчас их очень много, они имеют огромный потенциал, хотя и понимают, что это дело не такое прибыльное, как многие другие...
Татьяна КУЗОВЛЕВА, поэт, главный редактор журнала "КОЛЬЦО А":
- Проведение российского совещания молодых писателей даст возможность его участникам увидеть, услышать, понять друг друга, ощутить себя единым поколением (что, на мой взгляд, очень важно), определить собственный уровень творчества и свое место в литературе. Подобных инициатив немало. Но все творческие вопросы напрямую связаны с вопросами организационными, финансовыми. Если у нас хватит сил и энтузиазма, мы можем сообща сделать многое, в том числе - и деньги найти на то или иное мероприятие. Надо только не считать для себя лишним заниматься этим и как можно чаще, при любой возможности, публично называть имена талантливой молодежи...
Александр ЭБАНОИДЗЕ, литературовед, переводчик, главный редактор журнала "Дружба народов":
- Для человека, призванного на литературное поприще, проблемы выбора рода деятельности нет. Если это твое дело, то ты его должен делать даже в тягостной ситуации. И тогда, возможно, опять будут востребованы люди высокой пробы. Но что происходит? Подчас молодой человек, соблазненный возможностью приличного заработка, отходит от важной для него профессии... То есть, в данном случае речь идет о людях несомненно талантливых, которых нынешняя экономическая структура выталкивает в рынок. Это действительно серьезная опасность.
Надежда КОНДАКОВА, поэт, главный редактор альманаха "Дня поэзии":
- Думаю, не совсем права Маша Ульянова, когда говорит, что сегодня не существует понимания между старшим поколением и молодым. Так было всегда, в романе Тургенева "Отцы и дети" эти проблемы обозначены.
Издать поэтическую книгу молодому поэту не трудно - приходи в типографию, плати деньги, тебя напечатают, но это еще не значит, что ты вошел в литературу, в литературный процесс. Критерием уровня поэзии на сегодняшний день остаются "толстые" литературные журналы...
Об интернете. Может быть, при Фонде СЭИП имело бы смысл открыть сетевой журнал, откуда и "толстые" журналы могли бы брать новые имена...
Ольге ЗАРОВНЯТНЫХ, молодой прозаик, студентка второго курса Литературного института:
- В прессе, на телевидении необходима реклама книг, молодых авторов в том числе. В провинции, например, у нас в Тобольске, не знают не только молодых писателей, но и вообще молодежь мало читает. На уроке литературы в школе учительница попросила нас подготовить доклады, каких писателей мы сейчас читаем и что можно о них рассказать. И никто почти ничего не знал...
Лазарь ЛАЗАРЕВ, критик, главный редактор журнала "Вопросы литературы":
- Я против площадки молодняка. Мне кажется, что любая выгородка для литературы вредна. И вредна прежде всего для самих соискателей.
И я против вот еще каких мифов. Здесь говорили о былой "Юности". Это был очень хороший журнал, но его руководство состояло из людей не молодых - они просто оценили то литературное поколение, которое пришло в литературу, и в этом была заслуга журнала
Надо иметь в виду, что очень важен редактор, особенно молодым. Мы переживаем время, когда цензуры политической, идеологической нет, и в этих обстоятельствах необходимо удержать планку требовательности к своей работе. И не нужно молодым обижаться, если произведение назвали сырым и не напечатали. А может, оно действительно сырое, и автору стоит подумать и сделать из этого выводы?
Алексей БАРХАТОВ, заместителю начальника Департамента искусств Министерства культуры РФ:
- Сегодня надо говорить о журнале дебютов, поддерживаемом государством. В противном случае это мертвое дело. Но начинать какой-либо журнал можно с некоего эпатажа, потому что читательская аудитория сегодняшнего молодого поколения принципиально другая, чем, например, десятилетней давности.
По поводу литературного агентства. Оно могло бы иметь небольшое издательство и выпускать книжки, скажем, тиражом двести пятьдесят экземпляров...
Что касается помощи государства, то на нее действительно хотелось бы рассчитывать, но когда придет эта помощь, сказать трудно.
Алексей СЛОВЕСНЫЙ, главный редактор журнала "Иностранная литература":
- Сейчас прославленная школа российских переводчиков неуклонно, в силу экономических причин, теряет свои позиции. На смену уходящим старикам крайне вяло приходит молодое пополнение. Организовать хороший перевод или толковую статью о той или иной зарубежной литературе становится проблемой. Без финансовой поддержки многие начинания заканчиваются ничем.
В этом году, в майском номере, мы опубликовали большую подборку рассказов известного американского писателя Роберта Пенна Уоренна. Перевод был сделан группой студентов Литинститута (семинар В.П. Голышева). А публикацию романа французского писателя Ромена Гари мы сопроводили "круглым столом", в котором приняли участие студенты РГГУ под руководством А.М. Зверева.
К работе с молодыми авторами мы готовы также привлечь Гильдию литератур-ных переводчиков России, которую несколько лет назад учредили журнал "Иностранная литература" и Всероссийская библиотека иностранной литературы...
Андрей ДМИТРИЕВ, прозаик, член "Русского Пен-центра":
- Вовремя зашел разговор о собирании молодых сил и о помощи молодым. Вовремя - в силу поразительной разъятости культурного сообщества в современной России. Скажем, в значительной по величине и посещаемости Донской библиотеке, в Ростове, нет книг московских и питерских издательств. А что же тогда происходит с молодыми авторами в регионах? При том, что писательство - это дело особое. Это очень одинокая профессия, очень одинокое существование, при своей смелости изначальной, оно робкое социально. И поэтому то, что сейчас предлагает Фонд и Конгресс интеллигенции, - это, по сути дела, собирание литературных сил России. Начинание, которое трудно переоценить.
www.ijp.ru
Интернет-журнал Пролог. Текст
При реализации проекта используются средства государственной поддержки (грант) в соответствии с Распоряжением Президента Российской Федерации от 29.03.2013 г. №115-рп.
Анастасия Строкина
г. Санкт-Петербург
АПЕЛЬСИНОВЫЙ СНЕГ
ЛЕГЕНДА О ХВОЕ
Грызоролиссимус, Глава баварских белок, (Умом силен, хоть рыжим телом мелок) Зарыл однажды клад: Подсолнух, мармелад, Ореховая скорлупа, Крупа И прочая лам-па-па. Еще он зарыл случайно Семечко Хвоя – Вниз головою.
Хвой миллионоигольчатый рос: В землю – ветвями, В небо – корнями, Даже плоды в подземелье принес: Шишки душистые с семенами.
Грызоролиссимус встал возле Хвоя: «Ну и дела! Это что же такое?! Корни корявые тянутся ввысь, Ветви под самой землей разрослись! Каждый, конечно, подумает тут: Дас ист нихт гут! Хвой непонятный, Хвой злополучный, Как бы тебя посадить получше?»
Грызоролиссимус белок созвал, Грызоролиссимус белкам сказал: «Странное дерево смеет расти, Надо нам с деревом счеты свести!»
Белки затопали, Белки захлопали: «Хвой непростительный! Хвой возмутительный! Так не растут! Дас ист нихт гут!»
Стали решать, как высадить Хвой Вверх головой.
– Может, его откопать? – Это дело! – Может, на тросы его? – Может, и вовсе его Сгрызть до зари, пока солнце не село?
Тут из земли прозвенел голосок, Звонок, и тонок, и очень высок:
«Я червячок-земляной бочок, Мое слово такое: Не трогайте Хвоя!
Хвой не похож на другие растенья, Но это не повод для ствологрызения!»
Грызоролиссимус вышел вперед:
«Ты это, длинный, чего? Хвой некрасиво, неверно растет! Надо исправить его!»
«Я червячок-земляной бочок, Мое слово такое: Не трогайте Хвоя!»
Только не слушал никто червячка. Землю разрыли – земля глубока. Подняли мыши подземные гам: «Оставьте душистого Хвоя нам!»
А Хвой был посажен как надо – на свет. Прекрасней в Баварии дерева нет. Белки танцуют и белки поют: «Дас ист гут, дас ист гут, дас ист гут!»
Но быстро иссох он – лишь ветки да кожа: Неправильный Хвой, на других не похожий.
БЫТЬ ЖУКОМ
Хорошо быть жуком, африканским жуком, и бродить по песку, и дремать под песком, и усёнками, тонкими, словно нить, когда вздумается, шевелить; на луну шестилапую с ветки смотреть, и надкрылья поднять, и домой улететь.
* * *
Когда-то дружили мы с Пашкой Игнатовым, когда-то с уроков сбегали вдвоём. Донашивал брюки он длинные братовы, но даже и это смотрелось на нём. Был весь на ладони наш остров апрелевый: от Стрелки до самой Смоленки-реки. Казалось, что нет на земле зеленей его, и все острова были так далеки, и все острова были не-обитаемы, и наш только был многоног, многоглаз; и думали, что никогда не устанем мы идти вдоль реки, хоть и в тысячный раз. «Мы вырастем – смелыми будем – не робкими, мы, Пашка, – пешком до пустыни и гор – большими дорогами, волчьими тропками, а ночью, конечно, дрова и костёр». И так, вкруговую, до школы – обратно мы, и даже не страшно, что будет прогул: мы рыцари вёрст и победами ратными довольны: нам Беринг с небес подмигнул, сказал он, что вырастем мы долгоходами, дойдём до небесных сияющих тел.
Но все острова населились народами, и только Васильевкий наш опустел.
СЛОНИХА
По Африке жёлтой Слониха идёт. «Тяжёл ты, тяжёл ты, Мой круглый живот, Но скоро слонёнок Родится на свет – Потянет спросонок Некрепкий хребет; И розовым ухом Взмахнёт, как крылом – Ни травам, ни мухам Ещё не знаком; Ни снов, ни дорог нет В его чистоте. И кисточка дрогнет На длинном хвосте».
КАРТА
Ещё не сплю, лежу, смотрю на карту: Большие острова и малые, Большие города и малые; Сан-Валентин, Мумбай, Джакарта, Мыс Южный примостился сбоку, И смотрят в Дели пальмы многопалые На облака, летящие с востока…
Границы стёрлись, стал пестрее пёстрого Настенный мой земной бумажный шар. Абориген с Васильевского острова, Плыву во сне на о.Мадагаскар.
АПЕЛЬСИНОВЫЙ СНЕГ
Чудесная картина – Чудеснее любой: Снег цвета апельсина Летает над тобой И надо мной летает, А ты твердишь: «Пустяк! Так вовсе не бывает, Бывает, но не так. Бывает снег белее Сметаны с молоком. Он падает на ели, Он укрывает дом. И снега цвет старинный Останется навек!»
Но сказкой апельсинной Окрасится мой снег, Дороги запорошит, Заворошит пути. Мой самый снег хороший, Лети себе, лети! И Ель укроет сына- Ельчонка от ветров. Снег цвета апельсина Снежнее всех снегов.
ГОРОДСКОЙ ПИЛИГРИМ
Мррр: промозгло. Холод доскрёбся до мозга, и тело, как тесто, прилеплено к старым костям. Плетусь по улице Репина – подвальным котам нравится здесь, но я был и там, где вечер встречают яркими огнями; я рыскал ночными арками, а днями бродил, где вздумаю, пугал когтями, клацал клыками, городской пилигрим, я знал такие дороги, которые не ведут в Рим; мои хвостатые боги помогали мне и таким, как я. День ото дня шерсть мне ерошил ветрище с Финского. Много плохого и много хорошего… сердце сфинксово в каждом коте стучит – дикое и капризное – от жизни до жизни от жизни до жизни
СЕСТРЕ
Я б устроила мир так, чтобы все сидели на верхушках самых высоких елей и только махали друг дружке: утром – зелёными шляпами, по вечерам – фонариками. «Как ты?» – махала бы я сестре. «Хорошо!» – отвечала б она. И так всё время. До конца времён.
ЖУК
На ладони моей дремлет жук: От летучей жизни ослаб. Неподвижны шесть согнутых рук, Или ног, или просто лап. Золотистое тело брюшком – К солнцу, к земле – спиной. Я сама немного жуком Стала – и он говорит со мной: «Хорошо мне лежать на ладони, Я слышу ход твоей крови, Чувствую солнца тепло, Зов подземных корней. Каждый жук вот так бы хотел умереть, чтобы кто-то в ладонь его взял и не знал: уснул он или усоп».
www.ijp.ru
Интернет-журнал Пролог. Текст
Евгения Коробкова
г.Челябинск-Москва
«Я В ЛЕС, ЗА ЗЕМЛЯНИКОЙ СОБИРАЛАСЬ…»
Часть 1. День Сурка
ММК *
Мы, на планете обитая, Привыкли думать, что планета Все получает из Китая, Из сои, и из Интернета! А вот и нет, а вот и нет, Не соя и не Интернет, Магнитогорск китайцев круче. Я видел сам, наверняка, Из труб завода ММК В мир поступают облака И тучи!
---------------- * Магнитогорский металлургический комбинат
ВДНХ
Наши ракеты не хотят в небо, а хотят в землю ВДНХ павильон «Космос» «Весенняя распродажа семян».
ТВЕРСКАЯ
В этой жизни надо как-то жить В этой жизни надо как-то смерть. И куда ни выберешь смотреть - всюду виновато государство. Ходят крысы утром по тверской ходят люди мучаясь тоской ходят тетки с надписью такой: «Помогите сыну на лекарство».
У стены макдональдса стоит Улыбаясь, модный инвалид У него обрубок от ноги В левом ухе у него сережка. У него написано вот так: «Помогите на бигмак». Все читают, замедляют шаг И дают немножко.
Вот слепая девочка поет Только ей никто не подает Выбирает на Тверской народ ей не буду, инвалиду - буду. Потому что, если не фигня: Из бигмака вырастет ступня. Вот сейчас, посередине дня. Будет чудо.
ПЕНСИЯ
Старушка стащила творожный сырок, Она получила хороший урок, Старушку за это постыдное дело Прилюдно ругала начальник отдела. Господи, нет. Я засуну наушники стерео, Я выбегу, Я включу громкую песню. Господи, Я хочу стареть, как дерево, Чтобы не выходить на пенсию.
СИСТЕМА НИППЕЛЬ
У одной женщины муж Никогда не принимал душ От него разило конем Но бюджет держался на нем.
P.S.: И эта женщина была не одна, На таких держалась страна.
ТОП
По утрам вместо зеркала гляжусь в яндекс. Последнее время разглядеть себя все сложнее.
НОВОСТЬ
Вот и кончился апрель. Умер Маркес Габриэль Блогосферу всполошив: Маркес? Он еще был жив?
ЭЛЕКТРОННЫЕ ВРАТА
Я могу нырнуть с головой в миниайпэд, в айфон и, если уменьшить гаджет до размеров игольного ушка - в него тоже. Значит и верблюду не сложно.
НАБЛЮДЕНИЕ
По телеку маячат лица. Одни - прекрасные, как пицца с грибами. Другие – страшные, как жопа с зубами. Как пицца с зубами, Как жопа с грибами Хорошие русские лица.
СУРОК
для глаз всеобщих и ничьих несу в фейсбук я каждый чих и каждый пук и чих, и радость, и беду Несу и летом и зимой из края в край вперед иду и мой фейсбук со мной
ЗАМЕСТИТЕЛЬ
Пластмассовый ле- песток похож на живой так Женщины красный цветок вырос среди бумаг пыли, и духоты, в комнате, где темно, там, где живые цветы умерли все давно. Женщины красный цветок белое море бумаг белый такой итог белый такой чумак Куда ни бросишь взгляд - белые стопки в ряд В стопках лежат дела: раскинувшись на этаже эта - давно умерла Этот погиб уже Это лежат стихи только они увы или совсем плохи или совсем мертвы. Ей тяжело одной белого моря среди Женщина красит хной волосы впереди Корни ее рук крепко вплелись в ноутбук.
Часть 2. Страшный сон
ГОЛУБИ
Что мне сократ, что мне платон что мне ньютоны и протоны куплю я вечером батон (пусть голубей стошнит батоном).
Не знаю я, как жить не зря, что в этом мире добродетель. Крошу батон прохожих зля, но доставляя радость детям. Ну и, наверно, голубей я тоже радую, Быть может – крошить им – вовсе не глупей, чем в офисе бумажки множить, играть с компьютером в лото, лепить на батарею жвачку...
Пусть лучше осень рвет пальто, как обезумевший Башмачкин.
О ЛЮБВИ
Над этим можно прослезиться, Судьба живущих нелегка: Вороне не нужна лисица, Но их связали на века!
Я как решетку раздвигаю строчки. И мысль догнать не может, хоть и силится, Как я проникла сквозь штрихи и строчки Туда, где побежит моя лисица.
Есть у меня лишь миг, ползу по дереву, Сидит ворона, хлопает ресницами, Я не боюсь свободного падения, Боюсь, что не увижу я лисицу.
"Ворона,- говорю,- подвинься, детка, Что ты расселась, будто бы царица? Я тоже посижу на этой ветке, Мы будем вместе ждать мою лисицу.
Ворона, ешь свой сыр, да поживее, В моем мешке сто плавленых томится, Их сброшу для лисицы, пусть жиреет, Мне ничего не жалко для лисицы".
В мой зад впились иголки старой ели, От боли на зубах скрипит силициум. Вороне хорошо, там пух и перья... Но я терплю, все от любви к лисице.
И как хочу работать я вороною, Чтоб сыр кидать, но не кричать милицию, Считать, что мы - как Петр и Феврония, Но только в образе Вороны и Лисицы.
СТРАШНЫЙ СОН
А я не собиралась умирать а я не собиралась умирать Я в лес за земляникой собиралась. - Надень ушанку, - кто-то говорит чтоб не схватить отит на оба уха. -Надень ушанку , - кто-то говорит, - Не то схлопочешь страшный гайморит. - Надень ушанку, - кто-то говорит, - у нас же не понос, так золотуха.
А я не собиралась умирать, Я в лес пришла, но там стояла осень Я вместе с ней осталась постоять, надела шапку, как велела мать, Но мне и в шапке было сорок восемь.
ДЗЕН
В коробке пластилина лежала красота: послушные брусочки, все радуги цвета. Мне подарили, ибо мне исполнялось пять. И я сказал «спасибо», и начал вылеплять. Я вылепить хотел зверушек, будто в сказке, Но только ничего я вылепить не смог, и я тогда схватил лепешки и колбаски и все скатал в один коричневый комок.
Был папа очень сильно удивлен. Он маме в кухню крикнул: «Маша, глянь: Был абсолютно новый пластилин, А получилась редкостная дрянь!».
ДЯДЯ ВАНЯ-ОРГАНИСТ
Познакомьтесь, дядя Ваня. Он играет на оргАне, Но вчера попал в больницу с забинтованной рукой. На концерт органный в Ниццу Не поедет он такой. Фуги, буги и хоралы Исполнял он много лет, Но не тратил гонорары, а купил ВЕЛОСИПЕД.
Только мы его видали... У органа есть педали - И у велика - педали. Замечтался дядя Ваня, Думал, едет на органе... Исполняя «Шутку» Баха, Он и шлепнулся с размаха.
www.ijp.ru
Интернет-журнал Пролог. Текст
Александр Вавилов
г. Екатеринбург
«ТАК БЫ И ЖИЛ С ТОБОЮ ВНУТРИ ЗИМЫ…»
ВНУТРИ ЗИМЫ
Так бы и жил с тобою внутри зимы В домике на обочине, в тростнике, В храме, давно заброшенном, как и мы… В замке, волной построенном на песке.
В радости, в невесомости, в тишине, В кадрах военных будней, внутри атак, В рамках неадекватности и вовне… В общем-то, где – без разницы. Но не так.
В общем-то, мой клинический звукоряд Тянется сквозь абстракцию, словно нить. В общем-то, я не первую жизнь подряд Пробую безысходность искоренить.
Стали бы мы другими почти на сто, Можно сказать, процентов, а можно не… В общем-то, из таких дураков никто Не поумнел ещё по своей вине.
В камерной тьме на фоне снегов и льдин Что нам с тобою стоит рискнуть хоть раз? Можно сказать, что каждый из нас – один, Но не сказать, что каждый – один из нас.
Если бы можно было таких сломать – Нас бы давно сломали внутри атак. Смилуйся, матерь Божья. Но, вашу мать, Хочется хоть минуту пожить не так…
Хочется жить с тобою внутри зимы В домике на обочине, в тростнике, В храме, давно заброшенном, как и мы… В замке, волной построенном на песке.
РЫБА-РЕКВИЕМ (ЧАСТЬ 2)
В беспросветном сюрреализме нейтральных вод Одинокая Рыба-реквием что-то ест, Пьёт самбуку, сама танцует, сама поёт И мечтает увидеть Прагу и Бухарест,
Дублин, Мехико, Миннеаполис, Абердин, Абу-Даби, Париж, Венецию, Масатлан, Мекку, Порту, Тронхейм, Гаагу, Стокгольм, Пекин, Хейгерстаун, Канберру, Солсбери, Ватикан, Гуантанамо, Цюрих, Бремен, Сайгон, Пномпень, Кишинёв, Амстердам, Чикаго, Йоханнесбург, Рим, Эль-Пасо, Гвадалахару, Турин, Тюмень, Тегеран, Блумфонтейн, Софию, Санкт-Петербург, Душанбе, Астану, Салоники, Исфахан, Яцусиро, Бомбей, Омск, Саппоро, Эскобаль, Санта-Барбару, Порт-Элизабет, Магадан, Копенгаген, Сантьяго, Эдинбург, Монреаль, Портсмут, Вадуц, Риеку, Геную, Кандагар, Белфаст, Осаку, Скопье, Кошице, Гётеборг, Спарту, Дебрецен, Глазго, Ковентри, Красный Яр, Барселону, Кабул, Свердловск, Монпелье, Нью-Йорк, Киев, Хельсинки, Лиссабон, Улан-Батор, Сплит, Будапешт, Асунсьон, Сан-Паулу, Минск, Багдад, Гуанчжоу, Аддис-Абебу, Пхеньян, Мадрид, Берн, Варшаву, Монтевидео, Бейрут, Белград, Дели, Вену, Буэнос-Айрес, Ханой, Брюссель, Тель-Авив, Ашхабад, Калькутту, Ишим, Сиань, Марракеш, Анкару, Любляну, Стамбул, Марсель, Кайзерслаутерн, Херенвен, Фарранфор, Назрань,
Касабланку, Монако, Триполи, Кёльн, Каир… Одинокая Рыба-реквием столько пьёт, Потому что она не сможет увидеть мир В беспросветном сюрреализме нейтральных вод.
НАЕДИНЕ
Ничто не радует. Фактически – никто. Сквозь дисгармонию финальные века Идут в апатию, где делится на сто Конечных смыслов бесконечная строка.
Здесь тишина воспринимается как фон. Здесь жизнь вторична, а бессмертие – вдвойне. Ты устаёшь. Ты разбиваешь телефон О тень, лежащую на письменном столе.
Ты пишешь временем на мыслях имена Воображаемых друзей, но каждый раз, Когда доходишь до критического дна, Отождествляешь тишину с порядком фраз.
Потом ты спишь. Ты улыбаешься во сне. Ты видишь детство. Видишь маму. До зари Ты видишь правду, где «гармония вовне» Пересекается с «гармонией внутри».
Ты просыпаешься, ведёшь себя туда, Где чередуются палёный алкоголь И никотиновая облачность, когда Всё как всегда, где умножается на ноль
Всё то, что ценишь, где любое волшебство Равно масштабности похмелья, где видны Лишь перспективы странной веры в никого, Где обретают фразы форму тишины,
Где тишина меняет форму громких фраз, Где ты не спрячешься за искренней строкой, Где все живут, а ты живёшь последний раз… Наедине с метафизической тоской.
ТРЁХМЕРНАЯ ПАМЯТЬ
В саду камней – бутылочные рощи… Закончился урок в киренской школе. Но мы когда-то были много проще И как бы даже искреннее, что ли.
Ты рисовал мне белочек в тетради, Рассказывал о митингах на Кубе, Потом ты мне плясал в Исламабаде, В депрессии, в каракулевой шубе.
Но, растворяясь в чёрном карнавале, Ты не ходил от «если бы» до «кабы», Когда в моей судьбе вовсю мелькали Какие-то сомнительные бабы.
Я помню эту ночь, ту паранойю, Когда ты мне сказал: «Послушай, Саша, Давай напьёмся и захватим Трою!» А я сказал: «Не парься. Троя – наша».
Но, в общем, не меняется картина… Ты всё ещё красив, но ненароком Взрослеешь. А я всё ещё скотина, Способная на мысли о высоком.
Мы подошли к износу механизма, Но не дошли до полного предела – Того, где тьмы трёхмерного цинизма Достаточно. Хотя не в этом дело.
НУ, ПОГОДИ
Ничего уже не случится. Хотя вчера В морге громко играла музыка… и вино Истреблялось в таких количествах, что с утра Трупы выглядели живее всех пивших, но
Мы играли в войнушку, в прятки и в преферанс. Мы играли во что угодно. Вино вином, Но хотелось и водке вновь предоставить шанс… И поэтому парни бегали в гастроном.
Временами совсем не клеился разговор. Было видно, что все устали, а я – вдвойне. Мы с охранником выходили курить во двор И молчали о чём попало наедине.
Иногда он, устав молчать, мог задать вопрос Из разряда: «А как ты думаешь, я дурак?» И когда он тушил окурки о труповоз, Я действительно так и думал. Примерно так.
Но всегда отвечал: «Конечно! Конечно, нет», Не вступая в «метафизический» диалог. Мы опять возвращались в морг, выключали свет И рассказывали страшилки, на каждый слог
Реагируя глупым смехом. Уже заря Неминуемо приближалась. К пяти часам Я решил, что сегодня ночью напился зря… Сам напился и сам раскаялся. Только сам.
Потому что самостоятельный. Впереди Ночь спокойствия, крепкий кофе, чтоб не уснуть. Буду дома смотреть мультфильмы «Ну, погоди!». Ничего уже не случится. Какая… жуть.
ИТАЛЬЯНСКИЙ НОКТЮРН
Ничего не меняется. Мимо плывут корабли. Мимо носятся волны. Бессмертие пляшет в ответ На абстракцию прожитой жизни. А где-то вдали Регулярно о чём-то горит антрацитовый свет.
Перспективы подводной Италии радуют глаз. Это может быть даже Венеция. Значит, вот-вот Остановятся воды. Они почему-то сейчас Не совсем соответствуют статусу медленных вод.
Здесь на всех языках как-то странно звучит тишина, Как-то очень по-разному. Дело, конечно, не в ней… Здесь причалам и пристаням рыбы дают имена Микеланджело и Брунеллески. Здесь формы теней
Соответствуют их содержанию только на треть. Потому что бессмертие искренне пляшет в ответ На абстракцию смерти. Поэтому больно смотреть, Как о чём-то всё реже горит антрацитовый свет.
В белом шуме прибоя молчание чёрного дна Затерялось, забылось. И ветер давно замолчал… И у самой заброшенной пристани вспомнит волна, Что пора возвращаться на самый забытый причал.
Это вряд ли Венеция. Это считается дном. Ни динамики жизни, ни статики смерти. И вот – Остановятся быстрые воды на чём-то одном, Формируя модель поведения медленных вод.
Ничего не меняется здесь. И горчит тишина На любом языке одинаково в быстрой воде, Где причалы и пристани рыбам дают имена Микеланджело и Брунеллески. Обычное де…
ВОЙНА И МИР
Том 1
С той стороны тишины Звёзды гадают по птицам: Сколько процентов войны В небе над Аустерлицем…
Том 2
С той стороны тишины Звёзды гадают по птицам: Сколько процентов войны В небе над Аустерлицем…
Том 3
С той стороны тишины Звёзды гадают по птицам: Сколько процентов войны В небе над Аустерлицем…
Том 4
С той стороны тишины Звёзды гадают по птицам: Сколько процентов войны В небе над Аустерлицем.
Краткое содержание:
Звёзды гадают по птицам В небе под Аустерлицем.
ОКРУЖНОЙ МОРГ
Внутри окружного морга на каждой бирке Автографы Тинторетто, Дали, Ван Гога… Роден с Донателло здесь мастерят просвирки И Моцарт играет Верди по просьбе Бога.
Палитра эмоций разная: от восторга До этого. Было хуже. На фоне блеска Искусство любви внутри окружного морга Возводится в степень истинного гротеска.
Гармония здесь повсюду. По коридорам Гуляют не инквизиторы и бульдоги, А сказочники и феи. Немым укором Они провожают всех, кто молчит о Боге.
Не только часы на стенке стучат угрюмо, Но если приставить ухо ко дну стакана, То станет понятно: в морге так мало шума, Что слышно, как бьётся сердце у таракана.
Под музыку Баха феи снимают платья… Им кажется, будто смерть не продлится долго. Внутри окружного морга все люди – братья, Все люди равны внутри окружного морга.
У выхода припаркованы катафалки, И солнечный зайчик скачет по ним угрюмо. Внутри окружного морга цветут фиалки. Внутри окружного морга так мало шума.
Внутри окружного морга не ждёшь подвоха От выдоха или вдоха, но в центре смерти Жизнь кажется неуместной, а это плохо… И Моцарт играет «Мурку» по просьбе Верди.
КЛАУСТРОФОБИЯ
Темно и холодно. А в камерной петле Повисла пауза. И нет причин для сна. Клаустрофобия на белом феврале Видна отчётливо (отчётливо видна).
На фоне прошлого всё медленнее свет, И небо в статусе конвойного глазка… Но ты молчишь, когда тебе молчат в ответ. Но ты молчишь. Во всяком случае, пока.
Во всяком случае, пытаешься. Цейтнот В клаустрофобии. Со всех сторон листа Ты пишешь: «Мама, забери меня». И вот Свершились музыка, портвейн и темнота.
Потом ещё один стакан. И жизнь длиной В четыре комнаты. При белом феврале. Клаустрофобия становится родной, И вы танцуете на письменном столе.
Потом влюбляетесь, целуетесь тайком, Шизофрению умножаете на два, Потом вы пишете друг другу коньяком На мятой наволочке добрые слова.
Неадекватность, как Полярная звезда, Симптоматично выделяется в ночи. Клаустрофобия повсюду и всегда. Врачи. Ремиссия. Комиссия. Врачи.
Темно и холодно. А в камерной петле Повисла пауза. И нет причин для сна. Клаустрофобия на белом феврале Видна отчётливо (отчётливо). Видна.
ГАРМОНИЯ
«Ты бы не пил так часто, – сказала мама, – Скоро совсем свихнёшься. Живёшь в цейтноте. Путаешь Мендельсона и Мандельштама, Путаешь Караваджо с Буонарроти…»
Маменька, то поклёп! Я живу нормально. Можно сказать, в гармонии со стаканом. Путать евреев – это ж не аморально… Я же Свердловск не путаю с Ватиканом.
Что Караваджо спутал с Буонарроти – Это, скорее, мама, по недосыпу… Так что в колокола Вы напрасно бьёте. Помните, Македонский сказал Лисиппу
«Я тебя помню»? Чуете параллели? Видимо, память не может быть слишком длинной. Я компенсирую то, что курю в постели, Тем, что почти всегда не курю в гостиной.
Вы же – сгущаете краски, не видя плюсы… Давите поздним периодом Тициана… Он их сгущал, как Вы. Говорят, индусы Верят в переселение памяти. Как ни странно,
Я им с похмелья верю. И чё такого? Не препираюсь – просто люблю примеры. Мама, я критик! Я дегустатор слова! Мне иногда позволено жрать без меры!
Может, и забываю что-то, но с недосыпу. Не с перепою, нет! Заявляю прямо! Помните, Македонский сказал Лисиппу «Я тебя помню»? …………………..Я тебя тоже, Мама.
ГРУППА РИСКА
Тесный круг вначале, в конце – овалы. Даже в группе риска все гибнут сольно… Но не дай нам Бог угодить в анналы, Ибо фонетически это больно.
www.ijp.ru
Интернет-журнал Пролог. Текст
Елена Калугина
г. Москва
ПУШКИНСКИЙ МОЛОДЁЖНЫЙ ФЕСТИВАЛЬ ИСКУССТВ
В очень не склонное к поэзии время (шел 1995 год) в вовсе не поэтическом вузе -
Московской академии нефти и газа имени И.М.Губкина родилась идея провести конкурс молодых поэтов, студентов московских институтов. Эта светлая мысль возникла в голове заместителя руководителя Центра молодежной политики Наталии Николаевны Комаровой. Идея была поддержана руководством, хотя и с большими сомнениями в успехе. Благословясь именем Пушкина, мы провели наш первый конкурс. Организаторы тогда сами не знали, что из этого получится. А получилось то, что уже через год конкурс стал всероссийским, а еще через год обрел статус Пушкинского молодежного фестиваля искусств, количество номинаций которого всё увеличивается, но главной остается поэтическая. Ежегодно в нём принимают участие до 100 вузов России. Более 200 молодых поэтов пробуют свои силы. Их творчество оценивает жюри. В которое входили в разные годы известные поэты, такие как Владимир Костров, Ольга Седакова, Владимир Корнилов, Владимир Британишский. Сейчас работает постоянный состав. Это председатель жюри, член-корреспондент РАЕН, старший научный сотрудник Литературного музея Григорий Зобин, поэты Кирилл Ковальджи, Татьяна Кузовлева, Александр Зорин и постоянный член жюри, автор этих строк Елена Калугина, руководитель студии "Зеленая лампа" (история русской поэзии). Которая уже 24 года успешно существует в стенах РГУНГ им.И.М.Губкина.
Итогом конкурса является ежегодный сборник стихов "Современники", в который входят лучшие стихи, представленные на конкурс, прекрасно проиллюстрированный такими же молодыми художниками. Для многих публикация в сборнике - первая в их жизни. Станут ли все они поэтами? Вряд ли. Но главное - они знают, что их голос услышат, что они приобрели друзей-единомышленников и совсем не одиноки в этом суровом мире. А для кого-то участие в фестивале становится первым успехом на профессиональном поприще. Мы гордимся тем, что именно с наших конкурсов начинался путь уже известных авторов. Это, например, Инга Кузнецова, Борис Рыжий, Елена Баринова, Ян Шенкман, Ольга Рычкова и другие.
Мы убедились, что наш фестиваль необходим для молодой, ищущей, думающей, глубоко чувствующей души. И для нашего общего будущего. Потому что он стремится поддержать ту, лучшую часть молодежи, которую интересует не вопрос "кто пойдет за Клинским", а значительно более серьезные вещи, и которая хорошо знает, что для плодотворной работы мозга вовсе не достаточно съесть ореховый батончик. Творческому человеку необходим выход к людям, необходима среда, которая может оценить плоды его трудов. Не так просто молодому поэту найти единомышленников на огромных просторах нашей Родины. Мы стараемся помочь ему в этом. За десять лет существования поэтического конкурса нам удалось собрать и перезнакомить десятки молодых поэтов, живущих в самых разных уголках страны и даже за ее рубежами. Вообще, география конкурса весьма обширна и интересна.
Загляните в сборник, и вы убедитесь, что "вирусом" поэтического творчества заражена буквально вся Россия. Вот уж где нет никакого разделения на "столицу" и "глубинку". Нашими лауреатами становились молодые поэты из Стерлитамака, Зеленодольска, Сочи, других небольших городов. Шлют нам на конкурс стихи из Архангельска и Днепропетровска, из Пскова и Владивостока, Сургута и Махачкалы. Нас радует, что наша география становится все шире.
Представьте себе: каждый год с февраля по апрель с надеждой и ужасом вы наблюдаете, как постепенно растет стопка стихотворений, присланных на конкурс. Число их доходит до полутора тысяч.
С ужасом - потому что надо их все прочитать, причем внимательно, чтобы не проглядеть пусть малую, но обнадеживающую искорку таланта. С надеждой - потому что всегда надеешься на открытие настоящего поэта. И эти надежды зачастую сбываются.
Ниже мы познакомим вас с творчеством некоторых наших лауреатов разных лет. Это пока еще совсем неизвестные имена и малая часть тех, кто удостаивался лауреатства. Может быть. Со временем мы сможем познакомить вас и с другими авторами. Сегодняшний выбор почти случаен. Прежде всего хочется показать, какие они все разные, но, безусловно, интересные.
Творчество - естественная человеческая потребность. Поэзия - не забава. Не все рифмованные строчки достойны этого названия. Поэзия - прежде всего - непрерывный труд души, способность увидеть новое в привычном, это, если угодно, - талант открывать новые миры и дар найти точное слово, чтобы поведать о них другим. Ведь, в сущности, круг тем лирической поэзии не так широк: любовь, разлука, смерть, единение с природой - сколько об этом уже написано, и кажется, что можно еще добавить, особенно после Пушкина, Тютчева, Блока, Ахматовой?
Но у истинного поэта всегда находятся новые слова, новые мысли и рождаются новые прекрасные стихи. Поэзия в России - бесконечна. И наш конкурс - тому подтверждение.
Примите к сведению: конкурс проводится ежегодно. Количество присылаемых стихов-5, можно-6, если шестое - на Пушкинскую тему. Крупные формы - поэмы, венки сонетов не рассматриваются. Возраст конкурсантов ограничен 30 годами. Срок подачи конкурсных произведений - февраль-апрель. Стихи можно присылать, оформив заявку на участие, по почте на адрес оргкомитета фестиваля:
119991, ГСП-1 г. Москва, В-296 Ленинский проспект, 65,
Российский государственный университет нефти и газа имени И.М. Губкина.
Центр молодежной политики.
Телефоны: (495) 930-93-27.
Факс: (495)135-88-95.
E-mail: [email protected]
Подробности об условиях участия смотрите на сайте:
http://www.gubkin.ru/ ссылки: досуг, культурная жизнь, Центр молодежной политики
Еще несколько слов о о студии "История русской поэзии". В студию приходят как пишущие стихи, так и просто все желающие узнать что-то интересное (таким я , как руководитель студии, особенно рада). Занятия проходят еженедельно по четвергам с 18.30 в здании ДК РГУНГ им. И.М.Губкина в ком.35. Могут приходить не только студенты нашего университета, но и все желающие. Однако "пришельцам" надо предварительно связаться с Центром молодежной политики для получения пропуска на территорию РГУНГ. А теперь вернемся к стихам наших лауреатов.
СТИХИ АВТОРОВ КОНКУРСА
Шепель Артём. Виды Атлантиды
Чрезвычайно печально Минорное "ля" Аутичные пальцы зачали Очень скоро случайная наша земля От борта каравеллы отчалит
Содрогнувшись от мачт и до самых низов И прощально плеснув парусами Каравелла помчит догонять горизонт Заблудившийся меж небесами
Каравелле ловить томный шёпот волны, А земле - оставаться за бортом Дребезжащей струной позвоночника ныть Бытие именуя абортом
Что поделаешь - так уж в веках повелось - Основание мира - двояко Здесь одним достаётся скрипучая ось, А другим - надорвавшийся якорь
Здесь одним оставаться - другим уходить Бороздить незнакомый фарватер Основание мира выносит вердикт И попытка оспорить - чревата ... Но однажды (наверное, лет через сто) Под давленьем тоски беспричинной Крепостная земля, обернувшись китом, Погрузится в морскую пучину
Шепель Артём. Хайре
Привет. Здравствуй. Как сам? В норме. Пишу что-то. Живу как-то. Пока нить не прервут Норны, Могу даже сожрать кактус. Привет. Здравствуй. Как жизнь? Хуже - Семья, дети... Пашу - лошадь. Живот - шире. Душа - уже... Стихи пишутся? Нет - гложут. Привет. Здравствуй. -Ты как? Финиш. Песком сыплюсь - совсем старый. Скажи, Небо, когда ж вынешь Живой дух из гнилой тары? - Привет?... Здравствуй?... Молчишь? Ладно. Ушел, значит, другой Байрон, А жизнь вышла, как стих складный, Усни с миром. Прощай. Хайре.
Шепель Артём. [велосипедное]
с каждым днём я звучу всё тише всё менее гордо невыносимая лёгкость всё менее выносима наши велосипеды разбежались по разным концам города а до этого были вместе многие долгие зимы стояли сцепившись насмерть педалями и рогами казались обречёнными на падение друг без друга изношенная резина всех четырёх камер медленно и неизбежно утрачивала упругость они не замечали ни этого ни прочих признаков коррозии ни притупляющей некогда яркие краски пыли они не заметили даже того, что их бросили Те_Которые_Сверху бросили и забыли когда же Они явились все из себя завистливые чтобы разъединить их совершить бескорыстную мерзость подступившую ночь оглушило таким неподдельным визгом что он воспалённому слуху мог показаться предсмертным
потом один из них тронулся вертлявой скрипучей ступой (если совсем по-русски можно сказать - еле-еле) и я почему-то чувствовал себя преступником угоняя с твоего балкона свой собственный велик и, веришь, мне стало стыдно я слез и поплёся рядом придерживая, чтоб не падал этого несчастного-бедного мало ли что там в этой "холодной железке" спрятано только не вздумай спрашивать при чём тут велосипеды
Шепель Артём. [1/1] (один на один) - из цикла [джинтоника]
из общей картины мира выпадают осадки малышня со скрипом задвигает на санки снаряжает сачки идёт их ловить 99% браков распадается по любви оставшийся один в поле не воин потому что для счастья нужно хотя бы двое по крайней мере так говорят не спал четыре ночи подряд угадывал потолок слушал сквозняк потом сквозь него проступила возня мышиных соседей за голой стенкой что-то они делили наверное деньги слушал слушал не выдержал встал пошёл ночью на улице особенно хорошо ночью истерика города сходит на нет он успокаивается перестаёт реветь редкие встречные явно с других планет особенно эта со снастью наперевес глаза диковатые и отчего-то печальные как меня с размаху припечатают аж задохнулся ляля ты чо изловила в свой проворный сачок что там такое слабо говорю показать девочка поспешно отводит глаза очень трогательно краснеет
мне бы сейчас взять и остаться с нею а я вместо этого как образцовый лох где-то теряюсь не заценив улов
Шепель Артём. ***
Дуй в свою дудку пальчиковый мой Нильс разве не видишь крысы на звук ведутся лунная тропка трапом войдёт в карниз и поменяет дудочку на кадуцей следуй за ней ты же почти крылат где им на задних да за тобой угнаться главное чтобы ноги не шли в разлад с нотами даже на уровне интонаций ты батарейка значит давай питай пусть они верят в бред, а вернее в брод и что бы ни шло по прытким твоим пятам не позволяй себе главное оборота даже когда казнят главное не казнись в щель между тучами клином заходит стая дуй в свою дудку осоловелый Нильс пусть верещит словно её пытают
Александр Ильинский. Легенда
Чёрный Птич когтист и страшен, Чёрный Птич не пташет брашен: Тополапит у ворот, Синеглядов стережёт.
Как увидит синегляда - Клёц,, и зазигзится рядом, Отемяшет, освитит, Ошуршит и окогтит.
Над оглядью Лукомори Песнь свою протараторит, Распрямится во весь рост И помчится между звёзд.
За последним звездопадом Птич застывшим синеглядам Улыбнётся на лету. И - отпустит в пустоту.
Александр Ильинский. В поезде
Листает осень за стеклом вагона Янтарные обрывки летних дней. До стона нереальные, до звона Застыли блики облаков над ней.
В кочующих колёсных перестуках, В полётном плеске блекнущих дерев Мне слышится такая сила звука, Что я молчу пред ней, окаменев.
Так, перед лавою аплодисментов Обвально затихает полный зал И жизнь твоя - всего лишь кинолента В людских глазах как в крошеве зеркал.
И осень, пробегающая мимо Моей отчизны и чужих отчизн Как смерть - внезапна и непоправима, И также невозвратна - как и жизнь.
Лилия Егорова. ***
Трудностей много. Времени мало. Кто-то сказал -и в душу запало, Кто-то сказал (иль это сама я?): "Я - это то, что я выбираю"
Нет, не поспоришь с мудростью этой. Вечны - вопросы. Личны - ответы. Пусть не рождаясь, но умирая Я- это то, что я выбираю.
Не пересилить правде всей фальши? Будешь молчать? До гроба? А дальше? В терминах даже ада и рая Я - это то, что я выбираю.
Вниз - это просто. Вверх - это трудно. Надо решаться. Ежеминутно. Повод подумать, стоя у края: Я - это то, что я выбираю.
Лилия Егорова. ***
Казань. Улица Баумана. Ночь. Играет худенькая девочка на флейте, Как веточка осенняя, хрупка. А вы сломайте, оборвите, вы посмейте... Не может быть, чтоб поднялась рука. Я вижу звуки, улетающие в небо, Где нет сегодня ни одной звезды. Контраст.- на фоне городского ширпотреба Трель соловья, журчание воды. Любуйтесь кружевом мелодий, слёз испейте! В глазах темно от ламп и фонарей. Играет тоненькая девочка на флейте, И звёзды зажигаются над ней.
Лилия Егорова. ***
Когда-нибудь придет полуфинал, В конце тоннеля воссияет ЗАГС. А школьница влюбилась в идеал, Сосед по парте - форменный дурак-с. Урок - тоска! Она зубрит латынь И пишет письма бабушке в стихах. Когда душа полна таких святынь, Уместно ли погрязнуть в женихах? Они - воображалам лишь трофей, В ДК, во тьме, топтаться под медляк... А Эвридика ждет. Ее Орфей Вот-вот покинет друганов-гуляк Они сыграют партию в аду - Не зря ж гитару мучает в кружке! И стены ада гулко упадут, Ударив историчку по башке...
... А через восемь с половиной лет Пора достать латынь, сыграть в лото. Другого смысла в этой сказке нет - Не Лотова жена. Тем паче, что Орфей, урод, оглядываться стал, Свинья почти доела, Бог не спас. Ну, школьница? Влюбляйся в идеал В сто сорок первый с половиной раз
Лилия Егорова. ***
Ты веришь в себя и поэтому веришь в меня... Не каждому выдержать этакую амплитуду, Но ты в себя веришь, и ось минус игрек - фигня, Когда через ноль и плюс икс ты стремишься оттуда. Декартова ось возмущается - "дали поспать бы!" - Опять беспокоишь ее, как струну, теребя, И снова моя маета заживает до свадьбы. Я верю в себя, потому что я верю в тебя.
Валентина Краснопирка. ***
Быть женщиной до кончиков ногтей - Всего лишь куклой с ярким макияжем; Товаром в сфере купли и продажи; Причиной чьих-то роковых страстей, Как дама пик среди других мастей... Любить того, кто не достоин даже, - Но видит Бог, что нелегка поклажа: Быть женщиной... До кончиков ногтей! Быть женщиной до кончиков волос - А значит с некой долей эпатажа Играть все роли как толпа прикажет; На смех и плач - всегда особый спрос... Пускай в чередованьи двух полос Та шире, что подчас чернее сажи, - Вам не понять, насколько жребий важен: Быть женщиной... До кончиков волос!
Валентина Краснопирка. ***
Я выхожу на перекресток Дорог и судеб. И сделать выбор мне непросто И в спину люди Толкают, и торопит время... - А мне так трудно! Я затерялась между теми, С кем шла, покуда Нам было по пути... Теперь я, Едва живая, Стою в толпе, безмолвной тенью, Увы, не зная, Зачем еще идти... И болью Сковало ноги - А мне б отдать себя на волю Судьбе-дороге, Но это так беспечно... Я же На перепутье Все жду, что кто-нибудь подскажет, Куда свернуть мне... - Стоять на месте - безопасно. Без всякой цели Мы выбираем ежечасно - Но по себе ли? - Дорогу иль судьбу... Однако Сей выбор важен. Но нет подсказок или знаков... И может, даже Ты, выходя на перекресток, Увидишь - там я... И вдруг подумаешь: "Непросто..." - О том же самом.
Михаил Фридман. ***
Я нежусь в одиночестве своём, Которое латентно-магнитично. Грядущее засеяно быльём. Прекрасно то, что мы ещё живём, Что жизнь идёт, и счастье в ней вторично!
Я абстрагируюсь, мне грустно меж людей, С самим собой гораздо интересней. Живёт народ с терпеньем лошадей, Желая хлеба, зрелищ и идей, Чтоб косяком лететь на смерть под песни.
Чтоб строить, разрушать и строить вновь, Грешить, чтоб каяться, а каяться, чтоб снова, Испытывая в Господе любовь, Со скепсисом волною выгнуть бровь И в тишине нахмуриться сурово.
Земля! Я погребён с людьми живьём, За что - не знаю, может, нет ответа?... Хранитель уникальных хромосом, Я нежусь в одиночестве своём, Мутируя из юноши в поэта.
Сторонкина Анастасия. Ужасы
Страшно! А вдруг мне залипнет В голову слово "подшипник", А за компанию "шпонка", "Шпилька", а может и "шкив".
Станут они шебуршиться, Шикать, шуршать, шевелиться... Тут ведь не то, что девчонка - Парень остался бы жив.
Сторонкина Анастасия. Петербуржец
Пока я сплю в одном носке И нервно дергаю ногой, Ты ходишь неизвестно с кем По петербургской мостовой.
Пока я порчу прикус о Гранит технических наук, Ты обсуждаешь Пикассо, Вставляя Мальборо в мундштук.
И на меня тебе плевать С высотного жилого дома, Но я не в праве осуждать, Ведь мы с тобою не знакомы.
Сторонкина Анастасия. Хорошее
Водитель новенького Порше Водой из лужи окатил. На самом деле он хороший - Куда-то просто он спешил.
В метро, шагнув неосторожно, Мужчина отдавил Вам ногу. На самом деле он хороший - Народа просто очень много.
Пять человек из ста опрошенных Послали Вас отборным матом. Они, поверьте мне, хорошие - Их просто донимать не надо.
Хоть чуточку, ну хоть с горошину Есть в каждом что-нибудь хорошее.
Сторонкина Анастасия. Другу
Не признавайся мне в любви! Не надо нашей дружбы рушить. Я не люблю тебя. Увы! Но ты как друг мне очень нужен.
Ну с кем еще, подумай сам, Я погуляю по карнизам И поболтаю по душам Но без душевного стриптиза?!
Не признавайся. Промолчи. Признанье - для разрыва пища. Объятья дружбы горячи, А от добра добра не ищут.
Сторонкина Анастасия. ***
В правом кармане радуга, В левом - три горсти звезд. Я поделиться рада бы, Только встает вопрос:
Если тебе не надобны Эти дары мои, Может, не стоит падать мне И умолять: "Возьми!"
www.ijp.ru
